У Виатта открылся рот.

- А как был одет мистер Тревор, Мак? - спросил Дентон. - Как на охоту?

- Ничего подобного, - сухо ответил Макферсон. - Он был в двухсотдолларовом костюме и с чемоданом.

- Это было в ту ночь, когда исчезла Анджела, - добавил Дентон. - В записке, которую она мне оставила, говорилось, что она покидает меня и Риджмор. После того что ты услышал только что, Норм, к какому выводу ты приходишь?

- Боже мой, Джеральд! Да скажи же что-нибудь!

Карты упали на пол, и Тревор трясущимися руками стал их поднимать. Он вдруг словно состарился на глазах.

- Норман… Норм… Это не… Не верь ему.

- Тогда скажи, Джеральд, почему Анджела написала подобную записку? Скажи мне, почему ты выскользнул ночью из дома, как вор, с чемоданом? Почему ты взял такси, а не воспользовался своей машиной? И самое главное, Джеральд. Почему ты вернулся отсюда обратно, а Анджела не вернулась?

Тревор беспомощно разглядывал мужа своей дочери, потом достал платок и стал вытирать лицо.

- Она была мертва, когда я приехал сюда, - простонал он. - Я клянусь в этом, Норман. Мы собрались вместе бежать, и она должна была встретить меня здесь. А я нашел ее мертвой. Она была мертва, Норм, я не убивал ее. Я не мог ее убить. Я был… Я безумно любил ее. Безумно…

Теперь все успокоились. Виатт неожиданно сел. Голова у него тряслась.

- Мы сейчас говорим о моей жене, Тревор. С моей репутацией и при сложившихся обстоятельствах надо выяснить все до конца. Вам лучше рассказать все. Вы сказали, что нашли Анджелу мертвой, - продолжал Дентон. - Как это случилось? Кто же выстрелил ей в живот, если не вы?

Тревор протестующе замахал руками.

- Я не знаю. Я не отрицаю, что приехал сюда, но я опоздал на пятнадцать минут! Я нашел ее на полу с вывернутыми внутренностями… Не знаю, как это случилось… Ружье лежало рядом. Может быть, она рассматривала ружье, пока ждала меня. Мог произойти несчастный случай.

- А у вас есть привычка оставлять ружья заряженными? - вежливо спросил Дентон, - Анджела никогда не умела отличать один конец ружья от другого.

- Я не знаю. Не знаю.

- А если она застрелилась случайно, почему же вы не сообщили полиции? Если вы невиновны в ее смерти, почему решили избавиться от ее тела?

- Кто бы мне поверил? - тихо спросил старик. - Мне пришлось бы еще объяснять, что она делала здесь в такое время. Если бы я мог убедить, что это не я убил ее, вся эта история… все дело не случилось бы. Я не хотел скандала. Я не хотел повредить Ардис и Норману…

- Не хотел скандала? - засмеялся Дентон. - А о чем вы думали, когда собирались удрать с чужой женой?

- Тогда я не думал об этом…

- Не хотели вредить Ардис и Норману. А вредить мне вы были не против? Кто же, по-вашему, стал бы подозреваемым номер один? Или вы об этом тоже не думали, Тревор?

- Нет, - прошептал старик. - Не думал. Я ни о чем не думал, Джим. Это чистая правда, клянусь богом. Я был испуган до смерти и безумен. Все время я думал о ее теле… и вернулся домой как ни в чем не бывало. Анджела приехала сюда на вашей машине. Мы собирались добраться до Буффало, сесть в самолет, а вашу машину оставить в аэропорту. Мы хотели дать вам телеграмму.

Старик замолчал. У Нормана Виатта все еще тряслась голова. Тим Макферсон любовался чучелом лисы.

- Вместо этого, - продолжал бормотать Тревор, - я использовал вашу машину для того, чтобы увезти отсюда ее тело… Я сбросил ее со скалы… и чемодан. А машину вернул в гараж. Домой я шел пешком со своим чемоданом. Было четверть седьмого, когда я добрался до своей спальни. Ардис спала. Я чуть не налетел на тебя, Норм. Ты вернулся буквально минут через пять после моего возвращения.

Но зять миллионера все еще никак не реагировал.

- Неплохое объяснение, - сказал Дентон. - Но и недостаточно хорошее. Моя машина проехала в ту ночь пятнадцать миль. Это как раз расстояние от моего гаража сюда и обратно. Так, как вы рассказали, быть не могло. Вы использовали для перевозки тела Анджелы какую-то другую машину.

- В-вы ош-шиб-л-лись, - заикаясь, пролепетал Тревор. - Д-другой м-маш-шины з-здесь н-не было.

- Когда я привез вас сюда, здесь были две машины, мистер Тревор, - неожиданно вмешался Макферсон.

- Вы ошиблись, вы ошиблись, - возбужденно повторял Тревор.

- Я уверен, что здесь были две машины, - твердо сказал Мак и повернулся к ним спиной.

Норман Виатт перестал трясти головой.

- Какая разница! - спросил он, не глядя на тестя. - Он же признался, что отвез тело.

- Да, - кивнул Дентон. - И не только тело Анджелы он отвез. Джордж Гест тоже лишился жизни. Он, как дурак, решил разыграть из себя полицию и попытался выследить убийцу. Тревор, вечером в день бала он видел вас в обнимку с моей женой в машине. Теперь я понимаю, почему Джордж не хотел назвать мне имя. Зная вас, он хотел точно убедиться в вашей вине. В этом была его ошибка. Он пришел к вам, чтобы проверить это, понял, что вы убили Анджелу, и вы убили и его.

- Нет, - застонал старик. - Нет, нет, нет…

- Я не понимаю, как Джеральд мог сделать это, Джим, - сказал Норм Виатт. Его голова снова начала трястись. - Я не видел Джорджа в ночь его гибели. В этом ты неправ, Джим. Должно быть, это был несчастный случай.

- Это не несчастный случай, - холодно сказал Дентон. - Ты хочешь покрыть своего тестя, Норм?

- Что ты имеешь в виду? - Виатт вцепился в кресло.

- Я знаю, как ты его любишь. Я знаю, что вся твоя карьера зависит от него. Откуда я могу знать, что ты не выгораживаешь этого старого донжуана?

- Выгораживаю?

- Да. Ты был с ним здесь в ту ночь, когда погиб Джордж. Если Тревор убил его и инсценировал несчастный случай, он не мог это сделать без твоей помощи. Джордж был крепким парнем. Одному с ним трудно было управиться.

Виатт открыл рот и снова закрыл. Он был совершенно изумлен.

- Я считаю, что вам лучше отправиться в полицию, - сказал Дентон, - и передать дальнейшее расследование специалистам. Мы поедем в машине Мака. А если вы захотите устроить еще один несчастный случай, не забывайте, что я не Джордж. - И Дентон вытащил из кармана свой пистолет. Тим Макферсон повернулся к ним и показал монтировку. Тревор, как мертвый, безвольно сидел на стуле, а Норман Виатт с недоверчивой улыбкой косился на пистолет в руке Дентона.

Дентон быстро проверил карманы их курток.

- Пошли, джентльмены.



Глава 24



Дентон приказал Виатту сесть рядом с Маком, а сам сел на заднее сиденье рядом с Тревором.

Машина быстро помчалась обратно в город.

- Не торопись, Мак, - сказал Дентон.

- Да, - буркнул Мак и сбавил скорость.

Свежий ночной воздух вернул Тревора к жизни.

- Но это же смешно, - раздраженно процедил он. - Мы с Норманом не гангстеры. Почему вы не уберете пистолет?

- Потому что два человека очень опасны, - ответил Дентон. - Я не хочу лишиться жизни, и Мак тоже.

Весь остальной путь до города они молчали.

Дежурил сержант Гарлей. Он недоверчиво уставился на Тревора и Виатта, когда Дентон кратко изложил ему суть дела.

- Черт возьми! - пробормотал сержант. - Я не знаю, что делать. Шеф на собрании, и мне не велено беспокоить его…

- Боб, мне все известно об этих «собраниях», - сухо сказал Дентон. - Может быть, Эджи еще не свалился с ног. Свяжись с ним.

- Не могу! - взмолился Гарлей тихо. - Ты же знаешь шефа, когда он выпьет. А может, и не знаешь. Дьявольская ночь. - Он посмотрел на часы. - Послушайте, мистер Дентон, я предлагаю позвонить окружному прокурору. Он скажет, что делать.

- Подожди.

По дороге в город Дентон имел время на размышление. В гипотезе о причастности Нормана Виатта к смерти Джорджа Геста было что-то не то. Возможно, он сказал правду. Во всяком случае, его реакция была вполне естественной. Может быть, есть другие объяснения?

И тогда Дентон понял, что, говорит Виатт правду или нет, алиби Тревора целиком зависит от него. Он задумался и неожиданно вспомнил еще кое-что: взгляд старого Тревора. Вспомнил свой визит в их дом, когда он сказал, что Джордж Гест мог быть в их охотничьем доме. Тревор был… как бы это сказать… ошеломлен. Да, ошеломлен. Что бы это могло значить?

- Подожди, Боб, подожди, - повторил Дентон, обращаясь к сержанту Гарлею. Он подошел к скамье и сел.

Что бы это могло быть? «Спокойно, - сказал себе Дентон, - спокойно, надо обдумать шаг за шагом…»

Он встал и, подойдя к столу сержанта, сказал:

- Прежде чем позвонить Кросби, ты можешь позвонить в другое место?

- Позвонить? Кому, мистер Дентон?

Дентон ответил ему.

Джеральд Тревор немедленно встал со скамьи.

- Я признаюсь, - твердо сказал он. - Это не был несчастный случай. Я убил Анджелу Дентон.

Норман Виатт тоже встал, опираясь на спинку скамьи.

- Джеральд! Ты сошел с ума. Сержант, он не знает, что говорит. Замолчи, Джеральд! Сержант, я требую, чтобы вызвали моего адвоката.

Сержант Гарлей растерялся.

- Звони, Боб, звони! - сказал Дентон.

- Но что я скажу, мистер Дентон?

- Но я же сказал, что это я убил ее! - заорал старик. - Почему вы не арестуете меня? Вы же полицейский!

- Не слушайте его! - кричал Виатт. - Джеральд, ради бога!

- Звони же, Боб, звони, - еще раз сказал Дентон.



Глава 25



Машину вел патрульный Пит Дрейвс. Его пассажирами были сержант Гарлей и Джим Дентон. В полиции остался Нед Бредшоу. Окружной прокурор Ральф Кросби должен был с минуты на минуту появиться там, но сержант и Дентон улизнули до его появления.

У дома Виаттов Дентон и Гарлей вышли, оставив Дрейвса ждать в машине.

Дентон нажал кнопку звонка у двери.

Дверь открыла Ардис Виатт. Она была одета точно, как женщина на обложке «Журнала мод», который держала в руках.

- Джим! - Она удивленно и тревожно уставилась на сержанта. - В чем дело? С отцом и Норманом что-нибудь случилось?

- Можно нам войти, миссис Виатт? - спросил сержант.

- Конечно, - хмуро ответила она.

Они вошли в дом и закрыли за собой дверь.

- Садитесь, пожалуйста, - сказала она, когда они вошли в гостиную. - Вы не ответили на мой вопрос. С отцом и мужем что-нибудь случилось?

- У них все в порядке, Ардис, - сказал Дентон.

- Хорошо, - облегченно вздохнула она. - Увидеть полисмена в такое время… Хотите выпить?

- Нет, мадам, - ответил сержант. - Я сержант Роберт Гарлей из управления полиции и пришел к вам по официальному делу.

- Звучит зловеще, сержант, - улыбнулась Ардис. Она села в кресло и свернула журнал в трубку. - Я нарушила правила движения?

- Лучше скажите вы, мистер Дентон, - сказал сержант.

Ардис Виатт нахмурилась.

- Ардис, - спокойно проговорил Дентон. - Последний раз, когда я был здесь, мы обсуждали передвижения Джорджа Геста в ночь его смерти. Ты сказала мне, что он здесь не был. Еще ты сказала, что весь вечер была дома, кроме пятнадцати минут, которые провела у соседки.

- Да, Джим, - она изумленно кивнула.

- Несколько минут назад я попросил сержанта Гарлея позвонить миссис Смит, у которой ты, по твоим словам, была. Миссис Смит ответила, что никогда не говорила тебе о новом платье и не звала тебя посмотреть его. Миссис Смит также сказала сержанту, что в течение этого визита в Риджмор ты ни разу не заходила к ней.

- Она так сказала? - Ардис пожала плечами. - Я не уверена, что понимаю все это, Джим. Почему полиция заинтересовалась моими отношениями с соседями?

- Потому, Ардис, что твой отец попал в тяжелое положение. Он только что признался в убийстве Анджелы. А Норман обвиняется окружным прокурором в убийстве Джорджа Геста.

Она не дрогнула. «Как статуя», - подумал Дентон. Потом она шевельнулась и провела кончиком языка по губам.

- Папа сказал, что он убил эту женщину? Он?

- Да, мадам, - кивнул сержант.

- Вы лжете.

- Нет, мадам.

Она на мгновение закрыла глаза, но тут же открыла их.

- Но вы же знаете, что он не делал этого. - Она смотрела на Дентона.

- Да, Ардис, я знаю. Теперь знаю. Я теперь все знаю.

- Ты?! - Это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

- Я знаю, что он старый, сломленный человек. Я знаю, что у него не осталось ничего, кроме отцовских чувств. Я знаю, что он приносит себя в жертву. Это патетично и благородно, но ты не должна допускать этого, Ардис.

Но она, казалось, не слышала.

- Не надо молчать, Ардис, - продолжал Дентон. - Если не ради меня, то ради отца. Ты расскажешь нам, что случилось?

Но она снова закрыла глаза.

- Хорошо, тогда я скажу тебе. После бала, когда мы были здесь, ты подслушала, что Анджела собирается бежать с каким-то мужчиной. Я тоже слышал это и вспомнил, что ты стояла справа от меня, и теперь я убежден, что и ты слышала этот разговор, но в отличие от меня ты слышала весь разговор. Ты услышала или догадалась о месте встречи. Они говорили шепотом, и голос мужчины ты не узнала. Ты не знала, что это шепчется твой отец. Ты подумала, что это твой муж.

Журнал выскользнул из ее рук и упал на пол. Она открыла глаза и машинально нагнулась за ним.

- Я не знаю, что навело тебя на мысль, что новым любовником Анджелы стал твой муж, а не кто-нибудь другой, - спокойно продолжал Дентон. - Возможно, ты следила долгое время, ожидая, когда Норман попадет в сети Анджелы. Она успешно окрутила многих. Она была моложе тебя и - прости меня, Ардис, - физически более привлекательна. У тебя, должно быть, разыгралось воображение, и ты решила, что Норман не устоял перед ней. Я не думаю, что это так, Ардис. Я не нашел реальных доказательств этого. Хотя, видит бог, я сам искал следы этого.

