ЖнецЪ. Работа в паре

Глава 22

+ 16 часов с момента контакта

Как и многие годы до сего светлого дня, так и многие годы же после него в особняке на улице Пилес царила и будет царить деловая суета. И обитатели этого исторического здания имели все основания полагать, что нынешний порядок вещей сохранится еще долгое время. Мощный вычислительный и аналитический центр обрабатывал данные от ячеек по всей Руси и бывшим её частям, потерянным в последнем противостоянии. В пресс-центрах проводились совещания, брифинги и планерки. На закрытых для общего посещения этажах тоже суета была более упорядочена, но и в ней угадывалась деловитость муравейника. Здесь люди несли за свои решений настоящую Ответственность. В иной раз даже и головой.

Магистр находился в самом центре этого людского водоворота, что не останавливался ни на минуту. Его мощный, но абсолютно равнодушный ко всему, что отличает обычный компьютер от человека, разум управлял огромной паутиной из своеобразного «ока шторма». И ни один помощник, ни один аналитик не представлял всего величия сплетенной старым пауком сети. Одно смущало чистый и упорядоченный интеллект — в случае прекращения его функционирования (магистр уже многие годы избегал слово «смерть» применительно к себе) вся эта махина складывалась подобно карточному домику без надежды на восстановление. Именно поэтому тело, дух и разум старика, которому по всем естественным законам природы давно пора было покинуть этот мир, охраняли мощнейшие маготехнические системы защиты и отряд отборнейших бойцов, каждый из которых отбирался и готовился «штучно», чтобы занять именно ему отведенное место в системе обороны этой ветви Ордена.

Сегодня Магистр раздраженным быть изволил. Окинув взглядом отделанный под старину кабинет с настоящим камином, обставленный со вкусом и смыслом, за многие десятки лет надоевший до чертиков. И даже напоминание антуража об Ост-Индийской компании, со многими представителями которой он был знаком лично, пусть и на излете ее могущества, уже не вызывало той приятной ностальгии как раньше. Массивная мебель, огромный стол, обитый зеленым сукном и книжные шкафы вдоль каждой из стен. На каждый из этих предметов взгляд падал уже миллион раз. Скуууууучно. Два удобных кожаных кресла, между которыми расположился большой глобус-бар, позволяли Магистру и его гостю (какой случался крайне редко!) с комфортом расположиться в пол оборота к весело потрескивающему огню, но сегодня пляшущие язычки пламени не могли согреть старых костей.

Оказаться приглашенным сюда — было мечтой каждого из братьев, ибо означало, что Сам их заслуги оценил и выделил среди остальных. Верный прицел на следующую ступеньку в иерархии Товарищества Иисуса. Когда-то этой чести радовался и старый вояка Повилас, чье лицо сейчас занимало практически весь экран монитора мощного комплекса связи.

— Как это случилось? — уточнил прошелестевший сухим песком пустыни безжизненный голос Магистра.

Несмотря на привычное отсутствие явных эмоций, он явно считал, что обозначить результат операции как «они ушли!» недостаточно. Нужно обязательно объяснить почему, а так же ответить на два извечных вопроса «кто виноват?» и «что делать?».

Пока координирующий питерскую операцию из Москвы Повилас собирался с ответом, старик в кресле задумался. Парадокс двух извечных вопросов, касательно политики или аппаратных игрищ был вовсе не в том, что невозможно было найти на них ответы, а в невозможности сделать это ОДНОВРЕМЕННО. Выбор в пользу деятельности и исправления ситуации, зачастую при помощи тех же людей, которые и стали виновниками ее происхождения, как самых с проблемой знакомых, не предполагает поиска виноватых. Амнистия для всех участников процесса в этом случае предполагается по умолчанию. Если же упор делается на второй вопрос, то виноватый всегда находится, пусть и не всегда причастный к проблеме, а вот ее решение откладывалось, да еще и осложнялось выбиванием наиболее осведомленных участников процесса. Ибо нахождение виновника всегда предполагает его наказание.

Так «Кто виноват?» или «Что делать?».

— Операция шла по утвержденному плану. Однако перед самым «контактом» противник насторожился, а затем и вовсе стал оттягиваться назад. Атаковать в такой ситуации, рискуя потерять ценный ресурс для будущих акций, я счел излишним. Причины отступления противника выясняются. Однако никаких признаков обнаружения засады не было… Тут я полагаюсь как на показания бойцов группы, так и на объективный контроль.

