Гнев троллей

43

Осень во Влахкисе уже вступила в свои права. Холодный ветер свистел в коридорах крепости Ремис, непрерывный дождь тарабанил по крышам и окнам. Множество каминов сохраняли тепло. Но это были лишь отдельные островки, которые делали жизнь сносной.

Главное здание все еще было всего лишь руиной, так как восстановление происходило в медленном темпе, а внимание влахаков переключилось и на другие задачи. Стен сал Дабран стоял у окна и вглядывался в унылый сумеречный свет раннего вечера сквозь промасленную кожу, которая была натянута на оконные рамы. «Двадцать лет, — подумал он. — Двадцать лет прошло с тех пор, как Висиния и я пришли сюда, чтобы принять наследство Ионны. Я никогда не стремился к тому, чтобы править Влахкисом. Я был доволен в Дабране».

Но Висиния была ближайшей родственницей Ионны, поэтому никогда даже не возникал вопрос о возможности другого наследника.

Вместе с Натиоле, который тогда еще был младенцем, они отправились в путь в столицу, после того как воевода погибла в битве. Они старались из обескровленной и истерзанной страны создать общую родину для влахаков и масридов. Тамар при этом всегда был им большим помощником. Стен считал марчега надменным, но все-таки тот был вменяемым, разумным. Особенно когда речь шла о поиске решения проблем, которыми сталкивались люди в обеих частях страны. Возможно, причиной было то, что он соединил жизнь с влахакой, которая, словно ослица, упорно отказывалась выйти за масрида замуж.

«А теперь все выглядит так, будто наши старания были напрасны. Если марчегом станет Сциглос Бекезар, мы снова будем втянуты в войну. Я оставлю Натиоле страну, которая не стала более мирной, чем при его рождении».

Воевода с беспокойством подумал о сыне и троллях, которые в далекой Дирии еще не знали ничего об ужасных событиях, которые потрясли страну между гор. Он спрашивал себя, как сейчас обстоят дела в недрах земли. Керр неохотно покинул пещеры троллей, это было очевидно. «Он боится, боится того, что может произойти с потомством Анды, пока его не будет. Надеюсь, Саргану удастся как-то донести до императора просьбу троллей. А еще больше я надеюсь, что Артайнис сможет быстро добраться до Колхаса, чтобы предупредить Нати до его возвращения через Ардолию».

Но даже если Артайнис вовремя доберется до Натиоле и троллей… Положение было непростым. Если Нати не сможет проехать через масридскую территорию, то возвращение вообще становится невозможным. «А это не понравится ни ему, ни троллям».

Было ли правильно отпускать Натиоле? Своего тихого, замкнутого сына с таким взрывным характером, который в решающий момент отважился на все ради брата…

В дверь постучали, и воевода обернулся.

— Входите.

Он знал, что это Риклеа. Она открыла дверь, но остановилась на пороге.

— Полгорода ищет тебя, — словно между прочим сказала она. — С тех пор как мы привезли этого силка, крепость гудит так, будто это улей. Все коридоры полнятся невероятными слухами. Одни считают, что силки — союзники масридов, а другие — что они действовали по заказу дирийцев. Я даже слышала уже, что на нас скоро нападет армия из силков и троллей.

Представив себе такую картину, Стен не удержался от улыбки.

— Этого не произойдет, даже если Натиоле потерпит ужасное фиаско в Колхасе.

Риклеа тихо рассмеялась.

— Но даже если большинство сказанного — бессмыслица, нужно что-то предпринять. Нам необходимо выяснить, по чьему заказу действовали силки.

Воевода вздохнул.

— Ты права. Дай знать Ионнису и Винтиле. И Корнелю. Мы должны поговорить с пленником.

Его советница кивнула и внезапно посерьезнела.

— И… тебе нужно действительно всерьез подумать над тем, чтобы изгнать масридов за горы раз и навсегда. Если мы двинемся на Ардолию, до того как вступит на престол новый марчег, то это может стать коротким военным походом. Влахкис наконец объединится, а Натиоле сможет спокойно вернуться домой.

