Жемчужина Лабуана

Глава 21 НАПАДЕНИЕ ПАНТЕРЫ

Два неустрашимых врага перекрыли дорогу пиратам: один не менее опасный, чем другой. Но пока они не обращали внимания на людей, а двинулись навстречу друг другу, как бы намереваясь помериться силами.

Чем-то разъяренная и, видно, голодная пантера быстро взметнулась на толстую ветку, которая наклонялась почти горизонтально над потоком, образуя что-то вроде моста; рыча и показывая зубы, она двинулась по ней на другой берег.

Это была очень красивая пантера и к тому же очень опасная. у нее был размер и даже внешность небольшого тигра, правда, с более круглой головой и темно-желтой пятнистой шкурой. Она была метра полтора длиной, то есть одна из самых крупных в этом семействе.

Ее противником выступала безобразная обезьяна, ростом примерно со среднего человека, но с такими сильными и непомерно длинными руками, что казалась гораздо крупнее. Грудь ее была развита необычайно, а мускулы рук и ног образовывали настоящие узлы, указывая на необыкновенную силу.

Эти обезьяны, которых туземцы называют «майас», обитают в самых глухих лесах и предпочитают влажные низменные районы.

Они строят себе довольно просторные убежища на вершинах деревьев, используя для этого толстые ветки, которые ловко сплетают между собой.

Нрав у них очень суровый и замкнутый, они не любят больших компаний. Обычно они избегают человека и других животных в лесу. Первыми не нападают никогда, но, разъярившись, становятся ужасными, и тогда уж горе любому противнику.

Заслышав хриплое рычание пантеры, орангутанг разом остановился. Он находился на противоположном берегу ручья, перед гигантской кокосовой пальмой, которая выбрасывала свой прекрасный лиственный зонтик метрах в тридцати от земли.

Заметив свою опасную соседку, орангутанг в упор уставился на нее. Сначала он просто смотрел на пантеру, но чем дальше, тем больше шерсть на загривке у него становилась дыбом, а глаза наливались кровью.

— Похоже, мы увидим схватку этих титанов, — сказал Янес, который остерегался двигаться дальше. — Может, изменим курс?

Сандокан окинул взглядом берега. Две сплошные стены из стволов, листьев, шипов, корней и лиан обрамляли русло реки. Чтобы прорубить в них проход, пришлось бы основательно потрудиться.

— Мы не сможем выбраться, — сказал он. — При первом же ударе ножа обезьяна и пантера могут кинуться на нас с общего согласия. Останемся здесь и постараемся не дать себя заметить. Схватка не затянется.

— Нам потом придется иметь дело с победителем.

— Возможно, он окажется в таком жалком состоянии, что не сможет преградить нам путь.

— Тихо!.. Пантера разъярена.

— Орангутанг тоже сгорает от желания пересчитать ей кости.

— Взведи курок, Сандокан. Кто знает, что может случиться.

— Я готов стрелять и в одного, и…

Страшный крик, похожий на рев разъяренного быка, прервал его слова.

Орангутанг разъярился.

Видя, что пантера не желает покинуть ветку и спуститься на берег, он двинулся вперед, издав еще один угрожающий рев и в ярости ударяя себя по груди, которая резонировала, как барабан.

Это чудовище внушало страх. Его красноватая шерсть поднялась дыбом, на лице была страшная ярость, а длинные зубы, способные перегрызть ствол ружья, как простую палочку, скрежетали.

Увидев, что он приближается, пантера подобралась, как будто собираясь броситься в атаку, однако не торопилась покинуть свою ветку.

Орангутанг ногой уцепился за толстый корень, змеившийся по земле, затем схватился двумя руками за ветку, на которой сидела пантера, и тряхнул ее с такой силой, что она, несмотря на то что вцепилась в дерево своими острыми когтями, не удержалась и свалилась в реку.

Но это была молния. Едва коснувшись воды, она тут же взметнулась на берег и бросилась на обезьяну, вонзив ей когти в плечо и в бока.