Ему показалось, что он услышал ее вздох.

- Ты очень любишь Нормана, Ардис. Зная, что Анджела переспала чуть ли не со всеми мужчинами в городе, ты, естественно, боялась за мужа. Ты была готова на все, чтобы сохранить семью. Даже на убийство.

Она посмотрела прямо на Дентона. Тот вздрогнул. Он никогда еще не видел такого пустого человеческого взгляда.

- Когда Норм поехал отвозить домой пьяного Кросби, ты решила, что все это игра, что он придумал это ради встречи с Анджелой. Я полагаю, что ты дождалась, пока твой отец поднимется к себе, и затем отправилась на машине к охотничьему дому. Ты приехала туда раньше Анджелы и стала ждать ее с ружьем в руках. Ты выстрелила в нее сразу же, как она вошла в дом?

Женщина с пустым взглядом отвернулась.

- Да, - бесцветным голосом ответила она.

Дентон удивился, почувствовав, как что-то мокрое упало ему на руку. Потом до него дошло, что это капает пот с его лица. Он достал платок и стал протирать лицо. Сержант Гарлей сидел на краю дивана и широко раскрытыми глазами смотрел на Ардис Виатт.

- Значит, ты сидела там с ружьем в руках и курила, ожидая появления Нормана. Тебе и в голову не могло прийти, что, пока ты была в своей спальне, твой отец собрал вещи в чемодан и ждал, когда ты уснешь. Он попал в неприятную историю, тайком улизнув из дома и не зная, что ты не спишь, а сидишь в охотничьем доме. Интересно, кто из вас был больше удивлен, когда Тим Макферсон привез его в охотничий дом? Отец наверняка был потрясен, увидев вместо любовницы дочь, которая убила ее.

С губ Ардис Виатт сорвалось что-то похожее на стон.

- Я могу себе представить, что испытали вы оба. Ты, потому что ни за что на свете не стала бы убивать Анджелу, если бы знала, что любовник, с которым она собиралась бежать, твой отец. А мистер Тревор - потому, что его любовница убита, а любимая дочь стала преступницей. Конечно, вернуть Анджелу он уже не мог, но мог спасти тебя, Ардис. И это именно то, что сделал твой отец. Он стал твоим сообщником.

- Нет! - воскликнула она.

- Да, - мягко сказал Дентон. - Разве это не так? Твой отец отвел в город мою машину, на которой приехала Анджела, и поставил ее в моем гараже. На счетчике прибавилось пятнадцать миль. Ты следовала за ним в своей машине, потому что иначе он не сумел бы вернуться обратно. Вернувшись в охотничий дом, вы устроили уборку, смыли кровь, избавились от тела Анджелы и ее чемодана. Вы успели вернуться домой до возвращения Нормана, который приводил в чувство Ральфа Кросби. Так было совершено убийство Анджелы. Теперь перейдем к Джорджу.

Ардис слушала молча и не сводила глаз с лица Дентона. Он продолжал:

- Джордж случайно видел твоего отца с Анджелой в машине. Я убедил его, что человек, которого он видел, является новым любовником Анджелы и, возможно, ее убийцей. Поэтому Джордж решил, что твой отец убил Анджелу. Вечером в прошлую пятницу, после того как он отвез домой Эммета Тейлора, Джордж явился сюда. Теперь я не верю, что он собирался в охотничий дом. Я думаю, Ардис, он знал, что твой отец и Норман уехали и ты была одна дома. Наверное, он хотел поговорить с тобой о своих подозрениях, прежде чем обратиться в полицию. Джордж был как раз таким парнем, от которого этого следовало ожидать. И конечно, он не знал, что, обращаясь к тебе, он подписывает собственный смертный приговор. Он не боялся тебя и хотел поговорить с тобой, а ты решила убить его. Но в это время твоего отца вообще здесь не было. Он понятия не имеет, что ты ответственна за смерть Джорджа. Несомненно, ты ни слова не сказала ни отцу, ни тем более Норману о том, что Джордж был здесь в пятницу. И только тогда, когда я обсуждал здесь вопрос о передвижениях Джорджа, твой отец мог догадаться, что, раз Джордж не появился в охотничьем доме, то, очевидно, ты убила и его тоже. Чем ты ударила его, Ардис?

- Что? - спросила Ардис Виатт.

- Я спрашиваю, чем ты ударила Джорджа Геста по голове? - настойчиво повторил Дентон. - И как тебе удалось тащить такого тяжелого мужчину?

- О, я сказала Джорджу, чтобы он отвез меня в охотничий дом и повторил отцу то, что рассказал мне. Он не хотел ехать, но я уговорила его. Я взяла с собой дорожную сумку и положила в нее тяжелую кочергу. За городом я попросила Джорджа на минуту остановиться. И ударила его. Потом подвинула его и сама села за руль. На Рок-Хилл-роуд я выскочила из машины. Вот и все, Джим. Разве я не умно придумала это?

- Боже мой! - воскликнул сержант Гарлей.

Дентон кивнул.

- Ты успела еще повернуть руль и захлопнуть за собой дверку, не так ли, Ардис? А ведь Джордж был еще жив. Правда?

- Да, - прошептала она.

- Я думаю, Ардис, что мог бы простить тебе все, кроме этого - оставить Джорджа одного умирать… Бог знает, как долго он умирал. Все, кроме этого, Ардис. Как ты вернулась домой?

- Пешком, - одними губами сказала она.

Дентон повернулся к ней спиной.

- Боб, позвони окружному прокурору. Так будет лучше. И позвони еще своему шефу. Мне надоело это чертово дело.

Дентон отправился домой пешком. Ночь была морозной, но небо чистое, и он шел под мириадами блестящих звезд.

Первым делом, войдя в дом, он налил полный стакан виски и выпил его спокойно, как воду.

Потом он подошел к телефону и набрал номер.

- Корин? - сказал он, когда она сняла трубку.

- Джим, - сонным голосом отозвалась она, - я только что легла спать. Сколько времени?

- Меньше, чем ты думаешь.



Коротко об авторе

Эллери Квин - литературный псевдоним двоюродных братьев американцев Дэниела Нэтана (Daniel Nathan) и Манфорда Лепофски (Manford Lepofsky). Оба родились в Бруклине (Нью-Йорк) в 1905 г.

Первый успех пришел к ним с детективом «Roman Hat Mystery» (1928), который они написали, приняв участие в конкурсе. Тогда же они сменили свои настоящие имена - Д. Нэтан стал Фредериком Дэннэем (Frederic Dannay), а М. Лепофски - Манфредом Ли (Manfred Bennington Lee). Роман вышел в свет под псевдонимом Эллери Квин; так же звали и его главного героя - сыщика-любителя, автора детективов, который на досуге помогает своему отцу, инспектору нью-йоркской уголовной полиции, в расследовании преступлений.

Впоследствии Эллери Квин стал серийным персонажем 39 романов, героем десяти художественных фильмов, цикла радиопьес, которые звучали в эфире еженедельно в течение десяти лет - с 1939 по 1948 г.

К середине 70-х гг. суммарный тираж романов Эллери Квина превысил 150 млн экз. При известной неравноценности разных периодов творчество Э. Квина считается классикой американского детектива.

В 1930- е гг. братья под псевдонимом Барнаби Росс (Barnaby Ross) издали еще одну серию, состоящую из четырех романов, с актером-детективом Друри Лэйном в главной роли. Ф. Дэннэй под своим настоящим именем Д. Нэтан опубликовал также автобиографический роман о детстве «The Golden Summer» (1953). Ф. Дэннэй был инициатором создания и основным издателем очень популярного журнала «Mystery League Magazine» (с 1941 -«Ellery Queen Mystery Magazine»), печатавшего детективные рассказы. Кроме того, он опубликовал ряд антологий и собрал крупнейшую библиотеку детективной новеллистики, находящуюся сейчас в университете штата Техас.

Ф. Дэннэй и М. Ли были сооснователями и сопрезидентами Американского клуба писателей детективного жанра - «Mystery Writers of America».

М. Ли умер в 1971 г., Ф. Дэннэй - в 1982 г.

Примечания



1



Ред - красный (англ.).

Оглавление

· Глава 1

· Глава 2

· Глава 3

· Глава 4

· Глава 5

· Глава 6

· Глава 7

· Глава 8

· Глава 9

· Глава 10

· Глава 11

· Глава 12

· Глава 13

· Глава 14

· Глава 15

· Глава 16

· Глава 17

· Глава 18

· Глава 19

· Глава 20

· Глава 21

· Глава 22

· Глава 23

· Глава 24

· Глава 25

· Коротко об авторе

Джеймс Хэдли Чейз



Бей и беги

Глава 1



Роджер Айткен был из той разновидности боссов, что всегда отделяют светскую жизнь от деловой.

Я попал к нему домой и познакомился с его женой только после того, как он упал с лестницы в Плаза Грилл и сломал ногу.

Меня никогда не трогало то, что он не приглашал меня к себе домой. По мне, так не может быть ничего хуже, чем руководитель, рассматривающий своих служащих как членов собственной семьи. Я всегда считал, что от босса, который приглашает сотрудников к себе на эти кошмарные ежемесячные обеды, где никто не смеет как следует выпить или поднять голос, нужно бежать как от чумы.

Роджер Айткен был совсем другим. Он был совершенным феодалом. Он нанимал людей с особой тщательностью, платил им на двадцать пять процентов больше, чем любое другое рекламное агентство, и если они не могли хорошо проявить себя в первую же неделю работы, то получали хорошего пинка и оказывались на улице. Айткен не давал права второй попытки: нет от тебя отдачи - вылетай!

Прежде чем начать работать в рекламном агентстве «Интернэшнл и Пасифик», крупнейшем и лучшем агентстве на побережье, возглавляемом Айткеном, я работал на маленькую дешевую компанию, одной ногой стоявшую в финансовой могиле, у босса, которого впоследствии препроводили в лечебницу для алкоголиков. Это было около двух лет назад. Однажды, когда я сидел за столом, сражаясь с проектом рекламы нового средства для мытья посуды, которое не способно было смыть с тарелки даже пятна от подливки, мне позвонила секретарша Роджера Айткена. Она сказала, что Айткен хочет поговорить со мной по личному вопросу и осведомилась, не могу ли я прийти к нему в контору около шести часов. Я, конечно, знал Айткена по той репутации, которую он завоевал в деловых кругах. Я знал, что он стоит во главе агентства, являясь доверенным лицом ряда крупных дельцов, и прекрасно справляется, получая весьма солидный доход. Естественно, я предположил, что он собирается предложить мне работу. И, так же естественно, подобная перспектива не могла не радовать меня: работа в «Интернэшнл» была предметом желаний каждого человека на побережье, связанного с рекламой.

В шесть, минута в минуту, я был в его приемной, а в пять минут седьмого стоял перед его столом, выдерживай обработку голубых глаз, пронизывающих меня насквозь до затылка, как горячий нож кусок масла.

Айткен был крупный мужчина, более шести футов ростом, массивный, хорошо сложенный. У него был узкий рот, крутой волевой подбородок типичного главы фирмы. Ему было лет сорок семь, в талии он был толстоват, но если это и был жир, то жир плотный, солидный. Он выглядел как человек, сохраняющий себя в хорошей форме. Он изучал меня секунд десять, потом поднялся и, протянув руку, сжал мою как тисками.

- Вы Честер Скотт? - Его голос прозвучал требовательно, а в приемной его можно было услышать, не прикладывая ухо к замочной скважине.

Не знаю, кем, по его мнению, я мог быть еще, если, прежде чем попасть в его кабинет, мне пришлось назвать свое имя по меньшей мере четырем клеркам.

Я сказал, что да, я Честер Скотт. Тогда он открыл папку, лежавшую на столе, и толстым пальцем полистал бумаги.

- Это ваша работа?

В папке было около двух дюжин вырезок - мои статьи из различных газет и журналов, которые я написал за последние четыре-пять месяцев.

Я подтвердил, что работа моя.

Он закрыл папку и начал кружить по комнате.

- Неплохо, - сказал он. - Я могу найти применение такому человеку, как вы. Сколько они вам платят?

Я сказал.

Он остановился и посмотрел на меня так, как будто не был уверен, правильно ли расслышал мои слова.

- А вы знаете, что заслуживаете большего?

Я сказал, что знаю.

- Так почему же вы ничего не предпринимали?

Я сказал, что в последнее время был слишком занят, чтобы что-то делать в этом плане.

- Работа для вас важнее денег, а?

- Не совсем так, - сказал я. - Просто я очень занят.

Он еще раз внимательно посмотрел на меня, потом подошел к столу и сел.

- Я буду платить вам на сто долларов в неделю больше, чем вы получаете сейчас. Можете приступать к работе в понедельник.

Вот так я начал работать в «Интернэшнл». А теперь, через два года после той встречи, я был вторым человеком после босса и подчинялся непосредственно ему. Деньги, которые я получал, два года назад могли казаться только голубой мечтой. У меня был «кадиллак» последней модели, бунгало с окнами на море и тремя спальнями, мальчик-филиппинец, смотревший за домом, и солидный счет в банке.

Не думайте, что я достиг всего этого, посиживая в кресле и куря сигареты. Если вы собираетесь работать на Айткена, то должны работать. В девять часов каждое утро, включая субботы, я сидел на своем рабочем месте, и бывали дни, когда я выходил из-за стола только в полночь. Если «Интернэшнл» платила хорошо, то и Айткен следил в оба за причитающимся ему. Думаю, что я никогда не работал так напряженно, но мне это нравилось. Кроме того, со мной работала хорошая команда: всех их выбирал сам Айткен, а это кое-что значило. Я восседал на вершине мира. Казалось, я прочно там уселся, но однажды все изменилось.

В один теплый июньский вечер вся моя жизнь внезапно взорвалась. Я допоздна задерживался в конторе. Было начало десятого. Со мной были только Пат Хенесси, моя секретарша, и Джо Феллоус, художник. Все остальные ушли домой. Мы работали над рекламой нового туалетного мыла. Это была серьезная работа с участием телевидения стоимостью в два миллиона долларов.

Феллоус показывал мне эскизы рекламных анонсов, которые он намеревался дать в еженедельных выпусках.

Материал был хорош. Пат и я увлеченно обсуждали его, когда зазвонил телефон.

Она подошла и взяла трубку.

