Героев выбирает небо...

Глава 11

Позиция была выбрана та же, что мы выбрали с Васькой для наблюдения. Старое заброшенное здание, как раз напротив фабрики Бараевых. С обратной стороны дома стояла карета, рядом с которой прогуливался крупный высокий мужчина в черной военной форме и в разгрузке защитного цвета. При нашем с Глебом приближении мы его не видели, как только спешились, он вырос, не пойми откуда. Сам он был в маске, так что лица я не смог разглядеть. Да этого и не требовалось. Он поздоровался с Глебом за руку, и я понял — это друг, а большего мне и не стоило знать. Выглядел он именно так же, как и те крепкие ребята, которые устроили засаду на преследователей Шелами. Они и мою шкуру спасли, хотя сейчас я уже понимаю, что со мной или без меня — исход был бы один.

Поднявшись на чердак, при входе стоял еще один боец, точная копия предыдущего. Процедура приветствия повторилась, и нас впустили на чердак. Возле кромки окон лежало три фигуры. Двое, похожи на первых двух, но заметно меньше, хотя в точно такой же униформе, а между ними Шелами в том же наряде, как и у всех, но куда более облегающем. Они наблюдали за фабрикой. Шелами в бинокль, один из парней визуально, посматривая на часы и диктуя второму время. Второй корпел над бумагой, в которой угадывались очертания фабрики. Он записывал время и отмечал маршруты охраны на схеме здания. Услышав наше приближение, соседи Шелами повернулись в нашу сторону, а затем пригласили жестом к себе. Мы поспешили к ним присоединиться. Взглянув на фабрику, не слабо удивились. Первое, что бросалось в глаза — очень много охраны. Двое на вышках — слева и справа. Один у ворот снаружи, и, по словам наблюдателей, двое с внутренней стороны ворот. Сменяют друг друга каждые 20 минут. Три патруля из двух бойцов в периметре фабрики. Маршруты всегда пересекаются у двух патрулей, но есть слепое пятно, когда они расходятся и находятся в не зоны видимости друг друга. Здание выглядит пустым, но на втором этаже в нескольких окнах горит свет. В левом дальнем окне шторы задернуты, а в двух соседних приоткрыты. Там люди в форме, выносят какие-то ящики, все явно очень торопятся. С каждой из сторон забора, еще по солдату и не известно толком, сколько людей внутри, но явно не более 6 человек, плюс Марат в комнате с закрытыми окнами. По предложенному плану, мы разделяемся на три группы по два человека. Каждая занимает позиции с каждой из сторон света, окружая фабрику. Шелами остается на чердаке и прикрывает нас снайперским огнем. Во время смены караула у ворот, двери в них открываются, и один боец, сменяя другого, выходит за периметр, пока первый ждет смены. Шелами открывает по ним огонь. Это будет началом отсчета операции. Каждая группа, уничтожая охранника снаружи периметра, занимает позиции и начинает действовать, отрабатывая свой патруль. Группа два и три обеспечивает проход первой группе. В эту группу определили нас с Глебом. Затем штурмуем здание.

Я не очень силен в тактике либо стратегии, но план мне показался логичным и простым. Его было легко запомнить. Пора готовится к выходу. Судя по активности внутри фабрики, наша цель могла улизнуть в любой момент. Мы спустились тремя двойками вниз, оставив Шелами на позиции. Она вооружилась «Выхлопом» — это бесшумная крупнокалиберная снайперская винтовка, выполненная по компоновке булл-пап. Мощный боеприпас калибра 12.7 обеспечивает точность стрельбы, а также пробитие 15-мм стальной плиты на дальности 200 метров. В винтовке используется широкий глушитель, который снижает шум выстрела до минимума.

