Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

3. МАГНАЦКИЕ ГОРЫ.

Вскоре после восхода солнца Кугель и Дерве Кориме вышли из-за укрытия на склоне холма, где они провели неспокойную ночь. Воздух был холодный, и от солнца, напоминающего туманный шар цвета красного вина, тоже не шло тепло. Кугель стал хлопать руками и бегать взад и вперед, чтобы согреться, а Дерве Кориме стояла, вся сжавшись, у поваленного дерева.

В конце концов Кугелю надоела ее однообразная поза, которая даже стала вызывать в нем серьезное раздражение.

— Собери веток и хвороста, — резко сказал он ей. — Я разожгу костер, и мы позавтракаем и согреемся.

Без единого слова возражения последняя принцесса Силя пошла собирать хворост. Кугель повернулся, пытаясь рассмотреть, что находится от него к востоку, сквозь окружающий туман, исторгая при этом из глубины души своей автоматические проклятья Никоню, Смеющемуся Магу, который был повинен в том, что он оказался в этих безлюдных северных землях.

Дерве Кориме вернулась с охапкой сухих веток, и Кугель одобрительно кивнул головой. Первое время после их изгнания из Силя она вела себя с нескрываемым высокомерием, которое Кугель терпел, спокойно улыбаясь про себя. Первая же их ночная остановка была настолько богата событиями, что после нее Дерве Кориме изменила, по крайней мере, манеру своего поведения. Лицо ее, нежное и чистое, осталось таким же печально меланхоличным, но все ее высокомерие улетучилось, уступив место новому пониманию окружающей их реальности. Так молоко становится сыром, перекисая.

Огонь весело трещал в сучьях. Они позавтракали съедобными кореньями и кислыми черными ягодами, и Кугель все время расспрашивал ее о землях к востоку и югу. Дерве Кориме мало что могла сообщить ему, а то, что она знала, тоже не выглядело особенно привлекательным.

— Говорят, что лес этот тянется бесконечно. Я слышала, как его называют по-разному: Большой Эрм, Лес Востока, Лиг Фиг. К югу отсюда высятся Магнацкие горы, их даже можно видеть, но говорят, что они просто ужасны.

— Это в каком смысле? — требовательно спросил Кугель. Знание нам необходимо, мы должны перейти эти горы, чтобы попасть в Элмери.

Дерве Кориме покачала головой.

— Я слышала только всякие слухи, намеки, на которые не обращала особого внимание, так как я никогда не думала, что мне придется там оказаться.

— Я тоже этого не думал, — проворчал Кугель. — Если бы не Никоню, я был бы сейчас совсем в другом месте.

Искорка интереса зажглась на ее безжизненном лице.

. — Кто этот Никоню?

— Отвратительный волшебник из Элмери. У него не голова, а жидкий студень, а на лице вечная идиотская улыбка. Все, что он делает, отвратительно, а характер у него, как у настоящего евнуха.

Рот Дерве Кориме чуть растянулся в холодной улыбке.

— И ты, конечно, чем-нибудь вызвал неудовольствие этого волшебника.

— Ха! Это была.такая мелочь! И из-за нее он отправил меня на Север с невозможным поручением. Но недаром меня называют Кугелем Разумником! Это поручение выполнено, и сейчас я возвращаюсь в Элмери.

— Скажи, Элмери — это красивое место?

— Да уж не сравнить с этими безлюдными лесами и сплошными туманами. Конечно, и там есть свои недостатки. Слишком много волшебников, а справедливости никакой, за что я и пострадал.

— Расскажи мне подробнее об Элмери. Есть ли там города? Живут ли там другие люди, кроме мошенников и волшебников?

Кугель нахмурился.

— Есть там и города — печальная тень былого великолепия. Например, Азиномей, где Кзан сливается с Скаум Флоу, или Каджин в Асколе и другие поселения по берегу напротив Кучика, где живут люди очень искушенные и хитрые.

Дерве Кориме задумчиво кивнула головой.

— Я согласна отправиться в Элмери. В твоем обществе, от которого я скоро надеюсь оправиться и привыкнуть к нему.

Кугель искоса посмотрел ка нее, недовольный тем смыслом, который она вложила в эти слова, но прежде чем он успел уточнить, что, собственно, она хотела этим сказать, Дерве Кориме спросила:

— А какие земли лежат между нами и Элмери?

— Труднопроходимые, дикие и опасные, населенные бормотунами, эрбами и духами, так же как и вурдалаками, вампирами и гру. Если мы останемся в живых после этого путешествия, то это будет самое настоящее чудо.

Дерве Кориме с вожделением посмотрела обратно на Силь, затем пожала плечами и погрузилась в молчание.

Их жалкий завтрак подошел к концу. Кугель откинулся назад и оперся о ствол дерева, наслаждаясь теплом костра, но Фрикс не позволил ему такой роскоши, и Кугель, перекосившись от боли, живо вскочил на ноги.

— Пойдем, мы должны начать наш путь на восток. Поручение Никоню торопит меня.

Они пошли вниз по склону холма, следуя дороге, которая, видимо, была проложена в древние времена. Пейзаж изменился. Деревья сменились сырой низиной, потом они подошли к лесу. Кугель с недоверием посмотрел на мрачные тени, которые отбрасывали стволы и ветви.

— Мы должны двигаться осторожно и надеяться, что не потревожим какое-нибудь страшное чудовище. Я буду смотреть вперед, а ты — назад, чтобы быть уверенными в том, что никто нас не преследует и не накинется на нас сзади.

— Мы заблудимся.

— Солнце сейчас на юге — это для нас лучший проводник.

Дерве Кориме опять пожала плечами, и они пошли в эти отбрасываемые тени. Деревья высились над их головами, и солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь густую листву, еще больше усиливали ощущение полумрака. Дойдя до небольшого ручейка, они пошли вдоль его берегов, и через некоторое время дошли до истоков большой широкой реки.

На берегу реки, неподалеку от привязанного плота, сидели четыре человека в лохмотьях. Кугель критически осмотрел Дерве Кориме и сорвал пуговицы из драгоценных камней с ее платья.

— Скорее всего, это бандиты, и мы не должны толкать их на преступление, хотя они и кажутся жалкими с виду.

— Еще лучше, если мы обойдем их стороной, — сказала Дерве Кориме. — Они не более, чем звери.

Кугель пожал плечами.

— Нам нужен их плот и проводник через этот лес. Придется говорить в приказном тоне. Если мы будем просить и мяться, они решат, что у них есть выбор, и станут неуправляемыми.

Он решительно пошел вперед, и волей-неволей Дерве Кориме вынуждена была пойти за ним.

Бродяги не стали выглядеть лучше при более близком рассмотрении. У них были длинные и спутанные волосы, кривые лица с глазами, как у пчел, и ртами, из которых торчали гнилые желтые зубы. В общих чертах выражение у них было достаточно безобидное, и они наблюдали за приближением Кугеля и Дерве Кориме скорее с осторожностью, чем с воинственностью. Один из них, по крайней мере, так казалось, был женщиной, хотя это с большим трудом можно было разобрать по одежде, лицу и манерам. Кугель отсалютовал им, как аристократ салютует своим подданным, и они в удивлении заморгали и уставились на него во все глаза.

— Что вы за люди? — спросил Кугель.

— Мы называем себя Бузьякос, — ответил самый старый из них.

— Это одновременно название нашей расы и нашей семьи. По привычке мы не делаем различий между этими понятиями.

— Вы — обитатели леса, знакомы со всеми его стежками-дорожками?

— Это хорошо и верно сказано, — согласился Бузьякос, — хотя наше знание невелико и относится только к этой части леса. Не забывай, что это — Великий Эрм, который тянется лига за лигой и никогда не кончается.

— Это неважно, — заявил Кугель. — Нам требуется лишь переправиться через реку, а там выйти на удобную безопасную дорогу к южным землям.

Человек посовещался о чем-то со своей семьей, и все они отрицательно покачали головами.

— Такой дороги нет: на пути стоят Магнацкие горы.

— Ах, вот как, — сказал Кугель.

— Если я переправлю вас через реку, — продолжал старый предводитель, — можно считать, что вы уже погибли, потому что эти места населяет множество бормотунов и гру. Твоя шпага против них бесполезна, а волшебство, которым ты обладаешь, очень маленькое. Это я знаю, потому что мы, Бузьякос, нюхом чувствуем волшебство, как бормотуны — мясо.

— В таком случае, как же нам достичь места нашего назначения? — вновь требовательно спросил Кугель.

Бузьякос почти не обратил внимания на этот вопрос. Но второй человек, несколько моложе первого, посмотрел на Дерве Кориме, внезапно, видимо, о чем-то задумавшись, потому что тут же перевел свой взгляд на реку и опять посмотрел на девушку, как бы размышляя. Однако усилие, видимо, вконец высосало его, и так ничего и не придумав, он покачал головой, но не произнес ни слова.

Кугель, внимательно наблюдавший за ним, спросил:

— Что тебя смущает?

— Вопрос не очень сложный, — ответил Бузьякос. — Мы вообще мало разговариваем и думаем, и поэтому любая мысль трудна для нас. Я просто задумался, чем ты можешь отплатить нам из того, чем располагаешь, за то, что мы проведем тебя через лес.

Кугель сердечно рассмеялся.

