Жемчуг (СИ)

Глава 11

Тусклые солнечные лучи били прямо в глаза.

Вестер невольно залюбовался тем, как тонкие копья света пронзают густой туман.

Он выдохнул, и дыхание обратилось в пар на утреннем морозе.

Рядом с ним так же выдыхали из-под забрал шлемов пар другие солдаты Пятой роты.

— Проклятый туман, — Уилл, сосед по строю, громко шмыгнул носом. — Проклятый Келмор. Сплошные морозы, дожди да туманы. Мне не улыбается идти туда, — он кивнул подбородком в белое марево, — без прикрытия арбалетчиков. Эти келморцы…

Уилл и Вестер одновременно вздрогнули.

— Да, мужественные и безумные, — закончил за него Вестер, вглядываясь в туман перед собой. — Говорят, ночью из их лагеря была слышна музыка и хохот.

— А ещё говорят, что они вырезали три отряда разведчиков, — встрял рябой мужчина из второго ряда. — Я слышал, как рыцарь-лейтенант говорил…

— Разговоры! — недовольно рявкнул лейтенант откуда-то справа, и он умолкли.

Вестер поудобнее перехватил щит и выдохнул струю пара.

Ему не нравилось стоять тут, перед огромным склоном. Стрелы со склона летят дальше, как он понял за десять лет службы. Пока они будут лезть вверх, келморцы будут осыпать их стрелами. Потом им придётся штурмом брать этот дурацкий частокол. А потом будет резня…

Вестеру это всё не нравилось. Абсолютно не нравилось. Вся эта война. Когда одна из сторон приводит не профессиональную армию на бой, начинается резня. Беспорядочная, отвратительная и кровавая.

А в случае с келморцами — резня до последнего. Он помнил, как день назад, на бродах, он сражался с рослым седеющим мужчиной. Из его груди торчали две стрелы, рубаха под жилетом варёной кожи промокла от крови — а он только рычал, выл и бросался в атаку вновь и вновь. Лейтенант Вестера предложил ему сдаться, предложил ему помощь…

А мужчина вколотил топор ему прямо в шлем, а затем набросился на остальных с демонским криком.

А потом Вестер насадил его на лезвие меча.

Он уважал этих людей как воинов. Ему было плевать на их бесплодную землю, на их скудное богатство и на их убогий язык. Но как воинов он их уважал.

Иначе он не мог. Такова доля солдата. Либо уважаешь, либо обе стороны захлебнуться сначала ненавистью, а потом кровью друг друга.

Но сейчас у него был приказ. Все в Ордонансовой армии знали, что их направляет рука закона Ксилматии. Закона, против которого пошли келморцы.

А каждый закон имеет карающую длань.

И не имело значения, нравится ему это всё или нет.

— Как туман немного развеется — быстрым шагом, не рассыпаясь, начать подъём, — мимо прошёл лейтенант, сир Фольген. Его пёстрый плюмаж покачивался на шлеме. — Не глупить. Не замедляться. Не хочу, чтобы кто-то из вас погиб. И, ради всего святого, не позволяйте им драться один на один с вами.

— Думаете, что мы слабее их, сир? — крикнул кто-то из заднего ряда, и весь строй недовольно заворчал.

— Думаю, что им нечего терять, — рыцарь гаркнул в ответ, продолжая движение вдоль первого ряда. — Эти варвары бросятся на ваш меч — но заберут вас с собой. А это никому из нас не надо. Так что никаких выходов из строя. Слышали?! Кто покинет строй во время боя — три недели будет дежурить у выгребной ямы!

— Кажется, дело будет жаркое, — прошептал Уилл, наклоняясь чуть вперёд и глядя в стороны. — Наши соседи, кажется, тоже нервничают.

Вестер последовал его примеру.

Да, рыцари-лейтенанты соседних подразделений открыто взводили людей для атаки. Ругань, крики, оскорбления — всё шло в ход.

— О, — Уилл глубокомысленно вскинул палец. — толстомордые ублюдкотвари. Что-то новое.

— Да, такого мы ещё не слышали, — поддакнул кто-то.

Что-то коснулось щеки Вестера холодным прикосновением.

Ветер, понял он, глубоко вдыхая морозный воздух.

Туман начинал рассеиваться.

— Стрелки! — раздалось откуда-то сзади. — На позиции!

— Ага, на позиции, — сварливо буркнул Уилл. — Начнут стрелять только тогда, когда уже вплотную подберёмся. Толку…

— Разговоры, я сказал! — снова рявкнул лейтенант. — Развернуть знамя!

Где-то сзади с тихим хлопком подняли большое знамя роты.

Туман разрывался ветром в лоскуты. Постепенно склон проступал из-под белого покрывала.

