Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 31

Глава 3

Конечно, объявилась опять Жанна Валерьевна. Легка на помине.

Моя юная, как девятнадцатилетняя студентка, тёща появилась в платье с открытыми плечами и дерзким декольте. Не знаю, чего это доктор Резков там косился на Настю — её мать открылась куда откровеннее, без всяких намёков.

А сам Резков, кстати, маячит за спиной Жанны с подобострастной физиономией и даже не осмеливается кашлянуть, чтобы баронесса, скажем, прикрылась халатом.

Кожеголовый машет ей хвостом. Он теперь всем будет махать.

Жанна оглядывает крокодила, поднимает бровь:

— О, какой прогресс, спаситель. У бедного животного появился хвостик.

— Да, отрос, — киваю спокойно. — Наработки ваших исследователей сильно помогли. Без них вакцина была бы неполная.

— Но именно твоё появление, как всегда, спасло их работу от превращения в очередной научный тупик.

Настя резко оборачивается, как будто только что заметила собственную мать:

— Мама! Что ты тут делаешь?

Я скрещиваю руки на груди:

— Жанна Валерьевна, ваше появление одновременно с нашим не может быть случайностью, согласитесь.

Жанна отвечает со своей фирменной невозмутимостью:

— Конечно, не случайно. Я узнала, что ты приедешь, Данила Степанович, и решила лично презентовать новые возможности нашей лаборатории. Всё-таки это наше совместное предприятие и мне хочется чтобы наши рода продолжали вместе работать.

Резков за её спиной поддакивает каждому слову, как заводной болванчик. Я смотрю в кокетливые глаза молодой тёщи. Значит, она хочет мне что-то показать — и явно скрывала это от Софии, раз до сих пор мне никто ничего не доложил.

И в этот момент над головой вспыхивают красные лампы.

Резкий свет режет глаза, сирена врубает по ушам визгом. Автоматика клацает замками — двери блокируются с громким щелчком. Здание переходит в режим полной тревоги.

Директор подскакивает к мониторам и выводит запись из пустой клетки — там проломлена решётка.

— Ох, только не это! — визжит Резков, дёргаясь, как испуганный таракан. — О боже, это точно объект «Z»! Он сбежал!

Жанна смотрит на главный экран, где уже побежали красные сигналы и схематичная карта с мигающими точками. Вся лаборатория как на ладони.

— Спаситель, извини, — оборачивается баронесса и пожимает обнаженными точеными плечами. — Кажется, я поторопилась и зря похвасталась. Экспериментальный зверь сбежал.

Я смотрю на ее игривую улыбку, за которой прячется волнение.

— Как же удачно, Жанна Валерьевна, что он сбежал именно сейчас. Именно тогда, когда я здесь.

Глаза баронессы заметно меняются — зрачки расширяются, взгляд становится слегка испуганным.

— Спаситель, твои обвинения меня оскорбляют. И даже обижают, — обиженным голосом причитает баронесса.

Я смотрю на неё в упор, не обратив внимания на отговорку.

— Что же вы опять мутите? — спрашиваю спокойно. — Какие у вас тут игры?

Резков вклинивается:

— Уважаемые дамы и господа, здесь небезопасно. Мы не знаем, где сейчас сбежавший объект, а камеры, которые выходят в коридор, есть только у охраны в диспетчерском пункте.

— Тогда идёмте к охране, — киваю и спокойно открываю дверь в коридор. Зверя я бы всё равно определил будь он рядом.

Жанна же выдыхает с облегчением, только рано радуется — до неё ещё доберёмся.

Мы идём в диспетчерскую цепочкой — я, Жанна Валерьевна, Настя, София, Камилла и понурый, побледневший Резков. Замыкает Кожеголовый, махая хвостом даже на ходу.

В диспетчерской собрались безопасники в броне, с громобоями наперевес. На экранах — прямая трансляция разрушенных коридоров.

Объект «Z» оказывается аномальным бегемотом. Массивный гигант покрыт подвижным панцирем, похожим на черепаховую броню, только он гибкий. Бегемот рёвёт, сносит бетонные стены, как будто это перегородки из гипсокартона, мечется по коридорам.

— Почему вы тут топчетесь? — Горнорудова недовольно спрашивает безопасников. — Здесь и без вас тесно. Идите, остановите зверя.

