Глаз Пустыни

Сапоги были немного маловаты, но я ещё смог их натянуть. То, что на обратной стороне подошвы этих сапог были маленькие гвозди, стало приятным бонусом. Пока я их одел, холод уже проник под тонкую кожу моих туфель.

Затем я пошёл по следу остальных.

Это было не так сложно, как я боялся. На протяжении веков на пол осели ледяные кристаллы, и было легко проследить отпечатки подошв.

Первый сюрприз состоял в том, что их обратный путь был совсем другим. Следы вели не в оборонительную башню, из которой мы пришли, но после двух тупиков они спустились на нижние этажи Громовой крепости.

Широкие, тёмные, покрытые льдом коридоры снова показались мне жуткими. Холод сохранил всё, и я бы не удивился, если бы в следующий момент вспыхнули факелы и фонари и раздались голоса солдат легиона.

Но у меня не было времени на такие мысли.

Я быстро следовал по следам, добрался до конца винтовой лестницы и почти споткнулся о тело Ночного паука размером с голову.

Его одним ударом разрезали на две части. Должно быть Ледяной Защитник, только изгоняющий меч был таким острым.

Мой волосы на затылке встали дыбом, когда я прочитал следы поединка на земле. Это была короткая схватка, но где был один Ночной паук, там могли быть и другие.

Теперь, когда я увидел одного из этих монстров, я был рад, что в последний раз меня подвело зрение. Он был отвратительным.

Я вздрогнул, и это не имело ничего общего с холодом и поспешил дальше. К настоящему времени я понял, что намеревались сделать мои товарищи. Если им удастся опустить подземный разводной мост, то они сэкономят значительную часть пути.

И оказалось, что я прав. Я в изумлении смотрел на большие колёса и отвалившиеся куски льда от лебёдки. Одно мгновение я задавался вопросом, как им удалось привести её в движение, пока не вспомнил Яноша и Рагнаркарг.

Света моего фонаря было недостаточно, чтобы осветить ров или другую сторону моста; мне казалось, будто мост ведёт в тёмную бездну. Одно мгновение я колебался, перед глазами снова появился этот кажущейся бесконечным глубокий ров, освещённый светом Зокоры. Я терпеть не мог высоту. Я обозвал себя дураком — этот разводной мост был достаточно широким для двух тяжёлых телег, а не просто узкой линией — когда услышал вой волков. Я яростно выругался и побежал.

Затем увидел вдалеке свет.

— Откуда вы появились? — спросил Варош, когда я остановился подле него, Искоренитель Душ в руке. В темноте задвигалась тень, свет Зокоры устремился вперёд и осветил огромную волосатую фигуру. Варош спустил свой болт. Тот воткнулся в глаз существа, которое взвыло и, шатаясь, убежало прочь.

— Не то, чтобы болт надолго сдержал эту скотину, — заметил он.

Коридор, где мы находились, был довольно узким. Здесь инженеры из подразделения «Молота» расширили пещеру, чтобы могла проехать телега. Только её ширина казалась мне намного уже, чем раньше, а также я не припоминал никаких низких каменных валов, предоставляющих нам укрытие.

Янош, Зиглинда и Зокора стояли в первом ряду, Наталия на коленях справа, рядом с Варошем. Её глаза были закрыты, а руки до локтей погружены в камень — что объясняло изменения горной породы. Однако это всё ещё было зрелищем, заставившем меня вздрогнуть.

— Я подумал, дайка проверю, весело ли вам, — ответил я.

— Очень весело, — заметил Янош.

— Наклонитесь, — предупредила Зокора.

Прилетел валун почти в три раза больше головы и разбился, ударившись о низкий парапет. Осколки разлетелись во все стороны.

— Это зверьё не такое уж и глупое, — сказал Янош. Будто в подтверждение раздался затяжной вой.

— Это то, что я думаю? — недоверчиво спросил я.

— Да. Оборотни. Осталось ещё пять, — ответила Зокора.

— Хорошо, что вы здесь, — прозвучало несколько сдавленное приветствие Зиглинды. — До сих пор Ледяной Защитник и Рагнаркраг были единственными лезвиями, которые смогли нанести этим чудовищам какой-то вред. Но я недостаточно хороша.

— Она уже расправилась с тремя этими проклятыми монстрами, — заметил Янош с явной гордостью.

Клангг! Мимо моего уха просвистел болт, и в темноте снова кто-то взвыл.

— Ещё девять болтов, — раздался сзади спокойный голос Вароша. — Выносливые зверьё.

— Последняя скотина довольно сильно повредила Зиглинде руку, — продолжил Янош. — Потом я её убил. В этот раз я действительно хочу содрать с них шкуру.

— Если ты собираешь их привлечь, тогда пусть фонарь продолжает гореть, — заметила Зокора, обращаясь ко мне. — В ином случае потуши его.

Нам навстречу летел валун. Зокора сделала движение рукой, и валун, отклонившись в сторону, ударился о стену коридора. Всё же один каменный осколок попал мне в щёку.

Это были снаряды, которые не смог бы отбить Искоренитель Душ. Валуны были настолько большими, что я не поверил бы в то, что их можно бросить без помощи катапульты. Какими же сильными были эти зверюги?

— Из каких дыр они повылазили? — спросил я, поспешно туша фонарь.

Янош пожал плечами.

— Они здесь. О большем я пока не думаю. Нет, всё же думаю. Как от них избавиться.

Прилетел следующий валун. В этот раз Зокора не отклонила его, и снова на нас обрушились каменные осколки.

— Они опять думают, — пожаловался Варош. — Зокора их злит.

Я посмотрел на Вароша, он был лишь тенью со светлой линией зубов. — Им не нравятся кошки, — он ухмыльнулся, отчётливо показав зубы.

Зокора издала шипение сердитой кошки, а впереди в ответ раздался вой. Один из оборотней бежал к нам странной покачивающейся походкой, его очень похожая на человеческую морда выражала сущую ненависть.

Янош поднял Рагнаркраг.

— Осторожно, зверюги ужасно быстрые.

Болт почти попал в глаз существа, разорвав кожу над бровью, но рана закрылась почти мгновенно. Этот оборотень исцелялся намного быстрее, чем тот, что был на постоялом дворе.

— Дерьмо! — воскликнул Варош. — Восемь болтов.

Когда оборотень прыгнул, мне показалось, что это ужасно рано, но скотина знала, что делает; он смог бы приземлиться за низким парапетом, если бы Янош не ударил его своим топором ещё в воздухе.

Тяжёлый топор почти расчленил оборотня на две части и отшвырнул к стене, по которой тот съехал вниз. Зиглинда перепрыгнула через низкий парапет и с криком набросилась на него. Ещё пока Ледяной Защитник опускался, ужасная рана, которую нанёс Рагнаркраг, почти закрылась, но потом голова существа слетела с плеч, а Зиглинда отскочила назад, едва успев уклониться от последнего удара существа.

— Осторожно! — закричала Зокора.

Прискакали ещё два оборотня, прежде чем Зиглинда успела вернуться в укрытие. Я сделал кувырок через парапет, отрубил одному зверюге ногу, когда тот размахнулся, перекатился под ударом второго существа, но всё же почувствовал, как его когти разорвали мех, кольчуги и кожу на моей спине. Отрубленная лапа пролетела мимо меня, обрубок едва не снёс мне голову. Передо мной появился третий оборотень и распахнул свою пасть.

— Вниз! — крикнул Янош позади. Я откатился в сторону, когда оборотень пролетел надо мной и повалил другого. У него снесло пол черепа, но ещё прежде, чем он ударился о землю, череп уже начал образовываться заново.

Уже оборотень на постоялом дворе был достаточно ужасен, но это зверьё восстанавливалось с такой скоростью, которая могла напугать. Солдатам Второго легиона приходилось иметь дело с чем-то подобным? Моё уважение к воинам Второго легиона Быков неизмеримо возросло. У нас в помощь было три магических оружия, три из четырёх, которые я когда-либо видел. Если отрубить этим тварям голову, они тоже подохнут, но это было легче сказать, чем сделать. Как это удалось легионерам?

Мимо моего уха пронёсся Ледяной Защитник, отсёк волосатую руку. Искоренитель Душ отрубил другую, волк взвыл, широко раскрыв пасть, болт воткнулся в его нёбо, и он упал.

— Пять болтов! — закричал сзади Варош.

Я подозрительно посмотрел на убитого им оборотня, казалось, тот не регенерируется. Я размахнулся, намереваясь отрубить ему голову, когда на меня обрушилась лапа с силой удара камня и отшвырнула в стену. Я почувствовал, как сломалась моя лопатка. На одно мгновение перед глазами затанцевали красные звёзды, но Искоренитель Душ прыгнул в мою правую руку и описав дугу, отсёк другому существу голову. Казалось, по моему плечу пробегает жидкий огонь, когда жизнь этого существа перетекла в меня через лезвие, и перелом закрылся. Я с трудом столкнул с себя труп оборотня и покачиваясь, встал, вытирая кровь с глаз.

— Все ещё здесь? — спросил я, голос оказался хриплым.

— Более или менее, — ответил Янош. Он был бледен и держал руку вверх. — Последняя скотина откусила остальную часть моего пальца!

От его мизинца, у которого и так не хватало одного сустава, остался лишь осколок кости.

— Янош — Девять Пальцев звучит тоже неплохо, — заметил я, и он сухо рассмеялся. Другой рукой он помог подняться Зиглинде, чьё лицо было залито кровью из-за травмы головы.

Зокора подошла к ней, положила руку на рану, и кровь свернулась.

— Это все? — спросил я, все еще задыхаясь.

— Ещё один, — сказала Зокора. — Вон там.

Она пустила вверх свет и осветила последнего оставшегося монстра. И эта скотина действительно была внушительной. Как минимум, вдвое больше меня и белоснежного цвета. Он стоял там в отдалении на старой дороге. В отличие от окружающих нас оборотней, на этой зверюге была одета набедренная повязка и рогатый шлем из костей. В левой лапе он держал длинный посох, длиннее, чем он сам и белый, будто для его изготовления использовали кость огромного животного. Верхняя часть была в форме волчьей головы.

Цепь из костей почти исчезала в мехе его шеи. Я отвёл взгляд от альбиноса и посмотрел на тела других оборотней. Ни на одном не было серебренной цепи. Вот дерьмо.

Я снова перевёл взгляд на альбиноса. Он просто стоял и смотрел на нас. Уже даже то, как он стоял, говорило, что он не утратил человеческую способность мыслить.

— Что ему от нас надо? Почему он просто стоит? — спросил Варош. — В этом свете я смог бы проткнуть ему глаз, но боюсь, что это бесполезно. Думаю, он прямо сейчас указывает на вас!

Я вздохнул. Оборотень поднял лапу и да, было похоже, что он указывал на меня.

Почему всегда я?

— Пойду спрошу, чего он хочет, — заметил я.

— Если он тебя поймёт. Другие знали всего одно слово, — прокомментировал Варош. — Гав!

Шутка не удалась, но она заставила нас слабо улыбнуться. Это всё, чем мы могли ответить в этот момент на его юмор.

— Он сожрёт вас, — сказал Янош.

Он вынул свечу из моего фонаря, зажёг и подержав кончик своего кинжала над пламенем, прижал горячее лезвие к обрубку пальца. Раздалось шипение, и он коротко застонал.

— Покажи, — сказала Зокора, притягивая к себе его руку. — А ты лучше сейчас иди, прежде чем волку взбредёт в голову что-то другое, — сказала она, не глядя на меня.

— Не подходи к нему слишком близко. У этих тварей сильно воняет изо рта, — выдавил Янош, когда Зокора прикоснулась к осколку кости. В свете свечи кость казалась серой, и несмотря на холод, на его лице выступили капельки пота.

Приближаясь к зверюге, я оставил Искоренителя Душ в руке.

