Женщины в народном собрании

Чего ж мужчины не идут? Пора пришла.

Помазавши себе лицо белилами

И нарядившись в юбочку шафранную,

Сижу напрасно, песенку мурлыкаю,

Воркую, чтобы изловить прохожего.

О Музы, снизойдите на уста мои,

Внушите песню сладко-ионийскую!

Гнилушка! Из окна нахально свесилась

И думаешь, пока я далеко, моим

Полакомиться виноградом? Песенкой

Завлечь дружка? Я песнь спою ответную,

Такая шутка хоть привычна зрителям,

Занятна все же и сродни комедии.

Со стариком якшайся! Забавляйся с ним!

А ты, флейтистка милая, свирель возьми

И песнь сыграй достойную обеих нас.

Если хочешь узнать блаженство,

Спи, дружочек, в моих объятьях.

Толку нет в молодых девчонках,

Сладость в нас, подружках зрелых.

Из девчонок кто захочет

Верной быть и неизменной

Другу сердца?

От одних к другим порхают.

Не брани красоток юных!

Томной негой наслажденья

Стан наш прелестный дышит.

Грудки – сладостный цветок.

Ты ж, старуха,

Гроб в известке, труп в румянах,

Смерть по тебе скучает.

Лопни, дрянная девка!

Ложе твое пусть рухнет,

Чуть обнимать захочешь!

Пусть змея в подушки ляжет,

Пусть змея тебя оближет,

Чуть целовать захочешь!

Ай-ай-ай! Истомилась я,

Милый не приходит.

Мать со двора ушла,

Куда – известно, только говорить нельзя.

Тебя заклинаю, бабуся,

Зови Орфагора,[45] если

Сама забавляться любишь.

Скорей на ионийский лад

Уймешь ты зуд греховный!

А может, приспособишь и лесбийский лад…

У меня забавки милой

Не отнимешь! Час любви

Не загубишь ты мой, не похитишь!

Пой, сколько хочешь! Изгибайся ласочкой!

Ко мне пойдут сначала, а потом к тебе.

К тебе придут на похороны, старая!

За новизной старухи не гоняются!

Мои года – тебе печаль?

А что ж еще?

Твои румяна, что ли? Притирания?

Зачем дразниться?

А зачем в окно глядишь?

Пою про Эпигона, друга верного.

Гнилая старость – вот твой друг единственный!

Сейчас дружка увидишь – он зайдет ко мне.

Да вот и он.

Проказа! Не тебя совсем

Здесь ищет он.

Меня.

Чахотка тощая!

Пускай он сам докажет. От окна уйду.

И я. Смотри, какая благородная!

Если б мог я уснуть с девчонкой юной,

Если б мне не лежать сперва с курносой,

Гнилой старухой! Отвращенье!

Невыносимо это для свободного!

Хоть ты плачь, а ложись! Мне Зевс свидетель!

Ты не с дурой сошелся[46] Хариксеной.

Справедливый велит закон,

По правилам живем демократическим.

Постерегу, что делать он теперь начнет.

Пошлите мне, о боги, ту красавицу,

К которой от попойки я ушел, томясь.

Старуху обманула я проклятую –

Она исчезла, веря, что и я уйду.

Но вот и тот, о ком я вечно помнила.

О приди, о приди!

Миленький мой, ко мне приди!

Со мною ночь без сна побудь

Для сладостных, счастливых игр.

Бесконечно влечет меня страсть

К смоляным твоим кудрям.

Безграничное желанье

Томным пламенем сжигает.

Снизойди, молю, Эрот,

Чтобы он в моей постели

Оказался тотчас!

О приди, о приди!

Друг прелестный, поспеши

Отворить мне двери!

А не откроешь, лягу здесь, наземь, в пыль.

Жизнь моя! Грудь твою жажду я

Гладить рукой горячей

И жать бедро.

Зачем, Киприда, к ней я страстью пылаю?

Снизойди, молю, Эрот,

Чтоб она в моей постели

Оказалась тотчас.

Где песнь найти и где слова, чтоб передать свирепость

Моей тоски? Сердечный друг! Я умоляю, сжалься!

Открой и будь нежнее!

Разорвала мне сердце ты.

Золотокрылая моя забота! Дочь Киприды!

Ты – пчелка песен! Ласка Харит! Радость! Улыбка счастья!

Открой и будь нежнее!

Разорвала мне сердце ты!

Чего стучишься? Ищешь ты меня?

Ничуть!

Ты в дверь мою стучался?

Провалиться мне!

Так для чего ж сюда примчался с факелом?

Искал друзей из дома Онанистов.

Как?

Для старых кляч объездчиков сама ищи.

Клянусь Кипридой, хочешь ли, не хочешь ли…

В шестидесятилетних нам пока еще

Нет нужды. Мы на завтра отложили их.

Кому и двадцати нет, те в ходу сейчас.

При старой власти было так, голубчик мой!

Теперь не то – за нами нынче первый ход.

Как ходят в кости? В кости не игрок с тобой.

А не игрок – так без обеда будешь ты.

Не знаю, что болтаешь. В эту дверь стучусь!

Сперва в мою ты должен постучаться дверь.

Гнилого решета не надо даром мне.

Меня ты любишь, знаю. Удивляешься,

Что здесь я, перед дверью. Дай обнять тебя!

Пусти! Страшусь я твоего любовника.

Кого же?

Живописца пресловутого.

Кого?

Сосуды красит погребальные

Для мертвых он. Уйди! Тебя заметят здесь.

Чего ты жаждешь, знаю.

Знаю – ты чего.

