Глубокие корни

НАШЕ ЗОЛОТО

Частенько столичные и донские журналисты и писатели, приезжая в колхоз, обращаются к нам с просьбой: «Назовите самых достойных людей, о ком можно написать очерк». Я всегда затрудняюсь сделать это, потому что называть приходится множество наших замечательных тружеников. Выделить из них самых достойных — не такое уж простое дело. Каждый у нас имеет свою примечательность, какую-то любопытную черту, достойную описания. И когда к нам приезжают публицисты, мы собираемся для этой цели, по установившейся традиции, в парткоме. Зачинателей нового, самых активных и неутомимых, своим примером заражающих других, оказывается столько, что если бы перечислить одни только фамилии, то понадобилось бы несколько страниц.

Я всегда завидую художникам слова, деятелям искусства. Они умеют подметить в человеке самое характерное, присущее только ему и никому более. И, глядишь, из этих ярких черт лепится интереснейший образ нашего современника, целеустремленного и разностороннего.

И вот сейчас, собираясь поведать о лучших людях колхоза имени XXII партсъезда, я невольно пожалел, что не обладаю даром художественного рассказа. Надеюсь, что читатель поймет меня правильно. Ведь о тех, кто создает народное богатство, кто преданно служит земле, добывает своим трудом прекрасные плоды, столь необходимые человеку, нельзя говорить односложно, тускло и обыденно. И хотя о нашем колхозе, о его людях написано немало, очень хочется, чтобы писатели и художники почаще бывали у нас. Думаю, что кое-что интересное для своего творчества они и сейчас найдут в нашей сельхозартели.

Не собираясь в чем-то соперничать с писателями, я попытаюсь по-своему, как могу, рассказать о тех, с судьбами которых переплетена моя жизнь, с кем приходится бок о бок работать. Все, что сделано ими, — на виду. Не чужды мне и их мечты, которыми они почти всегда делятся со мною.

Первое слово о ветеранах нашего колхоза, о тех, кто закладывал его фундамент в тяжелом, голодном 1922 году. Некоторых из них я упоминал раньше.

Каждое утро по поселку проходит Семен Иосифович Гришкевич. Ему уже семьдесят семь. Старик кряжистый, подтянутый, всегда аккуратно выбрит. Потому на вид ему никто не дает больше шестидесяти лет.

Путь его точен: от дома до артезианской скважины. Тут он работает машинистом. По дороге повстречает кого-нибудь из своих сверстников и, конечно, рекой плывут воспоминания:

— А помнишь, Семен, — говорит ему Хуго Теодорович Энгольм, — как на первом грузовичке, маленьком «фордике» ты гонял бандитов по Сальской степи…

— Да, время было тревожное, врагов всяких много рыскало вокруг. А машиненка, хоть и чахлая была, но догоняли — подхватывает Семен Иосифович. — Вот сейчас другое дело.

Знаешь, чешутся руки, так и просятся на МАЗ засесть… Теперь техника — махина. Да и тракторы пошли — за целый табун лошадей один работает.

Поговорят, по-стариковски все обсудят. Само собой разумеется, и о промахах наших не забудут. Иной раз зайдут в правление и без всяких обиняков выложат свои соображения, кое-кого расчехвостят… К голосу ветеранов мы прислушиваемся и тотчас же реагируем…

Семен Иосифович еще в 1913 году попал в Америку. Родился в белорусском селе Бандары. Жили там впроголодь, с котомкой за плечами исколесил он много городов и деревень. Еле-еле зарабатывал на кусок хлеба. И тогда парень подался в далекие Штаты. Долго странствовал из одного места в другое, а работы все не находилось и не находилось. Кто-то посоветовал поднести мастеру железопрокатного цеха одного из заводов Стумбинвилля побольше виски. Вот так и заполучил более или менее постоянную работу…

Теперь это все, как в тумане. Сорок шесть лет трудится Семен Иосифович в нашем колхозе. Был шофером, трактористом, теперь машинист водокачки. Пенсию давно получает, но не хочет уходить на покой. Говорит, что без моторов и дня не проживет. Сыновья всеми статьями в отца пошли. Вадим — шофер в нашей артели, Борис — слесарь на часовом заводе в Москве, а дочь Валентина — доярка. Уже и внуков шестеро, и даже двое правнуков есть… Всегда рядом с ним его друг и жена Екатерина Андреевна, коммунарка с 1923 года.

Идет Семен Иосифович Гришкевич по поселку, идет ровной молодцеватой походкой. Глядишь, засветится его лицо доброй улыбкой. Значит, одобряет затеянную стройку. И уже совсем повеселеет, когда доберется до колхозной кузни. Тут работает Георгий Нестерович Молодцов. Большие портреты их в нашем клубе рядышком. Сюда пришел и Трофим Иванович Малич. Как бы между прочим Молодцов спрашивает:

— А помнишь, Трофим Иванович, как ты был ходоком к Михаилу Ивановичу Калинину?

— Еще бы! Такое век не забудется! Не один я был у него на приеме. Много крестьян в Кремль съехалось. Всех принял, со всеми поговорил душевно, просто, по-нашему. Ну, и чайком, конечно, угостил.

И еще припомнят, как в начале тридцатых годов пришел из Красной Армии боец. Это, значит, Жора Молодцов. Плечи — широченные, руки, как у борца, силища в них неуемная. Приняли в коммуну без разговора и тут же порешили: работать ему кузнецом! Да так вот и трудится в этой должности тридцать семь лет. Сколько доброго сделал он колхозу, людям! И каждая поковка не хуже заводской! Заметьте, он и впрямь мало похож на крестьянина, каким некоторые привыкли представлять его.

Между прочим об одной детали хочу рассказать. Не знаю почему, но у нас в колхозе старик с бородой — редкость. Нет ее ни у Трофима Ивановича Малича, ни у Георгия Нестеровича Молодцова. Они всегда тщательно выбриты, и не так-то легко определить, сколько им лет. Все эти люди, даже будучи пенсионерами, не отходят от жизни коллектива. Именно от этого старость отступает, душа молодеет, обновляется — это всем известно.

Зайдите в кузницу и увидите, как искусно мастерит человек, ладно одетый в рабочую спецовку и кепку. Он остался на всю жизнь верен своему любимому ремеслу.

Если бы я был скульптором или художником, то обязательно запечатлел бы Георгия Нестеровича за работой. Он весь какой-то одухотворенный, праздничный, так и хочется добавить, одержимый. Самозабвенно любит он свою профессию, потому и сохранил к ней привязанность до самой седины. Нелегок труд кузнеца, а Георгий Нестерович Молодцов никогда не чувствует тяжести его, потому что он приносит радость и ему и людям.

Недавно Георгию Нестеровичу назначили пенсию. Как-никак, шестьдесят стукнуло. Торжественно было на вечере, посвященном ветерану колхоза. Вручили ему Почетную грамоту, именной ценный подарок. Школьники преподнесли большие букеты цветов. Прослезился старик от волнения. Потом речь проникновенно произнес. А утром в правление явился:

— Как хочешь, Михаил Иванович, а без кузни мне жизни не будет. Пока силы есть молот держать, буду работать. Уважь старика…

Так и трудится Георгий Нестерович в своей кузнице на радость людям, на пользу колхозу. Все вертятся возле него пионеры. Часто их можно видеть в кузнице, колдующими над чем-то у горна. Смену готовит неугомонный мастер, жизнь которого без труда представить себе невозможно.

Под стать русскому мастеру и финн Вейхио Элиевич Нисканен — наш рационализатор и изобретатель. У него светлая голова и золотые руки. Это настоящий «левша», а может быть, чем-то и превосходит знаменитого лесковского героя. Никто и никогда не учил его конструкторскому мастерству. Да вряд ли он сам задумывался над этим. Он — слесарь и поначалу только и занимался тем, что ремонтировал старые машины. Бывало, подойдет к старушке сеялке, оглядит ее со всех сторон, проронит крепкое слово в адрес тех, кто довел ее «до ручки», а потом начнет перебирать каждую деталь и как с живыми существами разговаривает. Все приладит, и, глядишь, обновленная машина становится в строй. Она будет еще не один год служить людям.

Задумали в колхозе построить механизированный ток. Почти все надо было сделать самим. Оборудование в нашей мастерской неплохое: есть токарные, фрезерный, сверлильный станки, электросварочный аппарат. Вейхио Элиевич вместе с токарем Семеном Лукашенко с азартом принялся за дело. Разработали схему, чертежи. Трудились днем и ночью. А когда пришла страда, на центральной усадьбе к приему зерна был полностью готов современный, оснащенный комплексом машин ток. Десятки людей высвободились и пошли на другие работы. Тяжелый процесс переработки зерна стал легким: нажата кнопка — и десятки машин приходят в движение, как в заводском цехе.

Сейчас в бригадах работают самоходные зернопогрузчики и стогометатели, сконструированные Вейхио Элиевичем Нисканеном в содружестве с Семеном Лукашенко под руководством главного инженера колхоза Евгения Филипповича.

А два года назад изготовили новую высокопроизводительную машину, которую, пожалуй, нигде пока не встретишь, хотя такая машина позарез нужна всем виноградарским хозяйствам.

Представьте себе, идет весна. Она всегда для нас полна забот: «весенний день — год кормит». Первыми выезжают в поле хлеборобы. С севом яровых теперь нет затруднений, да и людей в поле занято немного. И мы, руководители хозяйств, обеспокоены лишь тем, чтобы уложиться в лучшие сроки.

А солнце все сильнее и сильнее пригревает. Пришла пора открывать виноградники. И тут-то приходит в движение весь наш поселок.

Раньше добрая половина трудоспособных выходила на плантации и дней десять-двенадцать лопатами освобождала лозу от земли. Закрыта на замок с утра до вечера контора. Нет выходных. Просим школу помочь колхозу. И все равно опаздываем вовремя открыть виноградник, теряем потом в урожайности.

Вместе со всеми старательно трудились на этой нелегкой работе и наши рационализаторы. Из их головы не выходила думка: что-то надо сделать, как-то механизировать эту работу. И однажды пришли к главному инженеру колхоза с необычной идеей: а что, если попробовать заставить работать воздух. Несколько дней ждали ответа, а сами потихоньку пробу делали. Показали мне свои опыты. Наши инженеры и механики одобрили их начинание.

А потом в мастерской родилась машина, простая, удобная, короче говоря, что-то вроде обыкновенного вентилятора. Он ставится на трактор МТЗ-20, от которого приводится в движение. Воздух под сильным давлением вырывается из двух труб (сопел) и снимает верхний слой земли, под которым находится лоза. Вот и вся операция. Теперь у нас две такие машины. С открывкой всей плантации виноградарская бригада управляется сама в три-четыре дня. Конечно, никого на помощь не зовут, да и сами-то работают только положенные семь часов. Вот какую машину сделали наши умельцы.

Из многих хозяйств Дона, Ставрополья и других мест приезжали к нам люди, дивились простоте устройства и легкости управления ею. Работает на таком агрегате один лишь тракторист.

Гости сняли чертежи и думают в своих мастерских сделать подобную открывочную машину. Мы с охотой поделились накопленным опытом, а Вейхио Элиевич Нисканен с друзьями выразил готовность помочь им. В стремлении быть полезным людям, приносить им радость видит ветеран смысл своей жизни. Нет, нигде и никогда Нисканен не ищет выгоды для себя лично, зато всегда беспокоится о выгоде общей, о пользе для всех.

И таких людей, бескорыстных и щедрых, у нас большинство. Оттого все богаче становится наша артель. А хранителем этого растущего богатства вот уже двадцать с лишним лет является Григорий Михайлович Филиппович.

Мальчишкой он приехал в «Сеятель» вместе с отцом и матерью из Соединенных Штатов Америки. Несладким было его детство за океаном. На маленькие плечи рано легли заботы: надо было найти подходящую работу и обязательно удержаться на ней. Сколько километров вместе с отцом приходилось отмерять, прежде чем улыбнется счастье. А оно чаще всего поворачивалось к ним спиной.

Отца одолевала тоска по родной земле. И вместе с другими «американцами» Филипповичи стали основателями коммуны «Сеятель». Здесь юный Григорий становится одним из первых комсомольских вожаков. Он окунулся с головой в водоворот новой жизни. Работал слесарем и одновременно заведовал культ-сектором. Всюду поспевал: в поле и в мастерской, на фермах и стадионе, а вечерами — в клубе.

Григорию Михайловичу сейчас под шестьдесят, но он по-прежнему молод душой, играет в колхозном эстрадном оркестре. Его любимые инструменты — скрипка и виолончель.

Более двух десятков лет назад Григорий Михайлович пристрастился к бухгалтерскому делу да так и не расстается с тех пор с этой профессией. О нем у нас так говорят: «Дотошный человек. Докопается до любой мелочи. Над каждой копейкой дрожит и найдет ее, где бы она ни затерялась». Бригадиры знают: Филиппович спуску не даст, если заприметит неточность в учете. Не дай бог, по какой-нибудь статье перерасход допустить… Чуточку медлительный в движениях, он быстр в экономических расчетах. Работать с ним интересно, но не просто. Ни под одним документом не будет его подписи, пока он не убедится, выгодно ли это колхозу, принесет ли пользу людям. Вместе с тем он всегда поддерживает проекты, которые, хотя и не вдруг, окупаются, но открывают хозяйству большую перспективу. Так было, например, со строительством механизированного тока. Вообще на механизацию он всегда поможет изыскать средства. Таков он, наш хранитель артельного богатства.

Я рассказал лишь о четырех ветеранах колхоза. Их у нас, конечно, больше. Всем им низко кланяемся и от всей души желаем доброго здоровья и долгих лет жизни. Мы гордимся и нашими Героями Социалистического Труда. Их у нас трое. Это Филипп Трофимович Васильченко, Анна Федоровна Елисеева и Тихон Григорьевич Шульга. Я уже упоминал о них. Они принадлежат к другому поколению.

Побелели виски у Филиппа Трофимовича Васильченко. Постарел он сам, но люди хорошо помнят его трудовые подвиги.

Анна Федоровна Елисеева и Тихон Григорьевич Шульга звания Героя удостоились в один год. В условиях сурового климата Сальской степи они сумели получить по 90 центнеров винограда с гектара.

Тихон Григорьевич и сейчас продолжает работать на винограднике. Любовь к природе зародилась в нем с малых лет. Послушайте этого, уже немолодого человека, и вы наверняка запомните его поэтические рассказы о красоте виноградной лозы, об ароматности Муската ладанного, о пряности Муската гамбургского. Вы узнаете родословную каждого куста, удивительные истории о целебной силе винограда. Внешне он ничем не приметен, наш Тихон Григорьевич. Но это человек большой души, глубоко знающий жизнь и горячо любящий ее. Он холоден с людьми, которые равнодушны к красоте природы, а тем более с теми, кто не бережет ее.

Зато доброму гостю Тихон Григорьевич всегда рад. Пригласит отведать винограда, поставит на стол бокалы с отличным сухим вином. Тихон Григорьевич непременно выскажется за то, чтобы сухое вино не переводилось у советских людей и постепенно вытесняло бы сверхкрепкие напитки, от которых и сердце стареет, и душа черствеет, и семья беднеет. Кстати, у нас в артели вино продается колхозникам уже много лет подряд, но пьяных вы нигде не встретите.

Хочется подчеркнуть еще одну важную черту Шульги — верность своей профессии. Как порой не хватает ее многим людям! Парнишкой пришел он работать в сад и виноградник. Сажал первые черенки в сухую сальскую землю. Немало тяжелых моментов было в его работе. Другой бы от отчаяния опустил руки, ушел бы туда, где полегче. А он не ушел. Ему давно за пятьдесят, но как был мечтателем, так и остался им. И всегда стремится к тому, чтобы мечта становилась явью.

Казалось бы, не такой уж заметный участок — колхозный виноградник, а и здесь можно широко шагать по жизни. Так и шагает коммунист Шульга. К слову сказать, почти все коммунисты колхоза непосредственно занимаются производством материальных благ, являясь примером для остальных членов артели.

Тихон Григорьевич, человек уже в летах, давно подумывал, кому бы в надежные руки передать свое детище — виноградник. В Раздорском сельскохозяйственном техникуме учился сын Анны Федоровны Елисеевой. Недавно Валентин получил диплом агронома-садовода и виноградаря и вернулся в колхоз. Правление колхоза по просьбе Шульги назначило молодого коммуниста руководителем садово-виноградарской бригады. А Тихон Григорьевич стал его заместителем. Так опыт и молодой задор, богатые практические знания и хорошая теоретическая подготовка будут дополнять друг друга. И мы надеемся, это даст прекрасные плоды.

Константин Георгиевич Полетаев — скотник, откармливает крупный рогатый скот. Занятие будто очень прозаичное, а Константин Георгиевич нашел в нем свою романтику. Среднесуточные привесы животных у него сейчас вдвое больше запланированного, да и себестоимость центнера говядины намного меньше плановой; к нему едут за опытом, учатся у него мастерству откорма скота. За последние пять лет в его гурте не пало ни одного животного.

Есть в нашем колхозе немало замечательных женщин-тружениц. Хочется доброе слово сказать об Анне Тимофеевне Жуковой. Сколько раз она переходила в отстающие группы, теряя в заработке, а своих высокоудойных коров передавала молодым дояркам. Партийная совесть не позволяла ей одной ходить в героях, она стремилась помочь каждому, кто оказывался позади других. И теперь рядом с ее именем мы ставим имя старшей доярки Лидии Терентьевны Букреевой. Ее бригада от каждых 150 коров получила в 1967 году по 3200 килограммов молока. Чуть меньше были показатели во второй бригаде, которую возглавляла Татьяна Ивановна Семехина. Вот что значит пример коммуниста!

Дух творчества, взаимной поддержки и выручки, товарищества живет у нас со времен коммуны. Только нынче все стало неизмеримо богаче, разностороннее. И в этом я вижу большую заслугу нашей партийной организации, сумевшей найти нити, связывающие настоящее с прошлым, отобрать и усилить лучшее, отказаться от устаревшего и несоответствующего духу времени. Коммунисты чутко прислушиваются к голосу новаторов, сами находятся в повседневном поиске.

Много лет подряд с небольшими перерывами нашими партийными вожаками были Григорий Федорович Смыков и Григорий Хрисанфович Гузей. Жизнь их не баловала.

Григорий Федорович Смыков и ныне член парткома и председатель ревизионной комиссии сельхозартели. Ему было всего полгода, когда умерла мать, а через семь лет ушел из жизни его отец. Круглый сирота… Мальчонку и отдали в пастухи. Учился так: днем в степи со стадом, а вечером при коптилке читал, если попадались, книжки… Потом — полоса скитаний. Неприветливая Сальская степь гнала его с места на место, как перекати-поле. Потом судьба Григория круто изменилась. В 1929 году он вступил в коммуну имени Артюхиной, Сальского района. Попасть мужчине туда было нелегко, так как коммуна была женской. Но двадцатилетний парень упросил совет коммуны.

В работе проявлял завидную горячность, многие за ним не поспевали. Те, что постарше, говорили ему шутливо: «Куда спешишь, парень? За кем гонишься?» А он отвечал им в тон: «Хочу солнце догнать…»

В коммуне Григорий был учеником столяра, а вечером учился в школе крестьянской молодежи. После год занимался в Высшей сельскохозяйственной школе. В коммуну «Сеятель» попал в 1937 году, и сразу его избрали секретарем комитета комсомола. Молодежь полюбила его за активное отношение к жизни, верность партийным идеалам, простоту и чистосердечие. За все эти качества коммунисты потому и избрали его секретарем парткома. А тут война. Фронтовые дороги Белоруссии и Украины, три ранения. После победы над врагом — снова родная артель. В тяжелые послевоенные годы он поднимал коммунистов и беспартийных на скорейшее восстановление колхоза. И поныне Григорий Федорович сохранил любовь к общественной работе. Никогда, ни от какого самого чернового дела не отказывается. Наши молодые коммунисты и комсомольцы учатся у него идейной убежденности и твердости, умению точно в срок выполнять любое задание…

Не могу не написать хоть по нескольку строк о своих помощниках — главных специалистах колхоза.

Вошел как-то в председательский кабинет совсем еще молоденький, небольшого роста, щуплый парень. Застенчиво сказал:

— Вот… направлен к вам…

Я посмотрел на него. Симпатичное лицо, думаю: «Ничего хлопец, только справится ли?» А вслух говорю:

— Присаживайтесь, товарищ Попов. Работа у нас трудная. Не спеши, присматривайся к людям. У нас каждый в земледелии толк знает, так что не торопись замечания делать…

Пошел он в бригады. Тогда ему было чуть больше двадцати. Слышал кое от кого недобрые реплики: «Зелен еще наш «главный»… «Поди овес от сорго не отличит, а туда же в руководители лезет». Обидно ему было поначалу, но виду не подавал. Все расспрашивал у стариков, советовался, читал запоем агрономическую литературу, поле стало его домом. И скоро наши люди признали его и стали величать Петром Даниловичем. А ведь нынче ему только двадцать пять.

Чем же завоевал этот молодой человек сердца людей? Я сам агроном, и мне хорошо известно, сколько хлопот приносит нам наша профессия. В былые годы говорили: «Агроном нужен только весной». Ошибались горько. Труд агронома нужен земле круглый год. Ему нет конца, как у конвейера.

Петр Данилович Попов считает, что каждая пора года важна для урожая. Прозеваешь снегозадержание — оставишь землю без влаги, не доглядишь за пахотой — считай, заранее нанес вред урожаю. А как же успеть за всем? Учить надо всех агрономии: и бригадиров, и трактористов, и остальных земледельцев. И Петр Данилович учил: на занятиях агрокружков, на практике в поле, а кое-кого учил и рублем. Настойчиво внедрял севообороты, новые высокоурожайные сорта пшеницы, кукурузы, подсолнечника. Мы рады тому, что агрономическая культура в нашем колхозе повышается год от года. Свидетельство тому — двухсотсорокапудовые урожаи пшеницы. И в этом немалую роль сыграл наш бывший главный агроном Петр Данилович Попов, получивший высшее образование в институте и на нашей земле подтвердивший свой диплом. Сейчас Петр Данилович работает главным агрономом Сальского районного производственного управления сельского хозяйства.

Все животноводство артели было до недавнего времени на плечах еще одного молодого специалиста — Валентина Владимировича Колесникова. Он работал главным зоотехником колхоза. Вместе с другими специалистами он разработал внутрихозяйственную специализацию колхоза. У нас две тракторно-полеводческие бригады, одна садоводческая и одна огородная. В животноводстве — две фермы. Одна объединяет молочное скотоводство и птицеводство, другая — овцеводство и свиноводство. Поголовье каждой животноводческой бригады обеспечивают кормами работники прикрепленной к ней тракторно-полеводческой бригады. Молочнотоварная ферма разбита на пять бригад, за каждой закреплено по 150–180 коров. На доярку приходится до 30 коров.

Валентин Владимирович внес предложение — специализировать артельное хозяйство на производстве зерна, молока и выращивании племенного скота. Это предложение рассмотрено и одобрено правлением колхоза и общим собранием. Оно соответствует специфике нашего степного хозяйства, экономически выгодно и нам и государству. Изменения, и очень существенные, произойдут на всех фермах. К 1972 году — времени полного освоения плана внутрихозяйственной специализации — у нас не будет товарного свиноводства, птицеводства и овцеводства. Эти отрасли упраздняются. Зато резко возрастает поголовье коров. Если в 1968 году их было на молочнотоварной ферме 660, то в 1972 году будет 1000. Соответственно возрастет производство и продажа молока государству. Нынче мы отправляем на молочные заводы 1000 тонн, в 1972 году будем давать 2100 тонн. Таким образом, производство этого ценнейшего продукта станет для нашего колхоза главным. Кроме этого, мы будем выращивать и продавать племенных телок для других хозяйств области.

Наших зоотехников давно беспокоит один немаловажный вопрос. На фермах у нас мало молодежи. Колесников, будучи главным зоотехником, часто задумывался над этой острой проблемой. Казалось бы, что еще надо людям: в животноводстве высокая оплата труда (доярки получают до 180 рублей в месяц), восьмичасовой рабочий день, как и во всех отраслях, перешли на два выходных дня. Беда, однако, в том, что эти восемь рабочих часов очень растянуты во времени. Естественно, у молодых не остается ничего для вечернего отдыха, мало времени для учебы.

С внедрением специализации эта проблема будет решена. Мы рассчитываем так механизировать крупные фермы (к слову сказать, у нас и сейчас есть механизация, но она не комплексная, не охватывает всех процессов труда), чтобы это позволило нам перейти на двухсменную работу. На смену несколько устаревшим зданиям МТФ придут современные сооружения. Ручной труд в них будет сведен к минимуму. И тогда, мы верим в это, наша молодежь сама придет на молочнотоварные фермы. Замечу, что все это у нас уже внедряется в производство.

Хочется сказать еще несколько слов о нынешнем партийном вожаке (недавно мы избрали Валентина Владимировича секретарем парткома колхоза). Это очень начитанный и высокообразованный человек. Ни одну литературную новинку он не пропустит. Попробуй, затронь какую-нибудь тему, связанную с литературой и искусством, он сразу же включится в беседу и привнесет в нее много своих личных оригинальных наблюдений и суждений.

А осенью 1965 года Валентин Владимирович удивил многих. Мы кое-что знали и слышали о его увлечении изобразительным искусством. И вот на Сальской районной выставке самодеятельных художников посетители увидели его полотна, скульптурные портреты наших колхозников. Это было неожиданно для большинства сальчан. Мы сами восхищались его своеобразными работами, интересными и жизненно достоверными.

Главный зоотехник, большой любитель литературы, художник, скульптор, партийный работник — какое широкое поле деятельности, какое многообразие интересов!

Так вот часто бывает: в сутолоке дел, в каждодневной текучке не всегда хватает времени поближе узнать человека. А он порой нежданно-негаданно раскрывается такими сверкающими гранями, что радостно становится на душе. И таких увлеченных людей у нас немало.

К ним я отношу и главного инженера колхоза Евгения Филипповича, сына главного бухгалтера. Это о нем говорят у нас: «Наш, доморощенный». Он объединяет всех артельных рационализаторов и изобретателей. Пожалуй, ни одна техническая новинка не ускользает от него. Десятки тракторов, комбайнов, автомашин, электродвигателей, сотни сложных и простых машин — за всем нужен верный хозяйский глаз. Наши инженеры и механики борются за надежность и долговечность всех механизмов. И возглавляет их в этом нелегком деле Евгений Филиппович. Вместе с ними он руководит техническим советом колхоза.

Редко встретишь в нашей печати, чтоб хвалили ветеринарных работников. А зря, ведь они незаменимые люди! Работает в нашем колхозе Галина Ефремовна Кушнарева. Нет, она не сделала никаких громких открытий. Просто, с утра до вечера строго следит за соблюдением на фермах правил санитарии и гигиены, всегда вовремя делает животным нужные прививки… А ее помощь больным действительно скорая и исчерпывающая.

Потому-то и нет у нас падежа крупного рогатого скота. За многие годы не пало ни одной головы!

И бригадиры, руководители ферм у нас подобраны неплохо. Взять хотя бы Андрея Тимофеевича Иванчу. Этот умудренный богатейшим опытом человек возглавляет первую животноводческую бригаду.

Он начал работать в колхозе задолго до Отечественной войны. На войну ушел в самом ее начале. Лихим кавалеристом был, не одного фашиста зарубил в атаке. Вернулся в артель старшина Иванча весь израненный. Советовали ему здоровье подправить, а уж потом за труд приниматься. А он на своем стоит, просится сразу на работу. И поручили бывалому воину лес в степи выращивать. Удивительно даже, откуда у него сметка такая, что непривычное дело быстро осваивает. Своими познаниями в лесомелиорации Иванча удивлял многих агрономов. И в том, что у нас в колхозе все поля окаймлены лесополосами, есть большая доля и его труда.

Потом Андрей Тимофеевич возрождал колхозный сад и долго еще бригадирствовал в нем. Тогда вместе с ним работало 120–150 колхозников. Механизации никакой. Постепенно стали внедрять технику, а людей высвобождать для других отраслей. Так что сейчас 60 человек со всем объемом работ управляются. Рядом с Иванчой на винограднике трудился Тихон Шульга. На его попечение мы и решили передать и сад, и виноградник, чтоб все было под единым началом. А Андрею Тимофеевичу правление и партком предложили пойти на молочнотоварную ферму бригадиром. Не отказался, и теперь вот уже двенадцать лет работает там.

Некоторые сомневались, сумеет ли Андрей Тимофеевич Иванча преодолеть отставание фермы? Ведь удои тогда составляли менее 2 тысяч килограммов молока от коровы. Сена совсем не было, фуража не хватало. Хоть не так много коров — 460 голов, а и тех прокормить нелегко.

Человек он довольно медлительный, уравновешенный, решений скоропалительных не любит, кичливых людей стороной обойдет. Все взвесил, рассчитал Андрей Тимофеевич: сколько и каких кормов надо, за счет чего можно продуктивность поднять. И со всем этим в правление, в партком пришел. Давайте, мол, помогайте, чтоб и сено было, и фураж согласно зоотехническому рациону. По его предложению стали сеять озимую рожь на подкормку, завели кормовой севооборот. Три года бился вместе с коллективом Иванча, от зари до зари на ферме пропадал, за всем доглядывал, кому надо помогал, а с кого и взыскивал по заслугам. И результаты, хоть и заставили себя ждать, но получились неплохими. Надои пошли в гору, и уже в 1967 году мы вышли на рубеж 3000 килограммов молока от каждой коровы. Да и привесы крупного рогатого скота возросли до 500 граммов в расчете на каждую голову. В течение последних пяти лет сохраняется 100 процентов приплода, а от каждых 100 коров получаем 97–98 телят. Молочнотоварная ферма дает ежегодно более 100000 рублей прибыли.

Андрея Тимофеевича не надо искать, он всегда среди людей, вместе с ними трудится, не зная покоя. В 1967 году рядом с боевыми наградами на его груди появился орден Ленина за труд.

Едва отгремела война, как в колхоз приехал другой солдат — Иван Иванович Шматов. С тех самых пор он возглавляет вторую полеводческую бригаду. В те годы поля его бригады обрабатывали трактористы Сальской МТС, а руководил ими задиристый восемнадцатилетний парень Василий Моисеев; теперь мы его величаем Василием Гавриловичем. Два хозяина на одной земле было, и частенько между Шматовым и Моисеевым возникали споры. Иногда ругались до хрипоты. Но всегда верх был на стороне многоопытного Шматова. Неугомонный Моисеев шел на мировую, и недоделки, если их допускали эмтээсовские механизаторы, тут же устранялись.

Когда же МТС упразднили, Моисеев пошел к Шматову в механики. Василий Гаврилович за всю технику отвечал, а когда бригадир уезжал на учебу, за него оставался. Пришел как-то Шматов в правление и говорит:

— Тесно нам вдвоем с Моисеевым. Пора и ему бригаду дать.

У нас как раз вакансия открылась. Так Василий Гаврилович Моисеев стал бригадиром первой тракторно-полеводческой бригады.

Ревностно следят бригадиры друг за другом. Шматов, хотя и практик, а с любым агрономом потягаться может. Уже четырежды был он на курсах переподготовки в Новочеркасской школе руководящих колхозных кадров и при Донском сельскохозяйственном институте. И во всех удостоверениях одни пятерки. Спорить с ним по вопросам агротехники не так-то просто.

Любит он в дискуссиях разных участвовать, и показал он себя в них неплохим полемистом. Спорили как-то раз в колхозе насчет подзимних посевов озимых. Некоторые были против них, а Шматов стоял за то, чтобы применять их, учитывая, конечно, сложившиеся погодные условия, и доказал потом свою правоту. В 1966 году сделали, как советовал Иван Иванович, и хлеба получились неплохие, в следующем году на круг вышло пудов по 150. Это в условиях очень засушливого лета.

Многому у Шматова научился его друг и соперник Моисеев. Соревнование между ними началось давно, и лидерство в нем почти ежегодно меняется. Василий Гаврилович шутит:

— У нас со Шматовым, как у велосипедистов, идет гонка с преследованием.

Моисеева можно отнести к молодому поколению наших колхозников. Ему еще нет и сорока.

Центральной фигурой в полеводстве является механизатор. От его умения, старания, уровня агрономических знаний, в конечном счете, зависит урожайность полей.

Я бы мог здесь назвать немало имен прекрасных трактористов и комбайнеров. Хочу сказать о нескольких из них, как бы воплотивших в себя лучшие черты нашей механизаторской гвардии. Это Гавриков Михаил, Рудинский Владимир, Марковец Устин, Голоденко Митрофан. Все они перевыполняют задания, с высокой ответственностью и сознательностью относятся к своему делу. Поэтому и качество работ, выполняемых ими, всегда высокое. Они постоянно стремятся обогатить себя знаниями о новых методах обработки почвы, ценным опытом передовых механизаторов других хозяйств. На их полях никогда не увидишь огреха, сорняка.

А с какой любовью они пашут землю! Каждый метр разделан с ювелирной тщательностью, выровнен и прикатан. На такую работу приятно смотреть.

Наши женщины вряд ли уступят в чем-либо мужчинам. Они трудятся на разных участках, занимают ответственные должности и успешно справляются со своими обязанностями. К примеру, Анна Дмитриевна Пастушенко — главный зоотехник колхоза, Лариса Ивановна Моисеева — агроном-семеновод, Анастасия Ивановна Воробьева — агроном-энтомолог.

Об Анне Дмитриевне я расскажу немного позже. А здесь хочу познакомить читателя с двумя агрономами. Вот Лариса Ивановна Моисеева. Эту тихую по натуре женщину раньше мало кто замечал. И потому, наверно, в колхозе она трудилась на разных работах: в школе преподавала, даже складом заведовала.

Требования росли, и мы решили отказаться от услуг агрономов-самоучек. Пригласили на должность агронома-семеновода Ларису Ивановну. Кое-кто поговаривал, мол, куда ей, ведь семья у нее большая (трое детей — Володя учится в 10 классе, Таня — в восьмом, Сережа — во второй перешел). Разве увидишь такую в поле! Но тем и удивила Лариса Ивановна, что не только дома, но и в поле стала настоящей хозяйкой. И дети всегда в порядке, и семеноводство поставлено хорошо. Люди видят ее то на метеостанции, то на семенном участке или на производственных посевах. В колхозе высеваются семена только первого и второго класса. И в этом большая заслуга молодой коммунистки Моисеевой. Если добавить, что она еще заместитель председателя женсовета, председатель родительского комитета школы, то станет понятным, каким деятельным человеком оказалась незаметная, спокойная Лариса Ивановна. Однако все эти многочисленные обязанности не заслонили от нее другое, не менее важное и приятное — ее семью. И часто после работы можно видеть Ларису Ивановну вместе с мужем Василием Гавриловичем Моисеевым — уже знакомым нам бригадиром — и детьми.

Анастасия Ивановна Воробьева — человек совсем другого склада. Худенькая, горячая, она никому покоя не даст, если дело не клеится. Не ошибусь, если скажу, что наш агроном-энтомолог все поля вдоль и поперек пешком обошла. Не дай бог, завидит хоть одно насекомое, сразу всех на ноги поднимает.

Вот уже четыре года озимая пшеница у нас не повреждается черепашкой. Дважды в год все поля, лесополосы обрабатываются ядохимикатами. И всюду успевает энтомолог Воробьева. Надо заметить, что вся семья ее свою судьбу с колхозом связала. Муж работает механиком во второй бригаде, сын сейчас учится в Сальском сельскохозяйственном техникуме и скоро вернется в родное хозяйство.

Да, у нас много замечательных людей разных возрастов и различного жизненного опыта. И, что особенно приятно, много отличных работников среди молодежи. Я не имею возможности в этой небольшой книжке рассказать обо всех, но не могу умолчать о тех, кто возглавлял наш коллектив на разных этапах его сорокашестилетней истории. И первое слово о Карле Абрамовиче Маттило. Ему досталась горькая, тяжелая судьбина в стране небоскребов. А приехал в Сальскую степь — стал первым руководителем коммуны «Сеятель». Собирались вокруг него коммунары и мечтали о будущей жизни, прекрасной и счастливой. Сам вместе со всеми копал котлованы под первые здания. Он ничего не чурался, много работал, оставляя для сна лишь несколько часов в сутки. Карл Маттило был человеком широкой души. Он дожил до наших дней и своими глазами увидел достижения родной артели. Радовался большим переменам и с улыбкой говорил:

— Колхоз — хорошо! Ласковый, теплый, родной…

Для него артель сливалась в одно лицо, доброе и сердечное. Иначе он и не понимал. Ведь Карл Маттило был пропитан насквозь духом коллективизма и интернационализма.

Добрым словом надо вспомнить Виктора Ивановича Саулита. Семнадцать лет был он у руля коммуны. Люди видели в нем своего, близкого человека, делившего с ними и горе и радость. По тем временам он был самым образованным в коммуне; свободно разбирался в агрономии и в технике, нередко выступал в роли переводчика с русского на английский и финский.

Сразу в послевоенные годы, пожалуй, самые тяжелые для нашего колхоза, к руководству артелью пришел Серафим Никитич Зимовец. Он был практиком, рачительным хозяином и волевым председателем. Уже в конце сороковых годов наш колхоз получал стопудовые урожаи. Тогда многие колхозники были награждены орденами и медалями. А вожаку артели было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

А когда хозяйство колхоза усложнилось, Серафим Никитич попросился на учебу в советско-партийную школу. Члены артели избрали председателем Александра Павловича Чеховского, агронома с высшим образованием. Это человек со сложным характером, очень упорный и не всегда податливый. Уже работая председателем, он был избран депутатом Верховного Совета СССР.

В колхоз Александр Павлович пришел по собственному убеждению. Был он до этого главным агрономом райсельхозотдела. Другой бы не спешил навстречу трудностям, а он променял и пост и кабинет районного руководителя на полный короб председательских забот и треволнений. За дело взялся горячо, с увлечением. Наши люди говорят, что работать с ним было нелегко. Еще говорят, что он порой принимал единоличные решения, иногда допускал ошибки, просчеты. Что ж, в нашем председательском деле всякое бывает. Мне лично одно ясно, что, несмотря ни на какие недостатки характера (у кого их нет) Александр Павлович Чеховский сделал много доброго. Он все докапывался, где зарыты еще не найденные колхозные богатства, и стремился открыть их для артельного хозяйства. Но пришла пора старости, и колхозники с честью проводили его на пенсию.

Финн, латыш, украинец, русский…

Председатели разных национальностей вели нашу артель по пути подъема. Каждый шаг — это ступенька роста колхоза. И ныне, как и в далеком 1922 году, рука об руку, в одной шеренге идут люди нашей многонациональной дружной семьи. Многое с тех пор переменилось у нас. И только одно осталось неизменным, постоянным — трудовая спаянность, коллективизм и интернационализм.