— Ваше Сиятельство, мы не можем его остановить, — отчитывается глава охраны Жанне. — Он слишком мощный. Транквилизаторы не сработали, как и усыпляющий газ. Панцирь отражает выстрелы громобоев.

— Какая печаль… — равнодушно замечает Жанна Валерьевна, наблюдая за происходящим, словно смотрит оперу в необычной постановке.

Я оборачиваюсь к тёще:

— Признавайся, Жанна. Твоих рук дело?

Настя поддерживает меня:

— Мама, ну мы же знаем твой характер. Прекрасно знаем.

Жанна театрально-устало пожимает голыми плечами, как дива сцены, которой опять не угодили с гримом:

— Ну моих-моих! Довольны⁈ Но я не со зла, если хотите знать. Просто я хотела к твоему приезду, спаситель, подготовить нечто особенное. Резков уверял, что новая вакцина сработает и создаст новый тип зверя-химеры, ну и что всё под контролем.

— Простите, Жанна Валерьевна… — лепечет Резков, но его никто не слушает.

София резко возмущается:

— А почему я ничего не знала об этой вакцине⁈ Мы же в одной лаборатории работаем!

Жанна отвечает тихо:

— Потому что я хотела сделать Даниле Степановичу сюрприз.

Я не ведусь на её покорное личико.

— У нас с вами договорённость, Жанна Валерьевна. София Александровна должна быть в курсе всех проектов, касающихся химерологии.

Жанна виновато опускает глаза. В её голосе почти слышится искреннее признание вины:

— Прости, спаситель. Я, правда, хотела удивить тебя. Вот даже нарядилась, — обводит руками своё дерзкое декольтированное платье.

Настя тут же фыркает.

Я выпрямляюсь.

— Пойдёмте, Жанна Валерьевна. Пора разобраться с вашей зверюшкой.

Жанна округляет глаза:

— Ты уверен?.. Может, мне не стоит?..

— Стоит-стоит, — отвечаю жёстко. — Насть, тоже пошли.

— Хорошо, Даня, — бесстрашно соглашается жена. Благоверная знает, что ей ничего не угрожает. А вот Жанну я может и правда бегемоту скоромлю. Шутка, конечно. Хотя…

Мы втроём спускаемся в нижние уровни. Металлические стены, датчики щёлкают, сирена гудит ниже. Рёв зверя становится оглушающим. Мы проходим шлюзы, не слишком быстро — а то ведь Жанна не просто в платье, а ещё и на каблуках. Наконец выходим в ангар.

Бегемотик, или объект «Z», пыхтит, разламывая оборудование. Вот он оборачивается — и я сразу пробую войти в сознание. Стена. Удивительно крепкая ментальная защита — то ли врождённая, то ли результат эксперимента. Но эмоции просачиваются. Болезненные, тупые, несчастные.

Зверьку-то больно. Я, конечно, могу его порвать псионикой, но, блин, жалко бегемотика.

— На выход, доктор Айболит, — «включаю» Маньяка.

— Шеф, опять со зверьем возится? — вздыхает новобранец-Целитель.

— Не опять, а снова.

Бегемота я не смогу лечить на расстоянии, но сканировать — вполне.

Основная боль сосредоточена в аппендиксе. Жуткое воспаление. Да уж.

— Спаситель, лучше поручить это дело штурмовой группе, — по мыслеречи предлагает Жанна. — Ну или просто убей его псионикой — да и дело с концом.

— Какая вы жёсткая, мама, — подтруниваю над тёщей.

— Это платье, знаешь, сколько стоит? — канючит она. — Я не для того его надевала, чтобы порвать, отбегая от дурацкого бегемота.

— Тогда постойте в сторонке. Насть, и ты тоже, — бросаю жене.

Сам подхожу к бегемоту, а он крутит головой, не видя меня. Кольцо Буревестника уже надето на мой палец, и ментальные иллюзии сделали своё дело. Касаюсь рукой его брюха. Сквозь панцирь он не чувствует прикосновение — ну и мне удаётся запустить целительную энергию.

Проходит секунда, другая. Воспаление внутреннего органа проходит, и волна облегчения прокатывается по зверю. Он дрожит, дыхание выравнивается.

Я скидываю иллюзию, и успокоившийся зверь удивлённо смотрит на меня, а потом зевает широко.

Хлопаю животину по мордасу.

