Два зеркальных щита, один с эффектом адресного рикошета - кого-то ударило своим же заклятием, кто-то вовремя шарахнулся в сторону, забыв, что на это движение уходит драгоценное в битве время и не менее драгоценное внимание. «Бдительность, мои дорогие, постоянная бдительность!» Гарри стукнул себя по затылку палочкой, на одном дыхании пробормотав заклятие прозрачности, и скользнул в сторону, позволяя нескольким очухавшимся за секунду до того швырнуть заклятиями снова в стену.
- Где он? - нервно спросила Ханна Аббот.
- Я тут, - сказал Гарри, накладывая на неё Петрификус Тоталус.
- Он под заклятием прозрачности! - выкрикнул Джордж, которому было ведомо про то, как Грюм летом накладывал это заклятие на Гарри. - Надо достать его Finite Incantatem!
«Чтобы достать меня Фините Инкантатем, надо этим самым Фините ещё пульнуть в нужную сторону», - мысленно отметил Гарри и шёпотом послал под ноги близнецам заклятие Glacius. Фред и Джордж поскользнулись и упали; глазастая Гермиона заметила, откуда прилетел Glacius, и кинула в Гарри целый ворох Finite Incantatem - он едва успел броситься на пол, перекатиться в сторону, пока не определили по шуму падения, куда он делся.
- Vino dementia! - Гарри перестал говорить шёпотом; заклятие настигло Гермиону, и она сделалась к дальнейшей драке совершенно непригодна. - Petrificus Totalus!
Пригнуться, рывком отпрянуть - чёрт, хорошо научил, кидают Ступефаи и Фините Инкантатем не кучно, а рассеянно, едва не задели... пора заканчивать играться, пока и в самом деле не схлопотал оглушащим заклятием...
- Glacius Totalus! Pello praesentes non me! - Гарри уже не заботился о конспирации, главное - проговорить всё быстро и чётко, пока не опомнились.
Весь пол комнаты стал скользким, как лёд; присутствующие за исключение Гарри потеряли равновесие и шмякнулись наземь. Впрочем, они могли вскочить в любой момент или пульнуть чем-нибудь из положения сидя-лёжа, поэтому Гарри закончил «великую битву» без экивоков:
- Expelliarmus praesentes! - хорошая штука эта добавка «praesentes», даром что слабая; правда, действует только на тех, у кого нет в данный момент никаких защитных чар, но никто из Эй-Пи даже и не подумал окружить себя хоть самым плохоньким Protego, не говоря уже, например, о защитном амулете. «Будем учить...» - Ещё будем сражаться или признаёте поражение? - поинтересовался Гарри из пустоты.
- Признаём... - отозвалась Сьюзен Боунс. - Но если становиться невидимым, тогда вообще какой смысл учить защитные заклятия?
- Finite Incantatem, - Гарри отменил заклятие прозрачности. - Если бы я был не один против всех, я бы не стал невидимым. В сутолоке в невидимого тебя могут попасть свои. Они, конечно, будут потом долго плакать и каяться, но тебе-то будет уже всё равно... поэтому лучше не используйте пока заклятие прозрачности.
Гарри вернул отобранные палочки; вид у всех был не обиженный, а ошарашенный.
- Это было уже куда лучше, чем то, с чего мы сегодня начали, - Гарри прислонился плечом к стене. - Все поняли свои ошибки? Во-первых, без защиты никуда не суйтесь. Хоть что-нибудь, да навесьте на себя. От Авады ничто не спасёт, но уберегитесь от Ступефаев. Они тоже вредны для здоровья... Во-вторых, разделяйтесь сразу, а не через несколько минут, не стойте вместе. Обезвредить по одному сложнее, чем целую толпу. В-третьих, учитывайте, что противник движется, а не ждёт, пока в него запустят заклинанием. В последний залп по мне вы это учли, но надо бы раньше - глядишь, и сделали бы меня снова видимым. Хм... пожалуй, всё на этом. У кого синяки и шишки от падений, подойдите, я вылечу - или сами, кто умеет.
- Гарри, кто тебя тренировал? - восхищённо выдохнул Майкл Корнер. - Ты как будто с детства выходишь один против четырнадцати!
Гарри подавил смешок - примерно так и прошло его детство, если вспомнить; только, конечно, тогда он обходился без заклинаний.
- Здравый смысл, Майкл. А ещё книги и небольшой опыт встреч с желающими меня прикончить. Первые две трети рецепта вам всем тоже доступны, желающих у вас вскоре будет много - как только Министерство перестанет прятать голову в песок, Вольдеморт прекратит таиться.
Как минимум две трети присутствующих вздрогнули при упоминании имени Вольдеморта; Гарри это проигнорировал.
- На этом, думаю, сегодня и закончим. Желаю всем приятно провести день святого Валентина, - Гарри ухмыльнулся и оттолкнулся от стены - ему хотелось ещё успеть в библиотеку, раз уж закончили пораньше.
- Гарри, а у тебя есть планы на день святого Валентина? - встрял Колин.
- Есть, - Гарри пожал плечами. - Но они, как видите, мне не мешают заниматься ЗОТС. Всем пока.
Только дойдя до библиотеки, Гарри сообразил, что близнецы тоже должны были слышать про его загадочные планы. Ревновать Фред и Джордж не станут... но что за планы, захотят выяснить обязательно. Страшная сила - любопытство близнецов Уизли. А на третьем курсе Гарри, желая быть честным, рассказал близнецам, кто, притворившись ими, изнасиловал его... на втором курсе сказал им, что Забини хотел высыпать на него осколки зеркала смерти...
Что будет, если - не «если», а «когда» - близнецы увидят, с кем он отправился в Хогсмид четырнадцатого февраля, Гарри себе решительно не представлял. Ему захотелось спрятаться между стеллажей и не выходить оттуда числа до двадцатого - для надёжности.
Одни проблемы от этой личной жизни, честное слово.
Глава 21.
- Погоди! Ты принял меня за другого!
Акутагава Рюноскэ, «Рассказ об одной мести».
Утром четырнадцатого Гарри даже попробовал пригладить волосы водой; но, судя по всему, единственным возможным способом борьбы с ними было бритьё наголо. На такие радикальные меры Гарри не решился и отправился завтракать с победно торчащим вертикально вверх вихром на макушке.
В Большом зале было мало народу; в Хогсмид отпускали через час после завтрака, и многие предпочитали отоспаться и поесть потом в «Трёх мётлах» или у мадам Паддифут. У последней Гарри ни разу не был и надеялся, что Блейз его туда не поведёт - по слухам, там была обстановка специально для влюблённых парочек, слащавая до невозможности. Кстати говоря, Блейза тоже ещё не было видно, как и близнецов. Гарри торопливо проглотил пару тостов, запил соком и вымелся из Большого зала - пока упомянутые трое не явились.
Полтора часа до встречи с Блейзом он провёл на Астрономической башне, варя про запас обезболивающее и снотворное; подался бы в библиотеку, но мадам Пинс резонно посчитала, что в выходной никто не будет ломиться за знаниями, и устроила день ревизии - составить список должников, наметить план закупки новых книг, пятое и десятое...
Активировав портключ, Гарри оказался у библиотеки и уже оттуда сбежал по лестницам в холл.
Блейз уже ждал его; заметно нервничал - покусывал губы, сплетал и расплетал пальцы. Выглядел он ожившей картинкой из журнала, и Гарри мгновенно почувствовал обтрёпанность своих брюк, истоптанность ботинок, мятость зимней мантии, отсутствие перчаток и лохматость шевелюры. Хотя Блейзу, кажется, не было до всего этого никакого дела.
- Привет, - лицо Блейза осветилось улыбкой; Гарри впервые понял смысл этой довольно затасканной метафоры. Такая улыбка действительно светится, сияет... любовью? «Почему это слово встревает всюду? Куда ни ткнись, везде оно причастно».
- Привет. Идём?
- Идём, - согласился Блейз.
Филч подозрительно покосился на Гарри, но не нашёл, к чему бы придраться, и беспрепятственно выпустил из замка. Между Гарри и Блейзом висело напряжённое молчание; или это Гарри казалось, что напряжённое, потому что он решительно не знал, о чём говорить. Официальных свиданий у него, пожалуй, прежде не было. Что вообще на них принято делать?
Так, в молчании, они дошли до Хогсмида. Снег хрустел под ногами, падал с неба - на этот раз не липкими громоздкими хлопьями, а крохотными изящными снежинками, словно в танце опускавшимися на слепящую поверхность дороги.
- Куда хочешь пойти? - нарушил тишину Блейз.
- Не знаю, - неуверенно откликнулся Гарри. - Может, просто погуляем?
- Давай...
На витрине одного из магазинов висела уже изрядно обтрепавшаяся бумажка с портретами сбежавших из тюрьмы Пожирателей Смерти и министерским воззванием к осторожности.
- И это - всё, что Фадж может сделать, - Гарри слегка раздражённо ткнул рукой в сторону бумажки. - Как можно быть таким идиотом?
- Его ведь выбрали не за ум, - откликнулся Блейз. - Он обещал всем спокойную жизнь, а после войны хотелось именно её. Но теперь он долго не протянет в своём кресле.
- Думаешь?
- Ну должен же и он когда-нибудь понять, что Тёмный лорд вернулся, - Блейз в подкрепление своих слов слегка взмахнул рукой в чёрной облегающей перчатке.
Гарри покосился на руки Блейза и отчего-то вспомнил муфту Элоизы.
- По-моему, Фадж в это поверит только тогда, когда Вольдеморт лично явится к нему в спальню.
Блейз засмеялся.
- Вряд ли Тёмный лорд так поступит... к тому же вдруг Фадж подумает, что ему это приснилось?
- Такая рожа? - Гарри вспомнился возродившийся Вольдеморт, который, безусловно, не мог рассчитывать даже на утешительный приз ни на одном конкурсе красоты. - Его сразу хватит инфаркт от такого кошмара...
- Что, Тёмный лорд настолько ужасно выглядит?
- А почему ты зовёшь его Тёмным лордом? Так делают обычно Пожиратели Смерти... - Гарри искоса взглянул на Блейза.
Блейз помолчал, сунул руки в карманы и ответил:
- Я так привык. Мой отец был Пожирателем...
- Но ведь он умер, когда тебе было четыре?..
- Он приучил мать так говорить ещё до моего рождения... - Блейз помедлил, подбирая слова. - Понимаешь, всё наше поколение - оно выросло на сказках о Тёмном лорде и Мальчике-Который-Выжил. Только большинству детей рассказывали сказку о злом лорде и практически святом мальчике, а детям Пожирателей - о могущественном лорде, который почти победил смерть, но был непонятно как убит маленьким мальчиком, а значит, этот мальчик - сила, которая может разрушать. Когда мы подросли, нам говорили не связываться с тобой, держать нейтралитет - вернётся лорд или нет, непонятно, а от странной силы, отразившей Аваду, надо держаться подальше.
Гарри моргнул. О таком аспекте он не думал.
- Вероятно, Люциус Малфой велел своему сыну подружиться с тобой. Решил, что лорд больше не появится на горизонте, а знаменитость Мальчика-Который-Выжил полезно иметь в союзниках... мне не так давно рассказали про вашу встречу с Малфоем в поезде на первом курсе, - Блейз усмехнулся. - Правда, такой дальновидный был только он один. Остальные решили, что лучше не совать своих детей туда, где можно получить по шапке... В восемьдесят первом всех нас преследовало Министерство, авроры обыскивали дома регулярно, вся страна была как пьяная - избавились, спаслись, можно больше не бояться, теперь море по колено... И все Пожиратели, кто сумел откреститься от Азкабана, не хотели больше ни во что ввязываться. Но определённый пиетет к бывшему повелителю сохранили... эвфемизмом «Тот-Кого-Нельзя-Называть» или «Вы-Знаете-Кто» мы пользуемся в официальной обстановке, а обычно говорим «Тёмный лорд». Привычка.
Блейз замолчал.
- Вот как... - неопределённо протянул Гарри; он решительно не знал, что сказать в ответ на это.
- Именно так, - откликнулся Блейз.
- А твоя мать... она...
- Она не Пожирательница Смерти, - уверенно сказал Блейз. - К нам приходили летом от Тёмного лорда, агитировали... но она отказалась. Заняла нейтралитет. Я был с ней полностью согласен...
- Это хорошо, - искренне сказал Гарри.
- Рад, что тебе нравится, - хмыкнул Блейз.
- Не будь колючим, - попросил Гарри; Блейз удивлённо взглянул на него.
- Хорошо... слушай, раз уж у нас такая беседа о политике, не расскажешь мне, почему отказался тогда принять руку Малфоя?
- Он мне не понравился, - признался Гарри. - Я тогда практически подружился уже с Роном Уизли, а Малфой взялся оскорблять его. И вообще вёл себя очень нагло. Я не люблю, когда люди думают о себе слишком много.
- Понятно... ты хотел попасть в Гриффиндор? Я помню наше распределение... ты кричал, отшвырнул Шляпу...
- Туда ей и дорога, старому куску фетра, - буркнул Гарри. - Да, я очень хотел в Гриффиндор. Мне до этого сказали, что из Слизерина вышли все тёмные волшебники, да и с Малфоем, который уже попал в Слизерин, я успел рассориться и понимал, что просто так этого он не оставит.
- Ты... до сих пор хотел бы учиться в Гриффиндоре? - осторожно спросил Блейз.
Гарри долго молчал, прежде чем ответить.
- Сейчас мне хотелось бы никогда не знать, что я волшебник, и не ездить в Хогвартс.
- Ты серьёзно? - потрясённый Блейз остановился.
Гарри тоже притормозил и повернулся лицом к Блейзу - до этого они брели по дороге бок о бок. Снег падал на ресницы и губы Гарри, не тая; оседал тонким белым слоем, холодил кожу, тянул ресницы книзу.
- Вполне. С каждым годом мне становится всё хреновей и хреновей, уж извини за подбор слов. Сначала один Малфой травил, а остальные держались подальше и наблюдали. Потом ты прибавился из-за брата. На третьем году практически весь наш курс Слизерина уже был против меня. На четвёртом - этот кретинский Турнир, Крауч, Вольдеморт. Теперь Амбридж с декретами, Министерство с достойным лучшего применения упорством выдаёт дерьмо за варёную сгущёнку... Веселей, сам видишь, не становится. Я уже устал. Просто устал. Дурак я был до одиннадцати лет, не ценил жизни у магглов. Думал, у них так плохо, что хуже некуда...
Блейз открыл рот, подумал немного и закрыл. Гарри махнул рукой.
- Да это всё не к тебе относилось. Я просто... объяснял. Накопилось.
- А-а... - протянул Блейз нерешительно. Наверное, всё ещё думал, что эта своеобразная хроника была высказана ему в упрёк. На самом деле - в упрёк самому Гарри, который не сообразил в одиннадцать лет послать куда подальше всех вестников из подозрительных магических школ и вцепиться обеими руками в милых людей Дурслей...
- Слушай, ты почему без перчаток или варежек? - Блейз очень резко сменил тему, но Гарри был только рад.
- Потому что у меня их нет, - пожал Гарри плечами.
