Жена Убийцы Короля

Глава 1

«Последние слова клятвы сорвались с дорогих сердцу уз, и корону возложили на её благородного мужа. Глаза щипали слёзы радости. Саманта постаралась незаметно утереться платком. Её герой, её возлюбленный Эйдан, взошёл на трон. Столько приключений остались за плечами, и новые ждут впереди. Облегчение наполнило душу, и она могла с уверенностью сказать: теперь всё у них будет хорошо».

Джена вздохнула, откинувшись на спинку стула и потягиваясь. Позвонки захрустели, перед глазами замелькали искры, ноги вспыхнули болью, словно в них вонзились сотни иголок. Голова кружилась, и тошнота подступила к горлу, оставляя противную горечь после сглатывания. Тихие ругательства сорвались с языка. Тело мстило за три часа постоянного сидения с минимальным количеством движений.

Стоило ли это того? Определённо, нет. Джена уверена, что завтра её тело будет нещадно болеть на протяжении всего дня, а, может, и дольше. Но разве был у неё выбор? Когда вышла последняя глава веб-романа, за которым она наблюдала пять лет? Джена с самой первой страницы сопровождала главную героиню, в комментариях на все лады ругая автора, который заставил такую светлую и добрую душу жить в дурацком, неоригинальном и скучном мире. Ещё и совершенно заезженном!

Разве может вся королевская чета быть поголовно блондинами с яркими, словно безоблачное небо, глазами? А уборщица, безродная и «самая обычная», иметь такую же внешность? В романе вообще есть хоть один положительный герой, чьи волосы не цвета соломы, а глаза нельзя сравнить с бурной рекой или весенней травой? Честное слово, на артах художникам даже приходится подписывать, кого именно они изобразили: короля, принца или их близкого друга и слугу, а то и вовсе персонажа N, у которого, вот так совпадение, такая же внешность!

Но больше всего Джену раздражало не это. Что угодно можно вытерпеть с хорошим главным героем, и она могла бы назвать Саманту такой, если бы не очень важное «но»: главная героиня, сирота, служанка, переходящая из одного знатного дома в другой, с отличным образованием и смекалкой, способная очаровать людей мимолётный разговором… не отложила себе ни единой монеты! Ни двух ару, ни десяти рентов, ни пятнадцати ас! Сколько бы она ни получала, где бы ни работала, её карман вечно пуст, живот урчит, одежда в заплатках…

— Да её подпускать к казне нельзя, — Джена фыркнула, идя на кухню. — Всё отдаст уличным детишкам, а потом не будет знать, что же делать.

В груди свербело, раздражение смешивалось с грустью и отдавало звоном в ушах. Сложно смириться с окончанием любимой истории. Да и финал совершенно неудовлетворительный. Короля, весь роман описываемого как истинного рыцаря, уважаемого всеми и трудящегося на благо страны, убили на раз-два, будто охраны не существует. Принц, его младший брат и параллельно возлюбленный Саманты, отказывался занять трон, пока не накажет убийцу. Сам убийца, появившийся до этого не больше трёх раз за все тома, эпизодический, незначительный, оказался скрытым манипулятором, интриганом, подговорившим дворян на измену.

Сюжет ради сюжета. Сотни глав до этого были посвящены любовной линии, приключениям героев, их развитию как пары. Автора никогда не интересовали государственные перевороты, он не оставлял намёков на подобное, не ставил загадочных многоточий, даже в планах, которыми делились с читателями, никогда не упоминалось о серьёзных темах. Сюжет последней главы не был нужен ни для чего, кроме как посадить принца на трон (перед этим, конечно, показав, как он праведен, не принимая короны, пока не пронзил сердце убийцы) и сделать главную героиню королевой. Роман хорошо раскрывал любовь героев, их совместные переживания и приключения. Это был профиль автора, то, чего жаждали зрители, но чего в чистом виде оказалось мало на рынке. Просто любовь, расслабляющая и вдохновляющая, без треугольников или недопониманий, с одной лишь бедой: разве мог принц жениться на простой служанке?

На месте Саманты Джена справилась бы лучше. Стала бы счастливой без принца да его сердечных метаний между долгом и чувствами. Покончила бы с ролью слуги и придумала, как зарабатывать. И ни за что не ввязывалась бы в политику, куда бы там ни тянуло сердце.

