Йен Уокер
ЖЕЛЕЗНАЯ БРОНЯ,
ЖЕЛЕЗНЫЕ СЕРДЦА
Элитные бронетанковые дивизии Муссолини в Северной Африке 1941-43
Вступление
В Британии и англоговорящем мире вообще почти всем известно о войне в Северной Африке, которая велась с июня 1940 по май 1943. Все слышали о прославленном фельдмаршале Бернарде Монтгомери и его 8-й армии. Так же всем известен его легендарный противник фельдмаршал Эрвин Роммель и его Африканский Корпус (Deutsches Afrika Korps, DAK). Грандиозная битва между этими полководцами и их элитными войсками, которая произошла у Эль-Аламейна, считается одним из решающих сражений Второй Мировой Войны. О Североафриканской кампании написано великое множество книг, от академических исследований до личных мемуаров. В целом эти работы затрагивают почти все мыслимые аспекты кампании.
Несмотря на это я надеюсь открыть абсолютно новую перспективу этой хорошо изученной кампании Второй Мировой Войны. Эта перспектива сосредоточена на до сих пор обделенной вниманием истории участия в кампании итальянских войск. Во всех предыдущих англоязычных работах итальянцы или почти полностью игнорируются, или все ограничивается упоминанием об их присутствии. И это несмотря на то, что они составляли основную массу войск Оси, участвовавших в той кампании – факт, не отраженный в существующих исследованиях. Иногда итальянцам уделяется место в описании первой фазы кампании, как единственным противникам британских войск, но после прибытия Африканского Корпуса Роммеля в начале 1941 их быстро предают забвению. Данная книга является попыткой исправить эту несправедливость, подробно рассмотрев действия именно итальянских войск, особенно в период после прибытия Роммеля.
В историографии Второй Мировой Войны итальянцам обычно уделяется прискорбно мало внимания, особенно в англоязычных исследованиях. В некотором роде это естественно, потому что Италия, несомненно, являлась слабейшей из держав Оси. Ее вооруженные силы смогли добиться лишь немногих заметных успехов в ходе войны, в то же время, потерпев множество тяжелых поражений, особенно в начале войны. Таким образом, Италия оказалась в тени своего германского союзника. Однако на практике война, бушевавшая в Средиземноморье и в Северной Африке, была войной Италии, точнее говоря, войной Бенито Муссолини, так как именно решение итальянского диктатора объявить войну Великобритании в июне 1940 г. ввергло итальянцев в войну, к которой они не были готовы. А решение Муссолини начать вторжение в оккупированный британскими войсками Египет в сентябре 1940 г. стало началом Североафриканской кампании, которая закончится только в мае 1943 сдачей итальянской 1-й армии союзникам. Если бы Италия не вступила в войну, Североафриканской кампании не было бы вообще: военные усилия Германии были почти полностью сосредоточены на континентальной Европе, а с июня 1941 – на колоссальной кампании против Советского Союза. Германия лишь в незначительной степени отвлекала силы и средства от этой цели, что было вызвано необходимостью исправить неудачи итальянцев на Балканах и в Северной Африке.
В связи с центральной ролью Италии в Североафриканской кампании тем более странным выглядит тот факт, что так мало написано о роли итальянских войск. Вопреки тому, что война шла на итальянской колониальной территории и итальянцы составляли большую часть войск Оси, участвовавших в кампании, им редко уделяется что-то большее, чем краткое упоминание. Это характерно для почти всех работ на английском языке, и особенно тех, в которых рассматривается период после прибытия немецких войск. Более того, дело обстоит так, независимо от того, рассматривается кампания с точки зрения союзников или Оси. Не существует исследований, сосредоточенных конкретно на участии в кампании итальянских войск. Какова же причина этого умолчания, продолжающегося и шестьдесят лет спустя?
Вполне естественно, существует множество работ на английском языке, которые рассматривают почти каждый аспект участия в кампании войск Великобритании и Британского Содружества. Удивительно, но почти столько же исследований сосредоточено на участии немецких войск. Однако почти во всех этих работах итальянские войска упоминаются туманно и расплывчато, хотя их присутствие почти всегда признается: сведения об общей численности и боевом составе войск не позволяют игнорировать их полностью. С точки зрения влияния их на ход боя обычно все ограничивается несколькими параграфами, в которых описываются многочисленные недостатки итальянских войск. Таким образом, участие итальянцев фактически игнорируется, за исключением тех случаев, когда можно отметить их поражение или прокомментировать неудачу в каком-либо конкретном бою. Неужели этим и ограничивается их влияние на ход Североафриканской кампании?
В Британии многим знакома картина пропаганды военного времени: бесконечные колонны унылых итальянских пленных, которых охраняет один-единственный бравый британский солдат. Этот сильный визуальный образ подкреплялся выпусками новостей и газетными статьями, сообщавшими о трусости и некомпетентности итальянцев, при этом часто используя расовые стереотипы. Этому образу часто сознательно противопоставлялась картина военной эффективности и храбрости немцев. Еще на раннем этапе войны эта пропаганда сформировала у британцев чрезвычайно предвзятое мнение об итальянцах, которое постоянно подкреплялось в большинстве книг, вышедших после войны. Эта точка зрения поддерживалась и мнением немцев, часто с открытым презрением относившихся к своим итальянским союзникам. Все это оставило заметное наследие в англоязычных работах, в которых итальянцы часто предстают нацией дилетантов, не обладающих какими-либо военными способностями и полностью лишенных храбрости. Настало время, однако, пересмотреть эту точку зрения, чтобы узнать, оправдана ли она. Только сделав это, мы сможем объективно оценить, какое влияние оказали итальянцы на ход этой кампании.
Этот процесс требует полной переоценки итальянской экономики, а также политической и военной систем, поскольку именно их особенности ограничивали возможность Италии вести войну, в Северной Африке или где-либо еще. Это слишком амбициозная задача для одного автора или одной книги. К счастью, множество авторов уже добились значительных успехов в исследовании сложных экономических, политических и военных факторов, которые влияли на неудачные действия итальянских вооруженных сил во Второй Мировой Войне. Они продемонстрировали фундаментальную слабость итальянской промышленности, нестабильность политического руководства Муссолини, и неэффективность итальянской военной системы на многих уровнях. Эти работы очень важны для понимания причин военной слабости итальянцев. Остается, однако, рассмотреть, что означала эта общая слабость для тех, кто оказался на переднем крае войны; только так мы сможем дать реалистичную оценку действий итальянских войск на поле боя. Я решил сосредоточить внимание на изучении и анализе действий итальянских бронетанковых дивизий – «Ариэте», «Литторио» и «Чентауро» - в Североафриканской кампании. Бронетанковые дивизии выбраны потому, что они являлись элитными войсками в итальянской армии, и, следовательно, могут служить примером эффективности итальянских войск в наилучшем ее виде. Столь узкая тема позволит мне исследовать в подробностях влияние итальянских экономических, политических и военных слабостей на действия этих дивизий на поле боя. В свою очередь это позволит оценить их общую эффективность с учетом этих факторов. В конечном счете мы сможем дать более точную оценку участию по крайней мере части итальянских войск в этой кампании и, возможно, пересмотреть сложившийся миф о военной несостоятельности итальянцев.
В следующих главах, основываясь на работах, указанных в библиографии, будет кратко рассмотрена экономическая, политическая и военная обстановка, в которой оказалась итальянская армия. Это исследование откроет абсолютную неготовность Италии к современной войне в 1940 г., и все же страна оказалась вовлечена в войну ради достижения экспансионистских целей Муссолини. Будет рассмотрено развитие итальянских бронетанковых войск (по исследованию покойного Джона Свита), их состав и вооружение накануне войны. После этого я перейду к главной цели – анализу действий итальянских бронетанковых соединений в долгих и сложных боях Североафриканской кампании. История развернется от Западной пустыни Египта осенью 1940 до холмов Туниса весной 1943. В ней будет рассмотрена роль итальянских бронетанковых войск во многих известных сражениях, таких как Тобрук, Газала, Эль-Аламейн, и в некоторых менее известных боях, например, у Бир-эль-Губи и Бир-Хакейма. Также будет сделан обзор недолгого, но важного участия итальянских танковых частей в Тунисской кампании против американцев. И наконец, будут рассмотрены их действия в целом, в свете их военной слабости и силы их противников. Это позволит понять, действительно ли имела место склонность к трусости и некомпетентности, или неудовлетворительные действия итальянских войск имеют причинами объективные экономические, политические и военные слабости. В любом случае, я надеюсь, что эта книга откроет даже тем, кто хорошо знаком с событиями войны в пустыне, новую и интересную точку зрения на эту в остальных аспектах хорошо изученную кампанию.
Написание этой книги оказалось более трудной задачей, чем предполагалось вначале; особенно нелегко оказалось заполучить и перевести некоторые итальянские источники. Но дело того стоило. Я надеюсь, что другие последуют моему примеру, и операции итальянских войск в этой кампании будут так же хорошо изучены, как действия войск немецких и британских. Несомненно, это интересная тема, заслуживающая изучения.
Я хотел бы поблагодарить за помощь в написании этой книги: прежде всего персонал Национальной Библиотеки Шотландии и библиотеки Эдинбургского Университета за помощь в моем исследовании, и особенно Джилл Эванс за содействие в получении некоторых итальянских источников из-за границы; Дэвида Флетчера и персонал Танкового Музея в Бовингтоне за их помощь с британскими и итальянскими источниками и фотографиями, и за сохранение единственного уцелевшего итальянского среднего танка М14/41 в Британии. Также выражаю благодарность Имперскому Военному Музею и различным организациям и людям, которые помогли найти фотографии для этой книги, в особенности Теду Невиллу из TRH Pictures; Йену и Стефании Мартин за получение еще одного итальянского источника для меня в Италии, и Роберту Адамсону за технические советы.
Выражаю благодарности Грэму Томпсону и Брюсу Стюарту за участие во множестве дискуссий об этой книге, и моим родителям за помощь с корректурой на нескольких этапах; издательству Crowood Press и всем, кто поддерживал меня во время написания этой книги. Я, конечно, должен взять на себя ответственность за все непреднамеренные ошибки и упущения в завершенной работе. Если кто-то заметит таковые, особенно когда речь идет об итальянских бронетанковых дивизиях, я был бы признателен за комментарии и предложения через моих издателей.
Я хотел бы посвятить эту книгу всем, кто сражался с обеих сторон в Североафриканской кампании в 1940-43 гг., особенно тем, кто не вернулся с войны.
Война Муссолини
Почему итальянцы сражались во Второй Мировой Войне в союзе с нацистской Германией против Великобритании? Почему пустыни Северной Африки стали основным полем боя, на котором развернулась эта борьба? Почему итальянцы оказались почти полностью не готовы к этой войне? Эта глава попытается ответить на эти вопросы и кратко обрисовать, как Италия оказалась вовлечена в продолжительную войну с Великобританией, будучи к этой войне не готова.
Вероятно, отнюдь не случайность, что государствами, более всего создававшими международную напряженность в период с 1860 по 1945 г. были Германия, Италия и Япония. Это были новые государства 1860-х годов; Германия и Италия сформировались из объединения меньших государств, а Япония вышла из многовековой самоизоляции. Эти три государства пытались найти свое место в установившейся иерархии держав: Великобритании, Франции, России, Китая и Соединенных Штатов. Эти державы уже имели свои колонии, сферы влияния и экономические зоны; у новых государств ничего этого не было, но им хотелось все это заполучить. Естественно, более старые государства препятствовали им в этом, и результатом было экономическое соперничество, международная напряженность, колониальные споры, и, в конце концов, открытые военные конфликты. Германия воевала с Францией в 1870, с Францией, Великобританией, Россией и США в 1914-18. Япония воевала с Китаем в 1894, с Россией в 1904-05 и с Германией в 1914-18. Италия воевала с Эфиопией в 1896, с Турцией в 1911 и с Германией и Австро-Венгрией в 1915-18. В результате этих войн новые государства остались разочарованными, неудовлетворенными и по-прежнему желающими перемен.
Германия, разбитая в 1918 г., и вынужденная уступить свои территории и колонии, была явно не удовлетворена сложившимся положением, и почти сразу же после своего поражения стала планировать реванш. Италия и Япония, напротив, оказались на стороне победителей, и, казалось бы, не должны были иметь оснований для недовольства. Фактически же Япония была разочарована результатами своего участия в войне, хотя и приобрела некоторые территории. Западные державы не позволили Японии заполучить в качестве колонии северный Китай, и обращались с японцами как с низшей расой – например, ограничивая японскую иммиграцию. Это вызвало враждебность японцев к западным державам и послужило росту их амбиций в Азии.
