Жизнь на «отлично!» Том второй

Глава 36

­- Не уходи! Покажи «киску», пожалуйста! Если нужно, я дам денег…! Помоги «кончить»! – услышал я позади и остановился на полушаге.

- Да уж…друг Горацио, вот здесь вот ты прав на все сто, покидать тебя мне пока ещё рановато… - тихим шёпотом произнёс я, озираясь по сторонам. – Неправильно это, просто взять уйти, оставив всё как есть, и не наказав тебя должным образом за подобную мерзкую выходку.

- Побить меня хочешь, малышка? – совсем уж запыхавшись от «процесса» поинтересовался он, верно истолковав мой блуждающий по земле взгляд. – Я не против, накажи меня, но только помоги сначала!

Поблизости, как назло, было не видать не только какой-нибудь подходящей случаю палки, дабы как следует отлупцевать сию неприятную личность, но даже и просто завалящейся шишки, чтобы кинуть в него…

Хотя с другой стороны, а зачем мне бить или чем-то кидаться в этого извращенца? Во-первых, здесь мне не там, и моей милой Злате драться не следует категорически (если только защищаясь). Во-вторых, не особенно-то он и пострадает от моих побоев, если уж говорить честно. Ну, а в-третьих, пострадать, в итоге, могу я сам, мол, слетела Злата с катушек и побила в парке ни в чём неповинного дядечку, а затем у меня и маман гарантированно начнутся неприятности, доказывай потом в комиссии по делам несовершеннолетних, что не верблюд. А оно мне надо? Не надо…

- Ну хотя бы просто посмотри, а…? – услышал онаниста я. – Тебе ведь это ничего не стоит, малышка, а мне будет хорошо…

- Посмотреть, да? – задумался я, глядя на извращенца.

Тип этот женат, вон кольцо на пальце. Одет хорошо, откормлен, при дорогой сумке и часах опять же, а стало быть и положение в обществе у него какое-никакое, а имеется. Не-е-т, побои для него – ничто, просто небольшая неприятность, да и только (а может, даже и удовольствие получит, пёс его знает, от чего он там кайф ловит), а вот общественная огласка подобных «шалостей» - дело совершенно иное! Что может быть хуже, если жена, дети, друзья, коллеги, и т.д. и т.п. вдруг узнают о его «маленьком секретике»? А друзья детей, в школе, например? Дети злы, а значит точно будет нечто вроде: ««условный Вася», а ты знаешь, что твой батяня отлавливает в парках девочек и «полирует» при них свой «болт»?

Это просто пипец! А значит огласка – для него самое страшное, и раз так, то…

Так! – я посмотрел на свои ноги, на ступни которых были надеты кроссовки (босоножки сегодня надевать не стал, ибо давеча натёр ремешком ахиллово сухожилие на левой ноге), а стало быть, даже несмотря на сарафан, бежать будет легко и удобно. А смогу я убежать-то, ежели чего? Да, смогу, пожалуй. Из этого «фрукта» бегун очевидно гораздо худший, нежели из моей Златы, да и пока он «раздуплится», пока наденет брюки, пока… Короче, когда он начнёт свою погоню, я уже буду на пол пути в Китай.

А куда мне бежать, собственно? А вон, прямо через парковую зону, к реке, там будет основная дорожка, а значит, в отличие от этой, и народа полно, надеюсь только свободная память в телефоне ещё имеется, назаписывал-то за последнее время я уже немало...

Да даже если и нет, то подобным образом шугану его на всю оставшуюся жизнь (ну, или очень надолго, по крайней мере), будет знать, скотина, как перед девочками-подростками подобными делами заниматься.

- Посмотреть, да… - прошептал тот.

- Знаешь, дядя, а я ведь добрая душа и старый пионер! Так что, разве могу я отказать человеку в помощи в такой трудный для него жизненный момент, как сейчас? Нет, не могу! Помогу тебе, пожалуй… - сказал я, снимая с плеч рюкзачок и доставая из него телефон, который, включив камеру, направил на извращенца. – А для твоего полнейшего удовлетворения, все обитатели Ютюба, вместе со мной, посмотрят на то, как ты дёргаешь за свой «стручок». Классно же я придумала, правда? Наслаждайся процессом, можешь не спешить…

- Пионер… - в самый первый момент удивился онанист, а затем увидел камеру телефона, снимающую процесс…

Какая же великолепная реакция последовала на это моё простое действие! У меня даже настроение заметно улучшилось.