Мы вышли из здания и направились к карете. Это была та самая карета, в которой Шелами приезжала на фабрику к Марату. Боец, стоявший внизу, распахнул дверь внутрь салона, а затем двумя руками открыл сидения, словно два сундука. Моему изумлению не было предела. Ящики под сидениями были набиты оружием. Ряд в ряды блестящими хребтами вороненого металла, они приковывали к себе мой взгляд. Боец извлек один автомат, ловко подхватывая небольшое цевье, могучей рукой. Я встрепенулся. В моих руках оказался новенький «Вал». Это специализированный автомат спецназа, со складным рамочным прикладом, обтянутым тактической щечкой с мягким уплотнителем. Он был увенчан толстой трубой интегрированного глушителя, на которой красовалась сплошная, круговая насадка, со всех сторон оснащенная планками пикатини. В след за автоматом мне достался небольшой тряпичный чемоданчик. В нем я обнаружил тактическую рукоятку, подствольный фонарик и колиматорный прицел закрытого типа. Из экипировки, мне достались наколенники, перчатки и разгрузка — все черного цвета.

Вместо моего основного пистолета Форт-12, Глеб вручил мне массивный пистолет Гюрза под патрон повышенной эффективности — калибром 9х21 мм. Грозное оружие перекочевало в набедренную кобуры, а три запасных магазина в карман на разгрузке. Немного провозившись, установил все устройства на планки автомата, я объявил о своей готовности. Когда я объявил соратникам об этом, наткнулся на явно скучающие, а у некоторых даже раздраженные взгляды. Видимо мне показалось, что я управился быстро.

