Глашатай бога войны

Глава 8

Покончив с ещё одним важным делом, Халлар подозвал Кончара. Короткая перебранка между ними выдавала если и не лучших друзей, то как минимум людей занятых общим делом. Впрочем, дело нашлось практически сразу.

— Так что у тебя тут, Заказов накопилось? — спросил бард у хозяина таверны. Тот закивал, с сомнением поглядывая на Ицкоатля.

— Да ты говори, не стесняйся. Это мой побратим, — добродушно протянул Халлар. Кончар взглянул на новоявленного побратима и побелел. Чтобы Кот, всегда работающий в одиночку, что в Гильдии вошло уже в притчу, и вдруг — обзавёлся побратимом? Что же это за человек должен быть, чтобы его подпустили на расстояние вытянутой руки и даже ближе? Это было уже что-то совсем невероятное. Тем не менее, он вытащил из рукава несколько листов бумаги, скатанных в трубку, и протянул их барду.

Ицкоатль про себя порадовался, что его побратим грамотен. Он покопался в памяти Саркана и выяснил, что грамотность в этом мире скорее исключение, чем правило, что здесь не только женщин практически не учат писать и читать, но даже знатные мужчины не всегда владеют этими навыками.

Учили в основном наследников, старших сыновей, в лучшем случае средних. На младших уже никто не тратил время и средства. Им было достаточно уметь сражаться. Сам Саркан выучился грамоте только потому, что много времени проводил со своим другом, Андрисом, а того, как наследника, учили всему, как положено. Сметливый и умный мальчишка усваивал знания наравне со своим более везучим приятелем.

— И что у нас здесь? — Халлар развернул бумаги и вчитался. — Убийства по заказу… Не по мне, ты же знаешь. Кстати, в городе действует Гильдия убийц. Могу познакомить. Впрочем, ты наверняка их лучше меня знаешь. Похитить бумаги. В Гильдию воров обратиться не пробовал? Компромат. Это уже интереснее. Шпионаж. Берусь. Охрана кого?! Не пойдёт. И это. Снаряжение найдётся?

— У Кота нет снаряжения? — в притворном ужасе закатил глаза хозяин таверны. — Куда катится этот мир?

— Было бы странно, если бы у избитого музыканта, что удрал от банды, нашли оружие, — устало отозвался бард и постучал по одному листу. — Между прочим, меня обыскивали на входе в город. Я так понимаю, что он опасается покушений на свою жизнь.

— Но ты же сам делаешь себе оружие?! — чуть не возопил Кончар, но вовремя прикусил язык.

— Делаю. Но у тебя же Заказы горят, — флегматично ответил бард. — Обойдусь стандартным, потом уже займусь новым для себя.

Ицкоатль молчал и не вмешивался, но тут не удержался.

— Ты делаешь снаряжение? Тогда можешь знать о том, в чём я нуждаюсь. Не попадался ли тебе камень, похожий на тёмное цветное стекло, или на недозрелое полупрозрачное яблоко?

— У нас его так и называют: стекло из вулкана, — ответил правда не бард, а хозяин таверны. — Очень редкая вещь, но иногда бароны покупают его у моряков, что возвращаются из страны вулканов. Я слышал, что недавно кусок такого стекла купил барон Агостон.

— Баронство Агостон? — прищурился бард. — Давненько я там не бывал. Ладно, так и быть, привезу я тебе эту диковинку. По-родственному. Без Заказа. Вот только местные Заказы выполню.

— Помощь нужна? — спросил Ицкоатль.

— Насколько я помню, ты же тут со своими людьми в страже числишься? — ухмыльнулся бард. — Поэтому прошу тебя: ночами смотри в другую сторону. Особенно после того, как я навещу вот этого борова.

На стол легло описание того самого заказа на охрану.

— Ночами я собираюсь смотреть сны, — отозвался Ицкоатль, разглядывая документ. — Он твой враг?

— Из-за него я и покинул Гильдию, — тихо ответил Халлар. — Один из людей короля. Считался человеком отца, и привёл к нам королевское войско.

— Он предал своего господина? — переспросил Ицкоатль. — Тогда мне следует помочь тебе в твоей мести. Ты же теперь мой брат.