Как Италия вступила в Первую Мировую Войну? В 1914 г. Италия была в союзе с Центральными державами – Германией и Австро-Венгрией. Естественно, итальянцы тяготели к Германии, еще одному новому государству, с которым у них были общие интересы в пересмотре существующего положения. Они были близкими союзниками во время борьбы за объединение в 1860-х, когда германская помощь сыграла важную роль в получении итальянцами территориальных уступок от Австрии. Эта связь была главной причиной союза Италии с Центральными державами, так как Италия и Австро-Венгрия были естественными врагами, не имевшими общих интересов. Австро-Венгрия являла собой многоязычный династический реликт Средних Веков, в эпоху национальных государств переживавший упадок. Италия претендовала на австрийские территории в Южном Тироле, Истрии и Далмации. Такое положение не могло обеспечить базу для прочного союза, и когда в 1914 началась Первая Мировая Война, Италия решила остаться нейтральной, частично из-за своей слабости, но также из-за враждебности к Австро-Венгрии. Однако кровавый тупик на Западном фронте заставил воюющие державы добиваться вступления Италии в войну на их стороне, чтобы изменить баланс в свою пользу, и в мае 1915 г. Великобритания и Франция добились успеха, пообещав в секретном договоре удовлетворить территориальные претензии Италии к Австро-Венгрии. В результате итальянцам пришлось выдержать более трех лет кровопролитных боев против Центральных держав, включая сокрушительное поражение у Капоретто, которое едва не заставило их выйти из войны. Но с помощью союзников итальянцы восстановили силы и в ноябре 1918 одержали решительную победу над австро-венгерской армией у Витторио-Венето. Потери Италии в войне составили 460 000 чел., но после победы она ожидала получения территорий, которые были обещаны ей в 1915.
Фактически, хотя Италия получила определенные территориальные приобретения от Австро-Венгрии, они были значительно меньше того, что обещали союзники в 1915. К Италии отошли Южный Тироль, Истрия и Зара в Далмации, но она не получила Фиуме и остальную Далмацию. Итальянский поэт-националист Габриэле д’Аннунцио назвал это «искалеченной победой», и это вызвало в Италии серьезное возмущение действиями союзников, особенно среди итальянских националистов. В сентябре 1919 г. отряды итальянских националистов под командованием д’Аннунцио организовали оккупацию Фиуме, против чего итальянское правительство не желало принимать меры, и позже Фиуме был принят в состав Италии. Это был первый признак того, что итальянские националисты недовольны послевоенным положением и готовы предпринять решительные действия, чтобы изменить его.
Другим источником недовольства итальянских националистов являлся недостаток у Италии африканских колоний, что было следствием позднего появления итальянского государства на международной арене. В 1880-х Италия захватила пару бесполезных участков пустыни в Восточной Африке – Эритрею и Итальянское Сомали – на которые не претендовали другие европейские державы. Для расширения этого плацдарма была направлена итальянская военная экспедиция с целью завоевания независимого королевства Эфиопия, но в 1896 г. итальянская армия была разгромлена у Адуа, 10 000 итальянцев были истреблены гораздо более многочисленным эфиопским войском. В результате итальянские планы на Эфиопию пришлось отложить на неопределенный срок. В 1911 г. Италия в ходе войны с Турцией захватила Ливию в Северной Африке, но эти территории тоже представляли собой в основном пустыню. Отсутствие богатых колоний и унизительное поражение от Эфиопии угнетающе действовали на итальянцев, лишенных экономических и политических выгод, которые обычно приносит владение колониями.
Таким образом, в 1919 г. итальянцы были нацией, чьи амбиции остались неудовлетворенными. Это послужило предпосылкой к недовольству межвоенных лет и вовлечению Италии во Вторую Мировую Войну. Однако это не делало союз Италии с другими недовольными державами – Германией и Японией – неизбежным; это лишь демонстрировало, что эти три государства разделяли общее недовольство сложившимся положением, что могло послужить основанием для их сближения. Такого не было в Первую Мировую Войну, когда они сражались по разные стороны фронта. Союз Италии с нацистской Германией и Японией был результатом событий межвоенного периода.
После окончания Первой Мировой Войны европейская экономика находилась в состоянии банкротства, Европу преследовал страх перед коммунистической революцией, казавшейся неизбежной. По этой причине 28 октября 1922 г. итальянская политическая элита передала власть Бенито Муссолини и его фашистской партии, предоставив им разбираться с казалось бы неразрешимыми экономическими и политическими проблемами Италии. Фашисты были хорошо организованы и настроены решительно антикоммунистически, и, таким образом, ожидалось, что они смогут противостоять угрозе революции. Если же они потерпят неудачу, предполагалось, что их можно легко заменить. К сожалению, будущее Италии не оказалось в надежных руках. Муссолини, обладая сильной волей и чрезвычайной агрессивностью в сочетании с переменчивым характером, вносил в правительство изрядную долю нестабильности. Его поддерживала фашистская партия, настроенная крайне националистически и милитаристически. В нее входили многие люди, желающие, чтобы Италия заняла достойное ее место в мире, и готовые использовать силу для достижения своих целей. Фашисты преобразовали Италию в государство, пытавшееся увеличить свое могущество и влияние военной силой.
Новый режим действовал энергично, устанавливая свое господство во всех аспектах жизни итальянцев – но не достиг такого влияния, как, например, нацисты в Германии. Итальянский король Виктор-Эммануил III оставался главой государства и главнокомандующим вооруженных сил, которые так же оставались во многом независимы; как премьер-министр, Муссолини мог объявлять войну и давать общие политические указания вооруженным силам, но он не мог командовать ими во время войны. Это ограничение явно досаждало Муссолини, и в 1930-х гг. он лично взял на себя управление всеми тремя военными министерствами, намереваясь оказывать влияние на военное планирование. Фактически это вызвало больше проблем, так как один человек не мог адекватно выполнять столько функций, и тем более этого не мог дилетант вроде Муссолини. (Гитлер в Германии, напротив, назначил себя главой государства, и вооруженные силы приносили присягу лично ему). Это означало, что власть Муссолини не имеет прочной основы, и у него меньше возможностей навязывать свою волю военным. В результате, в июле 1943 король смог воспользоваться своим положением главнокомандующего вооруженными силами, чтобы сместить Муссолини.
В 1920-е гг. итальянцы были неудовлетворенным народом, возглавляемым агрессивным демагогом, которого поддерживали националисты, желающие изменения мирового порядка. Лишь сила победоносных союзников – Великобритании и Франции - и слабость самой Италии не позволяли фашистам проявления открытой агрессии в течение этого десятилетия. Фактически экономическая слабость Италии всегда ограничивала амбиции фашистов. В 1930-е население Италии составляло 44 миллиона человек – немногим меньше, чем в Англии с ее 48 миллионами, но промышленность Италии была гораздо слабее английской. Это неравенство можно увидеть, сравнив данные по промышленному производству в Италии, Германии и Великобритании. В таблице 1.1 приводятся цифры по производству некоторых стратегических материалов, а таблице 1.2 – цифры по производству военной техники. По цифрам видно, что итальянцы, не обладая собственными ресурсами железной руды, нефти и каучука, страдали от нехватки многих видов сырья, необходимого для военного производства. Итальянские колонии не могли дать метрополии ни источников сырья, ни сколько-нибудь значительных рынков сбыта для итальянской промышленности. Колонии лишь требовали расхода ресурсов, принося убытки вместо того, чтобы поддерживать экономику. Есть доля иронии в том, что миллионы тонн нефти, в которой так нуждались итальянцы, лежали неоткрытыми под песками ливийской колонии, во всех прочих отношениях бесполезной. Итальянцы были вынуждены удовлетворять большую часть своих потребностей в сырье за счет импорта, тратя на покупку сырья значительную часть своего национального дохода. В таблице 2 приводятся цифры потребностей в некоторых основных стратегических материалах и объема их нехватки.
Таблица 1.1
Производство основных стратегических материалов, 1940 г.
Население (млн.)
Уголь
(млн. тонн)
Сырая нефть
(млн. тонн)
Железная руда
(млн. тонн)
Сталь
(млн. тонн)
Италия
43,8
4,4
0,01
1,2
2,1
Великобритания
47,5
224,3
11,9
17,7
13,0
Германия
78,0
364,8
8,0
29,5
21,5
Таблица 1.2
Производство военных самолетов и бронетехники, 1940 г.
Население (млн.)
Самолеты
Бронетехника
Италия
43,8
2142
250
Великобритания
47,5
15049
1399
Германия
78,0
10826
1643
Таблица 2
Типичное ежегодное положение с основными стратегическими материалами в Италии
Потребность (млн. тонн)
Внутреннее производство
Недостаток
Импорт
Дефицит
Уголь
16,5
2,2
14,3
11,6
2,7
Нефть
8,5
0,1
8,3
1,1
7,2
Сталь
4,8
2,4
2,4
0,8
1,6
Эти суровые экономические факты означали, что Италия была вынуждена ограничить свои амбиции до уровня тех, которые могли быть удовлетворены за короткий период времени и без вступления в конфликт с великими державами. Альтернативным решением могла быть возможность заручиться поддержкой более сильного союзника. Но в тот период потенциальные союзники, недовольные послевоенным положением в мире, прежде всего Германия и Советский Союз, были сами слишком слабы, чтобы можно было рассчитывать на их помощь. Такова была обстановка, в которой фашистской Италии приходилось реализовывать свои амбициозные планы на новые территории и влияние. Серьезные экономические ограничения должны были умерить амбиции итальянцев, но из-за этого итальянцы чувствовали себя более разочарованными, чем когда-либо еще. Таким образом, в неблагоприятных условиях 1920-х гг. Италия была вынуждена отложить свои агрессивные планы – но лишь до тех пор, пока ситуация не улучшится.
В 1930-е обстановка решительно изменилась с усилением Германии и Японии, которые все активнее бросали вызов установившемуся мировому порядку, преследуя собственные амбициозные цели. В 1931 г. японские войска оккупировали Маньчжурию в северо-восточном Китае. Великобритания и Франция осудили действия Японии, но не предприняли никаких мер. Это продемонстрировало, что нарушать установившийся мировой порядок может любая держава, готовая действовать решительно и игнорировать дипломатические препятствия. Однако только в 1933 г., когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер и его национал-социалистическая партия, решительно настроенная изменить послевоенное положение, у итальянцев наконец появилась возможность получить потенциального союзника. Но, несмотря на сходство двух фашистских режимов, их фундаментальный национализм представлял серьезное препятствие для перспективного союза. Итальянцы считали германский национализм потенциальной угрозой для территорий, захваченных у Австро-Венгрии, так как на этих территориях жили немецкоязычные меньшинства. Немцев же беспокоило итальянское влияние в Австрии, которую они хотели присоединить к Германии. Из-за этого отношения двух фашистских режимов вначале были сложными, создавая основания для недоверия и непонимания. В июле 1934 г. Муссолини направил итальянские войска к австрийской границе, когда решил, что Гитлер может воспользоваться нацистским переворотом в Вене для оккупации Австрии. Лишь постепенно два фашистских режима начали сближаться, благодаря общим интересам в изменении положения в мире, сложившегося после Первой Мировой Войны.
В марте 1935 г. Гитлер отказался соблюдать ограничения Версальского договора по вооружениям, и перестал скрывать восстановление вооруженных сил Германии. Европейские державы, включая Италию, вскоре после этого созвали конференцию в Стрезе, на которой формально осудили Германию, но никаких практических действий не предприняли. Эта слабая реакция была еще больше обесценена Великобританией, готовой умиротворить Германию, чтобы избежать еще одной войны: в июне 1935 г. было подписано англо-германское морское соглашение, которое признавало согласие Великобритании на перевооружение Германии и фактически стало концом послевоенного единства союзников по Первой Мировой Войне. Англия пошла на это соглашение без консультаций с Францией и Италией, так соглашения, подписанные в Стрезе, были нарушены еще прежде чем чернила высохли. Нестабильность, возникшая в результате этих событий, предвещала полный отказ от сложившейся послевоенной системы; она также вдохновила итальянцев вернуться к своим экспансионистским планам, и их алчный взор обратился к Эфиопии.
Неудовлетворенность итальянцев в значительной степени была сосредоточена на Эфиопии, неразвитой стране, запятнавшей себя работорговлей и другими варварскими обычаями, колонизировать которую итальянцы считали своим правом и долгом. Они намеревались предложить эфиопам те же выгоды, которые европейская колонизация принесла остальной Африке. Великобритания и Франция заявляли, что у них нет претензий на этот регион, хотя – к разочарованию итальянцев – они намеревались не позволить Италии оккупировать его. Итальянцы не понимали, почему Англия с таким энтузиазмом поддерживает независимость Эфиопии, что выглядело весьма лицемерным в свете того факта, что англичане владели колониями по всему миру. В 1934 г. небольшой конфликт на границе Эфиопии и Итальянского Сомали дал повод итальянцам вернуться к планам завоевания Эфиопии. Существование сильной ревизионистской Германии означало, что Англия и Франция больше не смогут просто блокировать итальянские планы: им теперь приходилось быть осторожными в противостоянии с Италией из страха подтолкнуть ее к союзу с Германией. И 30 октября 1935 г. стотысячная итальянская армия начала военные действия против Эфиопии, располагая сведениями, что Великобритания и Франция не пойдут на военное вмешательство.