Пат была очень симпатичная: высокая, длинноногая, с волосами цвета меди, с большими голубыми глазами и фигурой, слишком совершенной для реальной девушки. Ей было лет двадцать шесть, и голова у нее была на месте. Мы с ней работали в паре. Если бы она не подталкивала время от времени мою память, мне вряд ли удалось бы идти в ногу со всеми своими подчиненными, количество которых Айткен постоянно увеличивал.

Я не обращал внимания на то, что она говорила в трубку. Мы с Джо как раз корректировали один из его набросков. Меня не совсем устраивала девушка, которую он использовал в качестве модели.

- Слушай, Джо, если у девушки на самом деле такая грудь, - сказал я, - она прищемит ее в первой же вращающейся двери.

- В этом-то и состоит моя идея, - возразил Джо с присущей ему прямотой. - Это как раз то, что я хочу выразить. Я хочу, чтобы парни, как только посмотрят на мою рекламу, спросили себя: а что она будет делать, такая дамочка, попади она во вращающуюся дверь? Психологический прием.

Я швырнул в него наброском, но это не спасло меня от приступа смеха. Тут Пат повесила трубку и сказала своим тихим спокойным голосом:

- Мистер Айткен сломал ногу.

- Ну, если бы ты сказала, что он сломал шею… - начал Джон, но остановился, зевнув. - Ты, конечно, шутишь?

Пат взглянула на меня.

- Звонил дворецкий мистера Айткена, - сказала она. - Мистер Айткен поскользнулся на ступеньках Плаза Грилл. Он сломал ногу.

- Это как раз в стиле Р. А. - сказал бесчувственный Джо. - Он даже ноги ломает в высшем обществе. Не сказали, какую ногу?

- Будь добр, заткнись, Джо, - прервал я и спросил: - Где он? В больнице?

- Его привезли домой. Он хочет видеть тебя. Дворецкий сказал, чтобы ты приехал прямо сейчас.

Только тогда мне пришло в голову, что я даже не знаю, где живет Айткен.

- А куда ехать? - спросил я, вставая.

- У него маленькая хижина на Палм-бульвар, - сказал Джо с усмешечкой. - В домике двадцать четыре спальни и прихожая таких размеров, что может служить гаражом для автобусов; так, не о чем говорить - домишко на уик-энд.

Я игнорировал его высказывания, глядя на Пат.

- Гейблз, Палм-бульвар, - сказала она живо. - Третий дом справа.

Она начала открывать папки с рисунками и бумагами, вынимая некоторые из них и засовывая в отдельную папку.

- Что ты собираешься делать? - спросил я, уставясь на нее.

- Тебе это может понадобиться. Не думаю, чтобы Р. А. хотел тебя видеть только для того, чтобы ты мог пожать ему руку. Завтра заседание правления. Тебе придется его вести. Он захочет посмотреть бумаги, они все здесь. - И она протянула мне папку.

- Но он же сломал ногу! Ему не до деловых разговоров. Его мучает боль. Может быть, ему сделают укол.

- Я бы взяла их, Чес, - серьезным тоном сказала Пат. - Они тебе могут понадобиться.

Как оказалось впоследствии, она была права. Бумаги мне действительно понадобились.

Гейблз оказался огромным домом, стоящим в саду площадью в два акра, с видом на море и отдаленные горы. Я бы не сказал, что в доме двадцать четыре спальни, но по крайней мере десять там должно было быть. Я бы не отказался от такой виллы. Дом, которым не смогут не восхищаться ваши друзья, даже если втайне они вас ненавидят.

Слева от дома был внушительных размеров бассейн и гараж на четыре машины, где стояли «бентли», «кадиллак», «бьюик-фургон» и «форд».

Сад был полон розовых кустов, бегоний, петуний и еще каких-то цветов. Бассейн выглядел как-то одиноко, когда я ехал по усыпанной гравием дорожке: бассейн такого типа мог бы произвести наилучшее впечатление только в обрамлении красоток в бикини.

Я был слегка ошеломлен этим богатством. Я знал, что Р. А. Большой Босс, но не предполагал, что его доход может позволить ему нечто грандиозное и роскошное.

Я поставил машину, поднялся по двадцати мраморным ступеням, ведущим к парадной двери, и позвонил. После короткой паузы дверь отворилась и высокий плотный мужчина в одежде английского дворецкого вопросительно посмотрел на меня из-под белесых бровей. Позже я узнал, что его фамилия Уаткинс и что его вывезли из Англии за солидную сумму.

- Я Честер Скотт, - представился я. - Мистер Айткен ждет меня.

- Да, сэр. Сюда, пожалуйста.

Я последовал за ним через большой холл вниз по лестнице и вошел в комнату, очевидно, используемую Р. А. в качестве кабинета. В комнате стояли стол с диктофоном и четыре кресла. На полках вдоль стен разместилось множество книг.

- Как он себя чувствует? - спросил я, когда Уаткинс включил свет и приготовился скрыться в обширных апартаментах этого дома вместе со своей невозмутимостью и непроницаемостью.

- Его постарались окружить всеми удобствами, сэр. Не могли бы вы подождать несколько минут, пока я сообщу ему о вашем прибытии?

Он вышел, а я прошелся по комнате, разглядывая корешки книг.

Через некоторое время Уаткинс вернулся.

- Мистер Айткен готов вас принять.

Схватив объемистую папку, врученную мне Пат, я последовал за ним по коридору к лифту, который поднял нас на два этажа. Мы пересекли широкую лестничную площадку и подошли к двери. Уаткинс постучал, повернул ручку и отступил в сторону.

- Мистер Скотт, сэр.

Айткен лежал на кушетке. Комната выглядела большой и стопроцентно мужской. Окна, выходившие на освещенное луной море, были задернуты шторами.

- Входите, Скотт, - произнес он, и по напряженности в его голосе я понял, что он сильно раздражен.

Айткен держался так же, как и всегда, разве что странно было видеть его лежащим. Он курил сигарету, а по постели были разбросаны бумаги. Его освещала лампа над кроватью, вся же комната была погружена в полумрак.

- Как вам это нравится? Придвигайте стул. Я заставлю некоторых идиотов заплатить за это. Я послал своего адвоката обследовать эти ступеньки: это просто ловушка смерти. Я возбужу против них дело, но это не поможет моей ноге.

Придвинув стул, я сел. Я начал было выражать свое сочувствие, но он прервал меня.

- Оставьте, - сказал он раздраженно. - Незачем об этом говорить. Мне придется пролежать по меньшей мере недели четыре, если верить этому дурачку врачу. В моем возрасте и при моем весе ломать ноги становится опасным. Если я не буду беречься, могу остаться хромым, а мне этого вовсе не хочется. Так что мне придется торчать в постели. Завтра заседание правления. Вам предстоит вести его. - Он посмотрел на меня. - Как вы думаете, справитесь?

Тут было не до скромности.

- Скажите, как бы вы хотели, чтобы оно прошло, и я проведу его.

- Бумаги с вами?

Мысленно я поблагодарил Пат. Если бы я не послушался ее совета, сейчас мне пришлось бы молчать как глухонемому.

Я достал бумаги из папки и протянул ему.

Он пристально смотрел на меня секунд десять, потом на его лице появилось подобие улыбки.

- Знаете, Скотт, - проговорил он, беря бумаги, - вы отличный парень. Что заставило вас предположить, что я не буду лежать пластом и смогу заняться делами?

- Я просто не мог представить вас бездеятельным, мистер Айткен, - сказал я. - Вы не тот человек, которого легко уложить.

- Это верно.

Я видел, что сказал как раз то, что надо. Он положил бумаги и нагнулся вперед, чтобы стряхнуть пепел.

- Скажите, Скотт, у вас есть какие-нибудь сбережения?

Этот неожиданный вопрос озадачил меня, и секунду я молча смотрел на него.

- У меня чуть больше двадцати тысяч долларов, - сказал я.

Теперь была его очередь удивляться.

- Двадцать тысяч? Так много? - Он довольно засмеялся.

Впервые, с тех пор как я его знал, я видел его веселым.

- По-моему, я оставляю вам слишком мало свободного времени. Вам некогда тратить ваши деньги, ха!

- Это не так уж плохо, - ответил я. - Да и потом, большая часть этих денег досталась мне по наследству.

- Я объясню, почему я спросил об этом, - сказал он. - Мне надоело работать на кучку дураков. Я хочу основать свое собственное дело в Нью-Йорке. В течение следующих четырех недель «Интернэшнл» будет находиться в ваших руках. Я скажу вам, что делать, и вам придется выполнить это, и будут возникать ситуации, когда вы должны будете быстро принять самостоятельное решение, не консультируясь со мной. И вообще, вам не к чему беспрестанно звонить мне и спрашивать, что делать и как делать. Я объясню вам общее направление работы, а вы должны будете взять на себя детали. Если вы преуспеете в этом, я, вернувшись, предоставлю вам такой шанс, за какой, не задумываясь, ухватился бы любой деловой человек. Я сделаю вас своим партнером в Нью-Йорке, если вы захотите вложить свои деньги в дело. Это будет означать, что вы поведете дела в Нью-Йорке, покуда я буду возглавлять «Интернэшнл». Так каждый из нас сможет заработать кучу денег, Скотт, как вы думаете?

- Конечно. - Я подался вперед. Сердце у меня колотилось. - Вы можете на меня рассчитывать, мистер Айткен.

- Ладно, посмотрим. Управляйте сейчас «Интернэшнл» без ошибок, и вы будете приняты. Ошибетесь в чем-нибудь - лишитесь работы. Поняли?

В тот момент мне некогда было думать над тем, что может значить для меня подобное предложение, так как мы сразу же перешли к обсуждению предстоящего заседания правления, но позже, когда я смог спокойно все обдумать, я понял, насколько это было для меня важно. Это давало мне возможность подняться на ту ступеньку социальной лестницы, на которой находились Айткен и ему подобные, и рано или поздно обзавестись собственным делом. При вкладе в двадцать тысяч долларов, при тех возможностях, которые открывал рекламный бизнес Нью-Йорка, и при поддержке Айткена мне действительно, как он сам сказал, предоставлялся редкий шанс.

Я провел у Айткена два с половиной часа, обсуждая планы проведения заседания правления и ту часть работы по управлению агентством, которую он намеревался сделать в течение следующей недели сам. Пат дала мне все необходимые бумаги. Она ничего не упустила из виду, и это произвело на Айткена большое впечатление. Около половины двенадцатого в комнату вошла высокая худая женщина в черном шелковом платье. Позже я узнал, что это миссис Хеппл, экономка. Она прервала наши занятия.

- Вам пора немного поспать, мистер Роджер, - сказала она с выражением непреклонности в глазах. - Доктор Скалберг подчеркнул, что вы должны ложиться спать в одиннадцать, а сейчас уже на полчаса больше.

Я думал, что Р. А. пошлет ее к черту, но он этого не сделал.

- Этот чертов шарлатан, - пробормотал он, не глядя на нее и подталкивая ко мне бумаги. - Так. Ну, ладно. Проследите за всем, хорошо, Скотт? - Покуда я убирал бумаги в папку, он продолжал: - Позвоните мне, как только окончится заседание правления. Следите за Темплменом - от него можно ожидать неприятностей. Завтра вечером приезжайте ко мне. Для меня еще важно, чтобы вы правильно повели себя с Вассерманом. Этот аспект и косметическое мыло требуют постоянного внимания, не то мы многое потеряем.

Я сказал, что позабочусь обо всем, пожелал ему приятных сновидений и ушел.

Я подошел к лифту и нажал кнопку вызова, но лифт не двигался. Очевидно, тот, кто пользовался им в последний раз, не закрыл внизу дверь. Я решил воспользоваться лестницей.

На полпути я оказался на площадке, на которую выходило несколько дверей. Одна из них была распахнута, из нее вырывался свет, падая на бело-зеленый ковер ярким треугольником. Этот толстый ковер на ступеньках заглушал мои шаги. Наверное, поэтому она и не слышала, что я спускаюсь.

Она стояла босиком перед огромным зеркалом, любуясь собой, чуть склоня голову набок. На ней была одна коротенькая распашонка, едва прикрывающая колени. Она была самым красивым существом, которое я когда-либо видел. Может быть, ей было года двадцать два, хотя я не дал бы больше двадцати. Она была молодой, красивой и свежей, и все в ней приводило в восторг, начиная от тяжелых длинных волос и кончая маленькими босыми ступнями.

Ее вид зажег во мне ту искру, которая тлела с тех самых пор, как я почувствовал себя мужчиной, и которую до сегодняшнего дня не удалось по-настоящему раздуть еще ни одной женщине.

Искра эта вспыхнула с такой силой, что совершенно вышибла меня из колеи и зажгла внутри пламя. Я почувствовал внезапную сухость во рту, гулкие удары сердца и затрудненное дыхание.

Я неподвижно стоял в темноте, глядя на нее, и понимал, что никогда еще не видел я женщины, которую желал бы так отчаянно, как эту.

Может быть, она инстинктивно почувствовала, что за ней наблюдают, но, так или иначе, она внезапно отступила в сторону, исчезнув из поля моего зрения, и дверь захлопнулась.

Секунд десять я стоял неподвижно, уставясь на закрытую дверь. Потом спустился в холл. Только там я остановился, чтобы достать платок и вытереть мокрое от пота лицо.

Уаткинс вышел из прихожей.

- Сегодня теплый вечер, сэр, - сказал он, сверля меня своим острым опытным взглядом. - Вы без шляпы?

Я положил платок в карман.

- Да.

- Вы на машине, сэр?

- Да.

Я направился к двери. Он открыл ее.

- Доброй ночи, сэр.

Я ответил и вышел в теплую тишину ночи. Я был рад наконец забраться в свою машину и сесть за руль.

Хотя она и была лет на двадцать пять моложе Айткена, я был уверен, что она ему не дочь и не любовница. Я всем нутром чувствовал, что она его жена, и сознание этого пронизывало меня острой болью.

Я мало спал в ту ночь. О многом надо было подумать. О предложении работать в Нью-Йорке, которое, я знал, вряд ли для меня подвернулось бы дважды. О завтрашнем заседании правления, которое могло принести массу неожиданностей.

В агентстве «Интернэшнл и Пасифик» было пять директоров. Четверо из них, банкиры, были всегда заодно и смотрели в рот Айткену. Пятый член правления, адвокат Селивин Темплмен, был надоедливым всезнайкой, и мысль о том, что придется сражаться с ним, серьезно меня беспокоила.

Кроме того, был еще и Джо Вассерман - крупнейший телевизионный продюсер на тихоокеанском побережье. Он был одним из важнейших наших клиентов, на него мы больше всего трудились, и он прекрасно это знал. Каждый раз он угрожал, что заберет заказ и отдаст его какому-нибудь другому агентству, но пока нам удавалось все улаживать. Айткен всегда сам имел с ним дело.

