Жена для Бога (СИ)

Глава 38. Таира

Мне хочется борьбы, готов я с бурей биться — и в час крушенья мне ли устрашиться?

Повсюду мрак и тишина. Меж туч скрывается луна, и лампа тихо угасает.

Над головою в вышине кровавый луч во мгле сверкает, и в кровь, стесняя сердце мне,

Холодный ужас проникает. (Гёте)

Поднялась на дрожащих ногах. Не знаю, как они удержали меня. Но явно удерживали из последних сил. Стояла перед ним обнаженная, такой же стоял и он. Одним своим видом вызывал спазмы в мышцах и колкое ощущения льда под кожей.

— Отпусти Теона, прошу тебя, Агросс, — слезно умоляла. Страшно представить, что ждет его из-за моей ошибки.

Темный проигнорировал мою просьбу. Опустился вдруг на колено передо мной и припал губами к моему животу. Это действие повергло меня в шок приблизив меня еще на один шаг к безумию. Электричество пронеслось по всему телу. Я дернулась. Попыталась отстраниться от него. Не вышло. Держал стальной хваткой. А я лишь беспомощно упиралась в его плечи, пока его губы обжигали участок кожи.

— Моли всех Богов, чтобы родилась девочка, — прошептал он. — Ибо в этом мире будет только один Бог.

Тихо простонав, он потерся носом и щекой о живот, словно довольный кот. Окорябл щетиной кожу. Так больно и неприятно, словно дикобраз прижался ко мне. Он приподнял глаза и взглянул так, как будто собирался задушить. Медленно, постепенно перекрывая доступ к кислороду. Руки крепче сжали дрожащие ноги, губы снова коснулись живота, и я почувствовала удар силы. Темный отпрянул. И по его взгляду я поняла, что он тоже ощутил.

— Дитя порока, — хищно улыбнулся.

— Не смей так говорить.

— А разве нет? С Ваалом придавалась порочному греху, имея брачную метку. Тогда ты уже принадлежала мне, но ему позволила себя совратить. Все еще есть сомнения? Я чувствую силу в твоем чреве. Такая сладкая. Такая порочная. Ты тоже чувствуешь, верно? Девочка, — прошептал он. — Несомненно, она буде столь же прекрасна, как и ее мать. И одарена силой Темного. Она будет скрашивать мой досуг, когда расцветет. Ты станешь мне не нужна, Таира. Постель мне будет греть твоя бессмертная девочка.

— Никогда! Ты никогда не тронешь моего ребенка! — закричала и оттолкнула его. С каждым ударом сердца ощущала, как темнота заполняет разум. Темный рассмеялся моей яростной реакции. Радовался тому, что смог вывести меня из себя. Но я никогда не позволю ему притронуться к ребенку. Я никому не позволю притронуться к нему.

— Девочка с силой Бога, — улыбался он. — Достойная для меня партия.

— Я твоя жена! — выпалила сквозь зубы.

— Удивительно, что ты помнишь, — схватил за талию и прижал к своему оголённому телу. Специально дразнил, пугал, заставлял ощущать свое похотливое желание. — Я не трону тебя. Ни-ког-да. Я смиренно подожду ту, что так отзывается на мой голос, — сказал шепотом мне в ухо.

Это мой сын, яро желает посадить тебя на кол… Думала я и желала это как истину.

— Ты отвратительный! Меня от тебя тошнит! — я ощутила, как мои мышцы напряглись, стали железными. Поняла, что готова напасть. Ничего так сильно я не желала, как убить его. Медленно. Мучительно. За его порочные слова, за грязные мысли, которые касались моего ребенка.

Я оттолкнула его от себя с такой силой, что увидела, как напряглись все мускулы Темного. Кажется, это мои глаза сейчас горели огнем. Они были залиты кровью ненависти к этому развратному существу.

— Ты погрязнешь в своих темных помыслах! Утонешь в них! Захлебнешься! Тьма поглотит тебя, и ты будешь тонуть в черной Бездне отчаяния, и ни одна душа тебя не спасет! Ты будешь молить о небытие! Но сил твоих не хватит, чтобы повлиять на исход событий! — прошипела на него с яростью и гневом, собрав в себя все бушующие остатки ненависти. — Я проклинаю тебя, Агросс! Проклинаю!

Глаза Агросса вспыхнули огнем. Лицо изменилось, словно я ранила его. Больно ранила. Нашла его уязвимое место. Он скривился, а потом резко подался вперед, хватая меня. Не знаю, как я смогла увернуться. Как смогла заехать кулаком прямо ему в челюсть.

Темный скривился потирая подбородок. Я совершенно не задумывалась над своими действиями и именно это его разозлило. Но я была готова снова напасть на него, снова ударить. И бить пока не иссякнут мои силы.