Ночь уже накрыла город своими объятиями и служила нам отличным прикрытием. Зрение мое, в очередной раз меня порадовало четкостью обзора, потому что в обычном, расслабленном состоянии, я не мог так хорошо видеть в темноте. Такой эффект получался лишь в моменты моего возбуждения, когда адреналин в крови мчался по венам. Наши силуэты, растворившиеся в тенях ночи, безмолвно скользили по тихим улицам. Заняв свою позицию, мы с Глебом наблюдали за нашим объектом. Охранник вяло ходил из стороны в сторону, сильно не всматриваясь в плотные занавеси темноты. Глеб посмотрел на меня, кивнув в сторону бойца, и протянул свой нож. Это был тяжелый, широкий клинок, с потрясающей деревянной резной рукоятью, белого цвета. Лезвие изогнуто и имеет отлив, немного похожий на дамасскую сталь, которая откликается отражением миллионов звезд, светящих с неба. Внизу рукояти отверстие, сквозь которое продета косичка из многих толстых нитей, очень мягкая и прочная, плавно перетекающая в пушистую кисточку. Смертельная красота. Я взял нож. И, выжидая момент, выбежал из кустов, подскочив к небольшому сараю, уперевшись в него спиной. Солдат сделав еще пару шагов в мою сторону, остановился и пошел в противоположную. Я, выскакивая из-за гаража, сделал два быстрых шага-прыжка, как делают спортсмены по прыжкам в длину. С четкостью и невероятной скоростью вонзив солдату нож, держа его в вытянутой руке, словно в позе журавля. Левой рукой, упираясь в уже обмякшее тело, придержав его за воротник, чтобы избежать шума от падения трупа. Глеб посмешил мне помочь перетащить тело в кусты. Перемахнув через забор, укрылись за складом фабрики, из-за угла глядя в сторону позиции Шелами. В назначенный срок караул у ворот начал сменяться и как только дверь в воротах открылась, один из бойцов упал замертво. Это так на нем отразилась легкая вспышка, сорвавшаяся с чердака дома напротив. Вторая последовала незамедлительно. На правой башне обмяк еще один боец. Снаружи ворот послышались тихие хлопки — это третья группа убрала наружного солдата и зачистила вышку слева. Глеб толкнул меня в плечо и показал в сторону. Оттуда не спеша вышла двойка патрульных. Глеб вскинул автомат, я сделал то же самое мгновение позже. Мы выстрелили и охрана упала. Растащив их трупы, направились к углу фабрики, продвигаясь к главному входу. Нас там встретила третья группа, вторая же держала противоположную часть здания. Каждая группа успешно справилась со своей частью пьесы и, как было договорено, обеспечивала нам с Глебом проход. Подходя к входу, дверь распахнулась, и еще один боец появился на крыльце с сигаретой во рту. Через долю секунды его голова лопнула, словно арбуз, разорвавшийся изнутри, покрывая кровавой росой дверь позади себя. Это Шелами ловко прикрыла нас. Мы вошли в здание, и началась поэтапная зачистка. Первый этаж оказался пустым, и мы направились вверх по лестнице. В коридоре мы разбились по двойкам, и я пару минут слушал, как вторая группа расправляется с бойцами за стеной. Неожиданно в коридор выскочил солдат с коробкой в руках. Увидел удивленного меня и, бросая ношу, прыгнул обратно в дверной проем. В ту же секунду дверь прошила очередь едва слышных ударов пуль, которую Глеб выпустил в шустрого бойца. В ответ, раскатисто разорвала тишину, очередь из автомата Калашникова. Глеб оттолкнул меня к лестнице, резко упал на пол. Очередь прошла по верху, и попортила стены. В дальнем конце коридора, лежал крупный парень из второй группы. Грудь его была прошита насквозь. Глеб перекатился влево и выстрелил короткой очередью, выбив пулями автомат из рук стрелявшего. Затем вскочил, закидывая автомат за спину, дергая из кобуры свой пистолет. Влетая на ходу в стену спиной, он выпустил шесть пуль в сторону двери, в тот самый момент, когда боец потянулся за автоматом. Одна, попала в руку, и солдат дернулся, показываясь из-за преграды. Еще две угодили ему в ребра левого бока, он упал и заерзал по полу. По нашим соображением остался только Марат. Мы медленно шли с Глебом по коридору, аккуратно ступая и глядя по сторонам. Коридор заканчивался маленьким холом, приемной комнатой перед кабинетами братьев. Мы зашли в него, никого не обнаружив. Я ощущал на себе чей-то взгляд. Инстинктивно повернулся в сторону окна и увидел отблеск звезд, в далеком крошечном оптическом прицеле. Шелами прикрывала нас с Глебом. Я посмотрел в свой прицел, увеличив в четыре раза кратность, и обомлел. Позади Шелами кралась тень. В душе что-то мерзко скрипнуло и зажглось. Боль. Нет. Чувство тревоги, приносящее боль. Нужно было срочно действовать, и я, особо не думая и почти не целясь, выстрелил сквозь окно. Тень упала сзади Шелами. А мое сознание, прибывающее секунду назад в урагане эмоций, вернулось в норму, словно огромная мерзкая инопланетная тварь, отлепила от моего мозга свои скользкие щупальца. Пелена с глаз словно исчезла, а я так и остался стоять, не понимая, как мне удалось произвести столь ювелирный выстрел. Разбитое стекло произвело много шума, но за дверью, ведущей в кабинет Марата, ничего не шелохнулось. Тишина продлилась еще с полминуты, и дверь изнутри рассекла очередь. Быстрая, трещащая, как хлопанье крыльев стрекозы. Мы бросились в укрытия. Словно отголоском эха, очередь повторилась, но уже где-то очень далеко. Звук доносился снаружи помещения и словно был в нескольких километрах отсюда. Там же несколько раз приглушенно ухнуло и рокот усилился в несколько раз. Стало ясно, что где-то в городе идет бой. Глеб в присном шаге подошел к двери и схватился в обвисший кусок дерева. Дернул его, и в двери образовалась широкая дыра. Очередь повторилась. Глеб извлек из кармана продолговатую болванку, похожую на болт с закрученными с двух сторон массивными гайками, и, сдернув с неё кольцо, затолкал ее в отверстие двери. Вид обрывающегося кольца, у меня не вызвал двойственных мыслей. Я мигом закрыл глаза, заткнул уши и открыл рот. Гулко ухнуло, вспышка яркого белого света вырвалась сквозь дырки от пуль и ударила по закрытым глазам. Вокруг пополз тягучий ультразвуковой писк, заполняя комнату. Глеб мощный ударом выбил остатки двери, и мы ворвались в кабинет. По полу ползал на четвереньках оглушенный Марат, шаря руками по сторонам в поисках пропавшего пистолета. Из его ушей текла кровь, а глаза медленно моргали. Под окном лежал опрокинутый стол, на котором небрежно валялась сорванная взрывной волной занавеска вместе с карнизом. По комнате летали обрывки бумаг и документов, с примесью сожженными обрывками занавесок. Мы направили на Марата оружие. В этот самый момент стол под окном полетел в нашу сторону, а занавеска взметнулась вверх, обретая очертания человека. Из-под нее показалось дуло пистолета. И в этот момент на нежно белой занавеске, уже украшенной выжженными дырами, расплылись два огромных кровавых пятна. Одно в районе плеча, другое на месте правого легкого. Из груди обильно брызнуло, а рука дернулась вперед на остатках кости. Конечность повисла, щедро заливая пол кровью. Шелами отдала свой долг.

