Жемчужное ожерелье. Том 2

ГЛАВА 15

Софи родила здорового мальчика. Его назвали Жаном-Робертом в честь французского и английского дедушек. Ему уже исполнилось четыре недели, когда весть о его рождении достигла Сазерлея.

— У Сазерлея есть наследник! — воскликнула Джулия торжествующе, обращаясь к Адаму и Мэри, которые находились рядом с ней, когда она получила письмо от Майкла. — Мы должны отметить это. Пусть все слуги тоже выпьют вина за здоровье нового хозяина!

Адам не стал портить настроение Джулии и умолчал о том, что ребенок является также наследником Бриссара. Поднимая бокал с вином, он размышлял о том, в какой стране Жан-Роберт предпочтет жить. Он надеялся, что мальчик, когда вырастет, станет уважительно относиться и к Англии, и к Франции. Слишком многое разделяет людей разных национальностей… Думая об этом, Адам вдруг вспомнил, что в числе приглашенных на свадьбу гостей нет Стейнингов, родственников Джулии.

— Я не хочу их видеть, — заявила она. — Когда мама обратилась к ним за помощью в трудную минуту, они вели себя недостойно.

— Но разве ты не говорила мне, что у них есть сыновья и дочери нашего возраста? Ведь дети не должны отвечать за грехи родителей.

— Но если мы пригласим детей, то приедут и родители. Те, кого приглашают только из вежливости, никогда не отказываются принять участие в торжестве.

— Тогда пригласи их всех! Молодых и старых! Время вражды прошло.

— Думаю, что ты прав, — неохотно согласилась она.

Были разосланы последние приглашения. Приезд семейства Стейнингов в полном составе означал, что все комнаты для гостей в Сазерлее будут заполнены до отказа. Предполагалось, что сначала надо разместить родственников, а потом уже думать о друзьях. Им пришлось снять комнаты на постоялых дворах в Чичестере, ибо в Холле останавливались родственники Адама. К счастью, мистер и миссис Ханнингтоны предложили разместить у себя Уильяма с Сюзанной и Кристофера с Фейт.

По мере того как день свадьбы приближался, комнаты Сазерлея приводились в порядок. Особое внимание было обращено на господскую спальню в восточном крыле дома: именно в ней Майкл будет спать впервые как хозяин усадьбы. Джулия догадывалась, какое большое значение имеет для него приезд сюда хотя бы только на десять дней.

Мэри, с любовью думая о Майкле, застелила его постель самым лучшим бельем, какое только можно было найти в доме. Она выбрала простыни и наволочки из черного, красного и золотистого шелка.

Проснувшись утром в день свадьбы, Джулия увидела, что дом уже полон гостей, включая семейство Стейнингов, которые прибыли первыми накануне вечером. Однако Майкл еще не приехал. Она и Мэри ждали его целую неделю.

Все это время над Проливом дули свирепые ветры, стихия разбушевалась. Берега заливало водой, волны опрокидывали рыбацкие лодки и разбивали их о скалы в щепки. Ходили слухи, что затонуло несколько кораблей. Джулия надеялась, что Майкл не решился пересекать Пролив в такую погоду.

Вчера ветер прекратился. Утром средь чистого неба сияло яркое солнце. Возлегая на подушках и поджидая Сару, которая должна была принести поднос с завтраком, Джулия смотрела на ясное сентябрьское небо, которое будто и не думало накануне проливать потоки воды.

Обычно она всегда вставала и шла завтракать в зал, но сегодня у нее особенный день. Последнюю ночь девушка спала на этой кровати. Они с Адамом займут апартаменты Кэтрин и будут жить там до тех пор, пока не вернется Майкл, чтобы навсегда поселиться в Сазерлее. После этого ей придется жить в Уоррендер Холле и Лондоне. Джулия так не любила Холл, что просто не представляла, как сможет переступить порог этого дома. Но в свое время ей придется преодолеть это препятствие.

А пока просторные и светлые комнаты Кэтрин, из которых удалили кресло бабушки, перенеся его в Королевскую гостиную, где оно первоначально стояло, ждали молодоженов. Портрет Неда поместили в Длинной галерее рядом с портретом Кэтрин.

Джулия поставила ноги на пол, натянула халат и подбежала к открытому окну. Она облокотилась на подоконник и подставила лицо солнечным лучам. Сожалеет ли Адам о том, что ему придется жить в Сазерлее, а не в Уоррендер Холле? Он вдохнул в свой дом новую жизнь. Там в конюшнях содержатся его лошади. Только некоторых, включая Карла, перевели в Сазерлей. Адам по-прежнему занимается делами своей усадьбы, хотя недавно туда переехала его сестра Мег с детьми.

— В любом случае мы в основном будем жить в Лондоне, — говорил он. Прежде чем купить дом, он показал ей несколько, на которых остановил свой выбор, чтобы она могла решить, какой понравится ей больше всего. Они оба хотели иметь красивый дом с садом и просторными комнатами. Адам предпочел бы жить недалеко от Вестминстера и Уайтхолла. Она же не забывала свою детскую мечту о том, чтобы из окна дома можно было видеть проезжающего верхом короля. Наконец они выбрали дом в южной части Стрэнда с окнами, выходящими на реку, и с высокой стеной, которая заглушала пронзительные крики уличных торговцев и бесконечный стук колес. Она отказалась от мысли, что Кристофер построит ей дом. Это относилось к тому времени, когда она любила Кристофера и между ними еще не стояли ни Адам, ни Фейт.

В своем письме Уильям Холдер дал согласие выдать невесту замуж, если Майкл не успеет к свадьбе. По правилам это должен был делать один из кузенов Стейнингов. Но, хотя они с Анной почтительно приняли своих родственников, Джулия не хотела, чтобы кузен вел ее к церкви. Как только она позавтракает, сразу же пошлет письмо Уильяму, уведомляя его, что согласна с тем, чтобы он выполнил роль Майкла.

Ханнингтоны любили проявлять гостеприимство. Джулия будет скучать по ним, если ей придется переехать в другое место, так как прежние владельцы поместья, роялисты, уже заявили о своем праве на собственность. Майкл отослал властям бумаги, подтверждающие его права на владение Сазерлеем. Поскольку Мейкпис являлся одним из тех, кто подписал смертный приговор королю, усадьбу без всяких промедлений вернули Паллистерам.

Другим роялистам повезло меньше. Все люди, причастные к смерти короля, предстали пред судом и были приговорены к казни через повешение, утопление или четвертование. Те, чья вина была не столь очевидна, были посажены в тюрьму или прощены. Новый король не был мстительным человеком. После наказания основных виновников смерти его отца он не хотел лишать бывших врагов имущества, даже если это ущемляло интересы преданных Стюартам кавалеров. Он назначил пожизненные пенсии тем, кто помогал ему скрываться от врагов после битвы при Уорчестере, но лишь немногие из них награждались титулами. Стало ясно, что Карл хотел скорее забыть обо всем, что напоминало ему о днях изгнания. Его интересовало лишь будущее.

