Железные люди

Глава четвёртая ПЕРЕПАЛКА

Лодка деловито рассекала морскую воду, распарывала её, а та, признавая как факт, что с нею таким образом поступают, реагировала на это таким образом: сталкиваясь с носом подводного корабля, — сначала шипела, а проскальзывая к корме вдоль бортов, уже явно рокотала, намекая на то, что, если дело и дальше пойдёт так же, то оно закончится кильватерным следом. И так и оно получалось и впрямь: белый кильватерный след возникал из всего этого и тянулся, тянулся позади корабля да так потом озабоченно и исчезал где-то в темноте… Прохладному морскому ветерку тоже была отведена определённая роль во всей этой истории: мощные вентиляторы сначала заглатывали его внутрь подводной лодки, затем прогоняли сквозь яркие, шумные, многолюдные отсеки и под конец выпускали его — ошеломлённого увиденным, уже с запахами человеческого жилья и всякой химии, прямо на просторы Тихого-претихого океана. «Лети дальше! — говорили вентиляторы ветерку. — И можешь рассказывать кому угодно о том, что ты здесь подсмотрел, но тебе всё равно никто не поверит!»

На ходовом мостике по-прежнему находились двое из трёх самых старших на корабле офицеров. Третий, забывшись тяжёлым болезненным сном, всё так же спал у себя в каюте.

Плохо, когда два командира, вместо одного. Но вот трое, вместо двух — по крайней мере в этом случае — было бы лучше!

Окажись сейчас на ходовом мостике вежливый, умный и миролюбивый Полтавский, и все дальнейшие события могли бы развернуться иначе, ну а без него беседа Рымницкого с Лебедевым почему-то не клеилась; так только — какие-то обрывки мыслей вслух, клочки распоряжений, лоскутки вопросов, ответов. И всё вроде бы было внешне спокойно и пристойно, но однако же с каким-то тайным подтекстом, что-то вроде:

— Ты — дурак!

— Да ты сам дурак!

— Я здесь главный!

— А я ещё главней!

Рымницкий терпеть не мог Лебедева и считал его выскочкой. Лебедев же на дух не переносил Рымницкого.

Рымницкий был чуть старше и по возрасту, и по годам службы. Лебедев — младше.

Рымницкий был выше ростом. Лебедев — ниже.

Рымницкий был элементарно умнее. Лебедев — явно уступал ему в образованности и в умственных способностях.

Рымницкий происходил из старинной дворянской семьи. Лебедев — из семьи потомственных революционеров.

Рымницкий выдвинулся из штурманов. Лебедев всего лишь — из минёров. Тонкий нюанс, и не всем понятный, но для посвящённых — очень многозначительный!

И последнее. На закуску:

Золотая-то Звезда, которую когда-то получил Лебедев, была на самом деле предназначена изначально Рымницкому!

Ведь это он тогда ещё, на далёком Кольском полуострове, тщательно готовил свой атомоход к подлёдному марш-броску, собирал экипаж, занимался ремонтом и переоснащением своего корабля. А высокопоставленный Пассажир был для него заготовлен как награда за все предыдущие труды. И вдруг в самый последний миг чей-то невидимый, но могучий пинцет взял его как муравья, как букашку, да и пересадил на атомную подводную лодку без Крупнопогонного Пассажира. И этот же хирургический инструментик аккуратненько вживил на освободившееся место другого человечка, прибывшего откуда-то со стороны.

Результат: Рымницкий, прошедший подо льдами без Пассажира, получает почётную грамоту; Лебедев, прошедший тот же путь, но с драгоценным Живым Грузом, получает Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Ничем не примечательный и серый до сих пор человек вдруг резко вырвался вперёд за счёт другого, более достойного, но отодвинутого в сторону — обычное дело в нашей жизни. Теперь же, ко времени, о котором идёт речь, отодвинутый неудачник сделал вдруг резкий и неожиданный рывок вперёд. А какой — о том речь впереди. И это было необычно. И это взбесило Героя Советского Союза: хотелось отодвинуть и задвинуть ещё сильней; хотелось доказать, указать!.. А вместо этого!..

Вот потому-то беседа у них сейчас и не клеилась, и только внешне держалась в рамках приличия. Ведь это были враги.

Но вот капитан первого ранга Лебедев с тревогой заметил:

— Чёрт возьми!.. — это я, конечно, вру: он совсем не так выразился. Ну да ладно: — Чёрт возьми! Да ведь мы уже совсем выбились из графика. Так можем и не поспеть вовремя.

— Поспеем, — коротко и хмуро бросил в ответ Рымницкий.

Между прочим, для опасений Лебедева были все основания, ибо боевому подводному кораблю ещё предстояло провести ДИФФЕРЕНТОВКУ — такую операцию, без которой говорить всерьёз о дальнейшем продвижении вперёд просто невозможно; боевой подводный корабль для правильного лежания на воде и движения в ней должен быть тщательно выровнен; без дифферентовки, проведённой грамотно, по всем формулам, по всем вычислениям подводная лодка — она вовсе и не подводная, да вовсе и не лодка тоже.

Лебедева такой ответ Рымницкого не удовлетворил, и он то ли предложил, то ли уведомил, то ли приказал:

— Проводить дифферентовку лодки будем на ходу! Не отклоняясь для этого в район дифферентовки!

— Нет, — коротко бросил Рымницкий. Ему хотелось и стычки избежать со скандалистом, «нечаянно пригретым славой», и не отступить от требований Его Величества Закона. — Под нами сейчас — три километра! Над пропастью проползаем, какая же может быть дифферентовка?

— Но пойми же, Игорь Степаныч! Ведь мы сэкономим массу времени, а дифферентовку и так сделаем — на переходе в район торпедных стрельб! Чего там её особенно делать!

— Поймите и вы, — ответил Рымницкий, всё ещё пытаясь сдерживаться. — Это — МОЙ ПОСЛЕДНИЙ В ЖИЗНИ ВЫХОД В МОРЕ! И я хочу провести его по всем правилам, согласно руководящим документам!

Капризные нервы у Героя Советского Союза не выдержали, и он заорал:

— В таком случае, Я ВАМ ПРИКАЗЫВАЮ: ПРОВОДИТЕ ДИФФЕРЕНТОВКУ НА ХОДУ!

Рымницкий ответил неожиданно трезво и чётко:

— Есть! — и тут же передал в центральный пост: — Записать в вахтенный журнал: КОМАНДОВАНИЕ КОРАБЛЁМ ПРИНЯЛ НА СЕБЯ КАПИТАН ПЕРВОГО РАНГА ЛЕБЕДЕВ!

Вот это был удар так удар! Ответственности-то никто из этих штабных не любит. Им бы только других учить.

Лебедев кисло заулыбался:

— Ну ладно, командир! Хе-хе!.. Не кипятись! В конце-то концов, хозяин корабля здесь ты! Конечно же, тебе и все, как говорится, и карты в руки. Веди лодку в район дифферентовки. Только ж ты ходу прибавь-то, Степаныч! Ходу!

— Отставить запись в журнал! — скомандовал Рымницкий.

— Есть отставить! — ответили ему из металлических недр субмарины.

— Прибавить ходу!

— Есть прибавить ходу!

Атомная подводная лодка продолжала свой путь: пять человек сверху, сто пятнадцать — внизу; распоротая вода, шипение, белый кильватерный след…

И прохладный морской ветерок, которому тоже будет отведена определённая роль в предстоящих событиях — этакий летучий воздушный шпион: влетел — вылетел!..