Жизнь и приключения Федюни и Борисыча

Наш переполненный людьми маленький автобус сбросил скорость, свернул с широкой асфальтированной дороги на просёлочную и затрясся на кочках, ямах и выбоинах так сильно, что Серёга замотал головой и замычал, прикусив себе язык.

Я сочувственно кивнул ему головой – "держись крепче, братуха", и, придерживая локтями скачущие в такт автобусу сумки, постарался покрепче ухватиться за поручни и во что-нибудь упереть ноги.

"Бодая" друг-друга головами, не рискуя ругаться вслух, мы кое-как доехали до сельской автостанции.

Автобусик затормозил и весь окутался догнавшим его облаком густой пыли. Только лишь, когда облако развеялось, мы выбрались из нашего гостеприимного, но уж очень неудобного транспорта.

Мою сумку кто – то потянул в сторону и под выкрики "Здорово, братухи!", "Слава Богу, добрались!", и даже "Сколько можно ждать?", мы уже обнимались с Федюней.

Вот чудеса, ехали не так уж долго, и заехали не так уж далеко, а воздух был совсем другой. И небо, и запахи! Прелесть! Мы с Сергеем вертели головами, глубоко вдыхали сельский чистый воздух и тихонько ахали от удовольствия.

Федюня смеялся, давал время нам, "городским", продышать лёгкие, проморгать глаза от городской копоти.

После первых расспросов на ходу "Ну как вы тут", и "Ну, куда мы сейчас", мы двинулись к задрипанному "Москвичонку", который по годам был каждому из нас почти ровесником.

Уложили вещички, расселись, и Федюня повёл машину к своему дому, без умолку рассказывая на ходу:

– Борисыч важная шишка теперь! Меня послал за вами, а сам место готовит на бережке, помните, где мы обычно рыбачим? Там палатка, костёр, всё как положено, чин чинарём! Ну, понятно, водочка в речке остывает, и удочки уже настроены. Но, конечно, рыбалка-рыбалкой, а в основном будем "обмывать" нового главу. Да поболтаем, повспоминаем! Давно не виделись. Вы, городские черти, к нам совсем дорогу забыли! Запарились там в своём котле! Вот сейчас передышку сделаем, притормозим маленько, чтобы жизнь незаметно мимо не пролетела!

Мы с Серёгой вертели головами, поглядывали в окна машины, слушали, улыбались от радости встречи, от предвкушения удовольствия рыбалки. Полюбовались блестящими куполами новенькой церквушки.

– Вот Борисычево последнее произведение, – мотнул головой в сторону церквушки Федюня. – Его бригада, возводила. Ну и я сварку где надо исполнил.

– Красота!

Перед мостиком через речку, Федюня притормозил и заглушил двигатель. Дорогу перекрыл здоровенный бычище. Он был очень красивый, могучий, с большими коричневыми пятнами на белой шкуре и с кольцом, на котором болтался обрывок верёвочки, в носу.

– Полюбуйся, – вылитый Салат! – пригласил я Сергея посмотреть на быка.

– Федюня, а ведь на самом деле, если бы не Салат, неизвестно, чем бы тогда дело закончилось, правда?

– Правда, – смущённо посмеялся Федюня. – Мне сейчас сорок пять лет, вы то знаете, я всякого повидал в этой жизни, а вот такого бычка и по сию пору боюсь. Правда, виду не показываю!

Он сделал вид, что нагнулся за камнем. Бык, не отрывая подозрительного взгляда от Федюни, насторожился. Федюня махнул рукой, как бы делая вид, что бросает камнем в быка, и бык...позорно побежал, куда глаза глядят, освободив проезд по мостику.

Федюня сел за руль, включил двигатель, переключая скорость, вздохнул:

– Да, столько лет прошло, а помнится всё, как вчера!

Военная хитрость

Военно – спортивная игра «Зарница» проводилась на всём пространстве большой сильной страны. Мальчишки учились выполнять военные задачи, укрепляли боевой дух, готовились идти в армию и незаметно для себя взрослели.

