Гнетущий страх

Глава пятнадцатая

Рон Флетчер выглядел прямо как дьякон в церкви: каштановые волосы аккуратно зачесаны набок и смазаны блестящим гелем, чтобы не распадались, костюм с иголочки, будто для интервью на телевидении или важного собеседования. Джеффри по телефону попросил его зайти в участок побеседовать о Чаке Гейнсе. Судя по исходящему от него запаху, Флетчер — заядлый курильщик. И это была не основная из его пагубных привычек, если принять во внимание то, что они обнаружили в его шкафу в офисе службы безопасности.

— Доброе утро, мистер Флетчер, — приветливо поздоровался Джеффри, усаживаясь за стол напротив него.

На лице Флетчера промелькнула быстрая, нервная улыбка, и он бросил взгляд в сторону двери, где, как часовой на посту, возвышался Фрэнк.

— Я Толливер, начальник полиции, — представился Джеффри. — А это детектив Уоллес.

Флетчер кивнул, прикоснувшись к своей прическе. Его глазки перебегали с предмета на предмет, никак не находя, на чем бы остановиться.

— Привет, — с подобострастием произнес он. — Как делишки?

— Отлично, — ответил Джеффри. — Спасибо, что пришли в такую рань.

— Я ж ночами работаю, поэтому в такое время обычно только спать ложусь. — Речь Флетчера была чуть медленной и невнятной — результат многолетнего употребления травки.

— Ну хорошо. — Джеффри улыбнулся. — В любом случае высоко ценим вашу готовность нам помочь. — Он откинулся на спинку стула и воззрился на собеседника.

Флетчер снова покосился на Фрэнка. Когда надо, Уоллес мог произвести должное впечатление. Вот и сейчас он выпрямился во весь рост и расправил плечи, отчего выглядел весьма внушительно.

Чувствовалось, что Флетчер нервничает — когда он повернулся к Джеффри, у него подергивались уголки губ.

И снова Джеффри ответил ему улыбкой.

— Я… э-э-э… — начал было Флетчер, облокотившись на стол. — Наверное, вы нашли травку.

— Точно, — подтвердил Джеффри.

— Это не моя, — попытался оправдаться Флетчер, но по его тону было ясно, что он и сам понимает, насколько хилую придумал отговорку. Рону Флетчеру перевалило за сорок, но, судя по его личному делу, он нигде не работал дольше, чем два года подряд.

— Ваша-ваша, не отпирайтесь. Это экспертиза доказала.

— Черт! — застонал Флетчер, стукнув ладонью по столу.

Джеффри заметил, что Фрэнк улыбается. Да, они обнаружили на пакетах с марихуаной отпечатки пальцев, но их не с чем было сравнить: «пальчиков» Флетчера в участке не имелось.

— Чем еще приторговывали?

Флетчер пожал плечами.

— Мы ведь все вверх дном перевернем, Рон.

— О Господи! — Флетчер уронил голову на стол. — Как все это гадко! — Он поднял на них умоляющий взгляд: — Я ведь никогда не нарушал закон, поверьте.

— Нам это известно, Рон. Я уже просмотрел ваше досье, — сказал Джеффри.

Досье Флетчера действительно оказалось чистеньким, если не считать нарушений правил парковки. Но предстояло проверить, не тянется ли за ним что-то еще, не отмеченное в документах, если не было предъявлено официальных обвинений. Флетчер принадлежал к тому поколению, которое боялось нарушать закон и считало копов всемогущими.

— Кому в колледже вы толкали товар?

— Ну, кое-кому из студентов. Понемногу, каждый раз по чуть-чуть, просто чтоб подзаработать, понимаете? Ничего серьезного.

— Чак знал об этом?

— Чак? Нет-нет, конечно, нет. Он не самый умный начальничек, сами небось знаете, но если б ему стало что известно…

— Вы знаете, что он погиб?

От неожиданности у Флетчера отвалилась челюсть, лицо покрылось мертвенной бледностью.

Джеффри подождал, пока взгляд Флетчера станет осмысленным, и продолжил допрос:

— Может, вы кому-то перешли дорожку?

— Не думаю. Я не знаю, кто еще этим занимается, только мне никто никогда ничего не говорил. Да и те крохи, что я продавал, вряд ли кому-то могли помешать.

— Значит, вас никто не предупреждал, что ваше занятие кому-то не нравится?

— Никогда! — твердо ответил Флетчер. — Я осторожно действовал, да и продавал одним и тем же. У меня и в мыслях не было делать на этом большие деньги — так, лишь бы самому хватало на травку.

— И только?

— Ну, иногда кое на что еще, — признался Флетчер. Он не был таким уж тупицей и понимал, что сбыт марихуаны не слишком серьезное преступление по сравнению с торговлей другой наркотой.

— И кто же у вас покупал?

— Так, трое-четверо.

— Как насчет Уильяма Диксона, то бишь Скутера?

— О нет. Скутер же кололся. Такого дерьма у меня сроду не было. Так в этом все дело?

Он вдруг так обрадовался, что Джеффри решил рискнуть.

— Нам известно, что вы продавали «дурь» Энди Розену.

У Флетчера задергался рот, глаза забегали с Джеффри на Фрэнка, лицо побледнело, и в конце концов он прохрипел:

— Не, не пойдет. Требую адвоката.

— Присутствие адвоката превратит нашу беседу в допрос, Рон. Вы позовете своего адвоката, мне придется пригласить своего.

— Все равно не пойдет. Не пойдет. Это все липа. На пушку берете.

— Ошибаетесь, Рон. И потом никто не собирается вас сажать. Просто скажите, что вы продавали Энди Розену.

Флетчер продолжал упорствовать:

— Уж я-то знаю, как вы работаете. Если он обкурился или наглотался «дури», перед тем как спрыгнуть с моста, вы пришьете это мне — или кому другому, кто ему эту дрянь продал.

Джеффри наклонился над столом:

— Энди не прыгал с моста, Рон. Его оттуда столкнули.

— А не врете? — Флетчер недоверчиво смотрел то на Джеффри, то на Фрэнка. — Господи, какое дерьмо! Ну какое дерьмо! Энди был такой хороший мальчик… Конечно, у него были проблемы, только… Хороший он был мальчик.

— О каких проблемах вы говорите?

— Не мог слезть с «дури». — Флетчер горестно возвел руки. — Не всем удается вовремя завязать. Вот он хотел, но не смог.

— А он и впрямь хотел?

— Думаю, да. — Флетчер немного помолчал. — Ну вы ж понимаете… Думаю, что хотел.

— Пока не случилось что?

Флетчер скривился:

— Да не знаю я.

— Так что случилось? — наседал Джеффри. — Он что-то хотел у вас купить?

— У него денег не было, — наконец сдался Флетчер. — Он постоянно был без денег… Только и слышишь от него: «Я вам точно во вторник заплачу, только дайте хоть немного сегодня».

— И вы давали?

— Черта с два! Энди был известный кидала, и все об этом знали.

— У него из-за этого были враги?

Флетчер помотал головой:

— Да нет, его разок прижмешь, и он тут же несет что должен. Мне порой его даже жалко было: он страшно боялся, что его будут бить.

— А вы его били?

Поняв, что сказал лишнее, Флетчер замолчал.

— Ну не то чтобы я бил… Скорее делал внушение… Так, по-отечески пожурю порой… — Флетчер совсем запутался в собственных словах. — Нет, не так: старался понять, найти подход… С открытой душой, что ли…

Джеффри подумал, что если душа Флетчера откроется еще больше, то он начнет нести полную ахинею.

— Да, я его жалел. А тут у него как раз радостное событие случилось… И он собирался его отметить.

Джеффри бросил быстрый взгляд на Фрэнка:

— Что за событие?

— Он не сказал. Да я и не спрашивай. Он такой был, этот Энди. Любил все держать в секрете, понимаете? Будто он какой-нибудь Джеймс Бонд. Ха-ха.

— А как насчет Чака? — спросил Джеффри. — Он каким образом был с этим связан?

Флетчер пожал плечами:

— О мертвых или ничего, или…

— Рон, перестаньте!

Флетчер крякнул и почесал затылок.

— Ну, он, кажется, снимал со всего этого пенки. Вроде как арендную плату взимал и все такое…

Джеффри откинулся на спинку стула, размышляя, могли Чак быть как-то связан с недавними событиями. Наркодилеры обычно расправляются с теми, кто перешел им дорогу, и делают это эффектно, чтобы убийство послужило предупреждением всем возможным конкурентам. И маскировать убийство под самоубийство им совершенно ни к чему.

Джеффри молчал, и Флетчер занервничал:

— Так мне понадобится адвокат?

— Нет, если будете с нами сотрудничать. — Джеффри достал блокнот с ручкой и протянул Флетчеру: — Я знаю, это первый раз, когда вы нарушили закон, Рон. Мы постараемся оградить вас от судебного преследования, но вам придется показать, что хранится в вашей квартире. Если я обнаружу там что-то, о чем вы утаили, то попрошу судью впаять вам максимальный срок.

— О'кей, о'кей, — быстро согласился Флетчер. — Метамфетамин у меня там. Немного. Под матрасом.

Джеффри, указав ему на блокнот и ручку, поднялся из-за стола и направился к выходу.

