Жара в Аномо

56

Сегодня они могли себе это позволить. Под грохот таза, что был подобен в руках неистового Лумбо множеству нгом и тамтамов, ликовали нефтяники, хохоча и гортанно выкрикивая.

Даже Ник Матье, державшийся обособленно, невольно притопывал ногой и подергивал плечами, с ухмылкой наблюдая за Сергеем, который старательно и упорно пытался втиснуть свою украинскую "Гоп, куме, не журися, туды-сюды повернися!" в ломаные африканские ритмы.

В самый разгар веселья к лагерю подъехал уже не черный, а светло-серый от покрывшей его пыли лимузин. Он остановился в стороне, там, где еще не кончилась колея утрамбованного песка.

Из автомобиля вышли Вуд Коллер и Хриплый. Престарелая леди осталась на сиденье машины, возможно, оттого, что путь сюда был слишком утомительным или просто не пожелала выставлять себя напоказ.

— О, да тут настоящий праздник! — приветливо воскликнул Вуд.

Подлаживаясь под ритм всеобщего танца, он вихлял туловищем, сверкал улыбкой и приближался к нефтяникам, пыл которых несколько поубавился при появлении посторонних.

— Значит, сообщение радио достоверно! Понимаем и разделяем ваш восторг! Грандиозно! Гип-гип, ура!

Нефтяники, все, кроме Ника Матье, радушно обступили нежданных гостей.

— Уже объявили по радио? — удивилась Габи.

— Во дают! — вырвалось у Сергея. — Спешат поперед батька!

Вуд пожимал руки, дружелюбно хлопал по плечам налево-направо, пока к нему не подошел Борис Корин, который до этого держался позади своих расшумевшихся товарищей.

— Сам премьер выступал. Докладывал народу о программе развития экономики. Вас вспомнил особо, — сообщил Вуд, вынимая блокнот и авторучку. — Хвала триумфаторам! Лавры!

Нефтяники переглядывались с легким недоумением. Борис Корин сказал:

— Нефть обнаружена, но ее еще надо поднять. Мы не делали никаких официальных заявлений, только поставили в известность, что опорная скважина готова. Вы из газеты?

— Попадание в точку, — Вуд выдернул на миг краешек визитной карточки из нагрудного кармана, — перед вами самые оперативные репортеры.

— Началось. Теперь не будет отбою. — Лумбо с сожалением отбросил свой музыкальный таз.

— От славы не бегут, мой друг. Итак, воспользуюсь правом первого интервью. — Вуд с улыбкой скользил взглядом по присутствующим, выбирая собеседника. — Ну, хотя бы… — взгляд его остановился на Нике, — уделите внимание прессе, гражданин.

— Кажется, меня зовут Ник Матье, — прищурясь, отозвался тот.

— Прекрасно, прекрасно, — сказал Вуд. Он подхватил Ника под локоть и решительно повел к машине, бросив остальным: — Не смею задерживать всех, понимаю, вам сейчас не до газетчиков.

— Правда, братцы, — сказал Корин, — пора испытывать скважину, вот-вот прилетит комиссия.

Нефтяники веселой гурьбой двинулись к вышке, речь их звучала, как диксиленд.

Лишь Джой замешкалась, лицо ее выражало полную растерянность, взгляд метался от удалявшихся спин друзей к Хриплому, что, разинув рот, озирал лагерь, и задерживался на господине, который уводил Ника.

— Не уходите, давайте вернемся. Я хочу… я бы хотела присутствовать. Их нельзя упустить.

— Чудеса, наша скромница стряпуха, оказывается, мечтает попасть в газеты, — рассмеялся Борис.

Джой досадливо махнула рукой и быстро зашагала обратно.

Тем временем Хриплый насытился созерцанием нефтяного лагеря и присоединился к хозяину, который шипел Нику в лицо:

— Ну, недоносок, хорошо ты справился.

— Дальше, — молвил Ник, бледнея.

— Даю тебе последний шанс. Придумай, что хочешь, но сразу же после нашего отъезда все здесь должно рухнуть к черту. Десять тысяч. Учти, я не намерен терять заработок из-за твоего норова.

— Дальше.

— Что ты заладил, парень! — вмешался Хриплый. — Хозяин, он издевается! Я сейчас припомню ему мой зуб в баре!

— Заткнись, — оборвал его Вуд. И Нику: — Твои условия?

— Я вышел из игры, — сказал Ник.

— Стоп, так не пойдет. — Вуд вынул по сигарете всем троим, пальцы его дрожали. — Нет времени на дебаты. Ты хочешь что-нибудь предложить?

Отстранив его сигарету, Ник достал свою, прикурил от зажигалки с секретом, говоря:

— Вот что, щедрый друг, если у этих ребят случится что-либо некрасивое, я, Ник Матье, не ручаюсь за здоровье всей вашей банды.