Орангутанг взвыл от боли. Из ран хлынула кровь и, стекая по шерсти, закапала в ручей.

Довольная удачной атакой, пантера отпрыгнула назад и попыталась вернуться на ветку, пока ее противник не опомнился. Она подпрыгнула и уцепилась за ветку передними лапами, но задние подвели, соскользнули.

Орангутанг несмотря на свои страшные раны, быстро протянул руку и схватил врага за хвост.

Его руки, наделенные ужасной силой, впились в этот пятнистый хвост мертвой хваткой. Они сжали его, как клещами, вызывая у пантеры рев боли.

— Бедная пантера, — сказал Янес, который с живым интересом следил за всеми фазами этой дикой схватки.

— Она погибла, — сказал Сандокан. — Это ее последний миг.

Пират не ошибся. Почувствовав хвост в руках, орангутанг выпрыгнул вперед и взобрался на ветку.

Собрав все свои силы, он поднял пантеру, раскрутил ее в воздухе, как будто это была просто мышь, и ударил со всего размаху об огромный ствол дерева.

Послышался сухой удар, точно разбилась костяная коробка, и бедное животное, брошенное своим врагом, упало бездыханным на берег и медленно сползло затем в черные воды ручья.

— Черт побери!.. Вот это удар!.. — пробормотал Янес. — Не думал, что обезьяны могут так запросто справиться с пантерой.

— Они побеждают даже питонов, — сказал Сандокан.

— Но теперь он может кинуться на нас?..

— Он так разъярен, что не пощадит нас, если увидит.

— Похоже, однако, что он и сам в жалком состоянии. Кровь из раны хлещет вовсю.

— Орангутанги так живучи, что поправляются, даже получив несколько пуль.

— Подождем, пока он уйдет?

— Боюсь, что это затянется.

— Но ему здесь больше нечего делать.

— Я думаю, что здесь его убежище, на этом дереве. Я заметил среди листвы темную массу и перекладины, брошенные через ветки.

— Тогда нужно вернуться.

— Даже и не думай об этом. Нам придется сделать огромный крюк, Янес.

— Тогда пристрелим его и пойдем дальше по руслу ручья.

— Другого выхода нет, — сказал Сандокан. — Подойдем поближе, чтобы целиться наверняка. Здесь столько веток, что попасть трудно.

В то время как они готовились напасть на орангутанга, тот подошел к реке и полил из пригоршни воды на свои раны.

Пантера изуродовала его ужасно. Ее мощные когти разорвали плечи бедной обезьяны почти до костей. Из боков кровь так и хлестала, образовав на земле настоящую лужу.

Стоны, почти человеческие, время от времени срывались с губ раненого, сопровождаемые яростным воем. Зверюга еще не успокоился и, даже страдая, выказывал свой свирепый нрав.

Сандокан и Янес отошли к противоположному берегу, чтобы можно было скрыться в лесу в случае неудачных выстрелов.

Они уже остановились за толстой веткой, которая протянулась над ручьем, и оперлись на нее, чтобы лучше прицелиться, когда орангутанг вдруг вскочил на ноги, яростно барабаня себя по груди и оскалив зубы.

— Что с ним? — спросил Янес. — Неужели он заметил нас?

— Нет, — сказал Сандокан. — Это не на нас он собирается кинуться.

— Неужели какое-то другое животное пыталось напасть на него?

— Тсс!.. Молчи: я вижу, что ветки и листья двигаются.

— Черт побери!.. Неужели англичане?

— Тихо, Янес.

Сандокан осторожно приподнялся и, прячась за узловатым переплетением лианы, спускающейся с высоты, посмотрел на противоположный берег, где находился орангутанг.

Кто-то приближался из чащи, раздвигая перед собой ветки. Он, наверное, не знал, какая опасность его подстерегала, так как направлялся именно туда, где притаилась обезьяна.

Орангутанг не стонал больше и не рычал, только сиплое дыхание выдавало его присутствие.

— Так что же происходит? — спросил Янес у Сандокана.

— Кто-то неосторожно приближается к обезьяне.

