Гипноз и религия

МИФ О «ЧУДЕСНЫХ ИСЦЕЛЕНИЯХ»

Каждая религия, в какую бы форму она ни была облечена, основана на вере в существование сверхъестественных сил или существ (духов, души, богов и т. п.). Согласно религиозным представлениям, эти силы стоят над природой, не подчиняются ее законам, но зато сами обладают столь великим могуществом, что способны в любой момент вмешаться в естественный ход событий и изменить его по своему произволу.

Религиозные представления — вера в богов, душу, загробную жизнь и т. д. — существовали не всегда. Данные науки говорят, что зачатки религиозных представлений появились у людей впервые лишь около 100 тысяч лет назад, а возраст человечества исчисляется приблизительно миллионом лет. Значит, многие сотни тысячелетий религии не было.

Медленно накапливали первобытные люди практические знания и опыт, передавая их от одного поколения к другому. В суровой борьбе отвоевывал первобытный человек свое место под солнцем. Окружающий мир был тогда ему непонятен. Даже самые обычные предметы и события не только изумляли человека, но порождали острое чувство страха. Затмение солнца, удары грома, блеск молнии, болезнь, сон, смерть и т. д. — все казалось необъяснимым явлением, непостижимым чудом. Жизнь наших далеких предков была подвержена тысячам случайностей, избавиться от которых они были совершенно бессильны.

И вот на этой ступени развития попытка первобытных людей познать природу (при недостатке знаний и практического опыта) породила фантастическое представление о существовании каких-то незримых, но могущественных сил, по своему произволу управляющих всем окружающим. Эти силы человек наделял сознанием, волей, способностью творить добро и зло. Именно здесь и лежат истоки первоначальных религиозных представлений.

Любая случайная вещь или существо (камень, кусок дерева, кость животного, жук, змея, птица) могли быть избраны в качестве обиталища некоей всемогущей сверхъестественной силы таинственно скрывающейся в нем.

Этим священным предметам человек приписывал власть над всем, что его окружало, а также и над самим собой. Ища удачи и стремясь предотвратить беду, люди обращались с молитвами и жертвоприношениями к ими же самими созданным фетишам — деревьям, камням, животным.

Такие взгляды называют первобытным фетишизмом. Они были обнаружены многими путешественниками и исследователями у племен, которые еще сравнительно недавно находились на низкой ступени экономического и культурного развития.

Еще в начале XX века люди из племени игоротов, живущие на Филиппинских островах, утверждали, что все предметы имеют невидимое существование, так же как и видимое. А многие жители Западной Африки верили, что если взять на охоту священные предметы — сучья деревьев, рога антилопы, блестящие камни, отточенные рекой, высушенные листья, перья страуса и т. д., то охота будет успешной.

Уже на самых первых порах своего появления мистическая вера людей в существование сверхъестественных «властителей мира» стала мешать действительному его познанию, уводя мысль людей на ложный, бесплодный путь. Невидимое, нереальное приобрело в воображении людей более важное значение, чем существовавшая действительность. Однако суровая жизнь с ее каждодневными делами, трудностями и заботами неизбежно наталкивала человека на правильное решение непосредственных практических задач.

В первобытном обществе родилась и другая форма религиозных представлений — вера в душу. Она появилась, когда человек стал задумываться над вопросами, значительно более сложными, чем обыденные заботы о жилище, одежде и пище. И среди них прежде всего были те, которые касались его самого.

Рождается ребенок, растет, становится взрослым человеком, стареет и, наконец, умирает. Только что двигался, говорил, действовал, и вот происходит что-то, от чего он лежит холодный, неподвижный, больше никто и никогда не услышит его голоса. Человек умер… Что такое смерть?

Человек целый день на ногах, он внимателен ко всему, что его окружает: он откликается на зов, видит, осязает, ходит, говорит. Но наступает вечер. Человек ложится, закрывает глаза, засыпает. Он не слышит, когда его, называют по имени, не чувствует прикосновения, не видит зажженного вблизи огня. Человек спит… Что такое сон?

Утром, проснувшись, человек, которого видели всю ночь не подымающимся с ложа, рассказывает, что он побывал за это время в лесах, где когда-то ребенком бродил с людьми своего племени, видел там давно умерших своих собратьев, разговаривал с ними и охотился на небывалых зверей и птиц. И снова вопрос — что такое сновидение?

Причудливые картины сновидений особенно сильно действовали на воображение человека, властно приковывали к себе его мысль. Не в них ли открывает себя людям всемогущая таинственная сила, от которой ждут они исполнения надежд? Не здесь ли то желанное средство общения с «невидимой волей», намерения которой они тщетно старались угадать хотя бы по видимым признакам, придавая им значение примет и предзнаменований?

И вот фантазия, подстегиваемая тревожным чувством страха перед непокорной и загадочной природой, воспламеняемая страстным желанием добиться успеха в житейских делах, создает в голове человека причудливое сочетание жизненных наблюдений и фантастического вымысла. Человеку кажется, что невидимые силы способны отделяться от ощутимых предметов. Во сне второе, незримое наяву «я» человека на время покидает его тело. Смерть наступает якобы тогда, когда оно расстается с ним навсегда.

С пристальным вниманием следит человек за признаками наступающей смерти у того или иного из своих собратьев. Вот уже умирающий совсем недвижим, лишь слабо Вздымается его грудь, но скоро прекращается и дыхание. Может быть, незримая сила, второе, нетленное «я» человека, и есть то теплое и влажное, невидимое дуновение, что вылетает из уст умирающего с последним его вздохом? Не от него ли зависит и сама жизнь? Ведь когда оно улетает, человек умирает.

Так или приблизительно так родилось впервые в древности фантастическое, вымышленное представление о «душе» человека (от слова «дыхание», «дышать»), с присутствием которой в теле якобы связана жизнь и с потерей которой — смерть. Сон стали понимать как временное отделение души от тела, уход ее в странствие. Казалась разрешенной и загадка сновидений — приключений странствующей души заснувшего человека. Тогда же возникла мысль о бессмертии души. С нетленными душами умерших якобы и встречается душа спящего в своих странствиях — сновидениях.

Это выдуманное, ложное истолкование непонятных явлений надолго завладело умами людей.

Фантастическое представление о душе соблазняло своей конкретностью, простотой и кажущейся ясностью, вселяло надежду на помощь сверхъестественных сил. Поэтому на первых порах «духи» и «души» стали размножаться с невиданной скоростью. Все недоступное пониманию быстро становилось добычей «духов». Воображение людей создало «духов» деревьев, птиц, рыб и зверей, «духов» ветра и грома, неба и земли, звезд и воды. «Духов» стали различать по тому, как они относятся к людям. Появились «духи» злые и добрые, «духи», приносящие удачу и насылающие мор, «духи» жадные и прожорливые и «духи» щедрые и милостивые. Скоро они населили мир так густо, что все уже стало казаться понятным и несложным, а всякий вновь появляющийся вопрос легко находил разрешение с помощью всюду и вовремя поспевающих «духов».

Эта форма ранних религиозных представлений носит название анимизма (от латинского слова «анима» — душа). Она также была найдена почти в нетронутом виде у некоторых племен и народностей.

Английский путешественник, исследователь Африки Давид Ливингстон рассказывал, что в пустыне встречаются огромные каменные скалы; в дневную жару они сильно раскаляются, а ночью, быстро охлаждаясь, трескаются со страшным шумом, напоминающим выстрелы. Некоторые местные жители уверяли его, что это стреляют подземные «духи».

Индейцы Мексики считали, что растения, подобно человеку, имеют душу, иначе они не могли бы жить и расти. Они умеют говорить, петь, чувствовать радость и страдание. Зимой, когда деревья застывают от холода, они плачут и молятся солнцу, чтобы оно скорее засияло и согрело их.