— Хороший Бобик.

Бегемот, не обращая внимания, заваливается в угол и засыпает. Набегался малыш. Вообще он раньше был без панциря.

— Вакцина Резкова нарастила ему неплохую защиту, — замечаю я баронессе. — И всё бы ничего, да только лекарство вызвало глистную инвазию. Лучше такие эксперименты ставить на животных с более сильной иммунной системой.

Жанна смотрит на меня с прищуром, в голосе — подозрение, не тревога, а скорее любопытство, тщательно замаскированное под озабоченность:

— Как же ты смог его успокоить, спаситель? Что ты сделал?

— То, что было нужно, — смотрю ей в глаза. — И на будущее, Жанна: во все ваши химерологические проекты погружайте Софию Александровну. Во все, без исключений. Иначе совместной лаборатории конец.

Она разочарованно кивает, не глядя на сердитую дочь.

— Я хотела как лучше, спаситель. Для нашего проекта же старались. Но как скажешь — больше никаких сюрпризов, — грустно водит она плечами, от чего взгляд сам собой приковывается к её декольте. Жанна такая Жанна.

На обратной дороге домой Настя терпит-терпит, да восклицает, всплеснув руками:

— Даня, но ты ведь ни капли не веришь маме!

— Верить Жанне — себя не уважать, — соглашаюсь. — Но вакцину её люди, правда, создали неплохую, и если соединить с нашими находками, то получится что-то дельное. Мне бы не помешала армия химер, так что сделаем вид, что купились на её покладистость, да и держим ухо востро. Тем более что баронесса Горнорудов никогда не повторяется. В следующий раз она выкинет уже что-то новое, не связанное с лабораторией.

— А! — осознаёт Настя, переглянувшись с Камилой, — вот какая твоя стратегия. Ну ладно тогда. Ведь только ты можешь перехитрить мою маму!

Мы возвращаемся в поместье. Гепара уже заждалась — ей не терпится вернуться в старую усадьбу.

Честно говоря, я морально подустал после выходки Жанны. Опасная, коварная женщина, даже разговор с которой сжирает уйму энергии. Нормальным мужикам вообще нельзя заводить таких жён. Да, они с огоньком, дьявольски красивые… но от мужчины в браке с такой ничего не останется. Разве что короткую интрижку завести — и то осторожно. Хотя в моём случае даже это не вариант — я ведь женат на дочери этой самки богомола.

После недолгого отдыха мы с Гепарой всё же выходим на прогулку по старому поместью. В этот раз я решаю пройтись до самого господского дома, над которым висит гигантская чёрная корона.

Хм. Что-то определённо изменилось с моего последнего визита.

Вокруг дома Карманы Астрала разрослись до такой степени, что сам физический мир начал отступать. Граница между сном и явью исчезла — как будто её и не существовало.

Гепара инстинктивно держится ближе ко мне, её гепардовый хвост испуганно гладит меня по ноге.

— Даня, что стало с Карманами? — тревожно спрашивает она.

— Это уже не просто Карманы, — произношу я. — Это астральная материализация.

Гепара не сдерживается — берёт меня за руку. В её глазах появляются слёзы от давления, грудь девушки под майкой тяжело вздымается.

— Мне тяжеловато здесь находиться, Данила Степанович…

— А другому бы и вовсе сорвало крышу, — отвечаю спокойно. — Разве что сильный телепат выдержал бы такое без последствий.

Она распрямляется с усилием, глядит прямо в глаза, твёрдо:

— Но я не подведу. Сколько потребуется — столько и выдержу.

— Ну, такие жертвы ни к чему, — криво улыбаюсь.

Накрываю её разум своим — как щитом. Одновременно создаю ментальную сетку стабилизации: светлый каркас, плетение по периметру, окутывающее нас. Ей сразу становится легче. Она чуть выдыхает.

— Теперь проведём проверку, — говорю. И активирую целительский Дар.

Сканирую усадьбу на расстоянии, как получится. Прислушиваюсь к отклику ткани реальности. Если честно — не надеюсь найти ничего особенного. Эта проверка скорее для проформы. Ведь даже крысы должны были вымереть в такой зоне прорыва Астрала…

Ого!

Гепара тут же улавливает моё замешательство.

— Что такое, Даня?.. — шепчет, почти не дыша.