— Человек или животное?

— Мне не удалось разглядеть его.

— А если это бедный туземец?

— Мы здесь, и не дадим растерзать его. О!.. Я не ошибся. Я заметил руку.

— Белую или черную?

— Черную, Янес. Целься в орангутанга.

В это мгновение гигантская обезьяна кинулась в заросли с жутким ревом.

Послышался вопль ужаса и сразу за ним два ружейных выстрела. Это Янес и Сандокан открыли огонь.

Орангутанг, которому пуля попала в грудь, повернулся с рычанием и, увидя пиратов, кинулся к ним через реку.

Сандокан бросил ружье и выхватил крисс, решив схватиться с ним один на один. Янес же, вспрыгнув на ветку, спешно пытался перезарядить карабин.

Тяжело раненный орангутанг все же бросился на Сандокана. Он уже протянул к нему свои чудовищные лапы, когда с противоположного берега послышался крик:

— Капитан!

И тут же прогремел выстрел.

Орангутанг остановился, схватившись руками за голову. Минуту он стоял прямо, сверля Сандокана последним взглядом своих сверкающих дикой яростью глаз, потом кинулся назад и свалился в воду, подняв тучу брызг.

В ту же минуту человек, едва не попавший в лапы обезьяны, бросился к ним через речку, крича:

— Капитан!.. Господин Янес!..

Пираты разом обернулись.

— Параноа!.. — вскричали они.

— Собственной персоной, мой капитан, — весело отвечал малаец, закидывая свой карабин за спину.

— Что ты делаешь в этом лесу? — спросил Сандокан.

— Ищу вас, капитан.

— А как ты узнал, что мы здесь?

— Я кружил по окраинам этой чащи, заметил англичан, которые рыскали здесь с собаками, и решил, что они ищут вас.

— И ты отважился забраться сюда один? — спросил Янес.

— Зверей я не боюсь.

— Однако только что орангутанг чуть не разорвал тебя на куски.

— И все-таки кончилось тем, что я всадил ему пулю в башку, — беспечно отвечал Параноа.

— А наши праос пришли все? — спросил Сандокан.

— Когда я уходил искать вас, никто еще не прибыл, кроме моего.

— Только один? — спросил Сандокан с тревогой.

— Да, мой капитан.

— Когда ты покинул устье речки?

— Вчера утром.

— Неужели наши праос постигла беда? — спросил Янес, с беспокойством глядя на Сандокана.

— Возможно, буря отнесла их слишком далеко на север, — отвечал Тигр.

— Наверное, так и случилось, капитан, — поддержал Параноа. — С юга дул такой страшный ветер, что противостоять ему было невозможно. Мне посчастливилось укрыться в маленькой бухте, милях в шестидесяти отсюда, поэтому я и смог раньше всех прийти в условленное место. Впрочем, я высадился вчера утром, а за это время другие тоже могли прийти.

— Тем не менее я очень беспокоюсь, Параноа, — сказал Сандокан. — Я бы хотел уже быть в устье реки, чтобы избавиться от этого беспокойства. Ты не потерял ни одного человека во время шторма?

— Ни одного, капитан.

— А судно не пострадало?

— Оно получило несколько мелких пробоин, которые уже заделаны.

— Ты его спрятал в бухте?

— Я оставил его в открытом море из боязни какой-нибудь неожиданности.

— Ты высадился один?

— Один, мой капитан.

— Ты не заметил англичан в окрестностях бухты?

— Нет, но видел, как они обшаривали этот лес.

— Когда?

— Сегодня утром.

— С какой стороны?

— С востока.

— Они пришли от виллы лорда Джеймса, — сказал Сандокан, глядя на Янеса.

Потом, повернувшись к Параноа, спросил его:

— Мы далеко от бухты?

— Нам не добраться туда раньше заката.

— А сейчас не больше двух часов пополудни! — воскликнул Янес. — Насколько же мы отдалились! Нам придется пройти немало, чтобы добраться до цели.

