Жертвы древних богов

Глава XV КОСТРЫ ВААЛА

Эти слова вертелись и вертелись, как колесо фейерверка, как бесконечный кошмарный калейдоскоп. Сквозь прутья своей плетеной тюрьмы — клетки Джек оцепенело смотрел, как сталкивались и разрушались цвета и формы, кружась в каком — то безумном вихре.

Это началось, когда процессия подошла к первому пограничному камню. Пот ручьями стекал по лицу и шее Джека, но повязка, которой мистер Фокс завязал его рот, не давала ему крикнуть и дать знать кому — нибудь о грозящей опасности.

Дурак ударил палкой по камню, и все радостно загудели. Никто не обращал внимания на тяжелый бесформенный узел, который он нес под мышкой.

Если Джек спотыкался, десяток рук помогали, подталкивая его, десятки голосов кричали, пели и смеялись.

Все это входило в ритуал празднества.

Потом бешеный людской вихрь утих, и Джек увидел сквозь короб неподвижный незнакомый пейзаж.

Он стоял рядом с корявым плетнем, окружавшим широким неровным кольцом большую площадку голой земли и утоптанной травы. Внутри плетеного частокола располагалось несколько приземистых строений — больших, круглых, с глиняными стенами и коническими соломенными крышами. Джек слышал блеяние овец и коз, довольное хрюканье свиней.

Калитка в изгороди была открыта, и какая — то людская процессия медленно покидала огороженный участок. Она прошла по земляной дамбе, перегораживавшей глубокую канаву, которая кольцом окружала плетень.

Низко нависало свинцово — серое небо, моросил мелкий холодный дождь. Люди были в грубых шерстяных одеждах: длинных балахонах, туниках и мешковатых штанах, окрашенных в синий, зеленый, красный, желтый и красный с желтым цвета.

Во главе процессии шагал высокий человек, одетый в длинный белый балахон. Его голову венчали оленьи рога. Как скрюченные пальцы, они цеплялись за дождливое небо.

Джек смотрел, как процессия, петляя, вошла в пропитанный влагой лес. Потом его взгляд вернулся к изгороди. Среди низких строений возвышался столб метров шести — семи высотой. К столбу у самой вершины было что — то прикреплено. Джек зажмурился от холодных дождевых брызг. Предмет оказался в фокусе. Это был коровий череп. Огромные пустые глазницы безразлично смотрели на лес.

Вдалеке послышалось лошадиное ржание. Джек повернулся, чтобы определить, откуда Оно доносится, и мир вокруг вновь завертелся в многоцветном хаосе.

Тому не понадобилось много времени, чтобы найти выключатель. Теперь они хотя бы поняли, где находятся. Стены подвала паба были тусклого грязно — белого цвета. Там и тут стояли штабелями ящики с бутылками, пивные бочки и опять какие — то ящики. Длинный деревянный настил вел наверх, к крышке люка, но угол подъема был слишком крут, чтобы ребята смогли туда забраться, даже если бы Риган встала на плечи Тома.

Риган потратила впустую много энергии, молотя кулаками в запертую дверь подвала у верхней ступеньки. В пабе не было слышно ни единого шороха.

— Зря теряешь время, — сказал ей Том. — Все ушли на праздник. В доме никого нет, можешь не сомневаться.

Риган села на последнюю ступеньку, безнадежно уткнув подбородок в ладони.

— Что за чертовщина творится в этой свихнувшейся деревне! — воскликнула она. — Такое чувство, будто я вошла в зал в середине какого — то страшного фильма и никто не хочет рассказать мне сюжет.

— Это и правда страшно, — Том покусал нижнюю губу. — Очень страшно. Ты слышала, что ответил мистер Лавджой, когда мы рассказали ему об этой лошадюге? Он тогда сказал: «Это началось. Будем надеяться, что этой жертвы будет достаточно. Если же нет, могут потребоваться другие».

— Да, верно, — кивнула Риган. — Думаешь, в этом есть какой — то смысл?

— У меня на такие вещи абсолютная память, — посмотрел на нее Том. — Я все помню слово в слово. После того, как он сказал о жертвоприношении, дальше было: «Эта сила приближается быстро, но она еще не здесь», — он облизнул сухие губы. — Я думаю, он говорил о чем — то, чего по — настоящему боялся, понимаешь? О чем — то… ужасном.

Риган уставилась на него.

— Ужасном? — повторила она. — Ты имеешь в виду что — то сверхъестественное? Вроде призрака или чего — то в этом роде? — она нахмурилась. — Я ж тебе все время об этом твержу. Я давно говорила, что эта лошадь — призрак, но меня никто не хотел слушать, — она огляделась. — Отличный шанс доказать свою правоту!

— Джек тебе поверил, — сказал Том. — Ты разве не помнишь? Он считал, что это как — то связано с лошадиной головой, которую откопали.

Глаза Риган округлились.

— Слушай! Правильно! Мы как раз об этом говорили, когда… — она замолчала, сосредоточенно морща лоб. — Когда что, Том? После этого все, как в тумане.

— Я точно не знаю. Но помню, что хотел ехать домой. А потом вдруг расхотел. Но не могу вспомнить, почему… Риган, я понимаю, это звучит совершенно по — идиотски, но у меня какое — то дурное предчувствие насчет этого праздника. Мне кажется, что Джек и Фрэнки в опасности. Я думаю, что — то… не знаю… что — то смогло вырваться из этого старого колодца. Что — то, что было запечатано в нем.

Риган задрожала и обхватила себя руками.

— Ты хочешь сказать, что — то ужасное выбралось на свободу? И эти ребята — мистер Лавджой со своими приятелями — они хотят пришить Фрэнки и Джека, принести их в жертву, чтобы попытаться уговорить то, что выскочило, вернуться обратно в колодец?

— Нет, не может такого быть, — сказал Том после долгого напряженного молчания. — Это совершенная чушь.

— Как же, чушь!

— Нужно быть не в своем уме, чтобы в это поверить.

— Да?

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

— Риган, нам надо отсюда выбраться.

— Прекрасно. Если ты знаешь способ проходить сквозь стены, я иду за тобой. Ты посмотри на этот подвал, — Риган оглядела грязно — белые стены, — тут надо бульдозер, чтобы… — Она встала и подошла к дальней стене. Глаза ее были прикованы к чему — то, чего Том не мог видеть. — …выбраться отсюда… Ха!

— Что?

— Смотри!

Том подбежал к ней. Издалека ему показалось, что просто откололась штукатурка, но, подбежав поближе, он разглядел, что так обрадовало Риган.

В стене была проломлена дыра. На полу валялись комья земли и битый кирпич. Риган сунула в пролом руку. Пальцы ощупали пустоту.

Риган обернулась. Ее синие глаза сияли.

— Я знаю, что это, — радостно выдохнула она. — Когда вы опускали лестницу в колодец, чтобы меня вытащить, она пробила дыру в стенке как раз на стороне паба!

Риган принялась неистово царапать края пролома, выворачивая кирпичи.

Том осмотрелся в поисках какого — нибудь орудия, нашел старый проржавевший ломик, и вскоре они оба яростно трудились, выбивая и сбрасывая кирпичи, штукатурку и землю по краям отверстия, пока оно не расширилось до того, что Риган смогла просунуть туда плечи.

Она влезла обратно, перепачканная грязью, но улыбающаяся.

— Кто — то опять положил брезент, но лестница еще стоит! — Она закатилась нервным смехом. — Том, старина! Мы выбрались!

— Отпустите меня! — кричала Фрэнки, извиваясь, как уж, под мощной рукой мистера Лавджоя.

— Не ори! — прикрикнул на нее толстяк и тряхнул ее так, что у нее клацнули зубы. — Стой и не дергайся, а не то, клянусь, я покончу со всем этим прямо сейчас!

Фрэнки ахнула и перестала вырываться.

— Послушайте… — выдохнула она, — я не знаю… что вы тут… — она с трудом сглотнула в захвате железных мускулов. — Не знаю, чего вы надеетесь… этим достичь, но, пожалуйста, послушайте меня. Я не знаю, что у вас не так, но, убив Джека и меня, вы ничего не исправите.

— Позволь нам с этим не согласиться, — проговорил мистер Лавджой. Он метнул яростный взгляд в мисс Тейтум. — Вы просто дура! Вам было сказано ничего не говорить. А теперь посмотрите, к чему привела ваша болтливость. Как нам вести ее в храмовую рощу в таком состоянии?

Мисс Тейтум была удручена. Ее рука с ножом бессильно опустилась.

— Ну? Как теперь вы объясните это Годфри? Потому что я делать этого не собираюсь, — голос мистера Лавджоя дрогнул. — Ваш язык без костей погубит нас всех! Вы что, не понимаете, какие могущественные силы вырвались там на свободу?

— Да, конечно же, я понимаю, — пробормотала старуха. — Я поняла все до единого слова из того, что сказал нам Годфри: мы должны принести кровавые жертвы, как это делали наши предки в тяжелые времена.

— И притом честь по чести, — прибавил мистер Лавджой, — как положено по древним ритуалам, — его голос вдруг стал сильнее и ниже, раскатами грома отдаваясь в теле Фрэнки. — Жертвы Белтейна должны быть принесены. В противном случае мы все будем уничтожены. Если мы не умилостивим эту силу, она разметет нас, как солому по ветру!

Лилейно — белое лицо мисс Тейтум приподнялось, и она посмотрела Фрэнки в глаза.

— Можно убить ее, здесь, — сказала старуха. — Прямо здесь и сейчас. — Она занесла руку с ножом.

— Нет! — прохрипела Фрэнки.

— Здесь не место для этого, — сказал мистер Лавджой.

— Лучше так, чем никак, — возразила мисс Тейтум. С занесенным ножом она шагнула к Фрэнки. — Поверни ее. Нож должен войти в спину.

— Может, и так, может, и так, — бормотал хозяин паба. — Все лучше, чем ничего, а?

Стараясь заставить Фрэнки повернуться спиной к ужасному оружию, мистер Лавджой вынужден был на мгновение ослабить захват вокруг ее шеи. И Фрэнки не упустила этого шанса.

Она врезала краем туфли ему по голени и изо всей силы наступила каблуком на его ступню, одновременно вынырнув из — под его руки.

Толстяк завопил от боли. Увернувшись от мисс Тейтум, Фрэнки ухватилась за соломинку. Дверь в главную часть зала запер Лавджой, но в дальнем конце комнаты имелась вторая дверь. Фрэнки отчаянно надеялась, что она выведет ее на улицу.

Дернув, она открыла ее и чуть не зарыдала от отчаяния — дверь выходила в узкий коридорчик, заканчивающийся лестницей. Выбраться из здания этим путем было невозможно. Фрэнки нырнула в проем двери, успев захлопнуть ее перед самым носом мисс Тейтум. И услышала, как о дверь глухо стукнул нож.

Но запереть дверь Фрэнки не смогла. Отпустив дверную ручку, она взлетела вверх по ступенькам. На маленькой площадке сбоку была еще дверь. Фрэнки плечом открыла ее. Комната за ней представляла собой своего рода чердак под сводами крыши. Он был заполнен солнечным светом с кружащимися в нем пылинками.

Фрэнки заметила маленькое, низкое слуховое окно на задней стене. Может быть, она сумеет протиснуться сквозь него? Фрэнки в два прыжка пересекла комнату и ожесточенно набросилась на оконный шпингалет. За спиной послышался шум. Она с опаской обернулась. В дверях стоял мистер Лавджой. Лицо его потемнело от гнева. В кулаке был зажат нож.

Фрэнки последний раз дернула за шпингалет и с силой потянула. Окно распахнулось. Она ринулась вперед. Ее плечи почти касались сторон узкой щели. Она посмотрела вниз — до земли было далеко. Прыгать головой вперед? Разобьешься насмерть. Но разве у нее есть выбор? Или в окно, или нож…

Собрав все свое самообладание, она протиснулась вперед. Но тут железная рука тисками схватила ее за щиколотку, и Фрэнки, брыкающуюся и сопротивляющуюся, потащили обратно в комнату.

Маммерс — хилл представлял собой склон, покрытый грубой травой, которая росла на длинных, пологих террасах между рядами живой изгороди и зарослями темных дубов. Его верхний край четко, как обод колеса, вырисовывался на фоне голубого неба. На площадке одной из нижних террас горбатым чудовищем чернела сложенная пирамида еще не зажженного костра.

Приступы тошноты сотрясали тело Джека, в то время как истошно вопящая толпа толкала его вверх по склону. Пот градом катил с него. Солнце раскаленным добела железом жгло лицо.

От запаха цветов и горьких листьев Джека стало тошнить под намордником. Ноги путались в траве, но упасть ему не давали. Выше по склону Дурак, пританцовывая и дергаясь, как взбесившаяся марионетка, бежал к еще не зажженному костру. Джек удивился, что у старика столько сил в его похожем на огородное пугало теле.

«Здесь они меня выпустят, — подумал Джек. — Здесь этот кошмар закончится».

Он ошибался. Хохочущая толпа вынесла его к костру, как прилив выносит на берег плавающий в воде мусор.

Дурак казался гномом рядом с гигантским сооружением из дров и хвороста. Повернувшись лицом к людям, он поднял вверх руки. Но толпа вовсе не желала успокаиваться. Ребятня носилась под ногами, играя в догонялки. Люди переговаривались, смеялись, толкали друг друга локтями. Джек почувствовал толчок, а потом кто — то швырнул камень, который со стуком отскочил сзади от плетеного колокола.

— Прекрати, Кэрен! Вот озорница, — рассердилась какая — то женщина.

— Ну давай, что же ты! — раздался голос из задних рядов толпы. — Приятель, в чем дело? Спички забыл захватить?

В ответ послышались смех, аплодисменты и новые крики. Что бы ни собирался делать Дурак в этот момент, толпа не хотела терпеть длинные речи и сложные ритуалы. Ей нужно было действие. Все хотели видеть, как загорится костер.

Дурак спустился вниз, к месту, где держали Джека. Длинные костлявые пальцы подцепили короб, и последние несколько метров Джека просто протащили по склону к костру.

Пепельно — серое лицо Дурака было в подтеках грязи и пота, глаза лихорадочно горели. Но у него все еще хватало сил тащить Джека — в-Зелени к груде поленьев. Из венца сложенных дров торчал вверх черный столб.

Дурак подтащил Джека за собой к дальнему краю будущего костра. Там, где дрова примыкали к склону холма, начинались дощатые мостки. Дурак потащил по ним Джека к центральному столбу.

Одобрительные крики с новой силой раздались в толпе, когда на вершине дровяного холма появились Джек — в-Зелени и Дурак. Дурак попрыгал вокруг столба, нелепо махая руками на людей, столпившихся ниже по склону.

Джек попытался собрать остаток сил для последнего решающего усилия. Он набрал в грудь побольше воздуха и дернул удерживающие его путы.

Результатом был лишь издевательский смех. Дурак уставился сквозь решетку прутьев внутрь короба разинув рот, на губах слюни. Хриплый хохот вырывался из глубины его тщедушного тела.

Дурак был безумен.

Он толкнул Джека к столбу и стал обвязывать его веревкой виток за витком, бегая по кругу в бешеном танце на вершине костра. Потом Дурак вытащил из — под руки узел и развернул его.

Он показал Джеку отвратительную лошадиную голову.

После этого Джек остался наедине со своим страхом — Дурак исчез.

Через несколько секунд Джек увидел его снова — у подножия костра. Дурак по — прежнему сжимал в руках лошадиную голову. Несколько человек приблизились к нему, но быстро отошли обратно.

У некоторых участников празднества возникло впечатление, что мистер Фокс слишком вжился в образ своего персонажа. Это был уже не Дурак, а скорее беснующийся безумец! И что за штуковину он сует в лицо каждому, кто подходит ближе? Фу! Даже и кот постыдился бы притащить такое в дом — старая мерзкая полусгнившая лошадиная голова. Какая гадость!

Если на то пошло, ради чего устраивается все это костюмированное шествие и представление? Чтобы повеселиться. А вовсе не ради того, чтобы внушать всем отвращение какой — то дрянью. Разумеется, сцена жертвоприношения должна быть разыграна убедительно: все должно выглядеть так, будто мальчик все еще находится на вершине сложенных для костра дров — хотя все, конечно, знают, что он уже потихоньку выскользнул через дверцу в плетеном коробе.

Но сделано это было мастерски. Настоящая ловкость рук — мальчика нигде не было видно. Если заранее не знать, вполне можно подумать, что он все еще там, наверху. Ха — ха — ха! Но не собираются же на самом деле сегодня здесь кого — то поджаривать на вертеле? Конечно же, нет!

Дурак присел возле кучки хвороста. Достал коробок спичек. Через мгновение сухие ветки уже трещали, охваченные пламенем. Дурак сунул в огонь пучок прутьев с просмоленной ветошью на конце — специально приготовленный и лежавший под рукой. Пламя вспыхнуло ярким цветком.

Несколько мгновений Дурак держал пылающий факел над головой, потом повернулся и сунул его в костер.

Воцарилась напряженная тишина. Струйка пота скатилась в глаза Джека, и он тряхнул головой, чтобы сбросить пелену. Сердце стучало, как паровой молот. Язык пламени выскользнул из кучи дров, и толпа радостно загудела и засвистела, выражая свое одобрение.

Белые клубы поднялись в воздух между «героем» празднества и зрителями. Сквозь плотную завесу дыма Джек с трудом различал тщедушную фигуру Дурака.

Джек в ужасе смотрел, как Дурак изогнулся, чтобы взглянуть на него. Обеими руками он поднял вверх, как драгоценный трофей, лошадиную голову.

И разразился смехом.

В то же мгновение погода вдруг переменилась. Непонятно откуда налетел ветер. Дым начал, клубясь, подниматься вверх, и единственное, что смог увидеть Джек сквозь море кипящей белизны, была мумифицированная голова, словно повисшая в воздухе.

Длинная струйка дыма, змеей извиваясь вдоль края костра вверх, вползла сквозь прутья плетеного короба. У Джека защипало глаза, запершило в носу.

Он услышал скандирование толпы:

— И что теперь? — спросил Том.

— Теперь надо найти кого — нибудь, кто не совсем спятил, — ответила Риган. — И рассказать ему, что здесь творится!

Они уже выбрались из — под брезента, прикрывающего колодец, и стояли в нерешительности возле задней стены паба.

— Отличная мысль. Только скажи, кому здесь можно доверять?

Риган посмотрела на Тома. И досадливо поморщилась.

— Ты хочешь сказать, в это замешаны и другие, не только Лавджой и его дружки? Черт, я об этом не подумала.

Вдруг она щелкнула пальцами:

— Знаю! Конечно же, надо отыскать телефон! Даже если у всей этой деревни крыша поехала, полицейские наведут в ней порядок! Том, нам надо найти телефон!

Риган подбежала к торцу дома и осторожно заглянула за угол. По главной улице шли немногочисленные прохожие. У некоторых в руках были воздушные шарики, на головах красно — желтые бумажные шапочки. Все они, казалось, двигались в одном направлении. Где — то вдали слышались звуки духового оркестра. Все это производило впечатление безмятежного веселья. Поблизости даже расположился фургон с мороженым, и к нему тянулась очередь ребятишек.

— Я нигде здесь не видел неподалеку телефонных будок, — сказал Том за спиной у Риган. — Как думаешь, может, позвонить из паба?

— Ты на это решишься? А если Лавджой все еще торчит там?

— Тогда мы убежим.

— Ну ладно, давай рискнем.

Они крадучись прошли вдоль стены паба до бокового входа. Дверь была отперта. Риган удовлетворенно подняла оттопыренный большой палец и проскользнула внутрь. Том не отставал от нее. Он был уже в темном коридоре, когда что — то заставило его остановиться и оглянуться.

Над крышами деревни поднимался легкий белый дым.

— Риган! Надо действовать! Похоже, они уже __

разожгли костер, — прошептал он, поворачиваясь.

Коридор раздваивался, расходясь прямо и влево. Риган уже скрылась из вида за углом. Том последовал за ней. Риган, словно окаменев, стояла у самого поворота.

Впереди, загораживая коридор, медленно покачивалась на волнах своего невидимого океана жуткая фигура «деревянной лошадки». Голова ее касалась потолка. Черная бахрома висела над ковром. Под ней было пустое пространство.

Длинные деревянные зубы, клацнув, сомкнулись.

Риган медленно повернула голову.

— Давай назад, — шепнула она чуть слышно уголком рта.

Том попятился.

— Ба — бах.

От громкого стука душа у него ушла в пятки. Входная дверь с размаху захлопнулась. Звякнув, сел на место тяжелый засов.

«Лошадка» устремилась вперед, клацая зубами.

Ребята, пятясь, отступали назад по коридору, пока Том не натолкнулся на запертую дверь. Он принялся лихорадочно шарить рукой, ища засов.

— Надо отсюда сматываться, — выдохнула Риган, наступив Тому на ногу, в то время как чудище продолжало надвигаться на них.

Засов не поддавался.

Неизвестно, какая сила заперла дверь, но Том был бессилен что — либо с этим поделать.

«Лошадка» взметнулась на дыбы, нависнув над ними. Вскрикнув, Риган закрыла глаза. Том обнаружил, что смотрит вверх, под колышащуюся бахрому огромного существа. Там кипело и бурлило красно — черное безумие.

Том вскинул руку, защищая лицо. «Лошадка» обрушилась на них, как черная лавина, заслонив собой мир.

Глаза нестерпимо щипало. Дым был повсюду. Его струи спиралями взмывали в небо. Плотные белые сгустки дыма расползались по траве. Невидимая Джеку толпа отступала от костра, кашляя и задыхаясь. Тут внезапно налетевший порыв ветра все нарушил. Спотыкаясь, люди устремились вниз по склону, подхватывая на бегу своих детей, прикрывая руками слезящиеся глаза, натыкаясь друг на друга.

Джек слышал треск, будто кто — то беспрестанно ломал и ломал прутья. Это были звуки набирающего силу огня. Любое сопротивление казалось бесполезным.

А чуть ниже победно покачивалась на белых клубах дыма мумифицированная голова.

Послышалось дикое ржание.

Дымное облако спиралью обволокло Джека. Он различил цокот копыт.

И тут покачивающаяся голова упала вперед и исчезла, будто в конце концов ее засосала дымная лавина.

Донесся одинокий крик.

Треск пламени усилился, поглотив все остальные звуки.

Страх и отчаяние придали Фрэнки сил, чтобы вырваться из лап мистера Лавджоя. Ее пальцы вцепились в подоконник, и она рванулась вперед. Лодыжки проскребли по подоконнику, и панорама долгого полета закружилась у нее перед глазами.

Почти инстинктивно Фрэнки втянула голову и взбрыкнула ногами. Мир перевернулся. Она подогнула ноги и сгруппировалась, насколько это было возможно, готовясь к удару. Тыльная сторона церковного зала выходила на небольшой склон. Фрэнки тяжело приземлилась на ноги и покатилась вниз по травянистому склону.

Не оглядываясь, она вскочила и понеслась быстрее ветра. Через какое — то время накидка из ярких лент свалилась с ее плеч, но юбка и повязка на голове все еще держались. Красные и желтые полоски развевались за спиной.

Фрэнки молнией промчалась по подстриженным газонам кладбища, смутно слыша за собой крик ярости, унесенный ветром.

Погода успела перемениться. Ветер гулял по улицам, рассеивая тяжелый, плотный колдовской воздух, душивший деревню, прохладный освежающий ветер, напоенный ароматом весенних цветов.

Фрэнки летела по проулкам, словно верхом на крылатом коне. Тупики и повороты, которые раньше сбивали с толку Тома и Риган, сейчас словно раскрывались перед ней, как расступаются морские волны.

Она увидела белый дым, поднимающийся на зеленом склоне холма. Люди толпой валили ей навстречу, спасаясь от удушливого дыма, который волнами скатывался вниз.

Дымовая завеса отдернулась в сторону, и Фрэнки увидела на вершине костра силуэт короба, сплетенного в форме колокола.

— Джек!

Люди вокруг были слишком озабочены тем, чтобы выбраться из дыма, поэтому не обращали внимания на Фрэнки, бегущую вверх, к костру.

Худая, похожая на паука фигура появилась из — за густой завесы дыма. Ее темный силуэт выделялся на фоне яростного красно — желтого пламени. Человек стоял у самого края костра, словно не ощущая его жара. Он был одет в шутовской костюм, расписанный красными и желтыми ромбами. Держа в высоко поднятой руке какой — то продолговатый предмет, он бормотал себе под нос:

— Джек, Джек, Джек — в-Зелени. Зеленого Джека мы…

Бормотание прервал приступ кашля. За ним последовало несколько судорожных вздохов, и голос продолжал:

— Сделай наши стада тучнее, сделай богатым наш урожай… — опять надсадный кашель. — На костер, на костер, на костер ведем тебя, Джек, Джек, Джек — в-Зелени…

— Мистер Фокс!

Фрэнки щурила глаза от едкого дыма. Она узнала скрипучий голос. И узнала также предмет в руках у старика в шутовском наряде. Это была мумифицированная лошадиная голова, которую считали похищенной.

Старик обернулся, лицо его исказило смятение. Глаза вылезли из орбит, а челюсть отвисла. Лошадиная голова выпала из его рук и покатилась в огонь.

Выронив драгоценную находку, мистер Фокс опять повернулся к костру. Увидел, что пламя пожирает ее, и издал вопль ужаса.

Но крик вдруг оборвался. Костлявая рука прижалась к узкой груди. Худое тело качнулось и рухнуло на землю.

Фрэнки бросилась вперед. Она схватила старика за руки и оттащила в сторону от испепеляющего жара. Он лежал неподвижно. Она присела на корточки рядом, не зная, что делать.

И тут она вспомнила о Джеке.

Том не собирался сдаваться без боя. Мысль о том, что сейчас, может быть, происходит с его братом, придала ему сил и решимости сражаться не на жизнь, а на смерть.

— Отстань от меня! Убирайся! — орал Том, когда «лошадка» придавила его и Риган к полу.

И хотя глаза его были закрыты, он все еще видел красно — черные вихри, заполнявшие пустое чрево чудовища. Даже сбитый на пол, он продолжал молотить кулаками и пинать ногами непонятную пустоту, поглотившую его.

— Давай, Том, так его! — из мрака донесся голос Риган, неистовый и звонкий, как сигнал горна. Том слышал, как она тоже борется рядом с ним.

Внезапно все переменилось. Черная громада «лошадки» неожиданно рухнула вниз и затихла.

— Том, ты здесь?

— Да, кажется.

— Ты живой?

— Да.

— Я… это… Я думаю, мы его… убили, — выдохнула Риган и оттолкнула растянутую материю, которая накрывала тяжелый деревянный каркас «лошадки».

Том сунул руку под край изогнутой рамы и приподнял ее. Свет ударил в глаза. Вместе они перевернули неподвижную груду набок, прислонив ее к стене. Голова «лошадки» отломилась и упала на пол возле Риган. Она лежала, перекатываясь из стороны в сторону, — с открытой деревянной пастью и пустыми нелепыми глазами.

— Ха, вот что значит связываться со мной! Поняла, ты, куча мусора? — прорычала Риган, двинув напоследок лошадь кулаком по носу. — Ой! — Она поднесла ко рту ушибленные пальцы. — Она меня укусила, — с улыбкой посмотрела Риган на Тома.

— Ага, я видел.

— Слушай, тебе было страшно?

Том почесал нос:

— Не — а.

— И мне тоже, — сказала Риган. — Я знала, что мы с ней справимся.

Она встала. Но колени ее подогнулись, и она опять обнаружила себя сидящей на пятой точке на полу.

— Я… ой… пожалуй, еще минутку посижу здесь, — небрежно бросила Риган. — Эй, может, пока пойдешь поищешь телефон?

Том поднялся и побрел неверной походкой по коридору. Если уж он свалится, то пусть хотя бы не на глазах у Риган.

Толкнув двойные двери, он вошел в один из залов паба. На стене висел телефон — автомат. Том схватил грубку и набрал номер полиции.

За его спиной появилась Риган.

— Не забудь, — проговорила она, тяжело дыша, — не забудь сказать, что вся эта проклятая деревня полностью, окончательно и бесповоротно свихнулась.

Вскочив, Фрэнки обежала костер, ища просвет в сплошной стене огня. Она заметила, что куча дров и хвороста как бы опирается на склон. Тогда добраться на вершину костра — туда, где она видела Джека, — будет легче, если зайти повыше на холм.

Она увидела дощатые мостки. Они еще были целы под пеленой дыма. Фрэнки стерла черные от копоти капли пота со лба. Все тело ее болело. Жар бил в лицо. Она попробовала доски одной ногой. Пылающая лента алого пламени развернулась ей в глаза, прорвавшись меж дощечек. Жар заставил ее отшатнуться.

— Джек!!!

Она услышала за собой негромкие глухие звуки, что — то сильно толкнуло ее в спину. Вскрикнув, она покачнулась вперед. Языки пламени отклонились с ее пути, а завеса дыма раздвинулась, как оконные шторы.

Фрэнки быстро оглянулась. Сзади стоял, глядя на нее, коричневый пони. Тот самый дикий коричневый пони. Он бил передними копытами и кивал головой, словно поторапливал ее.

Фрэнки бросилась вперед по тоннелю прохладного воздуха, стены которого были образованы дымом и племенем. Она подбежала к Джеку, креп- ' ко привязанному к столбу. Вокруг него повсюду бушевало пламя, но столб стоял нетронутым в облаке спокойного неподвижного воздуха.

Фрэнки развязала веревки, которыми плетеный колокол был привязан к черному столбу, осторожно наклонила колокол вперед. Плетеные обручи и путы отошли от тела Джека, потеряв всю свою силу. Брыкаясь и барахтаясь, он вылез из ужасной клетки, сорвал повязку со рта и вдохнул поглубже чистый воздух.

— Это все всерьез! — прокашлял он, когда

Фрэнки помогала ему встать на ноги. — Мистер Фокс сошел с ума. Фрэнки, они хотели меня сжечь!

— Я знаю, знаю! — воскликнула Фрэнки. — Это все… слишком… трудно понять, — она вдохнула поглубже. — Ты можешь идти?

Джек проверил свои ноги.

— Думаю, да.

Фрэнки схватила его за руку, и вдвоем они побежали сломя голову вниз по тлеющим мосткам. Фонтан огня взметнулся вверх за их спинами, и мостки провалились.

Фрэнки и Джек споткнулись и упали, растянувшись на земле. Огонь подпалил их одежду. Джек с трудом поднялся на колени, помог встать Фрэнки. Они пробежали еще несколько метров и вместе свалились в высокую траву.

Фрэнки убрала с глаз растрепавшиеся волосы.

Ветер улегся так же быстро, как и начался. Костер гудел, белый дым столбом поднимался вверх, клубясь в ясном голубом небе.

Пони исчез.

Джек и Фрэнки посмотрели друг на друга. Фрэнки протянула руку и убрала помятый зеленый листок со щеки Джека. Лица обоих были в поту и перепачканы сажей.

Снизу послышались крики.

Несколько человек столпились вокруг чего — то красно — желтого, лежащего в траве у подножия костра, как брошенная кукла — марионетка.

Над всеобщим гулом поднялся чей — то голос:

— Кто — нибудь, сходите за доктором! Это же мистер Фокс! Я думаю, у него сердечный приступ!