Жанна д’Арк, Самсон и русская история

В книге «Новая хронология Руси, Англии и Рима» [РАР]:5 мы подробно обосновали нашу реконструкцию, согласно которой знаменитая Куликовская битва произошла не в окрестностях Тулы (как нас сегодня уверяют историки), а на территории Москвы.

Здесь мы приведем новые факты, обнаруженные нами в 2000–2001 годах.

1. Дополнительные данные о Куликовской битве, происшедшей на территории города Москвы

1.1. «Река Чура на Михайлове» у Куликова поля и река Чура с восемью Михайловскими переулками в Москве

Воспользуемся изданием «Памятники Куликовского цикла» [631], где собраны различные версии Сказаний о Куликовской битве.

При описании Куликовской битвы в «Сказании о брани благовернаго князя Димитриа Ивановича с нечестивым царем Мамаемъ еллинским» [631], с. 137–194, сообщается, что ночью перед началом сражения воин Фома из войска Дмитрия Донского был поставлен на стражу на реке Чуре, на Михайлове. Ему было небесное видение, о чем он сообщил князю. Вот этот фрагмент: «В ту же нощь некто разбоиникъ был именем Фома от великого князя на реци на ЧЮРУ НА МИХАИЛОВИ мужества его ради, на крепком стражи стоя от поганых» [631], с. 172–173. На рис. 5.1 мы приводим старинное изображение этого сюжета из «Повести о Куликовской битве» (текст и миниатюры Лицевого Свода XVI века) [666]. Река Чура изображена на миниатюре слева внизу.

Рис. 5.1. Фома Кацибей в дозоре на реке Чуре на Михайлове. Взято из [666], лист 155 (80).

В другом варианте «Сказания» написано так: «Фома разбойникъ поставленъ бысть на реце на ЧУРУ, явися ему в нощи во облаце два юноши, секуще поганых» [631], с. 173. И далее: «И на утрии же поведа великому князю единому» [631], с. 173. В других списках «Сказания» приводятся прозвища Фомы: Фома Кацибей, Фома Хабычеев, Фома Хецибеев [631], с. 217.

В «Повести о побоищи Мамаевым с князем Димитрием Ивановичем Володимерским в лето 6889, от Рождества Христова 1381» сказано так: «В ту ж нощ некто синглит, разбойник, именем Фома Кацей, поставлен бысть сторожем от князя великого на реце на ЧЕРУ МИХАЙЛОВЕ» [631], с. 242. См. также [631], с. 359.

Итак, перед самым началом Куликовской битвы войска Дмитрия Донского стояли на реке Чуре, на Михайлове. Спрашивается, есть ли в Москве река с таким названием? Да, есть. Более того, эта речка существует и сегодня и под тем же названием ЧУРА. На этот важный факт обратил наше внимание И.Б. Меньшагин. На рис. 5.2 приведен фрагмент современной карты Москвы, где показана река Чура, рис. 5.3. Она протекает рядом с Даниловским монастырем, недалеко от Ленинского проспекта, по Мусульманскому кладбищу, которое ранее называлось Татарским [143]. Название Чура — старое, оно присутствует и на старых планах Москвы. Недалеко находятся Нижние Котлы, через которые, как мы уже говорили, проходило войско Дмитрия Донского, сближаясь с Мамаем. Таким образом, московская река Чура находится там, где, согласно нашей реконструкции, проходили войска Дмитрия Донского перед Куликовской битвой.

Рис. 5.2. Район Москвы, по которому протекает река Чура. Недалеко — Нижние Котлы. Взято из [551], карта 60.

Рис. 5.3. Увеличенный фрагмент карты Москвы с рекой Чура. Здесь, в ночь перед Куликовской битвой стояли войска Дмитрия Донского. Взято из [551], карта 60.

А теперь — самое интересное. Почему в «Сказании» отмечено, что войско стояло на реке Чуре, «на Михайлове»? Наверное, река текла по селу Михайлову или по какой-то местности с таким названием. Протекает ли московская река Чура по территории с подобным названием? Да, протекает. Достаточно взглянуть на карту Москвы, приведенную на рис. 5.2, чтобы увидеть буквально рядом с рекой Чурой и Мусульманским кладбищем МИХАЙЛОВСКИЙ проезд. Более того, он тут не один с таким названием. Здесь — целое скопление МИХАЙЛОВСКИХ ПРОЕЗДОВ. Восемь проездов! На увеличенном фрагменте современной электронной карты Москвы, рис. 5.4, мы видим 1-й Верхний Михайловский проезд, 2-й Верхний Михайловский проезд и так далее — до 5-го Верхнего Михайловского проезда. Более того, их всех пересекает Михайловский поперечный проезд. Наконец, здесь же проходят еще 1-й и 2-й Нижние Михайловские проезды [858], с. 200. На карте, которая была в нашем распоряжении, они не обозначены, но названы в справочнике «Улицы Москвы» [858]. Совершенно ясно, что вся эта территория тесно связана с названием МИХАЙЛОВ. Скорее всего, это название — старое. Может быть, тут была старая Михайловская слобода и что-то еще с таким именем. Надо сказать, что московская река Чура не длинная, поэтому она практически целиком расположена около этого «Михайловского места» Москвы, рис. 5.2. С полным правом стоянку войск в этом месте летописцы могли указать как стоянку «на Чуре, на Михайлове».

Рис. 5.4. Фрагмент карты Москвы, на котором хорошо видно скопление шести Михайловских проездов рядом с рекой Чура. Еще два Михайловских проезда (итого — восемь), расположенные здесь же, на карте не обозначены, но названы в справочнике [858], с. 200. Так что стоянку войск в этом месте Москвы с полным правом могли назвать станом «на Чуре, на Михайлове», как и говорится в «Сказании». Взято из электронной карты Москвы.

Это скопление «Михайловских названий» на территории Москвы — ЕДИНСТВЕННОЕ. Согласно справочнику «Улицы Москвы», есть еще лишь улица Михайлова и Михайловский проезд, проходящие около станций метро «Таганская», «Пролетарская» и «Рязанский проспект» [858], с. 199–201. Других «Михайловских улиц» на территории Москвы в справочнике [858] не упомянуто.

Итак, здесь мы столкнулись с ярким фактом, прекрасно подтверждающим нашу реконструкцию.

А что расскажут нам историки по поводу реки Чуры и Михайлова в Тульской области? Оказывается, здесь у них — большие трудности. Указать реку Чуру, протекающую через Михайлово в Тульской области, они не могут. Вероятно, поэтому некоторые историки предлагали искать вместо реки — селение под названием Чур Михайлов. Впрочем, сегодня такого селения в Тульской области тоже нет. Уклончиво пишут так: «ПО МНЕНИЮ К.В. Кудряшова, Чур Михайлов ЛЕЖАЛ близ впадения в Дон р. Кочуры в 50 с лишним километрах ниже по Дону от устья Непрядвы» [631], с. 106. Впрочем, по поводу же летописной фразы, опираясь на которую предлагали искать вместо реки — селение, сами же признают следующее: «Фраза испорчена описками и позднейшей неверной интерпретацией текста, которые затемняют ее смысл» [631], с. 106. На эту тему см. также [631], с. 120.

По нашему мнению, искали не там, где нужно.

В январе 2001 года мы побывали на реке Чуре в Москве. Сегодня подойти к ее берегам непросто — большой район обнесен сплошными заборами, ведутся строительные работы. Еще ранее долина реки Чуры была, оказывается, засыпана [490:1], с. 116. В результате Чура сильно обмелела. Сегодня пройти к реке можно лишь по узкому проходу через старое Татарское кладбище. На рис. 5.5, рис. 5.6, рис. 5.7, рис. 5.8 представлен современный вид реки Чуры. Сейчас здесь возводят эстакаду, и вся территория вскоре сильно изменит свой вид.

Рис. 5.5. Река Чура в Москве. Вид вверх по течению, по направлению к современному Ленинскому проспекту. Справа — мусульманское кладбище. Фотография сделана Т.Н. Фоменко в январе 2001 года.

Рис. 5.6. Река Чура в Москве. Ведутся большие земляные работы. Слева — экскаваторы. Сейчас здесь возводят эстакаду. Вскоре вся территория радикально изменит свой облик. Не исключено, что река либо вообще исчезнет, либо ее заключат в трубы. Мы застали реку в последние месяцы ее существования в прежнем виде. Фотография января 2001 года.

Рис. 5.7. Вид на реку Чуру с правого берега, от подножия большого холма, на склонах которого расположено мусульманское (бывшее Татарское) кладбище. Фотография января 2001 года.

Рис. 5.8. Вид с левого берега реки Чуры на холм и на мусульманское кладбище. За ним расположены Михайловские переулки. В соответствии со старинной миниатюрой, приведенной выше, где-то здесь, перед Куликовской битвой с дозором стоял Фома Кацибей. Фотография января 2001 года.

1.2. Река Сосна и Брашева = Боровицкая дорога на Куликово поле — это река Сосенка на окраине Москвы и старая Боровская дорога в центр Москвы

В «Сказании о брани благовернаго князя Димитриа Ивановича с нечестивым царем Мамаемъ еллинским» [631], с. 137–194, сообщается, что Дмитрий Донской и Владимир Андреевич перед Куликовской битвой выслали разведку на реку Сосну с заданием привести языка. В одном из вариантов текста сказано — на Быструю Сосну. Процитируем летопись: «Князь же великыи Дмитрии Ивановичь говорить з братомъ своимъ съ княземъ Володимером Андреевичем!.. И посла [въ] сторожу избранных своих крепкых… и повели имъ стрещи на Быстрей Съсни (в других варианта текста — просто на Сосне — Авт.) съ всякимъ усердиемъ и подо Орду ехати и языка добыта» [631], с. 147. Варианты, где река названа просто Сосна, приведены на этой же странице.

Затем двинувшись на Куликово поле, Дмитрий Донской пошел по дороге через Котлы, а войско Владимира Андреевича подходило к полю битвы по другому пути, а именно по Брашевой дороге. Вот что сказано в летописи: «Князь великий Димитрий отпустить брата своего Владимира на БРАШЕВО ДОРОГОЮ, бо не зместилося войско все едною дорогою, а сам пошолъ на КОТЕЛ» [631], с. 354. В другом месте сказано: «Стукь стучить и гром гремит по ранней зоре — князь Володимеръ Ондриевичь МОСКВУ РЕКУ възится на Красномъ перевози НАБРАШЕВЕ» [631], с. 158.

В другом варианте «Сказания» Красный перевоз НА БРАШЕВЕ называется также Красным перевозом В БОРОВИЦЕ. А именно: «Стук стучит гром гримит по ранной зоре, а князь Володимер Андреевич МОСКВУ-РЕКУ перевозится на красном перевозе в БОРОВИЦЕ» [631], с. 235. Мы видим, что летописные тексты напрямую отождествляют названия БРАШЕВ и БОРОВИЦ. Поэтому в летописи здесь речь идет о Брашевской = Боровицкой дороге.

Спрашивается, есть ли в Москве река Сосна и Брашева = Боровицкая дорога, по которой шли войска Владимира Андреевича? Да, есть. На окраине Москвы протекает река СОСЕНКА. Рядом — поселок СОСЕНКИ, рис. 5.9, рис. 5.10. Речка Сосенка находится непосредственно около московской кольцевой дороги, в секторе между продолжениями Ленинского проспекта и Профсоюзной улицы. Мимо реки Сосенки, по другую сторону от Ленинского проспекта, в центр Москвы, по правую сторону Москвы-реки, проходит старая БОРОВСКАЯ дорога. Сегодня это — БОРОВСКОЕ шоссе, рис. 5.9. Названия дорог — БОРОВСКАЯ и БОРОВИЦКАЯ — фактически тождественны. А название БОРОВСКАЯ и БРАШЕВА — очень похожи, поскольку Ш и С — Ц часто переходили друг в друга. На рис. 5.9 и рис. 5.10 мы обвели названия Сосенки, чтобы выделить их на карте. Боровское шоссе видно на рис. 5.9 вверху слева. Вспомним здесь также о БОРОВИЦКИХ воротам Кремля.

Рис. 5.9. Фрагмент карты Москвы и ее окрестностей. Здесь течет река Сосенка, рядом — поселок Сосенки. Недалеко от речки Сосенки проходит Боровское шоссе — старая Боровская дорога. Скорее всего, они и упомянуты в «Сказании» как река Сосна и Брашева = Боровицкая дорога. Взято из [551], карта 20.

Рис. 5.10. Увеличенный фрагмент кары Москвы с речкой Сосенка и поселком Сосенки. Взято из [551], карта 120.

Становится понятным, почему летопись упомянула о разведке к реке Сосна = Сосенки именно в связи с движением Владимира Андреевича по Боровской дороге. По той простой причине, что эта дорога, входя в Москву, действительно проходит близко от реки Сосенки, рис. 5.9.

Между прочим, летописное название «Сосна» в связи с Куликовской битвой могло появиться в летописи еще и потому, что в центре Москвы, буквально рядом с Куликовым полем (согласно нашей реконструкции) и с засадой Владимира Андреевича, в древности находилось урочище «Под сосенками». Сегодня на этом месте расположен ПОДСОСЕНСКИЙ переулок. Повторим, что название это — старое. В истории города Москвы о нем известно следующее: «Подсосенский переулок… расположен на месте ДРЕВНЕГО УРОЧИЩА „ПОД СОСЕНКАМИ“» [312:1], с. 195. Правда, неясно, была ли здесь ранее какая-либо речка.

Таким образом, наша реконструкция движения войск Дмитрия Донского и Владимира Андреевича такова. Воспользуемся картой «Памятники археологии второй половины XIII–XVI веков на территории Москвы», приведенной в [331], т. 1, приложение. Войска Дмитрия двигались примерно по Ордынской дороге на Котел, она же — Коломенская дорога, как отмечено на карте, рис. 5.11. А полки Владимира Андреевича шли по Боровской = Боровицкой дороге, мимо речки Сосенки, рис. 5. 11. Обе дороги ведут в центр Москвы, к Куликову полю. Разведку выслали к подмосковной реке Сосенке, желая, наверное, проверить — свободен ли путь. Чтобы попасть на Куликово поле, Владимиру Андреевичу, двигавшемуся по Боровской = Боровицкой дороге, действительно нужно было переправиться через Москву-реку. Об этом и сообщила летопись, см. выше. Мамай при этом находился слева от Москвы-реки, по другую сторону от Дмитрия Донского и Владимира Андреевича.

Рис. 5.11. Фрагмент карты «Памятники археологии второй половины XIII–XVI веков на территории Москвы», приведенной в [331], т. 1, приложение. Стрелками мы отметили на ней движение войск Дмитрия Донского и Владимира Андреевича, согласно нашей реконструкции.

А что говорят историки по поводу реки Сосны и Брашевой дороги, упомянутых в «Сказании»? Опять-таки здесь у них большие проблемы. Они предлагают реку Быстрая Сосна — приток Дона, однако сами же признают, что тогда получается противоречие с другими указаниями летописи. Пишут так: «Но представления автора „Сказания“ о пути, которым шел Мамай на Русь, ошибочны… Поэтому сообщение „Сказания“ о посылке разведчиков к Быстрой Сосне, протекавшей значительно южнее Мечи, НЕДОСТОВЕРНО» [631], с. 204.

А по поводу летописной Брашевой дороги признают следующее: «Сообщение „Сказания“ о движении по Брашевой дороге на Коломну полков во главе с Владимиром Серпуховским ПРОТИВОРЕЧИТ известию Летописной повести… Указанное сообщение „Сказания“ НАДО ПРИЗНАТЬ НЕДОСТОВЕРНЫМ… Говорить о степени достоверности этого свидетельства памятника трудно» [631], с. 209.

Повторим: не там искали.

Итак, мы перебрали все основные географические названия, упомянутые летописью при описании Куликовской битвы. Все они обнаружились в Москве.

1.4. Куликовская битва на страницах известной книги Марко Поло

Книга Марко Поло «О разнообразии мира» [510], [1263:1] описывает Великую = «Монгольскую» Империю в эпоху ее шестого хана Хубилая (Кубилая) [510], с. 111. Марко Поло был его современником. Скалигеровская история датирует эти события самым концом XIII века. Однако, согласно нашей реконструкции, вследствие столетнего сдвига, речь тут идет на самом деле о конце XIV века. При этом ШЕСТЫМ великим ханом-царем Великой = «Монгольской» Империи, основанной Чингиз-Ханом = Георгием Даниловичем, был известный князь Дмитрий Донской. В самом деле: первый хан — это Георгий Данилович (Чингиз-Хан), второй хан — Иван Калита = Калиф (Батый), третий хан — Симеон Гордый, четвертый хан — Иван Красный, пятый хан — Дмитрий Суздальский и ШЕСТОЙ ХАН — Дмитрий Донской. См. таблицу выше.

Следует ожидать, что Марко Поло опишет и Куликовскую битву как наиболее знаменитое событие эпохи Дмитрия Донского и как крупнейшее сражение средневековья. Это ожидание действительно оправдывается, причем в яркой форме. Марко Поло ДОЛГО И ПОДРОБНО рассказывает об этой битве, уделяя ей много места — четыре главы, а именно, главы 77–80 [510], с. 110–117.

Марко Поло называет Мамая — НАЯНОМ или НАЯМОМ в разных переводах [510], [1263:1]. При этом хан Хубилай у Марко Поло — это Дмитрий Донской, а хан Наям — это хан Мамай русских летописей. Напомним, что буквы М и Н часто путались, особенно в западноевропейских текстах, где они изображались практически одним и тем же символом — тильдой над предыдущей гласной, см. [ИМП], ХРОН5. А литовского князя Ягайло — союзника Наяма = Мамая, Марко Поло называет царем Кайду. Как и в рассказе русских летописей, Марко Поло отмечает, что хан Кайду (Ягайло) не успел вовремя подойти к полю битвы. Цитируя Марко Поло, мы будем в скобках добавлять имена Донского, Мамая и Ягайло.

По Марко Поло, война началась с того, что ДЯДЯ великого хана Хубилая [Донского] — Наям [Мамай] «решил не подчиняться великому хану, а буде возможно, так и государство у него отнять. Отрядил Наян [Мамай] посланцев в Кайду [Ягайло]; то был также великий, сильный царь, великому хану приходился племянником… наказывал ему Наян [Мамай], чтобы шел он на великого хана [Донского] с одной стороны, а Наян [Мамай] пойдет с другой отнимать земли и государство; Кайду [Ягайло] сказал, что согласен, к назначенному сроку приготовится и пойдет со своим народом на великого хана [Донского]… ОН МОГ СТО ТЫСЯЧ КОННЫХ ВЫСТАВИТЬ В ПОЛЕ… Стали два князя Наян [Мамай] и Кайду [Ягайло] готовиться к походу на великого хана [Донского], набирали многое множество пеших и конных.