Кто-то постучал в дверь спальни. Джулия повернулась, удивленная тем, что Сара стучит. Обычно она приходила в это время будить ее.

— Входи.

Дверь открылась, Джулия увидела поднос, который нес Майкл. Она вскрикнула от радости и бросилась к брату.

— Ты приехал! Добро пожаловать в Сазерлей!

Он поставил на стол поднос с завтраком для себя и сестры. Они обнялись.

— Ничто не могло помешать мне присутствовать на твоей свадьбе!

— Ты уже видел маму? Она похожа на счастливого ребенка. Я писала тебе об этом.

— Я сразу же пошел к ней. Рад, что она понимает, где я живу.

Она отстранилась от брата, взяла его руки в свои и озабоченно посмотрела на него:

— Ты окончательно выздоровел?

— Я никогда не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, — здоровый цвет лица и упитанный вид свидетельствовали о том, что он говорит правду. — К счастью, я не страдаю от морской болезни, иначе у меня был бы бледный вид после путешествия через Пролив. Вчера вечером я остановился на постоялом дворе «Георгий и змей» в Хьютоне, а рано утром отправился в дорогу, чтобы не опоздать на свадьбу.

— Я так рада тебя видеть. Как поживает Жан-Роберт? Красивый мальчик?

— Его просто не с кем сравнить, — заявил он с гордостью. — Жаль, что я не смог привезти сюда жену и сына, но было бы неразумно подвергать их опасности на корабле.

— Согласна, — она замолкла и помрачнела. — Приготовься услышать плохие вести. Мужайся. Это касается наших сбережений.

— Мейкпис украл их?

Она кивнула с несчастным видом:

— Я не знала, что он обнаружил Королевскую дверь. Это моя вина. Я не могу сейчас вернуть тебе всех денег, но придумала кое-что и со временем, надеюсь, по крайней мере частично, возместить потерю.

— Не волнуйся, Джулия, — он спокойно разговаривал с ней, но все еще не мог преодолеть тот шок, который испытал после ее слов. — Ты расскажешь мне все подробности за завтраком. Должен сказать, что мне просто необходимо сейчас выпить чашку кофе, да и тебе тоже. Но сначала скажи мне, как поживает Мэри?

Ответив на его вопрос, она осведомилась о Софи. Он сообщил ей, что та перенесла трудные роды.

— Вот почему я должен как можно скорее возвратиться к ней. Ее очень расстроил мой отъезд, хотя ребенок чувствует себя превосходно, — он подумал, что отношение жены к нему полностью изменилось после того, как в Англии была восстановлена монархия. Она стала страстной в его объятиях, чего он не замечал ранее. Казалось, она боялась, что он останется в Сазерлее. Как только он начал говорить о поездке домой, она сразу же забеспокоилась, выражая нежелание ехать в чужую страну.

Майкл полагал, что его болезнь накануне отъезда в Англию явилась для нее неприятностью, обернувшейся благом. Она ни днем, ни ночью не отходила от его постели, не разрешая никому другому ухаживать за ним, хотя и была беременной. Когда же он наконец выздоровел, она слегла в постель, страдая от нервного и физического истощения. В то время он просто не мог уехать. Нужно было подождать, пока она родит.

Ему нелегко было расставаться с Софи, когда он все же решил поехать на свадьбу сестры. Возможно, на нервной почве у него возобновились боли в животе. Но он скрыл это от жены. Слава богу, ему пришлось ждать, пока утихнет разбушевавшаяся стихия. За это время боли прекратились. Но если они нервного происхождения, размышлял Майкл, почему же не появились после того, как ему стало известно о пропаже сбережений в Сазерлее? Даже его сестра не представляет, какой ущерб они понесли.

За завтраком, сидя у окна, Джулия объяснила брату, что хотела сообщить о краже в личной беседе, а не в письменной форме. Она написала ему лишь о поспешном отъезде из поместья Мейкписа.

Затем сестра заговорила о торговле лентами:

— Ты мой партнер в этом деле, потому что вся прибыль идет в банк. Это твои деньги.

Он в раздумье покачал головой:

— Я не позволю тебе делать это. Ты не виновата в том, что Мейкпис похитил наши сбережения. У тебя же нет глаз на затылке. К тому же здесь есть доля и моей вины. Во время последнего посещения Сазерлея я видел, что сокровища хранятся в старом сундуке. Мне следовало бы посоветовать вам держать их в разных местах или даже опять зарыть в землю.

— Но он, наверное, видел, как кто-то входил в подземелье через Королевскую дверь. Скорее всего он видел меня.

— Но у тебя нет доказательств. Почему бы не предположить, что он осматривал дом и случайно наткнулся на тайный ход?

— Что бы ни случилось, я несла полную ответственность за Сазерлей в твое отсутствие. И буду продолжать делать то, о чем говорила тебе, — она налила кофе сначала брату, а потом и себе. — Не думай, что эта работа является для меня обузой. Мне нравится заниматься этим делом, и я обеспечиваю работой многих нуждающихся женщин.

— Ну, если это приносит пользу, то я не стану мешать, но твои благие намерения не наполнят мои сундуки. А мне сейчас потребуются большие деньги.

— Что ты имеешь в виду?

— У Софи экстравагантные вкусы. Она не станет терпеть нужду в Сазерлее. Мне не удастся удержать ее здесь. Ради ребенка нам придется жить вместе, пусть даже во Франции.

Джулия была разочарована.

— Плохи наши дела. Я согласна, что тебе нужно думать о ребенке. Никто не знает лучше меня, как тяжело жить без отца. Ребенок очень переживает такую утрату. Каковы же твои планы?

— Кроме предложения быть твоим партнером, у меня есть кое-что еще. Перед отъездом из Парижа мой тесть сказал, что я мог бы стать его партнером по торговле шелком. Сам он собирается в скором времени удалиться от дел. От такого предложения вряд ли кто отказался бы, но я не сказал месье Бриссару ничего определенного. Теперь я дам свое согласие и попробую возместить те убытки, которые нанес нам Мейкпис. Надеюсь, наступит день, когда я смогу вернуться в Сазерлей с деньгами.

— Я полагаю, что пока вы можете жить на приданое Софи.

Он криво улыбнулся и покачал головой:

— Ее приданое является частью бизнеса. Меня заманили в капкан.

— Мейкпис еще ответит за свои дела! — воскликнула расстроенная Джулия.

— Успокойся, Джулия, — он взял ее за руку. — Сегодня ведь день твоей свадьбы. Давай думать только о хорошем. Мы могли попросту потерять Сазерлей, если бы его владельцем стал какой-нибудь другой круглоголовый, а не Мейкпис. Сейчас я дома и собираюсь приезжать сюда в будущем. Ты станешь посылать мне отчеты управляющего. Пока что дела в имении идут неплохо, но я хотел бы произвести некоторые нововведения. Однако теперь не время думать об этом. У нас есть повод для веселья: ты выходишь замуж за нашего соседа, семья которого находилась с нами в дружеских отношениях до начала Гражданской войны. Желаю тебе счастья. Забудем грусть в этот замечательный день.