Глеб поднял с пола опрокинутый стул и резким движением дернул Марата за пиджак. Усадил его на место. Еще минут пятнадцать Марат приходил в себя. Затем парни принесли ему попить. Он очухивался. В коридоре нас прикрывали трое бойцов, которые закончили обыскивать фабрику. Они доложили, что она пуста, вынесли все, включая оружие.

— Что должно сегодня произойти? А Марат? — Глеб говорил быстрее и агрессивнее обычного.

— Вы опоздали… — усмехнулся Марат. — Уже все произошло.

— Это ты заказал поджог фабрики? — Глеб зашипел.

— Это уже не важно. Да и не главное. — Небрежно отговорился Марат — Главное сейчас уже происходит, и вы не сможете этому помешать. Да вы и сами все слышите. — И в подтверждение его слов, где-то далеко вновь зарокотали автоматы. Глеб схватил свой нож и всадил его в ногу Марату. Тот дико закричал, изгибаясь на стуле.

— Назови цель нападения. Мы знаем, что племена Тыман и Дауа напали на какое-то здание города. Что это за здание? Что им известно о документах? — Глеб провернул ручку ножа, и Марат вновь завопил.

— Хватит!!! Прошу, хватит. Я все скажу! Что вы хотите услышать? — Марат склонился над рваной раной на ноге.

— Все выкладывай! — Металлическим, холодным голосом, сказал Глеб, и я удивился, что голос может быть настолько ледяным. И Марат рассказал.

Идея о саботаже на фабрике Орасмара, была не его. Он услышал ее от своего помощника и лучшего друга, того самого, который спорил с Маратом в «Северном Сиянии» перед убийством Аслана. Звали его Хасин. Марат, решил выдать эту идею, как за свою. Он хотел впечатлить брата и обзавестись его поддержкой. Аслан был не в восторге от идеи и между братьями начались ссоры. Хасин работал на Слуг Таухида и, получив от них новые указания, начал действовать. Он убедил Марата, что фабрику стоит обязательно сжечь, а с Асланом он пообещал, что не будет никаких проблем. Так и получилось, а когда Марат узнал о гибели брата он пришел в бешенство, но Хасин доказал ему, что не убивал Аслана. И убедил его в том, что это сделали Слуги Таухида, в наказание за трусость и нерешимость. Марат принял наказание. Мысль о полноценной власти над бизнесом, помогала ему в этом. Также Хасин убедил выгодно продать все имеющееся оружие для нужд племен, для борьбы за правое дело в войне с империей Одда. И сказал, что теперь глава племени Тыман, верховный хан, возьмет лично бизнес и процветание Марата под свою опеку. Все это в обмен на небольшую услугу. Марат сказал, что его просили открыть тайный подземный ход к морю и принять группу диверсантов. Через этот же туннель слуги перегрузили все оружие на корабли контрабандистов. Но Марата обманули. Хасин вывез все оружие, и не заплатил за него. А после чего сбежал со своей группой, как только наступила ночь. Это случилось всего полтора часа назад. Бой, отзвуки которого мы слышим, как раз и есть нападение на это здание.

«Но что теперь делать?» мелькнула предательская нотка отчаяния у меня в голове. «Мы не успели!»

