Геракл

Глава 3. Разрушение

По решению Амфитриона, юного Геракла отправили в городок Киферон к востоку от Фив, расположенный на горе и окруженный густыми, непроходимыми лесами. Поручили Гераклу пасти киферонские стада, и так, на лоне природы, превратился Геракл в могучего юношу ростом выше всех и с силой, превосходящей любого в Кифероне. В синих глазах юного полубога отражалась его душа — порывистая и неукротимая. А его характер, и прежде волновавший Амфитриона, стал еще более воинственным.

Уже в Кифероне показал юноша свою пробуждающую силу героя. В окрестностях города обитал грозный лев, логово которого люди обходили стороной, вынужденные значительно удлинять свой путь в соседний городок. Юный Геракл, напав на льва во время его охоты, с легкостью проломил своей палицей, сделанной из вырванного с корнем из соседней рощицы ясеня, голову животного и снял с него шкуру. Ту шкуру Геракл использовал вместо плаща: львиная голова заменяла ему капюшон, а с помощью лап шкура скреплялась на мощной груди.

Слава о мощи юного героя долетела и до родного города Геракла — Фив, который в то время попал в зависимость от царя Эргина — правителя Орхомена. От отца Геракл получил весточку. Амфитрион писал: «Сын мой! Возвращайся в город семи врат, враг обложил нас непосильной данью в сотню быков каждый год. Коварный Эргин не дает нам спокойно жить. Геракл, вернись домой!».

Ни секунду не медля, Геракл отправился на помощь отцу. По пути он встретил глашатаев Эргина, которые шли за фиванской данью. Смелый юноша спросил их о том, куда они направляются.

— Мальчик! — высокомерно заговорил один из глашатаев. — Мы направляемся в Фивы чтобы напомнить, как милосердно с городом поступил Эргин. Ведь он мог отрубить уши и носы фиванцам!

Возмущенный, Геракл собственноручно отрубил им и носы, и уши и послал в Орхомен, в качестве дани.

Получив такое послание, Эргин потребовал, чтобы царь Креонт прислал ему человека, сотворившего такое с его сборщиками дани. А сам Геракл, подбадривая жителей, собрал войско. И когда Эргин выступил против Фив, он попал в устроенную фиванцами засаду и был убит. Славные фиванцы дошли до Орхомена и, разграбив дворец, вынудили жителей платить Фивам двойную дань.

Три дня и три ночи праздновали Фивы свою победу, восхваляя богиню Афину, совершали жертвоприношения и воскуряли драгоценный ладан. Также было решено посвятить мраморного льва в храм Артемиды в Фивах.

Эта победа еще больше увеличила славу Геракла, и царь Креонт, желая вознаградить его, отдал ему в жены свою прекрасную дочь Мегару. На свадебном пиру гуляли все фивяне и даже славные боги одарили молодоженов. Быстроногий Гермес подарил Гераклу меч, солнечный Аполлон — лук и колчан стрел, хромой Гефест сковал для него золотой панцирь, а Афина собственноручно соткала для своего любимца золотонитый хитон. И только Гера, покровительница брака, не поздравила Геракла и его молодую жену.

Счастливо зажил сын Зевса со златокудрой Мегарой в Фивах, и щедрые боги послали им троих синеглазых как сам Геракл сыновей.

Амфитрион и Алкмена не могли нарадоваться счастью их храброго сына, и думали они, что предсказания Тиресия были неправдой и их сына ждет долгая спокойная жизнь.

Несмотря на то, что отношения Геры с легкомысленным Зевсом улучшились, и супруги, наконец, помирились, она ни на минуту не забывала о ненавистном ей Геракле. Дни и ночи думала она, как ей извести героя. И прибегла она к ее самому любимому средству, разрушившему ни одну человеческую жизнь.

В теплый июльский вечер семья Геракла мирно отдыхала после ужина в длинном зале, по бокам которого свод поддерживали колонны, а закатный свет Гелиоса мягко освещал каменные своды и пол. В очаге мирно горел огонь. Малые сыновья Геракла весело играли, сидя на львиной шкуре отца, небрежно брошенной им на пол.

— Ну же, Теримах, старший сын мой, перестань кусаться. — Ласково заметила проказу Мегара. — И ты, Креонтиад, не щипай малыша!

Заливаясь счастливым смехом, дети Геракла продолжали заниматься своими делами: рассматривали огромные львиные лапы, касались своими маленькими пальчиками острых клыков в оскаленной пасти. Радовалась душа Геракла, любуясь на своих прекрасных детей.

Тихо скрипнувшая дверь испугала пламя очага. Геракл удивленно поднял голову. Не мог он увидеть тонкостаную, в струящемся хитоне, богиню Ату, которая, по приказу Геры, прокралась в дом, никем не замеченная. Тихо подойдя к Гераклу сзади, она накинула ему на глаза невидимую повязку, одурманившую его разум.

Опустив глаза на пол, Гераклу стало казаться, что его львиная шкура задвигалась, ожила и зарычала, подняв к нему свою оскаленную пасть, а его дети превратились в ужасных чудовищ с двумя головами. Геракл, охваченный злостью, вскочил со своего места, дико вращая налившимися кровью глазами, издал гортанный рык, больше похожий на рев дикого зверя. Он накинулся на детей и по очереди задушил их собственными руками.