Покинув Джулию, Майкл направился к комнате Мэри. Он уже почти подходил к двери, когда навстречу вышла сама Мэри, ведя за руку Пейшенс. Девушка побледнела, увидя его. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Я скучал по тебе, дорогая Мэри.

— Я рада, что ты приехал, — она сразу же давала понять, что их отношения не могут быть близкими. — Джулия знает, что ты здесь?

— Я только что позавтракал с ней, — его взгляд упал на Пейшенс, которая, робея, прижалась к платью Мэри. Опустившись на одно колено, чтобы лучше рассмотреть девочку, он улыбнулся ей.

— Привет, сестренка. Сейчас увидишь, что я привез тебе из Парижа, — он сунул руку в карман и вытащил деревянную куклу, одетую в голубое платье с фартуком.

Пейшенс сделала большие глаза и протянула руку, чтобы взять куклу.

— Куколка! Моя!

Он прижал девочку к себе, поцеловал в круглую щечку и отдал ей куклу. И тут Мэри увидела в его глазах такую любовь, что поняла: она ошибалась, полагая, что он после рождения ребенка начал новую жизнь с Софи. Майкл хотел уже обнять любимую, когда раздался топот и звон посуды — это служанки несли воду для Джулии, которая собиралась принять ванну.

— Мы с Пейшенс еще увидимся с тобой, — сказала Мэри, беря девочку за руку. — Сейчас нам надо завтракать.

Она чуть не бегом бросилась от него, встревоженная тем обоюдным влечением, которое возникло между ними. Она не намеревалась давать волю своим чувствам и решила держаться подальше от Майкла во время его пребывания в Сазерлее.

Услышав от Майкла о том, что он собирается жить во Франции, Джулия расстроилась. Ее грусть не прошла и после того, как девушка приняла ванну.

Сара старалась изо всех сил. Чтобы одеть невесту, от служанки требовалось немало умения. Прежде всего она тщательно подготовила весь наряд. Сара лично наблюдала за стиркой нижнего белья, сама гладила кружевные оборки и ленты. Платье королевы Елизаветы, тщательно отглаженное и сияющее красотой, уже несколько дней висело на специальной вешалке. Теперь его положили на кровать, а на полу стояли туфли из золотистого атласа с белыми пряжками.

Джулия села перед зеркалом. Без всякого настроения она стала подкрашивать глаза, потом коснулась губ специальным бальзамом, приготовленным Сарой из всяких трав. Попудрив лицо и шею, плечи и грудь, Джулия капнула немного розовой воды себе на руки, за уши и в проем между грудей.

В то время как Сара причесывала ей волосы, которые колечками вились по обе стороны лица, Джулия с грустью размышляла о судьбе брата. Он всегда был добрым и преданным человеком. Кэтрин часто говорила, что он слишком мягок. Однако, несмотря на то, что это его качество раздражало ее, она не могла бранить внука за добродушный характер.

— Ну вот, мисс Джулия! Прическа готова. Вам нравится? — Сара поднесла к ее лицу зеркальце. Джулия увидела, что ее волосы завязаны на затылке в пучок, а по шее струятся золотистые локоны.

— Да, нравится, — она старалась придать своему голосу как можно больше бодрости. Прическа смотрелась отлично, но ничто не могло развеять тоску девушки. Она встала, сняла халат и предстала перед Сарой совершенно обнаженной, чтобы та надела на нее сорочку, не испортив при этом прически; после чего сама завязала тесемки. Потом она надела шесть нижних юбок, натянула шелковые чулки, доходящие до колен, и закрепила их голубыми шелковыми подвязками, которые сшила для нее Мэри, вышив на них сердечки, пронзенные стрелами. Затем пришла очередь надевать туфли. У Джулии сразу же поднялось настроение, когда она увидела их на своих ногах. Ей нравилось сияние золотых каблучков, когда она шевелила ногами. У нее с детства было такое впечатление, что это волшебные туфельки, и человек, надевший их, сможет танцевать в воздухе.

Наконец наступил черед надевать платье. Примеряя его ранее, Джулия видела, что оно идеально подходит ей. Она не хотела завязывать шарфик, так как Адам подарил ей на свадьбу жемчужное ожерелье. Девушке хотелось, чтобы все видели его. Она отказалась от фижм: с ними края платья поднялись бы вверх, в то время как без чих они свободно достигали пола. Сара подала платье, и Джулия испытала чувственное наслаждение от прикосновения атласа к ее коже. Потом Сара принялась завязывать тесемки на спине.

В комнате Джулии стояло большое венецианское зеркало, но девушка избегала смотреться в него до того, как будет полностью одета.

Атлас ласкал ее, словно нежный любовник, а расшитый лиф, спускавшийся чуть ниже талии, не причинял ей ни малейшего неудобства. Если бы она была кошкой, то, наверное, замурлыкала бы от удовольствия.

Три женщины до нее были счастливыми обладательницами этого платья: Елизавета, Кэтрин и ее мать.

Кто-то постучал в дверь. В комнату вошла нарядная Анна. На ней было блестящее платье из розового атласа и широкая шляпа. Ее лицо похудело и постарело, но все еще было красивым и светилось очаровательной улыбкой. Она принесла дочери букет цветов и не удержалась от восклицания, увидев Джулию:

— Ты превосходно выглядишь! Даже Елизавета в юности не могла бы сравниться с тобой!

— Спасибо, мама. Ты тоже замечательно выглядишь.

Они поцеловались.

К ним подошла служанка по имени Молли, которая принесла венок для невесты. Как и букет Анны, он был составлен из цветов, растущих в саду Сазерлея, женой садовника, которая слыла мастерицей своего дела. Молли была служанкой Джулии после отъезда Феб.

Так как Джулии теперь часто приходилось покидать усадьбу, она не могла все время отрывать Сару от матери. Джулия подозревала, что Молли обиделась, потому что ей не разрешили одевать ее. Но в другом случае обиделась бы Сара, которая уже много лет находилась в семье Паллистеров. И в этот день Молли пришлось наряжать Анну.

Сара взяла в руки маленькую, обшитую бархатом шкатулку, в которой лежал подарок жениха, и открыла ее. Джулия вынула лежащие в ней серьги с жемчужинами и прикрепила их к мочкам ушей. Потом взяла ожерелье и приложила к груди. Сара застегнула его на шее девушки.

— А теперь ваша очередь, мадам, — обратилась Сара к Анне, которая все еще с восхищением смотрела на невесту.

— Ах да, — Анна взяла венок и надела его на голову Джулии. Затем отошла в сторону и с восхищением посмотрела на дочь: — А теперь посмотри на себя в зеркало, дорогая детка.