— Нет, брат, не в этот раз, — твёрдо сказал бард. — Только мечта об этой мести не позволила мне сломаться во время обучения в Гильдии.

Кончар поёжился, вспоминая детство и обучение.

— Ты в своём праве, — решил Обсидиановый Змей. Даже брату он не мог навязывать свою помощь, чтобы тот не подумал, будто его считают слабым и не способным справиться самостоятельно. — Но вот чего я не понял, так это ваших прозвищ. Вы в одной Гильдии, но этого уважаемого человека называют именем меча, а тебя — именем домашнего животного? Это из-за того, что ты чужак для них?

— Он не Кот. Он Барс. Ягуар. Но Кот — короче, — рассмеялся хозяин таверны.

— Трепло, — ответил негромким смехом бард. — Тут всё дело в Посвящении. Последний этап включает в себя трёхдневную медитацию. В этот момент испытуемый должен увидеть своего Зверя. Те, кого дух Зверя не посетил — проваливают своё Посвящение. Они получают прозвищем оружие и спокойную должность вроде нашего почтенного хозяина — быть связником для Гильдии. Те, кто увидел Зверя — набивают его татуировку и становятся полноценными Ночными Тенями. Ох, какой бой я выдержал, чтобы мне позволили набить этого котёнка. А то нарисовали бы какого барса. Или ягуара.

— Но тебе явился ягуар? — Ицкоатль посмотрел с удивлением, оторвавшись от еды. — Тогда почему котёнок?

— Мне явился котёнок, — тихий смех барда лучился давним удовлетворением. — Давно. Ещё до Посвящения. Когда я наконец-то осознал, что учусь не тому и не так, чему следовало учиться. Мне же с самого первого дня сказали: ты чужак. А я пытался быть своим. Что-то вроде приблудного котёнка в семье волкодавов. Они лаяли. Я лаял громче и чище. Они кусались. Я кусался сильнее. Они били лапами. Я отбивался. Глупый котёнок, живущий среди волкодавов, и старающийся быть похожим на собаку. Вот как только я признал в себе этого котёнка, как всё внезапно встало на свои места.

Кончар смотрел на барда со странной задумчивостью.

Ицкоатль тоже глубоко задумался, пережёвывая очередной кусок. В его мире в лесах водилась дикая кошка — ягуарунди. Их приручали, чтобы они оберегали припасы от порчи грызунами, но даже в самой ручной ягуарунди билось сердце маленького ягуара. Возможно, именно такой зверь явился его побратиму. Пусть небольшой, но сильный, отважный и ловкий.

При Кончаре Ицкоатль не мог заговорить о своём мире. Но для себя решил, что ягуарунди — это почти так же почётно, как ягуар. Здесь такого зверя знали, может быть, и его маленькая сестра тоже водится в этом странном мире?

— Мой учитель говорил, что самое главное — понять, кто ты есть, и никогда себе не лгать, — сказал он наконец и улыбнулся — тепло и открыто. — Мне дали имя, которое означает змею. Кот и змея — отличная компания, ты не находишь?

— Лучшая! — просиял в ответ улыбкой бард. И две руки встретились в крепком рукопожатии.

— Так-так-так, — в таверну заглядывал стражник барона. — Какая трогательная сцена. Вчера били морды друг другу, сегодня жмут друг другу руки. Вставайте, вы оба. У господина барона к вам вопросы.

— Можно и вам, добрый господин, — безмятежно ответил бард, но потянулся за лютней. — Чтобы завтра и с вами можно было поручкаться.

Ицкоатль поднялся без возражений. Доесть ему не дали, но он привык к воздержанности в пище и питье, и успел насытиться.

— Его милость нашёл мне дело? — спросил он, переключая внимание с барда на себя.

— Топай, там всё узнаешь, — буркнул стражник, покидая таверну. Снаружи его и задержанных дожидались ещё четверо.

Халлар только вздохнул. Он уже перекинул лютню через плечо, а так как переодеться не успел, то был готов, как говорится, и на пир, и на выступление. А если бы стража при том обозе вела себя точно так же… То и познакомиться с братом бы не пришлось. И ведь невдомёк им, что если Ицкоатль в этом мире просто неизвестная величина, то при упоминании о Ночных Тенях даже у бывалых воинов подрагивали колени и опускались руки.