— Этот лес очень обширен, господин Янес, и к тому же труднопроходимый. Нам понадобится по крайней мере четыре часа, чтобы дойти до берега.

— Пошли! — нетерпеливо сказал Сандокан.

— Ты торопишься добраться до бухты, не так ли, дружище?..

— Да, Янес. Я боюсь несчастья и, вероятно, не ошибаюсь.

— Ты опасаешься, что оба праос погибли?

— К сожалению, Янес. Если сегодня мы их не найдем в бухте, то никогда больше не увидим.

— Черт побери!.. Это катастрофа для нас…

— Настоящая катастрофа, Янес, — сказал Сандокан со вздохом. — Какой-то рок преследует нас.

— А если случилось, что будем делать, Сандокан?

— Что делать?.. Для меня нет вопроса, Янес.

— Мы продолжим борьбу. На их железо ответим нашим железом, на огонь — огнем.

— На борту нашего праос не больше сорока человек.

— Сорока тигров, Янес. С нами они совершат чудеса, и никто не остановит их.

— Ты хочешь бросить их на виллу?

— Это мы увидим. Я не вернусь на мой остров без Марианны, даже если мне придется сражаться со всем гарнизоном Виктории. От этой девушки зависит теперь спасение или гибель Момпрачема. Наша звезда померкла, я вижу ее все бледнее, но, может быть, она еще засияет, яркая, как никогда. Ах!.. Если бы Марианна захотела!.. Судьба Момпрачема в ее руках.

— И в твоих, — ответил португалец со вздохом. — Но пока что бесполезно говорить об этом. Поищем речку, чтобы убедиться, что все праос на месте.

— Да, пошли, — сказал Сандокан. — С таким подкреплением я чувствую себя способным броситься на завоевание всего Лабуана.

Следуя за Параноа, они выбрались на берег и пошли по той самой тропинке, которую малаец обнаружил несколько часов назад.

Когда они добрались до берега маленькой бухты, уже несколько часов как спустилась темнота.

Параноа и Сандокан двинулись к последним скалам и начали внимательно осматривать темный горизонт.

— Смотрите, капитан, — сказал Параноа, показывая Тигру на светящуюся точку, едва различимую, которую можно было принять за звезду.

— Это фонарь нашего праос? — спросил Сандокан.

— Да, капитан. Видите, он движется к югу.

— Какой сигнал ты должен дать, чтобы судно приблизилось?

— Зажечь на берегу два костра, — отвечал Параноа.

— Пойдем на крайнюю оконечность этого маленького полуострова, — сказал Сандокан, — и дадим сигнал изменить курс.

Они углубились в настоящий хаос небольших скал, покрытых обломками раковин и кучами водорослей, и вскоре добрались до крайней точки уходящего в море мыска.

— Зажжем костры здесь, — предложил Янес. — Ориентируясь по ним, судно сможет войти в бухту без опасности сесть на мель.

— Мы велим ему подняться вверх ближе к речке, — сказал Сандокан. — Я хочу укрыть его от глаз англичан.

— Я тоже так подумал, — подхватил Янес. — Мы спрячем его в болоте среди тростника, прикрыв ветками и сняв предварительно мачты и снасти. Эй, Параноа, сигналь!

Малаец не терял времени. На окраине лесочка он набрал сушняка, сложил два костра, поместив их недалеко один от другого, и поджег.

Минуту спустя, пираты увидели, что белый фонарь на борту праос исчез, и на его месте загорелся красный.

— Они нас увидели, — сказал Параноа. — Теперь можно потушить огонь.

— Нет, — возразил Сандокан. — Он поможет нашим людям держать правильный курс. Ведь никто из них эту бухту не знает?

— Нет, капитан.

— Значит, мы будем вести их.

Три пирата уселись на берегу, не сводя глаз с красного фонаря, который изменил направление и медленно двигался к ним.

Минут десять спустя корабль стал ясно заметен. Его огромные паруса были подняты, и слышалось, как вода журчит перед носом. Проступая сквозь этот мрак, он казался гигантской птицей, скользящей по воде.