Очень интересно описывал веру в «духов» у чукчей наш соотечественник этнограф и писатель В. Г. Богораз-Тан, много лет посвятивший изучению жизни народов Севера. Богораз-Тан побывал на Чукотке дважды: первый раз в качестве политического ссыльного, второй — в научной экспедиции. Было это до Октябрьской революции. «На Севере, — вспоминал он позднее, — не было школ и не было грамотных. В огромных округах, величиной с Германию, не было ни одного врача, ни одной больницы, и перед лицом эпидемий люди и олени были одинаково беспомощны»1. Не удивительно поэтому, что тогда среди чукчей безраздельно господствовала вера в «духов». В одном из своих «Чукотских рассказов» Богораз-Тан красочно описывает представления чукчей о причинах разразившейся в то время (вследствие тяжелых антисанитарных условий жизни) страшной эпидемии оспы, унесшей сотни людей: «Уже третий месяц грозный Дух Заразы кочует по большой тундре, собирая с оленных людей человеческие головы в ясак. Никто не видел его лицом к лицу, но говорят, что ночью, когда последняя сноха, суетившаяся у костра, влезает внутрь полога, он проезжает мимо стойбищ на своих длинноногих красношерстных оленях, ведя бесконечный обоз, нагруженный рухлядью; полозья его саней — из красной меди; женщины едут вместе с ним, следя за упряжными оленями; захваченные пастухи гонят сзади бесчисленные красные стада с рогами, похожими на светлое пламя… Никто не видел его лица, но люди называют его Хозяином страны»[1].

В кознях «злых духов» нашли люди объяснение физического страдания и болезни. Одни народы стали считать болезнь нападением злого, враждебного духа на законного владельца тела человека — душу. Другие полагали, что болезнь возникает, когда жадный, прожорливый дух начинает грызть тело человека, воспользовавшись временным отсутствием его души. Тогда решили, что для избавления от болезни нужно применять те средства, которые могут принудить непрошеного гостя уйти, оставить терзаемую им жертву.

За многие тысячи лет существования людей, еще до появления религиозных верований, человечество накопило немало сведений о лечебных снадобьях и способах помощи человеку при ранениях и заболеваниях, о правильном питании при болезнях. Были известны такие лечебные приемы, как удаление инородных тел из ран, массаж и т. п. Но, поверив в сверхъестественные силы, человек стал придавать этим способам борьбы с болезнью ложное, мистическое толкование. Лекарство действует якобы потому, что духи, заключенные в нем, сильнее духов, виновников болезни, или потому, что колдун или маг, в обязанность которого стало входить врачевание, придал снадобью своими заклинаниями чудотворную силу. Какой бы прием ни применял колдун, знахарь или маг, какое бы ни давал больному зелье, его действия окружаются мистической таинственностью, цель которой заключается в том, чтобы подчеркнуть: здесь свершается нечто необыкновенное, приоткрывается завеса иного мира, маг вступает в общение с сверхъестественными силами. Подобные представления и до сего времени сохранились у некоторых отсталых, колониальных народов.

Одна из известных исследовательниц Африки М. Кингсли писала, что, по мнению негров многих местных племен, каждое явление есть результат действия одних духов на других, когда, например, врач дает лекарство, то дух лекарства действует на духа болезни. Негритосы Филиппинских островов были убеждены, что целебное действие могут оказывать лишь травы, даваемые колдуном, произнесшим над ними заклинание. Слова колдуна напутствуют духов травы на борьбу с духом болезни.

Характерно, что ни колдуны и маги, ни знахари и шаманы не объясняли своих врачующих способностей собственной силой. Нет, они считали, что обязаны своим умением тем добрым духам, которые избрали их объектом особого расположения и помогают им в чародействе. Шаманы и колдуны объявили себя избранниками духов, посредниками между миром людей и миром сверхъестественных сил.

Чукча Кьотгерген из поселка Мьскен рассказывал Богораз-Тану: «Когда болен человек, они (шаманы. — Авт.) призывают человека из Верхней страны[2] и говорят так: «Сойди вниз! Я хочу, чтобы ты был моим «помощником». И правда, что другое я могу сделать. Откуда еще я могу получить какую-нибудь помощь? Я не знаю. Если ты позволишь, то я возьму тебя «помощником». Сойди ко мне. Я стою здесь без всякой помощи»[3]. В этом заклинании показана одна из причин веры в духов — надежда на их «чудотворную» помощь. Эта вера порождена беспомощностью человека перед природой, отсутствием у него достаточных знаний о ней, потребностью куда-то обратиться за помощью, признанием своего бессилия справиться самому с горем и страданием.

В тех случаях, когда лекарства, снадобья и заклинания оказывались бессильными, в ход пускались средства «изгнания духов». У многих отсталых народов эти средства и по сей день считаются наиболее чудодейственными.

Радикальным средством лечения считалась магическая процедура «изгнания духов», получившая у прежде отсталых народов Сибири, Аляски и Кольского полуострова (чукчей, гиляков, орочей, лопарей и др.) название «камлания». В присутствии больного и других жителей поселка одетый в обрядовую одежду шаман, многократно повторяя одни и те же слова и фразы, призывал к себе на помощь добрых «духов-помощников», угрожая их силой «злым» духам. Свои заклинания он сопровождал непрерывными ритмическими ударами в бубен (которому приписывались волшебные свойства) и своеобразной пляской. Все настойчивее звучали призывы к духам, громче и чаще звенел бубен, быстрее становились движения. Нередко шаманы одурманивали себя и всех находившихся в чуме дымом курящегося богульника. Всем этим они доводили себя до исступления, хватали голыми руками раскаленные угли и наносили себе порезы ножом, не проявляя никаких признаков боли. Постепенно речь шамана становилась бессвязной, глаза начинали блуждать, он часто спотыкался и, наконец, в изнеможении падал на землю (рис. 1).

Присутствующие принимали деятельное участие в процедуре. Они вторили в лад шаману, двигались в такт его пляске или раскачивались стоя на месте. Несмолкаемый грохот бубна, завывания и мелькающие движения шамана, дым ядовитых курений постепенно делали свое дело, и к концу процедуры ее участники были захвачены происходящим, оглушены и одурманены настолько, что им начинало казаться, будто они тоже слышат голоса помогающих шаману духов и видят их лица.

Рис. 1. Шаман с бубном у лопарей (справа он же в трансе — «Схвачен злым духом»).(Рисунок с рукописи 1671 г.)

И конечно, с особенным вниманием и надеждой следил за действиями шамана сам больной. Мало-помалу все окружающее, кроме звуков голоса шамана, переставало достигать его сознания. Он впадал в забытье, в котором речь шамана воспринималась особенно остро и глубоко западала в полусонный разум. Выкрики шамана о бегстве и поражении «духов зла», о победе «духов-помощников» звучали для больного желанной вестью о выздоровлении. Это его ободряло, вселяло уверенность в своих силах, и иногда к концу обряда у некоторых больных действительно наступало улучшение.

От поселка к поселку, от стоянки к стоянке передавалась восторженная, всячески преувеличенная весть об удивительном проявлении «чудодейственного» могущества избранника духов — шамана.

Как снежный ком, росла слава шамана, увеличивалась вера в духов, вера в чудодейственную силу «камлания». В этой славе тонул тот факт, что из многих, искавших спасения, он мог исцелить лишь единицы, что в ужасный год, когда поселок за поселком скашивал «страшный дух Заразы», перед ним не мог устоять никто, и… даже сами шаманы падали под его косой.

Но вера в чудесные исцеления от этого не меркла. Ее поддерживали религиозные предрассудки, которые подсказывали и шаману и окружающим «объяснения» многочисленных неудач в исцелении: то духам оказалась неугодна жертва, принесенная больным, то они разгневались на жителей поселка за какой-то случай непочтения к предкам и т. п. Зато редкие случаи удачи порождали новый энтузиазм веры, на все лады восхвалялись и раздувались. Ибо радовали они не только самого исцелившегося и его близких, но вселяли надежду и в других обрести спасение у шамана и покровительствующих ему духов в случае беды или болезни. Людям, лишенным знания, казалось, что помочь им могут лишь сверхъестественные силы.

