Жизнь по чужим лекалам

Мир как информационный повод

Библейская истина «не сотвори себе кумира», как правило, вспоминается постфактум, когда эти грабли тяжелой рукояткой обрушиваются о лоб. С «кумирами» — практически как со стероидами: вначале чувствуешь мощный предъем, энергию, пока не грянет неминуемое похмелье. А там смотришь и видишь, что гонялся всю жизнь за фантомными бабочками с гипотетическим сачком, двигался по сомнительным рельсам к чужой цели.

Кумиры и кумиропочитание всегда преследует род человеческий. Вспомним об «идолах сознания» расписанных Френсисом Бэконом. В начале 20 века русский философ С.Л. Франк взывал к «крушению кумиров», а параллельно возникало механистическое понимание человека в психоанализе, по сравнению, с которым фантазия Ламерти «человек-машина» — попросту детский лепет. Одновременно с этим продвинутый человек цивилизации все больше осознает, что «кумиры», штампы, стереотипы сознания, очень даже нужная вещь, если использовать их в сугубо прагматичных целях. Они приобретают глобальное значение, обретают достоинство альтернативной реальности, ставшей уже банальным общим местом — «матрицей» американского кинематографа.

Сейчас практически аксиомой звучат высказывания, констатирующие тот факт, что общество вошло в особую стадию своего развития, становится постиндустриальным или информационным. Понятно, что главной отличительной чертой ее теперь является главенствующая роль информационных технологий во всех сферах жизнедеятельности, информация объявляется высшей ценностью. Столько пафосных слов и высказываний распаляются в ее адрес!.. «Новый виток эволюции цивилизации» чего стоит… При этом она трансформирует саму реальность, меняет критерии «истинности — ложности», ценностные характеристики.

Гипнотизер, чтобы добраться до глубин подсознания, вводит человека в состояние транса, когда же требуется внушить большой массе людей нужную точку зрения идет пропаганда и активное навязывание определенной идеи, часто не имеющей ничего общего с реальностью, благо СМИ сейчас обладают беспрецедентным всевластием. Производится «умная толпа» — легко управляемая, наделенная идеей, отличная от обычного полуживотного существования, наличием какой-либо цели. Делается это по принципу банальной рекламной акции: частотность повторения ролика, записывает необходимую логическую схему на подкорку мозга, и эта информация мыслится неотличимой от реальности, воспринимается как безусловный факт. Путем бесконечного навязывания ярлыков формируются стереотипы, которые можно в любое время привести в действие.

Система стереотипов многослойна — это луковица, целиком состоящая из различных слоев, каждый из которых привязан к другому. И уже сложно сказать, является ли объективным знанием наше представление о том или ином предмете, событии, явлении. Поэтому можно утверждать, что существующий поток информации дает не более-менее устойчивое знание, а временные представления, желаемые в тот или иной момент. Завтра угол зрения будет другой и вся картинка, будто в калейдоскопе перемешается, ведь понятия истины в толерантном обществе не существует, вместо нее — бисер равноправных точек зрения.

«Надо принять как догму, что СМИ сегодня — это инструмент идеологии, а не информации. Главное в их сообщениях — идеи, внедряемые в наше сознание контрабандой» — говорит Сергей Кара-Мурза в интервью «Общенациональному Русскому журналу» (№ 2, 2007).

Или вот президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский, как-то открывая традиционное заседание журналистского клуба «Русского института», заявил: «Российские средства массовой информации никогда не были средствами производства информации, но они всегда привлекали внимание к точкам государственного интереса, СМИ в виде инъекций в массовое сознание — как машина производства безальтернативного мейнстрима». По его мнению, «СМИ превратились в сверкорпорацию, в некий непрозрачный конгломерат». Сразу оговоримся, в том, что он описывает, нет национального оттенка, на самом деле это общемировое явление.

При этом я бы не стал защищать и оправдывать саму «информацию» она уже давно перестала быть собой, изменились ее функции, внутренняя суть.

Релятивизм в отношении суперпопулярного и ходового продукта — информации более чем оправдан, ведь в основном она имеет чисто прикладной характер. Это инструмент и не более, никакой аксиологической, этико-эстетической нагрузки она не несет.

Информация сейчас — это, по большому счету, «пустой дискурс», особая искусственно взращенная мифологема. Примат информации производит отчуждение ее от реального содержания. Она начинает жить своей жизнью, распространяясь делением в геометрической прогрессии. Посмотрите, в какой фарс превращаются те же предвыборные кампании или такие искусственные конструкции, как партии чего стоят! А возьмите, к примеру, это целлулоидное понятие «пиар», раскрывающее особую разновидность домашнего иллюзионизма, основа которого состоит в системе ловких манипуляций по определенным установленным схемам, шаблонам…

Информацию следует четко отделять от знания, зачастую она даже не является гносеологической категорией. Цель ее — не отыскание истины, или поиск аргументации в пользу того или иного тезиса, а утверждение необходимого на данный момент представления.

Формула «кто владеет информацией — владеет миром» создает, на самом деле, герметичную замкнутую систему — ложу, вход в которую доступен только для посвященных. Ее открытость — лишь видимость, ее терпимость — иллюзия, ее реальность — выдумка. Информация — отнюдь не символ равенства, она дифференцирует общество, вводит жесткое кастовое деление и это следует четко понимать.

Разрыв между «информационной элитой» и «информационными потребителями» выражается не только в их расслоении по уровню благосостояния, по возможностям влияния на ход развития общества, но в более глубоком качественном разделении. Создается новая кастовая система, где каждая высшая каста наглухо закрыта для более низший, при этом она утверждает жесткие правила игры, предельно детерминирует жизнь низшей структуры, навязывает тот алгоритм мировосприятия, какой считает нужным. Получается, что мы видим лишь то, что позволяют нам видеть, думаем и размышляем по определенным штампам и образцам, которые для нас искусственно моделируются.

Информационная цивилизация зиждется на постулате толерантности: в бескрайнем море информации истин может быть сколь угодно много, как и трактовок того или иного явления. Жажду политического высказывания здесь должна утолять иллюзия многопартийности, вместо исповедания веры — какофония псевдорелигиозного и оккультного вторсырья.

Приходится часто слышать налипшее на зубах у многих высказывание, что, дескать, если страна не вступила на путь информатизации, то она обречена на неминуемое отставание во всех отраслях жизнедеятельности, включая, культуру, якобы после определенного момента это отставание становится необратимым. На самом же деле в глобальном масштабе — это базовая составляющая концепции «золотого миллиарда». Информация — основное оружие этой доктрины. К слову сказать, в справедливости тезиса о синонимии понятий «информация» и «оружие» уже давно никто не сомневается. «Информационные войны» — понятие, плотно закрепившееся в нашем ежедневном рационе. В ситуации, когда проблема обеспечения ресурсами становится все более актуальной, установление примата информации, становится важным козырем в этой борьбе. По сути, мы имеем новую редакцию схемы взаимоотношения конквистадоров с аборигенами: фантики и бубенцы вместо реальных ценностей, как прелюдия политики огня и меча.

Одно из условий «эффективного» пиара — маргинализация населения. Именно тогда посредством информационных технологий этому самому населению-электорату-потребителю придается необходимый социальный статус и нужные целеустановки. Поэтому и сама информационная цивилизация рано или поздно вырождается в нечто подобное пресловутому «Аншлагу», вульгарному капустнику, брошенному как кость, обществу, взыскующему хлеба и зрелищ. Это гигантский мировой Лас-Вегас, где крутит судьбами бесконечная рулетка. Информация затягивает, это болезнь, подобная игромании, это галлюциногенные фантазии потерявшего связь с реальностью наркомана.

Зачастую, окунаясь в СМИ-шное пространство, ты не можешь отделать от навязчивого ощущения пресыщения от бездонного моря текстов. И это как раз тот случай, когда количество не переходит в качество, наоборот, многообразие отдает бессмыслицей. Письменные высказывания зачастую нужны лишь для того, чтобы, как сейчас любят говорить, заполнить нишу, и эта масса активно обживает пустоты, разрастается, клонируя сама себя. Доходит до того, что смысл практически любого высказывания нивелируется, становится факультативным.

Поток разнородной информации настолько велик, что он на самом деле становится практически не нужным в своей полноте. «Дурная бесконечность» информации лишает ее всяческой осмысленности. Это беспрерывная трепанация черепа реальности. Пестрый поток кадров деформированной реальности человек воспринимает лишь визуально, акустически — наушники от плеера в ушах с постоянным фоновым шумом, и со временем по привычке ты начинаешь все это мыслить как само собой разумеющееся и даже скучать без всего этого.

Если высказывание изначально факультативно, то его по определению невозможно идентифицировать по шкале «правда — ложь». Наиболее показательный пример этого — замкнутое и в тоже время беспредельное пространство Интернета. Без редактуры, без корректуры, без цензуры. Сама сущность его крайне зыбка и временна: сайт открыт — завтра он может стать недоступен, поэтому и высказывание здесь не несет каких либо обязательств за собой.

Еще Лев Шестов говорил, что на Западе есть «десятки, сотни философских и социологических идей, которыми так ловко окутывают даже самые крайние реалисты «правду жизни», что она совсем перестает быть правдой» («Апофеоз беспочвенности» в кн.: Л. Шестов. Избранные сочинения. М., 1993). Информационная полифония, императив толерантности относительно практически любого высказывания, которому дается право на существование — одна из основных тактик «информационной цивилизации», цель которой — ввести хаос в дефиниции, узаконить не только переоценку, но и отрицание ценностей, как неоспоримое право человека разумного.

Предложение на рынке информации уже давно превышает спрос. Ее акции постоянно падают и чтобы хоть как-то поддержать ее на плаву, проводятся всевозможные распродажи, организуются дополнительные выпуски ценных бумаг. Информацию уже не надо добывать, она лежит на поверхности: бери — не хочу. Все это производит инфантильного человека, безразличного до знания, до добывания истины. Слепое некритическое потребление информации чревато, в первую очередь, перекодировкой сознания. В клешнях информационной цивилизации меняется человек. По словам Э. Фромма, понятие «Я» становится тождественно формуле «Я есть то, каким меня хотят видеть». Человек все больше «чувствует себя товаром», отчужден от самого себя («Человек для самого себя». В. кн.: Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993, с. 111).

Тотальная ложь, лежащая в основе информационной цивилизации, очевидна каждому разумному человеку, но избавиться от нее крайне сложно, а то и практически невозможно — уж крайне приятна ее спокойная дрёма. Человек подпадает в зависимость от бесконечного и бессмысленного лабиринта, вне которого жизнь со временем становится немыслимой, но и внутри при внешней безопасности, тебя поджидает плотоядный Минотавр, который рано или поздно нападет.

В ближайшей перспективе вполне могут оправдаться мрачные предчувствия того же Эриха Фромма, который говорил, что «…2000 год может стать не временем исполнений и не счастливой кульминацией борьбы человека за свободу и счастье, а началом периода, в котором человек перестанет быть человеком и превратится и бездумную и бесчувственную машину» («Революция надежды». В. кн.: Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993, с. 239), живущую в сладостных грузах виртуального мира, а само общество — стать «мегамашиной», то есть «полностью организованной и гомогенной социальной системой», в которой люди выступают ее частями («Революция надежды», с. 241).

Информация становится автономной, внешне независимой, подчиненной лишь своей определенной логике развития, она все более персонифицируется, в то время, как человек — механизм, киборг, удобный ее потребитель и носитель.

То что сейчас конструируется под понятием «информационная цивилизация» — есть попытка властной элиты, причем не обязательно политической навязать свою необходимую и понятную ей в данный момент концепцию мироустройства. Это диктуемый детерминированный взгляд на те или иные явления истории, настоящего, будущего, определенное позиционирование индивидуального человека и общества — своеобразная игра оловянными солдатиками. Это инструмент, подготовленный для того, чтобы с его помощью координировать и управлять общественными процессами и личностью.

Как мне думается, нечто противоположное этому концентрируется в понятии «ментальность». Ментальность в большей мере представляет собой формулирование общих общественных чаяний, главенствующих умонастроений, которые вызревают и произрастают из недр общества, как особый его голос, заявка о себе, его характер. Это родовая память нации, которая запечатлевается, в первую очередь, в языке. Вот почему главный удар информационная цивилизация наносит языку, слову, выстраивая особую языковую пантомиму, доводя его до абсурда.

Ментальность формирует национальную идеологию, ведь в отличие от закона — это живая структура, хотя сейчас она и списывается на правильно скоординированную пропаганду, определенный пиар. К примеру, ту же доктрину «Москва-Третий Рим» едва ли в полной мере можно считать снизошедшей казенным циркуляром сверху, это скорее соборная идеология, уловившая встречное движение сверху и снизу, именно поэтому и объединившая общество.

Естественная идеология, как и произведение искусства, рождается в синтезе: это и вдохновение свыше, когда автор выступает медиатором неких невидимых токов и общественные чаяния, ожидание, и одновременно рациональное и внерациональное нечто. Априори можно начертить лишь схему, какой-то план, но этот восторг описать в полной мере возможно лишь постфактум.

Идеология — это во многом внерациональное, она не всегда объяснима, а может быть только прочувствована вживую. Определенная парадигма рассуждений, воззрений, ценностных констант практически мистическим образом возникает одновременно в головах и сердцах многих людей — создается новая общность, которая в идеале со временем должна сформировать новое понимание человека, общества и новую власть, новую элиту.

«Элита» — понятие временное, оно никак не связано со стабильностью и перспективностью общества, о чем нам часто говорят. Это реплика, совокупная точка зрения актуальная в определенной ситуации и при изменении этой самой ситуации, она просто перестает быть продуктивной и дееспособной. В генетическом коде «элиты» нет потенции к саморазвитию, вместо этого — бесконечное стремление к приспособленчеству, а значит деградации. В определенный момент она начинает панически бороться за свое существование.

Поэтому вместо преобразования себя она пытается форматировать реальность под себя. От этого и идет массированная подмена понятий, — элита борется за свое существование, пытается внушить такое восприятие реальности, в которой она будет являться краеугольным камнем и основой всего. Информационный инструментарий здесь приходится как раз ко двору.

Чтобы противостоять этому должна возникнуть новая общность людей, которая имеет иммунитет, становится вне информационного поля, причем не в силу своей деклассированности, а в знак протеста против детерминирующей личность недоброкачественной информации, против манипуляций сознанием, зомбификации общества, обладающая силой идти наперекор течению.

Надо встряхнуть с себя стереотипы, которые нам бесконечно навязывают. Культура — это развернутый в пространстве и времени процесс обретения и сохранения вечных ценностей. Десять заповедей — самый показательный пример. С другой стороны, идет процесс, когда днище этого корабля обрастает ракушками, навязанными штампами, идолами сознания, особыми клише, которые пародируют действительные ценности. Можно, конечно, не замечать всего этого, а можно видеть, выявлять и говорить об этом. Кто что выбирает. Нам говорят «демократические ценности» — венец достижений человечества, нас старательно уговаривают, что правовое государство — верх всех наших мечтаний, утверждают, что закон одинаков для всех. При этом требуется автоматически кивать головой, повторяя мантры, заученные из телевизора. А можно видеть и понимать другую ситуацию, что тот же закон — все более превращается в инструкции сюзерена, спускаемые им для своих вассалов, особые вожжи, которыми проще управлять. Для создания видимости твоей независимости и комфорта сбрую украшают, на нее вывешивают колокольчики. Сверхдемократичная судебно-правовая система, если порассуждать — не более, чем разветвленная коммерческая структура, и если ты здесь не крутишь рулетку — в любом случае проиграешь. Вот в итоге получается, что ничего, кроме тех же десяти заповедей, нет.

Следует твердо, во весь голос сказать: «информационная цивилизация» — химера! Она не должна приобретать достоинство общемирового стяга, единственной панацеи, которая в силах излечить и привести мир к светлому будущему. Прикрываясь этим понятием, нам навязывают определенные правила игры. То что призывают принимать за информацию не является таковой — это, по большей части, тонко выстроенная система иллюзорных координат, мышеловка псевдореальности, установки, которые производит невидимый манипулятор.

Пора уйти от производства и культивирования ненужных бессмысленно-пластмассовых слов. Обозначив ложную ценность и иллюзорность пустоты, мы подойдем к восстановлению традиционной системы ценностей, которая утрачивается в силу размытости ценностных оценок, пониманию важности и сакрального смысла каждого слова. Этими словами будет мироточить новая национальная идеология.