Жемчужное ожерелье. Том 1

ГЛАВА 4

— Джулия, поди сюда! Какой сюрприз! — Джулия, сидя в библиотеке услышала голос матери, — Майкл приехал из Блечингтона. А вместе с ним — Кристофер.

Джулия от неожиданности бросила ручку, забрызгав чернилами тетрадь. Почему же они приехали? Они ведь собирались отправиться в Оксфорд, погостив дома у Кристофера. Предполагалось, что Майкл вернется в Сазерлей только к Рождеству. Возбужденная, она стрелой вылетела из библиотеки, а когда оказалась на крыльце, Анна уже приветствовала молодых людей перед входом в дом, и грум уводил их лошадей. Внезапно, сама не зная почему, Джулия смутилась, увидя Кристофера. Потом, никем не замеченная, отошла назад и спряталась на веранде. Прошло уже два года с тех пор, как она рассказала ему о своем сне. Прошлым летом он опять навещал их. Раньше она никогда не смущалась в его присутствии, а теперь едва не убежала в свою комнату.

— Я хотела бы, чтобы на вас посмотрел Роберт, — говорила Анна, выразительно сжимая и разжимая свои тонкие руки. — Но он взял с собой девять хорошо вооруженных храбрецов и отправился на помощь королю! Они выглядели внушительно, когда уезжали отсюда, — ее голос дрогнул.

Майкл кивнул. Лицо его посерьезнело.

— Мы знаем, мама. Я видел его. Поговорим об этом позже, — затем его все еще мальчишеское лицо вновь прояснилось: — Как хорошо опять быть дома! Я не хочу сказать, что мы плохо провели время у мистера и миссис Холдер. Напротив, о нас очень заботились. Там у нас был повод для торжества — Кристофер стал бакалавром. Он получил степень после двух лет обучения, а мне и другим студентам придется ждать еще два года.

Анна, не скрывая своей радости, воскликнула:

— Великолепно, Кристофер! Поздравляю тебя. Ты достиг замечательных результатов.

Кристофер смутился:

— Мне повезло, мадам. Вот и все.

Майкл рассмеялся:

— Не слушай его. Он уже готовится к экзаменам на степень магистра.

Улыбаясь, Кристофер шутя замахнулся на Майкла:

— Хватит, друг! Или я…

Анна подняла руку:

— Перестаньте. Вы занимались в Блечингтоне?

— Конечно, мадам, — ответил Кристофер. — Сюзан и мой свояк шлют вам привет.

— Спасибо. А как твой отец? Он все так же опечален тем, что больше не служит священником?

Она очень сочувствовала пожилому Дину Рену, который являлся настоятелем собора в Виндзоре, будучи также королевским казначеем. Когда круглоголовые обыскали его дом, они нашли там драгоценности из дворца, после чего изгнали его с сыном из города. Умный и находчивый Дин Рен стал зарабатывать средства к существованию в маленькой церкви — сторонники парламента прогнали его и оттуда: они утверждали, что красивый алтарь этой церкви сделан в католическом стиле. Все это отрицательно повлияло на юного Рена, и только упорные занятия под руководством превосходных учителей превратили его в уравновешенного молодого человека.

— Мой отец до конца своих дней будет скучать по церкви, — отвечал Кристофер, — однако моя сестра хорошо заботится о нем. Он много читает и пишет.

Анна сочувственно кивнула:

— Я недавно послала ему письмо. Не знаешь, получил ли он его?

— Уверен, что нет. Иначе он прислал бы ответ со мной.

— Значит, скоро должен получить.

Анна никогда не видела Дина Рена, но переписывалась с ним с тех пор, как ее сын и Кристофер стали неразлучными друзьями. А подружились они еще в Вестминстерской школе, где учились в одном классе. Анна рекомендовала всем, у кого со здоровьем было неважно, мягкий и благоприятный климат Сассекса. Так что у Кристофера имелись основания проводить свои каникулы в Сазерлее.

Анна вдруг засуетилась:

— Пойдемте же. У нас еще будет время обо всем поговорить. Вы, наверно, проголодались с дороги.

— Позволь мне, мама, — Майкл, улыбаясь, протянул ей руку. То же сделал и Кристофер. Счастливая, она взяла их под руки, и они стали подниматься по каменным ступенькам крыльца.

— Я уверена, — сказала она, глядя на своего высокого сына, — что ты подрос на добрых три дюйма с тех пор, как последний раз приезжал домой.

— Не только я подрос, — сказал Майкл, с изумлением рассматривая Джулию, стоящую на веранде. — Кто эта девушка?

Джулия улыбнулась, понимая что брат дразнит ее. Он всегда был шутником. Она бросилась навстречу Майклу, чтобы сердечно обнять его. К ее неимоверной радости, Кристофер изысканно поклонился ей и поцеловал руку. Она почувствовала себя взрослой. Очевидно, брат говорил правду. Она сделала реверанс.

— Надеюсь, ты здесь долго пробудешь, Кристофер? — спросила она.

— Я останусь здесь дольше, чем твой брат, который скоро покинет Сазерлей. Не так ли, мой друг?

Услышав это, Анна сделала большие глаза и вопросительно посмотрела на сына, потом на Кристофера и снова на Майкла.

— Ты действительно скоро уедешь отсюда?

— Придется ехать, — Майклу так не хотелось огорчать мать. — Но если все будет хорошо, я скоро вернусь.

Она попыталась улыбнуться.

— Что ж, будем надеяться на лучшее, — затем она вновь повеселела: — Пока вы оба здесь, мы должны как можно лучше проводить время.

Когда они поднимались на крыльцо, Джулия приблизилась к брату.

— Как отец? — спросила она озабоченно. — Где ты его видел?

Ей показалось, что он не очень-то хотел отвечать на ее вопрос.

— Я должен сначала обо всем рассказать матери. Скажу только, что он жив и здоров.

— Он передавал мне привет?