Много общего с «камланием» имеет магический обряд врачевания, распространенный (а кое-где применяющийся и до сих пор) у отсталых племен Австралии и Африки. Повсюду его непременно сопровождают ритмические танцы и движения, бой своеобразных барабанов, стук палок или звуки дудок. Дело не обходится и там без заклинаний, наркотических одурманивающих средств и т. п.

Физиологическое учение И. П. Павлова помогает рассеять застилающий этот ритуал плотный туман мистики и суеверий. И вся эта процедура предстает в простом и ясном свете. Общие для разных отсталых племен черты магического обряда врачевания по сути не что иное, как условия, способствующие возникновению гипнотического состояния. Под воздействием этих условий такое состояние в различных его стадиях и формах проявления развивалось нередко и у шамана. Физиологическими, к настоящему времени глубоко изученными наукой особенностями работы человеческого мозга в гипнозе объясняются возбуждающие воображение зрителей «чу-леса» колдунов и шаманов, их нечувствительность к боли от ран и ожогов, отсутствие кровотечения при нанесении ими себе порезов в состоянии экзальтации[4].

Одна из особенностей гипнотического состояния человека — повышение восприимчивости к словесному воздействию — дает нам ключ к разоблачению мнимой чудесности исцелений (или просто облегчений) от некоторых болезней. Она же прокладывает путь к пониманию естественных причин и такого внешне «сверхъестественного» явления, как внушенное «видение» и «слышание» духов при обряде «камлания» и других подобных процедурах.

Однако необходимо сразу же отметить, что нередко причина этих последних явлений лежит в ловко используемом искусстве чревовещания[5], которым в совершенстве владели некоторые колдуны и шаманы.

Возникшую в древности веру в сверхъестественные исцеления религия усиленно культивировала и всеми способами внедряла в сознание народа.

С разделением людей на богатых и бедных угнетатели используют религию как орудие духовного одурманивания народа. Создается привилегированная замкнутая каста священнослужителей, которая входит в правящую верхушку эксплуататорского общества. Эти изменения в социальном строе находят свое отражение и в религии. Поклонение многочисленным духам начинает уступать место вере в относительно немногочисленных, но могущественных богов. Религия объявляет земных властителей избранниками богов. Неповиновение рабов своим господам она рассматривает как непокорность богам. Страшным наказанием, якобы ожидающим их в загробном мире, грозит она ослушникам. Все религиозные верования, все религиозные обряды подчиняются одной цели — укреплению власти священнослужителей и господ. В качестве одного из особенно пригодных для этого средств религия избирает древний миф о «чудесных исцелениях», возвеличивающий богов и их служителей.

В древнем Египте жрецы объявили запретными все заимствованные из народной медицины знания о лечеб-ных приемах и лекарственных средствах, накопленные ею за тысячелетия. Суровая кара ждала каждого, дерзнувшего проникнуть в секреты жрецов. Жрецы придали врачеванию форму религиозного обряда, в котором трудно было отличить, что имеет действительно лечебное значение, а что — чисто декоративное.

Религиозные церемонии в древнеегипетских храмах совершались в обстановке пышной торжественности и пугающей таинственности. Роскошь, блеск и яркие краски ритуальных одежд жрецов слепили взоры пораженной их величием толпы. Разум людей туманили звучавшие подобно грозному напоминанию о безграничной власти богов мерные и непрерывные удары «священного» гонга. Особенно впечатлительные натуры, бессильные осмыслить происходящее, зачарованные им, впадали в состояние оцепенения, отрешенности от всего окружающего. Единственное, чему они могли внимать, — был повелительный голос жреца, не перестававшего с начала и до конца обряда произносить молитвы и заклинания.

Ореол сверхъестественности окружал все врачующие приемы и действия жрецов и магов. Они говорили верующим, что все составные части припарок, прикладываемых к больному месту, имеют якобы «божественное происхождение», а повязка, накладываемая на рану, — это узел, которым бог связал своего брата; слова, которые произносит маг, чтобы спасти больного, — это слова, которые произносят боги для собственного спасения, и т. д.

«Чудотворной» силе слов-заклинаний придавалось особенно важное значение. В Египте имелись врачи, специализировавшиеся в лечении заболеваний определенных органов или частей тела, однако и они не обходились без заклинаний.

Одним из древнейших источников, рассказывающих о способах врачевания в древнем Египте, является папирус Эберса, относящийся к XVI веку до нашей эры. В нем содержится описание около 900 прописей целебных зелий и снадобий, советы по врачеванию самых различных заболеваний и ран. Характерно начало папируса, которое звучит буквально так: «Слова, которые следует произносить четко и повторять часто, как только возможно, прикладывая лекарство к больным членам для того, чтобы уничтожить поразившие их страдания, — «Изис, освободившая Озириса, избавившая Гора от злонамеренных деяний его брата Сета, убившего своего отца Озириса. О, Изис! Великая богиня заклинаний, освободи и меня от всего злого, от боли и злоумышленных действий, освободи меня от бога и богинь страдания, от смерти, от того, что проникло в меня…» и т. д.

В тексте папируса настойчиво повторяется, что «дачу и принятие каждого лечебного средства необходимо сопровождать обращением к богам и духам». Например, указывается, что «вышеприведенное заклинание нужно произносить при пользовании наружными средствами — для накладывания повязок, мазей и т. д.». Для лечебных средств, принимаемых во внутрь (питье, порошки), существовало другое заклинание: «Помоги! Иди и изгони то, что находится в моем сердце и моих членах! Заклинания благотворны в сопровождении лекарств, и лекарства благотворны в сопровождении заклинаний…»

В страхе перед злыми духами жители Древнего Вавилона вешали у своих жилищ множество амулетов и талисманов, будто бы защищающих от болезней и бед. В каждом доме были глиняные таблички с записанными на них заклинаниями против «враждебных духов».

В целебную «чудесную» силу заговора с древних времен верили и на Руси. Знахари-колдуны при лечении больных широко практиковали заговоры от кровотечения, бешенства, лихорадки, зубной боли и др. Например, от зубной боли знахари заговаривали так: «Месяц, месяц золотой, серебряные твои рожки, золотые ножки. Сними, месяц, мою зубную боль, унеси ее под облака. Моя боль велика-велика, а твоя сила могуча». Заговор от золотухи — «На море, на океане, на острове, на Буяне, стоит дуб таратынский. На тот дуб слетались 12 недуг, 12 золотух. Расходитесь вы, недуги, родные сестры золотухи, по пням, по колодам, по гнилым по болотам, из раба (называют имя больного)».

Исторические факты говорят о том, что религия всегда и всюду любыми средствами старалась сохранить за богами славу единственных избавителей от болезней.

В древней Греции процветал культ бога-врачевателя Асклепия. Выгодное местоположение занимал построенный в его честь храм в Эпидавре. Он находился в роще в девяти километрах от города, здесь был хороший источник свежей воды, просторные и удобные помещения для сна. Каждый паломник получал постель. Все эти и другие естественные целебные условия ловко использовались жрецами храма. Отчего бы ни произошло выздоровление, оно приписывалось всемогуществу Асклепия. А если «чуда» не было, его придумывали. При археологических раскопках в Эпидавре нашли массу записей о совершавшихся Асклепием «чудесных исцелениях». Среди них большинство таких, где неправдоподобие явно бросается в глаза. Например, сохранилась запись о таком чуде: одному больному жрецы якобы отрезали голову, а затем приставили ее вновь, и он ушел живым и здоровым. Некоторые же «чудеса» можно признать достоверными, но в этих случаях легко разглядеть, что не могущество Асклепия, а вполне естественные, понятные причины лежали в основе их происхождения. Так, одна из записей гласит: «Никанор, параличный. Пока он сидел и отдыхал, один мальчишка украл у него костыль и бросился наутек. Он вскочил, побежал за ним и стал здоров…

Девочка, немая. Обегая вокруг храма, она увидела змею, всползавшую на дерево в роще; в ужасе стала звать мать и отца и ушла отсюда здоровой».

Целительное действие внезапных раздражителей давно уже используется в психиатрии для лечения разнообразных истерических болезней, среди которых параличи, слепота, немота и глухота занимают не последнее место. Так что в данных фактах исцеления параличного и глухонемой нет ничего сверхъестественного.