Теперь мне придется управляться с этим, что меня очень волновало.

Еще я думал о том, что с завтрашнего дня, в течение, возможно, четырех недель, я буду боссом «Интернэшнл», имея в подчинении сто пятьдесят мужчин и женщин и обслуживая двести трех клиентов, которые могли писать или звонить по своим вопросам в любое время и требовать от меня немедленного их разрешения.

До сих пор это меня не волновало, ибо я знал, что, если ситуация станет сложной, я всегда могу пойти к Р. А. и препоручить все трудности ему. Я и теперь мог бы, конечно, так поступить, но я знал, что, сделай я так, он вряд ли останется доволен. Человек, у которого сломана нога, не захочет возиться с каждой ерундой, за исключением проблем, требующих самого срочного решения. И это тоже меня беспокоило.

Я лежал в постели, в окно падал лунный свет, волны с шумом выплескивались на берег. Все мои проблемы казались мне очень сложными, пока я как следует к ним не присмотрелся. И тогда я понял, что действительная причина кроется в том, что в глазах у меня все время стоит жена Р. А. - такая, какой я. видел ее перед зеркалом.

Вот что не давало мне уснуть - воспоминание о том, как она убирала свои тяжелые каштановые волосы с белых плеч, силуэт ее груди под легкой распашонкой, ее юная свежая красота и понимание того, что она жена Айткена и при этом до боли нужна мне.

Почему Айткен женился на молоденькой девушке, годившейся ему в дочери? Я все время задавал себе этот вопрос. И что более важно: почему она вышла за него? Может ли молодая девушка полюбить такого человека, как Р. А.?

Не думайте, будто я не старался избавиться от всех этих мыслей. Я прилагал все усилия, чтобы не думать о ней. Я говорил себе, что она жена Р. А. и потому священна. Она не для меня. Она не может быть моей, я сошел с ума, если думаю о ней так. Но ничего не помогло. Я не мог выкинуть ее из головы.

На следующее утро я приехал в контору после девяти. Я вошел в здание, как раз когда Пат вызывала скоростной лифт, и мы поехали вместе. Нас прижали к стене, другие служащие окружали нас, и мы улыбались друг другу, но не разговаривали, так как кругом были уши, которые могли нас услышать.

О нью- йоркском проекте я рассказал ей только у себя в кабинете.

- О, Чес, замечательно! - воскликнула она. - Меня всегда удивляло, почему он до сих пор не основал собственного дела в Нью-Йорке. Подумать только, ты будешь возглавлять агентство!

- Это пока не точно. Я могу на чем-нибудь споткнуться. Даже и думать не смей, ибо я могу еще выйти из игры.

- Здесь все будет в порядке. Ты справишься. Не думай о неудаче.

- Я бы хотел, чтобы ты работала со мной в Нью-Йорке, Пат. Без тебя я не справлюсь с работой.

У нее загорелись глаза, когда она ответила:

- Тебе просто не удастся от меня избавиться. Я всегда мечтала работать там.

Я просматривал почту, когда вошел Феллоус.

- Привет, босс, - сказал он, улыбаясь. - Как вел себя старик?

- Разница только в том, что он лежал, а не похаживал взад-вперед, - ответил я. - Слушай, Джо, я занят. Через несколько минут заседание правления. Что ты хотел?

Джо сел на угол моего стола.

- Расслабься, парень. Подумаешь, заседание правления. Я хочу услышать, что старик воет от боли. Мне нравится думать, что он страдает. Клянусь, что он визжал, как поросенок.

- Нет, не визжал. Он истинный стоик. Уж извини, что огорчаю тебя, Джо, но теперь, если ты заткнешься, я продолжу разбор почты.

Джо не двинулся с места. Он уставился на меня с удивлением.

- Ты выглядишь взволнованным. Что тебя беспокоит?

Я работал с ним два года, он мне нравился. Он был лучшим дизайнером в агентстве. Часто он говорил, что ему бы больше хотелось, чтобы боссом был я, а не Айткен, и что, если я надумаю открыть свое дело, он будет работать у меня.

Так что я рассказал ему о нью-йоркском варианте.

- Отлично! - сказал он, когда я кончил. - Ты, Пат и я составим потрясающую группу. Если ты не добьешься этой работы, Чес, я тебя задушу.

- Ну, в таком случае я, конечно, приложу все усилия, - пошутил я.

Он слез со стола.

- Ты видел жену Р. А., когда был у него?

Я почувствовал, что мне становится жарко. Я в это время собирал какие-то бумаги, иначе, наверное, выдал бы себя с головой.

- Жену? - Я старался, чтобы голос мой звучал нормально. - Нет, не видел.

- О, ты много потерял. Лакомый кусочек! Я только однажды ее видел, но с тех пор она переполняет мои мечты.

К этому времени я уже достаточно овладел собой, чтобы поднять глаза и выдержать его взгляд.

- Что в ней такого особенного?

- Подожди, вот увидишь ее, поймешь, что задал самый глупый вопрос года. Что в ней особенного? Во-первых, в одном ее мизинце больше чувственности, чем в любой из девушек, которых я когда-либо видел. Ей наверняка не больше двадцати, а какая красотка! Меня убивает мысль о том, что она замужем за этим пропитанным виски, бесчувственным старым прокисшим зайцем.

- Откуда ты знаешь, может быть, она счастлива с ним?

- Если бы ты был молодой и красивой девушкой, ты был бы счастлив, живя с Р. А.? - ехидно спросил Джо. - Это, конечно, обычная история. Единственная вероятная причина, почему она вышла за него, это его чековая книжка. Ну вот, теперь она живет в доме с двенадцатью спальнями. Теперь Р. А. в ее полном распоряжении. Но я уверен, что она не может быть счастлива.

- А знаешь, что самое занятное: я никогда не слышал, что у него есть жена. Откуда она взялась?

- Понятия не имею. Может, из первого ряда какого-нибудь церковного хора. Он женился на ней примерно за год до того, как ты начал у нас работать, - сказал Джо. - То есть ей было едва семнадцать, когда он ее подцепил, заговорив ей зубы. Во всяком случае, советую тебе на нее посмотреть. Она действительно того стоит.

- Может, ты наконец перестанешь болтать и уберешься отсюда? - сказал я. - У меня всего десять минут до начала заседания.

Тогда у меня не было времени осмыслить то, что сказал Джо, но позже я серьезно задумался над этим. Было неприятно думать, что она вышла за Р. А. из-за его денег. Я чувствовал, что Джо был прав. Других причин этого замужества быть не могло.

Около трех я позвонил Айткену. Чувствовал я себя так, словно меня отжали в центрифуге. Заседание правления оказалось серьезнее, чем я предполагал, а Темплмен, обнаружив, что Айткена нет, открыл огонь из всех орудий. Но я справился с ним и со всеми остальными членами правления. В конце концов я заставил их согласиться с предложениями, на которых настаивал Айткен, а это уже была победа.

Итак, я позвонил Р. А., даже не заходя к себе в контору, и едва звонок успел прозвенеть в его доме, как я услышал щелчок и женский голос:

- Алло? Кто говорит?

Я почувствовал, что это она, и от звука ее голоса у меня сперло дыхание. Я так и сидел неподвижно, с трубкой у уха, слушая ее мягкое дыхание.

- Алло? Кто это говорит? - еще раз спросила она.

- Это Честер Скотт, - удалось выговорить мне. - Могу я поговорить с мистером Айткеном?

- Мистер Скотт? - сказала она. - Ну конечно. Подождите у телефона, пожалуйста. Он ждет вашего звонка.

- Как он себя чувствует? - спросил я, потому что хотел слушать этот низкий волнующий голос.

- У него все хорошо. - Было ли это плодом моего воображения, но мне показалось, что особого энтузиазма по этому поводу в ее голосе не слышалось. - Доктор им очень доволен. - Она переключила телефон, и через несколько секунд я услышал голос Р. А.

Глава 2



Я добрался до Гейблз после восьми. Пока ехал, я гадал, увижу ли ее опять. Мысль о ней вызывала сухость во рту и заставляла часто и нервно биться мое сердце.

Подъехав, я увидел, что кто-то выключил освещение в саду и подсветку бассейна, но в белом свете луны дом все же выглядел впечатляюще.

Я оставил машину у парадного въезда, поднялся по ступенькам и позвонил. После обычного промедления, Уаткинс открыл мне дверь.

- Добрый вечер, сэр, - сказал он. - Хороший вечер сегодня.

- Да, - сказал я и прошел мимо него в холл. - Как чувствует себя мистер Айткен?

- Вполне хорошо. Правда, сегодня он немного нервничает. Если я могу дать вам совет, я бы не задерживался дольше, чем это необходимо.

- Я постараюсь освободить его как можно скорее.

- Вы очень любезны, сэр.

Мы поднялись в лифте. Старик тяжело дышал, и я слышал слабое потрескивание его накрахмаленной рубашки при каждом вздохе.

Айткен сидел в постели, зажав в зубах сигару. На коленях у него лежала пара финансовых отчетов, карандаш и исчерканный блокнот. Казалось, у него небольшой жар. Лампа, стоявшая возле кровати, освещала капли пота на лбу. Углы рта были опущены, взгляд мрачный. В прошлый раз он выглядел лучше.

- Входите, Скотт, - произнес он, и тон его предупредил меня, что беседовать будет трудно.

Я подошел к кровати и сел в кресло.

- Как нога? - спросил я, сосредоточившись на открывании портфеля, который принес с собой.

- Все в порядке. - Он смахнул отчеты с постели на пол. - Хамильтон позвонил мне. Сказал, что вы хорошо поработали на заседании.

- Я рад, что он такого мнения на этот счет. Не очень-то мне удавалось сдерживать Темплмена.

Рот Айткена сложился в улыбку.

- Вы хорошо с ним расправились. Хамильтон мне рассказал. Старый дурак получил гвоздь в стул. Эскизы с вами?

Я протянул их.

- Пока я читаю, выпейте и налейте мне. - Он указал туда, где на столике стояла целая коллекция бутылок и стаканы. - Дайте мне виски. - По его интонации я понял, что лучше не спорить, так что подошел к столику и приготовил два виски. Потом вернулся и протянул ему один из стаканов.

Он внимательно посмотрел на него и нахмурился. Он был сердит как черт.

- Я же сказал, виски. Вы что, не слышали?

Я возвратился к столику, налил еще виски и принес. Он взял стакан, опять внимательно посмотрел на него и залпом выпил. Некоторое время он держал стакан в руке, глядя поверх моей головы, потом протянул его мне.

- Налейте мне еще и садитесь.

Я налил ту же дозу, поставил стакан на столик возле него и сел.

Мы посмотрели друг на друга, и неожиданно он засмеялся.

- Не обращайте на меня внимания, Скотт. Когда сломана нога, становишься беспомощным. В этом доме существует заговор обращаться со мной как с тяжелобольным. Я ждал целый день, чтобы вы пришли и дали мне выпить.

- Мне кажется, что более вредного желания для вас сейчас не может быть.

- Вы так считаете? - Он засмеялся. - Предоставьте мне судить об этом. - Он взял наброски. - Курите, если хотите.

Я зажег сигарету и отпил из стакана.

Просмотр и чтение текстов заняло у него минут десять, потом он положил их себе на колени и выпил еще.

- Хорошее начало, - сказал он. - Более того, я бы сам не смог со всем справиться лучше. Продолжайте в том же духе, и работа в Нью-Йорке ваша.

Это был стоящий приз.

- Теперь давайте посмотрим, как вы будете использовать деньги, полученные от них, - продолжал он. - Ваши предложения?

Я готовился к такому вопросу и обсудил его с заведующими отделов. В течение следующих тридцати минут я высказывал свои соображения по этому поводу. Он лежал неподвижно, потягивая виски и время от времени кивая головой. Я был абсолютно уверен, что говорю то, что нужно. Когда я закончил, он сказал:

- Неплохо, совсем неплохо. Но теперь я предложу вам лучший способ ведения дела.

Теперь была моя очередь слушать, и это был для меня настоящий урок. Он использовал все мои идеи, но чуть-чуть в другом аспекте, и я сразу увидел свои ошибки. Мой способ был куда более дорогостоящим. Его вариант давал нам выгоду в десять процентов, что говорило о том, что он был лучшим бизнесменом, чем я.

Но к этому времени часы уже показывали больше девяти, и я вспомнил, что мне говорил Уаткинс о нежелательности продолжительного визита.

- О’кей, сэр, - сказал я и начал укладывать бумаги в папку. - Я займусь всем этим. А теперь, если вы не возражаете, я исчезаю. У меня в десять свидание.

Он засмеялся.

- Вы обманщик, Скотт. Вы послушались этого старого дурака Уаткинса. Ну ладно. Можете ехать. Завтра в восемь приезжайте проведать меня.

Он прикончил свое виски и, ставя стакан, спросил:

- У вас есть девушка, Скотт?

Вопрос поразил меня. Я даже выронил из рук несколько бумаг. Нагнувшись, чтобы поднять их, я сказал:

- Ни одной более или менее постоянной, если вы это имели в виду.

- Я не о том. Мужчине время от времени нужна женщина. Не позволяйте им увлекать себя, а пользуйтесь ими. Вот для чего они существуют. - Циничность его тона разозлила меня. - Я не требую, чтобы вы все время работали. Я хочу, чтобы вы отдохнули, расслабились. Надеюсь, у вас достаточно жизненного опыта, чтобы знать, что женщина может быть лучшей формой отдыха, в том случае, конечно, когда вы не позволяете ей подцепить вас на крючок. Позвольте ей это, и вы пропащий человек.

- Да, сэр, - сказал я и засунул бумаги обратно в папку. Я был удивлен. От него я не ожидал подобных высказываний. - Завтра в восемь я буду у вас.

Он откинулся на подушки, внимательно глядя на меня.

- Вы можете отдыхать весь уик-энд. В пятницу вечером вы мне не нужны. Позвоните в понедельник утром. Что у вас сегодня? Составляйте планы на уик-энд, Скотт. Я хочу, чтобы вы отдохнули. Вы играете в гольф?

Я сказал, что играю.

- Прекрасная игра, если не принимать ее всерьез. Гольф - как женщина. Отнеситесь к тому или другому серьезно, позвольте хоть одному из них впасть вам в душу, и вы погибли. Вы прилично играете?

Я сказал, что в лучшие дни выбиваю семьдесят два.

Он уставился на меня так, как будто впервые видел.

- Э, да вы отличный игрок!

- Еще бы мне им не быть. Я играю с пяти лет. Мой старик был помешан на гольфе. Он даже мать приобщил к этому. - Я направился к двери. - Завтра в восемь я приеду.