С этими словами она развернулась и вышла.

«В ее словах правда, — подумал Стен. — Все, кто хотят этого, говорят правильно. Пока Тамар был жив, у нас была хорошая причина для того, чтобы сохранять мир. Но с его смертью и смертью Флорес умерли также и данные ему обязательства. Это — наша земля.

Но Висиния так тяжело трудилась для того, чтобы наконец воцарился мир. После всех потерь она хотела, чтобы наши дети жили в мире. А пока это кажется возможным, мне сложно начать военный поход.

Однако война, возможно, и так уже неизбежна…»

Его мысли шли по кругу, и он не мог принять окончательного решения.

Поэтому воевода отправился на нижние этажи, где был заперт пойманный силк.

Когда Стен подходил к темнице, его охватило тягостное чувство. Крепость была построена на искусственном холме, у нее было несколько подземных этажей. В большей части этих всегда прохладных и сухих помещений хранили продукты и дрова, здесь были также размещены камеры для пленников.

Двадцать лет назад воевода сам был узником марчега Цорпада Диммину. И пока люди Цорпада пытали Стена в подвалах, он осознавал, что Висиния — всего в нескольких этажах над ним, но абсолютно недостижима для него, так как находится среди заложников Цорпада. Все это было очень давно, и Цорпад не пережил битвы троллей. Но Стен не любил спускаться в подвал, избегая страшных воспоминаний.

Перед низким входом Стена уже ждали Винтила, Корнель, Ионнис и Риклеа. У деревянной двери замерла охранница, молодая женщина в кожаных доспехах. Несколько ламп с жиром давали неровное пламя.

— Не нужно долгих разговоров, господин, — потребовал прорицатель. — Я не хочу даже слушать, что произнесет его лживый язык. Давайте предадим его лесу в соответствии со старым обычаем.

— Несколько вопросов мы все же должны задать, — возразил священник. — Ведь он в настоящее время — наша единственная зацепка, с помощью которой можно выяснить, что привело сюда силков.

Воевода согласно кивнул.

— Я такого же мнения. Давайте спросим, что им здесь нужно.

Охранница открыла дверь и повела их по коридору с достаточно высоким потолком, и Стен мог идти, выпрямившись во весь рост.

Перед второй дверью слева маленькая группа остановилась, пока охранница отпирала замок. В узкой комнате воевода увидел человека на соломенном матраце. Возле него стояли кружка и ведро — вся обстановка камеры. Крошечное помещение пахло так же ужасно, как и его обитатель.

— Вставай! — прикрикнула на него охранница.

Пленник медленно поднялся и заморгал в свете лампы.

Он был среднего возраста, мускулистый, заросший. После четырех дней в темнице в его глазах отчетливо читался страх.

— Разрешите, господин? — осторожно спросил Корнель, и воевода кивком дал согласие.

— Если ты так настаиваешь, — сердито прорычал Винтила.

«Вражда между этими двумя не очень способствует миру в моем совете, — подумал Стен. — Если бы я только знал, как это можно изменить». Прорицатель и священник ордена Альбус Сунас жили как кошка с собакой; каждый притязал на то, что он единственный несет правду. И даже если Стен всю свою жизнь прислушивался к прорицателям, он знал, что для сохранения мира необходима благосклонность священников солнца — иначе братья вели бы противлахакскую политику в Ардолии.

— Итак, — начал Корнель грозным голосом. — Что вы здесь делали?

— Я… мы неи знать.

По неуклюжему ответу силка Стену стало ясно, что он совсем плохо говорит по-влахакски. В поисках помощи он обратился Ионнису:

— Ты можешь перевести вопрос?

— Да, естественно.

Он заговорил с мужчиной на мелодичном языке дирийцев. Пленник отшатнулся от Ионниса, словно его сильно испугало то, что он услышал из уст чужеземца свой собственный язык, потом он разразился целым потоком слов. Ионнис слушал его с напряженным выражением лица и лишь дважды перебил мужчину — чтобы попросить его говорить медленнее, как предположил Стен.

— Он говорит, им заплатили за то, чтобы они прибыли во Влахкис. И он не знает, что им предстояло сделать. Всеми делами занимался их предводитель. Он говорит, что всего лишь делал то, что приказывали. Он не хотел тебя убивать, он боялся…

Стен кивнул, в то время как сын переводил слова пленника. Он не питал личной неприязни к силку, который напал на него. Война редко была личной. Слишком часто он противостоял врагам, даже не зная их имен. Но здесь было нечто другое, и ему нужно было обязательно узнать правду.

— Спроси его, имеют ли они отношение к пожару, который разразился в крепости Ремис. Спроси его, нападал ли на тебя кто-то из них.

Потом Стен помедлил немного. На такой вопрос силк едва ли даст честный ответ, зная, что, возможно, потеряет жизнь.

— И скажи, что я не держу на него зла. Не важно, соврет он или признается, я не буду делать его ответственным за то, что произошло. Я хочу лишь знать правду.

Ионнис заговорил с человеком, объяснил, подумал и затем сказал еще несколько фраз. Пойманный силк сначала широко раскрыл глаза, затем опустил взгляд. Его голос упал до громкого шепота, когда он ответил.

— Нет, — перевел Ионнис, хотя Стен мог прочитать ответ и по лицу пленника. — Они не поджигали крепость. Они никогда не были в крепости. И он говорит… — в этом месте его сын громко сглотнул, прежде чем продолжить, — что никто не прокрадывался в крепость, чтобы напасть на меня.

— Тогда спроси его…

Стен не успел закончить. Послышались торопливые шаги на лестнице. Затем взволнованный слуга заговорил с охранницей у двери, после чего побежал по коридору к камере.

— Господин! — крикнул он. — Господин, вы должны срочно прийти. Масриды прислали гонца, и его не хотят пропускать через ворота. Если вы не придете быстро, точно случится несчастье.

Стен вздохнул, но он догадывался, что дело не терпит отлагательств.

— Ну, хорошо! — решительно сказал он. — Мы продолжим позже. А теперь послушаем, что от нас хочет этот гонец.

Когда они вышли во двор, Стен увидел, что на улице уже совсем стемнело. Темноту освещали факелы и костры. У ворот образовалось столпотворение, несколько стражников обступили двух всадников, а сбежавшаяся замковая прислуга что-то сердито кричала масридам.

Стен знал, что здесь поможет только одно — авторитет. Поэтому он громко крикнул:

— С дороги! Пропустите гонцов. Проклятье!

Тотчас же образовался свободный коридор. Двое всадников очень медленно проехали во двор, И Стен был удивлен, когда узнал Басцаи.

— Вы приехали с новостями из Турдуя? — спросил он вместо приветствия и движением руки попросил масридов спешиться.

Он сделал это ради их же безопасности, так как знал, что пешими они выглядят гораздо менее воинственно, чем на конях и в броне.

Басцаи и его спутник выполнили просьбу и поклонились воеводе.

Ионнис, Корнель, Винтила и Риклеа образовали полукруг перед двумя гонцами. Так же как и Стен, они жаждали узнать, какие новости могли привезти с собой посланники из Ардолии.

— Господин, я здесь по поручению Тирадара Бекезара, — начал Басцаи. — Мой хозяин хочет заверить вас, что он не ищет ссоры с Влахкисом. И у него нет намерения передвигать старые границы. Мой хозяин хочет сообщить, что, став марчегом, намеревается придерживаться соглашений, которых вы, воевода, достигли с марчегом Тамаром.

После его слов последовала оглушительная тишина. В конце концов Ионнис вполголоса высказал то, о чем думал Стен:

— Масрид предлагает союз против своего соперника.