Множество чудесных исцелений приписывает своим «святым» христианская религия. С первых же шагов возникновения она окружила ореолом всесильного исцелителя Иисуса Христа. Текст евангелия обильно пересыпан легендами о якобы совершенных им чудесах. Среди них исцеление больных занимает первое место и по количеству, и по придающемуся им в евангелии значению. Эти легенды пускаются в ход всякий раз, когда надо обратить в «истинную веру» непосвященных, укрепить сомневающихся в ней, посрамить ее врагов. В одной только восьмой главе «Евангелия от Матфея» говорится об исцелении прокаженного прикосновением руки Иисуса Христа; об исцелении слуги сотника благодаря сказанному Иисусом Христом: «Да будет тебе по вере твоей»; исцелении тещи апостола Петра от горячки. В евангелии говорится о массовом исцелении Иисусом Христом больных. Когда «к нему привели многих бесноватых… он изгнал духов словом и исцелил всех больных». Но и этого составителям евангелия для одного дня показалось мало. Затем снова рассказывается, что в тот же вечер Христос исцелил еще двух «свирепых» бесноватых, переселив из них бесов в стадо свиней, свиньи же, взбесившись, бросились с крутизны в море и погибли. Подобные же выдумки содержатся и в других главах этого и остальных трех евангелий (от Марка, от Луки и от Иоанна).

Верхом неправдоподобия является «чудо» воскрешения Лазаря, которое Христос совершил якобы через четыре дня после смерти этого человека, когда труп уже начал «смердеть». «Власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь», Христос, согласно тексту евангелия, передал якобы своим ученикам.

Среди всех этих многочисленных «чудесных исцелений», о которых повествуется в библии, заслуживает особого разъяснения вопрос об исцелении бесноватых. В те времена, к которым относится написание евангельских повествований (II–IV века нашей эры), бесноватыми называли людей, страдающих нервно-психическими расстройствами. Среди последних немало было больных, страдавших различными неврозами, в том числе и истерией.

Установлено, что в происхождении большинства симптомов истерии (носящих подчас очень тяжелый характер) большую роль играет внушение и самовнушение. Под внушением в науке принято понимать воздействие на психику человека путем сильного, впечатляющего словесного и эмоционального влияния, производимого другим лицом или стечением волнующих обстоятельств. Самовнушением называется подобное же влияние на душевное состояние человека, когда оно исходит из его собственных мыслей и переживаний. Эти же методы, соответствующим образом направленные, как показал большой опыт лечения истерии, могут быть успешно использованы и для устранения отдельных проявлений болезни. Из того, о чем мы здесь кратко сообщили, понятно, что некоторые исцеления бесноватых, приписываемые мифической личности Христа и его ученикам, могли вполне иметь место и, вероятно, не раз в истории совершались какими-нибудь проповедниками христианства. Однако при этом отнюдь не было «чуда» — проявления могущества «божия», а вполне естественное явление, ныне хорошо и четко разъясненное наукой и успешно применяемое в необходимых случаях современной медициной.

Какую огромную роль играет внушение и самовнушение в формировании болезненных проявлений истерии, нагляднее всего видно на примере демономании и кликушества.

В мрачную эпоху средневековья над умами людей довлело религиозное мракобесие. Всякая прогрессивная мысль жестоко преследовалась церковью. По всей Европе пылали костры инквизиции, на которых после мучительных пыток сжигали «ведьм» и «колдуний» — несчастных людей, подозревавшихся в союзе с дьяволом. За четыре века (XIV–XVII), в течение которых длились эти гонения, количество жертв инквизиции достигло 9 миллионов человек. Вера в потусторонний мир, в бога и ангелов, страх перед кознями дьявола и его многочисленных приспешников — «нечистых духов» охватили все слои населения. Это и было причиной массовых заболеваний демономанией.

Особенно сильно развилось заболевание демономанией во Франции, в городе Эксе, в монастыре Урсулинок. Вначале одна из монахинь, за ней еще две — три, а потом чуть ли не все монахини монастыря вообразили, что в них вселился демон — бесовский дух, заставляющий их произносить, помимо воли, богохульные речи, кричать и содрогаться в мучительных припадках.

В сочинении монаха Захария (1600 г.), посвященном одержимости, так описывается картина этой болезни: «…одержимая как бы задыхается, плачет, сама не понимая о чем; с гневом отвечает на вопросы и зачастую вовсе не хочет говорить. Стискивает зубы и отказывается от пищи; обнаруживает ненависть по отношению к некоторым лицам; произносит бессмысленные слова, удручена чем-то страшным и как бы лишена всех чувств. Ударяет себя кулаком, рвет на себе одежду и волосы, дико вращает глазами, испытывает необычайный страх, от которого внезапно успокаивается. Подражает голосу различных зверей: рыканию льва, блеянию овец, мычанию быка, лаю собак, хрюканью свиньи; скрежещет зубами, изо рта идет пена и вообще ведет себя, как бешеная собака…» [6]

Окружающих очень удивляло то, что даже прижигания каленым железом не заставляли одержимую перестать биться в судорогах припадка или вообще как-то на это реагировать. Подобная нечувствительность к боли, а также то, что приступы чаще всего возникали у больных во время богослужений, казались современникам главными свидетельствами «нечистого» происхождения одержимости.

Демономания охватила ряд монастырей Франции, распространилась и на другие страны Европы, нередко болезнь перебрасывалась также на жителей прилегающих к монастырям местностей — словом, принимала характер эпидемии. Средство лечения все видели только в одном — необходимо изгнать беса из одержимых (рис. 2). Католическая религия создала для этого специальный ритуал молитв и заклинаний, в которых роль главного «целителя» отводилась, как и следовало ожидать, богу. Одно из заклинаний, которое должен был прочесть священник, чтобы изгнать «бесов», терзающих тело и душу несчастной жертвы, звучало так: «О ты, душегубец окаянный, дьявол, несчастный дух, искуситель, лжец, еретик, пьяница, безумец! Заклинаю тебя именем Господа Нашего выйти немедленно из этого человеческого тела; скройся в пучинах морей или исчезни в бесплодных деревьях…»[7] и т. д. Но в большинстве случаев заклинания не помогали, женщины продолжали биться в истерическом припадке, пока их не заставляли утихнуть глубокая усталость и изнеможение.

Напоминает демономанию кликушество — заболевание, которое было распространено среди крестьянок России во времена крепостничества и кое-где сохранилось вплоть до Октябрьской революции. Припадки у кликуш обычно возникали на людях, чаще всего в церкви. Больная внезапно начинала кричать не своим голосом, плакать, биться в судорогах, глаза закатывались, лицо становилось мертвенно-бледным или иссиня-багровым. Есть старое описание одной кликуши, которая, когда «паде на нее бес, учала собакою лаять, и козою блекотать, и кукушкою куковать» Во время такого приступа кликуша выкрикивала имя человека, который, по ее мнению, напустил на нее «порчу», наслав беса, терзающего ее тело.

Рис 2. Католический священник «изгоняет бесов» из женщины, больной истерией (старинный рисунок)

Лучшее средство «лечения» видели в отчитывании кликуш специальными врачевальными молитвами. Кликуш поили также настоем на пепле из церковных кадил. Верили, что сидящий в кликуше бес должен при этом во что бы то ни стало сбежать, ибо не выносит ничего «святого».

Для нас происхождение кликушества, так же как и демономании, ясно. Тяжелые условия жизни трудящихся в царское время, непосильный труд, слишком раннее материнство, неравноправное положение, унижения тяжелым грузом ложились на плечи женщин, ослабляли, а нередко и непоправимо калечили их нервную систему. Если учесть при этом широко и глубоко укоренившиеся в те времена религиозные предрассудки и суеверия, постоянно будоражащие воображение рассказы о бесах, о колдунах и колдуньях, якобы в любой момент властных напустить на неполюбившегося им человека «нечистого духа», то не трудно понять, как могли действовать подобные устрашающие впечатления на людей с болезненно восприимчивой нервной системой.

Веря в то, что в них сидит бес, который не любит священных книг, церковных песнопений и причастия, кликуши испытывали особенно сильное нервное напряжение во время церковной службы, и не удивительно, что здесь-то чаще всего разыгрывались у них тяжелые истерические припадки. Некоторые заболевали из подражания, которое свойственно истерическим натурам.

Много примеров, показывающих роль внушения в возникновении религиозных верований, описано В. М. Бехтеревым в его книге «Внушение и его роль в общественной жизни». Вот один из них. Во второй половине прошлого века в США немецкий эмигрант Шлятер объявил, что он якобы мессия, призванный просветить США евангельским учением. Для подтверждения своей «божественной избранности» Шлятер «исцелял» своих последователей наложением руки. Молва о творимых им «чудесах» распространялась с невероятной быстротой, и к Шлятеру стекалось такое количество людей, что он был не в состоянии удовлетворить всех жаждавших его помощи.

Вот как описывал сцену такого «исцеления» один присутствовавший там репортер: «Со всех сторон были видны мужчины, женщины и дети с печатью душевного страдания на лице; с каждой минутой толпа увеличивалась, и скоро вся местность представляла море голов, насколько можно было охватить взглядом. Потом внезапное движение прошло по собранию, и всякий, даже малейший, шепот затих… пришел Шлятер. Когда я приблизился к нему, мной овладел сверхъестественный страх, который было трудно проанализировать. Моя вера в этого человека росла вопреки моему разуму. Бодрствующее, контролирующее, мыслящее, рассуждающее я стало колебаться, терять свою силу, а рефлекторное, подбодрствующее начало укрепляться. Когда он отпустил мои руки, моя душа признала какую-то силу в этом человеке, чему, по-видимому, противились мой ум и мой мозг»[8].

Видимо, здесь внушающее действие, помимо собственной веры исступленной толпы в «чудотворную» силу проповедника, оказала еще бредовая убежденность самого Шлятера в своем «высшем» призвании и связанном с этим «божественном даре» целителя.

Сам Бехтерев заканчивает описание этого случая следующими словами: «Этот поражающий пример, взятый из жизни современного общества, показывает нам со всею яркостью, каково может быть действие внушения в бодрственном состоянии при условии слепой веры в силу производимого влияния»[8].

В 1829 году молва о «чудесах» собрала толпы любопытных на парижское кладбище Сен-Медар. Началось с того, что несколько верующих почитательниц похороненного здесь священника Пари объявили, что, прикоснувшись к его могиле, они исцелились от своих недугов. Некая Анна Куроно, дотоле передвигавшаяся лишь с помощью костылей, бросила их и легко пошла сама. Глухая госпожа Биго, раньше остававшаяся безучастной к стрельбе из пистолета над самым ее ухом, обрела слух. У девицы Тибо распрямились и начали свободно двигаться судорожно сведенные прежде руки и т. п. Вскоре и многие другие стали испытывать здесь приступы восторженного состояния, во время которого одни внезапно объявляли себя «исцеленными», другие начинали «прорицать» будущее, третьи били себя в грудь, каялись в грехах, произносили горячие религиозные проповеди и т. д.

Вскоре сюда пошли паломники со всей Франции. Весь прилегающий к кладбищу район Парижа стал свидетелем массовых судорог, кривляний, всхлипываний и экзальтации. Число «чудесным образом исцелившихся» росло. Вначале духовенство взирало на все это с видимым удовольствием: 23 кюре ходатайствовали перед архиепископом Парижа, чтобы он удостоверил совершающиеся здесь «могуществом божьим» исцеления. Но вскоре эпидемия судорог и «чудес» приняла такой размер и характер, что королю пришлось приказать обнести все кладбище оградой и закрыть вход. Однако и эта мера не сразу принесла успокоение, еще долго «конвульсионеры» (как их называли во Франции, от слова «конвульсии» — судороги), образовав тайную секту, продолжали неистовствовать у себя в домах.

Мы видим здесь, как «психическая эпидемия, распространившись среди подверженных явлениям внушения и самовнушения истерических субъектов, с одной стороны, освобождала их от болезненных проявлений психогенного порядка, а с другой стороны — увеличивала количество вовлекаемых в нее верующих».

Все современные религии приписывают способность совершать «чудесные исцеления» не только богу и его служителям, но и отдельным источникам, озерам, пещерам, камням, деревьям, травам и т. д., а также религиозным реликвиям и предметам религиозного культа (мощам «святых», кресту, свечам, иконам, скульптурным изображениям богов и т. п.). В этом они ничем не отличаются от древнейших примитивных верований фетишизма, когда люди искали защиты от бед у «священных» предметов (камней, скал, перьев птиц, змей, водорослей, деревянных или каменных фигурок животных и т. п.), святость которых и могущество были созданы собственным воображением беспомощных первобытных людей. Такова же, по сути дела, и вера христиан во «всеисцеляющую» силу воды реки Иордана, в которой, по преданию, крестился Христос, или вера магометан в «чудесные» свойства источника Земзем в Мекке и т. д.

В дореволюционной России с давних пор особенное распространение получило поклонение иконам и мощам «святых». Больные, веря, что только икона или мощи такого-то «святого» могут даровать им исцеление, отправлялись в самые далекие паломничества или давали обет совершить его, если выздоровеют. Тысячи паломников шли ежегодно к Киево-Печерской и Троице-Сергиевской лаврам, в Соловецкий монастырь приложиться к «святым» мощам. Существовало около 300 икон одной только богородицы. Каждая из них имела свое название и свою, если можно так выразиться, «специальность». Верили, что «Скорбящая» спасает от болезней, «Владимирская» и «Смоленская» — от внешних врагов и т. п. Так же обстояло дело и с иконами «святых угодников». Верили, что одни помогают при головной боли, другие — от лихорадки, третьи — от пьянства, зубной боли и т. п. Имеется поверье, сохранившееся среди некоторых отсталых людей и в наше время, что наиболее велика «чудотворная» сила «явленных» икон (так называли иконы, случайно найденные неподалеку от воды). Народная молва при небескорыстном содействии духовенства (каждый священник был рад возможности иметь в своей церкви икону, к которой благодарные верующие несли дары) создавала вокруг новоявленной иконы целую серию легенд об исцелениях. Эти слухи росли и множились, привлекая все новых и новых людей, ищущих сверхъестественного врачевания.

Как и во всех подобных историях с «чудесными исцелениями», здесь бывало все: и совершенно неправдоподобные, не имеющие под собой никакой реальной почвы, фантастические рассказы, и мнимые, умышленно подделанные «исцеления». Были и случаи, когда больному казалось, что он выздоровел, и он радостно оповещал об этом всех, но, вернувшись домой, чувствовал себя по-прежнему тяжело больным. Встречались также отдельные случаи, когда болезненные симптомы (нередко и весьма тяжелые, беспокоившие больных годами) действительно исчезали, и человек считал себя исцеленным. Но и здесь, конечно, как и в других, уже описывавшихся нами фактах такого рода не было, никакого «чуда»: выздоровление наступало в результате вполне естественных, вполне объяснимых современной наукой причин. Вот один очень интересный факт подобного, внешне совершенно «чудесного» исцеления, который приводим из уже упоминавшейся книги В. М. Бехтерева.

«Мальчик Г. страдал параличом истерического происхождения, природа которого, к сожалению, осталась нераспознанной со стороны известного в Петербурге психиатра, признавшего его неизлечимым. Парализованный мальчик оставался беспомощным уже много лет, как вдруг однажды во сне он увидел лик Божьей Матери, приказавшей ему поклониться св. иконе, находящейся в часовне по Шлиссельбургскому тракту у Стеклянного Завода и известной тем, что ударом молнии в 1888 г. было разрушено все внутри часовни, но сохранился лишь образ Божьей Матери, причем лик ее оказался усеянным в форме венца медными монетами из сборной народной кружки[9]. Проснувшись, Г. настойчиво начал просить себя повезти к упомянутой иконе, и когда желание его было исполнено, то оказалось, что уже во время молебна он получил возможность стоять на ногах и с этих пор начал ходить»[10].

В этом примере мы видим, что фанатическая вера в силу «чудотворной» иконы настроила все мысли и чувства больного на то, что стоит ему поклониться этой «святыне», как он исцелится. Это способствовало по механизму самовнушения почти моментальному освобождению его от истерического паралича.

Научно подойдя к подобным случаям, всегда можно установить происхождение заболевания и естественные причины, сыгравшие роль целительных факторов. Однако никогда не бывало, чтобы при «поклонении «чудотворной» иконе» излечивались так называемые органические параличи, вызванные разрушением нервных клеток головного или спинного мозга и их проводящих путей. Можно привести много примеров, когда надежда на «чудо» исцеления не только никого не исцеляла, а, наоборот, способствовала самому тяжелейшему исходу заболевания. Тысячи больных, отягощенных религиозными суевериями, из века в век уповавших на «божественную» милость, молившихся и ставивших свечки вместо того, чтобы вовремя обратиться к врачу, в результате безнадежно запускали свою болезнь. Пускаясь в утомительное, изнуряющее ослабленный организм паломничество к мощам или иконам, больные нередко погибали, не дойдя до цели, или на обратном пути.

«Святые» места или иконы очень опасны тем, что они прямые рассадники заразных заболеваний. Огромное скопление больных с самыми разнообразными болезнями, прикладывание к мощам и иконам, массовое купание больных в источниках ведут к повальным заболеваниям — эпидемиям. Поучителен такой пример. В 1771 году в Москве во время эпидемии чумы духовенство распространило среди народа слух о том, что иконе Бого-любской богоматери присуща «чудотворная» способность исцелять от чумы и защищать от заболевания ею. Народ валом повалил к Варварской башне, где находилась икона. Здесь круглосуточно служились молебны об избавлении от чумы, после которых люди один за другим прикладывались к иконе. В результате эпидемия вспыхнула с удвоенной силой. Московский архиепископ Амвросий был вынужден закрыть доступ к иконе. Возмущение народа этим запретом было так велико, что послужило внешним толчком к так называемому «чумному бунту», истинные причины которого были, конечно, значительно глубже.

Как далеки от нас и как невероятно дики все эти, с позволения сказать, «методы лечения»! Кажется, зачем писать о них, доказывать их нелепость и прямой вред — ведь они так очевидны! И без того, мол, никто не обратится к ним в наше время, когда медицина создала мощные средства предупреждения опасных заразных заболеваний. Зачем, кажется, надеяться на помощь сверхъестественных сил, когда современная терапия, вооруженная таким действенным лекарственным средством, как антибиотики, в буквальном смысле слова творит чудеса в борьбе с прежде нередко смертельными заболеваниями, такими, как воспаление легких, гнойный и туберкулезный менингит, дизентерия и другие. Хирурги достигли такого совершенства в своей технике, что с успехом проводят операции на сердце, возвращая не только надежду на жизнь, но и полную работоспособность считавшимся до сих пор безнадежно больным… И все же, как показывают факты, надежда на «чудо» исцеления, на выздоровление с помощью «божественного» вмешательства все еще существует. Приведем в качестве примера такой и ныне активно действующий очаг «чудесных исцелений», как французский город Лурд. Католическая церковь собирает здесь богатую дань пожертвований уже более ста лет.

«Не только Франция, вся Европа, весь мир пускался в путь, и в некоторые годы особенного религиозного подъема там бывало от трехсот до пятисот тысяч человек», — писал в 1894 году известный французский писатель Эмиль Золя в романе «Лурд»[11]. Почти о такой же цифре ежегодных посетителей Лурда сообщает в своем рассказе «Лурдские чудеса», написанном в 1929 году, советская писательница Ольга Форш. О потоке больных и паломников, направляющихся к Лурдской базилике, писал в книге своих впечатлений о Франции делегат Международного ботанического конгресса (1954 г.) академик А. Л. Курсанов.

А пришла эта шумная слава в 1858 году.

Жительница Лурда, тихого и маленького городка, болезненно нервная девочка Бернадетта Субиру, возвратившись однажды из окрестного леса, в котором она собирала хворост, рассказала о каком-то дивном, озаренном сиянием «видении», почудившемся ей, когда она перебиралась через ручей, вытекавший из темного грота. Родители Бернадетты были бедными, забитыми людьми, проникнутыми, как и большинство населения городка, слепой религиозной верой. Бернадетта отличалась особенно большой набожностью, всецело находилась под влиянием местного священника. Он с интересом выслушал ее рассказ и затем после каждого посещения девочкой грота подробно расспрашивал ее, не пыталась ли она повнимательнее разглядеть явившуюся ей фигуру, не произносило ли видение каких-нибудь слов и т. д.

Под влиянием этих наводящих вопросов, внушающая роль которых очевидна, рассказы Бернадетты о продолжавшем посещать ее «видении» становились с каждым разом все определеннее. Девочка стала «утверждать», что теперь она ясно разглядела, что ей «является» женщина в белом, опоясанном голубой лентой одеянии богоматери. И наконец, однажды заявила, что в последнее свое посещение «видение» назвало себя «непорочным зачатием» и обещало, что отныне вода источника, вытекающего из грота, будет приносить исцеление от недугов всем ревностно верным богородице страждущим католикам.

Естественно, что тотчас нашлись больные и немощные, жаждущие избавиться от своих страданий, и, как писал в своем романе Золя, «желание исцелиться исцеляло, жажда чуда творила чудеса. Человеческие страдания, потребность в утешительной иллюзии создали бога жалости и надежды, чудесный потусторонний рай, где всемогущая сила чинит правосудие и распределяет вечное блаженство на веки веков».

Молва о первых исцелениях быстро распространилась среди жителей городка, а затем, усиленно раздуваемая и поддерживаемая духовенством, облетела всю Францию. Клерикалы объявили, что богородица повелела, чтобы у грота была сооружена посвященная ей часовня. И вот в 1864 году на собранные частные пожертвования здесь была построена базилика — один из богатейших храмов в Европе (рис. 3). На широкую ногу была поставлена реклама. Специальным эдиктом папы римского Лурд был объявлен местом официального ежегодного паломничества католиков. Еще и поныне сюда направляются ослепленные верой, мечтающие о чудесном исцелении от мук больные и страждущие чуть ли не со всех концов земли.

Рис. 3 Базилика в Лурде

Какова же обстановка, в которой происходят лурдские чудеса? Продуманная система последовательного влияния на сознание больного с начала движения от дома паломника до Лурдского грота — вот основа лурдских «чудес». Попробуем проанализировать причины, которые порождают эти «чудеса». Каково исходное состояние психики паломника, какова та почва, на которой будет складываться представление о «чуде»? Это психология человека, который в процессе длительной и безуспешной борьбы с болезнью разуверился в реальной возможности получить помощь, разуверился в медицине. Но без надежды человек не может жить, и вот вместо утраченной веры в возможность медицинского излечения появляется упование на исцеление чудодейственное. А тут отовсюду доходят слухи о лурдских чудесах, об этом говорят с кафедр соборов, пишут в специальной клерикальной газете «Лурдский паломник», рассказывают побывавшие там очевидцы. Так исподволь сознание больного подготавливается к восприятию «чудодейственной» помощи.

Начинаются сборы в дорогу. Естественно, что с этого момента разговоры уже только о чудесах, о поразительных случаях магического избавления людей от неизлечимых страданий, о Лурде. Весь путь до Лурда строго продуман духовенством. Используются все возможности воздействия на психику паломников, больных и сопровождающих их родственников. Воображение этих людей уже в высокой степени подогрето, малейший толчок может стать поводом к новой вспышке наэлектризованной веры. Каждый вагон с паломниками сопровождают представители духовенства, специальные «сестры» и «братья» милосердия. Подолгу беседуют они с каждым больным, с его родственниками, обнадеживают, рассказывают, что вот совсем недавно ехал больной в таком же состоянии, и «богоматерь услышала его жалобу, ниспослала ему свидетельство своей милости, и он уехал исцеленный». Среди пассажиров распространяют специальную литературу о чудесных исцелениях, раздают фотографии больных людей до их поклонения у грота и уже выздоровевших после спасительного паломничества. Разучиваются молитвы и тут же хором по многу раз повторяются.

Религиозная экзальтация нарастает по мере приближения к желанной цели путешествия. Вот и Лурд. Выгрузка больных происходит в обстановке взволнованности, в атмосфере напряженного ожидания и общего нетерпения. Прибывших встречают посланцы Лурдской базилики. Они торжественно молчаливы, скупо роняемые ими слова кажутся многозначительными. Теперь они берут в свои руки заботу о страждущих душах больных паломников. Они поведут их в базилику и к святая святых Лурда — гроту, из которого вытекает «чудесный» источник. Вечером, накануне общего моления у грота, способные ходить паломники участвуют в торжественном шествии со свечами вокруг базилики. Наутро все собираются к гроту. Торжественной церемонией руководят священники. Во время молитвы, повторяемой вслед за священником хором больных, неисчислимое количество раз произносятся одни и те же, слова мольбы: «Господи Иисусе! Исцели наших больных! Всемогущая дева, спаси нас!» Снова и снова все с большей верой и надеждой звучат эти однообразно повторяемые слова. Экстаз толпы нарастает. В ней появляются фигуры, застывшие в молитвенных позах, с отсутствующим взглядом, устремленным в какую-то отдаленную точку; глаза других лихорадочно блестят, а руки в молитвенном исступлении разведены в стороны (рис. 4). То там, то здесь начинают раздаваться истерические выкрики, судорожные вздохи. В таких условиях иногда могли происходить избавления некоторых больных от заболеваний с различными нервными расстройствами (припадки нервного характера, истерические параличи и т. п.). Однако опять-таки причина здесь вовсе не в «святости» данного места или источника и ничего сверхъестественного в этом нет. Причина такого «исцеления» понятна. Как и в других подобных местах религиозного поклонения, она вызвана действием естественных и объяснимых факторов — внушением, самовнушением, а также условиями и обстановкой, способствующими возникновению гипнотического состояния.

Рис. 4. Торжественное молебствие в Лурде: паломницы, охваченные религиозным экстазом

Но чаще всего «чудеса» Лурда не помогают. Подавляющее большинство больных уезжает отсюда не только не исцеленными, но еще более ослабленными проделанным путешествием и опустошенными морально, потеряв надежду на спасение от страданий.

Лурд — крупный, но не единственный очаг, с помощью которого католическая церковь пытается разжечь угасающую веру в могущество бога. Старания церкви охотно поддерживают капиталистические государства, видящие в мистическом дурмане «чудес» один из испытанных способов отвлечь сознание людей от классовой борьбы.

В США широко поощряется деятельность всевозможных шарлатанов, спекулирующих на религиозных представлениях и самых диких суевериях. Так, например, вскоре после второй мировой войны в США появился авантюрист, выдававший себя за Иисуса Христа и пользовавшийся широкой рекламой в печати. В Нью-Йорке процветает торговля «кладбищенской пылью», свечами «от дурного глаза», различными талисманами. Особенно широкой популярностью пользуется «магическая заячья лапка», для производства которой созданы специальные предприятия. Король «заячьих лапок» Чарльз Брэнд изготовляет на своей фабрике до миллиона лапок в год.

Подсчитано, что жители США тратят на всевозможных знахарей, «прорицателей», «астрологов» и прочих мистиков свыше 200 миллионов долларов в год. Имеются даже специальные учебные заведения, в которых преподается курс «мистических наук». Так, в Нью-Йорке существует «Американский колледж астральной науки», в Сан-Франциско — «Колледж магов», в Иллинойсе — «Египетская школа астрологии и оккультизма». Ловкие бизнесмены наживают немалые барыши на назойливо рекламируемых «пилюлях здоровья», «элексирах бодрого настроения», «таблетках молодости» и т. п. Легковерные люди, попавшиеся на их удочку, часто оказываются жертвами своей доверчивости, так как в состав большинства подобных «чудотворных» средств входят наркотики, вызывающие тяжелые отравления.

Вера в астрологию[12], увлечение гороскопами[13] и беседами с «духами умерших» широко распространены также в Англии. Английская буржуазная печать помещает сообщения о новых и новых привидениях, якобы посещающих дома англичан. Некоторые из таких привидений стали уже традиционными; таковы часто повторяющиеся рассказы о «черном принце». Не перевелись и целители с помощью «духов». Об этих своих способностях оповещал, например, некий Чарльз Раув. Подобных «специалистов» широко рекламирует и французская печать. Долгое время среди французских крестьян не без успеха подвизался «маг» Вильям Барбе, утверждавший, что он всесилен в вопросах «изгнания черта». Теплый прием всевозможным «гадалкам» и «астрологам» оказывают также в Западной Германии. Объявления одной из них — Эльзы Конен — висели даже в здании боннского парламента.

Все эти и подобные им факты с несомненной очевидностью свидетельствуют о тесной связи религиозного мракобесия с самим существом капиталистического государства, которое в силу своей классовой природы заинтересовано в разжигании и усилении различных форм суеверий.

В нашей стране уничтожены классовые корни религии, активно ведется массовая культурно-воспитательная работа, направленная на последовательную идейную борьбу с пережитками прошлого в сознании людей. Подавляющее большинство граждан нашей страны — активные и сознательные строители коммунизма, которым глубоко чужда и враждебна религиозная идеология с ее проповедью рабства, покорности судьбе, бездеятельного упования на волю «божью».

Однако встречаются еще люди, которые не освободились полностью от устаревших взглядов. Религиозные представления живучи, ибо велика сила привычки (религия существует около 100 тысяч лет). Случается, что на поводу у религиозных взглядов оказывается и молодежь. Это обычно бывает там, где запущена воспитательная работа партийных, комсомольских и других общественных организаций, что дает возможность проповедникам религии с помощью тех или иных приемов увлечь в свои сети неустойчивых людей. Поэтому и у нас встречаются факты оживления веры в чудесные исцеления, «святые» источники и «явленные» иконы.

Так, например, в Горьковской области до сих пор сохранилось паломничество верующих к озеру Светлояр[14], о котором существует старинная легенда, будто оно возникло на месте исчезнувшего города Китежа. Верующие считают, что если проползти вокруг озера на коленях, то можно вымолить исполнение самого сокровенного желания. И вот старики, женщины, даже дети ползут, каждый тая про себя свое: одни — надежду на исцеление от немощи, другие — жажду успеха в сдаче экзаменов и т. д. Находящиеся здесь же лица, выдающие себя за «святых» странников, монашенки, юродивые пользуются случаем погреть руки.

В Кировской области после Отечественной войны оживилось паломничество к реке Великой, на берегу которой якобы несколько сотен лет назад «объявилась» икона Николая Угодника[15]. Сотни людей ежегодно с иконами и иконками в руках идут к этому месту, веря в «сверхъестественную» целительную силу всего, что здесь находится, — деревьев, воды, камней, земли. Пришедшие к реке бросают в нее свое белье (здесь бытует поверье, что это обеспечит выздоровление), купают в холодной воде маленьких детей, отчего, конечно, нередки случаи тяжелых воспалений легких. И здесь не обходится без ловких аферистов, на ходу фабрикующих мнимые исцеления и тем привлекающих искателей «чудес».

Все еще идут со своими бедами верующие к часовне «блаженной Ксении», что стоит на Смоленском кладбище в Ленинграде. Стены часовни до блеска исцелованы молящими о чуде. Поклонение этой «святой» ведет свое начало с середины XVIII века, когда церковники объявили «истинно юродивой», «блаженной» молодую женщину Ксению Григорьевну Петрову, которую внезапная смерть мужа лишила рассудка. Целыми днями стала она бродить по Петербургу, откликаясь только на имя своего мужа и беспрерывно что-то бессвязно бормоча. Люди ходили за ней, ища в ее бормотании «пророческий» смысл. После смерти Ксении церковники распустили слух о «чудесах исцеления», якобы исходящих от ее могилы. Почитатели «святой» разнесли по куску землю с холмика над могилой, пришлось этот холм насыпать вновь и вновь. На пожертвования верующих здесь возвели часовню. Вокруг нее постоянно околачиваются какие-то темные проходимцы, выдающие себя за «посланцев божьих», и к вящему удовольствию служителей местной церкви, и прежде всего к собственной выгоде, усиленно вербуют новых приверженцев культа «блаженной». Ходко идет торговля камешками с «могилки Ксении», рифмованными молитвами к ней и т. п. Один из этих мошенников был пойман, когда он под видом изображений «рабы божьей» Ксении торговал фотоснимками своего приятеля-пьяницы, переодевшегося в женское платье[16].

В Средней Азии с давних времен славится Сулейман-гора, живописно возвышающаяся над городом Ош (Киргизская ССР). Свежий воздух, обилие влаги и прекрасный вид, открывающийся с вершины горы, сделали Ош еще в XV веке излюбленным местом отдыха знати. Шейхи и муллы, узрев в популярности этого места возможность извлечения доходов, объявили гору «святой» и присвоили ей имя одного из местных властителей — Сулеймана. Постепенно это название стали отождествлять с именем известного в древности пророка Сулеймана; гору стали величать Тахт-и-Сулейман — «трон пророка Сулеймана».

Мусульманское духовенство оказалось весьма изобретательным в приписывании всему, что было связано с этой горой, сверхъестественных свойств. Здесь есть и всеисцеляющие «слезы пророка», и арык с «райской» водой, и «священные камни», и многое, многое другое. На исцеления существовала твердая такса: три овцы — за излечение от ревматизма, один верблюд — за избавление от слепоты и т. п. Вера в «святость» горы калечила не только здоровье людей, но стоила многим из них жизни. Фанатики в поисках угодной аллаху смерти с размаху прыгали со скал вниз. С вершины горы сбрасывали жен в наказание за неверность. У южного склона горы разрослось огромное кладбище ее жертв. И хотя Октябрьская революция и годы Советской власти рассеяли некогда осаждавшие гору толпы правоверных паломников, все же и теперь находятся наивные, обманутые бродячими шейхами люди, тянущиеся к «чудесам» Тахт-и-Сулеймана. Число молящихся растет в дни религиозных праздников, они увозят с собой глину и камни, «целительную райскую» воду, оставляя приношения шейхам и старательно развешивая на кустах тряпицы, оторванные от своей одежды, веря, что этим увеличивают шансы грядущего исцеления.

Со всего Закарпатья движутся паломники на богомолье в Почаевскую лавру (Тернопольская обл.), которую желающие ее возвеличить почитатели называют «украинским православным Лурдом». Но если сравнить древность сих «святынь», то насчитывающему лишь более каких-то ста лет «чудесному» Лурдскому гроту далеко до Почаевской «цельбоносной стопы», образовавшейся, согласно церковной легенде, уже свыше 800 лет назад, когда на место, находящееся ныне под каменным полом Успенского собора Почаевской лавры, спустилась «в огненном столбе божья матерь». Из «напечатленного» на скале следа ее стопы забил родник, дарующий страждущим исцеление, главным образом от глазных болезней. Здесь же, в самом соборе, находится и «чудотворная» икона Почаевской божьей матери, о которой монастырские легенды рассказывают много великих чудес, в том числе приписывая ей и способность спасать от пожаров.

Вода в источнике давно иссякла, но монахи старательно таскают ее в храм из монастырского колодца и здесь продают эту «святую» воду ищущим исцеления богомольцам. Для себя же, как выяснилось, они держат в обители хорошую аптеку с богатым ассортиментом всевозможных, в том числе и глазных, лекарственных средств. Следуя известной поговорке «На бога надейся, а сам не плошай», они не надеются на Почаевскую божью матерь и в вопросе охраны от пожаров. Установлено, что как только в России появились страховые общества, Почаевская обитель застраховала на крупную сумму свои строения от несчастных случаев.

Заботясь о том, чтобы поток паломников и богомольцев не иссякал, а рос (ибо это означает и рост доброхотных даяний), монахи стремятся поражать верующих новыми «чудесами исцелений». Так, несколько лет тому назад было инсценировано исцеление «болящей инокини Варвары», роль которой сыграла бродячая кликуша Елена Тутятина. Страдая якобы параличом ног, она на костылях притащилась к иконе, а приложившись к ней, отбросила костыли и резво побежала… сразу же в келью иеродиакона Николая за обещанным вознаграждением.

«Странник» Николай Грабарь захотел поразить православных еще более удивительным «чудом». Он привязал крепко-накрепко обе руки к туловищу и, объявив себя великим мучеником за веру Христову, хотел изобразить отрастание отрубленных рук. «Великому чуду» помешала свершиться милиция, арестовавшая мошенника.

Не менее упорно, чем религиозные предрассудки, сохраняются в сознании отсталых людей закоснелые суеверия, заставляющие их верить гаданиям и приметам, бояться «сглаза», обращаться не к врачам, а к знахарям. Вместо того чтобы самим справляться с трудностями в личной жизни, они возлагают надежды на ворожей. Слепо уповая на неземные, потусторонние силы, такие люди часто становятся объектом извлечения вполне земной наживы для мошенников.

В начале 1958 года в нашей печати сообщалось о некоем «целителе» Порфирии Иванове[17]. Рецепт чудотворца-знахаря для всех болезней был одинаков: утром и вечером мыть ноги холодной водой, по субботам и воскресеньям не есть, перед едой говорить: «Учитель, дай мне здоровья». За особую плату Порфирий соглашался погружать свое тело в ванну, с тем чтобы после него в эту ставшую якобы целебной воду мог погрузиться больной. Клиентуру «волшебника» составляли жители разных сел и городов. «Святой» человек и его окружающие извлекали из уверовавших в чудесную силу «целителя» немалый доход (от одной больной, например, он получил за «лечение» 22 тысячи рублей). Порфирий разъезжал повсюду в собственной машине.

В газете «Правда» от 20 апреля 1958 года был напечатан фельетон И. Рябова, в котором рассказывалось о бурной деятельности святош на берегах речки Торгоши под Загорском. Эти люди утверждали, что вода в речке и впадающих в нее родниках — святая и что поэтому купание в ней может исцелить от любой хвори. Нашелся даже «солидный человек» — один инженер, который взял на себя неблаговидную роль подвести «научную» базу под эти невежественные измышления корыстных проводников суеверия и предрассудков.

Какой-то самозванный «специалист» по распознаванию болезней брался здесь же, на месте, оперируя цитатами из евангелия, определять недуг жаждущего испытать на себе целительное действие торгошских вод и в соответствии с «диагнозом» назначал место омовения. Некая бабка утверждала, что достойные могут на речных камнях увидеть «проявление» ликов «святых». В погожие дни сюда шло немало желающих обрести здоровье с помощью «чуда», но некоторых не останавливал и зимний холод. В результате возникало немало острых простудных заболеваний.

Эти явления, как мрачные тени прошлого, находятся в вопиющем противоречии с нашей светлой, жизнерадостной действительностью. С ними необходимо вести беспощадную и непримиримую борьбу. Основным в ней должна быть широчайшая разъяснительная и просветительная работа, пропаганда медицинских знаний, разоблачение всевозможных ухищрений проповедников «чудес», а также уловок шарлатанов и авантюристов, затемняющих разум людей в своих личных корыстных целях.

Надежда на «чудо» исцеления, рожденная в далекие времена полной беспомощности людей, прежде еще могла находить себе объяснение в недостаточном уровне знаний, в отсутствии действенных средств борьбы с болезнями. В наше же время медицина с каждым годом обобщается открытиями, вооружающими врачей мощными средствами предупреждения и лечения самых тяжелых заболеваний. Вера в исцеление с помощью сверхъестественных сил, упование на «чудо» беспочвенна и свидетельствует лишь о невежестве человека, сохраняющего подобные представления. Она вредна не только для сознания людей, но и для их здоровья. Она калечит и уродует душу человека, отбрасывая его назад во власть тьмы и мракобесия.