Газета Завтра 853 (12 2010)

Тимур Зульфикаров __ СВЕЧА РУССКОЙ ЛЮБВИ

…По тому узнают все, что вы Мои ученики,

Если будете иметь любовь между собою…

Евангелие от Иоанна

…Здесь ночью бурьян вырастает до звёзд,

Здесь жены и дети пьют водку…

Но именно здесь

Пойдёт по водам Иисус Христос,

Отринувши смерть, как лодку…

Второе Пришествие Христа на Русь

Проезжая на своём тысячелетнем осле по Руси нынешней, вечный странник заботник народный Ходжа Насреддин увидел необъятные поля, схваченные диким бурьяном, и в бурьяне погрязшие затонувшие покорные, и от покорности павшие в бурьян, и ставшие бурьяном деревни и града…

Там шёл по бурьяну старик в старой русской льняной косоворотке с алыми вышитыми петухами, в сапогах яловых, с острой косой — дед Стриж из псковской деревни Синего Николы и пел, окая по-северному дурным, косым голосом…

— Ах, бурьян-поля, ах, бурьян-деревни, ах, бурьян-города, ах,бурьян-человеки…Ах, Бурьян-Русь… Айда!

Ах, русский брат мой! Бери бутыль самогона и иди в бурьян!.. Гойда!

Ходжа приблизился к старцу и сказал:

— Здравствуй, русский дед!.. Песня твоя горькая, как бурьян…

Разве коса для бурьяна, а не для травы коровьей, а не для пшениц кормильных?..

Но где травы сенокосные? где коровы? где пшеницы русские? где жнецы? где косари?..

Я проехал много дорог русских — везде бурьян забвенья…

Только однажды увидел корову и от радости поцеловал её в мокрую улыбчивую морду…

Одна корова молочная на всю Русь осталась, что ли?..

А кто ж напоит деток русских сирот бездонно голодных?

Они-то грудные сосунки у солончаковых сосков русских голодных матерей в чём повинны?.. Иль в коммунизме?

А где русские человеки? иль и их покрыл победный бурьян?

Иль русские на дне трав?..

Дед Стриж сказал, повергая, руша старой острой косой желчный, непокорный, волокнистый бурьян:

— Мы стали не русские… мы стали трусские…

Мы боимся дьявола, а не Бога

Мы боимся сатанинской, чужеродной власти

Мы не смиренные — мы трусливые

Мы не святые — мы пианые

Мы не распятые — мы пианые

Мы не убитые! не усопшие! не сонные! не спящие — мы трусы пианые! пианые

Мы потеряли любовь друг к другу на наших необъятных землях…

На наших лютых ветрах, от наших бесконечных бед погасла Свеча Русской Любви друг к другу…

Чадит на всю Русь Свеча Любви Русской, потушенная водкой мужей и слезами жен, хотя уже и жены многие ходят во пьянство погруженные…

Реки водки превзошли реки Руси……

А нам, русским, надо возжечь, восстановить эту Тысячелетнюю Свечу Любви к родному русскому народу, к русскому человеку, что стоит в неслыханной беде, как по горло в ледяной талой воде…

Надо добыть со дна наших забубенных, заблудших, засыпанных прахом водки, лжи и суеты Душ эту Святую Любовь друг к другу…

Как добывают родниковую сокровенную воду из глубинного колодезя сокровенного…

Как очищают от поздних наслоений Древний Лик на фресках церквей и на древлих иконах…

Эта Святая живородящая Любовь живёт в нас — она лишь засыпана прахом и тленом наших бед, войн, лжи, блуда, гордыни, пьянства и одиночества…

Дед Стриж вздохнул, положил малую косу на бурьян неоглядный…

— Надо нам перестать судить в тёмном гневе русского брата нашего: этот — пьяница, этот — вор, этот — злодей, этот — предатель, этот — лентяй, этот — глупец…

Не нам судить друг друга…

Господь судит, оставим суд друг над другом — Господу нашему, а не человеку…

Будем говорить только о любви к русским…

Дед передохнул:

— Надо нам, как мудрым пятитысячелетним иудеям, безраздельно, по-матерински нежно, бессудно любить лелеять друг друга… до слёз умиленья… Воистину!..

Иудеи ставят любовь к своему народу превыше всего

Превыше даже любви к Богу, ибо кто видел Бога, а твой народ живой ходит и дышит близ тебя…

Иудей, встречая иудея в океане народов, вмиг узнаёт и любит его, а мы, русские, в реке нашей не видим, не любим друг друга…

Всякий русский в любую минуту готов судить ближнего — и не чтит смиренно старшего и мудрого, даже священника, а слышит только себя…

От огромных наших одиноких просторов, что ли, беспредельная гордыня такая?..

Даже инородцев мы любим, жалеем больше, чем своих…

Истинно сказал некий острослов, коих в наше обезьянье время развелось множество: "Гитлер идёт, а мы в окопе спорим и избиваем, испепеляем друг друга…"

Да… Доизбивались!.. Доиспепелялись…

Дед вдруг воскричал в необъятном глухом бурьяне, словно вся Русь слушала его:

— Русский, полюби русского! Помоги русскому! Подними русского! Улыбнись русскому!..

Как мать дитя полюби…

А не суди… не бей своих в родном окопе…

Дед устал и уже шептал, а пальцы, бугристые мускулистые его, умелые пальцы крестьянина, вырывали из земли бурьян с корнем:

— Если ты, русский, истинно, колодезно, жертвенно полюбишь русского — только тогда! — только тогда! — ты искренне полюбишь и другие народы, а не

будешь по-рабски завидовать им иль по-барски презирать…

О брат, если ты не любишь народ свой, то как же ты можешь любить другие народы?..

…Ходжа понял, что дед устал от одиночества в несметном бурьяне и хочет всласть выговориться, как Пророк в пустыне…

А дед шептал:

— Русский человек — самый одинокий человек на земле…

Сказано, что перед Богом "нет ни эллина, ни иудея…"

Но вначале надо стать эллином, иль иудеем, иль русским, а не безродным, беспочвенным сиротой-скитальцем… слепым туристом в кочевом автобусе…

И тогда взывать к Богу!.. Воистину!..

И тогда на каком языке Господь будет говорить с тобой?..

На русском!..

А как Господь с небес узнает русского?..

По одежде… по косоворотке моей с алыми петухами…

Тогда Ходжа сказал задумчиво:

— Истина — выше нации… выше народа…

Но любовь — выше истины…

Любовь — и есть истина…

Телевиденье, радио, телефон, интернет, водка, мак — это диавольская подмена живого общенья, живой божьей человеческой любви…

Это онанизм, рукоблудье — вместо любви…

Это дружба с шайтаном, а не с Аллахом…

Тут дед вольно, облегченно улыбнулся Ходже:

— Только от этой любви мы спасемся, сплотимся, как на войне

А нынче на Руси война — тайная, лютая, подземная… мор русский, какого не было тысячу лет…

А когда полюбим друг друга — тогда погоним с земли нашей нутряных ворогов, и уберём бурьяны, и землю родную очистим для пашни…

И побьём все бутыли с сатанинской водкой — гляди, брат русский — сколько этих бутылей дьявольских глядит на тебя во всех пустых голодных магазинах!..

И вот если ты выльешь это зелье на траву — увидишь, что и трава почернеет, пожухнет, сгорит, а что же ты творишь с богоданной плотью своей?..

Иль тленная милая плоть сильней бурьяна?..

Дед опять плеснул руками и закричал в пустынное поле:

— Эй!.. Да! А пока бутыль кривого самогона победила Русь Святую

Бутыль самогона — это лютое одиночество, и мы живём в одиночестве, ибо пьяница любит только свой хмель, свой дурман, свою нутряную кишку со сладким ядом…

А одиночество хуже смерти, ибо в смерти ты вместе с усопшими на погосте уповаешь, надеешься, а в городах и в деревнях русских мы обнаженно, люто, пьяно одиноки от водки…

Водка — это одиночество, а одиночество — хуже могилы…

…Дед опять воспалился, возъярился и замахал, заплескал руками на всё поле, на всю Русь молчащую:

— Воистину! Была Русь Святая, а стала Русь Пианая…

Была Русь Святая, а стала Русь самогонная, уходящая во травы…

Была Русь Святая, а стала травяная…

Была Русь Христа, а стала Русь бурьяна…

Гляди, русский повальный, необъятный мой брат пианица — уже и волосы на твоей заблудшей голове — уже трава забвенья…

Уже не волосы на твоей хмельной голове, а дикие бурьяны…

О Боже! Да доколе?..

