Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

Часть 8

Запах гари. Повисшее в воздухе предгрозовое напряжение, готовое вот-вот взорваться сонмом убийственных разрядов. Налитые кровью глаза, гневно раздутые ноздри и льющаяся потоком ненависть, направленная на мастерски зачарованную подшивку газет, присланную неизвестным «доброжелателем». Неизвестный не поленился вложить в бумагу побольше магии, защитив поганые бульварные литки от уничтожения.

Обведя бешеным взором уничтоженный кабинет, Дамблдор остановил взгляд на разлетевшимся по углам газетам, со страниц которых его поливали отборным дерьмом. Мордредовы писаки смешали его с этой самой субстанцией, активно потоптавшись по уровню образования, даваемого Хогвартсом. От школы не оставили камня на камне, а имя директора ныне не склонял только ленивый.

«Хогвартс в огне, директор в дерьме!» Стараниями Риты Скитер — это ныне самый популярный слоган не только в кулуарах английского политического бомонда, но и за Каналом, с той лишь разницей, что континенталы говорят об этом открыто. Подлые журнашлюхи всласть потоптались по репутации, со всех сторон обсмаковав «навозный душ» и выставив колдографии с «обделанными» магами на первые полосы газет по обе стороны Ла-Манша. Если о Бегмэне быстро забыли, ну, что взять с этого полосатого переростка с напрочь отбитой бладжером головой, то вторая жертва недержания дракона надолго заняла первые строки «хит-парадов». Потеребив всклоченную бороду грязной рукой, старик резко взмахнул палочкой:

— А-а-а-р-р! — утробный звериный рык, вырвавшийся из его горла, завершился выкриком:

— Адеско файр!

Против дьяволького пламени чары оказались бессильны, газеты занялись огнём, мгновенно осыпавшись пеплом, а плескавшееся в глазах старика безумие сменилось настоящей паникой. Голодное пламя набросилось на остатки обстановки, облизывая пол и шкафы, яростно пожирая страницы старинных фолиантов. В кабинете мгновенно нечем стало дышать, от дыма заслезились глаза, затрескались волосы.

— А-а-а! — неимоверным усилием загнав пламя в присподнюю, откуда оно выбралось, подпаленный старик без сил рухнул на сажу, в которую успел превратиться пол.

— Фоукс! — с трудом проскрипел Дамблдор надорванным горлом.

Появившийся во вспышке феникс равнодушно осмотрелся в поисках насеста, после чего презрительно курлыкнул и нехотя опустился на пол, перебирая когтистыми лапами, чтобы не запачкаться.

— Фоукс! — протянул директор просительно.

Феникс брезгливо, бочком-бочком, придвинулся к волшебнику, склонив увенчанную гребешком головку над раззявленным ртом. Две слезинки скатились вниз, кадык судорожно дёрнулся под обкорнанной бородой.

— А-а-х, — блаженный выдох взлетел под своды руин.

Гадливо дёрнув хвостом, феникс исчез в очередной вспышке, взметнув крыльями целое облако пепла. Старик, кряхтя и кашляя, встал на колени, тяжело опираясь на левую руку, с трудом разогнулся и водворился на обе ноги.

— Хорошо, что я догадался приказать убрать портреты. Чёртовы основатели, из-за их прихоти так просто этих нарисованных тварей в дорогих рамах не уничтожить, — Дамблдор сплюнул тягучую слюну на пол. — И кого винить? Только себя. Будем думать, партия ещё не отыграна. Слышите меня?! Я ещё найду на вас управу, рано вы меня списали со счетов. Рано!

Придя в себя и убрав разруху, старик вызвал эльфов, приказав им навести окончательный лоск, установить новую мебель с насестом для феникса и повесить на место портреты прежних директоров, пусть посплетничают над причинами ремонта.

Директор появился на обеде. Весь в белом, вымыт, причёсан, вальяжный и спокойный, как глыба льда, всем видом показывая окружающим и злопыхателям, что состав фекалий ему нипочём. Купание в драконьем дерьме обсуждается с весёлыми шуточками, мол он теперь ещё в рост пойдёт, как дремоносные бобы. Ха-ха.

— А он умеет держать удар, — сказал кто-то за слизеринским столом.

Приходится признать — да, умеет. И это делает его ещё опасней. Такие зла не помнят, они его записывают. Вроде я нигде не засветился, но надолго ли это? Старик сделал заявку на убийство, пусть сейчас у него не выгорело, в другой раз он подойдёт к данному делу тщательней. А что у нас на второе испытание? Чёрное озеро с русалками и закуской к пиву. Кальмар копчёный, солёный и вяленый. Дай русским парням с дурмстранговского корабля свободу, они мигом воплотят мечты о цистерне пива под подходящую закусь. Хм-м, я сглотнул скопившуюся слюну.

— О чём задумался? — чуть наклонившись вперёд, спросил меня Виктор Крам.

Друзьями не разлей вода стать мы не успели, но после поединка с драконами приятельствовали на публику. Крепили, так сказать, содружества разных школ. Всеми по достоинству был оценён мой выход к хвостороге. Пусть Дамблдор и Бегмэн дали мне минимальные оценки, зато приз зрительских симпатий нашёл своего героя, а четвёртое место в общем зачёте ни о чём не говорит. Пресса ядом и желчью прошлась по второму чемпиону от Хогвартса. Рита, которой я послал букет невянущих лилий и бутылку коллекционного шампанского, не поскупилась на эпитеты и не поленилась вложить в головы обывателей кучу вопросов о магии, которую ждали от чемпионов. Болгария — боевая магия, или вы думали, что Виктор только одним коньюктевитусом с драконой зажигал? Франция — магия вейл. Русский чемпион Хогвартса — тактильные иллюзии и, вообще, нечто непонятное, но эффектное и фееричное, так как до сих пор непонятно, как он добыл яйцо. Зато второй чемпион старого доброго Хога разочаровал, если не сказать хуже. Метла, да вы в своём уме, в самом деле? Где магия, фантазия, превозмогание? Самому последнему магглу понятно, что не будь на драконе цепей, дурачка на метле сразу бы съели без соли и перца.

— О яйце, — после небольшого раздумья и воспоминания газетных передовиц, ответил я.

— О яйце? А что с ним не так?

— Верещит.

— Ну, да, есть маленько, — аккуратно отрезая кусочек отбивной, согласился Виктор. — Ты бы ещё сказал, чешется.

— Ну, почеши, только не на публике, а моё о рыбалке верещит. Тебе девчонки с рыбьей чешуёй и хвостами нравятся?

— Селёдки, что ли? — весело осклабился Крам, при этом глаза болгарина оставались серьёзными. Намёк понят и оценён по достоинству.

— И селёдки тоже, — совсем неаристократично откинулся на спинку стула я. Мой неизменный референт — первокурсница Алисия Скайстоун, картинно поморщилась. Под неодобрительный взгляд девочки и смешки парней пришлось отрывать спину от такой удобной высокой спинки стула. Ох уж этот мне застольный этикет, манеры и чопорные англичане. Вот так всегда, взял, понимаешь, девицу под крылышко, теперь маюсь. Как показывает жизнь, процесс это обоюдный. Алисия тоже взяла шефство надо мной. Прямо ничего не говорит, но смотрит так, что лучше бы ругалась матом. Эх…

— Спасибо, буду должен.

— Сочтёмся, Виктор. Алисия, золотко, не убивай меня взглядом, — перешёл я на английский, — я тебе ещё пригожусь. Хочешь, покажу чары ночного светильника в виде мерцающих бабочек?

— Хочу, — легко согласилась девочка, — за это я вам, Лорд Айсдрейк, дам почитать книгу о застольном этикете.

— Сдаюсь! — картинно поднял «лапки» я. — Я просто так покажу.

— А я вам книгу тоже просто так подарю, — незаметно подмигнув мне, Алисия последнее слово оставила за собой. Напряжение, копившееся с появлением в зале Дамблдора, несколько разрядилось. Молодец, малышка. Сохраняя приличествующие каменные мины на лицах, народ за столом потешался в душе.

Пока мы шутливо пикировались, за преподавательским столом происходило шевеление. Незаметно за ним прибавилось министерских работников, появились официальные лица из Франции и Болгарии. Никак о бале собрались объявлять? Тогда непонятно, почему здесь только заместитель Болгарского министра магии? В Дурмстранге болгар не так много, тех же шведов и немцев в нем учится куда больше, или дело в чемпионе? Похоже, что так. За то время, пока я предавался размышлениям о численном и национальном составе северной школы, слово взял Дамболдор, с длительной преамбулой объявив о грядущем Рождественском Бале.

— О, ё-ё-о, — обречённо выдохнул Крам.

— Ты о чём? — усмехнулся я. — Ещё скажи, что не знал о традиционном бале.

— Оглядись, аккуратней только.

— Ёпрст! — набор букв, содержащий целую палитру возгласов и не одно чувство в самой экспрессивной окраске, сорвался с губ. Каюсь, не удержал. А кто, спросите, удержит, когда его возьмутся бурить взглядами десятки голодных волчиц, поедающих взорами отборную парную говядину. Покер-фейс удалось сохранить с большим трудом, но видимо что-то просочилось наружу, так как моя юная референтша гаденько хихикнула в кулачок.

— Мама, роди меня обратно. Сезон охоты открыт и мы в нём дичь. Виктор, даю тысячу галеонов за каюту на «Голландце». Две, нет, три тысячи! — под неприкрытый смех соседей, уставших держать маски, взмолился я. Окружающим незачем знать, что у меня давно всё схвачено и даже продуманы действия на случай различных сюрпризов и неожиданностей, в числе которых сегодняшняя игра на публику и лёгкое фиглярство. Хотя как знать, в Хоге случается всякое, и мои наполеоновские планы могут легко пойти псу под хвост.

— Не вариант, — качнул головой болгарин, стреляя взглядом в сторону призывно улыбающихся дурмстранговских красавиц.

— Предлагаешь пойти и умереть с честью?

— А есть варианты?

— Варианты всегда есть. Даже если вас сожрал дракон, есть два выхода, но особо упорные пробьют третий. Живым не дамся!

Не могу смотреть спокойно. Сорвусь. Смежив веки и, как учил Кощей, про себя считаю до десяти. Немного отпустило. Продолжаю импровизированную медитацию. Дыхание успокаивается, сердцебиение приходит в норму и пропадает желание шарахнуть веерной авадой.

— Успокоился? — на плечо легла чужая ладонь. Отрыв глаза, встречаю участливый взгляд Виктора.

— Да, — выдыхаю я.

— Вот и хорошо, через силу улыбается Крам. — Больше так не делай.

— Хорошо, папочка, — ободряюще сжав моё плечо, Виктор убрал руку. Стрельнув вниз взглядом на две рыжие макушки, киваю Краму. — Спасибо.

— Обращайся, — облокотившись на ограждение обзорной площадки, роняет он.

Навалившись всем телом на каменные перила, я пожираю взором засыпанную снегом площадь перед главным входом в Хогвартс, на которой перебрасываются снежками школьники. До обзорной площадки, устроенной на крыше барбакана, защищающего главный вход, доносятся веселый переклич детворы, устроившей себе праздник. Не сегодня-завтра снег растает, поэтому большинство студиозусов с первого по третий курс высыпало на улицу, влившись во всеобщее побоище, включавшее строительство снежных крепостей и взятие оных сборными факультетов. Малышне помогали старшекурсники, в основном чарами и трансфигурацией. Старших было не так много, но среди толпы шестикурсников выделялись двое, из-за которых я чуть не съехал с нарезки и не устроил маленький локальный армагеддец.

Близнюки Уизли. Старик таки вытряхнул из рукава джокера, бросив карту на покерный стол. Дамблдор сумел вернуть одинаковым с лица прежний вид, ну, почти, чем ещё крепче привязал клан ласок к себе. По донесениям агента, он выпустил из Азкабана какого-то старого африканского колдуна из народности Тутси. Черный, в прямом и переносном смысле, колдун, отмотавший на киче двенадцать лет из впаянного четвертака, вышел по УДО (условно-досрочное освобождение) с условием, что снимет «порчу» с двух молодых людей. Старый перец, получивший срок за сотрудничество с Волди, сходу затребовал двух смертников, коих ему без разговоров предоставили с нижних уровней тюрьмы, а на сдачу подсунули нескольких поцелованных дементорами. Судя по ухмылке черномазого старикашки с кривыми жёлтыми зубами, он по достоинству оценил щедрость светлой стороны, расписавшейся в полной беспомощности и незнании ритуалов. Окружённый тремя десятками авроров с волшебными палочками наизготовку, старик Мбванга, так звали колдуна, ударил в старый потертый бубен и босиком (это в ноябре-то) начал выплясывать на ледяном плацу центрального двора Азкабана. Отданные на заклание смертники бились на переносном алтаре и сыпали проклятьями, живые овощи, сведшие знакомство с дементорами, пускали слюни, лёжа без движения вокруг алтаря, два седых старика, с бородами до колен, погруженные в магическую кому, казались мертвецами. Захохотав гиеной, Мбванга подхватил с земли здоровенный булыжник, точным ударом размозжив голову первой жертве. Разворот — удар в висок и вторая жертва в последний раз дёрнула ногами. Продолжая безумный дерганый танец, сопровождающийся горловым рычанием и криками, колдун за минуту упокоил остальных. Над переносным алтарём повисло кровавое облако, вскоре переместившееся к носилкам стариков. Словно головка сыра разделившись на две равные половины, облако без остатка впиталось в впалые грудные клетки старцев, которые на глазах молодели, превращаясь из дряхлых развалин в крепких рослых юношей с рыжими шевелюрами.

Покончив с колдовством, Мбванга без сил рухнул на обледеневшие, залитые кровью камни мостовой. Вынырнувший из-под тёмной арки Дамблдор коротко взмахнул рукой, колдуна с головы до пят обвили веревки. Семенящие за директором министерские чинуши что-то записывали в потрепанных журналах. Приглашённый независимый колдомедик (специалисты Мунго в категоричной форме отказались участвовать в подготовленном действе и фарсе) освидетельствовал спящих юношей. Связанного колдуна погрузили в лодку. Отплыв от крепости-тюрьмы на один кабельтов, один из гребцов достал из кармана порт-ключ, бросив его на грудь негра. Вспышка. Чернокожий колдун-бокор, он же жрец Вуду, отправился на историческую родину. То, что с него не сняли веревки, так это его проблема. Британское министерство выполнило свою часть сделки. Пусть с маленькими деталями, неучтёнными колдунишкой, так лучше надо составлять договоры и внимательно читать написанные тексты… О чём-то переговорив с министерским чинушей, Дамблдор резко взмахнул палочкой, наслав на авроров массовый обливейт и не будь на агенте Андромеды Блек специального защитного амулета, он бы тоже расстался с куском памяти, а мы бы не получили фиал с воспоминаниями. Мы и так с трудом внедрили в охрану тюрьмы своего человека, чтобы ещё позволить ему страдать от подобных проклятий. Защитных артефактов на все случаи жизни на нём было как блох на бродячей собаке. На деньги и защиту своего человека Андромеда не скупилась, обеспечив его всем, вплоть до мощнейшего эвакуационного пробойника, способного преодолеть антиаппарационный барьер таких крепостей, как Азкабан и Хогвартс.

Что же, директор сделал свой шаг. Я тоже не сидел без дела, запустив в школе лавину слухов, направленных на дискредитацию пары директор-заместитель. Стороннему человеку могло показаться, что основной упор нацелен на зельевара, но спешу заверить, что это не так. Сперва в школе, а следом в аристократической тусовке, сиречь в высшем свете, всплыл такой немаловажный факт, имевший немало подтверждений в прошлом от почившего Люциуса Малфоя и самого Снейпа, о том, что последний является крестным отцом Драко. Засим школяры начали задавать родителям вопросы касаемо обряда становления отцом-по-магии. Родители делились с чадами информацией, на что те закономерно начинали интересоваться пикантными подробностями и вопрошать, а что делается с тем, кто не взял под личную опеку крёстного сына, оставшегося сиротой? Вот тут и всплывал забавный пикантный нюанс… Умные сразу просчитали ситуацию, так как секретов из происходящего в школе никто не делал, и пришли к однозначному выводу, но… Но Снейп продолжал работать в школе и не спешил обзаводиться печатью предателя крови. Некоторые начали роптать, справедливо рассудив, что так быстро избавиться от печати законными способами нельзя. Только черномагическими ритуалами и тут либо Снейп — водящий за нос директора черный маг, принёсший человеческие жертвы, либо сам директор не чурается запретных практик. Тут либо-либо, третьего не дано. Естественно, слухи распускались осторожно, так, чтобы невозможно было отследить их источник. Неудивительно, что к концу ноября, началу декабря Снейпу начали отказывать в приёме во многих домах. Медленно и неуклонно двери в высшее общество для зельевара закрывались. Стоит ли рассказывать о репутации директора?

Старик попытался выкрутиться, назначив заместителем Флитвика, а за ним подкатил к Блеку, но был обоими послан в грубой форме по пешеходному маршруту. Если поведение полугоблина было понятно, то к Блеку я отрядил Филча с наказом хорошенько подпоить блохастого, под градусом вызвав того на откровенность. Аргус не подвёл. Использовав какой-то повод, я не вникал в подробности, Филч организовал небольшой банкет в Хогсмиде, на который Аврора Синистра затащила смурного Блека. Отказать симпатичной коллеге пёс не смог, за что поплатился. Накачав его до состояния полного не стояния, Филч аккуратно выведал причины околодепрессивного состояния наклюкавшегося профессора. Всё оказалось запущенней, чем мы предполагали. Блек разочаровался. Разочаровался в директоре, политику которого не понимал и в последнее время не принимал. Разочаровался в друге — Джеймсе Поттере, который в своей ненависти к темным магам в пух и прах разосрался с Блеком, обвинив старинного товарища во всех грехах после всех своих неудач и отлупа, полученного от изгнанного из рода Гарольда, то есть от меня. К тому же Сириус не был слепцом. До того, как уйти из дома, он многому обучился от матери и отца, в том числе магическому зрению, пусть не всегда применял полученные навыки. Когда по школе поплыла волна слухов о Снейпе и директоре, Блек вспомнил уроки, проверив ауры сальноволосого Нюниуса и бывшего друга, как бы горько не было это говорить. Результат обескуражил: аура носатого поганца, который должен был заполучить несмываемую печать, сверкала относительной чистотой, таки разных гадостей на ней хватало, зато Джеймс и Джейс… Тут было куда как хуже и печальней. Предатели крови. Говоря откровенно, Блек перепугался, и было от чего. Дураком назвать его нельзя, если только приравнять к дурости позднее «зажигание». Очень позднее, скажем честно. Примерив слухи о Снейпе на себя, Блек побежал к одному из старых приятелей-собутыльников, с которым он успел скорешиться за время работы в аврорате. Приятель, о чём было доподлинно известно, обладал умением видеть ауры и был обучен магическому зрению. Раздавив с Блеком на пару не одну бутылку огденского, хмельной кореш, прищурившись, со всех сторон осмотрел ауру собутыльника, вынеся утешительный и неутешительный вердикты. Неутешительный — из Рода Блека таки попёрли, но об этом последний и так догадался по общему упадку магических сил и закрытию для него родовых сейфов, кроме личного. Утешительный — печати предателя крови у Блека нет.

Наутро, после опохмелки, после несвойственного ему глубокого мыслительного процесса, изгнанник из Рода пришёл к единственно верному выводу. От печати Предателя крови его спасла Вальпурга Блек. Мать. Мама. Если не изменяет память, а она ему не изменяет, Гарольд и Дурсли начали вращаться в обществе Вальпурги где-то в то же время, как Джеймс изгнал сына. От этой простой мысли Сириусу стало безумно стыдно и горько от осознания, что право зваться сыном им утеряно. Вот такие пироги с котятами. От всего произошедшего с ним и окружающими и так шаткое мировоззрение покрылось глубокими трещинами, развалившись на мелкие осколки. Привычный мир рухнул в тартарары. Директору он больше не верил. В семью вернуться не мог, чересчур много было им нагажено за прошедшие годы на родном пороге и в душе матери. Погнавшись за эфемерным всеобщим благом, пёс оказался без стаи. Один. Преданный «друзьями» и почитаемым светлым идолом, пьедестал которого развалился, а сам идол рухнул. Он был никому не нужен. Всего лишь пешка на игровой доске директора — запасная фигура. Сириус сам себе не был нужен. Мысли о сведении счётов с жизнью как-то сами собой начали посещать безумную голову. Внешне он ещё держался, но внутренне обдумывал, как бы уйти красиво. С фейерверком и громким стуком дверью, так, чтобы все надолго запомнили.

Отжав на меня солёную от слёз жилетку, до последней нитки пропахшую перегаром, Филч принялся давить меня взглядом. Откровения Блека не оставили моего вассала равнодушным. Выработанным за годы работы чутьём, Аргус на «раз» просекал враньё. Налакавшийся до поросячьего визга Блек не соврал ни единым словом. Мда, та ещё задача оказалась. Знать бы наперёд, что это не очередная игра директора, играющего Блеком в тёмную, я бы ухватился за шанс лишить старика фигуры, но в том то и дело, что ни я, ни Филч не могли со стопроцентной уверенностью утверждать об отсутствии подобного. Совместным мозговым штурмом, прикинув так и эдак, мы решили и дальше использовать жилетку Филча в роли слезоприёмника Сириуса, шаг за шагом отрывая его от директора. Аргус исподволь, делясь богатым опытом работы в школе под руководством Дамблдора, в дополнение к выводам Блека засеет его разум зёрнами сомнений в непогрешимости британского светоча. Судя по всему, подготовленная пашня должна дать обильные всходы, а там мы посмотрим. Подумав немного, я вызвал школьных эльфов, приказав ушастым трудягам тщательно проверять пищу и питьё блохастого профессора на добавки, дабы мозги начавшего думать не засорили обратно различными «медикаментозными» методами. Для нас будет победой, если Блек будет не с нами, но и не с директором. Курочка по зёрнышку клюёт.

Так и мы и жили после первого задания Турнира. Директор пытался отчистить подмоченную и обгаженную репутацию, я гадил ему исподтишка с переменчивым успехом. Я ему Снейпом, как селёдкой по рылу, он близнюками Уизли отмахнётся. Жаль компромат с тюремного двора сейчас в массы не запустишь. Профессионалы мгновенно вычислят наблюдателя, поделившегося воспоминаниями. До поры до времени сей жареный факт останется в копилке. Блек пока тоже «мертвый» актив. Близнецы же, вернувшись в школу, на некоторое время стали одними из самых популярных фигур. Ритуал бокора немного изменил их, добавив рыжим стати и сделав их чуточку взрослее. Или старому жрецу Вуду нехватило сил на полный откат? Как не крути, ритуал оказался неподготовленным, пляски с бубном совершались буквально «на коленке». С другой стороны, девицы пищат от парней постарше и рыжие мгновенно стали суперпопулярными у той части женской половины Хогвартса, которая не особо обращает внимание на различные печати и позабыла о гнусных шуточках близнецов. Братцы, покупавшись во внимании слабой половины человечества, возомнили о себе невесть что, решив, что отныне море им по колено, они додумались приставать к Дафне, вышедшей во двор, за умчавшейся к снежной крепости Асторией. Нагло проигнорировав Кребба и Гойла, одинаковые с лица подкатили к старшей Гринграсс с намерением пригласить девушку на бал. Делали они это в своей манере: команда шакалов-подхалимов за спиной, хихикающие гриффиндурские малолетки из гнезда дамблдорова, карикатурные манеры и обезьяньи ужимки. Естественно Дафна отказала обоим бабуинам, а подскочившие секьюрити отсекли девушку от бандарложьей стаи. Благо у обезьян хватило ума не схватиться за палочки, но выбесили они меня капитально, из-за чего я чуть не сорвался. Белобородый шмель мог ставить себе очередной плюсик. Вернув в школу верных клевретов, он воплощал постулат «разделяй и властвуй». Провокации у рыжих всегда получались хорошо, попавшиеся на них потом попадали в кабинет директора, зарабатывая отработки, а где становясь мелкими должниками старца, «простившего» шалость или вину. На сей раз рыжие провоцировали слизеринцев, умело выставляя их агрессорами, правда Грегори и Винсент какими бы тупоголовыми увальнями не казались, на развод не попались. Парни увели Дафну и компанию со двора, не забыв прихватить расстроенную Асторию.

— Тебе чего шлея под хвост попала, есть виды на старшую Гринграсс? — лениво сплюнув вниз, спросил Виктор.

— Понимаешь. Я очень хорошо знаю её жениха, — обтекаемо ответил я. — Он просил приглядеть за невестой со стороны.

— А, ну, тогда, да. Что будешь делать, рыжие не успокоятся?

— Думать надо. С кондачка это говнецо из школы не убрать, за них директор моментально впишется. Есть одна мысль и я буду её думать. Пока рано говорить.

— Ладно, замнём для ясности, я своих попрошу обкашлять, как бы покультурнее выставить придурков полными идиотами и сделать так, чтобы они на люди не показывались.

— Бесполезно. Этим хоть ссы в глаза, всё божья роса, но мысль хорошая, француженок бы ещё подтянуть. Берешься?

— А почему бы пуркуа бы не па? Я же сказал — обкашляем.

— Добре. А скажи-ка мне, мил человек, ты уже кого-нибудь на бал пригласил?

— Шутишь? — возмутился Виктор. — Я с этим сумасшествием по школе и кораблю быстрыми перебежками передвигаюсь и стремаюсь на каждом углу. Ужас какой-то…

— Можешь не продолжать, — постучал я по перилам. — Сам страдаю. Знаешь, могу предложить выход.

— Какой? — неподдельно заинтересовался Крам.

— Пригласи Флер. Стопудовый вариант, сразу все поклонницы отстанут. Супротив вейлы ихние не пляшут. Ты как, шарм терпишь?

— Без проблем, — ухмыльнулся Виктор, — стали бы мы вейл на чемпионат мира тянуть, если бы против шарма устоять не могли? У нас возле Варны несколько вейловских общин, да в Софии. Один минус, дружище, по правилам турнира я не могу приглашать чемпионку из другой школы.

— Фи, Виктор, вы мелко плаваете. Не спорю, законы надо чтить.

— Ну-ка, ну-ка?!

— Всё верно, в правилах чётко указано, что выбранный чемпион не имеет права приглашать чемпионку!

— Ну?

— Не понукай, не запрягал! Но в тех же правилах нет ни слова о запрете чемпионке пригласить чемпиона! Сечёшь? А что не запрещено…

— То разрешено. У-у, голова! У-у, змеища! Не зря ваша Шляпа тебя на Слизерин законопатила. А как…

— Виктор, словами, через рот. Подкати к Флер после ужина и обскажи ситуёвину тет-а-тет. Она девочка умная, к тому же обожает эпатировать публику. Зуб даю, она согласится. Ты как, не против, если пригласят тебя? Всяко ей с тобой будет лучше, чем оттираться от слюней попавшего под шарм ухажёра, а так все условия будут соблюдены: всеобщее внимание, отцепившиеся фанатки. Ведь это моветон отказать прелестной девушке, к тому же Чемпиону! Эпатаж и так далее обеспечены, приличия с твоей стороны соблюдены. Танцевать умеешь?

— Обижаешь!

— Тебя, пожалуй, обидишь. Ну, в чем дело, ты ещё здесь?

— Меня уже нет!

Хлопнув меня по плечу, Виктор испарился. Вот только-только стоял, как лист перед травой, как обзорная площадка опустела. Хорошая штука — «мерцание», в некоторых ситуациях куда лучше шаговой аппарации. Вжик, и умчался электровеником. Триста метров за три секунды. Нормально! Пока я провожал взглядом вчерашний след Крама, рыжие куда-то испарились со двора, следом за ним свалили Шестой и Джейс. Постояв ещё несколько минут, я пошёл вниз, но дойти до змеиных нор в подземелье, зовущихся гостиной Слизерина, без приключений оказалось не суждено.

— …да что ты мнёшся, крошка?! Не хочешь со мной, иди с Роном, — донёсся до меня голос бывшего братца.

— Отпустите меня! — истерический возглас заглушило похабное ржание молодых жеребцов, среди которых угадывались голоса рыжих уродов с номерами четыре, пять и шесть и подвизгивание черномазого прилипалы с дредами. Был ещё кто-то, незнакомый мне. Кинув под ноги заглушающее, я прибавил шагу, боясь не успеть. Опять геройствую. Скажите, оно мне надо? Надо, если подумать.

— Нет, малышка, — прогундосил Шестой, — не выпустим, мы очень настойчивые. Так кого ты выбираешь, а? Ты погляди, парни хоть куда. Все, как на подбор, а ты нос воротишь. Нехорошо! Представь, ты такая маленькая, а уже на бал пригласили. Кто тебя ещё пригласит, как не мы?

— Меня, меня уже пригласили!

— И кто этот труп?

— Я! — окутанный щитами, с волшебной палочкой наперевес, на кончике которой горело синее пламя готового сорваться проклятья, я вышел из-за угла. — Какие-то проблемы? Пошли вон, пока я вас тут не поубивал, уроды!

Пнув по коленной чашечке Поттера и оттолкнув шестого Уизли с дороги двумя руками, ко мне выскочила Габриэль Делакур. Приплыли.

— А-а-а-х, Флёр, это было…, — весело рассмеявшись и разведя в стороны руки, Габриэль плашмя плюхнулась на кровать, — так волшебно и… волнующе!

— О-у! И кто этот мерзавец, посмевший украсть сердце нашей маленькой Болтушки? — оторвавшись от нанесения лёгкого макияжа, вздёрнула бровь старшая сестра девочки, восторженно порхающей по комнате. — А как же, м-м-м, твой сердешный пти-гарсон, м-м, Гарольд Эванс? Или случилось чудо и тебе посчастливилось обрести другого партнёра? — запустила шпильку Флёр, которая каких-то пятнадцать минут назад имела интересный разговор с болгарским коллегой по несчастью стать участником фарса, зовущегося Тремудрым турниром, и сейчас готовилась произвести фурор на ужине.

— Нет-нет! — вскочив на ноги и подхватив полы платья, Габриэль взмахнула ими на манер крыльев бабочки и закружила на месте. — Моё сердце по-прежнему в его руках! Ты не представляешь, что сейчас было!

— Ты встретила рыцаря на белом единороге, он спас тебя от дракона и пригласил на бал? — проведя палочкой над головой, Флёр соорудила замысловатую высокую причёску, открывающую безупречную шею и волнующие линии плеч.

— Ты почти угадала, — крутнувшись на одной ножке, выдала девочка, — только с единорогом не попала, а так почти всё так и было, за исключением дракона, но вместо него на меня напали обезьяны!

— Обезьяны? Как интересно!

— Мерзкие рыжие орангутанги, — состроив брезгливую мордашку, выплюнула девочка. — Они напали на меня у входа на лестницу, которая ведёт на смотровую площадку барбакана.

— И что тебе потребовалось на смотровой площадке? — мигом посуровела Флёр, не почувствовавшая вранья в словах сестрёнки. За младшую егозу, пьющую из неё кровь денно и нощно, она готова была порвать кого угодно. На то они и младшие сёстры, чтобы от них не было жизни старшим, но вейла безумно любила свою, уколотую шилом в попу, сестрицу.

— Ты же мне сама запретила играть в снежной крепости, а так хоть посмотреть одним глазком…

— Ладно, — отмахнулась Флёр, — ты, птичка моя, разговор в сторону не уводи.

— И ничего я не увожу! — притопнула ножкой Габриэль.

— Ты говорила про рыжих обезьян.

— Это он их потом в орангутангов превратил…

— Это становится интересно, — забыв о причёске и мыслях о платье с глубоким декольте, которое планировалось одеть на ужин, чтобы чуть-чуть шокировать публику, старшая из сестёр Делакур повернулась к младшей занозе. — Рассказывай, я тебя очень внимательно слушаю.

— Расскажу, если ты опять не начнёшь лезть с вопросами и поливать каждое слово презрительным сарказмом, — не смотря на едкий комментарий, было видно, что девочку буквально распирает от дикого желания поделиться приключением.

— Поверь, я само внимание!

— Ладно. На чём я остановилось?

— На лестнице.

— Да, я хотела подняться на обзорную площадку, и когда была на переходе, меня окружили рыжие британские тараканы, с ними был ещё негр и местная знаменитость — Поттер.

— А рыжие, если я не ошибаюсь — Уизли и их подпевалы?

— Не ошибаешься, — скривилась от омерзения девочка. — Предатели крови, даже этот ихний герой. От них и так смердит, а вблизи совершенно дышать невозможно. Б-р-р! Младший совсем зубы не чистит, изо рта кошачьим туалетом воняет. Они окружили меня, стали лапать и требовать, чтобы я с кем-нибудь из них пошла на бал! Канальи!