Вуд между тем изумленно протянул руку к зажигалке, но тут же, спохватившись, отдернул и спросил почти небрежно:

— Откуда у тебя эта вещица?

— Подарок моей подружки, — последовал ответ.

— Какой подружки? Быстро.

Ник пожал плечами, оглянулся на приближавшуюся девушку.

— Эй, Джой, полюбуйся-ка! Позарились на твою игрушку!

— Я их впервые вижу, — сказала она и, резко повернувшись, побежала в сторону палаток, туда, где стояла рация экспедиции.

Журналист крикнул ей вслед:

— Понимаю ваше бегство, ведь зажигалка ворованная! Стыдно!

— Какого дьявола вы оскорбили девчонку? — взорвался Ник. — Убирайтесь, пока не покалечил!

— Ну ты, потише! Это моя зажигалка, — разъярился и Вуд, — знаю я твоих подружек, как же, рванула — и след простыл. Вонючий сброд!

— Что ты сказал?! — Ник наступал на попятившегося Вуда. — Убью!

— Не тронь хозяина!!. — завопил Хриплый, лихорадочно сунув руку за борт пиджака, под мышку. — Назад!!

Вопль этот словно подхлестнул Матье. Вне себя, он схватил Вуда за горло и сжал так, что у того глаза полезли из орбит, а из сдавленной глотки потекло мычание. Грянул выстрел — лицо Ника передернула судорога, пальцы его разжались.

— А-а-а! Хозяина?! — истерично вопил Хриплый, еще дважды выстрелив в воздух. — Назад, не то прикончу! За хозяина! За мой зуб в баре! Прочь!!

Ник Матье попятился, отступая, возбужденный, испуганный. Вуд оцепенел, с его губ все еще срывалось бессмысленное мычание, будто ему продолжали сжимать горло, он тупо смотрел на пистолет, которым размахивал его слуга, и не понимал происходящего.

Отзвуки выстрелов достигли палаток и вышки, оттуда высыпали нефтяники, бежали к месту происшествия. А далеко справа уже возникла, приближаясь, темная точка, это был полицейский "джип".

— Прекратите! — раздался голос пожилой дамы. — Ко мне! В машину! Вы слышите, Коллер! Нас могут задержать, а этого допустить нельзя, меня не должны здесь видеть! Скорей! Скорей!

— Ну нет, — вдруг произнес Ник Матье, — просто так вы от меня не уйдете. — Сжав кулаки, он шагнул вперед с отчаянной решимостью.

И тогда Хриплый выстрелил в него. Ник Матье, пошатнувшись, схватился за плечо и опустился на корточки.

Случилось необъяснимое, быть может, для самого Хриплого. Он, беспрекословный прежде холуй, послушная тень Вуда Коллера, посмел совершить этот страшный поступок без приказа хозяина. Он действовал будто в каком-то кошмарном забытьи, ослепленный ненавистью к Нику Матье, ко всем на свете.

— Идиот! Что ты наделал! — придя в себя, вскрикнул в ужасе Вуд и, отмахиваясь от обезумевшего своего лакея, панически бросился к лимузину.

Хриплый несколькими прыжками достиг автомобиля и, опередив журналиста, нырнул в него и полез на место водителя. Едва Вуд успел хлопнуть за собой дверцей, машина сорвалась с места.

— Убийцы… я не имею ничего общего… кошмар… — лепетала пожилая дама, сжавшись в комок и забившись в угол, — я ни при чем… никакого отношения…

— Я тоже не виноват, — сказал Вуд даме, — меня задушили, вы свидетель, я абсолютно ничего не сделал. Я только зажигалку… вы свидетель.

— Молчать! — заорал Хриплый обоим, не оборачиваясь. — Еще слово — задавлю, как блох! Впереди, не иначе, машина сычей, если что — стреляйте из своего бульдога! Вы слышите, Вуд?

Вуд лег на сиденье и зажмурился.

Дама вдруг сказала Хриплому почти без волнения:

— Подпустите метров на двести и резко уходите влево, за тот гребешок, потом снова на колею, их машине не развернуться сразу, а у нашей — табун лошадей. Не стрелять. Они тоже не должны, еще ничего не знают. Боже мой, я как во сне…

Лимузин и "джип" сближались.

— Похоже, гостей спровадили без нас, — сказал Самбонанга.

— Остановим? — спросил Киматаре Ойбор.

— Пусть убираются, — сказал Даги Нгоро, — узнаем, что им тут было нужно.

— Осмелюсь заметить, — сказал Самбонанга, — скорее всего испугались и удирают. Что-то нечисто… Уходят.

Даги Нгоро кивнул, притормозил, вскинул свой "шмайсер" и дал короткую очередь в воздух, приказывая этим самым черной машине остановиться. Лимузин уже успешно их обошел, полускрытый песчаным гребнем, и начал удаляться, набирая скорость.