Обезумев от ужаса, Мегара дико закричала. Геракл, оглушенный этой отчаянной мольбой, направился к женщине, однако она в страхе выскочила прочь из комнаты, на входе столкнувшись с Ификл ом, прибежавшим на шум.

Ификл, попытавшийся заговорить с братом, был отброшен могучей рукой в конец коридора, где от удара потерял сознание. Геракл нагнал жену уже на пороге дома, где с силой ударил ее, после чего ее бездыханное тело упало на холодный каменный пол.

Уже на улице зловещая пелена спала с глаз Геракла, и он рассеянно оглянулся.

Амфитрион, видя, что припадок закончился, посмел приблизиться к сыну.

— Сын мой, ты слышишь меня? — тихо проговорил Амфитрион.

Геракл непонимающе поднял на отца свои синие глаза.

— Отец, что произошло тут? Откуда кровь на моих руках? Почему Мегара бездыханная на полу? — из его глаз покатились слезы. — Отец, как это?.. Кто?..

Амфитрион сбивчиво рассказал сыну, что произошло тем вечером.

— Значит это я сам своими руками убил самых дорогих мне людей? — прошептал Геракл.

— Да, — с дрожью в голосе проговорил Амфитрион. — Но ты был не в себе…

Геракл прервал его.

— Значит, мне нужно отдать свою собственную жизнь, отомстить самому себе за смерть моей семьи.

Перед поднявшимся с колен, еще недавно в слезах гладящим по головкам своих мертвых сыновей, Гераклом, совершенно опустошенным и растерянным, явился Тесей, посланный Зевсом.

— Несчастный брат мой Геракл! Мужчины с великой душой должны уметь выносить удары судьбы, не сгибаясь. Не иди на смерть, мудрые боги выбрали для тебя иную участь, — спокойно проговорил Тесей.

Геракл не смел поднять на него глаз.

— Ты знаешь, что я натворил? — еле слышно прошептал он.

— Знаю, — ответил Тесей. — Твое горе так велико, что дошло и до небес.

— Я не хочу жить, — настойчиво повторил Геракл.

— Герой не должен так говорить, — мягко увещевал Тесей.

— Как мне жить, если каждый в Фивах, увидев меня, скажет: «Смотрите! Это он, убийца жены и детей!». Вокруг меня только судьи и палачи, я не могу жить с ними бок о бок.

— Да, все будет так. Геракл, страдай и будь сильным, — сказал Тесей. — Я предлагаю тебе отправиться со мной в Афины и быть моим гостем. Взамен ты принесешь городу славу и честь оказать тебе помощь в твоем отмщении самому себе.

Задумался Геракл. У него ничего не осталось, и терять было нечего. С трудом подбирая слова, Геракл ответил:

— Пусть будет так. Я должен быть сильным, чтобы достойно встретить свою смерть.

Очень скоро они отправились в Афины — город холмов. Тесей умел убеждать и Геракла благосклонно приняли в городе. Но даже несколько дней в Афинах стали для страдающего героя испытанием. Всюду мерещились ему убитые жена и дети, душными ночами он слышал их далекие голоса, взывающие о помощи.

Исполненный скорби, Геракл одним ранним утром отправился в Дельфы, чтобы спросить совета у жрицы.

Именно в Дельфах находился оракул — место, где боги говорили с людьми. В большом каменном храме на южном склоне горы Парнас, заросшей лаврами, крыша в котором поддерживалась толстыми колоннами, стояла золотая статуя божественного Аполлона. Мирно горел очаг, и пифия восседала на возвышении.

— Здравствуй, Геракл, сын Зевса! — жрица заговорила первой. — Я знаю, зачем ты здесь.

— Меня зовут Алкид, — почтительно заговорил герой. — А моего отца — Амфитрион.

— Я приказываю называться тебе Гераклом, богине Гере посвященным. Когда ты родился, желая подарить тебе бессмертие, твой отец Зевс приказал Гермесу одной ночью унести тебя из колыбели родительского дома. На Олимпе верховная богиня Гера заметила очаровательного ребенка.

— Какой славный малыш, — заворковала она.

— Да, Гера! Какой красивый и крепкий ребенок! Его мать, должно быть, сошла с ума, оставив этого малыша среди поля! У тебя есть молоко, Гера покорми же его, не то он погибнет, — попросил Гермес.

Гера дала грудь ребенку, но он сосал так сильно, что богиня насторожилась. Увидев хитрую улыбку своего мужа Громовержца, она спросила:

— Славный Гермес, так как зовут этого ребенка?

— Это мой сын Геракл, — ответил Зевс. — А твое молоко сделало его бессмертным!

В ярости богиня отбросила ребенка от груди, а ловкий Гермес вернул его в колыбель.

«Этим ребенком был ты!» — закончила свой рассказ жрица.

Но вдруг ее глаза наполнились синим холодным светом, и она заговорила мужским голосом. Это сам Аполлон, посланник Зевса, говорил с героем.

— Оскверненный не может жить, пока не очистится! Ступай в Арголиду, к своему двоюродному брату Эврисфею, и стань его слугой. Делай все, что он повелит тебе. Когда ты выполнишь этот тяжелый урок, боги даруют тебе бессмертие! — так закончила свое предсказание жрица. После этого, обессиленная, она закрыла глаза.