Магистр поднял руку, заставляя замолчать даже не представляющего какая петля едва не затянулась на его шее Повиласа.

— И все же, засаду они почуяли. — Констатировал старик, едва не по кадру разобрав ролик с камер объективного контроля операции.

— Да, Магистр, — склонил голову Шрам. — Однако механизм обнаружения мне непонятен. Пока не ясен. Проводится расследование. Считаю удачей, что мои люди — профессионалы — успели среагировать до того, как…

— Это беспокоит тебя больше всего? — задумчиво поинтересовался хозяин «Ока Шторма».

Вопрос был риторическим, а потому собеседник не стал отвечать. Тем более, размышления Магистра прерывать было чревато, а тот явно задумался. Какая-то мысль не давала ему покоя, когда…

— Фотографию заложника, быстро! — Бросил он, не сомневаясь, что приказ будет выполнен молниеносно.

Повилас старался фиксировать все и всегда. Однако в этот раз именно фотофиксация не велась. Зато через пятнадцать секунд дряхлый старец без эмоций просматривал кадры оперативной съемки.

Труп как труп. «Организованный» по его приказу. Не прямому, конечно, не его уровень заниматься мелкими сошками, а в рамках выполнения общей задачи по зачистке засвеченной «ветви». Магистр таких видел тысячи. Без преувеличения. Типичная цыганская внешность. Явные следы насильственной смерти — пара входных отверстий в груди и одно в центре лба. Следов побоев нет. И правильно, люди Повиласа умеют делать достаточно больно, чтобы собеседник пламенно возжелал поведать им вообще все что угодно и без всяких пошлостей типа игры в мясника и дровосека в одном лице. В том, что и этот человек рассказал все, что от него хотели, сомнений тоже нет. Так… Стоп!

— Что это? — сухо поинтересовался хозяин кабинета.

Глоток чая с мятой и жасмином привел мысли в порядок.

— Царапины на лице. На момент захвата — свежие. Он получил их незадолго до того как попал к нам. Предположительно раны нанесены ногтями…

— Стоп, — прервал Магистр своего подчиненного. — Связь со Скорцени быстро!

Повилас хоть и на секунду замешкался (мысленно, исключительно мысленно!), но пальцы сработали быстрее мозга, добавив частоту Рико к диалогу.

— Брат Рико, приветствую тебя. — Тепло поприветствовал командира диверсионное-разведывательной группы старик, заставив Повиласа грустно усмехнуться.

Хорошо притворяется, Магистр. Очень хорошо…

Когда-то и в его адрес звучали теплые нотки. Ровно до того момента, как вдруг оказалось, что ему совершенно некуда деться!

— Приветствую вас, Старший! — почтительно склонил голову в коротком поклоне боец. — Что я могу для вас сделать?

— Мне необходимы все ваши люди, сын мой.

Короткая команда и топот ног. Судя по всему, многие были подняты на ноги с постели. Но никто не роптал — внимание Магистра в их среде стоило очень многого.

Повилас вновь горько усмехнулся. Мысленно. Исключительно мысленно.

— Личный состав построен! — Отрапортовал командир через двадцать секунд, вызвав у Повиласа восхищенную мыль «Молодцы, чертяки!».

— Всем раздеться.

На то, чтобы скинуть одежду ушло еще секунд десять, и вот перед камерой вновь замер строй нагих мужчин. Вопросов и задержек не было.

— Рико, мальчик мой, осмотри всех на предмет ран, порезов, ссадин… Любых нарушений кожного покрова.

Возня продлилась еще с минуту.

— Брат Шмитд, — шагнул вперед рослый детина с нордическим типом лица. — Отрапортовал командир. — Повреждена ладонь. Небольшое рассечение. Предположительно о камни.

— Брат Шмидт, — ласково обратился к нему Магистр. — Скажите, в какой момент вы получили эту травму?

Боец задумался, погрузившись в воспоминания.

— Задам вопрос по-другому. — Прервал его размышления старец. — Могло быть, что вы получили травму в тот миг, когда ваш противник принял решение отступить?

— Скорее всего, так оно и было, Магистр. — Согласился «викинг», как его про себя окрестил привыкши сразу выделять приметные черты человека Повилас.