Марат закончил рассказ, который занял у него всего пару минут и явно успокоился. Почувствовал, что теперь все будет в порядке. Он все рассказал, и теперь его не убьют. Глеб вскинул пистолет к голове Марата. Глаза Бараева округлились в испуге, и он задребезжал, тихим дрожащим голосом:

— Комендатура… Они поехали туда. Там документы, которые они ищут. Он закрыл глаза — Глеб выстрелил.

Мы выходили по затянутым пылью и порохом, помещениям. Быстро сбегая вниз по лестнице, каждый молчал, находясь в полной сосредоточенности и боевой готовности. Мы знали, что нам надо успеть, хотя бы к завершению боя, которые еще продолжался вдалеке, где-то в центре города. Выбегая из здания фабрики Бараевых, я остановился, и достал зажигалку, принесенную из моей старой жизни, из прошлого, и зажег им занавески на первом этаже. Вдалеке, с другой стороны города, прогремел взрыв. Ночное небо обдало жаром и яркими красно-желтыми горящими клубами, и вокруг погас свет. Все фонари, освещающие улочки мигом погасли, поглощенные оглушительной темнотой. Звуки стрельбы в раз затихли, а мы мчались в комендатуру.

Приехав туда, мы с горестью обнаружили, что опоздали. Внутри комендатуры лежало множество мертвых бойцов. Стены зданий испещрены дырами и сколами. Вокруг, под ногами лежит куча оружия и в десять раз больше стреляных гильз. Мы осмотрели помещения, но везде были только мертвые тела. Архив комендатуры был разгромлен. В углу коридора, уперевшись в стену, сидел Олег, что-то сжимая в руке. Глеб подбежал к нему, и увидел в зажатой ладони гранату. Кольца не было. Глеб пошарил глазами вокруг, и нашел кусочек выкорчеванной из оружия проволочки. Вставил на место, а Олег обронил руки вдоль себя, обнажая окровавленный развороченный живот. Выдохнул и закрыл глаза.

Оседлав лошадей, наша группа мчалась на север города, откуда уже десять минут, как стали доносится короткие, но частые очереди и редкие, но оглушительные в ночной тишине, взрывы. Увидели в паре кварталов от себя забаррикадированные телегами и ящиками улицы, развернутые в сторону местной больницы. Спешились и побежали к ополченцам. Нам доложили обстановку.

Группа диверсантов прорывалась на лошадях к северному выходу из города. Там она нарвалась на патруль, к которому на помощь пришли два отряда ополченцев. Диверсанты захватили здание больницы, под прикрытием двух десятков Слуг Таухида. Ополченцы пока не смогли выбить тыманцев и дауа с улицы, но и не дают помочь группе в больнице. Глеб предложил одному отряду оттянуть огонь на себя, при этом заставляя противника продвигаться вглубь города, по дальше от выезда. Второй отряд, зайдет с фланга и обогнет нападающих с тыла. Тем самым он хотел отрезать боевиков от больницы и вовлечь в затяжную перестрелку, пока вторая группа не уничтожит их со спины. Наша команда, во главе с Глебом и Шелами начнет штурм больницы, стараясь выбить боевиков из здания. Так и поступили. Мы побежали вокруг квартала, чтобы с тыльной стороны обойти больницу. Ополченцы начали «представление». Раскатистые очереди зазвучали везде, гулко отражаясь эхом от соседних улиц. Когда прибыли на место, увидели удаляющихся Слуг Таухида от больницы и начали штурм. Рассыпаясь вновь по двойкам. Я попал в пару с Шелами. Она была явным лидером, и вела меня за собой, четко давая указания. Выполняя их тщательно, я доверился ей, и мы начали штурм. Глеб влетел через заднюю дверь и начал продвижение по первому этажу, к противоположной стороне больницы. Там раздались хлопки Вала. Мы с Шелами лезли по живой изгороди, облепившей наружные стены. Забрались на карниз и влезли на балкон второго этажа. Здание было трех этажным. В большой общей палате увидели пациентов-заложников. Их было человек тридцать. Шелами тихонько постучала по стеклянной двери балкона, привлекая внимание маленькой девочки. Та обернулась, а Шелами прижала к губам указательный палец. Девочка кивнула и подошла ближе. Шелами жестом показала на защелку, девочка открыла ее и посмотрела на нас большими карими глазами. Ее кудри свисали на глаза, что придавало ей по детски невинный вид. Мы вошли в палату. Люди, замечая нас оживились, тихо загудели, а мы, показывая все тот же жест с губами, продвигались к дверям.