Он опустил лапу и ждал. Когда я оказался примерно в четырёх шагах от него, он быстро поднял руку, и я остановился.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Убить, — прозвучал гортанный, но на удивление понятный ответ.

— Хорошо, — пожал я плечами, левое всё ещё болело. — Попробуй.

Он оскалился, было похоже, будто он ухмыляется. Зубы были впечатляющими, и Янош оказался прав. Ужасный неприятный запах изо рта.

— Не убивать больше. Видел тебя во сне. Здесь. Ты освободил бога. Ты почти друг, — прорычал он.

Я моргнул.

— Мы пришли из далека, когда проснулся Волк. Я увидел тебя и просторные земли. Никакого льда, много зелени. Мы знаем о зелёной земле. Много раз пытались получить её. Металлические люди не хотели отдавать. Столько земли. Ты дашь землю, мы друзья. Землю не дашь, мы умрём.

Я в недоумение посмотрел на него.

— Ты нападешь на нас, а теперь мы должны дать тебе землю, чтобы мы стали друзьями?

— Да. Ты волчья кровь. Я чувствую запах волчьей крови. Ты друг. Сон, ты даешь землю. У нас небольшое племя. Столько, сколько когтей на лапах у тебя, у меня, у него и у неё.

Я нахмурился и подсчитал.

— Восемьдесят?

Он вопросительно посмотрел на меня.

Я вложил Искоренителя Душ в ножны и восемь раз расставил пальцы обоих рук.

Он внимательно наблюдал.

— Да. Восемьсят. Как называются передние когти?

— Десять.

— Десать. Десать маленьких.

Он наклонился и показал огромной лапой на уровне колен. Дети?

— Умирают с голоду. Сон от бога о тебе, дорога через лёд и пещеры. Большой дом-пещера на холме, сон от бога, много места и зелени. Зелёное дерево. Скот. Во сне ты на высоком доме в снегу, бог в небе. Мы строим дом, почва плодородна. Мы друзья.

Я тупо покачал головой.

— Если вы хотите быть друзьями, почему тогда напали на нас?

— Кровавый эльф. Злой, злой, кровавый эльф не хороший. Омагор! Хороший, если мёртв! — прорычал он и посмотрел мимо меня туда, где на парапете выпрямившись стояла Зокора. Между тем парапет вырос, видимо, Наталия собиралась запечатать коридор.

— Омагор?

Где-то я уже слышал это раньше.

Он кивнул.

— Омагор — враг большого Волка. Кровавый эльф служитель Омагора.

Он снова зарычал, когда Зокора проворно спрыгнула с парапета и направилась к нам, как будто у неё не было никаких забот в мире. Её свет продолжал сиять над нами.

Она остановилась рядом со мной, и я увидел, как шерсть монстра вокруг шеи встала дыбом. Он дрожал, а в жёлтых глазах я увидел ненависть такую лютую, как никогда прежде.

Закора издала несколько гортанных звуков, уже только услышав их, у меня заболело горло. Белый оборотень сделал шаг назад и изумлённо посмотрел на неё.

— Я не служу Омагору. Я служу Соланте, — тихо сказала Зокора. — Омогор также и мой враг.

— Хочу понюхать кровь, — прорычал волк.

Его шерсть всё ещё стояла дыбом, но ненависть в глазах уступила место удивлению и недоверию.

Зокора без комментариев вытащила кинжал и порезав ладонь, протянула её оборотню.

— Зокора, нет! — выкрикнул Варош позади.

Огромная морда опустилась над её рукой, язык устремился вперёд и облизал кровь. Одно мгновение он лишь смотрел на Зокору, затем поднял голову и завыл.

Я не настолько хорошо разбирался в волчьем вое, но это был вой, полный боли и грусти.

Вой оборвался, волк на мгновение замерцал, и перед нами предстала эльфика. Её одежда, а также посох превратились вместе с ней. Казалось, она исхудала до костей, её длинные, белые волосы были спутаны, полуголое тело разбито и расцарапано, ногти обломаны и грязные. Примитивные татуировки покрывали всю видимую часть кожи.

Думаю, у меня отвисла челюсть.

На этот раз казалось, что удивилась даже Зокора.

Эльфийка что-то сказала на звонком языке, и Зокора ответила. Я закрыл рот.

— Я вам ещё нужен? — спросил я.

Ни одна из них больше не обращала на меня внимания. Я вернулся к остальным, они были ошеломлены так же, как и я.

— Я просто не могу в это поверить, — промолвил Янош. — Должно быть это самый жалкий эльф, которого я когда-либо видел. Она почти умирает с голоду!

— Что у эльфов общего с варварами? — тихо спросила Зиглинда.

Я только покачал головой.

— Из-за чего вообще весь это сыр-бор? — спросил Варош. Он всё ещё держал свой арбалет наготове, но опустил его вниз.

— У нашей здешней подружке есть небольшое племя. У неё был сон, в котором она увидела меня в Волчьем храме. В этом сне я дал ей землю. Сон показал ей дорогу сюда. Они напали на вас, потому что посчитали Зокору служительницей Омогора. Остальное лучше спросите у Зокоры.

Я оглянулся назад, где обе эльфики оживлённо дискутировали. Зокора стояла неподвижно, слегка склонив голову на бок. Другая эльфийка говорила, используя руки и ноги. Я не был уверен, но мне казалось, будто у неё по щекам бегут слёзы и замерзают там.

Бой согрел меня, но теперь я снова почувствовал жуткий холод. Почему эльфика в своём тряпье уже не посинела от холода и окочурившись не упала, было для меня загадкой.

— Хавальд, — сказал Янош, хватая меня за плечо и навёрстывая приветствие. — Рад, что вы пришли. Нам вас уже по-настоящему не хватало. Почему вы здесь?

— В Газалабаде появились проблемы, — сказал я, не сводя глаз с эльфов. — Мы должны вернуться как можно быстрее. То, что здесь происходит, совсем мне не нравится. До сих пор я разговаривал с варварами только при помощи своего меча.

— Я даже не знала, что существуют варвары-эльфы, — тихо заметила Зиглинда. — Хавальд, ваша спина разорвана.

— Кровь ещё идёт? — спросил я.

Она подошла и провела холодными пальцами по коже.

— Нет. Как вам это удаётся?

— Искоренитель Душ. Когда меня ранят, и он после этого убивает, тогда он меня исцеляет.

Она посмотрела на Искоренителя Душ.

— Я рада, что он принадлежит вам. Я предпочитаю Ледяного Защитника. Ваш меч меня пугает.

— Меня тоже, — заметил я, когда Зокора повернулась и направилась к нам.

Эльфийка одно мгновение потеряно стояла в проходе, затем повернулась и сгорбившись, ушла, будто её отягощало отчаяние.

— Всё в порядке? — спросил Варош. — Что ты узнала?

— Нет, — отозвалась Зокора. — Ничего не в порядке. Её зовут Алея. Она не знает, кто она такая или откуда родом. Варвары нашли её почти мёртвой двести лет назад. Они выходили её и сделали своей шаманкой. Теперь она следует за богом-Волком. Во сне она увидела тебя, и белый Волк привёл в это место. Во сне она увидела территорию перед Громовой крепостью, там, где стоит постоялый двор. Волк сказал, чтобы она отвела своё племя для поселения туда. Мирно. Им знакомо сельское хозяйство и животноводство, и они не хотят сражаться, а лишь жить в мире. Для этого они готовы сделать почти всё. Они были в пути почти пять недель. Половина из них умерла по дороге. Мы убили их лучших воинов, поэтому она плачет. Один из них был её единственный сын.

Зокора положила руки на свой живот и сделала глубокий вдох. Я почти забыл, что она тоже беременна, и насколько важны для эльфов их дети.

— Там, откуда они пришли, варваров выгоняют с земель последователи Омогора. Омогор — это термин из старого диалекта тёмных эльфов. Он означает тёмный. Это имя бога. Или, по крайней мере бога, которому поклоняются тёмные эльфы. Но этот бог мёртв. Когда-то ему служили тёмные эльфы и кажется, всё ещё служат, оправдывая все мрачные легенды о нас. Она увидела или учуяла меня и подумала, что я следую за тёмным. Они поклялись убить каждого последователя Омогора или погибнуть. И они погибли. Напрасно. Я служу Соланте.

Она посмотрела на меня, в её глазах я прочёл своего рода просьбу.

— Я верю вам, Зокора. Все здесь знают, что вы не служите тёмному богу.

Остальные закивали, а Варош подошёл к ней и обнял за плечи. Думаю, это было в первые, когда я увидел, что Зокора прижалась к нему.

— Проклятье, — выругался Янош. — Её сын. Что за дерьмо.

Зокора закрыла глаза и ещё раз глубоко вздохнула.

— Я сказала ей, чтобы она в человеческом обличье представилась Эберхарду и передела, что они наши друзья и что это ты послал её, Хавальд. Она ждёт вне поле зрения, ей стыдно смотреть нам в глаза. Но она хочет похоронить своих людей, когда мы уйдём, — тихо продолжила она, открыла глаза и посмотрела на меня. — Что у тебя общего с богом-Волком?

Я пожал плечами.

— Ничего, насколько мне известно.

— Не пытайся объяснить ей это, — сказала она. — Она за тебя умрёт, если ты прикажешь. В её сне ты освободил её бога.

Спасибо, боги. Я закрыл глаза. Прямо сейчас у меня было достаточно проблем с Сольтаром.

— Почему ты здесь? — спросила она.

— Мы должны вернуться. В Газалабаде проблемы.

— Полагаю, это означает, что мне не нужно закрывать проход? — спросила Наталия позади нас. Она сидела на земле, спиной к стене и выглядело ужасно изнурённой.

— Нет, — произнёс Варош. — В этом нет необходимости.

— Хорошо, — сказала Наталия и потеряв сознание, повалилась на бок.

23. Простой план

Обратный марш к портальной комнате длился дольше, чем я ожидал. На полпути Зиглинда рухнула на землю; оказалось, что у неё было полдюжины сломанных рёбер, а её нижний дублет пропитался кровью.

Зокора позаботилась о ней настолько, насколько было возможно без её виноградин. Янош тоже хромал, его рана на ноге снова открылась. На самом деле только Варош и Зокора смогли покинуть поле боя без ранений. Я тоже чувствовал себя разбитым, без Искоренителя Душ я бы не пережил эту битву.

— Я действительно ненавижу, когда в конце выясняется, что бой не имел смысла, — прорычал Янош, когда я помогал ему привязывать Зиглинду к спине. Сейчас он нёс обоих, Наталию, которая всё ещё была без сознания и Зиглинду. Пока он держал в руках Рагнаркраг, он утверждал, что едва ощущает их вес.

Пока мы шли назад, я никак не мог собрался с мыслями. Я ужасно замёрз, несмотря на шубу, но причина была не в этом. Я просто был обескуражен. Варвары, желающие поселиться возле постоялого двора «Молот»? До сих пор я убивал всех варваров, с которыми встречался. Что же тогда будет дальше? И что, ради всех богов, я забыл во сне Алеи?

Я вспомнил, что почти закончил шахматные фигуры, которые хотел подарить Лиандре. В своём высокомерии я дал белому королю свою лицо. Но может это было правдой, и мы действительно всего лишь пешки, которых другие двигали туда-сюда. Почти шесть недель назад я желал мира и упокоиться в смерти, но Сольтар снова преградил мне дорогу с в свои Залы.

Когда всё это закончится, я дал себе слово, что найду тихое место и буду выращивать яблоки. Яблоки — это хорошо дело. Они уже всегда мне нравились, а запах яблочного сада, во время цветения, казался земным раем. Солнце, голубое небо и цветущие яблони. А Искоренитель Душ в следующем глубоком колодце. Нет, лучше в глубокой расщелине. Кто знает, что меч может сделать с колодезной водой?

Когда мы появились в портале посольства, дверь, ведущая в подвал, была открыта. Кто-то, скорее всего Армин, принес туда лампу, стол и два стула, и они с Лиандрой были поглощены беседой.