А великий хан [Донской] узнал об этом и не изумился нисколько, а стал… готовить свою рать и говорил, что если не казнит этих двух ПРЕДАТЕЛЕЙ И ИЗМЕННИКОВ, так не захочет венца носить и страною править. Приготовился великий хан [Донской] дней в десять — двенадцать, да так тайно, никто, кроме его совета, и не знал об этом. НАБРАЛ ОН ТРИСТА ШЕСТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ КОННЫХ ДА СТО ТЫСЯЧ ПЕШИХ. Собрались тут только близкие войска, оттого и было их так мало; было у него многое множество и других, да воевали они далеко, ПОКОРЯЛИ СТРАНЫ В РАЗНЫХ ЧАСТЯХ СВЕТА, и не мог он созвать их вовремя в нужное место… Пошел великий хан со своей ратью в поход и дней через двадцать пришел на равнину, где был Наян [Мамай] со своим войском; ЧЕТЫРЕСТА ТЫСЯЧ КОННЫХ было у него. Ранним утром подошел великий хан [Донской], а враг ничего не знал; захватил великий хан [Донской] все дороги, ловили там всех прохожих, оттого то враг и не ждал его прихода. Пришли они, а Наян [Мамай], скажу вам, лежит с женою в шатре, да наслаждается, очень он ее любил» [510], с. 111–113.

На рис. 5.12 мы приводим старинную миниатюру из книги Марко Поло, изображающую начало битвы между Наямом и великим ханом. На увеличенном фрагменте, рис. 5.13, мы видим хана Наяма = Мамая и его жену, окруженных войсками. На другом фрагменте, рис. 5.14, показан великий хан = Дмитрий Донской, нападающий на Наяма = Мамая. Между прочим, все лица, в том числе хана Наяма [Мамая] и его жены, — ЧИСТО ЕВРОПЕЙСКИЕ, рис. 5.13.

Рис. 5.12. Начало сражения между ханом Хубилаем (Кубилаем) и ханом Наяном или Наямом. Старинная миниатюра из книги Марко Поло. Взято из [1263:1], folio 34, с. 82.

Рис. 5.13. Увеличенный фрагмент миниатюры из книги Марко Поло. Хан Наян или Наям с женой, под охраной войск, незадолго до начала битвы. На их головах — золотые царские трехлепестковые короны. Взято из [1263:1], folio 34, с. 82.

Рис. 5.14. Увеличенный фрагмент миниатюры из книги Марко Поло. Хан Хубилай (Кубилай), нападающий на хана Наяна (Наяма). Взято из [1263:1], folio 34, с. 82.

Отметим, что старая миниатюра, рис. 5.14, подчеркивает МОЛОДОСТЬ великого хана. Как и должно быть, поскольку Дмитрий Донской был молод во время Куликовской битвы. Как на миниатюре, так и в тексте Марко Поло особо подчеркивается ЛИЧНОЕ присутствие великого хана [Донского] в битве. Кстати, на миниатюре он изображен на коне с красной сбруей и в царской золотой трех лепестковой короне. «В ЭТОТ РАЗ ВЕЛИКИЙ ХАН [Донской]… ХОДИЛ САМ НА ВОЙНУ, В ДРУГИХ СЛУЧАЯХ ПОСЫЛАЕТ ОН НА ВОЙНУ СВОИХ СЫНОВЕЙ И КНЯЗЕЙ, А В ЭТОТ РАЗ САМ ЗАХОТЕЛ ИДТИ НА ВОЙНУ» [510], с. 117. В русских летописях также подчеркивается ЛИЧНОЕ УЧАСТИЕ Дмитрия Донского в Куликовской битве.

Вернемся к рассказу Марко Поло.

«Занялась заря, и великий хан [Донской] показался на холме, у той равнины, а Наян [Мамай] в своем шатре спокоен и уверен, что некому напасть на него… Великий хан [Донской] стал на возвышение, в теремце на четырех слонах; высоко поднялось его знамя… Увидел Наян [Мамай] со своими воинами, что вокруг стана рать великого хана [Донского], и перепугались все; бегут к оружию; скоро-наскоро вооружаются и толком, по порядку расставляют отряды. Снарядились обе стороны, и оставалось только схватиться; заслышались тут многие инструменты, МНОГИЕ ТРУБЫ и громкое пение. У татар вот такой обычай: когда их приведут и расставят биться, пока не прозвучит накар начальника, они не начинают брани… Изготовились обе стороны и забил большой накар великого хана [Донского]; как забил он, тут уже не мешкают, друг на друга бегут с луками, мечами, палицами, копьями, а пешие с самострелами и другими вооружениями… НАЧАЛСЯ ЖЕСТОЧАЙШИЙ И СВИРЕПЫЙ БОЙ. Стрелами, как дождем, воздух переполнился. Мертвые всадники и кони падали на землю. За криком великим и бранью и грома было не расслышать.

НАЯН [Мамай], ЗНАЙТЕ, БЫЛ КРЕЩЕНЫЙ ХРИСТИАНИН, И В ТУ ЖЕ БИТВУ ХРИСТОВ КРЕСТ БЫЛ НА ЕГО ЗНАМЕНИ… ТАКОЙ ЖЕСТОКОЙ И СТРАШНОЙ БИТВЫ И НЕ БЫВАЛО; в наши дни столько народу, особенно конных, и не видано в стане и в битве. СКОЛЬКО НАРОДУ ПОГИБЛО С ТОЙ И ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ТАК ЭТО ПРОСТО ДИВО! С утра до полдня длилась схватка, А ПОД КОНЕЦ ВЕЛИКИЙ ХАН [Донской] ОДОЛЕЛ. Увидел Наян [Мамай] со своими, что им не выдержать, И ПОБЕЖАЛ… Наяна [Мамая] взяли в полон, а князья его и люди, с оружием в руках, сдались великому хану [Донскому].

Узнал великий хан [Донской], что Наян [Мамай] взят в плен И ПРИКАЗАЛ ЕГО УМЕРТВИТЬ… После этой победы великий хан [Донской] вернулся в свой главный город Канбалук… А другой царь Кайду [Ягайло], как услышал, что Наян [Мамай] разбит и казнен, НЕ ПОШЕЛ ВОЕВАТЬ, ПОБОЯЛСЯ, ЧТОБЫ И С НИМ НЕ СЛУЧИЛОСЬ ТОГО ЖЕ» [510], с. 113–117.

Это описание Марко Поло в точности соответствует основным моментам Куликовской битвы, согласно русским летописям. Действительно, русские хроники пишут, что хан Мамай перед Куликовской битвой договорился с Ягайло и оба выступили в поход против Дмитрия Донского. Но не успели соединиться, потому что Дмитрий Донской опередил Ягайло на один день и неожиданно вышел навстречу Мамаю.

Куликовская битва действительно продолжалась с раннего утра до середины дня. Марко Поло здесь совершенно точен: «с утра до полдня длилась схватка», см. выше. Согласно русским летописям, битва длилась с третьего до девятого часа, считая от рассвета [635], с. 120–125. То есть примерно с девятого часа утра до третьего часа дня по астрономическому времени.

Согласно русским летописям, князь Ягайло, узнав о разгроме хана Мамая, тут же повернул и убежал [635], с. 126–127. Точно так же, Марко Поло сообщает, что Кайду, узнав о разгроме Наяма, испугался и не пошел на битву [510], с. 117. Отметим, что имена я-ГАЙ-ло и КАЙ-ду содержат общий корень ГАЙ = КАЙ.

Отметим, что Марко Поло сообщает интересную и важную подробность, о которой «древне»-русские летописи, отредактированные Романовыми, уже умалчивают. А именно, что хан Наям [Мамай] был ХРИСТИАНИНОМ [510], с. 115. А на его боевом знамени был КРЕСТ [510], с. 116. Как мы уже говорили, само имя МАМАЙ или МАМИЙ является христианским и входит в святцы.

В заключение приведем любопытный «портрет» хана Хубилая, то есть Дмитрия Донского, изготовленный якобы в Китае, рис. 5.15. Сделанный китайскими художниками. Конечно, уже через много лет после описываемых событий. Здесь уже Дмитрий Донской представлен истинным монголом, в современном понимании этого слова. Естественно, историки именно этот «портрет» рассматривают как наиболее достоверный.

Рис 5.15. Изображение хана Хубилая с китайской гравюры. Так китайский художник изобразил Дмитрия Донского. Вероятно, думая, что это был местный монгол, родившийся у границ современного Китая. Взято из [510], с. 120.

2. Захват Сибири после победы над Пугачевым оставил явственный след в истории монетного дела России

Высказанная в книге «Реконструкция всеобщей истории» гипотеза, что война Романовых с Пугачевым была отнюдь не подавлением «мужицкого бунта», как это представили потом Романовы, а настоящей войной с соседним сибирско-американским русским государством, закончившаяся присоединением Сибири к романовской империи, — находит яркое подтверждение в истории русского монетного дела.

Дело в том, что захват новых земель и присоединение их к романовской России, как правило, немедленно отражались на печатаемых в России деньгах. ДЛЯ НОВЫХ ПРОВИНЦИЙ в Петербурге начинали выпускать монеты особого образца. В некоторых случаях романовские войска еще только-только вступали на землю другого государства, которое Романовы надеялись присоединить, а в Петербурге уже начинали чеканить монеты для новой провинции. Печатали заранее, еще до того, как она формально присоединялась к романовской России.

Например, во время Семилетней войны 1756–1763 годов императрица Елизавета Петровна намеревалась присоединить Пруссию к России. В 1760 году русская армия взяла Берлин, а за два года перед тем «русские войска заняли Восточную Пруссию и 22 (11 старого стиля) января 1758 года овладели… Кенигсбергом; ЖИТЕЛИ И ВСЕ ЧИНОВНИКИ ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ БЫЛИ ПРИВЕДЕНЫ К ПРИСЯГЕ РУССКОЙ ИМПЕРАТРИЦЕ» [85], т 38, с. 477. Эта война, как известно, так и не закончилась присоединением Пруссии к России. ОДНАКО УЖЕ В 1759 ГОДУ РОМАНОВСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО В МАССОВОМ ПОРЯДКЕ НАЧАЛО ЧЕКАНКУ СЕРЕБРЯНЫХ МОНЕТ ДЛЯ ПРУССИИ [857], с. 371–375. См. рис. 5.16, рис. 5.17, рис. 5.18.

Монеты особого вида выпускались русским правительством для Грузии в 1806–1833 годах на Петербургском и Тифлисском монетных дворах [857], с. 342–345. На этих монетах, кроме указания достоинства имелась надпись на грузинском языке КАРТХУЛИ ПУЛИ, то есть ГРУЗИНСКИЕ ДЕНЬГИ, ГРУЗИНСКАЯ МОНЕТА [857], с. 342.

В 1787 году, через четыре года после присоединения Крыма, были напечатаны ОСОБЫЕ РУССКИЕ МОНЕТЫ ДЛЯ КРЫМА, так называемые таврические монеты [857], с. 341. См. рис. 5.19.

И так далее.

В этом ряду, казалось бы, совершенно особняком стоят СИБИРСКИЕ МОНЕТЫ. Оказывается, в 1763 году, ЗА 12 ЛЕТ ДО ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ПОБЕДЫ НАД ПУГАЧЕВЫМ, Романовы начали чеканку особой «Сибирской монеты». То есть ОСОБОЙ МОНЕТЫ ДЛЯ СИБИРИ [857], с. 335–340. См. рис. 5.20, рис. 5.21, рис. 5.22. И кончилась чеканка в 1781 году, то есть через 6 лет после казни Пугачева [857], с. 335–340. Но такое случалось ранее лишь тогда, когда романовская Россия ВЕЛА ВОЙНЫ С СОСЕДЯМИ С ЦЕЛЬЮ ПРИСОЕДИНЕНИЯ НОВЫХ ПРОВИНЦИИ. Лишь в таких случаях начинался выпуск особой монеты для захваченных областей. Чеканка затем довольно быстро прекращалась, как только население провинции привыкало к общероссийским деньгам. Ниже мы перечислим все такие случаи.

Специальная чеканка ОСОБОЙ СИБИРСКОЙ МОНЕТЫ в 1763–1781 годах является еще одним доводом в пользу нашей реконструкции, что победа Романовых над Пугачевым — это на самом деле военный разгром Московской Тартарии. То есть соседнего с романовской Россией русского сибирско-американского государства со столицей в Тобольске.

В монографии В.В. Узденикова «Монеты России. 1700–1917» [857] особым монетам романовской России, чеканившимся для присоединенных провинций, посвящен специальный раздел «Областные и национальные выпуски» [857], с. 330–381. Вот все типы подобных монет, перечисленные в [857].

1) МОНЕТЫ ДЛЯ ПРИБАЛТИЙСКИХ ПРОВИНЦИЙ — «ливонезы», серебро, рис. 5.23. Они печатались для Ливоэстонии, Ливонии и Эстляндии = Эстонии. Годы выпуска: 1756–1757 [857], с. 30–334. Считается, что Эстония отошла к России по Ништадтскому мирному договору со Швецией 1721 года. Однако какое-то время после 1721 года Эстония была фактически автономной и управлялась местными остзейскими баронами [85], т. 49, с. 201. Таможенные границы между Эстонией и Россией были отменены лишь в 1782 году [85], т. 49, с. 224.

2) СИБИРСКИЕ МОНЕТЫ, рис. 5.20, рис. 5.21, рис. 5.22. Годы выпуска: 1763–1781 [857], с. 335–340. В романовской версии истории никакого присоединения Сибири в XVII–XVIII веках нет. Якобы Сибирь подчинялась Романовым с самого начала их правления. Однако, как мы видели, Романовы, скорее всего, подчинили себе Сибирско-Американское государство лишь после победы над Пугачевым в 1775 году. Но тогда получается, что годы выпуска романовских сибирских монет — это как раз годы войны с Московской Тартарией. Включая подготовку к войне и некоторое время после победы.

3) ТАВРИЧЕСКИЕ МОНЕТЫ, серебро, рис. 5.19. Годы выпуска: 1787, один год [857], с. 341. Крым — или как его называли раньше Таврия — был присоединен к России в 1783 году [85], т. 23, с. 552. Через четыре года после этого выпустили таврическую серебряную монету для Крыма.

4) МОНЕТЫ ДЛЯ ГРУЗИИ. Годы выпуска: 1806–1833 [857], с. 342–345. Присоединение Грузии к России происходило в 1801–1813 годах и сопровождалось русско-персидской (1804–1813) и русско-турецкой (1806–1812) войнами [85], т. 13, с. 46. Манифест Александра I о присоединении Грузии был дан в 1801 году [85], т. 13, с. 46. Фактически присоединение было закреплено после военных побед над Турцией и Персией в 1804–1813 годах. Как раз во время этих войн, в 1806 году, началась чеканка российских монет для Грузии. Она продолжалась около 25 лет.

5) МОНЕТЫ ДЛЯ ПОЛЬШИ, рис. 5.24. Годы выпуска: 1815–1841 [857], с. 346–358. Польшу присоединили к России после Венского конгресса 1814–1815 годов [85], т. 34, с. 32. В 1815 году из части бывшего Варшавского герцогства «было создано Королевство Польское (Царство Польское)… русский император объявлялся королем (царем) польским» [85], т. 34, с. 32. И сразу же после присоединения Польши, в 1815 году, началась чеканка русских монет для Польши.

6) МОНЕТЫ ДЛЯ ФИНЛЯНДИИ, рис. 5.25. Годы выпуска: 1863–1917 [857], с. 359–367. Финляндию присоединили к России в 1809 году, после русско-шведской войны 1808–1809 годов [85], т. 45, с. 182. Однако в 1863 году русское правительство пошло на рад уступок Финляндии, в частности, «в 1860–1865 годах была проведена денежная реформа, Финляндия получила собственную валюту» [85], т. 45, с. 183. Таким образом, начало чеканки особой монеты для Финляндии связано в данном случае с изменением статуса этой недавно присоединенной провинции в составе Российской империи.

7) МОНЕТЫ ДЛЯ ПЛАТЕЖЕЙ В ПОЛЬШЕ, серебро, рис. 5.26. Чеканились при Петре I, во время войны России со Швецией, в 1707–1709 годах. На монетах с одной стороны изображен профиль Петра I, а с другой — русский двуглавый орел. Надпись: «Ц[А]РЬ И В. [ЕЛИКИЙ] К. [НЯЗЬ] ПЕТР АЛЕКСЕЕВИЧ ВСЕЯ РОССИИ ПОВЕЛИТЕЛЬ». Год обозначен славянскими — на других образцах арабскими — цифрами. Достоинство на этих монетах не обозначалось, рис. 5.26. См. [857], с. 368–369.

Таким образом, во времена Петра I в России полагали, что для польских денег наиболее подходящей является именно русская надпись. Возможно, у Петра была мысль присоединить Польшу. Иначе трудно понять, зачем он отдал приказ чеканить деньги для Польши со своим портретом.

Русские монеты для Польши чеканились в 1707–1709 годах, когда Польша была оккупирована Швецией, с которой Россия как раз в эти годы воевала [85], т. 34, с. 28. Таким образом, монеты выпускались для государства, подчиненного военному противнику. Могло получиться так, что после войны Польша отошла бы к России. Вероятно, именно надеждой на такой исход и объясняется чеканка монет для Польши. Когда в 1709 году война закончилась, и стало ясно, что Польша не будет присоединена, чеканку прекратили.

8) ЗОЛОТЫЕ ЧЕРВОНЦЫ 1716 ГОДА С ПРОФИЛЕМ ПЕТРА I, ДВУГЛАВЫМ ОРЛОМ И ЛАТИНСКОЙ НАДПИСЬЮ: «Божьей милостью России повелитель, великий князь московский», рис. 5.27. Ценность на этих червонцах не обозначалась, но «по монетной стопе и пробе сплава русские червонцы полностью соответствовали широко использовавшимся в международной торговле нидерландским дукатам» [857], с. 370. Для каких целей правительство Петра I чеканило эти червонцы — неизвестно [857], с. 370. В монографии В.В. Узденикова они «предположительно отнесены к монетам для заграничных платежей» [857], с. 370. Может быть, Петр предназначал их для стран Западной Европы, которые он собирался в будущем завоевать и присоединить к России.

9) МОНЕТЫ ДЛЯ ПРУССИИ, серебро, рис. 5.16, рис. 5.17, рис. 5.18. Годы выпуска: 1759–1762, то есть во время Семилетней войны, когда Елизавета собиралась присоединить Пруссию к России. Монеты начали чеканить сразу после того, как в 1758 году НАСЕЛЕНИЕ ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ БЫЛО ПРИВЕДЕНО К ПРИСЯГЕ РУССКОЙ ЦАРИЦЕ [85], т. 38, с. 477. Отметим, это отнюдь не какие-то пробные монеты. Их выпускали массово! См. [857], с. 371–375.

10) ИНОСТРАННЫЕ МОНЕТЫ РУССКОЙ ЧЕКАНКИ. Их печатали на Петербургском дворе без ведома соответствующих правительств [857], с. 376. Известны две такие монеты: русская копия нидерландского дуката и русская копия турецкого пиастра. И та, и другая монета — золотые [857], с. 376.

11) МОНЕТЫ ДЛЯ МОЛДАВИИ И ВАЛАХИИ, рис. 5.28, рис. 5.29. Годы выпуска: 1771–1774 [857], с. 377–381. Хотя дунайские княжества Молдавия и Валахия, входившие в состав Турецкой империи, и были фактически поставлены под протекторат России после Кючук-Кайнарджийского мирного договора 1774 года между Россией и Турцией, но формально в состав России они в то время так и не вошли [85], т. 28, с. 87. Официальное присоединение произошло гораздо позже — в 1877 году [85], т. 28, с. 87. И это четко отразилось на истории монетного дела. В 1771–1774 годах, когда Россия стремилась присоединить дунайские княжества, начали выпуск монет для Молдавии и Валахии. Когда в 1774 году стало ясно, что формального присоединения достичь не удалось, чеканку монет сразу же прекратили.