- Приезжайте, Скотт. - Он все еще внимательно смотрел на меня, его глаза поблескивали. - И поиграйте в гольф на уик-энд. - Его тяжелый рот сложился в маленькую неприятную улыбочку. - И еще найдите себе хорошенькую девочку на ночь: гольф и женщина - лучшее в мире средство отдыха.

Я был рад вырваться наконец из комнаты. От его цинизма во рту у меня был неприятный привкус, и я колебался - воспользоваться ли лифтом или пойти по лестнице. Потом у меня в мозгу возникла картина того, как она стояла перед зеркалом, и я пошел к лестнице.

Там я остановился и взглянул на этаж ниже. Было темно, и меня пронзила боль разочарования. Потом я осознал, что всего десять минут десятого. Вряд ли она могла быть у себя в спальне в такое время.

Я вернулся, вошел в лифт и спустился вниз.

Уаткинс ждал меня в холле.

- Мне кажется, мистер Айткен выглядит сегодня плоховато, - сказал я, направляясь вместе с ним к выходу.

- У него небольшая температура, сэр. Я думаю, этого следовало ожидать.

- Да. Завтра я опять приеду.

- Я уверен, что мистер Айткен всегда с нетерпением ждет ваших визитов.

Я пожелал ему всего хорошего и вышел в душную лунную ночь. Тяжелая дверь закрылась за мной.

Медленно спустившись по ступенькам, я пошел к тому месту, где оставил свой «кадиллак». Когда я был на последней ступеньке, то повернулся и посмотрел на окна. Все они, кроме комнаты Айткена, где горел свет, слепо поблескивали, уставясь на меня. Я гадал, где она может быть. Не было ее дома вовсе или она была где-то в задних комнатах?

Весь день я ждал возможности увидеть ее. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не остаться стоять здесь, глядя на окна в надежде, что в одном из них вдруг загорится свет и я ее увижу.

Но я знал, что миссис Хеппл или Уаткинс могут наблюдать за мной из тьмы какого-нибудь окна. Поэтому я направился к машине, открыл дверцу, бросил папку на заднее сиденье и сел за руль.

Она была там! Сидела рядом со мной, зажав руки между колен. Хоть в машине и было темно, я видел силуэт ее головы, чуть склоненный набок; она смотрела на меня. Я знал, что это она. Это не мог быть никто другой, иначе я не чувствовал бы того, что почувствовал в тот момент. Мое сердце не билось бы так.

Секунд десять я смотрел на нее не отрываясь, ощущая легкий запах ее духов и слыша ее учащенное мягкое дыхание, и в эти секунды для меня больше ничего не существовало.

- Привет, - сказала она. - Я удивила вас? Не думала, что вы выйдете так скоро.

- Пожалуй, вы действительно меня удивили. - Голос мой звучал сипло. - Я не ожидал…

Она засмеялась.

- Это ваша машина?


- Да.


- Отличная машина. Я помешана на машинах. Когда я увидела вашу, почувствовала, что должна забраться внутрь… Она мне нравится больше, чем «бентли» Роджера. Уверена, что и скорость у нее больше.

- Да, это скоростная машина.

Она откинулась на спинку сиденья и посмотрела на потолок. Лунный свет, проникавший сквозь открытое окно, осветил ее профиль. От ее красоты дух захватывало.

- Роджер рассказывал мне о вас, - сказала она. - Он говорил, что вы будете его новым партнером.

- Это еще не точно.

Я сидел выпрямившись, крепко сжав руки на коленях. Я все еще не мог прийти в себя от того, что она здесь и говорит со мной, как будто знала меня всю жизнь.

- Он сказал, что это точно. Вам бы хотелось жить в Нью-Йорке?

- Очень.

- Я бы тоже хотела там жить. - Она подняла руки и сцепила их за головой.

Я видел, как ее грудь поднялась под тонкой шерстью свитера.

- Наш Палм-Сити отчаянно скучный городишко, вам не кажется?

- Думаю, он должен казаться таковым в вашем возрасте.

Она повернула голову и посмотрела на меня.

- Вы говорите так, как будто вы старый, но вы же не такой. Вам ведь нет еще тридцати, правда?

- Мне тридцать один.

- Вы, должно быть, очень умный. Роджер говорит, что вы вкладываете в дело двадцать тысяч долларов. Когда вы успели заработать такие деньги, если вам всего тридцать один год?

- Большую часть этих денег оставил мне отец. Остальные я скопил.

- И вы хотите все эти деньги вложить в дело Роджера?

Меня поражали ее спокойные прямые вопросы.

- Вы кажетесь очень заинтересованной, - сказал я.

- Я действительно интересуюсь. - Она повернула голову и улыбнулась. - Меня всегда интересовало, как мужчины делают деньги. Единственно верный способ для девушки стать богатой - это выйти замуж. Мужчины могут ходить на работу и делать деньги. Мне кажется, это более достойный способ. Конечно, вам повезло, что отец кое-что оставил, не так ли?

- Думаю, да.

Потянувшись, она села прямо и положила руку на приборный щит.

- Мне нравится эта машина. Научите меня водить?

- Да тут нечему учить. - Голос у меня дрожал. - Эта машина с автоматическим управлением. Вы только нажимаете на стартер, а она едет сама.

Она посмотрела на меня.

- Хотите верьте, хотите нет, но я никогда в жизни не водила машину. Роджер не разрешает мне трогать ни одну из его машин, а у него их четыре.

- Почему?

- Он страшный собственник. Если я хочу куда-нибудь поехать, мне приходится брать велосипед. Фантастика, да? Мотивирует он это тем, что я не умею водить. Если бы я научилась водить, он вынужден был бы давать машину. Вы научите меня?

Я ответил без колебаний:

- Конечно, если вы этого хотите.

Она обхватила колени руками и подтянула их к подбородку. Теперь я разглядел, что на ней были светлые брюки.

- Я хочу этого больше всего на свете. Можете научить меня сейчас или вы чем-нибудь заняты?

- Вы имеете в виду прямо сейчас?

- Да, если вы располагаете временем.

- Что ж, хорошо. Нам лучше поменяться местами. - Я хотел выйти из машины, но она положила руку мне на рукав. Прикосновение ее пальцев теплой волной отозвалось у меня в крови.

- Не здесь. Нас могут увидеть и скажут Роджеру. Давайте поедем куда-нибудь, где нас никто не увидит.

- Кто может нас здесь увидеть?

- Миссис Хеппл или Уаткинс. Вы видели миссис Хеппл?


- Да.


- Она мне не нравится. Она ябеда. Вам не кажется, что она ябеда?

- Не знаю. Я увидел ее впервые вчера вечером. Я с ней даже не говорил.

- Она мне не доверяет. Ей нравится доставлять мне неприятности. Роджер ее слушается.

Внезапно я понял всю опасность сложившейся ситуации.

- Но если мистер Айткен не хочет, чтобы вы научились водить?…

Она положила свою руку на мою, и это заставило меня замолчать.

- Только не говорите мне, что вы тоже из тех, кто его боится. Если и вы боитесь, я найду кого-нибудь еще, кто научит меня водить машину.

- Дело не в том, что я его боюсь. Но мне не очень хочется поступать вразрез с его желаниями.

Она чуть склонила голову набок и вопросительно смотрела на меня.

- А мои желания для вас ничего не значат?

Мы посмотрели друг на друга, потом я включил мотор.

- Если вы хотите научиться водить машину, я научу вас. - Сердце у меня готово было выскочить из груди.

Я перевел рычаг управления на отметку «ход» и нажал газ. Автомобиль рванулся вперед как пуля, выпущенная из ружья. У ворот я притормозил, а когда завизжали шины, вывел машину на шоссе и снова увеличил скорость. Минут пять я ехал быстро - стрелка спидометра колебалась около девяноста, потом сбавил скорость, свернул на боковую дорогу и остановился.

- О! - воскликнула она. Казалось, она слегка задыхается. - Вы умеете водить машину! Я никогда так быстро не ездила.

Я вышел из машины и обошел ее.

- Двигайтесь, - сказал я, открывая боковую дверь. - Сидя здесь, машину водить невозможно.

Она передвинулась на сиденье, а я забрался внутрь и сел на ее место. Сиденье еще сохраняло тепло ее тела, и ощущение этого тепла заставило мою кровь быстрее бежать по жилам.

- Смотрите, это просто. Вот рукоятка сцепления. Все, что вам нужно сделать, это чуть-чуть сдвинуть ее вниз, вот так, потом вы нажимаете правой ногой на педаль. Если хотите остановиться, снимите ногу с этой педали и нажмите на ту большую, что слева от вас. Это тормоз.

- О, это просто, - сказала она и в ту же минуту отвела вниз сцепление и сильно нажала на газ. Автомобиль рванулся так, словно сошел с ума. Она не имела ни малейшего представления о том, как водить машину. Я сомневаюсь, что она хотя бы смотрела, куда едет. Секунды две или три я сидел в шоке и ничего не мог сделать. В эти секунды мы соскочили с дороги и взобрались по травянистому откосу, прошлись по нему задним скатом и снова вылетели на дорогу. Когда мы стремительно стали приближаться к ограждению на другой стороне шоссе, я выхватил у нее руль и выровнял машину.

- Снимите ногу с педали газа! - заорал я, и мне удалось сбросить ее туфлю с педали. Все еще держа руль, я нажал на тормоз и резко остановил машину. Нам оставались считанные секунды. Еще чуть-чуть - и мы бы разбились.

Я выключил мотор и повернулся к ней.

Лунный свет падал в открытое окно, и я ясно ее видел. Она не казалась даже взволнованной, спокойно улыбалась и выглядела так привлекательно, что у меня дух захватывало.

- Сильная машина, - произнесла она. - Я немножко перестаралась с газом, да? Не надо было так сильно жать на педаль? Давайте попробуем еще.

- Сейчас, подождите минутку, - сказал я. - Это жестокий способ самоубийства. Не нажимайте…

- Поняла, - нетерпеливо перебила она. - Не надо объяснять. Я слишком сильно нажала на педаль. Давайте еще попробуем.

- Смотрите, пожалуйста, на дорогу, когда ведете машину. Основная задача в том, чтобы ехать прямо.

Она бросила на меня быстрый взгляд и засмеялась.

- Я растерялась от неожиданности, - сказала она. - Я не предполагала, что она такая мощная.

Вторая попытка оказалась чуть более успешной. Во всяком случае, нам, хоть и с трудом, удалось избежать столкновения с идущей навстречу машиной.

Остановившись на обочине, она сказала:

- А это занятно. Мне нравится водить. Еще чуть-чуть, и я смогу ездить сама. Вы будете иногда давать мне свою машину, если Роджер не позволит мне брать его?

- Вам нужно взять еще несколько уроков, прежде чем вы сможете ездить самостоятельно.

- Ну а когда я смогу, вы дадите мне машину?

- Хорошо. Только сложно будет утрясти вопрос времени. Я езжу на ней каждый день на работу.

- Но может быть, когда я захочу поездить, вы воспользуетесь автобусом?

- Это мысль, конечно, но нельзя сказать, чтобы я страстно желал ездить на автобусе. Кроме того, в рабочее время мне тоже очень часто бывает нужна машина.

- В особо важных случаях вы ведь можете поехать на такси, не так ли?

- Думаю, что могу.

Она посмотрела на меня.

- Вы хотите сказать, что не намерены давать мне машину, не так ли? - тихо произнесла она.

Если бы только она знала, что я готов был дать ей машину в любую минуту. Вот до чего уже я был в ее власти.

- Нет, - сказал я. - Я просто беспокоюсь из-за того, что вы можете сбить кого-нибудь или кто-нибудь собьет вас. Вам нужно пройти большую практику, прежде чем вы сможете ездить сами. А куда вы хотите поехать самостоятельно?

- Никуда конкретно. Просто хочу водить машину. Хочу ехать быстро, чтобы ветер свистел в ушах.

- О’кей. Когда вы научитесь свободно водить, можете брать мою машину.

Она положила свои руки на мои. Прикосновение ее прохладной кожи снова обожгло меня.

- Вы серьезно?

- Конечно.

- Я смогу брать машину, когда захочу? Нужно будет только позвонить вам и сказать, что она мне нужна, и вы позволите мне ее взять?

- Да, это все, что вам нужно будет сделать.

- Честно?

- Конечно.

Она долго смотрела на меня, потом мягко потрепала меня по руке.

- Вы приятнейший человек, какого я знаю.

- Подождите говорить так, - сказал я, и мой голос прозвучал хрипло. - Если вам будет нужна машина, можете ею пользоваться. А теперь давайте еще раз попробуем. Может быть, теперь у вас получится лучше.

- Да, - сказала она и включила мотор.

Мы поехали по шоссе, и на этот раз у нее действительно неплохо получилось. Во всяком случае, при встрече с другими машинами ей удавалось удерживать «кадиллак» на прямой. Постепенно она увеличила скорость до восьмидесяти.

- Сбавьте скорость, - сказал я и мягко нажал на педаль тормоза.

Из темноты на нас выскочил автомобиль, слепя фарами. Мы были как раз посередине шоссе. Я сильней надавил на тормоз.

- Поверните вправо!

Она рванула слишком резко.

Если бы я изо всех сил не нажал на тормоз, мы бы перевернулись, пропахав обочину. Я схватил руль и выправил машину. Потом остановил «кадиллак».

- Разве вам обязательно было вмешиваться? - спросила она, глядя на меня. - Я же все делала как надо.

- Да, конечно. - Для одной ночи этого было достаточно. Нервы мои были напряжены до предела. - Все, чего вам не хватает, это практики. Ну, довольно на сегодня. Мне пора ехать.

- Хорошо. - Она посмотрела на часы на приборном щитке. - О, боже! Я должна возвращаться. Он будет гадать, куда же это я подевалась.

Эти слова внесли в наши отношения общую тайну.

- Давайте поедем очень быстро! - проговорила она, когда мы поменялись местами. - Очень быстро.

Я нажал на газ. Через несколько секунд «кадиллак» несся по темному шоссе со скоростью девяносто миль в час.

Она сжала колени и смотрела сквозь ветровое стекло на два больших пятна света, вспыхивавших каждый раз, когда мы проезжали под фонарями. Мы подъезжали к Гейблз без двадцати одиннадцать.

- Вы отлично водите машину, - сказала она, вздохнув. - Когда будет второй урок?

Секунду я колебался. Я понимал, что это может быть опасным.

- Послушайте, - сказал я. - Я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Если ваш муж действительно не хочет, чтобы вы водили машину…

Она взяла меня за руку.

- Он никогда не узнает. Ну откуда он узнает?

Ее близость сделала меня беззаботным и легкомысленным.

- Завтра в восемь я буду здесь, - сказал я. - Освобожусь после девяти.