Когда мы появились, Армин вскочил так быстро, что опрокинул стул. Он смотрел на нас, выпучив глаза.

Зокора подняла руку, сверкнув на него глазами.

— Говори коротко, Армин.

В конце концов, он не сказал ни слова. Это Лиандра бросилась к нам и с ужасом уставилась на бледных Наталию и Зиглинду, лежащих на полу.

— Они…? — спросила она.

— Нет, — ответил я, открывая для неё свои объятья. Я бегло посмотрел на Армина. — Зиглиндна ранена, а Наталия просто изнурена. Мы одни?

— Дом заперт, эссэри, — сказал тихо Армин.

— Хорошо. Надеюсь, где-нибудь мы найдём кровати. Сколько сейчас время?

Я, как обычно, потерял в ледяных пещерах чувство времени. Мне всё ещё было холодно, хотя воздух здесь казался знойным и спёртым.

— Четвёртый час после полуденного солнца, — промолвил Армин, который восстановил своё самообладание. Он внимательно за мной наблюдал, когда я собирал портальные камни. — До праздника ещё есть время.

— Что случилось? — спросила Лиандра в моих объятьях.

Одной рукой она нащупала дыру в моей кольчуге и слегка поморщилась, когда обнаружила под ней новый шрам.

— Недоразумение с новыми друзьями Хавальда, — заметила Зокора.

— Можно, пожалуй, и так сказать, — огрызнулся Янош, сердито глядя в сторону Зокоры. — Мы встретили оборотней. Они хотели сожрать Зокору, а мы были против. Потом появился Хавальд. Предводительница оборотней, эльфийка, узнала его, и наступил мир. Но прежде мы ещё убили её сына.

— Это, — сказала Лиандра, приподняв вверх бровь, — кончено всё объясняет!

Я поцеловал её.

— Я расскажу тебе всё позже.

«Позже» было во время продолжительной горячей ванны в наших новых личных покоях. Горячая вода текла из трубы в стене, но вытекала нерегулярно.

— Трубы, вероятно, всё ещё забиты, — лениво заметил я.

Я уже лежал в облицованной плитками ванной и терпеливо ждал, когда поднимется уровень воды. Лиандра сидела рядом со мной на низкой ступеньке и рассмеялась.

— У нас ещё нет слуг. Или, точнее говоря, они есть, но я их выставила за дверь. Это Армин качает воду.

В трубе забулькало.

— Вероятно, он ещё не нашёл свой ритм.

Где-то же вода должна была нагреваться. Я представил себе Армина, как он потеет рядом с котлом с горячей водой. Пусть поработает. Как говорится, физическая работа полезна для души.

Ещё позже мы все встретились в большой комнате на третьем этаже. Она выглядела ещё немного пустой, но мы все удобно устроились. Лиандра и Армин уже некоторое время беседовали, пока ждали нашего возвращения. И Армин был проинформирован о наших догадках по поводу его личности и планов. Я вкратце уведомил других о происходящем.

— Всё почти так, как вы предположили, эссэри, — в конце концов открылся нам Армин.

Он настоял на том, чтобы обслуживать нас, и обходил всех с чайником в руках. Горячий чай был кстати; несмотря на благотворную ванную я всё ещё дрожал.

— Но и я также сказал вам правду. В настоящий момент мой брат всё ещё повелитель племени Орла. Однако он приехал сюда по моему приглашению, и думаю, был бы рад, если бы я снова управлял племенем.

Он подлил мне ещё чая, поставил чайник и сел.

— За последний год, я, конечно, перепробовал всё возможное, чтобы найти Хелис и выяснил, что есть ещё много людей, ценящих племя Орла или тех, кто происходят от него. Они хотели бы увидеть, как племя возродится. После Янаса, Газалабад был одним из важных городов нашего племени. Я нашёл неожиданную и обширную поддержку.

Конечно, мои поиски не остались незамеченными шпионами эмира, ведь я действовал открыто. Ведь то, что я делал — искал похищенную сестру — не запрещается. Но всё же однажды ночью солдаты эмира заградили мне путь и отвели к простому дому, где меня ждала одетая в тёмное фигура. Её звали Серана, и она пообещала помочь мне в поисках.

Сначала я принял её за дочь дворянина или важно офицера в охране эмира. Долгое время я не знал, кем она действительно является. Между тем мы уже пришли к выводу, что Хелис была похищена некромантом.

В следующий раз, когда Серана принесла с собой Глаз Газалабада на нашу встречу, я понял, кто она такая, — он посмотрел на свою чашку с чаем, затем прямо мне в глаза. — Это меня огорчило. Возродить племя Орла было не более чем старой мечтой. Никто из нас по-настоящему в это не верил. Я знаю, что вы, Хавальд, подозревали, будто цирк — это не что иное, как прикрытие, но это не так. Цирк — это наш дом и наш основной источник дохода, и благодаря ему, мы могли практиковать свои навыки, но скорее для себя, чем для других… Однако никто из нас не является настоящим солдатом. Мы акробаты. Но вы правы в том, что я подумал именно о нём, когда Файлид пришла в голову идея, что нам, возможно, удастся возродить племя Орла.

— Это была идея Файлид? — спросил Янош.

Он помассировал свою левую руку. Если ему было больно, то он этого не показывал, лишь морщинки на лице казались глубже. Зиглинда с прямой спиной сидела подле него, под тонкой тканью её платья, явно вырисовывался бандаж вокруг груди. Рядом с ней, остриём вниз, стоял на полу Ледяной Защитник, время от времени она прикасалась к его рукоятке.

Наталия сидела с другой её стороны. Она тоже пришла в себя, но всё ещё была ужасно бледной и ела за пятерых. Она слушала, но была слишком занята едой, чтобы вставлять свои замечания.

Армин кивнул.

— Племя Орла пало почти семьсот лет назад. Это всё равно, что сказать, что твой далёкий предок был королём, поэтому у тебя есть право на престол. Никто не верит в нечто подобное. Но Файлид другая. Она уже всегда смотрела далеко в будущее, — он немного криво улыбнулся. — Ей нравятся старые легенды, и она романтик. Не знаю, почему она влюбилась в меня. Знаю только, почему я люблю её. Но как простолюдин, я не могу жениться на ней. Поэтому она придумала этот безумный план.

— Но ты с ней согласился? — спросила Лиандра.

Армин пожал плечами.

— Вы её не знаете. У неё есть способность увлекать за собой людей, а её план дал нам надежду.

— Как простолюдин, ты не можешь на ней жениться? — спросил я.

Армин покачал головой.

— Я уже слышал, что вы с эссэрой видели нас на корабле и сделали верные выводы. Мы дали наши клятвы. Но это лишь символически, — он посмотрел на меня. — Клянусь богами, что она ещё девственница!

— Тебе не нужно говорить это мне. Прибереги слова для её отца. Значит брак недействителен?

Он кивнул.

— Верно. Этот брак недействителен, пока племя снова Орла не поднимется. Или ей придётся отказаться от своего наследства, но я не имею права требовать от неё такую жертву.

— Так что вы задумали? — спросил я.

— Файлид говорит, что сложные планы обычно терпят крах. Так что наш план прост. Когда она примет корону эмира, она собирается объявить, что свиток племени Орла был найден в комнате свитков. Это опровергнет то, что племя было уничтожено. Затем она объявит, что собирается вступить в брак с наследником племени Орла. Так как она будет эмирой, то никто, кроме калифа, не посмеет ей запретить. Но калифа ещё не выбрали. Она считает, что эту новость Газалабад воспримет с восторгом. Вот, собственно, и всё.

— О да, её отец будет в восторге, — сухо произнёс Варош.

Армин немного поник.

— Я надеюсь, что он со временем успокоится. Файлид говорит, что он тоже романтик. Его жена умерла во время родов Файлид, и он больше так и не женился, потому что всё ещё любит её — он посмотрел на нас. — Браки по любви в Бессарине редкость. Тот факт, что он и его жена были так явно влюблены друг в друга, сильно поспособствовал тому, что народ его боготворит. А её смерть… В её похоронной процессии принимали участие тысячи людей. Файлид почти убеждена в том, что он не будет препятствовать нашей любви.

— Почему тогда вы не доверились ему?

— Пока он эмир, он должен действовать как эмир. Он хочет, чтобы она стала калифой. Мы с Файлид понимаем, что после нашей свадьбы этого не будет. Может она и надеется, но у племени Орла больше нет политического влияния. Многие другие племена дружелюбны по отношению к ней, потому что полагают, что она выйдет за муж за одного из них. Теперь с этим покончено, но она станет лучшим эмиром, какого когда-либо видел Газалабад. А кто станет калифом, — он пожал плечами, — пусть решают боги.

— Никаких дальнейших планов? — спросил Янош. — Ничего, кроме мечтаний изнемогающей от любви пары?

Армин посмотрел на него, и его лицо стало серьёзным.

— Мечта ничуть не меньше вашей. Я думал, что вы тоже влюблены и можете нас понять.

— Никто из нас не ожидает, что мы переживём миссию Лиандры, — тихо произнёс Янош.

— Мы можем лишь надеяться, — продолжила Зиглинда. — Вы оба хотите достать с неба звёзды, и мы желаем, чтобы по воле богов у вас всё получилось. Наши же надежды намного скромнее. Мы лишь надеемся, что хотя бы один из нас выживет, — когда она смотрела на него, её глаза вспыхнули зелёным цветом. — Моё единственное утешение в том, что любовь переживёт могилу.

Легкая дрожь пробежала по моему позвоночнику. Ей ли не знать. Я постарался взять себя в руки.

— Но Янош прав насчёт своего вопроса. Вы не планируете никаких уловок или политических манёвров? Она станет эмирой и объявит о возрождении племени Орла и вашем браке и будет уповать на то, что народ достаточно боготворит её, чтобы принять этот факт?

Армин кивнул.

— Народ действительно любит её. Вы сами видели.

Да, видел.

— А другие эмиры? — спросила Лиандра.

— Некоторые будут разочарованы. Но Файлид думает, что они обрадуются, если она больше не будет кандидатом на выборах калифа. Так другие эмиры смогут решить всё между собой. Можно сказать, что она подсластит им горькую пилюлю.

Если принять во внимание благоговение, которое проявляет народ по отношению к ней, тогда этот план действительно может сработать.

Мы с Лиандрой обменялись взглядами. Один из девяти эмиров хотел жениться. Не похоже, чтобы это представляло для Талака опасность, которую обязательно нужно отразить.

— У тебя есть идеи, почему племя Льва подверглось такому сильному нападению? Покушения на Файлид и Марину, особенно на Файлид… Как думаешь, в чём может быть причина?

Лицо Армина потемнело.

— Если бы я знал, то уже давно позаботился бы о зачинщике.

Зокора взглянула на него.

— Хавальд спросил не кто, а почему.

Он удивлённо посмотрел на неё.

— Вы знаете, кто за этим стоит? Скажите кто, и я его убью.

Она склонила голову на бок.

— Как ты собираешься убить бога?

Мы все удивлённо посмотрели на неё, включая Вароша, который внезапно выпрямился.

Зокора заметила наше удивление.

— Наталия нашла в доме чёрную шайбу. Только священство Безымянного бога носит этот отличительный знак. Я думала, что вы в курсе.

— Наш враг Безымянный?» — спросил я в ужасе.

— Он враг всем, — тихо сказала Лиандра. — Говорят, что Астарта дарит любовь, Борон — разум, а Сольтар — душу. Безымянный же просто против всего этого.

Зокора подняла руку.

— Нет. Вы неправильно меня поняли. Безымянный — бог всех некромантов. Талак — некромант. Это всё, что я хочу сказать. С помощью чёрной шайбы священники Безымянного могут вступать друг с другом в контакт. Джесфар — священник Безымянного, значит он поддерживает дело Талака.