— Следи за языком!

— Если я стану следить за языком они не перестанут быть ублюдками, канальями и мерзавцами. Представляешь, этот неумытый рыжий подонок, не знакомый ни с мылом, ни с манерами, перекрыл дорогу, не выпускал и хватал меня за руки, а остальные ухмылялись, даже этот метёлочный геройчик! Мрази!

— Та-а-ак! — протянула Флёр тоном, который не предвещал ничего хорошего некоторым отдельно взятым гриффиндорцам.

— Я не знала, как отбиться от них, представляешь? — заново переживая прошедшие события, обхватила себя руками Габриэль. — Шармом шарахнуть, как ты, ещё не получается, а с палочкой против шестерых у меня не было ни единого шанса. Обложили словно волки, не убежать. Стало страшно, а они смеются и настаивают, чтобы я скорее определилась с выбором, видно хогвартские красавицы дали им всем от ворот поворот, вот и рыскали они по тёмным уголкам. Когда я совсем отчаялась, крикнув, что меня уже пригласили на бал, с площадки спустился ОН!

— Твой герой, Болтушка?

— Да, представляешь, когда я отпихнула вонючку с нечищеными зубами, остальные выхватили палочки и стали нас окружать, а тут снизу появляется ещё один Александр, с галереи — перехода в школу, ещё один.

— Александр? — удивилась Флёр. — Тебя спас русский чемпион, внук Кощея? Только он умеет наколдовывать тактильные иллюзии.

На лицо Габриэль набежала красная вуаль, щёки и уши девочки зарделись маковым цветом.

— Он… он подтвердил, что я уже приглашена и чтобы рыжие прихвостни Поттера убирались подобру-поздорову.

— Они, как я понимаю, не воспользовались мудрым советом, решив, что их больше…

— Ага, — кивнула девочка, — старшие братья вонючки пальнули цепочками из разоружающих и сильных депульсо, но никто не ожидал, что материальные призраки разом поставят щиты и лучи проклятий отразятся обратно в конопатых уродов. Всю компанию сбило с ног и с десяток метров проволокло по полу галереи. Ха-ха, они всю пыль и грязь на себя собрали, тряпки половые.

— Обратное усиление, — сама себе кивнула Флёр, — трёхкратное, судя по рассказу. А он действительно силён. Запомним. Что дальше было?

— Александр спросил, хватит с них или ещё добавить piz…, я не понимаю по-русски, если не уберутся, отдых на неделю в больничном крыле гарантирован. Рыжие ответили, что уходят и когда Александр отвернулся, близнецы ударили в спину.

— Подонки! — угрожающе прошипела до глубины души возмущённая слушательница. — Мерде, я их с грязью смешаю.

— Не сквернословь! Мне пеняешь, а сама! Всё маме расскажу! Хотя ты права — подлецы, — подхватила рассказчица, — не на того напали! Я, конечно, перепугалась до ужаса, но Александр, не глядя, поймал ударное в круговую ловушку и отправил обратно. Проклятье, как бумажные, прошило хлипенькие щиты, которые держали Поттер, вонючка и чернокожий гриффиндорец, опять вбив всех в пол. Выбив палочки, Александр спокойно наложил на всех заклятье внутренней сути. Ну, это он так сказал, движения палочкой я не видела. Я не знаю, что это за проклятье, надо будет маме или папе в думосборе показать, может они скажут, но попав под него, мальчишки превратились в обезьян в гриффиндорских мантиях. Рыжие в орангутангов, Поттер и ещё один мальчик в мартышек, а чернокожий с дредами в гориллу.

— А-ха-ха-ха! — залилась звонким смехом Флёр.

— Тут снизу прибежал этот противный носач с сальными волосами и начал орать во всю глотку, грозить баллами и карой от директора. Обезьяны верещат, горилла ухает, мартышки очки на хвостах крутят, народ снизу прибывает и гогочет как те гуси. Через минуту у галереи уже не пропихнуться было, а Александр холодно улыбнулся и сказал «приори инкатем». Над его палочкой показались последние заклинания, оказавшиеся щитовыми! Вот как он стёр остальные? Как?! Я бы тоже так хотела уметь. Вытянув из виска нить воспоминаний, он поместил его в фиал, пообещав отправить в газету. Носатый сразу же заткнулся и поволок обезьянник в медицинское крыло через всю толпу учеников.

— Цирк на выезде. В Хогвартсе ни дня не могут прожить без спецэффектов. Колись, сестрица, что было дальше?

Габриэль расплылась в блаженной улыбке:

— А потом, когда обезьян уволокли, Александр при всех пригласил меня на бал! Так-то, сестрица, нос тебе я утёрла, ха-ха! — крутнувшись на месте, Габриэль вновь изобразила волчок.

— Утёрла, признаю, — шутливо изобразив сдачу сильному противнику, улыбнулась Флёр. Ей не давал покоя радостный настрой любимой сестрёнки. Какая-то неоформленная догадка то и дело карябала разум девушки. Реакция Габриэль на этого русского мага казалась юной вейле нетипичной, а если учесть ранний выбор избранника, то в корне неправильной. Что-то темнит Габри, ох, темнит. — Посиди пока, а я отправлю письмо папе, он этих мерзких Дамблдора и Уизли с грязью смешает!

Освещённая изнутри арка застеклённого окна долго разгоняла непроглядный ночной мрак, жмущийся к обледенелым стенам старинного замка. Дрожащий свет робко отбрасывал тонкие лучики в бесплодной попытке пробиться через кисель темноты из которой на светящийся маяк бросали взгляды студиозусы французской школы магии.

В карете праздновали небольшую, но такую важную победу, а за хрупким стеклом ночного маяка расхаживал, словно в клетке, побеждённый лев, хотя иные сравнивали владельца… временного владельца апартаментов с козлом, если быть уж совсем точным, с вонючим козлом. Данные сравнения нисколько не тревожили гранда британской политики, его ум сейчас занимали иные события.

— Да, Фоукс, — подкурив трубку от кончика волшебной палочки и затянувшись ароматным дымом курительной смеси с добавлением некоторого количества травок, расширяющих сознание, обронил Дамблдор, — рокировка фигур не самая приятная.

— Курлы-курлы, — лениво тряхнув хохолком, феникс принялся склёвывать корм из специальной миски, и было непонятно, то ли птах соглашается с хозяином, то ли возражает.

— Ты не прав, — выпустил несколько колечек, развернулся на каблуках щёгольских туфель, директор, — мы ничего не потеряли. Да, размен неприятен, но разве можно всё мерить шахматными категориями? Я считаю, что мальчикам будет полезно отдохнуть на скамейке запасных вдали от Хогвартса. Да-да, на скамейке, именно так, а после Турнира их можно смело вводить в игру. За то время они успеют накопить злости…

Директор подошёл к окну, засмотревшись на праздничные огни исполинской кареты, вытянул губы, будто хотел сплюнуть, но усилием воли сдержался. Оглянувшись на усыплённые портреты бывших директоров школы, директор здравствующий ядовито ухмыльнулся, он ещё не вышел в тираж, как давеча шептался Найджелус Блек с Грегором Фрисби. Нарисованные пердуны только и могут разносить сплетни, но ему есть чем их неприятно удивить. Но всему своё время, а пока оно не настало, необходимо уделить его толику на планирование.

— Главное, Фоукс, — старческая рука зависла над шахматной доской, едва заметно подрагивающие пальцы пробежались по острым пикам черных и белых пешек, огладили шлемы офицеров, остановившись над головой чёрного короля, — у нас теперь есть, за что схватить этого русского щенка и на что надавить. Ты правильно говоришь, мой друг, если у человека нет слабых мест, их надо создать. Мальчики отлично справились с поставленной задачей. Провокация кощеевского ублюдка удалась, русских можно не любить, русских можно ненавидеть, но чего у них не отнять, так это чувства справедливости. Так легко было создать ситуацию с подводом мелкой птички к нашему Ледяному принцу. Хех, заступившись за девчонку и пригласив её на бал, он угодил в ловушку. Несчастный не понимает, что увяз коготок — всей птичке пропасть! А я уж помогу ему увязнуть покрепче, хороших девочек в школе хватает. Кто же знал, что Делакуры так остро на это отреагируют?

Сизая струя дыма столкнулась с разбросанными на рабочем столе газетами. «Ежедневный пророк», «Оракул», «Ведьмин досуг» и другие издания пестрели колдографиями и переливающимися заголовками. Одно из старых изданий с позором клеймило Хогвартс в лице директора, который не может, что ещё хуже — не хочет найти управу на рыжих отпрысков Уизли, которых на всю Европу называли орангутангами и никак иначе. Со страниц паршивых бульварных листков авторы активно поливали грязью директора, страдающего избирательной слепотой, описывая все художества братьев с первого дня поступления в школу. За иные развлечения в иные времена шутники давно бы встретились с нешуточной пеньковой петлёй или топором палача, а им всё как с гуся вода. Конечно, под прикрытием директора некоторые орангутанги равнее. Писаки ни о чём не забыли, сравнив «Подсвинка» со скотным двором Оруэла, превратившемся в обезьянник, мимоходом припомнив конфетки с экспериментами над первокурсниками, нападение на Эванса, отказ Минервы от двух гриффиндорцев. ВСЁ припомнив! Кто-то проделал большую работу, скрупулёзно собирая грехи близнецов, особо рьяно потоптавшись по эго молодых людей в связи с последним инцидентом, связанным с приглашением на бал недотроги Гринграсс и мелкой паршивки Делакур. Застрельный лай мгновенно подхватила остальная пишущая свора по обе стороны Ла-Манша. Как видно Делакуры хорошо заплатили подлым шакалам от пера и чернильницы.

Наевшись отборных помоев со страниц прессы, общество и родители студиозусов подняли вселенский хай. Под их давлением ему пришлось отчислить близнецов из Хогвартса, переведя мальчиков на домашнее обучение. Молли пыталась возмущаться и что-то вякать против несправедливого, с её точки зрения, решения, но Альбус и Артур подробно расписали заевшейся наседке все перспективы родных кровиночек. Задержись порицаемые лица в школе ещё на неделю, их бы линчевали при первом же выходе в Хогсмид. Настрой толпы другого исхода не предполагал в принципе. Альбус тогда поставил жёсткие условия сидеть дома и не рыпаться, репетитора он найдёт. Есть охочие до денег люди, не отличающиеся показательной щепетильностью. К экзаменам парней подтянут по основным предметам, а на следующий год он вернёт их в школу. Французы уедут, страсти утихнут и тогда…

Тогда все, кто сейчас поливает его грязью и топчется ногами по репутации директора, прибегут к нему с воплями о помощи, а он посмотрит, спасать ли? Главный жупел Оловянных островов сейчас откармливается кашкой на змеином яде.

Упав в кресло, старик смахнул газеты на пол — эльфы уберут, и выпустил в потолок клуб дыма. С балом он, конечно, знатно пролетел. Писаки до косточек обсосали главное Рождественское действо, особо отметив триумф Шармбатона и красоту партнёрш двух из трёх чемпионов. Сестры Делакур в тот вечер и ночь блистали ярче всех, затмив своим светом прочих конкуренток. Наряды и идеально подобранные украшения превратили Флер и Габриэль Делакур в королеву и принцессу бала, затянутые в полувоенные мундиры брутальный Крам и мужественный Лорд Айсдрейк ни в чем не уступали дамам. В то время, как вся мужская часть приглашённых глазела на двух француженок, дамы пожирали взглядами их кавалеров, на фоне которых никак не смотрелся национальный герой и его партнёрша. Нет, Джинни Уизли ни в коем случае не уродина, она юна и прекрасна, но неудачное платье и яркая косметика превратили девушку, как говорят русские — в tchuvikhu и mochalku, сбежавшую с публичного дома. Слишком вульгарной оказалась девица, да и кавалер её не блистал, роняя слюну на дам других чемпионов. Какое мнение после этого сложится в высшем обществе о Джеймсе Поттере? То-то и оно! Такое и сложилось. Креатура директора показала свою полную несостоятельность. Блеск славы мальчика-который-выжил совсем не виден.

Бал не успел начаться, а в великосветских салонах и на страницах изданий уже вовсю обсуждалась очередная изящная пощёчина, отвешенная Мадам Максим директору Дамблдору. Не успел утихнуть звук от удара, нанесённого с помощью целительницы Помфри с личными учениками, как раздался звон шлепка бальными парами. Помимо прочего голодные до зрелищ и сплетен обыватели вовсю зачитывались описанием истории грехопадения близнецов Уизли и чудесного спасения из их лап невинной жертвы в лице юной красавицы Габриэль Делакур. Газетная истерика сильно ударила по шатающемуся авторитету директора, но колосс вновь устоял на ногах, хотя ни у кого не осталось сомнений, что стоять ему лишь до лета, так как фундамент срыт до основания. МКМ и, по сути, Визенгамот выскользнули из-под длани. Оппозиция живьём рвёт одряхлевшего льва, балансирующего на одном лишь Хогвартсе.

Дамблдор от злости и бессилия заскрипел зубами. Найти бы того, кто так ловко выбивает почву у него из-под ног. Нет сомнения, что травлей кто-то ловко управляет, прикрываясь Блеками, Делакурами и прочими. Русские? Возможно. Блеки? Вполне вероятно. Кто ещё? Да много кто, врагов у него хватает, не на каждой бродячей собаке столько блох, сколько у него врагов. Одна радость, удалось выдавить АвгустуЛонгботтом из Клуба престарелых клуш. Намёк здесь, намёк там, невинное слово в третьем месте и старуха всерьёз забеспокоилась о внуке, к декабрю перейдя в лагерь нейтралов. С Вальпургой и Гринграссами бабка не порвала окончательно, но прежней веры ей уже нет. Совсем переступать черту с Невиллом Альбус не собирался. Итальянская родня невесты мальчика куда страшней отставной аврорши и матриарха Блеков вместе взятых, с ними на родственных чувствах не поиграешь — порвут, но не поиметь профит казалось преступлением. С паршивой овцы хоть шерсти клок. На фоне того, что ищейки волхвов и прихвостни Кощея практически полностью уничтожили континентальную агентурную сеть Фламеля и частым гребнем прошлись по людям Альбуса, это действительно казалось жалким клоком шерсти.

Докурив трубку, директор расслабился. Запрокинув голову, он не заметил, как задремал. Из раскрытого рта старика потянулась тонкая ниточка слюны.

— Да, Альбус, — презрительно сморщилась появившаяся на шкафу Распределительная Шляпа. — Посмотри, как ты опустился. Ниже падать уже некуда, а ведь какие надежды подавал по словам Диппета, только меня ты никогда обмануть не мог, твою гнильцу я разглядела сразу, а сейчас одна лишь гниль и осталась.

Складка, изображающая рот, сложилась в трубочку и выплюнула маленький шарик нафталина.

— Оп-па! — крякнула Шляпа, испаряясь в неизвестном направлении. Просыпающийся Хогвартс свято хранит свои тайны, так что прячущуюся шляпу могли искать до морковного заговенья.

— Кха-кха! КХА! — натужно закашлялся подскочивший Альбус, которому нафталин угодил прямо в глотку. — КХА-КХА!

— Кур-кур-курлы-курлы! — истошно забил крыльями проснувшийся феникс. Размоченный шарик вылетел из раззявленного в кашле рта директора, впечатавшись в голову птаха.

— КАР! — по-вороньему возмущённо каркнул феникс прежде, чем исчезнуть в огненной вспышке.

— Красавец! Хоть сейчас под венец! — подобострастно выдало ростовое зеркало.

— Чего-чего?! — от подобного сравнения у меня аж дыхание в зобу спёрло. — Стекляшка, а ты ничего не попутала. Женатому человеку под венец, обхохочешься. Давно в табло камнем не получала?

— Каждый норовит Стекляшку обидеть. Накуси-выкуси! Давай-давай, заряди, откуси от семи лет несчастий, — не осталось в долгу зеркало. — Я неразбиваемое!

— Тьфу на тебя! Мало? Ещё раз — тьфу!

Спорить с этой гадостью бесполезно, а разбивать подарок Гермионы жалко. Она сама его зачаровывала, пусть под чутким руководством Яги, но тем не менее. Вспомнив о ненаглядной, я сбил щелчком с плеча невидимую пушинку и улыбнулся во все тридцать два, придал зубам клыкастый драконий оскал и послал воздушный поцелуй той, которая наблюдала за мной с другой стороны отражения. Легкое движение указательного пальца правой руки породило красную атласную ленту, сложившуюся в сердечко, пробитое стрелой Амура. На секунду ровная поверхность зеркала пошла рябью, будто упавшая капелька дождя потревожила застывшую гладь озера. Волны разошлись в стороны, выпустив на поверхность красный отпечаток губ.

— И я тебя, — проведя по зеркальной поверхности, сказал я. — Не беспокойся, обещаю держать себя в узде и руки не распускать.

Секрет зеркала разгадан давно, но до сегодняшнего дня было забавно делать вид, что мне неизвестна тайная подоплёка подарка. Не подумайте ничего дурного, я сам об этом подумаю. Никаких извращений перед зрительницей или зрительницами я не устраивал, так, иногда баловал по вечерам сердешную зазнобушку легким стриптизом с поигрыванием мышц. Превратившись в экран, зеркало отобразило ухоженную девичью ручку, грозящую мне указательным пальцем. Всё бы ничего, если не брать во внимание устрашающего вида коготь, украшавший нежный пальчик.

— Ты там тоже Кощею и Горынычу вольностей не позволяй. Сразу Яге жалуйся, уж она их рушником в землю по самую маковку вколотит. Трёхголовому от меня привет передавай. Будет грабли распускать, я ему хвост штопором скручу и между задних лап воткну по самый корень. Так и передай, причем до привета, или вместо привета. Кощею и Яге кланяйся в пояс. Всё, я побежал, постараюсь не посрамить и не посрамиться, так сказать. Послав прощальный воздушный поцелуй, я ретировался.

Виктор Крам уже ожидал свою партнёршу у кареты, как и полтора десятка кавалеров хогвартского и дурмштранговского разливов. Француженки собрали богатый урожай. Отдаю должное мамзелям, глазками они стреляют наповал.

— Мандражируешь? — хлопнув Виктора по плечу, спросил я.

— Ничуть, — жестом завзятого фокусника достав из воздуха длинную зубочистку, демонстративно прикусил её болгарин.

— Мистер Крам, плюньте каку.

— Князь, не соблаговалите ли отвалить? — лениво отмахнулись от меня. — Без вас тошно.

— Князь? — не удержался кто-то из хогвартской когорты.

— О-у! — зубочистка переместилась из правого уголка рта в левый. — Князь, не говорите мне, что вы ни с кем в Хогвартсе не поделились милыми семейными секретами.

— Извиняюсь покорно, как-то не удосужился.

— Как это типично с Вашей стороны, князь. Любите эпатировать публику?

— Безмерно, мистер Крам, спать не могу, если за день кого-нибудь не эпатирую.

Так как Рождественский бал в Хогвартсе носил статус официального международного приёма с кучей званных и незваных гостей в лице министерских работников и лиц международного дипломатического корпуса из посольств множества стран, то и мне пришлось наряжаться не в смокинг или в другое облачение, а в «дерюжку» выходца из гнезда Кощеева. На последнем особливо настаивал «приёмный отец». Я ещё не во всех тонкостях политики понимаю, котёл интриг варит продукт долго, и моя невинная тушка сварится ещё нескоро, но «отец» настоятельно рекомендовал подчеркнуть статус. Полувоенный костюм: темный низ, белый верх, синяя лента не наследного княжича, пояс, кортик, эполеты и прочие аксессуары.

Изюминка заключается в том, что, несмотря на обучение в Хогвартсе, я официально числюсь сыном советского дипломата. Как бы не противился старик с бородой, не пустить отца Чемпиона Хогвартса на бал он не мог, вот и потребовалось напомнить некоторым, а то забывать стали, что Пушкин Александр Сергеевич не зря писал о Царе Кощее. Вредный старикашка сложил с себя регалии едва ли не рассвете времён, но здесь как в разведке — бывших разведчиков не бывает. Умеющие читать знаки моментально определят во мне князя и слава всем богам, а Миледи особенно, что не Великого. Тьфу-тьфу-тьфу три раза. Мне ещё грызни за древний трон не хватало, пусть дети и внуки Кощея живут долго и счастливо. Хватит с меня того, что «папаша» заранее настроил сети и снасти для ловли рыбки в мутной воде.

Некоторые могут задаться вопросом, а как же верноподданнические чувство и присяга королеве? Отвечаю по порядку и напоминаю азкабанское сиденье юного отрока, предки которого приносили магический оммаж правящему дому, независимо к какой династии он принадлежит, но в моём случае вмешалось вездесущее «но». Царствующая королевская династия Великобритании, являющаяся ветвью Саксен-Кобург-Готской династии, а ныне Дома Виндзоров в лице Елизаветы Александры Марии Виндзор, в простонародье Елизаветы II, нарушила магическую клятву, позволив упечь Лорда Слизерина за решётку без суда и следствия. Дядя Вернон тогда стучал во все окна и двери, пытаясь добиться справедливости, но королевская Фемида осталась глуха и нема к крикам о помощи. Что ж, тем хуже для королевы. Восшествуя на престол, она принесла множество клятв, в том числе магических, а магия, как известно, не терпит пренебрежения. Лорд Слизерин ныне свободен от клятв Престолу, как и магические земли, которые Слизерины привели с собой под длань Шотландских и Английских королей и которыми они владели ещё до Бастарда или Ублюдка, как ещё называли Вильгельма Завоевателя. Нормандский завоеватель оказался милосерден, оставив землевладения за Слизеринами, помимо прочего даровав им кучу грамот и титулов и даже марку на правление каким-то графством на континенте, будто им в Британии места было мало. Широкой души человек оказался, а как не распахивать душу, если твоих магов из войска перебили как цыплят в курятнике. Тут поневоле задумаешься о вечном, а когда тебе делают предложение, от которого невозможно отказаться, отказа не бывает. История умалчивает, чем Бастард и тогдашний Лорд Слизерин приглянулись друг другу, даже Альманах на эту тему скуп как никогда, но в выигрыше остались обе стороны. Ныне же я как хочу, так ворочу, то есть действую в интересах Рода. А в интересах Рода, отмести себе Хогвартс с прилегающим Лесом и прочими ништяками скрытого Хогвартского Домена. Отомстить некоторым бородатым личностям — это само собой разумеющееся, как и указать место дегенерату, присвоившему себе титул Наследника. Волдика ждёт печальная участь. В общем, волхвы используют меня, я использую волхвов — нормальный рабочий процесс. Главное никто не в претензии.

Пока советские и дурмстранговские товарищи, рубящие фишку, разъясняли несведущим нюансы наследования и что обозначают те или иные мои аксессуары с лентой через плечо во главе, двери кареты распахнулись, выпустив на волю юных нимф. Затянув себя в узы самообладания и проявив куртуазность, мы с Виктором первыми шагнули к нашим леди на сегодняшний вечер.

Флер и Габриэль выделялись из девичьей стайки, как две яркие звезды на темном небосводе, которые затмевают тусклую россыпь. Не буду описывать платья, драгоценности и аксессуары наших дам — неблагодарное это занятие, скажу лишь, что старшая сестрёнка Делакур предпочла белое платье, а младшая бело-синее. Синее понизу и постепенно светлеющее кверху. Минимум макияжа, если не считать таковым блеск для губ и легкие тени, подчёркивающие глаза. Да, ещё различались причёски девушек. Флер щеголяла высокой сложной причёской, открывающей безупречные шею и плечи, а младшая егоза красовалась сложной французской косой, спускающейся почти до ягодиц. Волосы девушек были переплетены нитками жемчуга, каждая горошина которого несла защитную функцию от порч и сглазов. Волшебная ювелирка, дабы вы знали, никогда не была просто ювелиркой. Каждое украшение — бусы то, браслеты, серьги или подвески с перстнями и кольцами, несли несколько функций. Нитка жемчуга, обегающая по кругу шею девушки, подчёркивает не только здоровый безупречный цвет кожи и делает акцент на вечерний, сиречь бальный, наряд, в дополнение к этому она защищает от приворотов и выступает в роли аварийного портключа в карету.

Знаете, как-то не ожидал, что сердце пропустит один или два удара. Младшенькая была чудо, как хороша. С декольте ей, в отличие от старшей не повезло, но какие её годы. Флер не Америка, есть все шансы догнать и перегнать. Накинув на дорожку к замку согревающие чары, Виктор надулся гоголем и сделал ручку крендельком. Испросив у Габриэль разрешения оказать недостойному ухажеру честь сопровождать красавицу на бал и получив оное, я наколдовал вдоль дорожки светящиеся в темноте ледяные фигуры сказочных животных и птиц. Жест был принят со всей благосклонностью. После чего, подвесив легкие чары приватности, стал шептать Габриэль скабрезности, не выходящие за рамки приличий, о гордом гусе, который вытянув шею, вперевалочку топает впереди нас. Габриэль неприкрыто хихикала, заставляя сестру притормаживать и подозрительно коситься на идущую позади парочку. Виктор сохранял вид спокойный и невозмутимый, но тайком показанный за спиной кулак, больше слов говорил о пробитие чар гордым гусаком.

Вскоре процессия достигла дверей в главный холл, где пары чемпионов были перехвачены МакГонагалл. Внимательно осмотрев нас с ног до головы и признав годными к употреблению, Минерва повела всех в малый зал, в котором дожидаются распределения первокурсники. Оставив нас на минуту, она метнулась за последним чемпионом и его леди. По лицу декана без легилеменции читалось разочарование «десертом». Пара из бывшего братца и седьмой Уизли получилась колоритная. Если очкарик выглядел ещё туда-сюда и в целом придраться было не к чему, то девица переборщила с косметикой, смахивая на вульгарную жрицу с пониженной социальной ответственностью. Вроде и платье по фигуре, и мордашка ничего, волосы привела в порядок и уложила, но печать хабалки никаким тонером не замажешь. Увидав нас, рыжая демонстративно сморщилась, будто ей под нос сунули нечто неприятное и начала одёргивать Поттера, до слюны залипшего на Флер, та же наслаждалась мелкой местью.

Сам бал прошёл аналогично мероприятиям подобного рода и был чуть не испорчен артистами, приглашёнными на вторую половину вечера. Кто из организаторов догадался пригласить на светское мероприятие «Ведьминых сестричек» я не знаю, но благо им хватило ума организовать отдельный зал для попсовой группы, куда вскорости перебралась часть молодёжи, не умеющей или не желающей танцевать классические танцы. У меня широкие взгляды, но представьте на секунду сюр — молодые люди в смокингах и костюмах и барышни в бальных платьях, дрыгающиеся под забойный ритм. Скажите, а кто мешает им трансфигурировать одежду? Никто, кроме всеобщего порицания. На таких мероприятиях подобное поведение считается дурным тоном. Ладно, проехали.

Танцы перемежались разговорами и знакомствами. Я танцевал с Габриэль и Флер, по очереди приглашал и кружился по залу с Дафной и Бекки, уделил тур вальса Астории. Не скажу, что был нарасхват, но необходимый фурор произвёл. Девицы с четвёртого курса и старше с ненавистью глядели на вейл. Не будь на девушках артефакторных комплектов, они бы давно превратились в горстки праха. Когда моя партнёрша отдыхала, либо ухаживал за нею, либо приглашал других девушек, а ведь ещё были бальные карты с обязательными партнёршами. Короче, чуть ноги до колен не стёр. Между делом Виктор представил нас своим родителям и заместителю Министра Магии Болгарии, который посетил бал по приглашению британской стороны. Флер и Габриэль не преминули проделать аналогичную процедуру с Жан-Полем и Апполин Делакур. Я всех зазнакомил со своим «папкой», по ходу пьесы поймав хитрый взгляд Апполин, который то и дело перебегал с меня на Габриэль и обратно. Сильно резанул по нервам холодный расчёт волчицы, прицелившейся к шее загнанного оленя. Всё бы ничего, но мысленный разговор Флер и матери, отголоски которого удалось перехватить ментально, из-за чего пришлось на время убрать щиты и заработать головную боль, заставил меня насторожиться, а приглашение после бала заглянуть в карету, где супругам выделены личные апартаменты, разбудили паранойю, которая и так не спала, лишь устало прикрывала глаза. Улучшив момент, я поделился наблюдениями с «отцом», получив карт-бланш действовать по обстоятельствам. Что-то грядёт.

26 декабря. Средиземноморское побережье Франции. Сент-Максим, поместье Рода Делакур.

Изабель Лефёвр — неотразимая в своём очаровании женщина и бессменный матриарх ковена французких вейл, непотопляемый очаровательный линкор тайной политической закулисы магического общества Пятой Республики, словно тот самый линкор, вспенивая пышным платьем танцующие в солнечных лучах пылинки, впыла в покои старшей дочери.

— Матушка! — бросив тушь, Апполин вскочила с пуфика у туалетного столика с подсветкой. — Счастлива Вас видеть! Как поживаете?

— Бонжур, мадам, — обозначил поклон Жан-Поль, также находившийся в будуаре супруги.

— Здравствуй, Апполин, Жан-Поль, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, ответила Изабель. Будто поведя орудиями главного калибра из стороны в сторону, линкор её имени навёл бездонной синевы глаза на дочь. — Отвратно!

Словно маленькая нашкодившая девочка, Апполин непроизвольно сжалась под тяжёлым взглядом матери. Табуны ледяных мурашек строем промаршировали по спине виновницы неудовольствия главы ковена вейл. Переглянувшись с тёщей, Жан-Поль согласно фыркнул, оставляя дам одних. Всё же не стоит ему быть свидетелем «порки». Спуская пар темпераментные вейлы могли «приласкать» огнём, а уж как они шармом полосуют — просто сказка. К дамам он присоединится позже, когда Изабель немного остынет. Осторожно закрыв за собой дверь, он сокрушённо повёл подбородком:

— Хороший был будуар…

Вчера Апполин настояла на приватной беседе с молодым человеком… х-м, бальным партнёром Габриэль и повела себя, мягко выражаясь, некорректно, закономерно получив жёсткий отлуп от избранника малышки. Настолько жёсткий, что сейчас стоит вопрос, а будет ли у Габриэль избранник и останется ли, вообще, у Делакуров дочь? Габри грозилась сбежать или наложить на себя руки, и плевать она хотела на аргументы и увещевания матери, впервые в жизни устроив безобразную сцену. Дабы не раздувать скандал, Делакуры спешно покинули Хогвартс и Англию, забрав непокорную дочь с собой, но, видимо, совсем без последствий не обошлось, раз их семейное гнездо с самого утра посетила сама мадам Лефёвр. Видимо Апполин взбаламутила местное болото куда сильнее ожидаемого. С чего он это взял? С того, что никто не может обвинить месье Делакура в отсутствии проницательности, да и поверхностная легилеменция всегда с ним. Не бросать же всё на самотёк? Теща прибыла к ним во всеоружии, что-то зная сверх того, что поведано в общепринятой версии и фактов, указанных в письме Габриэль, отправленном девочкой ночью. Мелкая хитрюга сполна воспользовалась «дырой» в запретах, оставленных отцом, как главой Рода. Домашний арест никак не запрещал отправлять письма ближайшим родственникам. Бабушке, к примеру. Слава небесам, что у Жан-Поля в своё время хватило ума взять с тещи обеты способствовать росту престижа и авторитета Рода Делакур, хранить семейные тайны и прочее, в общем — не вредить. Обеты были взаимными. Жан-Поль и Изабель только выиграли от взаимных клятв, создав прочный политический союз, поэтому глава рода не боялся утечки грязного белья и компромата на сторону. Мадам Лефёвр это просто-напросто невыгодно. Тот факт, что Апполин «запорет» казалось бы беспроигрышный разговор с молодым человеком, Жан-Поль не ожидал. Тем унизительнее оказалась эта «пощечина». Спросите, где в это время был сам месье Делакур? Месье доверился супруге, как видимо — зря, сам же он в это время, по приглашению болгарского коллеги обсуждал вопросы торгового сотрудничества с болгарским министерством магии. Кто бы мог подумать, что его приватные неформальные переговоры, увенчавшиеся успехом, окажутся омрачены провалом многоопытной супруги.

— Пинки, приготовь мне кофе, — приказал месье Делакур домовому эльфу, отходя от покоев жены и прислушиваясь к предгрозовой тишине за крепкими дубовыми створками. — Завтрак на четыре персоны подашь в «розовую» столовую.

— Хорошо, Хозяин, — подметя ушами пол, эльф испарился.