— Великолепный вопрос. Но я владею лишь тем, что вы видите: самая обычная одежда, сапоги, шляпа и шпага — и все это мне необходимо. Хотя, честно говоря, я знаю одно волшебное заклинание, с помощью которого можно сотворить несколько пуговиц из драгоценных камней.

— Это для нас не является оплатой. В склепе, неподалеку отсюда, эти сокровища навалены горой, выше моей головы.

Кугель задумчиво потер свою челюсть.

— Щедрость Бузьякос известна повсюду. Может быть, вы проведете нас мимо этого склепа.

Бузьякос безразлично махнул рукой.

— Если ты этого пожелаешь, но склеп этот примыкает к пещере огромной самки гру, у которой как раз сейчас период жора.

— Мы пойдем прямо на юг, — торопливо ответил Кугель. — Вставай же, мы отправимся немедленно.

Бузьякос остались сидеть все в тех же полускрюченных позах.

— Так тебе нечего предложить в виде платы?

— Только свою благодарность, а это не так уж и мало.

— А твоя женщина? Она, правда, немного уродлива, но не неприятна. Так как ты все равно должен умереть в Магнацких горах, то зачем тратить попусту женщину?

— Верно.

Кугель повернулся и посмотрел на Дерве Кориме.

— Возможно, нам удастся договориться.

— Что? — в ярости вскричала она. — Ты осмеливаешься даже предположить такое? Скорее я утоплюсь в реке!

Кугель отвел ее в сторону.

— Недаром меня называют Кугелем Разумником, — прошипел он ей на ухо. — Поверь мне, неужели мне не удастся перехитрить этого полуидиота?

Дерве Кориме оглядела его с большим недоверием, потом отвернулась, и горькие слезы бессильного гнева потекли по ее щекам.

Кугель обратился к Бузьякос.

— Твое предложение я считаю достаточно мудрым. Так что пошли скорее.

— Женщина может остаться здесь, — сказал Бузьякос, поднимаясь на ноги. — Мы пойдем по заколдованной тропинке, и нам следует вести себя предельно внимательно.

Дерве Кориме решительно шагнула к реке.

— Нет! — торопливо вскричал Кугель. — Она очень сентиментальная женщина и хочет видеть, что я в безопасности дойду до Магнацких гор, даже если дальше и очевидно, что я там погибну!

Бузьякос пожал плечами.

— Мне все равно.

Он подождал, пока они заберутся на плот, отвязал веревку и принялся грести через реку. Даже не грести, а отталкиваться шестом, потому что вода оказалась мелкой, и длинное весло ни разу не погрузилось в нее до конца. Кугелю показалось, что с тем же успехом они могли просто перейти через реку, рискуя замочиться не более, чем по пояс.

Как бы угадав, о чем он думает, Бузьякос посмотрел на него и сказал:

— Эта река кишит прозрачными рептилиями, и когда человек, не знающий этого, входит в воду, они на него немедленно нападают.

— Вот как, — сказал Кугель, с сомнением глядя на воду.

— Да. А теперь я должен предупредить тебя о тропинке. Пока ты будешь идти по ней, тебе встретится много соблазнов, но если ты дорожишь жизнью, не сворачивай с нее в сторону и иди точно за мной.

Плот доплыл до противоположного берега. Бузьякос вышел и привязал его к дереву.

— А теперь следуй за мной.

Он уверенно двинулся между деревьями. Дерве Кориме пошла следом за ним, а Кугель замыкал шествие. Тропинка была настолько незаметна, что Кугель с трудом отличал ее от остального леса, но Бузьякос ни разу не остановился. Солнце, низко висящее над деревьями, было видно лишь изредка, и Кугель никак не мог точно определить, в каком направлении они идут. Так они и продолжали продвигаться в полном одиночестве и тишине, так как не слышно было даже пения птиц.

Солнце, пройдя свой зенит, начало клониться к западу, а тропинка оставалась все такой же незаметной. Наконец Кугель не выдержал и крикнул идущему впереди Бузьякосу:

— Ты уверен, что мы идем правильно? Мне кажется, что мы все время отклоняемся то вправо, то влево.

Бузьякос остановился, чтобы объяснить.

— Мы, обитатели леса, народ простой и неискушенный, но у нас есть одна особенность.

Тут он с важностью постучал себя по расплющенному носу.

— Мы нюхом чувствуем присутствие волшебства. Тропинка, по которой мы идем, была проложена в такие древние времена, что сейчас о них никто уже не помнит, и направление ее могут прочесть и следовать ему только такие, как мы.

— Очень может быть, — неохотно ответил Кугель, — но мне все-таки кажется, что мы ходим кругами, и где те ужасные чудовища и опасности, о которых ты нам говорил? Правда, я видел мельком одного волка, но нигде нет даже и запаха бормотунов.

Бузьякос в недоумении покачал головой.

— Совершенно необъяснимо, но они куда-то ушли отсюда. Уж, конечно, ты не возражаешь по этому поводу? Давайте лучше продолжим наш путь, пока они не вернулись.

И он вновь пошел вперед, следуя по тропинке, которую, кроме него, никто не мог даже различить.

Солнце опустилось уже довольно низко.

Лес немного поредел; алые лучи свободно проникали сквозь кроны деревьев, освещая перевитые корни и золотя опавшую листву. Затем Бузьякос вышел на полянку, остановился и триумфально воздел обе руки вверх.

— Мы успешно достигли цели нашего путешествия!

— Как так? — возмутился Кугель. — Мы все еще в самой гуще леса.

Бузьякос указал рукой через полянку.

— Видишь вот эти ясные и хорошо протоптанные тропинки?

— Похоже на то, — неохотно согласился Кугель.

— Одна из них ведет в южные земли. Остальные углубляются далеко в лес, очень запутанно петляя.

Дерве Кориме, раздвинув ветки и выглядывая сквозь них, неожиданно резко вскрикнула:

— Но ведь всего в пятидесяти шагах отсюда река и наш плот!

Кугель, нахмурившись, посмотрел на Бузьякоса.

— Что все это значит?

Бузьякос торжественно кивнул головой.

— Но эти пятьдесят шагов не защищены колдовством. Я никогда не осмелился бы взять на себя такую ответственность и провести вас прямым путем. А сейчас...

Он подошел к Дерве Кориме, взял ее за руку, потом повернулся к Кугелю.

— Ты можешь пересечь полянку и после этого я скажу тебе, какую дорогу тебе следует выбрать, чтобы попасть в горы.

И он занялся тем, что стал обвязывать шнур вокруг кисти Дерве Кориме. Она стала лихорадочно сопротивляться, но в результате добилась только того, что получила пинок и выслушала ругань в свой адрес.

— Это для того, чтобы предотвратить неожиданный прыжок или побег, — сказал Бузьякос Кугелю, слегка подмигивая ему. — Я не слишком быстро умею бегать, и когда я хочу женщину, мне вовсе не улыбается бегать за ней то туда, то сюда. Но разве ты не торопишься? Солнце заходит, а после темноты появляются мелкие лейкеморфы.

— Конечно, конечно, но какая же дорога из четырех ведет в нужном мне направлении? — как можно более сердечным тоном спросил Кугель.

— Перейди полянку, и тогда я скажу тебе. Конечно, если ты не веришь в мою честность, то можешь выбирать сам. Но помни, я очень сильно утомился и славно поработал, чтобы заполучить уродливую, слабую и анемичную женщину. Так что сейчас мы квиты.

Кугель с сомнением посмотрел через полянку, затем перевел свой взгляд на Дерве Кориме, которая с неприязнью и волнением наблюдала за ним.

Тогда Кугель весело заговорил:

— Ну что ж, видимо, все только к лучшему. Магнацкие горы чрезвычайно опасны. А с этим негодяем ты будешь, по крайней мере, в безопасности.

— Нет! — завизжала она. — Освободи меня от этой веревки! Он — мошенник, тебя просто надули! Кугель Разумник?! Кугель Дурак!

— Такой язык просто вульгарен, — важно заметил Кугель. — Бузьякос и я заключили договор, а договор — это, можно сказать, святая вещь, к которой нельзя относиться легкомысленно.

— Убей этого негодяя! — вскричала Дерве Кориме. — Возьми в руки шпагу! Конец леса не может быть далеко отсюда!

— Неверная дорога может привести в самую гущу Большого Эрма, — возразил Кугель.

Он поднял руку в прощальном салюте.

— Уверяю тебя, куда лучше быть в объятиях этого неотесанного грубияна, чем в объятиях смерти в Магнацких горах!

Бузьякос ухмыльнулся, соглашаясь с этим заключением, и дернул за веревку. Кугель поспешно перешел через полянку, а непечатные выражения, которыми, называла его Дерве Кориме, все время продолжали звучать у него в ушах, пока ее, наконец, не заставили замолчать — но каким образом, этого Кугель не знал, он не стал поворачиваться и выяснять.

Бузьякос крикнул ему вслед:

— По счастливой случайности, ты как раз остановился на нужной дороге. Следуй по ней и никуда не сворачивай. Через некоторое время ты выйдешь к обитаемым местам.

Кугель помахал ему рукой на прощание и пошел вперед. Вслед ему донесся истерический визг Дерве Кориме, кричащей во весь голос:

— И он еще называет себя Кугелем Разумником! Что за экстравагантная шутка!

Кугель продолжал быстро идти по дороге, но теперь он уже был встревожен.

— Эта женщина, должно быть, самая настоящая маньячка! — сказал он сам себе. — Она не может ясно мыслить и чувствовать: что еще я мог сделать, как для своей выгоды, так и для ее? Я поступил рационально и разумно — настаивать на противном просто немыслимо!

