«Я думаю, вы его расстроили, сэр», — сказал Лиминг.

«Наверное, я задел его за живое».

«Я не увидел в нем никаких признаков вины».

«Нет», — сказал Колбек. «Боюсь, вы этого не сделаете. Что бы он ни сделал, я не думаю, что Брайан Дауд будет испытывать хоть каплю вины».

«Это как-то связано с тем, что вы ирландец, сэр?»

«Нет, Виктор, это как-то связано с вовлеченностью в мир скачек. Это жесткий, холодный, странный, беспощадный, продажный мир, который живет по своим собственным особым правилам. Давайте посмотрим, сможем ли мы найти еще одного его обитателя», — предложил он. «Неуловимого мистера Гамильтона Фидо».

Гамильтон Фидо сохранял внешнее дружелюбие, но внутри он кипел.

Узнав о том, как обошлись с Китти Лавендер, он был полон решимости нанести ответный удар лорду Хендри. Он был рад, что Маркус Джонсон сообщил ему об инциденте, который его сводная сестра попыталась бы скрыть из-за смущения. Фидо не только почувствовал желание встать на ее защиту, он понял, как сильно он привязался к ней за то короткое время, что они провели вместе.

Когда они впервые встретились, у него не было никаких иллюзий относительно того, какой женщиной была Китти, и он принял ее на этих условиях. Их отношения были лишь последними в длинной череде любовных отношений , которыми он наслаждался на протяжении многих лет, и ни одна из них не длилась слишком долго. Китти Лавендер чем-то отличалась от других женщин. Она обладала живостью и интеллектом, которые выделяли ее.

Известие о том, что кто-то ударил ее тростью, пробудило чувства в

ему, что он не верил, что там были. Он испытал новую интенсивность.

Гамильтон Фидо был обижен, собственнически настроен и жаждал мести.

Букмекер знал, где найти лорда Хендри, но не хотел приставать к нему на публике. Устраивать сцену было бы глупо и ненужно.

Вместо этого он выжидал. Лорд Хендри был окружен знакомыми в большом салоне, обсуждая перспективы Одиссея и делая прогнозы о других гонках на этой неделе. Прошло больше часа, прежде чем он вырвался и направился к двери. Когда пожилой мужчина вошел, Фидо ждал его в узком проходе, преграждая ему путь.

«Уйди с дороги, мужик!» — рявкнул лорд Хендри.

«Сначала я хочу поговорить с тобой».

«Мне нечего сказать людям вашего сорта».

«О, я думаю, что ты знаешь», — сказал Фидо, подбираясь к нему. «Это касается молодой леди по имени Китти Лавендер. Я думаю, ты недавно нанес ей визит».

«Отойдите в сторону, — приказал лорд Хендри, — или я доложу о вас в Жокей-клуб за угрожающее поведение».

«Это вы прибегли к угрожающему поведению с Китти. Правда ли, что вы ударили ее по лицу?»

«Это мое дело».

«И моя», — сказал Фидо, не сдаваясь. «Я пришел, чтобы отомстить ей».

Лорд Хендри хихикнул. «Возмездие — для шлюхи?»

«Проявляйте больше уважения, иначе пожалеете».

«Это ты должен проявить уважение. Ты знаешь, кто я?»

«И даже слишком», — сказал Фидо, оглядев его с ног до головы. «Я знаю, кто ты и что ты, Хендри — трус, задира и чертов негодяй. Ты не достоин называться джентльменом. Ты позоришь титул, который носишь, и давно пора тебе об этом сказать».

«То, что случилось с Китти, давно назрело».

«Неужели вы совсем не испытываете угрызений совести?»

«Ни в коем случае», — сказал другой, разбуженный словесной атакой в свой адрес.

«Я бы снова поступил точно так же. Я бы никогда не стал извиняться перед ней или перед вами, если уж на то пошло. Вы двое из пары — отвратительные, необразованные существа, которые вытащили себя из сточной канавы и научились манерам и изяществу.

«Тебя никогда не примут в обществе. Запах неполноценности останется на вас обоих и будет всегда».

Фидо услышал достаточно. Выхватив трость у старика, он сбил ею его цилиндр, а затем сильно ткнул его в грудь. Лорд Хендри кипел от возмущения.

«За это я тебя по закону отдам!» — закричал он.

«Если мы говорим о судебном разбирательстве, — сказал Фидо, отбрасывая трость, — то Китти могла бы подать на тебя в суд за нападение и побои. Но это вопрос, который можно урегулировать во внесудебном порядке».

'О чем ты говоришь?'

«Я требую удовлетворения», — продолжал он, размахивая кулаком. «Встретимся в удобное для вас время и выберем оружие».

Лорд Хендри ахнул. «Вы вызываете меня на дуэль?»

«Я хочу посмотреть, хватит ли у тебя смелости прийти».

«Я никогда не опустился бы до драки с тобой».

«Вам придется — я настаиваю на этом».

«Это абсурд!»

«Выберите время и место, лорд Хендри. Помните одну вещь».

'Что это такое?'

«На этот раз ты будешь сражаться не с беззащитной молодой женщиной, — предостерегающе сказал Фидо. — Ты будешь сражаться с другим мужчиной».

Лорд Хендри был ошеломлен. Приросший к месту, он не мог скрыть трепета в глазах. Когда он уходил, Гамильтон Фидо намеренно наступил на цилиндр, как на сигнал о своих будущих намерениях. Вызов был брошен.

Он хотел крови.

Путешествуя на такси, Китти Лавендер долго добиралась до Эпсома из-за большого количества машин на дороге. Она остановилась в комнатах, которые для нее снял Гамильтон Фидо, и первое, что она сделала, добравшись до дома, — переоделась в халат и легла отдохнуть. Через некоторое время в ее дверь постучали. Опасаясь, что это может быть Фидо, она встала и поспешила к зеркалу, чтобы поправить волосы так, чтобы они скрыли синяк на виске. Раздался второй стук.

«Одну минуточку!» — крикнула она.

Она рассматривала себя в зеркале, пока не убедилась, что ее травма была практически невидимой, затем она открыла дверь. Вместо букмекера это был Маркус Джонсон. Китти была разочарована.

«Ох!» — вздохнула она. «Это ты».

«Меня встречали и получше», — пожаловался он.

«Извините, Маркус, заходите».

«Спасибо». Он вошел в комнату и одним взглядом оценил ее. «Это довольно роскошно. Гамильтон не жалел денег. Цены на проживание взлетают как ракеты на неделе Дерби, так что он, должно быть, любит тебя». Он снял шляпу с размахом и изучил ее лицо. «Сейчас это почти не заметно, Китти.

«Только твое сердце все еще ранено».

«Я предпочитаю забыть, что это когда-либо произошло», — сказала она.

«Ну, я не знаю, и Гамильтон тоже».

Китти напряглась. «Ты ему сказала ?»

«Я чувствовал себя обязанным сделать это», — ответил он. «Если бы кто-то напал на женщину, которую я обожал, я бы хотел об этом знать».

«Но я же просил тебя не говорить ему об этом».

«Это было бы несправедливо по отношению к Гамильтону. Это также позволило бы лорду Хендри сойти с крючка, а я не собирался этого допускать».

«Как он воспринял эту новость?»

«С тем же ужасом и отвращением, что и я».

'О, Боже!'

«Я собираюсь лично встретиться с лордом Хендри, но мне кажется, что Гамильтон доберется туда первым. Он был в ярости».

Она встревожилась. «Что он собирается делать?»

«Я знаю, что он должен сделать», — свирепо заявил Джонсон, — «а именно — высечь его хлыстом десять раз по кругу Дерби. Самое меньшее, чего он потребует, — это извинения и какое-то возмещение».

«Он не получит от Джорджа ни копейки, — сказала она. — И никаких извинений».

«Тогда старому гуляке придется терпеть последствия».

'Последствия?'

«Если я знаю Гамильтона Фидо, он вызовет его на дуэль».

«Он не должен этого делать, Маркус!» — запротестовала она.

«Это дело чести».

«Дуэли незаконны. Я не хочу, чтобы Гамильтона арестовали».

«Я уверен, что они найдут место, которое будет надежно скрыто от любопытных глаз полиции. Лорд Хендри будет трястись от страха».

«Мне на него плевать», — с тревогой сказала Китти. «Я боюсь за Гамильтона. Какое оружие они будут использовать?»

«Скорее всего, пистолеты».

«Тогда я должен предупредить его, что Джордж служил в армии. Он умеет обращаться с оружием всех видов. Стрельба — одно из его хобби».

«Гамильтон намного моложе его», — сказал Джонсон. «У него лучше зрение, точнее прицел, и он первым нажмет на курок. Поставьте на него деньги».

«Я не хочу ни на кого это вешать. Я хочу, чтобы эта дуэль прекратилась».

«Но он будет защищать твою честь, Китти».

«Это не имеет значения», — сказала она. «Если он не убит, Гамильтон может быть ранен. А если он убьет Джорджа, то его будут арестовывать по обвинению в убийстве. Я не хочу, чтобы его повесили».

«До этого никогда не дойдет, — заверил он ее. — У дуэли есть свой кодекс».

«Каков бы ни был результат, никто не будет заявлен в полицию. Не беспокойтесь о Гамильтоне. Он в полной безопасности».

«Если только его не застрелил Джордж».

«Нет никакой опасности».

«Но предположим, что это так, Маркус», — сказала она, пытаясь представить себе ситуацию. «Я бы потеряла Гамильтона, а Джордж бы ушел безнаказанным».

«Я никогда не мог этого допустить».

'Что ты имеешь в виду?'

«Ты моя единокровная сестра, Китти. Мы можем проводить большую часть времени порознь, но я предан тебе и не позволю никому плохо с тобой обращаться. У меня есть только один путь действий», — сказал он, расправляя плечи. «Если Гамильтон Фидо не убьет этого аристократического ублюдка — тогда это сделаю я».

Только ближе к вечеру они поймали букмекера. Им было трудно двигаться в бурлящей толпе. Было слишком много отвлекающих факторов. Предоставленный самому себе, Виктор Лиминг исследовал бы ярмарочную площадь и попробовал бы некоторые из блюд и напитков, которые продавались. Его особенно интересовало увидеть татуированную полинезийскую леди, женщину огромных размеров, чей обнаженный портрет был нарисован яркими красками на доске снаружи одного из стендов. Но он и Роберт Колбек были там

долг и не было времени на развлечения. Пробираясь сквозь толпу людей, они в третий раз подряд посетили букмекерскую контору и обнаружили, что Гамильтон Фидо наконец-то вернулся.

Увидев приближающихся детективов, Фидо извинился перед человеком, с которым разговаривал, и подошел к ним. Поскольку переполненный зал был неподходящим местом для личной беседы, он вывел их с трибуны и встал в тени сзади.

«Вас трудно найти», — сказал Колбек.

«Я был очень занят», — объяснил Фидо.

«Мы приехали в ответ на ваше сообщение. Мы поговорили с мистером Стентоном, и он рассказал нам подробности преступления. Нет никаких сомнений, что на жизнь вашей кобылки было совершено покушение».

«Кто-то должен понести за это наказание, инспектор».

«Меньшее, на что он может рассчитывать, — это очень длительный тюремный срок».

«Я хочу большего».

«Закон не существует для личного удовлетворения тех, кто, как и вы, стал жертвой конкретного преступления. Наказание должно соответствовать преступлению».

«В противном случае, — сказал Лиминг, — каждый арестованный нами будет висеть на веревке, каким бы незначительным ни было его или ее правонарушение. Судья должен вынести соответствующее наказание».

«Есть только одно, что подходит этому злодею, — горячо сказал Фидо, — и это визит к палачу. Ты знаешь, во сколько мне обошлась Мерри Легс? Ты знаешь, сколько я вложил в ее обучение?

Ты понимаешь, как много я потеряю, если с ней случится что-то плохое?

«Я подозреваю, что это большие деньги, сэр».

«Целое состояние, сержант».

«Вот почему мы должны обратить внимание на тех, кто мог бы выиграть за ваш счет»,

сказал Колбек. «Ваш тренер не колебался, выделив человека, который спровоцировал попытку отравления — Брайана Дауда».

«Это было первое имя, которое пришло мне в голову».

«Делал ли мистер Дауд что-либо подобное раньше?»

«Нет», — признался Фидо.

«Вы когда-нибудь видели, чтобы он намеренно ранил лошадь?»

«Я не могу сказать, что знаю».

«Тогда почему вы предполагаете, что он должен стоять за этим преступлением?»

«Прошлый опыт», — сказал Фидо. «Каждый раз, когда наши лошади сталкивались друг с другом, у нас были неприятности из-за Дауда. Если он может позволить себе заслать шпиона в мои конюшни, вы можете себе представить, в каком он отчаянии».

«Вы ошибаетесь, сэр», — сказал ему Колбек. «Джон Фини не был шпионом. Я считаю, что убийца хотел, чтобы он действовал как шпион против Брайана Дауда. Мы уже говорили с мистером Даудом. Он проницательный человек».

«Хитрый и скользкий».

«Кажется, на Терфе полно мерзких личностей, сэр», — сказал Лиминг. «Наш суперинтендант придерживается мнения, что скачки — это всего лишь вежливое название преступной деятельности».

«Да», — сказал Фидо, — «от таких людей, как Брайан Дауд».

«Давайте развеем один миф», — сказал Колбек, — «потому что он явно затуманивает ваши суждения. Когда Джон Фини работал в ваших конюшнях, он привязался к молодой леди в соседней гостинице. Они даже говорили о браке.

Она категорически заявила мне, что Фини покинул Ирландию после ссоры со своим работодателем, и мистер Дауд теперь это признает. Фини был лоялен к вашим конюшням, мистер Фидо, — он сказал девушке, как сильно он хотел бы, чтобы Мерри Легс выиграл Дерби вместо Лимерик Лэда.

«Она победит , инспектор».

Лиминг ухмыльнулся. «Вы мне это даете, сэр?»

«Я бы не стал включать ее в гонку, если бы ожидал, что она проиграет».

«Вот что ты делаешь с Принцессой Огня».

«Она участвует в Дерби только ради опыта. Мерри Легс здесь, чтобы стереть улыбки со злорадных лиц Брайана Дауда и лорда Хендри».

«Сейчас это в руках богов», — сказал Колбек. «Что касается отравления собаки, то моя собственная теория заключается в том, что ответственным за это является тот же человек, который убил Джона Фини и который, возможно, также пытался устранить Одиссея из Дерби. Не довольствуясь этими преступлениями, он предпринял две попытки гарантировать, что Тим Магуайр не будет выступать в цветах мистера Дауда в среду».

«Поймайте его, пока он не нанес еще больший ущерб», — сказал Фидо.

