Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 31

Глава 2

Мы с Настей грузимся в машину. Джип скользит за машиной Алёнушки — она едет впереди, аккуратно, не торопясь. Настя рядом со мной устроилась удобно, смотрит в окно задумчиво. Потом, не оборачиваясь, говорит с лёгкой усмешкой:

— Даня, а ты заметил… Хотя чего это я? — хихикнув, прерывает она саму себя. — Ты же телепат! Конечно, ты заметил, что Алёна Эдуардовна проявляет к тебе повышенное внимание.

— Как будто только она одна, — хмыкаю.

Тут Настя смеётся уже заливисто.

— Ну да. Ты прав.

— А вообще, насчёт Алёны Эдуардовны ты не совсем права, — замечаю. — Тут, скорее, дело в приказах Охранки.

— Думаешь, это Владислав Владимирович её заставляет? — округлила глаза оборотница. — А она и не против?

— Приказ есть приказ, — пожимаю плечами.

Настя продолжает удивлённо хлопать глазками, пока мы въезжаем на закрытую территорию. Ворота открываются автоматически. За ними — ухоженное здание с колоннами, аккуратными дорожками, мягким светом. Всё дорого, всё сдержанно. Алёнушка уже стоит у входа и показывает охране золотую карту. Рядом, на низком старте, приготовился швейцар в ливрее. Когда мы тормозим, он открывает дверь и коротко кланяется.

Вслед за Алёнушкой мы проходим в здание. Внутри — приглушённый свет, тёплые тона, кожаные кресла, сигары на столиках. Пахнет дубом и дорогим алкоголем.

Это не ресторан. Это — Клуб.

Собственно, так он и называется. Просто: «Клуб». Место тусовки высокопоставленных силовиков не нуждается в громких названиях.

Именно в этот момент к входным дверям подходит высокий военный в бордовом кителе Лейб-гвардии. Направляется прямиком ко мне.

— Ваше Величество, Данила Степанович, — с лёгким поклоном произносит офицер. — Моё почтение. Полковник Семён Борисович Бартер.

Я киваю:

— Взаимно, Семён Борисович. Рад знакомству.

Полковник переводит взгляд на Алёнушку. И вот тут в его голосе прорывается язвительность:

— Ба! Алёна Эдуардовна, как вы прошли в Клуб? Точно ли по своему пропуску?

— На что вы намекаете, господин полковник? — вскидывает она подбородок.

— Я не слышал, что вы чином доросли до Клуба.

Алёнушка досадно хмурится. Похоже, лейб-гвардеец решил, что госпожа экспедитор зашла не со мной, а просто одновременно, потому и накинулся на неё.

Хм. Занятно, что моё собственное появление в офицерском клубе вопросов не вызвало вообще у местных завсегдатаев. Видимо, благодарить за это стоит ханскую кампанию и пограничную заварушку с финнами. Похоже, я уже вошёл в местную систему координат как «свой». Воевал, кровь проливал — значит, сойдёт, даже если официально боевым офицером не числюсь.

Я бросаю взгляд на лейб-гвардейца:

— Полковник, Алёна Эдуардовна показывает мне это замечательное заведение, — спокойно говорю. — Есть ли какие-то проблемы?

Полковник замирает и вскидывает брови. Затем резко выпрямляется:

— Нет-нет, Ваше Величество. Всё в порядке. Хорошего отдыха.

Он разворачивается на каблуках и уходит прочь, быстро посмотрев на Алёнушку со злостью и похотью. Видно, что неравнодушен к нашей провожатой. Впрочем, с такой фигурой, как у Алёнушки, она могла отказать не одному десятку резвых лейб-гвардейцев.

Алёнушка поворачивается ко мне с благодарственной полуулыбкой.

— Спасибо, Данила Степанович.

— Всегда пожалуйста, Алёна Эдуардовна, — киваю.

Мест свободных много, выбираем отдельный закуток у окна, состоящий из трёх кожаных кресел и стола. Алёнушка указывает рукой — располагайтесь. Мы с Настей садимся в кресла, раскидываясь удобно. Настя оглядывается с интересом. Алёнушка решает нас просветить:

— Это место для высокопоставленных членов силовых ведомств, — говорит она, беря в руки винную карту. — Тут подают лимитированные коллекции бренди с Кубани, которые не сыщешь в магазинах. Всё включено, можете заказывать, Ваше Величество.