Джулия повернулась к зеркалу и, увидев свое отражение, с трудом узнала себя. Великолепное платье полностью преобразило ее. Каждый вышитый цветок казался живым. Крохотные бриллианты сверкали, словно капли росы. Глубокий вырез говорил о том, что женщины династии Тюдоров не стеснялись показывать грудь, да и Джулии нечего было стыдиться своей. Жемчуг платья мог сравниться лишь с тем жемчугом, который украшал ожерелье, подаренное ей Адамом, вызывая в ней приятные воспоминания о детском сне.

Поздние розы Сазерлея, сорванные утром, красуясь в каштановых волосах невесты, очень шли к ее прекрасному платью. В те времена, когда ее мать выходила замуж, она не могла надеть такое платье, хотя оно и принадлежало королеве. Его сочли бы старомодным и безвкусным, несмотря на прекрасный материал, из которого оно сшито. Но теперь то, что казалось странным представителям старшего поколения, представлялось очаровательным молодежи. То, что презиралось в былые годы, ныне превозносилось до небес.

Непроизвольно из уст Джулии вырвался вопрос:

— Я понравлюсь Адаму в таком наряде?

Анна и Сара хором заверили ее в этом. Даже Молли присоединилась к ним, хотя знала, что пока является новенькой и должна больше помалкивать. Простая, рассудительная и исполнительная девушка хотела доказать, что может выполнять свои обязанности не хуже, чем Сара. Услышав стук, она открыла дверь. В комнату вошла Мэри, держа за руку Пейшенс, одетую в шелковое платье абрикосового цвета, украшенное ленточками. Раздались громкие голоса, смех и новые похвалы.

Пейшенс, которая во все глаза смотрела на роскошный наряд невесты, дотронулась пальцем до сверкающего платья. Джулия склонилась к ней:

— Если захочешь, ты сможешь надеть это платье на свою свадьбу.

Затем Мэри напомнила Анне, что им пора:

— Все гости уже покинули дом. А нам нужно выйти еще до Майкла и Джулии.

Вдруг на лице Анны появилась тревога, а в глазах — недоумение.

— Почему на свадьбе нет Роберта?

Мэри, ставшая ближайшей компаньонкой Анны в отсутствие Джулии, отвечала ей просто и убедительно:

— Да он же уехал в Эджхилл.

Лицо Анны вмиг посветлело.

— Так оно и есть. Его величество, должно быть, нуждается в совете Роберта относительно того, как ему поступить с Кромвелем, ибо ничто иное не могло заставить Роберта покинуть Сазерлей в такой день, — успокоившись, она поцеловала Джулию, которая обняла мать. Потом взяла Пейшенс за руку и, радостно болтая с ребенком, вышла из комнаты.

Джулия окинула Мэри благодарным взглядом:

— Ты стала незаменима в Сазерлее, особенно для мамы.

— Я сделаю все, что в моих силах, — заявила Мэри твердо, — чтобы Анна не страдала больше, даже если для этого мне иногда придется присочинить что-нибудь.

Она взглянула на часы.

— А теперь я пойду к ней и Пейшенс. Буду ждать тебя у входа в собор.

— Скажи Майклу, что я спущусь через минуту.

Мэри кивнула и вышла из комнаты. Сара еще раз осмотрела невесту придирчивым взглядом. Затем отошла в сторону.

— Хозяин ждет вас в Королевской гостиной, мисс Джулия.

Джулии понравилось, что Майкла называют хозяином. Сазерлей слишком долго никем толком не управлялся. Она знала, что он часто будет приезжать домой, а, возможно, со временем убедит Софи приехать сюда вместе с ним. Его сына познакомят с усадьбой. Она надеялась, что у нее тоже будут дети — сын, который станет владельцем Уоррендер Холла, и дочка, которая будет играть с кукольным домиком, сделанным Кристофером и все так же стоящим на сундуке в спальне. Она взглянула на него. Сердце ее слегка защемило. Но платье оказывало на нее какое-то волшебное действие. Джулия чувствовала себя счастливой и спокойной.

Девушка взяла в руки букет, который подала ей Сара. Он был перевязан лентой, на которой Анна вышила подснежники.

— Теперь я спущусь вниз.

Она медленно пошла по Большой лестнице. Остановившись возле портрета Елизаветы, посмотрела в глаза королевы. Ей показалось, что та одобрительно смотрит на Джулию. Кэтрин тоже похвалила бы ее.

Она нашла Майкла в Королевской гостиной. Он походил в своей модной парижской одежде больше на французского придворного, чем на английского джентльмена. Он пришел в восторг от ее наряда.

— Ты выглядишь величественно, Джулия. Сегодня я горжусь тем, что я твой брат.

— Только сегодня? — спросила она его шутливым тоном.

— Нет, — ответил он серьезно. — Ты настоящая женщина семейства Паллистеров. Большего комплимента я бы не мог тебе отпустить.

— Я бы и не желала услышать ничего другого, — она с трудом произносила слова. — Хотела бы я, чтобы с нами были отец и бабушка.

— Я уверен, что их тени витают над нами, — сказал он, утешая ее. Затем предложил свою руку, и они вышли из Королевской гостиной.

Дверь зала была открыта, и утреннее солнце заливало его. Слуги, накрывавшие столы в Большом зале, прервали свою работу, чтобы поглядеть на невесту. Число прислуги увеличилось за счет людей Адама. Все они низко кланялись, когда она проходила мимо, а женщины дивились великолепному платью. Возле крыльца также стояли слуги, выстроившись в ряд вплоть до самой кареты, украшенной гирляндами цветов. Она села в карету и стала махать рукой всем, кто собрался у дома, чтобы пожелать ей счастья в этот день.

Когда они выехали за ворота и поехали через деревню, крестьяне приветствовали их у своих домов, а работницы мастерской Джулии махали вышитыми лентами. Затем карета помчалась через поля и луга.

Вскоре они оказались возле чичестерского собора. Майкл помог ей спуститься на землю и, ободряя ее на ходу, повел к большим западным дверям.

Орган, играть на котором было запрещено во времена Кромвеля, звучал на весь собор, когда они шли по проходу к нормандскому нефу[7]. Со всех сторон стояли люди, которые собрались на свадьбу двух представителей известных родов. Джулия смотрела прямо перед собой — туда, где стоял Адам со своим шафером, другом по Кембриджу. Согласно традиции, он не смотрел в ее сторону, в то время как она не отрывала от него глаз. Адам был одет в золотистые одежды, сверкающие в лучах солнца, проникающих в высокие окна собора. Хор, состоящий из ангелоподобных мальчиков и суровых мужчин, занял свои места. Епископ стоял за каменной перегородкой. За его спиной светился алтарь. Поравнявшись с Адамом, Майкл взглянул на сестру и улыбнулся. Любовь сияла в его глазах. Он протянул ей руку, и она сжала ее в своей руке. Орган смолк, начался обряд бракосочетания.