В последовавшей военной кампании итальянцы использовали свое технологическое преимущество, чтобы разгромить многочисленную, но плохо вооруженную эфиопскую армию: они использовали самолеты, танки, артиллерию, пулеметы, бомбы и горчичный газ против плохо вооруженных, плохо обученных и часто босоногих ополченцев. Вероятность неожиданного военного вмешательства Великобритании заставила итальянцев стремиться к скорейшему завершению завоевательной кампании – возможно, это было причиной их жестокости, хотя это не может ее оправдать. Итальянцев осуждали за это тогда и осуждают сейчас, хотя они вели себя во многом так же, как другие колониальные державы до них. 5 мая 1936 г. завоевание Эфиопии было завершено взятием Аддис-Абебы, и итальянцы наконец получили свою колониальную империю. Потери составили 2766 итальянских солдат и 1593 солдата колониальных войск с одной стороны, и предположительно более 50 000 эфиопских солдат с другой.
Итальянская колониальная империя к 1939 г.
Итальянская империя имела и другую цену. Во-первых, экономическую – Эфиопия так и не была полностью усмирена, и захваченные территории необходимо было срочно развивать. Их населяло множество разных племен, большинство из которых было враждебно и друг другу и любой центральной власти, и итальянцам приходилось держать значительные гарнизоны из колониальных войск, набранных в Эритрее. Вдобавок им пришлось улучшать инфраструктуру страны, прежде всего создав первую в Эфиопии сеть автомобильных дорог. В результате итальянские колониальные расходы выросли с 1 миллиарда лир в 1934 г. до более чем 6 миллиардов в 1938. Эти траты Италия могла позволить себе с трудом, и ее новая империя, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, обещала только новые расходы.
Политические последствия итальянской агрессии против Эфиопии так же были важны. В противоположность своей политике умиротворения Германии, Великобритания заняла жесткую позицию по отношению к Италии, введя экономические санкции и мобилизовав свой средиземноморский флот. Эта неожиданная реакция вызвала беспокойство итальянцев, пока они не поняли, что Англия не будет идти на риск открытой войны перед лицом германской угрозы. Вероятно, если бы Англия без возражений позволила итальянцам оккупировать Эфиопию, то могла бы приобрести потенциального союзника против Германии. С другой стороны, если бы англичане заняли еще более жесткую позицию и ввели нефтяные санкции или закрыли бы Суэцкий канал, это могло стать концом итальянских агрессивных планов и заставило бы Гитлера задуматься. Вместо этого Англия только вызвала враждебность Муссолини и заставила большинство итальянцев объединиться вокруг дуче, никак при этом не помешав итальянским военным операциям в Эфиопии. К тому же, в марте 1936 г. Гитлер воспользовался тем, что внимание европейских держав отвлечено на Эфиопию, чтобы оккупировать демилитаризованную Рейнскую область: это был еще один удар по сложившемуся после Первой Мировой Войны положению в мире. Кроме того, реакция Великобритании на итальянскую оккупацию Эфиопии действительно подтолкнула Италию к союзу с Германией.
Общая заинтересованность в изменении мирового статус-кво послужила причиной сближения Германии и Италии. В июле 1936 г. Муссолини и Гитлер независимо друг от друга решили использовать в своих целях военный мятеж в Испании, начатый консерваторами против левого правительства. Оба диктатора оказали значительную помощь мятежникам-националистам, включая отправку большого количества оружия и техники, и обученных «добровольцев». В ответ на это СССР поддержал левое республиканское правительство, направив республиканцам оружие и военных советников. Фашистские диктаторы были заинтересованы в том, чтобы националисты под командованием генерала Франко не потерпели поражение, особенно после вмешательства Советского Союза. Итальянцы сделали больший вклад в победу националистов, чем немцы, в надежде создать противовес Франции в западном Средиземноморье. Это участие в общей борьбе неизбежно способствовало сближению фашистских держав. Итальянские и немецкие войска, направленные в Испанию, сражались вместе, хотя не всегда их отношения были дружественными.
Несмотря на масштабы иностранной интервенции – а возможно, именно благодаря ей – гражданская война в Испании затянулась и закончилась только в апреле 1939 г. Итальянцы добились успеха, способствовав победе дружественного режима в западном Средиземноморье, но дорогой ценой. Они направили в Испанию 78 500 чел. и потеряли 3819 убитыми и 12 000 ранеными. Также они потеряли значительное количество оружия и техники, потому что все, что было отправлено в Испанию, они оставили националистам, включая 3400 пулеметов, 1400 минометов, 1800 артиллерийских орудий, 6800 автомобилей, 160 танков и 760 самолетов. Хотя почти все это было устаревшим, потери материальных средств для Италии были велики. Финансовая стоимость этой войны была еще более чувствительной – от 6 до 8,5 миллиардов лир, от 14 до 20 процентов годовых расходов. Дорогая цена этой войны создала серьезные затруднения Италии в период перед Второй Мировой Войной.
Тем временем в ноябре 1936 г. Италия и Германия подписали Антикоминтерновский Пакт, чтобы укрепить общую заинтересованность в противостоянии советской интервенции в Испании. Фашистские диктаторы, понимая, что у их режимов много общего, постепенно, хотя и не всегда согласованно, развивали дружественные отношения. Это был первый признак будущего партнерства Оси, предназначенного решить судьбы Европы, но вместо этого принесшего войну и крушение и Италии и Германии. В Германии Гитлер признал Муссолини своим идейным учителем и уважал его как сильного лидера, несмотря на свое обычное для австрийца презрение к итальянцам. В свою очередь Муссолини, хотя и завидовал превосходящей экономической и военной мощи Германии, восхищался способностью Гитлера использовать благоприятные политические возможности для изменения сложившегося мирового порядка в свою пользу, как надеялся поступать и сам дуче. Муссолини быстро пришел к выводу, что сможет достигнуть своих экспансионистских целей только в союзе с Германией.
В тот период Великобритания и Франция не смогли удержать Италию от сближения с Германией, хотя если бы они действительно этого хотели, у них была такая возможность. Это потребовало бы уступок с их стороны, так как итальянские амбиции были направлены в основном на их сферы влияния. В конечном счете, они не пожелали пойти на уступки, возможно, из опасения, что Германия сочтет это признаком слабости, или, вероятно, потому, что сомневались, что даже уступками можно добиться союза с Италией. Британский министр иностранных дел Энтони Иден заявил: «Мы не намерены позволять Италии шантажировать нас… Если Муссолини думает, что стоит ему только сделать знак, и мы откроем ему объятия, он сильно ошибается». Кроме того, западные державы не боялись самой Италии, и, возможно, считали, что помощь Италии в случае войны с Германией едва ли будет ценной, хотя действительная слабость Италии полностью обнаружилась лишь после начала войны. В общем, каковы бы ни были причины этого, Великобритания и Франция не предотвратили союз Италии с Германией.
В марте 1938 г. Гитлер снова усилил международную напряженность, аннексировав Австрию. Муссолини, в 1934 направивший войска на границу с Австрией, был, вероятно, единственным государственным деятелем, способным предотвратить аннексию, но Англия и Франция не предложили ему ничего, что могло бы убедить его действовать. Гитлер, напротив, предложил ему полную поддержку итальянских территориальных претензий; и Муссолини не предпринял ничего, позволив Германии поглотить Австрию. Это была решающая уступка Германии, и Гитлер объявил: «Скажите Муссолини - что бы ни случилось, я никогда не забуду его поступка. Даже если весь мир поднимется против него, или он окажется в опасности, он всегда может рассчитывать на мою поддержку». Гитлер проявил верность своему слову в сентябре 1943, когда направил коммандос освободить отстраненного от власти Муссолини из-под ареста. В краткосрочной перспективе Гитлер лично гарантировал, что Германия не будет претендовать на итальянские территории, на которых проживают немецкоязычные меньшинства. Казалось, это хорошая основа для будущего сотрудничества, хотя, к несчастью для Италии, Муссолини, как и многие другие, не представлял, насколько радикальной на практике окажется политика Гитлера.
В сентябре 1938 г. Гитлер продолжил реализовывать свои экспансионистские планы, потребовав у Чехословакии уступки Судетской области, населенной этническими немцами. Чехи были готовы сопротивляться, и Франция считала своим долгом поддержать их, рассчитывая также на британскую и, возможно, даже советскую поддержку. Международная напряженность достигла крайней степени, и казалось, что война неизбежна. В это время Италия была все еще серьезно вовлечена в войну в Испании и не готова к широкомасштабной европейской войне. Англия также была не готова сражаться, и предложила дипломатическое решение. Муссолини ухватился за этот шанс, чтобы избежать войны и добиться мирного решения, которое бы удовлетворило Гитлера. Мюнхенское соглашение, достигнутое с помощью Муссолини и при одобрении Англии и Франции, передавало Судетскую область Германии. В Европе не хотели войны, и это мирное решение самого напряженного со времен Первой Мировой кризиса приветствовалось почти повсюду. Единственным исключением был Гитлер, желавший войны, и чехи, которые потеряли всякую возможность защищаться от германской агрессии в будущем. В Италии Муссолини приветствовали как героя, но это его не радовало: он хотел для себя славы не политика, а завоевателя, хотя хорошо знал, что Италия не будет готова к полномасштабной войне раньше 1943 г. в лучшем случае. До тех пор он мог рассчитывать только на недолгую войну, которая позволила бы Италии приобрести значительные выгоды недорогой ценой. Хотя желание Гитлера опрокинуть сложившийся мировой порядок предоставляло хорошие шансы для реализации итальянских экспансионистских планов, было все более очевидно, что оно несет с собой риск большой войны.
Это подтвердилось в марте 1939 г., когда Гитлер, нарушив Мюнхенское соглашение, оккупировал остальную часть Чехословакии. Великобритания и Франция не смогли сделать ничего, чтобы спасти чехов, но теперь они, наконец, были всерьез обеспокоены столь явным вероломством Германии, и предоставили Польше гарантии для защиты от германской агрессии. Это придало полякам смелости сопротивляться Германии и сделало маловероятной возможность мирного решения конфликта между ними. Гитлер, напав на Польшу, развяжет желаемую им войну, хотя и не такую, как ожидал.
Оккупация Чехословакии подтолкнула Муссолини на непродуманные действия. 7 апреля 1939 г. граф Галеаццо Чиано, министр иностранных дел и зять Муссолини, убедил его оккупировать Албанию, которая и так фактически являлась итальянским сателлитом. Эта акция, которой предполагалось повысить международный статус Италии как великой державы, ни на кого не произвела впечатления, и имела ряд непредвиденных последствий. Это заставило Англию и Францию несколько дней спустя предоставить гарантии Греции и Румынии. Кроме того, Советский Союз начал устанавливать контакты с западными демократиями на предмет потенциального союза против Германии. Предполагалось, что Германия и Италия уже тесно сотрудничают, разрабатывая планы европейского господства. Фактически же Муссолини, несмотря на сближение с Германией, весьма настороженно относился к масштабам планов Гитлера. Опасение того, что против них формируется союз европейских держав, вызвало дальнейшее сближение Германии и Италии.
В такой обстановке произошло подписание Стального Пакта между Италией и Германией 22 мая 1939 г. Такие пакты обычно действительны в случае агрессии против одной из подписавших сторон. Этот же пакт был необычен тем, что требовал от подписавших сторон оказывать помощь друг другу даже в том случае, если одна из них начнет агрессивную войну: пакт был предназначен для поддержки захватнических целей обеих сторон. Он обеспечил итальянцам уверенность в поддержке Германии при реализации их экспансионистских амбиций. Что более опасно, он обязывал Италию поддерживать все более радикальные и агрессивные намерения Гитлера, что могло иметь гибельные последствия. Вероятно, склонность Муссолини казаться агрессивным и воинственным лидером заставила его принять эти условия. Пакт предполагал – что активно обсуждалось во время переговоров – что ни одна из подписавших сторон не будет готова к войне ранее 1943 г. Только тогда союз фактически вступил бы в действие. К несчастью для обеих стран, хотя итальянские и германские военные разрабатывали планы с расчетом на это время, Гитлер планировал начать войну гораздо раньше.
Летом 1939 г. становилось все более очевидным, что действия Гитлера могут привести к войне с Польшей в любой момент, а значит и с Англией и Францией, как последствие данных ими Польше гарантий. На этот раз повторения Мюнхена быть не могло. Гитлер намеревался вторгнуться в Польшу, поляки были твердо намерены сопротивляться, и Англия и Франция, несомненно, поддержали бы их. Казалось, только один Гитлер был уверен, что западные демократии не выполнят свои обязательства. Он считал, что заключенный им фактически в последний момент перед войной пакт о ненападении с Советским Союзом лишит западные державы какой-либо практической возможности помочь Польше. Муссолини, напротив, не был убежден, что Англия и Франция на этот раз останутся в стороне, и казалось, что Италия по обязательствам Стального Пакта окажется вовлеченной в войну, к которой она была не готова. При тогдашнем состоянии итальянских вооруженных сил – флота, авиации и особенно армии – перспектива европейской войны выглядела для Италии весьма угрожающе.