И сама добавляет, наклоняясь чуть вперёд, не упуская продемонстрировать изгибы под формой:

— Мне, признаться, давно хотелось попробовать одну из бутылок.

— Тогда сделайте милость — попробуйте, — отвечаю. — Я же буду пиво. Светлое, нефильтрованное.

— А мне можно сок, — вставляет Настя.

Алёнушка, сделав заказ официанту, откидывается на спинку кресла, расстёгивает несколько верхних пуговиц чёрного кителя. Под рубашкой проступает крепкая грудь.

Что ж, Владислав Владимирович, вы не устаете меня удивлять. Эта приманка — стара как мир.

Я молча принимаю сигару у официанта. Алёна тоже берёт. Настя — отказывается, только смотрит с любопытством по сторонам.

Щёлкаю пальцами — огонёк срывается с кончиков, подаю пламя Алёнушке. Она наклоняется ближе, кончик сигары загорается.

— Спасибо, — говорит она, не отрывая от меня взгляда. Втягивает дым, выдыхает мягко.

Когда приносят бренди, мы чокаемся — за удачную сделку с Организацией.

Затем Алёнушка затягивается сигарой, а потом, будто между прочим, роняет:

— Ваше Величество, у вас, случаем, нет проблем с маркизом Франсуа?

Я приподнимаю бровь.

— С чего вы сделали такой вывод? — с холодком спрашиваю.

Алёна, впрочем, не отступает. Продолжает, глядя куда-то мимо:

— Просто было заметно, что маркиз д’Авилон проявлял к вам повышенное внимание. Его гвардия пыталась вытянуть информацию о вашем роде через закрытые каналы. Охранка это зафиксировала.

Я смотрю в кружку — на поверхности отражается тусклый свет люстры.

— Даже если у меня будут проблемы с другими аристократами — это мои проблемы. А за уведомление об их поисках — спасибо. С д’Авилонами у меня проблем нет.

По крайней мере, пока. Несмотря на мой ультиматум, Франсуа явно тянет время. Но я ему немного его дам. А потом посмотрим, споёт ли он что-нибудь конкретное.

Пиво, кстати, неплохое. Сигары дымят густо, лениво. Алёнушка курит красиво — будто для журнала с глянцевыми обложками. Я прикуриваю себе. Заинтригованно поглядывая на бутылку бренди, Настя колеблется и посматривает на меня, но я киваю — мол, можно.

Оборотница делает осторожный глоток — и всё же предпочитает вернуться к соку. Что неудивительно: оборотням алкоголь неприятен.

Посидев где-то с часик, мы разъезжаемся по домам. Алёнушка, разумеется, ни на что особенное не рассчитывала этим вечером — разве что заложить фундамент для неформального общения, на будущее. Впрочем, с ней и правда приятно работать. Да и сигары — что уж там, хорошие.

С утра мы выезжаем втроём — я, Настя и Камила, направляемся под Тверь. Кстати, с обеими я и ночевал, так что, когда поднимались, никого постороннего не потревожили. Девушки сейчас в джипе мнут глаза, зевают, но выглядят вполне довольными после бурной ночки. Настя слушает музыку в наушниках, Камила переписывается в телефоне с подружкой. Сидят расслабленно, как кошки после кормёжки.

Дорога, конечно, не близкая. Едем в лабораторию — она входит в совместный проект моего рода и Горнорудовых по химреологии и прикладным мутациям.

Экспериментальный блок построен посреди леса. Бетонное здание утоплено в землю, как укрытие времён большой войны. Камеры по углам, двери усиленные, шипастая ограда. Охрана в броне — вежливая, но неулыбчивая.

В холле нас встречает София Жёнкова в белом халате, хвост рыжих волос собран в узел, лицо — как у лисы: хитрое, симпатичное. Девушка похорошела с тех пор, как я её взял своим Целителем. А уж массивный ухажёр за её спиной внушает уважение.

— Данила Степанович, — улыбается она и кланяется нам. — Анастасия Павловна. Камила Альбертовна. Познакомьтесь — это Кожеголовый, мой главный подопечный.

Я смотрю на крокодила. Точнее, на аномального прямоходящего крокодила. Огромный, зелёно-чёрный, без хвоста почему-то. Взгляд умный, как у пса. Закладки ему ставили наши телепаты. Он зевает мне в лицо — явно чтобы похвастаться огроменной пастью с клыками-кинжалами.