Схватил меня за руку. Сжал так крепко, что я слышала хруст собственных костей. Жестоко и требовательно накрыл своими губами мои. Чувствую, что не хватает воздуха, нечем дышать. Пытаюсь ударить его в пах. Он отбрасывает меня на кровать.

— Я передумал, — бросает в меня слова, подходя к кровати. — Какой же я все-таки непостоянный в своих обещаниях.

Хватает меня за ноги и с силой притягивает на себя. Вырываюсь. Ударяю ногой в грудь, и получаю смешок в ответ. Пальцы настигают щиколотки, вонзаются в кожу до крови. Шиплю на него, кричу. Адреналин не уступает место страху, не позволяет думать мне. Только действовать.

Порывисто…

С ненавистью…

Импульсивно…

А он смеется так, что стены сотрясаются, и это еще больше подстегивает меня на очередной удар.

— Мы становимся такими, какими нас видят люди. Поэтому твоими молитвами, Таира, я очень постараюсь быть таким, каким ты меня видишь. Грязным, жестким и порочным.

Горячее тело, словно раскалённое железо, касается меня. Заставляет плавиться. Я барахтаюсь в красном шелке, словно утопаю в крови. Уже не думаю о помощи. Больше не молюсь. Больше не боюсь. Не кричу, не плачу. Сжимаю сильные плечи, пытаясь оттянуть этот момент. Ощущаю всю его силу, жар, желание. Плоть, что касается меня.

Он не торопится, играет со мной, с моими нервами. Ласкает каждый участок тела, но с силой, напором, которая свойственна Темным. Сминаю его губы в ответ. Не сопротивляюсь, сдаюсь ему.

А сама неистово желаю только одного. Его… Его смерти.

Обвиваю шею рукой, зарываюсь в волосах, с силой сдавливаю их между пальцами. И так же сильно целую, прикусывая губу. В ответ слышу рык, стон. Его щетина карябает губы, шею, щеки, вызывая болезненное, огненное жжение. Бедрами подается вперед не в силах больше сдерживать себя, прижимается теснее. Чувствую горячую твердую плоть между бедрами, которая готова пронзить меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Встречаемся взглядами. Одна секунда и боль. Адская боль и агония в его глазах. В моих — чернота.

Один, второй, третий удар. Я вонзаю острие кинжала до основания раз за разом. Без чувств, без эмоций, смыкая челюсть до скрипа зубов. И если, отправив его в Ад, мне придется отправиться вместе с ним, то я готова гореть там без сожаления. Я уже в Аду, каждую секунду находясь здесь, каждую секунду, что он касался меня.

Все это Ад. Остается принять его ради спасения.

Алые простыни пропитываются запахом крови. Крови Темного Бога. Скидываю с себя обездвиженное тело.

Вот она, боль от любви, во всех своих проявлениях.

Ноги несут меня прочь. Руки запачканы кровью. Кинжал прирос к ладони так, что не могу разжать пальцы. Не могу выкинуть орудие, которым запятнала свою душу, убив Высшего.

Сколько осталось мне? Сколько? Какая кара меня ждет? Ничего не важно. Боюсь лишь за ребенка, который проявил себя энергией в чреве, теплыми импульсами, словно шепотом говоря о своем появлении.

Стою обнаженная на краю крыши. Ветер треплет волосы в разные стороны и заставляет засохнуть на моем теле темную кровь.

«Не бойся. Прыгай». Шепчет мне океан.

В темном небе кровавая Луна показывает свой незыблемый лик. Вижу как ветер застывает перед глазами, и как волны океана двигаются не спеша. Темнота касается меня, укрывает плечи, согревает тело. Чувствую ее доброту. Страх испаряется, исчезает навсегда из души моей.

«Все будет хорошо. Прыгай». Вторит моя погибель.

Вижу, как протекает энергия, медленно, давая прикоснуться к ней. Мягкая, словно облако. Переливается всеми спектрами, оттенками. Проходит через меня, окутывает. Импульсивная и живая. Темная.

Отзывается во мне…

Шепчет мне…

«Прыгай»…

Он сорокаградусный, горький, с перцем и пряностями.

У меня от него похмелье, мигрени и приступы ярости.

Он прилетел с Юпитера, хрупкий, простуженно-рваный,

Вышиб ногой сердце, опустился на край пережженного пеплом дивана.

У него пальцы — нервные, тонкие. Ссадины, пластыри. Смеется громко.

Я ненавижу его, завишу, у меня от него ломка.

Он стал моим адом, персональным дьяволом. Мы перемешаны, перешиты, связаны.

Господи, помоги мне сдержать себя, не задушить его и не напоить ядом.

Он же будет рад, если я из-за него сяду.

Я называю его сволочью, ублюдком и гадом. И как наученный пес выполняю команду ''рядом''.

Он улыбается — это любовь, — посылаю к чертям и лешему.

Я убью его, а самa утону в океане или повешусь.

(Россо)