Впоследствии Джулия вспоминала наиболее врезавшиеся в память моменты этого события: как ей надевают на палец золотое кольцо, нежный поцелуй Адама в ризнице и аромат букета, когда Мэри, державшая его во время церковной службы, вручила его ей. Затем она шла по проходу, держа Адама под руку. Все улыбались и кивали им. От звуков органа дрожали стены храма. Среди множества лиц она видела лишь лицо Кристофера, но не осмеливалась посмотреть ему в глаза. В этот день она принадлежала Адаму. В сердце своем она поклялась быть верной ему. Золотые туфельки несли ее на улицу, залитую солнечным светом. Она шла рядом со своим мужем.

С легким сердцем Джулия возвращалась домой. Начиная от деревни их путь был усыпан цветами. Возле ворот дома она и Адам бросали слугам серебряные монеты и под радостные крики челяди вошли в Сазерлей. Потом они стояли возле Майкла, приветствующего гостей, которые, в свою очередь, желали счастья молодоженам. Джулия думала о том, как она будет себя чувствовать, когда ее станут поздравлять Фейт и Кристофер. Она знала одну невесту, которая при виде любимого человека разразилась рыданиями, к удивлению всех присутствующих. С ней такое, разумеется, не случится, но ей предстоят трудные минуты.

Однако все прошло хорошо. Она рада была вновь видеть Фейт, а когда к ней подошел Кристофер, Адам, как специально, обнял ее за талию. Она вновь вспомнила свою клятву и разговаривала с Кристофером дружеским тоном, как и полагалось.

Давно уже Сазерлей не видел такого веселого празднества. Вино текло рекой, подавалось одно блюдо за другим. За длинным столом Большого зала яблоку было негде упасть. Произносились тосты, музыканты играли веселые мелодии, которые иной раз почти заглушались смехом и криком гостей. На лугу, находящемся на полпути от Сазерлея к Уоррендер Холлу, зажарили быка. Крестьяне обоих поместий ели, пили и веселились, отмечая свадьбу своих хозяев.

Адам и Джулия повели гостей в зал для танцев. Майкл пригласил Джулию. Танцуя возле Королевской двери, они одновременно посмотрели на нее.

— Если бы я только знала, — сказала она со вздохом, намекая на их разговор за завтраком.

— Тише, — сказал он. — Не думай об этом. Сейчас надо веселиться, а не грустить.

Она не очень-то была уверена в этом, но ведь брат не знал о ее переживаниях. К счастью, свадьба получилась очень веселая. Даже танцуя с Кристофером, она от души смеялась и веселилась. Его должны были скоро назначить профессором астрономии в Оксфорде, что делало ему честь в его возрасте.

— Ты нарушаешь все правила и занимаешь места, по праву принадлежащие седобородым мужам, — сказала она, поддразнивая его.

— Я стану профессором только через несколько месяцев, а к тому времени, возможно, и сам поседею, — пошутил он, поднимая руку и пропуская Джулию под ней.

— Ты всегда будешь молодым, даже когда состаришься, — сказала она то ли в шутку, то ли всерьез.

— Откуда ты знаешь? — спросил он в том же тоне.

— В моем платье и туфлях я знаю все, — она поцеловала кончик своего пальца и прикоснулась им к его щеке. Затем у нее появился новый партнер, а Кристофер стал танцевать с Анной, которая порхала по залу как перышко.

Время летело просто стремительно. Наступил час ужина. Каждого гостя на его месте за столом ждал подарок, согласно традиции Сазерлея. Мужчин — надушенные перчатки, а женщин — белые детские рукавички. Праздник продолжался. Подвыпившие гости начали петь песни.

Джулия, болтая со своими соседями по столу, не обратила внимания на то, что голоса поющих вдруг смолкли. В зале вдруг воцарилась необычная тишина. Все гости смотрели на нее. С удивлением она увидела, что к ней приближаются Сюзанна, Мэри и Фейт. Настало время проводить ее наверх. Она покраснела, но тотчас взяла себя в руки. Она встала из-за стола. Адам уже был на ногах. В сопровождении женщин они стали подниматься по Большой лестнице. Она слышала всякие двусмысленные шутки и комплименты по поводу ее прелестей, отпускаемые пьяными господами. На свадьбе подобное не возбранялось.

В спальне бывших апартаментов Кэтрин Джулию вдруг охватил страх, когда Мэри стала расшнуровывать ее платье. Сара, которой помогала Молли, расстелила возле ног простыню, чтобы платье Елизаветы не упало на пол. Джулия не хотела раздеваться. Она не возражала, когда Сара сняла с нее венок, серьги и ожерелье, но не желала расставаться с платьем. Оно поддерживало ее весь день, благодаря ему она поборола свою меланхолию.

— Снимай платье, — обратилась к ней Сюзанна, видя, что Джулия не спешит расстаться со своим нарядом. — Скоро сюда приведут Адама.

Джулия подчинилась; и платье, лаская ее на прощание, упало на простыню. Теперь она совсем беззащитна. Сара подобрала платье, а Молли собрала в кучу нижние юбки и чулки. Потом обе служанки удалились, пожелав девушке спокойной ночи. Фейт помогла подруге надеть ночную рубашку.

— Какая красивая рубашка! — скромная Фейт считала, что ей вряд ли подойдет такая открытая одежда, ибо вырез был настолько глубок, что чуть ли не открывал грудь. — Ты сама шила ее?

— Нет, это работа Мэри, — отвечала Джулия рассеянно, присаживаясь за свой туалетный столик с зеркалом. — Я была слишком занята лентами.

Фейт удивилась. Как может девушка заниматься чем-то другим, когда ей надо сшить себе ночную рубашку? Она еще не понимала, насколько серьезно Джулия относилась к своему бизнесу. Кристофер одобрял деятельность Джулии, восхищаясь ее инициативностью, благодаря которой многие нуждающиеся люди получили достойную работу. Фейт могла видеть в Блечингтоне, как был привязан Кристофер к Джулии. Но лишь плотские желания влекут мужчин к таким красавицам. Ее он любил совсем по-другому. Он смотрел на нее и говорил: «Я люблю тебя, Фейт, как не любил ни одну из женщин». В тот миг она понимала, что он говорит от чистого сердца, и что она будет единственным человеком, в чьих объятиях он найдет успокоение. Она желала, чтобы поскорее наступила ее брачная ночь.

Мэри распустила волосы Джулии, и они волнами упали ей на плечи. Затем Сюзанна проводила девушку к кровати и уложила ее, накрыв одеялом. За дверью послышались громкие голоса подвыпивших людей, непристойное пение и взрывы хохота.

— Жених идет, — объявила Сюзанна, оглядывая комнату, чтобы убедиться, все ли в порядке. Шум все приближался.

— Не впускайте всех этих людей в спальню, — попросила женщин Джулия.

Сюзанна кивнула и повела Фейт и Мэри в прихожую, где они выстроились в ряд возле двери. Но это не помогло. Толпа молодых людей ввалилась в комнату, неся этих трех женщин на руках и издавая при этом воинственные крики. Не обращая внимания на протесты, они только в спальне опустили их на пол. Джулия не могла разобрать лиц этих возбужденных вином людей, но знала, что Кристофера среди них нет. Он никогда не вел себя подобным образом. Стоял такой шум, что мужчины не слышали голосов друг друга. Одновременно пелось, по крайней мере, пять песен, бутылки с вином ходили по кругу.