Военрук сельской школы сам разработал и придумал все этапы проведения игры со своими старшеклассниками. Уже на "отлично" были проведены эстафеты, смотр строя и песни, сборка и разборка автомата, и даны правильные ответы на задачи по типу: "вспышка слева" и "при восточном направлении ветра на вас движется облако хлорпикрина". Оставался решающий, заключительный этап под названием "Оборона знамени", который военрук решил провести на громадной лесной поляне неподалёку от села.

Суть этого этапа нехитрая.

Девчонки от "санинструктора" – школьного врача, получают задания по доставке "с поля боя раненых", оказания первой помощи "бойцам", и демонстрируют свои навыки по технике перевязки и искусственного дыхания. Понятное дело, что девочки остаются в палатках, поставленных на краю громадной поляны у опушки леса, и ждут "боевой фазы" игры.

А "боевая фаза" заключается в том, что на самой поляне, группой обороны будет возведена лёгкая крепость со знаменем внутри. Группа атакующих будет пытаться это знамя захватить.

Вот и всё. Казалось бы, какая простота! Скорость, неожиданность, Суворовский натиск. Ура! Чудо – богатыри, вперёд! И крепость пала перед превосходящими силами противника!

Ан, нет! Недаром довольно посмеивался и потирал руки опытный бывалый военрук.

Хороший офицер и отличный педагог хотел, чтобы дети проявили не только силу и ловкость, но ещё и догадливость и находчивость. Чтобы они поняли вкус и прелесть огромной важной силы – солдатской смекалки.

Поэтому в последний этап были введены условия, которые связывали атакующих по рукам и ногам.

Военрук видел, что силы крепких сельских пятнадцатилетних мальчишек примерно равны. Даже маленькая свалка могла разгореться и перерасти в большую драку с непредсказуемыми последствиями.

Поэтому ни в коем случае не допускалась рукопашная схватка.

Команде, представитель которой начал бы бороться или, не дай Господь, ударил бы противника, тут же засчитывалось полное поражение и проигрыш во всей игре.

Глядя на вытянувшиеся лица ребят военрук объявлял, что по правилам, тот у кого сорвали повязку, считается убитым. Но попробуй, сорви повязку без борьбы у противника равного по силе, бок о бок с которым в одинаковых условиях, накачивал мускулы в работе и отдыхе всю свою жизнь.

По всем достижениям и результатам прошедших конкурсов с наилучшими показателями в командиры выходили Федюня и Борисыч, но и они, не смотря на свою силу и ловкость, не сумели бы помешать потасовке.

Поэтому выходило так, что группе обороны можно было и всего – то навсего: построить лёгкую крепость из старых плетней, водрузить в ней повыше своё знамя, и поставить часовых прохаживаться вокруг крепости, пока не пройдёт контрольное время с девяти часов утра до двенадцати дня. Уцелеет знамя – победила группа обороны.

Даже, если атакующие подкрадутся незаметно, и нападут на крепость внезапно, часовым достаточно будет взяться за руки, и кольцом оцепить крепость, чтобы она стала неприступной.

Пока Борисыч соображал и, посапывая, обдумывал, не торопясь общую задачу " боевой фазы", Федюня потянул жребий и попал в командиры отряда обороны.

– Ха! Считай победа у нас в кармане! – хвастливо произнёс он, высокомерно поглядывая на будущих противников.

– Я сейчас наберу "непобедимый гарнизон неприступной крепости", и дальше можно не играть. Борисыч! Ты сдаёшься?

– Подожди, подожди, – качая головой и посмеиваясь, остановил хвастунишку военрук. – Ты хороший боец, но у тебя должен быть и равный по силам противник. Если ты сейчас заберёшь к себе самых сильных бойцов, то игру и правда можно не продолжать, победа действительно будет у тебя в кармане. Верно? – обратился он ко всем ребятам.

– Конечно, верно!

– Федька хитрый и ленивый, не хочет сражаться!

– Выбрал себе, что полегче!, – зашумели ребята со всех сторон.

– А как же дух соревнования и воля к победе? Мы сделаем вот что! – прищурился военрук, – Сначала пускай командиры наберут себе отряды вот так, – по очереди выберут себе по одному человеку до тех пор, пока команды не будут сформированы. Начинай, Федюня!