«Таково наше намерение, сэр», — пообещал Колбек. «Возвращаясь к другому, но не лишенному связи вопросу, мы все еще ждем, когда молодая леди, которой принадлежала эта шляпная коробка, выйдет вперед».

«Я ей так и посоветовал».

«Кажется, она не склонна следовать вашему совету, мистер Фидо».

«Я не могу ее принуждать, инспектор».

«Возможно, нет, но я считаю, что вы могли бы оказать больше давления. Укажите ей, что в ее интересах помочь нам. Ее шляпную коробку украли и использовали в ходе отвратительного преступления. Конечно, она хотела бы, чтобы убийца был пойман».

«Она это делает. Это бы очень облегчило ее душу».

«Облегчи мою, заставив ее сотрудничать с полицией. Если она продолжит избегать нас, — сказал Колбек, — мы обязательно подумаем, что у этой леди есть что-то, что она предпочитает скрывать».

«Это совсем не так».

«Тогда используйте свое влияние на нее, мистер Фидо».

«У меня сейчас руки заняты», — сказал другой. «Для меня это самое безумное время года».

«Мы и сами не испытываем недостатка в работе, сэр», — вставил Лиминг.

Колбек криво улыбнулся. «Это еще мягко сказано, Виктор», — сказал он. «В этом году Дерби держит нас в напряжении. Я все еще надеюсь посмотреть саму гонку, но мне это не понравится, если убийца все еще будет на свободе. Он будет здесь , мистер Фидо, готовый создать еще больше хаоса для всех нас. Нам нужна каждая унция помощи, которую мы можем получить из всех доступных источников. Скажите это молодой леди», — приказал он. «Или она добровольно явится, или мы отправимся на ее поиски с ордером».

Первый день Недели Дерби стал для лорда Хендри длительным испытанием.

Внешне это была история выигрыша. Он завоевал уважение, лесть и восхищение. Все, кого он знал, искали его совета. Все они поздравляли его с позицией, которую Одиссей занял в пари. Он должен был плыть по течению дня на повторяющихся волнах привязанности и доброжелательности. Однако внутри он размышлял об истории проигрыша. Он потерпел неудачу в своей попытке занять денег у разных друзей. Приятные беседы за бокалами шампанского закончились вежливым отказом. Даже его зять отклонил его просьбу. Будучи азартным человеком, лорд Хендри в последние месяцы терпел серьезные убытки, и ему нужно было отыграться на Дерби, но он мог сделать это, только если у него было достаточно капитала, чтобы поставить на свою лошадь.

Все зависело от этой стремительной гонки.

Еще одной потерей, которая его беспокоила, была потеря Китти Лавендер. Он был потрясен, узнав, что она предала его, обратившись к единственному человеку, которого он ненавидел больше всех остальных. Потеря лорда Хендри была усугублена выигрышем Гамильтона Фидо. Теперь именно букмекер будет наслаждаться ее сочными поцелуями, ее мягкими ласками и всеми ее непревзойденными навыками любовника. Вместо того чтобы отдать ее Фидо, он предпочел бы оставить ее своей любовницей и позволить ей появляться с ним на публике.

Перекрывая все остальные потери, он был готов потерять жизнь. Он был хорошим стрелком, но если бы он дрался на дуэли с более молодым человеком, не было никакой гарантии, что он выйдет из нее живым. Лорд Хендри видел только два выхода из своего затруднительного положения. Он мог попытаться умилостивить Китти, написав ей письмо с униженными извинениями, надеясь, что она заставит Фидо остановить его руку. Или ему пришлось бы убедиться, что дуэль никогда не состоится, заранее выведя противника из строя. Из двух возможностей вторая была более привлекательной. Он никогда не извинялся ни перед одной из своих любовниц и не хотел создавать прецедент с Китти Лавендер. С другой стороны, причинить боль неприятному букмекеру было бы приятно.

Хотя он и носил добрую улыбку и махал рукой знакомым со всех сторон, он был рад покинуть Эпсом в конце дня. Его экипаж ждал его, и он забрался в него. Не успел он откинуться назад, как рядом с ним появился человек.

«Лорд Хендри?» — спросил он.

«Имею такую честь, сэр».

«По моему мнению, это бесчестное имя», — прямо заявил Маркус Джонсон.

«Титулы следует давать тем, кто их заслуживает и кто учится вести себя с достоинством, соответствующим их положению. Вы не способны на это».

«Кто ты, черт возьми?» — потребовал ответа лорд Хендри.

«Меня зовут Маркус Джонсон».

«Тогда желаю вам доброго дня, мистер Джонсон».

«Не так быстро», — сказал Джонсон, протягивая руку в карету, чтобы схватить его за руку. «Я еще не представился полностью. Я удивлен, что Китти не упомянула обо мне при вас. Я ее сводный брат».

«Мне все равно, кто ты — убери от меня свою руку».

Джонсон отпустил его. «Китти рассказала мне, что ты с ней сделал».

«Я покончил с этой женщиной. Она принадлежит моему прошлому».

«Вы не можете так от нее отмахнуться, милорд. Это нехорошо, неблагодарно и чудовищно несправедливо. К вам уже приходил Гамильтон Фидо?» Джонсон рассмеялся над его изумленной реакцией. «Да, я вижу, что приходил. Согласно протоколу, именно я рассказал ему, как вы ударили Китти».

«Это был скользящий удар — не более».

«Если бы это было малейшее прикосновение, это было бы непростительно, и мы оба знаем, что это было гораздо больше. Вы могли бы порезать ей лицо или выбить ей глаз. Вам это никогда не приходило в голову?»

«Вы слышали, что я сказал, мистер Джонсон. Хорошего вам дня».

«Тебе не удастся так легко от меня уйти», — сказал Джонсон, открывая дверцу, чтобы запрыгнуть в карету.

«Убирайся, или я прикажу тебя вышвырнуть!»

«Я уйду, когда буду готов, лорд Хендри».

«Я больше не потерплю этой дьявольской наглости».

«Что ты собираешься делать?» — издевался Джонсон, выхватывая трость у другого мужчины. «Ударить меня этим?» Он сломал трость о колено и бросил обе части на землю. «Я просто хотел передать сообщение», — продолжил он, наклонившись, чтобы прошептать на ухо лорду Хендри. «Я знаю, что Гамильтон планировал вызвать тебя на дуэль. Надеюсь, ты выживешь — тогда я смогу получить высшее удовольствие, застрелив тебя сам».

К тому времени, как Роберт Колбек и Виктор Лиминг вернулись на поезде в Лондон, был уже вечер. Отправив сержанта домой к его семье, Колбек сначала отнес бутылку отравленной воды химику для анализа, а затем отправился отдавать свой отчет Эдварду Таллису. Суперинтендант не был впечатлен услышанным.

«Неужели этому нет конца?» — проворчал он. «Одно преступление следует за другим в быстрой последовательности. Как будто убийства было недостаточно, нам теперь приходится расследовать попытку искалечить одну скаковую лошадь, попытку

отравление другого, заговор с целью подкупа жокея и, поскольку это не удалось, план избить его дубинками. Что дальше, инспектор?

«Арест виновных, сэр».

«Я не вижу никаких признаков этого».

«Мы все ближе», — сказал Колбек. «И я сомневаюсь, что будут еще инциденты с участием скаковых лошадей. Одиссей, Мерри Легс и Лимерик Лэд охраняются с особой тщательностью. Их владельцы не подпустят к ним посторонних лиц. Я направил некоторых из наших людей, чтобы обеспечить дополнительную защиту».

«Я бы хотел, чтобы Дерби никогда не придумывали!» — простонал Таллис.

«Десятки тысяч людей не согласятся с этим мнением, сэр.

«Они приедут со всей страны, чтобы посмотреть гонку, и будет много людей из-за рубежа».

«Иностранцы и ирландцы всегда приносят неприятности. Правительство должно немедленно запретить скачки и вообще не пускать сюда этот сброд из-за рубежа».

«Я не думаю, что вы найдете хоть одного члена парламента, который поддержит эту идею», — сказал Колбек с изумлением. «День Дерби — национальный праздник.

«Парламент приостанавливает свою работу, и многие из тех, кто сидит на его скамьях, отправятся в Эпсом. Это прекрасное событие, суперинтендант. Вам бы оно понравилось».

«Мне никогда не нравилось неконтролируемое веселье», — с отвращением сказал Таллис. «Это приводит к преступлениям, пьянству и блуду. Это поощряет низшие слои к грубым вольности. Я удивлен, что кто-то такой брезгливый, как вы, проявляет интерес к такому отвратительному событию».

«Нет ничего предосудительного в том, чтобы наблюдать за скачущими во весь опор лошадьми, сэр.

«Это вдохновляющее зрелище. Мой интерес к Дерби возник несколько лет назад»,

объяснил Колбек, "когда меня впервые пригласили в адвокатуру. Вы не представляете, сколько судебных разбирательств окружает гонку. Это может порадовать зрителей, которые стекаются

«Эпсому, но это также обогащает юристов, которые вовлечены в бесчисленные ожесточенные споры. Когда приближается Дерби, страсти накаляются. Вот почему суды всегда переполнены».

«Не говорите мне о страстях, инспектор. Мы — их жертвы».

«Если бы не чья-то страсть к победе в Дерби, нам бы не пришлось иметь дело с этим пугающим перечнем преступлений».

«Не могу сказать, что я чувствую себя напуганным, сэр».

«Ну, я знаю».

«Не проходит и дня, чтобы мы не собрали важную информацию».

«Но посмотрите, откуда это взялось», — сказал Таллис. «Вот что меня беспокоит. Самая важная информация на сегодняшний день поступила от клерка в отеле Wyvern и барменши в какой-то сельской гостинице. Ни один из них не приблизил нас ни на шаг к поимке убийцы».

«Это неправда», — утверждал Колбек. «Поскольку он был бдителен, Дейкр Рэдли заметил, что одна и та же молодая женщина останавливалась в его отеле и с лордом Хендри, и с Гамильтоном Фидо. Это было важно».

«Это могло бы быть так, если бы вы могли допросить женщину, но вы, похоже, не можете этого сделать. Почему?»

«Я занимаюсь этой проблемой, сэр».

«Решайте эту проблему более решительно».

«Да, суперинтендант», — сказал Колбек. «Что касается барменши в «Пастухе и пастушке», то она дала нам ценную информацию о характере Джона Фини и может сделать для нас еще больше».

«Каким образом?»

«Вы должны понять ее душевное состояние. Когда я рассказал ей о смерти Фини, Бонни Риммер была почти без чувств. Все планы, которые она строила с Фини, исчезли в одно мгновение. Это оставило ее раненой, сбитой с толку и поглощенной горем. Несколько дней спустя девушка все еще не оправилась от

«Удар. То, что я узнал от нее, — сказал Колбек, передавая то, что Мадлен Эндрюс, по сути, обнаружила, — было лишь частью истории. И это еще не все. Бонни Риммер обещала связаться со мной, когда сможет мыслить более ясно. Например, она говорила о памятных подарках, которые ей подарила Фини».

«Памятные вещи?» — фыркнул Таллис. «Какая от них польза?»

«Это ключ к пониманию того, каким человеком на самом деле был Фини, сэр».

«Мы знаем, что он за человек — мертвец. Он жертва убийства, инспектор. Вместо того чтобы больше о нем беспокоиться, вам следует сосредоточиться исключительно на его убийце».

«Мне нужна помощь парня, чтобы сделать это», — сказал Колбек, — «и я очень надеюсь, что он мне ее предоставит. Мертвецов никогда нельзя сбрасывать со счетов как источник информации. Джон Фини — как раз такой случай, сэр. Я верю, что он восстанет из могилы, чтобы помочь нам».

«Дай-ка мне взглянуть, Китти».

«Нет», — ответила она.

«Покажи мне, куда он тебя ударил».

«Нет смысла, Гамильтон. Синяк уже прошел».

«Какая сторона головы это была?»

«Оставьте меня в покое. Это больше не имеет значения».

«О, да, это так», — строго сказал Гамильтон Фидо. «Это имеет огромное значение для меня и Маркуса. Никто не тронет тебя безнаказанно. Теперь, пожалуйста — дай мне посмотреть».

Китти Лавендер и букмекер находились в одной из комнат, которые он арендовал для нее недалеко от ипподрома. Все ее попытки скрыть травму были тщетны. Он был настойчив. После очередного раунда протестов она в конце концов сдалась.

«Вы слишком много шума из-за этого поднимаете», — сказала она.

«С какой стороны?»

'Слева.'

Он осторожно откинул ее волосы назад и увидел, сколько пудры она использовала на виске. Достав платок, он сначала облизнул его, а затем осторожно приложил к ее голове. Когда пудра была вытерта, медленно проявился рудиментарный синяк. Фидо был в ярости.

«Лорд Хендри сделал это с тобой?» — воскликнул он, отступая.

'Да.'

«Я убью его!»

«Успокойся, Гамильтон».

«Почему ты мне об этом не рассказал?»

«Потому что я боялась твоей реакции, — сказала она, — и я была права. Вы оба, и Маркус, сошли с ума».

«Вы вините нас?»

«Нет, я виню себя».

'Сам? '

"Я спровоцировал его, Гамильтон. Я не удержался и бросил в него твое имя.

«Джордж не мог этого вынести».

«Ничто не может оправдать то, что он сделал, Китти».

«О, я этого не прощаю, — сказала она с сожалением, — поверьте мне. Я намеревалась отомстить Джорджу, но я собиралась сделать это по-своему».

«Я делаю это от твоего имени».

«Правда ли, что вы вызвали его на дуэль?»

«Да», — сказал Фидо. «Сначала я позволю ему посмотреть, как Одиссей проигрывает в Дерби, а потом отправлю его в Ад любым оружием, которое он выберет».

«Вам придется за ним присматривать. Джордж — выходец из военных».

«Он мне не соперник, Китти. Он как минимум на двадцать лет старше и слишком много пьет. Когда я бросил ему вызов, я почувствовал, что он напуган».

«Это я напуган. Ты можешь быть ранен».

«Я уже дрался на дуэлях, — сказал он ей, — и всегда выходил из них без единой царапины. Почему ты так расстроена? Разве ты не хочешь, чтобы лорда Хендри убили?»

«Да!» — сказала она с внезапной яростью. «Рубить без пощады».

«Предоставьте это мне».

«Я его ненавижу. Не знаю, зачем я вообще связалась с Джорджем».

«Вы были ослеплены его титулом и богатством».

«Возможно, титул, — призналась она, — а не его деньги. Он всегда казался преуспевающим, но я узнала, что у него были большие долги. Вот почему он так много ставит на Дерби. Джордж считает, что это поможет ему расплатиться с кредиторами и при этом оставить существенную сумму».

«Тогда его ждет огромное разочарование, Китти».