Она искала глазами Адама, но его не было видно. Потом толпа раздалась, и шафер вместе с Майклом с трудом протащили Адама через всю комнату к кровати. Джулия увидела, что его халат и ночная рубашка порваны. Вцепившись рукой в резную спинку кровати, он виновато улыбался, пытаясь перевести дух. Потом его вновь схватили за остатки халата и бросили на брачное ложе. Но когда шутники принялись срывать с него ночную рубашку, он оказал им сопротивление и, собрав все силы, отпихнул их от себя. Они упали друг на друга. Тогда Адам лег в кровать рядом с Джулией. Теперь уже проказникам не разрешалось трогать молодых, хотя никто не мог сразу же выгнать их из спальни.

Повернувшись к Джулии, Адам обнял ее голову руками и страстно поцеловал в губы долгим поцелуем. Потом, не выпуская из объятий, прижался своей щекой к ее щеке и прошептал на ухо:

— Вот что они хотели увидеть. Теперь уйдут.

Он оказался прав. Наконец-то Сюзанна при помощи Майкла стала наводить порядок. Им пришлось немало повозиться с гуляками, прежде чем те были выдворены за дверь и отправились вниз, где продолжалось веселье. После этого в комнату вошла Анна, чтобы пожелать молодоженам спокойной ночи.

— Благослови вас Господь.

Потом она вместе с Фейт и Сюзанной вышла из комнаты. Последней покидала спальню Мэри. Она уже хотела закрыть дверь, когда Джулия окликнула ее:

— Мэри! Подожди минуту!

Удивленная, Мэри замерла на месте, а Джулия спрыгнула с кровати, подбежала к столу и схватила букет, стоящий там в вазе с водой. Не обращая внимания на то, что брызги летят на ее ночную рубашку, Джулия бросилась к подруге и протянула ей цветы:

— Будь счастлива, Мэри!

Глаза девушки увлажнились. Не в силах вымолвить ни слова, она обняла Джулию, а потом поспешила прочь, даже забыв закрыть за собой дверь. Джулия не спеша заперла ее. Затем замерла на месте. Не оборачиваясь, она поняла, что Адам встал с кровати и, неслышно ступая босыми ногами по полу, приблизился к ней.

— Ты правильно сделала, что отдала ей букет.

Джулия не поворачивалась к нему.

— Она влюблена в моего брата.

— Я знаю.

— Откуда ты знаешь это?

— Когда она говорит о нем, у нее появляется особый блеск в глазах. А говорить о нем она может часами.

— Влюбленные имеют такую слабость.

— Но не все, иначе я кричал бы о тебе с крыши Вестминстера, — он отбросил ее волосы и поцеловал Джулию в шею. Затем положил руку на грудь девушки, прижимая ее к себе. Его бедра касались ее бедер. Она знала, что он сбросил с себя рваную ночную рубашку и стоял за ее спиной совершенно голый. Когда его пальцы коснулись ее сосков, она вздрогнула от удовольствия, которое тотчас передалось его телу. Проведя рукой по ее талии, он осторожно повернул ее к себе и поцеловал в столь желанные губы. К его радости, она обняла его за шею. Он крепче прижал ее к себе. Их влекло друг к другу.

Когда их поцелуй закончился, она положила голову ему на плечо.

— Я уверена, что наша свадьба положила конец многим прежним ссорам.

Он провел рукой по ее спине.

— Многие люди в этот день начали новую жизнь, как и мы с тобой.

— Я думаю, что наша новая жизнь началась после того, как я надела платье королевы Елизаветы сегодня утром. Весь день я чувствовала себя в нем самым счастливым человеком на свете. Оно словно талисман, без которого мир теряет свои краски. Я не хотела снимать его, когда пришла пора раздеваться. Но мне нечего бояться. Я уже получила необходимый заряд от этого платья.

— Я хочу быть гарантом твоего счастья.

Она подняла голову, и они посмотрели друг другу в глаза.

— Больше всего я хочу, чтобы мы во всем помогали друг другу, несмотря на любые трудности, — сказала она тихим голосом.

— Вместе мы все преодолеем.

Он опять поцеловал ее. Она прижалась к нему, надеясь, что эти слова сбудутся, ибо, если их женитьба окажется неудачной, то это будет ее виной. Джулия хотела посвятить жизнь этому человеку. Любовь придет со временем, в этом она была уверена.

— Отнеси меня в постель, — прошептала она.

— Сейчас, моя любимая и дорогая жена, — Адам обнял ее лицо руками и с большой нежностью стал целовать ее глаза, лоб, виски, щеки, губы. Затем он развязал ленты ее ночной рубашки, обнажил плечи Джулии и стал целовать их. Когда же рубашка упала на пол, его губы проделали весь путь вслед за ней: они касались груди Джулии, ребер, твердого живота и каштановых волос ее чресел. Она дрожала, испытывая новые, неведомые чувства. Он же перецеловал каждый пальчик на ее ногах. Потом Адам выпрямился, обнял ее бедра и поднял девушку, как будто они танцевали некий танец любви. Она обвила свои руки вокруг его шеи, не отрывая глаз от лица мужа, искаженного желанием.

Поддерживая ее одной рукой за спину, он положил Джулию на середину кровати и сам лег рядом. Так началась ночь плотских наслаждений, до того неведомых ей. Он шептал ей такие нежные слова, что она изгибалась от удовольствия. Все ее тело отвечало на каждую его ласку и прикосновения рук, губ, языка. Когда же наконец он вошел в нее, она почти не почувствовала боли, настолько сильно было наслаждение, испытываемое ею. А после того как он пролил в нее свое семя, они оба слились в блаженном экстазе, которому, казалось, не будет конца. Время как бы остановилось для них.

Как во сне, она почувствовала, что он больше не лежит на ней, и открыла глаза. Оперевшись на локоть, он смотрел на нее сверху вниз. Она обняла его за шею, и он опять поцеловал ее.

— Я люблю тебя, — сказал он, улыбаясь, как будто не говорил ей об этом прежде.

— Я и не подозревала, что в постели можно заниматься такими вещами, — сказала она шутливым тоном.

Он тихо рассмеялся:

— Мне еще нужно многому научить тебя, дорогая.

— Чему же ты хочешь научить меня?

— Узнаешь в свое время, — он обнял ее за талию, положил голову ей на грудь и почти сразу же уснул.

Она провела рукой по его волосам, думая перед тем как заснуть, что с Адамом ей не придется скучать. Она и раньше знала об этом, но не предполагала, сколько радости может принести им первая же ночь.

