Глюконавты

Глава 3 Роб Стальные Булки и монахи храма Шаолинь

На кровати в покоях молодожёнов при желании мог бы разместиться целый гвардейский полк с конями и амуницией. Заливая своё супружеское горе крепким вином, граф Линдеманн все-таки в начале первого ночи явился к брачному ложу, на котором восседала зловещего вида принцесса. Сигара больше не тлела во тьме глубоко надвинутого на её голову капюшона, под котором клубилась пугающая непредсказуемая тьма.

Мысленно посмотрев на свой внутренний спиртометр, Вадик понял, что его уже давно зашкаливает, и потому смело приблизился к жене, намереваясь резким движением руки стянуть с неё проклятый капюшон.

— Нет, — басовито возразила принцесса. — Я сам его сниму!

САМ!

ЕГО!

СНИМУ!

У графа подкосились ноги и он повалился бы на пол не подхвати его вовремя за шкирку вставшая с кровати принцесса. Хватка у девушки была очень сильной.

— Ты Никки Сикс! — закричал Вадик, которого поразила страшная догадка. — Милосердный Боже… если ты действительно есть где-то там на небе… забери меня поскорее отсюда…

— Вспомнил о Боге только тогда когда как следует припекло? — донёсся из тьмы капюшона вполне мужской презрительный голос. — А раньше значит атеистом был?

— Здесь Никки Сикс! — продолжал орать Вадик. — Помогите-е-е-е…

— Прекрати глотку драть, идиот! — злобно рявкнул зловещий незнакомец и резко дёрнув рукой, оторвал у камзола графа симпатичный кружевной воротничок. — Я не Никки Сикс… я Роб Хэлфорд!

— А-а-а-а… — пуще прежнего заголосил Вадик и краска резко отлила от его взмокшего лица. — Верните Никки Сикса… я хочу чтобы моей невестой оказался Никки Сикс!

— Никки тебя не слышит! — расхохотался незнакомец, сбрасывая с головы капюшон.

— М-м-м-м-мать перемать! — Вадик кинулся к дверям спальни, но она оказалась заперта снаружи. — Откройте! Сволочи!

И он отчаянно заколотил в дверь кулаками.

А лысый седобородый похожий на Санта-Клауса подтянутый старик с серебряным кольцом в носу достал из-за пазухи очередную кубинскую сигару и меланхолично закурил.

— Успокойся придурок! Только зря хороших людей перебудишь.

«Ни в коем случае нельзя становиться к нему спиной!» — тут же подумал Вадик и, повернувшись к старику лицом, вжался задом в запертую дверь.

Роб Хэлфорд тем временем сбросил с себя брезентовую плащ-палатку продемонстрировав шикарный кожаный прикид с заклёпками и цепями.

Выхватив прямо из воздуха чёрную нацистскую фуражку, он лихо надел её на лысую голову. Затем звонко щёлкнул пальцами, в которых тут же возник длинный офицерский стек.

— Ну что красава немного пошалим?

Теряя сознание граф Линдеманн медленно съехал по закрытой двери на пол.

— Очнись мужик, утро уже! — кто-то ожесточённо и беспощадно лупил Вадика по щекам.

Вадик открыл глаза.

— А-а-а-а… мать… — заорал он, увидав над собой старческую бородатую рожу в нацисткой фуражке. — Я думал это был страшный сон… а ну отвали от меня… извращенец!

— Спокойно! — Хэлфорд перестал лупить отбивающегося Вадика и подошёл к распахнутому окну. — Ах какое чудесной утро… оно определённо вдохновляет меня на новую песню.

— Что тебе от меня нужно? — немного успокоившись, спросил несчастный парень, тяжело поднимаясь с пола. — Предупреждаю сразу я традиционной ориентации. Мне нравятся исключительно женщины.

— Твоё право! — Роб обернулся приветливо улыбаясь. — В чём проблема?

— В том что нас вчера, кажется, поженили.

— Это не считается! — усмехнулся Роб. — Это была невинная шутка. Праздник ведь юмористический.

— А женихов дававших неправильные ответы тоже понарошку убивали?