Не прошел он и ста шагов от полянки, как лес кончился.

Кугель остановился как вкопанный. Всего лишь сто шагов? Он поджал губы. По какому-то странному совпадению, остальные три тропинки выходили из леса рядом, примерно на одинаковом расстоянии от той, где он стоял.

— Интересно, — сказал Кугель. — Меня почти что подмывает вернуться, найти этого Бузьякоса и получить от него объяснение...

Он задумчиво положил руку на эфес шпаги и даже сделал несколько шагов обратно, по направлению к лесу. Но солнце уже садилось, и глубокие тени лежали между толстыми стволами деревьев. Пока Кугель колебался, Фрикс нетерпеливо пустил в ход свои когти и жала, и Кугель начисто отбросил план вернуться обратно в лес.

Дорога шла вперед по большому полю, а впереди возвышались горы, выделяющиеся на южном небе. Кугель довольно быстрым шагом отправился вперед, вспоминая темную тень оставшегося позади леса, находясь все еще в расстроенных чувствах. Время от времени при какой-нибудь особо неприятной для него мысли он сильно хлопал себя по бедру. Но что за глупости! Бузьякос был неповоротливым и тупым созданием, как он мог даже надеяться перехитрить Кугеля? Это было невыносимо. Что же касается Дерве Кориме, несомненно, она скоро смирится со своей новой жизнью...

Когда солнце уже село за Магнацкие горы, он дошел до глухого поселения и таверны на перекрестке дорог. Это было крепкое здание, сложенное из камней и бревен, с круглыми окнами. Кугель остановился у дверей, думая о средствах, которыми он располагал. Потом он вспомнил о пуговицах из драгоценных камней, которые сорвал с платья Дерве Кориме, и поздравил себя с такой предусмотрительностью.

Он толкнул дверь и оказался в большой комнате, освещаемой висячими бронзовыми лампами. Хозяин находился за невысокой стойкой и разливал грог и пунш трем мужчинам, которые были его постоянными клиентами. Все они повернулись, когда в комнату вошел Кугель.

Хозяин заговорил с ним достаточно вежливо:

— Приветствую тебя, путник, чего пожелаешь?

— Сначала — стакан вина, затем — ужин и приют на ночь, а затем — знание о дороге на юг, если вы можете мне его предоставить.

Хозяин поставил перед ним кружку вина.

— Ужин и ночлег я тоже тебе предоставлю. Что же касается дороги на юг, то она ведет в государство Магнац и, по-моему, этих сведений должно быть с тебя вполне достаточно.

— Неужели Магнац — такое ужасное существо?

Хозяин покачал головой.

— Люди, которые уходили на юг, никогда не возвращались. И ни один человек на моей памяти не проходил здесь с юга. Я могу сообщить тебе лишь эти сведения.

Трое мужчин, которые сидели и пили свои напитки, согласно закивали головами в подтверждение этих слов. Двое из них были местными крестьянами, в то время как на третьем были высокие черные кожаные сапоги, обозначающие его профессиональную принадлежность к охотникам за ведьмами. Первый крестьянин сделал знак хозяину.

— Налей этому несчастному чаду вина за мой счет.

Кугель принял эту чашу со смешанными чувствами.

— Я пью с большой благодарностью, хотя и должен возразить против применения слова “несчастный”, если направлено оно на меня, а не против того путешествия, которое мне предстоит проделать.

— Понимай, как хочешь, — безразлично ответил ему крестьянин, — хотя в эти грустные времена кого можно назвать не несчастными?

И оба крестьянина тут же стали спорить о починке каменного забора, который отделял их земли одну от другой.

— Работа тяжелая, но зато какие преимущества! — объявил один из них.

— Согласен, — утвердительно кивнул головой другой, — но мне всегда не везет, и я не удивлюсь, если мы закончим работу как раз к тому времени, когда солнце погаснет и когда вся она окажется проделанной впустую.

Первый крестьянин вскинул вверх руки, явно не собираясь так быстро уступать в споре.

— Это риск, на который мы должны пойти. Заметь: я пью вино, хотя я могу не дожить до того момента, когда напьюсь пьяным. Разве это меня останавливает? Нет! Я не думаю о будущем. Я пью сейчас и становлюсь пьяным, коли то позволяют обстоятельства.

Хозяин рассмеялся и ударил кулаком по стойке.

— Ты такой же хитрый, как и те Бузьякос, которые, как я слышал, остановились лагерем неподалеку отсюда. Может быть, наш путешественник встретил их по дороге?

И он вопросительно посмотрел на Кугеля, который нехотя кивнул головой.

— Я встретил одну такую группу, но они скорее показались мне глупыми, нежели хитрыми. Прости, что еще раз говорю о дороге на юг, но неужели никто не может ничего сказать мне о ней?

Охотник за ведьмами вмешался в их разговор и резко ответил:

— Я могу: избегай ее всеми силами. Сначала на твоем пути встретятся деоданды, которые с удовольствием полакомятся твоим мясом. Потом начинается государство Магнаца, перед которым деоданды покажутся тебе ангелами-спасителями, если верна хотя бы десятая часть того, что о нем говорят.

— Это неутешительные известия, — сказал Кугель. — А нет ли какой-нибудь другой дороги в южные земли?

— Ну, конечно, есть, — сказал охотник за ведьмами, — и я очень рекомендую тебе воспользоваться именно ею. Возвращайся на север вдоль дороги до Большого Эрма и продолжай идти на восток через лес, который будет становиться все гуще и труднопроходимей. Незачем говорить, что тебе потребуется крепкая рука и быстрые ноги, чтобы избежать вампиров, гру, бормотунов и лейкеморфов. Дойдя до самого дальнего уголка леса, ты должен будешь свернуть на юг, к Дарадской долине, где, если верить слухам, армия василисков осаждает древний город Мар. Если тебе удастся пробраться там незамеченным, то ты окажешься в Большой Центральной Степи, которая находится за Маром, где нет ни воды, ни пропитания, и где охотится пильгрейн. Когда ты пересечешь степь, повернись лицом обратно на запад, и тогда перед тобой окажутся труднопроходимые отравленные болота. За этими болотами лежит земля, о которой я, к сожалению, ничего не знаю, кроме ее названия — Земля Злобных Воспоминаний. Когда ты пройдешь ее, ты окажешься к югу от Магнацких гор, и они будут находиться уже не перед тобой, а позади тебя.

Кугель ненадолго задумался.

— Маршрут, который ты описал, может быть, значительно безопаснее и не такой страшный, как прямой путь на юг, но он кажется мне слишком длинным. Поэтому я лучше рискну просто пересечь Магнацкие горы.

Первый крестьянин посмотрел на него с большим уважением.

— Ты, наверное, знаменитый волшебник и знаешь очень сильные заклинания, — произнес он.

Улыбнувшись, Кугель отрицательно покачал головой.

— Я — Кугель Разумник, не более и не менее того. А теперь — вина!

В конце концов хозяин принес ужин: беф-строганов и зеленых крабов с гарниром из чечевицы и кислых ягод.

После ужина два крестьянина выпили по последней чаше вина и ушли, а Кугель, хозяин и охотник на ведьм уселись перед огнем и стали обсуждать различные формы жизни. Охотник на ведьм поднялся первым, чтобы отправиться в отведенное ему помещение. Перед тем, как уйти, он подошел к Кугелю и откровенно заявил ему:

— Я обратил внимание на твой плащ, качество которого значительно лучше, чем делают в этих отсталых районах. Так как ты все равно погибнешь, почему бы тебе не отдать свой плащ мне, который в нем нуждается?

Кугель вежливо отклонил это предложение и тоже отправился к себе в комнату.

Ночью он был разбужен каким-то скребущимся звуком у изголовья своей постели. Вскочив на ноги, он схватил за шиворот какого-то невысокого человечка. Вытащив его поближе к свету, Кугель увидел, что это всего-навсего мальчишка-посудомойка, который так и не выпустил еще сапоги Кугеля, в которые вцепился что было сил.

— Это еще что за безобразие?! — вскричал Кугель, как следует встряхнув вора. — Говори! Как ты осмелился на такой нехороший поступок!

Посудомойщик стал умолять Кугеля отпустить его.

— Какая разница?! — жалобно пропищал он. — Обреченному человеку ведь не нужна такая элегантная обувь!

— Это уж позволь мне судить, — сказал Кугель. — Ты что, хочешь, чтобы я босиком отправился на смерть, которая ожидает меня в Магнацких Горах? Убирайся вон!

И он швырнул несчастного парня так, что тот кубарем прокатился по всей комнате.

Наутро, за завтраком, он рассказал об этом случае хозяину, который не высказал ни особого интереса, ни особого удивления. Когда пришло время расплачиваться, Кугель кинул на прилавок одну из пуговиц.

— Назначь сам, если можешь, справедливую цену за этот драгоценный камень, высчитай, сколько тебе полагается, а сдачу можешь отдать мне золотыми монетами.

Хозяин оглядел пуговицу, поджал губы и склонил голову набок.

— Твой счет ровно покрывает ценность этой безделушки, никакой сдачи тебе не следует.

— Что?! — возмутился Кугель. — Чистейшей воды аквамарин в оправе из четырех изумрудов! За одну-две кружки плохого вина, свинину и сон, который нарушил этот негодяй, твой посудомойщик?! Это что, таверна или разбойничий притон?