Итальянские вооруженные силы страдали от множества слабостей и недостатков, в том числе и на высшем уровне. Как отмечено выше, главным ответственным за военную политику и планирование был сам Муссолини. Он также какое-то время руководил всеми тремя министерствами, ответственными за политику и планирование в трех видах вооруженных сил: армии, флота и ВВС. В мае 1940 г. король удовлетворил давнее желание дуче, передав ему функции главнокомандующего на время войны, этот пост передавал Муссолини руководство всеми вооруженными силами в военное время. Это была невероятная концентрация власти в руках одного человека – хотя реальность оказалась несколько иной. Муссолини в Первую Мировую Войну был капралом и не имел опыта командования, поэтому должен был полагаться на военных-профессионалов, которым откровенно не доверял. Он взял на себя слишком много руководящих постов, чтобы адекватно справляться с обязанностями на каком-либо из них. Кроме того, он с отвращением относился к административной работе и испытывал частые перемены настроения. Результатом всего этого стали беспорядочные изменения военной политики и отсутствие последовательности в ведении войны в целом.
Это могло бы не иметь столь тяжелых последствий, если бы у итальянцев было адекватное верховное командование. Вместо этого у них было учреждение с громким названием Commando Supremo, фактически представлявшее собой небольшой штаб, способный только информировать командование видов вооруженных сил о намерениях Муссолини. А командующие видами вооруженных сил должны были превращать эти намерения в нормальные приказы и планы, используя собственные штабы. В результате в планировании и подготовке операций на высшем уровне фактически не было центрального руководства. Эти задачи выполнялись тремя разными штабами трех видов вооруженных сил, каждый из которых работал независимо, сосредоточившись на своей сфере. Это означало фактическое отсутствие взаимодействия между видами вооруженных сил и отсутствие нормальной структуры для планирования и командования в военное время.
Итальянский военно-морской флот – Regia Marina – из всех трех видов вооруженных сил финансировался лучше всего и обладал лучшей материальной частью. Общая структура флота теоретически была адекватной. В его составе было шесть линейных кораблей – в то время их количество было показателем статуса державы. Флот упрекали за отсутствие авианосцев – несправедливо, потому что влияние ВВС на морские операции тогда еще не было понято в полной мере. Кроме того, положение Италии в центре Средиземного моря означало, что флот вполне может поддерживать базовая авиация. Настоящим упущением было то, что ВВС не обучались взаимодействию с флотом, и это причинило флоту много проблем. Итальянский флот изначально создавался для борьбы с французским флотом за Средиземное море, но такой необходимости так и не возникло. После 1935 г. флот усиливался, исходя из предположения, что ему предстоит сражаться против Великобритании, хотя его командующие весьма неохотно рассматривали такую вероятность. Они с большим уважением относились к традициям и возможностям британского Королевского флота, и явно испытывали комплекс неполноценности.
Кажущаяся сила итальянского флота скрывала множество слабостей, влиявших на его действия в боевых условиях. Флот страдал от фундаментальных недостатков в области конструкции кораблей, артиллерийского вооружения и обучения экипажей. Большинство надводных кораблей конструировалось с расчетом на скорость и огневую мощь, что достигалось ценой защиты, и из-за этого корабли были особенно уязвимы для вражеского огня. Корабли строились для эскадренного боя, но на практике таких боев было мало, и они были редки, и корабли в основном использовались для защиты конвоев, идущих в Северную Африку. Большинство из многочисленных итальянских подводных лодок (113 единиц), имели большие рубки и тяжелые орудия для действий на поверхности. Из-за этого они медленно погружались и были хорошо заметны под водой в прозрачном Средиземном море, и таким образом, очень уязвимы для атак с воздуха. Подводные лодки предназначались для уничтожения одиночных коммерческих судов, но британские торговые суда в Средиземном море всегда ходили в составе хорошо защищенных конвоев. Итальянский флот страдал от недостатка подготовки, что было общей проблемой и других видов итальянских вооруженных сил – учения часто были сокращенными, чтобы уменьшить расход горючего и боеприпасов. Вследствие этого возможности для проведения маневров флота и боевых стрельб были минимальны, обучения действиям ночью и вовсе не было. В результате итальянские морские командиры так и не знали о низкой кучности залпов их орудий и о ненадежности их снарядов, которые часто не разрывались.
Фактически у итальянцев была возможность изменить баланс сил на море в свою пользу, если бы они использовали свое уникальное секретное оружие. Это была maiale, модифицированная торпеда, управляемая боевым пловцом, который мог на ней скрытно приблизиться под водой к вражескому кораблю и прикрепить к нему мину. Это оружие применялось с большим успехом, с его помощью были потоплены два британских линкора в декабре 1941 г. Впервые оно было разработано в 1935 г. во время Эфиопского кризиса для использования против британского флота, и вполне могло быть готово к бою в 1940 г. Но как только кризис прошел, все работы по нему были приостановлены и не возобновлялись до вступления Италии во Вторую Мировую Войну. Это была большая ошибка недальновидных итальянских старших офицеров, надолго задержавшая применение этого эффективного оружия.
Итальянские военно-воздушные силы - Regia Aeronautica – считались любимым детищем фашистского режима и хорошо финансировались. К сожалению, значительная часть этих средств была потрачена на установление пропагандистских рекордов, вместо того, чтобы вложить их в создание современных сбалансированных ВВС. Итальянская авиация находилась под сильным влиянием теорий генерала Джулио Дуэ, энтузиаста воздушной мощи, и это негативно повлияло на ее развитие. Численность авиации была значительно увеличена для участия в войне против Эфиопии, но позже итальянские ВВС понесли ощутимые потери в Испании. В результате в апреле 1939 г. выяснилось, что ВВС в действительности представляют собой лишь бледную тень того, чем казались. Командующий ВВС генерал Джузеппе Валле предоставлял преувеличенные данные о количестве боеспособных самолетов, включая в их число устаревшие и неисправные машины, чтобы получить больше финансирования. Однако в действительности от заявленного числа в 3000 самолетов боеспособными были лишь 30 процентов. Произошел скандал, завершившийся отставкой Валле; но это никак не улучшило положение с нехваткой современных самолетов.
Качество итальянских самолетов было ниже, чем в остальной Европе: хотя итальянская промышленность конструировала очень красивые планеры, она оказалась неспособна производить достаточно мощные авиационные двигатели. В результате все итальянские самолеты страдали от недостатка мощности двигателей, и многие имели трехмоторную конструкцию потому, что двух моторов было просто недостаточно. В 1940 г. у Италии не было пикирующих бомбардировщиков до покупки у Германии Ju-87 в августе, и только после того, как Германия согласилась продать лицензию на производство своих авиационных двигателей, Италия начала наверстывать упущенное. Истребитель МС.202 «Фольгоре» (первый образец изготовлен в августе 1940 г.) с немецким двигателем DB-601 оказался отличной машиной и во многом восстановил итальянскую воздушную мощь.
ВВС также страдали от недостаточной подготовки пилотов, особенно в области навигации и ночных полетов. Опыт кампаний в Эфиопии и Испании оказался менее полезным, чем ожидалось. В войне, начавшейся для Италии в 1940 г. пришлось сражаться против современных самолетов, обладающих преимуществами радиосвязи и радиолокационного оповещения. Мнение, что скоростные бомбардировщики не нуждаются в сопровождении истребителей, оказалось ошибочным, когда пришлось сражаться против современных истребителей, действующих по радиолокационному наведению. Маневренные бипланы «Фиат» CR.32 с большим успехом действовали в Испании, и применение бипланной конструкции в современной войне казалось оправданным. В 1939 г. началось производство нового истребителя-биплана «Фиат» CR.42 – но в боях против современных истребителей-монопланов быстро выяснилось, что это устаревшая конструкция.
Итальянская армия – Regio Esercito – была самым многочисленным, но при этом хуже всех финансируемым из видов вооруженных сил. Армия производила впечатление большой силы – в ее составе было 72 дивизии. Для сравнения в британской армии было 34 дивизии. И все же численность армии не соответствовала хвастливому заявлению Муссолини о «восьми миллионах штыков». Но в действительности эта сила была иллюзией, так как даже в январе 1942 г. лишь половина этих дивизий была полностью укомплектована, остальные оставались половинной численности. Большая часть этих дивизий были пехотными, с минимальной огневой мощью и ограниченной подвижностью. Было только три бронетанковых дивизии, две моторизованных и семнадцать так называемых «самотранспортируемых» дивизий. Последние представляли собой пехотные дивизии с приданным небольшим количеством автотранспорта. К тому же все итальянские пехотные дивизии были двухполковыми, т. е. в составе дивизии было два пехотных полка, тогда как в большинстве других армий в дивизии было три пехотных полка. Из-за этого итальянская дивизия была ближе по численности к британской бригаде или германскому полку – факт, часто упускаемый из вида военными историками.
Вероятно, итальянцам было бы лучше иметь меньшее число дивизий, но лучше вооружить их, а освободившиеся людские ресурсы направить в промышленность или сельское хозяйство. Такое предложение выдвинул в 1933 г. маршал Итало Бальбо, тогда министр авиации: он предложил создать полностью мобильную армию из двадцати дивизий, вооруженных самым современным оружием и подготовленных к проведению морских десантных операций. Но это предложение было быстро отвергнуто Муссолини и старшими армейскими чинами: Муссолини ревниво относился к успехам Бальбо и хотел иметь большее число дивизий для устрашения потенциальных противников. Генералы также были заинтересованы в большем числе дивизий для сохранения своего престижа и своей доли военных расходов. Так эта возможность была упущена, хотя, вероятно, у Италии могло оказаться недостаточно ресурсов для полной реализации плана Бальбо.
Итальянская армия также испытывала проблемы с недостаточным или устаревшим вооружением во многих областях. Накануне войны армия была вынуждена сократить давно запланированную замену своей устаревшей артиллерии и вступить в войну с 10 000 устаревших орудий ограниченной дальнобойности и ударной мощи. Кроме того, 7 000 орудий было произведено во время войны, но почти половина из них малого калибра – 20-мм и 47-мм. К моменту войны армия также находилась в процессе замены старой и недостаточно мощной 6,5-мм винтовки улучшенной моделью 7,35-мм. Таким образом, армии пришлось вступить в войну, имея на вооружении винтовки двух разных калибров, требовавшие разных боеприпасов, что еще больше осложнило проблемы со снабжением. Итальянский солдат был обременен и несколькими другими неудачными образцами оружия, к таковым относились легкий пулемет, ручные гранаты, легкий миномет и мины. Однако не все итальянское оружие было плохим, некоторые образцы были очень удачными, например, 9-мм пистолет и пистолет-пулемет «Беретта», хотя еще один калибр боеприпасов добавлял проблем со снабжением. Также был удачный 80-мм тяжелый миномет и отличное 20-мм многоцелевое пехотное орудие «Бреда». Состояние итальянской бронетехники будет рассмотрено в следующей главе.
Подготовка солдат итальянской армии серьезно страдала из-за ограничений бюджета и экономии горючего и боеприпасов, и часто включала только марши и строевую подготовку. Боевых стрельб проводилось очень мало, это означало, что многим солдатам приходилось впервые стрелять из своего оружия в настоящем бою. Учений уровня дивизии или выше проводилось мало, за исключением участия некоторых дивизий в ежегодных маневрах, это означало, что у многих офицеров, сержантов и рядовых не было опыта, хотя бы приближенного к боевой обстановке. Относительно небольшое число солдат и офицеров, служивших в Эфиопии и Испании, получили опыт боев, сильно отличающихся от тех, с которыми пришлось столкнуться во Второй Мировой Войне. Таким образом, большая часть итальянских солдат, участвовавших во Второй Мировой Войне, были вынуждены наверстывать упущения в подготовке прямо на фронте, и для многих из них это часто оказывалось слишком поздно.
В итальянской армии было много офицеров старших возрастов, и не хватало подготовленных молодых младших офицеров и сержантов. Эта ситуация возникла потому, что офицеры старших возрастов оставались на своих должностях, вместо того, чтобы перевести их в резерв и заменить более молодыми. Эта проблема усугубилась с переходом на большое число двухполковых дивизий, благодаря чему увеличилось количество должностей для этих старших офицеров. Из-за этого стало меньше возможностей для повышения по службе более молодых офицеров, менее консервативных и обладающих опытом современной войны, вследствие чего в армии усилился традиционный консерватизм и нежелание принимать перемены и новые идеи. Также это сделало службу в армии менее привлекательной для многих амбициозных молодых людей, желающих сделать хорошую карьеру. В Германии же напротив, беспощадное сокращение армии по Версальскому договору удалило со службы старых офицеров и открыло путь молодым людям с новыми идеями, когда в 1930-е гг. армия начала расширяться.