- Нет, девочка! Снимать нельзя! – побелел ликом этот любитель подрочить на глазах у малолеток, замахав на меня свободной рукой (другой же продолжал по инерции дёргать за свой «хобот»). – Убери камеру! Нельзя!

- Снимают – шлюх, дядь, а я произвожу видеофиксацию! И не нужно так сильно нервничать, ведь сегодня ты станешь звездой Ютюба, в почётной номинации «онанист месяца»! Надеюсь, твои родные и близкие, а также друзья и коллеги, по достоинству оценят подобное достижение! – с неприкрытой издёвкой в голосе заявил я.

- Нет, я сказал! Немедленно прекрати съёмку и удали запись! Меня нельзя снимать! – с выражением того полнейшего ужаса на лице, который возможно увидеть, к примеру, у водителя автомобиля, только что сбившего детей на «зебре», залепетал мужик (он, вероятно, хотел бы кричать и ругаться, но…).

От чудовищного ужаса, написанного на его лице, мои губы сами собой растянулись в улыбочке, гаденькой такой улыбочке. Сделал гадость – сердцу радость, ага!

- Ну всё, дядь! Бывай! Мне уже пора бежать! Счастья тебе и хорошего настроения! Вечерком смотри себя на Ютюбе! – крикнул я и кабанчиком метнулся с дорожки вглубь лесного массива парка.

Я здорово просчитался, явно недооценив всю мощь и решительность извращенцев среднего возраста, ибо дядя этот, не обращая внимания на мелочи, вроде спущенных порток (утруждать себя надеванием и застёгиванием штанов он не стал, и плюнув на все условности нашего общества, банально стряхнул штанину с одной ноги), и как есть помчался вслед за мной с резвостью не старого еще сайгака, и таки едва не настиг, зараза (чуть не схватив меня за длинные волосы)!

- О-ой! – взвизгнул я и резко ускорился, счастливо избежав излишне близкого знакомства с онанистом.

Я хотел было завизжать, но не вышло, ибо эмпирическим методом выяснил, что в один момент я в состоянии делать что-то одно: или бежать, или визжать.

Я предпочёл бежать…

Впрочем, дядечка этот атлетизмом не отличался, так что очень скоро выдохся (в общем, всей его «физухи» хватило лишь на один отчаянный рывок за мной)…

И в этот самый момент в моей руке заквакал телефон, маман звонит! Вовремя, блин!

Она мне всю плешь потом проест, за то, что не ответил. – подумал я, сбрасывая звонок.

…и «к людям» я вышел (проломившись сквозь стену стриженого кустарника, слегка оцарапав щёку), имея изрядную фору.

- Попалась, хулиганка! – не успел я отдышаться и оглядеться, как внезапно оказался изловлен тётенькой-милиционером (я натурально подпрыгнул от неожиданности, в тот момент, когда она меня схватила), патрулировавшую, совместно со своим напарником, парковую зону, и заботливо вытащившую листья из моих волос. – Ну, и зачем кусты ломаешь, милаха?

- Помогите… - отдышавшись, пролепетал я, однако фразу не закончил, ибо в этот самый момент, под аккомпанемент треска ломавшегося кустарника и громкого визга проходившей мимо женщины с девочкой лет шести, на свет Божий выбрался, словно медведь из бурелома, «уважаемый».

- Ты…! – заметив меня, пальцем ткнул в мою сторону он.

Я вновь направил на него свой телефон, ибо картина была просто атас, кому расскажешь – не поверят! В жизни довелось наблюдать немало придурков, но, чтобы таких… Внешний вид, похоже последнее, что в данный момент заботило этого гражданина, ибо штаны его продолжали волочиться по земле, а «прелести» были едва-едва прикрыты рубашкой (и то, не полностью).

- Нет…! – красный как рак, захрипел он.

- Урод…! – завизжала женщина, и швырнув в него бутылку с какой-то «колой», «включила последнюю передачу», помчавшись вперед, увлекая за собой ребёнка.

- Это какой-то пиздец! На землю! Быстро упал на землю! – закричал милиционер, хватаясь за дубинку.