Никто не стал связывать их, из чего Ицкоатль сделал вывод, что с ними действительно хотят просто поговорить. Оставалось непонятным, зачем несколько стражников в сопровождение. Сбежать они бы не помешали, задайся Обсидиановый Змей и его побратим такой целью. Хватило бы просто посыльного. Но расспрашивать охрану он больше не стал и отправился куда было велено, насвистывая одну из родных песен и жалея, что не посмотрел на рынке, есть ли там музыкальные инструменты. Если уж обряд братания совпадает — может, и флейта бы нашлась?

Дав себе слово сделать её самостоятельно, если не найдётся подходящей, Ицкоатль задумался над причиной, которая сподвигла барона на такой странный арест, но ему так ничего и не пришло в голову, а потом его отвлёк побратим.

Прислушивающийся к свисту Ицкоатля бард, пользуясь тем, что руки так и не были связаны, снял с плеча лютню и вплёл в мелодию свои несколько нот.

— Не совсем для лютни мелодия, — посетовал он. — Тут бы флейта подошла. Умеешь на ней играть?

— Конечно, — без раздумий отозвался Обсидиановый Змей. — С детства научился. Вот думаю прикупить, как жалованье выдадут. У вас тут такое можно найти на рынке?

— На рынке нет, но я знаю хорошего мастера. Лютню мне чинил, — ответил Халлар и продемонстрировал корпус своего музыкального инструмента. Действительно на деке была видна искусно сделанная заплатка, и выдавал её только необычный узор дерева. Даже лак был подобран в тон старому.

— Отличная работа. Тогда познакомишь через пару недель, — решил Ицкоатль. — А то душа просит иногда музыки. Да и девушки на кухне оценят, мне кажется, — он подмигнул стражнику, который с интересом прислушивался к их разговору. Тот сделал вид, что ничего не слышал и не видел.

Что же всё-таки понадобилось старому барону?

Это выяснилось, как только их обоих завели в кабинет, где уже дожидался барон Балас. Присесть он на этот раз не предложил никому.

— Мне доложили, что возницы последнего разграбленного обоза рассказывают чудеса про некоего артиста, который сначала не дал их всех перебить, а потом его забрали разбойники. — заговорил барон, разглядывая доставленных к нему побратимов. — А теперь этот артист сам пришёл в город, побитый, но живой, и уже в лучших отношениях с Сарканом Джеллертом, который совсем недавно сам разбойничал в той же шайке. Ничего не хотите мне рассказать?

Не дал. Было такое. Бард вздохнул, но встретил взгляд барона, как и полагается человеку из низшего сословия — не поднимая подбородок слишком высоко, но и не опуская его слишком сильно вниз. И взгляд не в глаза, а чуть ниже. На подбородок. Так и оба синяка хорошо видно, и собеседник чувствует почтение.

— Осмелюсь сказать, что Саркан Джеллерт во время описанных событий выздоравливал и не принимал участия в нападении, — ответил Халлар. — Меня же оглушили и бессознательного привезли в лагерь, чтобы я их развлекал.

— Я больше скажу — только благодаря помощи этого человека я сейчас имею честь служить вашей милости, — добавил Ицкоатль. — Ваш племянник не только толкового цирюльника не мог себе позволить, но и толкового шамана. Тот недоучка, которого он насильно удерживал у себя в отряде, не мог мне помочь. Если ваша милость позовёт своего шамана, тот сможет найти у меня на голове большую шишку, которая ещё не скоро пройдёт, и я уже умирал от последствий удара, когда уважаемый бард вмешался и научил моего целителя, что нужно делать. Только это вмешательство спасло мне жизнь, ваша милость. Судите сами, могу ли я питать к нему какие-то иные чувства, кроме тех, что диктуют мне чувства долга и благодарности…

— Ты ещё и целитель? — барон воззрился на барда, словно в первый раз его увидел.

— Как мне пояснял учитель, по всем признакам у меня должен быть Дар, — со вздохом ответил бард. — Но из-за того, что воспитывали и обучали меня неправильно, он так и не раскрылся. Зато у меня есть другой талант. Я легко могу запомнить и повторить любую мелодию. Так что я услышал ошибку шамана и поправил её.

— И как же вышло, что тебя отпустили, при таких талантах? — спросил Балас. — Ты так плохо развлекал их, или у них совсем не оказалось музыкального вкуса?

— Если ваша милость позволит… — начал Ицкоатль, но барон сделал ему знак замолчать.

— Я хочу, чтобы твой друг сам ответил на мой вопрос.

— Я сбежал, — ответил бард. — Когда все отвлеклись на драку с Сарканом, я подхватил лютню и сбежал. Им всем почему-то стало ни до песен, ни до меня.

— Ты знаешь много заклинаний? — вдруг спросил Балас.

— Десяток могу повторить со словами, — ответил бард. — Ещё пару десятков — знаю мелодию. Но у меня же нет Дара!

— Зато он есть у моего шамана, — отрезал барон. — Ты научишь его тому, что он не знает, если такие заклинания найдутся, и я забуду, что ты вылечил разбойника. На твоё счастье, люди Саркана рассказали то же самое, что и ты, так что ты мне не лгал. Разве что самую малость… На вопросы, которые я хотел задать Саркану, он уже ответил, меня устраивают его ответы. Но к шаману я его всё-таки пошлю, пусть осмотрит его голову. Я предпочитаю быть уверенным до конца в своих людях. Ступайте.

— Спасибо, добрый господин, — поклонился бард. Всё-таки ночевать в таверне много лучше, чем ночевать в тёплой и удобной… Камере в подвалах замка. А обучить шамана, особенно если он знает что-то сам, да при условии, что ему слон на ушах не отплясывал — дело несложное. Впрочем, если шаман чему-то да научился, это уже говорит о том, что слонов там не было.

К шаману, которого звали Ласло, побратимов опять-таки сопроводила стража, дожидавшаяся под дверями баронского кабинета. Суровый стражник, поймавший их на рукопожатии, терпеливо ждал, пока Ласло осмотрит и ощупает голову Ицкоатля длинными чуткими пальцами, похожими на паучьи лапки, и подтвердит, что у господина Саркана действительно имеется крупная шишка, способная привести к безвременной кончине, и несколько повреждений поменьше, не таких серьёзных. А также засвидетельствует, что лишь своевременное лечение могло поставить на ноги такого тяжёлого пациента, и что далеко не всякий даже очень хорошо обученный шаман смог бы это лечение провести правильно.

— Вам очень повезло, господин Саркан, — подвёл итог осмотру Ласло и переключился на синяки барда, прицокивая языком от восхищения.

— Давно не видел я таких роскошных синяков, и… Ой.

Стража насторожилась.

— Да вас тоже по голове ударили, сударь! — возмутился шаман. — Чем-то большим и тяжёлым, да по затылку… Духи к вам обоим очень благоволят, вы ведь от такого удара могли ослепнуть! Лишиться памяти! Да в конце концов, просто умереть! По канату прошли над пропастью, что тут скажешь…

Только после этого — и получив заверение, что синяки барда примерно того же возраста, что и удар по затылку — стража наконец отбыла уведомлять барона, что все подозрения с его сегодняшних гостей можно снимать.

Халлар перевёл дыхание. Не поверни он голову ровно настолько, чтобы его вырубили, а не убили, всё могло быть куда хуже. Действительно, прошёл по острию ножа — ничего не скажешь. Зато барон Андрис в друзьях — это была как раз та цель, которой он на самом деле добивался. Как и шаман. Который "давно не видел таких роскошных синяков". Хорошо, хоть не вспомнил, где и при каких условиях он их видел.

— Господин Ласло, — начал Хал. — Барон Балас послал меня сюда, чтобы я научил вас тем заклинаниям, которых вы не знаете. Но так уж получилось, что Дара у меня нет.

— Так-так-так, — заинтересовался шаман. — Вы полны сюрпризов. Дара нет, но заклинания вам известны… Впрочем, учитывая ваш род занятий… Всегда подозревал, что музыка тоже своего рода Дар, ведь петь заклинания куда лучше, чем просто их произносить… Что ж. Ступайте ужинать, и возвращайтесь, когда поедите. На пустой желудок даже соловей свистеть отказывается. Господин Саркан, вы ведь проводите моего гостя на кухню?

— С превеликим удовольствием, — пообещал Ицкоатль.