Шелами заглянула в замочную скважину и, не оборачиваясь и не отрываясь от нее, показала у себя за спиной цифру два. Перевернутый знак «виктории». Я посмотрел на седого мужчину с перебинтованной рукой и тихо сказал:

— Когда я махну рукой, скажите, что здесь беременной женщине плохо, позовите охрану. — Я вопросительно посмотрел на него. Он кивнул в ответ. Шелами по-прежнему не отрывалась от замка. Затем резко выпрямилась, развернулась и посмотрела мне в глаза. В них я прочитал: «Давай». Я махнул, а седой мужчина громко загомонил, повторяя за мной фразу. За дверью зашевелились. Люди инстинктивно вжались в стены и друг друга, все отвернулись. Ну и правильно. Сейчас будет зрелище не из приятных. Охранник вошел, и Шелами обхватив его рукой за шею, резко повела по дуге, ударяя его лбом о стену. Голова попыталась пробить кирпичную стену и со звоном отшатнулась. Левой рукой, сжимающей нож, моя напарница всадила этот клинок под челюсть охраннику. Я выскользнул в коридор, ударом приклада в затылок сшиб второго и добил его, еще не успевшего развернулся из положения лицом вниз. Когда я собрался покинуть палату, седой мужик, взял меня за руку и сказал, что на третьем этаже еще двое сидят. Я чертыхнулся.

Шелами и я бежали по коридору к лестнице. Внизу, происходила возня, но выстрелы со стороны противника послышались только сейчас. У нас в команде не было не приглушенного оружия. Мы добежали до сходень и я увидел Глеба поднимающегося к нам. За ним бежала остальная команда.

— Ополченцы не справились, они выиграли для нас время, но, похоже, опыт таухидцев решил исход. Слуги возвращаются, быстрее к окнам второго этажа. Надо им помешать близко подойти к больнице. — На ходу выдал Глеб и побежал занимать позицию. Я крикнул уже убегая:

— Глеб наверху еще тыманцы, мы с Шелами с ними разберемся. — Глеб не ответил, и мы умчались к лестнице, ведущей на третий этаж. За нашими спинами бесшумно заработали автоматы. — «Надеюсь, их сумеют сдержать».

Шелами шла впереди, медленно продвигаясь на согнутых ногах к лестнице. Она поднялась на пару ступенек, разворачиваясь к ним спиной и поворачивая ствол к противоположному пролету. Я шел за ней нога в ногу, прикрывая тыл. Она резко выстрелила дабл тапом, и сверху на перилах повисла окровавленная голова с вскрытой черепной коробкой. Секунду спустя, по лестнице запрыгала увесистая чушка гранаты, прямиком нам под ноги. Я стоял в начале лестницы, и, увидев это зрелище, схватил Шелами за воротник и потянул на себя. Сам же прыгнул на бок в дверной проем, увлекая за собой Шелами. Мы с грохотом закатились и я, рывком сбрасывая с себя мою спутницу, поджав и резко разжав ноги, быстро захлопнул дверь. Раздался взрыв. Уши заложило. Я едва не оглох. Но сумел подняться, резко открыл дверь, на которой от пола до средины красовался черный бутон от взрыва, похожий на волан. Дверь была испещрена осколками. Я увидел на лестнице ноги и, выхватывая Гюрзу из кобуры, три раза выстрелил. Все пули ушли в ступени, пробив дерево насквозь. Ноги быстро исчезли, и я помчался следом.