«Неужели Одиссей не сможет выиграть гонку?»

Фидо ухмыльнулся. «Нет, если я имею к этому какое-то отношение».

«Джордж думает, что результат предрешен. Он настолько уверен, что его лошадь будет первой, что даже заказал портрет Одиссея. Он уже висит где-то в его доме, я полагаю. Он сказал, что я разделю его триумф», — вспоминает она с циничной улыбкой. «После скачек Джордж обещал отвезти меня в Париж на вырученные деньги. Вместо этого я получаю удар тростью по голове. Да, я действительно хочу, чтобы его убили, Гамильтон», — сказала она, сжимая оба кулака. «Я сожалею только о том, что не я тот человек, который может это сделать».

Восхищаясь ее духом, Фидо импульсивно поцеловал ее. Затем он подошел к боковому столику и налил два стакана бренди из хрустального графина.

Он протянул один Китти и задумался.

«Расскажи мне об этом портрете Одиссея», — попросил он.

Когда он прибыл в дом в Кэмдене, моросил сильный дождь. Когда она впустила его, Мадлен Эндрюс произнесла ноту насмешливого упрека.

«Это уже второй раз, когда ты вызвал дождь, Роберт».

«Мне бы не хотелось, чтобы вы ассоциировали меня с плохой погодой», — сказал он галантно.

«потому что ты всегда приносишь солнечный свет в мою жизнь».

Она рассмеялась, поблагодарила его за комплимент и приняла его поцелуй. Затем она повесила его мокрую шляпу на крючок за дверью. Сев рядом друг с другом, они держались за руки.

«Ты был в Эпсоме весь день?» — спросила она.

«Да», — ответил он. «Там было больше людей, чем когда-либо».

«Вы ведь говорили, что в этом году я, возможно, посмотрю Дерби».

«И я надеюсь выполнить это обещание, Мадлен».

«Что сегодня произошло?»

Он рассказал ей о попытке отравления Мерри Легса и о своей встрече с Брайаном Даудом. Потрясенная известием о преступлении, она сосредоточила свой главный интерес на комментариях о Джоне Фини.

«Он и мистер Дауд расстались на дружеской ноте?» — спросила она.

«Именно это утверждает Дауд».

«Ну, это не то, что сказала мне Бонни Риммер. Она услышала это от самого Фини, и у него не было причин лгать ей. Ему пришлось покинуть Ирландию, потому что у него не было шансов найти там другую работу. Мистер Дауд сказал, что позаботится об этом». Она скривилась. «Это то, что он называет расставанием по-дружески?»

«Полагаю, от Бонни не было никаких вестей», — сказал Колбек.

'Еще нет.'

«Вы ожидаете услышать от нее?»

«Я рассчитываю на это», — сказала Мадлен. «Когда я говорила с ней в воскресенье, она была очень взволнована. Она все еще не смирилась с тем, что больше никогда не увидит Джона Фини. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями».

Когда она это сделала, она сказала, что свяжется со мной. Я сказал ей, насколько это важно».

«Вы дали ей этот адрес?»

"Да, Роберт, и я объяснил ей, как сюда добраться. Сначала она испугалась приезда в большой город, но мне удалось развеять ее страхи".

Поскольку я знал, что она будет беспокоиться о стоимости поездки, я последовал вашему совету и отдал ей деньги, которые вы предоставили».

«Это самое меньшее, что я мог для нее сделать», — сказал он.

«Это было типично для тебя».

«Она ключевой свидетель, Мадлен. Бонни Риммер знает о Джоне Фини то, чего никто другой нам рассказать не может. Я оплачу все ее дорожные расходы».

«Суперинтендант уже отдал вам деньги ?»

«Нет», — уныло ответил Колбек. «Мне нужно найти убийцу, прежде чем мистер Таллис возместит мои расходы. Он по-прежнему утверждает, что мой визит в Ирландию был в значительной степени пустой тратой времени».

«Это смешно!»

«Попробуйте сказать ему это».

Она хихикнула. «После того, что вы о нем сказали, — вспомнила она, — я буду избегать его как чумы».

«Хотя он ваш коллега?»

«Я не работаю в детективном отделе».

«Официально нет», — сказал он, — «но ты работаешь на меня, а это одно и то же. Ты самая очаровательная помощница, которая у меня когда-либо была».

«А как насчет сержанта Лиминга?»

Колбек рассмеялся. «Даже его жена не осмелилась бы назвать Виктора очаровательным».

Природа так решила. Однако он — все, чем должен быть полицейский, и это все, что имеет значение в долгосрочной перспективе».

«Где ты будешь завтра?»

«Возвращаемся в Эпсом с Виктором».

«Вы слышали что-нибудь о Дерби?»

«Мы мало что слышали, Мадлен. Все говорят о перспективах Одиссея лорда Хендри — за исключением Гамильтона Фидо, конечно. Он уверен, что фаворит будет побежден. Коэффициенты могут этого не отражать, но в глубине души — если можно так сказать, что букмекер обладает такой вещью — он верит, что победит Мерри Легс».

«Отец склонен поддержать Принцессу Огня».

«Мистер Фидо говорит, что она участвует в гонке только ради опыта».

«Кого ты поддержишь, Роберт?»

«Я действительно не знаю», — признался он. «Я пытался мысленно отделить лошадей от их владельцев, и мне это оказалось трудно. Лошади все прекрасные животные, смею сказать, но хозяева — довольно невзрачное трио».

«Лорд Хендри сух и отчужден. Гамильтон Фидо заслуживает доверия так же, как бумажное ведро, наполненное морской водой. А Брайан Дауд, как я узнал сегодня, не всегда говорит правду».

«Так куда же вы вложите свои деньги?»

«Меня очень привлекает Алеппо».

«Если я приеду на Дерби, я буду болеть за него до упаду».

«Не торопись, Мадлен. Я еще не решил, на какой лошади ехать. Что касается Дерби, — продолжал он, — ты там будешь так или иначе».

«Отец будет очень ревновать. Он сегодня днем работает».

«Тогда он должен быть благодарен, что не водит один из спецпоездов в Эпсом. Мы сегодня ехали на таком. Он был забит до отказа».

«Но теперь, по крайней мере, поезда ходят в Эпсом».

«Да», — согласился он, кивнув. «В старые времена приходилось садиться на поезд на станции Найн-Элмс, благодаря железной дороге Брайтона и Саутгемптона».

«Когда вы выходили в Кингстоне, водители такси брали с вас непомерную плату за то, чтобы вы проехали несколько миль до Эпсома. Теперь все изменилось. Вы можете сесть на поезд на станции London Bridge и проехать весь путь».

«Я надеюсь сделать именно это в среду, Роберт».

Он ответил на ее улыбку. «Ты сделаешь это, Мадлен», — нежно сказал он. «Я просто надеюсь и молюсь, чтобы Бонни Риммер пришла к тебе до этого. Нам нужна ее помощь. И есть еще кое-что, что нам нужно».

'Что это такое?'

«Период затишья перед Дерби», — сказал он ей. «У нас и так достаточно преступлений, с которыми нужно разобраться. Сейчас нам нужен долгий, тихий, спокойный, законопослушный период времени».

Морось превратилась в проливной дождь. Он был таким настойчивым, что собак заперли в вольерах, вместо того чтобы выпустить их побродить по дому. Посреди мокрой, ветреной ночи все крепко спали в постелях.

Никто не слышал, как взламывались ставни, и не слышал звона стекла, когда панель разбивалась, чтобы пролезть внутрь. Когда задвижка была отпущена, створка окна поднялась вверх, и вор перелез через подоконник. Радуясь, что наконец-то оказался вне дождя, он огляделся в темноте.

«Ну, Одиссей, — сказал он себе, — где ты ?»

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лорд Джордж Хендри был совершенно растерян. Ошеломленный, раненый и с пустыми глазами, он сидел в своей библиотеке и смотрел на позолоченную раму, которая когда-то окружала портрет Одиссея. Лошадь теперь понесла. Рама все еще висела над мраморным камином, но картина маслом была вырезана и удалена. Он был безутешен. Лорд Хендри не просто оплакивал потерю своего жеребенка и огромную сумму денег, которая стоила увековечения животного на холсте. Для него кража была ужасным предзнаменованием.

Одиссей, в конце концов, не мог выиграть Дерби. Его владелец был на грани разорения.

Было еще раннее утро, когда инспектор Роберт Колбек прибыл в дом в ответ на срочный вызов. Слуга провел его в библиотеку, но лорд Хендри сначала даже не заметил его. Колбеку пришлось прочистить горло, чтобы привлечь его внимание.

«Доброе утро, милорд», — сказал он.

Другой поднял глаза. «А, ты здесь», — тупо сказал он.

«Когда я услышал эту новость, я приехал так быстро, как только мог». Колбек взглянул на пустую рамку. «Я понимаю, почему ты так расстроен».

«Огорчен?» — Лорд Хендри невесело рассмеялся.

«Когда была обнаружена кража?»

«Вскоре после рассвета один из слуг услышал, как хлопают ставни, и встал, чтобы проверить. Он обнаружил, что кто-то проник в дом через окно столовой».

«Мне нужно увидеть точное место».

«Была объявлена тревога, и я спустился вниз, чтобы столкнуться с этой катастрофой»,

сказал лорд Хендри, вставая со своего кресла и указывая на позолоченную раму. «Одиссея украли».

«Что-нибудь еще было взято?»

«Разве это не достаточно плохо, чувак!»

«Да, да», — сказал Колбек, — «конечно, это так, лорд Хендри. Но я хочу установить, пришёл ли вор с единственной целью — украсть картину или это была лишь одна из многих пропавших вещей».

«Больше ничего не пропало, инспектор. Он охотился за моей лошадью».

«Примите мои соболезнования — это была великолепная картина».

«Одиссей — великолепный жеребенок», — утверждал лорд Хендри. «Боюсь, моя жена так и не смогла этого оценить. Когда она увидела, что произошло, ее больше беспокоили грязные следы на коврах, чем кража».

«Они могли бы нам помочь», — сказал Колбек, заметив четкие следы, которые вели к камину и от него. «По размеру его ботинок и длине шага я вижу, что мы ищем высокого человека с большими ступнями. На земле снаружи будет еще больше следов, которые покажут, с какой стороны он подошел к дому и где его оставил».

«Какая от этого польза? Это не вернет мне мою картину».

«О, я думаю, что в конце концов его вернут».

«Чепуха! Он уже уничтожен».

«Я не согласен, лорд Генри. Если бы вор намеревался уничтожить, он бы просто изрезал холст в клочья. Вместо этого, судя по тому, как он был вырезан, он снял его с большой осторожностью».

«О чем это вам говорит?»

«Вам вполне могут предложить вернуть портрет», — сказал Колбек. «По высокой цене, естественно».

Лорд Хендри содрогнулся. «Я не могу позволить себе платить за это дважды ».

«Ты сможешь, если Одиссей выиграет Дерби».

«Да», — сказал другой, слегка оправившись. «Я могу, инспектор. Тогда я смогу заплатить за что угодно. Лошадь вернет мне эту картину».

'С божьей помощью!'

«Мне не нужно взывать к Всевышнему. Я полностью полагаюсь на форму. Одиссей постоянно был быстрее своих ближайших соперников. На той же дистанции он был даже быстрее прошлогоднего победителя Дерби из Западной Австралии».

«Но не в условиях гонки», — сказал Колбек. «В разгар Дерби форма — не единственный решающий фактор».

«Это будет завтра», — сказал лорд Хендри, сознательно пытаясь поднять себе настроение. «Мой тренер никогда не был так уверен в результате, а ведь он занимался десятками трехлеток».

«Желаю вам удачи».

'Спасибо.'

«Кстати, — сказал Колбек, — когда я услышал об этой краже, я сразу же забеспокоился о самом Одиссее. Я подумал, что он тоже может быть в опасности. Я знаю, что вы держите его под вооруженной охраной, но я отправил сержанта Лиминга в ваши конюшни, чтобы убедиться, что ночью не было никаких проблем».

«Это было тактично».

«Ваш тренер был поставлен в известность о том, что здесь произошло?»

«Пока нет», — сказал лорд Хендри, — «и мой инстинкт подсказывает мне скрыть эту новость от него и моего жокея. Они оба очень суеверны. Они истолкуют кражу так же, как и я, — как дурное предзнаменование». Он был обеспокоен. «Я надеюсь, ваш сержант не расскажет им о том, что произошло здесь вчера вечером».

«Я же говорил ему не делать этого, лорд Хендри. Его работа — просто проверять безопасность Одиссея. В конце концов, конь гораздо важнее его портрета».

«Совершенно верно».

«Есть ли у вас какие-либо сведения о личности вора?»

«Я могу предположить, кто его казначей».

«Брайан Дауд?»

«Не в этом случае, инспектор», — задумчиво сказал лорд Хендри. «Он даже не знает, что картина у меня. Кроме того, он никогда не был поблизости от этого дома. Поскольку Одиссей стоит между ним и победой в Дерби, Дауд с гораздо большей вероятностью попытается сам покалечить лошадь, чем украсть его портрет. Нет», — продолжил он, — «я вижу за этим цепкую руку Гамильтона Фидо».

«Откуда он узнал о существовании картины?»

«Кто-то мог ему рассказать», — ответил другой, думая о Китти Лавендер. «Кто-то, кому я однажды неразумно доверился».

«Мы говорим о молодой леди из отеля «Виверн»?»

Лорд Хендри с тревогой взглянул на дверь. «Говори тише, мужик!» — приказал он. «Это мой дом».

«Прошу прощения, сэр», — прошептал Колбек. «Но вопроса избежать нельзя. Это та дама, о которой мы говорили раньше?»

«Да, инспектор».

«Кажется, вы обнаружили, что она вступила в связь с мистером Фидо.

Прав ли я, думая так? Лорд Хендри угрюмо кивнул. «Может ли быть в этом элемент злобы? Учитывая обстоятельства, мог ли этот человек подтолкнуть мистера Фидо организовать кражу картины из чистой злобы?»

«Она могла и сделала это, инспектор», — сказал лорд Хендри, решив, что Китти хотела отомстить за удар, который он ей нанес. «Вот что произошло. Она все это спровоцировала».

«Затем она совершила преступление», — сказал Колбек. «В таком случае мне еще важнее знать ее имя, чтобы я мог поговорить с ней как можно скорее. Если ваши предположения о ней верны, это может быть способом

«получите картину раньше, чем я думал. Ну, лорд Хендри?» — надавил он.

«Ты мне скажешь, кто она?»

Все еще в ночной одежде, Китти Лавендер сидела в постели, подперев ее, наблюдая, как Гамильтон Фидо надевает свой сюртук. Она была сварлива.

«Тебе обязательно уходить так рано?» — пожаловалась она.

