Жизнь на «отлично!» Том второй

Глава 42

Даже моего скромного однодневного опыта в профессиональной фотосъёмке оказалось вполне достаточно, чтобы привести фотографировавшихся со мной молодых китайских туристов в щенячий восторг (молодёжная группа, ребята и девчонки на вид что-то в районе плюс-минус тридцати лет). Девки, все как одна, норовили фоткаться в обнимку, а вот парни рук своих не распускали (иначе бы «фотосессию» я прекратил в тот же миг), а просто скромно стояли рядышком и лыбились (по просьбе китайских трудящихся, я снял платок, фотографируясь простоволосым).

Балаган, конечно, развели знатный (паломники поглядывали на нас безо всякой симпатии), но было весьма забавно (если, конечно, не считать того факта, что у меня натурально разболелась голова от ни на миг не замолкавших интуристов), а после, раз тысячу сказав «спасибо» (с непередаваемым акцентом, но, как говорит моя младшая дочь: «ми-ми-мило!»), они решили надарить мне всякой непонятной китайской фигни. Шоколадки там всякие (вроде бы), какой-то сушёный осьминог или кальмар, бог его знает, а также нечто западной науке и вовсе неведомое, но, вроде как, тоже съедобное… И чего я буду делать с горой всего этого в лавре (лучше уж юанями тогда «угостили» бы, юани я принимаю с удовольствием, плюс посещению лавры они совершенно не мешают)?! Изо всех сил отбояриваясь от угощения (при этом стараясь никого не обидеть), я поделился своими переживаниями с переводчиком группы (тем самым типом, что подошёл попросить сфоткаться), и он пояснил, что в той провинции, откуда прибыли китайские товарищи, за небольшие дружеские услуги принято отдариваться едой, и это считается признаком хорошего тона.

- Это очень вкусно…! – заявил переводчик, и взяв упаковку с чем-то из рук одной довольно симпатичной китаянки, ростом с меня, сказал. – Примите, пожалуйста, от лица нашей группы небольшую благодарность за уделённое время. Это…

Он замолчал, подбирая нужные русские слова.

-…сушёное манго, китайское. Очень вкусно! В вашей стране вы такого больше нигде не попробуете.

- Спасибо! – поблагодарил их обоих я, и помахал ладошкой всем прочим китайцам (чем вызвал новую порцию эмоций с их стороны), после чего, попрощавшись, заспешил к поджидавшим меня, и о чём-то весело болтавшим, «своим», ибо подъехал ещё один туристический автобус, из которого выходила новая «порция» китайцев…

- Девушка… - услышал я голос переводчика, едва успев сделать пару шагов.

- В Китае вы наверняка станете очень известной и популярной личностью! – заявил он, когда я обернулся. – Приезжайте, пожалуйста, в нашу страну!

- Я подумаю, спасибо… - ответил я и поторопился уйти, пока предприимчивые интуристы не сообразили вывезти меня в Поднебесную контрабандой в чемодане.

- Чего это? Чего это? – не могла не поинтересоваться подруга, в тот же миг, как я вернулся к ним, хищной птицей глядя на вакуумный пакетик с «китайской грамотой» на нём в моей руке.

- Китайские туристы угостили сушёным манго. Говорят, такого вкусного в России не найти… - ответил я и потряс пакетиком.

- Не провоцируй Стёшу…! – грозно сказала тёть Люда, но было уже поздно…

- Такого вкусного не найти? Серьёзно? Дашь попробовать? – Стёша уже тянула лапку за сухофруктами, одномоментно с этим отдавая мне свои пустые бутылки.

- Стёша! Тебя что, дома не кормят? – возмутилась её мама.

- Угощайся… - передал подруге пакетик я (вернее, не стал противиться отъёму).

- А если там зараза какая? – тёть Люда попыталась отобрать угощение у дочери, но где там…

- Офигенно! – заявила подруга, в момент распотрошив упаковку и уже жуя сухофрукт. – Класс! Это самое клёвое сушёное манго из того, что я пробовала.

Тёть Люда лишь закатила глаза.

- А где здесь кассы? Или посещение лавры бесплатно? – поинтересовалась тёть Люда у бабушки, когда мы подходили ко входу в лавру.

- Платно лишь для интуристов. – ответил за неё я и улыбнулся, вспоминая, как здешняя охрана как-то раз пыталась заставить меня раскошелится на 450 «рэ» (ну а что, приехал с импортными – будь добр плати…я добр не был).

Лавра, как обычно, встретила меня лавкой «Монастырские цветы». Ничего не поменялось…

- Вау! – воскликнула Стёша, жуя сухофрукт и глядя на архитектурный ансамбль лавры. – Красиво здесь!

- И правда, «вау!». – согласился я продолжив. – Вот только мне интересно, что бы насчёт всего этого великолепия сказал бы сам Сергий Радонежский? Насколько я знаю, человеком он был более чем скромным.

- Думаю, что ничего… - ответила бабушка, которую откровенно порадовал факт того, что я помню такие подробности. – Богато украшать храмы божии – византийская традиция, и в те времена, когда он жил, было то же самое, разумеется. А он, несмотря на весь свой аскетизм, был представителем русского духовенства.

Ну, а дальше всё проходило до скукоты обычно. Сначала, воспользовавшись тем, что попали в некое «окно», когда у источника было относительно немноголюдно (в основном всё те же китайцы, которые по своему обычаю, ища источник долголетия, умывали лица святой водой), мы набрали полные бутылки воды и отнесли их в авто (Стёша, не говоря ни слова, отобрала у меня и у бабули наши ёмкости и понесла их сама), а затем, когда в Успенском соборе мы стояли в очереди к мощам Сергия Радонежского, я, извинившись, отошёл от «своих», и достав из рюкзачка деньги, прикупил свечей (ну, как прикупил…свечи лежали в свободном доступе, а рядом стоял ящик для пожертвований, с указанием номинальной стоимости свеч, так что просто засунул в ящик несколько банкнот…там же была церковная лавка и свечи нужно было именно покупать).

- Чего делаешь? – шёпотом поинтересовалась тихонько подошедшая подруга, когда я ставил свечки «за здравие».

- Ставлю свечки «за здравие». – также шёпотом, ответил я, зажигая очередную свечу, и вспоминая Забаву (искренне надеюсь, любимая, что у тебя там всё хорошо).

- Для кого? – улыбнувшись, поинтересовалась подруга, заложив руки за спину.

- В том, числе и для тебя, Стёшкин…

- Девочки, будьте так добры, поставьте мои свечки, пожалуйста, а то руки сегодня чего-то особенно сильно трясутся. – это попросила подошедшая к нам низенькая, вся морщинистая старушка, лет восьмидесяти с чем-то, с ярко-красными веками глаз.

- Конечно, женщина. – ответил ей, и мы со Стёшой зажгли и поставили в подсвечник пять её свечей.

- Это радостно, что молодёжь не забывает Господа! Господь - помощник в любом деле, деточки! – поблагодарив нас, сказала пожилая женщина, после чего неторопливо побрела прочь.

И когда мы со Стёшкой, которая тоже прикупила свечей (сделав поначалу вид, что никакого ящика для пожертвований не видит, но затем, взглянув на меня…), помолились «за здравие» родных и близких, подошла наша очередь у мощей святого Сергия (мы все просто поклонились усопшему святому, не став целовать раку, как это делали, например, паломники).

- Недешёвое, всё-таки, это удовольствие, за родных и друзей в церкви помолиться… - пробурчала на ухо мне подруга, когда мы отошли от раки.

- Стёш… - шепнул в ответ я. – Мы же в церкви…один знакомый поп как-то сказал мне, что для того, чтобы Господь услышал нас здесь, свечки вовсе не обязательны. Они – лишь символ нашей веры, а также покупая их, мы совершаем добровольное пожертвование, донат, на храм, на лавру, на воскресную школу и так далее. Содержание храма – обязанность самих прихожан.

- Как думаешь, Златка, а бог действительно нас здесь услышит? – поинтересовалась подруга.

- Думаю, это лишь вопрос веры… - я пожал плечами. – Того, кто верит, пожалуй, что и слышит, а кто нет…для них вряд ли бог вообще существует. Как-то так.

- А-а-а… - задумчиво ответила та.

И на этом обычная программа посещения лавры была завершена, и начался её «гвоздь», так сказать, ибо...

- Нам сюда, всё уже скоро начнётся… - с какой-то хрипотцой в голосе сказала бабуля (не потрудившись поведать о том, что же именно вскоре должно начаться), указав взглядом в сторону Трапезного храма, после того как мы вышли из Троицкого собора, и выпили по стаканчику монастырского кваса, а затем, вздохнув, посмотрела на Стёшу и её маму (так, словно в чём-то колебалась), продолжила. – Идёмте!

У входа в Трапезный храм стоял молодой священник (или послушник, не знаю, не шибко разбираюсь) из братии, который перед нами «завернул» туристов, собиравшихся зайти внутрь.

А вот это уже что-то новое! Такого я здесь ещё не видел! Бывало, конечно, что отдельные храмы в лавре (в том числе и этот) оказывались запертыми, но такого, чтобы кто-то стоял перед дверьми и не пускал посетителей внутрь, я здесь ещё не видел…

- Кажется, сюда мы сегодня не попадём… - пробормотал я.

- Мы попадём! – убеждённо заявила моя старушка.

Тем временем, поднявшись по ступенькам, мы подошли к дверям храма и остановились возле послушника, с которым бабуля принялась о чём-то шептаться, после чего тот махнул рукой, мол, проходите.

- Ну, с Богом! – перекрестившись, сказала бабушка (и мне сильно не понравилось, то как она это сказала), и мы, собственно, вошли внутрь…

Несколькими минутами позже.

- Братья и сёстры во Христе, здравствуйте! – поздоровался с собравшимися в храме (народа внутри было не то чтобы много, но и немало) вышедший к пастве служитель церкви.

- Здравствуйте, отец Тихон…здравствуйте, батюшка! – зашептали в ответ собравшиеся.

Священник этот мне сразу и категорически не понравился (а ещё меньше мне понравился неприятный тип, пришедший вместе с ним, из тех, кого в подобных местах называют юродивыми, гидроцефал, плюс явный обладатель ещё каких-то врождённых заболеваний…).

Нестарый ещё мужчина, худощавый, высокий и прямой, как жердь, с аккуратной бородкой. Одет он был очень просто, можно даже сказать скудно, и словно бы «с закосом» на одного из первых обитателей сего монастыря. Однако в своём монашеском одеянии выглядел священник чрезвычайно строго и опрятно, а его лицо… Лицо натурального фанатика веры, спокойное, решительное и…не знаю даже, как это выразить словами (мне кажется, что этот человек был бы на своём месте несколько сотен лет назад, в роли следователя Святой Инквизиции, искореняющего ересь). Откровенно пугающее лицо. Резко контрастирующее с лицами прочих служителей церкви, коих мне доводилось лицезреть.

Внезапно у меня перехватило дыхание, ибо я понял, почему это закрытое мероприятие (пускают внутрь явно по предварительной записи)! И чтоименно вскоре здесь начнётся…

Отчитка. Изгнание бесов. Экзорцизм…

Бабушка привела меня сюда, чтобы из Златы изгнали…меня! Ну, бабушка, ну…погоди! Если я переживу сегодняшний «сеанс», конечно…

Кому-то, особенно тем, кто скептически относится к такому явлению, как душа, мои переживания, возможно, покажутся смешными. Однако, после «переезда» в свой старый-новый «углеродный каркас», всё теперь происходящее смешным я совершенно не нахожу, и единственное, что удерживает меня от того, чтобы сей же миг не метнуться кабанчиком на выход (в закрытые двери храма) – я совершенно не желаю, как говорится, «развеять все сомнения». Представляю картинку моей попытки свалить отсюда, с дикими воплями позади: «ловите демона!» и улюлюканьем…

- Злат, с тобой всё хорошо? – тронув меня за плечо, тихим шёпотом поинтересовалась подруга. – Ты какая-то бледная… У тебя же сейчас те дни…?

- Всё хорошо, Стёшкин, со мной всё нормально… - закрыв глаза, ответил я.

- Ну, ладно…но, если что – не молчи. – сказала она и я кивнул.

Присутствовать при отчитке мне доводилось дважды (трижды, если считать и этот раз…). Причём в первый раз, в день моего восьмилетия, когда крестили, меня отчитывали самого (и тогда со мной всё было нормально, что не может не внушать некоторый оптимизм), а во второй раз, в маленьком сельском храме, я присутствовал при отчитке дальней родственницы, которая была очень не в себе, что называется (и зрелище тогда было просто атас, из серии «впечатлительным не смотреть», ибо родственница моя плевалась, пыталась драться с батюшкой, царапалась и вырывалась).

- Братья и сестры во Христе!- отец Тихон времени даром не терял, и совершив над собравшимися в храме крестное знамение, для начала решил разом избавиться от всех приспешников самого популярного в наших широтах беса, «зелёного змия», а также судя по физиономиям отдельных прихожан, «змия опиатного», а посему вывел из толпы за руку всех алко и наркозависимых (каждого из них называя по имени…вот это я понимаю, подготовился человек!).

Всего таковых оказалось семеро, и лишь один из них был явно верующим, и, скорее всего, явился на процедурку в добровольном порядке. Остальные же шестеро были рады оказаться здесь не более моего (наверняка родные приволокли их сюда силком) и глядели на слугу божьего с немалой тревогой на несимпатичных рожах.

- Сколько вам лет, братья во Христе? – совершив крёстное знамение над клиентурой обоих «змиев», вопросил он.

Братьям оказалось от 23 до 48 лет.

- Посмотрите на этих бедолаг… - обратился служитель церкви к толпе. – Все они поражены бесом! И не «зелёным змием», как могут подумать некоторые шутники…

Сказав это, он почему-то посмотрел прямо на меня, выцепив взглядом в толпе.

- Это бес лени, братья и сестры! И не думайте, что не сможете оказаться на их месте! Стоит вам только раз…всего лишь единожды подумать, что, мол, работа не волк, в лес не убежит… Только раз, поддавшись лени, предаться безделью, вместо того, чтобы в поте лица добывать хлеб свой или же, к примеру, просто помочь жене по дому, и…всё! Частичка греха…частичка беса в вашей душе уже проросла! А сможете ли вы сопротивляться бесу или же сдадитесь нечистому… Человек слаб, но мы, братья и сестры, сдаваться не должны! А должны мы бороться с грехом, иначе он засосёт всех нас, словно зловонное болото. Но в борьбе с грехом также важно и не переусердствовать, во всём необходимо знать меру…помните об этом!

- Бес! Уйди бес! – священник обернулся к алкашам и наркоманам, и поочерёдно прикладывая распятие ко лбу каждого из них, повторял одно и то же. – Бес! Уйди бес! Пошёл прочь!

Типчики эти принимали происходящее, прямо скажем, с ужасом, судя по их физиономиям, а один, едва его лба коснулось распятие, даже предпочёл ретироваться в дальний угол храма (всё происходящее было столь стрёмным, что никто из собравшихся даже не улыбнулся, хотя картинка была откровенно смешной).

- Вы не просто впустили беса в свою душу…нет! – продолжил вещать священник. – Вместе с ним, но уже в ваше тело, вошла и болезнь…тяжкая болезнь! А болезни должен лечить мирской врач, и здесь я, увы, бессилен помочь! Интернетом же все из вас пользуются?

Алкаши и наркоманы дружно закивали, мол, да, пользуемся.

- Хорошо, зайдя на сайт нашей Свято-Троицой Сергиевы лавры, вы найдёте раздел, посвящённый лечению зависимостей, и обратитесь в учреждение, где вам помогут компетентные в этом деле специалисты…обратитесь ведь?

- Обратимся, батюшка! – яро закивав, тут же согласились те (мне кажется, они бы теперь на всё согласились, лишь бы поскорее слинять).

- Перед богом клянётесь! Целуйте крест! – что те немедленно и проделали. – А как пройдёте курс лечения, не забывайте и в храм Божий захаживать! Необязательно сюда, в любой, что поближе к вашему дому. И неустанно благодарите бога за любовь и за помощь! А также не забывайте и о своих родных, что терпят вас и любят! Всё, идите с богом!

Сказав это, отец Тихон махнул рукой, отпуская их, и «адепты змиев» (готов поспорить на рубль, что как минимум половину из собравшихся здесь алкоголиков батюшка «закодировал» лучше любого нарколога) поспешили затеряться в толпе с большей радостью на рожах, нежели, к примеру, покидали бы кабинет стоматолога в те «прекрасные» времена, когда зубные врачи предпочитали обходиться без помощи анестезии.

А затем настал черёд прелюбодейки, поражённой бесом похоти…

- Теперь Оксана… - тяжко вздохнув, громко сказал священник, и зайдя в толпу, вывел за руку молодую женщину. – Сколько годков тебе, сестра?

- Двадцать семь, батюшка… - шмыгнув носом, ответила та.

- Мужу своему изменяешь? – строгим тоном спросил священник. – Перед богом говоришь, не лги!

- Изменяю… - некоторое время молча постояв, тихим шёпотом, едва слышно, ответила та, потупив взор в пол, а собравшиеся зашушукались.

- Тихо! – громко призвал собравшихся к тишине батюшка, затем вновь обратился к женщине. – Сколько лет замужем?

- Семь, батюшка…

- Деток сколько у тебя? – продолжил допытываться тот.

- Нет…детей у нас нет… - ответила она.

- Детей, стало быть, нет… - сказал священник, после чего обратился к толпе. – Муж Оксаны, подойди!

- Я здесь, батюшка… – с тревогой в голосе сказал этот самый муж, невысокий, слегка конопатый типчик лет тридцати, кидавший гневные взгляды на супругу.

- Ты это чего, мил человек, за семь лет так и не удосужился жене-то своей ребёночка сделать, чтобы не ерундой какой она маялась, а за дитём ухаживала, и чтобы не оставалось у неё времени даже подумать про блуд? Предохраняетесь?

- Ну да…предохраняемся…и…это…ну, сначала же нужно с финансами разобраться, а потом уж и дети... – ответил муж, который теперь, подобно своей жене, глядел в пол.

- От чего предохраняетесь-то…? – священник явно разозлился. – Дети – божий дар! Это что же вы, получается, от божьего дара предохраняетесь что ли?! Пока ты земное копишь, жена твоя со скуки блуду придаётся! У вас же, поди, и стиральная машина дома, и плита газовая для готовки…даже воду из колодца ей таскать не приходится, так ведь?!

- Так… - синхронно кивнули супруги.

- Так ради кого ты копишь земное, ежели семья твоя уже трещит по швам?! – вопросил батюшка.

- Так сын-то меня хороший, работящий! Найдёт себе другую, уж получше этой…! – раздался возмущённый женский выкрик из толпы.

- По-твоему, выходит, что сын твой должен избранницу бросить потому, что сам не выполняет собственных мужниных обязанностей и жаждет жить «для себя»?! – строгим тоном поинтересовался батюшка, глядя в зал.

- Они не венчаны, батюшка, так что ничего страшного! Никакого греха…! – заявила в ответ тётка.

- Сыну своему ты выбираешь самый лёгкий путь, а лёгкие пути всегда ведут известно куда! В ад! Всегда! Неужто ты, сыну своему ада желаешь? – поинтересовался отец Тихон и женщина промолчала, не найдя что ответить.

- Бес похоти поразил эту молодую и живущую в праздности женщину. – заявил собравшимся священник, и, подойдя к той, приложил распятие ко лбу женщины. – Прочь! Пойди прочь нечистый! Оставь в покое эту сестру нашу!

У женщины от волнения подкосились ноги, так что она едва не упала на пол, но вовремя была поддержана батюшкой, который подозвал её мужа.

- Подойди, жене своей помоги…! – заявил он. – Прости её, как Господь нас всех прощает. А коли бросишь её…ну дело твоё, конечно, только отвечать за это будешь на Страшном Суде!

Думаю, будь всё это просто книжной историей, просто буквами, написанными на бумаге, то её читатели бы вряд ли в полной мере прониклись словами батюшки про ад, про Страшный Суд и прочее, в отличие, например, от присутствующих в храме людей, что натурально вздрагивали от каждого его слова. Но отец Тихон был пламенным и невероятно умелым оратором, да и выглядел соответствующе, и поэтому его словами прониклись все без исключения, даже я.

- Нет, конечно! Не брошу! Я её люблю! – побледнев, ответил рогоносец.

- Ну, коли любишь, так не тяни с детками-то, иначе, глядишь, и баба твоя сама от тебя сбежит! А на детей, коль не лентяй, копеечку всегда заработаешь! Господь поможет! Всё, иди с богом! И обвенчаться не забудьте!

- Само собой, спасибо… - ответил тот и повёл свою, уже очухавшуюся жену, обратно в толпу.

- Так… - сказал священник, разделавшись с самыми простыми случаями и утолив жажду (один из послушников, также бывших здесь, поднёс батюшке бутылку воды), приступил к более тяжёлым. – Ну что, Степан, остались ли ещё среди присутствующих братьев и сестер те, в ком бес сидит?

- Остались, отец! – заявил длинноволосый и небритый инвалид детства, одетый в натуральное рубище из брезентовой ткани и подпоясанный бечёвкой (хотя и был расчёсан, а его грубая одежда - показательно чиста), пройдя вдоль толпы. – Она! В ней беса вижу я!

Он ткнул пальцем в высокую девчонку лет тринадцати, стоявшую недалеко от нас (отчего похолодело в желудке, ибо в первое мгновение показалось, будто это он в меня своим пальцем тычет).

- Алёна, значит… - сказал священник, и по его кивку, юродивый пошёл в толпу, где, бесцеремонно схватив девчонку за плечо, вывел её, упирающуюся, к батюшке (мама девочки молча шла следом).

- Ну что приключилось с твоей дочкой? – спросил он у мамашки.

- Не могу оторвать от компьютера! Сидит в своих чатах, а если запрещаешь – криком кричит, визжит и бьётся словно припадочная, а затем убегает из дома…уже и на учет её поставили! А теперь ещё, вон, связалась в интернете с какой-то то ли сектой, то ли бог его знает, что у них там за сообщество такое…только вот склоняют они её к самоубийству. – заплакав, ответила мама девочки.

- Всё так, как говорит твоя мама? – спросил отец Тихон у девочки, но та не ответила, и молча глядя в пол, шмыгая носом и играя желваками, мяла свои пальцы.

- Сколько лет было Алёнке, когда она пристрастилась к компьютеру? – спросил священник.

- Шесть, батюшка. Мы с мужем на день рождения ей подарили планшет…господи, как же я жалею об этом! – заревела белугой та.

- Вот братья и сестры, поглядите, что случается, когда мы не контролируем наших чад в использовании ими различных новомодных устройств, которые, как нам кажется, должны бы облегчить родительскую ношу и помочь в нелёгком деле воспитания! Но все лёгкие пути ведут в ад, и на примере Алёнки и её мамы, которая уже сама не рада тому, что натворила, вы можете убедиться в этом сами! Бесу легко овладеть чистой ещё душой ребёнка, особенно когда ему в этом никто не мешает!

- Бес! – громко сказал батюшка (и все присутствующие в храме вздрогнули), приложив распятие к голове девочки. – Кто ты бес?! Откуда ты взялся?!

- Компьютерный бес, да…? – немного погодя продолжил он. – Прочь! Пойди прочь! Оставь это дитя!

- Пошёл ты в жопу! – заверещало в ответ дитя, волком глядящее на батюшку.

Ну, а дальше начался натуральный треш и угар, ибо девочка вдруг повалилась на пол (батюшка не успел её поймать), начав безумно сучить руками и ногами о пол, непрерывно визжа (от её визга у меня заложило уши) и нецензурно ругаясь.

- Бес! Оставь душу ребёнка! Пойди прочь! – громко вещал отец Тихон, прикладывая крест к катающемуся по полу и визжащему ребёнку, отчего вопли и ругань девочки лишь усиливались, и…некоторые вещи и сцены словами описать должным образом попросту невозможно, и эта как раз из таких. – Бес! Пойди прочь! Вон! Прочь нечистый…!

В какой-то миг её визг усилился до предела (просто нечеловеческая его громкость плюс прекрасная акустика храма заставили меня, да и не только меня, прикрыть ладошками уши), а затем её спину выгнуло дугой, и всё…девочка затихла.

- Ну вот и всё… - заявил отец Тихон, утирая вспотевший лоб, когда с «кибердемоном», судя по всему, было покончено, а затем обратился к двум послушникам и к матери ребёнка. – Отнесите её, пускай отдохнёт.

- Это просто охренеть, что творится! Ваще ад! – заявила стоявшая рядом со мной с «отвалившейся челюстью» подруга, и тайком снимающая всё происходившее на камеру своего телефона.

- Ущипните меня кто-нибудь… - покачав головой, пробормотала теть Люда, так же, как и её дочь, с разинутым ртом наблюдавшая за настоящим сеансом экзорцизма.

- Пусть этот урок послужит предостережением всем прочим родителям! Бдите за духовным и нравственным окружением ваших чад, иначе… - он кивнул в сторону уносимой девочки, а затем, выпив водички, вновь обратился к юродивому. – Ещё в ком-нибудь из присутствующих видишь бесов, Степан?

И Степан этот снова пошёл вдоль толпы, внимательно рассматривая каждого.

- В ней, отец Тихон! Бес сидит в ней…! – звучно крикнул он, и перстом, как говорится, указал прямо на меня!