— Конечно же передавал. А вот его подарок тебе, — Майкл сунул руку в карман куртки и вынул из него ожерелье с маленькими бусинками. Роберт, очевидно, купил его у какого-нибудь уличного торговца. Джулия вскрикнула от радости и, держа ожерелье перед собой, бросилась к Кэтрин, чтобы показать ей подарок.

— Для тебя у меня тоже кое-что есть, мама — сказал Майкл, вынимая из кармана письмо. — Он просил передать тебе это с наилучшими пожеланиями.

Глаза Анны увлажнились, когда она взяла послание из рук сына.

— Большего подарка мне не надо.

Когда они вошли в дом, Анна пошла распорядиться насчет обеда, а потом удалилась в свою комнату, чтобы в одиночестве прочитать письмо. Молодые люди отправились к Кэтрин. Она сидела в Королевской гостиной в кресле с высокой спинкой. Джулия разместилась возле нее на стуле и рассматривала ожерелье. Оба молодых человека поцеловали руку Кэтрин, после чего Майкл заговорил с ней.

— Я надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, бабушка, — сказал Майкл с улыбкой.

— Благодарю тебя, я вполне здорова, — Кэтрин знала, что иногда бывает ворчлива, но гордилась тем, что никогда не жалуется на свое здоровье. — Приятно видеть тебя в Сазерлее, но почему ты прибыл так неожиданно?

Он пожал плечами:

— Просто решил заехать домой на денек.

Глядя на него из-под морщинистых век, она своим проницательным взглядом видела, что хотя он и старается казаться непринужденным и веселым, цель его визита достаточно серьезная. У нее кольнуло сердце. Она догадалась: он собирается присоединиться к роялистам и приехал домой, чтобы попрощаться. Кэтрин любила его не меньше, чем Джулию. Он был трудолюбивым, остроумным и целеустремленным парнем, очень похожим на своего отца. Храбрости ему не занимать, так что он на славу послужит своему королю. Единственным его слабым местом была некоторая сентиментальность, которую он унаследовал от матери. Иногда он думал не головой, а сердцем, особенно когда ближний оказывался в нужде. Будучи мальчишкой, он однажды отдал куртку нищему ребенку, а как-то раз открыл двери подвала цыганам, утверждавшим, что умирают с голоду, и они обчистили подвал, украв все зимние запасы.

— Ты правильно сделал, что приехал домой, — сказала Кэтрин более нежным голосом, чем обычно. Потом поманила к себе рукой Кристофера, в то время как Джулия вскочила со стула и начала болтать с братом. Вместе они удалились из комнаты.

— Хорошо, что ты приехал к нам, Кристофер. Я вижу, Оксфорд по-прежнему устраивает тебя.

— Да, мадам, — он чувствовал себя там в своей стихии, собирался серьезно заниматься науками, делать открытия, а более всего стремился к тому, чтобы улучшить мир, в котором они жили. Кристофер был очень религиозным и, хотя литургии запрещались парламентом, он тайно посещал одно место, где молились члены англиканской церкви.

— Может быть, ты пробудешь у нас дольше, чем Майкл, — высказала предположение Кэтрин. Ей нравился этот худенький маленький юноша с умными глазами. В армию его не взяли бы из-за слабого здоровья, но зато он был очень умен.

— Я думаю пробыть здесь два-три дня. У меня много дел в Оксфорде.

— Изобретаешь что-нибудь?

— Да. Кроме того, нужно готовиться к занятиям.

Она подала руку и, когда он взял ее, притянула его поближе к своему креслу, глядя юноше в глаза.

— Я думаю, моя невестка будет рада твоему обществу, поскольку Майкл вскоре должен уезжать. У него какие-то свои дела.

По выражению ее лица он понял, что она разгадала намерения своего внука. Да, после отъезда Майкла Анне потребуется человек, который мог бы утешить ее. Он ответил без колебаний:

— В таком случае, буду рад продлить пребывание здесь. Я останусь в Сазерлее на неделю.

— Хорошо. Я знаю, что Джулия будет тоже рада этому. Во время последнего обыска, который проводили круглоголовые, пострадал ее кукольный домик, и она верит, что только ты можешь отремонтировать его.

— Я сделаю это.

Обед прошел очень весело. В этом доме существовал обычай не говорить за едой о неприятных вещах. Так было и в тот день в Большом зале. Кристоферу особенно нравился сассекский пудинг, который в бедных семьях подавали на первое, чтобы набить им живот, здесь, однако, он лишь сопровождал основную еду.

После обеда Кэтрин пошла, как обычно, вздремнуть, а Майкл пригласил мать прогуляться. Бродя по саду, они говорили на разные темы, потом присели на скамейку.

— Где Кристофер? — спросила Анна, вспомнив о своем госте.

— Он пошел с Джулией в мастерскую Ридли за какими-то инструментами.

— Ах да. Я слышала, как она просила его починить ее кукольный домик. Кое-что в доме пострадало после обыска круглоголовых.

— Я хочу знать, что случилось. Когда мы проезжали через деревню, нам сказали, что сюда приходили солдаты в поисках лошадей, которых им так и не удалось найти. Я не хотел спрашивать тебя об этом прежде, чтобы не омрачить радость нашего приезда, а также потому, что хочу услышать обстоятельный рассказ о происшедшем, оставшись с тобой наедине.

На ее лице появилась мимолетная улыбка. Она вкратце рассказала ему обо всем, что случилось, но говорила об этом так, будто ее это мало занимало.

— Теперь все это в прошлом. А вот ты, похоже, хочешь сообщить мне нечто важное, — ее голос дрогнул. Она весь день томительно ждала этой минуты. — Мне кажется, я знаю, в чем дело.

Он не отвел взгляда.

— Отец встретился со мной, следуя на север. Ему пришлось пережить неприятные минуты, когда его остановили солдаты и потребовали разрешение на право путешествовать. Они сейчас очень бдительно проверяют всех путников, охотясь за теми, кто стремится присоединиться к королю. К счастью, в бумагах, которые он им показал, было написано, что ему как отцу разрешается навестить своего сына-студента.

Она кивнула:

— У него имелись фальшивые бумаги. Продолжай.