«Нужно, когда за рулем дьявол, дорогая моя».

«Пусть ваши помощники сделают всю работу».

«Мне нравится быть на поле первым делом, чтобы дать им указания», — сказал Фидо, поправляя пальто перед зеркалом в спальне. «Одно из правил букмекерства — быть постоянно на виду. Это внушает доверие».

«Иди сюда и вдохнови меня», — сказала она, похлопывая по кровати.

Он послал ей воздушный поцелуй. «Мне придется отложить это удовольствие до вечера, Китти. Мне нужно увидеть слишком много людей и сделать слишком много ставок. Мне также нужно найти время, чтобы зайти в конюшню и проверить Мерри Легс. Эта попытка отравить ее напугала меня».

«Вы по-прежнему считаете, что мистер Дауд несет ответственность?»

«Я бы поставил на это деньги».

«Вы никогда этого не сделаете, если не будете очень уверены в себе».

«Мой девиз прост», — сказал он, садясь на кровать. «Я поддерживаю только определенность — как Китти Лавендер». Она хрипло рассмеялась. «Как ты себя чувствуешь сегодня утром?»

«Приятная усталость», — промурлыкала она.

«Тогда можешь снова поспать. Пока ты дремлешь, я займусь своим ремеслом на ипподроме и буду надеяться, что инспектор Колбек сможет найти негодяя, который подсыпал яд в воду».

«Каковы шансы, что это произойдет?»

«Посмотрим. Колбек — проницательный человек».

«Маркус так не думает. Он сказал, что ты каждый раз его перехитрил».

«Я перехитрил бы любого полицейского, Китти», — весело сказал он, — «вот почему я никогда не видел зал суда изнутри. Но это преступление я не смогу раскрыть в одиночку. Мне нужен способный детектив».

«Что за человек инспектор Колбек?» — спросил он.

«Он вам понравится — он настоящий денди. Он выделяется среди всех полицейских, которых я встречал, тогда как его сержант более типичен для этой породы. Честно говоря, — продолжил он, — мне понравилось скрестить шпаги с Колбеком. Он достойный противник — в отличие от лорда Хендри».

Она была встревожена. «Ты все еще собираешься продолжать дуэль?»

«Я не могу теперь выбраться, Китти».

«Но вы можете подвергнуть себя опасности».

«Ему никогда не одолеть меня с пистолетом».

«Если он в это верит, Джордж найдет способ сделать так, чтобы дуэль никогда не состоялась».

«Вы имеете в виду, что он где-то спрячется?»

«Нет», — сказала она, поглаживая его руку. «Джордж не убежит — это будет выглядеть плохо. Он, скорее всего, наймет каких-нибудь негодяев, чтобы они сломали тебе несколько костей и ты испугался».

Фидо рассмеялся. «Ему понадобится целая армия, чтобы подобраться ко мне», — хвастался он, похлопывая по выпуклости на талии. «Помимо того, что я ношу заряженное оружие, у меня есть телохранитель, прикрывающий мою спину. Как только я уйду отсюда, я буду под его защитой».

«Это не избавит меня от беспокойства».

«Лорд Хендри заслуживает пулю между глаз».

«Я хочу, чтобы ты остался жив, чтобы положить его туда».

«Один из нас его прикончит», — убежденно сказал он. «Если со мной случится какая-нибудь беда, Маркус займет мое место. Из того, что вы мне о нем рассказали, он отличный стрелок».

«Да, — сказала Китти. — Азартные игры — его первая любовь, но когда он берет от них перерыв, то отправляется куда-нибудь на охоту. Хотя большую часть времени ему катастрофически не хватает денег, ему каким-то образом удается поддерживать весьма комфортное существование. Он торгует своим обаянием и живет за счет своих богатых друзей».

«Он красноречивый социальный паразит, и я восхищаюсь им за это. Чтобы делать то, что он делает, нужны мастерство и смелость. Меня также тронуло то, как он встал на твою защиту».

тебе об этом не рассказывал ».

«Кто-то должен призвать лорда Хендри к ответу».

«Я бы предпочла, чтобы это был не ты, Гамильтон. Я знаю, как устроен разум Джорджа. Если бы дуэль действительно состоялась, — предупредила она, — он был бы готов прибегнуть к нечестным средствам».

Фидо ухмыльнулся. «Нас стало двое — и я тоже». Взяв ее за подбородок, он нежно поцеловал ее и встал. «Когда ты собираешься поговорить с инспектором Колбеком?»

«Никогда — если я смогу это сделать».

«Он не сдастся, Китти. Чем дольше ты будешь уворачиваться от него, тем злее он будет, когда наконец догонит тебя. Это всего лишь вопрос времени, когда он это сделает», — указал он. «Как только он увидит нас вместе, он поймет, что ты та самая леди из отеля «Виверн».

«Нет никаких причин, по которым он должен видеть нас вместе — по крайней мере, поодиночке.

«У меня появился еще один кавалер, за которым я могу спрятаться».

«О, и кто бы это мог быть?»

«Маркус, конечно», — сказала она. «Он сказал мне избегать полиции любой ценой, иначе мое имя может оказаться в газетах. Я не хочу стать

публичное зрелище, Гамильтон.

«Я надеялся, что ты это сделаешь — на моей руке».

«Когда я избавлюсь от инспектора Колбека, мне больше не захочется быть нигде».

«Превыше всего я хочу, чтобы Джордж увидел нас вместе. После того, что он со мной сделал, я хочу, чтобы он корчился от боли».

«Он уже это делает, Китти», — сказал он, потянувшись за шляпой. «Я думаю, что лорд Хендри не сомкнул глаз прошлой ночью. Его бы мучила мысль о дуэли со мной. Он знает, чем это закончится. И если бы его не держали в сознании, он бы услышал звук ливня, который у нас был. Дождь лил часами и часами. Это значит, что на ипподроме будет скользко, а это совсем не подходит Одиссею». Он надел шляпу на лихой угол. «Так или иначе», — весело сказал он, — «у лорда Хендри, должно быть, была худшая ночь в его жизни».

Виктор Лиминг пробирался сквозь толпу, когда увидел женщину. Невысокая, изящная и с выражением возвышенной невинности на лице, она была в сопровождении маленького мальчика. Разговаривая с пожилым джентльменом, который как раз выходил из своего экипажа, она спросила у него дорогу. Он был рад угодить. Он был очарован ее красивыми чертами лица и манящей улыбкой. Виктор Лиминг был больше заинтересован в том, что делал мальчик.

Получив указания, женщина поблагодарила своего проводника и увела мальчика. Сержант быстро двинулся, чтобы перехватить их. Устремив на мальчика понимающий взгляд, он протянул ладонь.

«Дай мне кошелек», — приказал он.

«О чем ты говоришь?» — надменно спросила женщина.

«Кошелек, который он забрал у того джентльмена, пока вы его отвлекали.

«Этот парень — карманник, а ты его сообщник».

«Как ты смеешь! Я мать Дэвида!»

«Тогда вам должно быть стыдно воспитывать его таким образом».

«Если вы не оставите нас в покое, — сказала она, по-матерински обнимая сына, — я вызову полицию».

«Вы уже разговариваете с одним из них», — сказал Лиминг, наслаждаясь моментом. «Я детектив-сержант Лиминг из Скотленд-Ярда».

Он помахал рукой полицейскому в форме, стоявшему в десятке ярдов от него. Узнав его, мужчина быстро подошел к нему.

«Доброе утро, сэр», — сказал он.

«Вот ваш первый арест за этот день, констебль. Я поймал двух карманников. Парень только что украл кошелек у того джентльмена, стоящего возле своей кареты. Верните ему его собственность», — сказал Лиминг, — «а затем выясните, что еще украли эти двое».

Женщина и ее сын внезапно рванули на свободу, но полицейский удержал их обоих. Повернувшись к сержанту, она разразилась потоком отвратительных оскорблений, и ее пришлось оттащить. Лиминг собирался уйти, когда к нему подошел Брайан Дауд.

«Я видел это, сержант», — сказал он с комплиментарной улыбкой. «Вы отлично справились. Я бы никогда не узнал, что делают эти двое».

«Вы не провели столько лет в форме, как я, сэр. Когда собираются большие толпы, карманники выходят сотнями».

«Этому мальчику было не больше шести или семи лет».

«Детей младше этого возраста приучают воровать», — грустно сказал Лиминг. «Их развращают в раннем возрасте. Я не виню мальчика. Наказание должна понести мать».

«Надеюсь, ты не тратишь все свое время на поиски карманников».

«Ни в коем случае, сэр».

«Есть более важные преступления, которые нужно раскрыть».

«Инспектор Колбек и я прекрасно это понимаем, — сказал Лиминг, — и наш суперинтендант преследует нас по пятам, заставляя найти убийцу

Джон Фини. Наша проблема в том, что мы постоянно отвлекаемся на сопутствующие преступления.

'Такой как?'

«Нападения на Одиссея и Мерри Легса — кто-то полон решимости не допустить их на Дерби».

«Не забывайте, что случилось со мной», — сказал Дауд. «Лимерикский парень может выиграть скачки, но я достаточно честен, чтобы признать, что он не сможет этого сделать, если у него на спине не будет Тима Магуайра. Вот почему мой жокей был целью, сержант. Тим — моя гарантия успеха».

«Мне сказали, что Лимерик Лад любит тихую ходьбу».

«Чем больше дождей, тем лучше».

«Я надеюсь, что это сохранится до начала гонки».

«Да», — сказал Дауд. «Завтра здесь будет весь мир и его жена».

«Нет ничего похожего на День Дерби. Я надеюсь, что во время скачек будет ярко светить солнце, но буду молиться о том, чтобы сегодня вечером пошел дождь».

«Вы направлялись на трибуну?» — спросил Лиминг, взглянув в ее сторону. «Если вы направляетесь, я пройду с вами, если можно».

«Пожалуйста, сделайте это, сержант. Мне нужно встретиться там с друзьями».

Лиминг пошёл рядом с ним. «Я договорился встретиться с инспектором Колбеком», — сказал он. «Оставаясь один, я бы предпочёл осмотреть некоторые достопримечательности. На выставке представлена шестиногая свинья, а в одном из павильонов — Самый маленький человек в Англии».

А еще есть огромная полинезийская женщина, у которой повсюду татуировки . Однако долг зовет, — вздохнул он. — А инспектор уже должен вернуться из дома лорда Хендри.

«О?» — полюбопытствовал Дауд. «Что он там делал?»

«К нам поступило сообщение о преступлении, которое произошло вчера вечером».

'Действительно?'

«Картину Одиссея лорда Хендри украли», — сказал Лиминг. «Возможно, украли и другие вещи, насколько мне известно, но именно потеря картины заставила инспектора помчаться туда».

«Мне будет интересно услышать, что произошло».

Они пробирались сквозь толпу. Скачки должны были начаться только через пару часов, но Эпсом-Даунс уже был затоплен бурлящим морем людей. Шум был оглушительным, а гул волнения почти осязаемым. Двое мужчин болтали о скачках в карточке дня, и Дауд рекомендовал сделать ставку на одну из своих лошадей, Шумную Лайм, в последнем состязании дня. Когда они приблизились к трибуне, они увидели Роберта Колбека, ожидающего в назначенном месте. После обмена приветствиями инспектор вопросительно посмотрел на Лиминга. Сержант покачал головой.

«В конюшнях проблем нет, сэр. С Одиссеем все в порядке».

«Спасибо, Виктор», — сказал Колбек.

«Что это за история с кражей картины?» — спросил Дауд.

«Это было сделано ночью, сэр. Лорд Хендри убит горем».

«Не ждите от меня сочувствия. С его стороны было опрометчиво заказать портрет своей лошади еще до начала скачек. Это было искушением судьбы. Но я удивлен, что кто-то был на улице вчера вечером», — продолжил он. «Из-за этой бури все должны были остаться дома».

«К сожалению, — сказал Колбек, — это заставило собак остаться дома, иначе они бы охраняли дом».

«Это не катастрофа», — сказал Лиминг. «Лорд Хендри всегда может заказать еще один портрет».

«Только если Одиссей выиграет Дерби», — язвительно сказал Дауд, — «а у вас будет больше шансов сделать это, сержант».

«Тогда почему Одиссей все еще фаворит?»

«Чудеса никогда не прекращаются».

«Limerick Lad немного потерял позиции в ставках».

«Меня это устраивает — у нас больше шансов. Но вы должны поздравить своего сержанта», — сказал Дауд, поворачиваясь к Колбеку. «Я только что видел, как он поймал в толпе пару карманников».

«Молодец, Виктор», — сказал Колбек. «У тебя всегда был острый глаз».

Лиминг пожал плечами. «Я просто оказался в нужном месте, сэр».

«Это неотъемлемая часть работы полиции».

«Надеюсь, вы оба находитесь в нужном месте, когда дело доходит до поимки убийцы Джона Фини», — искренне сказал Дауд. «Я хочу знать, кто этот беспощадный ублюдок».

«Так же, как и все остальные, сэр».

«Ну, мне пора идти. Не забывайте, что я вам сказал, сержант».

«В последней гонке негашеная известь», — сказал Лиминг.

«Тим Магуайр его оседлал».

«Тогда я обязательно поставлю на него. До свидания, мистер Дауд». Они помахали ирландцу рукой. «Я рад, что видел его сегодня утром».

«Он был в лучшем настроении, чем когда мы виделись в последний раз», — сказал Колбек.

«На этот раз вы не обвинили его во лжи, инспектор».

'Это правда.'

«Что произошло в доме лорда Хендри?»

Колбек рассказал ему о своем визите и о том, как глубоко подавлен был владелец из-за кражи его любимой картины. Информация, за которую ухватился Лиминг, была предположением, что в преступлении может быть замешана женщина.

«Вы узнали ее имя, инспектор?»

«Только после долгой битвы», — сказал Колбек.

'Кто она?'

«Китти Лаванда».

«У вас есть адрес?»

«Она живет в Лондоне, но лорд Хендри был уверен, что во время недели Дерби она остановится где-то поблизости».

«Как нам ее найти?»

«Поговорив с Гамильтоном Фидо», — сказал Колбек. «Он и мисс Лавендер, несомненно, будут жить в одном помещении».

«Как вы думаете, она имела какое-либо отношение к краже этой картины?» — спросил Лиминг.

«Я отношусь к этому непредвзято. Я думаю, что вчерашний инцидент связан со всеми остальными. Если мы раскроем одно из преступлений, мы фактически раскроем их все. За ними стоит один и тот же человек. Кто знает? Возможно, ее даже зовут Китти Лавендер».

«Вы ведь говорили, что женщина может помочь разгадать эту тайну».

«Я все еще придерживаюсь этой точки зрения», — сказал Колбек. «На самом деле, мы можем обнаружить, что получаем помощь не от одной женщины».

