Живописец смерти

10

Черные костюмы и платья. Все были печальны, как требовала обстановка. Священник, наверняка незнакомый с Биллом Пруиттом, торжественно изрекал пустые декларации по поводу добрых дел усопшего. Когда же он спросил: «Не хочет ли кто-нибудь сказать несколько слов об усопшем? », желающих не оказалось.

Кейт почувствовала искушение выступить — сказать что угодно, — лишь бы нарушить неловкое молчание. Она обвела взглядом публику, собравшуюся в часовне Верхнего Ист-Сайда. Сотрудники Музея современного искусства и фонда «Дорогу талантам», несколько известных политиков-республиканцев и представителей ньюйоркской элиты. На переднем плане директор Музея современного искусства, собирающаяся подать в отставку (возможно, уже подала), рядом хранители музея Скайлер Миллс и Рафаэль Перес с каменными лицами, хотя красная гвоздика в лацкане пиджака Миллса казалась совершенно неуместной. На той стороне прохода Блэр, приятельница Кейт и активная сотрудница фонда, стояла потупившись, округляя глаза при каждом очередном дифирамбе, какой удавалось изобрести священнику.

В основном публика вела себя достойно, хотя некоторые поглядывали на часы, маялись от скуки, а один даже что-то нашептывал по мобильному телефону.

Ричард прийти отказался, не захотел «лицемерить». У других, видимо, подобных проблем не возникло. Даже мать Пруитта, почтенная светская дама, время от времени позевывала в кружевной платочек.

Через двадцать минут группа наконец вышла на жиденькое полуденное солнышко и медленно двинулась по Мэдисон-авеню. Блэр наклонилась к Кейт.

— Дорогая, если я скоропостижно скончаюсь, пожалуйста, говори обо мне что угодно, только не касайся благотворительности.

— Я скажу, что ты была олимпийской чемпионкой по обжорству и хождению по магазинам.

— Стерва. — Блэр рассмеялась. — Послушай, Кейт, ты проверила свою часть готовности к приему?

Кейт перечислила, загибая пальцы:

— Цветочный магазин, фирма, обслуживающая банкеты, пиарщики. Все готово.

— Потрясающе. — Блэр легонько чмокнула Кейт в обе щеки. — Все, я отбываю к Майклу Корсу. Последняя примерка вечернего платья. А кто обслуживает тебя, дорогая?

— О… — Кейт сделала вид, что задумалась. — Полагаю, что Ричард, хотя и недостаточно часто.

Журчащий смех Блэр был слышен до тех пор, пока шофер не закрыл за ней дверцу «БМВ».

— Как это мило с вашей стороны, дорогая, прийти почтить память Билла.

Кейт обернулась. Рядом стояла миссис Пруитт. Ее волосы, похожие налакированный шлем, поблескивали на солнце. Кейт слегка смутилась, потому что пришла сюда исключительно по обязанности.

— Да, — промолвила она, — Билл всегда так… — Мадам ждала, когда Кейт что-нибудь выдавит из себя. — … элегантно одевался. — Ей все же удалось закончить фразу.

Миссис Пруитт кивнула, вздохнула и тронула ее за руку.

— Может быть, зайдете ко мне, дорогая? Чего-нибудь выпьем. Я живу прямо за углом.

Кейт не нашла в себе силы отказаться.

Уинни Армстронг-Пруитт-Экстайн устроилась на тахте в стиле ампир, на которой наверняка и императрица Жозефина чувствовала бы себя вполне уютно. Ее жилище на Парк-авеню, в самом центре Манхэттсна, было обустроено в старом добром стиле, который новым богачам уже неведом. Что касается обивки мебели, то это были в основном парча и вощеный ситец, полы устланы настоящими персидскими коврами, правда, слегка потертыми, в гостиной огромный рояль с большим букетом полевых цветов, на стенах картины, основной сюжет которых… собаки.

Горничная поставила поднос, налив дамам мартини из графина в стиле ар-деко[25].

— Будем здоровы. — Уинни слегка коснулась своим бокалом бокала Кейт. Ее глаза поблескивали.

Ни тост, ни поведение Уинни не соответствовали обстоятельствам. Эта женщина всегда напоминала Кейт актрису старых времен, которая играла мать Кэри Гранта в фильме Хичкока «На северо-северо-запад» — один из ее самых любимых фильмов, — этакая комбинация девушки из богатой семьи и актрисы из шоу. Как Уинни сподобилась произвести на свет Билла, было абсолютной загадкой.

— Как поживает ваш замечательный муж? — спросила Уинни.

— Прекрасно, только много работает.

Уинни понизила голос до конспиративного шепота:

— Знаете, моя мама всегда говорила: «Самые хорошие мужья — евреи». — Она подмигнула Кейт. — Когда я выходила замуж за Фостера Пруитта, отца Билла, мне казалось, что буду жить с ним вечно, но потом… хм… он неожиданно покинул этот мир, оставив меня… — Уинни подалась к Кейт, — это я вам сообщаю по секрету… в довольно стесненных обстоятельствах. Понимаете, я уже привыкла к определенному образу жизни. Но за мистера Экстайна я вышла не ради денег. Упаси Боже! — Ее рука затрепетала. — Ларри Экстайн был самым потрясающим мужчиной в мире! — Уинни драматически вздохнула. — О… мне его так не хватает. — Ее глаза увлажнились. Она подняла со столика маленький колокольчик и решительно встряхнула. — Еще выпьем?

Горничная снова наполнила бокал Уинни и долила Кейт.

— Сын был единственным, кто активно не одобрял мой брак с Ларри.

— Да, конечно, — дипломатично заметила Кейт, — людям очень трудно принять такие перемены.

— О, ерунда! Просто он был снобом. Мы тогда с ним ужасно поссорились. — Уинни покачала головой. — Но после смерти Ларри наметилось некоторое сближение. Надо отдать Уильяму должное, теперь он чувствует себя в некоторой степени виноватым. — Миссис Армстронг-Пруитт-Экстайн поджала губы. — Ой, что же это я так… говорю, как будто он еще жив.

— В это действительно трудно поверить. Нам его будет так… — Кейт с трудом выдавила из себя последние два слова, — не хватать.

Уинни удивленно вскинула брови.

Бедный Билл. Его никто не любил, даже собственная мать.

Кейт придумывала, что бы еше такое сказать, и сделала жест рукой в сторону собачьих портретов.

— Очевидно, вы разделяли любовь сына к искусству.

— О нет, дорогая. Наши вкусы совершенно не совпадали. Конечно, у него есть картины импрессионистов, которые я обожаю. Но их обожают все. А вот религиозные картины… иконы и все прочее — эти вещи мне кажутся… хм… слишком уж католическими. — Уинни быстро расправилась со вторым бокалом мартини. — У меня есть одна такая вещица. Билл оставил.

— Средневековая? — Кейт мгновенно насторожилась. — Можно взглянуть?

Уинни повела ее в великолепную библиотеку, стены которой были обшиты деревянными панелями, некоторое время рылась в шкафу и наконец вытащила икону, изображающую сцену распятия. Живопись по дереву. Размером не больше обычной книжки в мягкой обложке. Она протянула ее Кейт, как будто это было не бесценное сокровище, а телевизионная программа на текущую неделю.

Почувствовав разочарование, Кейт тут же себя одернула: Неужели ты ожидала, что Уинни вынесет «Мадонну с младенцем»!

— Мне кажется, вещь довольно старая, — промолвила Уинни без всякого интереса.

Кейт рассматривала потрескавшуюся краску и остатки листового золота по краям, думая, что Ричард пошел бы ради этого на очень многое, — конечно, если вещь подлинная.

— Вы думаете, она действительно чего-то стоит? — спросила Уинни.

— Не знаю, — ответила Кейт. — В этой области я экспертом не являюсь. Но вполне возможно. Когда Билл вам это подарил?

— Пару месяцев назад, собственно, и не подарил даже. В общем, все было как-то странно.

Он оставил эту вещь у меня с просьбой позаботиться до тех пор, пока она ему не понадобится. Как будто это какое-то домашнее животное.

— А вообще он дарил вам картины?

Уинни просияла:

— Одну или две с собаками. Чудесные. А знаете… — Она на несколько секунд задумалась. — Как раз за день до смерти Билла я была у него и видела довольно красивую икону. Она лежала на столе в его библиотеке, вроде только что распакованная. Я запомнила ее, потому что вещь мне даже понравилась. Там были изображены Мадонна и младенец. Кстати… — Уинни отвернулась, взяла со стола несколько листков, пробежала пальцами, — давайте посмотрим… Нет. «Мадонны с младенцем» здесь нет. Странно. — Она протянула листки Кейт. — Это список художественных ценностей в квартире Билла. Составили в полиции. Кстати, они были очень надоедливые. — Уинни поджала губы. — Предложили мне проверить по его страховым документам, не пропало ли чего. И вот теперь я обнаружила, что да, действительно эта вещь пропала.

— Вы абсолютно уверены, что видели это… ну, эту картину «Мадонна с младенцем»?

— Кейт, дорогая, я, возможно, и старуха, но без маразма.

— О, извините. Я вовсе не это имела в виду. — Кейт просмотрела список, затем достала из сумки нарезанные кусочки коллажа «Мадонны с младенцем», сложила их на столе. — Это похоже?

— Боже правый! — Уинни заволновалась. — Дорогая, я, разумеется, ничего в этом не понимаю, но, мне кажется, вещь та же самая.

Кейт подумала пару секунд.

— Очевидно, Билл её продал?

— Не представляю, когда он успел. Я ведь была там как раз за день до его смерти. У него на это просто не было времени.