Жизнь и приключения Робинзона Крузо

ГЛАВА VI

По всей вѣроятности, мнѣ суждено было пробыть въ той пустынѣ долгое время; а потому я всячески старался оградить себя отъ недостатковъ. Вслѣдствіе этого, я на другой же день отправился опять на корабль при наступившемъ морскомъ отливѣ. Доплывъ благополучно до корабля, я устроилъ новый плотъ (старый плотъ я съ собою не взялъ по причинѣ трудности перевоза) и нагрузилъ его разными вещами: пистолетами, гвоздями, топорами, точильнымъ камнемъ, ружьями, пулями, парусами и канатами. Я очень опасался, чтобы во время моего отсутствія, не посѣтилъ моего амбара какой нибудь звѣрь и не похитилъ чего-нибудь или не попортилъ; но однако по возвращеніи моемъ, я нашелъ, что весь запасъ мой уѣлъ и не тронутъ.

Убирая привезенныя мною съ корабля вещи, я увидѣлъ, что на одномъ изъ сундуковъ моихъ сидѣло какое-то животное, похожее на кошку. Оно, при моемъ приближеніи къ нему, не соскочило съ сундука и не побѣжало прочь. Я прицѣлился въ него ружьемъ, но оно, не зная свойства ружья, сидѣло безбоязненно и быстро на меня смотрѣло. Тронутый такой довѣрчивостію, я старался приманить его лаской, и бросилъ ему кусокъ сухаря. Животное съ жадностію съѣло его, потомъ подошло ко мнѣ и стало ласкаться. Пробывъ около меня нѣсколько минутъ, оно скрылось, и я послѣ сего никогда не видалъ его болѣе.

Вещи, привезенныя мною съ корабля, были очень полезны мнѣ и утѣшали меня. Изъ парусовъ можно было сдѣлать шатеръ и въ немъ сохранять запасы отъ дождей и зноя, да и самъ я могъ укрываться въ немъ. Шатеръ былъ скоро устроенъ, и въ него перенесенъ весь запасъ. Крутомъ шатра разставилъ я пустыя бочки и доски, вмѣсто палисадника и, положивъ одинъ изъ сундуковъ кверху дномъ, разостлалъ на немъ тюфякъ, взятый мною съ корабля, положилъ въ изголовье два заряженные пистолета и ружье, и въ первый разъ заснулъ по-европейски подъ чуждымъ небомъ.

Хотя запасу было у меня много, но ненасытимость желаній людскихъ и заботы о будущемъ заставили меня побывать на кораблѣ еще нѣсколько разъ. Въ шестую мою поѣздку на корабль, мнѣ посчастливилось найти тамъ цѣлую бочку сушенаго хлѣба, три боченка рому и мѣшокъ крупичатой муки. Но и этимъ я былъ недоволенъ: мнѣ хотѣлось весь корабль перевезти ко мнѣ на островъ по частямъ. Однажды я нагрузилъ мой плотъ такъ тяжело, что едва не утонулъ, потому что плотъ, входя въ заливъ, вдругъ опрокинулся вмѣстѣ со мною и грузомъ. Къ счастію, мнѣ удалось благополучно выплыть и достичь берега; потонувшее же имущество я вытащилъ послѣ, во время морскаго отлива.

Совершивъ одиннадцать путешествій на корабль, я приготовился сдѣлать двѣнадцатое. Не взирая на довольно сильный вѣтеръ, я поплылъ къ кораблю. Тамъ нашелъ я только нѣсколько ножей и пять фунтовъ золотыхъ стерлинговъ. Въ настоящемъ моемъ положеніи какую ничтожную роль играло золото! На что оно мнѣ теперь? Кусокъ стали или желѣза былъ для меня полѣзнѣе и дороже, нежели груды золота и серебра. A тамъ, въ обществѣ людей, думалъ я? какъ драгоцѣнны и нужны эти металлы: тамъ ищутъ, съ трудами добываютъ денегъ, иногда попирая ногами добродѣтель, правду и состраданіе, созидая свое счастіе на развалинахъ ближняго. Теперь я понялъ, что мое настоящее состояніе не такъ было злополучно, какъ я воображалъ его себѣ, потому что рѣшительно не имѣлъ никакой нужды въ деньгахъ. Однако, не смотря на это утѣшительное размышленіе, я не могъ, по старой привычкѣ преодолѣть себя, и невольно, почти какъ-бы по инстинкту, завернулъ золото въ тряпку и взялъ его съ собою, въ той надеждѣ, что когда нибудь возвращусь въ сообщество людей, гдѣ деньги необходимо нужны.