- Запись! Меня нельзя записывать! – захрипел тип.

- Лёг на землю, я сказал! – милиционер рванул к онанисту.

- А-а-а! – заорал «уважаемый», получив несколько смачных ударов «демократизатором».

-…у нас здесь, возможно, насильник. – услышал я говорящую в рацию тётеньку-милиционера, которая затем, взяв меня за плечи и заглянув в глаза, спросила. – Этот человек тебе что-нибудь сделал?

- Ничего я ей не сделал! Я не насильник! – это заверещал типчик, кажется окончательно сбрендивший от ужаса, и лежащий теперь на асфальте. – Я просто сходил «по-маленькому», а малолетняя мерзавка решила заснять меня на телефон в этот момент! Помогите, пожалуйста! Я здесь жертва!

- Ах ты…жертва! – разозлился я.

- Он правду говорит? – поинтересовалась у меня милиционер, соорудив на лице суровое выражение.

- Да! Всё так и было! – захрипел мужик.

- Не совсем… - ответил я. – Я гуляла по парку, и встретила этого дядю, который при виде меня, почему-то снял штаны и принялся дёргать себя за…

- Врёт она всё…! Она просто оторва, изводящая окружающих!

- А ещё этот дядя зачем-то попросил показать ему какую-то киску, но ведь у меня и кошки-то никакой при себе не было… - пожав плечами, сказал я, проведя «кисточкой» волос по щеке.

- У-у-у! – взвыл тип.

- Онанистов, прости Господи, развелось тут немерено! Никакого спасения от них нет! – заявила одна из двух пожилых женщин, подошедших посмотреть, что же здесь творится. – Пусть бы он штаны хоть надел, нечего его голый зад детям показывать!

- Да придуривается она всё! Не слушайте её! Это чрезвычайно коварная, расчётливая и прожжённая девица! Не ведитесь на её наивный вид…!

- Кстати, дядь… - перебил того я, наблюдая, как организм этот «упаковывают» в наручники. – Сумку ты, кажись, забыл…

- Сумка…! – услышав меня, встрепенулся тип, вспомнив о забытой вещи. – Товарищи милиционеры, необходимо срочно забрать мою сумку! Эта девица знает где я её оставил (забавный факт, но мужик этот так ни разу и не матюгнулся)! В ней документы, содержащие «гостайну»! Украдут их, и все мы отправимся за решётку! Я за утрату, вы за то, что не предотвратили! Это не шутка!

Оп-па! – подумал я, если сказанное онанистом не просто попытка выкрутиться, а судя по его тону и физиономии, это не так, то он, скорее всего, некий высокопоставленный чиновник, а значит…

- Оп-па! – ровно также воскликнул мент (только вслух), ибо слова данного субчика и ему показались достаточно убедительными, после чего поинтересовался у меня. – Ты помнишь, где он свою сумку оставил?

- Помню! – кивнул я.

- Лен, сходи с девочкой, забери сумку, а то мало ли… - сказал милиционер своей коллеге. – А я пока доставлю…гражданина в машину.

- Пойдём, покажешь мне, где осталась сумка. – тронула меня за плечо женщина.

- Уху. – согласился я. – Пойдёмте!

Несколько минут спустя.

Откровенно говоря, надежда найти оставленную сумку была лишь в том случае, если по дорожке до сих пор никто не прошёл (что маловероятно, выходной день всё-таки), в противном случае, я бы поставил рубль на то, что у сумки «выросли ноги». И ведь не ошибся! «Ноги» у кожаного изделия действительно «выросли», и сумки на месте не оказалось…

- Стояла вот прямо здесь… - сказал я, глядя на то место, где в последний раз видел портфель. – Ушла, наверное.

- Ушла… - печально констатировала тётенька-милиционер, явно представляя себе размер только что приобретённого геморроя.

На счастье («уважаемого» и обоих милиционеров, да и, честно говоря, моего тоже, ибо сомневаюсь, что следствие, организованное по факту утраты «гостайны», если она и в самом деле имела место быть в сумке, обошло бы меня стороной), «старые ноги» не успели еще уволочь сумку «с концами»...

Впереди, метрах в пятнадцати, бодрым шагом топала «в Закат» старушка, катящая за собой коляску и в свободной руке нёсшая злополучную сумку («клюшку» свою она ловко приладила к коляске).

- Вон! Старушенция потащила сумку! – громко сказал я, указывая взглядом на чрезмерно хозяйственную старушку.

- Не старушенция, а пожилая женщина! – назидательно поправила меня милицейская дама, после чего, крикнув, направилась за старушкой. – Женщина, постойте!

- Вы чего-то хотели? – с невозмутимостью английской королевы поинтересовалась престарелая ворюга (лет семидесяти на вид), когда мы настигли её.

- Уху, верните сумочку, пожалуйста! – заявил я чуть раньше тётеньки-милиционера, указывая взором на желаемое.

- А для чего, деточка, тебе моя сумка? – не моргнув глазом, вопросила старушка.

- Это точно сумка того…мужчины? – повернув ко мне голову, поинтересовалась милиционер.

- Сто пудов! – подтвердил я. – Его!

- Так я её на дороге нашла, бесхозная лежала! Дай-ка, думаю, в милицию снесу, чтоб ворюга какой не унёс! – столь же невозмутимо отбрехалась «божий одуванчик», зыркнув на меня, как на врага народа. – А может мне ещё чего и положено за находку-то? Сохранила всё-таки ценную вещь в целости!

- Да, бабуль, а как иначе-то? – улыбнувшись нагловатой и вороватой старушенции, заявил я. – Лет пятнадцать «лагерей» за кражу этого портфеля с «гостайной»! Награда просто обязана найти свою героиню!

- Деточка, не доросла ты еще до того, чтобы старуху пугать. Пуганая я. Ну какую, скажи на милость, «гостайну» можно найти на дороге в парке? – улыбнулась в ответ та, не принимая мои слова всерьёз.

- В портфеле действительно могут находиться документы составляющие государственную тайну. – заявила милиционер, и вид у старушки стал таким, словно бы она вкусила лимона, а затем на неё вылили ушат холодной воды.

- У вас удостоверение-то есть? – сухо поинтересовалась старушенция и после того, как милиционер предъявила документ, передала портфель в руки стражнице порядка. - Вот ваша сумка! Внутрь я не заглядывала и ничего оттуда не брала! Чего там внутри не ведаю…

- Паспорт у вас при себе имеется? – спросила старушку милиционер. – Если нет, то придётся вам проехать со мной в отделение.

- Имеется, доченька, имеется, куда ж без паспорта-то… - со вздохом ответила та и принялась копаться в коляске.

Позже.

- Ваша сумка? – поинтересовалась милиционер, когда мы подошли к милицейской «Ниве», на заднем ряду которой сидел «уважаемый» (уже без наручников, зато в портках и явно пришедший в себя).

- Да, моя, спасибо! Все документы на месте, выражаю вам свою благодарность! – ответил он, открыв портфель и проверив его содержимое, после чего пообещал. – Буду ходатайствовать о том, чтобы вы получили поощрение за безупречное несение службы.

- Лен… - тихонько сказал милиционер коллеге, и они отошли, о чём-то зашептавшись в сторонке.

- Удалось договориться? – с кислым видом поинтересовался у «уважаемого» я.

- Удалось. – подтвердил он, разглядывая меня. - Не бывает таких ситуаций, красавица, в которых разумные люди не смогли бы достичь компромисса и полюбовно договориться. С милицией вопрос решен. Осталось решить вопрос с тобой. Сейчас сотрудники милиции…

Он кивнул на шепчущихся ментов.

- …изымут у тебя телефон с записью и этот вопрос также будет решен в положительном для меня ключе. – «уважаемый» пожал плечами, мол, ни о чём не переживает. – Видишь, всё, в итоге, обернулось в мою пользу.

- Знаете, а я ведь так и подумала, едва услышала про «гостайну»… - улыбнулся ему я (и мне действительно стоило об этом подумать!). – Вы же чиновник, а значит и с милицией договоритесь, сто пудов. И знаете, что?

- Что? – как-то сразу насторожившись, поинтересовался «уважаемый», явно ожидая от девчонки-подростка совершенно иной реакции на свои слова.

- Пока мы ходили за вашим портфелем, я, так, на всякий случай, и от греха подальше, спрятала карту памяти, так что изъятие моего телефона… - я помахал аппаратом. -…не только не спасет отца русской демократии от сомнительной славы на просторах интернета, но и сделает меня полностью неразумной. И недоговороспособной. Понимаете, дяденька?

