Гипноз. Скрытые глубины

Введение

Гипнотизм — предмет чрезвычайно увлекательный; в его истории полно чудаков и оригиналов (реальных и вымышленных), много странных и удивительных событий и фактов. Его изучение проведет нас от периода упадка многочисленных вариантов альтернативной медицины до передовых рубежей экспериментальной науки, от эстрадных представлений к лечебной практике. Поразительно, но все это в полной мере воплотилось в жизни и трудах Франца Антона Месмера, с самого начала истории современного гипноза. Мы столкнемся со сказками о чудесных исцелениях и с научными фактами официальной науки (которые мало кого волнуют), мы встретим литературных героев и прославленных людей, реальных, как Месмер, именем которого было названо новое направление в искусстве врачевания, и на чьих трудах дружно спекулировали в политической риторике времен Французской революции. Встретим таких, как Эмиль Куэ, знаменитый высказыванием: «Каждый день я становлюсь все лучше всеми возможными способами во всех отношениях»; как Фрейд, который в начале своей практики широко, хотя и не совсем успешно, применял гипноз; как Свенгали, герой романа Жоржа дю Морье «Трилби» (1894), дьявольски влиявший на простодушную, но честолюбивую Трилби О’Ферралл (Свенгали со своей остроконечной бородкой и черными немигающими глазами стал героем множества фильмов и породил целый сонм литературных двойников); как Григорий Распутин, безумный монах[3] из России;

Милтон Эриксон, вероятно, самый известный современный гипнотерапевт, который мог бы загипнотизировать человека одним лишь пожатием руки, или постукиванием по столу, или своеобразным изменением интонации голоса. А знаете ли вы, что фильм Джеймса Дина «Бунтовщик без причины» (1955) был основан на материалах одного учебника по медицине, в котором под тем же названием была описана история болезни одного преступника-психопата и его полное выздоровление с помощью гипноза? Знаете ли вы, что Рахманинов через гипноз был выведен из депрессии и так называемого застоя композиторов? Что Сталин, вероятно, почувствовал власть гипнотизма (как тщательно были срежиссированы его редкие выступления, какова была его манера речи — ритмическая, изобилующая повторениями!) и в 1948 году запретил практиковать его в СССР?

Книга посвящена истории гипноза в западных странах. Я не рассматривал никаких аналогичных искусств Востока, практикуемых, например, индийскими факирами. Одного «западного» материала так много, что хватило бы на куда более толстую книгу, чем эта. Кроме того, во многих случаях было бы весьма проблематично отнести восточные методики к гипнозу, а иногда имеет место очевидное влияние Запада на Восток. Так, например, один буклет по методам индийского гипноза, который мне довелось видеть, содержал инструкции, знакомые каждому гипнотерапевту. А поскольку западное происхождение этих методов не вызывает сомнений, — ведь можно проследить их историю, — то очевидно, что индийское пособие было написано как подражание западной практике.

Помимо рассказа об истории открытия гипноза и о людях, которые внесли вклад в развитие представлений о нем, в книге будут затронуты еще две дополнительные темы. Первая касается того, что нового мы можем узнать с помощью гипноза о силе и скрытых возможностях нашего мозга. А вторая — в какой мере техники гипноза усваиваются и отражаются в повседневной культуре. В рамках последней я намерен рассмотреть не только вопросы типа «могут ли производители рекламы нас гипнотизировать», но также и то, что, кажется, в любую эпоху в отношении к феномену гипноза отражались и интересы, и предубеждения тех лет. Например, со времен Месмера до середины девятнадцатого столетия прикладная наука была еще слишком молода и испытывала нервозность по поводу своих ограниченных возможностей, поэтому набирающий силу медицинский истэблишмент, озабоченный своим стремлением оправдать кредит доверия, особенно яростно нападал на Месмера и его последователей. И, наоборот, в периоды роста протестов против технизицма (как в эпоху раннего романтизма) или сциентизма (как сегодня) гипноз ставится в центре внимания «революционной партии». Ближе ко второй половине девятнадцатого столетия произошло столкновение двух противоположных точек зрения на феномен гипноза — точки зрения оккультистов и приверженцев паранормальной парадигмы, с одной стороны, и ученых и практиков — с другой. Именно в это время месмеристы объединились по общим вопросам с протестантами против католиков, поскольку первые в отличие от вторых были склонны приветствовать научный прогресс как своего рода божественное откровение. Месмеристы примкнули также к реформаторам и в других областях знаний. Для последователей идей Французской революции сам Месмер стал чем-то вроде иконы, а вот в Англии девятнадцатого столетия на его учение смотрели, в основном, как на орудие вторжения рабочего класса в медицину, которая являлась, конечно, привилегией людей состоятельных и образованных.