В свете всего этого неудивительно, что Муссолини в августе 1939 г. не желал вступать в европейскую войну. Эта угрожающая перспектива быстро привела его в чувство, и он немедленно начал искать способ избежать участия в войне. В этом его полностью поддерживали итальянские правящие круги и общественное мнение. Муссолини написал Гитлеру, подтверждая свое участие в союзе, но выставив длинный список условий, необходимых для вступления Италии в европейскую войну. В списке дуче требовал от союзника множество ресурсов, от стали и нефти, до большого количества тяжелых зенитных орудий. Всего Италия потребовала 1700000 тонн материалов, для перевозки которых понадобилось бы 17 000 поездов. Как заметил Чиано, «Этого достаточно, чтобы и быка хватил удар». Тактика оказалась успешной, и Гитлер, все еще надеявшийся, что Англия и Франция не вмешаются, не стал настаивать на участии своего союзника в войне. Кроме того, Гитлер был хорошо осведомлен о состоянии итальянских вооруженных сил, и не считал, что их помощь в войне будет необходима.
3 сентября 1939 г., когда Германия вторглась в Польшу и началась большая европейская война, популярность Муссолини снова выросла, из-за того, что благодаря ему Италия избежала участия в войне. Но сам Муссолини чувствовал себя униженным из-за этого «отступления», и пытался замаскировать итальянский нейтралитет – напоминание о 1914 г. – объявив Италию «невоюющей стороной», что позволяло ему формально поддерживать Германию. Предполагалось, что эта новая война будет долгим противостоянием между примерно равными по силам противниками, как в 1914. Это позволило бы Италии завершить приготовления и вступить в войну в наиболее подходящий момент, что увеличило бы ее вклад в окончательную победу Оси.
К несчастью для Муссолини, это оказалось не так. Немцы сокрушили Польшу за один месяц и завоевали Данию и Норвегию за два. 10 мая 1940 г. немецкая армия начала крупномасштабное наступление на западе против Нидерландов, Бельгии и Франции. Всего лишь за 10 дней голландцы капитулировали, и немецкие войска достигли Ла-Манша, разрезав фронт союзников надвое. Невероятный успех этого нового блицкрига заставил всех пересмотреть прежние прогнозы. Итальянцы по-прежнему были подготовлены к войне не лучше, чем в сентябре 1939, но теперь обстоятельства изменились радикально. Стало казаться, что итальянцы могут упустить шанс принять участие в войне, которая, как теперь предполагалось, близилась к завершению, и получить большие выгоды минимальной ценой. Муссолини заявил, что Италии нужно «несколько тысяч убитых, чтобы принять участие в мирных переговорах». 28 мая капитулировала Бельгия, а 4 июня англичане эвакуировали из Дюнкерка последние остатки своей разбитой армии. Стало ясно, что Франция на грани гибели, и действительно, уже 14 июня немцы взяли Париж. Большинству наблюдателей казалось, что скоро за Францией будет разгромлена и Англия. Искушение стало слишком велико, и 10 июня 1940 г. Муссолини объявил войну Великобритании и уже разбитой Франции. Его больше не пугала слабость его вооруженных сил, потому что он ожидал, что теперь бои не продлятся долго. Не возникло особого недовольства и среди итальянской правящей элиты, в основном согласной с его оценкой ситуации. Итальянское общественное мнение не было столь убеждено в правильности этого решения, но военные и политические успехи, если бы они последовали, убедили бы его.
Основной причиной вступления Италии в войну был, несомненно, политический оппортунизм: итальянская правящая элита надеялась извлечь из сложившейся ситуации преимущества для себя и для Италии. К несчастью для Италии, это авантюристическое отношение было перенесено на само ведение войны. Это привело к отсутствию последовательности в планировании, когда итальянское руководство меняло основные цели и основных противников, не учитывая последствия. Со стороны простых итальянцев и особенно простых солдат это вызывало непонимание относительно целей этой войны, и солдаты редко имели представление, за что же они сражаются. Это также влияло на эффективность их действий в войне, и представляло резкий контраст по сравнению с четкой мотивированностью солдат их союзников по Оси – Германии и Японии, и их основных противников – Великобритании и США. Обычному итальянскому солдату приходилось сражаться с французами, британцами, греками, русскими, американцами или немцами, чаще всего не имея представления о причинах этого.
Несмотря на хваленую пропаганду фашистского режима, она часто не могла обеспечить достаточную мотивацию своих солдат; и это несмотря на многие годы воинственной пропаганды и военного обучения в школах. Пропаганда имела некоторый успех в использовании идей антикоммунизма или расизма в некоторых кампаниях, но непоследовательность относительно общих целей войны сводила на нет и эти усилия. Пропаганда так и не смогла в сколько-нибудь значительной степени оправдать войну во мнении большинства обычных итальянцев.
В отсутствие четкой мотивации большинство итальянских солдат сражались за свою страну больше из чувства долга, чем из своих убеждений. Кроме того, многие офицеры сражались из чувства личной чести. Это означало, что итальянцы проявляли меньше жестокости к противнику, чем их союзники немцы и японцы. Также итальянцы проявляли больше склонности сдаваться в плен, когда считали, что исполнили свой долг и противник слишком силен. За редкими исключениями они не проявляли такого фанатизма, как их союзники, которые были гораздо лучше мотивированы и часто упорно сражались против значительно превосходящих сил противника, даже не имея надежды на победу.
После объявления Италией войны Муссолини и его советники считали, что им не придется вести войну долго, и недостаточная готовность вооруженных сил не столь важна. Казалось, что война продлится не дольше нескольких месяцев, и за это время итальянские вооруженные силы успеют добиться достаточных результатов, чтобы Италия могла получить что-то на мирных переговорах. В итальянском стратегическом плане, приведенном в секретном меморандуме 31 марта 1940 г. предлагается следующее:
Сухопутный фронт: оборона в Альпах… Проявлять инициативу только в маловероятном случае полного разгрома Франции в результате немецкого наступления [sic]…
На востоке, на границе с Югославией: осторожное наблюдение. Наступление в случае начала развала Югославии…
Албанский фронт: действия на севере (Югославия) и на юге (Греция) в зависимости от того, что будет происходить на восточном фронте.
Ливия: оборона как на тунисском, так и на египетском направлении.
Эгейское море: оборона
Эфиопия: наступательные действия с целью обеспечить безопасность Эритреи и… Гедараф и Кассала; наступление на Джибути; оборона и, вероятно, контрнаступление на кенийском направлении.
ВВС: поддерживать действия армии и флота…
Флот: наступательные действия в Средиземном море и на других участках.
Планов немедленных наступательных действий против Англии или Франции не было. Вместо этого Муссолини начал плохо организованное вторжение во Францию через Альпы, которое больше представляло собой претензию на будущие приобретения, чем попытку реально захватить территорию.
Экономические последствия столь поспешного объявления войны также были серьезны. Большой итальянский торговый флот не получил заранее предупреждения о начале войны, и понес большие потери, когда многие итальянские коммерческие суда были захвачены за пределами Средиземного моря. Подсчитано, что в результате было потеряно 27% итальянского торгового флота (3,3 млн БРТ). Кроме того, Италия потеряла два важных источника национального дохода: иностранный туризм и деньги, посылаемые на родину итальянскими эмигрантами, особенно из США. Британская блокада также пресекла важные поставки из-за рубежа стратегического сырья, в том числе угля, нефти, стали и каучука. В Первую Мировую Войну Италию снабжали этими необходимыми материалами ее тогдашние союзники Великобритания, Франция и США. В этой войне только Германия могла поддержать Италию ресурсами, но Германия сама крайне нуждалась в этих материалах, особенно в нефти и каучуке. Единственным исключением был уголь, который Германия поставляла в Италию в больших количествах. В короткой войне все это могло не иметь тяжелых последствий – но эта война была другой.
Истинный характер этой войны выяснился осенью 1940 г., когда немцы не смогли выиграть Битву за Британию. Только тогда Муссолини и итальянские высшие военные чины поняли, что война может закончиться нескоро. Англичане держались, и, хотя были еще слабы, отнюдь не проявляли намерения капитулировать. Только когда стало ясно, что действительно придется воевать, Муссолини и его генералы начали всерьез пересматривать планы ведения войны. Тем не менее, несмотря на этот неожиданный поворот, положение итальянцев оставалось выгодным. Капитуляция Франции в июне 1940 г. оставила противостоять им только Великобританию, которая была изолирована, находилась под угрозой вторжения, и ее силы были слишком растянуты. Основным фронтом противостояния между ними были Средиземное море и Африка, где итальянцы обладали численным превосходством и преимуществом центрального положения. Итальянские вооруженные силы могли бы использовать эти преимущества и атаковать англичан, но вместо этого они утратили инициативу.
Причиной этого упущения инициативы были различные факторы: недостатки планирования, неудовлетворительные действия разведки, низкий уровень командования, плохая подготовка и боязнь потерь. Сыграло роль и отсутствие четких политических указаний со стороны Муссолини, рассматривавшего слишком широкий спектр возможных действий. В этом политическом вакууме старшие итальянские военачальники заняли в основном пассивную позицию, подкрепляемую неточными данными разведки, преувеличивавшей силы англичан. В противоположность этому англичане немедленно начали активные действия, атакуя итальянцев везде, где возможно, на земле, на море и в воздухе; этот заставило итальянцев вместо активных действий реагировать на действия противника и почти повсюду перейти к обороне. Были исключения: в Восточной Африке, где итальянский командующий герцог Аоста организовал несколько локальных наступлений с целью улучшить позиции; и в Северной Африке, где политическое давление со стороны Муссолини наконец заставило осторожного маршала Родольфо Грациани начать вторжение в Египет. Результаты этих действий – занятие Британского Сомали и захват Сиди-Баррани соответственно – выглядели весьма разочаровывающе по сравнению с итальянскими амбициями.
В сложившихся обстоятельствах со стороны итальянцев было бы разумно сосредоточить усилия против англичан в Средиземном море и Африке, чтобы добиться максимальных результатов. Однако Муссолини хотел, чтобы итальянские вооруженные силы повсюду оказывали влияние на ход войны. В результате итальянцы слишком растянули свои и так ограниченные ресурсы. Например, в октябре 1940 г. итальянский воздушный корпус (Corpo Aereo Italiano) в количестве 175 самолетов был направлен в Бельгию, чтобы принять участие в финальной фазе Битвы за Британию. Это было сделано в основном для того, чтобы Муссолини имел возможность похвастаться ролью итальянцев в этой кампании. В результате самолеты, которые могли бы помочь добиться превосходства в воздухе над Средиземным морем или в Африке, были направлены в Бельгию, а их вклад в Битву за Британию оказался весьма невелик. Но это относительно небольшое отвлечение сил вскоре сменилось гораздо более значительным, которое не только изменило направление всех военных усилий Италии, но и открыло ее военную слабость всему миру.
В сентябре 1940 г. Муссолини мрачно размышлял об отсутствии итальянских военных успехов против англичан. Это представляло резкий контраст с германскими победами в Польше, Скандинавии и Западной Европе. Особую зависть дуче вызывала оккупация немцами богатой нефтью Румынии. Муссолини крайне нуждался в военных победах, чтобы сохранить свое положение в Оси, и граф Чиано и некоторые другие высокопоставленные чиновники убедили его, что Греция станет легкой добычей итальянской агрессии. Это полностью противоречило точным данным военной и политической разведки, сообщавшим, что греки готовы решительно сопротивляться итальянскому вторжению, а Великобритания, нуждавшаяся в союзниках, поддержит их. Также в расчет не брались невероятные трудности, с которыми столкнулась бы попытка организовать крупномасштабное наступление через албанские горы зимой; кроме того, из итальянской армии недавно были демобилизованы для уборки урожая 600 000 солдат – единственный источник обученных подкреплений для поддержки такого наступления. Несмотря на все это, пребывая в атмосфере ложного оптимизма, Муссолини 26 октября 1940 г. приказал начать вторжение в Грецию, без должной подготовки и используя только те войска, которые уже находились в Албании. Результатом, предсказуемо, было полное фиаско.
Итальянский план этой кампании абсолютно не соответствовал обстановке. Он требовал наступления через горы, хотя в составе сил, предназначенных для вторжения, была только одна из шести имевшихся в итальянской армии альпийских дивизий, обученных и снаряженных для таких условий. Обычно при наступлении, чтобы иметь хоть какую-то перспективу успеха, требуется численное превосходство наступающих сил не менее чем 2:1, но наступающие итальянцы фактически были численно слабее – у них было только 9 дивизий и 125 000 чел., а противостояли им сначала 10 греческих дивизий и 180 000 чел. У итальянцев было превосходство в воздухе, но плохая погода свела на нет это преимущество. Таким образом, самое начало кампании несло в себе перспективу катастрофы, хотя лишь немногие из итальянских высших военных чинов выражали обеспокоенность. Итальянским солдатам, столь легкомысленно посланным воевать в Грецию, было суждено претерпеть тяжкие страдания из-за этого безрассудства.
