Герой мисс Дорнтон

Глава девятая

Маргарет была отверженной. На нее глазели и указывали пальцами. Где бы она ни появлялась, все начинали перешептываться и скорбно качать головами. Тетя мечтала как можно быстрее выставить ее из города. Сестры негодовали, так как она поставила под сомнение их будущее, когда открыто высказала свое мнение более старшим по возрасту дамам. Она оскорбила лучших подруг тети Шарлотты, каждая из которых имела крайне высокое мнение о своей персоне и очень низкое — о ней. Аллан же был слишком занят тем, чтобы хранить в тайне ее пребывание на фехтовальном поединке в его одежде, и не мог защищать ее. Вечный оптимист, он считал, что все еще могут образумиться.

Ей было все равно. По крайней мере, так она говорила себе самой и тем, кто соглашался ее выслушать. Счастливую возможность исследовать чудеса Лондона не испортят беспочвенные слухи и мерзкие сплетницы. В будущем она собиралась посмотреть весь мир, а Лондон был всего лишь одним большим городом среди многих! Поэтому Маргарет часто ходила с сестрами в библиотеку и брала книги о дальних странах.

Она сопровождала тетю и дядю в оперу и театр. Она развлекалась игрой в карты с Уоллисом, играла на клавесине в четыре руки с Крейтоном Соамсом и предпринимала длинные прогулки со всеми тремя джентльменами и обеими сестрами, у которых образовалось много свободного времени теперь, когда их больше не приглашали на балы. Однако в этой суете Маргарет частенько впадала в задумчивость, воображая, как она встретится с виконтом Дейдом, который стал ее героем.

Какая-то часть ее, которой она не разрешала проявляться, была расстроена последними событиями не меньше, чем окружающие. Маргарет боялась думать о своих чувствах по отношению к капитану Дейду. Он разбудил в ней что-то, чего можно было бы и не будить.

Может быть, он всего лишь воплощение ее мечты, гадала Маргарет, реальный образ так долго ожидаемого ею героя? Но капитан Дейд во многом отличался от того, что она ждала! В этом герое было что-то мрачное, чего она не могла игнорировать.

Может быть, ее тянуло к нему как к чему-то запретному? Едва ли это была любовь. Они встречались с виконтом всего три раза, а человек не может влюбиться так быстро. Она просто хотела узнать побольше об этом мужчине и его глубоко запрятанных чувствах, и ничего больше. Однако все оказалось более запутанным, чем она могла представить.

Маргарет отправилась к кузену, который, как она знала, собирается поддерживать знакомство с лордом Дейдом. И она бросила вызов судьбе, попросив Аллана передать ее герою сообщение в форме шахматного хода. Это было слишком откровенно с ее стороны, риск, о котором она дважды подумала, но ведь так обращаться к мужчине вполне прилично.

Виконт шел на поправку. Уоллис, Крейтон и Аллан регулярно докладывали ей о его здоровье. Правда, Маргарет не получила ответ на свое сообщение, разве что заверение Аллана, что ее слова были переданы и приняты к сведению. На следующий вечер ее вызвал в библиотеку дядя.

Это оказалось для нее сюрпризом. До этого дядя Гарольд не выказывал особого желания тратить свое время на племянницу и почти все свое внимание уделял обязанностям члена палаты лордов. Маргарет вошла в библиотеку со смешанным чувством удивления и трепета.

— Садись, дорогая. — Дядя, казалось, почувствовал ее страх и попытался успокоить ее. — Не хочешь ли немного вина?

Маргарет кивнула, сцепила руки и нерешительно опустилась на краешек стула. Он вложил бокал в ее нервные пальцы.

— Я провел утро вместе с одним человеком, которого очень беспокоит твое будущее.

— И кто это? — Маргарет отпила глоток вина.

— Лорд Дейд.