— Нет, их убили на самом деле! — тут же сделался очень серьёзным Хэлфорд. — За то что не знают досконально историю рок музыки. Я бы за такое дополнительно пытал бы раскалённым железом. Но вот ты, мужик, молодец. На все мои вопросы дал точные исчерпывающие ответы. Гордись собой.

— Да уж, горжусь! Так вы меня отпустите?

— Конечно! Иди на все четыре стороны. Ты волен делать всё что захочешь…

— Это какой-то прикол?

— Какой — такой прикол? — не понял Роб.

— Ну типа… я сейчас задом повернусь, а вы на меня как наброситесь с этим вашим жутким стеком…

— Где ты видишь у меня стек? — Хэлфорд выставил вперёд раскрытые ладони. — У тебя паранойя!

В этот самый момент дверь в спальню без проблем распахнулась и в помещение вошёл отлично выспавшийся Муха с сухой соломой в нечесаных волосах.

— Ё… — выдал он прямо с порога. — Да это же Роб Хэлфорд!!!

— Он самый! — подтвердил старик. — Самый что ни наесть натуральный. Так сказать в натуральную величину.

— Охренеть! Однако секундочку… Вадик… а что это Роб делает в твоей спальне и где эта чёртова принцесса?

— Пропала Мальвина — невеста моя, — пропел Вадик по всей видимости ещё неокончательно придя в себя. — Мальвина бежала в чужие края. Рыдаю, не знаю — куда мне деваться… Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?

— Ну и хрен с ней, — облегчённо вздохнул Муха. — А Роб здесь всё-таки как очутился?

— Да проходил вот мимо, — неопределённо ответил Хэлфорд. — Я в этом королевстве кто-то вроде доброго волшебника. Если вам вдруг понадобиться моя помощь просто произнесите вслух волшебную фразу: «Роб Стальные Булки — как стартёра втулки»! И я сразу же появлюсь, придя на помощь.

— Чип и Дейл спешат на помощь… — расхохотался Муха. — Ну ладно… будем иметь ввиду.

— Твой любимый альбом Judas Priest? — вновь возникший в руке старика стек строго указывал на Муху. — На ответ пять секунд.

— Пэйнкиллер! — особо не задумываясь, выпалил Муха.

— Отлично! А теперь твой?

Офицерский стек теперь смотрел на хмурого Вадика.

— Турбо! — ответил парень мрачно и всё ещё с опаской поглядывая на легендарного музыканта.

— Ай молодцы! — похоже Хэлфорд был несказанно доволен ответами.

— А ваш какой любимый? — тут же ввернул Муха, хитро прищурившись.

— Джугулятор! — тут же ответил Роб и, полюбовавшись обалделыми лицами друзей, весело добавил. — Шутка! Я его даже не слушал.

— Кстати про обложку альбома «Турбо», — задумчиво проговорил Муха. — Как насчёт гомо подтекста?

— А что он там есть? — удивился Хэлфорд.

— Да вот я вас об этом как раз и спрашиваю…

— Там переключатель скоростей автомобиля…

— Или джойстик для игровой приставки? — предположил Вадик.

— Нет, — отрицательно покачал головой музыкант. — Там идея ускорения… рука жмёт рычаг вперёд. А вы что подумали? Рука там кстати женская. Никакого гомо подтекста.

— Ну и отлично, — обрадовался Муха. — Шикарный был эксперимент со звуком.

— Но народ нас не понял, — пожал плечами Роб. — Многие и представить себе не могли что после такого альбома мы потом запишем сногсшибательный пэйнкиллер. Ладно, парни. Мне пора…

И сказав это старик весьма бойко перемахнул через подоконник выпрыгнув в раскрытое окно.

Через несколько секунд снизу послышался могучий рёв отъезжающего мотоцикла.

— А этаж то пятый… — как бы невзначай заметил Вадик.

— Так на то он и волшебник… — расхохотался Муха и на том инцидент с Робом Хэлфордом был на время исчерпан.

— Интересный мужик, — сказал Муха заглядывая в окно и задумчиво сплёвывая вниз. — На гея совсем непохож. Но период Тима Оуэнса в пристах он зря игнорирует. Те альбомы были стоящими.