Я не ставил перед собой цели развеять заблуждения о гипнозе. В книге одинаково представлены взгляды тех, кто не верит в гипноз, и мнения его адептов. Принимая существование гипноза как данность, я постараюсь дать ему беспристрастную оценку, рассказать о том, чего можно и чего нельзя добиться с его помощью, особенно в медицине и психотерапии, о возможности применения гипноза в будущем, его истории и некоторых разновидностях. К сожалению, у большинства людей гипноз ассоциируется с чем-то вроде помешательства (то ли потому, что они введены в заблуждение распространенными слухами, то ли по причине принадлежности к убежденным рационалистам). И поэтому одной из важных задач для меня стало доказать, что это не так, что гипноз имеет весьма многочисленные показания к применению (особенно в терапии) и что такой оценке следовало бы получить более широкое распространение.

Но почему же люди думают, что не существует такой вещи, как гипноз? Ведь мы же видели человека, который под гипнозом погружает руку в ледяную воду и не чувствует при этом никакого дискомфорта, ибо ему сказано, что вода теплая, и, наоборот, его лицо искажается от боли при погружении в теплую воду, когда ему внушили, что она холодна как лед. Человек будет танцевать с Мэрлин Монро или вдыхать аромат невиданных цветов, которыми якобы наполнено помещение. Он может припомнить давно забытые события далекого детства и вновь пережить их под гипнозом. В медицине гипнотерапевты добились поразительных результатов при лечении разнообразных болезней и даже проводили хирургические операции различной степени сложности на загипнотизированных пациентах без применения наркоза.

Эти и другие явления, которые будут описаны на страницах данной книги, в полной мере доказывают торжество духа над материей. Но здесь-то и кроется проблема. Ибо существует категория людей — академические ученые в первую очередь, — которые не верят в существование непосредственно действующей силы мысли. Они полагают, что такая вера наивна и все на самом деле можно объяснить как-то иначе. В философии их называют позитивистами[4], а в психологии — бихевиористами[5]. Сила мысли для них — некий «бог из машины»[6], где машина — наше тело. Относительно гипнотических эффектов позитивисты придерживаются такого мнения: гипнотизируемые люди — индивиды с высокой внушаемостью, испытывающие тревогу по поводу того, как бы в них не разочаровались, и играющие роль в соответствии с их собственными представлениями о той модели поведения, которого от них ожидают, откликаясь даже на невольные намеки гипнотизера.

Частично причины такого недоверия заключаются в том, что с самого начала сторонники гипноза приписывали ему фантастические возможности. Так, например, в девятнадцатом веке часто можно было встретить следующее утверждение: индивид с подходящей восприимчивостью под гипнозом способен направлять свой дух куда угодно и таким образом провидеть события. А в наше время описывают случаи вспоминания загипнотизированными людьми своей прошлой жизни, как полагают, путем возврата в детство, затем во внутриутробное состояние, зачатие и далее… в первобытное голубое куда-то там. Это лишь два крайних примера, однако многие практикующие гипнотизеры виновны в распространении пусть и не настолько радикальной, но не менее соблазнительной рекламы своего любимого искусства. Следствием подобных высказываний является неадекватная реакция окружающих, и чрезмерно скептически настроенные исследователи выплескивают вместе с водой и ребенка, отвергая одновременно и столь необыкновенные заявления, и сам феномен гипноза. Большая наука несправедлива к гипнозу, она поместила его на задворки, где о нем можно преспокойно забыть и оставить на потеху любителям, что опять-таки снижает доверие к нему ученых.