— Симпатяга, — говорю. — Не кусается?

— Только если его попросить, — шутит София и поворачивается к массивной гермодвери. — Пойдёмте. Лаборатории за этим контуром. У нас строгий протокол, но на вас троих я оформила пропуски.

Мы заходим в отсек для исследований. Настя с Камилой с любопытством осматриваются по сторонам. Кожеголовый топает рядом, поглядывая на Софию сверху вниз, как зелёный алабай.

Из бокового коридора появляется мужчина средних лет в очках с недовольной физиономией.

— София Александровна… — если бы он не позвал, мы, судя по всему, прошли бы мимо, но раз привлёк внимание — София его представляет мне:

— Ваше Величество, это доктор Резков, — говорит София без особой интонации. — Директор лаборатории.

Он хмурится.

— София Александровна, объяснитесь. Посторонним вход вглубь лаборатории запрещён, — резко произносит.

София разворачивается к нему, и её лицо становится резче. Улыбка исчезает без следа.

— У вас что-то с глазами? Граф и иномирский король Данила Степанович — один из владельцев лаборатории, господин директор. И он хочет осмотреть объект. Разве вы что-то имеете против?

«Кажется, этот очкастый доктор давно конфликтует с нашей Сонечкой», — по мыслеречи замечает Камила.

— Господин директор, я весь во внимании, — примирительно говорю уже я. — София Александровна оформила на нас допуск. Мы что-то нарушили?

Резков бурчит, бросив взгляд на короткую майку Насти:

— Вы не надели халаты, Ваше Сиятельство.

— Наденут в лаборатории, — парирует София.

— Под вашу ответственность, София Александровна, — наворчавшись, Резков решает ретироваться.

Оставляем позади очередной поворот — и выходим в просторную наблюдательную комнату с экранами. Помещение совмещено с небольшим экспериментальным уголком — судя по всему, чтобы учёные могли, наблюдая за подопечными через камеры, сразу же, не отходя от мониторов, что-нибудь подшаманить.

Кожеголовый заходит последним, занимает половину свободного пространства и укладывается с вздохом.

Пока мы с женами надеваем халаты, София включает запись на мониторе.

— У Кожеголового в детстве оторвали хвост. Мы пытаемся его регенерировать. Смешали несколько стимуляторов, плюс формулу Её Сиятельства Лакомки из Молодильного сада.

На экране — запись. Крокодил лежит в огромной ванне, к хвостовому основанию подключены датчики. Из этой точки медленно, сантиметр за сантиметром, начинает вырастать хвост.

— Вот, смотрите. Рост начинался…

Камила подаётся вперёд. Настя тоже заинтересованно смотрит.

— … но через десять минут, — говорит София и указывает, — начинается вот это.

Хвост внезапно обвисает… и с мокрым хлопком отваливается, как перезревший плод.

Мы все молчим. Кожеголовый на экране смотрит на свою потерю с философским спокойствием. Как будто он уже привык терять новообретённые хвосты.

— Не прижился, — тихо произносит Настя.

— Мда, — хмыкаю. — Неудачно.

Крокодил в реальности поворачивает ко мне морду. И вздыхает так, что мне на секунду делается его жаль.

— Наша химерология пока не справляется, — подтверждает София грустно. — Хвост формируется нормально, но недостаточно стабилен. Отклонение сразу по четырём маркерам. Магическая синергия ломается на стадии зрелости ткани.

— Почему ты выбрала именно Кожеголового для этого эксперимента? — интересуюсь.

София отвечает просто, хлопнув зелёного по башке. Тот даже не вздрогнул — настолько девушка незначительная на фоне его габаритов:

— Он с самого детства сильно хочет хвост. Другие крокодилы над ним издеваются, а самки отказывают.

И крокодил грустно вздыхает в подтверждение, а следом вздыхают и расчувствовавшиеся Настя с Камилой.

— Ладно, — решаю заняться ещё и прорывом в химерологии, ведь мне и без того будто нечем заняться. — Ты уже дала ему зелье от Лакомки?

— Да, — с готовностью кивает София. — Сегодня утром. По расчётам, оно должно держать активность в течение двух часов.

— Хорошо. Тогда приступаем. Амулет Гумалина на него надень.