Армин вскочил.

— Джесфар? Торговец? Я закую его в кандалы, а его испорченную душу поджарю на горящих углях, пока он не покается за все свои грехи! Сдеру с него полосками кожу и…

— Сядь, Армин, — прервала его Зокора.

Армин сел.

— Спасибо, — дружелюбно сказала темная эльфийка.

— Он вряд ли сбежит от своего наказания, — заметил я. — Будь терпелив, Джефар ещё может нам понадобиться. Возможно, он приведёт нас к другим, — я посмотрел в сторону Зокоры. — Я был бы всем благодарен, если бы вы прекратили говорить о том, что всё решают боги! Нам не нужна помощь богов, чтобы обречь себя на погибель. С этим мы сами отлично справимся.

Они все немного растерянно посмотрели на меня.

— Вернёмся к теме разговора. Какую причину заговора ты можешь себе представить? Кто выиграет, если Файлид умрёт?

— Только Файлид или всё племя? — тихо спросил Армин.

— Оба, — безжалостно ответил я.

Он сделал глубокий вдох.

— Если умрут эмир и вся его семья, то племя Льва наследует кузен. Племена найдут замену для трона Газалабада, в настоящее время допустимо, что кузен будет править от имени Льва дальше.

— А если умрёт только Файлид? — настаивал я.

Он затравлено посмотрел на меня.

— О, боги, не дайте этому случиться. Эссэри, моя душа в ужасе от одной этой мысли. Но… я не знаю, кому бы это принесло пользу. Результат был бы одним и тем же.

Есть кое-что, что почти никто не знает, эссэри. У эмира больное сердце. Его врачи посоветовали как можно скорее отказаться от должности, если он хочет жить. Если бы Файлид умерла, это убило бы и его. И это главная причина, почему Файлид будет коронована ещё сегодня вечером.

— А что насчет Марины? — спросил Варош.

— Она больше не может унаследовать племя Льва, она принадлежит к племени Дерева. Но корону эмира… возможно. Однако из-за смерти мужа, она уже стала эмирой Феразаля, территории племени Дерева. Этот эмират не такой влиятельный, как Газалабад, но более богатый. Там много медных рудников.

— А этот кузен эмира, что с ним? — захотела узнать Лиандра.

— Я видел его однажды, — ответил Армин. — Он добросовестный человек, трудолюбивый и всегда старается никого не обидеть. Он стал бы хорошим эмиром, но корона была бы для него бременем. Он не тот, кто вдохновляет людей, но всё же хороший человек. Файлид он нравится. Он будет счастливее, если не станет эмиром.

— А если Файлид сегодня умрёт, ты, Армин, что-нибудь унаследуешь? — спросил Янош.

— Пусть боги сгноят испорченные мысли в твоём мозгу, пока из дыр не полезут черви! Как ты можешь даже думать о таком? — с негодованием воскликнул Армин и снова вскочил на ноги.

— Спокойно Армин, — попросил я. — Он, наверняка, не это имел в виду.

Я тоже вопросительно посмотрел на Яноша, в то время как Армину явно было трудно успокоиться. Но потом он сел и ограничился лишь сердитыми взглядами, которые бросал на Яноша.

Янош сделал успокаивающий жест рукой.

— Это не обязательно должен быть ты. Есть много других людей, например, целое племя, которое хотело бы видеть тебя на троне.

— Этот человек был бы позором для нашего племени, — промолвил Армин, всё ещё разгорячённый, но уже немного успокоившись. — Сейчас наша связь ничего не значит. Она должна ещё раз выйти за меня замуж, как эмира и принести клятвы перед всеми богами, — он восстановил своё самообладание. — К тому же, об этом сначала должен кто-то узнать. Даже мои самые преданные люди знают её только как Серану. А если бы знали, кто она, я всё равно им доверяю, — он покачал головой. — Вся эта идея просто абсурдна! Нет, моему племени будет больше пользы в том, если она останется жива.

Янош слегка кивнул.

— Приношу мои извинения. Но мы ведём с врагом не открытую борьбу, поэтому стоит заглянуть даже под чистые камни.

Армин глубоко вздохнул.

— Я бы на вашем месте сделал тоже самое. Но нет, кроме кузена Файлид, мне никто не приходит в голову, кто извлечёт выгоду из её смерти.

— Разве что речь идёт о троне калифа. Все по-прежнему считают, что это цель Файлид, — заметила Лиандра.

— Так мы ни к чему не придём, — сказал я, делая глоток чая.

— Мы рассказали тебе о свитке. У тебя есть идеи, для чего может быть использована эта подделка?

Он покачал головой.

— Нет, я ничего не понимаю. Уже на протяжении веков ни одно племя не проводило испытания для своих наследников, даже племя Льва. Также я точно знаю, что для Файлид не было запланировано таких испытаний, хотя я уверен, что она с ними справится. Подделка этого свитка кажется мне бессмысленной.

— У племени Льва есть какое-нибудь украшение, которое было бы важно для наследования? — спросила Лиандра.

— Кроме Глаза Газлабада? — спросил он, и Лиандра кивнула. Армин покачал головой. — У племени Кошки корона должна точно подходить наследнику, но у племени Льва всё по-другому. Слов эмира, провозгласившего её как наследницу, будет достаточно. Больше ничего не нужно, — он посмотрел на всех нас. — Эссэри, есть ли вероятность, что вы ошибаетесь? Что всё это не имеет никакого отношения к ней или нам?

Нет, я так не думал. Скорее я был уверен, что мы что-то упускаем. Только что? Я вздохнул. Мы были здесь чужими и собрали далеко не все части пазла. Как же я могу ожидать увидеть всю картину?

Я решил сменить тему.

— Скажи, Армин, что ты рассказал о нас Файлид?

Он обиженно посмотрел на меня.

— Я не шпион. Когда я рассказал ей, как вы убили Ордуна, она заявила, что знает вас, понятия не имею откуда. Ей было любопытно, и она захотела узнать всё. Вы произвели на неё впечатление, каждый из вас, даже эссэра Зеглинда — хозяйка меча племени Льва. Именно она пыталась защитить вас, когда вы захотели вернуть эти камни. Я уже задавался вопросом, что может быть настолько важным, что вы все решили ради них рискнуть своей жизнью, — он посмотрел вниз, как будто мог сквозь полы видеть портальную комнату. — И когда потом появилась эссэра Лиандра, она была счастлива. Она танцевала по комнате, когда я рассказал ей о Белой Женщине. Она сказала, что всё именно так, как было написано.

Проклятая книга. Кто написал эти пророчества? Разве люди не знали, какие это может вызвать неприятности?

— Что она сказала потом? — с любопытством спросила Лиандра.

— Что наши мечты сбудутся, — он посмотрел на всех нас. — Эссэри, я никому не врал и никого не использовал. Я только учусь у вас. Вы даже получите назад золото, которое заплатили за комнаты в Доме Сотни Фонтанов.

Я с удивлением посмотрел на него.

Лиандра рассмеялась.

— Он только что сказал это, — просветила она меня. — Сообщил, что Файлид обеспечила вашу защиту в ночь, когда вы спустились в каналы.

Армин кивнул.

— Да, Фаизал — ваш проводник в ту ночь — один из лучших шпионов Файлид. Она придаёт большое значение его мнению.

— А Дом Сотни Фонтанов?

— Дом Сотни Фонтанов уже веками служит племени Льва, — подтвердил Армин.

Лиандра с улыбкой покачала головой.

— Что ты там говорил, Хавальд? Там останавливаются только самые влиятельные граждане?

— Я рада, что Файлид на нашей стороне, — тихо сказала Наталия. Её голос всё ещё звучал измученно. — Она хорошо за нами шпионила. Но лучше бы позаботилась о себе. Мы так толком ничего и не выяснили.

После этого незабываемого разговора Армин вёл себя так, будто ничего не произошло. Я спросил его почему.

— Боги наказывают тех, кто кладёт в основу то, чего на самом деле нет. Я ваш слуга, пока вы меня не уволите. Я беден, но у меня есть честь. Также я многому у вас учусь.

Как-то раз он уже говорил это. Мы находились в «моей» комнате, где Армин приготовил мне одежду для сегодняшнего вечера. Хотя я сам не выбрал бы эту комнату, но она мне понравилась. И когда я сказал об этом Армину, он просиял. Однако больше всего мне нравилась дверь, которая вела в комнаты Лиандры.

— И чему же ты можешь у меня научиться? — спросил я, разглядывая разложенную на кровати одежду. Она казалась мне слишком шикарной.

Армин с обеспокоенным лицом как раз осматривал мою порванную кольчугу и замер, когда я задал ему этот вопрос.

— Я сам не могу точно сказать, эссэри. Я наблюдаю за вами и вижу, как вы относитесь к другим людям. И думаю знаю, почему вы заслужили уважение своих друзей.

О? Это мне тоже было интересно.

— И почему?

Армин задумчиво нахмурил лоб.

— Мне потребовалось много времени, чтобы выяснить это. Сначала я подумал, всё дело в том, что вы относитесь ко всем одинаково, будь то слуга или эмир. Затем — что вы всегда всё видите. Но теперь я знаю лучше. Я никогда не слышал, чтобы вы кого-то укоряли. А вы сами никогда не сдаётесь. Полагаю, дело в этом.

Мне оставалось лишь качать головой.

— Думаю, ты ошибаешься. Я отношусь к людям по-разному, я делаю ошибки, и обе, как Зокора, так и Лиандра, гораздо внимательнее меня. И почему я должен кого-то укорять? Мои друзья делают всё, что в их силах. Если они и в самом деле делают что-то не так, чего практически никогда не случается, тогда сами знают, что ошиблись. Они все достаточно взрослые. И я уже много раз был на грани того, чтобы сдаться.

Армин низко поклонился.

— Спасибо, эссэри. Именно это я и имею в виду. Я искал подходящее слово. Вы скромны.

Думаю, фон Герин был другого мнения.

Он заметил мой взгляд и рассмеялся.

— Не волнуйтесь, вы не мой образец для подражания. Я веду собственную жизнь.

— Не могу поверить, что так красиво одет, — заметил Янош. — Интересно, откуда он взял эту одежду?

— Могу поспорить, что это Файлид, — сказала Лиандра. — Вам идут чёрный и серебряный цвета.

Мы оставили те цвета, что обычно носили. Мы с Лиандрой одели светлые и белые тона, другие чёрные. Нас было шестеро, плюс Армин. Наталия должна будет присоединиться к нам позже. Она ещё согласилась выполнить одно поручение.

И в самом деле, Арамин или скорее Файлид, превзошла саму себя. Особенно сияла красота Лиандры, но и Зокора с Зиглиндой выглядели благородно и элегантно.

— Как вы оба себя чувствуете? — спросил я Зиглинду и Яноша.

— Нормально, — ответил Янош. — Палец зудит. Это сводит меня с ума. Рана на ноге в порядке, боль можно терпеть. Я больше беспокоюсь о Зиглинде, — он бросил на неё обеспокоенный взгляд.

— Я хочу пойти, — сказала Зиглинда. — Пока я держу спину прямо и не слишком быстро двигаюсь или глубоко дышу, то всё в порядке. Рана на плече тоже уже опять закрылась.

В тот раз, когда Янош был ранен в ногу, Зиглинда получила рану на плече. К тому же на её рёбрах остались следы от оборотней. Зиглинда, дочь простого хозяина постоялого двора, была намного выносливее, чем многие другие воины, которых я знал. Прошло недостаточно времени, чтобы действительно можно было говорить об исцелении, даже если Зокора применила на ней своё мастерство. Я посмотрел на Зокору, которая, как обычно, казалась спокойной и безучастной. Без её целительного искусства многое было бы иначе.

Я с нетерпением ждал, что принесёт этот вечер.

Мы вышли из дома и забрались в ожидающие паланкины. Армин, как мой слуга, шёл рядом с моим паланкином. Он тоже приоделся. Я спросил его, почему он не волнуется.

— О, эссэри, я волнуюсь! Но какой смысл в том, чтобы показывать это? Разве не лучше, когда идёшь с поднятой головой и улыбаясь, чем сгорбившись от страха?

Что ж, вероятно он прав.

Паланкины и наш эскорт направились не в сторону площади Дали, как я ожидал, чтобы повернуть там ко дворцу, а в сторону гавани. Там, через портовые ворота, мы войдём на территорию дворца.

— Перед воротами дворца собралась уже огромная толпа, — объяснил Армин. — Там больше не пройдёшь. Вы приглашённые гости и поедете по тому же пути, что и другие важные господа и доберётесь до дворца через дворцовые сады. Этот путь более комфортный.

24.

Празднование

Дня

рождения

Этим вечером Газалабад действительно был зачарованным городом. Небо ещё было красным от вечерней зари, но я везде видел фонари и факелы. Казалось, что люди в городе тоже изменились. На всех была одета их лучшая одежда, и я ещё никогда не видел столько смеющихся лиц.

Тысячи, как я слышал, пришли ко дворцу, чтобы вместе отпраздновать День рождение принцессы. Уже издалека я услышал шум голосов, а когда паланкины подносили ко дворцу, там было одно место, откуда хорошо обозревались дворцовые ворота: насколько хватало глаз, там собрались жители Золотого города.

Когда они увидели наши паланкины, раздались приветствия. Они не знали нас, но мы принадлежали к тем счастливчикам, кто сможет увидеть это событие с близкого расстояния.

На стенах дворца стояли охранники в парадной униформе. К их длинным копьям были прикреплены фонари, поэтому они не выглядели угрожающе, но в наступающей ночи образовывали вдоль стены цепочку из огней.

Фонари также были развешены по всему дворцовому саду. Аромат цветов достиг нашего носа, перекрывая запах Газара.

Сотни огней освещали Лунный дворец, который этим вечером оправдывал своё название. Он мерцал, как будто хотел бросить вызов лунам, и в эту ночь он преуспел.

Наши паланкины были не единственными, прибывшими во дворец в эту ночь. Двор дворца был заполнен ими, и я увидел спешащих туда-сюда слуг и чиновников, отчаянно пытавшихся поддерживать протокол.

Когда мы вышли, я узнал, что мы личные гости эмира. Ни один из чиновников не знал, как нас характеризовать. Они решили быть осторожными, и приняли нас, словно каждый из нас был эмиром.

В конце концов, мы всё же встретили того, кого я знал — Хахмеда, Хранителя Протокола. Он увидел нас, то есть меня и побледнел, тут же поспешив к нам.

— Эссэри, простите, если вам пришлось ждать, я вас сразу не увидел. Прошу простите и следуйте за мной. Я немедленно укажу вам путь к вашим местам. Они находятся рядом с семьёй — честь, которой удостаиваются немногие… ах да… эссэра Фала просила передать, что всё оружие, за исключением трёх конкретных мечей, нужно сдать. Она попросила, чтобы вы поставить мечи позади себя, показав всем, что для этого есть разрешение, — он несколько раз поклонился.

Он провёл нас по длинному коридору, быстро семеня впереди нас. Казалось, его было невозможно заставить идти медленнее, и он чуть не отчаялся из-за нашего неторопливого темпа. Однако он не смел ничего сказать.

У одной двери из полированного розового дерева охранник нахмурился, когда понял, что под верхней одеждой на Лиандре одеты доспехи. Шесть охранников охраняли этот боковой вход в тронный зал. Слева и справа от дверей стояло по одному большому ящику.

— По приказу эссэры Фалы этим гостям разрешается носить доспехи и взять три меча в тронный зал.

— Не за что в это не поверю, пока не подтвердит капитан, достопочтенный Хранитель Протокола, — сказал страж и опустил копьё, чтобы преградить нам путь. — Дверь останется закрытой.

Бормоча множество извинений, Хахмед, чуть ли не в панике, поспешил прочь, чтобы найти капитана.

— Что вы с ним сделали, что он так вас боится? — спросил меня Армин. — Хахмед известен тем, что заставляет ждать даже эмиров.

— Эссэра Фала, — ответил я. — Она не особо обрадовалась тому, как он обращался со мной в прошлый раз.

Стражники разглядывали нас. Затем лицо одного из них прояснилось. Он с улыбкой обратился к Лиандре.

— Я вас знаю! Разве вы не навещали грифона?

Лиандра кивнула.

— Всё же я не позволю вам войти, пока не получу приказ. Но теперь я думаю, что получу его. При желании, можете уже сейчас сложить ваше остальное оружие в этот сундук.

— Благодарю, — сказала Лиандра, вытаскивая две стальные заколки из причёски. Затем мы начали заполнять сундук. Мы не знали, что нас ждёт этим вечером, может неприятности начнутся лишь на обратном пути. Все понимали, что нас не запустят с оружием, но это никому не помешало принести его с собой.

Даже я удивился, когда увидел, сколько кинжалов можно распределить на шестерых человек.

У меня их, как обычно, было семь, четыре в сапогах, два в рукавах и один за спиной. А вот Закора удивила меня, вытащив в общем количестве десять. Даже у Армина было четыре и что-то, что можно было назвать только коротким мечом, который был спрятан за его спиной.

Глаза охранников становились всё больше и больше, особенно, когда Варош бросил в сундук дюжину болтов, а сверху положил свой арбалет.

— А мечи за вашей спиной? — осторожно спросил охранник.

Я отстегнул Искоренителя Душ от портупеи вместе с ножнами и поставил перед собой на кончик лезвия. Он остался стоять, как, согласно легендам, делали все изгоняющие мечи.

Зиглинда и Лиандра последовали моему примеру.

Между двух искусно выполненных драконьих голов Ледяного Защитника и Каменного Сердца, Искоренитель Душ выглядел почти скромно.

Тяжело дыша, снова появился Хахмед, Хранитель Протокола, с офицером дворцовой стражи. Это был Кемаль Яск, капитан, который в последний раз сопровождал нас к кораблю эмира.

Когда Кемаль увидел три меча, стоящих перед нами, его глаза округлились. Он прочистил горло.

— По приказу эмира эти люди могут войти с мечами, которые могут стоять. Они личные гости эмира и принцессы Файлид.

— Спасибо капитан, — поблагодарил я.

Охранник как раз собирался закрыть ящик, когда Янош поднял руку.

— Подождите.

Он поднял штанину и бросил в сундук ещё два дротика.

Охранники и капитан молча наблюдали за ним. Затем один из стражников подошёл к Лиандре, глядя на большой мешочек на её поясе.

— Я могу посмотреть, что находится в вашем мешочке? — вежливо спросил он.

Лиандра открыла мешочек и высыпала на ладонь порошок, который засверкал в свете ламп.

— Алмазная пыль. Подарок на День рождения для принцессы.

Охранник прощупал мешочек и удовлетворённо кивнул, когда не нашёл в нём никаких спрятанный вещей, а затем открыл нам дверь.

— Хавальд бей, — тихо спросил капитан Кемаль. — Это в самом деле изгоняющие мечи?

Я кивнул.

Он больше ничего не сказал, а лишь поклонился.

До этих пор я ещё никогда не видел тронного зала. Когда Хахмед провёл нас в него, у меня начали разбегаться глаза, как у деревенского мальчишки, который в первый раз видит город. Зал, наверняка, был высотой в четыре этажа, его окружали колоны из розового кварца, а отполированные полы были из светлого мрамора.

По бокам и возле дальней стены пол был поднят до высоты колен, образуя U, открытую к самым большим дверям зала. Колоны находились примерно в шести шагах от стены и прилегали к переднему краю окружающего зал подиума. Они несли галерею, на которой я увидел добрых три десятка арбалетчиков.

На задней платформе был ещё один подиум, тоже высотой до колен, на котором стоял трон из слоновой кости. Львиный трон, который, как видимо, получил своё название, потому что подлокотники трона состояли из двух львов, и мотив везде повторялся. Позади трона, с высокой галереи до самого пола, спадала тяжёлая белая занавес.

К моему удивлению, Хахмед провёл нас к заднему подиуму у указал на отведённые места. Я сидел на богато украшенном стуле без львиного мотива прямо рядом со стулом, на котором он был, а значит действительно в непосредственной близости от семьи. Я задавался вопросом, о чём думал эмир. Я был почти уверен, что всё это устроили либо Фала, либо Файлид. Я сам предпочёл бы стоять или сидеть в более неприметном месте.

Армин встал позади моего стула. Лиандра, Зиглинда и я поставили наши мечи на пол за спинкой стула, так чтобы их не всем было видно. Я посмотрел наверх, без сомнения, внимание арбалетчиков было приковано к нам.

Семьи эмира ещё не было, но зал постепенно наполнялся. По бокам стояло по восемь небольших тронов с разными, отличительными племенными знаками. Добрые две трети из них были уже заняты эмиссарами других эмиратов, которые теперь с интересом нас разглядывали.

Пространство между двумя краями U-образного подиума тоже было разделено строго по протоколу. Здесь не было стульев, но все, кто там стоял, осознавали свою значимость. И из этих рядов на нас тоже бросали удивлённые взгляды.

Слева от меня сидели в ряд Лиандра, Варош, Зокора, Зиглинда и Янош. Место рядом с Яношем было зарезервировано для Наталии.

Лиандра наклонилась ко мне.

— Мы стали сенсацией. Все здесь делают предположения, кто мы такие.

— Я могу вам сказать, кто мы такие, — подхватил тихо Варош. — Мишени. Как бы хорошо не были проинформированы стражники, они относятся к нам с подозрением. Одно неосторожное движение, и нас нашпигуют болтами.

— Тогда не делай неосторожных движений, — заметила Зокора. Особенно она привлекала к себе много взглядов, но она сидела так, будто для неё в порядке вещей, что на неё пристально смотрят сотни глаз. Я ещё раз напомнил себе, что арбалетчики на галерее специально отобраны. Оттуда они могли быть угрозой даже для эмира, и он не поставил бы их туда, если бы не был в них уверен на сто процентов.

— Посмотрите, — сказал Варош. — Шестеро из них целятся в нас.

— Как обнадёживает, — тихо промолвила Зиглинда.

— Это шестеро, следящие за неверной целью, — прокомментировала Зокора. — В этом их ошибка.

Пока мы все ждали, в тронном зале было на удивление тихо. Лишь немногие говорили громче, чем шёпотом. Большинство лишь осматривалось и молчало.

— Послы других королевств, — сообщила Линадра, указывая подбородком на новую группу, вошедшую в тронный зал и тоже занявшую места на подиуме, только ниже эмиров.

Глаза фон Геринга округлились, когда он узнал меня. А мужчина, примерно такого же телосложения, как у Яноша, только светловолосый, широко улыбнувшись, поднял руку, поприветствовав Лиандру.

Постепенно тронный зал заполнился.

Три десятка Аколитов в роскошных одеждах, по десять из каждого храма, выстроились вдоль подиума.

Удар гонга эхом разнёсся по залу, и большие двери медленно открылись, казалось бы, без человеческого вмешательства.

— Впечатляет, верно? — прошептал Армин. — Эти двери открываются с галереи.

Аколиты пели хвалу богам, каждый из них восхвалял своего, но песнопение объединилось в гармоничное целое, когда три первосвященника размеренными шагами вошли в тронный зал. Все встали, а те, кто стоял, выпрямились. В том числе и мы.

В то же время я услышал позади, как открылась дверь, затем охранники отодвинули в сторону занавесь, и появилась семья эмира, встав перед своими стульями. Рядом со мной оказалась Фала, у её ног на колени опустилась Хелис с Фарайзой на руках, а справа от неё расположились Файлид и эмир; С другой стороны трона заняли позиции другие личные гости и челны семьи. Застенчиво улыбающийся молодой человек, явно похожий на эмира, видимо, был кузеном, о котором сообщил Армин. В тот же момент на подиум вышла Марина и встала прямо перед троном племени Дерева, таким образом претендуя на место главы племени.

Медленно и степенно три первосвященника подошли к заднему подиуму и остановились, в то время как замерли последние ноты песнопения.

Я уже был знаком с первосвященником Сольтара, а вот первосвященника Борона и жрицу Астарты ещё не встречал. Первосвященнику Борона тоже было позволено принести с собой меч. Божественный меч правосудия стоял прямо перед эмиром, упираясь тупом острием в полированной пол.

Жрица Астарты была, как и следовало ожидать, очень красивой женщиной. Она показалась мне слишком молодой для этого высокого поста, пока я не увидел мудрость в её глазах.

— Благословение Борона всем собравшимся здесь, справедливость и честь для каждого верующего любого сословия, — интонировал священник Борона.

— Благословение Сольтара всем собравшимся здесь, пусть каждая душа, молодая или старая, чувствует себя в этот день легко и ощутит милость бога.

— Благословение Астарты для всех, будь то мужчина или женщина, пусть каждый верующий ощутит любовь Астарты и жизнь с своих венах, — закончила жрица Астарты.

Все поклонились богам, включая эмиров.

— Племя Льва приветствует всех на этом торжественном событие, — ответил эмир звучным голосом. — Пусть вас всех коснётся благословение богов, и пусть они устроят так, чтобы это был день, о котором можно будет с радостью рассказать своим внукам. Чтобы отметить это событие, все заключённые будут освобождены, а преступники помилованы.

Здесь, в тронном зале, радость была умеренной, но несколько минут спустя слова эмира зачитали у ворот дворца. Ликование простых людей было намного очевиднее и доносилось даже сюда.

Эмир сел, и праздник продолжился.

В течение следующего часа приглашённые гости провозглашали свои благословения и пожелания в честь День рождения Файлид, которая внешне выглядела спокойной. Но я видел, что её глаза были всё время в движении. Она была одета так же, как и Лиандра, хотя более роскошно, потому что под верхней одеждой тоже была облачена в доспехи. Она в любом случае знала, как нужно сидеть, чтобы выглядеть величественно, и всё же улыбка, которая иногда играла на её губах, казалась естественной, а не фальшивой.

Когда один из эмиров подарил ей маленького белого льва, едва отнятого от груди, она даже рассмеялась и от радости захлопала в ладоши; она ничем не показывала, что напряжена. Когда она наклонилась, чтобы принять жалко мяучащего львёнка, я увидел, что на ней одет Глаз Газалабада. По крайней мере, она была в безопасности от некромантов.

Затем к ней по-отдельности подошли священники и возложив руку на лоб, благословили как взрослую женщину, а не как ребёнка. Теперь Файлид официально считалось взрослой.

Последовала короткая пауза, во время которой акробаты и танцовщицы развлекали толпу, а слуги спешили с серебреными подносами, чтобы предложить гостям на подиуме освежающие напитки. Гостям перед подиумом приходилось терпеть жажду. Только священники получили из рук Файлид кристально чистую воду, налитую в простые деревянные чаши.

Когда акробаты и танцовщицы поспешили прочь, эмир снова поднялся.

Вновь в зале наступила мёртвая тишина.

— Это счастливый для меня день, — сказал он. — Мало того, что мне посчастливилось увидеть, как моя дочь превратилась в красивую молодую женщину, боги также даровали мне в её лице достойного наследника племени Льва и короны Газалабада. Бремя моих лет давит на меня тяжёлым бременем, пришло время надеть корону Газалабада на более молодую голову, чтобы новый Лев повёл вас и этот город в будущее, — он снял корону и поднял её высоко над головой.

— Поднимитесь, Файлид, из племени Льва и преклоните колени, чтобы получить корону справедливости, — сказал священник Борона.

— Поднимитесь, Файлид, из племени Льва и преклоните колени, чтобы получить корону милости, — последовал голос священника Сольтара.

— Поднимитесь, Файлид, из племени Льва и преклоните колени, чтобы получить корону любви, — закончила призыв жрица Астарты.

— Давайте помолимся, чтобы она носила корону с мудростью, справедливостью и любовью. Пусть выступит тот, кто претендует на более высокое право наследства Льва или молчит об этом во век, — выкрикнули священники хором.

Файлид встала на колени, а её отец опустил корону.

— У меня есть более высокое право на корону Газалабада, отец, — сказала Марина, поднявшись с трона Дерева.

Ропот пробежал по толпе, а её отце в ужасе посмотрел на неё, даже Файлид удивлённо подняла голову.

— Но ты принадлежишь к племени Дерева! — воскликнул эмир.

— Больше нет. Потому что племя Дерева убило моего мужа и пыталось убить меня и моего ребёнка, — сказала Марина громким голосом.

Я увидел испуганные лица в рядах членов племени Дерева. Одно показалось мне немного знакомым, оно выглядело в равной степени удивлённым и испуганным.

— Этот мужчина, Абд эль Герим, мой самый близкий поверенный и начальник моей личной охраны напал на моего мужа и меня!

— Но, эссэра…, - начал заикаться мужчина. — Вы же знаете, я…

— Вы, видимо, думали, что я вас не узнала? Вы жизнью поклялись мне в своей верности, Герим. Вы собираетесь перед всеми отрицать, что это вы напали на меня и моего мужа? Не хотите ещё раз проявить верность и признаться в своём преступлении?

Мужчина сглотнул. Я рассматривал его, пытаясь понять, был ли он одним из мужчин на рисунках Зокоры. Я не узнал его. Но он действительно имел определённое сходство с мужчиной, которого она видела тогда ночью. С предводителем людей, напавших на Марину. Насколько я мог доверять воспоминаниям Зокоры? Я подумал, что доверяю ей больше, чем словам Марины. К тому же неверие на лице мужчины показалось мне настоящим, прежде чем оно превратилось в ужас. Что здесь происходит?

Мужчина поклонился, в его руке блеснул металл.

— Стреляйте! — крикнул кто-то, и три болта пронзили его. Он беззвучно упал на пол, рухнул с подиума к ногам Марины. Болты попали в цель, но в них не было нужды, он сам вонзил себе кинжал в горло.

— Но Марина, — сказала молодая женщина из рядов племени Дерева. — Мы любим тебя! Я…

— Замолчите, — холодно прикрикнула Марина. — Как я могу доверять племени, которое готово убить собственного наследника, да ещё невинного младенца?

Повернувшись к трону и ошеломлённым членам племени Дерева, она подняла руку. Она ударила ладонью по воздуху, как будто что-то разбила. — Я разрываю узы любви и отвергаю племя Дерева, — выкрикнула она. Снова этот же жест. — Я разрываю железные узы долга и отказываюсь от племени Дерева! — в очередной раз то же самое. — Я разрываю узы верности и отворачиваюсь от племени Дерева!

Гробовая тишина воцарилась в тронном зале. Молодая женщина из племени Дерева начала плакать, другие ошеломлённо смотрели на Марину. Марина не обращала на них внимания, а с гордостью выпрямившись, повернулась к отцу. — Я ещё желанна в племени Льва, отец? Я всё ещё под твоей защитой?

Эмир моргнул, он был бледен.

— Да, Марина, конечно ты желанна в племени Льва, — он бросил гневный взгляд в сторону племени Дерева.

Что ж, если в обвинениях Марины была хоть доля правды, тогда они, либо все оказались на удивление хорошими актёрами, либо действительно ничего об этом не знали. Здесь было что-то не так. И даже после смерти черты лица этого Герима выражали неверие и ужас.

— Я твоя дочь. Я на четыре года старше Файлид и уже управляла племенем, каким бы оно не было вероломным. Ты выбрал для меня племя Дерева — выбор, который почти стоил мне моего ребёнка и жизни. Разве я не твоя дочь? И не твоя наследница через моё рождение?

Эмир сглотнул.

— Да, но я решил сделать Файлид своей наследницей!

Марина медленно двигалась через толпу, которая зачаровано наблюдала за ней и остановилась перед подиумом рядом со священниками. Марина даже не взглянула на них, её внимание было приковано лишь к отцу.

— Это твоё право, отец, но разве ты не обязан отдать корону тому наследнику, кто более пригоден носить её?

— Я люблю тебя, Марина, но Файлид, по моему мнению, лучше подходит для Газалабада. Я думал, что ты в безопасности и любима в руках племени Дерева.

Марина кивнула.

— Хорошо, отец, можно легко проверить, сделал ли ты верный выбор. Файлид, любимая сестра… Я вижу, что ты надела Глаз, на что у тебя есть право, как наследницы. Скажи, а ты сможешь заставить его вспыхнуть светом?

Я тихо чертыхнулся, Лиандра напряглась, Зокора моргнула, а Янош чуть

не начал ругаться вслух. Позади меня Армин удивлённо втянул в себя воздух. Каждый из нас показал по-своему, что все мы поняли, что здесь происходит.

На лице Файлид отразилось удивление.

— Что ты имеешь в виду, сестра?

— Разве ты не знала, что Глаз может выявить лучшего наследника? Того, кто больше всего подходит для борьбы с некромантами? Так написано в старом свитке, хранящимся в библиотеке. Это очень просто. Поднеси Глаз к своему лбу, и если ты наследница, он засияет.

Файлид впервые проявила неуверенность, прикусив нижнюю губу. Затем вытащила Глаз из своего выреза и поднесла ко лбу. Он остался белым, ничего другого не произошло.

— Дай мне, — сказала Марина, протягивая руку.

Файлид посмотрела на отца, широко распахнув глаза. Они встретились взглядом, затем перевели его на спокойно стоящую Марину. Файлид медленно сняла Глаз Газалабада с шеи; никто не смел даже дышать. Священники обменялись взглядами, затем сделали шаг назад. Проблема была мирская, поэтому не их забота. Так что теперь Марина стояла перед троном отца одна, требовательно протянув руку в сторону сестры.

Файлид ещё немного помедлила, затем опустила цепочку в руку Марины.

Марина улыбнулась.

— Благодарю тебя за твою честность, сестра, — промолвила она, поднося Глаз Газалабада ко лбу. Всё началось со слабого сияния, которое постепенно становилось всё ярче. Ропот пробежал по толпе.

В глазах Марины вспыхнул триумф.

— Не грусти, сестра, эта судьба, — тихо, но с удовлетворением произнесла она, опуская Глаз.

Позади я услышал, как Армин резко втянул в себя воздух. Я лишь надеялся, что он сохранит спокойствие. Да я и сам был в недоумении. Я ожидал всё что угодно, но только не это.

25. Серафина и свет богов

Толпу охватил ропот. Я вытянул правую руку и прикоснулся к одежде растерянной эссэры Фалы.

— Файлид должна попробовать ещё раз, на этот раз с молитвой к богам, — прошептал я. — Это сейчас одно из моих предсказанных советов, — поторопил я.

Она посмотрела на меня, почти незаметно кивнула, а затем наклонилась к своей внучке.

Тем временем Марина уже убрала Глаз ото лба и с триумфом подняла его вверх, медленно поворачиваясь по кругу.

Эмир был бледен, на его лбу собрались капельки пота. Файлид недоверчиво смотрела на свою старшую сестру, пока Фала что-то шептала ей на ухо.

Глаза Файлид округлились, она, прикусив нижнюю губу, быстро посмотрела в мою сторону, чтобы потом кивнуть.

Фала снова выпрямилась, передав мой совет. Файлид решительно подняла подбородок.

— Сестра, дай мне попробовать ещё раз, — сказала она, её голос не выдавал никаких эмоций. — Я забыла попросить о помощи богов.

Священники кивнули в знак согласия. Беспристрастные или нет, было очевидно, кто, по их мнению, должен сидеть на троне. Но их глаза были устремлены в пол, сейчас ожидались действия от богов, а не от них. Что ж, были и другие, на кого я рассчитывал больше, чем на священство Трёх.