- У тебя же руки мёрзнут! - Блейз поймал руки Гарри в свои и согрел дыханием. Гарри стоял столбом, непривычный к такой заботе.
- Да всё нормально, - возразил Гарри. - Я привык.
- Когда мёрзнешь - это плохо, - тряхнул головой Блейз и быстро поцеловал руки Гарри; порозовел и отпустил.
- Э-э... может, зайдём в «Три метлы»? - неловко предложил Гарри, сам залившись краской до воротника.
- Давай зайдём, - с облегчением согласился Блейз; видно было, что он не планировал целовать Гарри руки, по крайней мере, не на улице, где все желающие могут понаблюдать.
В «Трёх мётлах» было мало народу, и никого знакомого. Гарри и Блейз, купив сливочного пива, сели за дальний столик в углу. Гарри грел руки о кружку, а Блейз задумчиво рассматривал лицо Гарри.
- Что ты во мне такого увидел? - не выдержал Гарри.
- Глазищи такие зелёные, - улыбнулся Блейз. - У тебя зрачки сегодня маленькие, обычно расширенные, потому что ты много читаешь, а сегодня ещё ничего не читал, кроме того объявления про Пожирателей. Зелень ярче кажется.
Гарри снова покраснел - да когда же он уже избавится от этой детской привычки?! - и опустил взгляд к пиву.
- Ты меня нарочно смущаешь?
- А я смущаю? - удивился Блейз.
- Да ну тебя, - фыркнул Гарри.
Блейз тихонько рассмеялся.
- Ты лучше скажи, как ты перевёл последний текст по Рунам? Я не совсем понял во втором отрывке... - набрёл Гарри на безопасную тему.
- А, там правда такая заковыка.. - Блейз тоже любил Руны, и занимательный разговор безо всяких скользких моментов склеился легко.
Они просидели в «Трёх мётлах» с полчаса, изрисовав рунами четыре салфетки, когда с улицы раздались крики. Гарри насторожённо поднял голову, прислушиваясь; кто-то кричал заклинания, кто-то от боли.
- Что там происходит?
Блейз тоже прислушался и пожал плечами.
- Не знаю... может, на Хогсмид напали?
Остальные посетители уже высыпали на улицу, а мадам Розмерта скрылась в комнате позади стойки - может быть, тоже пошла наружу, но через чёрный ход. Гарри залпом допил пиво и встал.
- Пойдём туда тоже. Что-то мне неспокойно...
Гарри переступал через порог, когда в него буквально влетела какая-то девушка, перед этим тоже сидевшая в «Трёх мётлах»; она остановилась, тяжело дыша, увидела, с кем столкнулась, и закричала. Её крик резал Гарри уши, и он поспешил прошмыгнуть мимо неё на улицу - благо она не пыталась его задержать. Только стояла и отчаянно кричала, словно Гарри наложил на неё Круцио.
На улице был ад; Гарри резко остановился - по глазам ударил яркий красный цвет, разлитый по снежной белизне. Вспышки заклятий носились над землёй; Гарри взглянул туда, куда они все летели, и увидел... себя.
Гарри номер два с лёгкостью отражал всё, что отправляли в него другие, успевая между делом отвечать Авадой, Круцио или каким-нибудь режущим заклятием.
- Petrificus Totalus! - заорал Гарри, опомнившись от первого потрясения. Упускать двойника было никак нельзя.
Гарри номер два отразил и Петрификус, но звук голоса настоящего Гарри привлёк его внимание; двойник ухмыльнулся оригиналу одним углом рта и аппарировал, оставив разозлённого, сбитого с толку Гарри стоять посреди улицы с поднятой палочкой.
- Поттер, стоять!.. - Гарри только успел распознать Долиша в авторе этого дурного вопля, когда со спины Гарри захлестнуло Инкарцеро.
- Да я и так никуда не бегу, - Гарри перекатился с бока на спину. Над ним маячили лица авроров: Тонкс, Кингсли, Долиш, Грюм и ещё несколько человек, совсем Гарри незнакомых.
- Он ещё и хамит! - возмутился Долиш как-то визгливо и пнул Гарри под рёбра. - Стоять!!
«Это он Блейзу, - понял Гарри, повернув голову и увидев бледного Забини с палочкой в руках и сжатыми губами. - Да не надо меня защищать... ну попинают... ничего серьёзного не сделают».
- Он ни на кого не нападал! - Блейз досадливо сунул палочку в карман.
- А полная улица свидетелей? - парировал Долиш.
- Я готов подтвердить под Веритасерумом, что последние полчаса Поттер провёл со мной в «Трёх мётлах» и никуда не отлучался! - чётко выговорил Блейз.
- Ты сын Каролины и Агиса? - неожиданно спросил Грюм, разглядывая Блейза в упор.
- Д-да, - сбился Блейз. - А что?
- Ничего, - ответствовал Грюм. - Под Веритасерумом, говоришь?
- Да! - Блейз вздёрнул подбородок. - Тот, кто нападал, аппарировал пять минут назад!
- Чушь какая! - не преминул отреагировать Долиш, которого никто не спрашивал.
- Помолчи, Долиш, - прорычал Грюм. - Поттер, бежать не будешь?
- Куда? - искренне заинтересовался Гарри.
- Тогда Finite Incantatem и пойдём в замок, разбираться.
- В чём здесь разбираться! - Долиш ткнул носком ботинка Гарри в бок. - Этот маньяк совсем распоясался.
Вокруг рыдали, кричали, увещевали... жертв было много. И каждая из них готова была присягнуть, что на неё напал Гарри Поттер. Пусть даже им и объявят официально (что вряд ли произойдёт), что он ни при чём, они не поверят. Надо же им проклинать кого-то.
- Держись от него подальше, Долиш! - не выдержала Тонкс. - Какого хрена ты бьёшь задержанного?!
Гарри неуклюже поднялся на ноги - голова закружилась, и он вцепился в Кингсли, чтобы не упасть.
- А что ты его защищаешь, Тонкс? Кажется, ты с ним по разные стороны баррикад...
- Это ещё никем не доказано, - процедила Тонкс. - Доказано, наоборот, что прошлые нападения совершал двойник Поттера, а не он сам.
Долиш и Тонкс продолжали зло спорить, когда Кингсли, покачав головой, повёл Гарри следом за Грюмом.
Разбирательство вновь окончилось в пользу Гарри; замечательное Priori Incantatem плюс свидетельские показания Блейза (которого, впрочем, выслушали со всем тщанием и отправили прочь из кабинета, поблагодарив за сотрудничество) доказали, что нападение совершил кто-то другой (как будто Гарри сам этого не знал). Потом отбыли и авроры, дописав свой протокол или как называлась эта официальная бумажка. Гарри остался наедине с Дамблдором.
- Хочешь чаю, Гарри?
- Нет, спасибо, - благоразумно отказался Гарри, памятуя о подсунутом ему в прошлом году ушлым директором чае с Веритасерумом.
- Как хочешь, Гарри, - Дамблдор поднялся из-за стола и прошёлся взад-вперёд по кабинету. - Не знаешь ли ты что-нибудь о том, как этот неизвестный сторонник лорда Вольдеморта так успешно притворяется тобой?
Гарри пожал плечами.
- У меня только догадки, сэр. Скорее всего, это чары иллюзии, потому что волосы для Многосущного зелья взять было неоткуда... ну, насколько я знаю - неотк...
Гарри замолчал на полуслове. Дамблдор стремительно обернулся и буквально впился в Гарри взглядом.
- Ты что-то вспомнил?
- Д-да... - с запинкой сказал Гарри. - В прошлом году...
- Что тогда случилось?
«Я вообще удачливый». «Действительно удачливый?». «Да. А что?». «Можно прядь твоих волос?». «Можно. Но зачем?». «Там, где я родился, принято верить, что, делясь волосами, везучий человек делится и любовью своей судьбы. Так я могу отрезать прядь?». «Отрезай». «Caedo. Спасибо». «Не за что».
- Профессор Дамблдор, Вы можете выяснить, не примкнул ли к Вольдеморту один ученик Дурмстранга? - Гарри тщательно подбирал слова. - В прошлом году он был на последнем курсе, приезжал как кандидат в чемпионы Турнира...
- Имя?
- Поляков. Сергей Поляков. В прошлом году он отрезал прядь моих волос...
Слава Мерлину, Дамблдор не стал спрашивать, зачем Полякову понадобились волосы Гарри; по прошествии более года самому Гарри эта причина казалась смехотворной, особенно в свете нападений. Тогда у него были довольно длинные волосы - летом тётя Петуния не гнала его в парикмахерскую...
Директор углубился в разговоры через камин; Гарри тем временем ёрзал в неудобном, слишком большом кресле и кидал неприязненные взгляды на портреты бывших директоров, брюзжавшие что-то о безответственных дерзких мальчишках.
- Он стал Пожирателем Смерти в прошлом июле. Видимо, тогда и передал твои волосы лорду Вольдеморту.
- И в августе начались нападения... - закончил Гарри.
Как можно было быть таким идиотом, ну как?..
- Я попрошу тебя не раздавать впредь части своего тела направо и налево, Гарри, - отечески вещал Дамблдор, сев обратно за стол. - Как видишь, они имеют стратегическое значение...
- Я больше не буду, сэр, - мрачно сказал Гарри. Настолько детских фраз он не произносил лет с шести.
- Я верю тебе, Гарри, и верю в тебя, - кивнул Дамблдор.
- Я могу идти, сэр? - на душе у Гарри было препогано. Ему хотелось забиться в какой-нибудь угол с чашкой какао и книгой и не думать ни о Пожирателях, ни о собственной безграничной дурости.
- Конечно, можешь, Гарри.
Спустившись по лестнице, Гарри уловил за охраняемым горгульями выходом какие-то гневные вопли; он не сумел разобрать слов, но узнал голоса. Фред, Джордж и Блейз. «О нет...»
Гарри набрался храбрости и шагнул в коридор. Вопли сразу же смолкли; две пары синих глаз и одна пара чёрных - и все кипящие негодованием - уставились на него.
«Почему всё, за что я ни возьмусь, превращается либо в трагикомедию, либо в фарс?»
- Гарри! - возопили хором все трое. Гарри затравленно посмотрел на них.
Выяснять, что именно они успели не поделить («что» - потому что насчёт «кого» и так было ясно), у Гарри не было никакой охоты. Конечно, это было позорным малодушием, но он испытал истинное облегчение, когда крылышки янтарного феникса мягко толкнулись ему в ладонь. На Астрономической башне было холодно - до того самого момента, когда Гарри, разбежавшись, прыгнул и превратился в дракона. Изрядная часть Запретного леса лишилась сегодня верхушек крон - злой на самого себя Гарри выжигал их направленными струями, вымещая все свои ярость, стыд и страх. Последний относился к области объяснений с близнецами и Блейзом; Гарри не представлял себе, что он им скажет. Если вообще соберётся говорить.
Ему действительно хотелось никогда в жизни не отправляться в Хогвартс.
* * *
В субботу, через неделю после злополучного похода в Хогсмид, состоялся квиддичный матч между Слизерином и Хаффлпаффом. Эту неделю Гарри пережил с трудом.
В результате нападения восемь человек было убито, двадцать шесть страдали от обычных последствий Круциатуса и режущих заклятий, одному отсекло мизинец на правой руке. Школа погрузилась в состояние нервного, истерического страха, нерассуждающего, как у загнанной в угол крысы; так Гарри не боялись и не ненавидели ещё никогда. Бесполезно было объяснять кому-то, что это не он, а какая-то сволочь под действием Многосущного зелья; все, кроме членов Эй-Пи, не вняли тому простому факту, что авроры, вроде бы задержавшие преступника с поличным, отпустили его практически сразу. Все видели чёрные волосы, зелёные глаза, круглые очки, шрам на лбу, и ориентировались на то, что видели; коридоры пустели на три метра вокруг, когда по ним ходил Гарри. Он предпочитал не гадать, что было бы, не будь у него защиты эмпата - наверное, в тот же день, четырнадцатого, и умер бы от боли.
Он окружал себя постоянным заклятием защиты; из-за угла в Гарри кидали заклятия подножки, парализующие, отбрасывающие и много ещё какие. Один хаффлпаффец шестого курса выскочил в понедельник прямо перед Гарри и попытался пустить в него Аваду; в Хогсмиде у него убили младшую сестру. Гарри усыпил сошедшего от горя с ума мстителя и оттранспортировал к мадам Помфри. Медсестра долго причитала и благодарила Гарри; говорила что-то про сумасшедшие времена и войну. Гарри был с ней согласен, но его лично это всё не спасало. Если бы его так не боялись, то травили бы, как это умеют только школьники; детская жестокость доходит до того, чего взрослому садисту никогда не придумать. Но никто не хотел рисковать, переходя в открытое противостояние с маньяком, убийцей, психом и так далее по списку. Одни слизеринцы, в основном старших курсов, понимали, что Гарри ни при чём - кому-то, он был уверен, рассказали родители, кто-то и так знал Гарри. Но ему от этого было ничуть не легче.
Матч начался в гробовом молчании; ни одной из трибун не хотелось шуметь. Игру вообще подумывали отменить в этот раз, но сами же студенты Хогвартса воспротивились. Мадам Хуч скороговоркой произнесла речь о том, что надо играть честно, а кто не будет, тому придётся плохо, и дунула в свисток. Гарри свечкой взмыл в небо - так легче следить и за снитчем, и за трибунами. Мало ли, вдруг ещё кто-нибудь в ажиотаже решит избавить от него землю.
Слизеринская команда, уверенная, наглая, беспардонная, забивала хаффлпаффскую напрочь. Тот мститель, что кидал в Гарри Авадой, был охотником в команде своего факультета, и новенький, разумеется, не успел сыграться с командой и вообще чувствовал себя неуютно. Ловец Хаффлпаффа, Соммерби, тоже был новичком - в прошлом году ведь не было квиддича, а ещё раньше ловцом был Седрик... воспоминание всерьёз расстроило Гарри. Он хотел бы увидеть Седрика во сне ещё раз, но тот никак не являлся, и Гарри начинал потихоньку подозревать, что две предыдущие встречи ему просто приснились, безо всякого подтекста. Плюшевая мышка, которую Гарри носил с собой всегда, тоже не вселяла надежды; зловредный дом номер двенадцать мог выудить её образ из мыслей самого Гарри, что было даже более вероятно, чем то, что дом вклинился в размышления явившегося по сне призрака.
Поэтому Гарри парил над полем, высматривая снитч, и ругался шёпотом себе под нос - дул жуткий ветер. Скорей бы уж поймать мяч и уйти отсюда...
На двадцатой минуте, когда счёт Слизерина уже на семьдесят очков превысил счёт Хаффлпаффа, снитч наконец показался; после пятиминутной погони Гарри без труда ухватил его, оставив Соммерби далеко позади, показал добычу мадам Хуч и приземлился. Слизеринская трибуна ликовала, а остальные три угрюмо молчали. Гарри вздохнул, отдал снитч мадам Хуч и пошёл в раздевалку. Жизнь положительно с каждым днём становилась не только небезопасней, но и неинтересней.
Глава 22.
Бог есть любовь.
Но я не уверен, что Бог абсолютно безупречен.
Энн Райс, «История похитителя тел».
- Гарри, слушай, так больше продолжаться не может, - решительный голос Блейза застал Гарри врасплох; «Магические иероглифы и логограммы» выпали из рук Гарри и с громким звуком хлопнулись на стол.
«И какого чёрта я засел здесь, а не в Выручай-комнате?», - тоскливо подумал Гарри. И ведь вроде бы выбрал самый укромный угол, где на стуле такой слой пыли, что сразу ясно - здесь несколько месяцев никто не сидел...
- Что не может продолжаться? - смиренно поинтересовался он, решив принять свою чашу до дна.
Блейз выдвинул второй стул и сел рядом с Гарри.
- Всё это... - Блейз выразительно покрутил рукой в воздухе. - Тебя же чуть не убили! А эти паршивые авроры...
«Стоп-стоп, о чём это он?»
- Ты о чём?
Блейз тяжело вздохнул и терпеливо, как младенцу, объяснил:
- Нападения. Весь этот ажиотаж. Всё враньё про тебя. Это надо прекратить!
До Гарри дошло, что о личной жизни Блейз, кажется, говорить не собирается, и с плеч словно гора свалилась.
- Как ты это прекратишь? «Пророк» много месяцев промывал мозги всей Магической Британии.
- Надо предоставить им альтернативную информацию, - понятней Гарри не стало.
- Где ты её возьмёшь, альтернативную?
- Вот тут, - Блейз легонько стукнул Гарри костяшкой указательного пальца по лбу.
Гарри озадаченно потёр стукнутое место.
- Ты предлагаешь, чтобы я ходил и всем рассказывал, как оно есть на самом деле?
- Ну конечно, - едко ответил Блейз. - Так и сделай. Годам к восьмидесяти, может, и управишься.
Гарри фыркнул.
- Ну а что тогда?
- Средства массовой информации, Гарри - волшебная вещь в умелых руках, - наставительно сказал Блейз. Гарри подумалось, что слизеринец сегодня как-то особенно оптимистично настроен. Даже странно.
- Под умелыми руками ты, надо думать, имеешь в виду свои? У тебя в кармане завалялась парочка популярных газет, которые будут счастливы напечатать правдивое интервью со мной?
- Мыслишь верно, но не во всём, - ухмыльнулся Блейз.
- А в чём неверно? - слегка раздражённо осведомился Гарри.
- Есть не газета, а журнал, и он не у меня в кармане, а у тебя.
- Прекрати говорить загадками! - не выдержал Гарри.
Блейз убрал с лица ухмылку, сел ровнее и начал говорить уже без загадок.
- Вот ты тогда сбежал, а мы с близнецами Уизли остались тет-а-тет. Оказалось, они отличные ребята! Сам понимаешь, общая тема для разговора у нас сразу нашлась, - Гарри опять покраснел. «Да что же это такое!». - Сначала мы не сошлись во мнениях... - Блейз рассеянно потёр переносицу. - Но потом вполне поладили, потому что к нашей главной общей теме относимся одинаково. Ты опять покраснел, значит, понял, о чём речь. Фред с Джорджем тоже полагают, что пора бы уже всё это прекратить. Они и предложили журнал, где тебя напечатают с радостью. «Придира».
Гарри мысленно обозвал себя болваном.
- Я взялся предоставить профессионального журналиста, который умеет брать интервью - думаю, Рита Скитер не откажет нам в этой маленькой услуге. Близнецы обещали сегодня же поговорить с Луной Лавгуд. Они уверены, что для тебя она выпросит у отца место в журнале хоть под десяток интервью. Правда, не сказали, почему они так в этом уверены... - Блейз сделал паузу, ожидая, что Гарри объяснит этот феномен.
Но не мог же Гарри рассказать сейчас про Эй-Пи и незаурядные пропагандистские способности Ли Джордана. Он ограничился коротким:
- Она мне верит.
Блейз кивнул и продолжил:
- Я уже послал Скитер сову. Она будет в Хогвартсе сегодня же - воспользуется своей анимагической формой. Деться ей некуда, интервью она напишет, раз уж не хочет попасть в Азкабан. Луна переправит его отцу, и в мартовском номере появится статья. Имена Пожирателей Смерти, правда о прошлом июне, правда о нападениях - ты ведь её знаешь? - в общем, вся информация, какую вспомнишь.
- Но ведь уже февраль кончается... наверно, материалы собраны...
- Ты будешь бомбой, - заверил Блейз. - Ради тебя место найдут.
- Ну прочтут... - всё ещё сомневался Гарри. - Но не обязательно ведь поверят! Тем более, что это будет напечатано в «Придире»...
- Не будь пессимистом, - улыбнулся Блейз. - Поверят, конечно же, не все, но хотя бы часть - и это уже будет плюс. А остальные задумаются. Послушай, ты доверяешь мне и близнецам?
- Кому и верить, как не вам троим, - хмыкнул Гарри. - Раз уж к вашей главной общей теме вы относитесь одинаково...
Блейз фыркнул.
- А ты и поддеть можешь, - отметил он. - В общем, через час будь готов к откровенной беседе.
- Через час?!
- А когда ты предлагаешь?
- Где? - обречённо спросил Гарри.
- В одной полезной комнате, разумеется.
- Добрый день, - Гарри сел за строгий письменный стол, предоставленный безотказной Выручай-комнатой.
- Добрый день, Гарри, - отозвалась она. - Добрый день, мистер Забини, - Скитер бросила на Блейза неприязненный взгляд. Очевидно, безработица ей не понравилась.
Близнецы и Луна здесь уже были. Гарри нервно кивнул им.
- Итак, мисс Скитер, я полагаю, Вы уже знаете, зачем Вы здесь.
- Отлично знаю, - пробурчала Рита. «Да уж, близнецы наверняка объяснили ей всё досконально». - И Вы действительно хотите сказать, что я должна работать бесплатно?
- Папа обычно не платит авторам, - прозвучал отрешённый голос Луны. - Они работают с ним потому, что печататься в нашем журнале - большая честь... Ну и, конечно, чтобы увидеть в печати свою фамилию.
Риту перекосило, словно она глотнула «Flamma de stupila». Кстати, о питье... «А можно здесь получить чай?», - подумал Гарри - в горле у него пересохло. Рядом с его рукой возникла чашка - Выручай-комната была чрезвычайно услужлива. «И для Риты, пожалуйста, тоже. Надо же ей подсластить пилюлю...».
- Спасибо, мистер Поттер, - благодарности в интонациях Риты не было ни на грамм.
- Ну что, Гарри, - подал голос Фред. - Готов рассказать людям правду?
- Вполне, - ответил Гарри. Прохладный чай с запахом шалфея и малины успокоил его и упорядочил мысли. - Начинайте, мисс Скитер, - он вопросительно взглянул на журналистку.
* * *
Спустя две недели за завтраком перед Гарри на стол села сова с письмом.
- Что это? - Гарри отвязал конверт и с удивлением уставился на незнакомое имя отправителя.
Ещё три совы опрокинули солонку; ещё семь или восемь раздавили лапами масло и истоптали кашу. Тонкая девичья рука бестрепетно протянулась в самую гущу дерущихся за право первой отдать своё послание сов и выудили оттуда одну, с чем-то цилиндрообразным.
- А вот и твоё интервью, - довольно сказала Луна Лавгуд.
Гарри разорвал коричневую упаковку скрученного в трубку журнала; на обложке красовалась его собственная физиономия с на редкость глупой улыбкой.
- Правда, хорошо вышло? Я попросила папу прислать тебе бесплатный экземпляр, - объяснила Луна, как ни в чём не бывало присаживаясь за слизеринский стол. - Давай я помогу тебе разобрать письма... их так много!
- Утопаешь в корреспонденции? - Фред и Джордж возникли сзади так внезапно, что Гарри вздрогнул. - Помочь?
- Помогите, - согласился он и вскрыл самое первое письмо.
Пожалуй, всех приславших свои мысли по поводу интервью Гарри, можно было разделить на три неравные группы. Самая большая соглашалась с ним и верила ему - должно быть, им уже до чёртиков надоел образ маленького маньяка, старательно пестуемый «Пророком». Эти люди писали: «Как ни прискорбно об этом думать, Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся - Ваш рассказ проясняет все логические неувязки, созданные публикациями «Пророка»...», «Я верю Вам, мистер Поттер...», «Вы мой герой, Гарри! Вы обратили меня в свою веру!». Последний вариант живо напомнил Гарри братьев Криви. Вторая, чуть меньшая по количеству, группа утверждала, что ему пора пройти курс шоковой порчетерапии в Сейнт-Мунго, считала, что он слетел с катушек, и прямо заявляла, что он «ку-ку», раз несёт такое. Самая малочисленная группа состояла из сомневающихся: они изводили вдвое больше пергамента, чем остальные, но к определённому мнению так и не приходили. В общем и целом, результат был куда лучше, чем ожидал Гарри.
- Что здесь происходит? - пропел фальшиво-сладкий девичий голосок Амбридж. - Откуда у Вас столько писем, мистер Поттер?
- Это что, преступление с сегодняшнего дня? - осведомился Фред. - Получать почту?
- Ведите себя прилично, мистер Уизли, иначе мне придётся Вас наказать, - сказала Амбридж. - Итак, мистер Поттер?
- Это письма от людей, которые прочли моё интервью. О том, что случилось в прошлом июне.
- Интервью? Что Вы имеете в виду? - Амбридж заметно встревожилась.
- Репортёр спрашивал меня, а я отвечал - обычно под интервью подразумевают именно это, профессор, - Гарри перебросил Амбридж свой номер «Придиры» - всё равно он знал и так всё то, что было изложено в его интервью. - И я не лгал при этом, представьте себе.
Лицо Амбридж пошло какими-то сиреневыми пятнами. Гарри невольно восхитился таким умением принимать вовсе не свойственную человеку окраску. Может, Амбридж частично метаморф?
- Когда это было?
Гарри замялся.
- В прошлый поход в Хогсмид, - соврал он. Про саму возможность безбоязненно провести журналиста на территорию школы и дать ему подробное интервью Амбридж знать не следовало.
- Больше Вы не пойдёте в Хогсмид, мистер Поттер, - прошипела Амбридж, теряя всю свою притворную ласковость; её короткие пальцы конвульсивно сжались, сминая журнал. - Я ведь учила Вас, что лгать нельзя, но мой урок до Вас не дошёл... Пятьдесят баллов со Слизерина и неделя наказаний. Но не с сегодняшнего дня, а когда я скажу.
Последнее условие было несколько странным, но Гарри только кивнул, сдерживая ухмылку. Наказания наказаниями, а правда всё-таки вылезла наружу.
В обед весь Хогвартс - кабинеты, коридоры, холл, общие гостиные - увесили огромными плакатами:
«УКАЗОМ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА
Любой учащийся, у которого будет найден журнал «Придира», подлежит немедленному исключению из школы.
Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 27.
Подпись: Долорес Джейн Амбридж, главный инспектор Хогвартса».
Гарри, увидев это в первый раз, долго смеялся; ничего лучше Амбридж выдумать не могла, чтобы принудить всю школу изучить журнал как можно тщательней. Строптивые ученики Хогвартса, успевшие возненавидеть «главного инспектора», маскировали журнал под тетради и учебники - Амбридж, разумеется, не проверяла каждую бумажную вещь в руках студентов. Интервью шёпотом цитировали всюду, и Гарри кожей чувствовал, как прихотливый флюгер общественного мнения поддаётся и начинает со скрипом поворачиваться. Теперь его не так боялись; теперь его не ненавидели - за исключением самых упёртых. Для того, чтобы понять это по любопытному блеску глаз, по сокращению дистанции, по заговорщическим улыбкам, не нужно было даже и быть эмпатом.
Вечером следующего дня на занятии Эй-Пи Гарри был в первый момент даже испуган, когда, стоило ему прикрыть за собой дверь, Джордж провозгласил:
- Вперёд!
И Эй-Пи в полном составе подхватила своего командира на руки. Гарри пару раз взлетел под потолок, едва не задев гладкую каменную поверхность носом, а потом его донесли до подушек и бережно усадили.
- Ты так храбро поступил, Гарри! - восторженно воскликнул Колин Криви.
И было похоже на то, что все остальные разделяют его мнение - Гарри переводил взгляд с одного улыбающегося, сияющего лица на другое и ощущал, что начинает стремительно краснеть.
- Что такого храброго в том, чтобы ответить на несколько вопросов? - смущённо пробормотал он.
- Это смотря какие вопросы! - с горячностью возразил Эрни МакМиллан.
- Тебе верит вся школа! - прибавила Сьюзен Боунс. - У меня есть подруги в Гриффиндоре и Рэйвенкло - они наизусть выучили твоё интервью!
- Они все очень быстро поменяли своё мнение, - резонно заметил Гарри. - Я так думаю, как только «Пророк» напечатает обо мне очередную гадость, они сразу перестанут мне верить.
Члены Эй-Пи дружно замотали головами.
- Нет, Гарри, это по-настоящему! - счастливым голосом объявила Гермиона. - Мы разговаривали с многими... ты всех убедил!
- Благодарите репортёрский талант Риты Скитер, - хмыкнул Гарри. - Она умеет заинтриговать читателя.
Все засмеялись, как будто он очень остроумно пошутил.
- Единственный, кого надо благодарить - это ты, Гарри! - высказался запунцовевший от смущения Рон.
- Ерунда... - махнул Гарри рукой и только хотел осведомиться, не надумали ли они по случаю интервью отменить занятие, раз столько времени тратят на пустые разговоры, как Майкл Корнер его перебил:
- Она назначила тебе неделю своих изуверских наказаний!
- И что? - раздражённо спросил Гарри. - Не в первый раз и, наверно, не в последний.
- И тебе совсем не страшно? - пискнул Деннис Криви.
- Что там страшного? - не понял Гарри. По восхищённо-недоверчивым лицам окружающих (он) сообразил, что ответ неправильный. - Э-э... я имею в виду, это почти совсем не больно, и если потом взять маринад горегубки, рука не воспалится... это терпимо, хуже туалеты мыть под присмотром Филча.
- Но ведь кровь... - прошептала Гермиона. - И это пытка, самая настоящая! Уставом Хогвартса это запрещено!
- Устав Хогвартса Амбридж не писан, - хмыкнул Гарри. - Подумаешь, пытка... не Круциатус же. От этих её наказаний должно быть больше психологического эффекта, чем самой боли.
- Но с тобой этот эффект не действует? - уточнила Джинни.
- Он рассчитан на нормальных людей, которых никто никогда не пытал, - отрывисто бросил Гарри и встал с подушки. - Действует, но не смертельно. Жить можно, чего и вам советую... занятие сегодня будет или продолжим обсуждать Амбридж?
Конечно, обсуждать Амбридж - занятие благодарное, за этим можно провести не час и не два, но Гарри предпочитал тратить время более полезным способом. Например, обучить Эй-Пи заклятию Violo. Несмотря на мелодичное звучание, это заклятие не зря было помещено в книге под названием «Атаки и контратаки в дуэлинге». Оно давало хороший эффект - рваные раны разной (по желанию нападающего) глубины. Правда, его действие следовало контролировать с помощью слов и собственной воли, чему Гарри и собирался учить Эй-Пи - на манекенах, конечно же. По крайней мере, сначала на манекенах, пока не научились обращаться с этим заклятием.
После занятия все разошлись, а близнецы остались. Гарри замешкался, хотя в предыдущие три недели успевал выскальзывать в толпе.
- Опять смоешься? - насмешливый голос Джорджа настиг Гарри у дверей.
Кровь набатом ударила в висках Гарри; он обернулся.
- Могу остаться. А надо?
- Надо, - неожиданно нежно сказал Джордж.
- А ты думал, нет? - слегка укоризненно добавил Фред.
- Иди сюда, дурачок.
«Дурачок?» Неуверенно подходя к устроившимся на подушках близнецам, Гарри перечислил в уме всё, что делал в последнее время. Пожалуй, можно было бы назвать его и полноценным идиотом.
- М-м? - вопросительно приподнял бровь Гарри, усевшись по-турецки.
Близнецы синхронно покачали головами, переглянулись и без предупреждения сграбастали Гарри в охапку; обняли вдвоём, прижали к себе крепко-крепко и зацеловали до умопомрачения. Гарри потрепыхался немного, не зная, как на это реагировать, а потом позволил себя целовать, растворился в нежности Фреда и Джорджа, расслабился и сам потянулся к близнецам.
- Нас всю последнюю неделю мучил один вопрос, - задумчиво начал Фред.
- …может, тебя подменили? - закончил Джордж.
- П-почему? - опешил Гарри.
- Потому что тот Гарри, которого мы любим уже четыре с половиной года, мог подумать головой и сообразить, что даже если он пойдёт в Хогсмид со слизеринцем, мы воспримем это адекватно, - в голосе Джорджа не звучало никакой укоризны, но Гарри восполнил эту недостачу сам.
- Не тушуйся, - немедленно добавил Фред. - Это мы так, в порядке политинформации.
- В порядке чего?
- Неважно, - отмахнулся Джордж. - Потом как-нибудь расскажем…
- А сейчас мы хотели тебе рассказать, что, после того, как ты смылся портключом - и, как показало практика, поступил мудро, - нам ничего не оставалось, как поговорить с Блейзом.
- Сначала мы немного поспорили…
- …сломали ему нос…
- …а он сломал Фреду левое запястье и превратил моё ухо в летучую мышь…
- …потом мы успокоились и начали лечиться.
- И за этим занятием разговорились.
- Не знаем, сказал ли он тебе, что глубоко раскаивается в том, что натворил на втором и третьем курсе…
- …но нам сказал. Видно, не сообразил, что мы перескажем тебе.
- А мы пересказываем. И знаешь, почему?
- Почему? - машинально поинтересовался Гарри. На самом деле его абсолютно не интересовало что бы то ни было вообще - остаться бы так навсегда в тёплых нежных руках близнецов, раствориться, растечься блаженствующей лужицей.
И вправду идиот был, что бегал от них столько времени. Даже странно, что не задумался о том, что они вполне адекватные люди; будто заранее был уверен, что сволочи вокруг абсолютно все - хотя Гарри ведь точно знал, что как минимум два исключения из целого сонма сволочей в этом мире в любом случае есть…
- Потому что ты, дурачок, можешь и должен быть любимым, - Джордж ласково пропускал волосы Гарри сквозь пальцы; Гарри с закрытыми глазами видел, что чёрные пряди обвиваются вокруг чутких пальцев, льнут к ним, просят ласки и дарят её, как могут, мягкие, беззащитные - как и их хозяин, если узнать его чуть получше…
- И если мы тебя уже любим, это вовсе не значит, что тебя не может любить никто другой. И если ты ему ответишь…
- …это никак не может быть поводом для осуждения, сам подумай…
- …это лучшее, что может с тобой случиться в жизни: когда тебя любят и ты любишь…
- …поэтому можешь больше от нас не бегать. Это мы тебе на всякий случай говорим.
- Фредди, Джорджи, - торжественно сказал Гарри. - Я - полный идиот!
- Ну что ты так сразу, - качнул головой Фред.
- Например, в рунах, зельях и трансфигурации ты просто ас!
- И если ты скажешь МакГонагалл или Снейпу, что идиот может быть асом в их предметах, они очень обидятся…
- …и тебе будет плохо.
- Вот поэтому я и говорю это не им, а вам, - фыркнул Гарри.
- Разумно с твоей стороны, - Джордж поцеловал Гарри в шею сзади, туда, где кончались волосы и были тонкие, пушистые чёрные завитки.
- А если ты не понимаешь чего-то в самых важных вещах, так это не страшно…
- …в них почти всё население Земли ни черта не понимает, но всё равно как-то обходится.
- А вы двое, стало быть, всё понимаете?
- Мы понимаем совсем чуть-чуть…
- …но мы учимся.
- Иногда мне кажется, что вы ангелы, - задумчиво сказал Гарри. - Нет, правда, не надо ржать! Я серьёзно.
- И чем же мы на них похожи? - Фред хихикал, не скрываясь.
- Кто сказал, что ангелы должны быть с крыльями, все в белом и вещать волю какого-нибудь Творца? - развил свою мысль Гарри. - Может быть, они ходят среди людей, хорошо замаскированные - с виду не отличишь. И всё, что они должны делать - это любить.
- Это уже проститутки какие-то получаются…
- Не придирайся к словам, - Гарри испытал абсолютно детское желание надуться. - Любить - вот как вы меня любите. И объяснять понемногу тёмным людям это самое главное, в котором никто ни черта не понимает.
- Оригинальная теория… - в некоторой растерянности сказал Джордж.
Гарри вообще в последнее время испытывал слабость к разного рода теориям, поэтому комментарий пришёлся ему по душе.
- Если бы мама знала, что мы ангелы, она, может быть, не стала бы нас ругать за то, что мы в пять лет взорвали всю кухню с помощью «Набора маленького зельевара», - Фред тихо рассмеялся. - Гарри, по твоей теории ангелы так делают?
- Если предположить, что всё, что мы до сих пор знали об ангелах - самая настоящая деза, то почему бы и нет? - откликнулся Гарри, ехидно щурясь.
- Братец Фордж, как ты думаешь, нам пойдут белые крылышки? - Фред забрался кончиками пальцев под рубашку Гарри и погладил; мышцы пресса Гарри сократились, дрожь пробежала по телу вниз.
- Почему бы и нет, братец Дред? - Джордж размеренно покрывал поцелуями шею Гарри. - Мне кажется, Гарри понравится…
- Эй, нечего говорить обо мне в третьем лице! - слабо возмутился Гарри. - Я тут как бы присутствую!
- Мы это заметили, - уверил его Фред и расстегнул рубашку Гарри.
* * *
Гарри не видел своими глазами увольнение Трелони; по описанию, охотно данному другими, он решил, что это была в высшей степени отвратительная сцена. Отвратительная всем: и тем, как расклеилась Трелони, рыдавшаяся на кое-как застёгнутых чемоданах, и тем, как ухмылялась и наслаждалсь собственной властью Амбридж, и тем, как Дамблдор мановением руки оставил незадачливую преподавательницу Прорицаний в стенах Хогвартса - это амплуа добрейшего и мудрейшего настолько контрастировало с реальным обликом Дамблдора…
Зато новый учитель Прорицаний был, несомненно, плюсом во всей школьной жизни; кентавр Фиренц был давним знакомцем Гарри.
- Гарри Поттер, - кивнул кентавр при виде Гарри и протянул руку.
Гарри неловко пожал её. Сухая тёплая ладонь на ощупь ничем не отличалась от человеческой.
- Добрый день, Фиренц… э-э, я должен звать Вас «профессор Фиренц»?
- Это необязательно, - спокойно отозвался кентавр.
- Я рад Вас видеть, - честно сказал Гарри.
- Взаимно, - согласился кентавр, наклоняя голову. - Мы встретились вновь, как и было предсказано... Я вижу на тебе знаки судьбы.
«Где? - Гарри подавил первоочерёдное желание осмотреть свою мантию в поисках подозрительных пятен, которые могла ненароком оставить на нём судьба. - Что ещё за знаки?»
- Ты сделал себе великие руны, - полуутвердительно сказал Фиренц.
- Почему великие? - осторожно уточнил Гарри.
- Потому что они служат для великих дел, - Гарри померещилось, что кентавр ухмыляется, но стоило Гарри сморгнуть и вглядеться в лицо Фиренца попристальнее, как намёк на веселье пропал.
- Начнём урок, - обратился Фиренц к пятому курсу Слизерина, рассевшемуся среди деревьев, когда Гарри тоже занял облюбованное местечко.
Слизеринцы чувствовали себя не слишком уютно в обстановке, воссоздававшей естественную среду обитания Фиренца: деревья, мох, камни. Мантии из дорогих тканей, начищенные до блеска узкие туфли и ботинки, идеальные причёски не вписывались в атмосферу леса; Гарри же, лохматый и обтрёпанный, чувствовал себя, как саламандра в камине. А ещё лучше он почувствовал себя, когда Фиренц велел лечь на спину и в таком положении наблюдать за звёздами, высветившимися на потолке. Стоило проучиться весь этот проклятый год, чтобы увидеть выражение лица слизеринцев, укладывающихся прямо на траву. Малфой возмущался, что на его мантии останутся пятна, но Фиренцу не было до его стенаний никакого дела; кентавр спокойно заговорил о теме урока:
- Мне известно, что на астрономии вы изучали названия планет и их спутников и отмечали на картах пути движения звёзд. За много веков кентавры сумели раскрыть тайный смысл этих перемещений. Наши исследования говорят о том, что, посмотрев в небеса, можно разгадать будущее...
Гарри покосился на Блейза; тот вдохновенно любовался небом и, кажется, действительно что-то осмысленное усматривал в светящихся точках.
- Согласно знакам, последнее десятилетие в жизни колдовской расы - краткий мирный период между двумя войнами. Марс, вдохновитель сражений, сияет ярко, а это означает, что скоро, очень скоро вновь грянет буря. Когда? Иногда кентаврам удаётся это узнать по форме дыма и пламени сжигаемых трав и листьев...
Пока Гарри жёг шалфей и штокрозу прямо на полу кабинета, как и все остальные, Блейз без экивоков перебрался вплотную к Фиренцу; они развели ещё один костёр, в который смотрели вдвоём, и бурно обсуждали увиденное. Гарри слышал мельком несколько фраз, но они его, прямо говоря, не вдохновили. О чём это - «степень непреложности в данном случае произвольна»? Или «не следует ли истолковать символ затяжной войны как символ мира»? Определённо, в Прорицаниях Гарри никогда не быть асом...
* * *
- Сегодня мы начинаем изучение Патронуса, - Гарри выждал несколько секунд и оборвал радостные переговоры. - От болтовни о посторонних вещах Патронус не вызовется, поэтому вынули палочки и сосредоточились.
Он ещё раз напомнил теорию и добавил:
- Если вы кого-нибудь любите - это прекрасно. Именно те, кого мы любим, дарят нам самые яркие и самые счастливые воспоминания. Руководствуйтесь не первым полётом на метле, а первым поцелуем, тихим семейным вечером, встречей с обожаемой тётушкой - чем-нибудь в этом роде.
- Гарри, а у тебя какое воспоминание для Патронуса? - влез настырный Колин Криви.
«Не краснеть!!!»
- Это личное дело каждого, Колин. Все всё поняли? Начинайте!
За три занятия Патронус научились вызывать все - возможно, потому, что дело было в яркой тёплой комнате, рядом с теми, кто дарил необходимые воспоминания, в безопасности и беззаботности. Гарри не уставал напоминать им, что в реальной обстановке всё будет куда сложнее, что дементоры совсем не расположены дать человеку подумать и сосредоточиться; но обеспечить занятие с должной степенью достоверности не мог, ибо дементора взять было неоткуда, а боггарт годился только для самого Гарри.
Вообще же, как только четырнадцатое февраля и связанный с этим днём любовный переполох утихли, члены Эй-Пи вновь начали демонстрировать доказательства того, что по Дарвину они находятся на высшей ступени развития. Всё давалось им легко, а если что-то шло со скрипом, Гарри объяснял двадцать раз разными словами, пока до человека не доходило. Если требовалось, обхватывал волшебную палочку отстающего поверх руки владельца и делал необходимое движение, рассекая воздух; этим его обыкновением бессовестно пользовались братья Криви, но Гарри как-то удавалось приструнить и их.
Возможно, потому, что они были его солдатами.
Частью «Армии Поттера».
Вполне естественно, что они подчинялись тому, что он говорил, беспрекословно - не так ли?..
В середине марта у Гарри случился самый настоящий прорыв в окклюменции.
- Соберитесь, мистер Поттер. Раз, два, три, Legillimens!
- Expelliarmus!.. - выдохнул Гарри, проваливаясь в мутный омут воспоминаний; пока ещё неясные образы закружили у него перед глазами...
Палочка вылетела из рук Снейпа, повинуясь Экспеллиармусу Гарри; воспоминания Снейпа хлынули в Гарри, тяжёлые, с солоноватым, как кровь, привкусом, стукнули в висках, накрыли его с головой.
Высокий мужчина с крючковатым носом орёт на женщину, брызгая слюной... она сжалась в углу и бросает оттуда ненавидящие и злые взгляды... маленький темноволосый мальчик в углу разражается громким рёвом... мужчина бросается на него с поднятой рукой, и женщина звонко кричит какое-то заклинание, красная вспышка - и мужчина врезается в стену... Унылый подросток с сальными волосами и тусклым взглядом отстреливает мух на потрескавшемся потолке Авадой Кедаврой... Тот же подросток пытается оседлать брыкающуюся метлу - над ним смеются...
- ДОВОЛЬНО! - Гарри отшвырнуло к стене; он ударился спиной о деревянную полку раздался звон банок, чавкающий звук вываливающегося из них содержимого. В ушах звенело.
- Что ж, Поттер, - выдавил из себя бледный, как скатерть, Снейп. - Это определённый прогресс... попробуем ещё раз.
Это действительно был прогресс. Каждую атаку Снейпа Гарри теперь отражал и проваливался в воспоминания своего декана - каждый раз так коротко, что еле успевал понять, о чём там речь. Снейп если и проникал в сознание Гарри, то тоже ненадолго - Гарри вышвыривал его оттуда, не желая вспоминать ничего из того, что атака легилиментора вытаскивала на поверхность. Каждое занятие оканчивалось синяками и шишками, иногда порезами. Однако на этом они снова застряли, и Гарри думалось иногда, что с такими темпами он будет изучать окклюменцию до окончания Хогвартса - если не разразится полномасштабная война и Хогвартс не будет закрыт до того, как студент Поттер сдаст свои ТРИТОНы.
* * *
- Поттер.
- Что, Гринграсс?
- У нас сегодня последнее ночное дежурство по школе... в общем, в гостиной во время отбоя, - Дафна круто развернулась на каблуках и ушла прежде, чем поднявший на неё глаза Гарри успел сказать что-нибудь ещё.
Вроде бы ничем не обидел...
- Как обычно - подземелья, холл и Большой зал вместе, потом делимся, - как и днём, Дафна говорила сухо и отрывисто и прятала глаза.
Гарри поймал её за локоть и развернул к себе лицом.
- Пусти меня, придурок!
- Что случилось?
- Тебе-то что за дело?! - кажется, неосторожным вопросом Гарри дал толчок самой настоящей истерике, разворачивавшейся сейчас внутри Дафны.
- Мне такое дело, что нам с тобой целую ночь школу патрулировать, а ты ведёшь себя со мной, как...
- Как что?
- Как будто в первый раз видишь.
- И что? Тебе от этого жарко или холодно?!
Гарри вздохнул и выпустил наконец её локоть.
- За что ты на меня взъелась? Я вроде бы ни в чём перед тобой не виноват...
- Виноват, - прошипела Дафна. - Ещё как виноват!
- И в чём же?
- Зачем ты взялся за этот грёбаный портключ на Турнире? - процедила Дафна. - Зачем ты не убил там всех раньше, чем Тёмный лорд возродился? Зачем ты это сделал?!!
Последняя фраза вырвалась криком и эхом отдалась под неровными потолками подземелий. Гарри, не раздумывая, влепил Дафне пощёчину; Гринграсс потрясённо замолчала, приложив ладонь к щеке.
- И чем же это всё помешало тебе, а? - зло спросил Гарри. - Лично тебе? Не ты возродилась, а Вольдеморт, так какая тебе разница?
- Ты всех нас убил, - прошептала Дафна; в истерику она больше не кидалась, только смотрела на Гарри расширенными, влажно блестевшими глазами - и он невольно вспомнил, что в прошлом году, уже после Турнира, она часто плакала в гостиной. - Ты нас прикончил всех, понимаешь? Меня, Панси, Тео, Милли, Драко, Винса, Грега...
- Уби-ил? - изумился Гарри. - Каким это образом?
- Вернулся Тёмный лорд, - всхлипнула Дафна, и Гарри к своему ужасу понял, что она на самом деле собирается заплакать. - И призвал наших родителей. И нас тоже призовёт. И мы все будем его рабами, и мы все умрём. Или выживем, а это будет ещё хуже. И мы будем подчиняться ему всегда, пока нас не убьют авроры или ты, Мальчик-Который-Сломал-Нам-Жизнь!!
Гарри молча глотал воздух и хлопал ресницами. Уж с какой только стороны он не ждал упрёков за то, что благодаря его крови возродился Вольдеморт, но не с этой, никак не с этой!..
- Ты могла бы хотя бы сказать «спасибо» за то, что у тебя и твоей семьи было тринадцать свободных лет, чтобы понять, что вы не хотите быть рабами, - буркнул он.
- Лучше бы мы думали, что это то, чего мы хотим, - Дафна закрыла лицо руками. - Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!..
Её плечи затряслись в судорожном плаче; слёзы просачивались между стиснутыми пальцами, катились тонкими ручейками по ладоням. И Гарри не придумал ничего лучшего, кроме как обнять её за плечи и погладить по голове.
- Ты всегда можешь отказаться, - пришло ему в голову. - Ты не должна становиться Пожирательницей.
- М-мне... мне родители скажут... - всхлипнула Дафна. - Они не могут не слушаться Тёмного лорда, потому что у них Метка, и я не могу не слушаться их...
- Почему не можешь?
- Они же м-мои родители... они уже сказали, что когда мне будет семнадцать, я получу Метку... а я не хочу быть, как Беллатрикс Лестрейндж...
- И что? Если они сломали свою жизнь, ты не должна делать так же. Это выбор, понимаешь? Ни я, ни Вольдеморт, ни твои родители не будут виноваты, если ты станешь Пожирательницей - только ты сама.
- М-меня выгонят из дома, если я так скажу... - Дафна глухо завыла, вцепляясь Гарри в плечи с недевичьей силой. - И всех выгонят, если они откажутся... и Тёмный лорд скажет родителям убить нас за то, что мы отступники, предатели, он уже так делал... а я хочу замуж за Тео и троих детей, я не хочу Метку, не хочу убивать, мне плохо от крови, не хочу сходить с ума...
Гарри наморщил нос в затруднении.
- Хогвартс укроет вас всех, если вы скажете директору о том, что хотите остаться на светлой стороне в этой войне.
А почему бы и нет? Очумительный пиар-ход, возможность стать благодетелем для как минимум десятка человек, которые теперь будут по гроб благодарны; опять же, ни одна палочка в войне лишней не будет.
- Мы не хотим на светлой.. - Дафна шмыгнула носом. - Мы хотим в стороне... у Блейза вышло... его не трогают, его мать особняком, он сам особняком, они всегда так были... а у нас не получится, мы с ногами увязли...
- Вам кажется, что вы увязли в этом, - мягко сказал Гарри. - Вы можете уйти. Вы увязли в своём унынии, в своём нежелании становиться рабами и нежелании делать хоть что-то, чтобы остаться свободными - вот в чём. От вас отрекутся, а потом ваших родителей убьют или посадят в Азкабан. Потому что они выбрали неправильную сторону в этой войне. Вы можете спасти от этого себя. Но предпочитаете плакать.
Дафна порывисто вытерла глаза ладонью и отстранилась.
- Почему неправильную?
- Ты думаешь, Вольдеморт победит?
Дафна молча кивнула.
- В таком случае, - раздражённо сказал Гарри, - одно из двух: либо у тебя просто каша в голове, потому что если он победит, то вам всем, наоборот, будет очень хорошо, либо ты не учитываешь одной вещи...
- Какой?
- Вольдеморт убил моих родителей. Ты думаешь, я так просто это оставлю?
Гринграсс молча смотрела на Гарри, и что-то в её лице неуловимо менялось, как меняется распускающийся бутон цветка - незаметно глазу, медленно и неуклонно.
- Ты хочешь сказать, что ты сам убьёшь его за это?
Мысль о том, что он «этого так не оставит», пришла Гарри в голову только что; но за свои слова надо было отвечать, и он кивнул.
В любом случае, Вольдеморт вряд ли оставит его в покое. И единственный способ избавиться от назойливого внимания указанного рептилоида - это упокоить его как следует.
Гарри не хотел убивать. Он обещал, что не будет. Он не хотел видеть мёртвые лица во сне. Он не хотел захлёбываться горечью запоздалого раскаяния снова и снова.
Но он подозревал, что должен будет сделать всё это ещё не раз.
- Но ведь он сильнее!..
- Ты проверяла? - устало спросил Гарри.
Свет факелов подземелья переливался на лице Дафны, зачарованной его словами.
- Ты... ты хочешь сказать, у нас правда есть выбор?
- У вас совершенно точно есть выбор, - твёрдо сказал Гарри. - Либо плакать и подставлять руки под Метку, либо переходить на светлую сторону.
- Многие не перейдут, - сказала Дафна уже вполне осмысленно, забыв про слёзы. - Они тебя слишком ненавидят, чтобы пойти на сторону, где сражаешься ты.
- Это личное дело каждого - как именно себя гробить, - Гарри дёрнул плечом.
- Знаешь, что!.. - возмутилась Дафна и осеклась на полуфразе. - Впрочем, ты прав. И... мы можем пока не решать окончательно. До семнадцати лет ещё далеко, ведь так?
«Это только кажется».
- Пойдём патрулировать? - оживлённо предложила уже совсем успокоившаяся Дафна.
Гарри покачал головой и двинулся за своей напарницей. Поди пойми их, этих девчонок: только что билась в истерике, а потом взяла и выкинула всё из головы с большей лёгкостью, чем некоторые выплёвывают вишнёвую косточку.
Глава 23.
Любовь вся как есть.
И в конце и в начале,
Вечно живая,
Вечно новая,
Озаренная солнцем
Лицом обращенная к вечной надежде.
Она твоя,
Она моя,
И того, кто еще не родился,
И того, кто был прежде...
Жак Превер, «Эта любовь».
- Нет, Рон, на втором слоге надо растягивать гласную, а ты её вообще глотаешь... - Гарри продемонстрировал Рону на тренировочном манекене, как надо правильно произносить заклятие удушья. - Кстати, а почему Гермиона сегодня не пришла?
- Она сказала, её Амбридж к себе вызвала, - пожал Рон плечами и сосредоточился на заклятии.
Манекен весьма натуралистично захрипел.
- Зачем?
- Нам Амбридж не докладывалась, Гарри, - развёл Рон руками. - Может, она надеется перевербовать Гермиону на свою сторону?
- Это гриффиндорскую-то старосту? - усомнился Гарри. - Даже у Амбридж хватит ума понять, насколько это гиблая затея.
- Я не знаю, правда, - Рон выглядел потерянным. - Её вызвали срочно, сразу перед этим занятием, она сказала, чтобы мы все шли без неё, а она придёт, если успеет.
- Не нравится мне это... - пробурчал Гарри. - Тренируй пока защитное, хорошо?
Рон с готовностью кивнул; Гарри отошёл в угол комнаты и негромко, но чётко позвал:
- Добби!
- Сэр Гарри Поттер звал Добби?
- Тш-ш, - Гарри присел на корточки, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом эльфа, и приложил палец к губам. - Не кричи. Послушай, ты можешь выполнить для меня одну просьбу?
- Всё, что угодно для Гарри Поттера! - просиял Добби.
- Проверь, пожалуйста, кабинет профессора Амбридж - посмотри, там ли гриффиндорская староста Гермиона Грейнджер, и если там, то что обе делают, и Амбридж, и Гермиона. Если не там, узнай, что делает Амбридж. И чтобы при этом тебя никто не заметил! Стань невидимым, если нужно, хорошо?
- Да, сэр Гарри Поттер! - эльф исчез с тем же негромким хлопком, с каким появился.
Спустя пятнадцать минут Гарри подёргали за край мантии.
- Сэр Гарри Поттер...
- Добби? Что там происходит?
На лице эльфа был написан самый настоящий страх.
- Гарри Поттер... Добби хочет предупредить Вас...
- Амбридж что-то задумала? - быстро спросил Гарри.
Эльф кивнул.
- Против только меня или... или против Эй-Пи?
- Она... она узнала о вас всех... - словно давясь словами, выговорил Добби и кинулся было биться головой об стенку, но Гарри вовремя перехватил его.
- Добби, я запрещаю тебе себя калечить! И запрещаю говорить кому-нибудь, что ты меня предупредил! Возвращайся на кухню, и никому не говори, что я просил тебя разведать - ни-ко-му, даже преподавателям или директору!
- Добби понял, сэр Гарри Поттер... - эльф, всё ещё находясь в состоянии нешуточного стресса, аппарировал на кухню.
Гарри выпрямился.
- Все сюда, быстро! Рэйвенкло возвращается в башню, Гриффиндор мчится в совятню, библиотеку и другие дозволенные места, Хаффлпафф, идите сюда, я наложу заклятие прозрачности - вам далеко идти... и БЫСТРО, потому что Амбридж узнала о нас, и сейчас сюда явится!
Майкл Корнер и Луна Лавгуд первыми скрылись за дверью; Рон, Невилл, Ли, Джинни, близнецы, братья Криви - следом; раз, два, три - хаффлпаффцы прикрыты заклятием; Гарри подождал, пока последний выйдет, и только потом выскользнул из комнаты.
- Эй, Поттер, ты что тут делаешь? - Малфой заступил Гарри дорогу.
- Иду по коридору - а что, это уже запрещено каким-нибудь декретом?
- Профессор, смотрите, кто попался! - позвал Малфой, решив, видимо, оставить нерезультативную перепалку.
Амбридж выскочила из-за угла, задыхаясь; она бежала к Выручай-комнате со всех ног, но всё равно не успела. Мысль об этом приятно согрела Гарри душу.
- Молодец, Драко! Пятьдесят баллов Слизерину!
- Попался? - Гарри двинул бровями, нарочито изображая невинное удивление. - На чём попался? Я просто шёл по коридору!
- Поищите ещё, Драко, - пропела Амбридж, обхватывая запястье Гарри, как клещами. - Ловите всех, кто тяжело дышит, проверьте туалеты, мисс Паркинсон Вам поможет... а Вы, Поттер, пойдёте со мной к директору.
В кабинете директора, помимо вполне ожидаемого Дамблдора, находился Фадж. «А ему-то что здесь надо?». Присутствовали также Перси Уизли, Снейп с очень суровым лицом, Кингсли Шеклболт и старый знакомец Август Долиш.
- Вот, - торжествующе объявила Амбридж, вталкивая Гарри в кабинет. - Пойман Малфоем-младшим в коридоре на седьмом этаже.
- Вот как? Молодец Драко, - улыбнулся Фадж. - При случае непременно передам Люциусу...
Министр откашлялся и принял суровый вид.
- Итак, Поттер... думаю, тебе уже известно, почему ты здесь?
- Нет! - возмущённо заявил Гарри.
- Нет? - опешил Фадж.
- Нет! - настаивал Гарри. - Я шёл по коридору, думал успеть в подземелья к девяти вечера... тут передо мной появляется Малфой и говорит, что я попался, приходит профессор Амбридж и тащит... э-э, ведёт сюда... я ничего не понял, если честно!
Судя по лицу, Амбридж готова была умертвить Гарри на месте голыми руками; у Фаджа стремительно поднялось давление.
- Значит, тебе неизвестно, - медовым голосом спросил Фадж, - что в школе обнаружено нелегальное ученическое сообщество?
- Нет, сэр! - отрапортовал Гарри. - Я ничего не знаю ни о каких нелегальных сообществах... если только о Всебританском союзе гоблинов, знаете, был такой в тысяча двести двадцать шестом году, был объявлен вне закона тогдашним Магическим сообществом...
- Прекратите заговаривать нам зубы, Поттер! - визгливо рявкнула Амбридж, с силой тряхнув Гарри за руку. Повышение тона превращало её девичий голосок в звук циркулярной пилы.
- Долорес! - жёстко одёрнул её Дамблдор без намёка на улыбку. - Я не могу допустить рукоприкладства в Хогвартсе!
«Так-таки и не можешь?»
Повисла неловкая пауза.
- Министерство получило достоверные сведения о том, что в октябре ты, Поттер, и некоторые другие ученики встречались в Хогсмиде, в «Кабаньей голове», с целью образования нелегального общества для изучения заклятий, не утверждённых Министерством магии, как подлежащие к изучению в школьной программе, - отчеканил Фадж без запинки. Гарри начало подташнивать от этого стиля.
- Не стану отрицать, Корнелиус, - вступил в разговор Дамблдор, - и, уверен, не станет и Гарри, - он действительно был в «Кабаньей голове» и хотел собрать группу для изучения защиты от сил зла. Я лишь хотел внести небольшое уточнение. Долорес Амбридж не права, утверждая, что в то время подобная группа была нелегальной. Если помните, министерский декрет, запрещающий школьные общества, появился через два дня после встречи в «Кабаньей голове», а следовательно, Гарри не нарушал никаких правил.
Гарри подавился смехом. У Амбридж был такой вид, будто у неё выдернули конфету изо рта; Фаджа как пыльным мешком по голове ударили.
- Но Вы не можете отрицать, что все последующие встречи были незаконными! - торжествующе заявила Амбридж.
- А у Вас есть доказательства того, что эти встречи были, дорогая Долорес? - улыбнулся Дамблдор.