Один из главных доводов в пользу того, как важно знать историю гипноза, и на котором следует остановиться подробней, касается неотъемлемого качества человеческой природы — «внушаемости». Это слово часто воспринимается с негативным оттенком, как если бы оно означало «разрешение на использование себя в чьих-то целях», но это такое свойство, без которого нам не обойтись. Никто не может постоянно действовать в одиночку, не прислушиваясь к мнению других людей. Иначе мы никогда не смогли бы поддерживать отношения с семьей и друзьями. Внушаемость ведь тесно связана с другими человеческими качествами, например, с воображением, эмпатией[7] и вообще с чувствами. Тесты показывают, что самыми лучшими объектами для гипноза являются люди с живым воображением, способные представить себя в любой ситуации или «влезть в шкуру» другого человека.

Существует много хороших книг по гипнозу, но большинству из них присущ излишний академизм или, напротив, маргинализм. Тогда как рассмотрение данного предмета должно быть более доступным, особенно теперь, с учетом возрастающего интереса публики к этому вопросу. Исторический подход, предпринятый в этой книге, дает читателю общий обзор предмета во всех его проявлениях. К настоящему моменту представление о гипнозе из-за дефицита информации «обросло» мифами и заблуждениями. Вот наиболее распространенные из них:

1. Находясь под гипнозом, вы спите.

2. Под гипнозом вы находитесь в бессознательном состоянии.

3. Людей с сильной волей нельзя загипнотизировать в отличие от слабовольных.

4. Во время гипноза гипнотизер подавляет легковерных людей и манипулирует ими.

5. Гипноз — это мистическая и магическая сила.

6. Гипнотизер может заставить загипнотизированных людей совершать аморальные и противоправные действия во время гипноза.

7. Люди могут быть загипнотизированы на большом расстоянии: по телефону или посредством телевидения.

8. Человек может оставаться в гипнотическом трансе очень долго, возможно, всю жизнь.

9. Людей может пробудить от гипноза только тот, кто их загипнотизировал. А что будет, если этот человек, оставив их под гипнозом, уйдет или вдруг умрет от разрыва сердца?

10. Гипноз может вылечить почти любую болезнь.

11. Гипноз опасен: он может вызвать побочные эффекты — от головной боли до психоза.

12. Гипноз — это антихристианское явление. Это дело рук дьявола, и во время гипноза дьявол может овладеть вашей душой.

13. Гипноз, особенно самогипноз — то же самое, что и медитация.

14. Под гипнозом люди могут очень точно вспомнить события, которые случились раньше в этой их жизни или в предыдущих.

15. Под гипнозом человек владеет паранормальными, сверхъестественными силами и способностями.

16. Под гипнозом людей можно заставить говорить правду.

Многие из перечисленных опасений и фантазий, связанных с гипнозом, рассеются после того, как суть явления будет должным образом объяснена и воспринята. И хотя книга рассказывает, прежде всего, об истории гипноза, на ее страницах вы сможете найти и разъяснения, касающиеся этого феномена. И к концу повествования каждое из приведенных выше заявлений окажется прямо или косвенно опровергнутым. Жаль, что гипноз в нашем сознании сопряжен с таким количеством страхов: ведь на самом деле он является безопасной формой терапии огромного числа заболеваний и расстройств, гораздо более безопасной, чем медикаментозное или хирургическое вмешательства, часто практикуемые на Западе.

Прежде всего, нам потребуется рабочее определение гипноза. К сожалению, не существует непротиворечивой формулировки, принятой всеми без исключения экспертами в данной области. Здесь мы дадим лишь беглый обзор попыток описания гипноза: магнетизм (де Пюисегюр); моноидеизм (Брейд); особая форма сна (Льебо, Фогт); состояние пассивной внушаемости с выборочным вниманием и сниженной способностью к планированию своих действий (Бернгейм, Гаульд); истерия (Шарко); форма диссоциации (Жане, Майерс, Джеймс, Сидис, Принс, Хилгард); состояние влюбленности, возможно, Эдипово, в своего врача (Фрейд, Ференци); состояние торможения между сном и бодрствованием (Павлов); ничего, кроме мотивации к решению задач (ранний Барбер); ничего, кроме воображаемого ответа на внушаемые тесты (поздний Барбер); ролевая фантазия, обусловленная целью (Уайт, Спанос, Сарбин и Куэ); активация системы скрытой памяти (Шпигель).

Столкнувшись с такой путаницей в определениях, приходится признать, что в области гипноза все весьма противоречиво. Существует множество теорий, объясняющих феномен с точки зрения, например, психологии, неврологии, а возникновение теорий, в свою очередь, связано с подходами, применяемыми теми или иными исследователями (бихевиористский подход, оккультный и другие). Другими словами, никто на самом деле не знает, что такое гипноз. Отчасти именно поэтому иногда кажется, будто данного предмета не существует вовсе. Разумеется, все вышеперечисленные определения могут оказаться неправильными или, наоборот, правильными, но лишь отчасти.

Я не являюсь достаточно квалифицированным специалистом, чтобы в завершение сей чехарды добавить еще одно новое определение гипноза. При написании книги меня больше интересовали не определения, а феноменология предмета. Феноменология — это описательный подход к некоторой области человеческого знания, предпринятый для того, чтобы мало-мальски разобраться в изучаемом предмете. То есть, с нашей точки зрения, не имеет значения, существует ли такая вещь, как гипнотическое состояние, отличающееся от других состояний сознания. Важно только одно — происходит необычное «нечто», следы которого мы обнаруживаем в истории, и в результате действия этого «нечто» люди приобретают разнообразный опыт, в том числе и избавляются от болезней или психических расстройств. Таким образом, гипноз следовало бы признать, прежде всего, мощным средством воздействия, работающим с подсознанием и воображением человека. В любом случае, в своей книге я буду использовать термины «гипноз» и «гипнотизм» в том значении, которое в них вкладывают специалисты, независимо от того, подразумевают ли они «релаксацию и внушаемость» или «специфическое измененное состояние сознания».

Феноменологическая модель, которую я использую в книге, заключается в следующем. Гипнотизм или гипноз — это намеренное введение одним человеком другого человека или группы людей в состояние транса или содействие этому. Состояние транса, коротко, — это когда у человека снижается обычная для него способность ориентировки в реальности, то есть начинают стираться границы между внешним миром и внутренним миром мыслей, чувств, воспоминаний и представлений. Наступающее измененное состояние (или состояния) характеризуется пассивностью, отсутствием инициативы, снижением уровня критического мышления с вытекающей отсюда сниженной восприимчивостью ко всяким нелепым ситуациям («логика транса»). Индивид становится чувствителен к внушению и способен войти в требуемый образ; он отпускает собственное воображение на доселе немыслимую свободу, проигрывает фантазии и заново, очень ярко переживает давно минувшие события; он может осуществлять ранее не характерные для него умственные или физические достижения, изменять объем памяти и отношение к действительности и, в целом, стремится вести себя наиболее подходящим (по его мнению) образом для той роли, которую его просят исполнить.

Все эти феномены гипноза можно рассортировать по трем направлениям — восприятия, диссоциации[8] и внушаемости. Человек под гипнозом стремится полностью включиться в то, что он воспринимает, воображает или выдумывает, при этом он отстраняется от процесса обдумывания, оценки поступков и сравнения их с предшествующим опытом, что имело бы место в нормальном состоянии (так, например, поднятие руки может показаться непроизвольным, как будто она управляется кем-то другим). У индивида наблюдается рост уровня восприимчивости к знаковым требованиям окружения, вследствие чего человек подчиняется всем инструкциям гипнотизера. Здесь необходимо отметить, что субъект вовсе не отдает свою волю в распоряжение гипнотизера, а только приостанавливает на время критическое осмысление происходящего. Под гипнозом человек способен говорить и действовать, а, значит, он не просто спит или находится в бессознательном состоянии. Важно добавить, что участие индивида или индивидов в процессе может происходить только с их согласия (но это не равноценно фразе «индивид должен хотеть», ведь акта осознанного хотения может и не быть): нельзя загипнотизировать того, кто категорически не согласен быть загипнотизированным.

Предлагаемая мною модель одновременно достаточно широка и чересчур узка. Так, например, под нее подпадают проклятия, поскольку при этом происходит прямое намеренное воздействие на индивида. Но она исключает такие феномены, как колдовство, где околдованный человек не осознает, что подвергся преднамеренному воздействию. Как правило, исключительно в «примитивных» сообществах все неудачи относят на счет врагов, которые обязательно обладают способностью накладывать заклятья. В любом случае, если колдовство и имеет место, то оно никак не связано с гипнозом — жертва не предупреждается о времени наложения заклятья и отсутствует прямой контакт между колдуном и объектом колдовства. Эта модель также исключает трансовые состояния, возникающие при просмотре телевизионных программ или при езде на автомобиле («гипноз автомобилистов»). Думаю, что любой водитель когда-либо при размышлении о проделанном пути внезапно осознавал: «Я точно знаю, что проезжал через Ньюкасл, но ничего не помню о транспортных потоках, светофорах, окружных дорогах и т. д. Как же я это проделал?» Лично я не уверен, что по поводу приведенного примера вообще можно говорить о «впадении в транс», в противном случае слишком легко свести к таковому практически любое состояние нашего сознания. Означает ли моя сосредоточенность на написании этой книги то, что я в трансе? Говорить так значило бы злоупотреблять данным термином; в любом случае здесь нет гипноза, хотя бы по той причине, что нет гипнотизера (оператора).

Самогипноз получил свое название на совершенно законных основаниях: здесь один и тот же человек совершенно добровольно совмещает функции оператора и объекта воздействия. Именно двойственность выполняемой работы отличает самогипноз от грез наяву или состояния расслабленности. Таким образом, важно подчеркнуть, что отнюдь не все трансовые состояния тождественны состоянию пребывания под гипнозом. К сожалению, исторический подход к изложению фактов в данной книге не позволил мне подробно заняться вопросами самогипноза. С другой стороны, разве могу я или кто-то другой установить, применял ли к себе какой-нибудь древний египтянин гипноз или нет? Субъективный аспект самогипноза также выводит его за пределы моей книги.

Кроме того, обращаю ваше внимание на то, что в книге ничего не будет сказано о гипнозе животных. Многие люди уверены в том, что можно погрузить в гипнотическое состояние различных животных с помощью разнообразных методик, включающих в себя повторяющиеся стимулы (поглаживание, раскачивание туда-сюда), надавливание на определенные участки тела (чаще всего на брюшную область) или даже опрокидывание бедного создания вниз головой. Описано также несколько впечатляющих примеров, свидетельствующих об использовании самими животными чего-то подобного гипнозу. Так, Гордон Грайс в своей книге «Красные песочные часы: жизнь хищников» очень живописно рассказывает, как вполне определенные осы, называемые истребителями тарантулов, гипнотизируют свою жертву, тарантула, который в противном случае быстро бы с ними разделался. Однако у нас нет способа проверить, действительно ли паук был загипнотизирован. Достаточно ли у него разума для того, чтобы быть загипнотизированным в том смысле, который приложим и к человеку? Располагает ли хоть один вид животных такими силами, при выключении или, наоборот, концентрации которых повышается внушаемость? Я в этом сомневаюсь. Приписывать животным человеческие характеристики, основываясь исключительно на сходстве поведенческих реакций, — весьма распространенное заблуждение. Мы поступаем так даже с растениями. Когда вы касаетесь листьев мимозы (Mimosa pudica[9]), они сворачиваются, как бы стесняясь, но надо быть чересчур смелым для того, чтобы поверить, будто растение и впрямь стесняется. В животном царстве довольно часто встречается реакция, похожая на гипнотическое состояние: например, существо вдруг застывает на месте, притворяясь мертвым, чтобы обмануть врага. Мне кажется, базируясь только на сходстве внешнего проявления, нельзя постулировать существования у животных изощренной психологии, дающего нам право полагать, что их можно загипнотизировать. Тех, кто не согласен со мной и хочет узнать больше о гипнозе животных, отсылаю к книге Ференца Фельгюэзи «Гипноз животных и человека», где автор заявляет о том, что способен загипнотизировать представителя практически любого вида высших существ на нашей планете.

По ходу книги я коснусь некоторых феноменов, связанных с гипнозом, и методов погружения в транс, но основное внимание будет сосредоточено на том, что имеет отношение к сформулированной модели. Следует обратить внимание на одно из следствий такого подхода, оно играет важную роль в истории гипноза: гипнотизер описывается мной как оператор, а второй участник процесса — как объект. Другими словами, гипнотизер активен, а объект пассивен. И это не удивительно, ведь мы берем на себя пассивную роль, посещая врача или попадая в больницу. «Они же специалисты, — думаем мы. — Они нам скажут, что делать». Таким образом, когда мы говорим о воздействии воли гипнотизера на гипнотизируемого и о согласии последнего открыть собственный разум для внушения, мы имеем в виду именно такую пассивность. Согласитесь, степень воздействия оператора не так уж и велика, — по крайней мере, представление о гипнотизере как о дьявольском манипуляторе отвергается напрочь, но волевое неравенство между объектом и оператором действительно существует. Загипнотизированный индивид может выйти из транса в любой момент по своему желанию, но пока он под гипнозом, его разум «приоткрыт» для внушений (только в пределах нравственных и социальных принципов данного индивида). Именно это пассивное состояние внушаемости я и имею в виду, говоря о волевом неравенстве; объект реже, чем обычно, прибегает к свободе выбора, оставляя право принятия решения преимущественно за оператором.

О гипнозе можно сказать точно только то, что это не сон. Правда, слово происходит от греческого hypnos, означающего «сон», но применяется лишь постольку, поскольку сон является ближайшей аналогией гипнотического состояния среди известных нам ощущений. Однако между гипнозом и сном есть существенные различия, главное из которых состоит в том, что, несмотря на транс, ваши органы чувств воспринимают внешние воздействия, например, голос гипнотизера, и к тому же вы можете поддерживать связный разговор. Более того, вы настолько сконцентрированы на голосе оператора, что не отвлекаетесь на разную, обычно привлекательную, ерунду. И в этом смысле ваше состояние находится гораздо дальше от сна, чем обыкновенное бодрствование, и скорее сравнимо с повышенной бдительностью.

Чаще всего противоречия возникают при употреблении слова «гипнотизм». Практически в каждой прочтенной мною работе существует ссылка на шотландского врача Джеймса Брейда (James Braid), предложившего данный термин в книге «Нейрогипнология» («Neurypnology», 1843)[10]. Хотя и это и не совсем точно, ибо Брейд годом раньше уже использовал термин «гипнотический сон» в открытом письме к преподобному Хью Мак-Нэйлу 4 июня 1842 года. В этом письме он пытается защитить себя от обвинений в сатанизме, выдвинутых Мак-Нэйлом (без прямого указания фамилии Брейда), и провести различие между гипнозом и предшествовавшим ему животным магнетизмом, который, по его заявлению, основан на «бессмысленном предположении, не подтвержденном фактами». Там же Брейд дополнительно описывает «оцепенение», в котором оказывается индивид, как «гипнотический сон».

Но хотя именно Брейд популяризовал «гипнотизм» в англоговорящем мире и, по всей видимости, придумал его вполне самостоятельно, сам термин появился на тридцать пять лет раньше во Франции и стал излюбленным выражением одного французского писателя Этьена Феликса д’Энэн де Кувиллер (1755–1841), классического месмериста, издававшего в 1820–23 годах популярный журнал «Успехи животного магнетизма». Позже, когда гипнотизм стал больше ассоциироваться не со сном, а с помешательством, Брейд пожалел о введенном обозначении. Тогда он выдумал еще один термин — «моно-идеизм», которым никто никогда не пользовался. По той же причине, раз гипноз не является формой сна, некорректно говорить о выходе из транса как о «пробуждении»; такое употребление свойственно всем эстрадным гипнотизерам и их литературным двойникам. Некоторые современные специалисты предпочитают термин «дегипнотизация», но готов побиться об заклад, что и он тоже не приживется.

История гипнотизма похожа на приключенческий роман. Среди всех видов живых существ только мы, люди, наделены любознательностью. Мы взбираемся на горные вершины, исследуем глубины космоса и океанов, расщепляем атом, подстрекаемые одной только мыслью: «Что же из этого получится?», а потом нам приходится отвечать за результаты своих действий. Зато в моменты опасности мы загоняем любознательность поглубже, рискуя погрузиться в болото застоя, или предпринимаем безуспешную попытку обратить время вспять. На протяжении многих лет гипноз был основным методом исследования глубин разума, остается он таким и теперь, поскольку о некоторых механизмах собственных психической деятельности и рассудка мы знаем, увы, до сих пор меньше, чем о строении и движении Луны. Итак, не желая прослыть дешевым балаганным гипнотизером, — надеюсь, ваши веки еще не отяжелели, — хочу пригласить вас в занимательное путешествие по истории гипноза.