Забегая на третий этаж, увидел убегающую фигуру — это был Хасин. На его спине висела кожаная сумка-папка. Он развернул корпус в мою сторону, и выпустил в меня очередь из пистолета-пулемета. Я пригнулся, очередь просвистела над головой, а я метнулся за Хасином. Он вбежал в дальнюю комнату, закрывая за собой дверь, но не успел. Я со всего разгона, всем своим весом навалился на нее плечом и ворвался в помещение, сшибая дверь с петель. Выбитая дверь накрыла упавшего Хасина, а я завалился на них сверху. С какой-то нечеловеческой силой парень скинул дверь вместе со мной, и я покатился в сторону. Хасин, еще не успел полностью подняться, как в дверной проем, влетела Шелами. Она с размаха ударила его в грудь. Хасин отлетел в дальний конец комнаты. Мы находились в лаборатории. Снаружи ожесточенно громыхали автоматы, выбивая стекла в фасаде больницы. Со второго этажа доносился ответный огонь. Хасин поднялся и прыгнул на Шелами, они покатились кубарем. Я подбежал к ним, и ударом ноги в голову Хасина, скинул его с Шелами. Она извернулась и прорычала:

— Камиль, быстро к окну, прикрой наших, я сама справлюсь. Я кивнул, неуверенно на нее посмотрев, затем перевел взгляд на лежавшего Хасина. Он уже поднимался. Ладно, она большая девочка, если говорит, справится, то значит это так. Я подбежал к окну, стягивая из-за спины Вал, и открыл огонь по Слугам Таухида. Внизу кипел бой. Я ужаснулся от количества трупов, застилавших площадь возле больницы. Ребята с Глебом отлично справлялись. Но живых врагов было еще столько же, и я принялся отстреливать их по одному. Сзади меня также кипела схватка. Но Хасин был слегка потерянный после моего удара и сопротивлялся не так рьяно как в начале. Он кинулся на Шелами, доставая из-за спины нож, но Шелами четким ударом ноги в его локоть, выбила оружие у нападавшего. Затем почти вплотную стоя к Хасину, ударила его ногой в голову, в невероятной растяжке. Он попятился назад, а Шелами нагибаясь головой к левому колену, руками упираясь в пол, выгнулась в вертикальном мостике и ее правая пятка, обрушилась на голову Хасина. Возвращаясь в исходное положение, ее левая нога скользнула, подныривая под противника, а правая вытянулась назад. Шелами грациозно села на продольный шпагат, левый кулак, вбивая Хасину в промежность. Он взвыл и схватился за гениталии. Ноги Шелами мгновенно сошлись, она выпрямилась и в прыжке ударила Хасина правым коленом в скулу. Она не пропустила от соперника ни одного удара, нанося чудовищно мощную, но изящную, достойную женщины-кошки, серию ударов. После каждого такого удара, Хасин отступал на шаг назад и когда он находился в согнутом положении, а его лицо на уровне груди Шелами, тот последний удар коленом в скулу, просто выбросил Хасина в окно. Через пол секунды, на улице глухо ухнуло, словно упал мешок картошки. Я выглянул аккуратно в окно, и увидел мертвого Хасина, лежавшего на животе. Его ноги и руки неестественно раскинулись в стороны, а на спине красовалась черная сумка-папка.

— Твою мать! Сумка! — Выругался я, затем посмотрел на Шелами и спросил: — Как ты?

— Нормально. В сумке документы братства? — Я кивнул. — Понятно. Надо придумать, как их достать.

Стрельба на улице стихла, после неожиданного появления Хасина на улице. Подойти ближе забрать документы они не смогут. Мы им не позволим, но и держать оборону долго не сумеем. Пока не закончатся боеприпасы. И тут на улице послышался чей-то голос. Он был с сильным акцентом, но почему-то показался мне знакомым.

— Глеб! Эй, Глеб! Это ты, друг мой? — Голос был тягучим и словно играющим.

— Привет дорогой! — откликнулся Глеб. — Ты все еще живой?

— К счастью для меня, да. Но и ты еще дышишь Глеб. Может все так, и оставим, а? Как считаешь? — Отозвался голос на улице.

— А я вас здесь не держу. И в город погостить не приглашал. — Я тем временем бежал на второй этаж, и когда подбежал к окну увидел среди бойцов Тыман и Дауа, человека в сером плаще, с капюшоном на голове.