Итак, мы видим, что ВО ВСЕХ СЛУЧАЯХ ЧЕКАНКА МОНЕТ ОСОБОГО ВИДА В РОМАНОВСКОЙ РОССИИ СВЯЗЫВАЛАСЬ С ПРИСОЕДИНЕНИЕМ ИЛИ С ПОПЫТКАМИ ПРИСОЕДИНЕНИЯ НОВЫХ ЗЕМЕЛЬ, ОТВОЕВАННЫХ У СОСЕДНИХ ГОСУДАРСТВ. И сибирская монета в этом ряду, как мы теперь понимаем, не исключение. Вероятно, Сибирь, а также американская Аляска были действительно присоединены к романовской России лишь в самом конце XVIII века после тяжелой и продолжительной войны с «Пугачевым». А до того они были в составе совершенно самостоятельного, огромного по размерам русского государства. Которое было враждебно Романовым. Это был последний осколок Великой = «Монгольской» Империи. Лишь после разгрома русского сибирско-американского государства Романовым удалось, наконец, окончательно утвердить свою ложную версию русской истории. Поскольку возражать было уже некому.

3. Новые данные о масштабном погроме старой русской истории при Романовых и в XX веке

3.1. Разгром гробницы Минина

В книге «Библейская Русь» (см. также ХРОН6, гл. 10:7) мы подробно говорили о гробнице Минина в Нижнем Новгороде.

В начале августа 2001 года А.Т. Фоменко и Т.Н. Фоменко посетили Кремль Нижнего Новгорода, где, как мы знали, еще в начале нашего века находилась усыпальница Кузьмы Минина. Ее старинное изображение см. на рис. 5.30, рис. 5.31 (мы уже приводили эти гравюры в книге «Библейская Русь»). Нам было интересно взглянуть на современное состояние гробницы, то есть в 2001 году. Однако оказалось, что сегодня ее уже нет. Как сообщил официальный экскурсовод Нижегородского Кремля, произошло следующее. В тридцатые годы XX века главный собор Кремля БЫЛ ВЗОРВАН. Здесь находилась не только гробница Минина, но и много других усыпальниц русских князей. При этом храм Нижегородского Кремля считался одним из главных мест захоронений русских правителей. Однако, как мы видим, было решено исправить неправильную русскую историю. Причем это уже не романовское время, а куда более близкое к нам. Итак, собор взорвали. На его месте, в те же тридцатые годы, возвели здание в популярном тогда конструктивистском стиле. Большое серое административное сооружение, замышлявшееся, как сообщил экскурсовод, в форме самолета. Однако построили лишь «фюзеляж» и нечто вроде обрубленных крыльев справа и слева. Этим ограничились. Сегодня, в 2001 году, тут расположены правительственные учреждения Нижнего Новгорода. Прямо на месте уничтоженных многочисленных захоронений.

Рис. 5.30. Часовня-гробница Козьмы Минина = библейского Неемии, согласно нашей реконструкции. Гробница находилась в Спасо-Преображенском соборе Кремля в Нижнем Новгороде. Взято из [366], с. 125.

Рис. 5.31. Гробница Козьмы Минина, то есть библейского Неемии — по нашей реконструкции — в усыпальнице Нижегородского собора. Взято из [304], т. 3, с. 254.

Мощи Минина, как нам сообщил экскурсовод, чудом уцелели и были перенесены в расположенную рядом небольшую церковь. Сегодня тут, на полу, слева от входа в церковь, можно увидеть плиту-новодел, на которой написали имя Минина, рис. 5.32. Но что находится под ней — сказать трудно. Плиту-новодел «заботливо» положили уже потом. Никаких остатков старой плиты или саркофага, никаких старинных надписей или хотя бы их копий-прорисовок здесь нет и в помине. Рядом, слева в стене церкви, захоронены мощи четырех русских князей. Их старых саркофагов тоже не видно. Лишь на стене, в двух небольших нишах-углублениях, краской на штукатурке написали имена князей, рис. 5.33. Все остальные нижегородские старинные княжеские погребения безвозвратно погибли при переделке русской истории при помощи динамита. Основную массу «ненужных» мощей и саркофагов, видимо, решили не переносить. А уж тем более старых плит С НАДПИСЯМИ. Ведь надписи могли быть «совсем неправильными».

Рис. 5.32. Плита «новодел», под которой якобы находятся остатки мощей Кузьмы Минина. Церковь Нижегородского Кремля. Фотография сделана авторами в августе 2001 года.

Рис. 5.33. Захоронения четырех русских князей в стене церкви, рядом с плитой-новоделом в память Минина. Фотография сделана авторами в августе 2001 года.

Во время поездки по Волге в 2001 году нам удалось побывать сразу в нескольких старых волжских городах — в Угличе, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде, Казани, Симбирске (Ульяновске), Самаре, Саратове, Царицыне (Волгограде), Астрахани. Близкое знакомство с историей каждого из них открыло безрадостную картину. Сооружений и памятников, датируемых ранее XVII века, здесь сохранилось ничтожно мало. Да и на них практически все надписи и фрески уничтожены. Оказывается, большинство старинных соборов было, как нам сообщали, «перестроено» Романовыми в XVII–XVIII веках «ввиду обветшания». Но даже и эти романовские новоделы были затем, в своем большинстве, тщательно и со знанием дела взорваны уже в нашу эпоху, в тридцатые годы. Размах романовских чисток виден хотя бы из того, что татарскую Астрахань вообще сровняли с землей и перенесли город на другой берег Волги! См. подробности в [PAP], ХРОН4, гл. 14:14.

3.2. Разгром Ипатьевского монастыря города Костромы

В августе 2001 года А.Т. Фоменко посетил Ипатьевский монастырь города Костромы. Как сообщил официальный экскурсовод, монастырь ранее был вотчиной Годуновых и лишь после Смутного Времени перешел к Романовым, которые узурпировали его и превратили в святое место династии Романовых. Недаром именно в Костроме планировалась установка памятника 300-летию дома Романовых с фигурами восемнадцати царей этой династии (памятник не был здесь установлен, хотя для него было сделано довольно много бронзовых отливок). В Ипатьевском монастыре были захоронены многие представители дома Годуновых. А именно, около шестидесяти человек только по мужской линии. Кроме того, здесь были еще и женские захоронения. Однако, как рассказывают нам сегодня экскурсоводы, В XVII ВЕКЕ ГЛАВНЫЙ СОБОР ИПАТЬЕВСКОГО МОНАСТЫРЯ «СЛУЧАЙНО ВЗОРВАЛСЯ». Якобы в нем «долго хранили порох». В подвалах. И в результате будто бы преступной небрежности огромный собор взлетел на воздух. После чего Романовы уважительно возвели на его месте новый собор. Такова ОФИЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ, сообщаемая сегодня экскурсоводами подряд всем посетителям Ипатьевского монастыря. При этом рисуется как бы следующая картина. Годуновы, мол, сами могли быть виноваты. Наверное, построив собор, они заложили под него порох. Который совершенно случайно взорвался через много десятилетий, уже при Романовых. Да и стоит ли вообще ворошить прошлое. Дескать, правды сегодня не узнать.

Сегодня захоронений годуновской эпохи в Ипатьевском монастыре осталось всего лишь не более десятка. Причем некоторые из них даже не атрибутированы, поскольку надписи на расколотых плитах сильно повреждены и практически нечитаемы, рис. 5.34, рис. 5.35, рис. 5.36. Интересно, что один из каменных саркофагов АНТРОПОМОРФНЫЙ, то есть высечен по форме человеческого тела, рис. 5.37. Но никаких надписей на нем не сохранилось. Крышки тоже нет. Саркофаг того же типа, что и обнаруженные в Египте.

Рис. 5.34. Сильно поврежденная надпись на одном из надгробий эпохи Годунова. Троицкий собор Костромского Ипатьевского монастыря. Фотография сделана авторами в августе 2001 года.

Рис. 5.35. Сильно поврежденная надпись на одном из надгробий эпохи Годунова. Троицкий собор Костромского Ипатьевского монастыря. Фотография сделана авторами в августе 2001 года.

Рис. 5.36. Надгробная плита эпохи Годунова. Дикий камень, надпись на нем не сохранилась. Троицкий собор Костромского Ипатьевского монастыря. Фотография сделана авторами в августе 2001 года.

Рис. 5.37. Антропоморфный каменный саркофаг эпохи Годуновых. Троицкий собор Костромского Ипатьевского монастыря. Такого же типа и саркофаги, обнаруженные в Египте. Фотография сделана авторами в августе 2001 года.

Этот сюжет естественно вписывается в цепь других «случайностей», сопровождающих всю историю романовских «реставраций» и «поновлений» старинных русских соборов в XVII веке. В [PAP], ХРОН4, гл. 14:5, мы подробно рассказываем о погроме, учиненном Романовыми в московских храмах. Сбивали фрески, громили соборы даже Московского Кремля. Как мы видим, то же самое творилось и в других русских городах. Некоторые ордынские «монгольские» соборы как бы случайно взлетали на воздух. После чего на освободившемся месте возводили новые храмы, якобы «в духе тех», какие были тут раньше. На самом же деле, как мы теперь начинаем понимать, Романовы с упоением уничтожали историю Великой = «Монгольской» Империи, подменяя ее выдуманной миллеровско-скалигеровской версией. Выходит, что одним из основных инструментов изготовления «правильной истории» были бочки с порохом. В тридцатые годы нашего столетия по уцелевшим остаткам русско-ордынской истории еще раз «грамотно прошлись» уже при помощи динамита.

Любопытно, кстати, как рассказывает о взрыве собора при Романовых официальный музейный путеводитель «Усыпальницы бояр Годуновых в Костромском Ипатьевском монастыре», который мы видели в августе 2001 года на стене усыпальницы Годуновых. Написано буквально следующее: «В 1650–1652 гг. Троицкий собор БЫЛ ПЕРЕСТРОЕН и значительно расширен в размерах». Итак, вместо слова «взорван» историки уклончиво написали «был перестроен». Грамотно.

Итак, мы вновь и вновь наталкиваемся на ту же самую границу — на эпоху XVII века, отделяющую романовскую историю от прежней ордынской «монгольской» истории. Проникнуть сквозь барьер-стену XVII века чрезвычайно трудно — подлинных археологических свидетельств XVI и более ранних веков уцелело чрезвычайно мало. В колониях Великой Империи, в Западной Европе, прежние имперские храмы и сооружения тоже были в основном уничтожены. Однако пришедшие к власти западноевропейские реформаторы XVII–XVIII веков решили сохранить в своих новых постройках, в основном, архитектурный стиль «монгольских» храмов, лишь объявив его чрезвычайно древним и исключительно своим, будто бы чисто западноевропейским, см. [PAP], ХРОН4, гл. 14:47. А вот по оккупированной Руси XVII века прокатилась мощная волна переделки истории, с тотальной «зачисткой всех следов». Сменили не только архитектурный стиль, но даже характер погребений, см. [PAP], ХРОН4, гл. 14:6. Сегодняшние посетители-иностранцы удовлетворенно и иногда сочувственно отмечают: как мало осталось у вас на Руси следов ее прошлого, даже сравнительно молодого. Наверное, ничего достойного тут просто никогда и не было. Не то что в древней Западной Европе.

4. Странности, окружающие захоронение монаха Симеона Ульянова в волжском городе Угличе

В книге «Новая хронология Руси, Англии и Рима» [РАР]:5, часть 1, гл. 13, пункт 49 (см. также ХРОН4, гл. 13, пункт 3.2), мы подробно рассказываем об одеянии монаха Симеона Ульянова. Оно представляет большой интерес с точки зрения хронологии и не вписывается в миллеровско-романовскую версию русской истории, придуманную в XVII–XVIII веках.

В начале августа 2001 года А.Т. Фоменко и Т.Н. Фоменко посетили Кремль в городе Угличе и, в частности, так называемый Дворец (Терем) Царевича Димитрия. Именно здесь выставлена колода XVII века, в которой нашли мощи монаха Симеона Ульянова, его одеяние (схиму) и предметы, положенные вместе с ним в колоду. Мы хотели еще раз, более детально, сфотографировать интересные, трудночитаемые надписи на схиме. Однако, к нашему большому удивлению, ОДЕЯНИЕ ОКАЗАЛОСЬ ИЗЪЯТЫМ ИЗ МУЗЕЙНОЙ ЭКСПОЗИЦИИ. Сотрудники музея объяснили нам, будто оно «заплесневело», стало разрушаться, и московские археологи (специально приехавшие в Углич) приказали отправить его в Москву для реставрации, поскольку сотрудники Угличского музея якобы не обладают достаточной квалификацией для решения этой проблемы. У нас тут же возник недоуменный вопрос — почему одеяние, благополучно висевшее в музее, в закупоренной, застекленной витрине на протяжении довольно длительного времени, так неожиданно стало «портиться». Ведь другие старинные ткани, причем даже якобы более ранние, выставленные в том же музее, в таких же витринах, благополучно сохраняются до сих пор и «на реставрацию» их не отправляют. Однако никакой дополнительной информации по этому поводу нам не сообщили.

Почти наверняка поводом к отправке схимы монаха Ульянова в Москву действительно послужило желание устранить какую-то порчу ткани, а вовсе не стремление скрыть от общественности старинные свидетельства, плохо вписывающиеся в скалигеровско-миллеровскую версию истории. Тем не менее любопытно выяснить — как скоро одеяние монаха вернется в музей Кремля города Углича после «московской реставрации». И вернется ли вообще. А если вернется, то будет ли «отреставрированный» текст совпадать с тем первоначальным, который зафиксирован на наших фотографиях в январе 1999 года и затем в 2000 году, см. рис. 5.38, рис. 5.39, рис. 5.40, рис. 5.41, рис. 5.42, рис. 5.43, рис. 5.44 (мы уже приводили эти фотографии в книге «Новая хронология Руси, Англии и Рима»). Не останутся ли они единственным подлинным документом, запечатлевшим исходный вид старинной схимы и надписей на ней? Пока что, в августе 2001 года, в витрине, посвященной монаху Ульянову, его одеяния нет. (Не хотелось бы думать, что какую-то роль в «улучшении одеяния», подробно описанного в наших книгах, сыграло отрицательное отношение некоторых историков к новой хронологии).

Кстати, когда мы видели это одеяние в 1999 году, оно выглядело почти как новое. Состояние его было на удивление хорошее. Вышитые золотом буквы были целыми, ни ткань, ни шитье не были потрепаны.

В связи с этим стоит отметить другие странности, связанные с вскрытием захоронения монаха Ульянова. Во время той же беседы научные сотрудники музея Угличского Кремля неожиданно сообщили нам, что в колоде, кроме самих мощей монаха, его одеяния и «четок», были еще обнаружены ДВА СВИТКА с достаточно большим текстом. Причем об этом в официальной музейной экспозиции не сказано ни слова! Никаких сведений о свитках нет и в известных нам публикациях по истории Углича. Естественно, мы поинтересовались — что же было написано на свитках? Сотрудники научно-исследовательского отдела музея неуверенно ответили, что там ВРОДЕ БЫ была записано по-старославянски житие монаха. Свитки были старинного вида, ВЕРТИКАЛЬНЫЕ, а не горизонтальные. См. по этому поводу [БР], ХРОН6, гл. 2:2.2, где мы приводим данные, согласно которым на действительно древних свитках текст писали так, что при разворачивании длинного свитка-рулона сверху вниз, горизонтальные короткие строчки на нем тоже читались последовательно, одна за другой, сверху вниз, от начала до самого конца свитка. Во время чтения свиток держали вертикально, постепенно свертывая его верхний конец и разворачивая нижний. Именно такого вида свитки и были извлечены из колоды монаха Ульянова.

Получается, что до нас дошел действительно старинный и подлинный русский документ XVII века. Мы попросили показать нам либо сами свитки, либо их фотографии, а также текст или его прорисовки. Однако выяснилось, что НИЧЕГО ЭТОГО В УГЛИЧСКОМ КРЕМЛЕ УЖЕ НЕТ. Оказалось, что сами сотрудники Угличского музея не были в общем-то допущены к исследованию уникальных свитков. Как они нам рассказали, местные музейные работники ЛИШЬ ЭПИЗОДИЧЕСКИ ПРИСУТСТВОВАЛИ при РАСШИФРОВКЕ текста приехавшим из Москвы представителем историко-архивного института. Хотя, как было нам сказано, текст был старо-русским, его тем не менее ПРИШЛОСЬ РАСШИФРОВЫВАТЬ. Результаты же расшифровки сотрудникам Угличского музея (по их собственным словам) неизвестны. Вообще, никаких следов этих исследований в музее Кремля города Углича почему-то нет. По-видимому, многие материалы тоже были увезены в Москву. Впрочем, сами свитки, как нам сообщили в Угличском музее, хранятся в филиале Ярославского архива, находящегося в городе Угличе. Однако доступ в архив, естественно, ограничен. Нам не удалось посмотреть свитки или их расшифровку. После того, как мы познакомились с надписями на самом одеянии, плохо вписывающимися в скалигеровско-миллеровскую версию истории, совершенно естественно предположить, что и текст свитков также содержал «нечитаемые места», поскольку мог быть записан старинным, частично забытым сегодня шрифтом, непонятными значками-буквами.

В любом случае остается совершенно непонятным, почему в официальной экспозиции захоронения монаха Ульянова ни слова нет (и не было) о найденных в колоде свитках с его жизнеописанием. Почему в витрине не были выставлены сами свитки или же хотя бы их фотографии, а также увеличенные фотографии или копии-прорисовки текста, его перевод? Ведь многим посетителям музея было бы интересно познакомиться с подлинными свидетельствами далекого XVII века.

Здесь стоит сделать общее замечание. Наш многолетний опыт общения с музейными работниками и сотрудниками научно-исследовательских отделов музеев обнаружил любопытный эффект. Пока вы послушно слушаете их пояснения, например во время экскурсии, — все в порядке. Если задаете нейтральный вопрос вроде: «Из чего соткано это одеяние?», — почти наверняка услышите вежливый и даже подробный ответ. Но стоит поинтересоваться об основах хронологии, каким веком, а главное ПОЧЕМУ, НА ОСНОВАНИИ КАКИХ ДОКУМЕНТОВ ИЛИ СВИДЕТЕЛЬСТВ датируется то или иное сооружение или музейный предмет, ситуация обычно меняется. На вопросы, выводящие за рамки стандартной экскурсионной беседы, — например, почему на русских воинских шлемах и щитах сплошь и рядом выгравированы надписи, считаемые сегодня за арабские, см. [PAP], ХРОН4, гл. 13:1, — сотрудники музеев, чаще всего, начинают отвечать кратко, неохотно, ссылаются на незнание, на отсутствие собственного интереса, либо же на вышестоящие инстанции.

«Излишне детальный» интерес иногда вызывает напряжение и даже раздражение. Настойчивые расспросы часто приводят к агрессивной реакции. А ведь речь идет о событиях далекого прошлого, то есть уже лишенных личной эмоциональной окраски. Невольно складывается ощущение, что подлинная АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ история Средних Веков (не только средневековой Руси, но и Западной Европы) как бы негласно засекречена и сегодня нам предлагается лишь покорно выслушивать официально утвержденную, скалигеровско-миллеровскую ее версию. Возникает мысль, что музейных работников в неявной форме приучают и вынуждают глушить излишне глубокий интерес посетителей к истории и хронологии древних предметов, выставленных в музеях.

5. Оргáны западноевропейских соборов донесли до нас старую музыкальную культуру Руси-Орды XV–XVI веков

Сегодня западноевропейские соборы отличаются от русских храмов и мечетей, на первый взгляд, тем, что в них стоит оргáн, звучащий во время службы. А на Руси, как нам говорят, ничего подобного никогда не было. Однако это устоявшееся мнение, скорее всего, неверно. На Руси оргáны были. Не исключено также, что в XIV–XVI веках подобные музыкальные инструменты звучали и в храмах «Монгольской» Империи. Как мы сейчас расскажем, в Древней Руси оргáны были распространены. Но известно, что их запретил Петр I. А скорее всего, первые Романовы. Уничтожали старые русские обычаи. И уничтожили. В значительной степени. Вот что сообщают на эту тему историки.

В 1700 году в Москву из Западной Европы прибыл Корнелиус де Брюин (Брюн). «В 1711 году в Амстердаме вышло „Путешествие чрез Московию в Персию и Индию“ голландского путешественника Корнелиуса де Брюина. Через несколько лет необычный труд был переведен едва ли не на все европейские языки» [537:1], с. 52. Доктор исторических наук H.М. Молева кратко резюмирует московские впечатления иностранца следующим образом. «Богатейшая обстановка домов. Горы золотой и серебряной посуды. Роскошные одежды» [537:1], с. 32. Сам де Брюин пишет, например, следующее: «Там (в доме Лефорта на Яузе — Авт.) стояли два огромных леопарда… с распростертыми лапами, опиравшимися на щиты с гербом, и все это было сделано из литого серебра. Потом большой серебряный глобус, лежащий на плечах Атласа из того же металла и, сверх того, множество больших кружек и другой серебряной посуды». Цит, по [537:1], с. 56.

«Правда, при дворе могло бы, пожалуй, быть больше театра и МУЗЫКИ. Корнелиус де Брюин о них просто не упоминает. Оказавшийся в Москве одновременно с ним итальянский певчий-подросток Филипп Балатри, К СВОЕМУ УДИВЛЕНИЮ, ОБНАРУЖИВАЕТ: ВО МНОГИХ ДОМАХ ЕСТЬ ОРГÁНЫ ОРИГИНАЛЬНОЙ КОНСТРУКЦИИ, НО ИХ ПОЧЕМУ-ТО ПРЯЧУТ В ШКАФАХ. Позже удается узнать: ПЕТР ЗАПРЕТИЛ ИХ КАК НАСЛЕДИЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ. Свадьба шута Шанского под Кожуховым в 1697 году была едва ли не последним московским народным гулянием с 27 оргáнами» [537:1], с. 32.

Здесь не описывается устройство русских оргáнов, говорится лишь об их оригинальной конструкции. Напомним, что словом оргáн называли пневматический инструмент с поддувальным мехом, где звучат металлические трубы под действием нагнетаемого в них воздуха. Прообразом была, скорее всего, волынка. А словом «оргáнчик» именовали небольшие инструменты, звучавшие при вращении вала, на котором заранее набита какая-то мелодия [223], т. 2, столбец 1787. Например, так устроена шарманка. Однако из дальнейших описаний де Брюина видно, что в некоторых, а может быть и во многих, случаях речь шла, скорее всего, именно о больших пневматических оргáнах.

«Не меньшее впечатление производит и музыка. Де Брюину ее приходится слышать повсюду — гобоистов, валторнистов, литаврщиков в военном строю и во время торжественных шествий, целые оркестры самых разнообразных инструментов ВПЛОТЬ ДО ОРГÁНА У ТРИУМФАЛЬНЫХ ВОРОТ, на улицах и в домах, наконец, удивительное по стройности звучание певческих ансамблей. Без этого не обходился ни один праздник в Московии» [537:1], с. 55. Надо полагать, что в подобных случаях вместе с оркестром на открытых площадях звучал большой оргáн с трубами и поддувальным мехом.

В Москву собирался уехать (на постоянную службу — Авт.) знаменитый композитор Вивальди. Поездка не состоялась, но его ученик — скрипач и композитор Верокайи действительно уехал в Москву [537:1], с. 64. Однако сегодня романовская версия истории уверяет нас, будто музыкальная культура Древней Руси находилась на весьма низком уровне. Проще говоря, отсутствовала. Незатейливые пляски вокруг дымного костра, примитивные частушки (обычно с матерщиной), бубен, протяжные звуки рогов, визгливый писк дудок, пьяный галдеж. В общем, бесконечно далеко до изысканного Версаля с кружевами и скрипками.

H.М. Молева справедливо пишет: «Черное десятилетие бироновщины, как, впрочем, и ПУСТЫЕ ДЛЯ МУЗЫКИ годы Петра I, — хрестоматийная и, значит, неоспоримая истина.

Но — ведь звучали же по всей Москве (и не только по Москве!) XVII века ОРГÁНЫ (как сообщает, в частности, де Брюин — Авт.), О ЧЕМ ДО ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ НЕ УПОМИНАЛИ ТРУДЫ ПО ИСТОРИИ МУЗЫКИ. Но — были же любимыми, самыми распространенными инструментами ГОРОДСКИХ — НЕ ДВОРЦОВЫХ! — МУЗЫКАНТОВ тех же лет валторна и гобой, тогда как обзорные труды упоминают только гусли и рожки. Но — существовала же в Москве со средины того же столетия первая государственная школа — „съезжей двор трубного учения“ (в сохранившем и поныне его название — Трубниковском переулке!), в то время как каждый справочник (написанный в рамках романовской версии истории — Авт.) утверждал, что исполнительство на подобных инструментах, тем более обучение игре на них, было делом одних заезжих западноевропейских музыкантов.

Все это установили неопровержимо И СОВСЕМ НЕДАВНО, считанные годы назад (книга H.М. Молевой опубликована в 1997 году — Авт.), десятки обнаруженных архивных дел. И тогда еще одно „но“. КУДА И КАК МОГЛА ИСЧЕЗНУТЬ ЭТА ВЫСОКАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА, ЭТА НАСУЩНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ В НЕЙ НЕ ЦАРСКОГО ДВОРА, ЖИВШЕГО ПО ЕДИНОМУ С ЕВРОПОЙ ПРОТОКОЛУ, — ЦЕЛОГО НАРОДА? КАКОЙ ЖЕ НЕМЫСЛИМЫЙ КАТАКЛИЗМ СТЕР ИХ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, НА ПОЛВЕКА ИЗ ИСТОРИИ РОССИИ? И не говорит ли эпизод с Вивальди — Верокайи, что все обстояло не совсем так, как привыкли утверждать авторы общих обзоров по русской культуре?» [537:1], с. 65–66.

К счастью, «продолжали существовать городские переписи. Не каждый историк решается работать с ними, тем более историк искусства. Слишком трудно выдержать однообразное мелькание сотен тысяч безликих имен… Но здесь другого выхода не было.

И переписи говорили. Говорили о том, что с основанием Петербурга резко сократилось среди вольных музыкантов ЧИСЛО ОРГАНИСТОВ. Органисты еще есть в Москве, и их уже почти нет в Петербурге. Делали свое дело мода и личный вкус Петра I. СКАЗАЛАСЬ ГИБЕЛЬ В МОСКОВСКОМ ПОЖАРЕ 1701 ГОДА СТАРОЙ, ПРЕВОСХОДНО НАЛАЖЕННОЙ КРЕМЛЕВСКОЙ МАСТЕРСКОЙ ОРГÁНОВ И КЛАВЕСИНОВ. Восстанавливать ее не стали — у Петра были иные вкусы на самую застройку Кремля. За новую мастерскую никто не стал браться. Меньше музыкантов стало среди владельцев московских дворов. Безработица? Подкравшаяся бедность? Это не так сложно проверить по другому виду учета жизни горожан — тщательно регистрировавшимся и облагавшимся налогом актам купли-продажи. И вот что открылось: ОРГАНИСТЫ МЕНЯЛИ ПРОФЕССИЮ» [537:1], с. 67–68.

Тем не менее выясняется, что в некоторых западноевропейских городах Европы изготавливали и поставляли в Россию оргáны вплоть до начала XVIII века [537:1], с. 72–73. По-видимому, это — остатки прежней практики «Монгольской» Империи, разные области которой в XV–XVI веках специализировались на производстве тех или иных индустриальных продуктов «в общий имперский котел». Например, какое-то количество оргáнов для музыкальных центров Империи делали в Западной Европе. В частности, «Феофил Анжей Фолькмар был органистом „староградской главной церкви святой Екатерины в Данциге“ и еще занимался посредничеством при продаже самых дорогих и становящихся все более редкими инструментов — оргáнов, клавикордов, клавесинов. Об этом сообщала газета „Санкт-Петербургские новости“ за 1729 год… Что толкнуло поморского органиста искать сбыта своих инструментов именно в России? Неопытность? Надежда на слепую случайность? Нет, книги городского гданьского магистрата за конец 1720-х — начало 1730-х годов судили иначе. Фолькмар был опытным посредником, и с Россией связаны его МНОГИЕ САМЫЕ ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ. Объявления в петербургской газете вполне оправдывали себя, хотя стоили предлагаемые инструменты недешево» [537:1], с. 72–73.

Отметим еще один любопытный штрих. «И вот, наконец, как подтверждение смутных догадок и робких предположений — архивное дело с составом придворного штата на 1731 год. Это выглядело совершенно невероятным — около 90 инструменталистов! Смычковая группа — больше 30 человек. Шесть трубачей. Столько же валторнистов. Гобоисты, литаврщики… Сомнений не оставалось: состав симфонического оркестра. Мало того, что полного — большого даже для наших дней, ведь оркестр Большого театра насчитывает сегодня около 120 музыкантов… И все это на 70 лет раньше, чем принято считать в истории русской музыки!

Но тогда, может быть, не так уж много фантазии в слухах о том, что венецианский аббат Вивальди готов был принять приглашение в Москву, и только духовный сан и преклонный возраст не дали осуществиться его желанию?… Значит, не было никаких „пустых“ десятилетий, не было и пресловутого провала культуры. Прочная… традиция русской музыкальной культуры давала в новом столетии новые плоды» [537:1], с. 81–82.

Между прочим, обратим внимание, что на Руси до сих пор широко распространены гармони (баяны). Считается, что история гармони прослеживается назад во времени якобы лишь до начала XIX века [797], с. 276. Но очевидно, что гармонь и оргáн устроены по одному и тому же принципу. Mexá нагнетают воздух, выходящий сквозь клапаны или трубы инструмента, в результате чего возникает звук разных тонов. Возможно, гармонь и оргáн — два варианта одного и того же инструмента. Небольшую гармонь можно переносить, она удобна для игры на праздниках, народных гуляньях. Большой оргáн устанавливали в церквях, в больших зданиях. Может быть, названия ОРГÁН и ГАРМОНЬ схожи, поскольку М и Н переходили друг в друга. Ведь слово ГАРМОНЬ практически тождественно старому русскому слову ГАРНЫЙ, то есть красивый, хороший, ГАРНО = хорошо [223], т. 1, столбец 848. Сегодня слово ГАРНЫЙ сохранилось в украинском языке. Словом ГАРНО могли называть в Руси-Орде красиво звучащий музыкальный инструмент. Не отсюда ли название ОРГАН? Причем воздушные мехá были известны на Руси довольно давно, поскольку широко использовались в кузнечном деле и металлургии. Оргáн мог впитать в себя также идею военных труб и охотничьих рогов, которые тоже активно использовались на Руси. Русская армия = Орда широко применяла военные трубы. О «трубных гласах» на поле боя говорит, например, «Сказание о Куликовской битве», см. выше.

При Романовых на Руси некоторое время еще сохранялась так называемая РОГОВАЯ МУЗЫКА. Несколько музыкантов трубили в большие рога, установленные на специальных подставках [711:1], с. 73–74. Собственно говоря, это был вариант оргáна (рόга?), но только вместо механических мехóв воздух выдували сами музыканты. Преимущество такого оргáна очевидно — он легко перемещался с места на место. «Роговая музыка была так громка, что звуки ее в безветренную погоду были слышны в окружности на 7 верст. В бальных залах роговая музыка ставилась подле обыкновенного оркестра… Производимый ею эффект, по свидетельству современников, был поразителен… По общему впечатлению, производимому этой музыкою, она приближалась к духовому органу… Роговая музыка просуществовала в России только до 1812 года» [711:1], с. 75–76.

Итак, согласно свидетельствам XVII века, в Древней Руси музыкальные оргáны были распространены. Однако Романовы, борясь с духовным наследием Ордынской Империи, ЗАПРЕТИЛИ ИХ, введя новый стиль музыкальной культуры. Скорее всего, оргáны были запрещены уже при первых Романовых, в начале XVII века, когда реформировали русскую церковь. Но, видимо, прежняя ордынская музыкальная культура оказалась настолько живучей, что ее пришлось изгонять не одно десятилетие. Мы видим, что Петр I искоренял оргáны уже из русского домашнего быта, где они все еще сохранялись. В итоге, в русской церкви музыкального сопровождения для вокала не осталось вообще. Недаром современники Петра I отмечали, что «царю (Петру I — Авт.) можно доставить огромное удовольствие вокальными номерами без инструментального сопровождения — а капéлла» [537:1], с. 32. Все понятно. Убрали оргáны — получилась а капéлла. Петру очень нравилось. Мы видим, что в романовской России оргáн и гармонь вытеснили из официальной музыкальной культуры. Гармонь объявили простонародным инструментом, возникшим якобы лишь в начале XIX века. А вот на Западе готско-ордынские соборы-мечети и оргáны в них сохранили до нашего времени. И задним числом объявили исключительно западноевропейским стилем.

6. Тур Хейердал доказывает существование родственных связей между «древними» викингами и русскими донскими казаками

В 2001 году в газете «Аргументы и факты» (№ 16, 2001 г., стр. 22) появилось сообщение под любопытным заголовком «Казаки — потомки викингов?». Приведем заметку полностью. «Знаменитый путешественник Тур Хейердал в конце апреля приедет в Ростов-на-Дону, неподалеку от которого — в районе города Азова и древнегреческого городища Танаис — он намерен провести археологические раскопки. Цель работ — поиск доказательств гипотезы, что народы Кавказа и Причерноморья являются потомками викингов, а верховный бог скандинавской мифологии Один — не кто иной, как король древних жителей Приазовья, переселившихся впоследствии на север. В древнеисландских сагах шведский ученый обнаружил упоминания о бежавших из родных краев на юг викингах, которые у реки Танаис (Дон) основали государство, а себя величали азами. Отсюда, считает Хейердал, и возникло древнее название Азов. Впоследствии викинги-азы отправились на север, и дошли до Швеции, где и обосновались».

По-видимому, Тур Хейердал обратил внимание на те многочисленные свидетельства «древне»-исландских саг, о которых мы подробно рассказали в [ИМП], ХРОН5, гл. 21. Мы уже видели, что саги довольно четко говорят о колонизации и завоевании Скандинавии выходцами из Трои и из Азии. А также из других областей Руси-Орды, именуемой в сагах «Великая Свитьод» или «Гардарики». Но Хейердал воспитан на скалигеровской хронологии. Поэтому он предпочитает считать, что сначала викинги жили в Скандинавии, потом отправились на Русь, на казацкий Дон, и там стали азами. Здесь же, на Руси, зародился культ их великого бога Одина, после чего казаки-викинги отправились в обратный путь, вернулись в Скандинавию и заселили ее «во второй раз». Но, как мы отмечали в [ИМП], ХРОН5, гл. 21, на самом деле тут речь идет об описании на страницах «древне»-скандинавских саг эпохи великого = «монгольского» завоевания XIV века, начавшегося из Руси-Орды. Так что в названии заметки следовало бы поменять местами казаков и викингов, после чего получится: «Викинги — потомки казаков?». Мы видим, как многое зависит от правильности хронологии.

7. «Половецкие бабы» как старые надгробные изваяния наших предков XIV–XVI веков

В [PAP], ХРОН4, гл. 14, 6–7 и в [ИМП], ХРОН5, мы много говорили о том, что русские погребальные обычаи были изменены в XVII веке. Старые надгробные плиты выглядели совсем по-другому. Кроме того, мы обратили внимание на то, что известные каменные «половецкие бабы», распространенные почти по всей Евразии, от Западной Европы до Китая, являются, скорее всего, надгробными памятниками людей, создавших Великую = «Монгольскую» Империю, см. [ИМП], ХРОН5, гл. 3:6. Поэтому ордынские изваяния и разбросаны по такому огромному пространству. Центр Империи был, согласно нашей реконструкции, во Владимиро-Суздальской Руси. Поэтому именно на Руси количество женских надгробных статуй довольно значительно. А в отдаленных от центра областях, например, на границах Китая, женских «половецких баб» очень мало, поскольку в походах Орды участвовало мало женщин, см. [ИМП], ХРОН5, гл. 3:6.

В этом разделе мы приведем значительное количество редких изображений этих старинных надгробных изваяний, рис. 5.45-5.69. Прорисовки статуй взяты нами из академического издания [817:1]. Сегодня историки относят изваяния к неведомым кочевым народам, жившим в средние века, а потом якобы бесследно исчезнувшим. Хотя они оставили нам в память о себе тысячи и тысячи курганов и памятников, разбросанных по всей Евразии. Вплоть до острова Пасхи в Тихом Океане, где до сих пор стоят знаменитые каменные статуи, рис. 5.70. Вплоть до Восточной и Западной Полинезии, рис. 5.71, рис. 5.72. Вплоть до Америки с ее «индейскими идолами», рис. 5.73. См. также [РЕК], ХРОН5, гл. 3:6. Как справедливо отмечается в книге [420:1], «деревянные идолы индейцев Северной Америки и жителей Полинезии очень похожи. Что это — результат случайного сходства или нечто большее» [420:1], вклейка между стр. 96–97. Наша реконструкция, по-видимому, отвечает на этот вопрос. Статуи похожи потому, что создавались на территории Великой = «Монгольской» Империи в рамках единой идеологии, под влиянием, конечно, местных особенностей.

Далее, об изваяниях на территории России историки сообщают следующее. «ЕЩЕ В XVII В. ТЫСЯЧИ КАМЕННЫХ ИЗВАЯНИЙ СТОЯЛИ НА ДРЕВНИХ КУРГАНАХ И ВООБЩЕ НА ВСЯКИХ ВОЗВЫШЕННОСТЯХ, ЗАМЕТНЫХ ИЗДАЛИ УЧАСТКАХ СТЕПИ (НА ВОДОРАЗДЕЛАХ, ПРИ СЛИЯНИИ РЕК, НА ПЕРЕКРЕСТКАХ ДОРОГ). Как правило, изваяния стояли по двое, а то и по пять-десять штук на каждом кургане. В период освоения русскими степи курганы начали распахивать, а „каменных баб“ стали в массовом количестве уничтожать или в лучшем случае свозить в крестьянские усадьбы для практических нужд, а в помещичьи — для украшения парков. УНИЧТОЖЕНИЕ БЫЛО СТОЛЬ АКТИВНЫМ, что русские ученые, обеспокоенные этим, сумели б конце XIX в. добиться от правительства охраны этих замечательных произведений степного искусства. Впрочем, к тому времени подавляющее большинство „сохранившихся статуй было уже сосредоточено в музеях южных городов нашей страны. В РЕЗУЛЬТАТЕ ИЗ ДЕСЯТКОВ ТЫСЯЧ СТАТУЙ, ПОСТАВЛЕННЫХ КОГДА-ТО НА СТЕПНЫЕ КУРГАНЫ, СЕЙЧАС ДО НАС ДОШЛО НЕ БОЛЕЕ 1500“» [817:1], с. 219.

Итак, сегодня нас уверяют, что в XVII–XVIII веках подавляющее большинство статуй погибло «из-за распахивания степей». Однако, спрашивается, кому мешали статуи, стоявшие, как сообщают историки, «на всяких возвышенностях, заметных издали участках степи (на водоразделах, при слиянии рек, на перекрестках дорог)» [817:1], с. 219. Скорее всего, дело не в «освоении степей». В XVII–XVIII веках новая романовская администрация России активно громила старинную ордынскую культуру.

Как мы теперь понимаем, старинные каменные изваяния — это изображения наших предков, создавших Великую Империю и, в общем-то, современную цивилизацию. В XVIII–XIX веках подавляющее большинство «баб» было уничтожено. Уцелевшие остатки представляют большой интерес. Это — память о нашем не столь уж давнем прошлом. Вглядитесь в них.

8. У казаков-ордынцев XIV–XVI веков на вооружении были шлемы с железными забралами Западноевропейские художники изображали их в виде рыцарей

Скалигеровская история много лет уверяет нас, будто железные шлемы С ЗАБРАЛАМИ, защищающими лицо, использовались исключительно западноевропейскими средневековыми рыцарями. Мол, на Руси ничего подобного не было. На головах русских воинов шлемы, конечно, были, но вот защитить лицо так и не додумались. Потому что, как стали объяснять нам с XVII–XVIII веков, прогресс — только на Западе. Однако, как мы показали в [ИМП], ХРОН5 и [БР], ХРОН6, Западная Европа XIV–XVI веков входила в Великую = «Монгольскую» Империю. Поэтому, как мы теперь понимаем, западноевропейская военная технология была составной частью — а потом и наследницей — «монгольской». Кроме того, археологические следы вооружения, считаемого сегодня за исключительно западноевропейское, сохранились на Руси. Однако эти находки воспринимаются сегодня археологами с недоумением и о них говорят довольно глухо. Понятно почему. Старинные русские забрала на шлемах, — то есть съемные части шлемов, укрепленные на шарнирах или на специальных штырях, — плохо вписываются в скалигеровскую картину. Поэтому их уклончиво именуют «железными масками». Дабы читатели не подумали, что это самые настоящие боевые забрала, защищающие лицо. Так, мол, какие-то маски.

Вот что сообщает, например, фундаментальное академическое издание [817:1], под редакцией историка академика Б.А. Рыбакова. «НЕОБЫЧАЙНЫМ ИЗДЕЛИЕМ ЯВЛЯЮТСЯ НАЙДЕННЫЕ В МОГИЛАХ XII В. ЖЕЛЕЗНЫЕ МАСКИ (см. рис. 5.74 — Авт.)… На месте глаз, ноздрей и рта сделаны прорези… СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ПРИ ЖИЗНИ ВОИНЫ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ МАСКОЙ КАК ЗАБРАЛОМ — ОНА ДОСТАТОЧНО МАССИВНА, ХОРОШО ЗАКРЕПЛЕНА НА ШЛЕМЕ» [817:1], с. 216. Очевидный военный характер масок, обнаруженных, например, в погребениях якобы XII века, подчеркивается тем, что их находят рядом со шлемами и кольчугами, рис. 5.74. Это явно не погребальные маски. Впрочем, и сами археологи говорят о военной функции железных масок «кочевников-половцев». Пишут так: «Сравнивать эти маски по их функциональному назначению с лицевыми серебряными или тканевыми покрытиями… вряд ли правомерно, так как в них открыты именно те органы чувств (глаза, рот и пр.), которые по обряду (погребальному — Авт.) должны были быть специально тщательно закрыты лицевыми покрытиями» [817:1], с. 216.

На рис. 5.75 представлено «вооружение воина, найденное у села Ковали» [870:1], с. 53. Находка сделана в кургане южной Киевщины. На голове воина — шлем с защитным съемным забралом, рис. 5.76. Причем таких ордынских железных масок найдено в старинных курганах по крайней мере несколько. Сообщается, например, следующее. «В некоторых курганах были очень интересные вещи. Например, у села Ковали был найден скелет воина в полном вооружении с железной маской на лице… Вторая такая же маска была найдена недалеко от Ковалей, в кургане у села Липовца, а третья — тоже на южной Киевщине, у деревни Ротмистровка (см. рис. 5.77 — Авт.) крестьянами, копавшими яму на кургане. Четвертая маска от шлема была найдена в Крыму, в развалинах одного из домов средневекового Херсонеса» [870:1], с. 62–63.

Изготовление скифско-ордынских удобных рельефных масок было в некоторых случаях даже сложнее, чем их, вероятно, более поздних, западноевропейских упрощенных вариантов. Мы видим, что первоначально железные маски накрепко крепились к шлему, закрывая все лицо. Их подгоняли по лицу. Наверное, было несколько наиболее распространенных типов масок. Перед боем их надевали, после боя снимали. Как именно закреплялась маска-забрало на ордынско-казацком шлеме в походе, хорошо видно на рис. 5.78. Видны крепежные штыри на шлеме. Перед битвой маску снимали и, перевернув ее, опускали на лицо.

Затем, по мере развития технологии, появились модернизированные забрала, то есть упрощенные, не столь индивидуальные, маски, которые можно было легко поднять на шарнирах и открыть лицо. Само название «забрало» произошло, скорее всего, от слова «забрать», то есть ПОДНЯТЬ часть шлема. При этом подвижное забрало можно было в случае опасности быстро опустить.

По поводу позолоты на некоторых железных масках «кочевников» скажем следующее. Оказывается, археологические раскопки курганов показывают, что «кочевники» были богаты. Например, в быту широко использовалось золото и серебро. Историки предпочитают объяснять этот факт простым грабежом. Мол, «кочевники» грабили богатые страны. Пишут так: «НЕБЫВАЛОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЗОЛОТЫХ УКРАШЕНИЙ С КАМНЯМИ связано с быстрым обогащением кочевников и их оседлых союзников во времена грабительских походов против Ирана и Рима» [817:1], с. 11.

И далее: «Во всех найденных до сих пор могилах I–III групп представлены ЗОЛОТО И ИНКРУСТАЦИИ. ИМИ УКРАШЕНЫ ОРУЖИЕ, ГОЛОВНЫЕ УБОРЫ, ПОЯСА, ОБУВЬ, СЕДЛА И СБРУЯ… СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОСОБОЙ ПЫШНОСТИ И БОГАТСТВА. На самом деле (начинают успокаивать читателя историки — Авт.) вещи из массивного золота редки и невелики. Обычно это серебряные и бронзовые предметы, обтянутые тонким золотым или даже позолоченным листком. Сравнительно недороги красные и лиловые камни инкрустаций… Узор то штампован на золотом покрытии и бронзовой основе одновременно, то на гладкую основу напаяна рубчатая или крученая проволока, оттиснутая в наложенном сверху мягком золотом листке» [817:1], с. 12.

Согласно нашей реконструкции, золота и серебра в Руси-Орде было много. Даже очень, см. [ИМП], ХРОН5, гл. 12:4. Но понятное дело, что ордынские войска брали с собой в поход более простые вещи, украшенные, как нам сообщают археологи, «всего лишь» листовым золотом и камнями. Литое и кованое золото оставляли дома. Железные маски шлемов иногда золотили или покрывали листовым золотом, см. выше.

9. Нательные кресты с полумесяцами из старых курганов

Сегодня принято думать, что крест и полумесяц исконно были символами совершенно разных и даже враждебных друг другу религий. Считается, что крест — символ христианства, а полумесяц — символ мусульманства. Что крест якобы был совершенно чужд мусульманам, а полумесяц — христианам. Выше мы уже приводили многочисленные доказательства того, что это не так. На самом деле как крест, так и полумесяц были тесно связанными между собой символами одной и той же религии — древнего христианства. В XV–XVII веках эта древняя, до того единая вера, разделилась на несколько ветвей. Наиболее поздно, по-видимому, начали расходиться между собой православие и мусульманство. Вероятно, время их бурного разделения — это XVII–XVIII века. Хотя некоторые обрядовые и догматические разногласия, приведшие к этому разделению, имели, вероятно, старые корни. Уходящие в эпоху великого раскола церквей XV века.

Приведем еще один пример, подтверждающий нашу точку зрения. Оказывается, при раскопках старых захоронений в курганах Поволжья были найдены НАТЕЛЬНЫЕ КРЕСТЫ ВМЕСТЕ С НАТЕЛЬНЫМИ ПОЛУМЕСЯЦАМИ. А также нательные ПОЛУМЕСЯЦЫ С КРЕСТАМИ, составляющие один предмет На рис. 5.79 мы приводим фотографию витрины Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге. Здесь выставлены вещи, найденные археологами в харинском и бродовском могильниках Пермской области. Среди них — нательные полумесяцы, нательные кресты, а также один нательный полумесяц с крестом Крест ромбовидной формы как бы накрыт полумесяцем сверху, рис. 5.79.

На витрине Эрмитажа выставлены также и бусы из тех же могильников, рис. 5.79. В них вставлена маленькая бусинка, вероятно, керамическая, с нарисованными на ней значками. Изображение выполнено белыми линиями по красно-коричневому полю. Бусинка видна в верхней части рис. 5.79. Увеличенный фрагмент с ней приведен на рис. 5.80. Среди изображений на бусинке — ПОЛУМЕСЯЦ С ТРЕХКОНЕЧНЫМ КРЕСТОМ.

Музейная табличка, помещенная на витрине рядом с предметами, никак не отмечает такое поразительное с точки зрения привитых нам представлений объединение крестов и полумесяцев в единый символ. Табличка скупо сообщает лишь, что эти вещи принадлежали «древним коми-пермякам V–VIII вв. Ломоватовская культура. Харинский и бродовский могильники.»

Археологической датировке могильников якобы V–VIII веками доверять не следует. Согласно новой хронологии, они не древнее XI века н. э. Скорее всего, относятся уже к эпохе XIV–XVII веков, так как до великого=«монгольского» завоевания XIV века в этих местах вряд ли могли появиться могилы людей с нательными крестами и (или) полумесяцами.

Итак, оказывается, что наши предки носили не только нательные кресты, но и нательные полумесяцы. А также нательные полумесяцы с крестами. Это еще раз подтверждает, что полумесяц с крестом является одним из древних символов старой религии Империи. Этот старинный символ и сегодня возвышается на куполах русских храмов.

10. Бальзамирование практиковалось на Руси, по крайней мере, еще до конца XVIII века

В [ИМП], ХРОН5 и [БР], ХРОН6 мы показали, что в известных некрополях африканского Египта были, скорее всего, захоронены «монгольские» ханы XIV–XVI веков и их приближенные. Спрашивается, сохранились ли следы практики бальзамирования на Руси XIV–XVII веков? Да, сохранились, и достаточно яркие. Например, тело Потемкина в самом конце XVIII века было бальзамировано. Сообщается следующее. «Труп Потемкина, окруженный факелами, был привезен обратно в Яссы. По прибытии, ТЕЛО БЫЛО АНАТОМИРОВАНО И БАЛЬЗАМИРОВАНО; на месте кончины князя был оставлен КАЗАЦКИЙ пикет с воткнутыми пиками и затем воздвигнут КАМЕННЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛБ; столб этот существовал еще в 1811 году.

Отпетое тело Потемкина стояло в Яссах до ноября и затем было перевезено в город Херсон… Гроб оставался неопущенным в землю с 23-го ноября 1791 года по 28-е апреля 1798 года. Жители Херсона здесь служили панихиды и приходили… поклониться праху Потемкина; ТО БЫЛИ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО СТАРООБРЯДЦЫ…

Дошедший до императора слух, что тело Потемкина БОЛЕЕ СЕМИ ЛЕТ СТОИТ НЕ ПРЕДАННЫМ ЗЕМЛЕ, вызвал распоряжение похоронить его» [711:1], с. 315.

11. В XVII веке русский язык был все еще широко распространен в Карелии и Финляндии

Оказывается, в Карелии и Финляндии «русский язык был довольно распространен во время шведского владычества: КОРОЛЬ УЧРЕДИЛ ДАЖЕ В СТОКГОЛЬМЕ РУССКУЮ ТИПОГРАФИЮ, с целью печатать и распространять между православными жителями Карелии и Ингерманландии лютеранские духовные книги частью в русском переводе, а частью НА ФИНСКОМ ЯЗЫКЕ, НО ВСЕ ЖЕ НАПЕЧАТАННЫЕ СЛАВЯНСКИМИ БУКВАМИ, как более известными православному населению. Позднее шведское правительство приняло НАСИЛЬСТВЕННЫЕ МЕРЫ ПРОТИВ ПРАВОСЛАВИЯ, и эти насильственные меры произвели между православным народонаселением Ингерманландии сильное неудовольствие, особенно племя „вод“ оказало большое сопротивление, и многие обратились с жалобами к русскому правительству, которое путем дипломатических сношений, потребовало соблюдения условий мирного договора… По словам летописцев, в XVI веке в Вотской и Ижорской земле МНОГИЕ ДЕРЖАЛИСЬ КРЕПКО ЯЗЫЧЕСТВА» [711:1], с. 8.

«В 1799 году, при истоке Невы, найден был сосуд с серебряными монетами АРАБСКИМИ (так сегодня думают историки — Авт.). В 1809 году, на берегу Ладожского озера, рыбак открыл в земле ЦЕЛУЮ БОЧКУ СЕРЕБРЯНЫХ КУФИЧЕСКИХ МОНЕТ, весом в несколько пудов… Клад этот, к сожалению, перешел в плавильные горшки» [711:1], с. 4–5. Как мы уже отмечали, название КУФИЧЕСКИЙ, вероятно, является вариантом произношения русского слова КУПЕЧЕСКИЙ, от слова КУПИТЬ. Звуки П и Ф часто переходили друг в друга.

12. Почему на обоих памятниках Н.М. Карамзину, установленных при Романовых, самому историку отведено явно второстепенное место

Настоящий сюжет не имеет прямого отношения к хронологии, но как характерный штрих эпохи первой половины XIX века он полезен для воссоздании специфической атмосферы, в которой создавалась и активно внедрялась принятая сегодня версия русской истории.

Как мы уже говорили в [PAP], ХРОН4, гл. 1, H.М. Карамзин (1766–1826) принадлежит к когорте тех историков XVII–XIX веков, в трудах которых ошибочная миллеровско-скалигеровская версия русской истории была не только озвучена, но и практически окончательно «забетонирована». На рис. 5.81 мы приводим четыре старинных портрета H.М. Карамзина.

H.М. Карамзин был уроженцем Симбирской губернии [850:1], с. 7. Поэтому в 1845 году именно в городе Симбирске был открыт главный памятник историку H.М. Карамзину, стоящий здесь до сего дня, рис. 5.82, рис. 5.83. Его поставили «на месте рубленого Кремля середины XVII века» [850:1], с. 5. Старый симбирский Кремль «не сохранился». Сегодня отмечают, что «памятник Карамзину имеет… свою непростую историю, многие важные детали которой неизвестны и профессиональным историкам» [850:1], с. 5. Отметим, кстати, что именно в Симбирске, как считается сегодня, содержался в заключении Емельян Пугачев. Из Симбирска его отправили в Москву, где и казнили [768:1], с. 21–22.

Деятельность по установке памятника Карамзину на родине известного историка, в Симбирске, началась в 1833 году и завершилась его открытием в 1845 году [850:1], с. 11, 19.

Памятник производит несколько странное впечатление, рис. 5.84. На высоком постаменте установлена вовсе не статуя Карамзина, а огромная символическая фигура музы истории Клио. Карамзин тем не менее все-таки присутствует на монументе, но в виде небольшого бюста, помещенного в нише на постаменте. На нише написано:

Справа и слева расположены два бронзовых барельефа. На левом, северном, барельефе, рис. 5.85, вверху, изображено «чтение Карамзиным отрывков из своей истории перед императором Александром I, во дворце великой княгини Екатерины Павловны, в Твери 18 марта 1811 года» [850:1], с. 30.

На правом, южном, барельефе «Николай Михайлович (Карамзин — Авт.) запечатлен на смертном одре в окружении семейства в тот момент, когда познакомился с рескриптом Николая I о пожаловании щедрого пенсиона. В соответствии с канонами классического стиля все фигуры памятника изображены в античных одеждах» [850:1], с. 19. Сам Карамзин изображен в «древне»-римской тоге, рис. 5.85, внизу. При этом «стоящая перед ним Фортуна (богиня счастья, удачи и судьбы у древних римлян) СЫПЛЕТ ИЗ РОГА ИЗОБИЛИЯ МОНЕТЫ, которые подбирает ребенок» [850:1], с. 32.

Смысл этого сюжета оказывается вполне прозрачным. Дело в том, что Романовы весьма щедро заплатили Н.М. Карамзину за его «Историю государства Российского». Сообщается следующее: «13 мая появился (составленный В.А. Жуковским) царский рескрипт (Николая I — Авт.) на имя министра финансов, согласно которому H.М. Карамзину было пожаловано, по случаю отъезда „за границу для излечения своего здоровья, ПО ПЯТИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ В ГОД, С ТЕМ, ЧТОБЫ СУММА ЭТА, ОБРАЩАЕМАЯ ЕМУ В ПЕНСИОН, БЫЛА ПОСЛЕ НЕГО ПРОИЗВОДИМА СПОЛНА ЕГО ЖЕНЕ И ПО СМЕРТИ ЕЕ ТАКЖЕ СПОЛНА ДЕТЯМ СЫНОВЬЯМ ДО ВСТУПЛЕНИЯ ВСЕХ ИХ В СЛУЖБУ, А ДОЧЕРЯМ ДО ЗАМУЖЕСТВА ПОСЛЕДНЕЙ ИЗ НИХ“ (Старчевский A. „H.М. Карамзин“, СПб, 1916, с. 264). Эта ГРОМАДНАЯ СУММА, как видим, являлась не разовым пособием для поездки на лечение в Италию, а постоянной пенсией Карамзину и его семье» [850:1], с. 32–33.

Создать памятник Карамзину было предложено известному скульптору С.И. Гальбергу [850:1], с. 15. Тот, естественно, согласился. Летом 1838 года «ИМПЕРАТОР (Николай I — Авт.) ПРИКАЗАЛ ЗАКЛЮЧИТЬ КОНТРАКТ С ГАЛЬБЕРГОМ об изготовлении им в течение 3 лет памятника» [850:1], с. 16. Надо сказать, что до этого момента другими скульпторами уже было подготовлено три проекта монумента, причем ОНИ БЫЛИ ОДОБРЕНЫ АКАДЕМИЕЙ ХУДОЖЕСТВ! Однако эти предложения чем-то не устроили императора Николая I. Современные историки недоумевают по этому поводу: «Как же случилось, что вместо одобренных еще в 1833 году Академией художеств трех проектов памятника Карамзину через пять лет ВЫБОР ЦАРЯ пал на новый проект, составленный профессором С.И. Гальбергом?» [850:1], с. 14. Таким образом, проектирование и установка памятника Карамзину были взяты под личный контроль императора России. Уже одно это показывает, какое внимание уделялось этому вроде бы не столь уж крупному (в масштабах Российской империи) событию. Выходит, что установка памятника была возведена в ранг государственных дел, нуждающихся в личном внимании самого Николая I. Министр внутренних дел Д.Н. Блудов писал: «Высочайшее соизволение последовало… на сооружение памятника Карамзину в Симбирске». Цит. по [850:1], с. 12. Более того, Николай I нашел время даже для того, чтобы самолично выбрать место для памятника в Симбирске. Сообщается следующее: «Западнее губернаторского дома, где находились частные усадьбы, Николай I повелел устроить площадь, в центре которой и возвысится памятник Карамзину» [850:1], с. 13.

Вскоре Гальберг представил два проекта монумента. ПЕРВЫМ И ОСНОВНЫМ был именно тот, который в итоге и был реализован в Симбирске. С самого начала он шел «под литерой А», то есть рассматривался как наиболее предпочтительный. Эта идея Гальберга была затем полностью одобрена Советом Академии Художеств [850:1], с. 15. То есть окончательному решению придали официально-административный характер.

Второй вариант памятника, шедший «под литерой В», был реалистичен в том смысле, что на постаменте должна была бы возвышаться статуя самого Карамзина [850:1], с. 15. Эта идея была отвергнута. И сейчас мы поймем почему.

Ученик С.И. Гальберга, известный скульптор Н.А. Рамазанов, по поводу обоих этих проектов писал так. «Некоторые из опытных художников осуждали Гальберга, зачем он поставил на пьедестал Клио, а не самого Карамзина. Впрочем, это предпочтение Клио, надо полагать, БЫЛО СДЕЛАНО ПО КАКОМУ-НИБУДЬ ПОСТОРОННЕМУ НАСТОЯНИЮ, доказательством тому служат два прекрасных глиняных эскиза статуй Карамзина, сделанных рукою Гальберга и составляющих теперь собственность пишущего эти строки» (Рамазанов Н. «Петр Андреевич Ставассер». — Русский вестник, 1863, № 1, с. 221) [850:1], с. 15.

Сегодня на эту тему пишут следующее: «Рамазанов воздержался от расшифровки „постороннего настояния“, но несомненно, что под ним подразумевалось вмешательство если не самого Николая I, то его ближайшего окружения» [850:1], с. 16. Во всяком случае, «под влиянием „посторонних“ изменится и надпись на пьедестале памятника. Если на модели Гальберга была начертано: „H.М. Карамзину, словесности и истории великие услуги оказавшему“, то впоследствии, уже на завершенном памятнике, появится другая надпись, выполненная накладными позолоченными буквами: „H.М. Карамзину, историку Российского государства повелением императора Николая I-го 1844 года“» [850:1], с. 16. Таким образом, скорее всего, подлинным идеологом памятника Карамзину был императорский двор Романовых, а может быть, и лично Николай I.

Памятник был изготовлен по высшему классу в императорских мастерских Петербурга и лишь затем перевезен в Симбирск. «Отливка статуи Клио из бронзы была осуществлена в мастерских Академии художеств под руководством опытнейшего мастера этого искусства барона П.К. Клодта. Летом 1843 года статуя музы истории с большими трудностями была доставлена по Волге на симбирскую пристань… Из столицы… прибыли четырехугольный пьедестал из красно-бурого финляндского гранита» [850:1], с. 17–18.

Вглядимся теперь пристальнее в сам памятник и процитируем официальное его описание, представленное С.И. Гальбергом: «Прилично и согласно с требованиями изящного было бы и ставить как памятник на богатом пьедестале музу истории Клио, которая, имея в левой руке эмблематический признак свой трубу, правою возлагает на жертвенник бессмертия СКРИЖАЛИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО, посвящая их таким образом бессмертию». Цит. по [850:1], с. 15.

Вот все и проясняется. На самом деле Романовы воздвигли памятник, в общем-то, не историку Карамзину, а СОДЕРЖАНИЮ его труда под названием «История (скрижали) Государства Российского». Другими словами, памятник был задуман не столько как памятник автору, сколько как монумент романовской версии истории России, опубликованной под названием «История государства Российского». Тот факт, что написана она была именно Карамзиным, не имел, по-видимому, в глазах Романовых, принципиального значения. На место Карамзина могли выбрать какого-либо другого способного романовского историка, столь же прилежно исполнившего бы заказ Романовых. То есть дело было вовсе не в личности автора, а в той новой версии истории, которую он призван был озвучить. Потому и решили возвести на пьедестал именно новую романовско-миллеровскую «историю России». Конечно, при этом милостиво не забыли и Карамзина, однако трезво отвели ему заведомо второстепенное место. А именно, в скромной нише, внизу пьедестала. Исполнителю-чернорабочему указали его место. Место послушного рупора, донесшего до общественности официальную точку зрения, каковую теперь настоятельно рекомендовали вызубрить всем.

Напомним, что именно Карамзин впервые познакомил широкую русскую общественность XIX века с «новой историей Руси». «А.С. Пушкин, имея в виду главный труд Историографа, с восхищением писал: „Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом…“» [850:1], с. 29. В частности, именно Карамзин впервые широко озвучил романовскую версию истории «очень плохого Ивана Грозного». Пишут так: «Карамзин в „Истории государства Российского“ гневно заклеймил тиранию Ивана Грозного и ужасы опричнины, тайное злодейство Бориса Годунова» [850:1], с. 29. Между прочим, в труде Татищева (точнее, приписываемом сегодня Татищеву, см. [PAP], ХРОН4, гл. 1), предшествующем во времени «Истории» Карамзина, об опричнине ничего не говорится!

Так что Карамзин заслуженно удостоился хотя и скромного, но все-таки места у подножия памятника романовской истории Руси. Он постарался как мог и преуспел. Власти милостиво его похвалили. Да еще получил в награду пенсион по пятьдесят тысяч рублей в год. Что было весьма немало.

Более того, на одном барельефе монумента решили показать высочайшее одобрение Романовыми деятельности Карамзина. А именно: император Александр I милостиво внимает «Истории» Карамзина. А на втором барельефе подчеркнуто откровенно изобразили — сколь много денег было заплачено историку-рупору за его труд. К ногам Карамзина дождем высыпаются монеты.

Впрочем, в XIX веке, по-видимому, уже мало кто из непосвященных понимал истинный смысл памятника «новой истории России», возведенного Романовыми. «Изображение на памятнике необычно одетых (для зрителей XIX века, уже воспитанных на скалигеровско-миллеровской истории — Авт.), а то и полуобнаженных фигур недоуменно воспринималось не только простым людом, но порою и людьми грамотными. Непонятный многим памятник в народе прозывали „чугунной бабой“ (Мартынов П. „Симбирск за 250 лет…“, Симбирск, 1898, с. 82)» [850:1], с. 38. Вот, например, что писан Н.В. Гоголь о памятнике Карамзину: «Памятник, воздвигаемый в Симбирске Карамзину, уже привезен на место. Народ смотрит на статую Клио и толкует, кто это: дочь ли Карамзина или жена его? Несчастный вовсе не понимает, что это богиня истории! Не нахожу слов выразить тебе мою досаду, что в честь такого человека воздвигают ВЕКОВЕЧНУЮ БЕССМЫСЛИЦУ» (Языков H.М. «Свободомыслящая лира», с. 300) [850:1], с. 19.

Не в обиду будет сказано замечательному русскому писателю, но в данном случае Николай Васильевич Гоголь ничего не понял! Он не осознал, ЧЕМУ на самом деле был возведен огромный монумент.

Между прочим, во всем этом проступает уже знакомый нам стиль эпохи Романовых. Некоторые публично озвучиваемые ими важные вещи были истинно понятны лишь немногим посвященным, допущенным к подлинной истории. Чтобы завуалировать настоящий смысл некоторых своих акций, Романовы прибегали к иносказаниям. Вероятно, то же самое относится и к написанию Библии в XVI–XVII веках. Реальную историю излагали в слегка зашифрованном виде, понятном лишь узкому кругу «своих». Широкой общественности внушали совсем иное толкование и понимание. В итоге, кстати, по прошествии некоторого времени запутались сами, многое забыли и, в конце концов, подлинный смысл иносказаний был утрачен не только для большинства читателей, но даже для потомков «шифровальщиков».

То обстоятельство, что все персонажи изображены на «памятнике Карамзину» в «античных» одеждах, также вполне естественно. Как мы теперь понимаем, «античность» — это в значительной мере история Ордынской Империи XIV–XVI веков. Эту историю Карамзин отредактировал в нужном Романовым ключе.

Сообщается, что «Николай I стремился приблизить к себе Историографа — ГЛАШАТАЯ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО КУРСА… Он просил Карамзина принять участие в составлении важных „бумаг государственных“ и намекал на возможность получить пост министра» [850:1], с. 32. Считается, что Карамзин уклонился от этих предложений.

Обратимся теперь к другим памятникам Карамзину, установленным при Романовых. Оказывается, таковых имеется еще ровно один. Он был возведен в 1911–1913 годах, то есть более чем через 60 лет после первого. Второй монумент поставили «в подмосковном Остафьево, близ Подольска, где находилось имение поэта князя П.А. Вяземского, брата жены писателя-историка» [850:1], с. 36. Тут же возникает интересный вопрос — а в какой манере выполнен этот памятник? Может быть, здесь на постаменте мы увидим самогó Карамзина? Но нет! Второй памятник следует той же самой (странной, но лишь на первый взгляд) идее, что и первый. А именно: «невысокий постамент с его (Карамзина — Авт.) барельефом, обрамленным лавровыми ветвями, А СВЕРХУ ПОСТАМЕНТА ПОМЕЩЕНЫ СЕМЬ БРОНЗОВЫХ ТОМОВ „ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО“, КОТОРЫЕ ТВОРИЛИСЬ ЗДЕСЬ, В ОСТАФЬЕВО» [850:1], с. 36.

Мы видим, что и при Николае II еще раз увековечили опять-таки не столько самого Карамзина, сколько содержание его «Истории». Причем в данном случае монумент РОМАНОВСКОЙ ИСТОРИИ РУСИ установили в том самом месте, где эта «История» ПИСАЛАСЬ, то есть в Остафьево. Так сказать, уважительно отметили место, откуда в широкий свет вышла романовская версия.

По-видимому, вплоть до начала XX века жила традиция, отводившая важную роль в судьбе Романовых придуманной ими в XVII–XVIII веках версии истории Руси. Именно поэтому единственные два памятника H.М. Карамзину, установленные при Романовых, увековечивали вовсе не самого историографа, а озвученную им романовскую версию истории.

13. К вопросу о «Новгородских датировках» А.А. Зализняка и В.Л. Янина О том, как бересту конца XVIII века они датируют XI веком

Речь пойдет о статье академиков А. А. Зализняка и В. Л. Янина «Новгородская псалтырь начала XI века — древнейшая книга Руси» [290:1], опубликованной в марте 2001 года в «Вестнике Российской Академии Наук». Этой статьей открывается мартовский номер «Вестника». С точки зрения хронологии и методов датирования в ней обнаруживаются крайне странные вещи, о которых мы здесь расскажем. Мы благодарны А.Ю. Рябцеву за то, что он обратил наше внимание на эту очень интересную статью.

В своей статье А.А. Зализняк и В.Л. Янин рассказывают о нашумевших в последнее время открытиях в области «новгородской» археологии. В статье идет речь о двух предметах. Во-первых — о берестяном листе с изображением св. Варвары (на одной из сторон), рис. 5.86. Во-вторых — о трех навощенных дощечках с процарапанными по воску надписями, которые А.А. Зализняк и В.Л. Янин именуют «Новгородской псалтырью» [290:1], с. 202–203. Оба предмета были открыты в Новгороде на Волхове во время археологических раскопок 2000 года [290:1]. Находка была широко разрекламирована. 27 марта 2001 года состоялось расширенное заседание Президиума Российской академии наук, в котором приняли участие члены правительства России. Президент РАН академик Ю.С. Осипов, переходя в своем обзорном докладе к рассказу о достижениях в российской истории и археологии, особо выделил именно эту находку, начав с нее этот раздел своего доклада. Он охарактеризовал ее как выдающееся открытие (см. текст доклада к журнале «Вестник РАН», 2001, т. 71, номер 8, с. 682).

Мы не беремся судить о ценности этих открытий для исторической науки и языкознания. Здесь нас будет интересовать лишь чисто формальный вопрос. Какова датировка найденных в земле старинных предметов с надписями, о которых пишут А.А. Зализняк и В.Л. Янин? А.А. Зализняк и В.Л. Янин пытаются доказать, что это — начало XI века [290:1]. Более точно: они датируют слой земли, из которого был извлечен упомянутый лист бересты, первой третью XI века [290:1], с. 202. А слой, в котором была найдена «Псалтырь» из трех дощечек, — первой четвертью того же XI века [290:1], с. 203. Таким образом, по мнению А.А. Зализняка и В.Л. Янина, оба обнаруженных ими «древне-новгородских» предмета созданы якобы около тысячи лет тому назад. Отсюда А.А. Зализняк и В.Л. Янин уверенно делают вывод, что это — поистине древнейшие русские тексты. О трехдощечной «Псалтыри», например, в [290:1] говорится, что она была написана рукой человека из самого «первого поколения грамотных русских людей». Который, дескать, «почти наверное был свидетелем крещения Руси» [290:1], с. 206.

«Точность» предлагаемых в [290:1] датировок впечатляет: «В целом же памятник должен быть датирован началом 990 — концом 1010-х годов» — пишут A.А. Зализняк и В.Л. Янин, например, о «Новгородской псалтыри». То есть датируют ее с точностью около 10 лет. Не намного уступает по «точности» и предлагаемая ими датировка упомянутого куска бересты. Здесь они предлагают интервал археологической датировки длиной около 30 лет («первая треть XI века»). Таким образом, на этот раз «новгородская» датировка получена с точностью плюс-минус 15 лет [290:1], с. 202.

Поясним, что мы берем здесь слово «новгородская» в кавычки, поскольку, согласно нашим исследованиям, см. [PAP], ХРОН4, гл. 3:11–12, современный город Новгород на Волхове, где уже много лет ведет свои раскопки В.Л. Янин, не имеет никакого отношения к Великому Новгороду русских летописей. По-видимому, современный волховский Новгород был назван «Новгородом» лишь первыми Романовыми в XVII веке с целью искажения старой русской истории. В XVI веке он еще назывался просто «околотком», см. [731], с. 9 и [PAP], ХРОН4, гл. 3:12.2. Как мы обнаружили, история волховского Новгорода вряд ли может уходить в прошлое далее XV–XVI веков н. э. — и то лишь как история небольшого даже по тем временам поселения, а не крупного города. Новгородская крепость, высокопарно именуемая сегодня «Кремлем» или «детинцем», была впервые построена, скорее всего, лишь в XVII веке как рядовое военное укрепление для борьбы со Швецией.

Обо всем этом подробно написано в разделе нашей книги [PAP], ХРОН4, гл. 3, посвященном «новгородской» дендрохронологии. Здесь мы хотим лишь подчеркнуть, что согласно нашим исследованиям в волховском Новгороде между слоями старых мостовых не могут залегать предметы древнее XV–XVI веков. Поскольку в те времена не было еще ни самого города, ни, скорее всего, его мостовых. Датировка нижних слоев этих мостовых XI веком н. э., предлагаемая B.Л. Яниным, по нашему мнению, недостаточно обоснована. Скорее всего, она ошибочна, а правильная датировка является намного более поздней, см. [РАР], ХРОН4, гл. 3:12.

Итак, посмотрим, как А.А. Зализняк и В.Л. Янин датируют первый из упомянутых предметов — лист бересты. Его фотография, заимствованная из их статьи, приведена на рис. 5.86.

Метод датирования, предлагаемый в статье А.А. Зализняка и В.Л. Янина [290:1], основан на дендрохронологической датировке старых, утонувших в земле мостовых. Они пишут:

«Сезон 2000 г. начался приятной неожиданностью. В слое, относящемся к первой трети XI столетия, был обнаружен небольшой лист бересты, на обеих сторонах которого процарапаны изображения человеческих фигур. Изображение на одной стороне опознается как образ Иисуса Христа. Фигура на другой стороне обозначена хорошо читаемой надписью „Варвара“ и стоящей перед ней буквой „А“ в кружке, что является привычным сокращением греческого слова „святой“ (АПОС). Образ св. Варвары передан в полном соответствии с каноном: святая в короне держит в руке мученический крест» [290:1], с. 202. См. рис. 5.86.

Итак, лист бересты датирован в [290:1] на основе датировки слоя земли, где он был найден. В свою очередь сами «новгородские» археологические слои датируются, как хорошо известно, на основе дендрохронологии утонувших в земле мостовых, раскопанных в волховском Новгороде лишь в XX веке. Раскопками занимались археологи, в основном под руководством В.Л. Янина. В целом шкала «новгородских» датировок разработана В.Л. Яниным сравнительно недавно. Отметим, что несмотря на то, что сама идея дендрохронологического датирования является вполне разумной, предложенное В.Л. Яниным воплощение этой идеи в случае «дендрохронологии Новгорода», вызывает серьезные сомнения. В разделе о новгородской дендрохронологии мы уже подробно объясняли — в чем тут дело, см. [PAP], ХРОН4, гл. 3:12. Здесь же, на примере упомянутого листа бересты, мы еще раз убедимся, что сомнения, высказанные нами по поводу «новгородской» дендрохронологии В.Л. Янина, вполне обоснованы.

Дело в том, что этот лист бересты СОДЕРЖИТ ЯВНУЮ ДАТУ. Причем достаточно четкую и хорошо сохранившуюся. Таким образом, мы получаем замечательную возможность ПРОВЕРИТЬ правильность дендрохронологических датировок В.Л. Янина. Верно ли, что дата, стоящая на бересте, и в самом деле соответствует XI веку н. э. — то есть датировке, по методу В.Л. Янина, того слоя мостовых, где бересту нашли? Если да, то «новгородская» дендрохронология получила бы некоторое подтверждение. Если нет — то, наоборот, возникает противоречие между «новгородскими» датировками В.Л. Янина и самими «новгородскими» находками. В последнем случае любопытно выяснить — чтó это за дата и насколько она отличается от предлагаемой В.Л. Яниным датировки соответствующего слоя земли (якобы XI век н. э.).

Отметим, кстати, что наличие даты под изображением св. Варвары А.А. Зализняком и В.Л. Яниным не оспаривается. Они пишут: «И еще одна любопытная деталь. Под изображением св. Варвары на бересте процарапана дата…» [290:1], с. 203. О том, как именно прочитали эту дату А.А. Зализняк и В.Л. Янин, мы скажем чуть позже. Это заслуживает отдельного разговора.

Обратимся теперь к рис. 5.87, где представлен увеличенный фрагмент фотографии нижней части бересты с процарапанной датой. Отметим, что дата именно процарапана, а не написана [290:1], с. 203. Этим объясняется бросающаяся в глаза особенность почерка — его линии изгибаются с трудом, совсем не так легко, как при обычном письме пером.

Прочитать дату на бересте, прямо скажем, не очень сложно. ТИПИЧНЫМ ПОЧЕРКОМ XVIII ВЕКА, ОБЫЧНЫМИ АРАБСКИМИ ЦИФРАМИ ЗДЕСЬ НАПИСАНО: 7282. Это, очевидно, — год по русской церковной эре «от Адама», то есть по византийской эре. В этой эре, как хорошо известно, начало используемой сегодня «новой эры», или «эры от P. X.», приходится на 5508 год. Надо сказать, что летоисчисление по эре «от Адама» в России являлось официальным вплоть до реформ Петра I. Но и после того русские люди еще долго пользовались этим способом, особенно в церковном обиходе. В некоторых церковных изданиях и сегодня можно встретить годы по этой старой русской эре. Они выглядят уже очень архаично, но тем не менее, повторим, встретить их можно и в наше время. Не составляет труда подсчитать, что указанный на бересте 7282 год в обычном летоисчислении означает 1774 год н. э., так как 7282–5508 = 1774. То есть конец восемнадцатого века!

Почерк человека, писавшего на бересте, типичен именно для XVIII века. В самом деле, посмотрим, как он выписывал цифры. Первая цифра — 7. В целом она написана почти как сегодня, но внизу у нее виден четкий загиб или «хвостик», рис. 5.87. В наше время семерку «с хвостиком» уже не пишут. Однако в конце XVIII века ее писали именно так, как она процарапана на бересте.

Чтобы убедиться в этом, обратимся к старым документам того времени. На рис. 5.88 представлен фрагмент рукописного плана московских улиц 1776 года. На плане — много цифр, выписанных почерком конца XVIII века. Видна также буквенная надпись «Дмитровка» — название одной из улиц, рис. 5.88. План взят нами из книги «История Москвы в документах XII–XVIII веков» [330:1], с. 218, где он помещен под названием: «Чертеж земли, отведенной на Петровской улице под постройку театра. 1776 г.» Это — подлинник XVIII века [330:1], с. 218.

Более крупно некоторые цифры с этого плана приведены на рис. 5.89. Хорошо видно, что в то время семерку писали часто с заметным хвостиком — точно так же, как написана первая цифра на бересте. Итак, первая цифра «берестяной» даты — это СЕМЬ.

Вторая и четвертая цифры выписаны совершенно одинаково. Это — дуга с маленьким, уходящим вниз хвостиком на нижнем конце, рис. 5.87. Так в XVIII веке писали цифру «2». Это хорошо видно из примеров, приведенных на рис. 5.89. Кстати, в русском почерке конца XVIII века цифра «2» и буква «Д» писались одинаково. Вероятно потому, что «д» — это первая буква слова «два». Полное тождество буквы «д» и цифры «2» в почерке того времени очевидно, например, из надписи на другом рисунке XVIII века, который мы приводим на рис. 5.90. Этот рисунок также взят нами из книги «История Москвы в документах XII–XVIII». Он помещен там среди рисунков под общим названием «Мостики для гуляющих на пресненских прудах. Рисунки XVIII в.», [330:1], с. 210. Увеличенный фрагмент этого рисунка приведен на рис. 5.91. На нем хорошо видно, что буква «д» писалась тогда точно так же, как двойка.

Но тогда нельзя не отметить, что буква «д» (она же — двойка) писалась в XVIII веке и вообще без нижнего хвостика. То есть от двойки оставляли лишь верхнюю часть. Нижняя часть двойки — хвостик, — была, оказывается, необязательной. Именно так написана буква «д» в слове «Дмитровка» на уже упомянутом плане 1776 года, рис. 5.88, рис. 5.89. Это — просто верхняя дуга от двойки. Нижнего хвостика нет. Такое же отношение к двойке мы видим и в надписи на бересте, рис. 5.87. Нижние хвостики у обеих двоек почти не прописаны. Тем не менее, они все-таки есть, хотя и маленькие, рис. 5.87.

Что касается третьей цифры в дате, то это — просто восьмерка, изображенная с помощью двух изогнутых царапин. Именно так и должна была получиться восьмерка, если ее царапали на бересте. Несмотря на некоторую условность, вызванную способом письма, восьмерка здесь узнается очень хорошо, рис. 5.87.

В итоге получается дата: 7282 (год). Как мы уже говорили, она легко понимаема, хотя и дана не по современной эре. В пересчете на нашу эру получаем 1774 год. Это — конец XVIII века, время Екатерины Второй.

На рис. 5.92 мы приводим берестяную дату «7282» в сравнении с числом 7282, выписанным почерком XVIII века. Оно собрано из цифр, взятых с упомянутого плана 1776 года. Видно, что в обоих случаях написано одно и то же число. Причем в одной и той же манере. Разница вызвана лишь тем, что одно число написано пером на гладкой бумаге, а второе — процарапано на более твердой бересте. Процарапанные линии получились, естественно, более выпрямленными, чем при письме пером.

Теперь обратим внимание, что правее и выше числа 7282 на бересте прибавлена еще и церковно-славянская цифра-буква «з», то есть 7, рис. 5.87. Легко понять, чтó она означает в данном случае. Это — так называемый «индикт», то есть номер года по особому циклическому счету с 15-летним периодом.

Важно подчеркнуть, что В 1774 году индикт ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ РАВЕН СЕМИ.

Отметим, что добавление индикта к дате в определенном смысле превращает ее в более «церковную». То есть — соответствующую тому образцу датировок, который был принят в старых русских церковных книгах. Вполне естественным представляется и то, что архаичный индикт, в отличие от более современной основной даты, передан старинными славянскими, а не современными арабскими цифрами.

В заключение обратим внимание, что в дате на бересте после первой семерки внизу стоит маленькая закорючка, по-видимому, обозначающая точку, рис. 5.87. Отметим, что на бересте нельзя процарапать точку так, как это можно сделать, например, пером на бумаге. Поэтому вместо точки могли вписать лишь небольшую закорючку. Этой точкой-закорючкой отделены, по-видимому, старшие разряды — то есть тысячи — от остальных цифр даты. Напомним, что тысячи в датах, обозначенных арабскими цифрами, очень часто отделялись точкой от остальных цифр.

Кстати, при записи дат церковно-славянскими цифрами точка для отделения старших разрядов не использовалась. Вместо этого применялся особый значок тысяч, состоящий из перечеркнутой два раза косой черточки. Он ставился не после, а впереди той цифры, которая обозначала тысячи. Такой значок очень легко процарапать на бересте, поскольку он состоит лишь из прямых черт. Но его здесь нет. Уже одно это обстоятельство наводит на мысль, что дата на бересте записана совсем не церковно-славянскими цифрами, как думают А.А. Зализняк и В.Л. Янин [290:1].

Расскажем теперь, как прочитали эту дату А.А. Зализняк и В.Л. Янин. Это — достаточно интересно и в определенном смысле поучительно. Цитируем:

«И еще одна любопытная (то есть как бы не столь уж важная? — Авт.) деталь. Под изображением св. Варвары на бересте процарапана дата, читаемая как 6537 г. (от сотворения мира), что соответствует 1029 г. н. э. ПЕРВАЯ, ТРЕТЬЯ И ЧЕТВЕРТАЯ ЦИФРЫ ПЕРЕДАНЫ СЛАВЯНСКИМИ ЗНАКАМИ, А ВТОРАЯ, ПО ПРЕДПОЛОЖЕНИЮ С.Г. БОЛОТОВА, — ЛАТИНСКИМ ЗНАКОМ. Значит, изобразил св. Варвару человек, который затруднился передать обозначающее 500 число по-славянски, но знал, как его пишут в соответствии с западной традицией» [290:1], с. 203.

Мы воздержимся от развернутых комментариев по поводу такого странного способа прочтения числа, записанного обычными, используемыми и сегодня арабскими цифрами. Сообщим лишь заинтересованному читателю — как должна выглядеть дата 6537 (то есть 1029 год н. э., так как 6537–5508 = 1029), переданная славянскими буквами-цифрами. Она записывается так:

Здесь «S» — это славянское «зело», обозначающая (при наличии особого дополнительного значка) число 6000:

«Ф» — славянская буква «ферт», обозначающая 500:

«Л» — славянская буква «люди», обозначающая 30:

«3» — славянская буква «земля», обозначающая 7.

НИЧЕГО ПОДОБНОГО НА БЕРЕСТЕ НЕ НАПИСАНО. НА НЕЙ НЕТ НИ ОДНОЙ ИЗ ЭТИХ БУКВ, КРОМЕ ПОСЛЕДНЕЙ — БУКВЫ «ЗЕМЛЯ». Но буква «земля» здесь ничего не решает. Во-первых, она относится к разряду ЕДИНИЦ, поэтому, даже если бы она и относилась к самой дате, то не могла бы на нее существенно повлиять. А во-вторых, она к основной дате не относится. На рис. 5.87 хорошо видно, что буква «земля» на бересте выписана совсем не слитно с остальными цифрами. Она явно смещена сильно вправо и вверх от основной даты и, очевидно, означает нечто отдельное. Как мы уже говорили, это — действительно славянская цифра на бересте, но она стоит тут сама по себе и обозначает индикт 1774 года. Который действительно был равен 7-ми.

Обратимся к первым трем цифрам, рис. 5.87. Если это — церковно-славянское число 6537, как утверждается в [290:1], то этими цифрами должны быть «зело», «ферт» и «люди». Можно ли, хотя бы при большом желании, «увидеть» их на бересте? Давайте, разберемся.

Начнем с того, что первая буква «зело», передающее 6000, должна иметь особую отметку тысяч, о которой уже говорилось выше. На бересте ПОДОБНОЙ ОТМЕТКИ НЕТ, рис. 5.87.

Но это еще не самое главное. Отметку могли и опустить. В общем-то, цифру 7 на бересте «натянуть» на церковно-славянское «зело» можно, рис. 5.87. Правда, для этого придется зеркально отразить «зело», загнув ее верхнюю часть в другую сторону. Но такой способ чтения цифры «зело» в церковно-славянских датах применяется некоторыми историками довольно часто. По нашему мнению, он не обоснован. Но здесь мы не будем в это вникать и на время согласимся с тем, что первая цифра прочтена А.А. Зализняком и В.Л. Яниным верно.

Обратимся к самой главной цифре — второй. Почему именно она является главной? Очень просто. Это — цифра сотен. Ясно, что именно сотни определяют приблизительную датировку. Все другие цифры уже не так важны. Например, о значении цифры тысяч можно, в конце концов, и догадаться. Ведь ее изменение сдвигает дату по меньшей мере на тысячу лет. Ошибиться на тысячу лет все-таки не так просто (хотя и такое встречается при чтении «древнейших» дат, но мы не будем в это углубляться, см. подробности в [МЕТ1], ХРОН1 и [МЕТ2], ХРОН2). Что же касается цифр десятков и единиц, то они, наоборот, даже «совместными усилиями» не могут сдвинуть дату более чем на 100 лет. То есть опять-таки на приблизительную датировку не влияют.

Итак «критической» здесь является только цифра сотен. Посмотрим — какой она должна была бы быть, если бы «новгородская» дендрохронология была правильной. Можно ли найти нечто подобное на бересте? Сразу скажем, что нет, нельзя. И, как следует из приведенной выше цитаты, А.А. Зализняк и В.Л. Янин фактически вынуждены признаться в этом.

Напомним, что береста была найдена в слое, датированном по методу В.Л. Янина ПЕРВОЙ ТРЕТЬЮ XI ВЕКА [290:1], с. 202. Простой арифметический расчет показывает, что для того, чтобы год на бересте соответствовал указанной датировке В.Л. Янина, необходимо, чтобы цифра сотен в нем означала 500 или 400.

В первом случае, без учета десятков и единиц, получался бы 6500 год, то есть 992 год н. э. Десятки и единицы сдвинули бы эту дату в XI век, что и «требуется». При этом в качестве десятков (а тем более единиц) подошла бы любая цифра, кроме 90. Ясно, что это — самый выгодный случай для помещения окончательной даты в XI век.

Второй случай был бы намного хуже. Если бы вторая цифра была 400, то без десятков и единиц получался бы 6400 год, то есть 892 год н. э. (6400–5508 = 892). Это — намного «хуже» первого случая, поскольку для попадания окончательной даты в XI век теперь пришлось бы предъявить очень жесткие требования к цифре десятков. А именно — подошла бы только цифра 90, изображаемая по-славянски буквой «червь» (Ч). Пришлось бы немало повозиться с этой берестой, «натягивая» то, что там написано, на букву «Ч». Поскольку такой буквы там просто нет, рис. 5.87.

А.А. Зализняк и В.Л. Янин настаивают на первом случае. Но все-таки они не осмелились заявить, что церковно-славянская цифра 500, — то есть буква «ферт» (Ф), — действительно присутствует на бересте. Что же касается высказанного в [290:1] предположения, что все цифры на бересте СЛАВЯНСКИЕ, а только одна из них. — САМАЯ ГЛАВНАЯ, — почему-то оказалась ЛАТИНСКОЙ, то здесь надо сказать следующее. Поскольку, как уже было объяснено, все дело в этой и только в этой цифре, то предположение о том, что именно она взята из какой-то другой цифровой системы (например — латинской), полностью обесценивает «прочтение» этой даты. Ведь совершенно ясно, что какая бы буква или цифра тут ни стояла, при желании всегда можно подобрать такую иностранную систему обозначений, в которой нужное вам прочтение этой цифры будет если не очевидным, то хотя бы допустимым. Напомним, что речь здесь идет не о четкой, каллиграфически выписанной дате, а о царапинах на бересте.

Спрашивается: похожа ли вторая цифра (двойка) на бересте на латинскую букву D, обозначающую 500? См. рис. 5.87. Строго говоря — нет. Но натянуть можно. Тем более, что по сути дела эта натяжка будет иметь некоторый смысл. В самом деле, здесь стоит двойка. А мы уже видели, что в почерке XVIII века двойка писалась в точности как русская рукописная буква Д. Но русской Д как раз и соответствует латинское D. Рукописные формы этих букв, вероятно, были похожи.

Но тогда почему четвертую цифру надписи — точно такую же двойку — А.А. Зализняк и В.Л. Янин уже не прочли как латинскую D, то есть 500? Каким образом вместо этого они увидели в оставшейся части даты лишь церковно-славянское «Л» («люди») с цифровым значением 30? Ведь в букве Л всегда было только две черточки. А на бересте в этом месте их намного больше, рис. 5.87. Неужели видим только то, что хотим? Но так можно «прочесть» здесь почти любую наперед заданную дату.

Итак, зададим теперь уже чисто риторический вопрос. Можно ли четко выписанную почерком конца восемнадцатого века дату, означающую 1774 год н. э., отнести к XI веку? Нам представляется, что нет. Или, по крайней мере, — очень трудно. Но знакомство с работой А.А. Зализняка и В.Л. Янина, показывает, что при желании это делается легко. Мы столкнулись с ярким примером того, что какова бы ни была дата на старинном предмете, выкопанном из земли, некоторые историки прикладывают максимальные (как в данном случае) усилия прочесть ее так, чтобы хронология Скалигера все-таки «подтвердилась».

Кстати, датировка бересты XI веком, все же породила «проблему» в исторической науке:

«Находка сразу же породила проблему. Усадьба „Е“, где она была обнаружена, находится на древней Черницыной улице, которая получила свое название от некогда расположенного на ней девичьего монастыря св. Варвары. РАЗУМЕЕТСЯ, В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XI в. НИКАКОГО МОНАСТЫРЯ ЗДЕСЬ БЫТЬ ЕЩЕ НЕ МОГЛО: самые ранние монастыри на Руси возникают лишь во второй половине XI в., а новгородский Варварин монастырь впервые упомянут в летописи под 1138 г., то есть более чем на 100 лет позднее нашей находки» [290:1], с. 202.

Итак, оказывается, что на том месте, где найдена береста, в позднейшие времена находился монастырь св. Варвары. А на бересте как раз и изображена святая Варвара, рис. 5.86. Понятно, что береста была обронена здесь (или закопана), скорее всего, именно в то время, когда здесь существовал монастырь. Вероятно, он стоял там и в 1774 году, когда береста была покрыта надписями. И тогда все становится на свои места.

Возникает вопрос — почему на бересте проставлен именно 1774 год? И почему вообще там есть дата? Ведь на Руси обычно не ставили дат под изображениями святых. Конечно, ответы на этот вопрос могут быть самыми разными и мы не предлагаем здесь окончательного ответа. Однако трудно не заметить, что 1774 год — это в точности год разгрома Пугачева. Именно тогда по всей России развернулись жестокие преследований всех тех, кто поддерживал «мятежника» [941], с. 52, [85], том 35, с. 280. Масштаб этого события мы начинаем понимать только теперь, когда становится ясно, что разгром Пугачева был, скорее всего, не «подавлением крестьянского восстания», как нас учат в курсе истории, а военным поражением враждебного Романовым огромного русского сибирского государства XVIII века со столицей в Тобольске. На Западе это государство называли «Московской Тартарией», а самоназвание его было, вероятно, просто «Москва». См. раздел, посвященный нашей реконструкции событий «пугачевской войны», [РЕК], ХРОН4, гл. 12. Таким образом, 1774 год был, по-видимому, годом крупнейшего перелома в русской и мировой истории. Перелома, болезненно коснувшегося всех слоев русского общества. Может быть, именно поэтому 1774 год и был записан на бересте под изображением св. Варвары. Повторим, что просто так обозначений годов под изображением святых обычно не ставили.

В заключение скажем несколько слов и о втором предмете, обсуждаемом в [290:1] — трехдощечной «Новгородской псалтыри». На ней, к сожалению, нет явных дат. По крайней мере, в [290:1] об этом ничего не говорится. Но датировка этих навощенных дощечек XI веком н. э., предлагаемая в [290:1], кажется необоснованной. То, что ее нашли в слое, датированном В.Л. Яниным «первой четвертью XI века» [290:1], с. 203, как мы уже убедились на примере бересты с датой «1774 год», ни о чем не говорит. Как и береста, эти дощечки вполне могут быть предметом XVIII века. Все примеры написания отдельных слов на этих дощечках, приведенные в [290:1], с. 206, встречаются и в рукописях XVIII века. Например — в старообрядческих. То же можно сказать и о почерке на дощечках, судя по фотографии в [290:1], с. 205. Ничего невозможного для XVIII века в этом почерке нет.

Кстати, любопытно само название таких дощечек, употреблявшихся, как считается в «античные» времена. А также — название особых палочек, которыми на таких дощечках писали.

«Кодекс содержит четыре восковые страницы, так называемые церы… Хорошо известно, что церы — навощенные дощечки — широко употреблялись для письма в древних Греции и Риме, а также в средневековой Западной Европе… Орудием письма на церах служили „стилосы“ — металлические или костяные стержни, заостренные для писания по воску на одном конце и снабженные плоской лопаточкой для стирания написанного на другом… Такие инструменты имеют ОБЯЗАТЕЛЬНУЮ ЛОПАТОЧКУ» [290:1], с. 202–203.

Итак, «античные», «древне-греческие» и «древне-римские» навощенные дощечки, на которых ЦАРапали буквы, назывались ЦЕРами. А палочки, которыми «древние» греки и римляне (а также средневековые европейцы) эти буквы СТИРали, назывались СТИЛосами. Не странно ли, что оба этих слова идеально соответствуют русским словам ЦАРапать или ЧЕРновик в случае дощечек-цер и СТИРка или СТЁРка (СТИЛОС) в случае стёрок — стилосов. Напомним, что «стилосом» называлась не любая палочка для царапанья на церах, а только такая, которая имела на конце лопаточку для стирания написанного. По-русски она и сегодня называлась бы СТЁРКОЙ. Что касается перехода букв Р и Л друг в друга во многих словах, то примеров этого можно привести очень много. Например, название города Амстердам раньше писали как «Амстелдам», см. [МЕТ1], ХРОН1, гл. 1, и т. п. Замена же Ч в Ц (черновик — цера) в так называемых «цокающих» говорах является просто правилом.

РЕЗЮМЕ. Прочтение даты на бересте как даты якобы XI века, предложенное академиками А.А. Зализняком и В.Л. Яниным, по нашему мнению, глубоко неверно. Они «ошиблись» примерно на семьсот лет. Мы привели аргументы, показывающие, что в действительности здесь написан 1774 год, то есть конец XVIII века.

14. Во второй половине XVII века Романовы очистили русские кладбища от старых надгробий, которые были уничтожены либо использованы как строительный камень Раскопки 1999–2000 годов в Лужецком монастыре Можайска

В Можайске находится один из древних русских монастырей — Богородице· Рождественский Лужéцкий мужской монастырь. Считается, что он «был основан святым Ферапонтом в 1408 году по просьбе Андрея Дмитриевича Можайского — сына великого князя Дмитрия Донского» [536], с. 100. Монастырь существует до сих пор, хотя и в перестроенном виде, рис. 5.93.

В 1999–2000 году, в ходе археологических и реставрационных работ, на всем пространстве Лужецкого монастыря строители убрали двухметровые напластования земли. На рис. 5.94 мы приводим фотографию 2000 года, сделанную в Лужецком монастыре после снятия верхних слоев земли. Толщина снятых пластов четко отмечена темной закрашенной полосой, идущей по низу монастырского собора. Дело в том, что когда нижняя часть собора, находившаяся под землей, оказалась на виду, ее закрасили темной краской. После этих раскопок на поверхности монастырского двора обнажился слой второй половины XVII века. При этом обнаружилась поразительная картина, о которой мы расскажем в этом разделе. Мы глубоко благодарны Ю.П. Стрельцову, обратившему наше внимание на факты, о которых здесь пойдет речь.

Выяснилось, что во второй половине XVII века в Лужецком монастыре происходило бурное строительство. При этом в фундаменты возводимых в XVII веке построек замуровывались старые надгробные плиты с русских кладбищ. Надгробий, пущенных на строительный камень, оказалось настолько много, что возникает впечатление, что окрестные кладбища были в некий момент практически полностью очищены от надгробных плит. При этом спрятанные сегодня от глаз в фундаментах, эти старые надгробия, как правило, совсем не похожи на те, которые нам выдают сегодня за якобы «старинный русский образец». Почти все старинные надгробия, раскопанные в Лужецком монастыре, покрыты такой же резьбой, что и надгробные плиты Старо-Симонова монастыря: на них изображен трехконечный вилообразный крест, рис. 5.95.

После снятия верхнего слоя земли, у северной стены главного монастырского Собора Рождества Богородицы, открылся фундамент небольшой церкви, построенной в XVII веке, рис. 5.96. Можно даже точнее указать время ее постройки — после 1669 года. Дело в том, что строители заложили в фундамент не только старые надгробные плиты XVI — начала XVII веков, но — в отдельных случаях — и совсем недавние, «свежие». Таких плит в фундаменте мало, но они есть. Летом 2000 года мы видели две такие плиты. Одна датирована 7159 годом, — то есть в пересчете на современное летосчисление 1651 годом н. э., — а вторая датирована 7177 годом, то есть 1669 годом н. э., рис. 5.97 и рис. 5.98. Следовательно, фундамент клали после 1669 года, поскольку плита 1669 года уже оказалась замурованной в нем.

Общая картина, открывшаяся перед глазами после раскопок 1999 года в Лужецком монастыре, такова. Оказывается, в XVII веке в массовом порядке старые надгробия с кладбищ были убраны и пущены на строительный камень. В частности, в упомянутом фундаменте небольшой церкви XVII века в качестве блоков для стройки использовано НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ СТАРЫХ НАДГРОБНЫХ ПЛИТ. Многие из них были при этом расколоты или отбиты с краю, чтобы подогнать их под соседние камни, рис. 5.99-5.105. Многочисленные обломки старых надгробий вывалились из кладки во время раскопок. Сегодня некоторые из них очищены от земли и аккуратно сложены на монастырском дворе, рис. 5.106.

На подавляющем большинстве этих старых надгробий изображен трехконечный вилообразный крест. Но есть и исключения. Так, например, на одном из кусков, найденных в Лужецком монастыре, вырезан четырехконечный крест. Но не такой, к которому мы привыкли сегодня, а в виде птичьего следа, рис. 5.107.

Еще один редкий пример креста на русских надгробиях — ПЯТИКОНЕЧНЫЙ ВИЛООБРАЗНЫЙ КРЕСТ. Плиту с таким крестом нашли Ю.П. Стрельцов и один из авторов — Г.В. Носовский, летом 2000 года, в кладке основания каменных ступеней, которые когда-то вели к двери собора Рождества Богородицы с западной стороны. Сегодня ступени разрушены, и вместо них стоит современная железная лестница. Однако часть основания под ступенями сохранилась. Там, под железной лестницей, и была найдена эта редкая старая надгробная плита, рис. 5.108, рис. 5.109.

В МОНАСТЫРСКОМ СОБОРЕ РОЖДЕСТВА БОГОРОДИЦЫ ОКАЗАЛИСЬ СБИТЫМИ ВСЕ ФРЕСКИ. Эта картина уже знакома нам по Соборам Московского Кремля, см. ХРОН4, гл. 14:5. Там тоже сбили до-романовские фрески, которые, кстати, были еще совсем не старыми к тому времени, когда их уничтожали. Им было меньше ста лет. Видимо, нечто подобное произошло и в Лужецком монастыре Можайска. Горы мелких кусочков сбитой штукатурки, покрытых яркими красками старинных фресок, были свалены прямо на монастырском дворе. Они обнажились после раскопок 1999 года. Мы видели их там летом 2000 года, рис. 5.110. Видимо, старинные фрески русских соборов были совсем не такими, какими они должны были быть по мнению романовских историков. Мешали внедряемой Романовыми версии русской истории. Поэтому были разрушены. Сначала в Московском Кремле, а потом и по всей России.

Уничтожение фресок на стенах старинных русских церквей и соборов — типичная картина. Иногда историкам удается списать это на счет «плохих польско-литовских интервентов» времен Великой Смуты. Которые, судя по учебникам истории, были охвачены ничем не объяснимой страстью разрушать монастыри с библиотеками, старинными росписями и всем тем, что могло бы донести до нас сведения о старой русской жизни. Иногда нам говорят, что, мол, «этот старинный собор так никогда и не был расписан». Якобы денег построить огромное здание хватило — а расписать нет. Пришлось просто побелить стены. Но в некоторых случаях, как например в Лужецком монастыре Можайска, все же признают, что старинные фрески уничтожали сами романовские власти. Зачем? Вразумительных объяснений не дается. С точки зрения нашей реконструкции все понятно.

Вернемся к русским надгробным плитам старого образца, найденным в Лужецком монастыре. Конечно, особый интерес представляют надписи на них. Особенно, если бы нашлась надпись, относящаяся к до-романовскому времени. К сожалению выяснилось, что на плитах или вообще нет надписей, — как видно, например, на рис. 5.95, — либо надписи якобы XVI века есть, но они, скорее всего, поддельные. Либо же надписи подлинные, но относятся уже к эпохе Романовых. Подробнее об этом мы скажем ниже. Пока лишь повторим, что ни одной подлинной надписи до-романовской эпохи на этих камнях нам обнаружить не удалось. По-видимому, все старые надгробия с надписями были просто уничтожены или же надписи были полностью зачищены. Но даже оставшиеся после такой зачистки немые камни, видимо, все же мешали романовским историкам своим «неправильным» видом. Их не оставили мирно лежать на кладбищах, а заложили в фундаменты, подальше от глаз. После реформы религиозных обычаев, см. ХРОН4, гл. 14:6, на русских кладбищах стали устанавливать надгробия нового, романовского образца, совсем не похожие на прежние. Потом сделали вид, будто «так было всегда».

Но к такому радикальному решению Романовы, как мы увидим ниже, пришли не сразу. Вначале, вероятно, попытались переделать надписи, по крайней мере, на некоторых старых плитах. Начались работы. Плиты с до-романовскими надписями либо уничтожались, либо с них счищались надписи. Затем на их место, или на плиты без надписей, наносились новые тексты, датированные ДО-РОМАНОВСКОЙ эпохой. Как мы увидим на примере Лужецкого монастыря, сделано это было настолько небрежно, что сразу бросается в глаза. По-видимому, чиновники XVII века, проверявшие качество «работ по исправлению истории» на русских кладбищах, остались недовольными, увидев получающийся результат. И тогда, вероятно, решили все старые плиты с кладбищ просто убрать. И в дальнейшем делать надгробные плиты нового образца. Может быть, в частности, и с той целью, чтобы легче было находить и уничтожать остатки до-романовских надгробных плит с «неправильными» надписями или символами.

Итак, обратимся к надгробным надписям. Все надписи, которые мы видели на старых надгробиях в Лужецком монастыре, начинаются со слов «В лето такое-то… погребен». Таким образом, в начале всегда стоит дата. На обнаруженных нами в Лужецком монастыре старинных плитах самые ранние даты, казалось бы, указывают на XVI век, то есть на до-романовскую эпоху. Мы нашли и другие плиты ТОЧНО ТАКОГО ЖЕ ОБРАЗЦА с датами XVII века, уже времен Романовых. Конечно, ничего удивительного в этом нет. Как мы уже говорили, обычаи захоронения — в том числе и тип надгробных плит — Романовы изменили лишь во второй половине XVII века. Поэтому несколько десятков лет в начале романовской эпохи на Руси использовался еще старый образец надгробий. Отметим, что техника и качество исполнения каменного узора — вилообразного креста и окаймляющей полосы — на «романовских» и «до-романовских» плитах СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВЫЕ. Резчики XVII века по уровню своего мастерства не отличались от резчиков XVI века. Хорошо видно, что ни приемы, ни стиль их работы не претерпели в ту эпоху никаких качественных изменений.

Но вот что удивительно. НА ПЛИТАХ, ГДЕ УКАЗАНЫ ДАТЫ ЭПОХИ РОМАНОВЫХ, ВСЕ НАДПИСИ ВЫПОЛНЕНЫ ТАК ЖЕ КАЧЕСТВЕННО, КАК И УЗОР. Буквы и узор вырезаны в камне глубоко и красиво, профессиональным резчиком, рис. 5.109, рис. 5.111, рис. 5.112, рис. 5.113. Мастер следил за игрой тени на буквах, добивался сочетания линий различной толщины, что делало их красивыми, как бы выписанными «с нажимом». Такие же приемы применялись и в деталях окаймляющего узора и вилообразного креста. Кроме того, НАДПИСИ РОМАНОВСКОЙ ЭПОХИ ВСЕГДА ЗАНИМАЮТ ВСЕ ОТВЕДЕННОЕ ИМ МЕСТО МЕЖДУ КАЙМОЙ И КРЕСТОМ. Поясним, что надгробная надпись делалась на свободном поле между окаймляющей полосой узора и двумя верхними ветвями вилообразного креста. На разных надгробиях размер поля делался различным. Это достигалось как за счет изгиба ветвей креста, так и за счет размещения центра креста на надгробии. Совершенно очевидно, что мастер, изготавливавший надгробие, в каждом случае знал заранее — какой длины надпись он собирается тут поместить. Поэтому оставлял для нее соответствующее место.

А вот на плитах, снабженных якобы до-романовскими датами, надписи выглядят совершенно по-другому. КАЧЕСТВО ИХ ИСПОЛНЕНИЯ НА ПОРЯДОК ХУЖЕ КАЧЕСТВА УЗОРА, НАНЕСЕННОГО НА ТУ ЖЕ ПЛИТУ. В лучшем случае такая надпись более или менее ровно процарапана на камне каким-то заостренным предметом, рис. 5.114. Некоторые из подобных надписей снабжены линейками, между которыми вписаны буквы, рис. 5.115. Это, естественно, портит надпись, придает ей неуклюжий, ученический вид. Однако окаймляющий узор выполнен по-прежнему четко и профессионально! Некоторые надписи якобы XVI века, — кроме всего прочего, явно не соответствуют оставленному для них полю. Они слишком коротки для него. См., например, рис. 5.116, где надпись четко датирована 7076 годом, то есть 1568 годом н. э. См. также рис. 5.117, рис. 5.118. Нам встретился и совсем уж откровенный случай переделки надписи: УЗОР НА ПЛИТЕ ВЫПОЛНЕН ПРЕКРАСНО, А НАДПИСЬ ПРОЦАРАПАНА ВКРИВЬ И ВКОСЬ, как будто простым гвоздем, рис. 5.119, рис. 5.120. Эта, вероятно, фальшивая надпись снабжена датой: «Зпи», то есть 7088 год от Адама или 1580 год н. э. Похоже, что в XVII взяли старую надгробную плиту и нанесли не нее поддельную надпись с датировкой XVI века. То есть якобы до-романовского времени.

В целом вскрывается следующая странная картина.

а) На надгробных плитах с датами романовской эпохи, надписи выполнены столь же качественно, как кресты и окружающие узоры.

б) А на надгробиях, снабженных якобы до-романовскими датами, узор и крест выполнены исключительно тщательно, а вот надписи — весьма грубо. Удивительный контраст между прекрасным узором и примитивной надписью сразу бросается в глаза.

В резьбе «до-романовских» букв нет ни плоских граней — следов резца, ни линий разной толщины. Другими словами, при изготовлении этих надписей не применялись никакие профессиональные приемы каменной резьбы. Подобную надпись может сделать каждый, обычным гвоздем. Некоторые из таких надписей не закончены, брошены на середине, рис. 5.116, рис. 5.117, рис. 5.118. Но по своему содержанию они не отличаются от надписей романовского времени. Текст следует тому же образцу.

Могут сказать — в XVI веке мастера еще не научились красиво резать текст на камне. Нет, ответим мы, с таким «объяснением» вряд ли можно согласиться. Ведь сложный окружающий узор и крест они выполняли безупречно!

Тогда могут возразить так — в XVI веке была распространена практика использовать надгробия «по второму разу». Мол, брали старую красивую плиту, сбивали прежнюю надпись, наносили новую и клали на свежую могилу. А вот в XVII веке эта практика почему-то прекратилась. Но такое «объяснение» тоже неубедительно. Вдумайтесь еще раз в обнаруженный нами факт. ВСЕ плиты в Лужецком монастыре, датируемые якобы XVI веком имеют ГРУБУЮ НАДПИСЬ И КРАСИВЫЙ УЗОР. А ВСЕ плиты XVII века имеют КРАСИВУЮ НАДПИСЬ И КРАСИВЫЙ УЗОР. Получается, что до нас не дошло ни одной настоящей плиты XVI века с красивым узором и красивой надписью. Якобы уцелели лишь «вторичные плиты». Это было бы очень странно. Часть плит XVI века должна была бы сохраниться в своем первозданном виде, а часть, возможно, в переделанном. Но вот ни одной первичной, оригинальной плиты XVI века, до нас почему-то не дошло.

Скорее всего, причина наблюдаемого сегодня противоречия между красивым узором и примитивными надписями якобы XVI века — в другом. Во второй половине XVII века все надписи на до-романовских надгробных плитах были уничтожены. Дабы исчезновение старых надписей не слишком явно бросалось в глаза, изготовили некое количество новоделов. На некоторые старые плиты нанесли новые тексты с подложными датами до-романовской эпохи. Тексты составили по тому же образцу, какой был принят в эпоху Романовых. Целью фальсификации было «доказать», что никакой смены погребальных обычаев не произошло, что надгробные надписи на русских кладбищах до Романовых были, в общем, такими же, как и после Романовых. Что, дескать, их содержание, буквы, которыми они были написаны, язык и т. д. не претерпели с приходом Романовых к власти никаких изменений.

Однако поддельные надписи якобы XVI века изготовили в XVII веке слишком небрежно. И это понятно. Если надпись делается на настоящем надгробии, то родственники покойного, оплачивающие работу резчика, тщательно следят за качеством исполнения. А вот если надпись изготовляли по приказу из далекой Москвы или Петербурга, то здесь главное — изобразить «правильный» текст. Высокого качества никто не требовал. Саму плиту брали старую, настоящую. На ней уже был тщательный красивый узор и вилообразный крест. Сюда же исполнители приказа наспех вписывали требуемый текст. Вряд ли исполнители были мастерами каменной резьбы. Поскольку сомнительно, чтобы вместе с приказом изготовить фальшивые надписи, власти отпустили еще и деньги на наем профессиональных резчиков.

Потом поступил новый приказ — все надгробия старого стиля с кладбищ убрать вообще. И впредь делать надгробия по другому образцу, и при этом говорить, будто «так всегда и было». А надгробия старого стиля, как с подлинными надписями романовской эпохи, так и с фальшивыми «до-романовскими», пустить на строительный камень.

Сегодня, после раскопок в Лужецком монастыре, вся эта картина искажения старой русской истории выступает наружу.

Возникает ряд исключительно интересных вопросов. Что же было написано на подлинных русских надгробиях до-романовской эпохи? На каком языке были надписи — на церковно-славянском, арабском, тюркском? Или, может быть, еще на каких-то других, возможно уже забытых языках? Здесь уместно напомнить, что на русском оружии, например, в XVI и даже в XVII веке писали преимущественно по-арабски, см. ХРОН4, гл. 13. Может быть и на русских могилах — тоже? Вообще, не исключено, что до Романовых арабский язык, наряду с церковно-славянским и греческим, был одним из священных языков Русской церкви.

Все эти вопросы требуют самого тщательного исследования. Без их решения трудно понять, какой была подлинная картина русской жизни до-романовского времени. Здесь открывается широкое поле деятельности для отечественных археологов.

В мае 2001 года мы еще раз съездили в Лужецкий монастырь. С момента первого нашего посещения прошло около года. И что же мы увидели? Оказывается, раскопанный фундамент старинной церкви, о котором рассказано выше, изменил свой вид. Части некоторых старинных плит XVI–XVII веков, выступавшие из фундамента, сейчас обколоты. Другие — залиты цементом. В результате остатки старинных узоров и надписей кое-где утрачены. Нам кажется, было бы лучше законсервировать обнаруженные развалины как ценный исторический памятник. Водить сюда школьников и туристов. Ведь эти подлинные следы древней русской истории, случайно извлеченные на свет из-под земли, достаточно неожиданны, плохо вписываются в заученную версию истории. Надо признать, что отдельные обломки некоторых плит, выставленные в стороне от фундамента, пока что уцелели. Хотя и не все. Мы не увидели здесь некоторых фрагментов, лежавших тут в 2000 году.