Гений Умирает Дважды

МОСКВА, ВОЛКОВ ПЕРЕУЛОК

Предварительные приготовления к проведению операции всегда насыщены суетой, нередко, даже чаще всего, излишней. А вот когда следуют доклады о готовности, напряжение спадает… Впрочем, почему спадает?.. Оно просто переходит в иную ипостась — ибо с момента доклада время как будто замирает, словно забывает о своем изначальном предназначении бесконечно течь и все менять… Даже секундная стрелка не прыгает бодренько, а вяло тянется по предначертанному ей кругу.

А потом происходит обратное: когда наступает пора действовать, она, эта стрелка, вдруг снова срывается в стремительный галоп.

Но это будет потом, когда появится «клиент». А пока — пока нужно лишь ждать.

— Первый готов.

— Второй готов.

— Третий готов…

Готовы-то они готовы, да вот только за конечный результат все равно никто поручиться не сможет. Уж кому-кому, как не Струшникову это знать!

— Принято, — тем не менее как можно бодрее отозвался он. — Теперь ждем, ребятки.

Эфир откликнулся моментально:

— Долго ждать-то?

Струшников и сам хотел бы это знать. Но увы… Поэтому и отозвался подчеркнуто сухо:

— Сколько нужно.

— А сколько нужно? — не унимался голос в эфире. — У меня сегодня рандеву…

— Не засоряй эфир, Олег! У тебя каждый день рандеву…

На разборе я тебе отвечу на все вопросы.

— Все-все-все, молчу-молчу… Не то от страха обмочу…

Что именно собирается обмочить Олег, он не сообщил. Тем не менее в эфире послышались смешки. Струшников представил, как сейчас хмыкают, скрывая улыбки, оперативники. А, скажем, человек, который ковыряется в двигателе своей якобы заглохшей машины и улыбается неизвестно чему, всегда вызывает удивление — когда искра уходит "в балон", тут не до смеха.

— Хватит! — повысил он голос. — Ждем.

Олег не отозвался. Что и говорить, думал о нем командир, хваткий он парень, перспективный. Да вот только подражает кумиру своей юности, Сашке Максимчуку, бабнику и баламуту, который в знак протеста ушел из отряда осенью девяносто четвертого, когда наши политиканы в первый раз решили нахрапом в Чечне порядки наводить руками восемнадцатилетних необученных пацанов…

Самое неприятное для оперативника — ожидание, опять подумал Струшников. Когда раздается команда "Вперед!", все становится на свои места, время раскручивается подобно пружине из будильника. А вот так, когда не знаешь, когда появится тот, кого ждешь… Тягостно…

…Эту квартиру «следаки» вычислили в некоторой степени случайно. Хотя… Если что-то упорно ищешь, в какой-то момент Фортуна, на что уж капризная бабенка, может и помочь. Не зря же говорят, что дорогу осилит исключительно идущий, а под лежач-камень даже вода подтекать не желает… Ее, эту квартиру, использовал, причем использовал давно, регулярно и активно, руководитель бригады киллеров. Он создал довольно стройную организацию с четким распределением ролей и обязанностей, так что взять ни его, ни его подручных до сих пор не удавалось. Даже когда кого-то задерживали, доказать вину задержанного не представлялось возможным. В бригаде одни занимались сбором информации о потенциальной жертве, другие приводили приговор в исполнение, третьи контролировали снайперов… — причем, надо отметить, вторые чаще всего не подозревали о существовании третьих… И только один главарь знал все детали готовящейся операции, он получал заказ, он получал деньги, он расплачивался со своими людьми, сам лично ни в каких криминальных делах не участвуя… Накрыть, разгромить банду можно было только через главаря, а главаря невозможно было взять по причине его крайней осмотрительности и осторожности[6].

Обнаружение этой квартиры — редкостная удача для оперативника. Потому что система, которую разработал этот умница от криминала, бывший сотрудник советских спецслужб, имела единственное слабое звено — момент контакта главаря с исполнителем, причем именно тот момент, когда главарь будет передавать что-либо вещественное: фотографию и материалы о будущей жертве или же деньгами за выполенный заказ. Эту миссию главарь, будучи человеком подозрительным, не доверял никому — потому что был единственным, кто знал всех своих людей и не желал, чтобы они входили в контакт друг с другом.