И на моей физиономии вновь заиграла гаденькая улыбочка (от всей души, ибо я откровенно наслаждался его растерянным в этот миг видом). «Уважаемый», если существует хотя бы малейший шанс оказаться на «голубых экранах», на риск не пойдёт. Овчинка выделки не стоит. Будет договариваться.

- Такая молодая, а уже так ловко «втираешь»… - не слишком-то уверено заявил «уважаемый», выдавив улыбку.

- «Втираю»? Я? Хотите проверить? Я-то в любом случае собиралась «ославить» вас…

- Погоди…! – начал он, потянув ко мне руку.

- Руку убрал! – взвизгнул я (грозно рыкать, увы, не получается).

- Извини, извини…я по привычке! Не хотел обидеть тебя…

- Так, девушка, телефончик ваш, пожалуйста, давайте сюда… - заявил подошедший к нам мент, протягивая ко мне свою «клешню».

- Не нужно! – первым отреагировал «уважаемый», и вылезая из милицейского авто, сделал свой выбор. – С этой девушкой я, пожалуй, сам разрешу нашу…спорную ситуацию, спасибо.

В этот момент заквакал телефон, звонили с незнакомого номера.

- Извините… - сказал я «уважаемому».

- Нет проблем. – ответил тот, и я принял звонок.

- Злат! Ну ты куда там подевалась-то? – услышал я в трубке голос подруги.

- Да тут я недалеко, Стёш, скоро вернусь. А ты чего не со своего телефона звонишь-то? – поинтересовался я.

- Он утонул… - горестно сообщила подруга. – И теперь покоится с миром. Ладно, хватит уже бродить не пойми где, Злат, возвращайся, давай!

- Лады! Давай, скоро буду!

И едва я нажал «отбой», как телефон заквакал вновь. Маман.

- Извините… - вновь извинился я, после чего принял звонок. – Мам, извини, что сбросила вызов, не могла говорить, со мной все окей, я перезвоню тебе чуть позже, хорошо? Сейчас неудобно говорить.

- Ладно…неудобно ей с мамой, видите ли, говорить! – пробурчала в трубку та и отключилась.

А тем временем милиционеры ушли…

Просто взяли и ушли…

Ну да, всё верно, это жизнь, ничего не поделаешь. Если есть деньги, связи и ты способен «договариваться», то хоть дрочи на глазах у ребёнка, хоть этого самого ребёнка трахай, всё одно, ничего тебе за это не сделается (ну, кроме материальных издержек, разумеется). Родная милиция просто вовремя отвернёт своё недремлющее око…

- Меня зовут Петром Валентиновичем. – представился онанист. – А тебя?

- Злата я. – ответил ему.

- Злата…красивое русское имя. Красивое, как и ты сама, Злата. – он оглядел меня. – Сегодня между нами произошёл очень неприятный инцидент…

- Значит, дрочить на малолетнюю девушку, а мне пятнадцать, это, по-вашему, просто «очень неприятный инцидент», да? – поинтересовался я, поглядев на субчика.

- Тише, пожалуйста…! - на лбу у того появилась испарина. – Злат, не будь ханжой, все этим занимаются! Я, ты…

- Знаете что, уважаемый, давайте-ка без вот этой всей фигни! Я на людях, в отличие от вас, ничем подобным не промышляю!

- И то верно… - согласился тот, озираясь по сторонам. – Злат, я просто больной человек, понимаешь…? Болезнь у меня такая, извращение… Я…да чёрт со мной, я старая скотина и меня лишь могила исправит! Но у меня, Злат, есть жена, есть дети… Представляешь, каково будет им, когда и если эту твою запись увидят они сами и их друзья?

- «Приколись, Бивис, твой папаша грязный онанюга!». – зажав нос, сказал я. – Примерно так всё и будет, да. Но мне то, уважаемый, какое дело до ваших печалей? Я сегодня нехило так настрадалась морально от этих ваших развратных действий и теперь желаю, чтобы страдали вы!

- Злат, а если я в полной мере компенсирую понесенные тобой моральные страдания, что скажешь? Отомстить пожилому и больному извращенцу – это, наверное, приятно и почётно, но шуршать денежными знаками, приятнее вдвойне, уверяю тебя.