Между тѣмъ небо покрывалось тучами и подымался вѣтеръ. Мнѣ хотѣлось-было сдѣлать плотъ, но вѣтеръ такъ усилился, что я по неволѣ долженъ былъ оставить это намѣраніе и подумать, какъ бы поскорѣе и безопаснѣе переправиться на берегъ прежде морскаго прилива.

Я поплылъ съ большимъ трудомъ и съ великою опасностію, потому что при мнѣ находились вещи, довольно вѣскія. Однако я добрался до берега благополучно и въ свое время. Вскорѣ послѣ сего поднялась на морѣ страшная буря и продолжалась всю ночь. Когда я всталь поутру, то корабля уже не видно было на морѣ: вѣроятно, его унесли волны и разбили на мелкія части. Мнѣ стало жалко корабля, къ которому я такъ привыкъ и который былъ всегда у меня передъ глазами.

Буря, унесшая хой корабль, лишила меня прежнихъ, каждодневныхъ моихъ занятій и трудовъ. Мнѣ нужно было заняться чѣмъ-нибудь другимъ, а этихъ занятій было множество въ моемъ положеніи. Во-первыхъ, я обратилъ вниманіе на то мѣсто, гдѣ поставленъ былъ шатеръ и сложено все мое имущество. Это мѣсто было со всѣми неудобствами, болотистое и лежало близъ моря; вблизи его не находилось свѣжей воды, и сверхъ веего этого, ничто не защищало меня отъ солнечнаго зноя и непогодъ.

Въ этихъ мысляхъ я сталъ осматривать окружавшія меня мѣста и обратилъ вниманіе на одну долину, покрытую густой зеленью и лежавшую у подошвы довольно крутой, но невысокой горы. Долина имѣла всевозможныя выгоды, и ни одно изъ мѣстъ на всемъ островѣ не было такъ живописно и удобно для жилища, какъ эта долина. Гора прямо заслоняла ту сторону, которая болѣе подвергалась солнечнымъ лучамъ; другая сторона лежавшая къ морю, была всегда прохлаждаема тихимъ вѣтромъ съ моря, и оно съ этой стороны было такъ хорошо видно, что ни одинъ корабль не могь пройти мимо, не бывъ замѣтенъ отсюда. Я здѣсь могъ быть безопасенъ отъ дикихъ звѣрей и людей, лишь только стоило обнести палисадникомъ эти пространства.

Я рѣшился избрать себѣ это мѣсто въ жилище, и отдѣливъ по сту шаговъ въ ширину и длину, огородилъ его съ одного конца горы до другаго кольями въ два ряда, а между рядами положилъ взятыя мною съ корабля доски и канаты, которыми я былъ очень богатъ. Кромѣ всего этого, для большей крѣпости, прибиты были къ кольямъ въ разныхъ мѣстахъ подпоры, и этотъ тынъ походилъ тогда нѣсколько на маленькую крѣпость. Открытаго хода въ мое жилище я никакъ не осмѣлился сдѣлать, но устроилъ небольшую лѣстницу, посредствомъ который входилъ въ мою ограду и выходилъ изъ нея.

Среди ограды я устроилъ два шатра. Одинъ небольшой шатеръ былъ сдѣланъ изъ парусовъ, а другой, который былъ побольше перваго, — изъ тѣхъ же парусовъ, сверхъ которыхъ была устроена покрышка изъ толстой смоленой холстины. Такая предосторожность была необходима, потому что въ томъ климатѣ, въ извѣстныя времена года, бываютъ частые проливные дожди.

Мое хозяйство часъ отъ часу становилось все лучше и лучше; но меня безпокоили мои съѣстные и прочіе припасы, которые находились въ небольшомъ шатрѣ и могли отъ мокроты испортиться. Во избѣжаніе этой порчи, я выкопалъ въ горѣ родъ чулана, и, перенесъ туда всѣ мои запасы; земля же и камни, вырытые изъ горы при устройствѣ чулана, пригодились мнѣ для большаго укрѣпленія моей деревянной ограды. Я ссыпалъ эти камни и землю между кольями, и такимъ образомъ устроилъ себѣ довольно высокій земляной валъ.

Мои работы продолжались почти непрерывно, требовали много времени, труда и безпокойства, однимъ словомъ, были очень тягостны для меня, особливо въ такой жаркой странѣ, въ какой я тогда находился. Сверхъ всего этого, бывали такіе случаи, которые отклоняли меня отъ работы и заставляли терять много времени напрасно.