— Благодарю вас, братья, — еще раз тепло улыбнулся Магистр (политика, чтоб ее!). — Одевайтесь, пожалуйста, и продолжайте отдыхать. Вы славно потрудились сегодня! Рико, прошу вас отключиться.

И вот они снова остались «в канале» вдвоем.

Хозяин кабинета молчал. Обнаружение артефакта на ханьско-российской границе группой вероятного абсолюта, быстрый поиск этого румына, неожиданное отступление — все складывалось в одну стройную картину только в одном-единственном случае, если…

— Черт! — выругался он с чувством, чего не делал уже несколько десятилетий.

Древнее тело почувствовало небольшой укол адреналина. Давно забытое ощущение оказалось неожиданно приятным.

— Напомни, наш абсолют?..

— Воронцов Матвей Александрович, урожден…

— Не важно. Отныне, брат Повилас, он — твоя цель номер один.

Магистр еще на несколько минут замолчал, а затем добавил:

— У тебя мало времени.

— Вы же не ждали скорого прогресса Дара до высшего уровня? — уточнил вояка, принимая задачу.

— А его и не случилось, — вообще-то вопросы здесь задавать не принято, но в данном случае ответ влияет на успешное выполнение задания, так что: — Он жнец, и ЭТОТ Дар раскрыл уже сейчас.

Повилас нахмурился. С магами Крови ему дело иметь приходилось. Двоих он казнил лично, когда у тех снесло башню от обилия посмертной энергии после особенно тяжелой битвы. И это стоило большой крови.

— Насколько он овладел им?

— Вряд ли он пользуется им осознанно, — пожал плечами Старший. — В империи полагается казнь за заигрывания с Кровью. А с учётом того, что он работает на госструктуры… Полагаю, умей он сознательно обращаться с даром — уже бы покинул сей бренный мир.

— Понял, Магистр. Разрешите выполнять?

— Выполняй! — лениво махнул рукой Магистр.

Ему в голову пришла неплохая идея, как именно можно реализовать атаку на жнеца, но… Если брать на себя все решения, то как будут расти его люди?

Такой подход обычно работал. Вот и сейчас в голове у Повиласа уже появились наметки, которые практически один в один совпадали с мыслями Магистра.

Едва штаб-офицер пришел в себя, как тут же решил отправиться «помянуть» павших. И пусть он ни одного из них не знал лично (хотя, казалось бы, хоть чуть-чуть знать свой личный состав — сам бог велел!), но вот накатить после таких потрясений ему было просто необходимо. Не смотря на сомнительную этическую составляющую сей затеи, именно она спасла штабного от новых увечий. «Черные» без знаков различия, а так же «молодой и страшный из автобуса», оказавшийся на проверку вахмистром Калашниковым, не разъехались, а, дождавшись отмашки саперов, отправились на объект уже во второй раз за день.

Алин Бузой даже понять не успел, как именно в его организме появились три непредусмотренные природой отверстия. Именно об этом свидетельствовало удивленное выражение лица с аккуратной дырочкой во лбу. Это выходное отверстие, судя по расплескавшимся по бетонному перекрытию ошметкам, аккуратным было назвать сложно. А спереди ну прямо как живой. Только мертвый. А перед смертью рассказавший все о чем знал и только догадывался. Следы от инъектора Матвей нашел быстро. А вот следов пыток — нет, если не считать таковыми кровоподтеки и синяки от пластиковых наручников. Ну уж тут извините. Таковы правила игры. Короче, раскололся румын по полной. И, что самое неприятное, исповедовался он вовсе не им.

Воронцов задумчиво присел на корточки и, окрасив подушечки пальцев кровью бегунка, задумчиво растер из друг о друга. Да, так и есть. Примесь некой химии чувствовалась вполне отчетливо. Рубль за сто, что это какой-то аналог скополамина.

— Все ко мне. — Негромко скомандовал в эфире Хан, и дождавшись, пока подтянутся все бойцы группы, скомандовал. — Первоначальные выводы.

— Специально нас не ждали, — заметил Сашок. — Об этом говорит некая поспешность «обживания» позиций. Предполагаю, что мы попались на глаза охранению. С профессионалами, в конце концов работаем.

Командир кивнул, показывая, что к сведению принял.