- Я буду ждать в машине. - Она открыла дверь и вышла. - Вы себе даже не представляете, какое я поручила сегодня удовольствие. Мне очень понравилось.

В ярком белом свете луны я увидел, что на ней лимонного цвета брюки и бутылочный свитер. От мысли о ее теле под этим свитером, я задохнулся.

- Меня зовут Люсиль, - сказала она напоследок. - Запомните?

Я сказал, что запомню. Она улыбнулась мне.

- Так мы встретимся завтра. Спокойной ночи. - Она помахала мне рукой и направилась к дому.

Я наблюдал за ней, сжав руками руль, так что побелели суставы пальцев. Так я сидел, дыша часто и неровно, пока она не скрылась из виду. Теперь она сидела у меня в крови, как вирус. Это было так же смертельно и так же опасно.

Как я добрался к себе в бунгало, не помню. Не помню и как лег в постель. Все, что я помню о той ночи, это то, что не спал. Как я мог спать, когда мозг мой пылал, и часы, отделявшие меня от завтрашней встречи с ней, казались мне столетиями.

Глава 3



Все следующие три дня прошли по одной схеме. Я приезжал в контору в девять, уезжал в семь, быстро ужинал в итальянском ресторанчике на шоссе, ведущем в Гейблз, и подъезжал к вилле в восемь. Полтора часа я проводил у Айткена, обсуждая текущие дела и просматривая письма, а потом спускался к «кадиллаку», где меня ждала Люсиль.

Я жил для этого момента. Остальное время дня проходило как во сне. Мне хотелось только одного - чтобы это время бежало как можно быстрее. Только после того, как, пожелав спокойной ночи Уаткинсу, я слышал, как закрывается за мной дверь, я оживал. С половины десятого до одиннадцати мы с Люсиль путешествовали по проселочным дорогам. Мы мало разговаривали. Во-первых, ей приходилось сосредотачивать внимание на дороге. Я обнаружил, что, когда я с ней разговариваю, машина гуляет по дороге из стороны в сторону. И потом, она так явно наслаждалась, управляя «кадиллаком», что я чувствовал: ей будет неприятно, если я буду отвлекать ее разговорами.

Только когда мы возвращались и останавливались у больших железных ворот Гейблз, мы проводили минут пять в беседе. В эти три вечера моя любовь к ней достигла такой силы, что мне приходилось сдерживаться изо всех сил.

Она никак не поощряла меня высказаться. Относилась ко мне как к другу. Я знал, что симпатичен ей. Об этом я мог судить по тому, как она говорила со мной, смотрела на меня. Но это было лишь дружеское расположение, не больше.

Я знал, что играю с огнем. Если когда-нибудь Айткен узнает о происходящем, он - я был в этом абсолютно уверен - тут же вышвырнет меня на улицу.

Когда на третий день мы пожелали друг другу спокойной ночи, я напомнил ей, что завтра вечером не приеду.

- Мистер Айткен отпустил меня на весь уик-энд.

- Значит, завтра урока не будет?

- Не будет до понедельника.

- Вы уезжаете из города?

- Нет.

- Тогда почему же вы не можете приехать как обычно? Вы можете встретить меня здесь, внизу, не заходя в дом. А может быть, вы не хотите?

- Хочу, просто я должен признаться, что все это меня несколько беспокоит, - сказал я, не глядя на нее. - Я уверен, что, если ваш муж узнает, он будет в ярости.

Она засмеялась. У нее был самый заразительный смех, какой я когда-либо слышал.

- Он будет совершенно невменяем, но нам ведь все равно, правда? Да и, кроме того, он никогда не узнает.

- Уаткинс или миссис Хеппл могут увидеть нас…

- Они никогда не выходят вечером из дома, но я знаю, что мы сделаем. Я приеду к вам на велосипеде. Можно? Я хочу посмотреть ваше бунгало.

У меня учащенно забилось сердце.

- Лучше этого не делать. Если вы действительно хотите, чтобы завтра состоялся урок, то я приеду сюда в девять, но только если вы действительно этого хотите.

Она открыла дверцу и выскользнула из машины, потом обернулась и посмотрела на меня в открытое окно.

- Я буду здесь, - сказала она. - Чес, имейте в виду, я продолжаю считать вас самым милым мужчиной. Я начинаю лучше водить, правда? Скоро я смогу сдавать на права, да?

- У вас получается замечательно, - хрипло сказал я.

Сейчас я отдал бы все на свете, чтобы обнять ее и почувствовать, что ее губы отвечают на мой поцелуй. - О’кей, до завтра, - попрощался я.

Вернувшись домой, я долго размышлял над сложившейся ситуацией. Ее предложение прийти ко мне беспокоило меня. Я сказал ей, что мальчик, смотревший за домом, уходит от меня после семи. Было ли это с ее стороны намеком на то, что она готова ответить на мою любовь? Судя по всему, нет. Ведь она никак и никогда меня не обнадеживала.

Я провел бессонную ночь, размышляя. На следующее утро в конторе я был довольно рассеян и с облегчением убрал все со стола в конце дня.

Вошла Пат, неся мне несколько писем на подпись.

- Ради всего святого! Я думал, что уже подписал их все! - рявкнул я на нее.

- Всего несколько штук, - сказала она и положила письма на стол.

Я начал подписывать.

- Сейчас уже больше шести?

- Около половины седьмого. Ты уезжаешь, Чес?

Я пристально посмотрел на нее.

- Не знаю. Может, поеду поиграть в гольф.

- Надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнешь. Ты не волнуйся так, Чес, ты прекрасно справляешься.

В любое другое время ее слова ободрили бы меня, но в теперешнем моем состоянии они только раздражали.

- Я не волнуюсь - резко сказал я. - До понедельника! - И, кивнув, вышел, оставив ее с широко раскрытыми от удивления глазами.

Когда я шел по коридору, из своего кабинета вышел Джо.

- Чес, подвези меня до остановки.

- О’кей.

Я не хотел, чтобы он ехал со мной, но не мог найти удобной причины для отказа, так как он знал, что по пути домой я проезжаю его остановку.

Мы вместе вышли к лифту.

Пока мы ехали вниз, Джо спросил:

- Едешь сегодня к Р. А.?

- Нет. Он отпустил меня на уик-энд. Я взял с собой телесценарий Вассермана. Хочу его просмотреть. То, что я успел прочесть, не так плохо.

- Почему бы тебе не отложить работу и не отдохнуть? - спросил Джо, когда мы пересекли вестибюль. - Ты становишься очень нервным. Что тебя терзает?

- Ничего меня не терзает, - коротко сказал я, прокладывая себе путь через запруженный народом тротуар к месту, где стоял мой «кадиллак». Джо сел рядом со мной.

- В последние два дня ты всем мылишь шею. Сегодня ты довел Патрицию до слез.

- Я три раза просил ее соединить меня с Вассерманом, а она не могла застать его на месте.

- Но она же не может творить чудеса.

Я завел мотор.

- Что это, Джо? С каких это пор ты стал меня критиковать?

- Так-так, - сказал Джо, откидываясь на подушку сиденья. - Нет уж, теперь моя очередь. О’кей, парень, если ты считаешь, что так ты станешь большим боссом, я не буду тебя останавливать, но послушайся моего совета и попробуй расслабиться. Уж очень ты налегаешь на работу.

Я знал, что он прав, и мне вдруг стало стыдно.

- Ты прав, Джо. Извини, старик. Я буду в полном порядке после уик-энда.

- Я сделал бы то же самое, - великодушно сказал Джо. - Работы у тебя сейчас, конечно, хватает. - И, сменив тему, продолжал: - Знаешь, я тебе завидую - такая красавица эта машина! Мне всегда хотелось иметь именно «кадиллак».

- Я заплатил за нее кучу денег, но она их стоит. Я пользуюсь ею уже восемнадцать месяцев, а она как новенькая.

- Я тоже хочу «кадиллак». Если выгорит работа в Нью-Йорке и если Р. А. повысит мне зарплату, обязательно его куплю.

- Если мы не упустим эту работу, Джо, я уж прослежу, чтобы ты получил прибавку.

- Каковы перспективы? Он больше не заговаривал об этом?

- Говорил. Вчера вечером. Думаю, дело в шляпе. Он спрашивал, как скоро я смогу собрать деньги.

- Ты думаешь, это стоит того, Чес, вкладывать деньги в его дело?

- Уверен. В Нью-Йорке дела плохо идти не могут. А при моем вкладе мне будут принадлежать пять процентов от прибыли плюс зарплата. Надо быть сумасшедшим, чтобы не воспользоваться таким случаем. Кроме того, я буду вести дело более или менее самостоятельно, на правах партнера. Это тоже даст мне возможность увеличить свой капитал.

- Да, тут нечего раздумывать, - сказал Джо. - Пять процентов прибылей! Этак ты станешь богачом, Чес!

Я сжал руль. «Я могу стать богатым, если меня не накроют, - подумал я. - Я, может быть, даже могу стать настолько богатым, чтобы забрать у Айткена Люсиль».

- Очень многое зависит от того, как мы справимся с работой здесь, Джо.

- Как скоро ты достанешь деньги?

- Я сказал своим маклерам, чтобы они продавали акции. Через несколько дней у меня будут деньги. На бирже сейчас как раз подходящая ситуация. Мне немного повезло, а вообще могло прижать.

Я притормозил, когда мы подъехали к остановке.

- Спасибо, Чес, - сказал Джо, выходя из машины. - Может быть, в грядущие светлые дни я смогу купить у тебя эту машину, - продолжал он, похлопывая «кадиллак» по крылу. - Ты в Нью-Йорке сможешь купить себе «эльдорадо». Подумай, может, продашь мне эту?

- Подожди, деньги надо сначала получить, - сказал я, улыбнувшись. - Но возможно, и продам. Ну, пока. Хорошего уик-энда.

Я быстро поехал к своему бунгало.

Без одной минуты девять я остановился у тяжелых ворот Гейблз. Люсиль стояла в тени, поджидая меня. Она проскользнула на место водителя, а я передвинулся на соседнее.

- Привет, - сказала она, улыбнувшись мне. - Вы замечательно пунктуальны. Нравится мой наряд? Я оделась так специально для вас.

- Он ужасен, - сказал я. - И вы тоже ужасно выглядите.

Она радостно засмеялась.

- Вы действительно так думаете?

- Да. - Может быть, в моем голосе прозвучало что-то, что удивило ее. Во всяком случае, она бросила на меня быстрый взгляд, но мое лицо было в тени, и она не могла разглядеть его.

- Ну, а куда же мы поедем? - спросила она. - Давайте к морю.

- Хорошо.

Этим вечером у нее, видимо, не было настроения ехать быстро. Она двигалась со скоростью двадцать пять миль в час, не убыстряя и не замедляя хода машины, и на этой скорости вела очень хорошо.

Мы свернули на боковое шоссе и медленно ехали по пыльной дороге, а затем, резко повернув, увидели впереди огромный песчаный пляж с пальмами и море, сверкавшее в лунном свете как зеркало.

- Чудесно, правда? - сказала она. Это были первые ее слова с тех пор, как мы отъехали от Гейблз. - Вы не представляете, Чес, как я наслаждаюсь! Это совершенно особое чувство. Я могу водить, да? Я ведь уже хорошо вожу, правда?

- Неплохо. Но прежде чем сдавать на права, надо еще попрактиковаться.

Мы выехали на дорогу, окаймлявшую пляж. Она притормозила, вывела машину на песок и выключила мотор.

Я сидел неподвижно, сжав руки, а сердце у меня бешено колотилось.

- Я хочу искупаться, - сказала она, выключая фары. - Вы будете? - Это было неожиданно и удивило меня.

- Вы же собирались учиться водить? У нас не так много времени. Уже без двадцати десять.

- Я сказала Роджеру, что иду в кино. Он ожидает меня обратно не раньше полуночи. - Она открыла дверцу и вышла на песок. - Здесь совсем никого нет. Пляж в нашем полном распоряжении. Если не хотите купаться, подождите меня в машине.

Она побежала к группе пальм.

Некоторое время я наблюдал за ней из машины. Что это, думал я. Уж наверное, она не привезла бы меня на этот пустынный пляж, если бы не предполагала определенного развития наших отношений. Где-то в глубине шевельнулось предостережение самому себе. Ты валяешь дурака с женой Айткена, сказал я себе. Не остановишься сейчас, будешь проклинать себя всю жизнь.

Но победить себя мне не удалось. Тяжело дыша, с колотящимся сердцем, я вылез из машины.

Люсиль стояла у пальмы. Вот она нагнулась, чтобы снять туфли, потом расстегнула молнию на платье и выскользнула из него. На ней был закрытый купальник.

Я обошел машину, открыл багажник, взял пару полотенец и плавки, всегда лежавшие у меня там. Раздевшись за машиной и оставив на песке одежду, я побежал за ней и догнал, когда она медленно шла к воде. Когда я подбежал, она обернулась и улыбнулась.

- Я так и знала, что вы придете. Я вам кое-что расскажу. Я всегда хотела купаться ночью при луне, но Роджер никогда мне этого не разрешал. Он считает, что это опасно.

- Кажется, вы делаете все, что нельзя, и все это со мной.

- Вот поэтому вы мне так нравитесь.

Потом, вдруг бросившись бежать, она пересекла полосу песка и плюхнулась в воду. И если водить она только училась, то плавала отлично.

Когда мы вышли из воды и направились туда, где она оставила свою одежду, она вдруг сказала:

- Что вы делаете завтра, Чес?

- Не знаю… Ничего особенного. Может быть, поеду играть в гольф.

- Я думала, может быть, мы можем встретиться? Меня пригласила себе подруга, но я могу отменить этот визит, и мы поедем куда-нибудь за город.

Теперь мы стояли в тени пальм. Я взял одно полотенце и протянул ей. Потом взял второе и стал вытирать волосы.

- Нас могут увидеть, - сказал я и сел на песок. Она стояла рядом, вытираясь.

- Мы будем осторожны. Я стану приезжать к вам на велосипеде, и мы можем держаться подальше от шоссе.

Я поймал себя на том, что в волнении комкаю полотенце.

- Думаю, что нам лучше не встречаться днем, Люсиль. Нас могут увидеть.

Она бросила полотенце и села рядом со мной. Потом обхватила руками колени и подтянула их к подбородку.

- Нескладно, да?

- Да, конечно.

- А хорошо было бы уехать куда-нибудь на машине на целый день! Мы могли бы устроить пикник. Может быть, рискнем?

- А вы хотели бы рискнуть? - спросил я неожиданно резко.

- Не думаю, что кто-нибудь нас увидит. Я могу надеть шляпу с большими полями и солнечные очки. Могу зачесать волосы наверх. Клянусь, меня никто не узнает.

