Геракл

Глава 10. Новая победа

Геракл выскочил из хижины и закричал кентаврам:

— Кентавры, друзья мои! Я — Геракл, сын щитодержца Зевса! Не бросайте в меня камнями! Я — ваш гость, вспомните законы гостеприимства!

Но кентавры, словно и не слыша его, продолжали скакать вниз, на ходу бросая в его направлении большие булыжника и палицы. Несколько из них попало в героя, многие отлетели от хилых стен хижины.

И тогда Геракл решил защищаться от разъяренных кентавров. Выхватив из-за спины лук и натянув тетиву, он начал отправлять в агрессивных противников смертоносные стрелы, в которых содержался яд Лернейской гидры. Нефела, защитница кентавров, пролила на землю сильный ливень, от которого у Геракла ослабла тетива, а земля под ногами стала скользкой.

Однако несколько кентавров, сраженных стрелами, замертво упали в ноги товарищей, которые, не ожидая такого отпора, в нерешительности застыли, не зная как поступить.

Неожиданно послышался отчаянный, полный боли крик их вожака — бессмертного Хирона. Геракл вспомнил, что именно его он увидел первым, когда он вел все стадо к деревне.

Кентавры испуганно переглянулись. Потом, резко развернувшись, начали отступать. Фыркая и толкаясь, кентавры скакали по узкой горной тропе вверх. Последним, зло оглядываясь, бежал кентавр Несс, который возненавидел Геракла за убийство братьев и поклялся отомстить ему.

Любопытный Фол, который наблюдал за ситуацией со стороны, поднял с земли маленькую стрелу, запущенную Гераклом и упавшую к его копытам. Он вертел ее в руках и не понимал, как такой маленький предмет мог убить его братьев. Нечаянно Фол оцарапал палец об отравленный наконечник. Яд быстро попал в кровь к веселому кентавру, и он замертво упал к ногам Геракла. Горевал Геракл по своему наивному другу, который погиб из-за неосторожности. «Глупый Фол, мой веселый товарищ! Твое любопытство сгубило тебя», — так думал про себя Геракл. Похоронил Геракл кентавра и лишь после этого отправился к цели своего путешествия — поимке дикого вепря.

Без приключений добрался Геракл до места, где, по рассказам жителей, обитает вепрь. Но животного нигде не было видно. Присев отдохнуть на огромную груду высохших деревьев и веток, под старым ясенем с густой кроной, росшим неподалеку, Геракл стал ждать. Тут, близко к вершине горы, было холодно, и дул пронизывающий до костей ледяной ветер. Вверху, где выбеленная верхушка горы соприкасалась с небом, ветра кружили снега, которые образовывали белую стену. Геракл еще сильнее закутался в железную шкуру льва, которая отлично хранила тепло.

Неожиданно валежник под ним зашевелился, заворчал и захрюкал, и из него показалась голова огромного кабана.

Геракл едва успел отпрыгнуть. Разбуженный зверь вылез из вырытой им ямы и начал с громкими звуками разбрасывать хворост. Размером он походил на крупную корову, щетина на его хребте встала дыбом, а маленькие черные глазки налились яростью. Раскрыв пасть с загнутыми клыками, он нацелился на своего обидчика. Вепрь был так велик, что Геракл не решился вступать в поединок со страшным зверем на открытой местности.

Он мгновенно отскочил с тропинки, на которой стоял перед зверем и спрятался за широким деревом. Не на шутку рассвирепевший, зверь налетел на дерево и начал разить его своими острыми белыми клыками. С дерева дождем посыпались на землю ветки, листья и желуди. Отбегая вперед, и с силой снова нападая на дерево, кабан хотел добраться до Геракла. Герой же хотел ранить зверя сбоку, однако лезвие его меча лишь слегка оцарапывало толстую шкуру животного. С каждым ударом вепрь свирепел все больше. Пена, вперемешку с кровью, капала на разрытую копытами землю.

Наконец, сотрясаемый яростными ударами, столетний дуб с громким скрипом рухнул. К счастью, Геракл успел увернуться, и дуб, падая, задел несколько растущих рядом молодых деревьев.

Зевсов сын снова оказался лицом к лицу со злобным вепрем. Но в голову героя пришла идея. Он стал так, чтобы солнечные лучи отражались от его золотого щита прямо в маленькие глазки вепря. К тому же, он начал колотить мечом по щиту и громко кричать. Целый сноп лучей ударил в глаза зверя.

Ослепленный и оглушенный, кабан бросился от обидчика прочь, вверх по горной тропе. Из-под его копыт летели целые комья земли и камней, клыками он выдирал кусты и молодые деревца. Его громкое хрюканье походило на рык разъяренного льва.

Геракл не отставал от зверя, гоня его вверх, на самую вершину горы, уже затянутую сизыми тучами, где уже целую вечность лежит густой и пушистый снег. Несколько раз зверь пытался остановиться и атаковать противника, но каждый раз Геракл успевал направить яркий свет в глаза животного и пугал его громким криком и шумом. Так он гнал кабана без остановки все выше и выше, пока не оказался перед снежными холмами.

Тут Геракл пронзительно закричал и с удвоенной силой заколотил по своему щиту, и испуганный зверь прыгнул в рыхлый снег и завяз по самую морду. Громко хрюкая, он пытался бежать дальше, но увязывал все глубже.

Геракл запрыгнул сопротивляющемуся животному на спину и накинул на морду вепря шкуру Немейского льва, потом сковал его лапы крепкой веревкой, после чего взвалил себе на плечо тушу почти покорного, но еще извивающегося зверя, и понес вниз с горы.

Увидел Эврисфей Геракла, идущего своей твердой походкой могучего гиганта и несущего на плече огромного кабана с выпученными маленькими глазками, оскаленной пастью и торчащими, острыми, как лезвия клыками, и сердце царя наполнилось диким страхом. Побежал он на кухню и спрятался в глубокий остродонный глиняный пифос, наполовину зарытый в землю, в котором обычно хранили зерно.

Через Копрея он передал Гераклу новое задание, подсказанное ему злопамятной Герой. Геракл должен был отправиться в Элиду к царю Авгию и очистить от навоза его огромные, знаменитые на весь мир, конюшни, где содержится стадо волшебных быков. Эти конюшни никогда не чистились, и за долгие годы в них накопилось столько навоза, что даже человеческой жизни не хватит, чтобы их очистить.

«Эта неприятная и грязная работа наверняка обидит Геракла, — с радостью думал про себя Эврисфей. — Но если он откажется ее выполнять, то потерпит поражение».

Меж тем, слава его слуги летела на голубиных крыльях далеко за пределы Арголиды, до самого края мира. И тем сильнее завидовал храброму сыну Зевса Эврисфей. Видел царь, что любое задание по плечу герою, и что не уважает его храбрый Геракл. Эврисфей задумал во что бы то ни стало извести своего слугу.