— Мы пообедали в таверне и поговорили. Потом он должен был ехать дальше. Я хотел отправиться вместе с ним к роялистам. Как только я услышал, что наш король высадился на шотландскую землю, я стал регулярно заниматься фехтованием. Однако отец настоял на том, чтобы я поехал домой и повидал тебя, прежде чем вступить в армию.

Ее головка упала, как роза на сломанном стебельке. Она закрыла лицо руками.

— Я знала. Я тотчас же догадалась, как только Кристофер сказал, что вы приехали не надолго.

— Не плачь, мама, — умолял он ее. — Сейчас королю дорог каждый человек, владеющий саблей. Я должен быть с роялистами, иначе я не исполню свой долг перед родиной и королем.

Она вновь подняла голову. По ее щекам не катились слезы, но глаза влажно сверкали, как драгоценные камни. Она едва сдержала себя.

— Еще никогда не было такой бессмысленной и жестокой войны! — взорвалась она. — Во имя политических и религиозных убеждений брат пошел на брата, а сын — на отца. Только благодаря счастливому стечению обстоятельств ты и Роберт оказались в одном лагере. Есть сотни жен и матерей менее счастливых, чем я, в этом отношении.

Произнеся эти слова, она разрыдалась. Он обнял ее.

— Послушай меня, пожалуйста, — сказал он. — Я не отрицаю, что король совершил много ошибок во время своего правления, но теперь в нашей стране воцарилась диктатура, наводящая ужас на весь мир. Все нормальные люди должны противостоять ей.

Она знала, что он думает о Кристофере, чьи больные легкие не позволяли ему пойти на войну. И в школе, и в Сазерлее он видел, как Кристофер вдруг начинал задыхаться. Это пугало Майкла, он опасался за жизнь своего друга. Анна вытерла слезы кружевным платком и высморкалась. Затем она опять взглянула на сына покрасневшими глазами.

— Я не могу в таком виде возвращаться в дом. Мой вид расстроит Джулию и твою бабушку, чье здоровье внушает мне опасение.

— Может быть, пройдемся до фонтана? — предложил он. Они встали, Анна взяла сына под руку. — Там всегда тень и прохлада.

Она радовалась тому, что имеет возможность хоть какое-то время побыть вместе с сыном, и понимала, почему Роберт настоял на том, чтобы Майкл съездил домой, прежде чем отправиться на войну. Молодые люди считают себя бессмертными, но Роберт уже немало повоевал и знал, что самые молодые и храбрые погибают в первую очередь. В его письме об этом не было ни слова, он вообще не упоминал о войне, а писал лишь о своей любви к Анне. Но она могла только молиться и надеяться на то, что ее муж и сын вернутся домой живыми и невредимыми.

В это время Кристофер сидел за садовым столиком, стоящим в тени старого дуба. Перед юношей стоял кукольный домик, лежали краски, глина, инструменты, дощечки и большой пузырек клея. Опустив локти на стол и подперев руками подбородок, Джулия наблюдала за его работой.

— Все будет в порядке, — сказал он с уверенностью в голосе.

Она вздохнула с облегчением:

— Я так и знала, что ты это скажешь. Могу я помочь тебе?

— Можешь соскоблить клей с поврежденных труб.

Некоторое время она делала свое дело молча.

— Я хочу, чтобы когда-нибудь ты построил мне настоящий дом, — вдруг сказала она.

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

— Ты говорила мне, что не собираешься покидать Сазерлей.

— Я тогда была еще слишком молода и не понимала, что Сазерлей мне не принадлежит. Отец передаст его Майклу, а тот своему сыну.

Она говорила так, будто все это мало ее волнует, но он понял, что осознание этого факта причинило ей немало боли.

— Я сделаю этот домик, но это еще не значит, что я собираюсь стать архитектором. Вовсе нет! Если бы я хотел заняться архитектурой, то стал бы учиться этому делу в Лондоне. Но я решил посвятить себя математике.

Она недоверчиво сморщила нос:

— Как ты можешь любить математику?

Он усмехнулся, вставляя в домик маленькие дверцы.

— Тут дело не в одной любви. Получше занимайся арифметикой, и тогда, возможно, ты поймешь меня.

— Никогда! — заявила она решительно. Однако про себя решила все же подзаняться арифметикой как следует. Тем более что она ей легко давалась. Она уважала Кристофера и прислушивалась к его советам.

Маленьким молоточком он прибил дверцы. Он любил подобный кропотливый труд.

— Если ты закончила с трубами, то можешь начинать чистить стекла.

Она не сразу взяла в руки крохотные окна домика, лежащие на столе.

— Если ты не хочешь построить мне дом, — сказала она серьезным тоном, возвращаясь к их разговору, — то хотя бы спроектируй его мне.

Его удивила ее настойчивость.

— Почему ты считаешь, что я спроектирую его лучше, чем кто-либо другой?

— Не только потому, что мне очень нравится этот кукольный домик, — она пристально посмотрела на Кристофера. — Просто я хорошо тебя знаю.

Она не могла выразить всех своих переживаний, хотя ее словарный запас был достаточно велик для ее возраста. Она знала лишь то, что Кристофер был таким добрым, как ее мать. Кроме того, он был очень рассудительным человеком. Исходя из этого, она полагала, будто все, что бы он ни сделал, должно быть красивым точно так же, как цветы, вышитые на ленточках ее матерью.

— Мне кажется, — сказал он с улыбкой, — ты оказала мне большую честь. Я спланирую дом для тебя, когда ты попросишь меня об этом.

— Хорошо!

Он плюнул на свою ладонь. Джулия сделала то же. Затем они прижали ладони одну к другой. Он не рассмеялся, так как видел, что она относится к этому ритуалу вполне серьезно.

Затем она опять положила локти на стол и подперла руками подбородок.

— Я уже знаю, где буду жить. Не очень далеко от Сазерлея, но и не слишком близко к нему. Не думаю, чтобы Майкл захотел видеть меня каждый день. А именно это я и стала бы делать, если бы жила слишком близко.