- Вы ведь не хотите, Люсиль, чтобы ваш муж обо всем узнал?

Она положила подбородок на колени.

- Конечно нет.

- Как вы думаете, что он сделает?

- Он, конечно, будет в ярости, но давайте не будем говорить об этом. Слушайте, допустим, я приеду к вам. Мы можем провести вместе целый день. Ваш дом стоит на пустынном побережье. Мы можем устроить там пикник, будем купаться, и никто нас не увидит.

- Ведь вы не всерьез говорите все это?

Она задумалась, а потом вскочила.

- Нет. Не думаю, - сказала она. - Я замерзла. Буду одеваться. - Она подобрала свое платье и туфли и побежала к машине.

Я сидел как каменное изваяние, все еще сжимая в руках полотенце. Так я просидел минут десять, потом услышал, что она зовет меня.

- Чес…

Я не двинулся и не оглянулся.

- Вы не едете, Чес?

Я не оборачивался.

Потом я услышал быстрые шаги, и через несколько секунд она остановилась возле меня.

- Вы не слышали, как я вас звала? - спросила она, стоя рядом со мной. Ее длинные стройные ноги приходились на уровне моих глаз.

Я посмотрел вверх.

Теперь на ней было платье, но я знал, что под платьем у нее ничего нет.

- Садитесь. Я хочу поговорить с вами.

Она опустилась на песок рядом со мной, сев по-турецки.

- Да, Чес?

- Вы действительно хотите завтра куда-нибудь поехать и устроить пикник вдвоем?

Луна светила ей прямо в лицо. Она была удивлена.

- Но вы же сказали…

- Неважно, что я сказал. Вам действительно этого хочется?

- Ну конечно…

- О’кей. Скажите мужу, что вы хотите провести день со мной, и, если он согласится, мы поедем.

Она поежилась.

- Но я не могу этого сделать. Вы же знаете, что не могу. Ведь он… он не знает, что мы знакомы.

- Ну так скажите, что мы познакомились.

- Я не понимаю. - Она наклонилась вперед и внимательно посмотрела на меня. - У вас такой сердитый голос. Что случилось, Чес?

- Скажите ему, что мы познакомились, - повторил я не глядя на нее.

- Но я не могу этого сделать. Ему это не понравится.

- Отчего?

- Чес, прекратим этот разговор. Вы не хуже меня знаете отчего.

- Я не знаю. Скажите мне.

- Он дурацки ревнив. Он не поймет.

- Чего не поймет?

- Чес, вы ужасны. Что случилось?

- Я спрашиваю, чего он не поймет? - сказал я, поворачиваясь к ней, чтобы посмотреть ей в глаза. - Скажите мне, чего он не поймет?

- Он не любит, когда я хожу куда-то с другими мужчинами.

- Почему? Он не доверяет вам? - Она молча изучала мое лицо. - Думает, что вы будете ему изменять, уходя с другими мужчинами?

- Чес! Да что это такое? Почему вы так рассердились? Почему вы со мной так говорите?

- Он считает, что вы будете неверны, если поедете со мной?

- Не знаю, Чес. Пожалуйста, мне все это не нравится. Если вы собираетесь продолжать в том же духе, я уйду.

- Почему вам это не нравится? - сказал я, внезапно приходя в ярость. - Почему вы не хотите смотреть фактам в лицо? Вы замужняя женщина, так? Вы не девушка. Вы должны знать, что может думать мужчина, когда такая красивая женщина, как вы, привозит его ночью в уединенное место. Или вы настолько глупы, что не понимаете этого?

Она отодвинулась. На лице ее появилось выражение гнева. Я наклонился, чтобы внимательнее посмотреть на нее.

- Вы любите меня, Люсиль?

Она передернула плечами.

- Люблю вас? Нет конечно. Что вы говорите, Чес?! От горечи разочарования кровь бросилась мне в голову.

- Зачем же тогда вы привезли меня сюда? Зачем вы вешаетесь на меня? - почти заорал я. - Вы что, думаете, меня сделали из камня?

- Я ухожу…

Она поднялась. Я протянул руку, схватил ее за запястье и рванул к себе. Она упала мне на колени, запрокинув голову, так что лицо оказалось совсем рядом со мной, когда я над ней нагнулся.

- Чес! Пустите меня!

- Я не каменный, - сказал я, чувствуя, как кровь стучит у меня в висках. Я пытался поймать ртом ее губы, но она начала вырываться, и я с удивлением обнаружил, что она сильная. Я пытался укротить ее, но ей удалось высвободить одну руку, которой она со всего маху ударила меня по лицу.

Удар отрезвил меня.

Я отпустил ее. Она откатилась от меня и встала на ноги.

Я сидел на теплом песке, смотрел на нее и тяжело дышал.

Она повернулась и побежала к машине.

Я сидел все там же неподвижно, глядя на море, потом услышал, как заработал мотор «кадиллака».

Я вскочил.

«Кадиллак» тронулся с места.

- Люсиль! Не делайте этого… Люсиль!

Мотор взревел, машина описала резкий круг и помчалась по дороге вдоль побережья.

- Люсиль!

Я побежал, потом остановился и стоял, не шевелясь, сжав кулаки, прислушиваясь к ровному реву мотора, пока он не затих вдали.

Глава 4



До своего бунгало я шел минут сорок. По дороге я раздумывал над тем, что произошло. Наверное, я рехнулся, если позволил сделать себе то, что сделал. Поделом мне будет, если она поедет прямо к Айткену и расскажет ему все. Но меня сейчас это даже не очень волновало. Снова и снова я видел ее удивленный взгляд, когда спросил, любит ли она меня, и снова и снова слышал ее ответ. Ее слова, точно молоточки, звучали в моем мозгу.

Мое бунгало стояло в маленьком садике в пятидесяти ярдах от моря. Ближайший дом находился в четверти мили. Он принадлежал преуспевающему маклеру Джеку Сиборну, приезжавшему только летом на один месяц.

Идя по дорожке от берега, я заметил, что перед моими воротами стоит машина. Сделав еще несколько шагов, я четко различил свой собственный «кадиллак».

Внезапно из тени вышла Люсиль.

- Чес…

Я остановился, уставясь на нее.

- Я привела машину обратно, - сказала она тонким и каким-то странным голосом. Она тоже остановилась. Нас разделяли несколько шагов.

- Люсиль, простите меня. Я очень сожалею. Я потерял голову.

- Не стоит говорить об этом.

- Я отвезу вас домой.

- Давай зайдем к тебе. Я должна сначала кое-что сказать.

Это «ты» меня напугало.

- Лучше не надо. Я отвезу вас, и вы все скажете по дороге.

Она тряхнула волосами, и в ее движении мне почудилось отчаяние.

- Пожалуйста, давай зайдем в дом на минутку.

В свете луны она выглядела возбужденной, а в глазах у нее застыло выражение ужаса.

- Поговорим по дороге. Вам пора возвращаться… - Я замолчал, заметив, что она покачнулась. Внезапно она закрыла глаза и начала падать. Бросившись вперед, я успел ее поймать.

- Люсиль! Боже мой! Что такое?

Она была без сознания, и я осторожно опустил ее на траву. Нагнувшись, я придержал ее голову. Лицо было белое как полотно.

Боже!… Потом веки ее дрогнули, и она открыла глаза. Посмотрела на меня, потом попыталась сесть.

- Ничего, ничего, - сказал я. - Не двигайся.

Она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я поднял ее и понес в дом.

- Мне уже лучше, - сказала она. - Не надо меня нести. Извини, пожалуйста, со мной никогда такого не бывало.

Я поставил ее на ноги, поддерживая за руку, пока искал ключ. Открыв дверь, я снова взял ее на руки и внес в гостиную. Там положил ее на диван у окна.

- Лежи спокойно, - сказал я и пошел закрыть входную дверь. Вернувшись, я включил в гостиной верхний свет.

- Тебе надо выпить - сказал я. - Я страшно виноват, что вел себя так. Выпей чуть-чуть, это тебя взбодрит.

- Не хочу, - сказала она и закрыла лицо руками. Она начала плакать. Я налил в стакан немного бренди и дал ей.

- Выпей. Это поможет.

- Нет, спасибо. - Она отвернулась. - Чес, я страшно виновата. Я разбила твою машину.

- Не стоит переживать из-за этого. И уж тем более не стоит плакать.

Она повернулась и посмотрела на меня. Я был поражен ее смертельной бледностью.

- Я не хотела, - сказала она. Потом заговорила так торопливо, что я с трудом улавливал смысл. - Он подъехал ко мне и что-то закричал. Я не знала, что он меня догонит. Машина потеряла управление. Потом жуткий удар. На дверце огромная вмятина, и бампер помят.

Внезапно я почувствовал, как холод сжимает мое сердце.

- Что ты хочешь сказать? Ты кого-нибудь сбила?

Она не смотрела на меня, уставившись в потолок, сжав руки в кулаки.

- Клянусь, он сам. Он догнал меня и закричал.

Я поставил стакан, подошел к дивану и сел рядом с ней.

- Не волнуйся. Расскажи, что произошло?

Она начала нервно стучать кулачками друг о друга.

- Я дернула руль от неожиданности, когда он закричал. Я ударила его боком машины… - Она опять начала плакать.

Я сжал руками колени так, что побелели суставы пальцев.

- Слезы не помогут, - резко сказал я. - Что произошло после того, как ты сбила его?

Она судорожно вздохнула.

- Не знаю. Я продолжала ехать вперед. Я не посмотрела.

- Ты не остановилась?

- Нет. Я очень испугалась. Поехала прямо сюда.

- Он жив?

- Не знаю.

- Где это произошло?

- На дороге, ведущей к побережью.

- Он не кричал тебе вдогонку?

- Нет. Я почувствовала только этот ужасный удар по дверце машины, и все. И поехала прямо, сюда. Я ждала тебя больше получаса.

- Ты ехала быстро?


- Да.


С минуту я сидел, глядя на нее, потом встал.

- Сейчас я вернусь. Я посмотрю машину.

Из ящика стола я взял мощный фонарь. Выходя из комнаты, я услышал ее тихий вздох. Я подошел к автомобилю. Передняя фара была разбита, бампер сломан. На дверце была длинная глубокая царапина. Правое колесо и правый борт были чем-то забрызганы. Я почувствовал внутри холод и пустоту.

Похоже было, что она сбила мотоцикл, водитель вылетел из седла, и она переехала его ведущими колесами.

И при этом она не остановилась!

Я включил фонарь и отступил назад. По лицу у меня бежал холодный пот. Он, наверное, еще лежал на дороге, истекая кровью.

Я быстро вернулся в гостиную.

Она все еще лежала на спине, глядя в потолок и нервно, часто дышала.

Я взял стакан с бренди и подошел к ней.

- Выпей немного, - сказал я. - Плакать нет смысла. - Я приподнял ее голову и заставил сделать несколько глотков.

- Я хочу посмотреть, что произошло, - сказал я. - Жди здесь. Постараюсь вернуться как можно скорее.

Она кивнула не глядя на меня.

Я посмотрел на часы на камине. Было без четверти одиннадцать.

Подойдя к «кадиллаку», я понял, что воспользоваться этой машиной не могу. Кто-нибудь, увидев ее в таком состоянии, легко может сопоставить факты, прочитав в утренних газетах о случившемся. Тут я вспомнил, что у моего соседа Сиборна в гараже всегда стоит машина, которой он пользуется, приезжая в отпуск.

Я сел в «кадиллак» и быстро поехал к его дому. Подъехав к гаражу, нашел ключ и открыл дверь.

У Сиборна был «понтиак» выпуска 1950 года. Я вывел его наружу и оставил мотор включенным, потом загнал «кадиллак» в гараж, закрыл и запер двери. Ключ я положил в карман.

Сев в «понтиак», я быстро поехал по автостраде. Через десять минут я добрался до дороги на пляж. Там уже образовалась пробка. Блокируя въезд, возле своих мотоциклов стояли двое полицейских. С бьющимся сердцем я остановил машину в хвосте выстроившихся в ряд автомобилей и вышел.

Около последней машины стоял, засунув руки в карманы, толстяк в панаме и глядел на полицейских.

Я подошел к нему.

- Что здесь такое? - спросил я, стараясь придать голосу интонацию незаинтересованного ротозея. - Что случилось?

- Несчастный случай, - ответил он. - Полицейский разбился. Я всегда говорил, что эти полицейские появляются перед вами так внезапно, что это не доводит до добра.

Я почувствовал на лице холодный пот.

- Разбился?

- Да, его сбили и смотались. Не могу сказать, что осуждаю того парня, который его сбил. Если бы мне не повезло и я бы сшиб полицейского, а свидетелей не было, уж я бы, черт меня дери, не стал ошиваться здесь, принося извинения. Если они его поймают, уж они с ним расправятся. Я всегда говорил, что полицейские в этом городе хуже нацистов.

- Так вы говорите, он сбит насмерть? - я с трудом узнавал собственный голос.

- Ну, проехались по голове. Водитель, наверное, стукнул его бортом, а потом бедняга свалился под ведущее колесо. - Он указал на высокого тощего мужчину, что-то деловито объясняющего толпе. - Этот парень в сером костюме его нашел. Он мне все и рассказал.

В это время один из полицейских пересек шоссе.

- Эй вы, кучка идиотов! - заорал он грубым низким голосом. - Нечего тут торчать. Убирайтесь, слышите? Это вот такие кретины, как вы, в своих железных ящиках устраивают аварии. Убирайтесь! Все убирайтесь отсюда!

Толстяк тихо пробормотал:

- Ну, что я вам говорил - нацисты. - И направился к своей машине.

Я подошел к «понтиаку», завел мотор, развернулся и поехал назад.

Войдя в гостиную, я нашел Люсиль сидящей в кресле. Она выглядела маленькой, беззащитной и испуганной, лицо у нее было совсем белое.

Когда я вошел, она вздрогнула и посмотрела на меня.

- Все в порядке, Чес?

Я подошел к бару, налил себе двойное виски и жадно выпил.

- Да нет, нельзя сказать, чтобы в порядке, - сказал я, садясь в кресло, стоящее рядом с ее. - Ох!

Последовала длинная пауза. Потом она спросила:

- Тебе удалось… ты видел?

- Там была полиция. - Я не мог заставить себя сказать ей, что она его убила. - Я его не видел.

Снова пауза. Потом робкое:

- Как ты думаешь, Чес, что нам делать?

Я посмотрел на часы на камине. Было двадцать минут двенадцатого.

- Не думаю, что мы сейчас можем что-то сделать, - сказал я.

- Ты считаешь, что нам вовсе ничего не надо предпринимать?

- Да. Слишком поздно. Я отвезу тебя.