Я смотрю в сторону старого южного крыла. Потрескавшийся фасад почернел, куски штукатурки осыпались, словно зола.

И произношу:

— Там есть кто-то живой.

Молодильный сад, Примолодье

За первой линией Молодильного сада Лакомка работала с рядом редких растений. Тонкие листья улавливали вибрации звука, подрагивали от малейшего слова. Она что-то шептала, и магия стекала в корни, словно в сосуды.

В этот момент из-за деревьев появились двое дружинников-тавров и сообщили, что с визитом прибыл некий сир-дроу по имени Гремуческ.

— Хорошо, пусть приходит сюда, — решает Лакомка. Она занята работой и не собирается отвлекаться или бегать в шатёр ради короткой беседы.

Вскоре охрана подводит гостя. Дроу — с серебристыми волосами и блестящей улыбкой, двигается уверенно.

— Гремуческ, лорд Питон что-то хотел? — не отрываясь от кустов, спрашивает альва. Присев, она принялась аккуратно копать землю у корней и сыпать удобрение.

— Какая встреча, Люминария, — произнёс он с лёгким поклоном. — Я пришёл не от имени лорда Питона, хоть и состою с ним в родстве. Но вообще-то — я не в его роде.

Лакомка лишь кивнула, продолжая возиться с почвой.

— И что вы хотите?

— Предложить сделку, Люминария. Я знаю, что вы выращиваете здесь то, что ещё не удавалось никому. У вас талант, Лакомка. Настоящий дар.

— Спасибо, — отозвалась она ровно. Без малейшего интереса.

— Мы готовы платить за покупку семян и саженцев из Молодильного сада большие суммы. Ведь главное — делиться.

Лакомка медленно подняла глаза:

— Не думаю, что это предложение заинтересует нас. Но за попытку — благодарю.

Гремуческ подошёл ближе. Его улыбка стала чуть мягче.

— А вы помните… я ведь когда-то сватался к вам.

— К чему вы это сейчас, лорд? — лицо альвы каменеет. Она выпрямляется.

Но дроу продолжает, не заметив реакции златокудрой девушки:

— Я пел вам серенады под балконом. Вы звонко смеялись.

— Вы так фальшиво пели, — спокойно ответила Лакомка. — Смеялась я не от чувств.

Сир Гремуческ недоумённо замер, но продолжил тактику, блеснув улыбкой:

— Ох, да перестаньте, — натужно рассмеялся он, подходя ближе. — Всё равно же мы с вами переглядывались на балах. Мне кажется, что и сейчас между нами…

— Ещё одно слово — и вам придётся за него ответить, — перебила Лакомка, отведя плечи назад. — Мой муж сейчас нас слышит. Так что — извинитесь. Немедленно.

— Да вы врёте, — фыркнул Гремуческ. — Никто нас не слышит.

И тут из большого дерева вынырнула Змейка. Плавно, как змея из травы. Блеснули медные когти.

— Фа-ка…! — оскалилась хищница.

— Горгона? — затрясся испуганно Гремуческ.

Лакомка отряхнула ладони от земли.

— Вы, правда, думали, что со мной нет круглосуточной охраны? Тем более на встречах с такими, как вы? Я — главная супруга короля Золотого Полдня, а не бродяжка! И раз уж вы вспомнили прошлое… давайте я и вам кое-что напомню.

Она лучезарно улыбнулась, и клыки девушки вдруг стали удлиняться.

— Когда-то я не была друидом. Хотя душа и тянулась к этому пути. И я благодарна своему мужу, что он позволил мне в этом вырасти. Но во времена моей юности…

Её голос стал ледяным.

— Я была весёлой, шумной. И рвала в клочья всех, кто пытался надо мной надругаться.

С этими словами её тело вспыхнуло — и преобразилось. Вместо женщины — ирабис, белая кошка с янтарными глазами, хищная и красивая, с зелёными глазами и когтями, вылезающими из мягких подушечек лап.

Гремуческ побледнел. Сделал шаг назад. Потом — резко пал на колени:

— Извините… пожалуйста…

— Пошёл вон, — рыкнула Лакомка.

Он вскочил, развернулся и понёсся прочь, ломая ветки, спотыкаясь.

Лианы, как живые, вытянулись из деревьев — и с радостным шелестом хлестали его по заднице на прощание, подкидывая в воздух.