— Ты умна не по годам, — заметил он сухо. — Но ты слишком рано принимаешь решение о том, где тебе жить. У твоего мужа могут быть совсем другие мысли по этому поводу, и тебе придется подчиниться ему.

— Вот поэтому я и не собираюсь выходить замуж. Я не хочу, чтобы мной всю жизнь помыкали. И мне не нравится быть чьей-то женой. Моя бабушка уже давно вдова, а моих родителей разлучила война. Я думаю, что стану жить отдельно, как только Майкл женится. Возможно, я перееду в Лондон. Буду жить где-нибудь вблизи Уайтхолла, так что из своего окна смогу видеть короля, совершающего верховую прогулку. К этому времени он уже вернется во дворец.

Патриотические рассуждения ребенка тронули юношу. Он был убежденным роялистом, хотя и ненавидел войну. Тем не менее он горько переживал то, что из-за плохого здоровья не может послужить своему королю.

— Я думаю, королю приятно было бы узнать, что ты веришь в его победу, — сказал он тихим голосом.

Она поблагодарила его за эти слова, а потом продолжала прозаическим тоном, как будто они заключили между собой какую-то сделку:

— Значит, мы договорились, что мой дом будет в Лондоне.

— Давай не будем спешить с выбором места жительства.

— Мне казалось, что тебе нравится Лондон.

— Да, нравится. Это замечательный город, центр торговой жизни Европы.

Она развела руками:

— Тогда он мне подходит.

Утром все обитатели дома собрались на крыльце, чтобы проводить Майкла. В его седельном вьюке было много всякой еды, а в кошельке лежало золото, которое дала ему Кэтрин. В последнюю очередь он попрощался с матерью. Анна держалась молодцом, не плакала и, улыбнувшись, оттолкнула его от себя. Но после его отъезда она так и не перестала улыбаться. Эта странная улыбка сохранялась на ее лице в течение дня.

Кристофер изо всех сил старался развеять мрак, который окутал Сазерлей. Он уговорил Джулию и Анну пойти с ним на рыбалку, а на следующий день они втроем взобрались на высокий холм и устроили там пикник. С вершины холма был виден Пролив, похожий на полоску голубого стекла, и город Чичестер, обнесенный римскими стенами, с возвышающимся в центре собором. Джулия сплела венки из маргариток для матери и Кристофера. Ее собственный венок, который она надела себе на голову, походил на гирлянду.

Желая развлечь также и Кэтрин, Кристофер нанял экипаж, чтобы отвезти ее в Чичестер. Пока что было еще слишком рискованно пользоваться лошадьми из конюшни Сазерлея. В городе они пообедали в таверне «Пингвин», возле рынка. Все лавки находились поблизости, так что Кэтрин не пришлось далеко ходить. Она сделала много покупок, которые погрузили в экипаж, после чего обитатели Сазерлея и их гость вернулись домой.

Анна устроила вечеринку в честь Кристофера, на которую пригласила роялистские семьи, живущие поблизости. Среди гостей была симпатичная девушка, с которой он познакомился еще в прошлом году. В течение вечера ему удалось несколько раз поцеловать ее.

Дни пролетели очень быстро. Когда Кристофер уезжал, его, как и Майкла, провожали все обитатели усадьбы.

— Поскорей приезжай опять! — крикнула ему Джулия, сбежав вниз по ступенькам крыльца и остановившись возле лошади Кристофера.

— Я приеду при первой же возможности, — обещал он, сидя в седле, — вот только не знаю пока, когда она представится. Учись хорошенько, Джулия.

И он поскакал по дорожке парка, еще раз махнув рукой на прощанье, прежде чем скрылся за вязами.

Джулия поднялась к себе в комнату, чтобы еще раз взглянуть на кукольный домик, который Кристофер полностью привел в порядок. Она заметила, что на крошечном столике, за которым сидела кукла, лежала какая-то бумажка, свернутая в трубочку. Она достала ее и развернула. Это был миниатюрный план дома. Кристофер был не из тех людей, которые забывают свои обещания.

Жизнь в Сазерлее текла в своем обычном русле. От Роберта и Майкла пока что не было никаких писем, но их и не ожидали в ближайшее время, так как в период смуты почта работала из рук вон плохо. Ходили слухи о том, что король уже в Англии, но толком никто ничего не знал.

Полковник Уоррендер отправился воевать под знаменами парламента против так называемых бунтовщиков-роялистов. Многие кавалеры, живущие вблизи Чичестера, слишком обеднели и не могли оказать Карлу II помощь, в которой он так нуждался. Такая же участь постигла роялистов по всей стране. Парламент обложил их такими налогами, что и они оказались бедны.

Роберту за время войны пришлось дважды продавать свою землю. Перед отъездом он продал заливные луга.

Оба лагеря с подозрением относились к шотландской армии, во главе которой король прибыл в Англию. Шотландцы традиционно считались врагами англичан, несмотря на то, что при короле Джеймсе Англия, Шотландия, Ирландия и Уэльс объединились. Оливер Кромвель, казнивший Карла I, усмирял шотландцев там, где они обитали, а теперь приказал своей большой армии остановить короля, направляющегося на юг. До решающего сражения оставались считанные дни.

Всякие новости о войне жадно обсуждались в Сазерлее — и на кухне, и в гостиной. Анна очень не хотела сообщать домочадцам неприятные новости, но ей пришлось сделать это. Она обратилась ко всем обитателям Сазерлея, которые собрались в Большой гостиной.

Сначала она рассказала им о том, что многие шотландцы покидают короля и возвращаются домой. Армия тает с каждым днем.

— Более того, — продолжала она, когда затихли возгласы ужаса, — кажется, не все роялисты выступили на стороне короля. Некоторые не смогли сделать этого в силу обстоятельств, другие же — из-за дурацкой гордости: они, видите ли, не могут сражаться рядом с шотландцами, которые остаются верными королю. Кроме того, нация устала от войны, и люди стремятся к миру во что бы то ни стало.

Ее голос стал тверже:

— Все мы здесь должны гордиться тем, что наши мужчины не уклонились от своего долга, оставшись верны своей совести и королю.