И вот сегодня наблюдатель из «наружки» сообщил, что главарь прибыл на обнаруженную конспиративную квартиру. Тут же по тревоге подняли группу Струшникова. Сейчас он сидел в припаркованном неподалеку от местного отделения милиции невзрачном фургончике с тонированными, тщательно занавешенными окошками, в фургончике, напичканном электроникой, перед несколькими мониторами, отображающими участки обширной территории, где должна была проводиться операция. Не так часто в последнее время случается, чтобы на задержание двоих (не принимая во внимание телохранителей, которые уже маячили на межэтажных площадках выше и ниже находящейся под наблюдением квартиры) преступников привлекались такие силы и средства. Впрочем, это было вполне оправданно — если сейчас удастся взять с поличным обоих преступников, банда, как единая централизованная мафиозная единица, перестанет существовать; кого-то из рядовых исполнителей возьмут за жабры, кто-то скроется, заляжет на дно, ну а кто-то, передрейфив, вообще откажется от криминальной деятельности. Даже если кто-то из бандитов уцелеет и решит продолжать занятия своим ремеслом — что, понимал Струшников, просто неизбежно — даже в таком случае этим подонкам придется действовать на свой страх и риск, самим искать заказчиков, а потому и вычислить их будет куда проще.

— Я — "первый", — донеслось из динамика. — Со стороны улицы Девятьсот пятого года движется парочка.

— Вижу, — отозвался Струшников. — Пропускай.

На экране и в самом деле было видно, как из-за поворота к нужному подъезду направляется пожилая, несомненно семейная пара — мужчина покорно и устало тащил гроздь полиэтиленовых пакетов, идущая рядом налегке женщина ему что-то раздраженно выговаривала.

— "Лесопилка"… — охарактеризовал женщину сидевший рядом оператор. — Явно не любовники.

— Это точно, — вздохнул Струшников.

Вспомнилось, как сам на днях так же тащил домой продукты с оптового рынка, а жена полоскала мозги насчет того, что мог бы по такому случаю на службе взять машину… Да уж, появившаяся пара — явно супружеская чета, любовники редко так себя ведут.

— "Второй", принимай и на всякий случай проконтролируй! — тем не менее сказал он в микрофон.

В самом деле, кто его знает: может, такое поведение — лишь форма прикрытия на случай наблюдения. Преступники тоже ведь не дураки, умеют глаза "замыливать".

— Ну конечно, лапушка, — нежно проворковал в ответ Олег. — Конечно, хорошая моя…

Ему досталась самая приятная роль — он с сотрудницей отдела изображал в подъезде влюбленную парочку. Чем он теперь нагло пользовался.

В динамике снова послышались смешки остальных участников операции.

— Вот чума… — не выдержал и оператор.

Струшников на этот раз промолчал. Скажешь что-то, а этот балабол опять какую-нибудь шуточку в эфир отчебучит.

В динамике послышался приглушенный звук работающего лифта.

— Счастливые люди! — после паузы проговорил Поспелов. — Поднялись на лифте на свой шестой этаж и могут заниматься чем угодно… Милая моя, а чем бы мы с тобой занялись, если бы сейчас оказались на шестом этаже, да в отдельной квартире? — балагурил он.

Шестой этаж… Так и есть, не совпадает, — понял завуалированную информацию Струшников.

— А там у них, наверное, куча детишек и внуков ждет, пока им поесть приготовят, — с готовностью подхватила треп девушка-напарница. — Так что мне с тобой сейчас в подъезде лучше, чем им в отдельной квартире, но со своей сопливой ребятней…

— Сопливой! — с деланным возмущением воскликнул Олег. — Так это ж и у тебя такие же сопливые когда-то будут! И ты будешь уверена, что именно у твоих сопливых — самые лучшие сопли в мире… Слушай, а может, прямо сейчас и начнем заниматься воспроизводством ребятни, у которой вообще не будет соплей?..

Смешки в динамике прозвучали едва ли не в резонанс.

— А что, и начнут, — уже откровенно засмеялся кто-то в динамике. — Слышь, Олежка, не смеши и не дразнись, а то если вы там начнете продлением рода заниматься, у меня вместо свечи в резьбу «движка» что-нибудь другое попадет…

Тесный от приборов салон микроавтобуса заполнился дружным мужским хохотом, хлынувшим из динамика. Все — не все, но смеялись многие: и «первый», копошившийся во дворе с «заглохшей» оперативной машиной, и оба «третьих», засевших в квартире, расположенной на одной площадке с криминально-конспиративной, и «верхолазы» на крыше, и наблюдатели с мощной аппаратурой в доме напротив…

— Так ведь зато как искрить будет! — под новую вспышку хохота добавил кто-то. — Никакая свеча не нужна.

— Только контргайкой зафиксировать не забудь!.. Ты представляешь, домой приходишь, а у тебя — искрит, да еще с контргайкой…

— И резиновый изолятор номер два надень! Во жена удивится…

Эфир раскалывался от скабрезного мужского хохота.

— Прекратить! — рявкнул Струшников, сам с трудом сдерживая смех, представив себе отдельского водителя, Николая, у которого что-то, вставленное в цилиндр вместо свечи, искрит в "изделии номер два".