Наступление итальянцев, продолжавшееся чуть более недели, вскоре было остановлено. Греки быстро перебросили войска с болгарской границы и призвали резервистов. Итальянцы, ослабленные недавней демобилизацией и ограниченной пропускной способностью албанских портов, не могли так же быстро увеличить численность своих войск. Вскоре греки достигли значительного численного превосходства, сосредоточив на фронте 250 000 своих солдат против 150 000 итальянцев, и 4 ноября 1940 г. перешли в контрнаступление. Они быстро нанесли поражение истощенным и численно уступавшим итальянцам, заставив их отступать назад в Албанию. Итальянские подкрепления состояли в основном из необученных призывников, заменивших солдат, демобилизованных лишь несколько недель назад, и прибывали на фронт небольшими частями. Тем не менее, несмотря на все это, итальянские солдаты сражались упорно и, в конце концов, смогли стабилизировать фронт. Однако, было слишком поздно спасти репутацию итальянских вооруженных сил: они уже стали посмешищем всей Европы. Немцы снисходительно предложили итальянцам свою помощь, а англичане тем временем планировали собственные наступательные действия.
Неудача в Греции показала военную слабость итальянцев всему миру, и это придало решительности англичанам. 11 ноября 1940 г. британская авиация атаковала итальянский флот в его главной базе в Таранто, потопив три линейных корабля ценой потери только двух самолетов. Этот удар фактически устранил угрозу активных действий со стороны итальянского флота в Средиземном море в ближайшем будущем. За ним последовало британское наступление в Северной Африке, начавшееся 9 декабря 1940 г. Это наступление не только изгнало итальянцев из Египта, но привело к завоеванию англичанами Киренаики – восточной части Ливии. 19 января 1941 г. началось наступление англичан в Итальянской Восточной Африке. Преодолев упорное сопротивление итальянцев, англичане в марте захватили Итальянское Сомали, а в апреле взяли Аддис-Абебу.
Эта серия сокрушительных поражений со всей беспощадностью выявила слабость итальянских вооруженных сил, и фактически привела к завершению независимой роли Италии в войне. Это оказалось полезным уроком для итальянского политического руководства, которое было вынуждено пересмотреть свои приоритеты и отнестись к ведению войны со всей серьезностью – возможно, в первый раз с ее начала. В Албанию подкрепления направлялись так быстро, как позволяла пропускная способность местных портов, и к концу декабря 1940 г. итальянцы смогли остановить наступление греческой армии. В январе 1941 г. были направлены подкрепления в Северную Африку, в том числе одна бронетанковая и одна моторизованная дивизии, чтобы удержать то, что осталось от ливийской колонии. Для помощи изолированным колониям в Восточной Африке мало что можно было сделать, но итальянцы пытались организовать их снабжение воздушным путем, переправляя в том числе и самолеты-истребители. Также итальянцы были вынуждены смирить свою гордость и принять помощь Германии. Это новое, более серьезное отношение итальянцев к войне способствовало сосредоточению усилий, которого фактически не было в начале войны, и помогло стабилизировать ситуацию в Средиземноморье и Северной Африке. Эту активность итальянцев часто упускают из вида, сосредотачивая внимание на германском вмешательстве.
Тем не менее, верно, что вмешательство немцев, быстро последовавшее за просьбой о помощи Муссолини, ознаменовало новую фазу войны. Использование превосходящей немецкой тактики и вооружения привнесло новую величину в противостояние в Северной Африке и свело на нет большую часть британских успехов. В этой новой фазе войны итальянцы больше не вели независимых кампаний, но сражались вместе с германскими союзниками. В этих условиях Италия наконец признала первостепенную важность Североафриканской кампании. Быстрая оккупация немецкими войсками Греции и Югославии помогла итальянцам высвободить ресурсы для Северной Африки.
Муссолини втянул итальянцев во Вторую Мировую Войну, отлично зная, что они не готовы, но надеясь, что война будет недолгой. К несчастью, это оказалось не так, и итальянцы оказались вовлеченными в долгую и трудную борьбу с грозным противником. Теперь они могли рассчитывать на помощь сильного, хотя и не всегда надежного германского союзника. Основным театром военных действий в этой войне стала Северная Африка, где преимущество имели мобильные и особенно танковые войска. Какими же бронетанковыми силами располагала Италия для этой войны?
Рождение бронетанковых дивизий
В межвоенный период военные теоретики пытались изучить уроки Первой Мировой Войны и в частности использование нового оружия, появившегося в этой войне: авиации и танков. В войне танки использовались для непосредственной поддержки пехоты при прорыве вражеских систем обороны, состоявших из проволочных заграждений, траншей и пулеметов. В послевоенный период в Европе возникло множество идей относительно потенциала танкового оружия в войнах будущего, и начались важные разработки в сфере военной механизации. В результате Великобритания, страна, создавшая и впервые применившая танки, стала также первой, где в 1927 г. была разработана концепция сбалансированной бронетанковой дивизии, включавшей пехоту, артиллерию и танки. Это соединение было создано, чтобы найти выход из тупика позиционной войны и вернуть мобильность на поле боя.
Однако дальнейшее развитие концепции бронетанковой дивизии оказалось бесплодным, потому что вокруг этой в сущности правильной идеи начались ожесточенные дебаты относительно лучшего использования танков, которые так и не пришли к окончательному решению. В результате танки должны были выполнять две взаимоисключающих роли, и англичане разработали два разных класса танков, чтобы выполнять эти роли: тяжело бронированные, но медленные пехотные танки, созданные для непосредственной поддержки пехоты в составе армейских танковых бригад; и легко бронированные, но быстроходные легкие и крейсерские танки, предназначенные для разведки и развития прорыва (роль, которую ранее выполняла кавалерия) в составе новых бронетанковых дивизий. Эти дивизии оказались перегружены танками, и хотя в их составе было некоторое количество пехоты и артиллерии, их нельзя было считать сбалансированными соединениями. Поэтому Англия уступила лидерство в области танковых разработок энергичному сопернику – Германии.
В Первую Мировую Войну Германия опоздала с разработкой собственных танков и оказалась жертвой этого нового оружия. Однако после поражения немцы энергично взялись изучать уроки войны, в том числе потенциал танков в военных действиях будущего. В процессе работы они во многом полагались на ранний британский опыт создания бронетанковой дивизии, но смогли избежать последующих ошибок англичан. Так немцы сумели создать бронетанковую дивизию, где танки были основой, но со сбалансированным составом пехоты и артиллерии, и вооружить ее подходящими танками. Эта Panzer Division стала двигателем блицкрига, принесшего немцам такие успехи на раннем этапе войны.
Эта история разработок в области применения танков в Англии и Германии хорошо известна. Менее известно, когда этими разработками занялись в Италии. В итальянской армии не было выдающихся сторонников танков, таких, как, например, генерал Дуэ в сфере авиации. В Первой Мировой итальянская армия сражалась в позиционной войне в горных районах северо-восточной Италии, где танки могли бы найти лишь весьма ограниченное применение. Кроме того, в итальянской армии после войны сохранился больший процент офицеров старших возрастов, чем в других европейских армиях, что укрепило ее традиционный консерватизм. Это сочетание факторов стало причиной того, что разработки в сфере танкового оружия двигались гораздо медленнее, чем в других странах. С другой стороны это означало, что разработки в области применения танков развивались строго в контексте поддержки пехоты, и поэтому избежали некоторых необдуманных полетов фантазии, свойственных британским танковым энтузиастам.
Появление у итальянцев интереса к танкам начиналось, как и у других армий, с бойни на Западном фронте. Капитан Альфредо Бенничелли, итальянский офицер, служивший во Франции, наблюдал за действиями французских танков с осени 1916 г. В начале 1917 г. он убедил командование итальянской армии приобрести для испытаний французский танк «Шнейдер», и эти испытания впечатлили итальянцев настолько, что они решили продолжить работы в этом направлении; к концу 1917 г. они заказали во Франции еще 20 танков «Шнейдер» и 100 «Рено» FT-17. Но после поражения у Капоретто в ноябре 1917 г. эта амбициозная программа была свернута, и новые французские танки были доставлены в Италию лишь в мае 1918 г. – три «Рено» FT-17 и один «Шнейдер». Первым экспериментальным танковым подразделением в итальянской армии стал Reparto speciale di Marcia carri d’assalto – «Специальный отряд боевых машин», сформированный летом 1918 г. из имевшихся нескольких французских танков. Повышенный в звании до майора Бенничелли продемонстрировал командованию возможности новых FT-17, и это побудило армию, которой было отказано в новых поставках из Франции, заказать производство отечественной версии этого танка.
Эта выпускавшаяся по лицензии версия FT-17 стала известна как «Фиат 3000» и получила улучшенный двигатель и трансмиссию. Однако начальный заказ на 1400 машин после окончания Первой Мировой Войны был уменьшен до 100 машин, фактически же новые танки поступили на службу только в 1921 г. – слишком поздно, чтобы принять участие в войне. Танк весил 5,5 тонн, мог двигаться со скоростью 24 км/ч и был вооружен двумя пулеметами 6,5-мм. Первой же чисто итальянской разработкой стал тяжелый танк «Фиат 2000», созданный по частной инициативе компании, но оказавшийся заметно хуже французской машины. Танк представлял собой огромную бронированную коробку с исключительно низкой скоростью (4 км/ч) и был вооружен несколькими пулеметами. Построено было всего две машины.
«Фиат 3000» на долгие годы стал единственным танком, выпускавшимся в Италии, и послужил основой для первых итальянских разработок в области доктрины бронетанковых войск. Из-за нехватки танков работы в основном были сосредоточены на теории и экспериментах. В этот период задачей танков было обеспечивать поддержку пехоты и ничего более. Существовавшие танковые подразделения были небольшими и создавались для поддержки пехоты при атаке. Танки должны были уничтожать вражеские проволочные заграждения и пулеметы, и позволить пехоте прорвать оборону противника. Но хотя итальянцы начали применять танки, они еще не разработали какой-либо официальной доктрины их применения; вместо этого отдельные командиры принимали собственные решения относительно использования танков при поддержке пехоты.
В ноябре 1918 г. итальянцы сформировали «отдельную батарею боевых машин» (Batteria autonoma carri d’assalto), в составе одного «Фиат 2000» и трех «Рено» FT-17. Она была создана слишком поздно, чтобы принять участие в Первой Мировой Войне, но стала первым итальянским танковым подразделением, сражавшимся в Северной Африке. В 1919 г. «Отдельная батарея боевых машин» была направлена в Ливию для борьбы с местными повстанцами и восстановления контроля над колонией, во многом потерянного во время войны. 23 января 1923 г. на ее основе был сформирован Танковый отряд (Reparto Carri Armati) численностью 286 офицеров и солдат. По мере того, как в армию поступало больше танков, подразделение постепенно увеличивалось, и в 1927 г. было преобразовано в Танковый полк (Reggimento Carri Armati). Полк состоял из пяти батальонов (фактически каждый из них был численностью не больше роты) по 20 танков и 100 человек в каждом. Всего в его составе было 100 танков «Фиат 3000», выпущенных в 1918-21 гг.
Полковник Энрико Мальтезе, командир Танкового полка в 1924-26 гг., стал автором первых разработок в области итальянской доктрины бронетанковых войск. В 1924 г. он написал инструкцию по применению танков для Центрального Военного училища в Чивитавеккиа, основанную на уже отработанной практике. Тем не менее, в инструкции были и некоторые новаторские элементы, в том числе, первое упоминание о концепции самоходной артиллерии. Также Мальтезе разработал систему классификации будущих итальянских танков – тяжелые (pesante), средние (medi) и легкие (legero). В 1925 г. инструкция по применению танков, разработанная под руководством Мальтезе, предлагала использовать легкие быстроходные танки в качестве разведывательных машин для кавалерийских соединений, хотя у Италии в то время не было таких танков. В 1927 г. в статье Мальтезе рассматривались средства противотанковой обороны, в том числе артиллерия, мины и противотанковые ружья. В 1928 г. в пехотном уставе рассматривалось использование артиллерии и ударных самолетов для подавления вражеской противотанковой обороны, и предлагалось рассредотачивать танки на этапе атаки, чтобы уменьшить потери от вражеской артиллерии. Однако возможность использования танков против танков пока не рассматривалась.
По сравнению с разработками в Англии и Германии достижения итальянцев выглядят незначительными; но следует помнить, в каких условиях они были достигнуты. В 1920-е гг. основными потенциальными противниками Италии считались Германия, Австрия, Югославия и Франция. Это означало сосредоточение сил на границе Италии с этими государствами, проходившей в Альпах, где горная местность серьезно ограничивала возможности для маневренной войны. Также это означало преимущественно оборонительные действия, в соответствии с тогда в основном пассивной внешней политикой Италии. В такой стратегической обстановке роль танков сводилась почти исключительно к поддержке пехоты. Создание Танкового полка и первые осторожные попытки в области разработки собственной доктрины обеспечили танковым войскам Италии небольшую, но прочную основу для дальнейшего расширения.