К удивлению Анны, Джо-поваренок, единственный мужчина в доме, захлопал в ладоши. Затем к нему присоединились и служанки. Анна оставила их и удалилась в Королевскую гостиную, чувствуя себя опустошенной после произнесенной речи. И только проснувшись ночью, мучаясь бессонницей в отсутствие Роберта, она с горечью подумала о том, что этот парень, Джо, из-за нее может вдруг отправиться на войну. Утром она сразу же пошла на кухню.

— Где Джо? — спросила Анна, не найдя его.

— Исчез, мадам! — отвечала повариха с печалью и досадой в голосе. — Я сначала думала, что он проспал, и послала одну из девушек разбудить его. Но в кровати его не оказалось. Никто не видел парня со вчерашнего вечера.

— Надо поискать его! — Анна побежала на конюшню и послала конюха на поиски юноши. Опасно было показываться на оседланной лошади за пределами усадьбы, но речь шла о жизни и смерти юноши. Конюх пессимистически покачал головой.

— Я поеду, если вы хотите, мадам, — сказал он ей, — но я могу искать его повсюду целую неделю и без всякого результата. Вряд ли он ушел по лондонской дороге. Там его могут поймать круглоголовые, и тогда ему придется воевать на их стороне.

— Не теряй времени зря. Поезжай!

Конюх отсутствовал весь день. Анна с нетерпением поджидала его. Когда он вернулся ближе под вечер и доложил, что поиски не увенчались успехом, его тронуло выражение страдания, появившееся на лице Анны.

— Не волнуйтесь, мадам. Джо толковый парень. Он не пропадет.

В это время Джо находился за три мили от Сазерлея и прятался в конюшне поместья Холли Мэнор, где жили роялисты. Генри, конюх и друг Джо еще по чичестерскому приюту, принес ему отличный ужин. Генри повезло: он работал на конюшне, в то время как Джо должен возиться на кухне.

В Сазерлее ему не нравилась повариха. Лицо у нее красное, как огонь в печи, и она вечно подыскивает ему какую-то работу, когда ему кажется, что он уже сделал все, что от него требовалось. Немудрено, что он при любой возможности удирает на конюшню, помогая там конюхам и обучаясь верховой езде. Он надеялся, что когда станет постарше, его переведут к лошадям, но повариха ни за что не хотела отпускать его. Она собиралась научить Джо печь хлеб и готовить. Единственную возможность избежать этого парень видел в том, чтобы пойти на войну вместе с сэром Робертом. Он проявил бы себя с хорошей стороны и показал бы хозяину, как умеет ухаживать за лошадьми. А после войны он обязательно получил бы место на конюшне. Но, к несчастью, когда полковник Паллистер покидал Сазерлей, Джо заразился корью, что и положило конец его надежде.

Прошло некоторое время, прежде чем он окончательно выздоровел. И вот Джо услышал от слуг, что Генри собирается на войну и ищет добровольцев. Теперь парню вновь представился случай найти сэра Роберта и показать ему, как хорошо он умеет обращаться с лошадьми.

Он знал, что Генри готов помочь ему, но интуиция подсказывала, что миссис Паллистер никогда не позволит ему отправиться на войну, считая что он слишком мал для этого. Поэтому он решил убежать из дома ночью. Днем за ним тотчас послали бы погоню. Слова миссис Паллистер о совести и долге разбудили в нем патриотические чувства. К тому же у него появилась уверенность, что его простят, когда он вернется домой с войны. Поняв это, он и стал с таким энтузиазмом хлопать в ладоши.

— Когда мы должны отправиться в путь, Генри? — спросил он, подчищая корочкой хлеба подливку со дна миски. Он прилично набил себе желудок. После приюта Джо стал неравнодушен к еде.

— На заре. Тебе лучше спрятаться среди вещей в повозке и оставаться там, пока мы не встретимся с еще одним кавалером и его людьми возле Арандела. Тогда ты сможешь выйти из повозки. Никто из наших тебя не выдаст, а каждый из господ будет думать, что ты не его человек.

Джо потянулся, лежа на соломе:

— Прошлой ночью я совсем не спал, так что теперь меня так и клонит в сон.

— Я разбужу тебя в нужное время, — пообещал Генри, забирая пустую миску и кружку, в которой был эль. Не успел конюх выйти, как Джо уже спал крепким сном.

Все шло гладко и по плану. Старший сын владельца Холли Мэнора не спросил Джо, кто он такой, после того как парень вылез из повозки. Он наслаждался продолжительным путешествием и гордился тем, что ему вручили копье на случай неожиданного нападения круглоголовых. Если они чувствовали какую-то опасность, то продолжали движение ночью. В основном их путь пролегал по деревенской местности, где отряд могли видеть лишь птицы да пасущийся скот.

Джо великолепно себя чувствовал до тех самых пор, пока они не подошли к воротам Уорчестера. Это был красивый город, над которым возвышался великолепный собор. Он смог бы служить хорошей крепостью. Однако там им довелось узнать плохие новости. Солдаты устали, многие дезертировали. Несмотря на то, что по пути к ним присоединялись отряды роялистов, их ряды насчитывали всего шестнадцать тысяч человек. Никто не знал точно, какова будет численность армии Кромвеля, но предполагалось, что в его распоряжении находится вдвое больше солдат. Подкрепление, шедшее на помощь королю, было разгромлено при Вигане. Многие города не оказали ему той поддержки, на которую он рассчитывал. Вдобавок ко всему многих роялистов предали шпионы, служащие парламенту, и они были арестованы. Среди них находилось немало опытных офицеров.

Джо и Генри, проезжая по городу на повозке, видели солдат, которые бродили по улицам, заходили в таверны. Многие из них одеты в потрепанную форму, кое-кто был босиком. С другой стороны, люди из отрядов роялистов, присоединившиеся к армии короля, были хорошо экипированы, носили шляпы с перьями и красивые кафтаны, расшитые золотом и серебром. Джо начал думать о том, где бы ему отыскать своего хозяина. Как только они отвели лошадей в конюшню, Джо отправился на розыски, спрашивая всех подряд, не видел ли кто-нибудь полковника Паллистера. Через час ему удалось узнать, что тот остановился в небольшом средневековом доме, который являлся резиденцией короля. У дверей дома стояли два стража.