— Ну дык, — Вадик тоже подошёл к окну и заглянул вниз, но кроме густых крон плодовых деревьев ничего интересного там не увидел. — Брюс Дикинсон помню тоже болт клал на альбомы с Блейзом Бэйли. Не любят они свои замены традиционно. А те, которые были удачными, так вдвойне не любят.

— Ну это примерно как на первом свидании всё время говорить с новой девушкой про свою бывшую! — философски заметил Муха. — Тупизм наивысшего уровня.

А в королевском дворце тем временем начало твориться чёрт знает что.

Могучий рёв мотоцикла Роба Хэлфорда разбудил престарелого короля Вольдемара, которому спросонья почудилось, что случился очередной коварный заговор.

— Всех повесить, всех! — кричал старый идиот, швыряя в перепуганных гвардейцев личной охраны стоптанные тапки. — Я приказываю утопить восстание в крови, не щадить никого: ни женщин, ни стариков, ни домашних животных.

Вадик с Мухой выскочили в коридор и принялись с остервенением прорываться сквозь толпу вопящих от страха перекошенных придворных. Как друзья очутились в подземелье дворца они и сами толком не поняли. Видимо в суматохе перепутали вход в подвал с выходом наружу. Ко всему ещё архитектурный план здания был им, разумеется, неизвестен.

В подземелье было на удивление светло и совсем не сыро. Аккуратная красная дорожка вывела беглецов в странное помещение, разбитое на тесные клетки, в котором они сразу узнали такие родные сердцу тюремные камеры, напоминающие далёкое, словно из другой жизни КПЗ, куда их не раз сажал участковый Антон Гопстопов.

Зрелище было унылым. Оно навивало грусть, тем более что все клетки были пустыми, словно, заключённых совсем недавно либо амнистировали, либо отправили на заслуженный электрический стул. Хотя, откуда он мог здесь взяться?

Однако в самой дальней клетке внезапно обнаружился горемычный постоялец. На длинной скамье, дрых ни кто иной как старый знакомый, наглый, бородатый вредный гном, встреченный давеча в совершенно непотребном виде на подступах к злосчастному городу.

— Эй, дядя, подъём, — громко крикнул Вадик, и голос его отозвался многослойным забористым эхом.

Гном хрюкнул и захрапел пуще прежнего.

— Вот же скотина, — констатировал Вадик, схватившись за шпагу. — Ну я тебя щас.

— Эй, ты чего, — вскочил гном, мгновенно проснувшись. — Что я тебе такого уже сделал?

— Ты почему здесь сидишь? — спросил Вадик, пряча шпагу обратно в ножны.

Насупившись, гном отодвинулся в угол камеры:

— А тебе-то это зачем, много будешь знать, быстро состаришься.

— Не твоё собачье дело, — резко ответил Вадик. — И вообще, как ты, собака сутулая, разговариваешь с наследным принцем этого королевства?

— Ага, видели мы таких наследных принцев, — усмехнулся гном. — В гробу и в белых галошах. Ты ещё не знаешь, дурак, во что вляпался.

— К сожалению, он уже знает, — грустно проговорил прячущийся за спиной воинственно настроенного друга Муха.

— Да ни хрена вы не знаете, — продолжал ворчать гном. — Это всё большой прикол был. Под видом невинной принцессы на самом деле прячется могущественный коварный колдун. Просто он так время от времени развлекается. Скучно ему, понимаешь ли… сплин накатывает ну и он борется со скукой в силу своих возможностей. А возможности у этого колдуна сами понимаете… безграничные.

— Да мы вкурсах уже! — беззаботно отмахнулся Вадик. — Тот колдун прикольным чуваком оказался из нашей с Мухой реальности. Да ты и сам, наверное, его знаешь?

— Опа! — оживился гном и даже привстал с тюремной скамеечки. — А вот с этого места попрошу как можно подробней!

— Известный музыкант, даже можно сказать культовый.

— Ларс Ульрих?

— Нет, не угадал!

— Тепло или холодно?

— Холодно! Он вокалист.

— Блин… тогда быть может Том Арайя?

— Мимо. Но чуть теплее.

— Жанр хотя бы подскажите, черти…

— Хэви метал!