София достаёт присланный ей амулет и вешает его на шею крокодила. Маленький диск, мягко светящийся, как ночник в детской, подвешен на цепочку.

Я «включаю» Маньяка и приказываю ему обработать зеленомордого.

Целитель-Маньяк работал с жизненной энергией, и потому его знания вкупе с доступной мне геномантией очень могут помочь.

Параллельно — запускаю артефакт. Свет амулета становится ярче. И вот я соединяю оба потока — узконаправленную целительную энергию Маньяка и мягкую коррекцию амулета. Ну и геноманты тоже в помощь.

Находим хвостовую зону. Клетки здесь нестабильные. Я собираю их, уплотняю, направляю, заставляю делиться согласно ДНК-программе.

Хвост начинает расти. Но не как раньше — теперь он не отваливается на полпути. Чешуя выкладывается по слоям. Позвонки простраиваются в правильном ритме. Проходит минут десять. В момент завершения раздаётся хруст, как в спине после долгого сидения.

— РРРРРРРРА! — раздаётся рёв по лаборатории.

— Чего это он⁈ — Настя заслоняет собой Камилу и готова обратиться в волчицу.

— Он радуется! Смотрите — он машет! Он правда машет хвостом! — восклицает София и кидается обнимать своего питомца, который радостно качает хвостом. — Даня… То есть, Ваше Величество! Вы гений! — поправляется она, забывшись. — Я не знаю, что вы сделали, но вы гений!

Кожеголовый никак не нарадуется обретённой части тела и машет хвостом, да и сам чуть не танцует. Потому приходится взять Софию за руку и оттащить от своего возбуждённого питомца, а то прихлопнет её ненароком. Но Софии тоже требуется кого-то обнять, и она кидается мне на шею, ну и я по-дружески хлопаю Целительницу по спине, кивнув понимающе улыбающимся жёнам.

София, наконец, вылив эмоции, отпускает меня, да и Кожеголовый подустал, и Целительница может его погладить по чешуе.

Я в целом доволен. Промежуточный успех — зафиксирован. Но этого мало.

— Надо бы ещё один эксперимент, — говорю и щёлкаю пальцами.

В воздухе с лёгким скулежом появляется Ломтик. Щенок приземляется на пол, трясёт ушами, вертит головой и сразу же начинает принюхиваться к непонятному зелёному зверю.

— София, его тоже нужно провести через инициацию, — командую.

София удивляется, но послушно достаёт из лабораторного шкафа под замком ампулу с вакциной и вкалывает шприц Ломтику в бок. Малой даже не дёргается — болевые рецепторы я ему приглушил заранее. Затем надеваю на него амулет Гумалина и активирую Целителя в связке с геномантами.

— Ну-ка, Ломтик, покажи зубы, — говорю.

Он широко зевает.

Пасть начинает расширяться. Вытягиваться. Челюсть раздвигается, растёт, превращаясь в здоровенный волчий зев — туда, кажется, поместится половина Камилиной косметички. Выглядит эффектно. Особенно в сочетании с непропорционально маленьким телом щенка.

— Убрать зубы, — приказываю, и пасть тут же сжимается обратно до стандартных размеров.

— Контролируемая химерология… — шепчет охрипшим горлом София, закрыв рот ладонями. — Небывалый прорыв! Да мы же все премии мира соберём!

— Молодец. Отправляйся на кухню. Тебе дадут утки, — разрешаю малому.

Ломтик весело тявкает и исчезает, направляясь прямиком в Невский замок.

— А мне можно эту вакцину⁈ — вдруг спрашивает Настя, глаза горят. — Я хочу хвосты! Восемь! Нет, девять! Девятихвостая волчица, вау!

Камила фыркает и добавляет, не упуская момент:

— А если с помощью этого зелья грудь увеличить? Работает?

Я бросаю на неё взгляд, усмешка сама собой появляется:

— У тебя и так нормальная.

— Но у Светы больше! — немедленно парирует брюнетка.

— Потому что Света беременна, — закатываю глаза. Ох уж эти женщины.

Дверь за спиной открывается, и раздаётся томный голос:

— О, мой спаситель! Вот ты где! Дай угадаю: опять творишь то, с чем не справились бы и тысяча учёных?

Мои перепончатые пальцы! Только её сейчас мне не хватало!