Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Заключение

Мы оказываемся в конце рассмотренной эпохи. Позади осталось самое драматичное, самое насыщенное столетие в Германии раннего Нового времени.

Что принесло оно немецкому обществу и его политическим структурам?

Завершился важнейший отрезок эпохи конфессионализации. Начавшись Реформацией и пройдя сложнейшую фазу созидания и обособления различных вероисповеданий, конфессионализация исчерпала свой конфликтный потенциал в годы Тридцатилетней войны. Необходимая для жизнеутверждения трех крупнейших церквей религиозная борьба сменилась новым компромиссом. На его основе оформилась уникальная в истории Европы модель религиозного сосуществования, выдержавшая испытание временем. Более того, результаты конфессионализации позволили начать медленное размежевание духовных и светских форм общественной мысли и организации. Целостность Империи, нерушимость ее базовых структур побуждали все последовательнее отделять политику от веры во имя сохранения организационного единства, чтобы вновь не оказаться в пучине кровавой смуты.

Рождение и развитие новых церквей шло в неразрывной связи с функционированием имперских структур. Империя, временно консолидированная на условиях Аугсбургского религиозного мира 1555 г., должна была затем пройти тяжелое испытание на внутреннюю прочность. Однако острейшая борьба между тремя потоками конфессионализации — католической, лютеранской и кальвинистской — не привела к слому, казалось, старого и ветхого здания. Империя сохранила внутренний организующий стержень и смогла пережить и кризис Реформации, и драму Тридцатилетней войны. Социально-религиозный раскол XVI в. сменился новой консолидацией после 1648 г. Империя продолжила свое существование не только в виде правового пережитка средневековья, но и в качестве вполне жизнеспособного организма с достаточно мощными интеграционными процессами на разных этажах сословной пирамиды и в политических структурах.

Был сделан и значительный шаг вперед в развитии национального самосознания. Германия и Империя сближались в представлении немцев конфессиональной эпохи. И протестантизм и католицизм приобретали на немецкой почве собственную специфику, отделявшую их от зарубежных моделей и не разрушавшую представления о единой культурной нации.

Бесспорно, одна из причин устойчивости Империи крылась в противоречивости самой конфессионализации: борясь друг с другом, новые церкви неизбежно должны были объединяться с широким социальным базисом, который, в свою очередь, был заинтересован в сохранении общих организующих принципов как на уровне регионов, так и на уровне всей Империи. Конфликты можно было решить лишь широким общественным согласием в рамках Империи. Только таким путем получали действенные гарантии и тридентский католицизм, и лютеранство, и получивший в 1648 г. признание немецкий кальвинизм.

Сословное общество Империи постоянно выступало своеобразным коллективным гарантом ее жизни: оно растворило в себе новые вероисповедания, но, будучи внутренне сплоченным миром, не могло разрушить собственный Дом, единую для всех Империю. Сложное переплетение противоречий и общих интересов в кругу отдельных общественных групп исключало гибельный для Империи антагонизм. Ожесточенные конфликты выливались в конечном счете в движение «за Империю», за сохранение ее структур. В основе его лежали давние традиции, старые, испытанные временем модели отношений, образ жизни, повседневность.

Немецкое общество, пережив тяжелейшие испытания, пошло иным путем, нежели классические монархии Запада. Оно выработало и сохранило верность вековым организующим принципам, оказавшимся в состоянии разрешить многие из тех противоречий, которые лишь спустя столетия угасли в странах к западу от Рейна — в кровавых отблесках гражданских войн и революций. Специфические формы федерализма, религиозная терпимость, социальный компромисс — истоки этих исторических завоеваний немецкого народа, бесспорно, уходили корнями в век конфессий.