Уже находясь в каминном зале в объятиях удобного кресла с чашкой крепкого кофе в одной руке и свежей газетой в другой, хозяин поместья всей кожей ощутил характерный всплеск магии.

— Началось, — отхлебнув бодрящего напитка, он устало откинулся на спинку кресла.

Через тридцать минут семейство собралось в «розовой» столовой. Об устроенной «порке» ничего не напоминало кроме неестественно ровной спины супруги и едва ощутимого запаха гари, который можно было уловить, если потянуть носом недалеко от причёски Апполин. Как известно, волосы дольше всего сохраняют посторонние запахи, и не всегда от последних удаётся избавиться магией, особенно если это делается наспех, сразу после процедур вразумления. Жан-Поль обожал своих дочерей и супругу, но не терпел нарушения раз и навсегда заведённого распорядка. Если сказано, что завтрак через полчаса, то соизвольте присутствовать. Несмотря на всю властность, Изабель не бралась спорить с зятем. Жан-Поль оставлял за ней право вразумления дочери и внучек. Не лез без причин в дела вейл и во многих других вопросах оставлял решение на откуп дам, оставаясь непререкаемым авторитетом за очерченными им границами самостоятельности, за которыми внешне инфантильный и мягкий в быту маг превращался в кремень или хищного зверя, готового денно и нощно преследовать добычу, без жалости уничтожая врагов.

— Габриэль, останься, — тихо, со стальной ноткой, не подразумевающей пререкания, сказал маг младшей дочери, которая безучастно, не проронив ни единого слова, поковырялась в завтраке и, собираясь выйти из-за стола, скомкала салфетку.

Девочка, на бледных щеках которой до сих не исчезли следы ночных слёз, отвернувшись к окну, осталась сидеть с самым независимым видом.

«Сбежит! Как есть сбежит, — подумал Жан-Поль. — Если оставить всё как есть, дочку мы потеряем».

— Итак, — промокнув губы салфеткой, взяла на себя инициативу Изабель. — Апполин, ответь мне ещё раз, с чего ты решила, что молодой человек не тот, за кого себя выдаёт? Тебе так хочется столкнуть лбами Францию и Россию?

— Советский Союз, — ляпнула Апполин не подумав.

— Не разводи демагогию! — хлопнула ладонью Изабель. — Суть не меняется от этого ни на грамм. Союз, Россия, Кощей был до России, живёт при Союзе и ещё нас с тобой и внуками переживёт. Твои люди, дорогой мой зять, на сто процентов уверены, что Род Айсдрейк — это фикция?

— На сто процентов может быть уверен только Господь Бог, — сжимая в пальцах ушко пятой за утро чашки кофе, ответил Жан-Поль. — Мы по всем каналам пробили всех соперников Флер. Швецию и Союз в том числе. Не было такого рода. Бланки регистрации появились недавно. Работа не топорная, документы состарены так, что не подкопаешься, но в памяти свидетелей и работников архивов никаких следов не осталось. Работали профессионалы, да и все дипломатические работники всегда под плотным колпаком. Кощеевы потомки тем более, даже под более пристальным вниманием. Мы ведь не дураки, знаем, с кем работаем и чем это чревато. Русские безупречно сыграли на английском поле, комар носа не подточит. При достаточном умении и знаниях подделать кольцо лорда не проблема, как и ввести в Род постороннего человека. В нашем случае мистера Эванса, успевшего засветиться в Хогвартсе пару лет назад с неприятными для директора Дамболдора последствиями.

— Эванса? — подёрнула бровями Изабель. — Габриэль, это тот самый молодой человек, о котором ты рассказывала?

— Да, — глухо выдавила девочка.

— Это из-за него случилась та резонансная история с побегом наследницы Гринграсс и целительницы Помфри? — не требуя ни с кого ответа, задала риторический вопрос мадам Лефёвр. — Насколько я помню, он потом пропал на полтора года. Исчез в неизвестном направлении. И насколько я в курсе, этот молодой человек приходится племянником актрисы, игравшей роль Жанны Д`Арк в последней экранизации. Петуния Дурсль, так? А где Дурсль, там Блеки и Гринграссы. Значит, малышка Габри опознала мистера Эванса, а вы решили сделать на этом деле гешефт? Так сказать и жениха поиметь и на Блеков выйти. Даже Дамболдора и Кощея учли, и введение Род просчитали. Выгода со всех сторон. Умно, ничего не скажешь, только молодой человек плясать под вашу дудку не захотел, — плеснула яду старшая вейла. — Чего я ещё не знаю?

— Он невосприимчив к шарму, — щёки Апполин порылись румянцем.

— Это я и так знаю, иначе бы у Габри не случился импринтинг.

— Речь не про Габриэль, в какой-то момент я воздействовала на него в полную силу, а он даже не почесался.

— Моя дочь — дура, — утомлённо констатировала Изабель, — давить шармом потомственного некроманта. Долго думала? Ты не просто оскорбила его, выражаясь эзоповым языком, ты предлагала себя на блюдечке. А после этого развратная мать толкает в объятья чужого человека свою дочь. Вот как он всё видел, поэтому ты пролетела мимо, птичка моя, поэтому он не пожелал видеть Габриэль ни в каком качестве. А твои слова о его ауре и сильном давлении — это просто детский лепет. Объясни мне, дочь, когда ты стала поборницей христианской морали?

— Что? — Апполин распахнула глазищи в удивлении.

— Что?! Как понимать твоё возмущение на слова мистера Эванса о его женитьбе? Габриэль прислала воспоминания, в которых мистер Эванс на французском языке дважды повторил о том, что может взять Габри второй женой. Тебя оскорбило до глубины души его высказывание, в котором он назвал вас магическими существами, что ты забыла, для чего тебе дан ум и язык, начав грозить раскрытием его инкогнито? Чего ты хотела этим добиться? Ты в своём уме была, Апполин?! Скажу больше, из воспоминаний внучки я сделала однозначный вывод о владении молодым человеком эмпатией. Ему не надо было быть легилементом, он и так считывал эмоциональный фон как открытую книгу. Ты этого не заметила? Та-ак, учить тебя ещё и учить, дочь моя. В итоге ты ничего не могла ему предложить, продолжая настаивать непонятно на чём, забыв, к слову, о счастье собственной дочери. Ты поступила необдуманно, не сдержав чувства в узде. Учитывая то, что вы с уважаемым зятем знали о Кощее, это больше, чем ошибка. Естественно, что Лорд Айсдрейк рассмеялся тебе в лицо.

— Лорд? — переспросила Апполин.

— Лорд! — отрезала Изабель. — Твой муж копал-копал, да не выкопал, а тебе стоит в следующий раз слушать и слышать, а не пропускать мимо ушей. Лорд Айсдрейк обмолвился, мол, он тоже магическое существо и возглавляет два Рода, поэтому ему нужна вторая жена. Ты же закусила удила! Никаких вторых баб! Моя Габри не приживалка. Не веришь мне, поверь думосбору! Магическое существо! Существо! — словно гвозди Изабель вбивала каждое слово. — Мало я тебе задала, на месте твоего мужа я бы тебя выпорола, чтобы ты неделю спала на животе. Ничего-ничего, Габриэль полезно послушать и намотать на ус, как не делать в будущем. Русские ничего не прятали, они просто положили на самое открытое место. Две недели назад, пара девочек, работающих в Румынии в заповеднике, сумели подслушать разговор самок драконов в загонах. Знали бы вы, каких усилий мне стоило пристроить вейл в заповедник, чтобы их не связали с нами и разведкой… Ингредиенты ныне дороги (Жан-Поль ухмыльнулся, вейлы исстари занимались контрабандой. Не обошла эта стезя и тещу, которая решила наложить ухоженную ручку на заманчивый ручеек редкостей из Румынии) Не будем о печальном. Мои глаза и уши обучены драконрыку — языку драконов. Сначала я не придала значения поступившему донесению, а сегодня связала воедино два события. Самка венгерской хвостороги хвасталась соседке по вольеру знакомством с «Ледяным». Ей было обидно, что старый двуногий «ледяной» не взял её под крыло, летая в небе с какой-то другой «старой» самкой, зато они вдвоём хорошо повеселились на арене, наказав вредных людишек.

— На арене в Хогвартсе было по одному дракону, — начал Жан-Поль, затем резко прервавшись и задумавшись. Пошевелив губами, он на выдохе произнёс:

— Айсдрейк!

— Именно! «Ледяной». Мальчик говорит на драконрыке, сумев договориться с драконами, но это не всё. На языке драконов слова «старый» и «древний» звучат одинаково, в принципе, это одно слово и понятие, просто в разных случаях возникают различные сложности перевода.

— И какой из этого вывод? — не вытерпела Апполин.

— Вывод простой, — Изабель пригвоздила взглядом дочь к месту, — Жан-Поль немедленно связывается с Вальпургой Блек или Кощеем, всеми доступными и недоступными способами набиваясь на приём либо к матриарху Блек, либо к старому сморчку и любыми способами заключает договор о намерениях. Мы должны отдать Габриэль за Эванса — Айсдрейка. Зятёк, узлом завяжись, но сделай! На любых условиях! Деньги, золото, не хватит твоих, я добавлю сколько надо.

— Что это нам даёт? — не вовремя проснулся практицизм у Жан-Поля.

— Айсдрейк — «Ледяной дракон», «древний», понимаете «ДРЕВНИЙ»!

— Ох ….! — совсем непечатно выругался Жан-Поль. — Вот же ….! — ещё более непечатно добавил он.

— И что мне с тобой делать?

Впрочем, вопрос не требует ответа, ибо задан в пустоту. Оборванная девчонка напротив меня безразлично пожала плечами и устало опустилась прямо на подтаявший снег.

— Гермиона, — тихонько бросил я за спину. — Что скажешь?

Под пораженный вздох замарашки, воздух позади меня пошёл рябью, соткавшись в стройную девичью фигуру. Сбросив дезалюминационные чары, моя суженная плавной походкой подплыла к сидящей на снегу девице.

— Помог бы девушке встать, — буркнула она. — А делать — отмыть, причесать, переодеть.

— Ты ещё скажи свадебку сыграть.

Проглотившая язык замарашечка поражённо переводила взгляд с меня на Гермиону и обратно и как-то упустила миг, когда её легко, словно пушинку подхватили на руки. Причём подхватывал не я. Легонько дунув на слипшуюся прядку волос на челе сжавшейся на её руках девчушки, Гермиона фыркнула:

— Со свадебкой, суженый мой, ты поспешил. Для начала помолвкой ограничимся, а там уже и о свадьбе можно подумать. Что застыл, как истукан? Тебе ещё её родителей уведомлять. Радость-то какая, нашлась пропажа, обнаружилась беглянка!

— С чего бы это я? — попытка проявить малодушие не прокатила.

— А кто у нас глава семьи? — вздёрнула бровь Гермиона, прижимая ношу к себе. — Давай-давай, не отвиливай, женишок. Будь мужчиной.

Подарив мне лёгкий поцелуй в щеку, моя нежная половина с другой будущей нежной частью семьи бесшумно портанулась международным портключом. Оставшись в гордом одиночестве, я наколдовал из снега кресло, плюхнувшись в его убаюкивающие прохладные объятия. Да, не было печали, да черти подкачали. В висках заломило.

Сообразив с кем имеют дело, Делакуры не мытьём, так катаньем попытались добиться помолвки или, на худой конец, под любым соусом заключить договор о намерениях, но…Вот именно, от всех ворот им был дан поворот и сакральное слово из двух букв стало непреодолимой препоной на воплощении матримониальных планов Изабель Лефёвр и Лорда Делакура. Лорд и глава французского ковена вейл были обескуражены отказом Вальпурги Блек от ведения каких-либо переговоров о будущем некоего Гарольда Эванса, а вредный Кощей вообще нарисовал фигуру из трёх пальцев, отказавшись встречаться с французским гостем, не забыв, видимо из вредности, навесить на оного несколько неснимаемых следилок собственноручной разработки. Маны, несмотря на трехдневный срок действия, стариковские поделки жрали просто немерянное количество. Энергия уходила на скрыт, поддержку канала и пробой щитовых магических экранов. Справедливости ради стоит заметить, что подобным уровнем чар из всех знакомых мне магов мог похвастать один единственный старичок, он же программист, любитель интернета и шутеров.

Старик как в воду смотрел, предусмотрительно сооружая «скважину» для подглядывания за французом. Вейла и её зять на семейном совете долго обсуждали причины афронта, постигшего их на разных фронтах, пока в умную голову Изабель наконец не постучала мысль, что они не с того конца взялись за дело. На этом моменте старый сморчок, коптящий небо не первую тысячу лет, пригласил на просмотр соседку с воспитанницей. Последние не заставили себя долго ждать, явившись невероятно быстро, но внешне нарочито чинно и неспешно. Вот как у них так получается? Магия не иначе. Изабель не зря пятьдесят лет держала вольницу вейл в очаровательном кулачке, всё у неё было для этого: ум, железная воля, политическое влияние, деньги, связи и умение учиться на ошибках, как и умение признавать оные. К выше перечисленным достоинствам необходимо добавить стальные когти, в которых «птичка» удерживала добычу и железный клюв, которым заклёвывались конкурентки и недоброжелатели. Что-то я отвлёкся. Короче, Изабель предположила, что Блек и Кощей прозрачно намекнули на невидимую ловушку, она же ошибка, в которую попадают решившие, что Гарольд Эванс целиком и полностью зависит от Блеков и русских волхвов. Кольцо Лорда Айсдрейка не искусственная подделка, а настоящий символ статуса. Всё раскопанное филерами и детективами дорогого зятька всего лишь наведённая искусственная иллюзии, запутывающая реальность. Эванс не марионетка, хотя внешне всё говорит об обратном. Другой вопрос для чего это сделано? Задавшись вопросом, Изабель, глядя в глаза зятя и дочери, сама же на него ответила — для введение в заблуждение Дамблдора. Или дорогой зятёк думает, что он самый умный? Как бы не так. Старец тоже не дурак, он давно раскопал всё возможное о русской занозе в английской заднице, просто ему не позволили увидеть того, что увидели Делакуры. С чего мадам Лефёвр так решила? С того, что старая хитрая перечница Блек в противном случае постаралась бы затянуть переговоры, обговаривая каждое условие, завзятой базарной торговкой выторговывая «плюшки». Высказавшись, Изабель предложила подумать, как им теперь аккуратно подступиться ко мне. В свете усилий дочери, испортившей всё что можно и нельзя, простым принесением извинений дело не обойдётся. Лимит времени ограничен, тайна, о которой знают двое, очень скоро перестаёт быть таковою.

По рассказам Гермионы, будь она рядом с поместьем Делакуров, она бы с великой радостью проверила, чей огонь сильнее: драконье пламя или файерболы вейл. Сиюминутный порыв отправиться во Францию удалось сдержать с большим трудом и то благодаря появлению в центре объёмной иллюзии, транслируемой «следилкой», замотанной в простынь домовушки. Эльфийка сообщила о побеге Габриэль. От описания сцены, последовавшей за сообщением, Гермиона воздержалась, ограничившись фразой о пожаре во время потопа. На минуту она даже пожалела Делакуров…

Моя любимая драконочка к тому времени свыклась с мыслью, что ей придётся делить мужа с кем-то ещё, хотя элементарная ревность никуда не делась, а насквозь циничный подход старших Делакуров с мадам Лефёвр и манипулирование чувствами внучки ею не одобрялся от слова «совсем». В тот же вечер Мио связалась со мной через зеркало в комнате, описав ситуацию и предположив, что Габриэль рванёт в Шотландию. Девчонка хорошо подготовилась к побегу. Ей хватило ума провести ритуал отсечения плоти и наведения скрыта. Помимо прочего Габриэль сумела разжиться сотней галеонов и походным набором, так что организованные Делакурами поиски пока не дали никаких результатов. Зато беглянку обнаружили поисковые чары Яги, которая сдалась перед уговорами любимой ученицы и воспитанницы. Мелкую вейлу они обнаружили в Кале. Следящий контур зацепил поезд, следующий из Парижа в Лондон через Евротоннель. Времени на преодоление тоннеля ведьмам (а моя крылатая зазноба всё-таки относится к этому благородному племени) хватило на установку комплекса чар с английской стороны. С этого момента Габриэль «вели» в режиме реального времени. Родители беглянки тоже догадались о предполагаемом маршруте дочери, но по неизвестным причинам (следилки Кощея к тому часу выдохлись окончательно) решили действовать втихаря, ограничившись наблюдателями в Хогсмиде. Возможно, поисковые группы были разосланы по Англии, только об этом уже не знали мы.

Что сказать, хлебнула Габриэль достаточно, чтобы расстаться с многими иллюзиями, о человеческой доброте в частности. В Манчестере юная вейлочка чуть не стала жертвой нападения оборотней. Гермиона немногим не успела прийти на помощь загнанной в грязный тупик девушке, как та, видимо на адреналине, пробудила вейловское наследие, со всей дури шарахнув по оборотням шармом и пока те пускали слюни, с двух рук спалила их файерболами. Гермиона с зеркала потом ехидно сообщила о «горячей штучке» и позорных волках (чему её там Яга учит?). Хотите спросить, почему я не вмешивался? Всё по тем же причинам. Моё инкогнито и так трещало по швам, вмешательство грозило уничтожить маскировку на корню, поэтому слежкой и сопровождением Габриэль занялась Гермиона, желающая проверить глубину чувств девушки. Да-да, вы не ошибетесь, если предположите, что мы мысленно включили беглянку в трио. Включили. И что теперь? Одно другому не мешает. Изнеженный домашний цветочек на нашей грядке с сорняками врядли бы прижился, не того поля мы ягоды, да и мораль у нас с некоторых пор отличается от привычных, навязываемых обществом установок. Не буду скрывать, целеустремлённость Габриэль пришлась мне по душе и выпавшие ей по пути испытания она прошла с честью.

К концу рождественских каникул Габриэль добралась до границ Запретного Леса, где была успешно перехвачена мною и Гермионой. Остальное вы знаете.

— Ладно, — приняв решение, я развеял наколдованное кресло. — Сиди не сиди, а никто за меня с Делакурами общаться не будет, пнём их через коромысло. Хотя…

В карету шармбатонских красавиц меня ожидаемо не пустили, но дежурный привратник пообещал позвать Флер, которая до сих пор оставалась не в курсе побега любимой сестрёнки. Что родители скрыли побег Габри от родни и Флер в том числе, я знал доподлинно. Ожидание растянулось на долгих сорок минут, в течение которых я подобно одинокому тополю на Плющихе проторчал у кареты, по самую маковку заливаясь злостью и раздражением. Поганая гарпия испытывала моё терпение и мелко мстила за поруганную честь мамашки, заставляя топтаться у входа. Как сказано выше — мелко и низко. Ладно, ждать можно с комфортом: наколдованное мягкое кресло и сервировочный столик с горячим чаем, согревающие чары, накрывшие пятачок пять на пять метров, свежая пресса. Расслабляемся и получаем удовольствие от волн азарта, интереса, возмущения и восхищения, накатывающих со стороны кареты, а вы думали шармбатонские кумушки оставят кавалера без внимания? Неправильно думали. Односторонняя прозрачность стен вам в руки. Следом проносится рябь злости и сверкают искры ненависти и презрения — о, это точно Флер собственной персоной! Держать покерфейс под водопадом чужих чувств с каждой секундой становится труднее. Мысленно лязгнув, эмпатические щиты отсекают эмоциональный поток, а тут на второй полосе «Ежедневного пророка» обнаруживается интересная статья за авторством незабвенной Риты Скитер. В этот раз под прицел прыткопишущего пера журналистки угодил Северус Снейп. Знаете, мне нисколько не жаль ручного смертожранца директора, зато радует прекрасный результат вложения тысячи галеонов. Рита по последнего кната отработала гонорар. Что бы ей такого презентовать?

Видимо мадам Максим надоел цирк у входа, поэтому она волевым решением пнула шармбатонскую чемпионку наружу. Обменявшись положенными по этикету приветствиями и фразами, как мы рады друг друга видеть, я с места перешёл в карьер:

— Мадемуазель Делакур, разрешите сразу перейти к сути визита. Передайте, пожалуйста, Лорду Делакуру, что с Габриэль всё в порядке. Честь имею!

Отменив трансфигурацию и отдав мысленный приказ Ниппи убрать чайные принадлежности, изображаю легкий кивок, сразу уходя «мерцанием» к главному входу Хогвартса. Я тоже мстительная тварь, пусть теперь Флер помучается, что имелось ввиду.

Мерлин, как быстро летит время. Вроде только вчера завершился первый тур турнира, музыкальными аккордами провальсировал Рождественский бал и фарсом промчалась эпопея Габриэль, как наступила пора изображать весёлого моржа в теплой февральской водичке Черного озера. Второй день в Хогвартс подтягиваются делегации гостей. Привычный школьный шум наполняется гулом рассерженного улья. На центральном пляже закончены работы по возведению трибун и монтажу проекционных экранов. В книге мамаши Ро зрители битый час гадали по холодным водам озера, кто же победит, реальность оказалась иной. Команды ныряльщиков разместили на дне и в водах сотни магических аналогов видеокамер, так что все потуги участников будут как на ладони.

Прогуливаясь по замку, я не первый раз в самых неожиданных местах натыкаюсь на Флер в компании с Апполин и Жан-Полем, просто на Флер или на супружескую чету Делакур, или на них же по отдельности. Судя по всему, родители до сих пор не удосужились рассказать дочери о побеге младшей сестры, теперь же юная француженка активно окучивала их на правду, а все вместе они устроили загонную охоту на одного конкретного англичанина. К «травле» хитрые вейлы привлекли подружек Флер, те, в свою очередь, подключили к поискам «дичи» своих кавалеров. Так или иначе, пока мне удавалось водить всю камарилью за нос, то тут, то там выскакивая зайцем или падающей мишенью и сразу скрываясь в многочисленных потайных ходах. Сотни школьников наблюдали за своеобразной ловлей, некоторые азартные личности начали делать ставки на тотализаторе… Потакая собственной вредности, я не испытывал желания облегчить им работу. Как бы не наоборот. Времени связаться, и встретиться со мной у Апполин и Жан-Поля было более, чем достаточно. Их проблема, почему они решили отложить встречу на потом, а гонять чужих тараканов в чужих головах я не нанимался. В своей бы их разогнать, а то надоели хуже горькой редьки, но они хоть свои, родные, так сказать, лично взращённые и вскормленные. Нет, я всё понимаю, в ситуации с Габриэль необходимо соблюсти приличия и они будут соблюдены, но не таким же извращённым способом и на моих условиях. Вечно бегать от проблем нельзя. Завершится второй тур, тогда и поговорим.

В очередной раз показавшись на глаза чете Делакур и приготовившись к стратегическому отступлению, я наткнулся на Аргуса Филча, который незаметно придержал меня за локоть.

— Аргус, это не может подождать?

Мой вопрос остался без ответа. Сомкнув веки, Филч поводил головой из стороны в сторону.

— Понятно. Где?

— Сегодня хороший день, поговорим о погоде на опушке. Замок для таких разговоров не располагает абсолютно.

Проронив последнее слово, завхоз старчески согбившись поковылял в сумрак коридоров замка. Артист, Станиславского ему в печень. Я же, кося правым глазом на родителей Флер, отступаю в тень алькова, где бросив площадные чары отвлечения внимания, накладываю на себя связку из дезалюминиционных чар, заглушающих и ликвидатора запаха — слежка мне сейчас совсем ни к чему. За скрывающим комплексом кастую тактильную иллюзию собственной мордахи. С таким частым использованием «тактилки» я скоро полностью перейду на беспалочковый вариант, так как о невербалке давно уже речи не идёт, всё на силе воли и голой концентрации. Отвлекая внимание, мой двойник поковылял во двор, я же, задом-задом, тишком-тишком, вымелся из замка, короткими перебежками побежав к точке рандеву.

— Дамблдор умер. Вчера, — словно обухом по кумполу обрадовал Филч, стоило нам немного удалиться в сторону Запретного леса.

— Аберфорт? — на осмысление новости потребовалось несколько секунд.

— Да, младший брат Альбуса, хозяин бандитского притона в Хогсмиде, — на что я лишь кивнул, род занятий младшего родственника светоча всея Британия секретом ни для кого не являлся. — Его Альбус ухлопал.

— Та-а-ак, а вот это уже новость! Рассказываете, Аргус.

Вместо рассказа Филч протянул левую руку, на раскрытой ладони которой покоилось несколько информационных кристаллов с воспоминаниями.

— Это термоядерная бомба мощности мегатонн в сто, — в отличие от многих волшебников, Аргус прекрасно разбирался в маггловских реалиях. — Оказывается, наш «светоч» держал брата на коротком поводке и в ежовых рукавицах обетов. Аберфорт без разрешения Альбуса лишний раз ни чихнуть, ни воздух испортить не мог — табу, но в любой клятве есть слабые места, которые можно так или иначе обойти. Аберфорт научился ослаблять поводок и занимался сбором компромата на старшего брата и орден жареного петуха.

— Как информация попала к вам? Хотя чего гадать — завещание?

— Оно самое, — кивнул Филч, — я только сейчас начинаю понимать, какой человечище был Аберфорт — глыба! Он обладал потрясающей наблюдательностью и давно раскрыл нашу связь благодаря магическому зрению, но даже с ним ещё надо суметь связать всё воедино. Он сумел и пока ему окончательно не связали руки, подсуетился через гоблинов.

— Так-так, а как же обеты и клятвы брату?

— А никак, с ними всё в полном ажуре, говоря молодёжным сленгом. Альбус почуял, что рыба срывается с крючка, ниточки-то натянулись и завибрировали, вот и принял меры, радикально устранив угрозу. Родную кровь не пожалел.

— А это, — я указал взглядом на кристаллы, — не может привести к нам? Старик знатный мозголом, распотрошить чью-нибудь черепушку для него раз плюнуть, кх-м, при определённых условиях конечно. Как я понимаю, времени для создания условий у него было предостаточно.

— Нет, — ответ Филча несколько успокоил мои страхи, — Замечу, Аберфорт тоже не пальцем деланный и успел принять меры вплоть до самообливейта, учился он в те годы, когда в Хоге была нормальная образовательная программа, а не этот огрызок. Кстати, на первом кристалле есть полное описание всех предпринятых им действий, так что свои тайны Аберфорт унёс с собой в могилу. В тот же день гоблины прислали сову, а по прибытии в банк зачитали завещание. Из значимого и необходимого: в забегаловке сейчас распоряжается доппельгангер старика. Кто, не знаю, кто-то из подручных Альбуса или из боевиков куриного ордена. Настоящий талант, его легко спутать с почившим оригиналом. Внешние приличия соблюдены, только, как вы понимаете, филеры Альбуса носом землю роют. Убраны все, кто хоть как-то попадал под подозрение в утечке.

— Оно и понятно, старику проще сдать сеть, чем положить голову на плаху. Есть что-то из первостепенного?

— Есть, как не быть, — выдохнул Филч, наколдовывая два лёгких стула и присаживаясь на один из них, — присядь, чтобы не упасть. Сроки операции «Возрождение» сдвинуты с лета на зиму. Надеюсь, кого собрались возрождать пояснять не надо?

— Неназываемый, — таки падая на наколдованный стул, изрёк очевидное я, Не скажу, что от дурных вестей ослабли колени, но всё же подобное откровение лучше встречать имея твёрдую опору под ногами и другими частями тела. — Дамблдор привязывает акцию ко второму туру, так?

— Так.

— Кто назначен на заклание?

— Джейс Поттер, исходя из логики сами, наверное, догадывались, тем более жертва мальчика стирает некоторые неприятные вопросы, которые с недавних пор начали блуждать в магическом обществе. Кое-кто из глазастых и внимательных не удержал язык за зубами, твердя, что Поттеры нынче не те, да и Поттерами их называть нельзя. Смерть — это отличный повод избавиться от неудобных вопросов и назревающих проблем. Вы, мой лорд, к слову, купание в озере тоже не должны пережить. Замок оживает, Хогвартс рвёт связи с директором.

— И тот справедливо посчитал, что до лета не усидит на золотой табуретке, всплакнул с горя, утёрся бородой, а так с паршивой овцы хоть шерсти клок. Результат рокировки устраивает старика целиком и полностью. Появление возрождённого жупела отобьет затраты и нивелирует негативные моменты. Фадж бухнется в ножки, Визенгамот, расписавшись в бессилии, пойдёт на поклон следующим. Так, Аргус, всё, что на носителях не касается нас прямо или косвенно, презентуй Рите, она баба рисковая, не боящаяся ни черта, ни дьявола, а деньгами я её спонсирую. Второй тур завтра, газеты со статьёй Риты должны выйти не позднее завтрашнего же вечера. Далее, по тревожному каналу передай информацию Блекам и Креббам с Гойлами. С недавнего времени они наши союзники. Новость не афишировалась и широкая общественность не в курсе, школу необходимо оцепить отрядами наёмников, которые скрытно наняты через их рода. На втором туре требуется обеспечить присутствие главных ударных сил альянса. Третье, все слитые финансовые заначки и тайные счета в банках, а таковые, я не сомневаюсь, на кристаллах имеются, забираете себе. Вы ещё не сделали предложение Минерве? В любом случае, богатый жених прибавляет сотню пунктов к привлекательности и респектабельности, деньги никогда лишними не бывают. Минерва ещё не стара и после приёма определённых зелий может сбросить годочков двадцать или тридцать, а там, чем Мерлин не шутит, осчастливит вас наследником. Четвёртое, сегодня же сделайте копии кристаллов, их необходимо передать доверенному лицу Гринграссов в ДМП, пусть начинает раскручивать маховик в Британии, вторую копию отдайте моему «отцу», он утром прибудет на соревнование. Второй полюс правосудия окончательно подрежет Дамблдору крылья на международной арене. Русские, если мы тут вдруг опростоволосимся, снимут голову старика с плеч. Обнародовав информацию об убийстве Лорда Слизерина, являющегося его родичем, Кощей получит законное право на кровную месть, о подобном исходе я уже позаботился. Как говорится — надейся на лучшее, но готовься к худшему. Будем надеяться, но и… Ночь… Ночь меня сегодня ожидает бессонная.

— Разрешите задать вопрос, почему?

— Пора будить Хогвартс, привязывать его к себе кровью и снимать «Вуаль забвения», наложенную предками на Род Эванс. Просто так Род в родовых книгах не появится, а без этого все приготовления теряют смысл. Таким образом я обеспечу легитимность кузинам и Дафне Гринграсс, как наследницам Слизерина первым и невесте Дадли последней, а также выбью из-под ног Неназываемого юридическое и фактическое право зваться Наследником Слизерина. Как вы думаете, пойдёт аристократия за безродным? Вот и я так думаю, замечу, поддержка источника замка нам совсем не помешает. Если я завтра всплыву кверху брюхом или пойду на корм ракам, хватайте Минерву и присных в охапку и валите из Хога куда подальше. Не стоит вам смотреть, как из Дамблдора будут выбивать пыль.

— Не унижайте меня, мой Лорд, рано нас ещё списывать со счетов. За столько лет в замке я отлично научился пыль из старых половичков выбивать и ваш приказ…я его ослушаюсь. Не пристало боевому аврору от опасности бегать, — глядя мне в глаза, выпрямил спину Филч. — Минерва меня потом проклянет. Я сам себя прокляну. Дайте нам самим разобраться с Дамблдором. Блекам, Гринграссам, Гойлам и прочим, мы сами, без русских и Кощея должны… обязаны уничтожить чудовище. Сами — это наша обязанность, наше право… Это наш крест, нам его и нести. Мы его взрастили, нам его и выпалывать, чтобы корней не осталось.

— Простите меня, Аргус. Хорошо, — согласился я, принимая решение вассала и чувствуя, как теплеет на душе. — Да, вы безусловно правы, наводить порядок в доме — это святая обязанность хозяев. Не дело выносить мусор из избы. Проснувшийся замок заставит белобородую сволочь нервничать и совершать ошибки, с утра отменить он ничего не успеет, а там и мы с божьей помощью подоспеем. Как говорится, по коням!

Проводив Филча, я вернулся в замок через древний потайной ход, оставленный Салазаром для любимого питомца. Настало время «червячку» выйти на авансцену, заодно он и меня проконтролирует во время ритуалов.

Желание. Намерение. Воля.

Изломанные, дёргающиеся тени, пляшущие в отсветах магических факелов. Брызги крови на стенах, на потолке гигантского зала, скрытого под Хогвартсом, в который проложен потайной ход и Тайной комнаты. Бурые, начинающие подсыхать, кляксы на многолучевой фигуре вписанной в круг. Ещё один круг в центре, охватывающий чёрный постамент главного алтаря и внешний круг живого бруствера из туши исполинского василиска. Как апофеоз — забойный ритм хард-рока, льющийся из зачарованного двухкассетника «Sony». Магия — это не шаманские камлания с бубнами, не долгие песнопения и речитативы заклинаний. Магия — это желание, намерение и воля.

Желание. Намерение. Воля.

«Давно пора, змеёныш, — снисходительно прошипел Шиаш на мои слова, обращённые к нему, горячо поддержав желание „мелкого василиска“ прибрать „гнездо снаружи“ к рукам или к хвосту. — Поползли! Врагов лучше заглатывать теплыми!»

Прогресс, я более не «букашка». На прорвавшийся во взгляде скепсис, получаю уведомление, что не бывает червяков с ядовитыми клыками, до змея я ещё не дорос, поэтому, так — змеёныш. Так и спускают с небес на землю, на корню перекрывая начинающий подтекать краник пафоса. Пришлось оборачиваться и нестись за мелькающим перед носом хвостом Шиаша.

Желание. Намерение. Воля. Поддержка Шиаша, переживание Ниппи.

Не будь последних, я бы там и сдох, отдав себя целиком и полностью алтарю. Я не доходяга, ядро и резерв Кощеевы тренировки раскачали мне дай бог каждому, но всё же до грандов вроде Годрика с Салазаром мне ещё пилить и пилить, как улитке от Москвы и до Пекина. На голой мощи встроиться в систему управления источником Хогвартса я ещё не могу, не то, что управлять им напрямую. Со мной Лонгботтом, было бы не в пример легче, но, опять эта сакральная «но», но Длинножопы решили сыграть в китайскую обезьяну, сидящую на дереве у речного бережка. Прогнувшись под давлением бородатого Шмеля, Августа съехала с темы и сам Невилл в личной беседе заявил об отказе от борьбы за обладание школой. Можно сколько угодно кивать на неосведомлённость наследника Неистовой Хельги, между тем слово сказано и обратно его не взять. Нет, взять можно, но кто даст? Точно не я и не моя хомячья натура, поэтому пищим и продолжаем обгладывать кактус, едва не подыхая у алтаря. Черная каменюка жрала, как не в себя. Десять принесённых эльфийкой быков, заколотых на плоской «столешнице», превратились в чистую энергию, не оставив после себя ни грамма пыли. Сотня овец отправилась следом. Не хочу знать, какую ферму обнесла Ниппи. Ради успокоения совести я приказал своей верной помощнице оставить в загоне двадцать золотых луидоров времён Людовика XIII, думаю, за французское золото нынче можно отхватить не одну сотню «бяшек», так что хозяева живности останутся не в накладе. На двадцатой блеющей жертве ловлю себя на мысли, что движения кривым обсидановым атамом, перехватывающие глотку жертвы, превращаются в монотонную кровавую работу. Зачарованные овцы, трясясь от животного ужаса, всё идут и идут, словно на нескончаемом конвейере, на бойню, превращаясь в энергию, напитывающую Хогвартс и системы управления магическим источником. Ей богу, с быками и то было проще. Вообще-то, быков было одиннадцать, а овец сто одиннадцать, но одного быка и десять овец живьём заглотил Шиаш, как последний рубеж обороны и хранитель школы, одного барашка слопал я. Тоже в ритуальных целях. Ладно-ладно, признаюсь, быть в шкуре василиска и не подкрепиться… Когда закончились овцы, острое лезвие ни на грош не затупившегося ножа, невесомо полоснуло по левой ладони. Окровавленная длань легла на ледяной камень. Намерения мои чисты. Желание благородно. Воля непреклонна. Хогвартс должен стать тем, чем его создавали. Замок давно пора отчистить от скверны.

Мириады птиц в темнолесье вспорхнули с насестов и гнёзд. Единомоментно проснулись все магические твари, пошло волнами озеро. Расширяющая волна энергии, освобождённая из многовекового заточения, смыла маноловушки директора и стёрла в порошок сонм чужих чар, навешанных на замок за сотни лет. Пыль, грязь и запустение покинули стены школы. Обновились все аудитории и факультетские общежития, открылись заброшенные классы и ритуальные залы. Хаотичное блуждание лестниц прекратилось, пропали исчезающие ступеньки. Непреступными барьерами в магическом спектре сверкнули щиты замка.

Разинув в беззвучном крике рот, вывалился из липкого кошмара Альбус Дамблдор. Смахнув с чела пот, старик прислушался к себе.

— А-а-а! Тварь! — от вопля, соревнующегося с криком баньши, рассыпалось стекло в спальне бывшего директора школы Хогвартс. — А-а-а!

Замок разорвал последние связи с одиозным стариканом, и только воля нового хозяина школы удержала нечестивца в древних стенах. Месть подают холодной, выстывшей от вымораживающего страха жертвы отмщения. Я оставил старикана в замке. Пусть помаринуется неизвестностью и нервничает, ему полезно. Для того, чтобы борода многогрешная не сорвалась в забег ей оставлена иллюзия слепоты замка на прошлые художества, хотя одно слово и желание, пинок под задницу отправит старика прямиком до Северного моря. Маховик, братцы, запущен и его не остановить. По крайней мере одряхлевший Дамблдор, лишившийся поддержки, операцию отменить не успевает, у меня же есть небольшой запас времени для визита на кладбище Литл-Хенгтона. Пришло время нанести последние штрихи на заранее приготовленную полотно картины, с лета ждущей завершения. Следилки, в народе зовущиеся «паутинками», несколько дней назад засекли активность эмиссаров «светоча», готовивших арену для возрождения, а два дня назад на погосте маггла Реддла, водили хоровод Питер Петтигрю и Барти Крауч, который (та-дам!) успешно скрывался под личиной Людо Бэгмена. Такие вот пироги с котятами… или беляши? Барти спалился, прибыв на погост за семь минут до окончания действия оборотки. Как я подозреваю, Крауч принимал какой-то модифицированный состав, так как за время нашего кратковременного общения я не почувствовал от него характерного запаха, присущего многосущному зелью. Актёром Барти тоже оказался выше всяких похвал, хотя канонный вариант был куда сложнее, в отличие от выходок Людо, сыграть которого оказалось намного проще, чем Грюма, зато у Людо был доступ во все «щели» турнира. Ладно, не будем отвлекаться на списанных в расход слуг «света» и «тьмы» (они ещё не знают, что Миледи с нетерпением ждёт их за порогом жизни и смерти). В отличие от первых и вторых, нанятые Вальпургой специалисты побывали на кладбище в июле прошлого года, оставив на нём несколько замаскированных артефактов, полностью перекрывающих возможность аппарации и перемещения порт-ключами. Кроме антиаппарационного купола, смертожранцев и наблюдателей Дамблдора ожидает несколько дополнительных сюрпризов, главный из которых Шиаш. Да-да, василиск остался в засаде.

Завершив все дела и приготовления, я портанулся в замок, благо отныне обладал VIP-доступом к системе защиты периметра и перемещения. До завтрака оставалось три часа. Два из них выделялись на покемарить, час на приведение себя в порядок.

Не выспавшийся и злой плетусь на завтрак, не замечая гула голосов, захлёстывающих Большой зал словно морской прибой песчаный берег. Школяры и гости вовсю обсуждали обновлённые интерьеры школы, вопросы сыпались на Дамблдора как из рога изобилия и тому не оставалось ничего кроме сохранения мины при плохой игре. А замок восхищал, став ещё величественнее и красивее, чем раньше. Деканы и маги почувствительнее делились с друзьями и коллегами новыми ощущениями от тока магии по стенам и коридорам, радовались обновлённым аудиториям и классам и фонтанировали восторгом после посещения открывшихся ритуальных и тренировочных залов. Флитвик, Кар и Минерва постоянно перемигивались, бросая в сторону Дамблдора быстрые взгляды, им кислая мина бородача была что бальзам на сердце. Ничуть не скрываясь и не смущаясь, Минерва высказалась в том плане, что изменения, произошедшие за одну ночь, не входят в перечень заслуг бывшего кумира. За десятилетия директорства тот палец о палец не ударил для восстановления престижа школы, хороня все благие начинания за пустопорожними разговорами о мифическом всеобщем благе. Прекрасно слыша речь своевольной деканши львиного прайда, старик только скрипел зубами от злости. Ни власти, ни авторитета заткнуть МакГонагалл у него не осталось.

Ковыряясь в овсянке, я ощутил некий дискомфорт. Чего-то или кого-то не хватало:

— Народ, а где мелкая? — отодвинул я тарелку. Моего верного секретаря на завтраке не наблюдалось.

— Её Снейп за пятнадцать минут до тебя у дверей Большого зала перехватил и куда-то повёл, мы как раз из подземелий выходили и не успели перехватить, — ответил Кребб на адресованный слизеринцам вопрос. Вот и нашёлся заложник на подводное заточение. Не скажу, что не ожидал чего-то подобного, но получить, грубо говоря, под дых в день триумфа было неприятно. Директор ударил по больному, верно рассудив, что русский ублюдок сунется в огонь и в воду за девчонкой, которой оказал личное покровительство.

— Снейп, значит, — носатая тварь, наблюдающая за слизеринским столом из-под завесы сальных волос, дёрнулась, инстинктивно подавшись назад от ошпаривающего ненавистью взгляда. Директор словно щитом закрылся дебильной клоунской улыбкой. Понимает, пень гнилой, что его номер последний и скоро за всё придётся заплатить.

Чутко реагируя на мои эмоции, Хогвартс поднял щиты, в зале потемнело, огоньки на свечах затрепетали от порывов студёного сквозняка. Почувствовав угрозу, направленную на преподавательский стол, профессора и высокопоставленные гости опасливо заозирались. Некоторые незаметно обнажили волшебные палочки. Посчитав до десяти в обратном порядке и применив дыхательную гимнастику, я сумел взять эмоции под уздцы. Не время, если дичь спугнуть сейчас, Волдеморт затаится — ищи свищи его потом по всей Европе. Поганого родственничка необходимо брать к ногтю в обязательном порядке. В первую очередь! Вы не представляете, как мне всё это надоело, сил нет. Десять, девять, восемь… Я спокоен… Вздёрнув на прощание полотнище с гербом школы, сквозняк утихомирился, огни свечей перестали пугливо трепетать на ветру. Неясная угроза развеялась.

— Леди и джентльмены, попрощайтесь с товарищем Снейпом, недолго ему осталось, — проследив за моим взглядом и оценив атмосферу в зале, полушутя произнес Семён Рукавишников.

Отправив гулять в народ эту несомненно гениальную мысль, Семён склонился к Владу и зашептал о размере ставки на жизнь зама Хогвартского директора. На русский парни нарочно не переходили, тем самым спровоцировав повальные перешёптывания и гадания по отведённому Северусу Снейпу сроку. Чисто кукушки, право слово. Вариантов было высказано множество, но все поголовно сходились на том, что до пасхальных каникул оный не доживёт.

Зельевар вслед за патроном растерял последний авторитет, у чистокровных студиозусов не первый день зрело недоумение, почему этого предателя крови до сих не погнали из школы поганой метлой. Агитация и пропаганда в «Ежедневном пророке» дали густые всходы. Лорд Гринграсс мог заслуженно гордиться результатами развёрнутой в газетах травли.

— Виктор, из ваших никто не пропадал? — повернулся я к Краму.

— Милена Зорич, — пересчитал всех по головам болгарин.

— Это ваша блондинка-валькирия? Кем она тебе приходится?

— Союзный Род, — хмуро буркнул Крам, насупив густые брови.

— У грифов рыжую мочалку с третьего курса тиснули, — сообщил Семён, кинув на стол красно-золотых прослушку. — Поттер как всегда отличился, его сейчас рыжие братцы всем кагалом прессуют. Живьём обещают похоронить, если он сестричку со дна озера не достанет.

— Вот это мотивация, — вздёрнул палец я, — вот это я понимаю доводы! Хочешь не хочешь, на дно полезешь. Рыжие очкарика крепко за яйца держат, не отвертится от подвига.

— Вы что-то знаете, Лорд Айсдрейк? — вылез кто-то из семикурсников.

— Знаю, — открещиваться не имело смысла. Разжигая интерес, добавил:

— Дождитесь вечерних газет, в крайнем случае, завтра утром и вы не останетесь в неведении.

Допив сваренный Малышкой Ниппи кофе, киваю Владу, который мгновенно установил барьер от прослушивания, включив в контур Семёна и Елену Домрычеву — двоюродную сестру Влада и мозговой центр русской троицы в одном лице:

— Так, парни и девушка, вы НВП в Китеже проходили?

— Насколько серьёзно? — мгновенно врубилась в тему девушка.

— Не исключаю вероятность, — ткнул я пальцем на отражение преподавательского стола в кубке с соком, который держал Влад. — Директору сильно не понравятся результаты заплыва.

— Ясно. Айсдрейк ведь не единственный твой Род? — не в бровь, а в глаз ударила глаголом Елена, переглянувшись с парнями с видом «А я что вам говорила!».

— Позже, всё позже, а пока настоятельно прошу оставить догадки при себе, даже мысли о них не позволяйте просочиться наружу. Предупредите остальных. Тихо и аккуратно. Палочки во время этапа держите в готовности. Креббу и Гойлу тоже скажите, иначе я их могу скомпрометировать. Всё, расходимся.

Наглухо закутавшись в мантию и поглядывая на бравирующего в плавках Крама, я с нетерпением ждал выстрела пушки. Здесь же на помосте выяснилось, что у Флер взяли в заложницы лучшую подругу. Клаудиа Моратти происходила из клана средиземноморских вейл, проживающих на границе Италии и Франции. Девушка приехала в Хогвартс за два дня до второго этапа, чтобы на месте поддержать Флер. Поддержала, за неимением младшей сестры отправившись в русалочий плен. Как и в каноне, француженка щеголяла открытым купальником, но были и отличия: ножи в чехлах, зекреплённые ремнями на голенях, две волшебные палочки в кобурах-браслетах на запястьях, натёртое специальным маслом тело, от чего девушка казалась вылитой из серебра статуэткой. Виктор также вооружился ножом и коротким гарпуном, закреплённым за спиной, Джейс и я вышли на помост без колюще-режущих предметов. Если бывший братец сейчас судорожно цеплял к поясу ножны, то я на вопросительный взгляд Виктора продемонстрировал превращение правой руки в лапу с длиннейшими и даже на взгляд острейшими когтями. На подобную демонстрацию болгарин и Флер молча кивнули, без слов согласившись, что ножи мне без надобности.

Выстрел!

Виктор обернулся полуакулой с человеческими ногами и первым бросился на спасение заложницы. Прикольно, черт возьми. По мне так он бы лучше акулий хвост сделал. Флер наколдовала вокруг головы воздушный пузырь, а на руках и ногах девушки между пальцев появились кожаные перепонки, причём на ногах пальцы удлинились сантиметров на пять. Вот и второе расхождение с каноном. Братец запихал в рот склизкую массу жаброслей и мешком бухнулся с помоста. Флер, рисуясь перед зрителями, нырнула красиво — ласточкой, не взирая на воздушный пузырь, без всплесков уйдя под воду. Барти Крауч под личиной Людо начал понукать запоздавшего чемпиона Хогвартса к действиям, за что удостоился плебейского жеста в виде оттопыренного среднего пальца.

Повернувшись к зрителям и судьям спиной, я картинным жестом взмахнул палочкой в сторону озера. С кончика «указки» вырвался морозный вихрь, сформировавшийся в настоящее белое торнадо, состоящее из искристых снежинок. Повинуясь моим жестам, вихрь коснулся поверхности воды и помчался к центру водоема, оставляя за собой широкую ледяную дорожку. Обернувшись назад, прочитал на лицах некоторых магов: «А что, так тоже можно было?». Наивные, можно по всякому. Скинув с плеч мантию и оставшись в лёгком водолазном костюме, я побежал по льду, сзади весело заулюлюкали зрители, раздались возгласы поддержки.

Метров за двести до центра озера тёмную водную поверхность разорвали толстые жгуты щупалец гигантского кальмара. Изогнувшись в воздухе, длинные брёвна с присосками обрушились на дорожку, ломая лёд.

— Ах ты тварь!

Усиленное секо снесло одно щупальце поганого ктулху-недоноска. Мощный удар снизу подбросил меня высоко вверх, лед под ногами разлетелся эффектным облаком осколков. Щелкнув на всю округу, из воды показался клюв кальмара, приготовившегося проглотить наглую блоху, посмевшую отстрелить «лапку» хозяину местной лужи.

— Н-на! — невербальный беспалочковый ледяной гарпун, сорвавшись с руки, выбил правый глаз кальмара.

Глаз, размером с детский надувной мяч, лопнул подобно гнилому арбузу. Выпущенная следом «бомбарда» начисто снесла второе щупальце. Лишившись аппетита, скотина, вознамерившаяся сожрать меня, выпустила чернильную кляксу и быстро свалила в омут зализывать раны. Если это не паранойя, то первая заготовка Дамблдора с треском провалилась. И слава богам! Трансформировав глаза и легкие в подобие драконовских, способные видеть в воде на пятнадцать метров при любой освещённости и до сорока минут задерживать дыхание при нырянии на глубину до полукилометра, я нырнул в чернильное облако, лишь только для того, чтобы при выходе из него нос к носу столкнуться со стаей водяных чертей. Гиблое дело гадать, что привлекло магических уродцев: угощение из щупалец кальмара или моя бренная тушка, но мелкие твари моментально облепили руки и ноги, вгрызаясь зубами в водолазный костюм и пытаясь утащить меня на дно. Острые зубы гриндилоу кое-где прорвали одежду, бессильно скользнув по стальной драконьей чешуе. На секунду я закрыл глаза, призвав драконье пламя, в радиусе пары метров вокруг меня мгновенно превратившее воду в пар и убившее около двух десятков чертей, чьи сварившиеся заживо тушки всплыли на поверхность, став добычей их голодных товарищей, тут же набросившихся на дармовщинку. Зря они отвлеклись от меня, нырнув поглубже, я оставил за спиной шар раскалённой плазмы и поставил мощный барьер. В небо взметнулся настоящий йелостоунский гейзер. О конкретной стае гриндилоу можно было забыть. Зрители на трибунах, глядя на экран, наверное, писали кипятком от восторга. Мне же было не до радости, видимо добрый дедушка взялся за меня всерьёз. Интересно, кого он ещё на меня натравил? Если дела пойдут так и дальше, то вся образовавшаяся фора растает дымом поутру и Поттер доберётся до заложников первым, а там сработает портключ. Должен, должен быть там портлюч. Не может не быть. Знать бы только, что это? Ладно, гребём ластами.

Ориентируясь на пение русалок, метров сто пятьдесят я плыл, не встречая препятствий и водных жителей, не считая мелких рыбёшек, оглушенных гейзером. Сам-то я защитился, а вот рыбке не повезло. Да простят меня рыбнадзор и водяной, если они тут существуют. Так, водяного здесь определённо нет, ибо ни один нормальный водяной не потерпит рядом кельпи и каппу. Мерлин, откуда в Черном озере взялись каппы? От Англии до Японии пилить и пилить. Как пить дать завелись усилиями одной бородатой сволочи. Что странно, кельпи с каппа — мелкая обезьяна, покрытая рыбьей чешуёй, действуют сообща. Видимо они и добычу поделили. Один жаждет мяса, второй напиться крови. На суше с каппой справиться проще простого, поклонился ему, тот кланяется в ответ и вода, хранящаяся у демона в углублении на голове выливается, от чего каппа теряет силы. В озере выливаться нечему. Подчиняющей уздечки для кельпи у меня тоже нет. Вот же незадача.

Ох ты ж ядрид-мадрид, демоны точно действуют сообща, ибо чешуйчатая обезьяна забралась на спину «лошади» и достала из-за спины магическую сеть, сплетённую из волос с гривы кельпи! Если меня спеленают такой, то могут и закусить. Блин соревноваться с водным демоном по скорости плавания, юркости и маневренности будучи в человеческом обличии бесполезный труд, а превращаться на виду магокамер не есть гуд. Не сейчас. К плазменным шарам демонские отродья не приближаются, кружа вокруг. Вскипятить всё озеро тоже не вариант, судьбы сваренных гриндилоу Краму, Флер и заложникам я не желаю. Демоны ловко уворачивались от водяных лезвий и струй кипятка, впрочем, вряд ли лезвия могут причинить им вред. Вскоре лошади и наезднику надоело кружить и каппа бросил в мою сторону ком грязи, превратившийся в облако мути. Чуть замешкавшись, я пропустил атаку. Воспользовавшись наведённой мутью, каппа сумел накинуть на меня сеть. Довольная удачной охотой парочка приблизилась к добыче на расстояние вытянутой руки и застыла замертво, наткнувшись на взгляд василиска. Скрытая от колдокамер поднятой мгой встречная ловушка, «слепленная» буквально на коленке, оказалась успешной. Заморозив демонов в льдину (потом пойдут на ингредиенты), я погрёб дальше. До деревни русалок, равнодушно наблюдавших за охотой магических гадов, оставались считанные метры, когда в стороне показался Поттер, со всех сил гребущий к столбам с привязанными к ним заложникам. До младшего оленя, по грубым прикидкам, было ещё около полусотни метров. Чуть притормозив, я пригляделся к веревкам, которыми были привязаны девушки. Если путы Алисии, Милены и Клаудии ничем особым не отличались, то верёвка на Уизли светилась от вкачанной в неё магии. Нашёлся портключ! Вперёд!

На одном дыхании дистанционно разорвав чарами веревки, удерживающие мою юную протеже, Милену и вейлу, я поместил их всех троих в наколдованную воздушную сферу, отправив оную наверх. Ничего, Крам и Флер надут их с помощью волшебных палочек, сфера же не даст девчонкам утонуть и замёрзнуть. Несколько тритонов с трезубцами наперевес попытались мне помешать, прицельно метнув свои ковырялки. Ответный «водный хлыст», бесполезный против демонов, снёс голову одному тритону, второго перерубил пополам, а третьему отсёк предплечье. Вода обильно окрасилась кровью. Заверещав на всё озеро, остальные русалки бросились врассыпную. Пока я расправлялся с тритонами, Поттер подплыл к столбу с Уизли. Извернувшись всем телом, я мощным гребком подлетел к нему и схватил за плечо. Вооруженный ножом Джейс коснулся пут. Ослепительно вспыхнула верёвка. Воронка сработавшего портключа втянула троих.

С чвякающим звуком смачного харчка, воронка портала выплюнула нашу троицу и несколько кубометров воды примерно с высоты двух, двух с половиной метров над поверхностью утыканной памятками кладбищенской земли.

Извернувшись, я кошкой приземлился на четыре точки и сразу же откатился за мраморное изваяние крылатого ангела. Поттер удачно рухнул на свежий могильный холмик, счастливо избежав встречи головы с гранитной плитой, лежащей на соседнем погосте. Рыжая мочалка, проснувшись в коротком полёте, тонко взвигнула от страха и, не будь под ней водяной подушки, смачно бы влепилась в просевший памятник с истершимися цифрами и буквами, возможно со смертельным исходом, а так дело ограничилось влажным шлепком, тихим хрустом и… тишиной. Что-то сломав, руку или ногу, времени присматриваться не было совсем, Уизли потеряла сознание. Зато братец, схватившись за шею, захрипел раненой белугой. Жабросли не заклинание, просто так действие водорослей не отменишь — одна порция действует час и хоть в лепёшку расшибись, без специального антидота или умения трансформировать тело, от жабр не избавиться. Ни первым, ни вторым Джейс не владел, взамен приобретая бесценный опыт по ощущению себя выброшенной на берег рыбой. Может быть это вобьёт в его голову немножечко мозгов, хотя надежды юношей питают…

Катаясь на месте, Джейс бешеной жабкой выпучивал глаза, пытаясь хватануть воздуха. И пусть последнего было просто завались, радости ему это не приносило. Просканировав пространство и обнаружив ближайшие магические засветки живых существ в пятидесяти метрах от себя, быстро кастую водяную сферу вокруг головы невольного жабёныша с четко отмеренным сроком действия и мощный сомниус. Не хватало мне ещё, чтобы проснувшись, младший олень ненароком захлебнулся. Убийство по неосторожности не сильно попортит и так не ангельскую карму, но уголовная статья и судебное разбирательство нужны мне в последнюю очередь. Накрыв булькающее тело чарами отвлечения внимания и дезалюминиционным пологом, накладываю на себя телесную «тактилку», превратившись в полного двойника «жабки», откатываюсь на несколько метров в сторону и начинаю хрипеть и сипеть на всё кладбище. Где-то на задворках сознания мелькает эмоциональная злорадная усмешка волшебника, спешащего к импровизированным сценическим подмосткам.

Вынырнув из-за могил, невысокий пухленький человечек, в чертах которого проскальзывало нечто крысиное, несколько раз попинал ногой безвольное тело младшей Уизли и убедившись, что в ближайшее время оное не планирует совершать никаких телодвижений, направил палочку в мою сторону. С невербалкой у Питера, а это оказался именно он, оказалось гораздо лучше, чем у надежды магической Англии. Вы не представляете, чего мне стоило тупо подставиться под луч парализующего проклятья при орущих во всю глотку инстинктах и вбитых в подкорку боевых рефлексах на уклонение или постановку щитов. Скажу просто — это отдельная песня, как и роль тупого чурбана, граничащая с гранью добра и зла. Благо Питер оказался зрителем непредвзятым, а не театральным завсегдатаем, всеми фибрами души чующим фальшь.

Словно паук, закутав обездвиженную добычу в верёвочный кокон, крысёныш с садистским удовольствием наслаждался мучениями задыхающейся жертвы и только после шипящего окрика со стороны котла с адским варевом, выбрал удобный момент и влил мне ненужный антидот. Перестав изображать бьющуюся об лёд рыбу, я обессилено замер в коконе.

— Вот и хорошо, мой мальчик, — удачно спародировав Дамблдора, Питер мелко захихикал и потащил меня к котлу, — мой господин и я рады встрече с тобой, Джейс. Знаешь, сегодня ты послужишь всеобщему благу, хе-хе, в понимании моего господина.

— Мой отец убьет тебя, мерзкий предатель!

— Я бы не был столь категоричен, мой мальчик, твой рогатый папаша тебя не спасёт.

— Питерс-с-с, ч-ч-ччччччччего, ты телишшшся, — донеслось шипение из свертка, словно в люльке лежащего в змеиных кольцах здоровенной змеюки. Нашлась Нагайна, не придётся за ней бегать по всей Олбани и британским островам. В сравнении с Шиашем и мною в анимаформе василиска, ручной шнурок Волдика проигрывала с разгромным счётом. Шиаш же, вообще, делал её как бог черепаху. Вот и поохотится, если я её не пришибу. — Пос-с-с-ш-шши, пока мальчишшшку не хватилисссь.

— Тебе зубы повышибали, шепелявый? — не сумел удержаться я. — Или ты язык прикусил и теперь челюсть не разжимается?

Подначка не прокатила, тварюга в детских пеленках осталась невозмутимой, ни на мгновение не приоткрыв оклюментивных щитов, зато Питер, будто трусливый пёс, опасающийся окрика, присел на коротеньких ножках. Однако, хорошо его Волди вдрессировал.

— Шевелись, Крыса! — разжав челюсти и перестав изображать спускающее колесо, приказал гомункул Волдеморта. Нагайна рассерженным шипением поддержала хозяина. Это же насколько надо быть тупой, чтобы не чуять короля змей. Хотя, чего я хочу от фактической марионетки, ставшей вместилищем крестража. По правде говоря, от змеи осталась только оболочка — умная, изворотливая и смертельно ядовитая. Через связь с куском души, Волдеморт подчинил себе животные инстинкты пресмыкающегося.

Подумав, что не стоит накалять обстановку раньше времени, я решил прикинуться шлангом и наблюдать представление из первого ряда, так сказать. Дрожащий Питер завёл канонную волынку про кость отца, плоть слуги, кровь врага и прочую дребедень, после чего отправил уродца со скрюченными ручками в заплыв от края до края котла. Выпустив несколько пузырей, зелье в который раз сменило цвет и вдруг резко выстрелило облаком серебристого тумана, окутавшего пятачок погоста с могилкой Риддла-старшего. С каждой секундой облако наливалось грозовой тьмой, пока в его центре, в конце концов, не возник контур высокой человекоподобной фигуры.

— Хвост, мантию! — плюхая босыми ногами по остаткам жидкости, приказал оживший кошмар волшебной Британии.

Занятно, склонив голову на бок, я наблюдал бледнокожим за сосискобразным гуманоидом, на лице которого отсутствовал нос. В общем и здесь канон от души потоптался грязными ногами, ни на грош не соврав от истины. Ощупав себя со всех сторон длинными паучьими пальцами, Волдеморт царственно позволил закутать себя в длиннополый балахон и протянул руку за палочкой. Мда, Квазимодо рядом с этим глистом настоящий писаный красавец. Воровство крови до добра не доводит. Если рассматривать ситуацию с точки зрения магогенетики, то возрождённое чучело приходится мне сыном. Ничего, успокойтесь, дорогие друзья-товарищи, недолго ему обретаться в этом качестве. Что-то я уже утомился.

Незаметно сбросив путы, я прошептал заклинание отсечения плоти, уничтожив остатки неиспользованной в зелье крови, «сынишка» же в этот момент увлечённо тыкал волшебной палочкой в метку на левой руке хныкающего раба, качающего кровоточащую культю. Видимо сопл и слёзы мешали эстетическому вкусу Волдеморта, поэтому он присобачил Питеру серебристый протез. Вскоре до моего чуткого уха донеслись первые хлопки аппараций прибывающего воинства. Сконцентрировавшись, я послал Шиашу ментальный сигнал готовности. Чудаки в стильных масках и брутальных балахонах всё прибывали и прибывали, на полусогнутых ногах подходя к импровизированным подмосткам и бухаясь перед Волдемортом на колени. И это исходящее потом и страхом стадо мнит себя цветом нации и аристократии? Как всё запущено. Сорняки, прикидывающиеся розами.

Подождав с минуту, не прибудет ли ещё кто-нибудь смелый, Волдеморт начал обход по кругу, останавливаясь у прорех в плотных рядах смертожранцев, окруживших хозяина. Думаю, Миледи будет довольна, если я прихлопну пару десятков уродов, осмелившихся попирать её имя. Пока змеемордый скорбел о Лейстренджах с Малфоем и грозился карами предательнице Белле, которую он пообещал отдать на потеху публике, я мысленно активировал артефакторный комплекс, тем самым превращая кладбище в ловушку. Стоило только появиться антиаппарационному барьеру, моего разума коснулся ментальный посыл. Шиаш транслировал изображение окраины кладбища, где он обнаружил группу людей, прибывших на сигнал аварийных маяков и тут же замаскировавшихся. Все они держали длинные металлические палки в руках. Приказав василиску не трогать снайперов из групп зачистки, я стряхнул верёвки и демонстративно захлопал в ладоши.

— Браво! Брависсимо! Какая патетика, какая глубина чувств и фонтан пафоса! Браво! Просите пощады у Господина, презренные! Кто будет наиболее усерден в целовании задницы, того он пощадит. Возможно, а, может, и нет, — тянуть больше не имело смысла. Волдеморт удачно для меня и неудачно для себя остановился в центре замаскированного ритуального круга (коих я напихал у могилы с десяток, чтобы уж наверняка), на активацию которого требовалось несколько секунд. Время пошло, своей эскападой, заставившей врагов замереть в ступоре, я его обеспечил. Ритуал изгнания начнётся через девять, восемь, семь…

— Милорд, разрешите мне прикончить мальчишку, — одна из белых личин повернулась к змеемордому.

— Спокойней, Розье, — усмехнулся Волдеморт, — это становится забавным. Мальчик высказал интересную мысль. Я не буду его убивать… Эйвери, покажешь юнцу всю глубину его заблуждений, а когда он её осознает, разреши ему поцеловать твою задницу.

— Розье, — остановившись в центре пентаграммы, присыпанной землей, из-за чего вся пожирательская банда не смогла обнаружить магического рисунка, я задумчиво потёр подбородок. — Поздравляю, я тебя не убью, ты сам вздёрнешься.

Ответом мне был многоголосый смех, сменившийся паническими криками, когда линии пентаграммы загорелись нестерпимым светом, а Хозяин и Господин вдруг заверещал, будто его тупым ножом режут, и рухнул на землю, забившись в эпилептическом припадке.

Миледи много раз намекала на Род Певереллов, в конечном итоге отстав от меня после рождения у тети Петуньи второй дочки, но регентство с меня никто не снимал. Что это значит? Это значит, что как некромант и ученик Кощея я тоже не лаптем щи хлебаю, да ещё в месте силы, да к тому же после тщательной подготовки. Полезшие со всех сторон мертвецы гуртом навались на запаниковавших пожирателей, обнаруживших отсутствие возможности сбежать.

— Ломайте барьер! Ломайте! Жгите мертвяков. Убейте мальчишку, это он! — проорал один из пожирателей, отличающийся сообразительностью. Не орал бы, дольше прожил. Пораскинув мозгами, он больше ничего придумать не смог. Зачарованная пуля «дум-дум», войдя в голову, намертво отшибает мыслительный процесс.

Чпок, чпок, чпок. Свинцовый град принялся сшибать паникующие колосья, неотвратимо отсекая магов от меня и Водеморта. В воздухе повисло густое амбре из крови и… фекалий. Тяжело запахло страхом. Несколько прытких масочников сумели метнуть в меня авады, но восставшие зомби и ходячие скелеты проворно возникали на пути смертельных лучей. Я что, зря тут убивался прошлую ночь? Любая импровизация хороша, когда она заранее продумана. Взломав один из барьеров, толпа ломанулась в обратную сторону. Напрасно они искали спасения. Ударь пожиранцы всем скопом по мне и никакие мертвяки и взлетающие вверх обелиски не спасли бы меня от участи отправиться в объятья Миледи, а запаниковав, они раз и навсегда потеряли инициативу. Смерть продолжила собирать урожай. Несколько человек кеглями разлетелись в стороны от таранного удара головой василиска.

— Василиск! А-а-а! — вопли обрывались под взглядом желтых глаз. Резко нырнув за ограждения могил, Шиаш освободил сектор обстрела снайперам. Чпок, чпок. Бабах! Кто-то на полном ходу влетел в минное поле. Я послал Василиску ментальное послание не соваться туда. Мины не магия, шкура от них может не защитить.

Мертвецы, преследующие живых, не давали магам возможности окопаться или возвести каменные стены. Бросив людей, Шиаш всей тушей навалился на попытавшуюся удрать Нагайну.

— Она твоя, — крикнул я василиску. Мощные клыки пробили голову крестража низвергнутого тёмного лорда. Лысое пугало с паучьими пальцами начало плеваться кровью. Полное отсечение от Рода оно такое.

Вы думаете, с какого перепугу я пошёл на всё это? С того, что дух, вселённый в гомункул, окончательно изгнать из Рода невозможно, на то он и дух без капли крови, а вот мага, обретшего плоть, вполне. Убить это его не убьёт и не развоплотит, ибо Волди теперь будет Питтегрю. Какая ирония судьбы: из наследников Основателя стать наследником Крысы.

В это же время с десяток смердящих мертвечиной зомби навалились и скрутили Розье, а хвост Шиаша, в которого угодило и отразилось взрывное проклятье, словно пушинку снёс Эйвери.

Черты змеемордого лица менялись, теперь в них проступило что-то крысиное, может быть тому причиной выступившие под верхней губой резцы? Или ставшие маленькими красные глазки? Крыска-альбиносик.

— А-а, — с окончанием ритуала полного кровного изгнания, Волдеморт перестал биться в падучей.

Хрусть! Хрустнула пополам под моей стопой выпавшая из рук несостоявшегося жупела Британии волшебная палочка.

— Вставай, сиротинушка! — простимулировав новоявленного «крысёныша» ударом по ребрам, я отошёл к его почившему «папаше», чья голохвостая тушка с металлической лапкой навеки застыла под взглядом Шиаша. — От судьбы не уйдёшь. Жил крысой, крысой и подох. Достойная смерть.

Зомби приволокли и бросили у моих ног связанных Розье и Эйвери. Где-то за безымянной могилкой тихо посапывал Джейс Поттер, с которого, по окончанию действия жаброслей, слетела водяная сфера, и по-прежнему живым брёвнышком лежала Джинни. Мертвецы не тронули отмеченных моими метками. Стрельба прекратилась, снайперы оставили позиции и споро погрузились в микроавтобусы, появившиеся прямиком из воздуха. Взревев моторами, транспортные средства также внезапно исчезли. Побрезговав есть бывший крестраж, Шиаш выплюнул истерзанную тушку Нагайны и пополз за ограду кладбища, где за границами антиаппарационных барьеров ему был оставлен мощный порт-ключ, ведущий в Тайную комнату. Змей двигался грациозно, огибая окаменевшие статуи, трупы и работающих скелетов, которые стаскивали убитых пожирателей смерти в одну кучу. Оставлять бардак на кладбище было не в моих правилах. Через несколько минут очистительное драконье пламя поглотило тела.

— Убей меня, — прохрипел Волдеморт.

Полуприкрыв глаза и задумчиво оглаживая подлокотник удобного кресла, Лорд Георг Гринграсс наблюдал за Дамблдором. Бывший директор старательно держал мину. Сомнений в том, что старый прохиндей вылетел из нагретого за десятилетия кресла, больше не осталось. Деметра высказалась однозначно, так как магических связей с замком она больше у старика не видела. Значит, Гарольд был прав и всё решится сегодня. Поведение старика тоже об этом говорит. Если не знать куда и на что смотреть, то Альбус держался бесподобно, но мелкий, едва заметный тремор пальцев, подрагивание век, тик одинокой жилки под глазом и напряжённый взор выдавали старого интригана с головой.

Георг ещё раз обежал взором трибуны перед озером, на секунду остановив взгляд на громадном иллюзорном экране, висящем в десяти метрах над водой у стартовой площадки пирса. Что ж, команды розданы, нужные люди и группы поддержки расставлены по местам, болгары предупреждены, как и некоторые бывшие пожиратели, давно и прочно разочаровавшиеся в господине, что не стоит им покидать трибун, пусть хоть чёрная метка запульсируется. Живее будут, отблагодарят потом. Гарольд и Вальпурга предлагали не брать с таких должников деньги, а принять плату услугами и голосами в Визенгамоте. План по смене власти в Министерстве также вошёл в завершающую стадию.

Давно бы пора перестать удивляться, но мальчишка не уставал организовывать новый шокирующий повод для очередного изумления окружающих. Вот откуда, скажите, Гарольд достал компромат на Дамблдора, Орден Феникса и часть министерской верхушки? Георг осторожно выяснил через подконтрольные структуры, что русские спецслужбы к сливу или подбросу информации отношения не имеют. Отсюда следует вывод о наличии у Гарольда других источников, о которых неизвестно никому и о том, что потомок Слизерина играет самостоятельную партию, успешно лавируя между КГБ, Кощеем, традиционалистами и собственными интересами. Георг даже крякнул от восхищения: малец ловко устроился, проворачивая темные делишки под носом у одной из самых грозных спецслужб маггловского и магических миров. Волхвы не полезут в свару с Кощеем, некромант тоже преследует свои интересы и не допустит слива родственника, тем более ему выгодна независимость вернувшегося в магический мир Древнего. На ученических и родственных связях с драконьим оборотнем можно получить намного больше бонусов, чем сажая его на короткий поводок. Никакой цепью подобное существо не удержать, а вот заполучить во враги все магические расы и Миледи Смерть в придачу можно запросто. Скажите, кто в здравом уме пойдёт на подобное? Несмотря на две тысячи лет, Кощей маразмом не страдал, как и волхвы КГБ, чего нельзя сказать о Дамблдоре и Фадже.

О министре можно было высказаться в двух словах: Фадж — всё. Всё, значит «всё». Как о политической фигуре о Фадже можно было забыть. Независимо от любого исхода он политический труп и чтобы не стать трупом в прямом смысле слова, Корнелиус сдал бывшего покровителя с потрохами, трясущимися руками вчерашним вечером сунув Георгу оригинал распоряжения на заключение Гарольда Эванса в Азкабан. Наибольшую ценность бумаге придавала подпись Дамблдора. В ходе коротких переговоров, в которых кроме Лорда Гринграсса со стороны традиционалистов принимали участие Андромеда Блек и примкнувшая к ним глава ДМП, Фадж согласился со всеми выдвинутыми условиями. Попробовал бы он не согласиться. После обнародования компромата министра бы линчевали не выходя из министерства. Чего уж там министерства — закопали бы прямо в кабинете. Прижатый к стене нелицеприятными фактами и неопровержимыми доказательствами, он согласился вернуть в казну девяносто процентов того, что прилипло к пухлым ручкам за время нахождения у кормила власти, а прилипло немало. Тут и мэноры, оставшиеся без хозяев, и библиотеки, и золото. Указ о добровольном снятии полномочий подготовлензаранее и ждёт своего часа. Десять процентов, что тоже немало, оставлено трусливому мздоимцу на старость за подкупающую искренностью покладистость. Георг поискал взглядом министра и не нашёл. Скорее всего, бросив котелок на произвол судьбы, тот уже находится на полпути в Южную Америку. Выбрав момент, когда все отвлеклись на начало второго этапа, Фадж ловко покинул трибуны и пустился наутёк. Пусть бежит, своё он отыграл, присовокупив к папкам Гарольда немало материала на Орден Феникса и сподвижников Дамблдора, в дополнение с потрохами сдав своих людей в ДМП и аврорате.

Старик, в отличие от министра, считает, что у него имеются неплохие шансы выкарабкаться из устроенной западни, вновь оказавшись на коне. Грядущие события покажут насколько он был прав и насколько политический союз Блеков, Гринграссов, Гойлов и Креббов предусмотрел все варианты развития ситуации и политического кризиса в стране. Всего учесть невозможно, любой план остаётся в силе до первого выстрела или до первого заклинания, но хороша та импровизация, которая подготовлена заранее.

— Дорогой! — Деметра ущипнула мужа за руку. — Старик напрягся.

— Следи за экраном, — заглянув в глаза супруги, Георг воспользовался легилеменцией, чтобы незаметно послать мысль, — начинается!

Перевернув камнем вниз перстень на среднем пальце левой руки, Лорд Гринграсс активировал сигнальный амулет. Снайперы и группы магической силовой поддержки выдвинулись на заранее оговорённые позиции на окраине кладбища одной маггловской деревеньки и на опушке Запретного Леса, куда им был заранее оформлен допуск сквозь защиту замка. Агенты на трибунах незаметно извлекли палочки, сотрудники ДМП, верные Амелии, распределились в проходах. Между тем Гарольд успел за короткий промежуток времени расправиться с гигантским кальмаром, неожиданно проявившим несвойственную ему агрессивность, и заживо сварить несколько десятков водных чертей. Публика на трибунах бесновалась, бегающие между рядов агенты букмекерских контор принимали ставки. Старик на позолоченном кресле испустил разочарованный вздох и тут же вернул маску невозмутимости на место.

— Дорогая!

— Что, дорогой?

— Третий ряд от Дамблдора, рядом с Делакурами. Это та о ком я думаю?

— Ты не ошибся, дорогой, — хитро сверкнула глазами Деметра.

— Хм, — отведя взгляд от девушки, которая сидела к ним спиной, Георг сомнительно хмыкнул.

— Это страховка, милый.

— Гарольд в курсе? Не боишься, что он потом нам головы оторвёт?

— Не скажу за нашего мальчика, но лягушатники, — презрительно отозвалась о французах Леди Гринграсс, — точно не догадываются, с кем делят ряд, иначе они не были настолько беспечны. Девочка страхует их, как-никак они скоро породнятся, и следит за директором.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, но в случае непредвиденных обстоятельств не суйтесь в пекло, — здраво рассудил Георг, так как отменять что-либо или вносить корректировки было поздно. — Активируете эвакуационные портключи и не путаетесь под ногами. Ты меня поняла, дорогая?

За время короткого монолога Гарольд не на жизнь, а на смерть сцепился с каппой и кельпи. До белизны пальцев сжав подлокотники кресла, Дамблдор подался вперёд, сложив губы в разочарованной гримасе, когда участник турнира справился с демонами, прикончив следом двух тритонов, бросившихся на него с трезубцами наперевес. Освободив заложниц, Гарольд развернулся к столбу с младшей Уизли и подплывшему ней Джейсу Поттеру. Георг всей кожей почувствовал исходящее от Дамблдора напряжение.

— Сейчас что-то произойдёт? — успел он шепнуть супруге, прежде чем сработал портал из зачарованных пут.

Вспышка, яркость которой не сумели погасить колдокамеры, установленные в толще воды, унесла двойку участников и заложницу в неизвестном направлении. Двойная вибрация сигнального перстня через три секунды сообщила, что перенос отслежен и привёл туда, куда предполагалось ранее.

Вопрос: «Что происходит?», повис в воздухе.

— Без паники, уважаемые гости и зрители турнира! — встав со своего места и направив волшебную палочку на горло, крикнул Дамблдор. — Видимо произошёл какой-то незапланированный сбой с аварийным порталом мистера Поттера. Сейчас мы во всём разберёмся.

— Какой порталь, Дамбльдог?! Ви опять есть жульничать? Я протестовать! — нависла над белобородым старцем Мадам Максим.

— Я стар, но не слеп. Джейс Поттер каким-то образом сумел протащить с собой зачарованный кинжал, проверка которого ничего не выявила. Каким, мы разберемся после того, как найдем пропавших участников.

— Да что вы говорите? — ядовито усмехнулся в бородку Каркаров. — Тогда советую поискать того, кто зачаровал путы девчонки. Кого вы пытаетесь обмануть, Дамблдор? Проверка не выявила подвоха потому, что портключ оказался двухсоставной. Первая часть цепочки наложена на кинжал, вторая на верёвку или наоборот. Вы клялись, что турнир будет проводиться честно и что мы все видим? Жульничество с первого до последнего дня. Подсуживание и фаворитизм. Кто кроме организаторов имел доступ к заложникам, не ваши ли это люди, господин директор?

Скандал набирал обороты, втягивая в свою сферу всё больше и больше участников. Вышедшие на берег Виктор Крам и Флер Делакур, левитирующие сферу с заложницами, беспомощно хлопали глазами, не понимая, почему на них не обращают внимания. Действо, развернувшееся у судейской ложи, было зрителям куда привлекательней, чем какой-то турнир. Где ещё подобное увидишь, особенно директоров школ, готовых голыми руками повыдирать друг у друга космы и бороды. Градус накалялся каждую минуту, пока Лорд Паркинсон, находящийся в фокусе внимания специального следящего артефакта, не схватился за левое предплечье. Георг шагнул к побледневшему аристократу.

— Если хотите жить, не советую откликаться на зов метки.

— ОН возродился, — слизывая с верхней губы проступившие бисеринки пота, панически выкрикнул Паркинсон, — вы не понимаете, он убьёт меня и всю семью, если я не явлюсь.

— Вас убью я, если вы задумаете явиться. Вас устраивает альтернатива?

— Что мне делать?

— Сомнус! — заклинание, брошенное Деметрой, решило все сомнения Лорда Паркинсона, погрузившегося в глубокий сон.

— ОН возродился! — внезапно безумно захохотал Людо Бэгман, сдернув камзол и радостно поглаживая почерневшую метку на левом предплечье. — Тёмный Лорд вернулся! Дрожите, поганые грязнокровки, наследник Слизерина вернулся!

— Идиот! — змеёй прошипела Деметра.

На лице Дамблдора проступило мрачное торжество. Времени на раскачку не осталось.

— Работаем! — коротко крикнул Георг, всаживая проклятье в спину длиннобородого поганца. Внешне лёгким взмахом палочки Деметра отбила бомбарду, посланную в мужа мгновенно среагировавшим Снейпом.

Отражённый щитом красный луч ударил в основание соседней секции трибун, снеся поддерживающие конструкции. С громким треском деревянные конструкции сложились вовнутрь, около пятидесяти зрителей рухнули вниз, ломая руки и ноги среди образовавшегося завала и давя тех несчастных, кому не повезло оказаться в самом низу.

Заранее расставленные работники ДМП и некоторые авроры на первом этапе сработали чище, чем это удалось Лорду Гринграссу. Обездвиживающие заклинания били точно, не оставив засвеченным агентам Дамблдора и половине боевиков Ордена Феникса ни шанса. Зато вторая половина застигнутых врасплох волшебников из вражеского лагеря сумела оказать сопротивление, сходу начав швыряться авадами и боевыми проклятьями. Заверещав как баньши, Молли Уизли, оказавшаяся среди зрителей, наглядно продемонстрировала окружающим, что не там министерство годами искало чёрную магию. Чиновникам стоило более внимательно читать рецепты и заклинания из поваренных книг для домохозяек. Что такое разделывание туши с потрошением оных прочувствовали на себе два сотрудника ДМП, кинувшиеся к судейской ложе с временно обездвиженным Дамблдором.

Трибуна с дурмстранговскими гостями и болельщиками слажено ощетинилась палочками и закрылась многослойной бронёй магических щитов. Помона Спраут бросила на землю гость семян, мгновенно проросших живым частоколом, который отделил трибуны «барсуков» от остальных. Дружно возведя барьеры, «воронят» и «львят» от шальных проклятий защитили старшекурсники. Внезапно над барьерами и верхними рядами, которые занимали гриффиндорцы, взлетела полосатая кошка, в полёте превратившаяся в Минерву МакГонагалл. Две волшебные палочки в руках мастера трансфигурации крутились замысловатыми спиралями, рассылая лучи во все стороны. Казалось, что декан красно-золотого факультета бьёт бессистемно, но трибуны под студиозусами, ставшие из деревянных стальными, уберегли детей от повторения участи гостей. Сил женщина вложила немало, да ещё школьники своей магией подпитали заклинания наставницы. Одними трибунами Минерва не ограничилась, деревянные големы, возникшие вместо кресел и лавок, мигом скрутили нескольких пожилых волшебников, с боем пробивавшихся к ложе с Дамблдором, а также атаковали магов, имевших неосторожность схватиться за левое предплечье. Один из внешне благообразных старичков умело отбил нападение трех чуркообразных братьев Пиноккио, двумя взмахами — крест-накрест, порушив чары Минервы, но вывернувшийся из-под трибуны Флитвик не дал седому боевику завершить начатую на МакГонагалл атаку. Крутнувшись юлой, маленький полугоблин осыпал противника целой очередью безмолвных проклятий. Старик оказался тоже не лыком шит, отбив все наскоки декана воронят, походя уклонившись от бесцветного луча, посланного приземлившейся на четыре точки Минервой. Глядя на противника, декан львят хищно оскалилась и сжала кулак. Стальной капкан из трансфигурированных лавок хлопнул челюстями. Хлюпнув кровью, волшебник повис безжизненной тушкой, зажатый между железных зубцов. Горсть пуговиц, обронённых в полёте, покатилась под ноги Молли Уизли, верещащим волчком отбивающейся от ДМПешников. Подкатываясь к рыжеволосой фурии, пуговицы превращались в скарабеев, жадно набрасывающихся на живую плоть. Взвизгнув на зависть самым отпетым банши, матриарх рыжего семейства отвлеклась на новую угрозу, закономерно пропустив несколько оглушалок, отправивших её в страну грёз. Перестав терзать женщину и повинуясь воле заклинательницы в шотландских одеждах, жуки превратились в прочные оковы, спеленавшие бесчувственное тело по рукам и ногам. Больше никого убивать Минерва не стала, так как на трибунах всё закончилось самым фееричным образом.

Протянув руки вверх, очнувшийся после оглушалки, Дамблдор призвал Фоукса. Возникший во вспышке пламени феникс протянул вниз длинный хвост и заорал дурниной, оказавшись в пасти дракона, в которого мгновенно перевоплотилась беловолосая красавица с французского сектора, до этого успешно державшая щит вместе с четой Делакуров и студентками Шармбатона. Студеный выдох Сибирского Инея заморозил птицу до состояния леденца. Мощная лапа вбила Снейпа в трибуну, попутно переломав зельевару несколько костей, на возврате ударив по голове опешившего Дамблдора. Закатив глаза, старик рухнул, как подкошенный.

С окраины Запретного леса, примыкающего к озеру, послышался многоголосый волчий вой, захлебнувшийся треском пулемётного огня. Серебряные пули рвали плоть скрытно подтянутых к Хогвартсу оборотней. Зачем они понадобились Дамблдору неизвестно, только группам зачистки, состоявшим из сквибов и волшебников-слабосилок было не до вопросов, они принялись за методичное сокращение поголовья тварей, расстреливая их из пулемётов, забрасывая гранатами и добивая из автоматов.

Волшебников, дружно отвлёкшихся на пулемётную стрекотню, вернул к действительности полурык-полуокрик беловолосой девушки, вновь сменившей облик на человеческий:

— Дамблдор! Держите ублюдка!

Лорд Гринграсс одним из первых обернулся на голос Гермионы, третий раз за вечер сменившей облик и пытавшейся хвостом дотянуться до проворно откатившегося в сторону симулянта.

Удар драконьей лапы вовсе не выбил дух из старика. Всему виной был «камень души», зажатый в кулаке давшего маху волшебника, который абсолютно не ожидал нос к носу столкнуться с громадным хищником, возникшим вместо очаровательной девушки. Тем хуже для неё и всех остальных предателей. Камень, под завязку напитанный энергией человеческих душ, даровал владельцу практически безграничную мощь, а ведь он не один. В зачарованной шкатулке во внутреннем кармане мантии покоилась ещё полудюжина бесценных хранилищ силы. Несколько камешков Альбус разбросал на окраине Хогсмида и если его вынудят они тоже послужат делу света. Черная магия, какая ирония, послужит свету. Черномагический ритуал… и что? Кто этих поганых магглов считает? Грязные животные, Альбус и Геллерт хорошо прошлись по вонючим червям в тридцатые и сороковые годы, почистив от них Европу. Мало, стоило уничтожить их всех. За отца, за Ариану. Альбус до сих пор с блаженством вспоминал визги и хрипы мерзких отродий, виновных в заключении отца в тюрьму. Да, он не любил папашу-сумасброда, магглов он не любил ещё больше. И что с того, что виновники тогда не соображали, что делали и что отец убил некоторых из них, они ведь потом выросли. Повзрослевший Альбус Дамблдор наведался к каждому и воздал сторицей, никого не обделил…

Все, все предатели! Он вёл их к благу, но они ведь стадо баранов, желающее лишь жрать и ничего более, Волдеморты и Гриндевальды нужны, чтобы овцы не забывали, что защитить их может лишь пастух и его верные псы-овчарки. Что ж, они сами выбрали, теперь пастух покажет этим безмозглым животным, опустившимся магглам с палочками, что бояться нужно совсем не волков!

Удачно изобразив потерю сознания, Дамблдор невербально бросил чары отвлечения внимания, откатившись из-под ног на свободное пространство, но проклятую тварь, заморозившую Фоукса, заморочить оказалось не так просто, как прочих. Крик девчонки послужил сигналом остальным противникам, прошляпившим уловку бывшего директора. Больше ничем она им помочь не могла, так как феникс, получив интенсивную подпитку через канал фамильяра, попытался освободиться из ледяного плена. Обратившись в дракона, девка принялась намораживать лёд. Берег озера заволокло непроглядным паром, из которого то и дело проступали то хост, то шея, то крылья дракона. Фоукс рвался на свободу, взывая к партнёру по ментальному каналу с криками о помощи. Выбрав момент, старик крутнул рукой. Черный хлыст, вылетевший из кончика палочки Дамблдора, с треском врубился в щит, мгновенно наколдованный Георгом Гринграссом над исходящей паром парочкой магических созданий.

Надменно усмехнувшись, Дамблдор играючи отбил атаку бывшей ученицы, бросившейся на него со стороны трибун. Рисуясь на публику, низвергнутый директор возвел гранитную стену между собой и волшебниками, окружившими дракону. Глупцы, они не поняли, что их силы элементарно разделили. Теперь он их перебьёт поодиночке. За пять секунд преграду не развалить, зато при должном навыке можно послать несколько веерных авад и с полсотни бомбард.

Повинуясь взмаху узловатой волшебной палочки, казалось, вспыхнул сам воздух. Сталь, ранее наколдованная Минервой, расплавилась и потекла. Горящие люди, чья магия оказалась бессильна перед волшбой взбешённого Дамблдора, проваливались под трибуны, где с воем катались по земле, пытаясь сбить пламя. Ничтожества! Притопнув, Альбус послал волну испепеляющего жара вниз. Около десятка волшебников превратились в прах. Жалкие потуги Минервы захватить преданного ею наставника с помощью боевой трансфигурации закончилась пшиком. Ленивый взмах рукой в сторону сбившихся в кучу грифиндорцев и воющая от отката Минни упала на раскалённый металл. Тьфу, палёная кошка! Всего лишь один труп, а какой эффект! Просто загляденье! Ощетинившиеся палочками студиозусы в шоке отпрянули от второкурсника, насквозь пробитого стальным колом. Замечательно, никакого прямого воздействия, чары ведь не направленны против детишек. Ха-ха-ха, что может быть страшного в стальных кольях? Эх, Минни, ничему жизнь тебя не учит.

Лениво отбив зеркальным щитом, подсмотренным у Волдеморта, несколько хиленьких проклятий, посланных школьниками и перепуганными волшебниками, Дамблдор, резко убрав гранитную стену, таранным ударом «каменного кулака» вынес с трибун Георга Гринграсса вместе с женушкой и ещё несколькими людьми. Надоели, комарьё. Проводив взглядом кувыркающихся в полёте магов, летящих куда-то к центру озера, Альбус развернулся к МакГонагалл:

— Прощай, Минни.

Секо, черное от перенасыщающей его ненависти и жажды убийства, не коснувшись шеи декана Гриффиндора, разбившись о невидимую преграду.

— Уводи детей, Филиус! — раскручивая две волшебные палочки в руках, перед Дамблдором вырос Аргус Филч. — И забери Минни! Быстро! Помона, Кар, не стойте столбами, эта тварь убивает детей!

— Какой сюрприз! — ощерился Дамблдор.

— И не говори, — одарил противника волчьей улыбкой Филч, вертикальным росчерком палочек сшибая его с ног.

Дамблдор ожидал всего, чего угодно, но не такого подвоха. Впрочем, оправился он моментально, засыпав завхоза пулемётной очередью чар. Старый сквиб, показывая несвойственную сноровку, уклонился об большинства атак директора, малую часть приняв на щит и сам атакуя в ответ, чем заставил оппонента изрядно попрыгать. Вскоре от трибун остались одни щепки. Сражающиеся вдребезги разнесли гриффиндорский и гостевые сектора, досталось и прочим, где снова разгоралось жаркое сражение. Повергнув МакГонагалл, Альбус легко переподчинил трансфигурированных скарабеев себе, одним незаметным взмахом палочки освободив от пут Молли Уизли и других своих сторонников, которые тут же задали жару аврорам и бойцам ДМП.

Отошедшие от первоначального шока, натасканные на групповые бои во время первой магической войны боевики Ордена Феникса извлекли запасные волшебные палочки из не обнаружимых вживлённых в тела чехлов, встретив людей Амелии Боунс и Георга Гринграсса во всеоружии. В то время, как деканы и профессора уводили протестующих школьников под защиту стационарных щитов Хогвартса и выносили раненых, куцый болгарский клин остался на поле боя. К величайшему удивлению сражающихся сторон, дурмстранговские старшекурсники слаженным залпом разметали противников, не разбираясь в правых и виноватых, а вот следом второй ряд прямой наводкой принялся выбивать упавших на землю фениксовцев. Секо-максима — это самое милосердное заклинание из арсенала «добрых» детишек. Кровь и кишки полетели во все стороны.

— Унтерменши! Русские свиньи! — скрипнул зубами Дамблдор, быстрым взмахом возводя вокруг себя сферический зеркальный щит.

Сражаться с мастером иллюзий оказалось непомерно трудно. Без длительной подготовки оказалось невозможно отличить от реальности подсовываемый обман, к тому же сквиб, оказавшийся магом с потрясающей боевой подготовкой, каким-то непостижимым образом вкладывал магию в мороки, что те могли швыряться заклинаниями. Таким макаром времени для контратак не оставалось совсем. Чуть зазеваешься и алга в серые пределы. Одурачивание чувств был настолько потрясающим, что против него не помогали ни адеско файр, ни драго игнис, ни площадные чары. Филч ловко «зеркалил» проклятья Альбуса обратно, густо приправляя их своими. Определить, какой из «подарков» безобидный лучик, а какой боевой не представлялось возможным до соприкосновения с щитом. Заработав ожёг левого бедра чуть ли не до кости и сквозную дыру ниже левой ключицы, от чего рука повисла плетью и чуть не выпустила из кулака рубин с пленёнными душами, Дамблдор почувствовал, что выдыхается и ушёл в глухую оборону, выигрывая время для замены камня. Бросив потухший рубин на пропечённую до корочки землю, он извлек из шкатулки новый. Не покончив с Филчем, об освобождении Фоукса, которого до сих пор удерживала девка-оборотень, придётся забыть. Чертыхнувшись, Дамблдор сплюнул кровавую слюну. Остаётся воспользоваться последним козырем. Видит Мерлин, он не хотел этого, но ему элементарно не оставили выбора! Тем более из воды выбрался злющий, как сто мантикор, Гринграсс, в закромах которого наверняка тоже что-то припрятано из боевых артефактов. Школьники и профессора сбежали, поэтому сдерживающий фактор исчез — бить Георг будет в полную силу, не боясь никого случайно зацепись.

Тряхнув грязной бородой, Дамблдор вынул из кармана изрядно попаленной мантии тонкий эбонитовый цилиндр, густо испещрённый рунами. Будто о чём-то размышляя, он слепо уставился на непонятное творение сумрачного магического гения, потом злорадно ухмыльнулся и сломал цилиндр пополам.

— А-а! — от разрыва связи маг-фамильяр, старик чуть не рухнул на колени и не убрал зеркальный щит, каким-то чудом удержавшись от опрометчивого шага. Проморгавшись от цветных мушек, плясавших в глазах, и уняв боль, он разыскал взглядом изуродованный пляж.

На берегу уже не парило, никаких драконов рядом не наблюдалось, зато ощутимо веяло магией смерти. Просвистев в воздухе подобно маггловскому орудийному снаряду, перед стариком бухнулась насквозь промороженная тушка Фоукса. В фениксе чувствовалась жизнь, растаяв естественным образом, он возродится, но самого главного для Аьбуса в нём больше не наблюдалось. Боль от невосполнимой потери затмила разум.

— А-А-А-А!

Что сказать, «весело» тут! Стоило оставить школу без присмотра, как всякие разные Дамблдоры и возглавляемые ими Ордены Феникса распоясались — не запоясать. Вот как, скажите?

Ладно-ладно, прекращаю ворчать. Лет через сорок-пятьдесят обзаведусь внуками, так сразу начну брюзжать, сейчас же нужно всеми силами выправлять положение. Старик ожидаемо не пожелал браться к ногтю, праведному желанию традиционалистов и ДМПшников видеть колокольценосного бородача за решёткой или на виселице, на худой конец — хладного от знакомства с авадой, не помог впечатляющий численный перевес и тщательная подготовка. Противная сторона тоже готовилась станцевать на вражеских костях, да и сам Дамблдор не растерял порох из пороховниц, показав ослеплённой самомнением молодёжи, почём фунт лиха.

Пока я в компании с василиском, умертвиями и снайперами сравнительно удачно множил на ноль пожирателей, школьные события пошли не по сценарию. С причинами «сбоя» мы будем разбираться потом и слава Мерлину, что Гермиона, ожидаемо, не послушалась мужа, явившись лично поглазеть на выступление мужа. Удачно, что она оказалась рядом с местом основных событий, спеленав феникса в ледяную клеть, иначе старик давно бы сбежал и принялся гадить исподтишка. Моя благоверная сумела удержать Фоукса в «клети» собственного дыхания до моего прибытия с целой гоп-компанией на закорках, почивающей в уменьшенном сундуке.

Мысль навестить старую развалюху Гонтов и грохнуть последний крестраж больше не казалась удачной. Пять минут триумфа с последующим наслаждением ошеломлённой мордой окончательно сломленного Волдеморта не стоили тех жертв, которые были принесены на берегу озера. Эх, учиться мне ещё и учиться, вроде и бит Кощеем не один раз до невозможности сидеть на пятой точке и всё равно косячу на ровном месте. Что, не мог камень полежать к лачуге ещё один день. Мог! Десятки лет лежал, день-другой погоды бы не сделали. А всё голова моя бедовая — раз не получилось аккуратно дамблдору слить захоронку, то и дальше прятать наследство Певереллов смысла нет, к тому же у меня заело наказать Эйвери. Он так хотел послужить Лорду и доказать преданность, вот пусть и доказывает. Несколько капель «жидкого империуса», и пожиранец как миленький побежал крушить гнилые половицы. За спиной выл от бессилия бывший жупел, обещая кары небесные и жуткую смерть, если я не одумаюсь и не встану на колени. Ага, как же! Стенания меня только раззадоривали. К моему удивлению, Эйвери справился с навороченной защитой играюче, словно раскалённым ножом через масло, пройдя через все охранные уровни и ловушки, установленные Водемортом. Но не зря последнего считали гением, западню на кольце не смог преодолеть даже такой профи, как Эйвери. Под конец раскопок он сломал наложенный империус, не устояв перед желанием напялить заветное колечко на палец, за что поплатился, бензопилой заверещав от боли. Проклятье сожгло руку за минуту. Канонный Дамблдор просто монстр по сравнению со слугой змеемордого. Насколько я помню, старик у мамаши Ро почти год продержался и то сойдя в могилу на своих условиях. Эйвери повезло меньше, цвета его ауры меркли очень быстро. Врядли он продержится больше трёх дней. Обездвижив жертву проклятья, я сорвал кольцо с почерневшего пальца и скользнул за грань.