Пожилые люди уехали домой еще вечером, после того как молодожены отправились спать. Все остальные гости, протанцевав и провеселившись всю ночь, явились к завтраку. Многие зевали, покидая дом, а некоторые храпели в своих экипажах. Майкл провожал всех, стоя на крыльце. Он сам помог Сюзанне и Фейт сесть в карету Холдеров, вновь поблагодарив их за то, что они приехали на свадьбу сестры. Уильям быстро уселся на свое место, горя желанием поскорее попасть домой и лечь спать. Кристофер задержался на несколько минут, чтобы попрощаться со старым другом. Во время всеобщего веселья они на полчасика уединились в библиотеке и успели поговорить, пока Майклу не понадобилось возвращаться к гостям.

— Я надеюсь, что ты скоро вернешься в Сазерлей, мой друг, — сказал Кристофер.

— Я тоже надеюсь на это. Но, если ты окажешься во Франции, обязательно навести нас с женой.

— Можешь рассчитывать на меня.

Когда все гости разъехались, Майкл вернулся в дом. Слуги уже начали убирать со столов. Он поднялся наверх, но не пошел в западное крыло. Вместо этого направился к комнате Мэри, но она заперла дверь и не открыла ему. Майкл понял, что она решила для себя, как относиться к нему, страдая при этом не меньше, чем он.

Обед подали лишь в шесть часов, чтобы все могли хорошенько выспаться после ночного гулянья. Предполагалось, что Адам и Джулия должны торжественно войти в зал, так что все родственники поджидали их, сидя за столом. Женщины хотели видеть, сияет ли Джулия от счастья, а мужчинам нужно было убедиться, доволен ли Адам. Но по лицам молодоженов трудно было судить об их внутреннем состоянии. Они лишь улыбались ничего не значащими улыбками.

Никто бы не догадался, что двадцать минут назад, находясь в своих апартаментах и переодеваясь к обеду в новые одежды, они опять занялись любовью. Она прикрепляла кружевной воротник к его бархатному камзолу.

— Сейчас? — спросила она, смеясь.

— Немедленно.

— Но как я лягу в этом платье?

— Я покажу тебе.

И он показал ей, овладев ею стоя, хотя чуть было не запутался в ее нижних юбках. Джулия, как могла, помогала ему. Кульминация настала очень быстро…

Они занимались любовью, спали и опять занимались любовью, одинаково желая друг друга и днем, и ночью. Они сделали перерыв лишь на время завтрака, который им принесли в гостиную, так как никто не смел входить в их спальню. Накинув на голое тело халаты, они жадно набросились на еду.

Он подарил ей бриллиантовое ожерелье. Ему казалось, что он никогда не видел более великолепного зрелища, когда обнаженная Джулия опустилась на колени, выгнула спину и всплеснула руками, радуясь сверкающему подарку.

Позднее, уже незадолго до обеда, они освежились водой из кувшинов, стоящих в шкафу. При этом их вновь охватила страсть. Не успев вытереться как следует, они опять предались любви.

Все это оставалось их личной тайной. За обедом Джулия старалась не смотреть на Адама, опасаясь, что покраснеет и тем выдаст себя гостям. Она не хотела, чтобы другие знали, как им хорошо.

В тот вечер оставшиеся в доме гости играли в карты и бильярд. Хорошо выспавшись в течение дня, они не собирались покидать дом, откладывая отъезд до следующего утра. Лишь за полночь Джулия и Адам вернулись в свою спальню. Они снова бросились в объятия друг друга. Он поднял ее на руки и понес в постель. На этот раз она не беспокоилась о том, помнется ее платье или нет. Чуть позже оно уже валялось у кровати вместе с другой одеждой. Но сами молодые заснули еще не скоро.

Через неделю Майкл уехал во Францию. Во время своего пребывания в Сазерлее он с утра до вечера занимался хозяйством. Адам пообещал ему позаботиться о том, чтобы дела в поместье обстояли так, как того хотел его хозяин. Успокоенный этим, Майкл с легким сердцем покидал родные края. Однако, сев в седло, он с такой грустью посмотрел на свой дом, что все перевернулось в душе Джулии. Она вспомнила, что Кэтрин потребовала от нее дать обещание заботиться о Сазерлее. Теперь это делал ее муж.

На сей раз погода не препятствовала отплытию Майкла. Он прибыл в Париж на следующее утро. Софи, услышав его голос в зале, вышла к мужу величественная и элегантная. Ее черные вьющиеся волосы были собраны на затылке. Она приветствовала мужа и поцеловала его, но сделала это несколько сдержанно.

— Почему ты пробыл там так долго? Ты же говорил, что вернешься сразу после свадьбы.

— Из-за плохой погоды я задержался в Кале перед отплытием в Англию. Поэтому мне пришлось продлить срок моего пребывания в Сазерлее. Ты хорошо выглядишь. Как чувствует себя Жан-Роберт?

— Поправляется. Иди взгляни на него, — она любила поощрять в нем отцовскую любовь, осознавая свою власть над ним.

Кормилица в детской, оторвав мальчика от своей груди, уже собиралась положить его в кроватку. Майкл взял сына на руки и поднес к окну, чтобы лучше рассмотреть. Он ничем так не гордился в жизни, как сыном. Волосики на голове ребенка уже приобрели каштановый оттенок, обещая стать такими же, как у Джулии. Майкл замечал черты своего отца в мальчике, но полагал, что это просто семейное сходство. Со временем он научит сына ездить верхом и охотиться, играть в крикет и футбол. Он объяснит ему, что его корни — в Сазерлее.

— Мне нужно сообщить тебе кое-что, — обратился он к Софи, когда кормилица вышла из комнаты.

Софи стояла у стола, нервно сжимая рукой его край. Она была встревожена. Неужели муж решил навсегда вернуться в это ненавистное ей имение, которое она видеть не хочет? Она боялась отпускать его на свадьбу, опасаясь, что такое может случиться. Ей удалось успешно предотвратить его поездку на родину вместе с королем, ежедневно капая в его пищу из бутылки жидкость, которую ей дал один алхимик. К несчастью, муж тяжело заболел, но ей очень не хотелось, чтобы он ехал в Англию. В следующий раз она рискнула дать ему лишь небольшую дозу жидкости, но из этого ничего не вышло. По крайней мере, у нее есть ребенок, которого Майкл никогда не оставит. Только ради этого она и забеременела, ибо не имела никаких материнских чувств и очень беспокоилась о своей фигуре.

— В чем дело?

— Я думаю, ты будешь рада услышать то, что я хочу тебе сказать, — он не отрывал от нее взгляда. — Я решил принять предложение твоего отца и стать его партнером по продаже шелка, если он пойдет на определенные уступки.

Если бы он не взглянул в тот миг на своего сына, то увидел бы триумф в глазах жены; она не смогла бы скрыть его. Как только он подпишет необходимые документы, ей уже не будет угрожать поездка в Англию. Он окажется в клетке, из которой не сможет выбраться. Ее отец позаботится об этом.