— О! Первая искра уже пошла!

Кто именно это сказал, начальник не понял. Однако стало ясно, что волну веселья пора прекращать.

— Всем внимание! — стараясь говорить как можно весомее, произнес он. — Поспелов — выговор. Николай — выговор. Остальным замечание. Как поняли?

— Есть!

Смех прекратился. Но даже в этом коротком ответе, который произнесли несколько голосов, слышались довольные нотки — каждый представлял, как к вечеру будет пересказывать шутку про искры и "резиновый изолятор номер два".

Какое-то время в эфире царила относительная тишина; все микрофоны добросовестно пересылали в фургончик только приглушенные звуки летнего дня, характерные для тихого московского дворика, — отдаленный шум машин, шаги множества башмаков и туфель, чириканье городских птиц, какие-то стуки, отдаленную музыку да негромкий голос Поспелова, который понял, что здорово разозлил начальника, и теперь старался загладить впечатление, нашептывая что-то напарнице, отрабатывая свою самую завидную роль.

Эфир прорезался очередной информацией:

— Шеф, тут появился какой-то подозрительный тип… Не знаю, имеет ли он к нам отношение…

— Кто говорит? — мгновенно встрепенулся Струшников.

— Я — "пятый".

"Пятый" находился дальше всех — он с угла осуществлял внешнее наблюдение одновременно за Зоологическим и Волковым переулками, из которых можно попасть в нужный двор.

— Что там?

— Какой-то молодой парень на углу Малой Грузинской отпустил машину, осмотрелся и идет в нашу сторону.

Да, «пятый» прав, это и в самом деле может оказаться подозрительным. Почему бы не подъехать прямо к дому, а не отпускать машину у угла Малой Грузинской, чтобы потом пилить пешкодралом лишнюю сотню-другую метров? Конечно, этому может быть объяснение, например, водитель-"левак" отказался делать лишний крюк. Но все же…

— Понял. «Первый», на всякий случай принимай!

На мониторе было хорошо видно, как из арки вышел и неторопливо направился к нужному подъезду молодой, спортивного вида, парень.

— Дай-ка мне его покрупнее, — попросил Струшников оператора.

— Без проблем, — отозвался тот и опытно прошелся пальцами по кнопкам клавиатуры компьютера.

Теперь на экране стало хорошо видно, как парень на ходу настороженно оглядел двор, на мгновение задержал взгляд на «первом», который, ни разу не оглянувшись на него, продолжал ковыряться в моторе.

— Похоже, наш клиент, — уверенно сделал вывод Струшников. — Но ты на всякий случай в архиве покопайся, может, отыщешь, — сказал он оператору, а потом громко: — Всем внимание! Олег, принимай! Да смотри там, без фокусов!..

На этот раз Олег был на удивление немногословен:

— Понял.

Парень вошел в подъезд. Там установлен домофон с дисковым набором вызова номера квартиры. Поначалу Струшников колебался, стоит ли устанавливать на нем определительную аппаратуру, но потом отказался от этой мысли. Некогда этот дом строили для сотрудников КГБ, сейчас те, кто в свое время получил здесь квартиры, почти все на пенсии, однако кто его знает, вдруг где-нибудь сработает сигнал, извещающий, что некто без санкции лезет в домофон. Да и дорого это. В конце концов выяснить, в какую именно квартиру идет человек, не представляет труда и без вмешательства в электронику. К тому же бесплатно, что немаловажно в наше время.

— Опять кто-то идет, — с досадой произнес Поспелов. — Нет покоя от этих жильцов…

Значит, парень уже дал сигнал о своем визите и его впустили в подъезд, понял Струшников. Ну а Олег, памятуя о телохранителях главаря киллеров, отрабатывал свое алиби.

— Хорошо еще, на лифте поехал, — продолжил Поспелов после паузы.

— Всем внимание! — проговорил Струшников.

И тут же вспомнил шутку, которую не раз слышал, когда служил в армии. Если сержант два раза подряд подавал команду "Смирно!", кто-нибудь из строя обязательно добавлял: "Еще смирнее!"

Смирнее — не смирнее, но то, что это прибыл киллер для получения задания, не вызывало сомнения. Оставалось определить момент, когда надо ворваться в квартиру, чтобы обоих взять с поличным и чтобы ни у одного из них не оставалось возможности откреститься потом от вещдоков, в момент задержания оказавшихся у них в руках.

— Милая, ты прелесть!

В голосе Олега, который произнес эти слова, ощущалось напряжение. И неудивительно — эта фраза означала, что «объект» поднялся на нужный этаж. Операция вступала в завершающую стадию.