— Хм… Джо Белладонна?

— Неа… я же сказал жанр — хэви метал!

— Майк Хоу?

— Нет!

— Эрик Адамс?

— Снова мимо.

— Тогда я сдаюсь!

— Подсказка! — Вадик потряс над головой указательным пальцем. — Он нетрадиционной сексуальной ориентации.

— Чего? Трубочист?

— Ага.

— Ё моё… так это же Роб Хэлфорд!

— Он самый!

— М-да, — и гном крепко задумался. — А я ему однажды при встрече руку пожал. Экая гадость…

— Так ты ещё не только алкоголик ты ещё и геефоб? — удивился Муха.

— Да вот какой весь есть! — дерзко подтвердил гном.

— Тебя из клетки выпустить? — поинтересовался Вадик устало зевая. — А то из дворца мы с корешем сваливаем. Там наверху вроде как резня какая-то намечается. Дементный дед окончательно слетел с катушек.

— Ого! Даже так! — забеспокоился гном. — Давайте, выпускайте меня поскорее.

— А за что всё-таки тебя сюда, горемычного, упекли? — решил на всякий случай уточнить всегда крайне осторожный во всём Муха.

— Любопытному орку, знаешь что на базаре оторвали? — вопросом на вопрос ответил гном.

— Крючковатый нос? — предположил Муха.

— Нет, — гном покачал головой. — Дурную уродливую голову.

— Ну и что?

— Ну, в общем, — гном замялся. — Короче, я ему её и оторвал, за что и посадили.

— Тоже мне преступление, — усмехнулся Вадик, снимая со стены звенящие ключи и отпирая ими камеру. — Тут подданных ни за что ни про что пачками в пасть неведомого монстра скидывают, а ты говоришь, голову оторвал.

— Да не совсем, — ответил гном, вставая со скамейки и потирая себе ноющую поясницу. — Тот орк оказался любимым офицером в армии одного очень крутого Тёмного Властелина.

— А, ну это уже чуть похуже, — кивнул Муха. — Ладно, идём искать выход.

— А чего его искать? — удивился гном. — Вот же он, за той красной дверью.

— Ну, в таком случае, иди первым.

— Что, не доверяете мне? — гном хитро прищурился. — Ну что ж, не доверяете и правильно делаете.

Где-то совсем рядом послышались чьи-то шаркающие шаги, а затем противный старческий голос весело произнёс:

— Стража! Главари заговорщиков здесь! Хватайте их скорее.

Вадик вздрогнул:

— Это король, сейчас пойдёт главная веселуха…

— Спокойно, — гном смешно проковылял к красной двери. — Как там пел незабвенный Валерий Александрович? Следуй за мной!

— Они сами загнали себя в темницу, идиоты! — каркающее хохотал весёлый король. — Сделали всю работу за нас.

Но беглецы уже были по другую сторону красной двери.

— Мой вам совет, — твердил гном, пока они спускались по железной винтовой лестнице. — Завтра, прямо с утра, немедленно постригитесь в монахи храма Шаолинь и отправляйтесь убивать дракона.

— Какого дракона?

— Да неважно, любого. Главное, что вы убьёте его ради мира и процветания этих земель.

— Что?

— Ну, типа, ради мира и процветания, — поправился гном. — А на самом деле чтобы от вас все, наконец, отвязались. Статус рыцаря убившего даже хотя бы одного чахоточного дракона даёт в наших землях уголовную неприкосновенность. А вам вон сумасшедший король измену шьёт. Убьёте огнедышащую рептилию и свалите себе восвояси…

— Но куда?

— Да даже и не знаю… может к эльфам вам рвануть, хотя с такими уголовными рожами они вас точно к себе не возьмут. Даже то, что вы слушаете Blind Guardian, не поможет.

— И что же нам делать? — от отчаянья Вадик весь аж покраснел бедняга. — Вляпались, блин, по самое здравствуйте.

— Вот-вот, — согласился с ним гном. — Не надо быть лохами, ваше высочество. Вот на таких как ты лохах, всю жизнь другие умники и ездят.

— Ты это о ком? — не понял Вадик.

— Да так, — отмахнулся гном. — Это я образно выражаюсь. Миром правят хитрые жопы, а лохи, которых большинство, им всячески прислуживают.

— Интересная философия, — хохотнул Муха. — Сам до этого дошёл… так сказать своим умом?

— Своим понятное дело, — подтвердил гном. — Не чужим же. Мне ведь больше двух сотен лет… многое повидал и многое понял. Долго ведь на свете живу…

— А почему мы идём по этой лестнице всё-время вниз, а не вверх? — вдруг спросил Вадик, чувствуя исходящий от камней холод. — Мы ведь удаляемся от поверхности земли.

— Таков путь одинокого самурая, — просто ответил гном.

— Но мы то не самураи! — возразил Муха.

— А я вот немножко да! — важно заявил гном. — И не спорьте со мной.

— А нельзя нам спускаться чуть немного быстрее?

Гном отрицательно мотнул головой.

— Быстрее нельзя, — шёпотом сказал он. — Иначе нас почувствует Балрок.

— Кто?

— Большой Балрок, — терпеливо повторил гном. — Это тот товарищ, что сожрал остальных двенадцать женихов-претендентов, которые ошиблись с ответами на вопросы принцессы.

— А может всё-таки Балрог, а не Балрок? — предположил Муха. — Я во вселенной «Властелина Колец» знаешь ли очень хорошо шарю.

— Нет Балрок! — продолжал наставать на своём вредный гном. — От слов бал и тяжелый рок.

— Ни фига ж себе! — присвистнул Вадик. — И он тут где-то живёт?

— Плавает в лавовом озере, — гном указал пальцем на свои лохматые уши. — И всё очень чутко слышит… даже во сне.

Спина Вадика под камзолом в очередной раз покрылась холодной испариной, но спиральная лестница вскоре чудесным образом закончилась и они вошли в огромную полутёмную пещеру на дне которой разверзлась холодная бездонная пропасть. Над пропастью был перекинут узкий каменный мост. Неверный свет струился из далёкого пролома в каменном своде загадочной пещеры.

— Идём, — шепнул гном. — Только тихо, смотрите мне, не нашумите, а то всем нам капец.

Проходя по мосту, Вадик всё-таки не удержался и смачно сплюнул в клубящуюся где-то внизу зловещую тьму.

Идущий впереди всех гном резко остановился.

— Ты что это вытворяешь, кусок зелёного троллиного помёта?

— А что? — возмутился Вадик. — Плюнуть уже человеку нельзя?

— Что там за задержка? — возмущённо выкрикнул замыкающий маленькую процессию Муха.

— Не смей плевать в бездну! — дрожащим голосом возвестил сильно перепугавшийся гном. — Иначе она плюнет в тебя в ответ.

И в следующую секунду из тьмы под мостом раздался жуткий хриплый рёв и сгусток яркого огня стрелой вылетел из мрака, но к счастью в сам мост не попал.

— Ты разбудил Балрока, тупая безмозглая скотина! Бегите глупцы!

И глупцы побежали.

— Фух, — выдохнул гном, вытирая широкополой шляпой лоб, когда они благополучно пересекли проклятый мост до самого его конца. — Вроде как пронесло.

— Тебя бы так пронесло, — сказал застёгивающий на ходу штаны Муха выбравшийся из-за ближайшего камня

— Ну, что ж, — философски изрёк гном. — И такое иногда от страха случается.

— Эй, Вадик иди-ка сюда! — подозвал друга Муха, повернувшись к не в меру ушлому гному широкой спиной.

— А что такое? — удивился Вадик.

— Иди, говорю сюда, болван… я кое-что тебе покажу…

— Что там у вас за тайны? — тут же оживился гном. — И я послушать хочу!

— Тебе нельзя! — строго отрезал Муха и, отведя друга чуть в сторонку, показал ему на ладони маленькое золотое колечко.

— Однако! — Вадик осторожно коснулся кольца пальцем. — Холодное. Неужели то самое? Где ты его надыбал-то?

— Да вон за тем самым камнем, за которым присел нужду справить. Смотрю, блестит что-то под ногами я хвать… а это кольцо золотое.

— Ты его уже надевал?

— Что я дурак совсем? Нет, конечно. Мало ли… вдруг то самое…

— Что-то сильно сомневаюсь… — скептически скривился Вадик. — А ну дай-ка я его подробней рассмотрю. — Так… эльфийских рун на нём нет как и надписей на чёрном наречии… стоп… а это что такое… а ну-ка ну-ка…

Поднеся кольцо поближе к носу Вадик сощурился как следует присмотревшись.

— Есть надпись!

— И что же там? — с нетерпением воскликнул Муха.

— Мэйд ин чайна! — разочаровано прочитал Вадик.

— Бля… — печально выдал Муха. — Я так и знал.

— Но ты всё равно его храни… какой никакой, а сувенир! — и Вадик вернул золотое кольцо другу.

— Ну что насекретничались там уже, красны девицы? — недовольно спросил ждущий всё это время в сторонке гном. — Можно наш славный путь дальше продолжить?

— Кстати… — Муха весело посмотрел на гнома, незаметно пряча колечко во внутренний карман камзола. — А как тебя зовут-то, уважаемый?

— Бонч-Бруевич, — коротко ответил гном.

— Как? — друзья переглянулись. — Как ты сказал?

— Как-как? — зло рявкнул гном. — Как родители назвали, так и зовут. Бонч-Бруевич я из самоцветных горных приисков Дирзаддумма. Кончайте пустой трёп, нужно выбираться из подземелья, а то я тут с вами в этой сырости ещё радикулит с геморроем заработаю…

Когда они, наконец, вышли из подземных пещер, настало утро. Не теряя времени, гном сразу же повёл Вадика с Мухой окольными путями в монастырь Шаолинь, где друзей должны были постричь в монахи.

— А это будет не очень больно? — спросил Вадик, которому было жаль своей роскошной шевелюры.

— Но ведь тебе же не скальп снимать будут, а лишь ритуально обреют голову, — резонно возразил гном.

Окончательно рассвело. Вокруг простиралась, покрытая росою буйная фэнтезийная зелень. Пели какие-то яркие птички, порхали гигантские бабочки и о плохом думать в такое прекрасное утро совсем уж не хотелось.

К монастырю вышли довольно неожиданно. В какой-то момент гном просто раздвинул густые высокие кусты, и друзья увидели в низине у синей живописной речки необычное разноцветное строение.

— Э, ты куда это нас привел? — Муха подозрительно посмотрел на гнома. — Это что, павильон Диснейленда?

Гном фыркнул:

— Это не Диснейленд, а знаменитый монастырь Шаолинь. Здесь вас обреют в монахи, после чего вы сможете отправиться в героический поход за ужасным драконом.

— А может быть, как-то можно обойтись без этого? — с надеждой спросил Вадик.

— Нет, — отрезал гном. — Другого варианта для вас нет. Выбирайте: или казнь на гильотине или бритьё голов под ноль?

Вадик тягостно вздохнул:

— Прощай любимый хаер.

— Тогда вперёд! — скомандовал гном. — Настоятель этого монастыря Хон Гиль Донг мой давний приятель.

Миновав прекрасный сад камней, они спустились к речке, где их встретили двое монахов в жёлтых халатах-кимоно.

— Ух ты, ниндзя! — восхитился Муха. — Рю Хаябуса мой кумир. Рубился ещё на третьей плейстейшен.

Монахи недоумённо посмотрели на гнома. Гном покачал головой, после чего выразительно покрутил пальцем у виска. Монахи, зацокав языками, понятливо закивали. Муха хотел было показать им знаменитую комбинацию из оставленного вверх среднего пальца, но вовремя передумал.

— Передайте настоятелю Хон Гиль Донгу, — торжественно сказал гном. — Что я привёл вам двух тупых овец, неосмотрительно отбившихся от единого стада с великого пути Дао Дэ Цзин, но одумавшихся и вновь возжелавших познать великую сущность бренного миротворения.

Поклонившись, монахи удалились обратно в храм.

— А у них тут гейши есть? — спросил Муха. — Развлекаются эти скинхеды как?

Гном укоризненно погрозил Мухе пальцем:

— Какие ещё гейши в мужском монастыре? Рикша гейше не товарищ! Думай что несёшь, тем более женщины, после бритья голов, монахов уже не интересуют.

— Смотрел я как-то по видику одну оскароносную китайскую драму, — задумчиво проговорил Вадик. — Название того фильма вот уже точно не вспомню. Но сюжет там был забористый… Папа рикша, мама гейша, а сын Мойша.

— Не помнишь названия? — удивился Бонч-Бруевич, доставая из кармана смартфон. — Сейчас погуглим…

— Видал? — Муха пихнул друга локтём в бок. — У недомерка Samsung Galaxy S23 Ultra!

— А неплохо в этом их фэнтези королевстве они живут…. — завистливо проговорил Вадик.

— Нашёл! — ликующе провозгласил гном, подняв над головой свой смартфон. — Только этот фильм не китайский… «Не шутите с Зоханом» называется!

— Зохан Двир, крутой чувак! — подтвердил Вадик. — Но, кажется, тот фильм был не о нём…

Вернулись монахи и, поклонившись гному, сообщили, что настоятель Хон Гиль Донг уже ждёт их у себя в северном крыле храма в палатах «Неиссякаемой Мудрости».

Настоятель Хон Гиль Донг медитировал в позе раздавленного копытом лани белого лотоса и, судя по одухотворённому выражению лица, собирался с минуты на минуту вознестись прямо в Нирвану, дабы пообщаться там с великим Гаутамой Буддой, а может даже с самим Куртом Кобейном чей портрет висел на почетном месте на стене за спиной медитирующего монаха.

Тем не менее, присутствие посторонних в своей келье Хон Гиль Донг почувствовал безошибочно и, разомкнув веки, улыбнулся, словно плескающийся в тёплой ванночке невинный младенец.

— Проходите, братья мои, садитесь, — мягким, приятным голосом сказал настоятель. — Кто же из вас, сбившаяся с пути овца?

— Ну, конечно же, не я, — взметнул кустистые брови гном. — Донг, ты меня удивляешь.

— Извини друг, — чуть наклонив голову, настоятель дотронулся правой рукой до груди, переведя взгляд на Вадика с Мухой.

— Вы католики? — быстро спросил он, казалось, сканируя друзей полным неиссякаемой мудрости пронзительным взглядом.

Парни поёжились:

— Нет, мы металлисты.

— Хм, — Хон Гиль Донг задумчиво погладил подбородок. — Такая религия мне неизвестна, но окончание слова весьма похоже на «буддист». Что ж, вы нам подходите. Отхожие места расположены на заднем дворе монастыря, чистить их следует два раза в день, утром и вечером. Плата — еда и жильё.

— Хон Гиль Донг, — нахмурился гном. — Ты не понял, я хочу, чтобы эти молодые люди стали монахами.

— Но их лица? — воскликнул настоятель. — Ведь они очень похожи на двух умственно отсталых идиотов.

— Ну, знаете ли, — Вадик резко вскочил с мягкой подушки, на которой всё это время удобно сидел. — Фильтруй базар, лысый мужик.

— Ладно, я пойду на это, — наконец решил настоятель. — Но только ради нашей давней дружбы.

— Спасибо, — искренне поблагодарил гном.

Хон Гиль Донг встал и, сделав знак друзьям, повёл их вглубь монастыря.

— А это не больно? — спросил Вадик, опасливо стреляя глазами по сторонам.

— Настоящий воин-мужчина, воин-монах не боится боли, — презрительно ответил настоятель, и кисточки на рукавах его жёлтой одежды гневно затряслись.

«Странный он какой-то, — подумал Муха. — На интригана евнуха в гареме турецкого султана сильно похож».

— Что? — Хон Гиль Донг резко обернулся. — Ты что-то сказал?

— Нет, — опешил Муха. — Я молчал.

Настоятель ещё немного для порядка посверлил его проницательными раскосыми глазами, после чего они благополучно двинулись дальше. Попадающиеся по пути монахи, при виде Хон Гиль Донга дружно кланялись ему, почтительно прижимая руки к груди.

— Это здесь, — настоятель завёл парней в непонятную тесную комнатку, стены которой были затянуты тёмно красным шёлком с изображением золотых драконов. — Ждите, к вам сейчас придут.

Комнатка Вадику решительно не понравилась, особенно, ещё и тем, что дверь в неё запиралась на засов снаружи. Через несколько минут в ней появился маленький юркий монашек с большой деревянной коробкой, из которой стал извлекать странные металлические предметы, вызвавшие у Мухи весьма нездоровые ассоциации со средневековой инквизицией.

— Эт-т-то, мля, что? — нервно спросил он. — Эт-т-то, мля, зачем?

Зубы у него уже заранее стучали, отбивая замысловатое послание S.O.S. азбукой Морзе.

Монашек мило улыбнулся:

— Сейчас сделаем Тонах-хиучье, и всё будет в порядке.

— Тонах-хиучье? — переспросил Вадик. — А что это такое?

Но монашек ему не ответил, сосредоточенно выкладывая из своей коробки всё более и более жуткие предметы, среди которых легко можно было узнать скальпель, сверло-коловорот и хирургические зажимы.

— Э, мужик, ты кто вообще такой? — внезапно прорезавшимся басом спросил Муха, пятясь к стене.

Монашек удивлённо на него посмотрел.

— Извини, брат, — сказал он. — Но ты хочешь стать монахом храма Шаолинь или нет?

— Хочу, — несколько неуверенно ответил Муха. — Причём с самого детства как только посмотрел этот сериал с молодым Джетом Ли.

— Ну, тогда тебе не о чем волноваться, — заверил его монашек, доставая из своей коробки трепанационную пилу.

— А это ещё для чего? — заорал Вадик.

— Этим, — монашек любовно погладил зловещую железку, — мы тебя сейчас обреем.

— А это не больно?

Монашек выглядел несколько растерянным:

— Больно? — переспросил он. — А разве ты не воин?

— Ну, вроде воин, — ответил Вадик, судорожно сглотнув. — Я воитель в мохнатых трусах! Как великий Эрик Адамс.

Зубы у Мухи уже не стучали, вместо них теперь предательски дрожали подкашивающиеся ноги.

— Сядь, — скомандовал монашек.

Муха подчинился.

И…

Было совсем не больно, видимо, монах не раз занимался подобным делом, и был своего рода профессионалом.

— Вообще-то я специалист по грумингу, — доверительно сообщил он, обривая и Вадика. — Но людей стричь тоже хорошо умею. На хвостах вам модные завивки делать? Также могу предложить чудесный анти блошиный ошейник!

— А зеркало у вас есть? — спросил Муха, ощупывая руками лысую, как дыня голову.

— А зачем тебе оно? — удивился монашек. — Мы зеркал в храме не держим. Часто бьются во время тренировок по кунг-фу. А это не к добру. В общем, обритие это всё так… простая формальность. Сейчас мы приступим к главному обряду Тонах-хиучье, без которого монахами вам не стать.

— То есть? — не понял Вадик. — Разве это ещё не всё?

— Конечно же нет, — радостно ответил монашек. — Сейчас мы удалим ваши чресла.

И ловким движением руки он достал из вороха своих жутких пыточных инструментов огромные садовые ножницы.

— Так вот оно какое это Тонах-хиучье? — догадался Муха, в который уже раз мертвенно побледнев.

— Ага, — подтвердил монашек. — Оно самое! Главное, всё сделать быстро, без лишнего головняка и тогда будет совсем не больно. В общем, снимайте портки, братья…

— Да ну его нах это Тонах-хиучье! — гневно бросил Вадик, пиная вооруженного садовым секатором монаха ногой в живот. — Вот тебе твоё любимое кунг-фу, собака косоглазая…

— Вы, — холодным тоном заявил настоятель Хон Гиль Донг. — Вы несмываемый позор древнего монастыря Шаолинь.

Друзья стояли посредине выложенного красной плиткой храмового двора, меланхолично глядя, как на бамбуковых носилках двое прислужников уносят вдаль стонущего монаха-садиста, по-прежнему прижимающего у груди зловещие садовые ножницы.

— Ну что ж, друзья, — гном по-дружески похлопал Вадика по плечу. — Не быть вам отныне монахами. Но ничего, мы что-нибудь придумаем…