— Я очень рада, дорогой, — сказала она спокойно и положила руку ему на плечо. — Что касается папы, то ты окажешь ему большую услугу. Он сможет отойти от дел и полностью положиться на тебя. Ты не только будешь способствовать процветанию нашего бизнеса, но и продлишь годы жизни отца, потому что работа отнимает у него много сил. Но о каких уступках ты говоришь?

— Он хотел, чтобы я сделал денежный вклад в его дело, но это невозможно. Джулия сообщила мне, что, покидая Сазерлей, Мейкпис прихватил с собой наши сбережения.

Рука Софи упала с его плеча, и она, пораженная услышанным, отошла от него.

— Тогда ты должен продать Сазерлей.

Он подумал, что на свете нет другой такой корыстной женщины, как его жена. Майкл ожидал от нее подобного требования.

— Сазерлей перешел по наследству от Кэтрин к ее старшему сыну, а потом ко мне. Его нельзя продавать. У нас имелась земля, но отец продал почти всю, когда ему потребовались деньги во время Гражданской войны. Тех денег, которые у нас еще остались после того, как Мейкпис похитил золотые монеты и драгоценную тарелку, не хватит, чтобы удовлетворить запросы твоего отца.

— Значит, ты — бедняк, обладающий собственностью, которую не можешь продать, — она злилась на него и насмехалась над ним.

— Именно так обстоят дела, — согласился он. Майкл знал, как она презирает бедных людей. Ее отец платил своим работникам жалкие гроши, а он лишь потому получал большое жалование после того, как женился на Софи, что эти деньги покрывали расходы жены.

— А как насчет арендной платы? — спросила она. — Ты говорил, что она приносит неплохой доход.

— Доход действительно растет, но на первых порах нам потребуются деньги на всякие нововведения в хозяйстве.

Она ударила ладонью по столу:

— Сазерлей! Всегда на первом месте эта усадьба.

— Ты ошибаешься. На первом месте у меня — ты и наш ребенок. Что до Сазерлея, то я навестил его лишь два раза за девять лет. Свой первый визит я скрыл от тебя.

— Но ты стремишься туда, — выпалила она. И тут же, сделав над собой усилие, взяла себя в руки. Если он сейчас возьмет ребенка и уедет вместе с ним в Англию, то ни она, ни кто-то другой не смогут остановить его. — Я поговорю с папой. Он не станет требовать от тебя вкладов, если я попрошу его. Ты ведь, в конце концов, его зять.

Укладывая наследника Сазерлея в колыбель, Майкл улыбался. Старый месье Бриссар ни за что не отпустил бы его. Деньги тут не играют большой роли. Просто это еще одно средство, при помощи которого он хочет привязать его к своему бизнесу.

— Тебе не стоит вмешиваться, — сказал он, поворачиваясь к жене. Он говорил с ней таким тоном, что она поняла — его терпение кончается. — Я сам решу с ним этот вопрос. Сейчас же.

Она вышла за ним из апартаментов; а потом, склонившись над перилами, смотрела, как он спускается по лестнице. Он был красивым мужчиной, даже более красивым, чем когда она впервые увидела его. По возрасту он также подходил ей. Софи вообще не собиралась выходить замуж, намереваясь оставаться обожаемой дочерью своего отца, от которого в любую минуту могла получить все что угодно. Мужчины всегда обращали на нее внимание, но интимная связь с ними вызывала у нее отвращение. Девушка отпугивала от себя всех поклонников своей холодностью. А потом, впервые в жизни, отец попросил дочь сделать кое-что для него в ответ на ту щедрость, которую он проявлял к ней все двадцать четыре года ее жизни.

— Я хочу, чтобы ты вышла замуж за англичанина, Софи, — сказал он ей. — Он понимает толк в нашем деле и обеспечит процветание Бриссаров после моей смерти. Два сердечных приступа говорят о том, что здоровье мое не в полном порядке. Если что-то случится, ты, дорогая, останешься совсем одна. Об этом я беспокоюсь даже больше, чем о том, что все плоды моего труда пойдут с молотка. Майкл Паллистер станет богатым человеком, когда Карл Стюарт вернет себе трон. Это, на мой взгляд, неизбежно, так как англичане настроены столь же монархистски, как и французы. В настоящее время он планирует вернуться в Англию вместе с королем, когда бы это ни произошло. Но если он женится на тебе и войдет в долю со мной, то не сможет уже оставить ни тебя, ни бизнес. Твое будущее будет обеспечено.

— А что, если он оставит бизнес и захочет вместе со мной вернуться в Англию? — спросила она. — Я не хочу покидать Францию и свой дом.

— Кто же мог когда-либо заставить тебя делать то, чего ты не хочешь?

Да, это было так. Она с детства научилась обводить других вокруг пальца, сначала топая ногами и крича, запугивая взрослых, которые опасались, что с ней может случиться припадок, а позднее при помощи всяких хитрых уловок. Она кивнула:

— Ты прав, папа. Я выйду за него замуж.

Так оно и случилось. Они легко поймали Майкла на крючок. Ей трудно было исполнять свои супружеские обязанности, хотя другие женщины сочли бы его хорошим любовником. Но она симулировала страсть, когда считала это необходимым. В детстве она однажды видела, как занимаются любовью конюх и служанка.

Стоя у перил и предаваясь воспоминаниям, она услышала, как внизу хлопнула дверь, ведущая в комнату отца. Она самонадеянно улыбнулась. Теперь Майкл в ловушке.

Софи вернулась в свои апартаменты. Как только будут подписаны бумаги, касающиеся партнерства, они с Майклом переберутся в ту часть дома, где живут ее родители. Она будет настаивать на том, чтобы у нее была собственная спальня. Когда супруги спят вместе, они чаще совокупляются. Таковы уж мужчины. Пусть Майкл заведет себе любовницу. Любой нормальный француз так бы и поступил на его месте. В качестве партнера ее отца он скоро обзаведется собственным помещением, и она будет избавлена от этих испытаний. Все должно получиться на славу. Она подумала, не настало ли время выбросить бутылку с патентованной жидкостью, подаренную алхимиком, но решила пока оставить ее у себя. Возможно, Майкл захочет совершать поездки на родину, которым теперь ничего не препятствует. И понадобится еще обратиться к испытанному средству, чтобы удержать мужа во Франции. А вдруг он захочет взять с собой Жана-Роберта? Она решила, что этому не бывать.

Теперь, когда Софи знала, какую дозу жидкости следует давать, она всегда может капнуть мужу пару капель в еду, чтобы у него начались боли в желудке. Она же объяснит, что они имеют нервное происхождение, так как возникают всякий раз накануне его отъезда в Англию.

Женщина подошла к комоду. Там среди ее лосьонов и всякого лечебного зелья, которым она пользовалась от головных болей, тревожащих ее, к счастью, в последнее время не так часто, хранилась эта бутылка со вполне невинной этикеткой.

Софи осторожно загородила ее двумя другими, содержащими настои из целебных трав. Полагая, что ее там никто не обнаружит, она закрыла комод и спрятала ключ в надежном месте.