Упаковав еду в сумку, Мадлен передала ее отцу.

Калеб Эндрюс поблагодарил ее поцелуем, а затем перекинул сумку через плечо. Он как раз собирался выйти из дома, чтобы пойти на работу.

«Завтра тебе придется готовить себе обед самостоятельно», — предупредила она.

'Почему?'

«Роберт везет меня в Эпсом».

«Тогда ты сможешь увидеть, как твой отец зарабатывает деньги», — весело сказал он.

«Я выбрал победителя».

«На какую лошадь вы поставили – на Принцессу Огня?»

«Я собирался сделать ставку на нее, но вспомнил, что жеребята всегда выигрывают Дерби, поэтому я поставил на Алеппо с коэффициентом 12–1. Я прочитал в газете, что он, скорее всего, расстроит фаворитов в гонке. Помогите мне завтра и поболейте за Алеппо».

«Кого бы я ни кричал, мой голос не будет услышан в этой толпе. О, я так взволнован, отец. Я просто не могу дождаться, когда попаду туда».

«Ты насладишься каждой минутой, Мэдди».

«Это такой замечательный подарок для меня».

«Я рад видеть, что инспектор Колбек относится к тебе так, как ты того заслуживаешь. Единственный раз, когда ты был в Эпсоме, был много лет назад, когда ты был младенцем, и мы с мамой взяли тебя на Дерби». Он похлопал себя по груди и хмыкнул. «Тогда я тоже поставил на победителя. Я купил тебе новую погремушку на свой выигрыш».

Мадлен хихикнула. «В этом году мне это не понадобится», — сказала она.

«По словам Роберта, Алеппо может быть мудрым выбором».

'Почему?'

«Три лошади, которые стоят впереди него в ставках, испытывают трудности. Были попытки убить двух из них и подкупить жокея, едущего на третьей. Роберт говорит, что будет благодарен, если сможет вывести Одиссея, Мерри Легса и Лимерик Лэда на стартовую позицию».

«Он уже близок к аресту?»

«Он так думает».

«Я уже говорил ему, Мэдди: убийца — ревнивый муж».

«Вы ошибаетесь, отец», — сказала она. «Жертвой оказался молодой ирландский жених, который выходил с барменшей по имени Бонни Риммер.

«Они боготворили друг друга. Джон Фини никогда бы не взглянул на другую женщину, тем более на чью-то жену в Крю».

«Именно там инспектор должен продолжить свои поиски».

«Убийство не имеет никакого отношения к Крю. Фини, вероятно, понятия не имел, где находится это место. Все, что Роберт обнаружил до сих пор, связано с Дерби. Ответы лежат там».

«Я поверю в это, когда увижу доказательства. Но я бы хотел пойти с вами завтра», — сказал он с завистью. «Я, наверное, единственный человек в Лондоне, кто там не будет».

«Когда вы узнаете результат?»

«Когда вернусь в Юстон».

'Как?'

«Почтовые голуби доставят результат в Лондон, и он будет вывешен в разных местах. На следующий день я заберу свой выигрыш».

«Откуда?» — спросила она. «Я думала, что ставки разрешены только на само поле».

Эндрюс хихикнул. «Некоторые правила созданы для того, чтобы их нарушать».

«Вы имеете в виду, что намеренно нарушили закон?»

«Я просто немного согнул его, вот и все — как и все остальные».

«Что скажет Роберт, если узнает, что мой отец преступник?» — поддразнила она. «Если ты нарушаешь закон, его долг — арестовать тебя».

«Тогда ему придется арестовать еще тысячи людей, Мэдди. Глупый закон не помешает нам делать ставки на Дерби. Каждый англичанин имеет право делать ставки».

«Пора идти», — сказала она, взглянув на часы на каминной полке. «Я пройду часть пути с тобой, отец. Мне нужно зайти на рынок».

Он положил руку на кошелек. «У тебя достаточно денег?»

«Много, спасибо».

Мадлен пошла на кухню, чтобы взять большую плетеную корзину, затем они вместе вышли из дома и пошли по улице.

«Кто была та женщина, о которой вы упоминали ранее?» — спросил он.

«Красотка Риммер? Она была возлюбленной Фини».

«И вы с ней встречались?»

«В прошлое воскресенье мы вместе ходили в церковь».

«Там были вы с инспектором Колбеком?» — спросил он. «Когда он забрал тебя в той ловушке, я непременно задался вопросом. Что такого особенного в этой девушке, Мэдди?»

«Роберт думает, что она поможет нам раскрыть убийство».

'Что вы думаете?'

«Сначала я очень надеялась, — сказала она, — но теперь надежды нет. Если бы она собиралась выступить, она бы уже это сделала. Честно говоря, я не верю, что мы когда-нибудь снова увидим Бонни Риммер».

Как только Гамильтон Фидо заметил, что в переполненный игорный зал входят два детектива, он встал из-за стола и передал управление своему помощнику.

Пересекая комнату, он сердечно поприветствовал Роберта Колбека и Виктора Лиминга и крепко пожал им руки.

«Кажется, сегодня утром вы в хорошем расположении духа, сэр», — заметил Колбек.

«У меня всегда хорошее настроение, инспектор», — сказал Фидо. «Дерби все ближе и ближе, а деньги продолжают течь рекой».

«Часть из них придется вернуть».

«Нет, если ставка была сделана на Одиссея или Лимерикского парня».

«Я вижу, что шансы немного изменились, сэр», — сказал Лиминг. «Ваша лошадь теперь всего 6–1».

«Вы испытываете искушение, сержант?»

«Очень соблазнительно».

«Но мы здесь не для того, чтобы делать ставки в данный момент», — быстро сказал Колбек. «Есть ли место потише, где мы могли бы поговорить с вами, мистер

«Фидо?»

«Конечно», — сказал букмекер. «Следуйте за мной».

Он провел их через дверь, по коридору и в комнату, которая использовалась как склад. Фидо был одет более вычурно, чем когда-либо, и в нем было еще больше развязности.

«Чем я могу вам помочь, джентльмены?» — любезно спросил он.

Колбек был прямолинеен: «Скажите нам, как найти мисс Китти Лавендер».

'Китти?'

«Это та молодая леди, с которой вы остановились в отеле Wyvern, не так ли? Нет смысла увиливать. Моя информация исходит из безупречного источника».

«Лорд Хендри, без сомнения!»

«Он, как и вы, сначала не хотел разглашать ее имя, мистер Фидо, хотя однажды он пытался выдать ее за леди Хендри. Поворот событий заставил его изменить свое мнение».

«Какие события?»

«Я вам это сейчас расскажу, сэр. Сначала мы хотели бы узнать, как нам связаться с мисс Лавендер».

«Прошу прощения, инспектор Колбек», — сказал Фидо, пытаясь защитить ее, пока она не будет готова выступить вперед. «Я не уверен, где Китти».

«Мы предполагали, что она будет с вами», — сказал Лиминг.

«Женщин-букмекеров не существует, сержант».

«Остаюсь с вами, мистер Фидо».

«Я отказываюсь от таких удовольствий во время Дерби-Недели», — сказал другой с усмешкой. «Человек в моем положении не может позволить себе никаких отвлечений в такое напряженное время, какими бы приятными они ни были. Неважно — меня утешает тот факт, что самоотречение полезно для души, но, с другой стороны, — добавил он с лукавой усмешкой,

улыбнитесь: «Я не думаю, что вы верите, что у нас, букмекеров, есть душа, не так ли?»

«Давайте поговорим о Китти Лавендер», — сказал Колбек. «Кажется, она вряд ли захочет пропустить волнение Недели Дерби. Вы случайно не знаете, здесь ли эта молодая леди?»

«Я ее в глаза не видел, инспектор».

«Я так понял, что вы были в близких отношениях».

«По милости Божьей, так оно и есть».

«Я не уверен, что Бог одобрил бы эту привязанность, мистер Фидо», — сказал Лиминг, раздраженный небрежным упоминанием Всевышнего. «Ваш союз не был благословлен в Его глазах».

«Это не мешает нам обоим наслаждаться этим, сержант».

«Это помешало бы мне, сэр».

«Я скажу об этом Китти, когда увижу ее».

«И когда это будет?» — спросил Колбек.

«Когда закончится эта неделя, инспектор».

«Не раньше?»

«Только если нам случится встретиться».

«Где вы сейчас проживаете?»

«У меня дома», — ответил Фидо. «Мой кучер каждый вечер отвозит меня обратно в Лондон и привозит сюда рано утром».

«Не разумнее ли было бы остаться недалеко от Эпсома?»

«Найти жилье практически невозможно».

«Вы не знаете, нашла ли мисс Лавендер что-нибудь?»

«Понятия не имею».

«Кажется, вы совершенно не осведомлены о ее передвижениях, сэр».

«Китти — мой друг, — сказал букмекер, — и друг весьма особенный».

«Но я не держу ее на поводке. Китти любит свободу. Она входит и выходит из моей жизни по своему желанию».

«Я не думаю, что кому-то это было бы позволено», — спокойно сказал Колбек. «Вы человек, который предпочитает осуществлять контроль. Мы видели это в печальном случае Питера Чеггина, и то же правило, несомненно, действует и в отношении мисс Лавендер. Вы никогда не вписываетесь в чьи-либо планы, мистер Фидо — они вписываются в ваши».

«Вы слишком хорошо меня узнаете, инспектор».

«Достаточно хорошо, сэр».

«Что там насчет лорда Хендри и поворота событий?»

«В его дом вчера ночью вломились», — сказал Колбек. «У него украли портрет Одиссея». Фидо резко рассмеялся. «Его преступление не очень-то позабавило. Мы видели картину. Это был выдающийся образец портретной живописи».

«Какая польза от портрета проигравшей лошади?»

«Одиссей еще не проиграл гонку, сэр, а Мерри Легс ее не выиграл.

Могу ли я спросить, знали ли вы о существовании этой картины?

«Да, инспектор».

«Как вы об этом узнали?»

"Китти упомянула об этом мне. Она услышала об этом от самого лорда Хендри.

Он был этим чрезвычайно горд". Он переводил взгляд с одного на другого и видел их суровые выражения. "Ага, так вот почему вы пришли ко мне, да?

Лорд Хендри обвинил меня в организации кражи. Или, может быть, он думает, что я сам вломился в дом.

«Нет», — сказал Колбек, — «это не то обвинение, которое он выдвинул».

«Тогда что же он утверждает?»

«Он считает, что мисс Лавендер была каким-то образом замешана».

«Китти?» — Фидо запрокинул голову и громко рассмеялся. «Зачем ей картина с лошадью?»

«Чтобы причинить лорду Хендри боль и смущение».

Фидо стал серьезным. «Она имеет полное право сделать это, инспектор, и я бы поддержал ее до конца, если бы она это сделала. Но она не воровка — и не знает, где найти кого-то достаточно ловкого, чтобы войти и выйти из дома, не будучи пойманной».

« Вы знаете, где его найти, сэр?» — спросил Лиминг.

«Я знаю, где найти все, что мне нужно, сержант».

«Значит, вы могли бы дать совет мисс Лавендер».

«Единственный совет, который я дал Китти, заключался в том, что она должна поговорить с тобой. Когда она это сделает и ты поймешь, что она не имеет никакого отношения ни к одному из совершенных преступлений, ты, возможно, перестанешь донимать нас двоих».

«Вы были очень рады нашей помощи, когда кто-то пытался отравить вашу лошадь», — сказал Колбек.

«В трудные времена я всегда обращаюсь к закону, инспектор».

«Именно это и сделал лорд Хендри».

«Ну, можешь сказать ему, чтобы он перестал смотреть в мою сторону», — раздраженно сказал Фидо. «Я не крал его картину, и Китти тоже. Тебе следует поговорить с Брайаном Даудом. У него есть веские причины расстраивать лорда Хендри. Как и у многих других людей, если уж на то пошло. Лорд Джордж Хендри — не самый популярный человек в скачках».

«Мы это усвоили, сэр», — сказал Колбек. «Ну, вам придется вернуться в букмекерскую контору. Но если мисс Лавендер пересечет вам дорогу…»

«Я обязательно укажу ей ваше направление, инспектор».

'Спасибо.'

Фидо улыбнулся им на прощание, прежде чем поспешить по коридору. Колбек потер рукой подбородок и задумался о разговоре с букмекером. Лиминг был немногословен.

«Он лжец».

«Я не думаю, что мистер Фидо когда-либо знал правду».

«Я предполагаю, что Китти Лавендер возвращается с ним домой каждый вечер. Такому мужчине просто необходимо носить атрибуты успеха, и эта леди — один из них».

«Допустим», — сказал Колбек, — «но я не согласен, что он живет дома во время недели Дерби. Было бы абсурдно ездить в Лондон и обратно, когда дороги так перегружены. Он наверняка нашел отель или жилье недалеко от ипподрома. Узнай, где это, Виктор».

«Как, сэр?»

«Проследив за ним, когда он уйдет в конце дня. Если повезет, Гамильтон Фидо приведет вас к Китти Лавендер».

«Позвольте мне сказать, как восхитительно вы выглядите, Китти?» — заметил он, оценивая ее с сияющим одобрением. «В такие моменты я начинаю жалеть, что мы не родственники».

«Я благодарна за то, что мы есть», — сказала она.

«Я думал, что я твой кавалер на сегодня».

«Ты прав, Маркус».

«Тогда мы должны выглядеть так, будто мы вместе», — сказал Маркус Джонсон. «Не как дети одной матери, а как мужчина и женщина».

«Почему не муж и жена?»

Он заорал на нее. «Никто из нас не смог бы с успехом провернуть этот обман. Это слишком много. Даже когда я был женат, я никогда не пытался выглядеть как муж, а твое сочетание красоты и сладострастия редко встретишь в жене».

Он приехал забрать ее из дома и отвезти на ипподром.

Китти Лавендер, как обычно, приложила немало усилий к своей внешности, надев платье из светло-голубого шелка с рукавами-пагодами и юбку-фигурку с несколькими воланами. В дополнение к платью она выбрала круглую шляпу из леггорнской соломы, отделанную цветами спереди и большим синим бархатным бантом сзади. Маркус Джонсон был одет в хорошо сшитый сюртук, бежевые брюки и фиолетовый галстук. Когда она в последний раз посмотрела в зеркало, он надел цилиндр.

«Какая мы красивая пара!» — заявил он, глядя ей через плечо. «Если бы он мог нас сейчас увидеть, Гамильтон бы позеленел от зависти».

«Он не будет ревновать меня к моему единокровному брату».

«Как жаль! Я люблю возбуждать зависть».

«Как вы познакомились с ним?» — спросила она.

«Я встретил его в Ньюмаркете, когда делал с ним ставки. В то время я гостил у друзей недалеко от Кембриджа, и Гамильтон снова пригласил меня на вечер за карточным столом. Он был впечатлен тем, как свободно я общался с аристократией».

«Он выиграл в карты?»

«Да, Китти, — ответил он, — но только скромно. Он играл, как букмекер, и подстраховывался. Если бы он был смелее и рискованнее, он бы выиграл гораздо больше».

«Вы были смелым и предприимчивым?»

«Конечно, но так уж получилось, что я проиграл».

«Это не новость», — сказала она, повернувшись к нему. «Однако, надо признать, у вас были успехи и за карточным столом».

«Удача приходит волнами. Я как раз сейчас на одной из них».

«Я тоже, Маркус, благодаря тебе».

«Гамильтон Фидо показался тебе очевидным выбором, Китти, — сказал он, — а тебе нужны были приключения после того, как ты растратила свои благосклонности на лорда Хендри».

«Сейчас я жалею, что вообще встретила Джорджа, хотя вначале были и хорошие времена. И, как и у вас, у меня есть слабость к общению с знатью. По этой причине, — сказала она, — я была готова терпеть некоторые очевидные недостатки Джорджа».

«Слишком старый, слишком уродливый, слишком подлый».

«И слишком уж женаты».

«Почему его жена терпит старых граблей?»

«Удивительно, что я терпела его так долго», — с досадой сказала Китти.

«Мои перспективы улучшились во всех отношениях с тех пор, как я встретил Гамильтона. Он в десять раз лучше, чем когда-либо был Джордж».

Они вышли из дома и сели в ожидавшее такси. Когда оно тронулось, Китти поправила платье и попыталась не обращать внимания на тупую боль в виске. Спустя несколько дней после того, как она его получила, синяк от удара тростью напомнил ей, что он еще не зажил.

«Гамильтон продолжает приставать ко мне по поводу инспектора Колбека», — сказала она.

'Почему?'

«Потому что инспектор полон решимости поговорить со мной».

«Знаешь мой совет, Китти, — сказал он. — Было достаточно плохо, когда твоя шляпная коробка обнаружилась посреди расследования убийства. Ты хочешь сделать все еще хуже, столкнувшись с прессой? Вот что произойдет, если ты будешь сотрудничать с полицией».

«Гамильтон сказал, что инспектор Колбек очень осторожен».

«У него есть репортеры, которые следят за каждым его шагом. В тот момент, когда вы с ним заговорите, кто-то выпустит ваше имя в газеты, и это может принести некоторую неблагоприятную огласку. Мы с тобой — сумеречные существа, Китти. Мы

«Лучше всего действовать в полумраке анонимности. Если наши имена и описания появятся в газетах, их могут прочитать люди, которых мы стремимся избегать».

«В моей жизни было несколько таких случаев», — сказала она, закатив глаза, — «и я полагаю, что вы оставили за собой целый шлейф разочарованных женщин».

«Я это сделал», — сказал он. «Всю дорогу от Парижа до Перта».

«Что вы делали в Перте?»

«У меня был короткий роман с графиней».

Китти рассмеялась. «Ты неисправим, Маркус!»

«Это делает нас двоих такими. У нас обоих есть безжалостная черта характера. Но ты можешь выкинуть из головы инспектора Колбека», — продолжил он. «Он не сможет найти тебя за месяц воскресений. Когда убийство в конце концов будет раскрыто, твоя несчастная связь с ним вскоре будет забыта».

Вернувшись с рынка, Мадлен Эндрюс занялась домашними делами, а затем провела остаток времени за мольбертом. К ней пришел гость только к концу дня. Потеряв всякую надежду снова увидеть Бонни Риммер, она воспряла духом, услышав осторожный стук во входную дверь. Она сразу же открыла ее и увидела девочку, стоящую там, нервную, испуганную и благоговейную.

«Мне жаль», — сказала Бонни. «Я заблудилась».

«Ты пришел, и это главное. Заходи».

Барменша вошла в дом и огляделась. Гостиная была маленькой, но она была больше и удобнее, чем пустая комната, которую Бонни занимала в «Пастухе и пастушке». Место было опрятным и аккуратным. Все было недавно отполировано. Она уставилась на картину с локомотивом на стене.

«Это Властелин Островов» , — объяснила Мадлен.

'Ага, понятно.'

«Она была выставлена на Большой выставке, и один мой друг любезно купил ее для меня». Она собиралась сказать, что на самом деле этим другом был Роберт Колбек, но передумала. «Я очень интересуюсь железными дорогами. Мой отец — машинист, и мне нравится рисовать локомотивы».

Она указала на мольберт у окна. Бонни подошла, чтобы рассмотреть рисунок, и отступила в изумлении. Она покачала головой в недоумении.

«Вы сделали это, мисс Эндрюс?» — спросила она.

'Да.'

«Это так умно. Я никогда не смогу сделать ничего подобного».

«Я не знал, что смогу, пока не попробовал».

Видя, как встревожена ее гостья, Мадлен отвела ее на кухню и заварила чай. Когда она сделала несколько глотков из своей чашки, Бонни Риммер медленно начала расслабляться. Приезд в Лондон в первый раз был тревожным опытом для деревенской девушки. Размеры и скорость всего ужасали ее, и она чувствовала себя так, словно случайно попала в чужую страну. Мадлен попыталась ее успокоить.

«Потом я провожу тебя до вокзала», — сказала она.

«Спасибо, мисс Эндрюс, добраться сюда было настоящим испытанием».

«Иногда Лондон может быть для всех нас подавляющим».

«Это меня пугает.

«Вы что-нибудь принесли с собой?»

«О, да», — сказала Бонни, отставляя чашку, чтобы открыть сумочку.

«Боюсь, там не так уж много». Она достала несколько вещей и положила их на стол. «Джон попросил меня присмотреть за этими письмами от его друга, потому что он не умел читать». На ее губах мелькнула несчастная улыбка. «Я собиралась его научить».

Мадлен посмотрела на скудное наследство Джона Фини. Кроме писем, несколько безделушек, купленных для Бонни, и кроличья лапка, которую он ей подарил

На счастье, единственное, что там было, была короткая записка, написанная Брайаном Даудом, подтверждающая, что Фини был принят на работу.

«Он был так горд получить эту работу», — сказал Бонни. «Десятки парней хотели работать в конюшнях мистера Дауда, но он выбрал Джона. Это была тяжелая работа, но ему там нравилось — поначалу. Он мечтал ездить под флагом мистера Дауда и побеждать в крупных скачках».

«Этому не суждено было случиться».

«Нет, мисс Эндрюс».

«Но он продержался пару лет», — сказала Мадлен, увидев дату в верхней части газеты. «С тех пор как он поссорился с мистером Даудом, я удивлена, что он сохранил эту запись о своей работе там».

«Ему нужен был адрес, чтобы он мог написать Джерри Дойлу». Бонни застенчиво улыбнулась. «Или попросить кого-нибудь другого написать за него».

«Я удивлен, что записка не была повреждена, когда он выплыл на берег».

«Джон не был глуп. Он знал, что может промокнуть во время путешествия, поэтому завернул все, что у него было, в кусок клеенки. Включая это», — сказала она, держа в руках деформированное золотое кольцо. «Оно принадлежало матери Джона. Он хотел, чтобы я заботилась о нем до того дня, когда смогу носить его как миссис Фини».

Бонни надела его на нужный палец. «Видите, мисс Эндрюс? Оно подходит».

Мадлен была разочарована. Она не увидела там ничего, что могло бы быть полезным Колбеку, но все же решила сохранить часть.

Бонни была вполне счастлива оставить письма и записку, если только она могла взять с собой обручальное кольцо и безделушки. Это были ее единственные воспоминания о молодом человеке, которого она любила. Мадлен поблагодарила ее.

«Когда инспектор Колбек осмотрит остальные предметы, — сказала она, — я позабочусь о том, чтобы вы получили их обратно».

«Будет ли от них какая-то польза?»

«Это должен решить инспектор».

«Он тебе нравится, не так ли?» — спросила Бонни.

«Ну, да», — ответила Мадлен, застигнутая врасплох прямотой вопроса. «Полагаю, что так».

«Я слышу это по твоему голосу, когда ты произносишь его имя».

«Он был очень добр к нам».

Мадлен дала ей краткий отчет о том, как Роберт Колбек вошел в ее жизнь и как он раскрыл серию преступлений, которые начались с ограбления поезда, в котором Калеб Эндрюс был тяжело ранен. Бонни слушала с увлечением.

«Значит ли это, что он сможет поймать убийцу Джона?» — спросила она.

«У меня нет в этом никаких сомнений».

«Что с ним будет?»

«Его повесят».

«Хотела бы я быть там и видеть это», — сказала Бонни с неожиданным гневом. «Он заслуживает ужасной боли за то, что сделал с Джоном. Я ненавижу его. Он будет гореть в аду за это преступление».

Мадлен была удивлена вспышкой гнева у такой спокойной девушки, но она понимала, в каком напряжении, должно быть, находится Бонни Риммер. Пока они пили чай, она перевела разговор на более нейтральные темы, и ее гостья успокоилась. Однако прежде чем они ушли, Мадлен вернулась к теме, которая свела их вместе.

«Ты мне сказал, что у Джона не было врагов».

«Не о чем говорить», — сказала Бонни. «Он всегда ладил с людьми».

«Он не ладил с мистером Даудом».

«Это потому, что у него кончилось терпение. Мистер Дауд надавал ему всяких обещаний о том, что однажды он станет чемпионом-жокеем, но они

«Это была просто ложь. Он никогда не позволял ему участвовать в гонках, и Джон понял, что никогда этого не сделает».

«Это тогда у них случился спор?»

«Да», — сказал другой. «Джон использовал ругательства в адрес мистера Дауда, и это было все. Его выгнали из конюшни без всякой оплаты. Остальное вы знаете, мисс Эндрюс».

«Я понимаю, почему Джон был так благодарен за встречу с таким другом, как ты», — сказала Мадлен. «Впервые в жизни у него было что-то, чего он с нетерпением ждал».

«О, он это сделал. Джон не просто хотел доказать всем, что он может быть хорошим жокеем. Он хотел победить лошадей мистера Дауда в каждой возможной скачке».

«Это то, что поддерживало его», — сказала Бонни. «Он сказал мне, что никогда не будет по-настоящему счастлив, пока не сможет отомстить мистеру Дауду. Это было похоже на миссию».

У Брайана Дауда был более чем удовлетворительный день на скачках. Одна из его лошадей заняла второе место в первом заезде, а Шугойм, как он и предсказывал, выиграл последний заезд в карточке. Одетый в сюртук и цилиндр, он сидел среди привилегированных зрителей на трибуне и наслаждался своим положением. У лорда Хендри, напротив, был отвратительный день. Все его ставки оказались неверными, особенно ставка на его собственную лошадь, Дариуса, в финальном заезде. После многообещающего старта, животное захромало в трех фарлонгах от дома. Это было досадно. Когда он направился к выходу, последним человеком, с которым он хотел столкнуться, был ухмыляющийся ирландец.

«Это была репетиция завтрашнего дня», — сказал Дауд.

«Что было?»

«В последней гонке моя лошадь опередила твою на милю».

«Дариус охромел», — сказал лорд Хендри.

«Верный признак отсутствия физической подготовки — он был плохо тренирован».

«Мне не нужны твои советы по дрессировке лошадей, Дауд».

«Похоже, ты так и делаешь», — поддразнил Дауд. «Ты даже Одиссея не можешь научить стоять на твоей стене. Я слышал, он куда-то ускакал».

«Кто вам это сказал?» — прорычал лорд Хендри.

«Вы удивитесь, узнав, что я слышу. Ходят слухи, что картина была украдена ночью. Правда или ложь?»

«Вы должны знать ответ на этот вопрос».

'Почему?'

«Потому что это как раз то, что ты делаешь. Когда тебе не удалось искалечить Одиссея в его дорожном сундуке, ты заплатил кому-то, чтобы тот украл его портрет. Это типично для твоей низкой ирландской хитрости».

«Я думал, сколько времени пройдет, прежде чем вы начнете ругать мою страну», — весело сказал Дауд. «Вы, англичане, такие неблагодарные. Мы копаем для вас каналы, строим ваши железные дороги и показываем вам, как правильно тренировать скаковых лошадей, а вы все равно насмехаетесь над нами».

«У вас есть моя картина?» — потребовал лорд Хендри.

«Я бы не стал трогать его даже шестом».

«Вы знаете, где это?»

«Нет, лорд Хендри, и, честно говоря, мне все равно. Единственная лошадь, которая меня сейчас интересует, — это Лимерик Лэд. Когда он завтра будет участвовать в Дерби, вы поймете, почему».

Дауд ушел, прежде чем другой мужчина успел что-то сказать. Лорд Хендри пробормотал несколько непристойностей себе под нос, а затем присоединился к очереди на выходе. Его первой мыслью было, что за кражей картины стоит Гамильтон Фидо, но теперь он чувствовал, что Дауд также является вероятным подозреваемым. Он считал, что ирландец намеренно разыскал его, чтобы позлорадствовать по поводу потери портрета. Лорд Хендри решил сообщить об этом факте Роберту Колбеку.

Прежде чем он смог это сделать, его ждал еще один шок. Когда он покидал трибуну, к нему подошел чиновник и вручил лорду Хендри письмо.

«Это оставили для вас в кабинете, милорд», — сказал он.

«Кем?»

«Понятия не имею. Оно просто появилось».

Даже не поблагодарив человека, лорд Хендри разорвал конверт. Его кровь застыла, когда он прочитал единственное предложение внутри.

«Ваша картина будет возвращена за 3000 фунтов стерлингов ».

Виктор Лиминг самодовольно улыбался. Приняв совет Брайана Дауда, он сделал ставку на «Негашеную известь» и выиграл себе более двадцати фунтов. Он планировал потратить их на подарки жене и детям, но прежде чем он смог решить, что это будут за подарки, он увидел, что Гамильтон Фидо наконец собирается уйти. Не было смысла следить за мужчиной, пока он был в букмекерской конторе. Лиминг подождал, пока все забеги не будут закончены и все ставки не будут оплачены. Затем он спрятался за каретой и стал ждать появления букмекера. Фидо вышел с группой знакомых, но они вскоре разошлись.

Лиминг следовал за своим человеком на разумном расстоянии, достаточно близко, чтобы держать его в поле зрения, но достаточно далеко позади него, чтобы исключить любой риск быть замеченным Фидо, если он внезапно обернется. Густая толпа была одновременно опасностью и помощью, мешая его продвижению, но предлагая ему приветственный экран, если он ему понадобится. Букмекер, казалось, направлялся к очереди такси, которые стояли в ожидании клиентов. Лиминг был доволен. Как только Фидо брал такси, за ним можно было легко последовать на втором.