Громко, протяжно вздохнув, Джена налила себе чай, отпила и тут же сплюнула в кружку. Холодный и отвратительный. Со стуком его отправили на стол, а чайник вернули на плиту, включая огонь.

— Госпожа, вам плохо? Позвать лекаря? — золотые локоны падали на лицо, раздражая и щекоча нос. Не задумываясь, Джена подула, пытаясь прогнать непослушные пряди. Едва ли это помогло, и чих заставил её дёрнуться, ударяясь лбами с нависшей над ней служанкой. Горькое «ух!» было заглушено звонким вскриком. — Простите, госпожа! Вы сильно ударились? Прошу, подождите, я принесу что-нибудь холодное!

Открыв глаза и с трудом приняв сидячее положение, Джена осмотрелась, протирая лоб. Она находилась в просторной комнате с минимальным количеством мебели: кроватью, столом со стульями, креслом около окна в пол и уголком ухода за собой. Не превышающий размер чемодана, шкафчик с книгами стоит около кресла, а в прикреплённых к стенам светильниках наполовину сгорели свечи.

Из комнаты выбежала и стремительно вернулась служанка в пышном чёрном платье с белым фартучком. Вот они, те самые костюмы горничных, которые получают только главные героини. Джене хватило одного взгляда, чтобы узнать Саманту — будущую королеву и, вместе с тем, важного для Джены персонажа романа «Нежное признание под лепестками сакуры», ставшего для неё олицетворением слова «любовь».

— Госпожа? — протягивая смоченное в тазе полотенце, Сэм смотрела на неё водянистыми, полными беспокойства океанами. Казалось, что кто-то оторвал кусочек неба и вложил в её глаза. Ни один художник не смог бы передать того, что видела перед собой Джена, и даже при прочтении романа нельзя было понять, насколько чистый, светлый образ хотел показать автор. — Прошу, скажите, если вам нездоровится. Я немедля пошлю за лекарем.

— В этом, — она замолкает, откашливаясь и потирая горло. То было словно деревянным, язык странно шевелился во рту, ощущаясь более подвижным, чем она считала возможным. Проведя им по зубам, идеально ровным и, скорее всего, ещё и белоснежным, Джена сглотнула. Не сильно помогло, на самом деле ничего не поменялось, ощущения всё такие же странные. Под носом тут же оказался стакан с водой. Сделав глоток, она вернула его Саманте, ещё раз прокашлявшись. — В этом нет необходимости. Я чувствую себя прекрасно.

Джена знакома с историями про попаданцев. Они привлекли её внимание и были любимцами до того, как романы про настоящих королей и рыцарей, священников и странствующих торговцев захватили её внимание. Не раз и не два Джена представляла, как попала бы в историю, стала главной героиней и зажила лучше, чем когда-либо. Для этого она готова пройти все муки и приключения, что сопровождали героинь в подобных романах на каждом шагу.

Попав в чьё-то тело, отобрав чужую судьбу и жизнь, она не чувствовала себя виноватой. Куда больше беспокоило незнание, кем именно Джена стала и что теперь делать. Разве не должна была уже появиться Система? Где радостное позвякивание и сообщение о том, какие миссии ей предстоит пройти, чтобы сделать этот дрянной роман лучше? Дали бы хоть информацию о новом имени и приписку «отпускаем вас в вольное плаванье, пользователь!».

— Госпожа, прошу прощения за мою грубость, но выглядите вы болезненно, — пришедшие мысли отвлекли внимание от служанки, которая всё это время придерживала мокрое полотенце на её лбу. Откинувшись на подушки, Джена поправила ткань так, чтобы она не сползала. Поколебавшись, Саманта отпустила, отступив на шаг от кровати и поклонившись. — Если госпожа тревожится после свадьбы, я могу приготовить ей успокаивающий чай. Возможно, хороший завтрак поможет вам уладить душевные тревоги.

Джена промычала в согласии. Ещё раз поклонившись, Сэм ушла готовить — и разве это не чудесно? Чай, приготовленный любимой героиней! — и только через пару минут Джена резко села, хватаясь за одеяло и в ужасе смотря в никуда.

Какая свадьба? Она попала в тело замужней девушки? Да разве это вообще возможно? Попаданцы существуют, чтобы влюбиться в кого-нибудь по ходу сюжета, может быть, сыграть свадьбу в конце, иногда даже с главным героем или любовным интересом героя. В её планах нет ни парня, ни мужа, ни романтики в принципе на ближайшие десять лет!

Ну, возможно, следовало этого ожидать. По сюжету «Нежного признания под лепестками сакуры», Сэм работала на три дома аристократов до своего попадания в замок. Первая семья — хозяева её семьи, благодушно оставившие малышку у себя, когда мама Саманты умерла при родах, а отец зачах от горя. Сэм росла вместе с дочерью хозяйской семьи: посещала с ней уроки, сопровождала на балы и званые вечера в качестве личной слуги девочки. В какой-то момент дочь семьи заболела оспой, заразила отца и мать, и большая часть слуг бежали, подумав, что их посетила чума. Двенадцатилетнюю Саманту забрала с собой кухарка, перейдя к другим хозяевам и там обучая героиню только служебному труду. Второй дом принадлежал высокомерной вдове, получившей всё состояние мужа. Та сразу невзлюбила Сэм. Девочка казалась ей слишком красивой, умной и милой, перетягивающей на себя всё внимание гостей, которым подавала чай на торжественных приёмах.

В семнадцать Саманта расцвела, как самый изысканный цветок королевства, и вдова подарила её другой семье. Нового хозяина Сэм король заставил жениться на никому не известной безродной леди. Желая умаслить Самуила Джерарда, занимавшего место советника при короле, вдова посчитала, что такая прелестная молодая служанка, как Саманта, западёт в сердце холодного герцога, недовольного поступком короля и наверняка разочарованного в своей жене.

И теперь Джена занимала тело Алисии Джерард. Она и Самуил — единственные персонажи, созданные в тёмных оттенках с головы до ног. Шёлковые, слегка вьющиеся чёрные волосы, перекинутые Дженой с плеч за спину, только подтвердили её догадку.

Алисия не просто персонаж второго плана — она задвинута в самые тёмные углы, умершая ещё до начала повествования романа. Едва минуло десять дней со свадьбы, как молодая госпожа захворала, и даже королевский целитель, пришедший проверить даму, подобранную королём, ничего не смог сделать. Саманта осталась служить в поместье ещё на некоторое время, пока Самуил не передарил её королю на закрытом торжестве. И с этого момента начались приключения главной героини, за которыми с упоением наблюдала Джена. Её встреча с Его Высочеством, любовь с первого взгляда, милые недоразумения, приключения, в которые они отправлялись вместе, как принц и слуга, а проводили, как два голубка.

Убрав упавшее со лба полотенце и встав, Джена осмотрелась. У туалетного столика обнаружилось зеркало в полный рост, повёрнутое к кровати. В нём уже можно было разглядеть хрупкую, тонкую, как палка, девушку, а подойдя ближе, различались и другие детали. В волосах — слишком длинных на её вкус — не было ни одного узелка, хотя она только что проснулась. Лицо словно уже умытое, бледное как смерть, со светлыми глазами, в которых самыми выделяющимися частями были зрачки — маленькие точки в бело-серых кругах.

Она низкая и худая, как ребёнок, и только черты лица, лишённые детского жира, могли выдать её истинный возраст — которого Джена, однако, не знала.

«Госпожа была неэмоциональной, но очень красивой» — вспомнила она слова Саманты, произнесённые под звёздным небом. Сэм говорила не с принцем, а с его слугой. Вместе они обсуждали нелёгкую работу, лежащую на их плечах, и своих хозяев. — «Она редко говорила, но почти никогда не отступала от господина Джерарда. Я не могла понять, о чём она думает, ничего не тревожило её даже до лёгкой хмурости. Но госпожа была мила ко мне и другим слугам. Если бы она ещё жила… думаю, мы стали бы друзьями. Как вы с Эйданом».

Скорее всего, Джена проснулась в день смерти Алисии. Это могло объяснить, почему она такая бледная, словно обескровленная, и почему тело чувствуется неправильно, инородно. Или это из-за переселения. Собственное тело Джены выше, сильнее и здоровее этого. Сейчас же ноги еле держали её вес, а движения выходили резче, чем она того желала.

— Госпожа! Зачем вы встали? Лучше ложитесь назад, я принесла завтрак, он поможет вам набраться сил, — одёрнув спальную сорочку, едва прикрывающую интимные зоны, Алисия развернулась, смотря на вернувшуюся Сэм. У той в руках был поднос, явно наполненный не только обещанным чаем.

— Не стоит так волноваться. Поставь всё на стол и заправь кровать, — она прошла к стулу, обитому бархатом и украшенному золотыми плетениями по бокам. Сэм кивнула, разложив завтрак и отступая.

Она замужем за герцогом, советником короля и, по совместительству, будущем предателе короны. Сплотивший людей, недовольных правлением нынешнего монарха, Самуил организовал несколько покушений, одно из которых прошло успешно. Следующим его шагом было отравить принца. Люди должны были поверить, что Эйдан слёг с лихорадкой, опечаленный смертью отца, и не смог пережить ночь. К сожалению, отравленное блюдо досталось слуге принца, Самуила разоблачили и казнили, а его земли и богатства перешли под власть королевской семьи.

Ну нет! Этого она допустить не могла! Если и жить в этом мире, то только в богатстве, какого у неё никогда не было. Алисия теперь герцогиня. Без рода и поддержки семьи, она не имеет никаких прав в доме мужа, и ещё неизвестно, не по его ли воле умерла прошлая хозяйка тела. Необходимо придумать способ заработка и как сбежать в случае непредвиденной ситуации. С мужем-злодеем беда не заставит себя долго ждать.

— Госпожа? — она вздрогнула, уже забыв о присутствии Сэм. Главная героиня беспокойно сжимала фартук, смотря на Алисию и на секунду поджав губы, после чего опустилась в поклоне. — Если плохо себя чувствуете, разрешите мне позвать лекаря. Вы бледны и почти ничего не ели с тех пор, как я служу у вас.

— Саманта, — девушка от удивления вздрогнула, и запоздало Алисия подумала, что могла не знать имени служанки. Или звать её иначе. В романе плохо описано, какие отношения со слугами в этом мире приемлемы. Из хорошо раскрытых были только Саманта и подчинённый принца, Адам. С обоими в замке обходились очень уважительно, а взаимодействовали они в основном с Эйданом и парочкой второстепенных героев на одну арку. — У меня не такой большой аппетит, и тебе не стоит беспокоиться об этом. Лучше скажи, ты видела сегодня Самуила? Как он?

— Господин уже проснулся и завтракает в трапезной. Если госпожа хочет, я подготовлю вам наряд.

Ещё раз осмотрев сорочку, в которой ходила после сна, Алисия кивнула. Саманта убежала, работая, как пчёлка, и через пару минут вернулась с платьем в руках. Значит, у неё отдельный гардероб? С этой пустой спальней Алисия выбрала бы шкаф напротив кровати, а не комнату под платья и другие вещи.

С деликатностью и нежностью, словно Алисия с минуты на минуту развалится под прикосновениями, Саманта помогла ей одеться в платье. Полупрозрачные лямки стекали по плечам, серебряные украшения охватили её запястья и шею, объёмные серьги продели в едва заметные дырочки в ушах. Осматривая свой траурных цветов наряд, Алисия признавала, что это выглядит хорошо. Может, не совсем в её вкусе, но с пафосом и величием, богатством.

Не стесняясь пользоваться своей новой служанкой, Алисия смогла уложить волосы в мало-мальски достойный пучок, отказалась от макияжа — представляет, что туда могли добавить, если её знания по истории можно применить к этому миру — и вышла из спальни.

— Отведи меня к мужу, — полуобернувшись к Сэм, она выгнула бровь, замечая на себе внимательный взгляд. Осознав, что её поймали, Саманта смущённо потупилась, выходя вперёд и показывая путь.

Идеальное время, чтобы осмотреться. Коридоры светлые, с высокими потолками и огромными окнами, выходящими на цветочный сад. Подсвечники и лампы вкручены в стены через каждые три шага, комнаты в неизвестные для Алисии помещения закрыты искусно сделанными деревянными дверьми на железных ставнях. Особняк пестрел богатством, но вычурным не казался. Подчёркивал, что у хозяина этого места денег достаточно, чтобы прожить безбедную старость ещё трём следующим поколениям.

— Прибыла госпожа Алисия, — Саманта отворила перед ней дверь, пропуская в обеденный зал. За неприлично длинным столом с десятком стульев с каждой стороны сидел мужчина лет тридцати, волосы стекались в хвост, как незатвердевшая смола, рукава рубашки закатаны до локтей. Едва они вошли, как пробирающий до костей взгляд пригвоздил Алисию к месту.

Поэтому ли была так напряжена оригинал, что её муж казался монстром, кошмаром, заточенным в земную оболочку? От него веяло холодом и презрением ко всему живому, вздохнуть тяжело, заговорить — страшно.

Ком встал поперёк горла, дрожь охватила плечи, когда Самуил поднялся, отодвигая с оглушающим скрипом стул. Тихая, хищная по своей натуре походка словно отсчитывала оставшиеся ей минуты жизни, прежде чем чужие клыки вонзятся в шею и разорвут артерию. Когда перед глазами появилась рука, вены и мускулы коей проступали, словно кожа слишком тонкая, чтобы их скрыть, она зажмурилась, поджимая губы и сдерживая порыв спрятаться в плечах.

Возможно, король отдал Алисию вампиру. Жуткому, будоражащему все инстинкты, кричащие, что необходимо бежать, пока не стало поздно. В этом хрупком теле едва ли хватит крови, чтобы прокормить такое чудовище. Поэтому Алисия умерла, не так ли? Вся жизнь, что текла по её венам, была пущена на корм жадного, ненасытного упыря.

— Ты в порядке? — глубокий, слегка хриплый голос пробрался ей под кожу, оседая там инеевой корочкой. Пальцы сомкнулись на подбородке, с осторожностью поднимая её лицо. Алисии понадобилось два глубоких, обрывистых вздоха, чтобы приоткрыть один глаз. Напротив неё, склонившись, изучая, блестели золотые радужки, слегка обрамлённые оранжевым кольцом. С такого расстояния она могла бы разглядеть каждую чёрточку, пятнышко иного оттенка в этих глазах, если бы этому не помешал подбородок, а прохладные губы прикоснулись к её лбу.

В мыслях опустело, происходящее резко стало не важнее фонового шума. Сердце — от страха или от смущения? — как бешеное продолжало колотиться в её груди, корсет не давал набрать так необходимого в этот момент воздуха.

«Немного теплее» — едва-едва разобрала она среди белого шума. — «Можно ли счесть это температурой?».

«Госпожа чувствовала себя не очень хорошо этим утром».

«Правда? Отправь за королевским целителем».

«Да, господин Джерард!».

Смысл разговора неуловимо утекал, не задерживаясь более чем на пару секунд. Она очнулась, дёргаясь всем телом, когда Самуил взял её руку, потянув к столу. Что происходило? Разве мог вызывать такие чувства второстепенный персонаж? Почему, ну почему автор не упомянул, какое впечатление он приносит одним своим присутствием?

— Миледи, прошу, присядьте. Вам не стоило покидать комнату, если вы больны, — перед ней отодвигают стул, помогая сесть. Колени подкашиваются. Она валится, как брошенный мешок, чувствуя боль от сражения грудной клетки и чрезмерно сильно колотящегося сердца. Места не хватает, его стало безумно мало для лёгких, и теперь те, казалось, стали теснить всё остальное, поглощая всё больше кислорода, но его до безумия не хватало. — С вашего позволения, — слышит она над ухом, а в следующий момент ленты на корсете потянули, развязывая бант и ослабляя натяжение. — Прошу, сделайте глубокий вдох. Король был бы разочарован, если бы миледи покинула нас так скоро. Не волнуйтесь, целитель уже в пути, он обязательно вам поможет.

Постепенно она стала успокаиваться, и в этот момент Алисии показалось, что в голосе Самуила была не то насмешка, не то любопытство. Был ли он замешан в её самочувствии? Или это просто страх, не обоснованный ничем? Мог ли Самуил отравить Алисию, а сейчас хотел посмотреть, как её тело реагирует на яд?

— Вам уже лучше? Какое счастье, — вежливая полуулыбка замерла на его губах. — Прошу, не пугайте нас так. Давайте отведём вас в комнату, пока не прибыл целитель? Я уверен, там вам будет намного спокойнее.

— Конечно, — почти полностью оклемавшись и поняв, как глупо, должно быть, выглядит, Алисия отвернулась, принимая руку помощи. Голова ещё кружилась, ноги казались ватными. Тело совершенно слушалось.

— Миледи так плохо, но она всё равно пришла, — невысказанный вопрос настолько понятен, что Алисии пришлось поджать губы, давя фырканье. Сейчас, оказавшись в его руках, способная идти только благодаря поддержке на своей талии, она не воспринимала Самуила таким страшным. Первоначальные эмоции сменились смущением от происходящего, а сама Алисия едва ли представляла, как ей следует вести себя с этим человеком.

— Я хотела составить вам компанию за трапезой, — язык скользнул по губам, смачивая. Не ложь и не правда. Ей хотелось посмотреть на человека, чьей женой она стала в своей новой жизни. Алисия не тешила себя мыслями о том, что все окружающие её — персонажи, а не живые люди. Возможно, будь у неё система, это было бы так… но теперь ей придётся жить в этом мире и с этими людьми. Она собиралась со всей серьёзностью подойти к новой жизни.

Совсем не помогал снисходительный, но приятный смех Самуила. То, как он прикрывал кулаком лицо, было лишь вежливостью, которую Алисия отказывалась принимать. Разве плохо, что она желает провести время с мужем? То, что это брак по расчёту — причём даже не между ними, а между герцогом и королём — не так важно.

— Что тут смешного? — возмущение проникло в голос, раздражение исказило лицо. Она вся вскинулась, смотря на Джерарда и пропуская его непонимание, тут же перешедшее в нейтральную полуулыбку.

— Просто хочу сказать, что миледи не обязательно прибегать к хитростям, чтобы наблюдать за мной, — всё ещё смеясь над ней, глазами ясно выражая все эмоции, Самуил толком не ответил на вопрос. Наоборот, привёл к другим. Почему она должна была наблюдать за ним? С чего он вообще это взял? Больно важна ворона, вот ещё! — Я буду рад вашей компании, когда бы вы её ни предложили. Даже если дорогая супруга решит, что не может оставить меня хотя бы на трапезу.

— Оставить? А я вам, судя по всему, большое бремя, что вы не желаете со мной даже позавтракать, — возмущение, проникнувшее в её тон, совершенно искреннее. Алисия отлично понимала, что вряд ли была желанной партией для этого человека, но терпеть не могла высокомерного отношения к себе. И смеялись уже не над Алисией, смеялись над ней, Дженой, а такого стерпеть она не могла. — Ну, прошу прощения, что решила провести немного времени со своим мужем. Обещаю, больше такого не повторится.

Алисия вздёрнула нос, выпрямляясь, когда была уверена, что ноги держат её достаточно крепко, и отошла вперёд, не заметив удивлённого, задумчивого взгляда, брошенного ей в спину. Обиженная, она не обращала внимания ни на то, что совсем недавно дрожала от ужаса, смотря на этого человека, ни на собственное тело, уже окрепшее, но всё ещё дрожащее так, словно с минуты на минуту упадёт. К счастью, она смогла дойти до своей спальни и сесть на кресло у окна, а Самуил следовал чуть позади, готовый поймать, если слабость вернётся и дорогая жена оступится.

Он остановился поодаль от Алисии, с другой стороны от окна. Сначала было безразлично, но постепенно от его скучающего взгляда, скользящего по её комнате, стало неловко. Сложив руки под грудью, обхватив локти, Алисия отвернулась.

За окном цвели розы. Алые бутоны закрывались, солнце затягивалось тучами, вдалеке на сером фоне различались периодически сверкающие молнии. Ветер поднимался, склоняя вишнёвые деревья. Под ними бегали слуги, собирая высушенное бельё и спешно занося корзины под крышу.

— Почему королевский целитель занимается моим здоровьем? — Алисия пробормотала едва ли не про себя, не ожидая получить на это ответа, но Самуил, к её искреннему удивлению, всё прекрасно услышал.

— Конечно, только он может убедиться, что вы здоровы. Если король передал мне вас, то и присматривать за вами может только его верный слуга, — Алисии от чего-то показалось, что Самуил очень явно намекает и на себя. Верный слуга, приглядывающий за ней, конечно. Как бы у неё от такой наглости бровь не задёргалась.

— Прибыл королевский целитель, — в комнату вошла Саманта, держа дверь открытой перед гостем. С небольшой бородой, чуть длиннее щетины, в белом с голубыми и синими деталями костюме, мужчина своим лицом скорее напоминал Алисии священников, чем целителей. В романе он появлялся довольно часто — с каждым полученным ранением принц отправлялся к Горацию. Тот нередко ругал Эйдана за глупость и недальновидность, но выглядел в эти моменты как отец мальчика или добрый дедушка, беспокоящийся о несносном ребёнке. Персонаж — или, теперь, человек — которому Алисия могла доверять своё здоровье в этом месте. Проблема была в том, что с ней всё в порядке и не было причин приглашать его, тревожа такими глупостями.

— Благодарю вас за быстрый ответ, Ваша милость, — с прищуром Алисия наблюдала за их взаимоотношениями. Самуил вышел к целителю, крепко пожимая его руку и улыбаясь не то дружелюбно, не то угрожающе — со своего места Алисия не могла точно этого понять. Друзья они или нет, какие планы были у её мужа на Горация в первоначальном романе — эти знания помогли бы сейчас понимать, чего следует ожидать. Она не удивится, если даже такой приятный человек решит не помогать жене своего недруга.

— Что вы, Ваша светлость, разве имел я право не ответить, когда случилась беда с герцогиней? — Гораций убрал кисти в рукава, поворачиваясь к Алисии и приветственно ей кланяясь. Неуверенная, как должна себя вести, она осталась сидеть, лишь слегка кивая. — Рад нашей встречи, миледи. Надеюсь, вы позволите мне проверить вас и удостовериться в здоровье.

Она должна ответить. Алисия видела, что диалог перешёл на неё и Гораций ждал, не двигаясь, пока не получит разрешения. Проблема была в том, что Алисия не знала этикета, актуального времени, в котором теперь находилась. С Самантой, как со слугой, и Самуилом, мужем, было проще. Она подозревала, что уже совершила несколько ошибок в общении с ними. Не так страшно, когда это ближний круг, но что будет, если она оскорбит королевского целителя своей грубостью?

— Благодарю за ваше волнение, — подбирая слова, она внимательно наблюдала за Горацием. Казалось, будто они встречались не впервые. Алисия была взята из ниоткуда, предоставлена королём специально для свадьбы. Неизвестно, с кем она взаимодействовала раньше. Слишком велик шанс, что Гораций и оригинальная Алисия знакомы. Как себя вести? Почему бы системе не перестать притворяться и появиться сейчас, когда она так нужна? Почему именно у Джены нет этой глупой помощницы, что мешает каждому попаданцу, но на самом деле спасает их из десятков опасных ситуаций? — Должна признаться, я чувствую себя прекрасно. Мне искренне жаль, что пришлось оторвать вас от дел для такой глупости.

— Я уверен, миледи и правда чувствует себя прекрасно, — Самуил подошёл ближе, останавливаясь за креслом и кладя руку на спинку. Алисия не чувствует угрозы, но видит, как неизвестная ловушка захлопывается вокруг неё. — Но раз Его милость уже пришёл к нам, почему бы ему не осмотреть вас? Молодые леди часто не замечают, что больны, пока не валятся с ног от лихорадки.

Этот!.. Самуил точно знает, что никакая лихорадка не была виной её поведения утром. Думал, что Алисия не сможет объяснить целителю, что произошло? Ей неизвестно, насколько кроткой была прошлая хозяйка тела, но уже из упрямства не желала соглашаться на осмотр.

— Понимаю, к чему вы клоните, но должна признаться, что это всё — большое недопонимание, — она приложила руку к груди, смотря на Самуила, а после и на целителя, доверчиво наклоняясь вперёд, собираясь поведать сокровенную тайну. — Видите ли, эти дни я была в большом напряжении. Выйти за герцога Джерарда честь для меня, и едва ли эта мысль укладывалась в голове все дни, что я здесь. И вот сегодня утром, проснувшись, я внезапно словно ощутила себя ожившей, поняв, какое счастье попало в мои руки. Это чувство так наполняло грудь, заставляло колотиться сердце, что ни один существующий на белом свете корсет не смог бы его сдержать. Однако же стало ещё печальнее, когда, встав, я поспешила в трапезную, чтобы составить мужу компанию за завтраком. Войдя, я будто впервые по-настоящему увидела мужа и поняла, как разгорается огонь любви в самой моей сути. Он настолько неудержим, что тело не справлялось, и только прохладные губы мужа, коснувшись меня, смогли успокоить душу и привести мысли в порядок. Потому, скажу вам, мне становится ужасно обидно, когда мои чувства вы ставите под сомнения, называя их лихорадкой и прося уважаемого целителя найти лекарство от них.

Стоило Алисии закончить, как гордость за себя по-настоящему наполнила её, как наполнила бы любовь, будь рассказ правдой. Ещё раз прокручивая в голове признание, вогнавшее стоящих перед ней мужчин в краску, Алисия мысленно похлопала себя по спине, объявляя это полной победой. Помимо современных, она прочитала ещё десятки классических романов, чтобы знать, как можно смутить людей, привыкших здесь к другим порядкам. И вдобавок, она уверена, что смогла остаться в рамках приличия, не опошлив — а она могла сделать и это — ни единого смысла, вложенного в слова.

Решив дать этим двоим немного времени, чтобы прийти в себя и сбросить негодующие мины, она прикрыла рот ладонью, отворачиваясь к двери и встречаясь взглядом с поражённым лицом Саманты. Весёлую улыбку сдерживать стало стократ сложнее, и она подмигнула героине. Та, сначала заторможено открывая и закрывая рот, тут же вся дёрнулась, выпрямляясь и пряча выражение лица руками, сдерживая визг. Глаза служанки заблестели от восхищения, но лицо выражало готовность подыгрывать, даже если это означало, что госпожа скрывает от целителя своё недомогание. Алисия знала, что у этой девушки слабость к романтике, и могла позволить себе воспользоваться этим, чтобы показать Самуилу, что не станет терпеть такого снисхождения. В конце концов, она не малый ребёнок, не знающий, что делать и сказать, и если она для герцога бремя, то станет самым тяжёлым, что тот когда-либо поднимал на спину.

Решив, что молчание затянулось, Алисия вернула своё внимание двум господам перед собой. Вид их забавлял. Гораций казался поражённым, восхищённым и ошеломлённым, но вместе с тем лицо его лучилось интересом, присущим учёным, готовым совершить невиданный прорыв. Самуил же, прикрыв рот рукой и направив невидящий взгляд куда-то в окно позади Алисии, оставался глубоко задумавшимся и лишь слегка нахмурившимся. Словно только что произошло нечто, чего он не предполагал, и теперь приходилось обдумывать десятки планов и вставлять в них новую переменную, разрушая все ранее идеально сложенные задачи.

— Я безмерно рад слышать, как чисты ваши чувства и как приятен вам брак, миледи Алисия, — сказал Гораций с озорной, ребяческой улыбкой, чудесно омолодившей его на десятилетие. — И пусть я верю, что никаких недугов нет, на улице вот-вот разразится ужасный ливень, так что мне придётся остаться с вами на некоторое время. Покуда так, позвольте мне осмотреть вас если не ради выявления лихорадки, оказавшейся лишь вашим счастьем, то ради моего собственного спокойствия. Старое сердце не позволит мне мирно спать, зная, что я мог бы увериться в вашем состоянии, но не сделал этого.

— Если это ради вашего спокойствия, Ваша милость, я буду благодарна за оказанное вами внимание. Лишь попрошу дорогого мужа оставить нас с вами и моей слугой одних. Боюсь, теперь его компания вызывает у меня лишь печаль от его неверия моим словам, — Алисии удалось привлечь к себе внимание Самуила. Тот помолчал, постукивая пальцем по подбородку, после чего слегка поклонился, убирая руку к груди.

— Я приношу искренние извинения, миледи, что допустил такую грубость по отношению к вам, — выпрямляясь, он осклабился, зубы сверкнули во вспышке молнии, превратив его улыбку в нечто опасное. — Обещаю, впредь я буду более внимателен к своей дражайшей жене. Сейчас я смею лишь надеяться заслужить ваше прощение.

Алисия хмыкнула, не находя слов, дабы ответить, и так хранила молчание, пока он не покинул комнату, а Саманта закрыла двери.

— Полагаю, нам следует приступать, — всё ещё добродушно улыбаясь, Гораций повернулся к служанке. — Прошу, принесите несколько свечей и мои вещи, дорогая мисс. Боюсь, когда мы начнём осматривать миледи Алисию, тучи полностью скроют небо, и нам понадобятся больше света.