Она чуть не поперхнулась. Что мог сказать Ивлин Дейд дяде относительно ее будущего? У нее сильно забилось сердце. Неужели он видел себя частью ее дальнейшей жизни? Вспомнил ли он, что она осталась с ним наедине и он в бреду привлек ее к себе на кровать? Боже, сохрани ее, лучше бы ему этого не вспоминать!

— Надеюсь, ты согласишься на то, что мы с ним решили.

— Решили?

— Мы решили, что очень разумно, если лорда Дейда и его юного друга Уоллиса будут постоянно видеть с нашей семьей. Тогда и глупейший поступок Аллана, вызвавшего Дейда на соревнование, и твоя собственная опрометчивая прогулка с Дейдом, и горячая защита его репутации в кругу Шарлотты будут со временем рассматриваться не более как проявление излишней горячности, если все решат, что речь идет о давних друзьях. — Он потер лоб — жест, который Маргарет нередко подмечала у Аллана. — Не знаю, получится ли у нас, но это единственный способ, насколько я понимаю. Я ужаснулся, когда узнал, что Аллан осмелился бросить вызов такому высокородному джентльмену, как лорд Дейд, и сознательно снял защитный наконечник с эспадрона.

Маргарет неловко поерзала на стуле. Какое потрясение испытает ее дядя, если узнает, что это она, в мужском платье, бросилась между сражающимися.

— Что касается твоих слов подругам Шарлотты, — заметил дядя Гарольд, — то запомни на будущее: редки те люди, что готовы выслушивать возражения своим мыслям. Эти женщины могут быть бесконечно глупыми, моя дорогая, но ты ничего не добилась, когда указала им на это. Напротив, ты обрела врагов в тех самых людях, которых желательно было бы иметь среди друзей. Дипломатия, милочка, это искусство, достойное изучения.

Маргарет понурилась. Все, что он говорил, было верно, и все же ей совершенно не хотелось выслушивать сейчас очередную нотацию. Неужели он так и не перейдет к рассказу о своем разговоре с лордом Дейдом?

— Ну, что сделано, то сделано, — вздохнул дядя. — Не будем попусту лить слезы. Надо просто подумать, что можно сделать, чтобы все исправить, и убедиться, что на этот раз нам ничего не помешает.

Маргарет кивнула.

— Ты согласна в целях дипломатии проводить побольше времени в компании лорда Дейда?

— Разумеется, дядя.

— Хорошо! И как ты его находишь?

— Сэр?

— Мне любопытно узнать, что ты думаешь о виконте. Признаюсь, я испытывал некоторые сомнения, когда он попросил меня нанести ему визит, но был приятно удивлен нашим разговором. После его возвращения с войны я слышал довольно тревожные слухи, связанные с его именем, однако сейчас, когда я собираюсь представить его в своем кругу как давнего друга семьи, я не счел бы эту задачу неприятной. Он удивительно любезен. Ты знаешь, он сказал мне, что пресыщен войнами и предпочел бы заниматься тем, как их предотвратить.

— Он имеет в виду карьеру дипломата?

— Думаю, что он справился бы. В любом случае я собираюсь познакомить его с несколькими людьми, выбравшими дипломатию родом своей деятельности, и надеюсь, что они не подведут меня и не обидят лорда Дейда. Его репутация… — Дядя Гарольд замолчал.

— Я думаю, сэр, — осмелилась вставить Маргарет, — что иногда достаточно самой малости, чтобы погубить репутацию.

Сэр Гарольд через силу улыбнулся:

— Вынужден согласиться. Мы сделаем все возможное, чтобы восстановить твою.

Она кивнула.

— А что ты скажешь о другом молодом человеке? Уоллис Экхарт, так его зовут? — Дядя изучающе посмотрел на нее.

— Трудно встретить другого такого приятного человека, — без малейшего промедления отозвалась Маргарет, — или более вежливого. Он, как выражается Аллан, прекрасный парень.

