Жертвенный лицедей

Глава 10

Онум Марба сел за стол напротив Данамато, лицо его было, по обыкновению, непроницаемо. Нынче утром он оделся на западный лад — серые слаксы, серые туфли на каждый день и белая рубашка с коротким рукавом. Как оказалось, накануне вечером его свободные одежды прикрывали сильное тело с красивой мускулатурой. Торчавшие из рукавов руки казались твердыми, как чурки, и были будто вырезаны из эбенового дерева, почти черного, с легким серым налетом, приглушавшим блеск.

Все тем же тихим текучим голосом с легкими щелкающими звуками Марба сказал, нарушая молчание:

— Похоже, сегодня меня держат пленником в этом доме, а вы — человек, по приказу которого это делается.

— Вы не пленник, — ответил ему Данамато. — Просто вы хрен уедете, пока мы все не выясним. Я не уеду, Грофилд не уедет, вы не уедете.

Уголки губ Марбы снова дрогнули в некоем подобии улыбки. Он произнес ничего не выражающим тоном:

— Однако номинально я не пленник. Понятно. Не могли бы вы объяснить, почему говорите то «хрен уедете», то «не уедете»? Я и не думал, что люди говорят на таком разном английском в формальной обстановке и повседневном быту.

Данамато вытаращился на него, не веря своим ушам.

— Какого черта?

— Это все радио и телевидение, мистер Марба, — объяснил Грофилд. — Средний американец подвержен влиянию всей культурной шкалы. Это обеспечивает однородность, которая может показаться иностранцу такой причудливой.

— Спасибо, — сказал Марба, чуть склонив голову в сторону Грофилда.

Данамато с ненавистью смотрел на них.

— Вы закончили совещание?

— Я бы хотел задать вопрос, имеющий отношение к цели нашего собрания, — сказал Грофилд.

— Тогда задавайте, — разрешил Данамато.

— Мистер Марба, не вы ли просили генерала Позоса порекомендовать Белл Данамато какого-нибудь работника?

На сей раз Марба улыбнулся милой задумчивой улыбкой.

— Да, я. Я был рад помочь хозяйке всем, чем могу.

— Вы из Африки, так ведь?

— Из Ундурвы, да.

— Сроду не слыхал, — вставил Данамато.

— Мне кажется, — вкрадчиво проговорил Марба, — что вы не слыхали о доброй половине народов мира. О нас мало кто слышал. Вы удивитесь, узнав, что шестьдесят шесть стран, членов ООН, уступают численностью населения городу Нью-Йорку. Данамато наставил на него палец.

— Марба, — сказал он, — стоит вам открыть рот, и мы начинаем обсуждать не пойми что. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать невесть что. Мы собрались для того, чтобы поговорить об убийстве моей жены.

— В связи с которым я выражаю вам свои соболезнования, — ответил Марба.

Почувствовав, что Данамато вот-вот выйдет из себя, Грофилд сказал:

— Я думаю, Би Джи, все объясняется тем, что Марба политический деятель. В наши дни политики любят щегольнуть статистикой. Они переняли это у американских политиканов, дающих пресс-конференции. — Он повернулся к Марбе. — У себя на родине вы занимаетесь политикой, не так ли, мистер Марба? Ослепительная, здоровая, бодрая улыбка Марбы вспыхнула снова.

— Я занимаюсь политикой везде, мистер Грофилд, — ответил он.

— А откуда вы знаете генерала Позоса? — спросил Грофилд. — В основном, по работе в ООН. Мы встретились в Нью-Йорке, но я бывал и в его стране, а также сопровождал генерала во время морской прогулки на яхте.

— Как вы думаете, у вас с ним много общего?

— О чем это вы? — спросил Данамато.

— Это имеет определенное значение, — ответил Грофилд.

Марба снова убавил мощность улыбки, теперь она говорила о приятных воспоминаниях.

— В политическом смысле, я бы сказал, у нас с генералом много общего. Мы оба служим народам, стоящим в начале пути и добивающимся места под солнцем.

— А в личном плане? — спросил его Грофилд. Улыбка Марбы сделалась немного грустной.

— Генерал Позос слишком потворствует своей ненасытной плоти, — заявил он.

Грофилд улыбнулся в ответ, услышав это едва ли не самое сдержанное высказывание, когда-либо произнесенное за пределами Британских островов. Генерал Позос был донельзя толст, прожорлив как свинья и развратен.

— Что же касается меня, — продолжал Марба, — боюсь, мои потребности гораздо скромнее. По сравнению с добрым генералом я, пожалуй, вполне могу сойти за аскета.

— Но вы находили общий язык.

— В политике, — подчеркнул Марба.

— Этого хватило, чтобы вы вспомнили о нем, когда Белл Данамато понадобился кавалер, сопровождающий ее в свете, — заметил Грофилд.

Марба пожал плечами.

— В здешних местах он оказался единственным знакомым мне видным политиком. Кроме того, мне казалось, он, вероятно, может располагать связями в тех кругах, где можно найти нужного нам человека. — Он улыбнулся, указал на Грофилда и добавил: — Как видите, я был прав. — Да уж, — кисло отозвался Грофилд, глубоко сожалея о том, что Марбе пришел на ум генерал Позос, а не кто-нибудь еще. Тогда и в переделку попал бы не он, а другой человек.

— Довольно об этом, — сказал Данамато. — Мне надо знать, что случилось вчера вечером.

— У меня все, — сообщил Грофилд.

— А может, и для вас тоже все, — буркнул Данамато и спросил Марбу: — Что вы знаете о событиях вчерашней ночи? Марба слегка передернул плечами.

— Ничего, — ответил он.

— Ничего? Так-таки и ничего? Вы ведь знаете, что моя жена мертва, не так ли?

— Разумеется. Я полагал, вас интересуют сведения об убийце. Не видел ли я, как кто-то крадется по коридору с проволокой в руках, и тому подобное. Я ничего не видел.

— Вы спали, когда это произошло? — спросил Грофилд.

— Да, конечно. Было четыре часа утра.

— В самом деле? А я даже не знал, который час. Что вас разбудило?

— Крик Патриции.

— Что вы сделали?

Легкая улыбка снова заиграла на губах Марбы.

— Я сплю нагишом, — сказал он. — Я накинул кое-какую одежду, затем вышел в коридор и увидел, как Харри выводит вас из комнаты миссис Данамато под дулом пистолета.

— Вы были за обеденным столом, когда этот парень угрожал моей жене пистолетом? — спросил Данамато. Марба выдержал его взгляд.

— Да, был. Он отобрал пистолет у Харри. Я полагаю, тот же самый пистолет был у Харри после убийства миссис Данамато.

— Это показалось вам серьезным? — спросил Данамато.

— Что показалось мне серьезным?

— Ну, эта угроза пистолетом! — гаркнул Данамато.

— За обедом? Разумеется, нет. Данамато, похоже, был не меньше Грофилда поражен этим ответим.

— Что значит это ваше «разумеется, нет»? — спросил он. — Грофилд наставил на нее пистолет, верно?

— Но ведь не выстрелил, — ответил Марба. — Вот кабы он выстрелил, тогда все было бы серьезно.

Данамато понадобилось две-три секунды, чтобы переварить это, потом он сказал:

— Ладно. А вам не показалось, что он может выстрелить? Он ведь потребовал, чтобы моя жена упрашивала его не стрелять в нее, верно?

— По-моему, так и было, да.

— Вам не показалось, что Грофилд может выстрелить, если она не сделает то, что он велел?

Марба призадумался, но его лицо оставалось бесстрастным, потом он сказал:

— Не знаю. Лично я считаю, что он просто хотел сыграть на публику, не причиняя никому вреда. Пустить пулю в окно, скажем, или разнести вдребезги чей-нибудь бокал.

Грофилд посмотрел на него с легким удивлением. Марба очень умело раскусил его: если бы Белл Данамато в тот миг разозлила Грофилда, он бы принялся палить по столу, но аккуратно, чтобы не попасть ни в кого из сидящих за ним людей.

— Ну что ж, — сказал Данамато. — Вы так считаете. Но не можете знать наверняка, что он сделал бы, а чего не сделал.

— Наверняка нельзя знать ни про кого, — невозмутимо ответил Марба. — Мы все, по большому счету, непредсказуемы. — Да, уж это точно, непредсказуемы.

— Давно ли вы здесь живете? — спросил Грофилд.

— Я здесь одиннадцать дней. Миссис Данамато и остальные, я полагаю, уже около месяца. Данамато покосился на Грофилда. — Завтра будет ровно четыре недели, — сказал он. — А что? — Мне просто хотелось знать, сколько времени эти люди провели вместе, — ответил Грофилд и спросил Марбу: — Миссис Данамато сидела тут безвылазно, не так ли?

— Насколько я знаю, да. Во всяком случае, последние одиннадцать дней.

— А как насчет остальных? Кто-нибудь из них хоть раз отлучался?

— Мистер Милфорд иногда ездил в Сан-Хуан по делам, связанным с работой и деньгами, — ответил Марба. — А больше никто не отлучался. Во всяком случае, последние одиннадцать дней.

— Дом хоть и просторный, но не с точки зрения человека, который почти месяц просидел тут в заточении, — заметил Грофилд. — Как эти люди ладили между собой?

Марба снова едва заметно пожал плечами.

— Да в общем неплохо, — ответил он. — Мелкие трения, вспышки раздражения и тому подобное всегда неизбежны, если людям, как вы говорите, приходится подолгу тесно соприкасаться друг с другом.

— И кто же особенно отличился?

— Простите?

— Кто из них был самым вспыльчивым? — спросил Грофилд.

На губах Марбы снова появилась грустная улыбка.

— Не люблю дурно отзываться о людях, вместе с которыми пользуюсь гостеприимством.

— Обстоятельства необычные, — напомнил ему Грофилд.

— Сейчас не время миндальничать, — с нажимом сказал Данамато.

Марба, улыбнулся, поклонился Данамато и ответил:

— Вы выражаетесь на удивление кратко, мистер Данамато. И добавил, обращаясь к Грофилду: — По-моему, самым невыдержанным из нас был Рой Челм. Он склонен к… — Марба умолк, подыскивая подходящее слово.

— Проявлениям неприязни? — подсказал Грофилд. Марба просиял от восторга.

— Неприязни! Вот именно. Точное слово.

— К кому-нибудь конкретно?

— К кому угодно. Иногда даже к миссис Данамато, хотя и реже, чем к остальным. Как-никак, она ему покровительствовала.

— Кто хуже всех ладил с миссис Данамато? — спросил Грофилд.

— По-моему, Патриция Челм. Она полагала, что ее брат и миссис Данамато — не пара.

— У нее хватило бы сил как-то повлиять на положение? - спросил Грофилд.

— Да что вы! — Похоже, Марба был по-настоящему потрясен. — Эта девчушка? Ни за что на свете.

— Хорошо, — сказал Грофилд.

— А что вы-то здесь делаете, а, Марба? Откуда моя жена знает вас? — встрял в разговор Данамато.

— Я пришел к ней и познакомился, — ответил Марба. Насколько я слышал, ее интересовали возможности некоторых капиталовложений. Мне казалось, она сочтет, что вложения в моей стране весьма выгодны. Мы ведем поиск иностранных вкладчиков, как вам известно.

— Вложения? — Данамато озадаченно покачал головой. Какие именно вложения?

— Первого июня, — сказал Марба, — наша страна узаконит игорные дома. Европейский и британский, а потом, может, даже американский туризм. С этим связаны надежды всей Центральной Африки, во всяком случае, на обозримое будущее. У нас в Ундурве мы намерены…

— Погодите-ка, — прервал его Данамато. — Вы хотели, чтобы моя жена вложила деньги в казино? В этой вашей стране?

— Вот именно. Кажется, она очень этим заинтересовалась.

Данамато покачал головой.

— Иисусе Христе, — проговорил он. — Из всех недоумков… — Уверяю вас, — сказал Марба, — вложения в казино в Ундурве через несколько лет дадут хорошую прибыль. Наши пляжи…

— Прекратите эти речи зазывалы, — потребовал Данамато. — Меня не интересует ваша болтовня.

— И тем не менее, — сказал Марба, — когда с этим делом будет покончено и вы переживете траур, я очень хотел бы ознакомить вас с нашими потенциальными возможностями. Мне кажется, вы будете ошеломлены. Вы знали, что…

— Ни слова больше об этом! — закричал Данамато. — Все. Вы нам больше не нужны.

— Минуточку, — сказал Грофилд. — У меня еще один последний вопрос.

Данамато посмотрел на него с большим неодобрением.

— Кончайте поскорее, — бросил он. Грофилд обратился к Марбе:

— Мистер Марба, установлено, что один из нас, находившихся на втором этаже, должен быть убийцей. Один из нашей шестерки.

Марба кивнул.

— Да, я знаю.

— Кого вы прочите в убийцы? Кто, на ваш взгляд, это сделал?

— Честно говоря, — ответил Марба, — мне трудно поверить, что это сделал кто-то из нас.

— Мне тоже. Но это наверняка один из нас. Больше выбирать не из кого. Так кто же, по-вашему? Улыбка у Марбы вышла очень-очень грустная.

— Боюсь, — сказал он, — что это вы, мистер Грофилд.