Хозяин пожал плечами.

— Должен признаться, что счет тебе предъявили чуть больше обычного, но деньги в кармане трупа уже никому не послужат.

В конце концов Кугелю удалось вытянуть из хозяина несколько золотых монет и пакет с хлебом, сыром и вином. Хозяин подошел к двери и указал рукой на юг.

— Это — единственная дорога, ведущая в южном направлении, — сказал он. — Магнацкие горы находятся прямо перед тобой. Прощай.

Не без дурных предчувствий Кугель отправился по дороге на юг. Некоторое время он проходил мимо полей местных крестьян, затем, когда с обеих сторон появились невысокие холмы, дорога превратилась сначала в тропинку, а потом — в едва заметную тропку, извивающуюся вдоль пересохшего русла реки, по берегам которой рос самый разнообразный кустарник. Наверху холма, параллельно тропинке, росла дубовая роща, и Кугель, решив, что так он будет менее заметен, решил подняться наверх и идти под прикрытием зеленых ветвей.

Воздух был чист, небо — сверкающего темно-голубого цвета. Солнце было уже почти в зените, и Кугель решил перекусить той пищей, которую он получил от хозяина таверны и сейчас нес в своей дорожной сумке. Он уселся, но в это мгновение заметил, как неподалеку метнулась какая-то черная тень. Кровь застыла у него в жилах. Неизвестное существо явно собиралось напасть на него сзади.

Кугель сделал вид, что он ничего не заметил, и через некоторое время краешком глаза увидел, что тень вновь шевельнулась. Деоданд, выше и тяжелее, чем Кугель, черный как ночь, если не считать его сверкающих белых глаз, белых зубов и белых когтей, в кожаной набедренной повязке и зеленой бархатной рубахе.

Кугель стал раздумывать, как ему лучше всего поступить. Лицом к лицу, грудь в грудь — деоданд разорвет его на куски. С помощью шпаги Кугель, конечно, мог бы держать чудовище на приличном расстоянии и даже ранить его, но только до тех пор, пока жажда крови не пересилит в нем страх боли, и он не кинется на него, невзирая на раны. Возможно, Кугель бегает быстрее, и ему удалось бы убежать от чудовища, но только после долгой и утомительной погони. Тень деоданда опять мелькнула сзади, теперь уже шагах в двадцати от того места, где сидел Кугель — примерно посередине холма. Как только он опять скрылся из виду, Кугель быстро вскочил и подбежал к самому краю холма. Здесь он поднял тяжелый камень, и когда деоданд вновь появился, пробираясь снизу, изо всех сил опустил его на спину чудовища. Тот мгновенно упал и лежал, дергая руками и ногами, в то время как Кугель спрыгнул вниз, готовясь нанести ему смертельный удар.

Деоданд облокотился о камень, чуть приподнявшись, и в ужасе завизжал при виде обнаженной шпаги Кугеля.

— Придержи свою руку, — сказал он. — Ты ничего не выиграешь от моей смерти.

— Кроме удовлетворения, что убил того, кто хотел сожрать меня.

— Пустое удовольствие!

— Почти все удовольствия таковы, — сказал Кугель. — Но пока ты еще жив, можешь сообщить мне информацию о Магнацких горах.

— Вот они перед тобой — обычные горы из черного древнего камня.

— А кто такой Магнац?

— Я не знаком с подобной сущностью.

— Что?! Люди с севера дрожат при одном упоминании его имени!

Деоданд чуть подтянулся на руках и выпрямился.

— Ну и что с того? Я слышал это имя, но считаю его не более, чем старой легендой.

— Почему, в таком случае, путешественники отправляются на юг, но никто не приходит с юга?

— С какой стати кому-то идти на север? Что там интересного? А те, кто идут на юг, представляют неплохое пропитание для меня и мне подобных.

И деоданд выпрямился еще больше.

Кугель подобрал большой камень, поднял его над головой и еще раз опустил его на спину черного чудовища, которое вновь упало, задрыгав руками и ногами. Кугель подобрал еще один камень.

— Подожди! — вскричал деоданд слабым голосом. — Пощади меня, и я помогу тебе сохранить твою жизнь.

— Как это? — спросил Кугель.

— Ты путешествуешь на юг; другие мои товарищи живут в пещерах по всему твоему пути — как ты надеешься не попасть им в руки, если я не проведу тебя путем, который они почти никогда не посещают?

— Ты можешь это сделать?

— Если ты согласишься пощадить меня.

— Превосходно. Но я должен застраховаться. Когда тебя обуяет жажда крови, ты можешь забыть о нашем соглашении.

— Ты сделал меня калекой, какая страховка тебе еще нужна? — вскричал деоданд.

Тем не менее Кугель крепко связал ему руки и смастерил петлю, которую накинул на мускулистую толстую черную шею.

Таким образом они и отправились в путь. Деоданд, хромая и ковыляя впереди, указывал Кугелю окружной путь, обходящий определенные пещеры, а сам Кугель с веревкой шел сзади.

Горы, нависавшие над ними, стали еще выше, а по каменным каньонам задул ветер. Кугель продолжал расспрашивать деоданда относительно Магнаца, но не услышал ничего нового, кроме того, что это просто сказочное существо, которого нет на самом деле.

В конце концов они вышли на небольшую песчаную равнину, находящуюся высоко над тем местом, откуда Кугель начинал свой путь, и тут деоданд объявил, что дальше путь безопасен от его товарищей, которые никогда не охотились в этих местах.

— А что находится дальше? — спросил Кугель.

— Я этого не знаю. Сам я тоже никогда не заходил дальше этого места. А теперь освободи меня и иди своей дорогой, а я вернусь к своему народу.

Кугель покачал головой.

— Совсем скоро наступит ночь. Что помешает тебе следовать за мной и еще раз напасть? Нет, лучше уж я тебя убью.

Деоданд печально рассмеялся.

— Трое других моих товарищей следуют за мной. Они не подходили до сих пор только потому, что я подавал им знаки. Убей меня, и ты больше не увидишь завтрашнего утра.

— В таком случае, мы отправимся дальше вместе, — сказал Кугель.

— Как пожелаешь.

Кугель продолжал идти вперед, а деоданд на сей раз плелся, хромая, сзади, ковыляя по булыжникам и оглядываясь. Кугель увидел черные силуэты, двигающиеся в тени. Деоданд многозначительно ухмыльнулся.

— Лучше тебе остановиться сразу же, зачем ждать темноты? Смерть не так ужасна, когда светит солнце.

Кугель ничего не ответил, но продолжал идти вперед, все убыстряя шаг. Песчаное плато кончилось, уступив место высокогорной долине, где дул пронзительный ледяной ветер. Ларч, даобад и бальзамный кедр росли по обеим ее сторонам, а среди высокой травы и кустарника протекал ручеек. Деоданд начал выказывать признаки, беспокойства, дергая за веревку, хромая явно преувеличенно. Кугель никак не мог понять причину такого поведения: казалось, в окружающем пейзаже не было никакой угрозы, кроме самих деодандов. Но он рассердился.

— Зачем ты задерживаешь меня? Я надеюсь найти жилье в горах до наступления темноты. Твои рывки и хромота задерживают меня.

— Тебе следовало об этом подумать прежде, чем ты покалечил меня камнем, — сказал деоданд. — В конце концов, я сопровождаю тебя отнюдь не добровольно.

Кугель оглянулся. Три деоданда, которые раньше прятались далеко за скалами, подошли значительно ближе и шли уже в открытую.

— Неужели ты не можешь обуздать мерзкий аппетит своих товарищей? — спросил Кугель, многозначительно кладя руку на эфес своей шпаги.

— Я не могу обуздать даже свой собственный, — ответил деоданд. — Только сломаные рука и нога не дают мне возможности броситься на тебя и вцепиться в твое горло.

— Ты хочешь жить? — спросил Кугель, не убирая руки со шпаги.

— Конечно, хотя я не в такой степени цепляюсь за жизнь, как истинные люди...

— Если ты ценишь свою жизнь хотя бы на йоту, прикажи своим товарищам повернуть назад и прекратить погоню.

— Это будет бессмысленно. И в любом случае, что для тебя твоя жизнь? Смотри, перед тобой возвышаются Магнацкие горы!!!

— Ха! — пробормотал Кугель. — Разве не ты говорил мне, что все слухи об этом месте — самые обычные сказки?

— Совершенно справедливо, но я ничего не говорил тебе о том, почему эти сказки возникли и продолжают жить до настоящего времени.

Пока они разговаривали, в воздухе раздался тихий свист, похожий на вздох, и, оглянувшись назад, Кугель увидел, что все три деоданда упали, проткнутые стрелами. Из-за ближайшего камня вышли четверо молодых людей в коричневых охотничьих костюмах. У всех были хорошие статные фигуры, темные волосы на голове, и держались они непринужденно.

Первый из них обратился к Кугелю:

— Как это получилось, что ты пришел сюда с необитаемого севера? И почему ты идешь с этим смертельным ночным чудовищем?

— Никакой загадки нет, и я могу ответить на оба ваши вопроса, — сказал Кугель. — Во-первых, север вполне обитаем; несколько сотен людей все еще остались там в живых. Что же касается этого черного гибрида демона и людоеда, то я нанял его, чтобы он безопасно провел меня через горы, но я не удовлетворен его услугами.

— Я выполнил все, чего ты от меня ожидал, — объявил деоданд.

— А теперь отпусти меня согласно нашему пакту.

— Как хочешь, — ответил Кугель.

Он скинул петлю с шеи чудовища, и деоданд заковылял прочь, изредка поглядывая через плечо и сверкая глазами. Кугель дал знак предводителю охотников, тот что-то сказал своим товарищам, они подняли луки, и деоданд пал, пронзенный четырьмя стрелами.

Кугель коротко и одобрительно кивнул головой.

— Кто вы такие? И кто такой Магнац, о котором все говорят со страхом, предупреждая, что из-за него эти горы нельзя перейти?

Охотники рассмеялись.

— Обычная легенда. Одно время ужасное чудовище по имени Магнац действительно существовало, и чтобы соблюсти обычаи, мы, жители деревни Булл, все еще назначаем одного из наших односельчан служить в качестве Часового. Но все это — только традиция, старая, как мир, и которую мы не желаем нарушать.

— Странно, — сказал Кугель, — что традиция пользуется таким большим влиянием.

Охотник безразлично пожал плечами.

— Приближается ночь, время возвращаться. Если хочешь, можешь присоединиться к нам, а в Булле найдется таверна, где ты сможешь отдохнуть ночью.

— Я с большой радостью присоединяюсь к вашей компании.

Охотники повернулись и пошли вперед. По дороге Кугель расспросил их о том, как найти кратчайший путь через горы на юг, но они мало что могли сказать.

— Деревня Булл расположена на берегу озера Булл, которое невозможно переплыть из-за его водоворотов и омутов, и лишь некоторые из нас исследовали дороги на юг. Говорят, что они совершенно бесплодны и что, чем дальше, тем пустыннее становятся земли, переходя в негостеприимную серую пустыню.

— Может быть, Магнац и находится за озером в горах? — спросил Кугель, стараясь говорить как можно вежливее.

— В наших традициях и обрядах об этом нет ни слова, — ответил старшина охотников.

Примерно через час быстрой ходьбы они дошли до Булла, деревни, изобилие которой несказанно удивило Кугеля. Все здания были прочно построены из камня и бревен, улицы вымощены со специальными канавками для отвода воды, была здесь и базарная площадь, амбары, зал приемов, зернохранилище, несколько таверн, довольно много шикарных коттеджей. Когда охотники шли по главной улице, кто-то выкрикнул им вслед:

— Важные новости: Часовой погиб!

— Вот как? — спросил старшина охотников с живым интересом.

— Кто же временно его замещает?

— Конечно, Лафель, сын гетмана, кто же еще? — заметили охотники и пошли дальше.

— Значит, пост Часового у вас так сильно почитается? — спросил Кугель.

Старшина охотников пожал плечами.

— Лучше всего сказать, что это у нас — церемониальная синекура. Новый Часовой, вне всякого сомнения, будет избран завтра. Но обрати внимание на дверь в зал приемов!

И он указал на коренастого, широкоплечего человека, на котором был коричневый меховой плащ и черная тугая шапочка.

— Это — Гулам Вискод, сам гетман. Хо, Вискод! Мы привели с собой путешественники с севера!

Гулам Вискод приблизился и доброжелательно приветствовал Кугеля.

— Приветствую тебя! Путники редко заходят к нам. Все, что мы можем предложить тебе — к твоим услугам!

— Я очень вам благодарен, — сказал Кугель. — Я никак не ожидал встретить такое изобилие в Магнацких Горах, от ужаса перед которыми трясется весь мир.

Гетман усмехнулся.

— Недоразумения существуют повсюду, и в наших обычаях есть много нелепого и архаичного, как например, обычай назначать Часового, который обязан следить за появлением Магнаца. Но пойдем — вот наша лучшая таверна. После того, как ты отдохнешь с дороги, мы поужинаем.

Кугеля отвели в прекрасную комнату со всевозможными удобствами, и через некоторое время, чистый и освежившийся, он присоединился к Гуламу Вискоду в столовой. Перед ними был поставлен прекрасный ужин и бутыль вина.

После ужина гетман провел Кугеля, показывая ему всю деревню и прекрасный вид на озеро внизу.

Сегодняшняя ночь оказалась какой-то особой: повсюду горели огни, а жители Булла ходили по улицам, останавливаясь, чтобы посовещаться, собираясь небольшими группами. Кугель, естественно, поинтересовался причиной такого оживления.

— Неужели все это из-за того, что умер ваш Часовой?

— Да, именно поэтому, — ответил гетман. — Мы очень серьезно относимся ко всем нашим традициям, и выбор нового Часового должен произойти всеобщим голосованием. Но обрати внимание: вот здесь находится общественное хранилище, где собрана казна всего нашего народа. Не хочешь заглянуть внутрь?

— Я рад доставить тебе любое удовольствие, — ответил Кугель.

— Если ты хочешь осмотреть общественное золото, то я буду рад и сочту за честь присоединиться к тебе.

Гетман распахнул дверь.

— Здесь у нас золота лишь малая толика! В этих ларях драгоценные камни, в мешках — античные монеты. В этих сундуках — первейшие шелка и золотая дамасская ткань. По эту сторону стоят лари с редчайшими специями и еще более редкими винами, которым просто нет цены. Но я не должен разговаривать в таком преувеличенном тоне с тобой, повидавшим виды путешественником, человеком с опытом, который, несомненно, видел в своей жизни настоящие богатства.

Кугель стал настаивать, что ценность сокровищ Булла вовсе не следует преуменьшать. Оценив его любезность, гетман поклонился, и они прошли к большой площадке перед озером, которое сейчас казалось большой черной плоскостью, освещенной лишь светом звезд.

Гетман указал на купол, который находился на высоте в пятьсот футов на изящной колонне.

— Можешь ли ты догадаться, что это за сооружение?

— Скорее всего, это наблюдательный пункт Часового, — ответил Кугель.

— Верно! Ты — человек умный. Жаль, что ты так торопишься и не можешь задержаться в Булле!

Кугель, задумавшись о своем пустом бумажнике и находясь под впечатлением хранилища Булла, сделал неопределенное движение рукой.

— Мне, конечно, неловко это говорить, но, несмотря ни на что, я поиздержался в дороге и все равно буду вынужден искать какой-нибудь работы. Интересно, мог бы я занять пост этого Часового, который, насколько я могу судить, не такой уж и маленький в вашей деревне?

— Это так, — сказал гетман. — Сегодня ночью, например, караулит мой собственный сын. Тем не менее, я не вижу причин, по которым твоя кандидатура не могла бы быть выдвинута. Правда, обязанностей у тебя не будет почти никаких, как я уже говорил, этот пост практически — синекура.

Тут Кугель обратил внимание на то, что Фрикс заворочался у него в печени.

— А что имеет Часовой за свою работу?

— Очень многое. Он пользуется огромным уважением среди всех жителей Булла, так как, чисто формально, он охраняет нас всех от опасностей.

— А все-таки, что именно?

Гетман остановился, задумавшись, потом начал загибать пальцы.

— Во-первых, в его распоряжение предоставляется комфортабельная башня с удобствами: подушками, оптическими приспособлениями, с помощью которых самые далекие предметы делаются близкими, жаровней, чтобы он никогда не замерзал, и хитроумной коммуникационной системой. Его пища и питье самого высокого качества, и предоставляются ему бесплатно, когда он этого захочет. Далее, как правило, ему навечно присуждается титул Хранителя общественной казны, и, чтобы упростить дело, он наделен властью распоряжаться всем общественным достоянием Булла к выгоде жителей деревни. В-четвертых, он может выбирать себе женщину или девушку, которая покажется ему наиболее привлекательной. И в-пятых, ему присуждается титул барона, и его должны приветствовать со всем уважением и почитанием.

— Вот как; понятно, — сказал Кугель. — О таком посте, конечно, следует подумать. А какие обязанности вменяются Часовому?

— За это говорит само его название. Часовой должен стоять на часах и наблюдать, потому что это один из старомодных обычаев, которые мы соблюдаем. Вряд ли эту обязанность можно назвать тяжелой, но здесь не должно быть никаких послаблений, потому что иначе это будет самый настоящий фарс, а мы народ серьезный, даже когда речь идет о наших традициях.

Кугель понимающе кивнул головой.

— Условия вполне разумные: часовой наблюдает — ничего не может быть проще. Но кто такой Магнац, с какой стороны надо ждать его появления и как его можно узнать?

— Эти вопросы незначительны, — сказал гетман, — так как это существо, в принципе, просто не существует, если мне позволен будет этот каламбур.

Кугель поглядел на башню, на озеро, потом на хранилище.

— В таком случае, я хочу заявить, что выставляю свою кандидатуру на пост Часового, если все условия действительно таковы, как ты мне их описал.

Фрикс в ту же секунду вонзил все свои жала, колючки и когти в печень Кугеля. Кугель согнулся пополам, схватившись за живот, потом выпрямился и, извинившись перед пораженным гетманом, отошел в сторону...

— Терпение! — убедительно обратился он к Фриксу. — Что за темперамент! Неужели ты совсем не разбираешься в реальной жизни? Мой кошелек пуст, а впереди еще много лиг пути! Чтобы путешествовать хоть с мало-мальски приличными скоростями, мне надо отдохнуть и пополнить свой кошелек. Я хочу поработать здесь ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы выполнить оба эти условия, а потом поспешить изо всех сил в Элмери!

Явно неохотно Фрикс прекратил демонстрацию своей силы, и Кугель вернулся туда, где ждал его гетман.

— Все остается по-старому, — сказал Кугель. — Я тут посоветовался сам с собой и решил, что я вполне смогу взять на себя этот труд.

Гетман кивнул головой.

— Я рад это слышать. В основных чертах ты убедишься, что все, что я тебе говорил, верно. Я, со своей стороны, тоже все обдумал и теперь могу со спокойной совестью заявить, что ни один человек во всей нашей деревне не подходит лучше тебя для столь высокого места, и, следовательно, я, гетман Булла, говоря от всей общественности, которая не может решить иначе, провозглашаю тебя Часовым!

Церемониальным жестом гетман достал откуда-то золотой воротник, который надел Кугелю на шею.

Они вернулись в таверну, и пока они шли, люди Булла, замечая золотой воротник, тут же начинали задавать гетману вопросы.

— Да, — неизменно отвечал он. — Этот благородный человек продемонстрировал свои способности, и я провозгласил его Часовым Булла!

Слыша эти новости, жители Булла становились очень сердечными и возбужденными и поздравляли Кугеля так, как будто он был дорог их сердцу всю жизнь.

Все собрались в таверне: вино и мясо со специями было поставлено на столы; появились волынщики, зазвучала веселая музыка и начались танцы и веселье.

В течение вечера Кугель высмотрел себе девушку изумительной красоты, танцующую с молодым человеком, одним из тех охотников, которых Кугель повстречал у входа в горы. Кугель толкнул гетмана локтем, указывая ему на девушку.

— Ах, да, прелестная Марлинка! Она танцует с парнем, за которого собирается выйти замуж.

— Может быть, планам ее суждено измениться? — многозначительно сказал ему Кугель.

Гетман хитро подмигнул ему.

— Ты находишь ее привлекательной?

— Вот именно, а так как это прерогатива моей службы, я хочу немедленно объявить эту девушку моей избранницей и невестой. Пусть немедленно исполнят все церемонии!

— Так быстро? — спросил гетман. — Ах, ну да ладно, горячая молодая кровь не терпит отлагательств.

Он сделал девушке знак, и она весело протанцевала к столу. Кугель поднялся и исполнил глубокий поклон. Гетман заговорил:

— Марлинка, Часовой всего Булла находит тебя желанной и поэтому хочет выбрать тебя своей суженой.

Сначала Марлинка казалась удивленной, потом заинтересованной. Она бросила на Кугеля кокетливый взгляд и сделала реверанс.

— Часовой оказывает мне большую честь.

— Более того, — продолжал гетман, — он требует, чтобы свадебные церемонии были исполнены прямо сейчас.

Марлинка с сомнением посмотрела на Кугеля, потом через плечо — на молодого человека, с которым все время танцевала.

— Хорошо, — сказала она, — как ты пожелаешь.

Церемонии были тут же исполнены, и Кугель оказался совсем рядом с Марлинкой, которую при более близком рассмотрении он нашел восхитительной, с прекрасными манерами и очаровательной фигурой и личиком. Он обнял ее за талию.

— Пойдем, — прошептал он, — давай удерем отсюда на некоторое время и торжественно скрепим наш свадебный обряд.

— Не так быстро, — прошептала Марлинка. — Мне нужно время, чтобы приготовиться, сейчас я слишком возбуждена.

Она высвободилась и протанцевала прочь от стола.

Пир стоял горой, веселье продолжалось вовсю, и, к своему глубочайшему неудовольствию, Кугель увидел, что Марлинка опять пляшет с тем самым молодым человеком, невестой которого она была до сих пор. Пока он смотрел на них, девушка обняла парня с явной любовью. Кугель пошел вперед, прервал танец и отвел свою молодую жену в сторону.

— То, что ты делаешь, вряд ли можно назвать приличным. Вспомни, не прошло и часа, как мы поженились.

Марлинка, одновременно удивленная и непонимающая, рассмеялась, потом нахмурилась, потом опять засмеялась и пообещала, что будет вести себя осмотрительнее. Кугель попытался увести ее к себе в комнату, но она опять сказала, что сейчас ей это неудобно.

Кугель глубоко и огорченно вздохнул, но утешился, вспомнив о других своих прерогативах: например, свободном управлении казной.

Он наклонился к гетману.

— Раз уж я сейчас стал титулованным хранителем общественной сокровищницы, я считаю прямой своей обязанностью осмотреть то, что мне доверено охранять. Если ты будешь так добр, что передашь мне ключи, я пойду и быстро осмотрю все, что там есть.

— Ну, конечно, — ответил гетман. — Более того, я сам буду сопровождать тебя, чтобы помочь во всем, в чем я только смогу.

Они прошли к хранилищу. Гетман открыл дверь и зажег масляную лампу, высоко подняв ее над головой и светя Кугелю. Кугель вошел внутрь и стал осматривать сокровища.

— Я вижу, что все здесь в порядке и, возможно, разумным будет подождать, пока голова у меня прояснится, прежде чем предпринять детальную инвентаризацию. Но тем временем...

Кугель подошел к ларю с драгоценными камнями, выбрал несколько самых крупных и принялся запихивать их себе в пояс.

— Минуточку, — сказал гетман. — Зачем ты причиняешь себе такие неудобства? Скоро тебе дадут богатые одежды, приличествующие твоему рангу. Драгоценности никуда не убегут из нашей сокровищницы, зачем же таскать их с собой? Во-первых, это неудобно, а во-вторых, их можно просто потерять.

— В том, что ты говоришь, что-то есть, — заметил Кугель, — но я хочу заказать дом особой конструкции с видом на озеро, а на это мне понадобятся деньги.

— Со временем, со временем. Ведь все равно работы по его постройке не смогут начаться, пока ты не осмотришь окрестности и не выберешь самого подходящего для себя места.

— Верно, — согласился Кугель. — Я вижу, что впереди меня ждет много дел. А теперь — обратно, в таверну! Моя молодая жена слишком стыдлива, и сейчас я больше не желаю терпеть дальнейших задержек!

Но когда они вернулись в таверну, Марлинки нигде не было видно.

— Несомненно, она пошла, чтобы нарядиться в соблазнительные одежды, — предположил гетман. — Имей терпение!

Кугель с неудовольствием поджал губы и еще больше насупился, когда увидел, что молодой человек, с которым Марлинка танцевала весь вечер, тоже исчез.

Веселье не затихало, и много тостов было произнесено, после которых Кугель почувствовал, что чувства его несколько затуманены, и понял, что его относят на руках в его комнату.

Рано утром гетман постучал в его комнату и вошел, услышав приглашение Кугеля.

— А сейчас мы должны посетить наблюдательную башню, сказал гетман. — Мой собственный сын охранял Булл всю прошлую ночь, так как по нашей традиции необходимо неусыпное постоянное наблюдение.

С трудом Кугель оделся и последовал за гетманом на прохладный утренний воздух. Они прошли к наблюдательной башне, и Кугель был поражен как ее высотой, так и гениальной простотой ее конструкции: изящный ствол, возвышающийся на высоту в пятьсот футов, поддерживающий купол на конце.

Веревочная лестница была единственным средством, чтобы забраться наверх. Первым на нее ступил гетман, а следом Кугель, причем лестница при этом раскачивалась в разные стороны, так что у Кугеля закружилась голова.

Они в безопасности добрались до купола, и утомленный сын гетмана тут же спустился вниз. Комната внутри была обставлена с куда меньшей роскошью, чем предполагал Кугель, скорее, обстановку эту можно было назвать скромной. Он не забыл указать на это гетману, который ответил, что любое неудобство будет тут же устранено.

— Просто скажи все, что тебе требуется, и это будет исполнено!

— Что ж, в таком случае, мне нужен толстый ковер для пола, желательно зеленых и золотых тонов. Мне требуется более удобная кровать и, конечно, более широкая, чем эта жалкая кушетка, которую я вижу у стены, потому что моя жена, Марлинка, конечно, большую часть времени будет проводить здесь. Мне нужен столик с отделениями для драгоценных камней и сами камни, а также ларец для засахаренных фруктов, который можно поставить вот сюда, и туалетный столик с ароматическими эссенциями — вот сюда. А вот здесь мне хотелось бы поставить обычный табурет с приспособлениями для охлаждения вина.

Гетман с готовностью на все согласился.

— Все будет, как ты говоришь. Но сейчас мы должны обсудить твои обязанности, которые настолько просты, что не потребуют от тебя никаких затрат сил: ты должен следить за Магнацем.

— Это я понимаю, но в голову мне приходит та же мысль, что и прежде: для того, чтобы я мог как можно тщательнее выполнять порученное мне дело, я должен знать. Может быть, Магнац пройдет себе спокойно по площадке, а я даже не буду знать, что это был он. На что хоть он похож?

Гетман покачал головой.

— Я не могу этого сказать; его описание затерялось в веках. В легенде только говорится, что волшебник хитростью одолел его, заточил и забрал его отсюда.

Гетман подошел к наблюдательному посту.

— Обрати внимание: здесь находится оптическое приспособление. Работая по очень простому принципу, оно выделяет и приближает сцены, на которые ты его направляешь. Время от времени ты можешь позволить себе осмотреть земли, лежащие вокруг. Вон там находится гора Темус, а ниже ее — озеро Булл, по которому никто не может плыть из-за его водоворотов и омутов. В том направлении находится Ниагарский Перевал, который ведет на восток в земли Мерси. С большим трудом ты можешь разглядеть знаменитый памятник, поставленный Юзпехом Великим, который повел против Магнаца восемь армий. Магнац воздвиг другой памятник — видишь ту огромную скалу к северу? — чтобы он мог закрыть искалеченные трупы этих восьми армий полностью. Вон там — проход через горы, который тоже пробил Магнац, чтобы холодный воздух мог попадать сюда и циркулировать здесь. За озером находятся гигантские руины — остатки роскошного дворца Магнаца.

Кугель осмотрел через оптическое приспособление все, о чем ему говорили.

— Видимо, этот Магнац был существом могущественным, — заметил он.

— Так утверждают наши легенды. И теперь последнее. Если Магнац появится — смешно об этом даже и подумать, конечно, но все же — ты должен потянуть за эту палку, которая соединена с большим колоколом. Наши законы категорически запрещают звонить в колокол в любом ином случае, кроме как при виде Магнаца. Наказание за такой проступок необычайно сурово: по правде говоря, последний наш Часовой предал свой пост тем, что зазвонил в колокол просто так. Нечего и говорить, что он был сурово осужден, и что после того, как его расчленили при помощи ударов тяжелыми цепями, остатки его были брошены в омут озера.

— Что за болван! — заметил Кугель. — Зачем ему понадобилось рисковать своим постом, богатством и хорошей жизнью ради подобного развлечения?!

— Все мы считаем точно так же, — согласился гетман.

Кугель нахмурился.

— Я удивлен его поведением. Он что, был молодым и легкомысленным, что поддался такому капризу?

— Даже и этого нельзя было сказать в его оправдание. Это был мудрец, который три четверти своей жизни провел с нами как Часовой Булла.

— Тогда его поведение кажется еще более невероятным, — недоуменно заметил Кугель.

— Весь Булл чувствует то же самое.

Гетман коротко потер руки одна о другую.

— Ну, насколько я понял, мы обсудили все основные подробности. Сейчас я удалюсь и оставлю тебя наслаждаться исполнением твоих новых обязанностей.

— Минуточку, — сказал Кугель. — Я настаиваю на некоторых изменениях и улучшениях: ковер, стол, подушка, кушетка.

— Ну, конечно, — сказал гетман. Он высунул голову наружу и стал кричать инструкции людям внизу. Никакого ответа не последовало, и гетман в отчаянии взмахнул руками.

— Да что ж это такое! — воскликнул он. — Нет, видно, придется слезать и самому за всем проследить.

И он начал спускаться вниз по веревочной лестнице. Кугель крикнул ему вслед:

— Будь добр, пришли мне сюда мою жену Марлинку, мне надо обсудить с ней кое-какие важные дела.

— Я немедленно отправлюсь на ее поиски, — отозвался гетман через плечо.

Через несколько минут раздался скрип деревянного блока: веревочную лестницу спустили вниз на конце каната, к которому она была прикреплена. Поглядев вниз, Кугель увидел, что ему собираются поднимать подушки. Тяжелая веревка, к которой была привязана лестница, прошла через блок и появилась тоненькая веревочка, совсем как шнур, и именно на этом шнуре были подняты подущки. Кугель посмотрел на них с неодобрением: они были старые и пыльные и вовсе не того качества, о котором он говорил. Нет, видимо, ему придется все же настоять, чтобы его снабдили приличной меблировкой! Хотя, возможно, гетман прислал эти подушки с самыми добрыми намерениями, чтобы ему было на что облокотиться, пока он не пришлет в купол новые, более роскошные. Кугель кивнул головой: скорее всего, именно так оно и было.

Он оглядел окрестности. Магнаца нигде не было видно. Он несколько раз взмахнул руками, прошелся взад и вперед и пошел посмотреть на площадь, где он ожидал увидеть рабочих, занятых выполнением его заказа. Но ничего подобного он не увидел. Люди шли по площади как ни в чем не бывало, явно по своим собственным делам. Кугель пожал плечами и еще раз отправился осматривать окрестности. Как и раньше, Магнаца нигде не было видно. Вновь он поглядел вниз на площадь. Он нахмурился и скривился: неужели это его молодая жена Марлинка шла мимо в компании молодого человека?! Он посмотрел сквозь оптическое приспособление на изящные пышные формы: это действительно была его Марлинка, а молодой человек, который держал ее за локоть с такой наглой интимностью, был тем самым охотником, невестой которого она раньше была. Кугель в ярости ударил себя по челюсти. Такое поведение не могло дальше продолжаться! Когда Марлинка придет к нему, он выскажет ей все, что он думает по этому поводу.

Солнце достигло своего зенита; шнур задрожал. Посмотрев вниз, Кугель увидел, что к нему поднимается корзина с пищей, и потер руки от удовольствия.

Но в корзине, когда он поднял салфетку, были только полбуханки хлеба, кусок жесткого мяса и бутыль плохого вина. Кугель в недоумении уставился на эту жалкую пищу и решил на несколько минут спуститься вниз, чтобы восстановить справедливость и показать им, что его не проведешь. Он откашлялся и крикнул, чтобы ему подали лестницу. Казалось, никто не услышал его. Он крикнул громче. Один или два жителя посмотрели наверх с нескрываемым любопытством и продолжали как ни в чем не бывало идти по своим делам.

Кугель сердито дернул за шнур и вытащил его через блок, но на его конце не появилось ни толстой веревки, ни веревочной лестницы. На конце тонкого шнура была петля, а сам он мог выдержать вес не более чем небольшой корзинки с пропитанием.

Кугель задумчиво уселся на подушки и принялся обдумывать свое положение. Затем, направив оптическое приспособление на площадь, он стал искать гетмана, единственного человека, к которому он мог обратиться за удовлетворительными объяснениями.

Ближе к вечеру Кугелю посчастливилось увидеть, как дверь в таверну открывается, и гетман заплетающимися шагами выходит оттуда, явно прилично нагрузившийся вином. Кугель изо всех сил крикнул ему вниз. Гетман остановился, огляделся вокруг, чтобы сообразить, кто это ему кричит, недоуменно покачал головой и продолжал идти через площадь.

Солнце золотило своими лучами озеро Булла, водовороты и омуты виднелись в нем черными кругами. Прибыл ужин Кугеля: горшок вареных овощей и миска свинины. Он осмотрел пищу почти без всякого интереса, затем опять подошел к краю купола.

— Поднимите мне лестницу! — крикнул он. — Наступает ночь! А когда нет света, нет смысла наблюдать ни за Магнацем, ни за кем другим.

Как и прежде, никто не обратил на его слова ни малейшего внимания. Внезапно Фрикс как бы учуял, что что-то не так и несколько раз дернул Кугеля за печень.

Кугель провел очень плохую ночь. Когда жители Булла навеселе выходили поздно из таверны, Кугель обратился к ним, прося обратить внимание на то, что его совсем позабыли, но, как и раньше, никто, по-видимому, даже не слышал его.

Над горами появилось солнце. Завтрак Кугелю подали довольно приличный, но, конечно, его и сравнить нельзя было с той роскошью, о которой говорил ему Гулам Вискод, лживый гетман Булла. В ярости Кугель принялся кричать приказы людям, стоявшим внизу, но никто не обратил на него ни малейшего внимания.

Он на несколько секунд задержал дыхание, потом выдохнул воздух и расслабился: видимо, ему самому нужно было выкручиваться, как только он сможет. Ну и что с того, в конце концов. Разве просто так его назвали бы Кугелем Разумником?! И он стал придумывать различные планы, как можно спуститься с наблюдательной башни.

Шнур, на котором поднимали еду, был слишком тонок. Если сложить его вдвое, а потом еще раз вдвое, он выдержит его вес, но тогда и расстояние до земли увеличится соответственно в четыре раза. Его одежда и кожаный плащ, если разорвать их на полосы, могут опустить его еще футов на двадцать, и тогда он будет болтаться только посередине, в самом воздухе. Если бы у него были необходимые инструменты, он смог бы вырезать в колонне, на которой стоял купол, нечто вроде лестницы, потому что опереться там было просто не на что. Да будь у него инструменты и время, он смог бы не только вырезать лестницу, но и просто постепенно подрезать колонну сверху, пока сам купол не оказался бы на земле!.. Да, все это были глупости. Фантастические замки. В отчаянии Кугель откинулся на подушки. Теперь ему все стало ясно. Его надули. Он был пленником. Сколько времени предыдущий Часовой оставался на своем посту? Шестьдесят лет? Невеселая перспектива!

Фрикс, видимо, был того же мнения, потому что он с бешенством вцепился в него когтями и уколол несколькими шипами сразу, что отнюдь не улучшило настроения Кугеля.

Так проходили дни и ночи. Кугель долго думал свои мрачные думы, с ненавистью размышляя о жителях Булла. Иногда у него возникало большое искушение зазвонить в большой колокол, как это сделал его предшественник, но, вспомнив о наказании за такой проступок, он сдерживался.

Со временем Кугель назубок знал каждый уголок большой деревни, озера и окружающего его пейзажа. По утрам озеро покрывал тяжелый туман, который развевал бриз, начинающий дуть чуть позже в течение двух часов. Водовороты издавали чавкающие и стонущие звуки, и рыбаки Булла не осмеливались отъезжать от берега дальше, чем на корпус их лодки. Скоро Кугель научился распознавать всех деревенских жителей и привычки каждого из них. Марлинка, его молодая жена-предательница часто ходила по площади, но редко даже задумывалась о том, чтобы посмотреть наверх. Кугель хорошо знал коттедж, в котором она живет, и постоянно наблюдал его сквозь оптическое приспособление. Если она и путалась с молодым охотником, ее скрытность и умение запутывать следы были примечательны, и черные подозрения Кугеля ни разу не подтвердились.

Пища, которую ему подавали, была все того же дурного качества, а иногда ее забывали подавать вовсе.

Фрикс все время мстительно напоминал ему о себе, и Кугель начинал бегать по комнате купола, хватаясь за живот руками. Однажды вечером, вскоре после захода солнца, измученный особо неприятным поведением Фрикса, Кугель внезапно остановился как вкопанный. Спуститься с башни было проще пареной репы! Почему он не сделал этого раньше?! Чего ждал?! Вот уж действительно, Кугель Разумник!

Он разорвал на полосы абсолютно всю свою одежду и связал веревку примерно двадцати футов в длину. Теперь ему надо было дождаться, когда в деревне все улягутся, то есть примерно часа или двух ночи.

Фрикс впился в него еще раз, и Кугель, не выдержав, вскричал:

— Ну, подожди же ты, скорпион, сегодня ночью мы убежим отсюда! Ты ведешь себя просто неприлично!

Фрикс нехотя прекратил демонстрацию своей силы, и Кугель подошел к оптическому устройству, чтобы еще раз осмотреть площадь. Ночь была холодной и туманной — идеальная погода для его плана, и люди Булла рано отправились спать.

Кугель осторожно втянул в купол шнур, на котором подавали ему пищу, сложил его в два раза, еще в два и потом еще в два. Теперь толщина его была вполне достаточна, чтобы поддерживать вес его тела. Он сделал широкую петлю на одном ее конце, а второй конец привязал к блоку. Последний раз окинув горизонт взглядом, он осторожно выбрался из купола. Спустившись по шнуру до самого конца, он уселся поудобнее в широкую петлю, раскачавшись на высоте примерно в четыреста футов над площадью. К одному концу своей двадцатифутовой веревки он привязал для тяжести ботинок, и через несколько попыток умудрился закинуть ее так, что она завернулась за колонну, после чего он подтянул себя к ней вплотную. С бесконечной осторожностью он высвободился из петли шнура, предварительно завязав петлю на конце своей веревки — вокруг колонны, а затем используя эту петлю в качестве опоры, медленно спустился на землю. Он тут же отошел подальше в тень, на ходу надевая ботинки. Как раз в это время дверь в таверну распахнулась настежь, и оттуда вывалился Гулам Вискод, пьяный куда хуже, чем обычно. Непринужденно улыбнувшись, Кугель последовал за гетманом, который, еле держась на ногах, свернул в боковую улицу.

Одного удара по затылку было достаточно: гетман свалился, как подкошенный. В ту же секунду Кугель обшарил его с ног до головы и ловкими пальцами конфисковал ключи. Осторожно подойдя к общественному хранилищу, он открыл дверь, скользнул внутрь и набил полный мешок драгоценностями, монетами, флаконами с дорогими эссенциями, антиками и всем прочим.

Вернувшись на улицу, Кугель отнес мешок к причалу у озера, где спрятал его под рыбачью сеть. После этого он отправился к коттеджу своей молодой жены Марлинки. Пробираясь по стене, он дошел до открытого окна ее комнаты и скользнул внутрь.

Она проснулась от того, что его руки сжали ее горло. Когда она попыталась закричать, он усилил нажатие, и крик замер в ее груди.

— Зто я, — прошипел он. — Кугель, твой муж! Вставай и иди за мной. Твой первый крик будет твоим последним!

В ужасе девушка повиновалась. По приказу Кугеля она накинула на плечи плащ и надела на ноги сандалии.

— Куда мы идем? — прошептала она дрожащим голосом.

— Неважно. Сюда, через окно. И помни: ни звука!

Стоя снаружи в темноте, Марлинка бросила панический взгляд в сторону наблюдательной башни.

— А кто стоит на часах? Кто охраняет Булл от Магнаца?

— На часах нет никого, — ответил Кугель. — Башня пуста!

Колени ее подкосились, и она упала на землю.

— Вставай! — сказал Кугель. — Живо! Мы должны спешить!

— Но никто не наблюдает! Это аннулирует заклинание, которым волшебник заклял Магнаца, поклявшегося вернуться в деревню, когда наблюдение над ним закончится!

Кугель рывком поднял девушку на ноги.

— Меня это не касается, и я не чувствую себя за это ответственным. Разве я не стал жертвой вашего обмана? Где моя роскошная мебель и подушки? Где прекрасная пища? А моя жена? Где ты была?

Девушка закрыла лицо руками и стала плакать, а Кугель повел ее по направлению к причалу. Он подтянул к берегу лодку рыбака, кинул туда мешок с награбленным добром и велел ей войти в нее.

Отвязав лодку, он взялся за весла и принялся грести по озеру. Марлинка была в ужасе.

— Мы погибнем в водоворотах! Ты сошел с ума!

— Отнюдь! Я тщательно изучил расположение всех водоворотов и точно знаю размер каждого из них.

Кугель осторожно продолжал грести через озеро, считая каждый свой гребок и глядя на звезды.

— Двести гребков к востоку... сто гребков к северу... двести гребков к востоку... пятьдесят гребков к югу...

Так Кугель и греб, а справа и слева от них все время слышались чавкающие засасывающие звуки водоворотов.

— Вот теперь достаточно, — сказал он. — Мы в безопасности, и нам много что надо решить с тобой вдвоем.

Девушка вся сжалась, прижимаясь к борту лодки. Кугель сделал несколько шагов и присоединился к ней на корме.

— Вот и я, твой муж! Неужели тебе не радостно, что мы наконец-то одни? Правда, моя комната в гостинице была намного удобнее, но сойдет и лодка.

— Нет, — вскричала она. — Не трогай меня! Эта свадебная церемония не имела никакого значения. Всего лишь трюк, чтобы обмануть тебя и уговорить стать Часовым.

— Лет на шестьдесят, не правда ли, пока я на самом деле не сойду с ума и не зазвоню в колокол?! Когда я предамся такому отчаянию, что мне уже будет все равно, что со мной за это сделают?

— Но это не моих рук дело! Я виновата только в невинной шутке. Но что станет с Буллам? Никто не наблюдает, и заклинание потеряло силу!

— Тем хуже для жителей Булла! Они потеряли свои сокровища, свою самую прекрасную деву, и когда наступит день, Магнац придет к ним.

Марлинка испуганно вскрикнула, но крик ее был поглощен густым туманом.

— Никогда не произноси этого проклятого имени!

— А почему? Я буду кричать его так, чтобы оно разнеслось по всему озеру и еще дальше. Я сообщу Магнацу, что заклятия больше не существует, что он может прийти и отомстить!

— Нет, нет, не надо!

— Тогда ты должна вести себя по отношению ко мне так, как я от тебя ожидаю.

Плача, девушка повиновалась ему. Наконец, красный свет зари, проникая сквозь туман, появился на небе. Кугель поднялся в лодке, но путеводные вехи на земле еще не были видны, скрытые густым туманом.

Прошел еще один час — взошло солнце.

Жители Булла уже, должно быть, обнаружили, что их Часовой исчез, а вместе с ним — и сокровища. Кугель довольно усмехнулся, а ветер в это время начал потихоньку разгонять туман, и появились те вехи на земле, которые он наметил себе, наблюдая с купола. Он прошел на нос лодки и дернул за веревку якоря, но, к его раздражению, якорь крепко засел.

Он стал водить веревку в разные стороны, дергая, напрягая все свои силы, и, наконец, она немного поддалась. Кугель дернул что было сил. Снизу стали подниматься многочисленные пузыри.

— Водоворот! — вскричала Марлинка в ужасе.

— Нет здесь никакого водоворота, — пыхтя, ответил Кугель и дернул еще раз.

Казалось, веревка ослабла, и Кугель принялся вытягивать ее наверх. Поглядев через борт лодки, он неожиданно увидел перед собой огромное белое лицо с якорем, застрявшем у него в ноздре. Пока Кугель ошарашенно смотрел, глаза на этом лице моргнули и открылись.

Кугель выкинул веревку вместе с якорем, кинулся к веслам и изо всех сил принялся грести к южному берегу.

Рука, величиной с дом, высунулась из воды, хватая воздух. Марлинка громко завизжала. Воды озера заволновались, огромная волна кинула лодку к берегу, как щепку. Посередине озера Булл сидел Магнац.

В деревне послышался звук предупреждающего колокола, неумолчное его бряцание.

Магнац встал на колени — вода и грязь потоками стекали с его огромного тела. Якорь, проткнувший ему ноздрю, все еше продолжал висеть на том же месте, и из раны лилась какая-то черная жидкость. Он поднял огромную руку и игриво ударил ею по лодке. Целое море пены окутало разбитую лодку, разорванный мешок с сокровшами, Марлинку и Кугеля, оказавшихся в воде.

Кугель колотил руками и ногами, пытаясь вырваться из засасывающей его черной пучины и в результате все-таки выплыл на поверхность. Магнац поднимался на ноги и смотрел на Булл.

Кугель поплыл к южному пляжу и с трудом выбрался на берег. Марлинки нигде не было видно — она утонула. Магнац медленно шел через озеро к деревне.

Кугель не стал ждать. Он повернулся и со всех ног бросился в горы.