— Отлично! Лорд Дейд очень высоко отозвался о нем, но я надеялся, что ты подтвердишь его мнение, прежде чем я позволю вам видеться.

Маргарет встала и ушла бы, если бы дядя внезапно не остановил ее уже в дверях, сказав:

— Кстати, Дейд попросил меня передать тебе, что его следующим ходом будет: ладья на а три. Это, случайно, не имеет отношения к шахматам?

— Да, дядя, — выговорила она, чуть задыхаясь как от радости, что Дейд решил продолжить шахматную партию, так и от страха, что дядя захочет поподробнее расспросить ее об обстоятельствах этой игры. Однако мысли ее дяди были уже заняты бумагами на столе.

— Сложная игра, — пробормотал он, и это отсутствие интереса было в некотором роде разрешением уйти.

Облегченно вздохнув, Маргарет вышла из библиотеки и кинулась в свою комнату к шахматной доске, на которой она расставила фигуры в точном соответствии с их позициями на доске в спальне лорда Дейда. Она прекрасно помнила их положение. Она вообще помнила каждое мгновение, каждую минуту того дня. Ладья на а три. Она передвинула фигурку, приготовилась ко сну, а потом стояла, разглядывая доску, пока у нее не замерзли ноги. Удовлетворенная наконец тем, что нашла следующий ход, Маргарет забралась под одеяло и погасила свечу.

Под прикрытием темноты она прижала подушку к груди и вообразила, что это мужчина — полуобнаженный мужчина, пылающий от лихорадки, который сжимает ее в объятиях и собирается поцеловать. Она дошла даже до того, что представила, будто ее рука — это его рука, и немедленно провела ею вверх по ребрам и обхватила знакомую округлость груди. Под тканью ночной сорочки ее соски затвердели и стали очень чувствительными, когда она вспомнила прикосновение к своей плоти другой руки, сильной и горячей.

И все же Маргарет была разочарована. Подушка в ее руках не могла заменить мужчину. Она была лишена тепла и силы. У подушки не было рук, которые бы тянулись к ней, не было губ, к которым можно было бы прижаться ртом. Маргарет грустно вздохнула. Впервые с детских лет воображение подвело ее. Ей было недостаточно фантазий. Явно недостаточно.

Следующая встреча Маргарет с лордом Дейдом произошла в первый день Пасхи в церкви святого Иакова. Он прибыл к самому началу службы в сопровождении верного Уоллиса Экхарта. Сотни лорнетов были подняты, чтобы удостовериться в этом исключительном событии, так как только на прошлой неделе на скамье Дорнтонов появился Крейтон Соамс. Ни тот, ни другой джентльмен не считался особо набожным. То, что именно в этот день капитан Дейд пришел склонить голову перед Богом — и был с радостью встречен Дорнтонами, — было настоящим чудом.

«Возможно, сестрички Дорнтон решили с помощью своих чар перевоспитать всех негодяев и распутников Лондона», — так звучали точные слова леди Джерси.

И она была не единственной среди собравшихся позлословить. Под сводами церкви в этот день чаще раздавался шепоток обсуждения, нежели молитвы, — шипящие, почти змеиные звуки, которые смог заглушить только орган.

Маргарет не обращала внимания на сплетниц. Она была слишком взбудоражена представившейся возможностью вновь поговорить со своим героем и слишком радовалась тому, что он сидит неподалеку от нее. И она поглядывала на него исподтишка не реже, чем другие прихожане, которые чуть себе шеи не свернули, пытаясь разглядеть, что происходит, когда Дорнтоны и их друзья вышли на улицу.

Церковь находилась неподалеку от дома ее дяди, и они обычно добирались туда пешком.

Маргарет знала, что тетя Шарлотта все еще не одобряет предложения почаще появляться на публике в компании лорда Дейда, но делала все возможное, чтобы выглядеть вежливой в присутствии сторонних наблюдателей.