— Ладно, Глеб, к чему ругаться? Освободи наших братьев из больницы, и мы мирно разойдемся.

— Твои люди мертвы, дорогой! Извини! — Можете смело собирать вещи и покидать город. — С едва уловимым удовольствием в голосе, ответил Глеб.

— Тогда разреши забрать парня, которого ты выкинул из окна. Он может быть еще жив. Это мой сын. — Раздалось на улице.

— Не надо, Глеб, это Хасин. На нем сумка с документами братства. — Шепотом брызнул я Глебу, но он, похоже, и так это знал.

— Извини Зарах, но я не могу и этого сделать. Что будем делать? — Громко крикнул Глеб, и я опешил. «Зарах?» Командир слуг внизу снял капюшон, и я узнал в нем, человека похитившего меня несколько месяцев назад, на той злосчастной поляне. Это был, несомненно, он.

— Тогда вы все там умрете… — Он посмотрел в сторону второго этажа и скрылся в толпе боевиков. Следом за этим, в толпе таухидцев пробежали какие-то волнения, то ли приготовления, а бойцы начали расступаться, словно освобождая место, для чего-то большого. На один из ящиков взметнулась большая прямоугольная тушка, из которой торчал внушительных размеров ствол с большой мушкой на конце. Грозное оружие находилось на передвижной треноге, а из ее чрева торчала лента, с чудовищного размера патронами. В монстре я признал крупнокалиберный пулемет Владимирова или просто КПВ. Боеприпас калибром 14,5 мм, попадая в любую часть человеческого тела, просто разрывает его на куски. Даже ранение — обычно смертельно. Для такого пулемета, пробить кирпичную кладку не составит особого труда. Мы переглянулись, и вся команда все поняла. Это конец.

Глеб скомандовал:

— Живо всем убраться в противоположную сторону здания. Шелами, Камиль, бегите к заложникам, их нужно предупредить. Мы побежали в комнату, где сидели еще не совсем освобожденные пациенты больницы. Шелами приказала всем лечь на пол и закрыть уши ладонями. Люди изумленно на нас смотрели, но, то ли тревога, отразившаяся на наших лицах, то ли их собственное предчувствие подсказало им, но они без лишних слов легли на пол. Мы с Шелами проделали тоже самое. И тут началось. Словно мириадами маленьких взрывов разорвалось пространство. Гул от пулемета, был настолько оглушительным, что казалось, в комнате кто-то запустил, многокиловатный дизель-генератор. Здание застонало в ответ, а звук отстреливающейся команды, утонул в злом рокоте, адской машины. Время превратилось в тягучий кисель, и застыло вокруг, все — превращая в подобие себя. Кровь загустела, не желая литься по венам, а испуганное сердце, бешено колотилось, пытаясь растолкать по организму эту тягучую массу. Рядом со мной лежала с закрытыми глазами Шелами, а ее теплая и нежная рука, легко легла под мою ладонь. Я сжал ее крепче, забывая о страхе.

Все разом затихло. Мы подождали еще пару минут и услышали ответный огонь, но не из здания, а с нашей стороны улицы. Я вскочил на ноги и побежал на балкон, по которому мы взобрались с Шелами в больницу. Со стороны центра шли несколько отрядов имперской гвардии, выбивая боевиков из города. Я облегченно вздохнул. Бой был окончен, хотя явно не всем удалось его пережить.

Мы вышли из больницы и направились к ополченцам и имперским солдатам. Освобожденные люди, были обезумевшими от страха, но к счастью, никто не пострадал. Слуги Таухида сбежали. Внизу под окнами здания, лежал труп Хасина — сумки у него не было.

— Они забрали документы. — Тихо сказала Шелами, а в ее голосе, я услышал нотки страха и отчаяния. — Теперь нам предстоит довести дело до конца. Мы должны пуститься в погоню и догнать Зараха, прежде чем он и его люди доберутся до хранилища братства. Смертоносное оружие не должно попасть в руки этим фанатикам. И мы обязаны предотвратить катастрофу, помешав им.