В 1930-е гг. внешняя политика Италии стала более агрессивной, что потребовало изменения принципиального подхода к доктрине итальянских вооруженных сил: теперь им следовало учитывать потенциальную необходимость наступательных военных действий против других государств, и пересмотреть свою преимущественно оборонительную доктрину. Необходимо было создать средства для ведения наступательных действий, и был начат процесс модернизации, результатом которого стали произошедшие за это десятилетие значительные изменения в итальянской военной доктрине и вооружении. Так итальянская армия постепенно двигалась к доктрине наступательной войны, основанной на маневре и мобильности. На эти изменения также повлияли иностранные разработки, особенно немецкие, где особое значение придавалось наступательным действиям. Это привело к первым шагам в разработке концепции современной механизированной войны и идеи решительного наступления, включающего оперативно-стратегические маневры. А это, в свою очередь, повлекло значительные изменения в роли бронетехники.
По иронии судьбы, первый шаг, предпринятый итальянцами в этом процессе – концепция «мобильных дивизий» (Divisione Celeri) – отвлек итальянскую армию от создания настоящих бронетанковых дивизий. «Мобильная» дивизия состояла из частей берсальеров (стрелков) и кавалерии, поддерживаемых легкими быстроходными танками. Берсальеры представляли собой элитную легкую пехоту, впервые их части были сформированы в 1836 г., их отличали черные перья глухаря на касках и особый быстрый стиль марша. Именно берсальеры и кавалерия вели преследование разбитых австро-венгерских войск после прорыва у Витторио-Венето в 1918 г. В то время они были главным инструментом наступления итальянской армии, и имело смысл использовать их наступательный дух в новых соединениях, предназначенных для наступательных операций. Позже берсальеры стали мотопехотой в составе моторизованных и бронетанковых дивизий, а кавалеристам пришлось перейти в экипажи бронеавтомобилей. Однако эта новая концепция «мобильных дивизий» представляла собой противоречие прежней идее сочетания танков и пехоты для прорыва вражеской обороны. Кроме того, она послужила оправданием дальнейшему существованию конной кавалерии, которое уже тогда находилось под вопросом.
Эта новая идея была разработана генералом Оттавио Дзоппи, который после Первой Мировой Войны сражался в Ливии, подавляя восстание местных племен, в 1933-35 гг. служил генерал-инспектором пехоты и в 1933 г. опубликовал свою работу «I Celeri». Он пытался найти альтернативу позиционной войне, зарядив войска наступательным духом кавалерии и элитной пехоты берсальеров. Эти войска должны быть сведены в мобильные соединения, поддерживаемые танками и авиацией, которые будут прорывать вражескую оборону, окружать и уничтожать противника. В реальности же эти «мобильные» дивизии имели лишь ограниченную полезность во Второй Мировой Войне, оказавшись тупиковой доктриной и отвлечением ценных ресурсов (особенно дефицитных танков) от создания полноценных сбалансированных бронетанковых дивизий. Однако они стали важным этапом в привнесении в армию перемен и смене оборонительного настроя, укоренившегося с 1918 г. Упор на наступательный дух в новых соединениях особенно импонировал фашистам, считавшим этот дух сутью новой Италии.
Новая доктрина требовала создания быстроходных танков, способных действовать вместе с кавалерией и берсальерами на мотоциклах. В 1929 г. итальянцы приобрели в Англии четыре танкетки «Карден Ллойд Мк V», а в 1933 начали выпускать свою версию этой танкетки Carro Veloce(быстроходный танк) CV33, позже переименованную в Carro Armato L3/33. Это был 3-тонный легкий танк с бензиновым двигателем, способный двигаться по пересеченной местности со скоростью 15 км/ч и запасом хода на 6 часов. Танк был вооружен двумя пулеметами «Фиат» 6,5-мм, размещенными в лобовой части корпуса, имел экипаж из двух человек и был защищен броней 13,5 мм (лобовая и кормовая), 8,5 мм (борта) и 6 мм (крыша). CV33 была относительно недорогой в производстве машиной – большое преимущество с точки зрения итальянцев – и поэтому могла производиться в больших количествах. Это позволило итальянцам экспериментировать с созданием больших танковых соединений и испытывать танкетки с разными вариантами вооружения и оборудования, включая огнеметные машины, мостоукладчики и т. д. С другой стороны, CV33 не имела вращающейся башни, была слабо бронирована и вооружена только пулеметами. В 1935 г. танкетка была перевооружена двумя 8-мм пулеметами «Бреда», этот вариант известен под названием CV35 (позже переименован в Carro Armato L3/35).
В 1933 г. для поддержки трех новых мобильных дивизий (Celeri) были сформированы три группы танкеток CV33 под командованием полковника Гервазио Битосси. Он был кавалеристом, и ему в основном было позволено руководствоваться своими методами относительно применения танков. Он представлял себе роль быстроходных танков в качестве элемента моторизации кавалерии без нарушения кавалерийских традиций, и как средство поддержки конной кавалерии в бою. Подготовка в этих новых танковых группах, хотя и входивших в состав мобильных дивизий, почти не отличалась от подготовки в Танковом полку. В обоих случаях танки должны были использоваться в качестве средства поддержки, а не как основное оружие, и всегда только для наступательных действий или контрударов. Особо запрещалось использовать танки в обороне или размещать их на оборонительных позициях. Идеи использовать танки для борьбы с вражескими танками по-прежнему не было.
В 1934 г. перевооружение итальянской армии было ускорено в связи с срочной мобилизацией из-за попытки нацистского переворота в соседней Австрии, а позже – в порядке подготовки кампании против Эфиопии. Это привело к быстрому созданию большого числа танковых подразделений, вооруженных все теми же танкетками CV33 – единственным образцом современной бронетехники, доступном в то время итальянцам в достаточном количестве. Эти танковые подразделения должны были поддерживать пехоту и кавалерию, предназначенные для участия во вторжении в Эфиопию. В 1934 г. полковник Себастиано Висконти Праска опубликовал книгу La Guerra Decisiva, в которой выступал за решительные маневренные действия, включавшие максимальное использование разных родов войск для поддержки пехоты и кавалерии. Он рассматривал танки как главное средство поддержки при прорыве фронта противника для пехоты и кавалерии, хотя танки по-прежнему оставались поддерживающим родом войск вместе с артиллерией и авиацией, а не основным средством наступления. Праска также отстаивал идею сбалансированных боевых групп, хотя основой их оставалась пехота. Эта концепция представляла значительный шаг вперед по сравнению с доктриной предыдущего десятилетия, в том числе и потому, что отражала новый наступательный настрой итальянского руководства и его усиливающийся милитаризм; и вскоре ей предстояло обогатиться боевым опытом, приобретенным в Эфиопии и Испании. Таким образом, мобильная маневренная война постепенно становилась официальной доктриной. Устав 1935 г. подчеркивал необходимость смелых инициативных действий и достижения решительной победы в новой маневренной войне.
В 1935 г. многие страны уже разрабатывали новое поколение средних танков, вооруженных пушками во вращающихся башнях; но Италия в этом плане отставала. Главная причина этого заключалась в том, что у итальянцев уже было больше танков, чем у любой другой державы – около 2500 танкеток CV33. Это позволяло итальянцам формировать большие танковые соединения – но также имело и серьезные недостатки. Во-первых, все итальянские танки были одного типа, что ограничивало их полезность при решении различных тактических задач. Что более важно, наличие такого большого количества танков не стимулировало разработку новых моделей; армия уже имела достаточно танков и не спешила заказывать новые образцы этих дорогих машин. К 1935 г. итальянцы фактически сделали только первые шаги к механизации армии и созданию полноценных бронетанковых дивизий. Они отстали от других держав, и им предстояло пройти еще долгий путь. Только в пять предвоенных лет итальянская военная доктрина, разработка танков и создание танковых подразделений действительно серьезно продвинулись вперед. Этому способствовали различные факторы: растущие политические амбиции, теоретические разработки, практические испытания на маневрах и непосредственный боевой опыт.
Кампания против Эфиопии в 1935-36 гг. предоставила возможность испытать на практике новую доктрину и сами новые танки. В апреле 1936 г. итальянские войска совершили «Марш железной воли» - быстрый бросок на 200 миль (320 км), завершившийся взятием Аддис-Абебы. Для этого марша была организована сильная моторизованная колонна из 1785 машин и 12500 человек при поддержке легких танков, артиллерии и авиации. Марш проходил в основном без сопротивления противника, потому что эфиопская армия уже была разбита, но, что важно, он проходил по труднодоступной местности в плохую погоду и был завершен всего за десять дней – достижение, ярко демонстрирующее наступательный потенциал моторизованных войск.
Недостатки конструкции танкетки CV33 со всей очевидностью проявились в бою у перевала Дембегина в северной Эфиопии 15 декабря 1935 г. Итальянский передовой пост у Май Тимкат с гарнизоном из эритрейских колониальных солдат (1000 чел.) и девяти танкеток CV33 под командованием майора Кринити, был атакован эфиопскими солдатами (ок. 1000 чел.), а еще 2000 эфиопов стали заходить им в тыл. Итальянцы благоразумно начали отступать к главным позициям своих войск у Селаклака. В полдень они добрались до перевала Дембегина и обнаружили, что он занят эфиопскими войсками, закрепившимися на господствующих высотах. Отряд майора Кринити был отрезан, и у него не оставалось иного выбора кроме попытки прорваться через перевал. Кринити подготовил свой отряд к атаке, которую должны были возглавить танки, а эритрейская пехота во главе с самим майором должна была следовать вплотную за танками.
Это была смелая попытка, которая почти увенчалась успехом, но труднодоступная местность блокировала продвижение танков; Кринити был ранен, а еще двое итальянских офицеров убиты. После этого эфиопы контратаковали, а итальянцы оборонялись, собравшись вокруг своих застрявших танкеток. Вскоре подошел эфиопский отряд, преследовавший их от Май Тимкат, и итальянская колониальная пехота оказалась под сильным огнем со всех направлений. Танкетки, пулеметы которых могли стрелять только вперед, не смогли защитить свою пехоту, которая была вся перебита. После этого застрявшие танкетки оказались уязвимы для эфиопских пехотинцев, которые подходили к ним с тыла и выводили из строя гусеницы и пулеметы. Все танкетки были уничтожены, и их экипажи убиты.
Позже эфиопы атаковали из засады итальянскую колонну, двигавшуюся на помощь отряду Кринити. В колонне было еще десять танкеток CV33. Эфиопы скатывали со склонов большие камни впереди и позади танков. Итальянцы оказались в ловушке, и противник снова начал уничтожать сначала пехоту, а потом обездвиженные танки. Несколько танков пытались обойти препятствия, но соскользнули с дороги по склону и перевернулись. Еще две танкетки оказывали упорное сопротивление, пока не были уничтожены эфиопами, сумевшими их поджечь. Но их смелые действия позволили остаткам итальянской колонны спастись. Бой на перевале Дембегина подчеркнул необходимость танков с вращающейся башней, способных вести круговой обстрел и таким образом эффективнее поддерживать пехоту.
В европейской обстановке уроки войны в Эфиопии, где итальянцы одержали победу благодаря своему превосходству в технологии, имели лишь ограниченное значение. Тем не менее, полученный опыт привел к важным изменениям. Поражение у перевала Дембегина привело к тому, что были сразу же выпущены новые инструкции по применению танков, где подчеркивалась необходимость тщательной разведки и более тесного взаимодействия с пехотой, особенно на труднодоступной для танков местности. Инструкции также требовали – не вполне оправданно – чтобы экипажи не покидали свои танки без крайней необходимости. Что более важно, армия, наконец, потребовала разработать танки с вращающейся башней, чтобы исправить главный недостаток танкетки CV33.
Опыт этой войны также повлиял на разработку итальянской военной доктрины. В 1936 г. генерал Альберто Пуньяни опубликовал доклад, в котором выступал за расширение моторизации армии, в том числе увеличение числа танков, на основе опыта эфиопской кампании. В устав 1936 г. были включены инструкции по применению новых мобильных дивизий (Celeri), в том числе по использованию их мобильных элементов – кавалерии, танков и мотоциклистов - в маневренной войне, а статичных элементов – пехоты и артиллерии - в войне позиционной. Эта концепция могла служить намеченной в общих чертах потенциальной разработкой будущего применения сбалансированной бронетанковой дивизии, оставалось только создать такую дивизию. На более общем уровне эти идеи усиливали упор на наступательную войну и моторизацию армии. Отсутствующим элементом пока являлась концепция механизации, использования танков как основного оружия в больших мобильных соединениях в наступательной войне.