— Как вам понравилась сегодняшняя служба, милорд? — напряженно спросила она.

Лорд Дейд на мгновение остановился.

— Меня потрясли псалмы, — признался он. Его глаза были закрыты, словно для того, чтобы ничего не забыть. — Они успокаивают страждущую душу и удовлетворяют духовный голод. Например, то место, где говорится о сидящем в темноте и в тени смерти…

Носовой платок тети Шарлотты трепетал в ее руке, так же как и ее голос.

— О да, конечно, милорд. «Он послал слово и исцелил их… Вывел их из темноты и из тени смерти». Я уверена, Библия вам поможет.

— Библия и добрые люди, — согласился Дейд с приличествующим случаю серьезным выражением лица.

Когда после этого тетя Шарлотта сделала доброе дело, представив виконта близняшкам, Маргарет уже не сомневалась, что с этого момента ее тетя будет возглавлять список вышеупомянутых добрых людей.

— Это ваша душа страждет, милорд? — спросила девушка, когда лорд Дейд наконец подошел к ней, предварительно поговорив с ее сестрами, дядей Гарольдом и Алланом.

Она не ожидала ничего особенного в ответ, просто хотела поддержать разговор, но он повернулся к ней с необычайно сосредоточенным выражением.

— Со мной было бы все в порядке, если бы не эта странная пустота. — Он прижал руку к груди. — Эту пустоту я должен заполнить, — сказал он, и, хотя она услышала и приняла эти слова, истинное понимание пришло, когда она заглянула в его глаза.

Пали стены, которые обычно окружали его. Тоска, о которой он говорил, глянула на нее из черноты его глаз как нечто осязаемое. Маргарет поразило, что лорд Дейд позволил ей увидеть то, что лежало у него на сердце.

Он моргнул. Тот взгляд исчез, и Маргарет даже засомневалась, не вообразила ли она его.

Лорд Дейд пошел рядом с ней. Она видела, что виконту приходится опираться на трость, как того и следовало ожидать у человека, перенесшего ранение. Ей показалось, что он ненавидит свою слабость и предпочел бы, чтобы трость была всего лишь данью моде, а не насущной необходимостью.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Рана прекрасно заживает, в основном благодаря… — Его губы слегка скривились и глаза с золотистыми искорками вобрали ее взгляд. — …Прекрасному лекарству — смеси молока и скипидара.

Ресницы Маргарет затрепетали, и она густо покраснела. Что же он на самом деле помнит? Она отвернулась, пряча разгоряченное лицо под полями своей прелестной шляпки. Она не могла смотреть на лорда Дейда. Знает ли он, что это она предложила использовать подобную смесь? Может ли его замечание быть обращенными только к ней словами благодарности, выбранными так, чтобы не привлечь внимания других? Его глаза заблестели, когда он увидел ее реакцию. Щеки Маргарет пылали. Не намекает ли этот джентльмен на то, что она имела какое-то отношение к лечению его раны на бедре? Лукавый огонек в его глазах только усилил ее смущение.

— Я обязан своим быстрым выздоровлением, — продолжил он, — заботе миссис Бут.

— О да. Рад, что она тебе понравилась, — вмешался в разговор Аллан. Он шел впереди, ведя под руку Селию, а процессию возглавляли его родители, словно пара гусей, которые изредка оборачивались, проверяя, на месте ли их выводок.

— Великолепная женщина, — заметил Дейд. Но, говоря это, он не отрывал взгляда от Маргарет — она видела это краем глаза. Неужели он считает ее великолепной женщиной? Маргарет слегка наклонила голову, чтобы из-под полей шляпки взглянуть на лорда Дейда.

Он отвернулся:

— Ее забота и положительное воздействие тех изменений, что были сделаны в моей обстановке друзьями, которые трогательно пеклись о моем самочувствии, существенно повлияли на мое здоровье.

В разговор вступила Селия:

— Изменения в обстановке, сэр? Вы должны объяснить. Все, что позволяет вылечить заболевшего близкого человека, должно стать общественным достоянием.

— О да. — Как оказалось, и Селеста внимательно прислушивалась к ним. — Вы знаете, в детстве, когда мы с Селией были прикованы к постели ужасной простудой, Маргарет — тогда ей было семь или восемь — принесла и расставила в спальне все любимые игрушки, книги и картины. Было так смешно, потому что она тащила их изо всех своих небольших силенок.

— Я помню, — кивнула Селия. — Она твердила, что не хочет носить черное, поэтому мы обе должны немедленно поправиться. Она была так серьезна, что я даже испытывала угрызения совести, так как не смогла сразу выздороветь.

— Она также приносила нам каждый день огромный букет, — как это часто бывало, Селеста продолжила то, на чем остановилась ее сестра-близнец, — свежих цветов из сада, чтобы мы могли смотреть на что-то приятное.

— Она так беспокоилась по поводу заслонок у огня…

— И заставляла мамину болонку, — поспешно прервала Селию Селеста, — лежать на покрывале около меня, отчаянно выговаривая ей на беглом французском. Это было ужасно забавно.

Маргарет слегка расстроил этот неожиданный экскурс в историю, да еще в ее присутствии. Она нерешительно наклонила голову и посмотрела на Дейда. Неужели ее привычка ухаживать за больными выглядит такой странной?

Тепло его взгляда принесло ей облегчение. Золотые искорки, казалось, на мгновение вспыхнули с новой силой.

— Если то, что вы говорите, правда, — он даже не повернулся к Селии или Селесте, — тогда я, заболев, не стал бы звать никого другого, кроме вашей сестры.

Маргарет вглядывалась в его лицо, ища на нем следы насмешки, но не смогла понять странный блеск его глаз.

— Однако, — продолжил лорд Дейд, — мне грех жаловаться. Меня тоже окружили вещами, которые поднимали настроение и гнали прочь тоску: пальмами в кадках, яркими птицами, книгами, шахматами и картинами на стенах.

— Очень похоже на то, когда мы были детьми, — заметила Селеста.

— Очень похоже, — согласился лорд Дейд, не отрывая глаз от Маргарет, словно она была чем-то драгоценным и прекрасным, что он боялся потерять.

Юное сердечко Маргарет не могло не затрепетать, когда она встретилась с ним взглядом, но даже в счастье она испытывала неловкость. Теперь она не сомневалась, что лорд Дейд прекрасно помнит все обстоятельства, способствовавшие его выздоровлению, хотя он ни словом не обмолвился на этот счет.

— Вам повезло с друзьями, — сказала Селия.

— Да, как со старыми, так и с новыми, — с готовностью подтвердил виконт.

Когда они с Уоллисом уже собирались откланяться, лорд Дейд спросил Маргарет, сохранила ли она привычку выгуливать по утрам своих собак в парке Сент-Джеймс.

Она кивнула:

— Мы все приобщились к этой привычке.

— Поразительно, с какой легкостью Крей приноровился вставать рано утром только ради прогулки в парке. — В тоне Уоллиса звучал неприкрытый сарказм.

Лорд Дейд, даже если и был удивлен, прекрасно скрыл свои чувства.

— Возможно, вы тогда не станете возражать, если мы с Героем присоединимся к вам? — спросил он. — Моей ноге требуется физическая нагрузка, так же как и моей собаке.

— О, приходите обязательно, — ободрила его Маргарет. — Я буду рада снова увидеть Героя, и, возможно, мы сможем продолжить нашу игру в шахматы.

— Вы можете предложить мне новый ход, Жемчужина?

Она вспыхнула. Что-то в том, как он смотрел на нее, придавало скрытый смысл его словам.

— Я могу только надеяться, что вы не разочаруетесь. Слон на це пять.