- Ну, не знаю… - попытавшись изобразить неуверенный тон, начал «ломаться» я, пожав плечами.

- Злат, как насчёт ста тысяч рублей за то, что ты не станешь публиковать и уничтожишь запись? Если подумать, это огромные деньги для девушки твоего возраста, и считай что, за просто так!

- Дядь…! – возмутился я. – Сто «штук» стоит проститутка! Недешевая, да, но проститутка! Мне очень радостно от того, что вы, типа, так извинились передо мной, сравнив, по факту, с не самой дешёвой шлюхой!

- Ладно… А сколько бы ты сама хотела получить за сделанную запись? - «сменил пластинку» тип, не став меня злить, уточняя, откуда мне могут быть известны расценки проституток.

- Дядь, я вам не шантажистка какая-нибудь! Вы сделали предложение, и меня оно не устроило категорически! Всё, чао, я пошла! Меня друзья ждут…

- Секундочку, Злат, твои друзья могут немного и подождать. Миллион! Я предлагаю тебе целый миллион! И это моё окончательное предложение! Считай, что нашла выигрышный лотерейный билет! Соглашайся, Злат, это баснословные деньги за, в общем-то, пустяк. Не хочу пугать, но учти, пожалуйста, выложив запись ты сильно испортишь жизнь всей моей семье и я, будь уверена, в долгу не останусь. Нужно ли тебе заиметь неразрешимых проблем со мной или же возьмёшь миллион в качестве извинения – решай сама. Ты, похоже, девушка чрезвычайно разумная и продуманная, так что, уверен, сделаешь правильный выбор.

- А портфель? – поинтересовался я.

- А что с портфелем? – не понял «уважаемый».

- Я ходила за этим вашим портфелем с секретами, когда вас «упаковали», и отбивала его у старушки, решившей присвоить вещь. Думаете, я Злата из министерства добрых дел, чтобы за «спасибо» бегать за вашими вещами?

- Вот уж вряд ли… - засмеялся «уважаемый», пригладив ладонью свой «хохолок возбуждённого ребёнка». – Я найду чем компенсировать тебе подобное неудобство. Передам вместе с деньгами, ведь, как я понимаю, ты согласна взять миллион?

- Да, согласна. – ответил я. – «Лям» вполне компенсирует мои страдания.

- Вот и славно! Тогда пойдём, уничтожишь носитель с записью… - начал было он.

- Не-е-е, дядь! – засмеялся я. – Утром деньги, вечером стулья, иначе я не играю!

Повисла пауза.

- Хорошо. – не споря согласился он. – Где и когда передать тебе деньги? Желательно сделать это завтра, чтобы поскорее закрыть вопрос…

- Завтра воскресение… - задумчиво сказал я, потеребив губу. – «Сбербанк» не работает… А! В Зеленограде, в восемнадцатом микрорайоне, есть отделение банка «Русский Стандарт». Я буду ждать вас там завтра, в два часа дня. Устроит?

- В Зеленограде, в два часа дня… - повторил он. – Устроит! С тобой встретится мой водитель, передаст деньги и презент за беспокойство, но…

- Но? – я поднял бровь.

- Я не пытаюсь тебя запугивать, Злат, но мы с тобой договорились и ежели, получив от меня деньги, тебе вздумается требовать ещё или запись каким-то «волшебным» образом всплывет в сети, то… - произнёс он, и очень выразительно посмотрел.

- С шантажистками частенько случаются разнообразные неприятности, порой смертельные… - я пожал плечами. - Я не шантажистка, так что, сразу после получения компенсации, физически уничтожу носители, на которых будет то, что может доставить вам печалей. Но предупреждаю, только попытайтесь обмануть меня, и…

Я не менее выразительно поглядел на типчика.

- Ну и хорошо! Люблю иметь дело с умными девушками. Жаль, что ты не чуточку постарше, очень жаль, а то… - тут он замолк, заметив мой недобрый взгляд. – Ладно, Злат, раз уж мы пришли к общему знаменателю, то всего тебе хорошего. До свидания и извини за…сама знаешь за что.

- До свидания. – ответил я, и он, засунув левую руку в карман брюк (земля сухая, так что его брюки остались чистыми, в основном, только помялись), неспешно пошёл прочь.

Ну, а я направился обратно к ребятам.