Гибель «Кречета»

Дальше пути нет

Серёгин был озабочен. Случилось то, чего он опасался: поисковая группа Клюева потеряла след нарушителя. Первые радиограммы были обнадёживающими. Пограничники упорно продвигались вперёд по еле заметному следу человека, который шёл от места падения «Кречета» на северо-запад. Временами след терялся, но благодаря тому, что нарушитель придерживался более-менее точного направления и в густых кустах оставались на колючках обрывки одежды, след сравнительно легко обнаруживался снова. Нетрудно было найти отпечатки ног в низменных сырых местах. Всё шло хорошо; но вот Клюев сообщает, что третьи сутки топчется на месте. Разведчики «прочёсывают» тайгу, уходят вперёд и возвращаются обратно к исходному пункту, так ничего и не обнаружив. Собака словно утратила нюх.

Земляной покров в тайге сухой, неподатливый. Он не может долго хранить отпечатки обуви, а запах человека быстро выветривается... Клюев не виноват в неудаче.

Серёгин приказал Клюеву ждать соединения с основной группой.

Майор вздохнул и неожиданно улыбнулся. Он вспомнил любимую поговорку своего деда: «Пока человек дышит, он может ещё исправить свою ошибку», а тут, кажется, и ошибки-то не было...

...Через сутки после соединения, продолжая движение в северо-западном направлении, обе группы, вновь составившие отряд, вышли на полянку, окружённую такими ровными рядами молодых елей, словно сажал их здесь опытный садовник-декоратор.

Через сотню-другую шагов был найден пепел и обуглившаяся головешка от костра.

Пограничники обрадовались: след был неожиданно обнаружен вновь. Дальше он стал ещё ясней. Была найдена шкура косули и следы у костра, свидетельствовавшие о том, что на нём готовилось жаркое.

– Теперь он запасся продовольствием и сможет далеко уйти, – заметил Серёгин. – Но всё же мы его поймаем, – уверенно добавил он.

Наступили сумерки, и дежурный Ларин занялся приготовлением ужина. Он с Каланчой пошли искать воду. Скоро натренированный слух пограничников уловил тихое журчание водной струи.

– Слышишь? – сказал Ларин. – В этих зарослях ключ бьёт. Давай посмотрим.

В лесу было темно, но не возвращаться же с пустыми руками! Освещая путь карманными фонариками, бойцы проникли в тот самый котлован, который был обнаружен Соколовым. И когда Каланча, черпая воду, осветил электрическим лучом дно, он так же, как лётчик, удивился:

– Смотри-ка, Ваня, какой странный жёлтый песок на дне! Сроду такого не видывал!

Ларин, когда волновался, начинал заикаться, а на этот раз у него совсем отнялся язык.

– Ты по-о-онимаешь? – обрёл он, наконец, дар речи. – Мой дядя в Кра-кра-красноярском крае тоже так нашёл. Э-э-это чистое зо-о-о-ло-то! – Ларин опустил руку в холодную воду и загрёб целую горсть песка. Во-вот он, з-з-золотой песок!

Оба, забыв про воду, помчались к Серёгину.

– Товарищ майор! Смотрите, что мы нашли! – влетая в палатку, закричал Каланча. – Чистое! Червонное!

Ларин высыпал песок на лист бумаги.

– Его там целый котлован!

Долго ещё после ужина бойцы не могли заснуть.

– Ну и богатство! – говорил Ларин. – Нашёл бы в старое время старатель, миллионером бы стал.

– Да и сейчас не мешало бы одному найти. Получи миллион – и гуляй!

– Тебе что, завидно, что ли? – ехидно заметил Клюев, – на золото позарился. Сколько тебе его нужно: тонну, две?

– Граммов пятьдесят не отказался бы взять, – спокойно ответил Шмаков. – Я бы матери дал на зубы и себе сделал бы коронку спереди. Знаешь, как красиво, когда блестит золотой зуб!

– Я вот вышибу тебе передние зубы, если не будешь давать спать, окаянный! – проворчал Каланча. Майор, может быть, сжалится и даст тебе целую горсть золота. Ходи потом и блести! А я ей-ей – вышибу!

Утром Серёгин составил подробный план местности, где обнаружено золото. Потом с двумя бойцами изучил карту, наметил их маршрут в близлежащий районный центр.

Отряд продолжал поиски.

Через сутки, на исходе дня, бежавший впереди людей Рекс громко залаял.

– Тихо! – скомандовал Серёгин. – Лошадей привязать!

Идти пришлось немного.

На крошечной полянке у тонкоствольной берёзки были разбросаны головешки от костра. Пограничники сразу поняли, что здесь произошла схватка. Валялся в стороне жестяной чайник с отбитым носиком, как видно отброшенный ударом ноги. На утоптанной траве вокруг потухшего костра и на золе были видны следы крови. Много крови было шагах в тридцати от места драки, где, по-видимому, отлёживался раненый.

– Кто и с кем дрался? – недоумённо заметил Серёгин и отдал команду: – Осмотреть тщательно всё вокруг. Берегите след.

– Ничего не могу понять, – докладывал вскоре Клюев командиру. – Опять те же самые следы, что были у сгоревшего самолёта. Размер «43» и «41». Только «сорок первый» уже идёт босиком; сапоги его, видно, развалились. «Сорок третий» пришёл со стороны реки в сапогах, а ушёл отсюда тоже босиком. Оба босые, а где же сапоги?

– Может, сгорели на костре?

– Вряд ли... Просмотрели золу, нет ни гвоздей, ни подковок, а сапоги-то были кованые!

Спор затянулся, пока майор не подытожил его:

– Около самолёта, видимо, было два человека. Шли они разными путями и, возможно, встретились здесь случайно.

– Чтобы подраться, – добавил Каланча.

– Когда найдём кого-нибудь из них, узнаем, что тут произошло.

Рекс свободно шёл по знакомому ему следу «сорок первого».

В последние часы у майора Серёгина появилось сомнение в том, что они возьмут того, кого ищут, живым.

– Смотрите, товарищи, до чего дошёл, – сказал он своим бойцам. – На карачках к реке полз.

Дальше пути не было. След прервался у реки, там валялись разрезанные голенища хромовых сапог.

«Надумал, вероятно, переплыть реку, вот и разулся», – решил командир поисковой группы.

След таинственного «сорок третьего», лишённого своих сапог, тоже вёл к реке, только правее, по более легко проходимым местам. Но как тщательно ни обследовали прибрежную полосу на несколько километров вглубь, ничего найти не могли. Рекс резвился, бегал взад и вперёд, а следа не брал. Всего вероятнее, оба раненых пошли на дно при попытке перебраться через реку, быстрое течение которой далеко отнесло их трупы.

...Операция по розыску нарушителей советской границы была закончена, и начальник отряда майор Серёгин, скрепя сердце, дал об этом радиограмму в штаб в Читу.