Он вошел в бухту и углубился в канал, ведущий к устью речки.

Янес, Сандокан и Параноа загасили костры и вернулись быстро назад, к берегам маленького болота.

Едва они увидели, что праос бросил якорь у густых тростников, как направились на борт.

При виде своих главарей экипаж готов уже был разразиться взрывом бурного восторга, но Сандокан жестом велел молчать.

— Враги, возможно, недалеко, — сказал он. — Хранить абсолютную тишину, чтобы нас не выследили здесь и не застали врасплох.

Потом, повернувшись к помощнику, спросил его с таким волнением, что его голос почти дрожал:

— Не пришли еще два другие праос?

— Нет, Тигр Малайзии, — отвечал пират. — За время отсутствия Параноа я обошел все ближайшие острова чуть ли не до Борнео, но не видел ни одного из наших судов.

— И ты думаешь?..

Пират не отвечал, он колебался.

— Говори, — приказал Сандокан.

— Я думаю, Тигр Малайзии, что наши суда разбились о северные берега Борнео.

Сандокан сжал кулаки так, что ногти почти вонзились в ладонь, свистящий вздох сорвался с его губ.

— Это рок!.. — прошептал он глухим голосом. — Ее золотые волосы приносят несчастье тиграм Момпрачема.

— Взбодрись, дружище, — сказал Янес, положив ему руку на плечо. — Не будем отчаиваться. Может, наши праос отнесло очень далеко, и они получили такие повреждения, что не смогла сразу выйти в море. Пока мы не найдем их обломки, нельзя быть уверенным, что они утонули.

— Но мы не можем и ждать, Янес. Долго ли еще лорд Джеймс будет оставаться на вилле?.. В любой момент он может покинуть ее.

— Я бы этого и хотел, дружище.

— Что ты хочешь сказать, Янес?

— Что у нас достаточно людей, чтобы напасть на него по дороге,

— Ты хочешь сделать это?

— А почему бы и нет?.. Наши пираты все отчаянные храбрецы, даже если лорд возьмет с собой в два раза больше солдат, они не уступят им в схватке. У меня зреет прекрасный план, и, надеюсь, он полностью удастся. Дай мне отдохнуть сегодня ночью, а завтра начнем действовать.

— Хорошо, я тебе доверяю, Янес.

— Не сомневайся, Сандокан.

— Однако праос мы не можем оставить здесь. Его может заметить какое-нибудь судно, которое войдет в бухту, или охотник, забредший случайно.

— Я подумал обо всем, Сандокан, и Параноа уже получил инструкции. Пойдем перекусим и сразу спать. Я, признаюсь тебе, уже на ногах не держусь.

Пока пираты под руководством Параноа разбирали снасти судна, Янес и Сандокан спустились в маленькую каюту на корме и набросились на еду.

Утолив голод, который много часов мучил их, они впервые за несколько дней с наслаждением вытянулись на койках.

Португалец, отличавшийся завидным хладнокровием, сразу же крепко уснул; Сандокан же, как ни старался, долго не мог сомкнуть глаз.

Мрачные мысли и смутное беспокойство не давали ему уснуть. И только перед самым рассветом он слегка задремал да и то ненадолго.

Когда утром он поднялся на палубу, пираты уже закончили работу по маскировке судна, ччтобы сделать его невидимым ни со стороны бухты, ни охотнику, который мог спуститься к реке. Судно оказалось спрятанным на краю болота, посреди густого тростника. Мачты вместе со снастями были сняты, а палуба завалена грудами тростника ветками и листьями, положенными так густо, что они покрыли ее целиком.

— Что ты об этом скажешь, Сандокан? — спросил Янес, который уже стоял на палубе под маленьким бамбуковым навесом, поднятым на корме.

— Отличная работа, — ответил Сандокан.

— Теперь пойдем со мной.

— Куда?

— На берег. Там уже двадцать человек, которые нас ждут.

— Что ты собираешься делать, Янес?

— Скоро увидишь. Эй!.. Шлюпку на воду и смотрите в оба.