— Я слуга полковника Паллистера, — объявил он им.

Они разрешили ему войти в дом. В коридоре какой-то господин осведомился, что ему надо.

— Сейчас полковник занят, — сказал ему господин. — Он находится у короля. Подождите вот здесь у стены.

Джо стоял там, где ему было велено. Его крайне удивило, что обстановка внутри дома была более чем спокойная. Неужели здесь живет король?

Ему не пришлось ждать долго. Открылась дверь, и на пороге появился сам король в сопровождении свиты. Джо уставился на него. Он уже видел изображение монарха на портрете, который висел в Длинной галерее. Это был черноволосый, смуглый молодой человек. Выглядел он весьма романтично. Под густыми и широкими бровями у него были ясные глаза с длинными ресницами, а над чувственными губами — тонкие усики. Немудрено, что его прозвали Черным парнем. Свои темные волосы он унаследовал от матери, в чьих жилах текла итальянская кровь.

— Итак, мы договорились, господа, — сказал Карл низким бархатистым голосом, остановившись у дверей и надевая на руки перчатки. На нем был камзол тускло желтого цвета и широкополая черная шляпа с перьями, а на шее висел украшенный драгоценными камнями медальон с изображением Святого Георгия, поражающего змея. — С нами Бог!

— Аминь, — произнесли хором приближенные. Затем король направился к выходу, остальные последовали за ним. Полковник Паллистер шел вместе с другими. Джо стремительно бросился к нему.

— Сэр! Я прибыл из Сазерлея, чтобы ухаживать за вашими лошадьми!

Роберт замер на месте, с изумлением рассматривал стоящего перед ним парня, пытаясь узнать его.

— Как тебя зовут?

— Джо Берри, сэр. Я поваренок и стал бы поваром, если бы не уехал из усадьбы.

Роберт с самого детства не бывал на кухне своего дома, но он признал этого парня, которого часто видел на конюшне.

— Теперь я узнал тебя. Давай письмо от миссис Паллистер, Берри, — он протянул руку. — Я уверен, что у тебя есть записки и от госпожи Кэтрин и моей дочери.

Джо смотрел на хозяина с открытым ртом.

— У меня нет писем, сэр.

Выражение озабоченности появилось на лице Роберта.

— С дамами что-то случилось? — резко спросил он.

— О нет. С ними все в порядке, сэр. Но, видите ли, никто в Сазерлее не знал, что я покидаю его.

Роберт, начиная злиться, недоверчиво посмотрел на парня.

— Ты отправился в дорогу, и у тебя не хватило ума догадаться, как важно было моей матери и жене послать мне весточку, а мне получить ее?

— Я не смел сказать им об этом, сэр. Они не отпустили бы меня.

Роберт с трудом сдержал гнев и не ударил бестолкового мальчишку. Однако он был справедливым человеком и понимал, что Анна никогда не позволила бы парню уйти на войну. Он тяжело вздохнул.

— Мои лошади находятся в конюшне возле таверны «Рыжая лиса». Если ты умеешь обращаться с лошадьми, то сейчас как раз самое время показать свое умение, так как мой конюх Уайтингтон, которого ты знал по Сазерлею, сбежал от меня два дня назад. Ты можешь жить в его комнате, которая расположена на чердаке этой таверны. Сейчас я занят, но позже ты расскажешь мне, что нового в Сазерлее. Я также хотел бы узнать, как ты добрался сюда.

Веснушчатое лицо Джо расплылось в широкой улыбке, и он побежал рассказывать Генри о том, как ему повезло. Он покинул отряд так же незаметно, как и вступил в него. В таверне он встретил слуг, которых знал по Сазерлею. Все они носили оружие и хотели знать, что нового в усадьбе. В тот вечер, когда он рассказал полковнику о своем путешествии, Джо встретился с Майклом. Оба господина сидели за столом таверны, покуривая трубку и потягивая пиво. Они внимательно выслушали его, задали несколько вопросов и отнеслись к нему весьма дружелюбно.

— Мне кажется, ты так много говорил, что теперь тебя мучает жажда, Берри, — сказал Роберт по окончании разговора и вложил в руку Джо монетку. То же сделал и Майкл. Они смотрели вслед парню, который в отличном расположении духа направился в соседнюю таверну, где продавали более крепкий и дешевый эль.

— Этот сукин сын претендует на роль старшего конюха Сазерлея, — заметил Майкл с усмешкой.

— Мне тоже так кажется, — согласился Роберт, улыбаясь. — Весьма предприимчивый и самостоятельный парнишка.

Утром отец и сын, стоя на городской стене, видели, как к городу подошла армия Кромвеля, насчитывающая тридцать тысяч человек. Армия также располагала мощной артиллерией. Прекрасный стратег, Кромвель решил окружить город, явно надеясь поймать короля в свои сети.

Начались приготовления к сражению. Карл действовал спокойно и решительно. Он был не так опытен, как его противник, но обладал талантом полководца. По его приказу были уничтожены четыре моста, ведущие в город, а полку, которым командовал Роберт, и еще трем полкам было велено находиться в поле к западу от города, там, где соединялись две реки. В этом месте, как предполагалось, Кромвель намеревается переправиться через реку на лодках. Прежде чем отправиться на позиции, Роберт вручил Джо письмо к Анне, будучи уверен в том, что парень обязательно уцелеет и вернется в Сазерлей. Майкл также вручил Джо письмо. Сын и отец пожали друг другу руки перед тем, как занять свои места на поле битвы.

— Да хранит тебя Господь, сын.

— Хранит вас Господь, сэр. Мы отпразднуем победу короля, когда вернемся в Сазерлей.

Роберт улыбнулся:

— Молю бога, чтобы это случилось.

Майкл проводил взглядом отца, а потом вернулся к своим солдатам.