Тем временем в Ливии итальянцам удалось сделать значительный шаг вперед в разработках на будущее. В качестве подкрепления для группировки войск в Ливии после эфиопской кампании был сформирован Смешанный моторизованный полк (Reggimento Misto Motorizzato). Командовал им полковник Битосси, бывший командир танковых групп в мобильных дивизиях. Новый полк состоял из моторизованных пулеметных частей и пехоты, мотоциклистов и танков, и представлял собой важную модель для тактических экспериментов по совместным действиям разных родов войск. Целеустремленный и дальновидный Битосси упорно тренировал своих подчиненных, обучая их совместным действиям и делая упор на операции на труднопроходимой местности в пустыне. Он призывал подчиненных при боевом применении танков не бояться ограничений существующей доктрины и существующих конструкций машин. Он понимал, что танкетка CV33 является переходной машиной, и тактика бронетанковых войск должна разрабатываться с учетом новых перспективных конструкций средних танков. Смешанный моторизованный полк, хотя и являлся временным формированием, стал первой действительно механизированной частью в итальянской армии и ориентиром на будущее.
Придание особого значения моторизации и наступательной войне отразилось в участии итальянских войск в гражданской войне в Испании. Первые итальянские части, прибывшие в Испанию в октябре 1936 г. были лучше моторизованы, чем войска на родине, и позже в их состав были включены танки. Эти подразделения были набраны частично из добровольцев, частично из военнослужащих итальянской армии. Сначала предполагалось, что итальянцы будут служить инструкторами в войсках испанских националистов, но вскоре из них был сформирован итальянский Добровольческий Корпус (Corpo Truppe Volontarie, CTV), и направлен на фронт. 26 января 1937 г. в состав корпуса вошло первое танковое подразделение, включавшее 31 танкетку CV35.
В начале 1937 г. генерал Марио Роатта, командир CTV, предложил испытать на практике новые концепции моторизации и наступательной войны. Он намеревался использовать три колонны моторизованной пехоты, артиллерии и легких танков для взятия Малаги. Итальянцы обладали недостаточной подготовкой, и их вооружение и снаряжение было в плохом состоянии, но они встретили слабое сопротивление. Наступление началось 5 февраля 1937 г., три колонны с танками и бронеавтомобилями во главе прорвали фронт республиканцев. Итальянцы быстро продвигались вдоль берега, не слишком беспокоясь о своих открытых флангах, и уже 7 февраля заняли Малагу, опередив своих испанских союзников. Позже итальянцы преследовали отступающего противника вдоль берега до 14 февраля.
Успех этой операции убедил Роатту попытаться повторить ее в гораздо большем масштабе против Мадрида. В марте 1937 г. он спланировал наступление к северу от Мадрида с использованием всех сил CTV: трех дивизий чернорубашечников и моторизованной дивизии «Литторио» под командованием генерала Аннибале Бергонцоли, укомплектованной военнослужащими итальянской армии; всего 2000 грузовиков, 200 орудий и 80 танкеток CV35. К несчастью для итальянцев, у них было очень мало противотанковой и зенитной артиллерии, а им предстояло встретить ожесточенное сопротивление со стороны танков и авиации республиканцев. Действия CTV должен был поддерживать весь контингент итальянской авиации в Испании. Предполагаемое наступление включало продвижение на 30 миль (50 км) от Сигуэнцы с целью взять город Гвадалахара и, таким образом, достигнуть частичного окружения Мадрида. Две дивизии чернорубашечников должны были прорвать фронт республиканцев, а третья и дивизия «Литторио» - использовать прорыв и быстрым броском взять Гвадалахару. Войска испанских националистов к югу от Мадрида должны были одновременно начать наступление на север, чтобы не позволить республиканцам перебросить резервы против итальянцев.
Наступление началось 8 марта 1937 г. сильным артиллерийским обстрелом и достигло полной внезапности. Чернорубашечники прорвали республиканский фронт, и к 13 марта их авангарды продвинулись до Трихуэке и Бриуэги, преодолев две трети пути до Гвадалахары. Но это быстрое продвижение таило в себе угрозу, потому что многое другое уже пошло не так, как предполагалось. Во-первых, значительно ухудшилась погода, начался дождь со снегом и туман, и итальянская авиация, действовавшая с временных грунтовых аэродромов, оказалась прикована к земле. Республиканские же ВВС, включавшие большое число новых советских самолетов с хорошо обученными советскими экипажами, действовали с всепогодных аэродромов с твердым покрытием. Во-вторых, при быстром наступлении итальянцев их фланги снова оказались открытыми, а резервы подходили недостаточно быстро. Кроме того, республиканские войска под Мадридом были гораздо сильнее, чем у Малаги, и имели в распоряжении достаточные подготовленные резервы. Командовали ими профессиональные советские военные советники, а на вооружении было значительное количество советских средних танков. Вдобавок, отвлекающее наступление националистов на юге так и не было начато, что позволило республиканцам высвободить свои резервы против итальянцев. Ситуация была чревата катастрофой.
13 марта прибытие республиканских подкреплений к Бриуэге остановило итальянское наступление, после чего последовали четыре дня упорных боев вокруг города, в ходе которых некоторые ключевые позиции несколько раз переходили из рук в руки. К полудню 18 марта итальянцы окончательно истощили свои силы, и республиканцы перешли в контрнаступление, задействовав три свежих дивизии, большое количество артиллерии и 70 советских средних танков, вооруженных 45-мм пушками. С воздуха их поддерживали 100 самолетов. Главный их удар пришелся на истощенную и сильно растянутую 1-ю дивизию чернорубашечников, фронт которой быстро рухнул. Дивизия «Литторио», напротив, оказывала упорное сопротивление мощным атакам республиканцев, и даже провела сильный контрудар при поддержке артиллерии. В ходе контрудара итальянцы прорвались на стыке двух республиканских дивизий и на короткое время создали угрозу тылу республиканских войск, атаковавших чернорубашечников. Однако быстрый развал фронта последних оставил открытым фланг дивизии «Литторио», поставив ее под угрозу окружения. Несмотря на это, только когда генерал Бергонцоли получил приказ отступить, дивизия «Литторио» начала отход. Республиканские войска не смогли сразу же организовать преследование итальянцев, и это позволило частям CTV восстановить фронт у Аргесильи. Последовавшие затем атаки республиканцев на эти новые позиции были отражены дивизией «Литторио», и фронт итальянцев стабилизировался.
Попытка итальянцев окружить Мадрид была слишком амбициозной и закончилась тяжелым поражением, но отнюдь не из-за трусости. Итальянцы проиграли из-за плохой работы разведки, плохого планирования и недостатка противотанковой и зенитной артиллерии, кроме того, в критический момент они оказались без поддержки с воздуха. Многие чернорубашечники были неопытны и плохо подготовлены, что и проявилось в бою. Итальянцы потеряли 400 человек убитыми и еще 500 пропавшими без вести или пленными. Материальные потери составили 800 винтовок, 25 артиллерийских орудий, 67 грузовиков и значительное число танкеток. Потери пришлись в основном на части чернорубашечников, особенно пострадала 1-я дивизия. Дивизия «Литторио», укомплектованная военнослужащими регулярной армии, напротив, действовала эффективно и понесла меньшие потери. Значение этого боя сильно преувеличивалось республиканской пропагандой, изображавшей его битвой между фашизмом и социализмом. Европейские левые партии особенно усердно стремились представить этот бой признаком неминуемого падения итальянского фашизма. На самом же деле реорганизованный итальянский Добровольческий корпус с успехом продолжал сражаться против республиканцев еще два года и сыграл важную роль в захвате националистами важных провинций - Страны басков и Каталонии. Итальянцы больше не повторяли таких поспешных и плохо подготовленных наступлений без должной разведки. Теперь их наступления были лучше подготовлены и проводились при более тесном взаимодействии всех родов войск и с большим вниманием к силам противника.
В июле 1937 г., когда в Испании продолжались бои, в Италии было сформировано первое сбалансированное танковое соединение – 1-я бронетанковая бригада (1 Brigata Corazzata). Она формировалась с учетом боевого опыта, полученного в Испании, и состояла из 5-го полка берсальеров, трех батальонов легких танков и легкой механизированной группы. Это было первое соединение в итальянской армии, включавшее сбалансированное сочетание пехоты, артиллерии и бронетехники, и представлявшее основу для будущей механизированной войны. В бригаду вошли подразделения, сформированные в ходе предыдущих экспериментов с механизацией, и она создавалась как «средство прорыва сильно укрепленного фронта противника». Бригада была недостаточно велика, чтобы действовать независимо, но ее можно было усилить поддерживающими частями для маневров против вражеских флангов, или использовать во взаимодействии с мобильными дивизиями. Эта новая бронетанковая бригада прошла испытания на маневрах 1937 г. вместе с мобильными (Celeri) и моторизованными дивизиями. Результатом этого стало усилившееся внимание к необходимости более тесного взаимодействия между танками и другими родами войск, и необходимость увеличить долю этих других родов войск в самом бронетанковом соединении. Иными словами, бронетанковая бригада была признана шагом в правильном направлении, но явно ощущалась необходимость в более крупном сбалансированном бронетанковом соединении. Это было начало, следующим этапом которого должна была стать бронетанковая дивизия.
Опыт боев в Испании и маневров 1937 г. снова поднял вопрос о необходимости новых танков для замены танкеток CV33/35, прежде всего нужны были средние и тяжелые танки с вращающимися башнями. Разработка среднего танка уже была начата, но шла медленно, потому что время, денежные средства и возможности промышленности были предельно ограничены. Армия не считала разработку нового танка приоритетной, потому что замена устаревшего пехотного и артиллерийского вооружения считалась более важной. Вследствие этого разработка танка заняла почти три года, и первый итальянский средний танк Carro Armato М11/39 был выпущен только в 1939 г. К тому же быстро выяснилось, что эта долгожданная модель пригодна только в качестве временной замены, и первый действительно приемлемый средний танк был создан лишь в 1940 г.
Разработка первой действительно противотанковой пушки задерживалась по тем же причинам – эта задача не считалась приоритетной, хотя опыт боев в Испании продемонстрировал, что такое оружие крайне необходимо для борьбы со средними танками. В отсутствие подходящих собственных образцов, итальянцы использовали австрийскую 47-мм пушку Bohler M35, доказавшую свою высокую эффективность вскоре после принятия на вооружение в 1937 г. Позже это орудие использовалось в качестве танкового для вооружения среднего танка М13/40, и итальянский танковый командир Энрико Серра описывал его как «маленький шедевр». Орудие было вполне конкурентоспособно по сравнению с другими противотанковыми пушками того времени, и могло пробивать 43-мм броню на дистанции 550 ярдов (500 м). Германская 37-мм пушка пробивала 38-мм броню на дистанции 500 ярдов (460 м), американская и японская 37-мм пушки пробивали 25-мм броню на дистанции 1000 ярдов, британская 2-фунтовая (42-мм) пушка пробивала 53-мм броню на дистанции 500 ярдов. К сожалению, у итальянской пушки не оказалось достойных наследников, способных справляться с усиливавшейся броней новых танков, и она постепенно устаревала, в то время как другие страны принимали на вооружение новые противотанковые пушки более крупного калибра и с улучшенной бронепробиваемостью.
Следствием военных кампаний в Эфиопии и Испании и улучшения отношений между Италией и Германией было уменьшение потенциальной угрозы Италии с севера. Вместо этого растущее напряжение в отношениях с Великобританией и Францией повлекло усиление потенциальной угрозы со стороны этих держав в Средиземноморье и Африке; в особенности нуждалась в защите новая итальянская колониальная империя в Восточной Африке, в создание которой итальянцы вложили столько сил и средств. В результате итальянские вооруженные силы были вынуждены пересмотреть потенциальных противников в будущей войне и соответствующим образом изменить свои военные планы. Вероятность того, что воевать придется на более открытой местности в Северной Африке, могла только подкрепить особое внимание, уделявшееся маневренной войне.
В создании современной механизированной армии Италия опиралась на свою небольшую, но эффективную автомобильную промышленность. В 1939 г. итальянская автопромышленность выпустила 71 000 автомобилей, хотя только 12 000 из них представляли собой модели, наиболее пригодные для службы в вооруженных силах. Всего в 1939 г. на итальянских дорогах было 372 000 автомашин всех видов. Однако относительная слабость промышленности была серьезным препятствием для попыток итальянцев создать полностью механизированную армию, в том числе и потому, что она ограничивала резерв обученных гражданских водителей и механиков, которые могли быть призваны в армию. Это означало, что значительная часть водителей и механиков, требовавшихся армии, должны были обучаться уже на военной службе. Действительно, офицеры новых бронетанковых подразделений часто жаловались, что новые механики-водители танков до службы часто не водили никаких машин. Несмотря на это, итальянская автомобильная промышленность все же служила необходимой основой для развития и вооружения танковых войск.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги