ЖнецЪ. Работа в паре

Глава 21

+ 14 часов с момента контакта.

Калашников был прав. Румын действительно окопался на окраине города, где словно грибы после дождя достраивались новые многоэтажки, прозванные в народе «человейниками». Бум на них стартовал еще лет десять назад, когда городскому чиновничеству показалось отличной идеей продавать за дорого «умные планировки», «смарт-среду» и прочие «плюшки», в чью задачу входило чуть приглушить расстройство нового владельца от удушающе малого метража и посредственного качества. Схема показалась рабочей, а потому немало всякого жулья от строительства поспешила присоединиться к очередному грандиозному «попилу».

Естественно, народ довольно скоро раскусил, что его пытаются в очередной раз провернуть на детородном органе ушлые застройщики. Положение не спасали даже «выгодные» кредитные программы с таким кабальным сроком, на какой лет триста назад крепостных в войска забривали. Как только кончились те, кто с яростью быка и криком «Просто возьмите мои деньги!» бросается на ЛЮБУЮ яркую брошюрку, выяснилось, что спрос явно ниже предложения. Деньги ушлых дельцов кончились довольно быстро, а потому на несколько лет стройки буквально встали… Естественно дольщикам, что внесли в общее дело свои деньги еще на этапе котлована никто ничего не вернул. Почти десять лет длились разбирательства и суды. Немало обнаглевших дельцов отправились осваивать бескрайние просторы столь смущающей умы иностранцев Сибири, а пара-тройка наиболее одиозных личностей даже были приглашены на белый танец Конопляной Тетушкой. Как остроумно именовали в свое время пираты банальную виселицу. Однако проблему людей это не решило. Тогда было принято решение достраивать объекты за государственный счет. Не все сразу, понемногу, но все же… В итоге, окраины Питера украсили очаги строек в поле так и ожидающих своей очереди долгостроев. Скелеты недостроенных зданий целых комплексов превратились в целый лабиринт, где мог спрятаться не только один беглый румын, но и половина армии его страны вместе с бронетехникой и средствами усиления.

Небольшой старый «ПАЗ» подкатил к окраине заброшенного жилищного комплекса из нескольких домов около восьми утра. А что? Машин тут побросали не меньше чем во дворах уже «освоенных» домов. Строители, подрядные организации, проектные бюро, геологи… Кого тут только не было! Так что старый автобус, какие нередко использовались для доставки рабочих из города, никакого подозрения вызвать не должен. По крайней мере со своего места Матвей разглядел еще с десяток подобных.

Хан с Воронцовым сидели друг напротив друга. Майор занял сидение перед дверью, предпочитая наблюдать за обстановкой через лобовое стекло, а Воронцов занял место спиной к водителю прямо по центру салона, имея возможность наблюдать всех бойцов сразу.

— Ари, обстановка. — Командование вновь перешло к Гатауллину.

— Сто пятьдесят метров, — прислушался ко своим ощущениям он. — Минус полтора метра от уровня земли. Устал. Не спал. Травмирован. Чувствую боль. Рана серьезная. Температура тела повышена.

Командир кивнул, тут же уточнив:

— Куда?

— Туда. — Столь же лаконично ответил маг, рукой указав направление, в котором он чувствовал цель.

— Один?

— Больше никого не чувствую.

— Это значит — один? — дотошно переспросил командир.

Матвей хотел выдать что-то вроде новомодного в молодежной среде слова «Душнила», но сдержался. Во-первых, майор абсолютно прав — он за жизни людей отвечает, а, во-вторых, нюанс действительно имелся, каковой жнец сразу и озвучил:

— Это значит, что таким, как минимум, он, — пожал плечами парень. — Информации от жандармов по поводу подкрепления нет, а они здесь с ночера кукуют. Однако я бы исходил из того, что помощь он все-таки получил. Так, на всякий случай.

— Сколько «до»?

— Четыре минуты. Провериться!

— Ари, — спросил Хохол, которому подгонка снаряжения совсем не мешала чесать языком. — А чего такое время выбрали?

Воронцов усмехнулся, оглядевшись вокруг. А посмотреть на что было. Автобус остановился чуть ли не в центре муравейника. Куда-то загонялась техника, откуда-то долетал гомон с вкраплениями веселых матерков в сопровождении боя отбойного молотка и повсюду сновали люди. Отдельной кастой подтягивались опоздавшие, которым получить звездюлей от бригадира еще только предстояло.

— Тут Особый корпус с ночи хороводы водит, да «кольцо» сжимает. Вся эта суета — неплохое прикрытие для спецов. Мы не возьмем, так эти покрошат.

— Вот так всегда, — прогудел обнимающий свою машинку пулеметчик, только что закончив проверять плотность укладки. — Вы тут шею под удар подставьте — а если вам ее свернут, то другие придут и просто грохнут супостата. Короче, не ссыте, мы за вас отомстим!

— Не ной, — улыбнулся медик Кар. — Работа такая. Тебе за нее, между прочим, деньги неплохие платят. А не хочешь, так пусть тебе Ари перевод в полицию организует. В патрульно-постовую, например. Там с твоими габаритами и навыками вообще никто не страшен будет. Если ты, конечно, ларьки крышевать не начнешь за процент. Вот там да…

— А ежели начну? — с улыбкой уточнил Вал у приятеля.

— Тогда к тебе придут Ари с Ханом и натянут глаз на задницу покруче чем сову на глобус!

— Эт за что? — аж поперхнулся здоровяк, до которого, как иногда шутливо-завистливо признавал Сашок, даже ему далеко.

— А чтоб не позорил чести фамилии аристократической и звездочек майорских, что тебе, дурочку, путевку в жизнь дали… Которую ты променял вышибание бабок!

— А что, — на миг задумавшись, согласился носитель главной огневой мощи группы. — Вполне логично!

До самого выхода в салоне автобуса воцарилась тишина, прерываемая лишь шуршанием и легким позвякиванием подгоняемой снаряги.

— Вперед. — Наконец отдал команду Хан, и двери автобуса распахнулись, выпуская несколько злых и вооруженных мужчин на волю.

Скрываться спецы не стали. Просто в какой-то момент из неприметного по местным реалиям транспорта в какой-то момент стали спокойно выходить люди в черном городском камуфляже без знаков различия. Они быстро пересекали открытое пространство, тут же скрываясь за ограждением замороженной стройки. Одной из тех, до которых руки городского начальства еще не дошли. «И закричали люди, забрехали собаки, а бабий визг заставил вздрогнуть и оглянуться уже лет пять потерявшего интерес ко всему на свете алкаша Витька», — ухмыльнулся про себя Матвей, приближаясь к ограждению стройки. На самом деле реакции на толпу вооруженных мужчин… Попросту не последовало! Всем было нап-ле-вать! И нельзя сказать, что появление боевиков прошло незамеченным. Но вот заканчивающую шпаклевку стены Любку, как прозвали задорную хохотушку из Саратова в бригаде, куда больше каких-то там левых мужиков волновало то, что ее сын опять нахватал «лебедей», а чтобы получить премию сегодня надо закончить еще три стены к сегодняшнему вечеру. А эта компашка… Ну идут какие-то серьезные мужички по своим делам, так она им судья, что ли? А то, что у одного из них в руках пулемет, да и остальные чего-то не совсем пустые идут, так то не ее проблемы. В том же ключе размышлял и сторож на соседнем объекте, ухватившийся за спасительную мысль «Не ко мне же!», что позволило ему с чистой совестью вернуться к отложенному на время кроссворду. Да и попавшийся им на пути директор проектной организации, важно шествовавший в сопровождении двух «белокасочников», в такого же цвета рубахах, лишь уступил «дорогу» — несколько досок, выполнявших функцию тротуара, и, получив благодарный кивок от шествовавшего впереди Хана, продолжил свой путь. Он и речь-то, что задвигал своим сопровождающим, прервал не более чем секунд на десять… Конечно, Ольга, уютно расположившись в салоне микроавтобуса на боевом посту оператора РЭБ, не позволила бы «пробиться» ни одному лишнему сигналу. Однако факт в том, что за все время операции она так и не перехватила ни одного телефонного звонка с сообщением в полицию «у нас здесь дядьки непонятные с автоматами шастают». Это еще раз подтвердило старое доброе правило, что если кто-то спокойно и уверенно приходит в любое общество и начинает без разговоров деловито бить морды, то у большинства сложится мнение, что он обязательно на это имеет право. А тут ни беспорядка никакого, ни убытка никаого. Ну прошли люди и прошли!

Едва группа оказалась «на объекте», как показную расслабленность словно ветром сдуло. Две тройки и одна двойка мигом «растворились» в лабиринтах строительного мусора и строительной же техники, которую попавший под каток имперской судебной системы подрядчик не успел вывезти «до того как». А теперь, вероятно, ему уже очень долго будет не до того. Хан с Тунгусом отправились выбирать снайперскую позицию, а майор должен был выступить одновременно за корректировщика и координатора действия групп, если вдруг придется вносить «правки» прямо по ходу пьесы. Бум, Михей и Вал как классическая диверсионная команда из автоматчика-гранатометчика (не зря же сапер за спиной нес пару труб «Шмелей»), снайпера и пулеметчика стали обходить объект по правому флангу, а Сашок, Карло и Воронцов отправились к грустно уставившемуся иглами арматуры в чистое голубое небо остову, что по плану должно было стать очередной шестнадцатиэтажной. Вот только построить успели лишь три уровня поверх земли.

Шли медленно, очень внимательно наблюдая за тем, куда ступает нога. Поломаться здесь можно было запросто. Не тайга, конечно, где в таком случае застрелиться легче чем дождаться помощи, но все же неприятно. Да и Матвей постоянно останавливал обе группы, чтобы «принюхаться» к чему-то слышному только ему. Каждый раз после этого он выдавал серию жестов «Внимание» и «Опасность», после чего продолжал движение. Что именно не нравилось Воронцову он не смог бы объяснить и сам. Румын точно находился на объекте. «Запах» его крови ощущался четко и ясно. И чем ближе головная тройка приближалась к остову здания, тем яснее и четче жнец «вел» объект, а за двадцать метров до исписанных молодежными лозунгами стен смог ощутить даже сердцебиение и состав крови Алина. И с каждым шагом картина нравилась ему все меньше. Слишком спокойный пульс, как у человека который даже не спит, а попросту вырубился. Низкий уровень сахара — давно не ел. Тут понятно, а вот что с гормонами? Щитовидка работает явно не в штатном режиме… Реагируя на постороннее вещество в организме. Мог ли он, уйдя от преследования, закинуться наркотой? Да вполне, особенно с учетом ранений. А ведь они еще и болят, как правило, а в аптеку их «цели» сейчас соваться абсолютно не с руки. «Дурман» же на какое-то время может облегчить состояние. Правда, и цена таких экспериментов довольна высока. Однако выживание диктует свои законы.

Брат Шмидт попал в Орден уже во вполне осознанном возрасте, имея за плечами целых девять лет службы во Французском Иностранном Легионе. Жизнь выходца с окраины Берлина не баловала никогда. С самого детства он пробивал себе путь в светлое будущее самостоятельно. Подчас хоть и со мрачноватым оттенкам цинизма и жестокости, а все же всем пылом юношеского максимализма, тогда еще совсем мелкий пацан выбирал самые прямые пути, не слишком считаясь с целями и средствами. Стоит ли удивляться, что очень скоро у него начались столь серьезные проблемы, что границы родной империи вмиг стали тесноваты. Побег во Францию был нелегок, а маршрут его отметился парой сгоревших машин… Вместе с их экипажами. Однако вырваться он таки смог, пройдя знаменитые ворота ФИЛа. А «с Дона выдачи нет», это всем известно! В Легион молодого парня приняли с радостью. Еще бы, сильный, умный, да еще и слабенький маг Воды. Просто мечта любого командира… Если, конечно, тому удастся перековать дерьмово сработанную уличную финку в нормальный боевой нож. Если бы не дар, то ФИЛ распрощался бы со своим рекрутом еще в дни первых испытаний. Однако магов мало. Одаренные нужны всегда. Даже такие слабые. С горем пополам Шмидт таки попал в учебку, где началось его становление как военного специалиста. На его счастье, одним из его инструкторов стал капрал-десантник, которого сослали возиться с салагами на время излечения ранений. Ему удалось не только довести перспективного бойца до нужных кондиций, но и вправить «упрямому бюргеру» мозги. Позже он же перетянет упрямого «сосисочника» к себе. Последующие девять лет Шмидт был в общем даже счастлив. Вот только с людьми сходился плохо. Но ведь то не преступление для бойца, если он быстро и четко выполняет приказы, а в подразделение имеет репутацию хоть и нелюдимого, но все же надежного словно скала парня.

Единственным другом к тому времени получившего капральские лычки легионера так и остался Джок Мэверик. И пусть через два года после окончания учебки их раскидало по разным частям, они постоянно держали связь и даже иногда умудрялись пересекаться на «по кружечке». Этого вполне хватало «Эх, бюргеру», по терминологии Джока, чтобы искренне считать, что у него есть друг. Впрочем, мысль сия была взаимной.

Семь лет спустя с того времени, как Шмидт впервые переступил через порог сортировочного центра Легиона, Мэверик подал рапорт на увольнение по выслуге лет и… Неожиданно пропал. Ровно через семьсот двадцать один день вышедший в отставку капрал Шмидт, уже имея в кармане совершенно легальный паспорт на совершенно другое имя (такое право имеет любой легионер получивший гражданство за выслугу лет), приступил к поискам старого друга. Это было… Сложно. Однако когда добрым словом, а когда и пистолетом, поочередно примененным ко множеству людей, удалось выяснить, что Джок покинул ФИЛ вовсе не по своей воле. Мутная история, ставшая возможной исключительно по вине и тупости их офицера, поставила крест на его карьере. Кто может обвинить коренного француза в военном преступлении[29]? А вот безродный наемник на роль козла отпущения подходил как нельзя лучше! Для Джока эта история закончилась вылетов «из рядов» без пенсии и гражданства… До заветного паспорта ему оставалось всего полгода. Жизнь на гражданке сломленного военного специалиста не сложилась. Алкоголизм, наркотики, притон и, как апофеоз, ржавое шило под ребро в одном из «черных» кварталов Парижа. Шмидту даже удалось найти фото трупа, сделанное коронером перед вскрытием. В высохшем теле, которое и без стали едва могло удержать душу, узнать серьезного бойца и опытного командира было просто невозможно.

Тогда он и сам запил. Нет, он не чурался алкоголя и раньше, но до этого момента пил аккуратно и в меру. В этот же раз он пил неделю без перерыва.

Это был настоящий удар. Мир будущего брата рухнул и, кто знает, не повторил бы он путь своего наставника, если бы не маленькая церквушка на окраине столицы, куда его случайно вынесли ноги… С тех пор новоявленный брат к людям не привязывался, а единственным словом для него стал приказ генерала и командира отряда с позывным Рико, как наместника его. Орден потратился на перспективного послушника, а потому психологическая обработка шла по полной. И весьма успешно.

Сейчас Брат Шмидт залег на втором этаже с любимой G36[30]. «ПАЗ» спецуры он заметил сразу, еще на подходе «проводив» его в оптический прицел… Естественно совместив с объектом упреждающую отметку для стрельбы по движущейся слева направо мишени. Тройка появилась в его секторе минут через двадцать. Бойцы слаженно двигались в лабиринте строительного мусора. Стрелок мог только отследить их перемещения, но вот прицелиться для точного выстрела — увы, никак!

Брат пошевелился, нащупав перед собой небольшую подушечку из мешковины, набитую песком. Уложив цевье сверху, он приготовился ждать случая. А тот представится обязательно. Он был в этом уверен. В конце концов, до бойцам придется сделать рывок до его укрытия. А метров двадцать относительно расчищенного пространства от их нынешней точки до недостроя под огнем опытного бойца. Да еще и не одного! Нереально. Лягут все. С гарантией.

А тройка противника выходить на открытое пространство не спешила. Наоборот, бойцы отчего-то резко залегли, а еще через пару минут стрелок убедился, что прибывшая группа оттягивается назад.

— Готовиться к отходу. Вариант два! — Сухие команды Рико подтвердили, что мышкам в последний миг удалось покинуть готовую уже захлопнуться мышеловку, оставив котам только облизываться им в след.

Брат Шмидт без раздумий покинул позицию. Небольшую, уже затянувшуюся ранку на ладони он заметит только к вечеру. И абсолютно не придал ей какого либо значения. Ну поцарапался и ладно! Не первый раз.

А в этот миг у него были дела поважнее. Например, успеть занять свое место в уходящем строю. Ждать его никто не будет. Мины сработают в срок. И не важно, успеет он покинуть опасную зону или нет.

Он только и успел увидеть, как Рико выпускает тройку сабсоников[31] в грудь скованному пластиковыми наручниками мужчине. Тому было все равно — явно обколот какой-то химией.

Впрочем, Шмидту до того дела не было тем более.

Его волновал лишь вечный солдатский вопрос: «А пожрать когда дадут?».

И все.

Очередная распальцовка «Внимание», «Опасность» заставила тройку укрыться а Матвея замереть. Надолго. В этот раз он анализировал впечатления секунд сорок. А задуматься было о чем: жнец почувствовал запах Крови. Еще один. Сейчас Воронцов был подобен акуле, вокруг которой плавал аквалангист. Пока человек не спровоцирует стремительного морского хищника, бояться ему нечего. Однако стоит получить небольшую ранку, как на пиршество соберутся все, кто успеет добраться, ведь некоторые виды этих смертоносных подводных убийц могут почуять и каплю крови на расстоянии в несколько десятков километров. Здесь и сейчас «аквалангист», решивший, что он построил великолепную ловушку, ошибся. Дал обнаружить себя до того единственного выстрела, которым так хотел обеспечить себе трофейный плавник над камином.

Матвей принюхался еще раз. Так, адреналин повышен, но в пределах нормы. Пульс жестко контролируется. Кровь насыщена кислородом. Засада. Стрелок. Профессионал, не испытывающий сомнений и особенного волнения перед акцией. Потрясающий контроль. Но не идеальный. Некоторое время назад он сделал что-то вроде дыхательной гимнастики, «выравнивая» пульс и подчиняя себе нервы. Так, теперь направление. Ага, позиция очень неудобна… Для одиночного стрелка, а вот для бойца, что контролирует только свой сектор — идеальна: небольшой пустырь между сваленными бетонными блоками и самим зданием (будущим, да!) простреливался просто отлично. А если стрелки делят сектора со взаимным перекрытием? Нет, без вариантов.

— Хан — Ари.

— Да?

— Засада. Серьезные ребята. Не пройдем.

Командир думал недолго. Если там засела группа. Да с учетом их любви ко всяческим взрывающимся сюрпризам…

В это время сердце боевика забилось чуть быстрее… Нетерпение. Очень легкое, на грани ощущений, но это оно.

— Нас уже обнаружили, — сообщил майору Воронцов. — Сейчас засели. Нас уже выцеливают.

— Хан — всем, — тут же среагировал командир на общей чистоте. — Отход. В здании стрелки. Профи. Внимание на возможные сюрпризы.

Долго канцелярист задерживаться не стал, тут же начав процесс обратного «просачивания». Задача — провалена. Они должны были попытаться захватить бегунка живым, но в этих обстоятельствах — нереально. Теперь будут работать штурмовые отряды жандармов. Живых вот, правда, после них не остается. Вообще.

Далеко, правда, уйти Воронцов не успел. Сердце неприятно «ударило» серией укольчиков.

Ясно, теперь их задание полностью утратило свой смысл.

— Ари-всем, — тут же сообщил новые вводные он. — Нас видят. Румын убит. Аккуратнее.

Вопреки дурным предчувствиям, до автобуса все добрались без проблем.

— Там… — Начал объяснять маг.

— Не надо, — оборвал его Хан, махнув рукой. — Верю. Детально напишешь в отчете. когда их тебя «контра» презерватив делать будет. А этими путь теперь жан…

БУБУМ!

Взрыв больно ударил по ушам, заставив всех причастных к ремеслу военному инстинктивно пригнуться.

Штаб-офицер Воронин Игорь Степанович был зол до крайности, до зубового скрежета и побелевших костяшек в бессильной ярости сжатых кулаков. Четверо жандармов погибли, восемь человек — в критическом, и еще одиннадцать сколько на излечении пробудут — одному Всевышнему известно. Злодеи ушли, так что некого предъявить генералу и кураторам в качестве виновника. А ведь, как оно всегда в аппаратных играх и бывает, виновника найдут ОБЯЗАТЕЛЬНО. Равно и того, кто за все это ответит! Людей жалко. Вот только за все это придется отвечать. Ему. От того себя жалко тоже.

— Р-р-раселись тут! — рыкнул он на расположившихся в импровизированной курилки, где местные трудяги-строители коротали редкие минуты отдыха, бойцов в черном камуфляже. Нет бы им, как полагается пред лицом начальственным взгляд опустить да позу покорности принять, так старший из них, явно татарских кровей, только лениво зыркнул на суетящегося офицера, и вернулся к прерванному разговору. Остальные внимания на Игоря Степановича вообще обратить не изволили, проявляя какое-то подобие интереса лишь к нескольким пластиковым бутылкам с водой.

Такое демонстративное «фи!» и в благодушном состоянии приводило господина Воронина в состояние «носорог бешенный подслеповатый», а уж сегодня…

— Встать!! — Грозно рявкнул он.

Ни один из «компашки» даже не вздрогнул. Лишь молодой парень, лет двадцати от роду, смерил крикуна удивленным взглядом «и вот это русский офицер?» и вновь обернулся к товарищем. Не смотря на то, что больше ни единого жеста салага не сделал, представитель командующего Особым корпусом явно ощутил, что его буквально если и не послали, то уж у виска пальцем покрутили точно. Невербально, чтоб их.

— Встать, сволочи!!! — Вновь взревел он.

— Я ж щас встану… — Лениво пообещал белобрысый здоровяк, габаритами хоть и уступавший опершемуся на пулемет гиганту, но все же… — Только вот доволен ли будешь?

— Зверье, — задумчиво прокомментировал молодой, делая очередной глоток из бутылки. — Начальничек ваш, кстати!

Сашок задумчиво окинул взглядом толстоватого лысеющего мужичка годам так пятидесяти ближе к пятидесяти на вид, чьи глаза как раз пытались вылезти из орбит от такого панибратства.

— Этот что ли? — Уточнил заместитель Хана, окидывая сомневающимся взглядом раздувающуюся от гнева фигуру. В ширь раздувающуюся.

В сочетании со стремительно краснеющим лицом эффект был убойный. Куда там воздушному шарику…

— Ну формально!..

— Сгною, скоты, — перебил офицер, на что народ лишь усмехнулся, но штабной явно решил, что небеса сегодня даровали ему бессмертие (наверняка за то, что он был умницей и скушал утреннюю кашку!), а потому он прорычал: — Да из-за вас столько парней!..

Закончить обвинительную речь Воронину не дал взмывший со своего места парнишка, железной хваткой вцепившийся в воротник форменной рубашки.

— Слушай сюда, сучонок, — голос парня был спокоен, но вот глаза пылали такой ненавистью, что офицер, за всю жизнь так и не узнавший какого это там, под огнем, испытал резкое желание помочиться. Можно прямо сейчас. — Люди погибли оттого, что какой-то у**ан дал им приказ выйти за пределы обозначенных нами безопасных зон. Не знаешь, кто бы это мог быть?

Спасение пришло неожиданно. Прямо возле них остановился черный микроавтобус, откуда неспешно вышли несколько человек. Одного из них штаб-офицер знал. Тот, не смотря на молодость, обладал такой властью, что и десяток ворониных мог стереть не напрягаясь. В порошок или с лица Земли в целом — не важно.

— Пмгиии… — Прохрипел он, протягивая руку в сторону вновь прибывших.

Однако тот спешить что-то не изволил. Вразвалочку подойдя к сцепившейся парочке, страшный человек вполне по приятельски поинтересовался:

— Здесь закапывать собираешься, аль кремируешь на месте? — спросил он у… Парня.

Насмешливый взгляд, подаренный легко удерживаемому одной рукой колобку стал достойным аккомпанементом к вопросу.

— Отпустил бы ты дерьмо, — продолжил вновь прибывший. — Ну, Ари, брось бяку!..

Ноль внимания. Пылающий взгляд все так же выжигал остатки души трусоватого офицера.

— Я сделал все что смог, — с ужасом услышал Воронин равнодушный вердикт. — Оля, попытаешься?

Проваливающимся в темноту сознанием штабной успел заметить, как к ним шагнула молодая девочка.

— Ну, отпусти засранца… — Успел услышать он, погружаясь в спасительное беспамятство.

Когда он очнулся от льющейся на голову струйки воды, никого из «черных» и пассажиров автобуса уже не было.

К счастью.