Когда толпа начала редеть, Лиминг смог лучше разглядеть свою жертву.

Он видел, как тот подошел к началу очереди и поговорил с водителем такси. Прежде чем Фидо сел в машину, к нему подошла молодая женщина в светло-голубом шелковом платье и соломенной шляпе. По оказанному ей восторженному приему он предположил, что это, должно быть, Китти Лавендер. Он был в восторге от своей

открытие, но его преследование внезапно прекратилось. Намереваясь выследить кого-то еще, он не понял, что за ним тоже следят. Шляпа Лиминга была сбита сзади, и он почувствовал резкий удар по затылку.

В тот момент, когда такси отъезжало, Лиминг начал терять сознание.

«Как это? Ты видел какие-нибудь гонки? Был ли там сегодня кто-нибудь известный? Во сколько мы завтра выезжаем? Откуда мы будем смотреть Дерби?»

Роберта Колбека встретили таким количеством вопросов, что прошло несколько минут, прежде чем он смог получить поцелуй в знак приветствия. Когда он добрался до дома поздно вечером, Мадлен Эндрюс была в состоянии предвкушающего восторга. Радость от возможности увидеть Дерби усугублялась удовольствием от нахождения на ипподроме с Колбеком. Пока продолжали поступать вопросы, он поднял руку.

«Достаточно, Мадлен», — сказал он. «Когда завтра ты приедешь в Эпсом, ты сможешь сама увидеть, каково это. Но ты должна помнить, что для меня это не просто экскурсия. Пока ты будешь смотреть скачки, я все еще буду искать убийцу Джона Фини».

«Он там будет?»

«О, я так думаю. Дерби должно было стать кульминацией его преступных деяний. Даже несмотря на то, что некоторые из этих деяний были сорваны, я не верю, что он осмелился бы пропустить это событие». Он был опечален. «Я вижу, что Бонни Риммер все-таки не явился».

«О, но она пришла», — сказала Мадлен. «Как глупо с моей стороны! Я могла думать только о себе. Да, она пришла, Роберт».

«Она рассказала вам что-нибудь интересное?»

'Я так думаю.'

«Она что-нибудь принесла? Девушка говорила о памятных подарках».

«Это были подарки, которые купил ей Джон Фини, и обручальное кольцо, принадлежавшее его матери. Кроме этого, у нее было всего несколько писем от друга Фини из Ирландии».

«Джерри Дойл?»

«Да», — сказала Мадлен, открывая ящик буфета. «Я спрашивала, могу ли я показать их вам, но они не принесут никакой пользы. Надпись на них небрежная, а о конюшнях ходят одни слухи». Она достала предметы и передала их. «Посмотрите сами, Роберт».

«Спасибо», — сказал он. Он прочитал записку. «Что это?»

«Что-то, что мистер Дауд дал ему, когда он начал там работать», — ответила она. «Это было доказательство того, что он работал в одной из ведущих ирландских конюшен, и он хотел сохранить это. Это была своего рода сертификат».

Колбек внимательно изучил записку. «Дауд сам это написал?»

«Да, Роберт».

«Вы в этом уверены?»

«Вот что мне сказала Бонни», — сказала она. «Я так надеялась, что она принесет что-то, что окажется ценным доказательством, но она этого не сделала — только два плохо написанных письма и ту короткую записку».

«Иди сюда», — сказал он, обнимая ее.

'Почему?'

«Потому что я хочу тебя поцеловать».

«Да, пожалуйста», — тепло ответила она, а затем удивленно посмотрела на него. «Что заставило тебя захотеть это сделать, Роберт?»

«Это гораздо больше, чем просто записка», — сказал он, победно размахивая ею в воздухе. «Это признание».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Паломничество началось на рассвете. День Дерби был неоплачиваемым праздником, радостным освобождением от будничного мира, национальным праздником, великолепной возможностью для веселья. Люди стекались на ипподром со всех сторон. Дорога из Лондона в Эпсом была сценой дружелюбного хаоса, поскольку десятки тысяч людей проделывали путь пешком, верхом или сидя в удивительном множестве конных повозок, начиная от самой жалкой повозки с ослом и заканчивая самой красивой каретой. Путешествие было такой же частью карнавала, как и скачки, и оно производило все излишества, на которые способны человеческие существа.

Постоянное распитие пива, обжорство, ликование, насмешки, добродушные драки, бурный флирт, хриплое пение и всеобщее сквернословие. Долгий путь также прерывался несчастными случаями, спорами и неизбежным крушением перегруженных телег или карет. Музыкальные инструменты всех видов дополняли непрерывный шум, а самозваные артисты демонстрировали свои таланты, независимо от того, были ли они приглашены или нет. Бесконечная процессия сама по себе была чудом, за ней наблюдали толпы, которые не могли пойти на Дерби, но тем не менее хотели стать частью уникального ежегодного события.

На следующий день газеты давали отчеты о путешествии в Эпсом, а также о самих скачках, а репортеры были заняты сбором анекдотов или регистрацией инцидентов по пути. В общей радости путешествия было достаточно материала для трехтомного романа, не говоря уже о колонке в газете. Любые ужасные травмы, полученные в пути , всегда заслуживали упоминания, а перевернувшаяся карета заслуживала целого абзаца. Высокая драма отмечала каждую милю экскурсии. Куда бы вы ни посмотрели, напоказ были видны чистые эмоции, когда посетители скачек весело отбрасывали условности цивилизованного поведения и давали волю своим истинным чувствам. День дерби был настоящим бунтом неконтролируемых человеческих устремлений.

Эдвард Таллис был одновременно шокирован и заворожён всем этим, ошеломлённый воздухом дикой развязности, но не в силах отвести от него глаз. Сидя в такси рядом с Виктором Лимингом, он находил новые причины выдавать ордера на арест на каждом шагу.

«Посмотрите на этих преступников, которые бросают друг в друга камни», — сказал он, указывая указательным пальцем. «Их следует арестовать. Как и ту женщину наверху пивной тележки — она практически голая! Мы не можем допустить, чтобы женщины так развлекались на публике».

«В день Дерби все терпимо, сэр», — сказал Лиминг.

«Не мной».

«Люди хотят веселья».

«Это допустимо, — сказал Таллис, — пока это остается в рамках приличия и закона».

С того момента, как они выехали из Лондона, суперинтендант пожалел о своем решении ехать на такси. Он просто не осознавал, насколько медленным будет их продвижение или насколько их окружает то, что он считал разгулом преступности. Когда толстая старая леди проворно спрыгнула с повозки, приподняв юбку и раздвинув ноги, чтобы помочиться, Таллис поморщился от отвращения. Лиминг, однако, наслаждался всем этим. Хотя ему пришлось ехать со своим начальником и терпеть его непрекращающиеся стоны, он был в относительном комфорте и избежал поездки по железной дороге, которую он бы ненавидел. Повязка на голове была надетой, но она была скрыта под шляпой. Такси внезапно остановилось.

«Что происходит сейчас?» — спросил Таллис.

«Впереди пункт взимания платы, сэр», — сказал Лиминг.

«Мы из Скотленд-Ярда — нас должны пропустить».

«Нам нужно было бы приехать туда первыми, а, как видите, нас окружили со всех сторон. Нам просто нужно подождать в очереди».

«Я хочу попасть в Эпсом».

«Будьте терпеливы, сэр. Иногда у них случается одна-две драки на пунктах взимания платы, и это всегда нас задерживает».

«Драка на публике? Это нужно прекратить».

«Тогда вам нужно поговорить с владельцами платных дорог», — сказал Лиминг.

«Вот в этом и корень проблемы. Когда наступает Неделя Дерби, они всегда поднимают цены, чтобы получить большую прибыль. Кто-то отказывается платить, и начинается драка». Такси дернулось вперед. «А, мы снова в пути».

Вскоре они поравнялись с членами духового оркестра, марширующими в неровном строю и играющими оглушительные мелодии, которые были безнадежно фальшивы. Беспощадный стук большого барабана заставил Таллиса дрожать.

«Как долго продлится это столпотворение?» — воскликнул он.

«Когда мы приедем, вы обнаружите, что здесь еще шумнее, сэр».

«Хуже этого ничего быть не может!»

«Говорят, что сегодня днем на Даунсе будет более шестидесяти тысяч человек. Это означает настоящий переполох. Не волнуйтесь, сэр. Вы привыкнете к этому через некоторое время».

«Никогда — это чистилище!»

Эдвард Таллис не был просто хвастовством и протестом. Когда Лиминг сообщил о нападении на него на ипподроме, суперинтендант проявил сочувствие и предложил им вместе отправиться в Эпсом, чтобы Лиминг не попал в жестокую толчею на железнодорожной станции. Таллис бросил на своего спутника обеспокоенный взгляд.

«Как у вас сейчас с головой, сержант?»

«Все еще немного болит», — признался Лиминг, снимая шляпу, чтобы нежно приложить руку к затылку. «Вчера это было мучением».

«Я вполне могу в это поверить».

«Когда я пришел в сознание, я сначала подумал, что стал жертвой ограбления, но ничего не было украдено. Меня вырубили, чтобы не дать мне последовать за Гамильтоном Фидо».

«Мы посадим этого негодяя за решетку еще до конца дня».

«Это будет очень трудно доказать, сэр», — сказал Лиминг. «Было много свидетелей, и они дали мне описание моего нападавшего, прежде чем он исчез в толпе. Боюсь, все напрасно. Его, вероятно, больше никогда не увидят на поле, так что нет никакой возможности связать его с мистером Фидо».

«Мы найдем способ», — мрачно сказал Таллис. «Я не позволю нападать на моих людей средь бела дня. Кроме того, букмекер солгал вам и инспектору Колбеку. Вводить полицию в заблуждение — это то, к чему я отношусь очень скептически. Фидо поклялся, что не общался с Китти Лавендер, хотя вы видели, как они обнимались».

«Я увидел женщину, которую принял за мисс Лавендер, сэр, но я могу ошибаться.

«Господин Фидо в дружеских отношениях со многими молодыми леди. Нам придется спросить его, кто это была».

«Вы верите, что он даст нам правдивый ответ?»

«Нет, суперинтендант».

«И я тоже — честный букмекер — это противоречие в терминах. Но нас этот факт не остановит», — сказал Таллис. «Мы потребуем ответов».

«А как насчет инспектора Колбека, сэр?»

«У инспектора на примете есть еще одна добыча. Он оставил записку на моем столе, потому что знал, что я зайду в свой офис, прежде чем отправиться сегодня утром. Он утверждает, что добился значительного прогресса», — продолжил он. «С нетерпением жду, что он скажет».

Специальные поезда были предназначены для того, чтобы разгрузить заторы на дороге и доставить большое количество людей из Лондона в Эпсом гораздо быстрее, чем любой конный транспорт. Соответственно, тысячи людей стекались на железнодорожную станцию и садились в поезда. Роберт Колбек и Мадлен

Эндрюс был одним из первых, кто отправился в путь. Теснясь друг с другом в вагоне первого класса, они оба наслаждались непосредственной близостью и думали о том, насколько они привилегированы по сравнению с массами пассажиров третьего класса, которые были забиты в открытые вагоны.

Не то чтобы кто-то жаловался на давку. Праздничный дух царил во время всего путешествия. Помимо пения, рассказов и веселья, были и лихорадочные предположения о результате Дерби. Поезд мчался сквозь утреннее солнце с грузом счастья и больших ожиданий.

Колбек и Мадлен были охвачены всеобщим возбуждением, их удовольствие усиливалось тем, что они сидели так близко друг к другу. Легко было забыть, что они преследовали бессердечного убийцу.

Когда они достигли станции Эпсом, из поезда вырвалась человеческая волна и пронеслась по платформе. Подхваченные волной, Колбек и Мадлен постепенно пробирались в конец вагона. Наконец-то стало почти возможно разговаривать, не перекрикивая непрерывный шум.

«Вы сожалеете, что пришли?» — спросил Колбек.

«Нет», — ответила она. «Это чудесно!»

«Значит, тебя не смущало то, что пришлось вставать так рано?»

«Я к этому привык, Роберт».

«Когда мы приедем на ипподром, — предупредил он, — мне придется вас на некоторое время покинуть. Как вы знаете, для меня это не только светское мероприятие».

«Я могу сама о себе позаботиться», — сказала она.

«Ты заслуживаешь насладиться весельем ярмарки, Мадлен. То, что ты сделала, имело для меня огромную ценность».

«Разговор с Бонни Риммер не составил никакого труда».

«Завоевав ее доверие, вы получили информацию, которая всегда была бы за пределами моего понимания. Теперь у меня есть более правдивая картина отношений между Джоном Фини и его бывшим работодателем. Вы помогли девушке справиться с

«Ее горе тоже», — сказал он, «и это было важно. Вы оказали поддержку».

«Я бы хотел сделать больше, Роберт. Когда она вчера пришла в дом, она выглядела такой одинокой и жалкой. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до Лондона».

«Было очень любезно с вашей стороны отвезти ее обратно в участок».

«Я рада, что ей не пришлось ехать на специальном поезде, как тот, на котором мы только что ехали», — сказала Мадлен с улыбкой. «Бонни бы этого не пережила. Она была слишком хрупкой».

«Ее путешествие не было напрасным. Это может дать ей утешение».

«Вы действительно думаете, что сможете произвести арест сегодня?»

«Я в этом уверен», — уверенно заявил он. «На самом деле, я намерен произвести не один арест. Я просто надеюсь, что смогу сделать это до начала Дерби. Будучи так близко к гонке и некоторым людям, в ней участвующим, я бы не хотел пропустить ее».

«Я предупреждал вас, что инспектор Колбек никогда не сдастся», — сказал Гамильтон Фидо. «Вы видели, что произошло вчера».

«Нас не видели вместе», — сказала Китти Лавендер.

«Мы могли бы это сделать. Если бы у меня не было телохранителя в нужном месте, нас могли бы преследовать всю дорогу сюда».

«Но мы не были такими, Гамильтон».

«Только потому, что мой человек знал, что делать», — сказал он. «Нападение на полицейского — опасная игра, Китти. Это как совать палку в улей —

В результате сегодня вокруг Эпсома будет кружить целая стая этих насекомых.

Почему бы тебе не перестать прятаться?

Одетые для отъезда, они были в спальне, которую они делили во время Дерби-Недели. На Китти было больше украшений, чем на

предыдущие визиты на курс и она остановилась, чтобы рассмотреть свое бриллиантовое ожерелье в зеркале. Фидо ухмыльнулся.

«Вот в чем разница между лордом Хендри и мной, — сказал он, целуя в затылок. — Он покупает тебе шляпу и шляпную коробку, а я дарю тебе драгоценности».