Кипридою клянусь, меня избравшею,

Тебя не отпущу я!

Бредишь, старая!

Ты вздор несешь. В мою постель стащу тебя.

Зачем крюки для ведер покупали мы?

Не лучше ль вот такие вилы старые

Спустить в колодец и на них ведро тянуть?

Не издевайся, милый, и ко мне иди!

Не смеешь заставлять! Ты пятисотую

Часть своего добра[47] внеси в казну сперва!

Заставлю! И, клянусь я Афродитою,

С такими молодыми спать приятно мне.

А мне лежать со старыми охоты нет!

Я ни за что не соглашусь!

Свидетель Зевс,

Тебя принудит это вот!

Что «это вот»?

Закон.[48] Тебе велит он ночевать со мной.

А что стоит в законе? Прочитай!

Прочту!

«Постановили женщины, когда юнец

С молоденькой захочет переспать, сперва

Пускай прижмет старуху. А откажется

Прижать старуху и поспит с молоденькой,

В законном праве пожилые женщины,

Схватив за жгут, таскать юнца беспошлинно».

Беда! Боюсь проделок я Прокрустовых.[49]

Законов наших мы заставим слушаться!

А что когда земляк или приятель мой

Даст выкуп за меня?

Неправомочен он

Распоряжаться сверх медимна суммою.[50]

Спастись присягой можно?

Без виляния!

А заявить, что я купец?[51]

Наплачешься!

Так что ж мне делать?

Как велю, со мной идти.

Ведь это же насилье!

Диомедово![52]

Тогда полынь насыпь на ложе брачное,

Четыре связки лоз поставь, и траурной

Повязкой повяжись и погребальные

Кувшины вынь, водицу у дверей налей!

Тогда уж и могильный мне венок купи!

Конечно! Если только доживешь до свеч

И как щепотка пыли не рассыплешься.

Куда его ты тащишь?

Мой! С собой веду.

Бессмыслица! Тебе же не ровесник он.

Ну, как с такою старой ночевать юнцу?

Ты в матери годишься, не в любовницы.

Ведь если будете закону следовать,

Эдипами всю землю переполните.

Завидуешь ты мне, о тварь негодная!

И потому болтаешь! Отомщу тебе!

Спаситель Зевс, красотка, славен подвиг твой!

Цветочек! Ты у ведьмы отняла меня.

За эту милость нынешним же вечером

Могучим, жарким даром отплачу тебе.

Эй-эй-эй-эй! Закон нарушен, ты куда

Его волочишь? Ясно говорит закон,

Что спать сперва со мной он должен.

Горе мне!

Откуда же ты вынырнула, мерзкая,

Той гниды отвратительнее во сто крат?

Иди сюда!

Молю, не отпускай меня!

Ей утащить меня не дай.

Не я, не я,

Закон тебя волочит.

Ты – чудовище!

Пузырь, пузырь ужасный, кровью налитый!

Сюда, малютка! Не болтай! Ко мне иди!

Сперва позволь мне забежать в отхожее

И храбрости набраться, а не то напасть

Меня с тобой настигнет неминучая

От страха.

Не робей. Устроим дома все.

Страшусь, ужасней разнесет, чем хочется.

Двух за себя поставлю поручителей

Надежнейших..

Не надо!

Ты куда, куда

Уходишь с ней?

Не я иду, ведут меня!

Старушка, кто б ты ни была, будь счастлива

За то, что пожалела бедняка!

Геракл!

О братья Диоскуры![53] Корибанты![54] Пан!

Всех чудищ безобразней это чудище.

Да это что ж такое, объяснить прошу,

Мартышка, вся покрытая белилами,

Или карга, которой все пугаются?

Не смей дразнить! Со мной иди.

Иди со мной!

Тебя не отпущу я!

Не отдам и я!

Меня вы разорвете, распроклятые!

Со мною спать он должен: так велит закон.

Ничуть, когда старуха есть уродливей.

Беда, меня вконец вы изувечите!

Скажите, как дожить мне до красавицы?

Твоя забота! А пока исполни долг.

Кого же мне отстукать, чтоб свободным стать?

Кого? Иди со мною!

Та отпустит пусть!

Сюда, ступай со мною!

Если пустит та!

Не отпущу, не думай!

Не отдам и я!

Паромщицы ужасные вы обе!

Что?

Своих пловцов вы в клочья разрываете.

Молчи, иди со мною!

Нет, со мной ступай!

Закон Каннона[55] мне припоминается!

По очереди спать придется с каждою –

Ведь веслами двумя я не могу грести.

Отлично! Только луком подкрепись сперва!

Беда мне, злополучному! К дверям уже

Приволокли меня.

Не уступлю тебя!

Я в дом ворвусь с тобою.

Зевс свидетель мне,

Одна напасть не так страшна, как две беды!

Клянусь Гекатой, хочешь ли, не хочешь ли…

О, трижды жалкий! Я гнилушку старую

И ночь и день обязан прижимать к груди,

И только с ней покончу, должен взяться вновь

За эту Фрину,[56] с челюстью покойницы!

Ну, разве ж не страдалец я, не мученик?

Свидетель Зевс! Мужчина разнесчастнейший,

Сцепиться должен с этими зверюгами!

Но если суждено мне претерпеть конец

У этих шлюх, нарвавшись на подводный риф,

Пусть буду похоронен у протоков их!

Пусть эту над могилой водрузят моей

Живьем, но засмоленную! Литой свинец

Пускай привяжут к щиколоткам мерзостным,

Воздвигнут так, как кружку погребальную!