Сказать, что меня не ждали с распростёртыми объятиями, значит, ничего не сказать, я навестил Миледи с подарком, но вместо радостной встречи получил втык. Смерть, не вмешиваясь в жизнь смертных, прямо ничего не говорила, но иногда молчание красноречивее любых слов. Забрав покорёженную душу из камня, Миледи жестокой оплеухой вышвырнула гостя в суровую реальность. Тут-то я, да после толстого намёка, почувствовал неладное. Вот с чего я решил, что со стариком справятся играюче? Правильно, самомнение ослепило, и гордыня мальчика обуяла. Как же, я крут, круче варёного яйца! Самого-того-которого укатал! Вот меня и спустили самым действенным образом с небес на землю. Закинув связанных пленников и спящих красавцев в лице Поттера и Уизли в сундук, наподобие приснопамятного узилища, в котором куковал Грюм в каноне, и уменьшив последний до размера спичечного коробка, я на подгибающихся на ногах поспешил в Хогвартс. Только бы успеть, только бы не опоздать!

Батальное полотно с разнесёнными в хлам трибунами, пожарищем и трупами на каждом шагу навевало грустные размышления о бренности бытия и о том, что никто не застрахован от ошибок и собственной дурости. Да, старика недооценили, за что пришлось поплатиться человеческими жизнями и невинными жертвами. Даже не берусь гадать, сколько сегодня погибло школьников, только надеюсь, что профессоры сумели вовремя эвакуировать школяров за границу стационарных щитов Хогвартса ибо не место детям на поле боя. Нельзя им смотреть на то, что сейчас здесь будет твориться.

— Милая, — крикнул я Гермионе, подныривая под гостеприимно распахнутое крыло, — не дыши, Солнышко.

Фыркнув, Гермиона сложила крылья. Драконий облик потёк, втягиваясь внутрь себя, словно звёздная система, проваливающаяся в чёрную дыру. Миг, и передо мной стоит бесконечно усталая девушка, в одиночку разгружавшая вагон с углём.

— Осторожно, Гарольд, — качнулась от усталости Гермиона, — эта птичка сильная тварь.

— Не сильнее Смерти, — выдохнул я, вбивая в трещину, образовавшуюся в ледяном кубе, трансформирующуюся из руки драконью лапу. Не сделай я последнее, моя конечность превратилась бы в головёшку за секунду.

Стрельнув раскалённым паром, лед раскололся. Почувствовав вожделенную близость свободы, феникс внутри торжествующе заклекотал и поддал жару. Взмахнув крыльями, он радостно скинул последние оковы, наткнувшись на когтистую пятерню с прочнейшей драконьей чешуёй. Не успев курлыкнуть и оказать сопротивление новому врагу, Фоукс вновь покрылся льдом.

— Александр!

— Миледи! Я к вам с подарком! — изображаю куртуазный поклон, как бы опять не пнули…

— Да уж вижу, — усмехнулась Смерть, напрочь игнорируя непочтительную фамильярность, — ты опять не один и курицу с собой приволок. Не кукарекай, огненный.

Тонкий ухоженный пальчик легонько коснулся гребешка Фоукса. Издав душераздирающий вопль, феникс лопнул подобно мыльному пузырю. Тысячи огненных сполохов взвились в воздух, выпуская наружу высокого подтянутого рыжебородого мужчину.

— Какая прелесть! — превратившись из суровой леди в восторженную девчонку, всплеснула руками Смерть. — Замечательный фокус!

Трансформацию из девочки в костлявую владычицу загробного мира я опять не разглядел. Стоило один раз моргнуть, как Миледи обзавелась косой самого угрожающего вида и саваном.

— Тебе пора, цыплёнка тоже забери, — тонкий костлявый палец, увенчанный острым коготком, упёрся в мою грудь. Внешне невесомый толчок сносит с ног. Проваливаясь в реальность, я успеваю выхватить фразу, обращённую к рыжебородой сволочи, — зря вы, мистер Дамблдор, надеетесь на очередное приключение…

— Сколько я был у Миледи? — спросил я у суженой, стряхивая с волос корку льда и тупо тряся головой. Замороженная тушка огненного птаха, ощутимо оттягивала руки. Где-то внутри куска льда бился едва живой огонёк. Если я что-то понимаю, цыплёнок возродится с «пустой» головой. Связь фамильяра приказала долго жить, оставшись там же, где сейчас околачивают бока крестража.

— Чуть больше пары секунд, — ленивым взмахом палочки возводя щит от шальных проклятий, ответила Гермиона.

— Ага, где-то так я и предполагал, — кивая, концентрирую в ладони Силу.

Подхваченный телекинезом, «снаряд» повис в воздухе. За секундной концентрацией следует силовой толчок. С пронзительным свистом феникс отправляется в полёт, мгновением позже взрыхлив пепел у ног бывшего хозяина. Разумом понимаю, что птиц не виноват и ничего его сейчас с Дамблдором не связывает, но ничего с собой поделать не могу. И не хочу. Сражение замирает. Тряся кончиком бороды, Дамблор безумным взглядом смотрит на фамильяра, из которого вынули кусок души.

— А-А-А! — крик, полный боли и ненависти, разносится над полем брани.

Наконец, перестав реветь разбуженным медведем, старик обращает взгляд налитых кровью глаз на меня.

— УБЬЮ!

Окутавшись непроглядным коконом щитов, Дамблдор начинает колдовать что-то воистину убойное. Не обращая внимания на буйство магии, протягиваю руки к фениксовцам, сражающимся с аврорами:

— Гермиона, не стой истуканом, повторяй за мной!

— Поняла, — ледяному спокойствию супруги можно позавидовать.

Сила нам в помощь. Несколько боевиков Ордена взлетают в воздух, подхваченные силовыми захватами. Стоило в магическом куполе, окружающем старого мужеложца появиться трещине, сообщающей о скором снятии щита, как трепыхающиеся тела, получив ускорение, отправляются в полёт и гибнут, столкнувшись с волшбой Дамблдора. Страшный обстрел не прекращается. Гермиона и я хватаем силой живых и мёртвых последователей «света», отправляя их на свидание с шефом, который радикально разбирается с угрозой. Сбивая и сжигая «реактивные снаряды» ещё на подлёте. Магии в наших действиях нет ни капли, зато обстреливаемому приходится выкладываться на все сто процентов. Наши попытки придушить гада силовым захватом, тот сбрасывает самым непостижимым образом. С трудом, но сбрасывает. Ничего, время играет за нас. Невидимые хлысты, обвивающиеся вокруг морщинистой шеи, не дают Дамблдору сконцентрироваться, отвлекают внимание и забирают силы.

— Нет, Альбус! НЕТ! — на пронзительный крик баньши Дамблдор замешкался и покатился по земле, сбитый ракетой имени Молли Уизли. Хорошо пошли, видно к дождю.

Быстро оглядевшись по сторонам, замечаю, что сражение завершилось. Авроры, бойцы ДМП, дурмстранговцы и люди Гринграсса успешно перебили всех противников. Дамблдор и Молли остались вдвоём против нескольких десятков очень злых волшебников, причём рыжая бабища в пассивном активе после встречи лба и камня. Взвесив за и против, и просчитав шансы, старик решился на единственный выход, который ему виделся в его больном воображении.

— Кха-кха-кха, — Дамблдор сорвал очередную «удавку». Силён, гадина, в одного я бы его не одолел, но Гермиона удачно работает в паре, без перерыва долбая противника камнями и обломками трибуны, тем самым заставляя его действовать от обороны. — Вызываю тебя на магическую дуэль! — корявый палец ткнул в мою сторону.

— Согласен! — не дав никому сказать ни слова, ни полслова, выкрикиваю я. — Здесь и сейчас! До смерти или на всё?

— На «ВСЁ»! — безумно каркает Дамблдор и я несколько запоздало понимаю, что с «крышей» у него не всё в порядке.

— Жирно тебе будет на «всё». До смерти. По правилам сторона, которую вызвали, определяет условия.

— Гарольд, зачем? Он убьёт тебя! — повисла на мне супруга.

— Верь мне, милая. Так надо, — коснувшись губами любимого ушка, прошептал я.

В звенящей тишине, мягко отстраняю Гермиону от себя и выхожу навстречу закопченному старику.

— На счёт «три», — хрипит Дамблдор, отойдя на положенные десять шагов.

— Три! — выкрикиваю я, невербальным депульсо, приправленным ступефаем, сбивая врага с ног.

Упав на землю, Дамблдор пытается послать в меня какое-то проклятье, но палочка совершенно не слушается его. Всё правильно, по законам магии он дважды побеждённый и палочка дважды моя. Первый раз сменив владельца в Гринготтсе, когда я выбил её из руки дяди Вернона и закрепив результат сегодня. Уничтожение крестража тоже пошло в зачёт. Кусок души Дамблдора, как не крути, часть целого. Мерцание.

— Что?

Бородатый гад не успевает удивиться, как длинный крючковатый нос чвакает кровью, встретившись с бронированным драконьей чешуёй кулаком. Подшаг, накаченное Силой колено врезается в живот дезориентированного мага, Дамблдора подбрасывает вверх на метр.

— А-а! — задушенный «удавкой» крик боли вырывается из раззявленного рта. Не имея сил протолкнуть воздух в легкие, старик, заливаясь слезами, валится на бок и тут же ловит удар ногой. Магическая дуэль перетекла в грязное маггловское избиение, в котором я совершенно не ощущаю за собой вины. Мы ведь договорились до смерти, а то, что я с самого начала не был честен, результатов поединка не отменяет. С кончиков пальцев срываются молнии.

— А-а-а! — корчится у моих ног противник. Разряды выжигают на обнажённой коже ветвистые дорожки. — Пощади!

Отправив Альбусаа ударом в висок в страну розовых пони, призываю старшую палочку.

— Лорд Гринграсс, у вас случайно нигде не завалялись антимагические кандалы?

— Случайно завалялись, — кивнул кому-то за спиной лорд Гринграсс. — А как же условия дуэли?

— О, он умрёт, только умирать будет долго, — подбежавшие авроры ловко укутали Дамблдора и Молли в кандалы, заодно досконально обшманав мантии арестантов.

Профессионалы сыска вспороли зачарованный карман, достав из него шкатулку с камнями душ.

— Ого! — слитный возглас пронёсся по рядам.

— Старик не мелочился, — я кончиком палочки коснулся шкатулки. — У меня есть описание «разрядника». Не удивляйтесь, предки много чего интересного скопили в библиотеке. Мы каждую душу, заключённую в камнях, разрядим через их убийцу, чтобы он прочувствовал всю боль и на собственной шкуре ощутил смерть. Все смерти. Только после этого я отдам его на растерзание Миледи. Ведь я не сказал, что он умрёт именно сегодня…

— Мадам! — старый аврор, с лицом, исполосованным шрамами (не красавец, хотя до покойного Грюма ему далеко), вытянулся во фрунт перед мадам Боунс, подошедшей к нам. — Вот мы обнаружили на земле в трёх метрах отсюда.

На широкой лопатообразной ладони покоились какие-то обломки, испещрённые рунами.

— Манок! — побледнев, выдохнула глава ДМП.

— Что за «манок»? — переглянувшись, синхронно спросили мы с Гермионой.

Развернувшись, мадам Боунс от души несколько раз пнула бесчувственное тело, упакованное в антимагические кандалы.

— Артефакт управления стражами Азкабана. Это чудовище вызвало дементоров! Тварь! — дальше пошло то, что в фильмах называют «игрой слов» и «непереводимыми местными идиоматическими выражениями».

Перестав изрыгать ругательства, мадам Боунс вознамерилась было плеснуть негативом по тушке связанного старика, но замах женской ножки был остановлен вибрацией сквозного зеркала в одном из карманов одежды служительницы закона. Смачно плюнув на Дамблдора, женщина достала зеркало и ответила на вызов командира оперативного отряда.

— Слушаю, Дженкинс, — холодно сказала Боунс, глядя на взволнованного оперативника, появившегося на изображении.

Захлёбываясь слюной и оттирая холодный пот, неизвестный мне Дженкинс поведал, что со стороны паба, в котором хозяйничает Аберфорт Дамблдор, появились дементоры. Твари настоящим потоком льются из дверей грязной забегаловки, видимо перемещаются замаскированным порталом. Старший аврор Гомер Ландон, чьи люди занимались патрулированием в деревне, объявил эвакуацию и чрезвычайное положение. Маги, не успевшие аппарировать или воспользоваться камином в силу определённых причин, должны забаррикадироваться в домах, а лучше запереться в погребах, в которые не смогут пробиться стражи тюрьмы. Лучше несколько часов потерпеть ужасы и нажить несколько седых волос, чем за минуту лишиться души.

Авроры попытались противостоять дементорам патронусами и дьявольским огнём, но против сотен порождений бездны жалкие потуги полутора десятков боевых магов оказались бессильны. Местное население не оказало защитникам никакой помощи, в панике разбегаясь, кто куда, благо большинству из них хватило ума последовать мудрым совтам старшего аврора Ландона. Кто-то аппарировал, кто-то воспользовался каминами в кафе и магазинах, а кто-то забаррикадировался в домах. Хотя не обошлось без жертв. Около десятка гражданских и два аврора лишились душ. Бойцы погибли защищая детей, которых, ценой жизни и душ оперативников, сумели вовремя эвакуировать из переполненного кафе мадам Паддифут. Впрочем, дементоры практически не задерживаются в Хогсмиде, а всем стадом прутся в сторону Хогвартса.

— Мордред! Поганый старый мужеложец! — выплюнула сквозь зубы мадам Боунс. Ругнувшись ещё раз, она взяла себя в руки и холодным, деловитым тоном обратилась к присутствующим:

— У нас не больше трёх минут, скоро вся эта орава будет здесь. Что будем делать, господа, у кого какие есть предложения?

Большинство магов и бойцов ничего дельного предложить не могли, но и сдаваться на милость, точнее говоря, на немилость выползней из преисподней они не собирались. Люди лишь крепче сжимали в руках волшебные палочки, готовясь задать врагам жару и не допустить их до беззащитных школьников. Глядишь, минут двадцать, а то и полчаса они выиграют, а там подкрепление из Лондона подоспеет, да дети успеют эвакуироваться через камины в кабинетах деканов. Настроение и мысли людей легко читались поверхностной легилеменцией, прощупывать окружающих эмпатией я даже не пытался из-за боязни схлопотать сенситивный и эмпатический шок.

— Выродки бездны летят именно на манок? — шагнув вперёд, уточнил я.

— Да, — ответ мадам Боунс поставил точку в моих размышлениях.

— Хорошо, это упрощает дело. Предлагаю всем перегруппироваться и отступить за стационарные щиты Хогвартса, я подниму их в боевой режим, — обернувшись ко мне, лорд Гринграсс понимающе усмехнулся. — Манок тоже несём за собой. Следуя за призывом, дементоры всей стаей упрутся в щит, сегмент которого, — я на секунду мысленно связался с замком, — вместе с соседними можно без труда превратить в огненные стены. Мне кажется, что даже дементоры не смогут пробиться через дьявольское пламя.

— А ты кто такой? — выкрикнул один из подкопчённых авроров. — Нашёлся тут стратег, мать твою. Хогвартс не твой мэнор и не личная вотчина, чтобы подчиняться.

Как говорится, вот и наступил момент истины. То, что я прошлой ночью провёл ритуал и снял Вуаль Забвения с Рода Эванс, и практически став единовластным владельцем Хогвартса, ещё ничего не значит из-за малюсенького нюанса — простым обывателям и магам ничего не известно о моём лордстве. Пришло время заполнить этот пробел и как ко мне после этого отнесутся в массах, зависит не только моё поведение, но и политическая программа традиционалистов. Ладно, это всё потом, а сейчас разобраться бы с насущными проблемами.

— Именно, что личная вотчина. Позвольте представиться — Лорд Слизерин. Настоящий Слизерин, а не то змеемордое недоразумение, которое осмеливалось зваться наследником великого Салазара Слизерина.

— Я же говорила, что у него не один Род! — вздёрнув руку вверх, возбуждённо крикнула одна из девушек в строю дурмстранговцев.

Найдя взглядом Елену Домрычеву, посылаю ей воздушный поцелуй. Ой, зря я это сделал, ибо в правую ягодицу сразу прилетает возмездие в виде жалящего заклинания. Ревнующая Гермиона это ужас пострашнее апокалипсиса локального масштаба.

— Дорогая, если ты меня будешь избивать и жалить за каждый невинный воздушный поцелуй, у меня ягодицы отвалятся или опухнут. Знаешь, я буду не так сексуален и привлекателен с задницей, раздувшейся до размеров хеллоунской тыквы Хагрида.

Немудрёная шутка ниже пояса разбила повисшее в воздухе напряжение.

— А как же Тот-который? — вот же неугомонный аврор. Действовать надо, ему же вынь и положи всю подноготную.

— С тем, что осталось от Неназываемого я желающих позже ознакомлю. Зрелище не для слабонервных, но как мне кажется, историю моих похождений лучше отложить до лучших времён, дементоры любопытства ради не остановятся, им жрать подавай. С вашего позволения, неизвестный аврор, я продолжу: предлагаю встать за стационарный щит, а когда твари соберутся перед ним, ударить молотом по наковальне. Владеющие патронусом оцепят дементоров по кругу и не дадут им сбежать, а те кто сможет удержать «адерско файр», «инферно» или другими смертельными для гадов проклятьями, начнут уничтожать их с тыла, тех же, кто сумеет вырваться из окружения, беру на себя я. Постараюсь не допустить балахонщиков до людей и очень прошу ничем не бить по мне, дабы не отвлекать. Скажу сразу, я не боюсь смерти. Почему — это другая история и не для всех ушей.

Со стороны Хогсмида ощутимо потянуло холодом, а в струях поднявшегося ветра чувствовалась леденящая стужа и флюиды пронизывающего ужаса.

— Дементоры близко! Что, так и будем толпиться или начнём действовать? — крикнул я.

— Что встали, мордредовы олухи, — по-богатырски рявкнула мадам Боунс. — Работаем! Отступаем за щит. Пэрищ, Нолан, Брэкет, хватайте старика, головами за него отвечаете! МакКормик, Грювальд, на вас сальноволосый ублюдок и эта рыжая курица, вон Снейп под обломками трибуны валяется, волоките подонка следом. Быстро, быстро!

Единственные, кого не пришлось подгонять — это дурмстранговцы и их гости с болельщиками. Формально болгарская «коробочка» внутри себя перестроилась, сменив фронт с фронтом, и слитно отступила за мерцающий полог, померкший по моей команде. Авроры, ДМПшники, французы и наши с Гринграссом боевики, разбившись на группы и прихватив раненых, шаговой аппарацией вымелись со стадиона. Перед самым щитом они перестали «прыгать» на пять-десять метров и бегом преодолели заветную черту, за которой можно было выдохнуть и почувствовать себя в относительной безопасности.

— Приготовились! — поднял руку я, мадам Боунс в это время кинула перед собой обломки манка. Храбрая женщина, к тому же эффектная и не лишённая красоты и шарма. Эх, маги, где же ваши глаза, такая красота без мужской ласки пропадает, хотя… Хотя несколько пылающих взоров, принадлежащих гостям с Восточной Европы, натурально прикипели к женщине. Что сказать — удачи!

Морозная туча приближалась с каждой секундой, уже можно было выделить отдельных дементоров, чьи черные балахоны рваными знамёнами развевались на ветру. На центре стаи выделялось несколько десятков здоровенных тварей отожравшихся до невероятных размеров. Мысленно я про себя назвал их «патриархами». Глядя на здоровяков, я не мог отделаться от мысли, что гады плотно пообедали совсем недавно, что противоречило рапорту аврора Ландона и оперативника ДМП Дженкинса. Дюжина поглощённых душ не могла дать такой эффект.

— Мордред! — прорычал я в ярости от мелькнувшей в голове догадки. Старая бородатая сука не пожалела камней душ, накормив и усилив ими дементоров.

— …?! — Гермиона, лорд Гринграсс, мадам Боунс и Делакуры синхронно скрестили на мне взгляды.

— Дамблдор скормил дементорам несколько камней душ, — пояснил я утробный рык.

Георг и Амелия едва обозначили кивки, на задворках памяти делая зарубки. Гермиона гневно рыкнула, Делакуры, спрятавшись за каменными масками невозмутимости, никак не прореагировали на мои слова. Не сомневаюсь, после боя старика ждёт жестокий форсированный допрос. Как мне кажется, одной сывороткой правды дело не ограничится. Я сам не собираюсь придерживаться гуманных соображений и первым набью морду тому, кто заикнётся о гуманности в отношении Дамблдора, к тому же старик мой с потрохами по условиям дуэли, так что трясти его будут, как коробочку мака, пока последнее черное зёрнышко секретов не выпадет.

— Мерде! Они рядом!

Вот же истеричка. Захотелось прибить трясущегося незнакомого мне француза из окружения Делакуров. По всей видимости, с окклюменцией у лягушатника оказалось не всё в порядке, поэтому от большого скопления дементоров у мужика потекла крыша и случилась истерика. Слава небесам обошлось без моего вмешательства. Кто-то не долго думая стукнул повизгивающего мага оглушалкой и задвинул рухнувший на землю куль за спины обороняющихся.

— Гори-гори ясно!

Завывающая стена пламени взвилась до небес, первые десятки дементоров, втрескавшись на полном ходу в испепеляющую преграду, осыпались жирными клочьями.

— Держите гадов по перимертру! — наколдовывая патронуса, приказала мадам Боунс.

Десятки светящихся телесных защитников и других наколдованных тварей из арсенала восточноевропейской школы магии, принялись сбивать душеедов в плотную толпу. Ударные группы, не дожидаясь окончания сбивания верещащего стада в стильных балахонах в одно большое облако, просочились через открытые мною проходы и принялись залпами гвоздить дементоров стыла. Маги чередовали ударные, щитовые и огненные заклинания, за раз сжигая по полтора-два десятка дементоров. Оглушающий визг умирающих тварей перекрывал вой адского пламени, которое растекалось по щиту Хогвартса. Люди колдовали и колдовали, вкладывая самих себя и все свои силы. Мерцающие патронусы кругами носились вокруг дементоров, зажатых между молотом и наковальней, не выпуская их наружу, обрывки плащей черным снегом сыпались на землю. Опять поразил Аргус Филч, его иллюзорные зеркала роем кружили вокруг черной стаи, как я понял, он сумел каким-то образом преобразовать патронуса, чтобы тот принял подобный вид, что интересно — это не самое главное, зеркала стреляли серебряными лучами, откидывая дементоров назад. Как бы всё не складывалось для нас положительно, но силы магов, потратившихся на бой с клевретами Дамблдора, были не бесконечными. В какой-то момент живое облако вспухло и на патронусов выскочили «патриархи», отожравшиеся на дармовых душах. Около сотни дементоров вырвалось из западни.

— Уходят! — Георг Гринграс огненной плетью попытался дотянуться до удирающих тварей.

— Они теперь моя забота, — остановил я мага, мягко перехватив его за руку. — Вы, главное, остальных не отпустите. Гермиона, добавь огоньку.

Оставив супругу «на хозяйстве», я сменил облик и взлетел в небо. Как бы не были быстры дементоры, но не им соревноваться в скорости с драконом. Набрав высоту, я спикировал сверху на плотно сбившуюся стаю, в самый последний момент широко распахнув крылья и скользнув за грань миров. Ледяные статуи посыпались на грешную землю, от ударов разбиваясь на мелкие осколки и выпуская закоючённые внутри души, которые они не успели переварить. Гады узнали своего, вместо слаженной атаки бросившись в рассыпную. Зря они так. Почему я не давил их подобным образом у щита школы? Элементарно, потому что несколько сотен дементоров вполне могли завалить дракона. Даже не могли, а запросто бы завалили, никакая особая связь с миром мертвых и личные шашни с Миледи и групповая поддержка остальных магов ему бы не помогли, а поодиночке и мелкими группами они мне не противники. Вскоре ко мне присоединилось около десятка авроров на метлах, которых отрядила в помощь мадам Боунс, видимо бойня у школы закончилась закономерным финалом, и загонная охота пошла куда быстрее. Спешите видеть — патронусы в роли гончих и охотничьих псов. Серебряные защитники выгоняли или удерживали дементоров до моего подлёта, после чего обладатели стильных балахонов превращались в снеговиков, отправляясь в последний полёт. Через тридцать минут последний «патриарх» огласил своим визгом небо над Хогсмидом. Сверкающее облако душ вырвалось из разбившихся ледяных обломков, отправившись в царство Миледи.

— Похоже я всё, — плюхнувшись на землю и сменив ипостась, я без сил распластался на подтаявшем снежку. Охота с ныряниями за грань выпили из меня последние соки.

— Грузи его, ребята. Осторожно, осторожно.

Опустившиеся рядом со мной авроры вытащили из карманов мантий нечто напоминающее носилки, если взять во внимание, что те умеют парить в воздухе. Сделав связку из двух штук, как я понял для надёжности, они закинули на них мою тушку и полетели в Хогвартс. Победа! Странно, почему я не ощущаю особой радости? Уработался так, будто одной лопатой два вагона угля разгрузил. Ничего, полежу, отойду от трудов праведных, а там и за старичка возьмусь, уж больно хочется его соловьиное пение послушать.

— Добро пожаловать! — пока мадам Боунс раскланивалась с прибывшими в школу легилементами, я старательно изучал лица мозголомов.

Патрик Свейзи, бывший невыразимец, хотя о говорят, что бывших невыразимцев не бывает, но смерть отца и старшего брата выдернули молодого учёного из подземелий Министерства. В восьмидесятом году двадцатитрёхлетнему, подающему большие надежды, менталисту, пришлось оставить любимую работу и практику в Мунго, чтобы возглавить молодой род Свейзи. Виновников нападения тогда не нашли и по косвенным уликам это были не Пожиратели. Не та манера, к тому же клевреты Неназываемого долго и упорно подбивали клинья к старику Свейзу, так что версия о превентивной зачистке напрашивалась сама собой. Можно было понять, почему высокий седовласый мужчина с сухим костистым лицом и пронизывающим взором серо-стальных глаз без разговоров согласился поработать на ДМП. Узнать правду из первых уст много стоит.

Нолан Браун, двоюродный дядя гриффиндорской блондинки с аналогичной фамилией. В отличие от Свейзи, Браун активно практиковал, только не в стенах Мунго, а на континенте, давно и прочно заслужив славу одного из сильнейших мозголомов Европы. Звучит устрашающе? Не стоит пугаться, за угрожающей фразой скрывается один из лучших психотерапевтов, к которому не стесняются обращаться сильнейшие волшебники, получившие различные психологические травмы. Узнав о том, что старик готов был скормить школьников дементорам и что в роли закуски могла оказаться Лаванда, Нолан примчался в школу впереди сработавшего международного портала.

Зиберд Шрёдер — таки, родственник немецкого канцлера. Грубое, будто вырубленное в дереве лицо, кустистые брови, глубоко посаженные глаза и массивная фигура, густая борода а-ля Карл Маркс, делали немца похожим на альпийского гнома, набравшего дополнительные пол метра роста. Шрёдер являлся ставленником МКМ.

Последним в четвёрке приглашённых был высокий широкоплечий старик, фигуру которого боязливо обходила старость, которая лишь трусливо выбелила тщательно зачесанные назад волосы и густо обсыпала мелкими морщинами гладко выбритое лицо с горящими васильковыми глазами. Михаил Юрьевич Светлаков представлял объединённый альянс магов восточноевропейских стран, как не крути, Дурмстранг ныне слыл пострадавшей стороной, а Советсткое КГБ не могло не надавить на болгар. Впрочем, никто не отрицал законность требований Советской стороны, у которой на Дамблдора давно вырос зуб размером с бивень мамонта.

— Присаживайтесь, господа.

Никто не вздрогнул, когда сгустившаяся тьма выпустила подростка с гербом слизерина на ученической мантии. За коротким взаимным представлением я приступил к сути, объясняя зачем английскому правосудию потребовались услуги уважаемых магов-менталистов.

— На вас, господа и товарищ Светлаков, ложится самая трудная задача, вашими совместными усилиями мы надеемся взломать ментальные барьеры в разуме обвиняемого, одновременно удерживая его от спасительного бегства в безумие или смерти. Как вы понимаете, задачу усложняет то, что ваш «пациент», назовём его так, добровольно сотрудничать не желает категорически, при этом сам является окклюментом не из последних, в ментальных практиках покойный Фламель поднатаскал его изрядно, научив подопечного противостоять сыворотке и ментальному воздействию, хотя вторую мы будем применять в комплексе с вашим воздействием на разум бывшего директора Хогвартса.

— Потрудиться придётся, — хмыкнул герр Шрёдер. — Работы никто из нас не боится, к тому же на весь талант и славу непревзойдённого алхимика, Николас Фламель не снискал заслуг на ниве менталистики, так что его ученик в лице герра Дамблдора вряд ли может продемонстрировать нам нечто неординарное. Я опасаюсь лишь одного — это законность наших действий, впрочем, раз здесь присутствует мадам Боунс, правовыми аспектами нашей работы вы озаботились заранее.

Склонив голову к правому плечу, я улыбнулся дотошному немцу, которому, в принципе, плевать на Дамблдора с высокой колокольни, да и на личную репутацию он не побоится харкнуть с той же высоты, но ситуация требует поддерживать реноме.

— Не стоит беспокоиться, герр Шрёдер, скажу грубо, как лицо, держащее в своих руках жизнь и судьбу мистера Дамблдора по результатам дуэли «до смерти», я не обижусь на вас, если вы заставите его вспомнить цвет ночнушки Кендры Дамблдор в момент зачатия. Никто больше не желает высказать какие либо пожелания? Хорошо, раз так, приглашаю всех спуститься в школьный карцер. Прошу.

Взмахом руки открыв высокую двустворчатую дверь, искусно замаскированную под каменную кладку, которой она была за мгновение до взмаха, я первым шагнул на ступеи винтовой лестницы, сбегающей в защищённые подземелья, которых располагалась созданная Годриком тюрьма с антимагическими камерами и кандалами. Десятки вспыхнувших светильников залили спуск ярким светом.

Сотрудники ДМП во главе с грозной начальницей, серетари, свидетели, дознаватели и приглашённые менталисты пестрой лентой потянулись за мной. На несколько минут было слышно только хриплое дыхание волшебников, не привыкших ходить ножками, да дробный перестук каблуков двадцати пар обуви.

— Кто это? — мадам Боунс, а за ней вся делегация, как вкопанные остановились у клеток с подвешенными узниками.

— Эти люди, мадам Боунс, согласились воспользоваться моим гостеприимством, — усмехнулся я на недоумевающий взгляд женщины. — Альтернативой для них была смерть. Моё и я надеюсь, ваше желание задать им вопросы, продлят их жизнь на несколько дней или лет, я ещё не придумал наказание. В одном уверен, что оно не будет лёгким.

Подойдя к клеткам и щелчком пальцев заставив вспыхнуть в узилищах старинные факелы, я, так сказать, показал товар лицом.

— Так это… — служители закона попятились.

— Он самый, — подтвердил я. — Только ради его полного кровного изгнания из Рода Слизерин я участвовал в цирке с возрождением на кладбище Литл Хенгтона. Упустить паразита я не имел права.

— Почему он молчит? — подрагивая от страха, спросил молоденький дознаватель, прижимая к груди папку с пергаментами и самопишущими перьями.

— Чары, — пожал я плечами. — Зато слышит и видит хорошо. Не так ли мистер Петтигрю?

— М-м-м! МММ! — забился в оковах вопрошаемый.

— Петтигрю, — тут уже все присутствующие округлили глаза.

— Ритуал возрождения включал в себя кровь врага, плоть слуги и кость отца. Врагом выступал ваш покорный слуга, кость взяли из могилы Тома Риддла — стопроцентного маггла, плоть пожертвовал покойный Питер Петтигрю. Всё просто. После того, как Неназываемый возродился и обрёл тело, его можно было изгнать из Рода Слизерин по всем правилам. Дух, как известно, отдельно от крови не изгонишь. Мои союзники заранее подготовили ловушку на змеемордого, мне лишь оставалось воспользоваться плодами их работы и не прошляпить момент. Наши аналитики предполагали, что Волдеморт всего лишь марионетка Дамблдора, — рассказывал я, ожидая пока эльфы-стражники доставят закованного в кандалы старика, — так ли это вы можете вскорости подтвердить или опровергнуть.

— М-М-М! — бряк, дзяк, исступлённо бил железом Волдеморт.

Двоих пожирателей с их лысым чешуйчатым патроном я законопатил в подземелья, как только оклемался после сражения с дементорами. Школьные, а по факту — мои, эльфы до последней запятой выполнили отданное распоряжение, исключив даже теоретическую попытку побега. По сути, любой наезд официальных властей отбивался играюче заявлением о внутренних делах рода. Железобетонных фактов, подтверждающих мои правоту и претензии хватало с избытком. Другое дело, что я брошу бывшего жупела островов под паровой каток правосудия. Выжму положенное, потом отдам на расправу, совместив приятное с полезным и заработав политический капитал. В ином случае показывать узников кому-либо не имело смысла. С другой стороны, в ходе сражения прозвучала обмолвка о том, что я покажу народу то, что осталось от грозного пугала. Почему бы не сейчас? Нужный антураж создан, соответственно, после допроса слухи поползут в необходимом ключе. Желанный результат достигается без особых усилий. Большинство присутствующих прекрасно поняли мою задумку и теперь только улыбались в сторонку. Сюда же, с согласия ДМП и Лорда Гринграсса, я определил Дамблдора. Впрочем, разрешения последних мне не требовалось, но по политическим мотивам приходилось проявлять взаимные должные пиетет и вежливость. Как-никак, мы теперь все работали в одной упряжке.

Вскоре эльфы доставили в допросную сломленного старика, секретари, ведущие протоколы допроса, расположились за возникшими по периметру помещения столами, гости и приглашенные заняли места в зрительном ряду и в специальных креслах у подиума с дыбой. Не доверяя палачу министерства, эльфы поместили Дамблдора на вращающуюся дыбу, закрепив его голову специальными ремнями. Пузырёк с прозрачной жидкостью прошёлся по рукам специалистов, засвидетельствовавших, что сыворотка что ни наесть самая свежайшая, засим эксперты расписались кровавыми перьями в специальных бланках. Договорившись между собой о взаимодействии, приглашённые менталисты заняли положенные по штату места. Споив сыворотку Дамблдору, они принялись за взлом воспоминаний и ментальных барьеров в его разуме. Конечно, часть воспоминаний, закрытых смертельными обетами, они вскрыть не смогут, но нам и того, о чём начал «напевать» допрашиваемый, хватало за глаза.

Да, Свейзов убили по приказу Дамблдора. В первую магическую войну не только они попали под раздачу. Нейтралов подчищали обе стороны, но лидерство в уничтожении неугодных принадлежало фениксовцам, если так можно выразиться. Отряды наёмников курировал Грюм, а вот чистокровные чистоплюи типа Поттера и Блека в большинстве операций оказались не замешаны. Их держали больше как знамя. И да, история с пророчеством оказалась подстроенной ловушкой, на которую купился, наделавший крестражей Волдеморт. Старик просто не предполагал, вышедшая из повиновения марионетка угодит в западню. Забрызгиваемые пеной изо рта откровения лились рекой. Ритуалы, создание камней душ, закабаление Снейпа и многих других. Неожиданно всплыли родственные связи с Уизли и сразу стала ясна подоплёка покровительства. Стремление прибрать власть к рукам сначала в магической части, а потом набросить хомут на маггловское правительство. Сотрудничество с Гриндевальдом, опыты на простых людях и на магах, тысячи жертв, пошедших на личное усиление. Старик хрипел, бился в конвульсиях, но получив очередную дозу зелий и сыворотки, вновь попадал в стальные тиски воли менталистов. Создание чудовища из перспективного студиозуса, через Риддла дамблдор и Ко мечтали полностью завладеть Хогвартсом, но ошибка с крестражами на корню перечеркнула наполеоновские планы. Поттеры, слывшие наследниками Гриффиндора ели с руки директора, на Лонгботтомов тоже нашлась бы управа, тем более прав на школу они не заявляли…

Старый паук действительно дергал за ниточки Волдеморта, сумев отследить и подчинить беглого духа через Петтигрю и старый дневник с крестражем. Уничтожение крестража не убрало привязку, возможность манипулирования сохранилась, оставалось только возродить врага и под шумок… под шумок старик решал массу проблем, а зачастую проблему представляют люди. Принцип: нет человека, нет проблемы никто не отменял. К примеру, мадам Боунс числилась третьей в списке на устранение. Первой Дамблдор хотел убрать матриарха Блеков, мотивировав Волдеморта тем, что Вальпурга лишила змеемордого верной рабыни.

На вопрос, зачем ему понадобились дементоры, Дамблдор попытался закрыться, но Шрёдер и Светлаков вырвали воспоминания, в которых старик у шахматного столика планировал бойню, по привычке решая несколько задач в многоплановой интриге. Изначально дементоры должны были «присоединиться» к возрождённому врагу. Имея в тайнике несколько некротических артефактов, позволяющих управлять отродьями бездны, старик и фениксовцы могли стать как героями, победившими черное воинство, так и убрать с их помощью неугодных, а шишки бы посыпались на Волдеморта. Заставшее директора врасплох выступление аристократов, активировало второй слой плана. «Манок», приманивший тварей, должен был помочь сбежать в целом защищённому Дамблдору и добраться до тайника в Хогсмиде, где хранились управляющие артефакты, а там возникало несколько вариантов действий, главным из которых был создание хаоса. Разбежавшиеся по островам дементоры принесли бы множество бед и магам, и магглам, первым бы не осталось бы иного выбора, как пригласить континенталов, забыв о беглеце, который получал существенную фору по времени. А школьники, что школьники, Дамблдор всегда относился к детям, как ресурсу. Если ресурс не принадлежит тебе, нельзя допустить, чтобы им овладели другие. Последнее становилось особенно актуальным в свете того, что Хогвартс разорвал практически все связи с бывшим директором, поспешившим, защититься с помощью камней душ и защитить некоторых марионеток, в том числе Снейпа.

— У-у-у-у! — истово бился в клетке Волдеморт. — УУУ!

Незамутнённая ненависть плескалась в глазах крысозмеемордого.

— Всё, если продержать Дамблдора под ментальным прессом ещё минуту, мы получим на выходе овощ, — откинулся на спинку кресла Светлаков.

— Секунду, — сказал я, — тряханите старика ещё раз, я хочу знать, кто убил Лили Эванс.

— Хорошо, — кивнул моложавый волхв, вперивая взгляд в мутные глаза напротив.

— Х-р-р, а-а-а, кха-кха, — кашлянул кровью Дамблдор. Кровавые капли не долетели до менталистов, разбившись о невидимый барьер. Кожаные ремни, фиксирующие старика, натянулись до предела. Харкнув кровью ещё раз, он потерял сознание.

Смежив веки, волхв оттёр со лба бисерины пота, сейчас именно он был на острие атаки. Ворошить грязное бельё в чужом разуме мало приятного, они и так, сменяя друг другу и совместно поддерживая атаки, вывалили на свет божий не одну телегу отборного драконьего дерьма.

— Михаил Юрьевич?

— Волдеморт только оглушил вашу мать, юный Лорд Слизерин. Как ни странно, он сдержал данное кому-то слово не убивать Лили Эванс. Всё это время директор сидел за спиной темного мага под мантией невидимкой… Он убил вашу мать после того, как Волдеморта развеяло отражённой от вас авадой. На ваше счастье, Дамблдор не видел, в кого точно из детей в детском манеже бросалось убивающее. Волдеморт спиной закрыл директору обзор.

— Спасибо. Не подскажите, что с Дамблдором?

— Почему бы не подсказать? — вместо волхва проскрипел Щрёдер. — Вывернув мозги Альбуса наружу, мы повторно активировали несколько старых обетов, которые дал Дамбдор и которые успел скинуть через отвод. Разум наш хранит множество тайн, не исследованных до сих пор. Поднимая воспоминания, мы заставляем человека вновь проживать жизнь наяву, только теперь у него нет при себе камней душ или ключа от класса ЗОТИ, поэтому фантомные проклятия настигают нарушившего обет или клятву, но результат у них не фантомный. Через час магия окончательно покинет Дамблдора.

— Он станет магглом? — придержав самопишущее перо, спросила мадам Боунс.

— Стопроцентным, — усмехнулся Нолан Браун.

— А-ха-ха-ха! — безумный смех разорвал тишину в клетке Волдеморта. — Ха-ха-ха!

— Силён! — чуть напрягшись от подступившего подспудного страха, Нолан озвучил мнение большинства присутствующих в подземном карцере. — Чтобы на одном внутреннем резерве избавиться от кляпа и заглушки…

Кивнув родственнику гриффиндорской блондинки, я остановился напротив клетки Волдеморта.

— Скажи, Томас, — сосискообразный уродец презрительно отвернулся, — понятно, считаешь себя выше остальных? И всё же задам вопрос: если бы ты знал, что Лили Поттер, в девичестве Эванс, приходится тебе родственницей, ты бы по-прежнему желал смерти её детей?

Задрав подбородок, Волдеморт продолжал упорно молчать. Понятно, старый шмель не слишком напрягался, взращивая желания и фобии «наследника» Слизерина, старику достаточно было умело направлять их, остальное Том успешно взрастил сам. Если я изначально испытывал к нему что-то вроде затаённого сострадания, то сейчас от прежнего чувства не осталось и следа. Правильно говорят, что заразу надо вырывать с корнем. Эту грядку я прополю до самой земной мантии.

— Жаль, — подойдя вплотную к решётке, я скользнул за грань, наполнив окружающее пространство могильной стужей.

— Фу-у, — донеслось до меня брезгливо, — с пасюком разбирайся сам, мне ещё крыс в чертоге не хватало!

— Как скажете, Миледи!

Из клетки с обледеневшими стенами разило страхом и смердело экскрементами, видимо змеемордому от крысы передалось куда больше, чем я думал. Голохвостые тоже подсикивают и обделываются при сильном страхе, видимо в этот момент звериная натура взяла своё, так как приближение Смерти не осталось незамеченным. Появившийся будто из-под земли расторопный эльф-стражник с пожарным рукавом наперевес, смыл гадко пахнущую кучку и окатил пленника с ног до головы.

Миледи «скушала» все самые вкусные куски души «зайчика-побегайчика», который стал смертным и теперь охотничий азарт пропал, так сказать, рыба второй свежести утончённую натуру Смерти не интересует, поэтому мне предоставлено с барского плеча самому разрулить вопрос. Высшим сущностям заниматься простыми смертными невместно. Как всегда, мне поручена почётная обязанность вынести мусор.

Отойдя от клетки взмахом руки наколдовав резкало, я повернулся к сидельцу:

— Посмотри на себя, смотри внимательно, кем ты стал, что даже Смерть брезгует забрать себе протухший огузок поганенькой душонки. Да и сколько той души осталось? Пшик, всё остальное давно отправилось в серые пределы. Смотри на себя, — рядом с зеркалом воспарила трёхмерная иллюзия молодого Тома Риддла — красавчика и серцееда, — смотри, кем ты был и ради чего ты всё разменял. Склизкий монстр, на которого без слёз не взглянешь. Жалкая марионетка безумного старика. Вы друг друга стоите. Печальное зрелище. Брато и отцеубийца.

— Нет! НЕТ! НЕ-Е-Е-Т! Убей меня, — опять старая волынка заиграла, никакой фантазии.

— Знаешь, — звук подковок моих сапог разорвал оглушительную тишину, опустившуюся на подземный каземат, — смерть надо заслужить. Теперь ты понимаешь, что окончание земного пути может быть наградой, а не наказанием. Наказанием станет жизнь. Ты будешь жить, только можно ли будет это назвать жизнью, я не знаю. А знаешь, — не оглядываясь на присутствующих, я прислонился к обледеневшим прутьям решётки, — я знаю одно замечательное место, которое придётся по нраву всей вашей кодле. Нумергард! Обезмаженые стены с камерами, в которых невозможно колдовать. Гриндевальд порадуется новым постояльцам, особенно одному старому любовничку… Как скоро пауки сожрут друг друга, если их поместить в одну банку? Силенцио!

На камеры узников опустился непроглядный полог. Сегодня мы узнали много нового, между делом подтвердив множество предположений и догадок. Оказывается, Артур Уизли, верный последователь Дамблдора, был не настолько верен, как этого бы хотелось старику. Артур понимал, чем ему и его семье грозит покровительство родственника, совершенно не питая иллюзий относительно обещаний белобородого старца. Поэтому закрывались глаза на уход из семьи Билла и Чарли, но дальше в бой вступила Молли, игравшая роль неистовой Беллы в лагере «светлых» сил. Бывшая Прюэтт, великолепно разбиралась в зельях, легко и непринуждённо подчинив муженька, вздумавшего уросить и не подчиняться «генеральной линии партии». Вот кто верил Альбусу беззаговорочно, так это Молли — слепо и без оглядок. Для неё не существовало компромиссов. Честно говоря, Артур сомневался, что дети, начиная с Перси, его дети. Какая ирония. Артур в душе отказался от отцовства, тем самым закрепив над семьёй и родом печать предателей крови, сделав её воистину нерушимой, в чём ему помогли близнецы, Перси и шестой нумерос. Ещё ироничней то, что Молли совершенно не волновало клеймо магии, она свято верила, что Альбусу по силам избавить её кровиночек от печати и возвести их на властную пирамиду. Впрочем, существенная доля правды в её уверенности была, подумаешь, где-нибудь в мире обрушилась или взорвалась бы очередная шахта или упал пассажирский самолёт. Жизни магглов ничто — расходный материал и средство для снятия проклятий. Подумаешь, магглы. Молли не пугали гекатомбы жертв, ради достижения цели она готова была их принять, даже принести сама. Мне стало страшно, когда я на секунду представил, что случилось бы, скооперируйся Молли с Волдемортом. Шок и трепет, одним словом.

— Их должны судить! — пристукнув кулаком по столу, сверкнула знаменитым моноклем мадам Боунс.

— Безусловно, — легко и непринуждённо согласился с законницей я. — Целиком и полностью согласен с вами, мадам Боунс, я не против публичного суда, только давайте не будем по итогам слушаний подменять законы Магии законами Министерства. Есть в этом нечто противоестественное, не находите? Суд необходим, не спорю. Наша общая задача — это объединить магов Британии вокруг консолидирующего центра в лице будущего Министра магии и сил, его поддерживающих. Что может быть лучше в этом деле, чем возвести на эшафот бывших кумиров и развенчать злодеев? Но в нашем случае немаловажной задачей для вас, мадам Боунс, становится подборка убедительных слов и аргументов, доказывающих передачу преступников в мои руки, как наиболее пострадавшего от их действий стороны, а уж я им гарантирую высшую справедливость.

Лорд Гринграсс, подпирающий стену за спиной женщины, что-то негромко шепнул ей на ухо, от чего пар, готовый вот-вот разорвать хрупкое человеческое тело и обрушиться на меня гневным потоком, мирно просвистел сквозь зубы. Закусившая удила мадам Боунс сдулась, окончательно признавая мои правоту и претензии.

На допрос подлеченного Ужаса Подземелий, бывшего декана Слизерина, бывшего заместителя директора и редкостной сволочи я не остался, хотя дознаватели почерпнули для себя много нового. Предательство оказалось у Снейпа в крови. Вывернув мозги сальноволосого зельевара наизнанку, легилементы окунулись в пучину чёрной дущи. Карьера у Снейпа оказалась головокружительной: сначала он предал подругу детства, слово «грязнокровка» вырвавшееся из вонючей пасти было взвешено и обдумано со всех сторон. Попытки выпросить прощение и помириться не находили отклика, так как Лили интуитивно не ощущала раскаяния. Потом предал первого хозяина, переметнувшись в лагерь «светлых» сил, обосновав переход безответной любовью до гроба. Нет-нет, носатый ублюдок, реально просил обожаемого Повелителя не убивать подругу детства, мечтая заполучить оную в безраздельное пользование в виде рабыни, а потом, может быть, он бы смиловистился бы. Очутившись под крылышком Дамблдора, который ни в грош не поверил перебежчику, окутав того десятком различных обетов, ренегат сходу предав кукловода, травя его потихоньку и надеясь на милость Повелителя, метка которого не думала сходить с левого предплечья. Потом он предал слизеринцев, сливая тайны учеников покровителю, следом были Люциус и крёстный сын — Драко. Отдавая Снейпу должное, он оказался пронырливой сволочью, не лишённой таланта становиться незаменимым, за что был особо ценим главой Ордена Феникса, не пожалевшего камней душ для нужного человека. Тот же отплатил чёрной неблагодарностью, принявшись топить патрона, попутно обвиняя его во всех грехах. Что ж, свою судьбу Снейп выбрал. Я не буду настаивать на казни или Азкабане, нет, я поступлю жёстче. Лишение магии — вот достойная кара, пусть властелин котлов покажет, как он может обходиться без волшебной палочки. Сверху навесить несколько строгих обетов, чтобы не разболтал о тайнах магического мира и выпнуть подонка в обычный мир. Интересно, как быстро он сдохнет в грязной подворотне? Впрочем, Снейп не моя добыча, его судьбу определит суд. Однозначно заявляю, что участь его незавидна.

Выйдя на свежий воздух во внутренном дворике замка, превращённом стараниями магии и Помоны Спраут в великолепный сад под открытым небом, я застал чудную картину. Протёр глаза, постоял — ничео не изменилось. Ещё раз протёр глаза, картина не думала меняться. Грешным делом я думал, что мелкого птенца феникса окончательно добили при сражении на трибунах, но тут я оказался не прав. Птаха, прошедшего очищение у Миледи, подобрала одна знакомая мне блондинка, которая в окружении Кребба и Гойла младших, сейчас умилённо кормила огненного птенчика тыквенными семечками и поглаживала ему хохолок. Птенец счастливо посвистывал, выпрашивая ласку и угощение, умилённо заглядывая в глаза Луны. За спиной шкафоподобных громил пряталась макушка Ребекки, принявшей ухаживания юного лорда. Второй день ждало своего часа письмо с сургучной печатью с личным магическим оттиском Лорда Гойла. Грегори официально просил у сюзерена милой его сердцу графини разрешения на ритуал ухаживания. Как-то я весь в сомнениях. ТО, что разрешу, тут без вопросов, как истинного аристократа меня волнует выгода от данного союза сердец, это с одной стороны, с другой же, благодаря эмпатии, остаётся пожелать счастья молодым. Я не каменный.

Потоптавшись на месте и решив не мешать приручению феникса, я сошёл на боковую дорожку, ведущую в сторону медицинского крыла, в котором с недавнего времени вновь обосновалась Поппи Помфри с учениками. Шагая по гравию, я всё время одёргивал себя от желания обернуться, настолько жёг лопатки ехидный взгляд Луны. Так-как, блондинка что-то знает, не иначе, в противном случае к ехидству бы не примешивалось веселье.

Когда до входа в обитель последователей Авиценны оставалось около двадцати шагов, до моих ушей донеслось приглушенное воркование двух до боли знакомых голосов. Набросив на себя невидимость и заглушающие шаги чары, пробираюсь к увитой плющом и цветами беседке, от которой воздух наполняется любовными флюидами.

Нет, братцы, пора, ой пора, ставить над Хогвартсом антикупидоновый щит, иначе эти крылатые голозадые поганцы всех моих вассалов живьем перестреляют! Стараясь не зацепить сторожевой паутинки, сдаю назад. Некрасиво подглядывать за влюблёнными людьми. Аргус Филч и Минерва МакГонагалл, как никто достойны счастья. Филч ни на минуту не оставлял «милую Минни» одну в больничном крыле, где Поппи с моей помощью убирала у последней последствия отката. Больная, а теперь уже выздоравливающая, с истинно кошачьей хитростью, заманивала добычу в любовную ловушку. Впрочем, не слушайте меня, Аргус давно оказывал Минерве знаки внимания, которая та принимала несмотря на то, что кавалер дамы официально считался сквибом. Сейчас же последний призрачный барьер для объявления мистера Филча и мисс МакГонагалл парой окончательно пал в свете прошедших событий, продемонстрировавших миру, что сквиб не сквиб, а вполне себе маг не из последних по силе и опыту. Вот и ворковали себе уединившиеся голубки, расположившись в удобных креслах в оккупированной беседке и попивая из бумажных стаканчиков маггловскую кока-колу. Не успел я сделать ноги от полного сюра с кока-колой, по пути вспоминая буравящий взгляд Луны, наверняка знавшей, что я увижу, как Минерва попросила у Аргуса передать ей ещё один стаканчик «этой пузырящейся гадости».

— О, что это? — прижав руку к груди, спросила наша заслуженная кошка, рассматривая что-то на дне стаканчика. Через секунду в цепких женских пальцах красовался изумительной работы перстень с бриллиантом.

— М-м-м, — непонятно выдавил из себя донельзя смущённый Филч.

— Что вы сказали, Аргус? — не отрывая взгляда от сверкающих граней крупного камня, переспросила Минерва.

— М-м-м ммм… женой?

От тихого ответного «да», Аргус взорвался фонтаном эмоций, я же предпочёл слинять в кусты и бочком-бочком выбрался из сада. Люди спешат жить, тем более недавно они едва не потеряли друг друга… Думаю, лучшим свадебным подарком молодожёнам будет комплекс омолаживающих зелий и ритуалов.

Не успел я выбраться из сада, как передо мной возникла Ниппи. Эльфиечка сообщила о целой делегации магов, возникшей у ворот Хогвартса. Прибывшие требуют (о как!), не просят — требуют принять их! Хм, внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.

— Требуют, хм, значит. Что ж примем, уважим, так сказать, — задумчиво пригладив волосы, ответил я. — Веди гостей в церемониальный зал. Хотя, нет, рабочего кабинета хватит. Требуют они…

Через десять минут у двери рабочего кабинета Лорда Слизерина, где за широким столом восседал сам Лорд Слизерин под портретом Лорда Слизерина — он же Основатель, он же старое проклятое на сумасшествие полотно, избавившееся от проклятия после низложения Дамблдора и захвата замка потомком, то есть мной, раздался дробный перестук шагов. Следом бесшумно открылась дверь и в кабинет вплыла Августа Лонгботтом…

Какой, хм, «приятный» сюрприз. Боевая старушка оказалась не одна, кто хотел, чтобы Лорд Слизерин предстал пред его очами. Компанию ветерану аврората составляли не менее старые пеньки — Лорд Огден, сухонький, зализанный старичок с густыми кустистыми бровями, Лорд Йорк — невысокий, плотно сбитый волшебник, который с успехом мог отыграть роль Собакевича из «Мёртвых душ» Николая Васильевича Гоголя, так как всё в коренастой фигуре дышало основательностью и кричало Я — Йорк! Но ни первая, ни второй и третий из гостей меня не заинтересовали. Моё внимание привлёк внешне незаметный, мышастой внешности мужчина с обыкновенным кожаным портфелем в руках. Типчик был из породы тех, кто исстари обитает под крылышками различных спецслужб и бюрократических структур из высших эшелонов власти, именно там рассадник незапоминающихся, но крайне опасных личностей — плоть от плоти частей бездушной государственной машины. Как бы этот неприметный винтик, мистер Адам Симмонс, не был самым опасным гостем. Скоро я проверю свои интуитивные догадки.

Переведя взор на небольшое зеркало, установленное на шкафу с книгами, ловлю отражённый взгляд портрета Салазара. На мой немой вопрос, основатель на секунду смежил веки, подтвердив мои выводы относительно гостей и цели посещения. Что ж, этого следовало ожидать, со мной пришли торговаться и предмет торга не вызывает сомнений.

Позвольте опустить преамбулу взаимных представлений и прелюдию пустопорожнего трёпа о погоде и прочем, едва ли не видов на урожай черноножной хрюкоморки в летнем сезоне, которые предваряют любой серьёзный разговор согласно вбитого в подкорку этикета, и перейти к сути.

— Итак, господа и дама, чем обязан? — выпрямившись в кресле, спросил я.

Мгновенный переход к причине посещения школы нисколько не смутил четверку высокопоставленных гостей, представляющих интересы некоторых фракций Визенгамота и (та-дам!) короны. Да-да, ваши глаза не обманывают, мышастый представлял интересы Её Величества. Какая честь сметрному червю, бегу и падаю ниц. Сто сказать, молодцы, быстренько спелись, субчики. Кто не понял — это сарказм, а кто поумнее, тот сообразил, что мне сейчас начнут выкручивать руки, вытаскивая на свет побитые молью и книжными червями пергаменты с давно позабытыми договорами и прочей мутотенью. Так-так, посмотрим, я ведь тоже не пальцем деланный, надеюсь, есть у меня несколько тузов в рукаве, так что шиш им с маслом, а не моё комиссарское тело и Хогвартс.

— Лорд Слизерин, — сжав бледные губы в узкую полоску и став чем-то похожей на жабку Амбридж, начала Августа Лонгботтом и замолчала, не зная, как подступиться к волнующей её теме, настолько старушку обескуражила моя невозмутимая физиономия и полное, можно сказать непрошибаемое спокойствие в глазах, в позе и во всех жестах, которое может демонстрировать только хозяин положения. Не скрою, отпустив эмпатию на волю, я придавил посетителей ментально. Подействовало.

— Позвольте перебить Вас, Леди Лонгботтом, вы сейчас говорите от себя или как полномочный представитель Наследника Основательницы?

— Я имею честь защищать интересы Наследника, — ошпарив меня высокомерным взором, ответила Августа. Старички и мышастый покивали.

— Слушаю Вас, леди, — по щелчку пальцев Ниппи выставила на стол омут-проектор. Я тоже защищаю свои интересы.

Если коротко, то меня призывали делиться, а то нехорошо получается. Кому-то всё, а кто-то в пролёте.

— Леди Лонгботтом, господа, прошу вас ознакомиться с этим воспоминанием.

Без применения палочки показательно извлекая из виска серебристую нить воспоминания, помещаю её в думосбор и активирую проекцию разговора с Невиллом.

— Это ничего не значит! — гордо задрала подбородок Августа. — Вы обманом заставили Наследника говорить!

Лорды Огден и Йорк едва ли не сделали фейспам. Старые опытные динозавры политики сразу поняли, что уёдут отсюда несолоно хлебавши, им бы сейчас сохранить то, что есть, а не потерять позиции окончательно.

— Обманом? — в Снейповском жесте вздёрнул левую бровь я. — Скажите, Леди Лонгботтом, на основании чего и, главное, ради чего я должен поступиться своими интересами и уступить часть Хогвартса Наследнику Неистовой Хельги? Заметьте, Неистовой! Вы неистово, как Основательница, боролись за независимость Хогвартса от Дамблдора и произвола Министерства? Вы отстаивали её интересы в Визенгамоте, сражались у Черного озера? Поддерживали школу в период упадка уровня образования в период директорства того-кого-непринято называть? Даже когда вам протянули руку, вы предпочли держаться в стороне и предпочли нейтралитет и спокойствие активному политическому противостоянию традиционалистов с фракциями либералов и Дамблдоровской кликой. Фактически вы и Невилл вовсю пользовались привилегией имени и славы Хельги, ничего не делая при этом. То есть, вы демонстративно держались в стороне, а теперь осмеливаетесь претендовать на кусок пирога, который не заслужили.

— Да как вы смеете! — взорвалась выведенная из себя старуха.

— Смею, — ледяным тоном парирую я. — Noblesse oblige, в отличие от Рода Логботтом, союзники Рода Слизерин не побоялись выйти против Дамблдора и Волдеморта, я не один раз чуть не отправился в Серые Пределы к Вечной Невесте, полив камни Хогвартса своей кровью и кровью жены. К вашему сведению, господа, так называемый Наследник Слизерина в лице змеемордого предателя крови не имел никаких прав на имя и школу, о чём никто из вас не соизволил поинтересоваться, предпочитая молча проглатывать ложь Дамблдора, который, кстати, с вашего попустительства, Лорда и Леди, как членов Попечительского совета, не приносил клятв директора, из-за чего десятки лет в школе творился форменный произвол. У меня возникает законный вопрос, господа, а нужны ли школе такие попечители? Вы желаете, чтобы я выступил публично по этому поводу?

— Предлагаю не рубить с плеча, Лорд Слизерин, как вы понимаете, не всё зависело от нас, — примирительно поднял руку Лорд Йорк.

— Понимаю, — легко киваю в ответ, — поэтому мнение Лорда Слизерина до сих пор не на страницах «Пророка», но сегодняшний демарш не оставляет мне иного выбора, — многозначительно произношу я и резко меняю тему, поворачиваясь к представителю Короны, — кроме того, мне интересно, чего пытается добиться Её Величество, направив в школу своего человека, да и вы, господа, судя по всему, действуете в русле политики королевы Елизаветы, что по крайней мере странно.

— Лорды и леди подданные Её Величества, — прошелестело в кабинете, — как и вы, прошу не забывать об этом.

Серые водянистые глаза мистера Симмонса ничего не выражали, но в эмоциях неприметного человечка царило злорадство.

— И как это связано с Хогвартсом? — сложив руки на животе, я откинулся на спинку кресла.

Щёлкнули зачарованные замки портфеля и на стол красного дерева легли старинные пергаменты, заверенные печатями.

— Хогвартс является официальным учебным магическим заведением Британии с двенадцатого века, — шелестящий голос чиновника заполнил кабинет. — Интересы Короны проводились и контролировались через попечительский совет, — бледно улыбнулся мистер Симмонс, — через определённых людей в Визенгамоте, Попечительском Совете и Министерстве осуществлялось финансирование. Смею напомнить, что Слизерины…

— Иными словами, вы, мистер Симмонс, — перебил я, — подтверждаете, что финансировали Дамблдора, который, как Верховный Судья Визенгамота контролировал денежные потоки, он же сидел в кресле директора, замыкая контроль на себя и, фактически, являясь неподконтрольным никому, а Попечительский Совет в той ситуации был лишь ширмой. За десятки лет ни одного аудита. Ваше заявление, мистер Симменс, дискредитирует Корону. Вы понимаете, финансирование террористической деятельности, а причастность Дамблдора к падению самолёта, пожару в тюрьме и взрывам шахт в результате проведения черномагических ритуалов факт доказанный…

Я не закончил, оборвав предложение на полуслове. В ментале полыхнуло злостью и раздражением. Лорды Йорк и Огден сидели тише воды, ниже травы. Августа Лонгботтом закрылась непроницаемыми оклюментивными щитами.

— Тем не менее, — мышастый положил на стол ещё один свиток, — Слизерины принесли вассальную клятву и вы, Лорд, — выплюнул Симмонс, — Слизерин, несёте определённые обязательства и обязаны подчиняться решениям Её Величества.

Обернувшись на портрет Салазара, который индифферентно пожал плечами, я рассмеялся в лицо человеку королевы.

— Браво, мистер Симменс, браво! Извините, что не аплодирую стоя. Как вовремя Её Величество вспомнила о клятвах. Я прекрасно её понимаю. Отдавать Хогвартс в одни руки не в интересах короны, а вот разделить школу между Наследниками, вполне, тем более погромыхав костьми скелетов в шкафах Рода Логботтом. Реал политик, разделяй и властвуй. Не так ли, Леди Августа? Вам припомнили то же, за что вас прижал Дамблдор или нет? Видите ли, ваши милые семейные тайны давно являются секретом Полишинеля (не говорить же старухе, что благодаря Аберфорту архивы Ордена Феникса угодили в цепкие ручки Вальпурги и Лорда Гринграсса и, соответственно, мои. А там имелся компромат на многих сильных мира сего, в том числе и на Логботтомов, замаранных в сотрудничестве с инквизицией под эгидой короны, да и в первую магическую Френк Лонгботтом отличился, грабя библиотеки старинных Родов, в общем, грязи хватало. Королева крепко держала Августу за горло, Лорды Огден и Йорк просто шли прицепом и сейчас жестоко жалели, что пошли на поводу у Елизаветы II, каким-тообразом надавившей на маггловский бизнес старичков. Впрочем, рычагов у правящего семейства хватало). Мистер Симмонс, позвольте, раз уж выпал случай и возможность, уведомить Её Величество через вас, что эти свитки с печатями не стоят пергамента, на которых написаны. Прежде, чем я объясню, почему ваши аргументы ничтожны, я хочу спросить, вы доверяете Лордам Огдену, Йорку и Леди Лонгботтом, или предпочтёте, чтобы они на время покинули кабинет?