Попритихший Федюня пригласил к себе первого бойца, за ним то же самое сделал для себя Борисыч.

Когда группы были набраны, командиры повернулись к военруку в ожидании указаний. Он правильно понял ребят и усмехнулся.

– А больше я вам ничего не скажу. Задачу вы знаете. У вас есть свои командиры, вы теперь – отряды, думайте, решайте, планируйте ваши военные действия! Мне осталось только кинуть жребий, у кого какого цвета будут повязки и знамя.

– Красного, советского, конечно! – опять выскочил первым Федюня.

– А почему это у тебя красного? Мы тоже советские не хуже! – насупилась противоположная сторона.

– Тише, тише, вояки, – опять посмеялся военрук. – Чтобы никому не было обидно, цвета знамён и повязок у одних будут синие, а других оранжевые. Давайте кидать жребий!

Такой подход к определению цветов устроил всех. Оранжевые достались Федюниной группе обороны, а синие взяла себе группа атаки под командой Борисыча.

Командиры получили планшеты с расписанием завтрашнего дня, устроили короткие советы со своими отрядами, определили кому что подготовить и за что отвечать, и разошлись по домам.

Федюня пришёл домой в прекрасном настроении. Как раз пообедать заскочила домой мама.

Сели за стол. Хлебая щи из кислой капустки, принюхиваясь к чарующему запаху подрумянивающихся на сковороде котлет, Федюня рассказал маме о совещании и своей "военной" задаче.

– И что же ты собираешься делать? – поинтересовалась мама.

Федюня взахлёб рассказал о том, как они с ребятами решили обустроить крепость, как укрепить знамя, что взять с собой, чтобы комфортно организовать дежурство часовых.

Мама одобрила Федюнины планы и спросила, не нужна ли ему какая – нибудь помощь.

Федюня подумал и выпросил лежащие в сарае старые полотна красной материи, оставшиеся от недавно прошедших выборов.

– Мам, ты понимаешь, мы же солдаты! Мы же советские! А у нас знамя оранжевое, а не красное. Так по правилам. Но у нас крепость получается некрасивая – голый плетень вокруг знамени. А мне хочется крепость красненьким украсить, да ещё лозунги всякие написать. Ну, там.... "Врагу не сдаёмся", "Наше дело правое", и такое всякое. Можно?

– Можно, – посмеялась мама. – Бери, командир, материю, украшай свою крепость. А надписи можешь сделать известью, которой деревья подбеливали. Там ещё осталось.

– Ур-р-р-р-р-а-а-а-а-а! – выбежав из-за стола сделал стойку на голове Федюня.

– Федя! С ума сошёл! После еды нельзя – вверх ногами! – остановила его мама. Глянула в окно на подъехавший, посигналивший ей "Газик".

– Помоешь посуду, приберёшь, подметёшь, и можешь заниматься своей крепостью.

Мама чмокнула Федюньку, как маленького в макушку, махнула рукой и поехала по своим делам.

В это время Борисычу было не до веселья. Пока легкомысленный торжествующий Федюня уписывал горячие котлеты, мыл посуду, наводил порядок и раскладывал полотна материи, чтобы писать лозунги на транспарантах, Борисыч обдумывал, как же ему за такое короткое время выполнить труднейшую задачу.

Начал размышлять он с того, что военрук невыполнимую задачу не поставил бы никогда. Значит, какое то решение было. Какое?

В борьбу вступать нельзя, тогда что? Сделать подкоп? В принципе можно. Но поляна такая огромная, что от опушки леса подкопаться под крепость можно было от сегодняшнего майского дня как раз где – то к Новому году. Не пойдёт.

Накинуть на знамя аркан и выдернуть его из крепости без боя? Никто не умеет ловко кидать верёвочную петлю, всё же не американские индейцы. Не пойдёт.

Сорвать знамя пролетая на "тарзанке"? Но самая ближайшая подходящая ветка дерева, которая протянулась по направлению к крепости, находилась не меньше чем в ста метрах от неё.

Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт.

Борисыч перебирал один вариант за другим. Воздушный шар? Не пойдёт.

По телевизору показывали старый популярный фильм и Борисыч машинально подпевал героям: – Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны....

Одного мужества недостаточно. Ха! Танк добыть бы где – нибудь!

Выпросить трактор на пару часов? И на тракторе подъехать, как на танке к крепости? Ну и что? Ну, подъехали, ну десантировались. Не пойдёт.

Подбежать с оранжевыми повязками на рукавах, смешаться с противником, и в суматохе схватить знамя? Всё равно начнётся драка. Не пойдёт.

Борисыч прошёлся по комнате. Двенадцатилетняя сестрёнка Катюшка возилась с сестрёнками – близняшками и стратегического совета от неё можно было не ждать.

А что если?.... Нет, не получится.... А быть может?.... Не – а, не может...

Борисыч подумал, что нужно бы посоветоваться с Федюней, но тут же припомнил, что они противники, в разных командах, и, конечно, Федюня своих секретов выдавать не станет. А каких секретов? Ведь у Федюни секретов нет. Ему только крепость построить и, – считай победил.

Борисыч вконец расстроился и решил к Федюне сходить. Хоть посмотреть, чем он занят, как готовится к утренней борьбе.

– Катюшка! Мама придёт, пойдёшь коровку встретишь, поняла? А я к Федьке сгоняю.

Катюшка кивнула головой и Борисыч, убедившись, что дома будет полный порядок, поплёлся к другу.

У Федюни был полный разгар работы. На свисающих с маленького столика красных полотнах ткани белели кривые буквы призывов и лозунгов:

"Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей земли не отдадим!", "Велика Россия, а отступать некуда!".

Другие читать Борисыч не стал – завтра будет ещё время. Угрюмо спросил у друга:

– Готовишься?

– Ага, – охотно ответил весёлый Федюня, улыбаясь и размазывая по щекам белые известковые полосы.

– Во, завтра крепость свою разукрашу! Будет прелесть! А ты чего, думаешь, как нас победить? Ну, думай, думай. А только ничего у тебя не выйдет! Враг-у-уу-у не сда-а-ё-ё-ётся наш гордый "Варяг"... А вот это я завтра на своих ребят надену.

И Федюня показал наготовленные красные полосы, с белой гордой надписью "КФК".

– Чего это? – недоумённо спросил Борисыч?

– А вот! Чтобы своих с твоими не перепутать, и чтобы твои не могли под нас маскироваться! – наискосок через плечо, как сваты в деревнях, или красавицы на конкурсе красоты, нацепил на себя ленту Федюня.

– Это я понял. Что это – КФК?

– Крепость Фёдора Кострова! – гордо ответил командир отряда обороны.

– Красиво... – совсем скис Борисыч. – А это куда? – ткнул он пальцем в красные транспаранты?

– Плетень у крепости обмотаю! – отошёл на несколько шагов и издали полюбовался своей работой гордый художник.

– Ну, мотай, мотай.

Борисыч кивнул головой, расстроено махнул рукой и поплёлся восвояси.

По дороге его обогнал тракторист Степан на своём "Беларусе" и Борисыч подумал опять:

– А хорошо бы танки! Да где ж их взять. Надо всё – же найти против крепости какую – нибудь военную хитрость.

Так, в размышлениях, ничего не замечая вокруг, он подходя к своему дому чуть не уткнулся в коровку Зорьку, которую загоняла домой Катюшка.

Все дела на сегодня были закончены, и Борисыч мог идти спать.

Уже "утолокшись", он сквозь подступающий сон подумал было, что можно применить химическую атаку и "выкурить" защитников крепости, но когда он начал рассчитывать возможное направление ветра, и чего бы такого едкого поджечь, и а-а-а-а-а......Крепкий сон "подрубил" его на мысли о горящем коровьем навозе и убаюкал до самого утра.

В сладком сне ему снилась красивая Федькина крепость, похожая во сне на старинный замок. С развевающимися красными транспарантами, какими то изумительными красными лентами и защитниками, одетыми в рыцарские латы с красными полотнами через плечо и надписью "КФК". Сам Федюня поглядел вниз с высокой крепостной стены на Борисыча и сказал басом угрожающе:

– За нашу Советскую Родину!

И Борисыч во сне маленький и пристыжённый, обнял за шею маленькую коровку Зорьку и пошёл с ней вместе куда – то, горько плача. Но во сне Зорька пожалела Борисыча и сказала ему нежным маминым голосом:

– Хочешь взять крепость без боя? Сделай вот что....

Проснулся Борисыч рано – рано. Свежий, выспавшийся, он вспомнил, какое решение он нашёл во сне, и, приплясывая от нетерпения начал умываться во дворе, поддавая снизу по выдающему порции воды, гремящему соску железного рукомойника, густо вспенивая душистое хвойное мыло в руках, и приговаривая:

– Ну, Федька, будет тебе сегодня танковая атака! Броня крепк-а-а-аа и та-а-нки на-аши бы-ы-стры, и на-а-аши лю-ю-ди му-у-у-жества полны-ы-ы!

Он сам отвёл в стадо милую коровушку Зореньку, которая так его пожалела во сне и подсказала, как победить Великолепного Федюню и побежал по просыпающемуся селу, собирать на большой совет свой отряд, чтобы сообщить ему Великую Военную хитрость.

А Федюня разрешил себе поспать подольше, и подошёл на поляну только к восьми часам утра руководить строительством крепости. Впрочем, это было так скучно! Поставить в квадрат плетни до двух метров высотой, связать их между собой так, чтобы каждая сторона квадрата была не больше полутора метров в длину, насыпать в ограду земли и укрепить знамя в центре. Всё.

Отряд обороны выполнил свою задачу быстро, а Федюня долго ещё хлопотал, бегая вокруг "крепости". Он втыкал по её сторонам длинные шесты, обтягивал их красными транспарантами с далеко видными гордыми надписями, и пытался подвязывать какие то полощущиеся на ветерке длинные тряпочки, чтобы приблизиться хоть сколько – нибудь к образу ну уж не крепости, так хоть сторожевой башни из рыцарских романов.

Ни на сторожевую башню ни на крепость Федюнино детище похоже быть упорно не хотело, а издалека скорее напоминало силуэт какого – то громадного урода, одетого во всё красное и приветливо помахивающего всем подряд руками – тряпочками.

Все участники заключительного этапа собрались в условленное время вместе, военрук убедился в общей готовности, засёк контрольное время и дал команду к началу.

Девчонки пошли к своим палаткам, Борисыч увёл отряд атакующих в чащу леса, а Федюня привёл защитников к присяге на верность знамени и торжественно обрядил в красные полосы ткани через плечо.

У защитников крепости забелели крупные буквы "КФК" на груди, девчонки восхищённо заахали и зашептались, поглядывая на командира отряда обороны, а он, прекрасно всё видящий и слышащий, важно вышагивал перед своим гарнизоном красивый и гордый, с театральным биноклем на груди и помятой алюминиевой солдатской фляжкой на поясе.

Девчонки нарезали тонкие ветки кустов, наплели венков наподобие тех, лавровых, которые возлагали на головы героев в Риме и покрыли ими головы защитников знамени для украшения и защиты от уже достаточно горячего солнышка.

Федюня подбадривал приунывшие посты часовых, которым не хотелось остолопами торчать около "крепости", и которые с удовольствием бы сейчас пошли бы поболтать и посмеяться с красивенькими девчонками.

Попили водички, походили туда – сюда, посидели... Отряда Борисыча и следа нет. Прошёл час.

– Торчим тут ... – затосковал по мирной жизни один из защитников. – Небось они на речке плещутся в своё удовольствие, да над нами – дураками потешаются... Накупаются, позагорают, подойдут к двенадцати, примут проигрыш, да пойдут по домам...

– Цыц! – цыкнул на нытика Федюня. – Где – то тут они, поблизости! У меня нюх на них! Да Борисыча я с детства знаю. Не такой он человек, чтобы без боя сдаться!

– Ну, вообще то, это да, – признали все и невольно заозирались по сторонам, выглядывая признаки приближения неприятеля.

Федюня оглядел в бинокль кусты окрест.

– А, да вот и они! Хороши, красавцы! Замаскировались! Ползут по – пластунски. А только меня не обманешь. Давайте, давайте, поближе, поближе.

У него, видимо что-то перемкнуло в голове, потому что он забыл, что он советский командир, и не отрывая биноклика от глаз, почему то заговорил ломаным языком немецкого оккупанта:

– Тафай, тафай, партизанен, ком цу мир! Мы тепя путем немношко вешайт, немношко расстреливайт.

Ещё через пять минут он встревожился.

– Так, что – то не то! Я вижу чётко двоих, а где же остальные? И что это за шум такой?

Он и все часовые повернулись в противоположную сторону, посмотреть на источник шума.

Картина, которую они увидели, заставила их замереть, затаить дыхание и облиться холодным потом от макушки до пяток.

На окраину поляны выбежал знаменитый сельский производитель – шестидесятипудовый бык Салат.

Он был подслеповатым и не видел ни защитников "крепости", ни знамени. Он увидел только раздражающий красный силуэт какого то большого урода, который стоял в его, Салата, владениях и нагло махал ему руками.

Бык не оценил этой приветливости и угрожающе наморщив морду, опустив тяжёлую голову с короткими и острыми, как кинжалы рогами, пару раз ударив тяжёлым копытом о землю, низко и громко, как сирена, укреплённая над сельсоветом, заревел на всю поляну.

Рёв Салата, как ветром сдул сонливость и пробудил такую неожиданную прыть в защитниках крепости, что они добежали до девчачьих палаток на противоположной опушке леса за рекордно короткое время.

Для Салата серия дополнительных раздражающих разбегающихся призраков сделала "урода" фигурой нетерпимой и бык кинулся на "великана" с тем, чтобы примерно наказать наглеца.

Хлипкая оградка из старого плетня и куски кумача полетели клочьями в разные стороны, а бык бил, поддевал рогами и топтал тяжёлыми копытами лохмотья былого величия. Из земли, насыпанной в центр крепости, одиноко и незащищено торчало сильно покосившееся древко с обвисшим знаменем оранжевого цвета.

Федюня бешено ругался, срывая с себя красную перевязь, тоскливо поглядывал на беззащитное знамя, и с трудом удерживался, чтобы не побежать за ним прямо на быка.

Куда там! Характер Салата хорошо знали все сельские жители!

Грозный рёв громадного животного заставил доблестных защитников знамени и "крепости" увести девчонок подальше от греха под защиту леса, и только укрывшийся за деревом, никуда не бегущий военрук видел, как сын пастуха Егорка, солдат из рядов атакующего отряда Борисыча, подбежал к Салату и подняв прут высоко над головой завопил: – Пийшов, шоб ти здох!

Бык остановился, попятился и развернувшись, вдруг... побежал от Егоркиного прута, трусливо задрав хвост и тяжело вскидывая зад, туда, откуда пригнал его Егорка по сговору с хитроумным Борисычем.

Федюня перебрался к краю поляны, осторожно выглянул из-за дерева, увидел оставленное быком поле боя и, рванулся было, к разрушенной крепости, но услышал громовое, перекатывающееся:

– Ур-р-р-а-а-а-а-а-а! Ур-р-р-а-а-а-а-а-а!

Обмякнув, он увидел, как на жалкий бугорок земли, оставшийся от "крепости", вскочил, подхвативший чужое оранжевое знамя командир атакующего отряда Борисыч, и горько махнул рукой.

«Зарница» закончилась. При подведении итогов военрук очень хвалил защитников «крепости» за изобретательность и утешал, признавая, что в такой ситуации вряд ли кто – то сумел бы отстоять знамя. Никакие солдаты ни американской, ни немецкой армии перед напором великолепного Салата устоять не смогли бы, признал он. А Борисычу он вручил снятые со своей руки часы «Командирские», и поблагодарил за проявленную солдатскую смекалку, которая позволила «суметь организовать подручными средствами танковую атаку на противника, повергнуть его в паническое бегство и захватить чужое знамя без единого выстрела и без потерь».