Обстрел Уорчестера из пушек начался сразу же, как только они заняли свои позиции. Раздались крики женщин, хватающих своих детей в охапку и бегущих вместе с ними прятаться в погреба. Задрожали окна собора, посыпались стекла. Карл носился по городу верхом на коне и подбадривал солдат. Однако те, зная, какие неудачи преследовали его на всем пути из Шотландии, уже не верили в успех. По приказу своих командиров, среди которых был Майкл, имевший звание лейтенанта, солдаты готовились к бою — чистили мушкеты, точили сабли, полировали пики и проверяли, сух ли порох. Боевой дух их тем не менее был невысок. Только отчаянные оптимисты верили в победу.

Третьего сентября армия Кромвеля пошла в наступление тремя колоннами. Король поднялся на собор и в подзорную трубу увидел, как солдаты противника переправляются через реку на лодках и вступают в бой с роялистскими силами, защищающими берег. Тогда он принял решение внезапно атаковать с юго-востока. Если бы ему удалось захватить артиллерию неприятеля, он одержал бы победу! Он сам возглавил атакующих. На его золоченом шлеме трепетали темно-красные перья, латы сверкали на солнце.

Вслед за ним неслась конница, бежали пехотинцы. Развевались разноцветные знамена, сверкали сабли, пики, шлемы. Среди атакующих находился и Майкл. Он орал во все горло, сам почти ничего не слыша из-за грохота пушек, прикрывавших наступление. В клубах дыма солдаты походили на призраков. Внезапно Майкл увидел противника. Следующие три часа вокруг лишь слышался звон сабель, выстрелы, свист пуль и крики раненых и умирающих. Король находился в центре сражения. Его храбрость и упорство воодушевляли солдат. Он бился то в одном полку, то в другом, находясь всегда на самом трудном участке боя. Когда кончились пули, воины стали драться прикладами мушкетов.

Казалось, что Карл вот-вот одержит победу и захватит артиллерию круглоголовых. Но Кромвель, узнав о том, что происходит в тылу, послал туда подкрепление столь многочисленное, что роялистам пришлось в спешном порядке отступить и укрыться за стенами города. Майкл, скачущий к Сидберским воротам вслед за королем, чувствовал, что круглоголовые скоро настигнут их. Как назло, путь им преграждали опрокинутые повозки, убитые люди, лошади и быки. Когда Карл перелезал через лежащий вверх колесами фургон, один из круглоголовых схватил его за полы камзола и стал тащить к себе. Майкл с саблей в руке бросился на помощь королю. Голова солдата, схватившего монарха, отлетела в сторону, как брошенный сильной рукой мяч. Майкл перелез через фургон и, задыхаясь, вбежал в ворота через несколько секунд после Карла.

Прислонившись к стене, он никак не мог отдышаться. Пот заливал его лицо, рубашка прилипла к телу. Подняв руку, чтобы снять шлем, он вдруг понял, что ранен, из руки сочилась кровь.

— Мистер Майкл!

Он поднял голову и увидел Джо, который подставлял ему свое плечо.

— Я могу идти сам, — сказал Майкл, улыбаясь, — найди мне лучше, чем перевязать рану.

— Перевязочный материал есть в «Рыжей лисице», сэр.

— Ты видел моего отца?

— Да. Он в таверне. Выстрелом из мушкета у него задето ребро, но это неопасная рана. Его принесли вместе с другими ранеными, когда вы еще сражались.

Несмотря на эти заверения, Майкл забеспокоился. Направляясь к таверне, они увидели Карла, скачущего по городу на свежей лошади. Он призывал солдат воспрянуть духом, но все они побросали оружие и в изнеможении валялись на улицах. Шотландцы хотели лишь одного — поскорее вернуться на родину.

— Почему бы вам не застрелить меня? — обратился Карл к группе солдат. — Я не хочу жить после такого поражения. Воспряньте же духом. Мы должны победить врага!

Они не слушали его и продолжали лежать на земле или сидеть, опустив головы, эти окровавленные и грязные воины. Король повернул коня и поскакал в другую часть города.

Когда Майкл и Джо пришли в таверну, Роберта там уже не было. Жена владельца «Рыжей лисицы» сказала им, что перевязала его рану, и он сразу же ушел.

— Господин не послушался моего совета, сэр. Я хотела, чтобы он прилег и отдохнул, но господин ушел в резиденцию короля.

Майкл немного успокоился, узнав, что отец его может самостоятельно ходить, и решил сам отправиться к королю после того, как перевяжут его рану. Но этому не суждено было случиться. Некоторые из солдат Карла решили сдать город и не закрыли Сидберские ворота. Люди Кромвеля ворвались в город, и Майкл вновь оказался в гуще рукопашного боя, который теперь шел на узких улочках Уорчестера. Многие из тех, кто уже было отвернулся от короля, вновь поднялись на его защиту. Разгорелась жестокая битва, кончившаяся поражением роялистов. Королевская рать рассеялась, уцелевшие в бою кинулись спасать свои жизни.

Разыскивающий короля Роберт услышал звон сабель в узкой аллее и увидел Карла, сражающегося с двумя круглоголовыми. Он тотчас же пришел на помощь монарху. Вместе они быстро одолели противника, но, когда Карл хотел броситься на поиски нового врага, Роберт схватил его за руку и прижал к стене.

— Вам надо спасаться, сэр! Немедленно!

Карл оттолкнул его. Они оба задыхались.

— Мне наплевать на мою жизнь! Пусть даже меня убьют, в Гааге находится мой брат, который продолжит мое дело! Есть еще и Гарри.

— Но мы проиграли сражение! Мы уже ничего не сможем сделать. А если вы попадете в руки Кромвеля, то станете политическим заложником!

Какое-то время Карл молча смотрел на него. Затем кивнул.

— Мне нужно взять кое-что в моей резиденции. Пошли туда.

Неподалеку от дома им повстречались три офицера, обеспокоенные судьбой короля. Войдя в дом, они уничтожили роялистские знамена, а король переоделся в простое платье. Когда он спускался вниз по лестнице, враги уже врывались в дом. Окна были выбиты.