— Я предпочту, чтобы они остались.

— Ваше право. Это, — я презрительно отпихнул свитки, подтверждающие оммаж с вассальными клятвами, — более не имеет магической и юридической силы, ибо Её Величество руками Верховного судьи и Председателя Визенгамота, сиречь её представителя в магическом мире, без суда и следствия заключила Лорда Слизерина в моём лице в Азкабан. Далее, я попрошу не перебивать меня заявлениями о том, что королева ни о чем не знала, ибо это не так. Вернон Дурсль от имени маркиза Эванса неоднократно обращался с официальными прошениями к Её Величеству. Что ж, вижу, что это не является для вас новостью. Её Величество не защитила вассала, хотя обязана была это сделать, королева позволила устроить давление на семью и бизнес вассала, из-за чего моя семья была вынуждена эмигрировать. Клятвы нарушены, мистер Симмонс, и нарушены синьором. Можете смело выкинуть свитки или сдать их в музей, как наглядный пример провальной политики королевы, нацеленной, как это не грустно признавать, на ослабление и полное подчинение магического мира. Дамблдор и Волдеморт тому порукой вместе с демонстративным невмешательством власти в гражданский конфликт. Не стоит угрожать мне инквизицией. Да-да, ваши амулеты защиты от легилеменции не столь хороши, как вы думаете. Мне вот интересно, как глава Англиканской Церкви будет оправдывать появление Инквизиции и представителей Ватикана в Британии или корона вспомнит о старинных связях Лонгботтомов и рыцарей Веры? В окончание разговора, напомню, что земли Домена Хогвартс, принадлежащие Слизеринам, никогда не входили в состав объединённого королевства, являясь неотъемлемой частью Хогвартса, некогда бывшего личным мэнором Салаза Слизерина, и если Её Величество вместо конструктивного диалога опять скатится до угроз, я закрою домен, переведя его на изнанку мира, и Британия навсегда лишится крупнейшего в Европе магического источника и закрытых территорий с половину Шотландии размером. Что тогда вы будете делать, господа и леди? Авалон ушёл на изнанку, теперь ещё и Хогвартс канет в небытие. Не беспокойтесь, статус магической школы я сумею сохранить, объявив набор учеников в других странах и осуществляя доставку студиозусов специальными порт-ключами. Надеюсь, присутствующим не надо объяснять кто окажется в проигрыше? Мистер Симмонс передайте Её Величеству мою всемерную надежду на конструктивный диалог, а также нежелание больше видеть вас в числе официальных представителей. Господа и Леди, разрешите откланяться.

Когда кабинет опустел, Салазар перестал изображать молчаливого истукана:

— Ты был слишком груб и прямолинеен, потомок.

— Мы ведь с вами, дедушка, обсуждали вероятную ситуацию. Вы сами настаивали на жестком и прямом ответе на возможные инсинуации и поползновения, соглашаясь с аргументами, что загребущие ручки необходимо рубить сразу по самую голову. Дай я слабину и Слизеринов сожрут без соли и перца, а так я заронил зерна сомнений в головы старых Лордов и указал Августе её место.

— Очерняя Корону?

— Освещая неприглядную роль Короны, да и не самой Короны, а тех, кто прикрывается её именем. Нагадить Хогвартсу можно множеством способов и миндальничать с каждым доброхотом никаких сил и ресурсов не хватит, а так, показав, что мы не опасаемся последствий, мы изначально выступаем с сильных позиций. После сегодняшнего провала королева проведёт капитальную чистку, не думаю, что она простит виновных в сложившемся положении, а виновников я указал. Вряд ли мы больше увидим мистера Симмонса, как и его боссов. Августа Лонгботтом тоже больше не полезет в бутылку, честно говоря, она даже благодарна мне, что я вывел её за скобки борьбы за Хогвартс, в ментале я прощупал бабушку Невилла. Грубовато, конечно, но она изначально не горела желанием влезать во всё это дерьмо, ей Дамблдора хватило за глаза. Официально она теперь наш противник, но старушка из прожженных реалистов и каких-то каверз от неё ждать больше не приходится. Лорды Огден и Йорк тоже из породы реалистов и прагматиков, им не нужна слава тех, из-за кого тысячелетняя школа исчезла на изнанке. Меня больше беспокоит мистер Симменс и те, кто за ним стоят. Если на нас попробуют надавить в обычном мире, Дурсли элементарно переедут в Союз или в закрытые Швейцарские кантоны, откуда можно с успехом управлять предприятиями. В магическом мире статус нейтральной независимой школы магии тоже устроит все заинтересованные стороны, на этом я и буду настаивать с вашей помощью, уважаемый Салазар. Поможете?

— А куда я денусь, — вздохнул портрет. — Так, дорогой внучок, дуй за альманахом и жертвенными быками, хорошо бы ещё пару человечков для ритуала найти.

— Найду, если надо. Убийцы и насильники пойдут?

— Пойдут. Будем защищать и укреплять Хогвартс. Чует моё сердце, что в покое нас не оставят. Да, между делом, внучок, когда ты официально объявишь о помолвке? Французы в союзниках нам очень пригодятся.

— Ш-ш-шш…

— Не шипи, не один ты парселтангом владеешь.

Взмах, бросок. Плоский голыш ударяется об воду. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Бульк. Круги от мест касания камня разбегаются в стороны и быстро гаснут.

Взмах, бросок. Второй камень по широкой дуге устремляется вверх. Достигнув наивысшей точки, он, получив вдогонку магическое ускорение, устремляется вниз. Бульк. Отправив в воду ещё несколько камней, нашедших окончательное пристанище на дне Чёрного озера. Я долго бездумно пялюсь на частую серебристую водную рябь, не обращая внимания на приглушенные шаги за спиной. Две изломанные человеческие тени легли на песок справа от меня. Одна широкая, силуэт второй тени был намного изящней плечистой темноты, накрывшей песок.

— Это была не моя инициатива, — словно волна качнулась первая тень. — Бабушка провернула всё за моей спиной.

— Я знаю, Невилл, — не отвлекаясь от созерцания водных бликов, ответил я. — Не беспокойся, я не держу на вас зла. Да, недоволен. Да — разочарован, но зла не держу.

— Но… — тень переступила с ноги на ногу.

— Понимаешь, — высыпав зажатые в кулаке камушки на песок, обернулся я к паре, нарушившей моё уединение. — По сути, ни у неё, ни у меня не было выбора. М-м-м, как бы сказать помягче, давным-давно твои предки слишком увязли в сетях королевского дома и, м-м-м, не только его. Да, там всё слишком запутано, тем не менее старые скелеты из покрытых пылью веков шкафов ограничили миссис Лонгботтом в манёвре, загнав её в русло политики Её Величества, я же не согласен с теми рамками, которыми меня хотели ограничить, по сути загнав в стойло. От тебя здесь ничего не зависело.

— Я мог…

— Не мог! — грубо перебил я, паскудно усмехнувшись. — Я ни с кем не собираюсь делиться Хогвартсом. Так что, чем быстрее власть предержащие…

— Русские не станут тебе помогать, — прижавшись к боку жениха, желчно обронила Патриция Борджиа.

— Знаю, — кивнул я. — Никто в здравом уме не станет ломать систему политических противовесов. Тем хуже для них и системы, им придётся смириться со сложившимся статус кво Хогвартса, иначе систему сломаю я.

— А духу хватит? — проигнорировав Невилла, медово пропела его ядовитая невеста.

Вместо ответа я отошёл на несколько шагов от сладкой парочки и сменил ипостась, одновременно с этим перестав скрывать мощь ауры с чётко выраженными канатами связи с древним замком. Мгновение и дракона вновь сменил юноша в маггловском джинсовом костюме. Хватит, милая моя, хватит, учитывая, что после ухода бабули моего нынешнего оппонента с верхней потолочной балки снялся полосатый жук, точнее жучиха с прытко пишущим пером в попе. Радостно потирая лапки, жучиха полетела до редакции основного рупора Министерства. Заплатили насекомой столько, что брызг дерьма от подрыва информационной бомбы хватит залить Лондон по крыши домов. Мне тоже достанется от щедрот Риты, но это запланированный урон, предотвращающий обвинения в утечке информации. Ага, утечка… А мощного канализационного слива не хотите? Эх, Невилл, наивная ты душа, учиться тебе ещё и учиться. С другой стороны будет жалко, если этот добродушный увалень превратится в циничную сволочь подобную мне. Впрочем, окружение, в котором с младых ногтей варилась юная Борджиа, быстро сорвёт шоры с глаз её жениха. Жизнь — боль, как говорится.

— Хватит, — поражённо выдохнув, констатировала Патриция, отступая от меня на два шага и утягивая за собой Невилла.

Отпустив гостей кивком, я вернулся к созерцанию озерных красот.

— Итальянцы не полезут в свару, — бесшумно возникнув за спиной, Гермиона, обхватив меня руками и положив подбородок на правое плечо, прижалась ко мне грудью. — Патриция девочка умная, она найдёт доводы, удерживающие родню с прихлебателями от опрометчивых шагов. Да и с французами им ссориться не с руки. Твоё объявление о помолвке с Габриэль наделало шуму, дорогой. Итальянцам только войны с магиками не хватало, вейлы достаточно ясно показали всем, на чьей стороне они. Сирены на подходе.

— Солнышко моё, крылатое…

Ловко извернувшись, я сжал Гермиону в объятиях:

— Знаешь, когда ты рядом, я не могу думать о политике.

— Какая грусть-печаль, — картинно закатила глазки Гермиона, — О чём же ты тогда думаешь?

Вместо слов, впиваюсь губами в губы жены.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — отдышавшись после нескольких минут борьбы языками, поиграла бровками и постреляла глазками эта обаятельная язва. — Думай обо мне чаще…

Прошло полтора месяца. Власть в магической Британии поменялась безвозвратно, по крайней мере я на это надеялся всей душой.

Круги от камня, брошенного мной в болото британской политики, разогнали ряску, затянувшую воду и подняли со дна столько мути, что никто не удивился репрессиям и чисткам в королевском аппарате. Мистер Симмонс канул в Лету в прямом и переносном смыслах, как и некоторые из тех, чьи интересы лоббировал ныне покойный чиновник. Как вы можете догадаться, школа осталась за мной. В целом я остался при своих, хотя пришлось пойти на уступки. Имея личный иммунитет, я не мог обеспечить им всех вассалов и союзников, которые таки являлись подданными Короны. Что ж, не всё сразу, главное бдительности не терять, радует, что в школе я отныне полновластный хозяин, а попечительский совет поменял статус на наблюдательный. Мне хватит средств содержать школу, да и Министерство Магии не отказывается от финансирования, учитывая, что количество предметов и дисциплин в следующем учебном году удваивается, а ещё через год оно утроится от нынешнего обкорнанного образовательного кукиша. Продолжительность учёбы тоже возрастёт на два года. СОВы отныне сдаются после шестого курса, а после сдачи главного экзамена выпускники будут приравниваться к подмастерьям магических гильдий, что сразу поднимает уровень Хогвартса на планку лучших магических школ мира. Из грязи, так сказать, в князи. В учебный план возвращаются темная магия, магия крови, ритуалистика, малефицизм, целительство, боевая магия, ноктюрнизм, шаманизм и многое другое. Только расслабляться мне никак нельзя. Обиженные мною будут гадить и гадить будут постоянно, но на то и щука, чтобы карась не дремал. Даже имея за спиной поддержку Министра Магии и главы ДМП, которая кроме прочего после реформы министерства является первым заместителем министра, а также поддержку одной из крупнейших фракций в Визенгамоте, я не имею права почивать на лаврах.

Мне ох как аукается заключение «святой троицы» — Дамблдора, Волдеморта и Снейпа в обезмагиченные казематы Нумергарда, вместо исполнения требования осмелевших обывателей отдать гадов на растерзание толпы. Лорд Гринграсс и мадам Боунс после суда над выше перечисленной троицей прозрачно намекали на политическую коньюктуру и различные рейтинги, но я остался неумолим. Мои пленники, что хочу, то с ними и делаю. Легкая смерть. Не заслужили. Я не настолько великодушен, чтобы даровать ублюдкам лёгкий уход из жизни путём забрасывания в Арку Смерти без искупления грехов, а последних на каждом как блох на шелудивой собаке. Старик ещё жив, как и его марионетки, запертые в комнатах с мягкими стенами без возможности покончить жизнь самоубийством. Я исполнил угрозу пропустить Дамблдора через разрядник камней душ, расширив аудиторию на две персоны. Каждый день заключённые на собственной шкуре по несколько раз проживают чью-то смерть. За вечер и ночь их насильно отпаивают зельями, чтобы следующим утром вновь подвергнуть бесконечной пытке. Безликая толпа непостоянна. Когда в прессу утекла информация о содержании узников, меня стали обвинять в чрезмерной жестокости, формируя образ чуть ли не второго воплощения Тёмного Лорда. Мордред с ними, пусть формируют, от этого мне не холодно, не жарко, благо щиты школы не пропускают орущие красные конверты и прочую аналогичную гадость, а так… собака лает, караван идёт. А, впрочем, обидно, почему это я какое-то воплощение? На мои стенания по данному поводу Гермиона, Габриэль и Лорд Гринграс лишь усмехались, говоря, что как настоящий Темный Лорд я просто обязан плевать на чьё-то мнение. Можно, конечно, плевать, но всё равно обидно.

Обидно, не обидно, плюй, не плюй, в любом случае проблемы Хогвартса, свалившиеся на мои хрупкие плечи, не давали заскучать. Назначение и приведение к клятве директора (Минерва отбивалась от почётной обязанности руками и ногами — не отбилась), назначение деканов с принесением клятв в Сердце Хогвартса. Открытие вакансий преподавателей на вновь образовавшиеся дисциплины и предметы, найм помощников и лаборантов, закупка учебной литературы и дидактического материала, восстановление старых заклинательных залов, строительство теплиц и избавление леса от различной расплодившейся нечисти, благо акромантулов Дамблдор прихлопнул, но кроме пауков у школы живой гадости хватало. Ремонт общежитий. Это только малая часть того, во что приходилось вникать и делать. А вы думали, что магия мне в помощь? Так-то оно так, но мебель проще купить, далее поддерживая магией её целостность и исправность. Законы трансфигурации, дорогие мои, никто не отменял. Из навоза конфетку даже волшебной палочкой и магией эльфов не сделаешь, поэтому как на войне: деньги, деньги и ещё раз деньги. Три шкуры василиска пришлось отдать на покрытие расходов, а сколько вынесли дикоросов, допущенные в лес сборщики, учёту не поддаётся. Аргус Филч устал подбивать баланс, если бы не зачарованные компьютеры с рунными цепочками на корпусах, он бы давно бросил все дела и сбежал к пингвинам на Южный полюс.

Вру, любимая Минни ни за что не отпустила бы своего ненаглядного «пусика», да и тот реактивной луной кружил вокруг помолодевшей жены, скинувшей с мужем по четыре десятка лет после омолаживающего комплекса зелий. Пышных торжеств не было. Минерва и Аргус предпочли скромный вечер в кругу друзей и близких людей, коих набралось без малого пять десятков без учёта шотландской родни Минервы, полным кланом нагрянувшей на церемонию бракосочетания в церкви, так что пили и плясали несколько дней. Драки тоже были, какая свадьба без драки. Да… скромная такая свадьба. От одного воспоминания о ней в дрожь бросает. Это с Гермионой на дурничка прокатило, а с Габриэль подобный фокус не пройдёт, там будет всё по-взрослому: торжества, подружки невесты, букет, подвязка и прочие прелести. Убейте меня веником, товарищи! Хуже всего то, что Кощей, нащупав болевую точку, чуть ли не каждый день находит способ поддеть меня по данному поводу, а отсутствием фантазии старый пенёк не страдает. Так-то, братцы. Семнадцатилетие Габби не за горами, да я повешусь за это время. Надо подговорить Гермиону, чтобы она натравила Ягу на старика…

Чуть не забыл, в конце августа Поппи заявила мне, чтобы я как можно скорее подыскивал заместителя директора школы, мотивируя заявление тем, что Минерва через восемь месяцев не сможет выполнять возложенные на неё обязанности. Находившийся в это время в моём кабинете Аргус Филч принял вид донельзя глупый и счастливый. Чуть не сбив целительницу с ног, он сверхзвуковой ракетой умчался в известные дали, я же извлёк из стола бутылку дорогущего марочного виски.

— На два пальца, — ответила Поппи, опускаясь в нагретое Филчем кресло, себе же я налил апельсинового соку.

— Как вам изменившийся Хогвартс, — салютуя соком, поинтересовался я.

— Голова кругом, — улыбнулась вернувшаяся в Британию целительница, — столько всего предстоит сделать, — я до сих пор с трудом верю в новую программу обучения. Это же чудо какое-то!

— Скажете тоже, — под смех Поппи состроил смущённую мордашку я, ковыряясь указательным пальцем по столешнице. — Хочу посоветоваться с вами…

— Слушаю, Гарольд.

— Ничего такого, мне важно ваше мнение по организации практики студиозусов, взявших ваш предмет. Практические занятия в Мунго организовываем однозначно, а по маггловским больницам я в сомнениях.

— Обязательно! Обязательно! — воодушевилась Поппи. — Я составлю список, Мунго — это не панацея, мы обязаны быть в курсе последних научных разработок и достижений маггловской медицины. У них есть чему поучиться.

— Прекрасно, — хлопнул в ладоши я. — Мадам Помфри, как вы отнесётесь к тому, чтобы выделить целителей в отдельный факультет?

— Ну, я не знаю, — Поппи моментально сообразила, чем это ей грозит.

— Я договорился, м-м-м, через Крамов и через Кощея, помимо классического целительства у нас появилась возможность нанять, скажем так, узких специалистов, некромантов в том числе. Представляете, какое поле деятельности открывается? Мы незаслуженно забываем практикующих некромантов-целителей, а у меня на примете есть с десяток ребят с даром некромантии, вот бы их заинтересовать, — глаза Помфри загорелись фанатичным огнём. — Так каков будет ваш положительный ответ?

— Кровью не расписываюсь!

— А придётся! — усмехнулся я, протягивая Поппи кровавое перо и договор, в котором оговаривались условия назначения декана вновь организуемого факультета. Внимательно прочитав условия и округлив глаза на пункте с зарплатой, целительница решительно расписалась в положенных местах.

— Клятву декана в Сердце Хогвартса дадите завтра, а пока жду от вас список необходимого и фамилии кандидатов на незанятые вакансии. Преподаватели из Китежа и Дурмстранга прибудут двадцать восьмого августа. Кстати, они прибывают со стажёрами, так что персонала и учеников у вас прибавится. Эльфы приготовили для учеников и персонала апартаменты в астрономической башне, ваши этажи с третьего по седьмой. Шляпа критерии выбора целителей знает, оказывается, при основателях был отдельный факультатив под патронажем Кандиды, чуть не выросший в отдельный факультет, что не говори, травников в те времена и знахарей хватало. Сэр Салазар и Шляпа могут подтвердить мои слова.

— Мерлин, — стенала Поппи, покидая кабинет, — зачем мне этот геморрой на старости лет. Дура старая, о чём я думала?!

Если бы не летящая походка и воодушевленный подъем, чувствующийся через эмпатию, я бы поверил в изливаемые страдания. Приятно, Мерлин дери, когда с твоей лёгкой руки сбывается чья-то мечта.

Проводив Поппи, я допил сок и откинулся на спинку удобного кожаного кресла с функцией массажа. Не спешите обвинять меня в сибаритстве. Дел навалилось столько, что без ежедневного комплекса зелий и таких вот маленьких радостей в виде бесплатного приложения к креслу, я бы давно превратился в выброшенную на берег медузу. Черт, сиди не сиди, а дела сами делаться не будут. Скользнув взглядом по циферблату напольного Биг-Бена, стрелки которого только через два часа пересекут черту времени срабатывания международного портала и Гермиона и Габби вернутся от Яги, я остановил взор на папке, лежащей на столе.

— Джейс Поттер, — вслух прочитал я, — Уизли… Предатели крови. Сэр Салазар, что можете посоветовать?

— Тебе охота возиться с грязью? — переместившись в портрет напротив рабочего стола, сэр Салазар умастился в широком удобном кресле рядом с камином. В руке нарисованного волшебника сам собою возник широкий снифтер с коньяком, а в левой руке заполыхала красным огоньком сигара. Окунув кончик сигары в коньяк, Салазар с наслаждением затянулся табачным дымом. — А разве с ними надо что-то делать?

— Полный игнор? — я отзеркалил позу предка, за исключением сигары и коньяка.

— Хорошее слово — «игнор», — основатель отсалютовал мне снифтером. — Не замечай рыжих сам, настрой остальных, чтобы они их не замечали. Никаких дел с предателями, никаких отношений. Ничего! Я знаю, ты хотел скормить младших Хогвартсу, но поверь, их гнилые душонки ни на что не годны.

— А если мы их перестанем замечать, они не расплодятся, как тараканы? Хотя…, — задумавшись, я отхлебнул ледяного сока. Салазар с интересом следил за ходом моих размышлений. — Очутившись в вакууме, крысы начнут грызть друг друга… Если раньше младших держала в кулаке Молли, то после её заключения в Азкабан сдерживающий фактор исчез. Артура детишки не воспринимают, отводя ему роль половой тряпки. Хм, мамашкины уроки, да и сам Артур недолго останется в семье. Если останется. У меня сложилось такое впечатление, что он хочет очистить кровь, пожертвовав магией, и уйти к магглам. Что-то такое мелькало в ментале на периферии во время допроса. Если так, то через пару поколений в магическом мире появятся новые Уизли, с учётом того, что Артур женится вторично.

— А дети? — выпустив колечко дыма, спросил Салазар.

— Нынешние? Нынешние не пойдут за отцом. Билл и Чарли могли бы решиться на подобное, но у остальных не тот порох в пороховницах, а так как они останутся предоставлены сами себе, то…

— …то только вопрос времени, кто кого убьет первым в образовавшемся вакууме всеобщего игнорирования и презрения. Прибавь сюда Поттеров и мы получим занимательный сюжет для детектива. Да, и те, и другие начнут обвинять друг друга в собственных неудачах, особенно после официального объявления об изгнании Джеймса с бывшей надеждой Британии из Рода Поттер. Следует обнародовать в газетах пикантные подробности и дать фамилии пестунов наследника Рода и действующего Регента, тогда народная слава бывшим Поттерам будет обеспечена до гробовой доски. Мне интересно, сколько они продержатся в создавшемся вакууме. Год? Два? И главное, Гарольд, всё будет, как ты любишь и как должен действовать настоящий Слизерин: чужими руками, все всё знают, но никаких доказательств нет. Через пару лет, если они не переубивают друг друга, то кому будут нужны проклятые магией магглы?

— Сэр Салазар, вы восхитительно подлы и великолепно гадки! — поднял я стакан с соком. — Обожаете остывшую месть? Враги, превратившиеся в магглов… да, это достойная цена за толику ожидания.

— Я тебя тоже люблю, — Салазар вернул мне ухмылку. — Змеи отличаются отменным терпением, а знающие и понимающие люди будут бояться и уважать тебя ещё больше, поверь мне и моему опыту. Слухи пойдут, куда без этого, но их ты легко пустишь на укрепление репутации.

— Благодарю за урок, сэр, и за совет.

Забегая вперёд скажу, что мы с Салазаром угодили в яблочко. Артур, которого магическая Фемида оставила на свободе, прошёл ритуал добровольного очищения крови и покинул магический мир, так и не найдя понимания и содействия у младших детей, зато старшие не оставили его без поддержки. Билл и Чарли давно избавились от позорного клейма и сменили фамилии, но постоянно исподволь и незаметно помогали отцу, решившемуся на отчаянный шаг. Остальная тараканья семейка продержалась полтора года, пока близнецы не застукали Джейса и Джинни в, м-м, в весьма пикантной ситуации. Впрочем, там всё к этому и шло, но страсти подогревались изо дня в день и вселенский скандал был неминуем. Слово за слово и Джейс не устоял перед кулаками близнецов, потерявших всякие берега. Джинни — актриса погорелого театра, сыграла невинную овечку, едва незагрызенную подлым волком, хотя кто там баран, а кто волчица, ещё надо бы разобраться. Как итог, соскребя с порога избитого до полусмерти сына, пьяный в хлам Джеймс рванул наводить справедливость и назвался на оголённые волшебные палочки. Между бывшим аврором и кучей недоучек завязалась дуэль. В итоге на погост отправился Перси, влезший в свару с целью разнять грызущихся собак. После похорон между семьями предателей крови разгорелась настоящая вендетта. Первым умер бывший аврор — Джеймс Поттер, которого подкараулили близнецы у какой-то грязной, низкосортной забегаловки. Следом за Джеймсом к Мидели отправились сами одинаковые с лица, отравленные ядом, который им неизвестным образом подсунул Джейс, но и тот недолго прожил, расщепившись при аппарации с места преступления. Рон и Джинни остались вдвоём, окончательно лишившись магии ещё через полгода и, как следствие, пойдя по миру. Разрешите сейчас без подробностей, мерзко там всё и противно. Дальше я не следил за судьбой рыжих, но через пять лет Миледи передала от них привет. Да, жили они недолго и несчастливо.

Хотелось бы остановиться на Малфое. Да-да, на Драко. Хилый мерзкий слизень за три с половиной года на Алтайском курорте и на русских харчах нехило так раскабанел и заматерел. Как я обещал Нарциссе, за день до окончания срока наказания и, соответственно, учёбы, я портанулся в Советский Союз. Не скажу, что не следил за Драко — следил. Раз в месяц на мой стол в обязательном порядке ложились подробные доклады преподавательского состава, но всё равно, встретить другого человека — это сильно. За три дня до моего прибытия с Драко сняли чужую личину, но масса и габариты у блондина остались те же, как и натруженные руки, и мимические морщинки в уголках серых прищуренных глаз, да и внутренне это уже был другой человек, несмотря на внешнюю схожесть. Драко был уже не тот хогвартский задохлик, что прежде. Тяжёлый труд сделал из него человека, а суровые преподаватели и воспитатели вколотили в его голову ритуалистику, шаманизм и рунологию до уровня подмастерья. Теперь Драко мог заклясть погоду на дождь посреди жаркого ясного дня просто шепча над медным тазом с водой. В магическом животноводстве я ему тоже не конкурент.

— Здравствуй, Драко, — по русски поприветствовал я блондина, греющегося на лавочке, установленной на берегу звонкоструйной горной речки, протекающей рядом с исправительным учебным заведением.

— И тебе не хворать, — приоткрыв левый глаз, Драко внимательно смерил меня с ног до головы, — коль не шутишь. С чем пожаловали, Лорд Слизерин?

— А ты не догадываешься? — наколдовав себе удобное плетёное кресло, я разместился напротив блондина.

— Невелика задача, — буркнул Драко, напомнив мне разомлевшего на солнце кота. Обманчивое впечатление. Вроде и спит ленивое животное, но в то же время оно готово мгновенно сорваться с места.

— Прежде, чем ты мне ответишь, я хочу тебе поведать секрет, почему я не уничтожил Род Малфой на корню.

— Уже интересно, — за внешней бронёй почувствовался нешуточный интерес. — Я весь внимание, Ло-орд Слизерин.

— У меня прабабка по материнской линии из Малфоев.

— Что?! — ледяная маска рассыпалась мелким крошевом. — Не может быть, я генеалогическое древо изучал до последней веточки.

— Может, Драко, ещё как может. Маргарита Малфой, тебе ничего не говорит это имя?

— Она умерла в младенчестве, это наше родовое проклятье.

— Странный младенец, который дал жизнь Джонатану Эвансу, моему деду. Не находишь, что здесь кто-то врёт? — Малфой не ответил. — Твой прадед, боясь позора, выкинул из рода сквибку, и подтёр все следы в книгах и на гобелене, за что Род был наказан магией проклятьем одного младенца. Отвечу сразу, предваряя твои вопросы — гоблины и магия крови.

Драко угрюмо кивнул. Гоблины. Это объясняло всё, да и то, что я не вру, он прекрасно чувствовал.

— Понятно. Знаешь, — блондин раскинул руки в стороны, всей спиной облокотившись на спинку лавки и подставляя лицо солнцу, — я давно для себя принял твоё условие, но…

— Но?

— После того, как я заделаю ребёнка той, на кого укажет мать.

— Мать, почему не я?

— Она Малфой, и она Регент, а ты так… извини, ничего личного, хоть у тебя в прабабках Маргарита Малфой.

— Ладно, принимается. Дальше.

— А дальше я подписываю все бумаги, отказываюсь от претензий, даю магическую клятву и женюсь на девушке, которую сам выбрал и люблю.

— А как же твои прошлые клятвы? — ехидно спросил я.

— Хочешь услышать признание из моих уст, что я был полным придурком? Считай, ты их услышал. Скажу больше, я благодарен тебе. Честно, без задних мыслей, врать не буду, любить я тебя не стал, да и друзьями нам не быть, но я тебе действительно благодарен. Здесь я нашёл себя и Виоланту.

— Хорошо, условия принимаются, — стараясь сохранить подобающее ситуации лицо, ответил я. — Отвечу столь же откровенно, я рад за тебя.

— Хм, — усмехнулся Драко, — я слышал об Уизли, мне не хотелось бы очутиться на их месте.

— Так ты и не на их месте. Радуйся. Слава Мерлину мозги у тебя не атрофировались.

— Когда проведём ритуал? — взял быка за рога Малфой.

— Никогда.

— Ты издеваешься?! — вскочил с лавки Драко.

— Остынь, горячий финский парень, — для начала наградив собеседника мерзкой ухмылкой, уже отрыто улыбнулся я. — Я доверяю психологическому портрету, составленному преподавателями, поэтому в ритуал смены личины были внесены некоторые немаловажные дополнения.

— То-то мне ритуал показался слишком вычурным, — мгновенно остыл Драко, плюхаясь на место, — а я, пентюх, понять не мог, что за ерунда и зачем жертвенного быка закололи. Ну ты и сволочь!

— На том стоим, и стоять будем.

Через несколько часов мы уладили все формальности. «Мелочи» с будущей Леди Малфой я оставил на Нарциссу, кровно заинтересованную во внуке, и сохранении Рода, а сам потопал на портальную площадку.

— Надеюсь, никогда больше не свидимся, — ожидал меня у площадки Драко.

С Виолантой он меня так и не познакомил. Не доверяет. Я бы на его месте тоже не доверял. Впрочем, досье на наследницу Рода Ватрушевых я прочитал ещё в Хогвартсе. Девчонка была из серии оторви и брось, в школу её законопатили родители, пока не стало слишком поздно. Впрочем, мозги ей тут на место поставили, а так, особа очень даже симпатичная, внешними данными и талантами не обделённая. Блондинка, так что пара будет в масть.

— Надейся. Надежды, Драко, юношей питают. Ладно, не мечи молнии из глаз, меня этим не проймёшь. Хоть я не знаком с твоей избранницей лично, но разреши пожелать вам большого счастья в личной и семейной жизни. Детишек побольше. Если ты войдёшь в Род Ватрушевых, проклятье будет над тобой не властно.

— Вали уже, — нарочито грубо ответил пока ещё Малфой, — сами как-нибудь разберёмся.

— Не держи зла. Гуд бай! — лёгкий рывок за пупок перенёс меня к домику Яги, где меня ожидала любимая дракошка.

— Как всё прошло, — пыхнув дымком, спросила Гермиона.

— Ты знаешь, неплохо, — обняв клиновидную голову, ответил я.

— Значит Малфой уже не такой мелкий гавнюк?

— Нет, он по-прежнему гавнюк, но давно уже не мелкий.

— Повзрослел?

— Повзрослел, — кивнул я, приваливаясь к тёплому боку супруги. — На всё согласился, поклялся, всё подписал, надеется больше никогда никого из Слизеринов не видеть. Собрался жениться.

— Попутного ветра ему, — рыкнула жена.

— А ты как, Горыныч не приставал?

— Не приставал. Старый пень в пещере сидит. Он после последней взбучки, когда ты ему чуть крылья не оторвал, ходит шёлковый и смотрит с видом побитого щенка.

— Не вздумай его жалеть! Эту горбатую ящерицу только могила исправит. Габби где?

— У неё ещё занятия, ты, дорогой, про часовые пояса не забывай, где Шармбатон и где наша Тьмутаракань, ей ещё два часа гранит наук одолевать. Позже портанётся.

— Каюсь, забыл. А Яга где? Обычно она уже метлой машет, а сегодня что-то тихо, никого рушником не убивают.

— В Китеже с Кощеем. Мы одни, дорогой. Полетаем? — Гермиона игриво изогнула шею и приподняла крылья.

— Полетаем, — сменил ипостась я.