Она наклонилась вперед и пристально посмотрела на меня.

- Но, Чес, мы должны же что-нибудь сделать! Я должна была остановиться. Это, конечно, несчастный случай, но мне надо было остановиться. - Она стала бить себя кулачками, по коленям. - Он мог записать номер машины. Нет, мы должны что-то предпринять.

Я допил виски, поставил стакан и встал.

- Пошли. Я отвезу тебя домой.

Она не двигалась, широко раскрыв испуганные глаза.

- Ты что-то скрываешь от меня, да? Что?

- Дело плохо, Люсиль, - сказал я. - Просто хуже некуда, но ты не бойся.

- Что ты имеешь в виду? - Голос у нее сорвался на визг.

- Ты переехала его.

Она сжала кулаки.

- О нет! Он сильно пострадал?

- Да.

- Отвези меня домой, Чес. Я должна сказать Роджеру.

- Ты не должна ему ничего говорить, - сказал я. - Он не может помочь.

- Он может. Он приятель капитана полиции. Он сможет все ему объяснить.

- Что объяснить?

- Ну, что я только училась водить. Что это был несчастный случай.

- Боюсь, это никого не удовлетворит.

Ее глаза широко открылись, в них было выражение ужаса.

- Я так сильно ранила его? Ведь он жив?

- Нет. В конце концов, ты должна это знать. Он мертв.

Она закрыла глаза, поднеся руки к груди.

- О, Чес…

- Только не паникуй. - Я старался говорить спокойно. - Мы ничего не можем сделать - пока, по крайней мере. Мы в сложной ситуации, но не надо терять голову…

Она смотрела на меня, губы у нее дрожали.

- Но тебя-то не было в машине. К тебе все это не имеет никакого отношения. Это моя вина.

- Люсиль, мы оба виноваты. Если бы я не вел себя так, ты не бросилась бы бежать. Моей вины во всем этом не меньше, чем твоей.

- О, Чес… - Она снова начала всхлипывать.

Я наблюдал за ней несколько минут, потом встал, обнял ее и притянул к себе.

- Что они с нами сделают? - спросила она, тряся меня за руки.

- Не волнуйся по этому поводу, - сказал я. - Нужно посмотреть, что завтра напишут газеты. Тогда будем решать, как быть.

- Вдруг кто-нибудь видел, как я его сбила?

- Никто не видел. На пляже никого не было. - Я крепче обнял ее. - После того как ты его сбила, ты встречала какие-нибудь машины?

Она с трудом высвободилась из моих рук, с трудом встала на ноги и подошла к окну.

- Не думаю. Не помню.

- Хорошо. Теперь слушай. Завтра, когда посмотрим газеты, надо все обсудить. Ты сможешь приехать сюда? Я не знаю, где еще мы могли бы спокойно поговорить. Сможешь приехать сюда к десяти?

Она смотрела на меня отсутствующим взглядом.

- Они упрячут меня в тюрьму? - спросила она.

Внезапно я понял, что если ее поймают, то, конечно, посадят. Нельзя убить полицейского и остаться безнаказанным.

- Прекрати эти разговоры! Это ничего не дает. Когда ты сможешь завтра приехать? В десять?

- Ты уверен, что мы ничего не можем сделать? - Она начала стучать кулачком о кулачок. - Если они обнаружат…

- Ничего они не обнаружат… Можешь ты меня выслушать, Люсиль? Мы не должны паниковать. Сначала нужно узнать, что скажут газеты. Нельзя ничего предпринимать, пока мы не узнаем всех фактов. Завтра утром мы их узнаем, потом ты приедешь ко мне, и мы решим, как быть.

- А ты думаешь, не лучше рассказать обо всем Роджеру? Он сможет что-нибудь сделать.

Если бы я думал, что Айткен что-то мог сделать, я ни минуты бы не раздумывал, отправился бы вместе с ней к нему и рассказал все. Но я был уверен, что он ничего не может. Если она пойдет к нему, то выплывет наружу, что мы вдвоем были на пляже. Естественно, он заинтересуется, что именно обратило ее в столь поспешное бегство. Зная Айткена, я не сомневался, что он вытрясет из нее правду, а это означало, что я погиб.

Я глубоко вздохнул.

- Нельзя ему говорить, Люсиль. Если ты расскажешь ему, то как объяснишь, что ты делала в моей машине? Как объяснишь, что ты делала на пляже? Почему мы были на пляже вместе, разделись и купались вдвоем? Если бы я думал, что твой муж чем-то может помочь, я пошел бы к нему с тобой и все ему рассказал, но он бессилен. Если ты потеряешь голову и расскажешь ему, у него будут отличные основания для развода, а я потеряю работу.

Она пристально смотрела на меня, потом сказала голосом, полным паники:

- Я лучше разведусь, чем отправлюсь в тюрьму. У него колоссальное влияние, у Роджера, он не допустит этого.

Я взял ее руки в свои и слегка встряхнул.

- Люсиль! Ты рассуждаешь как ребенок. Как только он узнает, что мы были вместе на пляже, он умоет руки в отношении тебя. Ему будет совершенно наплевать, что с тобой произойдет. Ты должна это понимать.

- Это неправда. Он может развестись со мной, но моего ареста он не допустит. Он такой. Он не позволит, чтобы говорили, что его жена в тюрьме.

- Ты все еще не понимаешь, насколько это серьезно. Ты убила полицейского. Ладно. Это был несчастный случай, но ты не остановилась, и у тебя не было прав. Если бы это был не полицейский, то твоему мужу, возможно, удалось бы замять дело, но в данном случае, если бы даже у него было влияние Эйзенхауэра, а у него его нет, он ничего не сможет сделать для тебя.

- Ты хочешь сказать, что меня посадят в тюрьму?

- Нет. Они же не знают, что это ты сбила его, и я не думаю, что когда-нибудь узнают. Мы будем последними идиотами, если расскажем обо всем, прежде чем узнаем, что к чему. Ты приедешь сюда завтра в десять? - Она кивнула. - Отлично. Давай я отвезу тебя домой.

Она поднялась и пошла впереди меня к двери, потом вдруг остановилась.

- Мы не поедем на машине, Чес? Я не смогу снова в ней ехать.

- У меня другая машина. Я занял ее у друга. - Я взял ее за руку и вывел на порог. - Мы не поедем в «кадиллаке».

Я выключил свет в холле и закрыл дверь.

Поворачивая ключ в замке, я услышал мужской голос:

- Эй, это ваша машина?

У меня было такое ощущение, словно я протянул в темноте руку и натолкнулся на обнаженный электрический кабель. Я услышал, как Люсиль перестала дышать; у нее хватило ума быстро передвинуться на другую сторону крыльца, спрятавшись в тени, где ее не было видно.

Я посмотрел на дорожку. У ворот стоял человек. Было слишком темно, чтоб я мог хорошо его рассмотреть, но видно было, что он высокий и грузный. Позади «понтиака» виднелся «бьюик».

- Стой там, - прошептал я Люсиль, потом спустился и подошел к нему.

- Простите, что побеспокоил, - сказал он. Теперь, когда я был рядом с ним, я разглядел, что ему лет сорок пять, что у него густые усы и красное веселое лицо. - Это машина Джека Сиборна?

- Да, - сказал я, чувствуя, что у меня слишком частое и неровное дыхание. - Я занял ее у него, пока моя в ремонте.

- Вы Честер Скотт?

- Совершенно верно.

- Рад познакомиться. - Он протянул мне руку. - Я Том Хэкетт. Не знаю, упоминал ли когда-нибудь обо мне Джек. О вас он мне часто говорил. Я проезжал мимо и подумал, что, может быть, этот старый бродяга приехал.

Я гадал, видел ли он Люсиль.

Я пожал ему руку. Моя казалась холодной по сравнению с его.

- Нет. Джек приедет только в августе. Он никогда не приезжает раньше, - сказал я.

- Я еду в Палм-Бей. Остановился в Парадесо на пару недель. Жена приедет завтра. Поездом. Она не может долго путешествовать в машине - ее укачивает. - Он весело рассмеялся. - Мне так это на руку. Остается немного времени для себя. Думал, если Джек здесь, мы могли бы вместе выпить.

- Его не будет до августа.

- Да, вы уже сказали. - Он посмотрел на меня. - Если у вас нет других дел, может, поедем куда-нибудь выпить? Сейчас еще не поздно.

- Я бы с радостью, но у меня свидание.

Он посмотрел мимо меня в сторону бунгало и улыбнулся.

- Ну что ж. Коли так, ничего не поделаешь. Я просто подумал, что у нас получится неплохая компания. - Он двинулся к «понтиаку». - Хороший экипаж. Работает нормально?

- Отлично.

- Заходите как-нибудь к нам, - продолжал он. - Парадесо. Ничего местечко. Привозите с собой подружку, если она у вас не очень застенчивая. Ну, не буду вас задерживать. До свидания!

Помахав рукой, он направился к «бьюику», завел мотор и уехал.

- Он видел меня, - сказала Люсиль дрожащим голосом. Она подошла к воротам и стояла рядом со мной.

- Он видел, что со мной девушка, - сказал я как можно спокойнее, - но не мог разглядеть тебя настолько, чтобы узнать при встрече.

Я взял ее за руку и повел к «понтиаку». Мы забрались внутрь.

- Ты уверен, что мне не стоит говорить Роджеру? - спросила она тихо.

Этого мои задерганные нервы не в состоянии были выдержать, Я повернулся, взял ее за плечи и хорошенько встряхнул.

- Хватит! Я сказал, нет - значит, нет. Он ничем тебе не поможет! - Я уже кричал.

Она отодвинулась от меня, вынула носовой платок и снова заплакала.

На автостраде меня остановила длинная вереница автомобилей, медленно двигавшихся по направлению к городу. Никогда еще я не видел такой пробки, и сразу понял, что это связано со смертью полицейского. Я встал в ряд сигналящих автомобилей.

Люсиль перестала плакать, когда увидела, что происходит.

- Что это?

- Не знаю. Но волноваться не о чем. - Мне бы очень хотелось, чтобы я сам этому верил.

Внезапно колонна автомашин остановилась. Я сидел, сжимая руль, вглядываясь в темноту и видя только длинный ряд красных сигнальных огней.

Потом я увидел полицейских. Их было не меньше дюжины. Они двигались вдоль колонны, освещая каждую машину фонарями.

Меня прошиб холодный пот.

- Они ищут меня, - сказала Люсиль испуганным голосом и сделала движение, как бы пытаясь выйти из машины.

Я схватил ее за руку.

- Сиди! - Сердце у меня колотилось, и я был рад, что догадался взять машину Сиборна. - Они ищут не тебя, а машину. Сиди спокойно и молчи!

Я чувствовал, что она дрожит, но у нее хватило выдержки не двигаться, когда один из полицейских приблизился к нам.

Полицейский посветил фонариком сначала на меня, потом на Люсиль, которая при этом резко отвернулась назад. Как будто он ничего особенного не заметил, так как двинулся к следующей машине.

Я взял ее руку в свою.

- Спокойно. Не надо пугаться.

Не пугаться! По спине у меня бежал холодный пот.

Стоявшая впереди машина начала двигаться, и я поехал за ней. Мы молча проехали четыреста - пятьсот ярдов, потом движение ускорилось.

- Ведь они искали меня, да, Чес? - сказала она.

- Они искали машину и не нашли.

- Где она?

- Там, где они ее не найдут. Слушай, ты перестанешь себя заводить? Сиди спокойно и молчи!

Я подъезжал к воротам Гейблз, когда стрелки на приборном щитке показывали десять минут первого.

Я вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу Люсиль.

- Завтра в десять я жду тебя, - сказал я.

Медленно, словно ноги отказывались слушаться, она вышла из машины.

- Чес! Я боюсь. Они искали меня.

- Они искали машину. Слушай, ложись спать и постарайся не думать об этой истории до завтра.

- Но они же осматривают все машины. Полицейский сказал. Это серьезно, Чес. Это действительно серьезно! Может быть, я все-таки расскажу Роджеру? Он разбирается в таких вещах.

Я глубоко вздохнул.

- Нет, - сказал я, стараясь не повышать голос. - Он не может тебе помочь. Только я могу что-то сделать. Ты должна мне довериться.

- Я не хочу в тюрьму.

- Тебя не посадят в тюрьму. Перестань паниковать. Завтра все обсудим.

Казалось, она сделала над собой усилие, чтобы немного успокоиться.

- Хорошо, я подожду до завтра, раз ты так говоришь.

Некоторое время она внимательно смотрела на меня, потом отвернулась и неверным шагом пошла по направлению к дому.

Я наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду.

Пока я ехал домой, страх, как злой гном, тихонько сидел у меня на плече.

Глава 5



Без десяти десять на следующее утро я был в таком угнетенном состоянии, что сделал то, чего никогда раньше не делал: выпил два двойных виски подряд, пытаясь успокоить свои нервы.

Я очень мало спал и в семь часов начал бродить по бунгало, ожидая, когда придет мальчик с газетами. По причинам, только ему известным, он не являлся до половины девятого. Когда я вышел, чтобы забрать газеты, которые он оставил на крыльце, пришел Тотти, мой слуга-филиппинец.

Боясь просматривать газеты, пока он вертится рядом, я велел ему вымыть посуду и уходить.

- Я не иду сегодня на работу, Тотти.

Он посмотрел на меня с участием.

- Вы больны, мистер Скотт?

- Нет. У меня просто уик-энд, - сказал я, направляясь к террасе. Газеты жгли мне руку.

- Вы выглядите больным, - объявил он, продолжая смотреть на меня.

- Пусть тебя не беспокоит то, как я выгляжу, - рявкнул я. - Разделайся с посудой и уходи.

Мне не терпелось посмотреть газеты, но я держал себя в руках. Тотти был смышленый парень. Я не хотел, чтобы он что-то заподозрил.

- Я хотел сегодня убраться в кухне, мистер Скотт, - сказал он. - Я не буду вам мешать.

Говоря медленно и следя за своей интонацией, я произнес:

- Отложи это до понедельника. Я не часто отдыхаю в уик-энд, и мне хочется побыть одному.

Он пожал плечами.

- О’кей, мистер Скотт, как скажете.

Я снова двинулся к террасе.

- Да, мистер Скотт…

- Что еще?

- Можно мне взять ключ от гаража?

Сердце у меня екнуло. Он, конечно, захочет узнать, что в гараже делает «понтиак» и где «кадиллак». «Кадиллаком» он страшно гордился, и только благодаря его заботам машина выглядела новой после восемнадцати месяцев езды.

- Для чего он тебе нужен?

- Там лежит коврик, который я хочу взять домой, мистер Скотт. Сестра выстирает его.

Загрузка...