Я обменялся долгим, многозначительным взглядом с Лиандрой и Зокорой.

Марина удивлённо посмотрела на Файлид, затем уверенно улыбнулась.

— Разумеется, сестра, я не хочу оспаривать у тебя наследство, если ты более достойна, чем я.

Файлид приняла Глаз с поклоном.

— Астарта я умоляю тебя о твоей любви, покажи, являюсь ли я наследницей, в которой нуждается эта страна, — торжественно и звучно произнесла она. Она стояла прямо, подняв вверх Глаз Газалабада, а её голос звучал как колокол и отражался эхом от стен тронного зала.

— Борон, — воскликнула она. — Покажи, будет ли справедливо, если я получу корону Газалабада.

Её голос стал громче, но всё ещё оставался звонким.

— Сольтар. Подари моей душе покой, дав знак, — Её голос звенел бесконечный момент, затем по толпе снова пробежал ропот.

Она как раз хотела прижать жемчужину ко лбу, но в этот момент, ещё в её поднятой руке, жемчужина начала светиться, становилась всё ярче. Чисто-белый, почти кристальный свет, спускающийся вниз по её вытянутой вверх руке, плечам, охватил голову, затем всё тело, пока не создалось впечатление, будто ярко-белым светом светится сама Файлид. Сияние было настолько яркое, что было больно на неё смотреть.

Все три священника с восторгом глядели на неё. Увидеть собственными глазами такое чудо, тоже случалось не часто. Удивление в их глазах явно свидетельствовало о том, что это вряд ли дело их рук.

Я посмотрел на Зокору и Лиандру. Глаза Зокоры выглядели слегка удивлёнными, её лицо, как обычно, скрывало все мысли, но мимика Лиандры тоже выражала крайнее изумление. Никому, кто увидел бы её такой, ни пришла бы в голову мысль, связать её с происходящим. Про себя я поблагодарил богов, что они поняли мой намёк: они, использовав свою магию, помогли Файлид осуществить свои интересы.

Свет медленно погас, последний проблеск окутал Файлид, затем догорел и он.

— Благодарю тебя, сестра за то, что указала мне путь, как принять наследство с благословения богов, — спокойно молвила Файлид, но мне показалось, что я услышал в её голосе горькую нотку.

— Но…, - воскликнула Марина. Она была в недоумении. — Как такое возможно?

Она нахмурилась и бросила мрачный взгляд на своего отца.

Эмир внезапно побледнел, а его глаза расширились. Он пошатнулся, но, очевидно, снова взял себя в руки. Задыхаясь, он быстро заговорил:

— С поддержкой, которую проявили боги, я объявляю мою дочь, Файлид, наследницей племени Льва и эмирой Газалабада. Да защитят её боги так же, как благословили сегодня!

Он быстро опустил корону на голову Файлид.

— Я люблю тебя, дочка…, - прошептал он так тихо, что я едва расслышал. Он схватился за сердце и повалился на колени. Из толпы раздались крики, почти заглушив то, что он сказал Марине. — А ты, гадюка, тебя я проклинаю своим последним вздохом!

Затем он рухнул на пол. Толпа задвигалась, выкрикивая имя эмира и Файлид.

Файлид некоторое время потрясённо смотрела на своего рухнувшего отца. На её лице отразились самые разные чувства, горе и ужас были доминирующими. Затем она выпрямилась и подняла руку.

— Прошу тишины! — попросила она звучным голосом. — В память о моём отце прошу вас, сохраняйте спокойствие!

Марина снова стояла прямо.

— Но то, о чём ты забыла упомянуть, это твоя болезнь, сестра, — сказала она. — Как говорится, боги любят тех, кого хотят забрать пораньше. Разве я не права, сестра, и у тебя есть такая болезнь?

Внезапно я вновь почувствовал это давление и беспомощность, которые уже ощущал с Обдуном, когда тот обхватил моё лицо руками. Только на этот раз это чувство казалось несравнимо сильнее.

— Да, — сказала Файлид. — Я страдаю такой болезнью.

Её голос звучал вымученно.

У ног эссэры Файлы закричала Фарайза, и Хелис посадила её на пол, чтобы странно равнодушными глазами пристально уставиться на Марину.

Позади стула Зиглинды раздался звон, когда упал Ледяной Защитник и заскользил по полу. Меч не прыгнул ей в руку, а пролетел мимо меня, остановившись почти возле эссэры Фалы. Я попытался позвать Искоренителя Душ, но он не двинулся с места. Фала, видимо, тоже не могла двигаться, я слышал, как её дыхание становится всё тяжелее.

— Разве твои личные врачи не объявили, что тебе осталось жить всего несколько месяцев? Теперь ты носишь корону Газалабада, стала эмирой… Будь честна к своему народу!

Глаза Марины были теперь чёрными, как ночь, но это могли видеть только Файлид, Фала и я. Оба охранника, которые убрали неподвижного эмира в сторону, смотрели в пол. Хелис тоже их видела, хотя вряд ли понимала то, что видит. Она дрожала, а на лице появилось выражение чистого ужаса. Может воспоминания о том, как она потеряла душу, остались. Потому что глаза Марины приняли ту же тёмную глубину, которую я видел в глазах Ордуна, когда он схватил меня.

— Да, — выдавила Файлид. Я видел её борьбу, как на шее выступили вены, но всё было бесполезно. — Это верно. Личные врачи сказали, что мне осталось жить совсем недолго.

— Разве они не говорили, что будет чудом, если ты ещё сможешь пережить своё День рождение?

Голос Марины звучал теперь странно убедительно. Внезапно для меня стало всё очевидным. Эмир знал о болезни Файлид… и знал, что корону она будет носить не долго.

Но мы могли быть благодарны богам за то, что тут стояла Марина, избранная Глазом Газалабада как достойная наследница.

И разве Файлид не выглядела больной?

Ужас на лице Хелис сменился любопытством, когда она посмотрела на Ледяного Защитника, который лежал у ног Фалы рядом с ней. Бриллианты на рукоятке меча сверкали.

— Ты хорошо себя чувствуешь, сестра? — обеспокоенно спросила Марина. Как же трогательно она заботится о своей сестре! — Лучше сядь.

Файлид послушно кивнула.

— Я должна сесть, я и правда чувствую слабость, — тихо промолвила она и почти падая, опустилась на пол.

Хелис прикоснулась к Ледяному Защитнику, и её глаза расширились.

Она обоими руками быстро схватилась за рукоятку меча и повернула голову дракона на четверть круга. Голова отделилась от рукоятки.

— Лучше отдай корону мне, сестра, пока ещё можешь, — сказала Марина.

Я чуть не расплакался при виде такой заботы. Это было такое трагическое зрелище, видеть этих двух сестёр вместе. Одна такая храбрая перед лицом смерти, другая готовая выполнить свой долг перед страной и народом.

Из рукоятки Ледяного Защитника в руку Хелис выскользнули две жемчужины. Она зажала драгоценности в кулак и встала. Какая-то часть моего разума удивлялась её целенаправленным действиям. Хелис подбросила жемчужины в воздух над обоими сёстрами. Сначала они летели нормально, но потом перестали падать и пулей метнулись ко лбам сестёр, чтобы там коснуться кожи.

Обе сестры вздрогнули, Файлид отпрыгнула назад, и давление в голове исчезло. Марина начала кричать, когда жемчужина на её лбу потемнела, начав въедаться в кожу. Она подняла руки, и попыталась оторвать жемчужину ото лба, вдоль её пальцев сбегала кровь, а черты лица расплылись как вода.

— Файлид! — крикнула Хелис. Быстрое движение, и голова дракона вернулась на место.

На галерее стрелки прицелились, но Ледяной Защитник остался в ножнах.

— Файлид! Вот!

Принцесса удивлённо посмотрела на Хелис, которая за ножны протягивала ей Ледяного Защитника.

Марина обхватила пальцами чёрную жемчужину — мне казалось, будто они впились ей глубоко в лоб — и с триумфов вырвала её. Раны не осталось.

— Со мной такое не пройдёт! — воскликнула она и с триумфом подняла взгляд. Я вздрогнул, когда увидел рожу, которая ещё совсем недавно была лицом Марины. Её взгляд лишь скользнул мимо, всё же я почувствовал, будто меня затянуло в бесконечную глубину этих чёрных глаз. — Не так просто!

Я почувствовал, как снова нарастает давление в голове и обругал себя ослом за то, что не использовал короткий момент, чтобы позвать свой меч. Теперь же было слишком поздно! А может и нет, потому что…

— Зато так, — сказала громко и внятно Файлид и вытащила Ледяного Защитника. Блестящий клинок описал короткую дугу, и голова Марины с кровавым фонтаном слетела с плеч. На её чертах, которые утратили почти всё сходство с гордым лицом Марины, всё ещё был этот триумф.

К моему ужасу, тело Марины осталось стоять и задёргалось, прежде чем наконец рухнуть после, казалось бы, целой вечности.

— Тихо! — крикнула Файлид. — Соблюдайте тишину! Это не моя сестра! Это некромант, Глаз Газалабада только что предупредил меня, — она подняла вверх Ледяного Защитника. — Это меч Льва. Он спас меня от опасности. Сохраняйте спокойствие, сейчас вы всё узнаете.

Может это была её манера держаться или голос, или поднятое вверх бледное лезвие Ледяного Защитника… Что бы ей не помогло достичь этого, толпа успокоилась. Быстро подошли стражники и унесли обезглавленное тело и голову.

Файлид осторожно опустила Ледяного Защитника и поставила перед собой на остриё лезвия, он остался стоять.

На лезвии не было крови, и мне показалось, будто меч доволен. Если бы он начал мурлыкать как кошка, я бы вряд ли удивился.

— Это, — начала Файлид голосом, полным эмоций, — должен был стать счастливый день. Я ещё надеялась, что отец будет давать мне мудрые советы в течение многих лет. Но боги забрали его у меня. А потом оказалось, что моей бедной сестре всё-таки не удалось выжить, что это была уловка. Уловка некроманта, пытавшегося захватить корону Газалабада, — она замолчала, сделав глубокий вдох. — На коронации общепринято петь, танцевать и радостно праздновать, но сегодня… сегодня я прошу всех моих гостей и народ отправиться в храмы, чтобы помолиться за души моей бедной сестры и отца, чтобы ваши слова благополучно сопроводили их в Залы Сольтара. Завтра вечером я снова приму каждого, кто был приглашён сегодня, но в этот день народ должен помянуть своего мудрого эмира, моего отца. Идите и молитесь за них обоих.

Она опустилась на колени и склонила голову, перед ней блестел Ледяной Защитник, и постепенно толпа начала двигаться. Приглашённые гости покидали тронный зал тихо бормоча, качая головой, смотря с недоверием или плача.

Я тоже хотел встать, но Фала покачала головой.

— Останьтесь. Я хочу знать, что здесь произошло.

Она с трудом встала, будто в этот момент её настигло бремя прожитых лет, и прошла туда, где умерла Марина, наклонилась и подняла испачканную кровью чёрную жемчужину, которая в следующий момент побелела. Она задумчиво изучила жемчужину, затем зажала драгоценность в кулак и переключила внимание на Хелис.

Та снова наклонилась вперёд, качая в руках довольно лепечущую Фарайзу, но лишь внешне она была как раньше. Вся её манера держаться изменилась, что вряд ли ускользнуло от глаз эссэры. Только жемчужины и Ледяной Защитник позволили Файлид противостоять некроманту в шкуре сестры, и то и другое дала ей Хелис.

Мне тоже хотелось узнать ответы на вопросы, которые я прочитал в глазах эссэры. Но потом эссэра подошла ка телу эмира, и когда она нежно положила руку на голову своего мёртвого сына, я отвернулся. Какую боль должна испытывать мать, если её ребёнок умер раньше неё?

Но теперь позади нас занавес разделился. Файлид встала, быстро посмотрела на нас и подала знак следовать за ней. Она засунула Ледяного Защитника в ножны и молча протянула меч Зиглинде, которая приняла его, округлив глаза. Мы с Лиандрой тоже взяли наши мечи и последовали за Файлид через дверь позади трона Льва.

В комнату, в которой стояла добрая дюжина стульев вокруг большого стола, нас проводила Фала. Её глаза были полны слёз, однако она выглядела решительно. По её сигналу охранники покинули комнату, и я услышал, как заперли тяжёлую дверь.

— Не мог бы мне кто-нибудь, — начала Фала, садясь на один из стульев, — любезно объяснить, что, ради всех богов, только что произошло?

Её глаза ещё блестели от слёз, но голос был твёрдым. Было понятно, от кого Файлид унаследовала свою волю и обаяние, это была истинная сила Газалабада, и она не успокоится, пока в полной мере не узнает, что произошло сегодня.

— И что насчёт этой жемчужины? — спросила Файлид, беспомощно поднеся руку ко лбу. Белая жемчужина неярко блестела на её коже, казалось, будто она наполовину погрузилась в неё. Она нетерпеливо махнула рукой. — Ну же, садитесь! Я знаю, что ключ к произошедшему у вас в руках.

Она всё ещё была бледной, а руки почти незаметно дрожали, но она уже восстановила самообладание.

Мы сели.

— Если позволите, я всё объясню.

Неожиданным образом это сказала Хелис.

Армин уставился на неё, его лицо посерело. Мы же, другие, были удивлены не меньше, хотя каждый из нас уже догадываться о невообразимом. Зиглинда тоже смотрела на Хелис, но улыбалась, хотя из глаз бежали слёзы.

— Марина, сестра, дочь и внучка племени Льва подпала под тёмный талант некроманта. Может это был и её собственный талант. Даже её похищение могло быть тщательно продуманной игрой. Был подделан свиток, чтобы подтвердить, что Глаза Газалабада, вспыхнув светом, может указать на истинного наследника. В библиотеке найдётся тот свиток, который якобы докажет всё, что произошло и объявит законным. Сам Глаз был подделан продажным ювелиром, которого затем убили, чтобы жемчужина могла засиять, когда принцесса прижмёт её ко лбу. Настоящий Глаз Газалабада Марина украла у Файлид, когда никто не видел. По милости богов, фальшивый Глаз засиял и у вас тоже, эмира, так что этот план провалился. Мы почувствовали силу некроманта, стоявшего за Мариной, а может это была её собственная сила. Она пленила наши мысли, создала иллюзию и убила бы вас, Файлид. Только она сама знает, какой обман показала всем нам и вашим гостям. Жемчужины, которые вы видели, были свадебным подарком для меня и моего мужа. Они сделаны из Шара Истины, что в Аскире, от которого также был взят Глаз. Для таких, как вы, я или мой муж, эти жемчужины позволяют имеющемуся таланту расцвести. Для некроманта они несут смерть… Этот был достаточно могущественным, чтобы противостоять жемчужине. Но Ледяной Защитник, меч, который когда-то принадлежал Джербилу Конаю, создан для того, чтобы уничтожать некромантов, как и любой другой изгоняющий меч. Ледяной Защитник выполнил свой долг в руках наследницы племени Льва, — Хелис поклонилась, продолжая укачивать на руках Фарайзу.

— Кто вы? — тихо спросила Файлид.

— Хелис.

— Но… нет сомнений, что твою душу… Ордун…, - пролепетал Армин.

Хелис посмотрела на него, и её глаза смягчились.

— Армин. Не спрашивай о воли богов. Я родилась как Хелис и как другая. Большего ты не узнаешь. Для меня было честью послужить племени Льва, — она направила свой ясный взгляд на Файлид. — Хорошо используйте свой талант, Ваше Высочество. Если жемчужина мешает, просто подумайте, что хотите, чтобы она покинула ваш лоб. Но если будите носить её, она станет постоянным знаком и защитой, — Хелис встала и передала Фарайзу в руки Файлид. — Она невинна и чиста. Это воля Барона, чтобы детей не наказывали за грехи их родителей. Любите её, и она будет любить вас.

Файлид неуверенно посмотрела на меня, в газах читался вопрос.

— Следуйте за своим сердцем, — сказал я и встав, поклонился.

— Эссэра Фала, эмира Файлид. Мы здесь больше не нужны, на все остальные вопросы вам сможет ответить Армин, — я поклонился во второй раз, на этот раз глубже. — Мы будем рады приветствовать вас в нашем доме в качестве гостей… когда время будет более подходящим. Вы потеряли двух любимых людей. Мы не хотим мешать вашей скорби.

— Но, эссэри, — начал Армин.

Я перевёл взгляд на него.

— Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, прощай.

Армин больше ничего не сказал, но низко поклонился. Мы оба знали, что с этих пор всё будет иначе. Я склонил голову перед ним и эссэрами.

Файлид посмотрела на всех нас по очереди, затем кивнула.

— Да прибудут с вами боги, — тихо промолвила она, нежно проводя рукой по волосам Фарайзы. Ребёнку, похоже, это понравилось, потому что она довольно залепетала. Заметила ли она, что с её матерью было что-то не так? Теперь я вспомнил, что в конце она всегда кричала, как только Марина брала её на руки.

— И примите нашу благодарность, — сказала Фала, всё ещё задумчиво изучая Хелис. Та же поднялась вместе с нами и теперь стояла рядом с Зиглиндой.

Я постучал в дверь, стражник открыл её и заглянул в комнату. Фала кивнула, и стражник пропустил нас.

Дойдя до дома, я впервые открыл дверь своим собственным ключом.

Никто из нас почти ничего не сказал на обратном пути, но как и остальные, я продолжал поглядывать на Хелис, которая, как само собой разумеющееся, пошла с нами.

Я молча провёл всех на кухню, где всё ещё стоял чайник, который оставил там Армин. Лиандра жестом зажгла свечи и устало плюхнулась на стул возле большого кухонного стола.

Наталия появилась в дверях. Под мышкой она несла футляр для свитка.

— Я уже слышала, что случилось на коронации, — тихо промолвила она и подняла вверх свиток. — Я снова обменяла его. Это оригинал.

Она выглядела ужасно измученной.

— Спасибо, — сказал я. — Сядь, пожалуйста, — я наблюдал, как она обессилено опускается на стул. — Мне очень жаль, что я попросил тебя сделать то, что отняло у тебя столько много сил и в конечном итоге оказалось бесполезным, — наконец произнёс я.

— Это отняло много сил. Я могла бы проспать целый год. Но польза от моих усилий всё-таки была, — она сунула руку в вырез и сняв с шеи ожерелье с большой жемчужиной, положила на стол.

— Глаз Газалабада, — тихо произнесла Хелис.

Янош откинулся на спинку стула и потянулся. Его суставы громко хрустнули.

— Файлид обрадуется, когда получит его обратно, — сказал он.

— Но только завтра, — промолвила Лиандра. — Я чувствую себя так, будто меня потоптали дикие быки.

— Думаю, эти некроманты меня пугают, — сказала Зокора. — Я ещё никогда не ощащала такого могущества.

Я посмотрел на Зиглинду. Положив голову на грудь Хелис, она плакала, в то время как Хелис гладила её по голове.

— Я думала, что потеряла тебя, — услышал я голос Зиглинды.

— Я пообещала уйти только после того, как больше не буду тебе нужна, маленькая сестрёнка, — ответила Хелис. Она увидела наши вопросительные взгляды. — Я вряд ли могу рассказать вам больше, чем уже сказала эмире.

— Вы — Серафина, не так ли? — тихо спросила Лиандра.

— Частично.

— Как это возможно? — спросил Варош слабым голосом.

Не только ему казалось невероятным, что Серафина стояла перед нами. Однако в том, что это была она, для меня не было ни малейших сомнений.

— Вы знаете от Зиглинды, что я стала слабее. Когда она после освобождения из рабства снова коснулась Ледяного Защитника, я вернулась в клинок… вопреки собственному желанию. Это было похоже на избавление. Я думала, что теперь это окончательная смерть, — она встретилась с моими глазами. — Я ушла из этого мира без зависти к живым, Хавальд. Но меня ждали не Залы Сольтара. Это были сны. О вас, о Зиглинде… Вот почему я знаю всё, что слышала и видела Зиглинда, пока Ледяной Защитник был при ней. Потом в тронном зале. Я не могу это объяснить. Внезапно я стала снова собой. Не спрашивайте, как это произошло. Я лишь знала, что когда скользнула в это тело, мне показалось это правильным. Ощущение было таким знакомым. Я больше не была гостем, а действительно собой. А затем я увидела, что случилось. Ледяной Защитник был у меня в руках, и я не раздумывая бросила жемчужины.

— Свадебный подарок от Асканнона, верно? — спросил я.

Она кивнула.

— Они были депешей, которая якобы должна была откомандировать нас. Такого приказа никогда не существовало, следовательно, не было и предательства. Ни Джербил, ни я, не покинули бы легион до конца нашей службы. Десять лет. Не хватало всего полгода, — она грустно улыбнулась. — Я вижу ваши скептические взгляды, но ничем не могу помочь. Я не знаю, как это случилось.

— Вы видели Залы Сольтара? — тихо спросил Янош.

Серафина покачала головой.

— Нет. А о моём времени в лезвии Ледяного Защитника я только знаю, что видела длинный, освежающий сон.

— Армин сказал, что Хелис могла бы быть вашей близняшкой, — заметил я, тщательно её изучая.

Теперь, когда лицо Хелис снова оживила душа, она действительно выглядела так, как её показали мне далёкие воспоминания сержанта.

— Возможно, но я чувствую себя собой. Только моложе, — она мимолётно улыбнулась. — Её душа в Залах Сольтара, но она многое оставила здесь. Армин прав, у Хелис было доброе сердце.

— Ты хочешь, чтобы я вернула тебе Ледяного Защитника? — тихо спросила Зиглинда, приподняв меч.

Серафина рассмеялась.

— Нет. Мне никогда по-настоящему не нравился Ледяной Защитник.

— Что ж, тогда добро пожаловать обратно в мир живых, — промолвил Янош. — Боги, что за день, — он снова потянулся и закрыл глаза.

Я взглянул на него и лишь покачал головой. У Яноша был талант принимать вещи такими, какие они есть, и я завидовал этому таланту. Мне, вероятно, понадобится ещё некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что Серафина снова жива. Где-то в глубине моего сознания проснулись опасения, что её существование, скорее всего, вызовет проблемы, но на данный момент это не имело значения.

У меня было такое чувство, будто я знал Серафину целую вечность и ощутил глубокое облегчение от того, что она сидела здесь.

— Я подумал, что меня хватил удар, когда Марина начала рассказывать о сияние Глаза Газалабада. Никогда бы не подумал, что это была она, — сказал Варош. — Она всецело нас провела. Должно быть помирала от смеха, когда вы выкупили её за двадцать золотых у работорговцев.

Я сам тихо рассмеялся.

— Да, он была умной. Но в конечном итоге мы всё же её одурачили, — я схватил Лиандру и притянув к себе, поцеловал. Затем улыбнулся Зокоре. — Вы двое были великолепны.

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросила Зокора.

— Вы сразу поняли суть моих слов. Я знал, что если вы обе направите свой свет в Глаз Газалабада, он будет сиять ярче, чем у Марины и таким образом убедит всех. Это ваш свет спас положение.

Лиандра и Зокора переглянулись. Затем Зокора повернулась ко мне.

— Хавальд, — промолвила она в своей спокойной манере, — я не создавала никакого света. Я не поняла, что ты от меня хотел.

Я удивлённо моргнул. Я знал её достаточно хорошо, чтобы понять, что она говорит правду и перевёл взгляд на Лиандру.

Но та тоже лишь покачала головой.