Оставив дверь открытой, они с Фрэнком вышли в коридор, и Джеффри прошептал:

— Когда с этим закончу, хочу еще раз побеседовать с Джил Розен. Может, удастся ее разговорить.

— Как там наша девочка?

У Джеффри моментально испортилось настроение.

— Я говорил утром с Нэн Томас. Может, я заеду к ним потом, спрошу, будет она подавать заявление или нет.

— Не станет она, — сказал Фрэнк, и Джеффри понял, что он прав.

— Может, ты с ней поговоришь?

Фрэнк так уставился на него, словно Джеффри предложил ему избить собственную мать.

После нападения на Лену Джеффри так и не придумал, как вести себя с бывшей напарницей.

— Я, конечно, не могу приказать тебе, — сказал Джеффри. — Но если бы ты протянул ей руку…

Уоллес кашлянул в кулак.

— Она же доверяет тебе, Фрэнк, — предпринял Джеффри еще одну попытку. — Может, тебе удастся вывести ее на правильный путь.

— Как мне кажется, она уже выбрала свой путь и советы ей не нужны. — В глазах у него появился стальной блеск, и Джеффри сразу вспомнил, с каким трудом ему удалось оттащить вчера Фрэнка от Итана Уайта.

— Она тебя послушает, уверен. Может, это наш последний шанс до нее достучаться.

Фрэнк пропустил его слова мимо ушей и кивнул в сторону открытой двери:

— Хочешь, чтобы я прошерстил его апартаменты?

— Всенепременно. — Джеффри прекрасно понимал, что таким, как Флетчер, и соврать ничего не стоит. — Давай двигай к ним в офис, забери «травку», а потом и жилище осмотрим.

— А как насчет Уайта? — поинтересовался Фрэнк. — Выпускаем?

Джеффри уже звонил шерифу Мейкона и просил еще подержать Уайта в каталажке, опасаясь, что здесь ему могут устроить веселую жизнь.

— Все зависит от Лены: если она не станет предъявлять ему обвинений, то у меня просто не останется выбора, кроме как выпустить его.

— Что слышно про ДНК?

— Сам знаешь, на это уйдет как минимум неделя, — напомнил Джеффри. — И если мы получим положительный результат, тогда пускай она продолжает утверждать, что все было по обоюдному согласию, это уже не будет иметь никакого значения.

Фрэнк коротко кивнул и спросил:

— Собираешься сегодня в Атланту?

— Да, наверное, — ответил Джеффри, хотя последнее, о чем его попросила Сара накануне вечером, — это оставить ее на некоторое время в покое. Он боялся, что когда-нибудь настанет день, и она скажет ему то же самое, но уже «навсегда», и очень надеялся, что случится это не так скоро.

Джеффри не спеша шел к дому Розен и Келлера. Ему нужно было время, чтобы привести мысли в порядок. В последнюю неделю его все сильнее преследовало чувство вины за все произошедшее — начиная с Тессы и кончая Леной. Вчера в камере его охватило нестерпимое желание обнять и успокоить эту строптивую девчонку, но он прекрасно понимал, что это последнее, чего желала бы сама Лена. Самое лучшее сейчас для Джеффри — поскорее найти того мерзавца, кто все это начал. В офисе службы безопасности Фрэнк не обнаружил ничего нового, как не нашлось и ни единого человека, кто питал бы к Чаку личную неприязнь. По общему мнению, он был еще тот говнюк, но никто не мог придумать ни единой причины, по которой хотел бы его убить. Даже если он и снимал навар с торговли наркотой, наказание должен был понести Флетчер, а не Чак.

Красный «мустанг» Джеффри увидел все там же, на подъездной дорожке. Он подошел к переднему крыльцу, постучал в дверь и принялся ждать, засунув руки в карманы. Прошло несколько минут, и он заглянул в окно, гадая, не успела ли Джил Розен уехать к матери.

Он еще пару раз постучал в дверь, но, так и не дождавшись, когда ему откроют, пошел было прочь. Уже ступив на подъездную дорожку, он вдруг изменил свое решение и свернул задом, к жилищу Энди Розена. Флетчер сказал, что Энди вечером в субботу собирался что-то отпраздновать. Может, удастся выяснить, с чего это он был в таком радостном настроении.

Джеффри постучал в дверь, не желая застать врасплох Джил Розен, если она вдруг занята упаковкой вещей сына, и нажал на дверную ручку.

— Есть тут кто?

Никто не отозвался, и он вошел внутрь. Как и в доме родителей, ничего здесь не менялось с тех самых пор, когда это жилище сдавалось. Пол покрывал оранжевый ворсистый ковер, стены закрывали темные сосновые панели, местами просевшие и беспорядочно облепленные постерами рэперов. Ванная располагалась прямо рядом с входной дверью, гостиная — напротив. Две пирамиды пустых банок из-под пива высотой фута по три возвышались по обе стороны от телевизора с большим экраном.

На мольберте у окна — грубый набросок обнаженной женщины, к счастью, не цветной. Джеффри порылся в пластиковом ящике для красок, стоявшем на полу, и обнаружил там несколько баночек растворителя и пару баллончиков с аэрозольной краской. На самом дне ящика валялись два тюбика клея и грязная тряпка. Понюхав ее, он чуть не потерял сознание от резкого запаха.

Под мойкой он нашел еще четыре баллончика с аэрозолями, а в ванной — баллоны со средствами для чистки унитазов. Либо Энди был необыкновенный чистюля, либо «нюхач» — балдел от клея и другой дряни. Сара ни за что не обнаружила бы следов подобных пристрастий при токсикологическом анализе, если, конечно, не сориентировать ее на это заранее.

Джеффри обследовал комнату на предмет следов наркоты. На полу были разбросаны разные прибамбасы для видеоигр и несколько CD-дисков без футляров. Музыкальный центр состоял из DVD-плейера, видеомагнитофона, CD-плейера, мощного стереоприемника и динамиков объемного звучания. Либо Энди сам толкал наркоту, либо его родители взяли денег под вторую закладную на дом, чтобы обеспечить его всей этой дорогущей электроникой.

Спальня в квартирке была отделана деревянными панелями. Там стояла неубранная кровать со скомканными простынями. В воздухе висел запах пота и лосьона для рук на основе шоколадного масла. На абажуре лампы у кровати висел красный шарф, словно придавая помещению особый настрой.

Комод и шкаф уже были обследованы, но Джеффри счел нужным проверить их еще раз. В шкафу висело несколько рубашек, на полках валялись майки, на самой верхней лежали три пары поношенных синих джинсов. Он развернул их, проверил все карманы и забросил обратно.

На полу в шкафу стояли обувные коробки. Джеффри поднял крышки и обнаружил несколько пар новеньких, сияющих чистотой теннисных туфель. В одной оказалась пачка фотографий и связка старых ученических табелей Энди. Джеффри проглядел оценки успеваемости и должен был признать, что юноша подавал большие надежды. Потом он просмотрел фотографии. Джил Розен и Брайан Келлер выглядели на фото точно такими же, как в жизни, но пейзаж, на фоне которого они были сняты, все время менялся: то высокие прибрежные волны, то водопад, то Смигсоновский институт, то Большой каньон. Сам Энди фигурировал всего на нескольких фото, и Джеффри решил, что ему больше по нраву была роль семейного фотографа.

Со дна коробки Джеффри извлек отдельно лежавшую пачку черно-белых снимков. Резинка, которая их стягивала, от ветхости превратилась в труху, когда он подцепил ее пальцем. На первом фото была изображена молодая женщина в кресле-качалке с ребенком на руках. Волосы у нее были подстрижены в форме шлема для американского футбола и закреплены лаком — мать Джеффри носила такую же прическу, когда он заканчивал школу.

На других фото женщина играла с ребенком. На каждом следующем снимке волосы у нее были все длиннее — по мере того как рос ребенок. Всего в пачке оказалось десять снимков; съемку прекратили, когда ребенку исполнилось примерно годика три.

Джеффри уставился на последнее фото, где женщина сидела в кресле-качалке одна. Ее взгляд был устремлен прямо в объектив, и в лице ее, в глазах угадывалось что-то знакомое. Джеффри перевернул снимок и взглянул на дату, пытаясь свести все воедино. Потом снова посмотрел на изображение женщины, стараясь понять, кого она ему напоминает.

Решив подумать об этом позже, он достал мобильник и набрал номер офиса Кевина Блэйка. Канди ответила после трех гудков.

— Приветствую вас, уважаемый. — Судя по голосу, она обрадовалась его звонку. — А я как раз собиралась вам звонить.

— Что, удалось найти Монику Патрик?

— Удалось, — ответила она не слишком радостно. — Только она умерла три года назад.

Именно этого Джеффри и опасался.

— Ладно. Спасибо за помощь.

— Всегда пожалуйста. Не знаю, правда, какая вам от нее была бы польза. Вы ведь отыскиваете какую-то скандальную информацию?

— Да, что-то в этом роде. — Джеффри все смотрел на фотографию, словно мог заставить ее говорить.

— Я просмотрела все материалы по Брайану, что имеются в личном деле. — сообщила Канди. — Он, конечно, не Альберт Эйнштейн, но один из тех, о ком говорят «рабочая лошадь». Трудоголик страшный, готов выполнить любую черную работу, за которую никто не берется. Торчит в лаборатории до полуночи — все что-то проверяет и перепроверяет.

Джеффри сунул фотографии в карман, а коробку поставил на прежнее место.

— У меня со слов его жены сложилось впечатление, что он и сейчас такой же.

— Ну кому ж это лучше знать, как не ей, — сказала Канди. — Хотя теперь уже поздновато жаловаться.

Джеффри закрыл дверцу шкафа и оглядел комнату.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что именно поэтому они и познакомились. Джил была его секретаршей в фирме «Джерико».

— Шутите?

— С какой стати? Ну была она его секретаршей, чего тут особенного?

— Конечно, ничего. Я не про это. Просто они об этом не упоминали.

— А зачем? Вам не приходило в голову, почему у них разные фамилии?

В этот момент снаружи донесся звук захлопнувшейся автомобильной дверцы. Джеффри прошел в гостиную и, выглянув в окно, увидел, как Брайан Келлер достает с заднего сиденья темной «импалы» две большие белые коробки.

— Шеф?

— Да-да, я слушаю. — сказал Джеффри, возвращаясь к прерванному разговору. — Что вы сказали?

— Что он, вероятно, уже развелся с ней.

— Развелся с кем? — переспросил Джеффри, наблюдая, как Келлер тащит коробки к гаражу.

— С той девушкой, на которой был женат, когда начал встречаться с Джил Розен. Хотя какая уж теперь она девушка: ей, наверное, за пятьдесят! Интересно, что сталось с их сыном?

— Сыном? — переспросил Джеффри. С лестницы уже слышались шаги Келлера. — Каким сыном?

— Его сыном от первого брака. Вы вообще слушаете, что я говорю?

— У него есть сын от первого брака? — тупо спросил Джеффри, доставая фотографию.

— Именно об этом я вам и говорю! Он их просто бросил и забыл. И Бергу о них даже не заикался. Вы ведь помните Берта Уингера — он был деканом до Кевина. Берту, конечно, было безразлично, что там у Келлера с семьей, — у него самого было двое детей от первого брака. И вот что я вам скажу, это были самые милые крошки, каких я когда-либо…

— Все, я перезвоню, — прервал ее Джеффри, закрывая телефон. Теперь он понял, почему ребенок на фото показался ему таким знакомым.

Не зря же говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Келлер вошел в комнату и уставился на Джеффри, чуть не выронив свои коробки.

— Что вы здесь делаете?

— Осматриваю помещение.

— Это я вижу.

— Где ваша жена?

Келлер побледнел и, наклонившись, опустил коробки на пол; они упали с тяжелым стуком.

— Уехала к своей матери.

— Не эта. Ваша прежняя жена. — Джеффри показал ему фото.

— Моя прежняя…

— Ваша первая жена, — уточнил Джеффри, демонстрируя еще один снимок. — Мать вашего старшего сына.

Глава шестнадцатая

Лена прошлепала на кухню. Все суставы скрипели как несмазанные дверные петли. Нэн сидела у стола и читала газету, поглощая корнфлекс.

— Хорошо спала? — спросила она.

Лена кивнула, оглядываясь в поисках кофеварки. Чайник на плите уже кипел, возле чашки на стойке лежал пакетик чая.

— У тебя кофе есть? — спросила Лена чуть слышно, почти шепотом.

— Растворимый, без кофеина. Но если хочешь, я сбегаю в магазин.

— Ладно, и так сойдет. — Лена подумала, что не избежать ей головной боли без утренней дозы кофеина.

— Сегодня голос у тебя получше. — Нэн улыбнулась. — Вполне приличный и уже похож на шепот, а не на карканье.

Лена рухнула на стул. Все кости ныли, мышцы болели. Нэн спала на диване, уступив кровать Лене, но ей и на кровати было неудобно — та стояла прямо под окнами, что выходили на задний двор. Окна были низкие, почти вровень с землей, без жалюзи и даже занавесок. Лена не могла сомкнуть глаз — ей все время казалось, что кто-то лезет в окно. Несколько раз она вставала, проверяла запоры и подолгу всматривалась в темноту, нет ли кого снаружи. На заднем дворе было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, и Лена в конце концов устроилась спиной к двери с пистолетом наготове.

— Ты не могла бы мне одолжить денег? — попросила она, прокашлявшись.

— Конечно. Я уже предлагала тебе, и не взаймы…

— Нет, только взаймы, — твердо сказала Лена. — Я все верну.

— О'кей, — кивнула Нэн, направляясь к мойке мыть свою тарелку. — Может, тебе взять небольшой отпуск? Сможешь пожить у меня.

— Мне надо нанять адвоката для Итана.

Нэн уронила тарелку в мойку.

— Думаешь, это разумно?

— Не могу ж я оставить его в тюрьме, — возразила Лена, подумав о том, что чернокожие убьют Итана на месте, стоит им увидеть его татуировки.

Нэн села обратно за стол.

— Не знаю, хочется ли мне давать деньги на это.

— Ну, достану где-нибудь еще, — сказала Лена, хотя и понятия не имела, где именно.

Нэн взглянула на нее как на сумасшедшую, но все же кивнула:

— Хорошо. Пойдем в банк, когда я вернусь с работы.

— Спасибо.

— Хэнку я не звонила, — сообщила Нэн.

— Правильно сделала. Не хочу, чтобы он видел меня в таком виде.

— Ему не впервой.

Лена бросила на нее предупреждающий взгляд, давая понять, что эта тема обсуждению не подлежит.

— Ладно, мне пора на работу. Возле входной двери висит запасной ключ, если захочешь выйти.

— Я никуда не собираюсь.

— Да, так, видимо, будет лучше, — согласилась Нэн, глядя на ее шею. Лена сегодня еще не смотрелась в зеркало, но вполне могла себе представить, что увидит.

— К ленчу вернусь. Около часу дня. У нас на следующей неделе начинается инвентаризация, и надо кое-что подготовить.

— Хорошо.

— Ты точно не хочешь пойти со мной в колледж? Могла бы посидеть у меня в кабинете. Там тебя никто не увидит.

Лена покачала головой. Ей вообще не хотелось возвращаться в кампус.

Нэн взяла со стола сумку для книг и ключи.

— Да, чуть не забыла! Ричард Картер может заскочить.

Лена выругалась себе под нос.

— Он знает, что я здесь?

— Нет, я ж и сама не знала, что ты у меня останешься. Я ему вчера ключи дала, вечером.

— Ты дала ему ключи от своего дома? — не веря своим ушам, переспросила Лена.

— Он же много лет работал вместе с Сибил, — пояснила Нэн. — И она ему полностью доверяла.

— И чего ему надо?

— Проглядеть кое-какие ее записи.

— Он что, читает шрифт Брайля?

Нэн повертела в руках ключи.

— В библиотеке есть транслятор, и он может им воспользоваться. Хотя у него на это целая вечность уйдет.

— Что он ищет?

— Да кто его знает. — Нэн закатила глаза. — Ты ж знаешь, как он обожает секреты.

Лена кивнула, но про себя подумала, что это очень странно, даже для Ричарда. Надо непременно выяснить, какого черта ему понадобилось, еще до того, как он доберется до записей Сибил.

— Ладно, я побежала. — Уже возле двери Нэн указала на загипсованную руку Лены: — Это полагается держать повыше.

Лена подняла руку.

— У тебя есть мой номер в колледже. — Нэн показала на клавиатуру системы охраны: — Если захочешь, просто ткни пальцем в клавишу «вкл.».

Лена кивнула, хотя не испытывала ни малейшего желания включать сигнализацию. Гораздо эффективнее просто колотить ложкой по сковородке.

— У тебя будет двадцать секунд, чтобы выйти и закрыть дверь, — объяснила Нэн. Когда Лена ничего на это не ответила, она сама нажала клавишу «вкл.». — Кодовый номер — твой день рождения.

Система начата попискивать, отсчитывая секунды, в течение которых Нэн должна была выйти через переднюю дверь.

Лена закрыла дверь на нижний шпингалет, одной рукой подтащила стул и подперла им ручку замка, чтобы Ричард не смог войти неожиданно. Закончив баррикадироваться, Лена выглянула в маленькое круглое окошко в двери: Нэн как раз сдавала задним ходом по подъездной дорожке. Лене было немного неловко за свою вчерашнюю слабость, но частью сознания она радовалась, что Нэн оказалась рядом. Только сейчас она наконец поняла, что Сибил нашла в этой серой библиотечной мышке: у Нэн Томас доброе сердце и широкая душа.

По дороге на кухню Лена прихватила с кофейного столика беспроводной телефон. В ящике стола возле мойки нашла телефонный справочник «Желтые страницы» и принялась его листать. Перечень практикующих адвокатов занимал пять страниц, и рекламные объявления были одно зазывнее другого.

Объявление Бадди Конфорда оказалось самым большим. Его украшало изображение прилизанного урода с вытекавшим изо рта облаком, где было написано красным шрифтом: «Прежде чем разговаривать с полицией, позвоните мне!»

Он ответил после первого же гудка:

— Бадди Конфорд слушает.

Лена пожевала губу, и ранка опять открылась. Бадди, этот старый одноногий ублюдок, всех полицейских считал мошенниками и не раз обвинял Лену в применении незаконных методов допроса. Ему удалось полностью развалить в суде несколько представленных ею дел на основании мелких, чисто технических придирок.

— Алло? — послышался голос Бадди. — Ну ладно, считаю до трех. Раз… два…

Лена заставила себя произнести:

— Бадди…

— Он вас слушает. — Когда она ничего на это не сказала, он подбодрил ее: — Говорите же!

— Это Лена.

— Повторите? Ох, дорогая! Я тебя что-то плохо слышу.

Она прокашлялась, чтобы попробовать говорить громче.

— Это Лена Адамс.

Адвокат испустил протяжный свист.

— Черт побери! Да чтоб я сдох! Слыхал, что ты в тюрягу попала. Думал, это просто сплетня.

Лена сильно надавила на губу, чтобы стало больно.

— Ну и как ты себя чувствуешь по ту сторону закона, а?

— Мать твою!..

— Мой гонорар обсудим позднее, — захихикал Бадди, явно наслаждаясь ситуацией. — И какие обвинения тебе предъявили?

— Мне — никаких, — ответила она, хотя знала, что ее положение в любую минуту может измениться — все зависит от настроения Джеффри. — Я по поводу другого человека.

— И кто же это?

— Итан Грин, — сказала она и тут же поправилась: — Итан Уайт. Его зовут Итан Уайт.

— Где он сидит?

— Не знаю. — Лена закрыла телефонный справочник, ее тошнило от всех этих объявлений. Какая дешевка! — Его обвиняют в каких-то нарушениях условий досрочного освобождения. Изначальное обвинение было в использовании подложных чеков.

— Давно они его посадили?

— Не знаю.

— Если у них нет против него ничего солидного, его могли уже выпустить.

— Джеффри его не выпустит, — с полной уверенностью заявила Лена. — Итана Уайта он знает только по уголовному досье. Ему неизвестно, что парень стал совсем другим и не имеет ничего общего с тем человеком, который когда-то был осужден.

— Ты чего-то недоговариваешь, — заметил Бадди. — Как он оказался в поле зрения шефа полиции?

Лена пробежала пальцами по страницам телефонной книги, чтобы дать себе время определить, сколько можно рассказать Бадди Конфорду. И можно ли вообще хоть что-то рассказывать.

У Бадди было достаточно опыта, чтобы ее раскусить.

— Врать не советую, иначе я не смогу взяться за это дело.

— Он не убивал Чака Гейнса. И вообще ни к чему не причастен. Он невиновен.

Бадди тяжело вздохнул:

— Милочка, я тебе вот что скажу: все мои клиенты невиновны. Даже те, что в итоге угодили в камеру смертников. — Он негодующе фыркнул. — Особенно эти.

— Но Уайт действительно невиновен, Бадди!

— Вот что: это лучше обсудить при личной встрече. Заскочишь ко мне в офис?

Лена прикрыла глаза, на минуту представив, как выйдет из дома. Нет, вряд ли у нее хватит сил.

— Что-то не так? — насторожился Бадди.

— Да, есть кое-что, — ответила Лена. — Может, ты сам ко мне приедешь?

— Куда?

— Я в доме Нэн Томас. — Она дала ему адрес, и он повторил номер.

— Жди через пару часов. Будешь на месте?

— Да.

— Ну, значит, скоро увидимся.

Она повесила трубку и сразу же набрала номер полицейского участка. Она понимала, что Джеффри разобьется в лепешку, чтобы доказать вину Итана, но ей также было известно, что Итан знает Уголовный кодекс как свои пять пальцев.

— Полиция округа Грант, — раздался в трубке голос Фрэнка.

Лене с трудом удалось заставить себя не повесить трубку.

Откашлявшись, она выдавила:

— Фрэнк? Это Лена.

Он молчал.

— Я разыскиваю Итана.

— Да? — Он недовольно крякнул. — Ну, здесь его нет.

— Тебе известно, где он…

Он хрястнул трубкой о рычаг с такой силой, что грохот эхом отдался у Лены в ушах. Вот дерьмо!

От избытка эмоций ее скрутил очередной приступ кашля, да такой, что того и гляди легкие выскочат. Лена выпила воды прямо из-под крана и принялась рыться в ящиках комода, пытаясь отыскать что-нибудь от кашля, но ничего не обнаружила. В шкафчике над кухонной плитой обнаружилось средство от простуды, и она бросила в рот сразу три капсулы, опрокинув при этом пузырек. Чтобы таблетки не посыпались на пол, рванулась накрыть их ладонью и ударилась запястьем о холодильник. От боли из глаз посыпались искры, дыхание перехватило.

Постояв немного и подождав, пока предметы примут привычные очертания, Лена вернулась к столу и стала думать, куда может отправиться Итан, если его выпустят из тюрьмы. Она не знала его номера в общежитии, но и звонить в офис кампуса, чтобы выяснить, не могла: не всем известно, что ее выпустили, а потому вряд ли кто-то захочет ей помогать.

Два дня назад она подключила к своему телефону автоответчик на случай, если Джил Розен ей перезвонит. Лена подняла трубку и набрала свой номер, надеясь, что автоответчик она подсоединила правильно. Прозвучало три гудка, прежде чем ее приветствовал собственный голос — очень громкий и совершенно чужой. Она набрала код, чтобы прослушать оставленные сообщения. Первое было от ее дяди Хэнка — он звонил просто так и был рад, что она наконец стала пользоваться автоответчиком. Следующий звонок был от Нэн. Голос ее звучал очень обеспокоенно, и она просила Лену перезвонить как можно скорее. Последним позвонил Итан.

«Лена, никуда не уходи. Я тебя ищу».

Аппарат не отмечал ни дату, ни время дня — Лене не хотелось тратить лишнюю десятку на более современную модель; чтобы услышать еще раз какое-то сообщение, приходилось прослушивать все предыдущие.

«Никуда не уходи. Я тебя ищу».

Она снова нажала на ту же кнопку и нетерпеливо прослушала первые два сообщения, пока не услышала голос Итана. Лена плотнее прижала трубку к уху, пытаясь определить по тону голоса, в каком он состоянии. Голос его звучал сердито, но ничего нового в этом не было.

Она прослушивала сообщение в четвертый раз, когда в дверь постучали.

— Ричард! — пробормотала она себе под нос и только тут осознала, что все еще сидит в пижаме. — Черт побери!

Портативный телефон дважды пропищал, и на экране вспыхнул сигнал, что аккумулятор почти разряжен. Лена нажатием кнопки сохранила сообщение Итана, а другие стерла.

В гостиной она поставила трубку на подзарядку, взглянув на парадную дверь, за которой маячила темная фигура.

— Одну минутку, — крикнула она Картеру, и горло отозвалось резким приступом боли.

В спальне Нэн она огляделась в поисках какой-нибудь одежды, чтобы прикрыть пижаму, но увидела лишь розовый махровый халат, такой же смешной и нелепый, как синяя пижама. Лена прошла к шкафу в коридоре и, вытащив оттуда первую попавшуюся куртку, оделась и направилась к двери.

— Сейчас-сейчас. — Она убрала стул, открыла запоры и распахнула дверь, но снаружи никого не оказалось.

Она вышла на крыльцо — никого. На подъездной дорожке тоже было пусто.

И тут внутри дома запищала система сигнализации — это Нэн перед уходом ее включила. Система, как она и предупреждала, сработала через двадцать секунд, и Лена бросилась в дом, едва успев набрать на панели нужный код.

Из кухни донесся звук разбившегося стекла, занавеска отлетела в сторону, но вовсе не от ветра. Внутрь просунулась чья-то рука, нащупывая запор. Лена несколько секунд не могла двинуться с места, парализованная страхом, потом в панике бросилась в прихожую.

По полу в кухне заскрипели шаги, и Лена побежала во вторую спальню. Спрятавшись между стеной и распахнутой дверью, она видела через щель, как незваный гость решительным шагом прошел по коридору, громко топая тяжелыми ботинками по деревянному полу. Вот он остановился, огляделся по сторонам — Лена не видела его лица, заметила лишь, что на нем черная рубашка и джинсы.

Зажмурившись, затаив дыхание, она слышала, как шаги приближаются… От страха она вжалась спиной в стену и молила Бога, чтобы незнакомец ее не заметил.

Когда Лена наконец осмелилась открыть глаза, он стоял к ней спиной. Поначалу ей показалось, что это Итан, но мужчина был шире в плечах и с более короткими волосами.

Лена видела, как он распахнул шкаф и начал вытаскивать оттуда, одну за другой, коробки с этикетками, аккуратно складывая на полу. Он перебрал почти все, пока не нашел то, что искал. Когда он присел на корточки, повернувшись к Лене в профиль, она тут же узнала Ричарда Картера.

Вспомнив про «глок», оставшийся в спальне Нэн, Лена подумала, что, пока Ричард сидит к ней спиной, ей, возможно, удастся осторожно выскользнуть из своего убежища и добраться до пистолета.

Она на цыпочках выбралась из-за двери и уже медленно продвигалась к коридору, когда Ричард, почувствовав ее присутствие, быстро обернулся и вскочил. В его глазах огнем полыхнула ярость, но тут же сменилась явным облегчением.

— А-а, это ты…

— Чего тебе здесь надо? — требовательно спросила Лена, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Каждое произнесенное слово отдавалось болью в горле, и она была уверена, что Ричард видит, как ей страшно.

Он нахмурил брови, явно обескураженный ее гневным тоном.

— Что это с тобой?

Лена приложила ладонь к лицу, сразу вспомнив, как выглядит:

— Я упала.

— Опять? — Ричард грустно улыбнулся. — Я когда-то тоже так «падал» и много чего могу рассказать о подобных «несчастных случаях».

— Не понимаю, о чем ты.

— А что, Сибил тебе ничего не говорила? — Ричард улыбнулся. — Хотя о чем это я — нет, конечно. Она никогда не выдавала чужих тайн. Это было совсем не в ее правилах.

— Каких тайн? — спросила Лена, незаметно пытаясь нащупать дверь за спиной.

— Семейных тайн.

Он шагнул к ней, и она непроизвольно отступила назад.

— Интересные вещи происходят порой с женщинами. — продолжал он. — Едва успев избавиться от одного садиста, бросаются в объятия другого, еще хуже. У них это на роду написано, что ли. Нет для них настоящей любви, если их каждый день не избивают до полусмерти.

— Да о чем ты?

— Не о тебе, естественно. — Он помолчал, давая ей время понять, что именно имеет в виду. — Я о своей матери — вернее, о своих отчимах. У меня их было несколько.

Потихоньку отступая назад, Лена спросила:

— Они что, тебя били?

— Все по очереди, — ответил Ричард. — Начинали с нее, но потом непременно переходили на меня, будто знали, что со мной не все в порядке.

— Да ничего с тобой особенного никогда не было.

— Да нет, было. И есть. И люди это чувствуют. Они понимают, что ты в них нуждаешься, и наказывают тебя за это.

— Ричард…

— И знаешь, что самое интересное? Моя мамочка всегда их защищала, не скрывая, что они для нее значат гораздо больше, чем я. — Он грустно усмехнулся. — Не обращая на меня внимания, она занималась с ними этим делом. И с особенным энтузиазмом она трахалась с тем, который потом смылся.

— Кто? — спросила Лена, совсем сбитая с толку. — Кто смылся?

Он подошел к ней почти вплотную:

— Брайан Келлер. — И расхохотался, глядя на ее удивленное лицо. — Разумеется, никому об этом ни слова!

— Да почему?!

— Ты что, никогда не слыхала про этого педика, его сына от первого брака? Келлер заявил мне, что, если я кому-нибудь об этом расскажу, он вообще перестанет со мной разговаривать, просто вычеркнет из своей жизни, и все.

Лена понимала, что нужно бежать, но любопытство удерживало ее на месте, а кроме того, она знала, что Ричард бросится за ней следом.

— Сейчас адвокат должен приехать. Мне надо переодеться.

— Не двигайся, Лена!

— Ричард!..

— Не двигайся, я сказал! — Он стоял менее чем в шаге от нее, плечи напряжены, кулаки сжаты. Лена поняла, что он может и убить, если такое придет ему в голову. — Ни на дюйм!

Она застыла на месте, прижав левую руку к груди и пытаясь сообразить, что предпринять. Ричард по сравнению с ней казался громадиной — Лена никогда не обращала на это внимания, поскольку считала его совершенно безобидным.

— Скоро приедет адвокат… — снова пролепетала она.

Ричард включил в коридоре свет и осмотрел ее с головы до ног, остановившись взглядом на каждом синяке и царапине.

— Ты только погляди на себя. Теперь ты знаешь, как бывает, когда за тобой охотятся. — Он хитро улыбнулся. — Чак, например.

— Что тебе известно про Чака?

— Только то, что он мертв. И что без него в мире стало гораздо лучше.

Лена с трудом проглотила ком в горле.

— Не понимаю только, от меня-то тебе что нужно?

— Помощь. Сотрудничество. Вместе мы многое сможем, поверь.

— Не вижу, чем могу быть тебе полезна.

— Тебе, как никому, известно, что это такое — все время быть вторым. Хотя Сибил никогда об этом и не говорила, но я знаю, что любимицей вашего дяди была именно она.

Лена ничего не ответила, но в глубине души согласилась с ним.

— Энди всегда был любимчиком Брайана. Именно из-за него они уехали из города, в первую очередь из-за него. Из-за него он бросил мою мамочку, вместе со мной, и Кайлом, и Бадди, и Джеком, и Троем, и всеми прочими засранцами, которые считали, что это настоящий кайф — нажраться и до полусмерти отметелить этого маленького педика, сына Эстер Картер.

— И ты убил его… Убил Энди.

— Он шантажировал Брайана. Энди знал, что Келлер украл идею той разработки, которой он сейчас занимается, что сам не в состоянии провести нужные исследования.

— У кого украл?

— У Сибил. Как раз в тот момент, когда она намеревалась представить результаты своих исследований, ее и убили.

Лена посмотрела на коробки:

— И тут ее записи?

— Результаты исследований, — уточнил Ричард. — Единственное доказательство, что разработка принадлежит ей. — Его лицо омрачилось. — Сибил была блестящим ученым, Лена. Если б ты только знала, каким талантом она обладала!

Не в силах сдержать гнев и ярость, Лена закричала:

— Так он украл ее идею!

— Я работал с ней на всех этапах исследования. И когда ее убили, остался единственным, кто про него знал и мог обеспечить воплощение идеи в жизнь.

— И у тебя хватило бы совести пойти на это? — Лену буквально поразило его заявление — она же помнила, как нежно Ричард относился к Сибил. — Ты смог присвоить ее работу?

— Я устал, Лена. Устал вечно быть вторым — уж ты-то точно должна это понимать. Мне надоело любоваться, как Брайан ходит перед Энди на цыпочках, тогда как на меня ноль внимания. — Он сжал кулаки. — Я был ему хорошим сыном. Это я переводил для него записи Сибил. Благодаря мне он получил возможность продолжить работу… — Он замолчал и сжал губы, стараясь сдержать эмоции. — Энди и в грош его не ставил. Все, что его интересовало, так это какую машину папочка ему купит, или какой плейер, или очередную видеоигрушку. Только для этого Брайан ему и был нужен — как банкомат, выдающий денежки. — Он как будто еще пытался убедить не Лену, а скорее себя. — Он шантажировал нас. Обоих. Да, я убил его. Убил, чтобы отомстить за отца.

Лена в ужасе прикрыла ладонью рот, не в силах вымолвить ни слова.

А Ричард уже не мог остановиться:

— Он понимал, что Брайан не в состоянии закончить работу — мозгов маловато.

Лена сумела наконец справиться с собой и заметила:

— Ну, это же ни для кого не новость. А чем Энди мог подтвердить, что его отец — вор?

Ричарда, кажется, обрадовало, что она наконец начала соображать.

— Первое правило при научных исследованиях — запись каждого шага. И Келлер вел журналы, куда записывал абсолютно все — встречи, телефонные звонки, любые, даже самые бредовые мысли.

— И Энди нашел эти журналы?

— И не только их, но и результаты предварительных исследований, записи о более ранних работах Сибил. — Ричард помолчал, стараясь взять себя в руки. — Брайан не отличался аккуратностью и оставлял свои бумаги, где попало, вот Энди и сунул однажды туда свой нос. И конечно же, первой его реакцией было вовсе не «Папа, ты это здесь оставил», а «Так-так, посмотрим, сколько ты мне за это заплатишь».

— Именно таким образом ты заманил его на мост?

— Умница! Да! Я сказал, что дам ему денег, хотя и знал, что он никогда не остановится, а будет требовать еще и еще. И если в какой-то момент не получит мзду, может кому-нибудь и проговориться. — Ричард хмыкнул. — Все, что интересовало и заботило Энди, — это собственное благополучие и возможность заполучить кайф. Доверять ему было абсолютно невозможно. Он думал только об одном: как бы побольше урвать. И все, над чем я трудился, все жертвы, которые принес, чтобы помочь отцу, обеспечить материалами, с которыми он мог бы работать, а потом гордиться результатами этой работы — а значит, и мной, — все это вылетело бы в трубу вместе с дымом от травки, выкуренной этим ничтожеством, этим неблагодарным куском дерьма!

В его голосе было столько ненависти, что у Лены даже перехватило дыхание. Она могла лишь представить себе, что чувствовал Энди, оказавшись в ловушке на мосту, лицом к лицу с Ричардом.

— Я мог бы хорошенько помучить его, — продолжал тем временем Картер уже более спокойным тоном. — Он вполне заслуживал наказания за то, что творил по отношению ко мне и той связи, которую я с таким трудом наладил с отцом… Мне не хотелось чувствовать себя чудовищем, и я прикончил его более гуманным способом.

У Лены глаза округлились от ужаса, а он с отвращением продолжал свою исповедь:

— Он так обкурился, что вообще ничего не видел. Мне пришлось его даже поддерживать, чтобы сам не свалился. Прислонив его к перилам, я вколол ему яд, которым мы пользуемся в лаборатории для умерщвления подопытных животных. Он мгновенно парализует тело, вот он и свалился мне на руки, как тряпичная кукла. И перестал дышать.

— Но это же легко обнаружится на вскрытии, Ричард!

— Анализ ничего не покажет.

— А след от укола?

— Если не знать, что искать, они его не заметят.

— Полиции уже известно, что это убийство, преступника ищут и рано или поздно выйдут на тебя.

— Как? У них нет оснований для подозрений. Брайан никогда не сознается, что я его сын, и даже если Джил не станет прятать голову в песок, от страха все равно никому ничего не скажет.

— Она чего-то боится?

— Брайана. Его кулаков. — Он сказал это таким тоном, словно данный факт вполне очевиден.

— Келлер бьет жену?! Уму непостижимо! — Лена не могла поверить, чтобы такая сильная женщина, как Джил Розен, стала мириться с чем-то подобным.

— Ну разумеется, — подтвердил Ричард. — Уже много-много лет. А не уходит она от него потому, что никто не предложил ей помощь, как предлагаю тебе я.

— Но мне не нужна помощь.

— Очень даже нужна. Ты что, думаешь, он тебя просто так отпустит?

— Кто?

— Сама знаешь.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Уж кому, как не мне, знать, насколько трудно выйти из подобной ситуации, — сказал он, опуская руку ей на грудь. — И еще я знаю, что ты не в состоянии сделать это сама.

Лена в отчаянии замотала головой.

— Позволь, я помогу тебе!

— Нет, — твердо сказала она и отступила на шаг.

— Я могу все устроить так, что это будет выглядеть как несчастный случай, — настаивал Ричард, снова сокращая расстояние между ними.

— Конечно. Ведь ты уже отлично это проделывал, и не раз.

— Мне нужен от тебя только совет, ничего больше, и мы смогли бы выбраться из этой передряги.

— И как ты собираешься мне помочь?

— Надо просто от него избавиться, вот и все. — Ричард грустно улыбнулся. — Ты ж сама это понимаешь, не так ли? Это единственный способ выкинуть его из твоей жизни.

Лена пристально посмотрела на него:

— А зачем ты убил Элен Шаффер? Скажи, зачем? Мне необходимо это знать.

Ричард помолчал, будто собираясь с мыслями, и спокойно ответил:

— Она не оставила мне выбора. Я прятался в лесу, она меня заметила, но знала, что и я ее — тоже. И я понял, что рано или поздно она все расскажет полиции.

— А что насчет Скутера?

— Лена, зачем тебе все это? Надеешься, я все тебе расскажу, во всем признаюсь и ты меня арестуешь?

— Нам обоим хорошо известно, что у меня нет такого права.

— Да неужто?

— Да взгляни ты на меня! — крикнула Лена, вытянув руки в стороны и выставляя на обозрение все свое избитое тело. — Тебе же лучше, чем кому бы то ни было, известно, во что я вляпалась. И ты думаешь, они станут меня слушать? — Она приложила ладонь к исцарапанной шее. — Никто мне не поверит…

Он усмехнулся, давая ей понять, что его такими байками не проведешь.

— Мне нужно это знать, Ричард! Чтобы я могла тебе верить.

Он внимательно посмотрел на нее, явно колеблясь, продолжать или нет. И в конце концов сказал:

— Нет, к смерти Скутера я не имею никакого отношения.

— Правда?

— Ну конечно. — Он даже закатил глаза, на секунду превратившись в того женоподобного Ричарда, которого она так хорошо знала. — Он ведь автоасфиксией баловался. Надо ж быть таким идиотом!

Лена пропустила его слова мимо ушей, не желая заострять на этом внимание, и быстро спросила:

— А Тесса Линтон?

— Все из-за пакета, — объяснил он, внезапно возбуждаясь. — Она что-то там собирала, на холме. А я никак не мог найти ту цепочку. Она нужна мне была. Как символ.

— Звезда Давида? — уточнила Лена, вспомнив, как Джил вцепилась в нее в библиотеке. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

— У них обоих было по такой цепочке. Джил подарила в прошлом году одну — Брайану, другую — Энди. Отцу и сыну. — Он резко выдохнул. — Брайан всегда ее носил. Как думаешь, он такое сделал бы для меня?

— Подумав, что цепочку подобрала Тесса Линтон, ты ударил ее ножом?

— Она меня как-то умудрилась вычислить. Я видел, что она уже сложила два и два и поняла, кто убил Энди. — Ричард замолчал, словно собираясь с мыслями. — И стала на меня кричать. Во все горло. Мне просто пришлось заткнуть ей рот. — Он обтер лицо ладонями, теряя самообладание. — Господи, как это было неприятно! И трудно. — Он посмотрел на пол, и она почувствовала, что его мучают угрызения совести. — До сих пор не могу поверить, что у меня на это хватило пороху… Ужасно! Я еще там оставался — хотел увидеть, что будет дальше… — Он замолчал, и молчал долго, словно надеясь, что Лена поддержит его, скажет: «Да, так и надо было, у тебя просто не было выбора».

Но Лена молчала. От боли и отвращения все слова куда-то испарились.

— Каким способом ты хочешь, чтоб я от него избавился? — вдруг спросил Ричард. — Я могу заставить его помучиться. Или избить, как он избил тебя.

Лена, не говоря ни слова, посмотрела на свои руки, вспоминая, как они с Итаном сидели в кафе и как она разозлилась, когда он сделал ей больно. Тогда она хотела отплатить ему той же монетой, заставить страдать от боли — такой же боли, какую он причинил ей.

Ричард слегка постучал пальцем по ее гипсовой повязке:

— У меня в детстве такого тоже было более чем достаточно.

Машинально Лена потерла руку. Шрам на ладони покраснел и воспалился, по краям запеклась кровь, и она вновь принялась теребить и ковырять его, пока Ричард делился с ней планами.

— Тебе самой ничего не придется делать — я обо всем позабочусь. Мне не раз приходилось помогать женщинам вроде тебя. Одно твое слово — и я сделаю так, что он исчезнет.

— Каким образом? — шепотом спросила она, продолжая ковырять край ранки, откуда уже текла кровь.

Ричард смотрел на ее руки.

— Не важно. Главное, чтобы ты перестала себя мучить.

Она прижала загипсованную руку к животу и покачала головой:

— Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни. И самой мне надо убраться отсюда куда подальше.

— Ох, Лена! — Он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул в глаза, но она не пошевелилась. Тогда он положил ладони ей на плечи и наклонился близко-близко: — Ничего, прорвемся, обещаю. Вместе у нас все получится.

Лена поняла, что более удачного момента не будет. Резко подняв руки, она изо всех сил врезала ему гипсовой повязкой по кадыку. От удара Ричард прикусил себе язык и, резко откинувшись назад, взмахнул руками и рухнул на пол, задев спиной дверной косяк. Лена бросилась к комнате Нэн, захлопнула за собой дверь и успела задвинуть древний засов, прежде чем Ричард принялся дергать за ручку.

Шкатулка была под кроватью. Лена упала на колени и быстро достала пистолет. Гипс раскололся, и она теперь могла пользоваться обеими руками, чтобы засунуть магазин в рукоять и снять оружие с предохранителя, прежде чем Ричард снесет дверь. Но он ее опередил — ворвался в комнату так стремительно, что споткнулся об нее, выбив при этом пистолет из рук. Она бросилась за оружием, но и тут опоздала. Пока она медленно поднималась на ноги, он уже целился ей в грудь.

— Быстро на кровать! — приказал Картер, и до нее долетели брызги слюны, смешанной с кровью. Он тяжело и хрипло дышал, словно ему не хватало воздуха. — А ведь я хотел тебе помочь, тупая сука!

Лена не двигалась с места.

— Полезай на кровать, мать твою! — Распухший язык причинял сильную боль, и его злило, что приходится ей повторять.

Лену будто парализовало, и он поднял руку, намереваясь привести ее в чувство.

Словно прочитав его мысли, она послушно легла на спину и опустила голову на подушку.

Ричард тяжело навалился ей на ноги, не давая пошевелиться. Изо рта у него текла кровь, и он вытер ее рукавом.

— Давай сюда свою руку!

— Ричард, не делай этого!

— Положи свою ладонь на пистолет, мать твою!

Лена не подчинилась, и Ричард, схватив ее за руку, силой приложил ее ладонь к рукояти. Она пыталась отвести дуло в сторону, но не могла пошевелиться, придавленная его телом.

И через секунду раздался выстрел. Затем звон разбитого стекла.

Лена инстинктивно закрыла руками голову, и в этот момент какая-то страшная сила сбросила Ричарда с ее ног.

Вскочив с кровати, она увидела, что Картер лежит на полу, с огромной дырой в груди, в луже крови.

Лена медленно повернулась к окну и сквозь разбитое стекло увидела Фрэнка с еще дымящимся револьвером в руке.

Глава семнадцатая

Сара сидела за столом Мейсона, зажав трубку телефона между плечом и ухом, и слушала рассказ Джеффри о событиях в доме Нэн Томас.

— Фрэнк бросил трубку, когда Лена позвонила в участок. А потом ему стало стыдно, и он поехал поговорить с ней. Приблизившись к дому, услышал вопли Ричарда и понял, что она в опасности.

— С Леной все в порядке?

— Вроде, — ответил он, но по его тону Сара поняла, что это далеко не так.

Откинувшись на спинку стула, Сара пыталась переварить все услышанное.

— А что говорит Брайан Келлер?

— Ничего. — В голосе Джеффри явно слышалось отвращение. — Я привез его к нам, чтобы допросить, но через час явилась его жена с адвокатом.

— Его жена? — переспросила Сара, не понимая, как Джил решилась на подобное самоуничижение.

— Ну да, — вздохнул Джеффри, и она поняла, что он испытывает те же чувства. — Я ж не могу его задержать без всяких обвинений.

— Он украл результаты исследований Сибил.

— Я завтра утром встречаюсь с районным прокурором и адвокатом колледжа. Вот и посмотрим, какие именно обвинения ему предъявить. Думаю, кражу интеллектуальной собственности и, может быть, мошенничество. Дело будет сложное, но в тюрягу мы его все-таки засадим. Он за все заплатит. — Джеффри помолчал. — Привык я все время играть в одну игру — «сыщики и воры». А от всех этих преступлений «белых воротничков» меня воротит.

— А ты не можешь привязать к нему соучастие в убийстве?

— В этом-то все и дело! Я и сам не уверен, что он был соучастником. Как говорит Лена, Ричард всех прихватил врасплох: Энди, Элен Шаффер, Чака.

— А Чака-то за что?

— Ричард так толком и не объяснил. Он просто пытался перетащить Лену на свою сторону. Думаю, она ему нравилась и он считал, что способен ей помочь.

Сара подумала, что Ричард Картер был не первым, кто пытался спасти Лену Адамс и провалился с треском.

— А что насчет Уильяма Диксона?

— Несчастный случай, если, конечно, не попытаться и это пришить Ричарду.

— Он ни словом не обмолвился об участии во всем этом Келлера?

— Ни единым, — подтвердил Джеффри.

— А зачем он выдумал ту историю про его любовный роман?

— Думаю, все по той же причине: хотел обратить на себя внимание папаши и, может быть, вынудить обратиться за помощью к нему. А там кто его знает…

— Яды в лаборатории обычно хранятся под замком, — заметила Сара. — И все случаи их использования регистрируются в специальном журнале. Можно проверить и установить, кто именно брал — Ричард или Келлер.

— Ладно, это я выясню. Но если они оба имели доступ к ядам, будет трудно доказать причастность Келлера. — Джеффри помолчал. — Вот что я думаю, Сара: если бы Келлер и задумал кого-то убить, то это был бы скорее Ричард. И не с помощью шприца и иглы.

— Какой страшный способ лишения жизни, — заметила она, представив себе последние минуты Энди Розена. — Сначала яд парализует все тело, потом сердце и легкие. На мозг это средство не действует — стало быть, он был в полном сознании и до самого конца понимал, что с ним происходит.

— И сколько такое могло длиться?

— Зависит от дозы. Секунд двадцать — тридцать…

— Господи!

— И яд практически невозможно обнаружить при вскрытии: организм практически моментально разлагает его. Совсем недавно не было даже методов тестирования на наличие таких ядов.

— Видимо, удовольствие не из дешевых.

— Если тебе удастся доказать, что яд взял Келлер, я найду в бюджете деньги, чтобы провести этот тест. А в крайнем случае заплачу сама.

— Сделаю все, что могу, — пообещал Джеффри, но надежды в его голосе не было. — Знаю, ты торопишься рассказать обо всем домашним, но я хотел бы сам лично все рассказать Тессе. Подождешь, пока я приеду?

— Конечно, — ответила Сара, немного поколебавшись, на секунду больше, чем нужно.

Это не ускользнуло от внимания Джеффри, и после недолгой паузы он сказал:

— Впрочем, у меня тут еще полно работы. Так что, когда приеду — не знаю.

— Джеффри…

— Не надо. Я все понял. Тебе сейчас лучше побыть там, со своей семьей, без меня.

— Да не в этом…

— Перестань, Сара. — В его тоне сквозила обида. — Вот чем ты сейчас занимаешься? Что за неотложные дела тебя держат в Атланте?

— Ну не знаю… — Сара старалась что-нибудь придумать, но так и не смогла. — Я же говорила тебе: мне просто нужно некоторое время…

— Время пройдет, но ничего не изменится. Если ты не в силах простить, забыть то, что я натворил пять лет назад…

— Ты так говоришь, словно я капризничаю и набиваю себе цену.

— Да нет, все не так. И я вовсе не пытаюсь тебя подгонять. Просто… — Он крякнул. — Я люблю тебя, Сара. И очень устал от того, как ты исчезаешь каждое утро. Мне надоели все эти дерьмовые игры, когда ты вроде бы со мной, а вроде бы и нет. Ты мне нужна, нужна все время. Как жена.

— Ты делаешь мне предложение? — Она рассмеялась, словно он пригласил ее прогуляться по Луне.

— И не надо делать вид, что тебя это шокирует.

— Не шокирует. Просто мы это уже проходили. И наш брак был не слишком счастливым.

— Ну да, ну да… Но я был с тобой, помнишь?

— А почему бы нам не оставить все как есть?

— Мне этого мало. Я хочу, чтобы после особенно гнусного дня на работе можно было прийти домой и спросить, что у нас нынче на ужин. Хочу спотыкаться о ночной горшок. Хочу просыпаться утром и слышать, как ты ворчишь, что я опять повесил свой спортивный бандаж с ракушкой на дверную ручку.

Ее губы тронула улыбка.

— В твоих устах все это звучит очень романтично.

— Я люблю тебя.

— Я знаю. — Сара не могла заставить себя сказать вслух, что тоже любит его, что он тоже ей нужен. — Когда сможешь сюда выбраться?

— Да ладно, и без меня вполне обойдетесь.

— Ты же хотел сам все ей рассказать, — настаивала Сара. — Ответить на вопросы…

— Ты знаешь ровно столько же, сколько и я.

— Не знаю, смогу ли я… У меня совсем нет сил.

Он помолчал, прежде чем ответить.

— В это время я добираться буду больше четырех часов.

— О'кей. — Сара назвала ему номер палаты Тессы и уже собиралась повесить трубку, но вдруг набралась смелости: — Эй, Джефф!

— Да?

И опять она не смогла ничего ему сказать.

— Нет, ничего… Поговорим, когда приедешь.

Он подождал еще несколько секунд, давая ей возможность что-то добавить, но так ничего больше и не услышал.

— Ну ладно. Скоро увидимся.

Сара, повесив трубку, чувствовала себя так, словно прошла по канату над озером, полным аллигаторов. Столько всего произошло на этой неделе, что мозг отказывался воспринимать какую бы то ни было информацию. Частью сознания она рвалась снова схватить телефонную трубку и сказать наконец ему то, что не смогла: что она его любит, — но другая часть требовала, чтобы она позвонила и попросила не приезжать.

В коридоре слышались сигналы вызова врачей, за стеклянной дверью мелькали мутные силуэты. Ощущение было такое, словно миновало лет сто, с тех пор как Сара здесь работала и училась. Все ей казалось более сложным, и хотя во времена ее молодости жизнь точно так же давила и требовала полной самоотдачи, все равно Сара думала о тех днях с ностальгией. Ничто не способно так закалить хирурга, как работа в больнице, подобной Грейди. В определенный период ее жизни эта больница была для нее всем.

Решение вернуться в Грант, к семье и собственным корням, далось непросто, но тогда оно казалось единственно правильным. А должность городского педиатра даже принесла ей некоторое успокоение — она отдавала городу то, что получала от него, пока росла. И тем не менее не проходило и недели, с тех пор как Сара уехала из Атланты, чтобы она не думала, как сложилась бы ее жизнь, останься она в Грейди. И до сего момента она не понимала, как ей не хватает этой больницы, как она соскучилась по такой жизни.

Сара огляделась по сторонам и подумала, какой бы стала ее жизнь, если бы она сейчас работала здесь, вместе с Мейсоном. Еще в интернатуре Мейсон отличался чрезвычайной пунктуальностью и аккуратностью, поэтому и стал очень хорошим хирургом. В отличие от Сары он был точно таким же и в личной жизни. Такие люди, как он, не оставляют после себя в мойке невымытую тарелку или пересохшее белье в сушилке. Когда Мейсон пришел к ней в первый раз, его чуть удар не хватил при виде целой корзины скомканных вещей, которая уже недели две стояла у нее на кухонном столе. На следующее утро, когда Сара проснулась, все вещи были аккуратно сложены: это Мейсон, прежде чем отправиться на работу — а его смена начиналась в пять утра, — навел порядок.

Стук в дверь вывел Сару из задумчивости.

Мейсон Джеймс, легок на помине, открыл дверь. В одной руке он держал коробку с пиццей, в другой — две бутылки кока-колы.

— Я решил, что ты, наверное, проголодалась.

— Просто умираю с голоду. — Сара забрала у него колу.

Мейсон, с пиццей на ладони, застелил кофейный столик салфетками.

— Еще одну я привез твоим родителям.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. — Она водрузила бутылки на стол и забрала у него коробку с пиццей.

— В студенческие годы тебе, кажется, нравилось бывать в этом заведении, — заметил Мейсон.

— «Шрумиз», — прочитана она название пиццерии на коробке. — Неужели?

— Ты все время там ела. — Он потер ладони. — Voila![12]

Сара посмотрела на стол: салфетки разложены безупречным квадратом, коробка стоит самым правильным образом.

Проследив за ее взглядом, Мейсон рассмеялся:

— Некоторые привычки никогда не меняются.

— Это точно, — согласилась с ним Сара.

— Твоя сестра выглядит вполне прилично. И ходит сегодня гораздо свободнее.

Сара села на кушетку.

— Надо думать, это мамина заслуга.

— Вполне могу себе представить Кэти в такой роли. — Он развернул очередную салфетку и положил ей на колени. — Ты получила цветы?

— Да. Спасибо. Они были великолепны.

Он откупорил кока-колу.

— Просто хотелось напомнить, что я о тебе думаю.