«Справедливости ради надо сказать, что Джордж обещал купить мне бриллиантовую брошь, когда его лошадь выиграет Дерби».

«Когда или если?»

«У него не было никаких сомнений».

«Сколько денег он вложил в гонку?»

«Много, Гамильтон», — сказала она. «Он рискует всем».

«Тогда он еще больший дурак, чем я думал».

«У его жены есть деньги, но она не даст ему их в долг, чтобы он транжирил их на то, что она считает бессмысленным занятием. Джорджа всегда бесило, что она делала крупные пожертвования на достойные цели, игнорируя его самого. Ему приходилось искать средства где-то еще».

«Займы у друзей?»

«Его заставили заложить часть своего имущества».

«Что произойдет, если Одиссей проиграет?»

«С Джорджем будет покончено», — с удовлетворением сказала она.

«В таком случае я окажу ему услугу, убью его на дуэли. Это избавит его от страданий».

«Тебе обязательно это делать, Гамильтон?»

«Я не могу сейчас отступить», — сказал он. «Это было бы трусостью».

«Я все еще думаю, что Джордж может прибегнуть к какой-нибудь уловке».

«Я буду готова к этому, Китти».

«Я не хочу, чтобы тебе причинили какой-либо вред», — сказала она, поглаживая его по щеке. «Я не вынесу потери тебя».

«Лорд Хендри не представляет для меня никакой опасности», — самодовольно заявил он. «Я букмекер, помните, и я создаю врагов, даже не пытаясь этого сделать. За эти годы недовольные клиенты угрожали мне всевозможными ужасными смертями. И все же я все еще здесь», — похвастался он. «Разве это вам ни о чем не говорит?»

«Да, вы принимаете разумные меры предосторожности».

«У меня также есть шестое чувство. Я знал, что сержант Лиминг собирается выследить меня. Он слишком часто заходил в букмекерскую контору и все время поглядывал в мою сторону. Вот почему я дал сигнал одному из своих телохранителей. Конечно, — продолжал он, — ничего этого не было бы нужно, если бы вы поговорили с инспектором Колбеком. Из-за вас его сержант получил сильную головную боль».

«Мне не нравится связываться с полицией, Гамильтон».

«У тебя нет выбора».

«Маркус предостерегал меня от этого».

«Это твое решение, Китти, а не его».

'Я знаю.'

«Как долго ты еще хочешь сдерживаться?»

Она отвернулась и пошла к окну, невидяще глядя в стекло. Глубоко задумавшись, она стояла там несколько минут и боролась с конкурирующими аргументами. Фидо терпеливо ждал. Наконец, она повернулась к нему с покорной улыбкой.

«Я поговорю с инспектором Колбеком сегодня», — сказала она.

«Слава богу за это!»

«Но только после гонки», — оговорила она. «Я никому не позволю отвлекать меня от этого. Вот почему я встала так рано. Я хочу наслаждаться каждой минутой

«День Дерби и посмотри, как Одиссей побеждает Мерри Легса. Тогда — и только тогда — я буду готов к инспектору Колбеку».

Хотя Роберт Колбек знал, насколько она способна и независима, он не хотел, чтобы Мадлен Эндрюс бродила по Даунсу одна.

Вокруг было слишком много воров, мошенников и пьяных мужчин, готовых наброситься на женщину без сопровождения. Поскольку она хотела увидеть выступление акробатов, Колбек назначил ей в качестве проводника полицейского в форме. Пока она отправлялась с здоровенным констеблем, Колбек отправился на поиски Брайана Дауда.

Чтобы добраться до конюшен, где содержался Лимерик Лэд, ему пришлось пробираться через лабиринт. Кареты, ландо, телеги, двуколки, четырехколесные экипажи, кабинки, крытые фургоны и фаэтоны были припаркованы близко друг к другу в выгодных позициях. Проезжая мимо дилижанса, Колбек насчитал не менее восьми человек, сидевших на его крыше и поглощавших свой пикник. Когда начинались гонки, машины образовывали собственную трибуну, и те, кто был еще достаточно трезв, чтобы видеть, имели прекрасный вид на одну часть трассы.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы добраться до конюшен, но он был вознагражден видом Брайана Дауда. Тренер шел по двору. Увидев своего гостя, ирландец широко улыбнулся ему.

«Доброе утро, инспектор!» — сказал он.

«И вам, сэр».

«Разве это не прекрасный день для Дерби?»

«Это зависит от обстоятельств», — сказал Колбек.

«Вчера ночью снова шел дождь, а сегодня ясное небо», — радостно сказал Дауд.

«Лимерик Лад не мог и мечтать о лучших условиях. Дорога будет мягкой, а солнце будет греть ему спину».

«Я думал, что Тим Магуайр будет у него на хвосте — если только его не отвлекли от вас анонимные предложения».

Дауд нахмурился. «Слышу ли я циничные нотки в вашем голосе?»

«Вы были ответственны за то, что положили его туда, сэр», — сказал Колбек. «Когда вы показали мне письмо, отправленное вашему жокею, я поверил, что один из ваших соперников действительно пытался украсть его у вас. Затем это попало мне в руки», — продолжил он, вытаскивая записку, принадлежавшую Джону Фини, и сунув ее Дауду. «Почерк имеет странное сходство с почерком в письме, как вы увидите». Извлекши послание, адресованное Тиму Магуайру, он передал его. «Вы не согласны, мистер Дауд?»

Неподвижные лица ирландцев сравнили два предмета. Проблеск раздражения показался, прежде чем он рассмеялся. Он потянулся вперед, чтобы дружески похлопать Колбека по плечу.

«Вы меня раскрыли, инспектор. Я написал и то, и другое».

«Другими словами, вы сообщили о преступлении, которого никогда не было».

«Но это было», — сказал Дауд. «Вы можете спросить Тима об этом. Единственное отличие в том, что это было сделано устно. Я подумал, что если я изложу это в письменной форме, вы отнесетесь к этому более серьезно».

«Вы намеренно ввели меня в заблуждение, сэр», — холодно сказал Колбек, — «и я возражаю против этого. Вы также дали мне неверную версию того, что произошло, когда вы с Джоном Фини расстались».

«Мое слово против слова невежественной барменши».

«Девочка умеет читать, писать и говорить правду».

«Все, что она вам рассказала, — это ложь, которую распространяла обо мне Фини», — сказал Дауд, выплевывая слова. «Честно говоря, я оскорблен тем, что вы хоть на мгновение поверили всему, что она сказала».

«Это согласуется с моими собственными наблюдениями, мистер Дауд».

«Вы сомневаетесь в моей честности?»

«Я хочу сказать, что вы очень бережливы в отношении правды, сэр».

«Я крайне возмущен этим, инспектор!»

«Ваше негодование должным образом отмечено, — мягко сказал Колбек, — но оно меркнет по сравнению с моим. Вы написали письмо, якобы от анонимного соперника. Это был грубый обман».

«Я объяснил это. Мне нужно было привлечь ваше внимание».

«Теперь вы определенно его обеспечили».

«Это было сделано с самыми лучшими намерениями».

«А как насчет истории о двух мужчинах, которые пытались избить Тима Магуайра? Вы ее тоже придумали с лучшими намерениями?»

«Это не было выдумкой».

Колбек скептически приподнял бровь. «Правда?»

«Да», — парировал Дауд. «И прежде чем вы обвините меня во лжи, позвольте мне напомнить вам, что я не сообщал об этом инциденте в полицию. Мы сами справились с этим, как и со многими подобными инцидентами. Если вы посмотрите на мои записи в качестве тренера за последние пять лет, вы увидите, насколько я был успешен. Это раздражает людей, особенно членов английской аристократии, которые не могут вынести мысли о том, что выскочка-ирландец вроде меня снова и снова побеждает их дорогих скаковых лошадей. В прошлом году в Донкастере кто-то обвязал ногу моего жеребенка Данганнона шелковым платком, а затем ударил его палкой. Это чудо, что нога не сломалась. И вы не должны мне верить», — продолжал он, доводя себя до ярости. «Об этом инциденте сообщили в газетах. Это происходит каждый раз, когда мы приезжаем в Англию, понимаете.

Мы тут всегда в осаде. Ну, взгляните на улики. Если один из этих ублюдков сможет прислать мне отрубленную голову парня, которого я когда-то нанял, вы поймете, с чем я столкнулся.

«У других владельцев тоже есть свои недуги, мистер Дауд».

«Кого это волнует?»

«Мерри Легс вполне мог быть отравлен», — сказал Колбек. «Неужели вы не можете найти хоть каплю сочувствия к лошади?»

«Я сочувствую каждой лошади, инспектор, особенно той, которая принадлежит Гамильтону Фидо. Любой, кто пытается убить животное таким образом, заслуживает того, чтобы яд вылили ему в глотку. Надеюсь, вы скоро поймаете этого человека».

«Можете ли вы подсказать, где мне начать искать?»

«Выполняйте свою работу, а я сделаю свою».

«К сожалению», — сказал Колбек, — «эти двое пересекаются, так что мы наверняка увидимся еще до конца дня. Что касается того, что, по сути, было поддельным письмом, написанным с целью обмануть полицию, мне придется проконсультироваться со своим суперинтендантом о том, какие действия следует предпринять. Поскольку он приезжает в Эпсом сегодня, он, возможно, захочет поговорить с вами сам».

«Если хотите, я поговорю со всеми сотрудниками столичной полиции».

вызвался Дауд: «И вы можете выписать мне штраф или посадить меня под замок, если это необходимо. Я прошу только об одной услуге, инспектор, — пожалуйста, не делайте этого перед Дерби».

Эдвард Таллис, горько жалуясь на протяжении всего путешествия, приберег свои самые суровые упреки для самого Эпсома. Вид стольких людей, развлекающихся на холмах, был для него анафемой. Он смотрел на огромную панораму палаток, шатров, киосков, ларьков и ручных тележек, как будто они были общим входом в ад.

«Вы когда-нибудь видели такой грех и унижение?» — сказал он.

«Здесь всегда есть ярмарка, сэр», — ответил Лиминг. «В такой день люди ждут развлечений».

«Развлечения! Так вы это называете, сержант?»

«Большая часть из этого совершенно безобидна. Кто может возражать против акробатов, пожирателей огня и гадалок? И есть десятки удивительных чудаков, которых можно увидеть, не говоря уже о жонглерах, музыкантах и певцах баллад. Я знаю, что здесь есть карманники, напёрсточники и мошенники», — признал он, «но большинство людей очень законопослушны».

«В данный момент, возможно», — мрачно сказал Таллис, — «но когда пьешь, может случиться все, что угодно. Мы видели это по дороге сюда. Самый честный гражданин может превратиться в бормочущего идиота после шести пинт пива. К вечеру это место будет похоже на Содом и Гоморру».

Лиминг подавил смех. «Да, суперинтендант».

Они вышли из такси и проталкивались к трибунам. Вокруг них люди из всех слоев общества ели, пили, курили, смеялись, играли в игры или оживленно болтали. Они прошли мимо механиков и членов знати, торговцев в лучших костюмах, беспризорников в лохмотьях, шумных продавцов, шумных подмастерьев, бродячих иностранцев, краснощеких деревенских жителей, продавцов апельсинов, менестрелей, служанок, торговцев печеным картофелем, носильщиков, докеров, лодочников, лавандовых девушек, цыган, солдат, моряков и всех остальных, кого привлекла эта тусовка.

Виктор Лиминг считал, что толпа была на удивление уравновешенной, но Таллис предсказывал неприятности. Суперинтендант был рад видеть несколько полицейских в форме, разбросанных по сцене.

«Будем надеяться, что наши люди смогут обеспечить определенный контроль», — сказал он.

«Они будут иметь решающее значение», — сказал Лиминг.

'Что это такое?'

«В Содоме и Гоморре не было полицейских».

«Я обойдусь без ваших комментариев, сержант».

«Я просто пытался донести свою мысль, сэр».

«Сделай это в другом месте».

Резкий отказ заставил Лиминга замолчать, пока они не добрались до букмекерской конторы. После того, как Таллис был представлен Гамильтону Фидо, они переместились в близлежащую кладовую с букмекером.

«Я был бы признателен, если бы эта дискуссия была краткой», — сказал Фидо. «Как вы знаете, мне нужно принимать ставки. Мое присутствие имеет решающее значение».

«Это не обсуждение, сэр», — сказал Таллис, — «а часть полицейского расследования. Я не устанавливал для этого временных ограничений». Он подтолкнул Лиминга, который снял шляпу, обнажив повязку. «Вчера вечером сержанта сбили с ног, когда он следовал за вами».

Фидо изобразил удивление. «Почему он должен следовать за мной?»

«Я думал, ты приведешь меня к Китти Лавендер», — сказал Лиминг.

«Я же сказал — я понятия не имею, где она».

«Мы не приняли ваши заверения, сэр».

«Другими словами», сказал Таллис, вернув себе контроль, «один из моих офицеров подвергся нападению, когда преследовал вас, мистер Фидо. Мы неизбежно заподозрим, что этот негодяй был у вас на службе».

«Я это полностью отрицаю!» — воскликнул Фидо.

«У нас было предчувствие, что так и будет».

«Я понятия не имел, что за мной следит сержант Лиминг, и если бы я это знал, я бы точно не натравил на него кого-то. Я бы остановился и спросил его, чего именно он хочет. Моя политика — помогать блюстителям закона и порядка настолько, насколько это возможно».

«Это заявление бросает вызов вашей репутации».

«Единственная репутация, которую я имею, — это репутация честного игрока», — сказал букмекер.

Вот почему я продержался так долго, в то время как другие пошли к стенке. Он изучал повязку Лиминга. «Мне очень жаль, что сержант был ранен, но я должен выразить протест против утверждения, что я каким-то образом спровоцировал нападение».

«Я знаю, что вы держите на службе мопсов, сэр», — сказал Лиминг.

«Только в качестве телохранителей».

«У нас есть хорошее описание мужчины, который меня ударил. Он был крупным, мускулистым и со сломанным носом. Двое или трое свидетелей сказали, что он был похож на старого боксера».

«Сегодня по Даунсу бродит множество отставных боксеров».

«Нас беспокоит только один человек», — сказал Таллис.

«Вы держите его под стражей?»

'Еще нет.'

«Есть ли у вас какие-либо идеи, кто это может быть?»

«Один из ваших приспешников, мистер Фидо».

«Вы можете получить список моих сотрудников», — беспечно сказал другой.

«чтобы вы могли поговорить с каждым из них по очереди. Я могу гарантировать, что вы не найдете человека, которого ищете, потому что он не имеет ко мне никакого отношения. Ранение сержанта Лиминга было нанесено совершенно незнакомым человеком». Он сверкнул вызывающей улыбкой. «Это все?»

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги