Житейские сцены

А. H. Плещеев выступил как прозаик во второй половине 40-х годов XIX века, опубликовав первый рассказ «Енотовая шуба» (с посвящением Ф. М. Достоевскому) в журнале «Отечественные записки», 1847, № 10. В 1848—1849 годах он опубликовал рассказы «Папироска» (Современник, 1848, № 1), «Протекция» (С.-Петербургские ведомости, 1848, № 50—59), повести «Шалость» (Отечественные записки, 1848, № 11), «Дружеские советы» (Отечественные записки, 1849, № 3).

Вернувшись к литературной деятельности в 50-е годы (в Оренбурге), Плещеев публикует на страницах петербургских и московских журналов и газет повести «Наследство», «Житейские сцены. Отец и дочь», «Пашинцев», «Две карьеры», «Призвание», рассказы «Буднев», «Ломбардный билет», «Неудавшаяся афера», «Благодеяние», «Чиновница», «Ловкая барыня», «Чему посмеешься, тому и послужишь», «Литературный вечер», «Лотерея».

При жизни Плещеева выходили два сборника его прозаических произведений: первый — в 1860 году («Повести и рассказы А. Плещеева». В двух частях), второй — в 1880 году («Житейское»). В этот сборник вошли повести «Две карьеры», «Пашинцев» и рассказы, написанные в конце 60-х годов: «Жилец», «Барышня», «На свою шею», «Чужие письма».

Наиболее полное издание беллетристических произведений А. Н. Плещеева было осуществлено в 1896—1897 годах («Повести и рассказы А. Н. Плещеева». В двух томах. Под ред. П. В. Быкова).

В наше время две плещеевские повести — «Житейские сцены. Отец и дочь» и «Пашинцев» — издавались в книге: П л е щ е е в А. Н. Избр. Стихотворения. Проза. М., 1960.

Впервые напечатана в журнале «Отечественные записки», 1849, № 3, март.

Вместе с другими русскими писателями 40-х годов (Достоевским, Салтыковым-Щедриным, Гончаровым), в центре внимания которых были представители различных городских слоев общества, Плещеев включается в обсуждение острой проблемы русской действительности: о месте личности.

Будучи одним из активных посетителей «пятниц» Петрашевского, Плещеев, как и другие петрашевцы, придерживался взгляда, что бедность является «непосредственным препятствием к развитию человека и общества» [96], что в некоторой степени определило идейно-художественный замысел этой повести и выбор ее молодых героев.

Впервые опубликована в журнале «Русский вестник», 1857, № 11 ^{138}, октябрь, кн. I. Подписана криптонимом А. П.-въ.

Написана в Оренбурге, в пору, когда Плещеев, уволившись из военной службы, устроился канцелярским чиновником в Оренбургскую пограничную комиссию.

Анализируя плещеевские произведения в статье «Благонамеренность и деятельность», Н. А. Добролюбов отозвался о «Житейских сценах» довольно кратко, но с одобрением — за живое и верное изображение среды и за тот мотив социального протеста, который проглядывается в поступке казначея Агапова, «маленького человека», одного из тех, в ком «можно видеть, что при всей видимой апатии и неразвитости этих людей, есть и у них… смутное сознание неудовлетворенности своего положения» (Д о б р о л ю б о в Н. А. Избр. философ. произв., т. 2. М., 1948, с. 353).

Впервые опубликована в журнале «Русский вестник», 1859, № 21—23, ноябрь — декабрь ^{139}.

Это произведение Плещеев считал наиболее удачным среди своих беллетристических сочинений, хотя и писалось оно, по признанию автора, «в минуты глубочайшего омерзения к окружающему, и оттого она (повесть.— Н. К.) действительно вышла несколько желчной», как заметил Плещеев в письме гражданскому губернатору Оренбурга Е. И. Барановскому (Шестидесятые годы. М.—Л., 1940, с. 457).

Едкое высмеивание ничтожности «высшего света» губернского города Ухабинска (то есть Оренбурга, где была написана повесть) оренбургская знать встретила с возмущением,— об этом Плещеев сообщил Н. А. Добролюбову в письме от 25 февраля 1860 года: «…Я бы желал, Николай Александрович, если это будет вам не в тягость, чтобы вы прочли также и повесть, напечатанную в „Р. Вестнике“ („Пашинцев“), за которую я предан анафеме в Оренбурге,— и высказали бы о ней свое мнение» (Русская мысль, 1913, № 1, с. 145).

С публикацией повести в «Русском вестнике» тоже были осложнения, о которых Плещеев писал в другом письме Добролюбову: «На днях продал я в „Р. Вестник“ большую повесть на три номера. И не хотел туда давать — да деньги понадобились… ну и отдал. Да уж не рад и деньгам. Эту редакцию Вестника обуял дух какого-то евнушеского целомудрия. Пристают ко мне — то вычеркни, да другое вычеркни — неприлично… Как будто литература для барышень существует… Нет! Уж в другой раз лучше Краевскому или Дружинину пошлю, а не в „Р. Вестник“» (Русская мысль, 1913, № 1, с. 138—139).

В статье «Благонамеренность и деятельность» Добролюбов особо не выделил повесть среди других плещеевских произведений и разговор о ней вел в плане общей идеи статьи — развенчать «платонический либерализм и благородство» литературных героев, «заеденных средою», и видел основное достоинство повести в авторской позиции, возвышающейся над таким «платоническим благородством».

Впервые опубликована в журнале «Современник», 1859, № 12, декабрь, т. 78, с. 323—414.

Повесть написана Плещеевым в Илецкой Защите (ныне г. Соль-Илецк) Оренбургской губернии. Посвящена С. Н. Федорову — тогда начинающему литератору, служившему в кадетском корпусе в Оренбурге. Плещеев оказывал ему всяческую поддержку, способствовал публикации его произведений в столичных изданиях, а в 1860 году посвятил ему рассказ «Неудавшаяся афера».

Среди произведений «оренбургского цикла» в повести «Две карьеры», пожалуй, сильнее, чем в других, ощущается перекличка с ранней прозой автора, в частности с той же повестью «Дружеские советы», если иметь в виду романтический идеализм главных героев обеих повестей, тот самый, про который Плещеев с сочувствием говорит на первых страницах повести «Две карьеры»: «Но все же эта детская вера в лучшие дни, этот шиллеровский энтузиазм, эти романтические порывы — не лучше ли они, чем пошлое разочарование, которым во время оно у нас щеголяли с легкой руки Печорина, или так называемая практичность…»

H. A. Добролюбов в статье «Благонамеренность и деятельность», напротив, иронизировал по поводу героев-романтиков: «Да спрашивается,—что они могут делать-то, тщедушные и кабинетные люди? Мечтатели они все, а не деятели и даже не прожектеры. Мечтают они очень хорошо, благородно и смело; но всякий из нас может сказать им: „какое нам дело, мечтал ты или нет?“ — и тем покончить разговор с ними. Рассуждая психологически, конечно, нельзя не уважать прекрасных свойств души Костина и Городкова; но для общественного дела, смеем думать, от них так же мало могло быть толку, как и от других юношей, о которых рассказывает г. Плещеев в других повестях» (Д о б р о л ю б о в Н. А. Избр. философ. произв., т. 2. М., с. 338).

Впрочем, Добролюбов считал, что и в повести «Две карьеры» Плещеев возвышается «над поклонением благонамеренности своих героев» и симпатизирует им только потому, что «более выдержанных практически типов… до сих пор еще не представило русское общество».