Над высокой травой и скалистыми обломками разнёсся звук трубы.

— Ро-ота! — лейтенант изрыгнул из-под шлема струю пара и громко хлопнул забралом. — Вперёд!

Музыканты начали отбивать ритм — и они пошли вперёд. Слитным, мелким шагом, не нарушая идеальной линии строя.

— Молодцы! — голос лейтенанта звучал из-под шлема хрипло и страшно. — Чуть шире шаг! Я не хочу, чтобы сукины сыны из Седьмого добрались до вершины раньше нас!

Вестеру было наплевать, кто куда первее доберётся. Ему вовсе не хотелось подниматься на этот склон и сражаться.

В принципе, думал он, усиленно втаптывая траву в склон сабатонами, ему уже давно ничего не хотелось. Всегда есть какое-то «надо» во благо страны или генерала. А уж чего он хочет — дело десятое.

Их лейтенант всегда говорил, что они — карающая длань короля и его Совета. Гарант исполнения всех договоров с его страной. Оплот власти. Её откровенно пугающее лицо.

Вестер не совсем понимал, что это значит. Кое с чем не был согласен. Но всё это определённо накладывало на него немалые обязательства. В этом он был уверен.

Впереди высился чёрный на фоне рассвета частокол.

Всё вокруг утонуло в пыхтении, грохоте и лязге стали.

Неудобно будет, подумал Вестер, продолжая подъём. Солнце бьёт прямо в глаза. Вот всё не слава богам…

Уилл что-то спросил, но из-за демонского шума Вестер не разобрал слова.

Интересно. Почему келморцы ещё не стреляют? Может, убежали ночью?

Нет. Вон между острых зубцов частокола блеснула сталь.

Тогда…

— Выше щиты, ребята, выше щиты! — лейтенант не только умудрялся бодро идти вверх, но и перекрикивать грохот вокруг. — И знамя! Ровнее держать, Хорлест! Я тебе руки оторву, если оно ещё раз так наклонится!

До вершины склона оставалось совсем немного. Ещё чуть-чуть, и…

Тонкие разноцветные силуэты начали подниматься из высокой травы один за другим. Будто бы яркие цветы.

«Что за хрень?» — от удивления Вестер чуть не сбился с шагу.

Да, ошибки быть не могло. Тонкая, прерывистая, ужасно длинная линия пёстро одетых людей.

Келморские застрельщики? Но зачем выходить за частокол? И что у них в руках? Неужто арбалеты? А у других? Какие-то мешки…

— Осторожно, парни! Кажется, они хотят устроить что-то весёлое! — предостерёг лейтенант. — Держите щиты крепче!

Его предупреждение было лишним. Все и так были напряжены до предела.

Пот застилал глаза, кровь стучала в голове. Вестер громко пыхтел — как и все вокруг.

Пыхтел и испуганно-ожидающе поглядывал на странных пёстрых людей впереди. Может, наёмники переметнулись?

Нет, Крелиат со своими людьми сейчас готовится выступать и идти во второй волне. Он сам видел их подготовку утром.

Тогда кто это, демоны раздери?!

До череды людей оставалось совсем немного.

В следующее мгновение он всё же сбился с шагу от изумления. И не он один — вся огромная, грохочущая линия неловко замирала.

У людей впереди в руках были музыкальные инструменты.

— Не сбавлять шаг! — рявкнул лейтенант. — Выровнять строй! Ровнее! Ещё ровнее!

Он шёл вперёд спиной, мечом указывая на места, где линию нужно выровнять.

Машинально прибавляя шагу и выравнивая линию, Вестер с опаской смотрел мимо лейтенанта.

Музыканты? Это что, какая-то хитрость?..

Нет. Кажется, келморцы и сами что-то орут музыкантам с частокола. Недовольно орут…

— Ро-ота! — рявкнул лейтенант. Чуткое ухо Вестера уловило неуверенную нотку в его железном тоне. — Убавить шаг!

Они действительно убавили шаг и теперь едва тащились по пологому склону.

Вестер весь покрылся потом, а по спине его бежали мурашки. Сейчас что-то будет…

До тонкой линии музыкантов оставалось каких-то двадцать шагов.

— Ро-ота! Стой! Сигнал стоять! — неожиданно рявкнул лейтенант, и все они, сделав положенных два шага, замерли, часто дыша и испуганно поднимая щиты к частоколу. В третьем ряду уныло протянул сигнал горн, и, кажется, вся широченная линия их войска застыла.

— Какого демона?! — пропыхтел Уилл, пошатываясь от усталости. — Что за шуты?!

— Коллегист! — рявкнул лейтенант, сам отходя за прикрытие щитов. — Что за демонщина?!

Один из музыкантов, в простой одежде, высоченный и светловолосый, выступил вперёд. Насколько Вестер видел из-за забрала, он улыбался.

— Я прошу у вас несколько минут, господин рыцарь! — сильный, звучный голос разнёсся вокруг. — Келморцы благородно позволили нам спеть вам перед боем, думаю, вы не откажитесь…

— Вы охренели?! — взревел лейтенант.

Вестер ошарашенно моргнул. Что? Спеть?..

Они ненормальные?

— А ну быстро убрались с дороги, пока моя рота…

— Господин лейтенант! — кажется, рослый музыкант без труда перекричал гортанный вопль рыцаря. — Келморцы, как вы можете видеть, не осыпают вас стрелами! Это, надо признать, наша заслуга! Так что прошу — остановите ваших людей, сколько бы их не было, и послушайте одну — всего одну! — песню перед боем!

Вестер непонимающе мотнул головой. За его спиной рос непонимающий гул роты.

— Что за идиотизм? — прошипел из-под шлема Уилл. — Они в своём уме?..

— Вы хотите, чтобы пять тысяч моих людей стояли и слушали вашу песню вместо того, чтобы заниматься исполнением приказа?! — тон сира Фольгена почти взлетел до истеричности. — Не переоценивай свою коллегисткую неприкосновенность, парень!

— Сир Тройтсе и сир Ройни уже согласились остановить свои роты, можете сами посмотреть, — музыкант сделал пару спокойных, уверенных шагов вперёд, и Вестер с изумлением понял, что он ещё парень. Здоровенный, широкоплечий, со шрамом на подбородке — но парень. — Не выделяйтесь среди них, прошу вас!

— Дай им спеть, мужик! — донеслось со стороны частокола.

Вестер недоверчиво поднял взгляд.

Всюду были келморцы. Рыжие и черноволосые, старые и молодые, угрюмые и почему-то весёлые — между каждыми зубцами обточенных брёвен торчали любопытные лица.

— Я… — от возмущения рыцарь-лейтенант пошатнулся. Изумлённо-непонимающий ропот роты усилился.

Вестер понимал их. Он не мог поверить, что такой бред может происходить на самом деле.

В следующий миг парень улыбнулся ещё шире и дал знак.

Вся линия музыкантов — вся, абсолютно вся — заиграла одну мелодию.

Вестер слышал музыку и раньше. Пару раз. В борделях, в пивных, пару раз в лагере.

Но это было нечто… Другое…

От изумления он опустил щит ниже положенного.

Он не мог понять, как люди могут извлекать столь красивые звуки. Он будто бы… Видел музыку.

Он непонимающе сглотнул и тряхнул головой. Но наваждение не пропало.

Вестер снова был дома. Лили крепко обнимала его, её ярко-синие глаза смотрели ему в глаза. Пахло свежескошенной травой и сухим сеном.

Он с трудом вдохнул морозных воздух.

Судя по лицам келморцев на частоколе, они чувствовали то же самое.

Он быстро повернул голову.

Уилл, подняв забрало, завороженно смотрел на музыкантов, что продолжали играть тоскливо-сладкую мелодию. Из глаз ветерана битвы при Вертенберне катились крупные слёзы.

Музыканты продолжали играть с сосредоточенными лицами.

Вестер с ужасом смотрел на них. Что они такое?! Как можно с помощью лютни заставить чувствовать… Это?!

А затем некоторые из музыкантов сделали шаг вперёд. Некоторые наоборот развернулись.

И запели.

Синголо окончательно проснулся от ужасного холода.

— Дурацкий Келмор… — прохрипел он и закашлялся. Горло спросонья пересохло. — Боги…

— Водички? — кто-то приставил ему чашку прямо под нос.

— Спасибо, — прошептал Синголо, принимая чашку и жадно глотая ледяную воду. — О, боги, так гораздо лучше… Варг, какого демона, дружище? Где тебя… — он поднял взгляд.

А затем он непонимающе уставился на двух гвардейцев.

— Вы не Варг, — осторожно заметил он, вызвав улыбки у обоих.

Открытые и спокойные улыбки.

— Потрясающая наблюдательность, — сонный голос Пёрышко раздался из-под плаща Варга, которым он заставлял её укрываться в последнее время.

— Простите… А… — Синголо, запинаясь, пытался подобрать слова и собрать мысли.

— Нас прислали помочь вам, — один из гвардейцев отошёл к выходу из палатки и выглянул наружу.

— Помочь? — непонимающе переспросил Синголо, с опаской глядя на другого гвардейца, что подал ему воды.

— Что-то вроде… Битва уже началась. Последние части сейчас отправились маршем по Старой и Кривой дорогам, отсекать пути для отступления Келмору. Остальные готовятся в штурму.

— Проклятье! — Синг подскочил, как ужаленный. Сон сняло как рукой. — Пёрышко! Подъём! Живо!

Тириарес медленно поднялась из-под плаща и послала ему ненавидящий взгляд. Ну и пусть!

— Надо найти Варг! — продолжал Синголо, спешно собирая письменные принадлжености. — Вы не видели нашего друга-северянина?!

— Он покинул лагерь ночью. И не вернулся до сих пор.

Синголо замер, оцепенение и холод вновь наползли на него.

Со смесью непонимания и возрастающего ужаса он уставился в огонь жаровни.

— Покинул лагерь? — глупо переспросил он.

— Верно, — гвардеец поудобнее переложил меч на сгиб руки. Зачем ему тут обнажённый меч?..

— И до сих пор не вернулся?! — страх поднимался вверх по позвоночнику ледяной волной.

— Верно, — повторил гвардеец.

В палатке повисла отвратительная, неловкая тишина.

— Нам нужно найти его, — Синголо тряхнул головой. — Простите, вы поможете нам? Пожалуйста! Это очень важно!

— Лучше останьтесь в палатке, — второй гвардеец, помоложе, дружелюбно улыбнулся. — Армии на позициях, битва вот-вот начнётся. Это не лучшее время для поисков друга. Уж поверьте.

— Даже если так, то нам нужно описать битву, — холодный голос Пёрышко неприятно резанул уши.

— Нет, не нужно, — мягко возразил молодой гвардеец.

Синголо бросил на него полный раздражения взгляд. То этот идиот-северянин, то эти тупые солдафоны!

— Нужно, понимаете? — пылко проговорил он, сгребая в мешок пару листов бумаги-Если он не будет видеть битву, то мы должны.

— А что с Варгом? — в голосе Пёрышко вроде бы даже проскользнуло что-то, похожее на интерес.

Синголо бросил на неё недоверчивый взгляд прежде, чем ответить.

— Уверен, после боя приползёт пьяный и полный сожаления, — зло прошипел он.

— Наверное, — Тириарес грустно вздохнула и опустила взгляд.

Да что с ней не так?!

— Не волнуйтесь. Если он жив, его приведут сюда, — успокоил гвардеец.

— Будем надеяться, — Синголо заставил себя выкинуть все дурные мысли из головы. Варг видел многое в жизни. Он выберется. Куда бы себя не загнал.

А им нужно сделать его работу.

А потом — решить, как достать дурацкую жемчужину, наконец!

— Разрешите… — гвардейцы не шелохнулись, когда Синголо сделал шаг вперёд. Оба лишь стояли и смотрели на него, как на пустое место.

Впрочем, не привыкать.

— Разрешите пройти? — Синг добавил в голос чуть-чуть лести и просяще улыбнулся. — Пройти сквозь вас я-то не могу.

Шутка оставила их безучастными.

— Вы останетесь здесь, — отсёк гвардеец со шрамом.

— Приказ лорда Карстена, — добавил второй, глядя перед собой.

— Что?.. — Синголо замер, ошарашенный. — Простите, я не…

— Синг, — Пёрышко сделал шаг вперёд и стала рядом с ним, пронзительно глядя на гвардейцев. — В этом и заключается их помощь. Никто не позволит нам выйти отсюда. Кажется, сегодня битве не нужны свидетели.

— Извините, — гвардеец со шрамом действительно виновато отвёл глаза. — Некоторые вещи не должны быть описаны.

— Но это наш долг! — жарко проговорил Синголо, гордо вскидывая голову. Он всегда любил гордо вскидывать голову — это придавало ему уверенности.

Правда, перед этими двумя огромными придурками он уверенным себя не чувствовал.

Проклятье, вдруг осознал он. Они ведь пришли убить их.

Нет. Тогда бы их уже убили бы. Значит, им запретили.

— А наш долг — не позволить вам увидеть кошмары, что начинаются где-то там прямо сейчас, — Шрам укоризненно смотрел на Синголо своими карими глазами.

Отвратительные глаза, отвратительный цвет, отвратительный человек, решил Синголо, пытаясь бороться взглядом с здоровяком.

А в следующий миг зло развернулся на месте и подошёл к жаровне.

— Тупой Келмор. Тупой Варг, — зло прошипел Дегнаре себе под нос, протягивая руки к огню. — Тупая война.

Как же он это всё ненавидел.

А больше всего ненавидел себя за своё бессилие. Его лучший друг в опасности — а он ничего не может. Его подруга явно подавлена из-за чего-то — а он не знает, что сказать. Два урода мешают выйти ему из палатки — а он разыгрывает гнев.

Хоть Синг и был благодарен этим двум уродам. Он никогда не считал себе хладнокровным человеком, нет. То, что он увидел за короткий промежуток нелепой, глупой битвы, шокировало его.

И он не хотел подвергать себя отвратительному зрелищу ещё раз. Что бы он там не был должен Варгу.

— Проклятье, — пробубнел он себе под нос, вслушиваясь в далёкий гул и крики.

— Успокойся, — Пёрышко уселась рядом, раскладывая листы с рисунками и зарисовками. — Это их долг. И наша судьба. Очевидно, нам не предначертано попасть туда сегодня.

— Ты ненормальная, — коротко и раздражённо бросил Синголо, протягивая руку к рисунку. — Какой человек будет рисовать после всего этого? Хоть покажи, что…

— Нет, — голос лязгнул сталью, и она небрежно вырвала листок у него из рук.

— Ты ненормальная, — зло повторил Синголо.

— Я ненормальная? Не я вытащила всех нас сюда, Синг. Не я гоняюсь за дурацкими камнями лишь для того, чтобы засадить понравившейся девахе. Не я равнодушно смотрела, как лучший друг уходит не пойми куда с бутылкой виски.

— Но ты тоже смотрела! — от ярости у Синголо свело челюсти. Да как она смеет вообще?! Она что, не видит, что ему и так плохо?!

— Смотрела. Только от меня этого все ожидают. А от тебя — нет, — и она с головой ушла в рисование.

Какое-то время были слышны лишь полязгивание доспехов гвардейцев да далёкий шум огромной толпы, которая по непонятной Сингу причине называлась «армия».

— Нас убьют? — внезапно для самого себя прошептал Синг.

Осознав, что он всё-таки произнёс это, Дегнаре вздрогнул.

— Может, да. А может, и нет. Люблю вариативность, — пожала худенькими плечами девушка, не отрываясь от рисования.

— Идиотка, — прошептал Синголо, косясь на гвардейцев.

Один взмах этой нелепой железкой в руке у шрамированого — и ему конец. Не станет его. Будто бы и не было никогда.

Ему действительно было страшно. Он почувствовал то, что Варг, этот недопоэт, называл «дыханием Брата-Смерти». И ему это не нравилось…

— Можно нам присесть, ребят? — подал голос гвардеец со шрамом. — А то ноги уже болят…

— Конечно, — вежливо отозвался Синголо.

«Сукины дети. Ублюдки. Мясники. Идиоты. Убийцы!»

— У вас, леди, интересное решение проблемы симметрии глаз, — глухо проговорил молодой гвардеец, заглядывая за плечо Пёрышко.

— О… Спасибо… — она будто бы смутилась. Идиотка!

Синголо напрягся, когда Шрам прошёл у него за спиной.

Один удар кинжалом — и он покойник. Боги, нет, ну только не так, он не для того жил и страдал…

Шрам выплыл уже с правой стороны, невозмутимый и абсолютно равнодушный к Синголо.

— Прошу, только не надо вскакивать и убегать, а? — попросил он, тяжело опускаясь на грубую скамеечку. — Снаружи ещё двое. А мне не хотелось бы вас… Ругать.

Синголо испуганно кивнул.

Вся спина покрылась холодным потом. Проклятье. Во что они угодили?!

— Когда я учился рисовать, в нас не поощряли оригинальность, — отрешённо говорил Пёрышко молодой гвардеец. — Лишь следование догматам школы. Ксилматийская Академия Искусств была очень странным местом… «Самая свободная тюрьма» — так говорили наши преподаватели.

— Надо же, — с деланным интересом кивнул Синголо. Может, если он будет вежливым, у него будет шанс?

«Грёбаный художник. Что ж ты нацепил на себя эту дерьмовую кучу брони?!»

— Вы собираетесь убивать нас? — голос Пёрышко не дрогнул. Как и её рука, выводящая что-то на бумаге.

А вот Синг вздрогнул и гневно уставился на Тириарес.

Тупая, безумная идиотка! Не зря говорили, что она на четверть фэйне! Такая же ненормальная!

— Пока такого приказа не было, — честно ответил молодой гвардеец.

— Это обнадёживает, не так ли? — нелепо хихикнул Синголо, сглатывая.

Твою мать…

Кровь стучала в висках, а ладони вспотели.

Тише, Дегнаре, тише, надо всего лишь успокоиться. Всего лишь…

Он замер.

— Вы слышите?

Пёрышко и гвардейцы, судя по изумлённым лицам, слышали.

Больше не было слышно отдалённых криков и грохота. Не было слышно лязга и топота. Не было слышно гула.

В неестественной тишине ветер приносил обрывки мелодии.

Медленной, плавной. Тоскливой.

Как будто бы что-то воткнули прямо в сердце.

Музыка неслась откуда-то издали. Медленно и грустно. До невыносимости грустно.

Синголо с недоумением посмотрел на гвардейцев.

— Это боевой марш Ксилматии? — он и сам понимал, что нет.

— Нет… — Пёрышко, побледневшая и изумлённая, медленно встала. Её карие глаза испуганно смотрели прямо в глаза Синголо. — Нет… Это Варг…

Пальцы в последний раз пробежали по струнам лютни, и Варг напряжённо выдохнул.

Всё… Всё.

Он откинул длинные волосы с лица и оторвал напряжённый взгляд от лютни.

Ни одной ноты не перепутал. Идеально сыграно.

Ветер неприятно касался покрытого потом лица. Дыхание прерывисто и с хрипом вырывалось из глотки облачками пара

Последние слова всё ещё пылали огнём на губах.

Внутри было пусто. Поразительная пустота. Болезненная и неприятная пустота.

Сердце часто колотилось, горячая кровь заставляла чувствовать холод ещё сильнее.

Его взгляд притянулся к маленькому синему цветочку, что качался среди высокой травы. Длинный тонкий стебель — и ярко-синие лепестки.

Варг с тусклой улыбкой наклонился и сорвал его.

Он напомнил ему о Пёрышко.

Если сейчас разъярённые солдаты не затопчут его, он подарит его ей. Этот цветок.

— Эй, — чья-то рука легла ему на плечо, и он поднял затуманенный взгляд. Распорядитель музыкантов, полный Треслан, смотрел на него.

— Ты в порядке, парень?

— Да, — проговорил Варг, улыбаясь. В висках бухала кровь. Его пошатывало.

Но он сделал то, что хотел. Он попытался их спасти.

— Нам нужно уходить, и побыстрее, — Треслан быстро и взволнованно глянул вперёд. — Кажется, сейчас будет атака…

Варг с тоской поднял взгляд.

Перед ним в обе стороны растянулись бесконечные ряды солдат. Рослые, закованные в доспехи и ощерившиеся сталью. Они замерли.

Никто из них не говорил. Просто стояли, с хрипом выдыхая облака пара из-под шлемов, и безучастно глядели на него тёмными прорезями забрал. Или полумасками шлемов.

Флаги громко хлопали на ветру, тихо скрежетала сталь.

А они просто молча стояли. Две тысячи человек.

Ни следа того, что он пропел им. Ни следа того, что он сыграл для них. Лишь непонимание и изумление.

Лишь долг и отрешённость.

Обернувшись на частокол, Варг тяжело и устало вздохнул.

Между зубцами обточенных брёвен не было видно ни одного лица.

— Бесполезно, — проговорил он, чувствуя, как вымученная улыбка увядает. Это всё было глупой, детской затеей. Он знал с самого начала.

— Мы попытались, Варг! А теперь время уходить! — распорядитель тряхнул его за плечо. — Парень! Эй!

— Идите, — Варг кивнул ему, чувствуя, как внутри всё содрогается. Жалость к себе? Обида? Разочарование? Всё вместе? — Я останусь.

— Нет! — пухлый распорядитель попытался оттащить его, но северянин без труда вырвался.

— Я остаюсь, — твёрдо сказал он, сглатывая спазм непонятной боли где-то в груди. Сморгнув слёзы, он махнул рукой на озадаченно застывшего распорядителя. — Ну!

Остальные музыканты с абсолютным непониманием смотрели на него.

— Ну! — рявкнул он на Треслана, заставив того подскочить. — Пошёл вон!

— Уходим! Быстрее! — крикнул распорядитель и быстро заковылял прочь, размахивая флейтой. — Быстрее! Ну!

Всё войско Варга, все его солдаты — все отступали. Разбитые без боя. Пёстрые одежды, извиняющиеся лица. Всё это удалялось в сторону — прочь с пути двух тысяч солдат.

Которые должны исполнить приказ.

Ветер колыхал траву и цветы, которые не вытоптали день назад отступающие келморцы.

Варг с чувством горечи смотрел на войско перед собой. Потом повернул голову вправо — на уносящихся музыкантов.

Хорошие ребята. Другие просто освистали бы его. А эти даже отказались брать деньги.

«Если это получится, то это станет величайшим выступлением в истории» — , так сказал восторженный Треслан.

Только когда они пришли на поле, он стал волноваться и сомневаться.

И не зря, как оказалось.

Варг дрожащими руками приколол цветок к ремню на груди.

— Прости, Синг, — прошептал он, глядя на войско перед собой. — Прости, Пёрышко. Прости, отец. Простите все.

Он аккуратно положил лютню в траву.

— Прости, Варг, — проговорил кто-то его губами, и он вытянул меч из ножен одним движением.

Он дрожал от страха. Колени действительно дрожали. Его колотило. Всё его тело. Лишь пальцы правой руки мёртвой хваткой впились в рукоять меча — единственное в мире, что имело значение.

«Давайте. Наступайте. Убейте меня»

Больше никто не умрёт у него на глазах. Он не позволит этого себе. Варг Бьярнсон пытался спасти всех этих людей — и у него не получилось. И теперь у него есть лишь одна дорога — дорога в ледяную бездну.

Флаги хлопали на ветру.

Варг улыбнулся, глядя на пасмурное небо. Кажется, ещё недавно было солнце. А вот уже всё в тучах. Так и с его жизнью. Слабая надежда — и крушение всего.

Один из офицеров сделал шаг вперёд.

Затем ещё. Ещё. И ещё.

В его руках покачивался широкий клинок.

Да, давай, иди сюда. Давай.

Варг оскалился и зарычал, пытаясь взвести себя.

Но внутри не было ярости. Лишь глухая пустота и разочарование.

Лишь холод и скорбь.

Офицеру до него осталось лишь несколько шагов. Да, давай, давай, давай… Замахнись на меня! Начни последний танец!

Он дрожал. Дрожал от ужаса и нетерпения. От возмущения и обречённости.

Или от холода.

Офицер замер в пяти шагах от него. Затем медленно, очень медленно поднял руку. Движением пальцев он откинул забрало.

Красные глаза уставились на Варга с… Варг не мог понять, что это значит.

Но что значат мокрые дорожки на щеках рыцаря, он прекрасно понимал.

— Сир Фольген де Дербле, — красный, жирно блестящий нос рыцаря громко шмыгнул в оглушительной тишине.

Знамёна громко хлопали на ветру.

Рыцарь сделал ещё шаг. А затем небрежно вытянул руку вперёд.

Варг оскалил зубы.

Бронированные пальцы разжались.

Меч медленно, будто бы во сне, упал на землю. Подскочил. Лезвие слегка выгнулось.

И замер.

— Сдаюсь на вашу милость, — рявканье рыцаря разнеслось над склоном. Слова прогремели в могильной тишине.

Эхо быстро стихло, оставляя лишь завывания ветра и хлопанье знамён.

Рыцарь, понуро опустив плечи, побрёл прочь, к своим солдатам.

А Варг ошарашенно смотрел на меч у своих ног.

В следующий миг войско пришло в движение. Ряды ломались, люди снимали шлемы.

Варг изумлённо смотрел на то, как войско вытягивалось.

— Вран из Блайтауна, — седой старик бросил ему штурмовой топор под ноги.

— Вестер из Белого Города, — рослый мужчина без сожалений бросил в растущую кучу оружия свой меч.

Были имена. Было оружие. Был лязг, грохот и слёзы на суровых лицах. Никто не рыдал. Просто скупые слёзы.

Варг Бьярнсон с каменным лицом смотрел на то, как люди, называя свои имена, складывают оружие перед ним.

Гора оружия росла перед ним. Кто-то бросал туда и щиты. Кто-то выкидывал даже шлемы.

Один арбалетчик с грустным лицом кидал по одному болты в блестящее переплетение стали.

Внезапно ксилматийцы замерли, по их рядам прошёлся шепоток, и они подались чуть назад.

Кто-то неловко тронул Варга за плечо, и он медленно повернулся, стараясь не упасть.

Перед ним стояли келморцы. Огромная толпа.

Потерянные, глядящие себе под ноги воители.

— Мы хотим тебе сдаться, — проговорил рыжий бородач, неловко протягивая ему свой грубый топор. — Все.

Варг пару раз моргнул.

Он спит? Он…

— Почему? — прошептал он, глядя в глаза бородачу.

— Я не убийца, — проговорил бородач, ссутулившись. — Может, ещё не поздно… Как вы пели… Вернуться домой. Забыть об этом всём. Песня… Это лучшее, что я слышал. Самое больное и лучшее, что я слышал за всю жизнь.

— Обычно самое лучшее даётся великой болью, — Варг не стирал крупную слезу, когда принимал тяжёлый топор.

— Спасибо тебе, — келморец сделал два шага назад. — Спасибо, что забрал его.

Теперь уже с двух сторон ему называли имена. С двух сторон лязгала сталь о сталь.

Только в этот раз не будет крови.

Северянин поднял взгляд вверх. На небо. Такое же пасмурное и хмурое небо.

— Спасибо, — прошептал он. Вряд ли звёзды услышал его. Но он должен был это сказать.

Чувство победы казалось неиссякаемым. От улыбки болело лицо.

А он смотрел на лица людей. На лица людей, что снимали с себя стальные поводки и бросали их к его ногам.

Он не знал, сколько это продолжалось. Кажется, вечность.

Варг боялся, что кто-нибудь из них остановиться, с недоумением посмотрит на него и уйдёт, не оставив клинка. Но каждый оставлял.

А Варг, глядя на них, улыбался грустной улыбкой.

Впервые в жизни, он победил и испытывал от этого самую настоящую радость. Искреннюю, без примеси сожаления.

Он и сам не понимал, как это произошло. Но отец всегда говорил — иногда лучше просто брать то, что дают, не спрашивая, почему дают.

В толпе ксилматийцев возникли пёстрые одежды наёмников, и перед Варгов возник черноволосый и худощавый капитан.

— Значит так, — он быстро бросил меч в кучу. — Выкуп за нас поделим пополам. Лады?

— Что? — Варг ошарашенно уставился на него.

— того! — пёстрые солдаты складывали свои мечи, булавы и топоры. Кто-то закидывал на верх быстро растущей горы копья или пики. — Ксилматийцы обязаны выкупить меня и отряд в случае пленения! Поделим пополам выкуп! — внезапно капитан наёмников изменился в лице. — День добрый…

В лицо ему откуда-то свысока прилетел плевок.

— И тебе здравствовать, паскуда, — Варг обернулся и с замиранием сердца увидел спешивающегося Тавера Последнюю Надежду. — Не думал встретить меня ещё раз лицом к лицу, Крелиат?

— Эм… Нет, если честно, — люди вокруг продолжали складывать оружие, а келморец и наёмник стояли посреди толпы, ненавидяще глядя друг на друга.

Точнее, ненавидяще смотрел лишь генерал. Капитан наёмников выглядел улыбчивым и виноватым.

— Тав, расслабься! Ты же забыл ту нелепость…

— Из-за тебя я ввязался в такое дерьмо… Из-за тебя Брина погибла, — Тавер сумрачно глянул на Крелиата. А затем, отвязав от своего пояса ножны, протянул их одной рукой Варгу. — Принимай мою сдачу, коллегист.

Варг неверяще взял меч в свои руки.

— Можешь сказать, что это честь для тебя, — Тавер устало закрыл глаза.

Его же люди огибали его и складывали оружие, не обращая внимания на своего генерала.

— Скорее, честь для тебя, Тав, — Крелиат ехидно улыбнулся, делая шаг поближе к Варгу. Северянин сделал шаг назад. — Расскажи нашему талантливому другу о договоре. Расскажи о…

— Заткнись, — Тавер, не открывая глаз, покачивал головой. — Коллегист. Мой совет. Когда прибудет король, убери этого придурка.

— Король?!

— Король, — подтвердил генерал, открывая глаза и презрительно глядя на Крелиата. — Хорошая идея, на самом-то деле. Как ты подговорил их? Пообещал жизнь? Выпустить без выкупа? Кто тебе заплатил за это?

Варг грустно улыбнулся.

— Никто мне не платил, — он не поймёт. Он слишком долго был солдатом. — Спросите сами у них всех, кто их подговорил.

Тавер дёрнул щекой.

— Не считай меня идиотом, парень. Передай своему нанимателю, что последствия этого всего будут ужасны.

— Ах, Тав, старый добрый любитель мрачных раздумий! — Крелиат с усмешкой покачал головой. — Ты всегда любил…

— Пошёл вон.

Крелиат развёл руками и с наглой ухмылочкой исчез в толпе.

— А ты, Варг Бьярнсон, пожалеешь об этом. Поверь мне, — и генерал развернулся.

Варг ухмыльнулся ему вслед.

Пусть говорит, что хочет.

Его величайшая победа была одержана именно сегодня. Слово против стали. Эмоции против приказа.

Его песня против истошного визга несостоявшейся битвы.

Варг вновь улыбнулся.

С обеих сторон — и со склона, и со стороны лагеря келморцев — лился нескончаемый поток людей.

Ему хотелось пить, горло жгло. Хотелось сесть. Даже не сесть — улечься и расплакаться от облегчения, что всё вышло. Прижать к себе Пёрышко и просто рыдать, как какому-то… Да, как какому-то Сингу.

Но он стоял. Он простоит тут, пока последний желающий не сдастся.

Варг улыбнулся счастливой улыбкой. Внутри больше не было пусто. Что-то тёплое, восхитительное согревало его. Как жаль, что сейчас рядом нету Синголо и Пёрышко. Он бы обнял их. Может…

Северянин покачал головой.

А затем перевёл взгляд на свой меч. Меч, которым он убил двадцать девять человек.

Варг Бьярнсон с необычной лёгкостью воткнул свой меч в землю, убивая тридцатого.

Убивая того Варга, чьи руки были по локоть в крови.