— Ладно, — сказал Нгоро с досадой, — с дипломатами поговорим в городе.

Ойбор молчал.

Между тем потрясенные случившимся нефтяники суетились возле раненого Ника Матье. К счастью для него, пуля прошла сквозь мякоть предплечья, не задев кости. Габи и Джой с помощью походной аптечки сделали все возможное, чтобы остановить кровотечение, и это им удалось. В сущности, рана оказалась неопасной, но вызвала у пострадавшего сильный шок.

Из подъехавшего "джипа" выскочил Самбонанга, за ним торопливо подошли Ойбор и Нгоро. Они поглядели на перевязанного Матье и недоуменно обвели присутствующих глазами.

— Кто? — коротко спросил Ойбор.

— Послушайте, — всхлипнула Джой, обращаясь к Даги Нгоро, — тут были двое. Одного из них я встречала в нашем клубе.

— В каком клубе?

— Да в нашем же, в клубе журналистов.

— Продолжайте.

— Заподозрила неладное, побежала к рации, а они… Ребята ушли работать к вышке, были уже далеко, слышали только выстрелы, а я видела собственными глазами. Ничем не могла помочь мастеру Ники. Ужас. Нет, я больше не выдержу, с ума можно сойти!

— Прошу всех соблюдать спокойствие, — сказал капитан.

— Догнать? — быстро спросил Самбонанга у Ойбора и ринулся было к "джипу", но сержант удержал его, отрицательно покачав головой.

— Его встретят у отеля. Не уйдет, — сказал Ойбор капитану, — их бегство — безумие обреченных.

В небе возник, нарастая, рокот вертолета.

— Все вы предусмотрели, кроме этого, — сердито молвил Нгоро, кивнув на раненого.

— Да, этого я не учел, не предвидел… — отозвался Ойбор,

— Много шума из-за пустяка, — негромко заговорил Матье. — Вон вертолет, в нем наверняка та женщина, русский врач, если надо, посмотрит мою царапину, хотя уже в полном порядке. Надеюсь, она теперь будет считать меня мужчиной, а не тряпкой. Верно, обер-мастер?

Суровые, обветренные, опаленные лица нефтяников обращены к Борису Корину. Они еще не осознали до конца всего, что случилось. Честные, мужественные люди, они не в состоянии были осмыслить, постичь подлую логику вражды и жестокости.

Что мог сейчас ответить Борис Корин, их опора и совесть? Он молча провел ладонью по своему почерневшему от солнца лицу, ставшему от горячего дыхания чужеземной пустыни почти таким же темнокожим, как и у людей, ради которых он был здесь, выдернул из-за ремня рабочие рукавицы и твердо зашагал к скважине. Ребята двинулись за ним.

— Вы можете уехать с нами, — сказал Даги Нгоро, обращаясь к Джой.

— Я прошу… я останусь с ними, — сказала она, — дело Банго еще не закончено.

Спустя несколько минут, рыча и вздымая снопы песка и пыли, "джип" увозил полицейских, торопясь поскорее выбраться на твердь трассы.

— Чертовщина какая-то, — сквозь зубы процедил Даги Нгоро, — такое чувство, будто мы сделали глупость, будто все произошло из-за того, что мы затеяли эту погоню. Представьте, даже не знаю, сумею ли объяснить окружному этот ужасный спектакль.

Вертолет, должно быть, уже опустился в нефтяном лагере, доставив туда государственную комиссию, и она, вероятно, выслушивала новости, омрачившие радость успешного бурения, когда полицейская машина выбралась наконец из песков.

Самбонанга наклонился к Ойбору и шепнул:

— Все думаю, вы хотели, чтобы все они увиделись?

Сержант молча кивнул и оттолкнул юношу плечом.

Он был какой-то окаменевший, сержант Киматаре Ойбор, глаза налились свинцовой тяжестью, губы сжались, а руки, вцепившиеся в скобу перед сиденьем, напряглись.

Там, где грунтовая дорога переходила в асфальтированное шоссе, Даги Нгоро прибавил скорость и сразу почувствовал свою стихию, откинулся на спинку сиденья, сняв шлем, перестал чертыхаться.

— Да, не все получилось… — сказал Ойбор.

Машина летела как бешеная, загребая под себя колесами километр за километром. Кое-где показывались первые островки зелени, пустыня сменялась саванной, глухой и безлюдной.

В своем начале шоссе дважды разветвлялось. Метров за триста до второй развилки Самбонанга, взглянув на сержанта, внезапно вскрикнул:

— Меня укачало! Остановитесь!

Капитан Даги Нгоро сбросил газ, остановил машину и удивленно обернулся. Самбонанга мгновенно нанес ему сильный удар по голове рукоятью револьвера. Нгоро обмяк и завалился на бок.