Сара в замешательстве теребила салфетку, и Мейсон пришел ей на помощь:

— Ты же знаешь, я ведь никогда не переставал тебя любить.

Она растерялась, и прежде чем успела ему ответить, он нагнулся и поцеловал ее. К собственному удивлению, Сара ответила на его поцелуй. И вот уже Мейсон придвинулся ближе, мягко уложил ее на кушетку и оказался сверху. Его руки скользнули под блузку… Она обхватила его плечи, но ничего не почувствовала, ни одна струночка в ней не дрогнула. И думала она лишь о том, что человек, которого она обнимает, вовсе не Джеффри.

— Остановись, — сказала она, перехватив его руку, уже взявшуюся расстегивать пуговицу на ее брюках.

Он так резко отстранился, что ударился головой о стену.

— Прости, я не должен был…

— Нет, это я не должна…

— Но ведь нам с тобой было так хорошо, Сара. — Мейсон нагнулся, чтобы снова ее поцеловать, но она отвернулась.

— Я должна тебе кое-что объяснить.

— Ничего не нужно…

— Перестань меня перебивать, — прикрикнула Сара и пустилась в объяснения. — У меня всегда был только Джеффри, с тех самых пор, как уехала из Атланты. Потом он мне изменил, и мы развелись. Но это ничего не значит — я по-прежнему люблю его.

— А он… он любит тебя? — спросил Мейсон.

— Не важно. Речь не о нем. Я хочу, чтобы ты понял: мне известно, что чувствует человек, когда его предают. И не дай Бог твоей жене — а ведь ты еще женат, хоть и переехал в отель, — испытать нечто подобное.

— Наверное, ты права, — кивнул он.

Она не ожидала столь быстрой капитуляции — просто Сара, привыкшая все время противостоять собачьей цепкости и упрямству Джеффри, давненько не встречала такой непринужденности, как у Мейсона. Теперь она понимала, почему разрыв с ним оказался совершенно безболезненным: искра между ними так и не проскочила. Мейсону никогда в жизни не приходилось ни за что бороться. У Сары даже не было уверенности, что сейчас хочет он именно ее, а не ту, что подвернулась под руку.

— Ну, мне пора. — Сара поднялась. — Пойду посмотрю, как там Тесс.

Она направилась к двери, а он так и остался сидеть на кушетке, откинувшись назад и небрежно скрестив ноги.

Сара стояла у окна в палате сестры и наблюдала за оживленным движением на шоссе. Спокойное дыхание Тессы было для нее сейчас сладчайшей музыкой. Всякий раз, когда смотрела на сестру, она едва сдерживалась, чтобы не юркнуть к ней в постель, заключить в объятия и наконец ощутить, что она в безопасности.

В палату вошла Кэти с двумя чашками чая. Саре тут же вспомнилось кафе «Дейри куин» и совершенно невыносимое поведение Тессы. И ей вдруг страшно захотелось вернуть тот день обратно, так захотелось, что она даже ощутила во рту вкус мороженого, что они тогда ели.

— Папа в порядке? — спросила Сара. Отец был совершенно сражен, когда она рассказала про Ричарда Картера, и ушел, не дослушав до конца.

— Стоит там, в конце коридора, — сказала Кэти, увильнув от прямого ответа.

Сара отпила глоток чаю и скривилась.

— Да, крепковат, — кивнула Кэти. — Джеффри скоро приедет?

— Скоро.

Кэти погладила Тессу по волосам.

— Помню я, как вы спали, когда были маленькими.

Саре раньше очень нравилось, когда мать рассказывала об их детстве, но теперь жизнь будто раскололась на то, что было до, и то, что после. И слушать об этом стало невыносимо.

— Как там дела у Джеффри? — спросила Кэти.

— Вроде нормально. — Сара отпила еще чаю.

— Да, досталось ему, — заметила Кэти. — Он всегда был для Тессы как старший брат.

Сара раньше никогда не задумывалась над этим, а теперь поняла, что это правда. Там, в лесу, Джеффри поддерживал их обеих и переживал за Тессу ничуть не меньше самой Сары.

— Я, кажется, начинаю понимать, почему ты перестала злиться на него. Помнишь, как он мотался во Флориду, чтобы забрать оттуда Тессу?

Сара улыбнулась, вспомнив о тех событиях. Несколько лет назад, во время весенних каникул, машину Тессы протаранил угнанный каким-то уродом грузовик с пивом, и Джеффри среди ночи помчался в Панаму, чтобы переговорить с местными копами и привезти ее домой.

— Она ни за что не хотела, чтобы за ней ехал папа, — сказала Кэти. — И слушать об этом не желала.

— Папа непременно всю обратную дорогу читал бы ей нотации и без конца повторял: «Я так и знал!» — напомнила Сара. С самого начала затея дочери энтузиазма у Эдди не вызывала. Он считал полнейшим идиотизмом отправляться во Флориду в кабриолете.

— Но ведь он же оказался прав!

Сара улыбнулась, но от комментариев воздержалась.

— Я рада, что он приедет, — продолжила свою мысль Кэти, обращаясь больше к самой себе, чем к Саре. — Тессе лучше будет от него самого услышать, что все кончено. — Немного подумав, она заговорила совершенно о другом: — Ты в последнее время места себе не находишь, и мне больно смотреть, как ты изнываешь и тоскуешь по той жизни, которую могла бы иметь, если б осталась здесь, в Атланте.

— Да ничего подобного! — запротестовала было Сара, но тут же осеклась — она никогда не умела лгать, особенно собственной матери.

— Ты теперь такая известная личность, тебя любят, о тебе беспокоятся… Разве тебе чего-то так уж не хватает?

Еще пару часов назад Сара могла бы составить целый список, чего ей не хватает, но сейчас лишь покачала головой.

— Тебе не помешало бы всегда помнить, что в конце любого дня твоей жизни — вне зависимости от того, какая ты умная-разумная, — заботиться приходится о сердце. — Она со значением взглянула на Сару. — А ведь ты знаешь, что именно нужно твоему сердцу, не правда ли?

Сара кивнула, хотя, если честно, не была в этом уверена.

— Так знаешь или нет? — настаивала Кэти.

— Да, мама. — Она теперь и впрямь знала.

— Вот и отлично, — заключила Кэти. — А теперь ступай поговори с отцом.

Сара поцеловала Тессу, потом мать и вышла из палаты. Отец стоял в конце коридора и наблюдал за улицей, как и она сама только что в палате Тессы. Сгорбленный старичок с опущенными плечами. И только вылинявшая белая майка и поношенные джинсы подтверждали, что это все тот же Эдди. Сара иногда была так похожа на него, что это ее даже пугало.

— Привет, папа.

Он не обернулся, не посмотрел на нее, но Сара чувствовала его горе так же отчетливо, как ощущала холод, которым тянуло от окна. Для Эдди Линтона семья означала все. Весь его мир состоял из жены и детей, а Сару так закружили собственные проблемы и неурядицы, что не было времени заметить, как нелегко приходилось отцу. Он всю жизнь много и упорно трудился, стремясь обеспечить своим детям счастье и безопасность. Его молчание всю последнюю неделю, его сдержанность по отношению к Саре проистекали не от того, что он винил ее; он винил самого себя.

Эдди ткнул пальцем в окно:

— Видишь того малого, что меняет колесо?

Сара взглянула на ярко-зеленый вэн — на таких обычно разъезжали сотрудники службы техпомощи на дорогах, чтобы выручить попавших в беду автомобилистов и ликвидировать заторы на улицах Атланты. В их машинах имелось все нужное оборудование для замены проколотой шины или подзарядки подсевшего аккумулятора. Могли они презентовать и галлон горючего, если надо. В городе, где поездка от дома до работы может отнять два часа и где разрешено возить в бардачке огнестрельное оружие, подобный расход денег налогоплательщиков был более чем оправдан.

— Зеленый фургон? — спросила она.

— Ага. Они не берут за это ни цента.

— Вот здорово!

Эдди глубоко вздохнул.

— Тесса все спит?

— Да.

— Джеффри скоро приедет?

— Если ты не хочешь…

— Да нет, — перебил ее Эдди. — Лучше, чтоб он приехал.

Сара ощутила легкость в груди, как будто с души свалился тяжелый камень.

— Мы с мамой как раз вспоминали, как он таскался во Флориду, чтоб забрать Тессу.

— Я ж говорил ей, что не надо туда переться на этой проклятой машине.

Сара посмотрела на улицу, пряча улыбку.

Эдди долго прокашливался, дольше, чем нужно, как будто внимание Сары и без того не было уделено одному ему.

— Парень входит в бар с огромной ящерицей на плече… — вдруг начал он.

— Та-а-ак… — протянула она.

— …бармен спрашивает: «Как зовут твою ящерицу?» — Эдди сделал паузу. — Парень отвечает: «Крошка». Бармен чешет репу, — Эдди почесал затылок, — и говорит: «И почему ты зовешь его Крошкой?» А парень и отвечает: «Да потому что это крошечный тритончик!»

Сара несколько раз повторила заключительную фразу анекдота, прежде чем до нее дошла его соль, и расхохоталась, да так, что на глазах выступили слезы.

— Господи, папа! Это самый идиотский анекдот, какой я когда-либо слышала!

— Ага, — подтвердил Эдди, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. — Жутко глупый!