Тут дед поник, сокрушился, руки его опали, усмирились…

Но тут в поле повеяло дымом и чадом, и дряхлый осёл Ходжи тревожно поднял жемчужную голову, и дремные глаза его уже слезились, чуя беду…

Тогда дед Стриж сказал обреченно, словно стало ему неловко от слов его горячих и странных для старца:

— Лесной пожар опять бушует где-то…

Мы тут устали от лесных пожаров…

Брошенные леса обиженно, повально горят без человеческой ласки и заботы…

Дерево — оно живое… и любит, когда его гладят по коре… как дитя по головке…

А кто на Руси нынешней будет печься о деревьях, когда и человеков забыли…

Но огонь и чад приближались по полю темной пожирающей стеной, и ели глаза, и душу жгли…

Страшно, томительно стало в поле… Опасно…

И тут вдали, в поле, в пламени необъятном явился Всадник на белом Осле, и осел Ходжи учуял его и стал трубить ему, учуяв древнего четвероногого собрата…

А Всадник вдали размахивал на все поле пылающей, слепящей Свечой, словно горящей звездой иль молнией, и Ходжа подивился, как огонь не опаляет Его насмерть…

Огонь Свечи был необъятным…

За тысячи лет своих странствий по земле Ходжа не видел такой Свечи и такого рукотворного Огня… О!..

Но тут тьма нашла на поле русское, и на старца деда Стрижа, и на Ходжу, и на осла его трубящего…

И в ночи от Свечи звёзды яро горели, бежали в огне бурьяны…

И озаряли стремительно павшую, как убитая птица, ночь ночь…

Тогда тысячелетний Ходжа сказал во тьме притихшему деду:

— Я знаю этот Огонь, который Господь опускает на народы грешные…

Насмотрелся я в веках… Ноздри мои полны такого огня, дыма и чада…

А дед Стриж перекрестился и зашептал быстро, сбивчиво:

— Это наш родной Батюшка пришёл… Заждались Его мы, русские… Когда человеки уже не могут бороться с бесами — тогда Сам Господь приходит Живой с Огнём…

Спас Ярое Око… Спас Огнь… Спас Меч…Он Огонь принёс на Русь…

И этот Огнь попалит все бурьяны…

И всех пианых человеков, в бурьянах лежащих, осветит и попалит…

Да смертно жаль их…

И дед побежал по еще не горящим бурьянам, чтобы поднять, упасти всех пианых, спящих, потерявшихся, заблудших, веру потерявших…

А таких было множество… лежащих в бурьянах…

Вся Русь в бурьянах…

И Ходжа пошёл с ним…

А дед шептал, страдал, маялся:

— О, Русь бурьяна…

О, Огнь Христа Тебя попаляет… озаряет…

Да жаль трусливых, спящих, заблудших, слепых, обманутых, пианых…

А их больше, чем горящих бурьянов…

Тогда Ходжа сказал деду Стрижу:

— Это Господь принёс Свечу Любви, чтоб попалить бурьяны и открыть землю для тучной долгожданной пашни…

Чтобы поднять, осветить, озарить всех падших, пианых, спящих и несчастных…

Это Свеча Любви, а не Свеча пожара…

Это Свеча, а не Меч…

Воистину Свеча Любви Русской в Перстах Спаса Русь Святую озаряет, упасает, из бурьяна поднимает…

Блаже!..

Тут дед Стриж зарыдал блаженно, радостно:

— Это Батюшка… Спаситель Иисус наш родной вечный Батюшка пришёл…

Опять Он прощает, поднимает, любит нас, русских, объятых блудом, страхом, пьянством и бурьяном…

Дед Стриж рыдал, всхлипывал в горящем поле русском…

И алые вышитые петухи на его льняной косоворотке вымокли от его счастливых слёз…

И почудилось деду, что запели они, как петухи гефсиманские…

Русь! Петухи поют…

Пора подниматься…

Свеча Русской Любви пылает…

1