От снайперов выступил Тунгус:

— Согласен. Судя по расположению стрелков, охранение было выставлено от неопределенной угрозы. То есть, вообще, потому что положено, а не потому что ждали конкретно нас.

— Да что ты говоришь… — Буркнул под нос его напарник. — Вжарили бы нас щас со всех стволов, если бы втянулись, выпилили бы мгновенно!

— Для засады на ДРГ есть более эффективные схемы. — Пожал плечами Олег. — Особое мнение?

— Не имею. — Буркнул Михей.

— Вал?

— В местах столкновения с жандармами обнаружены гильзы калибра 5,56Х45[32]. Свидетели утверждают, что противник вооружен немецкими G36.

Матвей кивнул про себя. Силуэт этого творения сумрачного тевтонского гения сложно было спутать с чем-то еще. Уж больно характерно выглядел абрис рукояти-прицела для людей понимающих.

— Свидетели? — негромко поинтересовался майор.

— Поверхностный опрос ничего интересного не дал, — «ожил» Карло. — Посмотрим, что будет по результатам работы с отчетами по операции. От гражданских толку ноль.

Кивок командира подтвердил, что отрядный медик был услышан.

— Минировали грамотно, — без команды включился сапер Бум. — Прорыв готовили заранее. Однако соглашусь, все делалось на случай «а если вдруг», а не потому что ждали нас.

Несколько хмыков стали ему ответом. Каждый здесь не раз видел, что остается от бойца, имевшего несчастье оказаться в радиусе поражения обычной МОНки, каких отступавшие спецы рассыпали с полтора десятка, пробивая себе коридор сквозь оцепление. И уж наверняка, если бы их появление было ожидаемым, им бы пришлось проверить насколько хороши их амулеты «последнего шанса».

Гатауллин обернулся к Воронцову.

— Ну, а у тебя что?

— Фигурант убит сразу же после того, как мы отступили за территорию объекта. До этого он рассказал все…

— Точно?

— До донышка. Обнаружены следы инъекции, посторонняя химия в крови. Я не я, если это не какая-то гадость типа скополамина[33]. Да и перед смертью его не пытали. Кольнули разок, выпотрошили, а когда поняли, что уйти с ним не удастся, на тот свет наладили.

Майор пару секунд помолчал, покачиваясь с пяты на носок. Однако, убедившись, что по теме высказались все, уже хотел распустить народ и дальше заниматься полезными и нужными вещами типа опроса свидетелей и возни с телом, но тут Воронцов продолжил.

— Хан? — вопросительно посмотрел он на пока еще командира Воронцов.

Тот кивнул.

Обстановка сменила статус с «боевая задача» на «оперативная работа». А это уже вотчина Матвея.

— Ари. — Склонил голову майор, шутливо изображая ритуал передачи власти.

Как он его себе представлял.

— Всем внимание, — не принял легкого тона парень. — Осматриваем здесь все. Особое внимание на лежках и укрытиях. Ищем следы крови или ЛЮБЫХ биологических жидкостей! Особое внимание на места возможного расположения наблюдательных пунктов.

Первому повезло Сашку.

— Ари-Сашку! — Услышал парень веселый голос в наушниках уже через четверть часа с начала поисков.

— В канале.

— Есть едва заметные следы крови на втором этаже. Вокруг следы пребывания наблюдателя.

— Ты где?

— Северная сторона, за поддонами кирпича сразу налево. Видишь?..

— Вижу, — подтвердил буквально взлетевший по лестнице Воронцов уже без помощи радиосвязи. — Так, посмотрим…

Действительно слой той особой «строительной» пыли явно был нарушен. Нарушен человеком. Что можно сказать? Если их не ждали специально, что, как они выяснили, вероятность имело очень небольшую, возлежать здесь человек изволил выдержанный и спокойный. Он почти не елозил на месте, пытаясь перевернуться с боку на бок, чтобы хоть чуть-чуть облегчить боль в мышцах от неудобного положения. Это о многом говорило.

— Где? — Однако сейчас магу было вовсе не до составления психологического портрета противника.

Заместитель командира молча указал пальцем на камни.

— Ага! — констатировал жнец, казалось, мигом потерший интерес ко всему на свете, кроме небольшого «мазка» уже почти высохший на острой кромке отбитого кирпича.

Задумчиво посмотрев на стремительно «умирающую» улику, Матвей достал из разгрузки пакет влажных салфеток и аккуратно протер указательный палец правой руки, после чего приложил его к «отпечатку». Нет контакта. Тогда парень надавил чуть сильнее, позволяя острым краям разорвать кожу, выпуская на волю несколько капель его собственной крови.

В задумчивости он стал даже негромко напевать псенку из казавшегося уже таким далеким беззаботного детства:

— Знаешь, иногда он меня пугает. — Незаметно подобравшийся Михей заставил Сашка если и не подпрыгнуть от неожиданности, то во всяком случае вздрогнуть точно.

— Чем это?

— Ну, иногда Ари реально вытворяет странную фигню!

— А кто, приняв чуть-чуть, дарит презервативы всем, как ты там говоришь, «страшным бабам»? А если побольше накатит, то ищет повод совместно использовать ранее подаренное? Да еще и каждую новую подружку на наличие кадыка проверяет?

Старший лейтенант едва не подпрыгнул от возмущения:

— А вот это нечестно! Нахрен мне неожиданности?

— Говорил же тебе, езжай в Турцию, а ты все Таиланд, Таиланд! — пробурчал Сашок, которому страсть как хотелось узнать подробности появления подобного «бзика» у своего коллеги.

Снайпер молчал куда там пленным партизанам.

— Хм, — вынужден был согласиться Хохол, наблюдая за тем, как Матвей облизнул окровавленный палец и о чем-то глубоко задумался. — Ты прав, у каждого свои недостатки!

Николаич.

Это почти приговор. Определенная роль. И море ответственности. А еще возраст. Уж за 70 почти, а все на службе! И пусть «Тройка» никогда не скупилась на колдомедиков для своих людей, но усталость… Нет-нет, совсем не физическая. Просто уникальным специалистом он стал довольно рано. Да и то верно: с восьми лет за рулем карта, в пятнадцать уже на кольцевых гонялся за заводскую команду, а вот в двадцать набедокурил. Возомнил себя, чертяка, бессмертным, да неуловимым. Какое-то время ему и впрямь удавалось скрываться с места любого пре… Представления, как он сам любил это называть. Недаром уже в зрелом возрасте, когда молодые коллеги показали ему фильм «Перевозчик»[35], он украдкой смахнул слезу ностальгии. Однако что не смогли сделать полицейские перехватчики, оказалось вполне по силам спецам обыкновенной оперативно-розыскной работы. Опросы, свидетели, мельчайшие улики, подробное протоколирование каждого эпизода и слаженная работа пусть и неуклюжей, но попросту не умеющей останавливаться государственной машины… Приговор был суров, с учетом того что сам Николаич не грабил, не убивал, и даже не продавал запрещенные вещества или оружие. Он просто доставлял. Грузы. А уж что они там собой представляли, так то и не его дело вовсе. Однако государственный обвинитель сумел предъявить доказательства соучастия в таком количестве… Эпизодов, что и у казалось бы всего повидавшего судьи удивленно приподнялись брови. В сухом остатке цифра не очень впечатляющей получилась, если ее считать, например, в имперских рублях, а вот если в годах, то оставшейся жизни, пожалуй что и ровнялась. Не светило Николаичу покинуть негостеприимные стены никогда, в общем. Никогда.

Однако провел он в стенах сего, казенным языком излагая, учреждения довольно не долго. Ровно столько, чтобы познакомиться со всеми аспектами тюремной жизни и понять, насколько она ему не нравится, но еще не утратить безумную искорку иррациональной надежды, что придавала смысл его утреннему подъему.

Дальнейшее произошло довольно быстро. Однажды его с самого утра привели в кабинет начальника и оставили один на один с каким-то прилизанным типом в даже на вид безумно дорогом костюмчике. Это было понятно и уроженцу небольшой деревеньки… Уже успевшему подержать в руках очень неплохие суммы гонораров за свои труды.

— Нравится здесь? — без эмоций спросил «пиджак», едва невыспавшийся и злой парень устроился напротив.

«Даже не скажешь, что издевается, сука!», — только и подумал узник, передернув плечами.

Было действительно холодно, а времени накинуть телогрейку ему не дали, буквально выпихнув из камеры.

— А то, — злобно сплюнул он на намытый пол. — Кормят от пуза, компания охренная, только вот мыло не ронять лучше, а то еще и близкой будет! А уж обслуживающий персонал какой! Я бы даже чаевых когда оставил, так денег нет… Отобрали все, ироды сами и без всяческого спросу при заселении.

Гость на эмоции не обратил ровным счетом никакого внимания, продолжая все так же разглядывать заключенного № 31337.

— Пройдемся, — неожиданно предложил франт, словно бы придя к какому-то решению. — За мной.

Даже у обозленного на весь мир паренька, которому и терять-то уже нечего, не нашлось какой колкости в ответ. Он лишь пожал плечами, да двинулся следом.

Шли недолго. В местный гараж. Только бокс не то, в котором его определили на работы, а чуть в стороне. Да и не очередной самосвал оказался внутри с убитым бестолковыми водятлами движком и коробкой, а…

Николаич до сих пор помнил тот восторг, что он испытал впервые увидев лоснящиеся лакированные борта, во тьме которых можно было разглядеть собственное отражение. Опытному взгляду всегда ясно, когда технику просто отмыли и отполировали, а когда долго со всем тщанием п***асили, не жалея денег, времени и со всем уважением. На регулярной основе. Скрытая от нескромных взглядом здешних обитателей «Чайка»[36] была просто вылизана в идеал. Николаич ощутил просто физическое желание познакомиться с главмехом того хозяйства, что отвечал за эту крошку, и пожать ему руку. Просто так. От всей души. Забегая вперед: впоследствии ему это удалось. Николаич и Палыч стали друзьями на долгие годы, да вот лет десять уж как тридцать первого декабря водила ставил на стол стопку водки с кусочком хлеба и вспоминал своего единственного друга — Палыча.

Франт парня не торопил. А вот за реакцией наблюдал очень внимательно. Вспыхнувший почти фанатичный взгляд отчего-то очень порадовал так и не представившегося незнакомца.

— Может, и посидеть внутри хочешь?

Заключенный обернулся так быстро, что оказался с гостем нос к носу.

— Шутить, изволишь, — зло прошипел он. — Да я тебя сейчас…

Однако незнакомец и бровью не повел, не смотря на то, что конвоиры вдруг куда-то подевались. А ведь они уже даже не в строго охраняемой зоне! Это ж технические помещения. Вот как дать бы сейчас… Однако притворить свои мысли в жизнь Николаич не успел, так как ладонь его неожиданно сжалась, ощутив инородный предмет. Опустив взгляд, он с удивлением обнаружил ключи с небольшим оленем в виде брелока.

Странный визитер все так же молча повел рукой в сторону автомобиля-мечты.

Парень неуверенно, словно ожидая, что его в любой момент окликнут, направился к сверкающей в лучах холодного мартовского солнышка красавице. Ключ, ключ, ключ… Подошел. Дверь легко открылась. Заключенный с замиранием сердца потянул ее на себя… Водительской двери не удалось преодолеть и половины пути, как она была перехвачена крепкой рукой «пиджака».

— Молодой человек, только не делайте глупостей, — попросил он. — Мне бы очень не хотелось менять боковое стекло и пачкать салон содержимым вашей черепной коробки. Мы друг друга понимаем?

Николаич заворожено кивнул. Он не еще не слишком осознал слова владельца этого инженерного чуда, но согласен был целиком и полностью: такой салон пачкать — грех смертный!

Франт же просто отпустил дверь и отступил на шаг.

Николаич же еще раз осмотрел машину (она была великолепна!), и сделал шаг в салон. Испытанный в этот миг им трепет не сравнился бы даже и с первой в его жизни фрикцией. Бурный восторг охватил разум, едва руки легли на светлый руль, а большие пальцы заскользили по ободу клаксона. Ве-ли-ко-леп-но! В какой-то миг ему даже показалось, что олень в центре «баранки» довольно подмигнул ему, словно признавая за ездоком право управлять даже таким совершенным чудом!

— Нравится? — голос сзади заставил вздрогнуть — заключенный настолько был оглушен ощущениями, запахами и эмоциями, что даже не заметил, как владелец сел в салон.

— Черт возьми, ДА! — с восторгом ответил тот.

Да и чего тут еще добавить, теперь можно и помирать!

— А правда, что тут V8 под капотом?! — совершенно по-детски возопил Николаевич. — А еще говорят, что в этой малышке блок цилиндров из алюминиевого сплава как корпуса у самолета! И головки!.. И впускной коллектор!.. И поршни… Он же, наверное, поет просто!

Мужчина, вольготно развалившийся на заднем кресле, коротко усмехнулся:

— А ты заведи. Ключи-то у тебя.

Вставить ключ в замок зажигания — не самая простая задача, когда у тебя от щенячьего восторга и холода руки ходуном ходят.

Двигатель завелся мягко, но ровно, услаждая слух узника. Он счастливо закрыл глаза и откинулся в кресле, чувствуя как ровный и мощный звук ожившего бензинового зверя отдается легкой вибрацией в корпус. Однажды Николаичу, еще в казавшемся сейчас таким далеким детстве, удалось побывать на концерте. Его настолько впечатлили скрипчатые переливы под аккомпанемент оркестра, что он безумно захотел познакомиться с автором. Позже ему объяснили, что тот давно умер. Мальчишка слегка погоревал, но тогда для себя решил совершенно точно — этот Вивальди мужиком был неплохим! Однако даже те волшебные звуки не ши ни в какое сравнение с ревом стального зверя под капотом этой красавицы…

— Ты когда-нибудь в Зимнем дворце бывал? — Неожиданно вплелся в рокот двигателя голос владельца сего чуда.

— Шутить изволите? — Николаич решил, что к человеку, что смог «приручить» такую малышку, можно обратиться и на «вы».

— А где знаешь?

— Так то в Питере, километров сто отсюда будет.

Франт покачал головой.

— Успеешь за два часа — твоя будет, — пообещал майор Ефимовский, приходившийся Андрею Ивановичу батюшкой. — Когда-нибудь.

Больше заключенный не сомневался, и, переключив АКПП в нужное положение, нажал педаль газа.

Что характерно, его никто не остановил.

А слово свое Иван Сергеевич сдержал. Лет через десять с того дня «Чайка» списана и торжественно вручена Николаичу при всем честном народе. А тот и не удивился даже. К тому моменту верил он уже генерал крепко.

А лимузин с именем собственным «Надежда», до сих пор стоял в гараже его загородного дома. Давненько владелец не выводил его на свет божий, лишь изредка позволяя себе отрешиться от мира, ровно как и пятьдесят лет назад откинуться в кресле и просто слушать звук мотора.

Однако годы берут свое. Реакция не та, да и… Да и много чего!

Вот теперь он уже не водитель первых лиц канцелярии, а уткнулся головой в руль хоть и чертовски удобного, а все же обычного микроавтобуса, напичканного всем чем только можно по последнему слову маготехники. Да только машина хоть и из гаража спецов, а все ж таки вспомогательное оборудование, на операциях необходимое, в основном перевозит. А и ничего! Зато нужен, молодежь с уважением смотрит!

— Чего взгрустнул, Николаич?

— Да ничего, Сашка, — грустно улыбнулся тот: ну вот, даже и не заметил, как дверь открылась. Может и правда пора на пенсию? — Ты чего здесь?

— Итальяшек перевозим, — усмехнулся боец в черном камуфляже. — Там сейчас все как сельди в бочке. А у тебя оборудование по классу «три анечки». Все равно кто-то сопровождать должен, вот я и…

— Сбежал, хитрец! — вернул усмешку старик.

Молодой воин лишь развел руками:

— Поехали, отстанем! — подколол пассажир водителя, указывая на уже выруливающий с территории внутреннего дворика канцелярии точно такой же автобус.

— У меня не уйдет! — хитро подмигнул дед, буквально словно приклеенный повторяя маневры ведущего.

Они успели отъехать только на полтора километра.

…

Одна секунда решила все.

Каким чутьем почувствовали угрозу одновременно Николаич и Сашка не смог бы просчитать и самый невероятный вычислительный комплекс. Короткий взгляд на молодого, уверенный кивок в ответ. Все всё понимают. Это был идеально выверенный маневр. Точнее и лучше Николаич не смог бы даже в молодые годы. Именно он и стал последним, когда в борт их «Мерседеса» влетела реактивная граната… Предназначавшаяся головной машине, что тут же увеличила рванула торпедой в городской поток. Помочь своим коллегам они уже не могли. Старый и молодой мужчины погибли мгновенно в цветке взрыва.