Однажды, когда я устроивалъ основаніе шатру моему, вдругъ поднялась страшная буря, дождь лилъ какъ изъ ведра, гремѣлъ непрерывно громъ и сверкала молнія. — Вотъ сверкнула молнія, чуть-чуть не ослѣпившая меня, и разразился въ туже минуту надъ самой головой моей ужасный ударъ грома: я упалъ на землю почти безъ чувствъ. Пришедши въ себя, я увидѣлъ, что молнія ударила въ дерево, стоявшее недалеко отъ моего жилища, расколола надвое стволъ его и зажгла. Я вспомнилъ тогда о своемъ порохѣ, составлявшемъ для меня самый полезный запасъ, посредствомъ котораго я могъ защищать себя и снискивать пропитаніе. Лишь только прошла буря, я немедленно раздѣлилъ весь мой порохъ на нѣсколько небольшихъ частей и, положивъ его въ мѣшочки, спряталъ ихъ по разнымъ мѣстамъ въ пещерѣ и въ землѣ, гдѣ только мнѣ казалось удобнымъ и безопаснымъ. Это было сдѣлано мною для того, чтобы не лишиться заразъ всего пороха, если случится какое-нибудь несчастіе съ моимъ жилищемъ.

Въ другой разъ, тоже при сильномъ дождѣ, я замѣтилъ, что жилище мое легко наполняется водою, которая на долгое время заливала мой дворъ и съ трудомъ стекала съ него. Для устраненія этого неудобства, было мною сдѣлано въ стѣнѣ нѣсколько отверстій, а снаружи выкопаны канавы для стока воды.

Сверхъ этихъ занятій, мнѣ непремѣнно нужно было почти каждый день ходить на охоту за дичью, чтобы достать себѣ пищу, а также ознакомиться съ разными мѣстностями острова, его земными произведеніями и его обитателями — птицами и звѣрями.

При первомъ моемъ выходѣ на охоту, я замѣтилъ нѣсколько дикихъ козъ, которыя, завидя меня еще издали, быстро скрывались въ горахъ. Я пытался нѣсколько разъ ставить въ разныхъ мѣстахъ сѣти; но никогда не могъ поймать ни одной козы, потому что сѣти не были крѣпки и легко разрывались. Наконецъ изъ долгихъ наблюденій и опытовъ я нашелъ надежное и вѣрное средство убивать ихъ.

По моимъ наблюденіямъ оказывалось, что эти боязливыя животныя, находясь въ горахъ выше охотника, такъ чутки и осторожны, что всегда чувствуютъ его приближеніе, какъ бы онъ ни находился далеко, и съ необыкновеннымъ проворствомъ, прыгая по горамъ съ камня на камень, скрываются отъ него. Если же, напротивъ, охотникъ находится выше ихъ, или когда они пасутся на долинахъ, то допускаютъ его близко къ себѣ, и почти не чувствуютъ его приближенія. Какая причина этому, — я не могу рѣшить положительно: либо онѣ, находясь высоко, имѣютъ лучше обоняніе, либо устройство ихъ глазъ таково, что онѣ только внизъ, а не вверхъ, смотрѣть могутъ. Послѣ сего я всегда, охотясь, всходилъ на скалы, и мнѣ часто удавалось убивать козъ безъ большаго труда.

Однажды я убилъ одну козу, бѣгавшую въ долинѣ съ своимъ козленкомъ. Козленочекъ такъ еще былъ малъ и глупъ, что совсѣмъ не испугался выстрѣла, но стоялъ неподвижно близъ своей убитой матери. Когда я взялъ ее къ себѣ на плечи и пошелъ домой, козленокъ бѣжалъ за мной до самаго моего жилища, и стоялъ у лѣстницы до тѣхъ поръ, пока я перенесъ козу на другую сторону стѣны, и потомъ возвратился къ нему. Онъ добровольно допустилъ взять себя ко мнѣ на руки и перенести за ограду. Мнѣ хотѣлось воспитать это бѣдное, осиротѣвшее животное и имѣть въ немъ своего сотоварища, который бы раздѣлялъ со мною мою уединенную и грустную жизнь; но козленокъ былъ такъ еще малъ, что не могъ ничего ѣсть, кромѣ молока матери, и слѣдовательно не могъ на долгое время продлить свое существованіе. Не желая, чтобы козленокъ томился голодомъ и пропалъ даромъ, я закололъ его собственными руками, и съѣлъ его. Эта охота доставила мнѣ пищи на нѣсколько дней; провизію же свою, особливо хлѣбъ, я берегъ сколько было то мнѣ возможно.