- Сегодня мне сообщили о собрании, и я вместе с некоторыми надёжными учениками немедленно отправилась на седьмой этаж, с тем, чтобы схватить нарушителей на месте преступления, - ухмыльнулась Амбридж. - Однако их, видимо, предупредили о моём приходе, так как, пока мы поднимались на седьмой этаж, они успели разбежаться. Впрочем, это не имеет значения. Все фамилии мне известны. Кроме того, мисс Паркинсон по моей просьбе осмотрела Выручай-комнату на предмет обнаружения улик. И комната предоставила то, что было нужно.
Тут, к ужасу Гарри, Амбридж достала из кармана список группы и передала Фаджу. Когда она вообще успела заполучить этот чёртов компрометирующий кусок пергамента?!
- Увидев фамилию Поттера, я сразу поняла, с чём мы имеем дело, - проникновенно сказала Амбридж.
«Я попал», - буднично подумал Гарри. Заголовок листка не оставлял простора для спасения из ловушки. Дамблдор досадливо опустил палочку, описав ею в воздухе широкий полукруг - Гарри показалось, лёгкая волна магии наполнила воздух на миг; губы директора беззвучно шевельнулись.
- Превосходно, превосходно, Долорес, - расцвёл Фадж. - И... разрази меня гром, - запнулся Фадж, глянув наконец на листок. - Вот как они себя называют? «Армия Дамблдора»?
«Как Дамблдора?!». Гарри подавил желание посоветовать министру купить очки.
- Как Дамблдора? - потрясённо спросила Амбридж.
- Сами посмотрите, Долорес - Дамблдора! - Фадж сердито сунул своей непонятливой помощнице в руки список членов Эй-Пи. Гарри скосил глаза на пергамент.
Действительно «Армия Дамблдора». Гарри вспомнил волну магии, прошедшую мимо него - ювелирная работа по зачаровыванию текста на расстоянии...
«И зачем же это, интересно, Дамблдору так позарез нужно, чтобы меня не исключили из Хогвартса? Хотя вне школы меня труднее контролировать, наверно...»
Гарри как-то оцепенело следил за тем, как Дамблдор перекидывается несколькими репликами с наивно возжелавшим арестовать директора Фаджем, потом, устроив большой бабах - такой, чтобы Амбридж, Фадж, Перси и авроры отключились на несколько минут - переговаривается со Снейпом и исчезает с помощью какой-то непонятной магии Фоукса. Это выглядело бы чертовски мило со стороны Дамблдора, если бы Гарри не чуял кожей, что за этим выгораживанием кроется и двойное, и тройное, и, быть может, вообще четверное дно.
* * *
Она плакала навзрыд за своей ширмой. Горько, безутешно, отчаянно. Гарри чувствовал себя совершенно неуместным здесь, в стерильно-белых больничных стенах, в окружении пустых кроватей, застеленных так одинаково, что у него очень скоро начало рябить в глазах, в эпицентре всепоглощающего чувства вины и ненависти к себе.
Щит эмпата работал надёжно, но Гарри, право, не требовалось ощущать эмоции Гермионы, чтобы понять, что она сейчас чувствует.
«Везёт мне последние дни на плачущих девушек...» Оставалось надеяться, что эта тоже успокоится самопроизвольно, но Гарри отчего-то сильно в этом сомневался.
- Я н-не хотела... правда... она подлила мне Веритасерум... я сначала не поняла, почему она так хочет, чтобы я выпила чаю, а потом поняла по вкусу, а Веритасерум уже действовал, и она спрашивала, спрашивала... - слова Гермионы потонули в новом всплеске рыданий.
Гарри не знал, как её успокоить; с ней даже говорить было странно через эту ширму, поставленную мадам Помфри, чтобы ни один посетитель не видел огромных гнойных прыщей, образовывавших на носу и щеках Гермионы слово «Гнида». Это должно было случиться с любым, кто выдал бы Эй-Пи... но, право же, Гермиона действительно не хотела их выдавать. Мадам Помфри, сказав, что у девочки затяжная депрессия, пустила его сюда только на пятнадцать минут; вряд ли у настоящего предателя была бы такая серьёзная депрессия по этому поводу, чтобы ни одно успокаивающее не помогало больше, чем на полчаса. И вполне в духе Амбридж было подлить Веритасерума в чай ученику; уж коль скоро Дамблдор, оплот и светоч Магического мира Британии, так поступал, то глупой жестокой жабе сам Мерлин велел.
- Всё в порядке, - неловко сказал Гарри. - Тебя никто не винит. Мы понимаем.
- Но ведь я виновата!.. - ещё горше простонала Гермиона. - Я всё плачу, плачу, как поняла, что это Веритасерум, сразу начала плакать, тогда от злости, а Амбридж смотрела и улыбалась...
- Ты ни в чём не виновата! - возразил Гарри. - Во всё виновата только Амбридж, эта паршивая жаба...
- Но если бы н-не я, Дамблдор остался бы в школе...
- Будь уверена, Фадж нашёл бы какой-нибудь ещё способ сковырнуть Дамблдора, - махнул рукой Гарри, не сразу вспомнив, что она не видит из-за ширмы его жестов. - Слишком уж он его боится. Амбридж могла вызвать кого угодно из нас и напоить Веритасерумом.
- Но вызвала меня, - сделала странный вывод Гермиона. - Я так виновата перед всеми!..
- Прекрати! - терпение Гарри лопнуло. - Хватит реветь, остановись и подумай: в чём ты виновата? Никто не пострадал, кроме Фаджа, Амбридж и Перси - у них по нескольку синяков и шишек после той импровизированной стычки с директором. Никого из наших не поймали, кроме меня, да и мне никто ничего не сделал - Дамблдор вовремя поменял слова «Армия Поттера» на «Армия Дамблдора». Ничего не случилось, в чём тебе быть виноватой?
- Но ведь я предательница... - всхлипнула Гермиона.
«Опять двадцать пять».
- Это был Ве-ри-та-се-рум! Не может никто быть предателем, если выдаёт секреты не сам. Ведь без Веритасерума ты бы ей ничего не рассказала, так?
- Так...
- Значит, ты не предательница! Потому что никого не предавала!
- Ты... правда так считаешь, Гарри? - с надеждой спросила Гермиона.
- Ну конечно.
- Тогда хорошо, - благодарно вдохнула Гермиона. - Потому что если ты так считаешь, вся Эй-Пи будет считать так же. Спасибо, Гарри.
- Почему вся Эй-Пи будет думать, как я? - не понял Гарри. - У каждого, вроде бы, своя голова на плечах...
- Ты же наш командир, - слегка удивлённо объяснила Гермиона. - Мы твоя армия!
У Гарри появилось стойкое подлое ощущеньице, что чего-то в этой жизни он крупно не понимает.
* * *
«УКАЗОМ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Альбус Дамблдор отстранён от должности директора школы колдовства и ведьминских искусств Хогвартс. На его место назначена Долорес Джейн Амбридж (главный инспектор).
Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 28.
Подпись: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии».
«Это было бы отличной первоапрельской шуткой... если бы было шуткой», - Гарри хмуро перечитал указ и отвернулся от доски объявлений.
- Забавная писулька, правда? - спросил Фред, мотнув подбородком в сторону указа.
- Обхохочешься, - согласился Гарри мрачно. - То-то нам Амбридж весёлую жизнь устроит...
- Ну, это ещё кто кому, - качнул головой Джордж.
- Вот нам, например, кажется...
- ...что большое безобразие...
- ...это именно то, чего заслуживает наш новый директор.
- И ещё мнится нам...
- ...что все учителя и ученики - за исключение кое-каких козлов...
- ...нас поддержат.
- Под «козлами» мы подразумевали членов Инспекционной бригады, - пояснил Фред.
- Членов чего?
- Инспекционная бригада - это такая новая шутка, выдуманная Амбридж. Члены этой шутки носят серебряное «И» на мантиях, снимают баллы с кого угодно и вообще ведут себя по-хозяйски.
- Сегодня Монтегю, который в эту бригаду опрометчиво вступил...
- ...попытался снять с нас кучу баллов...
- ...но мы засунули его головой вниз в исчезательный шкаф...
- ...есть такой на первом этаже...
- ...и понятия не имеем, куда его теперь забросило...
- ...потому что этот шкаф давным-давно сломан.
- Вас исключат, если вы будете продолжать в том же духе, - заметил Гарри.
- В этой школе всё равно положительно больше нечего делать, - объявил Фред беззаботно.
- Сначала мы кое-что натворим, а потом уйдём.
- Что нам в том образовании? Мы и так уже всё знаем.
- Плюс, без ТРИТОНов мама нас точно никак не отправит работать в Министерство.
Гулко бумкнул колокол; близнецы и Гарри разошлись на занятия в разные стороны. Гарри опоздал на Чары, потому что шёл нога за ногу, занятый своими мыслями.
«В этой школе всё равно положительно больше нечего делать»
«А... я?»
«Кое-что» в понимании близнецов заключалось в усиленной порче жизни Амбридж; впрочем, нельзя сказать, что кто-нибудь, за исключением членов Инспекционной бригады, считал, что этого делать не следует.
В этот же день Фред и Джордж взорвали целую кучу фейерверков на первом этаже; грохоча и изрыгая огненное пламя, летали драконы из зелёных и золотых искр; громадные, до пяти футов в диаметре, ярко-розовые огненные колёса, словно летающие тарелки, со страшным свистом носились по коридорам; ракеты, рикошетом отскакивая от стен, высекали сверкающие хвосты серебряных искр; бенгальские огни выписывали в воздухе ругательства; на каждом шагу взрывались петарды, причём вместо того, чтобы выгореть дотла или погаснуть, шипя, эти чудеса пиротехники всё прибавляли скорость и ярче горели.
- Феерично, - Гарри вместе с близнецами наблюдал из-за безопасного поворота, как Амбридж пытается убрать фейерверки исчезальным заклятием, но их становится только в десять раз больше. - Просто супер....
- Шалость удалась, - довольно прокомментировал Фред.
- Извели все запасы, но оно того стоило! - Джордж с выражением полнейшего умиления на лице любовался тем, как Филч пытается скрыться от преследующего его зелёного дракона-фейерверка.
- Мне почему-то кажется, что сами эти фейерверки не погаснут, - предположил Гарри, глядя на хитрые физиономии близнецов. - А нормальные учителя их гасить не станут...
- Я уже представляю себе Амбридж, которая весь первый день своего директорства пробегала по кабинетам, гася петарды! - рассмеялся Фред.
- Злая, усталая, в копоти... - мечтательно подхватил Джордж.
Гарри смотрел на них обоих и никак не мог насмотреться. Скоро они уйдут из школы, и он увидит их так нескоро... но запечатлеть близнецов в памяти было невозможно. Они были живые, их надо было видеть своими глазами, они двигались, смеялись, улыбались, корчили рожицы; рыжие вспышки волос, задорный блеск синих, таких синих глаз, небольшие, ещё мальчишечьи мускулы, перекатывающиеся под гладкой и тонкой загорелой кожей; близнецы походили на языки пламени, ежесекундно меняющиеся, неуловимые, неудержимые, прекрасные...
- Эй, Гарри, не заснул?
- Нет...
Может, ангелам и полагается быть такими. В конце концов, что достоверного мы о них знаем?..
* * *
- Приготовьтесь, Поттер. Раз, два...
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался запыхавшийся Драко Малфой.
- Северус!.. О!.. Простите...
Малфой с удивлением и подозрением уставился на Снейпа и Гарри.
- Всё нормально, Драко, - успокаивающе сказал Снейп, опуская палочку. - У Поттера дополнительные занятия по Зельеварению.
- Я не знал, сэр, - порывисто склонил голову Малфой.
«Ждёт тебя, Снейпи, большая разборка с ревнивым молодым любовником», - ехидно откомментировал Гарри про себя, засовывая палочку в карман.
- Драко, в чём дело? - мягко спросил Снейп.
- Профессор Амбридж, сэр... ей нужна Ваша помощь. Нашёлся Монтегю, сэр. В туалете четвёртого этажа, сэр, в унитазе.
- Как он туда попал?
- Я не знаю, сэр, он немного не в себе.
- Очень хорошо, - вздохнул Снейп. - Поттер, занятия продолжим завтра вечером.
Он повернулся и стремительно покинул кабинет. Малфой из-за спины Снейпа одними губами произнёс, глядя на Гарри: «Дополнительные по Зельеварению?», и поспешил за деканом.
Гарри покачал головой.
В кабинете Снейпа было, в принципе, нечего теперь делать; а если бы Гарри вдруг стало что-нибудь нужно, то он всегда мог бы пробраться сюда под мантией-невидимкой. Гарри окинул кабинет взглядом, делая шаг к двери, но мягкое серебристое сияние приковало к себе его внимание. Мыслеслив, оставленный Снейпом на столе без присмотра.
Что Снейп хотел в любом случае скрыть от Гарри?
«Лазить по чужим мыслесливам нехорошо», - занудливо заметил внутренний голосок, пробуждавшийся крайне редко.
Воспоминания переливались в чаше мыслеслива всеми оттенками серебра, вихрились, манили мимолётными вспышками света. Снейп не вернётся ещё минут двадцать-тридцать - пока разберётся с Монтегю, пока передаст его мадам Помфри, пока осмотрит туалет четвёртого этажа в поисках улик, пока дойдёт до подземелий... Гарри сделал шаг к мыслесливу, как зачарованный. Мягкий серебристый свет манил... Гарри наклонился над мыслесливом и был почти ослеплен сиянием, но продолжил наклоняться, до тех самых пор, пока не провалился в чужую память.
- Северус!
- М-м?
- Пообещай мне!
Прежде чем ответить, Снейп - ещё совсем юный, всего на несколько лет старше Гарри, угловатый и худой - перевернулся на живот и уставился на своего собеседника. Последнего Гарри тоже узнал: Люциус Малфой, версия чуть ли не пятнадцатилетней давности, ослепительно красивый, надменный, безгранично уверенный в собственном праве на всё, что заблагорассудится. Он тем более ослеплял, что на нём не было ни единой нитки; как и на Снейпе, который, в отличие от своего любовника, явственно стеснялся своей наготы и непроизвольно съёживался в комок.
- Что пообещать, Люциус?
- Пообещай, - повторил Малфой, скользя кончиками пальцев по щеке Снейпа. - Поклянись.
- В чём поклясться? - допытывался Снейп, усердно игнорируя ласковые прикосновения.
- Поклянись, что будешь защищать моего Драко, что бы тот ни сделал.
- Ему ещё и года нет - от чего его защищать?
- Неважно, - Люциус улыбнулся; ухоженные зубы влажно сверкнули в свете камина. - Он Малфой; значит, он обязательно будет во что-нибудь вляпываться. Поклянись, что всегда будешь на его стороне.
- Люциус, это серьёзная клятва...
- Северус, ты же не откажешь мне в этой маленькой услуге? - промурлыкал Малфой-старший, плавно целуя Снейпа в шею.
Снейп вздрогнул и закрыл глаза.
- Дай мне магическую клятву, что всегда будешь защищать моего сына... моё продолжение... - Малфой лизнул напряжённый сосок Снейпа.
- Хорошо... - прошептал Снейп. - Хорошо...
- Клянёшься ли ты, Северус, присматривать за моим сыном всегда, когда только сможешь? - Гарри и не заметил, как и откуда Малфой выудил палочку.
- Клянусь... - как-то потерянно ответил Снейп.
Палочка испустила луч света, яростно пылающий, похожий на раскалённый провод; луч обвил сцепленные правые руки Снейпа и Малфоя.
- Клянёшься ли ты всегда защищать Драко?
- Клянусь...
Ещё один луч переплёлся с первым.
- Клянёшься ли ты быть на стороне моего сына, что бы ни случилось?
- Клянусь, - в третий раз повторил Снейп.
Третий луч туго оплёл их руки, как огненная змея; все три луча ярко вспыхнули, едва не ослепив Гарри, и исчезли. Малфой отбросил палочку и потянулся поцеловать закрытые глаза Снейпа.
- Северус...
Снейп молча притянул Малфоя к себе. Лицо зельевара было хмурым и напряжённым - словно он предчувствовал, сколько хлопот принесёт ему подросший Драко Малфой.
Воспоминание сменилось; Гарри помотал головой, отгоняя лёгкую дурноту, и увидел Снейпа лет пятнадцати-шестнадцати. На этот раз одного, в маггловских мешковатых джинсах и старой футболке. Сальные волосы падали ему на глаза, и Снейп то и дело раздражённо отбрасывал их назад - с нулевым, впрочем, успехом. Маленькая, тёмная комнатушка, заваленная книгами и бумагой; пыльное окно, сквозь которое с трудом пробивались солнечные лучи. Снейп рассеянно водил пером по полям исписанного куска пергамента; губы Снейпа были сжаты, между бровями залегла складка, предвестник будущей морщины. Гарри заглянул через плечо будущего декана Слизерина и прочёл написанное корявым почерком, с помарками и зачёркиваниями:
«Мне снился сон; я был змеёй во сне,
А ты мангустом, яростным и диким.
Я обвивал тела больших камней,
А ты летал по веткам карим бликом.
Устав, ты голову склонял на спину мне,
По чешуе твой мех, скользя, шуршал.
Закат купал нас в ласковом огне,
Ты пламенел в лучах, а я сверкал.
Мы враждовать должны были во сне,
Как наяву. Но весь борьбы накал
В закате нежностью с доверием предстал,
И мы расплавились в том ласковом огне…
И я проснулся в окружении камней,
А ты спину волосами щекотал…»
Гарри ошарашенно отпрянул. Снейп? Пишет стихи? Мерлин...
- Северус! Иди сюда! - позвал откуда-то из глубин дома женский голос.
- Иду, мам! - откликнулся Снейп, безжалостно скомкал пергамент со стихами и вышел из комнаты. Гарри потянулся было к пергаменту - развернуть, перечитать; но пальцы прошли сквозь комок, он был здесь незваным гостем, призраком в чужих воспоминаниях - этого листка уже не существует... Воспоминание померкло.
На этот раз Гарри очутился посреди Большого зала. Вместо четырёх факультетских столов там стояло множество маленьких столиков, повёрнутых в одном направлении. За каждым сидело по одному человеку; все низко склонили головы и прилежно писали. Тишину нарушало лишь поскрипывание перьев да редкий шорох, когда кто-то поправлял пергамент.
В высокие окна лился яркий солнечный свет. Склонённые головы отливали золотом, медью, каштановым блеском. Гарри внимательно осмотрелся. Снейп должен быть где-то здесь... ведь это его воспоминания...
Ах, вот он, за столиком прямо позади Гарри. Тощий, как спичка, бледный, в уродующей и без того несовершенное тело просторной мантии - цветок, выросший в темноте; чуть старше, чем в прошлом воспоминании - должно быть, это год после того лета со стихами. Прямые сальные волосы спадают почти до самого стола, закрывая с обеих сторон, крючковатый нос в полудюйме от пергамента. Гарри уже почти привычно зашёл Снейпу за спину и прочитал на опросном листе: «ЗАЩИТА ОТ ТЁМНЫХ СИЛ. СОВЕРШЕННО ОБЫКНОВЕННЫЙ ВОЛШЕБНЫЙ УРОВЕНЬ».
- Осталось пять минут!
Этот возглас заставил Гарри вздрогнуть. Обернувшись, он увидел неподалёку макушку профессора Флитвика, движущуюся между столиками. Флитвик прошёл мимо лохматого черноволосого юноши... очень лохматого черноволосого юноши...
Гарри ринулся туда так поспешно, что, не будь он бесплотен, смёл бы всё на своём пути. Но этого не случилось; он гладко проскользил через два ряда столиков к третьему. Лохматый затылок всё ближе... юноша выпрямился, отложил перо и притянул к себе пергамент, чтобы перечитать работу...
Гарри уставился на своего пятнадцатилетнего отца.
Его распирал восторг: он будто смотрел на собственное изображение с некоторыми намеренно допущенными ошибками. Глаза у Джеймса были карими, нос чуть длиннее, чем у Гарри, на лбу, разумеется, отсутствовал шрам. Но у них были одинаковые худые лица, рты, брови, руки; волосы Джеймса так же непримиримо торчали на макушке.
Джеймс широко зевнул и взъерошил волосы, окончательно испортив причёску. Затем, метнув быстрый взгляд на профессора Флитвика, сидя повернулся к соседу сзади.
Гарри увидел Сириуса и задохнулся от волнения. Тот, глядя на Джеймса, победно вздёрнул вверх оба больших пальца и беспечно откинулся на стуле, который стоял на двух задних ножках. Сириус был на редкость хорош собой, просто подавляя собственной безупречной внешностью; длинные тёмные волосы ниспадали на глубокие синие, почти чёрные глаза с небрежной элегантностью, недоступной ни Гарри, ни, как выяснилось, его отцу. Девочка, сидевшая сзади, с робкой надеждой смотрела на него, но Сириус этого совершенно не замечал. Через два столика от девочки сидел Ремус Люпин, бледный и какой-то особенно изнурённый - наверное, приближалось полнолуние. Он с головой ушёл в работу, проверяя ответы.
Рядом был и Хвост - в отличие от прочих Мародёров, нервничающий и почти яростно грызущий кончик пера.
- Опустили перья! - повелительно пропищал профессор Флитвик. - Стеббинс, к Вам это тоже относится! Прошу всех оставаться на местах, пока я не соберу работы! Accio!
Пергаментные свитки дружно взвились в воздух и, ринувшись в протянутые руки профессора Флитвика, повалили его на пол. Кто-то засмеялся. Ребята, сидевшие впереди, встали, взяли профессора Флитвика под локти и поставили его на ноги.
- Спасибо... спасибо, - пропыхтел Флитвик. - Что ж, прекрасно. Теперь все свободны!
Гарри наблюдал, как Мародёры вместе со всеми прошли к озеру; как Джеймс играл со снитчем - и в этот самый момент нежность, переполнявшую Гарри, начало вытеснять недоумение. Хвост так откровенно подхалимски ахал и аплодировал Джеймсу, что Гарри задавался вопросом: почему отец не одёрнет Хвоста? Но Джеймсу, кажется, нравилась лесть... нравилось восхищение и обожание...
Он наблюдал, как Сириус пожаловался на скуку, и Джеймс, чтобы развлечь друга, начал издеваться над Снейпом. Их было четверо, Снейп был один - Гарри не ожидал, что это так его заденет, заставив вспомнить собственное детство, наполненное расчётливым отстранённым страхом перед Дадли и компанией, страхом практически профессионального беглеца.
Он видел, как рыжая девушка с брызжущими гневом зелёными миндалевидными глазами защищает Снейпа - и Джеймс называет её Эванс. Лили Эванс. Мама. Ненавидящая отца.
На беззаботной фразе Джеймса «Кто хочет посмотреть, как я снимаю с Сопливуса трусы?» Гарри зажмурился и отвернулся. Он не хотел знать, действительно ли Джеймс окажется достаточно низок, чтобы это сделать.
Кто-то сжал его руку повыше локтя - сильно, до боли; Гарри распахнул глаза и увидел Снейпа - взрослого и с побелевшими от ярости губами.
- Развлекаешься?
Гарри поволокло вверх; летний день померк. Будто сделав кувырок в воздухе, Гарри ударился ногами о пол. Он снова оказался у стола, перед мыслесливом в тускло освещённом сегодняшнем кабинете Зельеварения.
- Ну, - сказал Снейп, так впиваясь пальцами в руку Гарри, что у того онемела кисть. - Ну... тебе понравилось, Поттер?
- Н-нет, - пролепетал Гарри, пытаясь освободиться.
Снейп отшвырнул Гарри от себя с такой силой, что тот рухнул на пол.
- Остроумный человек был твой папаша, правда? - прошипел Снейп; его лицо помертвело, верхняя губа вздёрнулась, обнажая зубы.
- Нет, - помотал головой Гарри, наполовину испуганный, наполовину охваченный жалостью. Он видел сейчас перед собой одновременно и ублюдка-мизантропа, сальноволосого нелюдимого профессора Зельеварения - и болезненного мальчишку в футболке не по размеру, с испачканными чернилами пальцами, пишущего удивительно искренние стихи, похожие на исповедь. - Нет...
- Тебе понравилось, Поттер, не так ли? - прорычал Снейп.
Гарри кое-как встал на ноги.
- Нет, профессор... послушайте...
- Ты никому не расскажешь о том, что видел! Вон из моего кабинета!!
Банка с какими-то тараканами полетела в голову Гарри; он инстинктивно вскинул руку, защищаясь - банка разлетелась на полпути между Гарри и Снейпом.
- Вон отсюда!
- Послушайте, профессор, - Гарри говорил торопливо, опасаясь массового обстрела - банки на полках вокруг имелись в изобилии. - Я не знал, что они были такими... я не хотел Вас оскорбить... простите...
- Ты просишь у меня прощения, Поттер? - оскалился Снейп. - Ты? У меня?
- Да, - решительно кивнул Гарри. - Мой о... Джеймс уже мёртв! И я прошу за него прощения у Вас...
- Как мило... - издевательски протянул Снейп. - Сын Джеймса Поттера просит у меня прощения... через столько лет...
- Простите... - повторил Гарри потерянно. - Как они могли!.. Чёрт, я почти ненавижу их теперь!.. - вырвалось у него.
С одиннадцати лет Гарри бережно хранил в памяти образ родителей, воссозданный по рассказам тех, кто знал их лично. Он даже раздул тётушку Мардж до размеров дирижабля, когда она осмелилась ляпнуть оскорбление в адрес его матери.
А теперь этот образ лопнул, как мыльный пузырь, и привкус этого мыла во рту Гарри был тошнотворным.
Снейп издал яростный смешок.
- Ненавидишь? Ты? Копия Джеймса Поттера, - с ненавистью выплюнул Снейп. - Крестник Сириуса Блэка. Не знаю, зачем ты всё это говоришь, но ты лжёшь, Поттер. Вон из моего кабинета!
Гарри шагнул вперёд, к Снейпу - тот отшатнулся, словно ожидая нападения.
- Я не лгу, - беспомощно возразил Гарри. - Вы знаете, что я совсем другой. Я слизеринец. Я... я никогда никого не травил. Простите, пожалуйста... простите меня за то, что он делал...
- Почему бы мне это делать? - снова оскалился Снейп. - Назови мне хоть одну причину, по которой я должен всех простить и залиться слезами умиления в обнимку с мыслесливом?
- Вы не должны... - возразил Гарри, делая ещё шаг; Снейп не двинулся с места. - Я прошу Вас... профессор... я не хотел оскорблять Вас...
- Докажи, что не хотел, Поттер, когда влез без разрешения в мой мыслеслив. Докажи, что не хотел, наблюдая за своим отцом и его дружками, - угол рта Снейпа подрагивал от ярости.
Гарри сделал ещё шаг, решительно не зная, как он собирается что-то кому-то доказывать.
- Простите, сэр... - прошептал он и накрыл сухие, обветренные губы Снейпа своими.
В этом поцелуе не было ничего сексуального - по крайней мере, для Гарри; это был поцелуй-извинение, поцелуй-подчинение, поцелуй-раскаяние. И когда руки Снейпа проникли под мантию Гарри, он не отстранился, но вздрогнул.
- И кто же рассказал тебе об этом? - вкрадчиво прошелестел Снейп на ухо Гарри. - Блэк? Люпин? Кто посвятил тебя в наш с ними общий маленький грязный секрет?
- К-какой секрет? - голос Гарри дрожал; к своему ужасу, он понял, что собирается расплакаться.
Общество Снейпа вообще действовало на Гарри самым что ни на есть слезоразливательным образом. Быть может, здесь просто такая атмосфера от тысяч зелий, сваренных в этом кабинете за долгие годы?..
- Ты ещё интересуешься этим, Поттер? - промурлыкал Снейп, и Гарри стало страшно по-настояшему. Чувство опасности взвыло, требуя мчаться отсюда со всех ног; Гарри дёрнулся, но руки Снейпа держали, как стальные. - Ты хочешь знать те мои секреты, которых ещё не видел?
- Нет, сэр... - слабо запротестовал Гарри; глаза горели изнутри, но он усилием воли заставлял себя оставаться более-менее спокойным. - Я просто прошу прощения за моего отца...
Мантия Гарри треснула, разрываемая руками Снейпа; Гарри вскрикнул и попробовал отшатнуться.
- Сэр... я никогда не загляну больше в Ваш мыслеслив...
- Охотно верю, Поттер, - Снейп дёрнул края рубашки Гарри - пуговицы отлетели, со стуком запрыгали по каменному полу, раскатившись по всему кабинету. - Охотно верю...
- Сэр, что Вы делаете?.. - Гарри рванулся, пытаясь освободиться; бесполезно. В объятиях Снейпа было всё равно что в тисках. Чувство опасности орало дурным голосом, холодок в позвоночнике Гарри, казалось, должен был уже покрыть инеем волосы на затылке.
- Угадай с трёх раз, Поттер? - к ярости Снейпа прибавилась вкрадчивая, безумная весёлость, и именно это было самым опасным. Гарри не разбирался в психологии, но ему думалось, что банки с чем угодно были бы лучше, чем то, что собирался сделать Снейп в таком состоянии.
- Сэр!.. - Гарри забился в его руках, когда Снейп рывком сдёрнул его джинсы.
- Ты просишь прощения за то, что твой отец делал со мной, Поттер? - Снейп лизнул шею Гарри. - Ты не знаешь, за что именно извиняешься... ты понятия не имеешь, что они все сотворили со мной...
Удар спиной о стол вышиб из Гарри весь воздух; Снейп раздвинул колени Гарри и вошёл в него одним резким движением прежде, чем он успел отстраниться, убежать. Гарри захлебнулся криком боли, и так долго сдерживаемые слёзы потекли из глаз сами - и продолжали течь с каждым разом, когда Снейп вколачивался в него, раня, разрывая. Глаза слизеринского декана были безумны... совершенно безумны, затянуты мутной плёнкой сумасшествия.
- Мне снился сон... - прошептал Гарри; какая-то звериная, парализующая боль лишала сил и воли. - Я был змеёй во сне...
Снейп вздрогнул и остановился.