— Быстрее, сэр! — Роберт стоял в коридоре. — Через черный ход!

Карл бросился бежать, остальные последовали за ним, готовые в случае необходимости защищать государя. Вскоре все они оказались в небольшом дворике. Повсюду в городе шли бои, так что на них не обратили внимания. Раздавались громкие крики: горожане защищали свою собственность от мародеров. Уже вели пленных, но схватки все еще продолжались. Все ворота городской стены были открыты. Один из четырех мостов восстановили по приказу Кромвеля. По этому мосту в город шли солдаты.

Роберт все время смотрел по сторонам, надеясь увидеть сына, но его нигде не было видно. Беглецы благополучно миновали ворота Святого Мартина, но опасность еще не миновала. Круглоголовые рыскали повсюду за городской стеной и отлавливали роялистов. Зная, что король все еще жив и на свободе, они прочесывали все окрестности.

А Майкл в это время лежал в ветхом сарайчике возле ворот Святого Мартина. Молодой человек лишился чувств и стал бы легкой добычей круглоголовых, не будь рядом с ним Джо. Он незаметно следовал за своим господином по городу во время уличных боев, а когда тот потерял сознание, отнес его в этот вонючий сарай. Майкл дрался на саблях с одним круглоголовым, товарищ которого ударил юношу сзади по голове прикладом мушкета. Шлем смягчил удар, но на голове образовалась шишка величиной с утиное яйцо.

Джо не силен был в медицине, но видел однажды, как обращались со служанкой, которая упала и ушибла голову. Он снял свой кафтан и накрыл им раненого. Потом перевязал его руку куском чистой ткани, которую прихватил с собой в таверне, а под голову подложил свою шапку. Сделав это, парень стал думать о том, что ему необходимо как-то вывести Майкла из города, пока это еще возможно. Он припомнил, что та служанка, которая ушибла голову, потом с трудом держалась на ногах, стало быть, и наследник Сазерлея вряд ли сможет идти пешком.

Соблюдая меры предосторожности, Джо вылез из сарая. Перед собой он увидел улицу, вдоль которой стояли городские магазины. Все они были закрыты из-за уличных боев, так что никто не видел бегущего Джо. Вскоре он вернулся, ведя под уздцы лошадь, запряженную в повозку. В суматохе, которая царила вокруг конюшни, никто не обратил на него никакого внимания. По дороге он прихватил кое-какую одежду, чтобы переодеть в нее своего хозяина.

Майкл начал стонать, когда Джо снимал с него камзол и надевал другой, алого цвета, снятый с убитого круглоголового.

Затем он подпоясал его оранжевым кушаком, снятым с другого убитого. Под кушак засунул офицерский жезл, который нашел в канаве, где лежало несколько мертвых круглоголовых. Потом отошел чуть в сторону и критически осмотрел свою работу. Теперь перед ним лежал уже не кавалер, а раненый круглоголовый.

— Пойдемте, сэр, — Джо положил руку своего хозяина себе на плечо. — Нам придется отправиться в путешествие. Могу спорить, что вы так же, как и я, хотите оказаться в Сазерлее.

Несмотря на то, что Джо был сильным парнем, он с трудом дотащил своего хозяина до повозки. Затем, отчаянно труся, направил лошадь к ближайшим городским воротам. Лошадь нервничала: ее пугали выстрелы и шум на улицах, но Джо успокаивал ее, разговаривая с ней. Они довольно быстро добрались до ворот Святого Мартина и миновали их всего несколькими минутами позже короля и его преданных друзей.

Как только они пересекли мост, Джо погнал лошадь во весь опор. По дороге шло много людей — гражданских и военных. Но после того как он свернул на юг, дорога практически опустела. Солнце уже садилось, когда он услышал за спиной стук копыт.

— Именем республики, остановитесь!

Он не ожидал, что враги прочесывают окрестности, но, натянув поводья и оглянувшись, увидел в сгущающихся сумерках, что по краю дороги шла группа шотландских пленных в сопровождении конвоя. К повозке подъехал верхом на коне сержант круглоголовых.

— Слушаю вас, сэр, — Джо старался казаться спокойным, но сам весь дрожал от страха.

Сержант заметил оранжевый кушак.

— Кто это? — спросил он уже с меньшей враждебностью в голосе.

— Капитан Фосеренгил, — бойко отвечал Джо, вспомнив услышанное им однажды в Чичестере имя какого-то пуританина. — Один офицер заплатил мне за то, чтобы я доставил этого господина домой, — он вынул из кармана золотую монету, взятую им из кошелька Майкла.

— Где находится дом капитана?

— В деревне Амберли, — ответил он, полагая, что сержант знает окрестности Уорчестера не лучше, чем он сам.

— Это далеко отсюда?

— Нет. До ночи успею добраться туда.

— Вот возьми, — сказал сержант. Он отстегнул от седла одеяло и бросил его Джо. — Накрой им капитана. И поспеши. Чем раньше ему окажут медицинскую помощь, тем лучше.

И он поскакал к своим людям, охранявшим пленных. Джо укрыл Майкла одеялом и стал вовсю погонять лошадь, пока они не подъехали к густому лесу. Спрятав повозку среди деревьев, он, передвигаясь в кустах, осмотрел дорогу. Парень боялся, что у сержанта могут возникнуть какие-то сомнения.

Ему не пришлось долго ждать. Минут через двадцать сержант в сопровождении других круглоголовых промчался мимо него галопом, преследуя мальчишку-вруна и переодетого кавалера.

Джо усмехнулся и показал исчезнувшим в темноте солдатам нос. Затем вернулся к повозке и посмотрел на своего хозяина. В чем он ошибся? Почему сержант заподозрил его? Может быть, офицерский жезл не соответствует цвету кушака? Или шлем, лежащий рядом с ним, был полковничьим? А возможно, капитан спросил кого-нибудь о деревне Амберли, и ему сказали, что нигде поблизости такой деревни нет, разве что в Сассексе.