- А ты мангустом, яростным и диким... - губы Гарри двигались почти помимо его воли; виденные раз в жизни слова. - Я обвивал тела больших камней... а ты летал по веткам карим бликом...
Член Снейпа выскользнул из Гарри; зельевар отступил на шаг. Гарри приподнялся на локтях, смаргивая слёзы, мутной пеленой закрывавшие обзор; глаза Снейпа прояснялись, становились осмысленными.
«Так вот что такое состояние аффекта», - отстранённо подумал Гарри, слыша, как кровь вытекает из него и гулко капает на пол.
- Устав, ты голову склонял на спину мне... по чешуе твой мех, скользя, шуршал... - шептал Гарри и никак не мог остановиться. - Закат купал нас в ласковом огне... ты пламенел в лучах, а я сверкал...
Глухой стон Снейпа прервал Гарри; зельевар закрыл лицо руками. Его плечи дрожали. Гарри соскользнул со стола и трясущимися пальцами выудил из кармана палочку.
- Reparo, - одежда не стала выглядеть, как новенькая, но в этом уже можно было безбоязненно пройти по коридору.
Гарри посмотрел на Снейпа, неподвижно стоявшего посреди комнаты, хотел было что-то сказать, но передумал.
Он сказал сегодня уже всё, что хотел.
И даже, пожалуй, больше, чем хотел.
Глава 24
Послушаем, что скажет нам Бернардо.
Уильям Шекспир, «Гамлет, Принц Датский».
До пасхальных каникул оставалось два дня, когда близнецы решили наконец взяться за свой прощальный подарок Амбридж.
Звук взрывов; чьи-то крики - скорее, удивлённые, чем испуганные. Гарри без особого интереса пошёл на шум. Его обгоняли десятки человек, с куда большим энтузиазмом устремлявшихся к месту, где опять что-то происходило.
Голос Фреда очень чётко выговорил какое-то заклинание - Гарри не потрудился запомнить, какое; яркая вспышка - и болото накрыло целый коридор. Самое настоящее болото.
Амбридж, рвущая и метущая, была везде; по крайней мере, её голос врезался Гарри в уши со всех сторон сразу. Фред и Джордж, смеясь, запускали остатки петард, навозные бомбы, бомбы с соком Мимбулюс Мимблетонии - на редкость вонючая вещь, хуже навоза, и отступали постепенно в холл.
Там собралась толпа; все ученики и все учителя. Амбридж была на верхней ступеньке лестницы, готовая лопнуть от злости; Фред и Джордж плечом к плечу стояли в центре холла, в окружении всей толпы - спокойные, светлые, залитые солнечными лучами; Гарри на миг показалось, что широкий карман мантии Фреда оттопыривает что-то прямоугольное, большое и твёрдое... как рамка фотографии. Картину довершал висящий высоко в воздухе над близнецами Пивз.
- Итак, - протянула Амбридж самым зловещим тоном, на который была способна. - Вы считаете это забавным - превратить школьный коридор в болото?
- Вы знаете, да, - отозвался Фред.
- Ну что же... вы двое скоро узнаете, как во вверенной мне школе поступают с теми, кто не умеет себя вести.
- Вынужден Вас огорчить, - Джордж церемонно-шутовски поклонился, - но вряд ли.
- Братец Фордж, тебе не кажется, что мы засиделись за партами? - задумчиво сказал Фред.
- Ты абсолютно прав, братец Дред, - кивнул Джордж. - Пора проверить...
- ...себя во взрослой жизни, - беззаботно закончил Фред.
- Accio мётлы! - хором воскликнули близнецы.
Две метлы, буквально растолкав школьников, зависли перед своими хозяевами.
- Едва ли мы встретимся снова, - обратился Фред к Амбридж. - Так что не трудитесь нам писать.
- Не то чтобы мы плакали по этому поводу, - добавил Джордж. - Постарайтесь уж и Вы держать себя в руках после разлуки с нами.
- ВЗЯТЬ ИХ! - завизжала взбешённая Амбридж.
Близнецы одновременно взмыли в небо, оставив с носом членов Инспекционной бригады. Молчаливая толпа школьников следила за каждым движением близнецов.
- Желающих приобрести портативное болото, выставленное в коридоре наверху, милости просим к нам: Диагон-аллея, дом девяносто три, «Ужастики Умников Уизли»,- громко объявил Фред. - Наш магазин шуток!
- Специальные скидки учащимся Хогвартса, которые поклянутся, что с помощью наших товаров попробуют выжить из школы эту старую жабу, - прибавил Джордж, небрежно указывая на Амбридж. Из рукава близнеца вылетела навозная бомба и приземлилась прямиком на лбу Амбридж, не преминув взорваться.
- Ах, простите, я так неловок, - развёл руками Джордж.
Фред, зависнув рядом с полтергейстом, поглядел вниз.
- Выдай им за нас по полной, Пивз.
И Пивз, издевавшийся над всеми и каждым, никогда никого не слушавший, с готовностью отсалютовал близнецам своей несуразной шляпой-колокольчиком.
Близнецы оглянулись, и Гарри хотелось бы верить, что они искали в толпе его. Он поднял руку и качнул ладонью в знак прощания.
Под оглушительные рукоплескания Фред и Джордж совершили над залом круг почёта и двумя рыжими, сияющими на солнце молниями вылетели в огромное окно под самым потолком. Они растворились в буйствующем, невероятном закате, словно специально расцветившем сегодня вечером небо для близнецов, и у Гарри болезненно защемило в груди.
Когда он брёл по коридорам в подземелья, среди гомонящей толпы, ему казалось, что школа опустела.
* * *
Занятия Эй-Пи, разумеется, прекратились с того самого дня, как Амбридж вызнала у Гермионы про существование «тайного ученического сообщества». Но Гарри всё равно часто приходил в Выручай-комнату, потому что сомневался, что Амбридж сумеет войти. Для того надо, как минимум, знать, кто и зачем в данный момент комнату использует. А Амбридж вряд ли додумалась бы до того, что Гарри Поттер является в Выручай-комнату тосковать.
Комната становилась для него маленькой, не больше общей спальни в подземельях; она давала ему те самые подушки, на которых близнецы частенько ласкали Гарри, окружала его приглушёнными неяркими тонами - бежевые обои, светлый потолок. Так ему было проще вспоминать близнецов. Жаль, что комната не могла предоставить ему их - хотя бы на час-другой. Но... «хорошенького, - твердил себе Гарри, кусая губы, - понемножку». С него хватало и одиночества, которое комната давала ему в избытке, и горечи, которая была с ним всегда.
Он приносил с собой учебники и делал домашнее задание в Выручай-комнате - делал, как всегда, скрупулёзно, тщательно, точно. Учителя с марта ставили Гарри всем в пример безо всяких оговорок; после интервью они вообще как-то подобрели к нему. Быть может, пытались загладить то, что тоже сомневались в нём. Хотя он заслуживал все те баллы, что они ему начисляли, и все те похвалы, что раздавались в его адрес; учиться было легко, куда легче, чем жить. Один только Снейп не начислял Гарри баллов и не хвалили - он вообще игнорировал его после... после инцидента с мыслесливом. Гарри, собственно, не стремился, привлекать внимание своего декана, поскольку действительно сказал всё, что хотел; и ещё потому, что его снова затягивала апатия.
Малфой пытался как-то наезжать на Гарри, пытался что-то сделать и сказать - Гарри, не слушая, отбрасывал блондина заклинанием в сторону и проходил мимо. Ему было неинтересно. Его ничто не привлекало в этом долбаном мире, где каждый, стоит тебе остаться беззащитным, так и спешит сделать тебе гадость. И чем ты беззащитнее - тем больше размеры гадости.
После изнасилования - иногда Гарри называл про себя вещи своими именами, иногда нет, потому что здесь тоже не было никакой разницы - у него всё болело несколько дней. Ходить было трудно, хотя он залечил порванное и пользовался обезболивающим; безбожно растянутые вторжением мышцы ныли, несмотря на все зелья и заклинания. Гарри ходил с некоторым трудом, а тренировка по квиддичу и вовсе была ужасна, хотя снитч Гарри ловил даже быстрее, чем обычно - исключительно затем, чтобы как можно скорее приземлиться и спрыгнуть с метлы.
Здесь, в Выручай-комнате, никто не мешал ему уткнуться лицом в подушку и лежать так часами, пытаясь ни о чём не думать. Но попытки эти обычно не увенчивались успехом. Он вспоминал прощание с близнецами, вспоминал последнее занятие окклюменцией, вспоминал свою кровь на полу холла - пятно так никто и не сумел убрать, вспоминал боль, досаду и бессилие - воспоминания всплывали сами, окутывая его душным покрывалом прошлого. Он понимал, что этим губит себя; всё чаще, вставая после нескольких часов лежания на полу, он чувствовал головокружение и слабость, а однажды умудрился упасть в обморок. Но выбираться из апатии, встряхиваться у Гарри не было никакого желания. Зачем?
«Ты просишь прощения за то, что твой отец делал со мной, Поттер? Ты не знаешь, за что именно извиняешься... ты понятия не имеешь, что они все сотворили со мной...» С самого начала пасхальных каникул эти слова жгли Гарри. Что они могли сотворить с человеком, чтобы довести до такого? У Гарри не хватало фантазии вообразить зверство такой степени; и эта неизвестность, неопределённость, мучила его даже больше изнасилования. Оно, в конце концов, произошло с ним не впервые, и он, наверное, мог принять как данность, что люди, желающие унизить его и отомстить ему за что бы то ни было, выбирают именно этот способ.
Был только один способ узнать, что произошло тогда, двадцать лет назад, такого: поговорить с теми, кто там был. Снейп в качестве источника информации был отвергнут Гарри без раздумий. Оставались Сириус и Ремус; и если Гарри понятия не имел, где оборотень и как с ним можно связаться, то с крёстным он мог поговорить.
Прощальный подарок Сириуса на Рождество, тот самый странный свёрток, содержал в себе маленькое квадратное зеркало; по виду очень старое. На его оборотной стороне рукой Сириуса было нацарапано: «Это двустороннее зеркало, второе - у меня. Если захочешь со мной поговорить, погляди в него и назови моё имя; ты появишься в моём зеркале, а я в твоём. Мы с Джеймсом всегда так переговаривались, когда отбывали разные наказания».
Гарри не хотел копаться в грязном белье двадцатилетней давности; но коль скоро вышло так, что это бельё внезапно стало его собственным грязным бельём... если он вынужден был расплачиваться за ошибки, которых не совершал... если он уже принял на себя долги своего отца... то он имеет право знать чуть больше о том, во что ввязался. Кто, если не он?
- Сириус Блэк! - громко и чётко сказал Гарри.
Зеркало замутилось на пару минут; Гарри уже начал подозревать, что что-то сделал не так, когда оно внезапно прояснилось, и в нём появилось лицо Сириуса.
- Привет, Гарри! - крёстный улыбался. Гарри выжал из себя какую-то псевдорадостную гримасу. - Что-то случилось?
Гарри быстро пересказал то, что увидел в мыслесливе Снейпа - не упоминая, конечно, чем всё в итоге закончилось.
- Я надеюсь, ты не судишь Джеймса по тому, что видел... - Сириус тщательно подбирал слова. - Понимаешь, Джеймс и Снейп ненавидели друг друга с самой первой секунды, знаешь ведь, как это бывает? У Джеймса было всё то, чего не было у Снейпа: его любили, он хорошо играл в квиддич, ему многое хорошо удавалось. А Снейп был такой, знаешь, придурок, и потом, он увлекался чёрной магией, а у Джеймса - каким бы отвратительным он тебе ни показался - на этот счёт была очень строгая позиция.
- В том случае, что я видел, Снейп не использовал никакой магии, - негромко возразил Гарри. - Отец напал на него только потому, что ты сказал, что тебе скучно...
Сириус покраснел; при его смуглости это выглядело так, будто у него под кожей разлился свекольный сок.
- В этом, конечно, хорошего мало...
- Он игрался со снитчем напоказ, - горько сказал Гарри. - И всё время ерошил волосы...
- Я и забыл, - нежно пробормотал Сириус. - Это было так давно...
- И он выглядел таким идиотом, - буркнул Гарри. - Таким самодовольным...
- Мы все тогда были идиотами! - оптимистично заверил его Сириус. - Пожалуй, только Луни не был... в какой-то мере...
- Но он ничего не делал, чтобы остановить тебя и отца, - угрюмо напомнил Гарри.
- Но иногда ему удавалось нас пристыдить, - вздохнул Сириус.
- И мама ненавидела Джеймса! - в отчаянии сказал Гарри. - Она терпеть его не могла, в грош не ставила! Вы даже шутили над этим... ты сказал: «Читая между строк, приятель, я бы предположил, что она о тебе не самого высокого мнения». Как она могла выйти за него замуж?
- На седьмом курсе они начали встречаться. К тому времени мы все стали серьёзнее... война уже развернулась вовсю. Джеймс перестал воображать и посылать в людей заклятия ради забавы...
- И в Снейпа?
На лице Сириуса крупными буквами было написано: «Дался тебе этот Снейп...». Определённо, крёстному не хотелось вспоминать о тех временах, когда они «были идиотами».
- Снейп - это особая тема, - неохотно признал Сириус. - Он и сам не упускал случая напасть на Джеймса...
- Что после нескольких лет, в течение которых Джеймс сам на него нападал, было более, чем естественно, - пробормотал Гарри.
- Вот что, - хмурясь, сказал Сириус, - твой отец был моим лучшим другом и очень хорошим человеком. В пятнадцать лет многие делают глупости. Потом он стал умнее.
Гарри кивнул; в это хотелось верить.
- Кстати, что сказал Снейп, когда застал тебя у своего мыслеслива?
- Сказал: «Остроумный человек был твой папаша, правда?», - Гарри прикусил нижнюю губу. - В общем, он был очень зол. Очень.
- Но он ведь не отказался учить тебя окклюменции? - допытывался Сириус.
В последний месяц Гарри не снились сны с коридором, ведшим в Департамент тайн; шрам не болел. Поэтому он счёл себя вправе сказать:
- Я уже научился.
- Значит, отказался?.. - Сириус стиснул зубы, на висках вздулись жилы. - Послушай, Гарри, ты должен с ним поговорить... нельзя так быстро научиться окклюменции.
- А ты учился окклюменции? - заинтересовался Гарри.
- Да. В нашем чокнутом роду всех детей обучали защищать разум ещё до школы. Правда, у меня особых успехов не было; у меня вообще к ментальной магии практически нет способностей.
- Ну а вот я научился, - упрямо сказал Гарри. - Я ведь и анимагом стал быстро.
- Анимагия и окклюменция - совсем разные вещи, - несколько нравоучительно заметил Сириус.
Гарри невольно улыбнулся.
- Тем не менее, я уже могу защищать свой мозг от Вольдеморта. На самом деле.
- Гарри, это всё равно не дело, - Сириус выглядел обеспокоенным. - Если бы ты на самом деле уже научился, Снейп прекратил бы занятия нормальным образом, а если только из-за мыслеслива...
- Всё нормально, Сириус, - терпеливо уверил крёстного Гарри. - Я только хотел поговорить с тобой об отце, больше меня ничего сейчас не беспокоит...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги