Год Крысы

В ДРЕВНЕМ ДВОРЦЕ

Равинга стояла, застыв, как резное изваяние, подобное тем, что украшали стены, Тот, кто захватил ее в плен, откинулся назад в мягком кресле, скривив губы в злом подобии улыбки.

— Если я сейчас верну тебе голос, — заметил он, — ты им не воспользуешься. Много времени прошло, не так ли, дочь Света? Если я тебя знаю — а в этом я не сомневаюсь, — ты искала знаний во многих местах. Возможно, я могу применить часть этих знаний, поскольку я тоже с пользой провел время и выучился многому. Ты искала в воздухе, в земле, в скалах, я следовал иному пути, дающему большую силу.

Статуя стояла безмолвно, прикрыв веками глаза, способные выдать ее настороженность.

Прямо из пыльного холодного воздуха возник пронзительный звук. Куинзелль сразу же вскочил на ноги и исчез — часть стены отошла в сторону, открыв ему проход, и он скрылся в нем так поспешно, что кресло, с которого он сдернул себя рывком, осталось подрагивать, а подушки сползли на пол.

Кукольница выжидала, считая в уме. Дойдя до определенного числа, она отправила мысль в поиск.

Ее враг ушел недалеко. Он стоял перед нагромождением металла, упорядоченным в некоем узоре, вокруг которого как бы клубилось разреженное черное облако. Он призывал… энергия поглощалась. Внезапно узы, сковывавшие ее, спали.

Однако она не поддалась соблазну призвать собственную силу — та могла оказаться высосана, влита в мощь, которую враг пробуждал. Даже стены вокруг затянуло туманом.

На его зов шли древние сущности. Про некоторых из откликнувшихся она знала, что они собой представляют, но все они были из меньших, тех, с кем она могла встретиться, не усомнившись в себе. В ее ушах звучал ровный жалобный вой.

Впервые Равинга шевельнулась. Она прекрасно знала, что у дверей, выходящих в зал, стоит стража. Противостояние им серьезно истощит ее силы. Она решила уйти прежде, чем Куинзелль вернется.

Котти убежали, но она не тратила времени на попытки связаться с ними. Кукольница медленно обернулась, не покидая места, на котором ее удерживали. Ее все еще сковывала некоторая малая сила. Да, Куинзелль ушел через этот зал. Щупальца того, что он прикормил, чтобы контролировать проход, высосут силу из любого незащищенного человека. Действует ли оно так же и против крыс? Оно может высосать любую жизнь в пределах досягаемости, но она была уверена, что с ней этого не произойдет, если ее защиты будут активированы.

Она добралась до окна, достаточно широкого, чтобы послужить дверью. Снаружи были сумерки — не было никакой возможности сказать, сколько прошло времени. Ее посетила внезапная мысль: а когда она в последний раз ела? Вспомнить она не могла, но голода не испытывала. Было ли и это частью его контроля над ней? Равинга сделала большой шаг и вслед за потоком силы ее достигло дуновение воздуха.

На фоне сумерек она увидела полосы зеленовато-желтого света, пробивавшегося из окна неподалеку. Напротив нее было другое окно, но в нем не было никакого света, только пустота. Этажом ниже к внешней стене примыкала крыша. Равинга плотно запахнула плащ, просунула руки в разрезы рукавов. Мгновение она стояла, глядя вниз, измеряя высоту падения. Затем села на подоконник, спустила ноги. Соскользнула вниз, все еще держась за подоконник. И упала. Всякий, кто странствовал по Внешним землям, знал, что намерение, сопряженное с усилием, может сослужить хорошую службу. Она держалась за эту мысль, приземляясь на крышу внизу. Плащ частично предохранил ее от сильного удара.

Полосы света у нее над головой исчезли. Равинга пересекла крышу быстро насколько могла. Задыхаясь, рассмотрела переплетение резьбы на соседней стене. Не отпуская полы плаща, она стала карабкатьсявверх. Давление силы исчезло.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Зеленоватый туман, обеспечивавший нас светом, больше не клубился вокруг меня. Глаза мои полуослепли от яркого сияния врат, через которые я прошел. Затем и это закончилось, и когда я попытался встать на ноги, на меня рухнуло чье-то тело. Яоткатился в сторону, охнул, когда кто-то ударился об мою спину коленом, и услышал восклицания и скрежет металла по камню. Запах крыс был очень силен, а от мысли, что мы будем вынуждены сражаться в темноте, становилось не по себе.

Когда я окликнул остальных, мне ответили. Милостью Высшего, мы все прошли через врата, но — куда? Несомненно, в некую крепость врага.

— Царственный, впереди есть путь. Джаклан! К моей руке прикоснулись, пальцы охватили мое запястье, слегка потянув меня вперед.

— Мурри! — позвал я мысленно.

Ответа не было! Может, мой мохнатый брат не бежал вместе с нами? Но я был уверен в том, что в последний момент видел, как он прыгает в арку.

Наконец я приказал взяться за руки, образовав цепочку. Обе ладони, которые я держал, не дрожали. Я плечом касался каменной стены. Мы шли полностью вслепую и должны были быть крайне осторожны. Я отдал второй приказ, его подхватил Ортага и передал дальше еле слышным шепотом. С этого момента следовало прислушиваться и принюхиваться изо всех сил. Наше обоняние уже предупредило о крысах. Но слух пока не дал никаких подсказок. Мы продолжали двигаться, свернув направо, чтобы не отрывать плеча от стены. Мы находились либо в зале, либо в очень большой комнате. Джаклан остановился так внезапно, что я почти упал на него.

— Царственный, я должен выпустить твою руку — впереди нет ничего, что я мог бы нащупать. Я разведаю.

Мои пальцы не позволили ему идти, как он собирался.

— Командир, брось что-нибудь вперед, чтобы проверить, нет ли там ямы.

Я выпустил его и стал ждать, надеясь, что удача нас еще не покинула. Послышался звон металла о камень. Затем я почувствовал движение.

— Там ступени, царственный, ведущие наверх

— Отлично. Продолжаем.

Мы стали взбираться наверх, по-прежнему во тьме, плотной, как кожаные навесы, под которыми мы скрывались от бури. Будь у нас оружие против этой тьмы, маленький факел, чтобы нести его в руке, такой, что не прогорит… Но это было невозможно.

Наконец показался свет, бледное мерцание сверху. Он подстегнул нас ускорить шаг. Но в этот момент мы что-то услышали. Я застыл на месте, и Ортага врезался в меня. Какой крик! Мука, отчаяние, полнейшая безнадежность. Он пронзил нас раз, затем снова.

Одна из тех женщин, которых мы ищем?

Мы достигли верха лестницы и впервые с той минуты, как прошли сквозь врата, смогли отчетливо видеть. Свет пробивался через щель в стене справа от нас. Я бросился к ней, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.

Все пространство ниже моего взгляда было заполнено какими-то металлическими предметами, большими и маленькими, кроме единственного расчищенного участка. Его окружали три сооружения, но не настолько больших, чтобы загородить мне обзор.

Два низких стола стояли близко друг к другу. На одном покоилась крыса, куда более крупная, чем ее сородичи. К другому был прочно притянут ремнями человек. По тому, как корчилось его тело, можно было понять, что он еще жив. Но его голова была полностью скрыта под металлической полусферой.

Тело несчастного содрогнулось. Снова повторился страшный крик. Он явно бился в агонии. Я вспомнил рассказ о крысолюдях. Может быть, его каким-то образом изменяли по желанию правящего здесь чудовища? Значит, мы достигли своей цели.

Наблюдать такие мучения и не иметь возможности прекратить их… Мысль о том, что Алитта или Равинга могут подвергнуться такому же обращению, пробудила во мне ярость.

Отвернувшись от щели, я посмотрел на мой отряд, втиснувшийся в небольшое пространство наверху лестницы. Мы стояли не в коридоре — скорее на длинной площадке, которая была тем темнее, чем дальше от ступеней. Однако там все же можно было разглядеть очертания еле видимой второй лестницы, Я показал туда и приказал:

— Наверх!

ПОИСКИ ВО ДВОРЦЕ ПРОШЛОГО

Мурри замер. Теперь крысиная вонь мешалась с другим странным запахом. Время насторожиться. Он еще раз попытался послать мысль. И… та, что выбрана его братом, — тоже!

Больше не было времени держаться за эту связь, как за проводника. Он ясно слышал становящееся все громче цоканье когтей по камню — множества когтей.

Одни звучали позади, другие впереди. Угодил ли он между двумя отрядами пустынных тварей? Мурри принял решение и двинулся вперед навстречу неведомому. Впереди были стена и угол слева, где проход делал резкий поворот. Крысиный запах стал просто невыносим.

За угол. Там она и стояла, съежившись у стены, а перед ней собиралась большая стая крыс. Они еще не бросились в атаку, просто образовывали все более плотное полукольцо. Над ними плавали клочья светящегося тумана, так что картина происходящего была ясно видна.

Крысы казались настолько поглощенными подготовкой к тому, что они собирались сделать, что не обращали внимания на Мурри, точно так же как их собратья не замечали отряда у реки.

Мурри мощным прыжком взметнулся в воздух приземлившись и расплющив своим весом нескольких тварей, он выбросил вперед обе передние лапы круша крысиные тела, разрывая их полностью выпущенными когтями. Он не издавал боевых кличей. Пронзительный визг врагов зловеще отдавался эхом, но песчаный кот дрался молча. Не стоит привлекать кого-нибудь еще к этой битве.

Он расчистил себе дорогу, припав к полу возле Алитты и повернувшись к верещащим крысам. Те сомкнулись, закрыв брешь, которую он проделал в их рядах.

Но они все еще не нападали, хотя и отпихивали растерзанные тела прочь. Что удерживало их? Тем более что крыс было так много… Собираются ли они напасть разом — но ведь здесь не открытое пространство, где хватает места, чтобы увернуться или позвать на помощь еще больше своих сородичей.

— Мохнатый брат! — коснулась его мысль Алитты. — Они призывают чудовищ.

Он не уловил никакого зова, но никогда и не слышал о ком-то, способном перехватить разговоры крыс. Чудовища — крысолюди! Он вспомнил о странном оружии у них в руках. Его раненое плечо все еще болело.

Прозвучал чистый пронзительный свист. Стай попятилась, уступая дорогу тем, кого они призвали. Те приближались из дальнего конца зала, выходя из сумрака на свет.

Крысолюди — четверо. Двое держали устройства, похожие на трубки. Остальные были вооружены мечами и копьями.

АЛИТТА

Одна в этой злобной хватке, я с каждым выдохом сражалась с собственным страхом. Наконец оцепенение оставило меня. Я была свободна от скованности, которую навел на меня враг. Я ощутила ищущее мысленное прикосновение. Оно приободрило меня, как придает сил человеку, выжившему в песчаной буре, глоток воды.

Мысленная речь, как и обычный голос, отличается у разных людей. Меня искал не Хинккель, а Мурри. Но если здесь Мурри, Хинккель не может быть далеко. Я уже достаточно пришла в себя, чтобы покинуть комнатку, в которой укрылась, и заставить себя выйти в темный коридор. Дважды я останавливалась и пыталась послать мысленный зов, но каждый раз чувствовала что-то мешающее мне. Я могла только идти дальше, воодушевленная надеждой.

Я тряхнула головой и закашлялась. Крысы — и, должно быть, где-то поблизости! Но впереди или сзади? Оружия у меня не было, даже короткого зарукавного ножа, так что они заполучат меня с легкостью. Я боялась идти дальше, и тот же страх не давал мне отступить. Я прижалась спиной к ближайшей стене.

Амулет снова начал теплеть на моей груди. То, что, казалось, утратило силу, когда крысолюдь попытался забрать его, вернулось к жизни. Ничего больше не имея, я крепко стиснула его в руке, как могла бы взяться за копье. Вызванное страхом напряжение нехотя стало отступать.

Они хлынули темной волной — крысы, но все же не те, порожденные злом, чудовища. Однако они всенабросились на меня сразу, как это свойственно их нападениям. Вместо этого они остановились в нескольких шагах от меня, образовав изогнутый барьер, препятствующий моему бегству. Инстинктивно я поняла, что они ждут — ждут других.

Долго дрожать мне не пришлось. Из ниоткуда со всей скоростью своего кошачьего рода, выскочил Мурри. В воздух полетели истекающие кровью крысиные тела. Он раздавил еще нескольких, ломая им кости собственной тяжестью, пока его пугающие лапы несли смерть прочим. Но я должна была предупредить его, и, собравшись с силами, проговорила и вслух, и мысленно свое сообщение.

Он сразу же повернулся в сторону прохода, в направлении, которое я ему показала. Оттуда же, откуда появился он сам, появлялось все больше крыс, со странным спокойствием обступая нас. Амулет у меня в кулаке продолжал нагреваться.

Крысолюди. Один из них шагнул вперед, и товарищи пропустили его. К моему ужасу, я могла читать намерения в его красных глазах,

В отвратительном теле чудовища тоже должны были жить потребности, обычные для мужчин, которые я никогда не одобряла, хотя и носила то, что имитировало ожидаемый отклик моего тела. Крысы раздались в обе стороны, чтобы дать ему дорогу.

Я ощущала и ярость, вскипающую в крови Мурри. Враг держал странное оружие, сила его была нам неизвестна. Моя рука сжимала пылающий уголь. Я не нарушала молчания, хотя внутри меня что-то нарастало. И я не сознавала, что моя рука движется.

Амулет выскользнул из моей ладони, хотя пальцы все еще держали цепочку. Я действовала, как если бы чужая воля захватила власть надо мной. Мой враг пригнулся. Мурри собрался броситься между нами, но сила из неведомого источника, которую я лишь смутно ощущала, заставила пылающий кристалл взлететь вверх.

Время вокруг застыло. Когда я шевельнулась, что-то удержало остальных — и даже Мурри — в неподвижности. От подвески исходил ослепительный свет. Она походила на оружие, которым я пользовалась на караванных тропах, — навык вспомнился с легкостью. Вперед метнулся язык пламени, цепь обвилась вокруг трубки.

Огонь! Но он вырвался не из трубки — та разлетелась на осколки. Сначала он охватил руку, державшую оружие, затем столбом взметнулся над крысолюдем. В моем разуме отразилась его агония. Я уронила левую руку на спину Мурри. Всем своим телом он оттолкнул меня от пламени. Все это время стояла абсолютная тишина.

Пламя плеснуло вперед, его живой сердцевины больше не было видно. Алый сполох сместился. Посыпались искры. Плащ другого чудовищного стража, державшего вторую трубку, вспыхнул. Оставшиеся двое, увидев этот двойной погребальный костер, бросились бежать, а за ними и все прочие крысы. Пламя потянулось следом, слизывая отстающих.

Жар угрожал и нам. Мурри снова прижался ко мне, подталкивая меня к стене. В ней не было никаких проходов, чтобы укрыться от пламени. Я кашляла и задыхалась, а зловонный дым сгущался в воздухе.

С треском вспыхнув в последний раз, пламя угасло. На полу лежали только почерневшие комья, некогда бывшие крысами и стражниками, Среди этой бойни оставалось единственное яркое пятно — моя подвеска, но сияло в ней не ею порожденное пламя, а белое мерцание, как могли бы светиться алмазы королевской короны Юикалы.

Я по возможности держалась подальше от тел, но понимала, что странная драгоценность как-то связана со мной и оставить ее я не могу. Она все еще была горячей, но не от того живого огня, который она же и разбудила. Наклонившись, чтобы ее подобрать, я увидела вторую трубку, что держал другой крысолюдь. Я подняла и ее тоже. В отличие от амулета она была холодной, такой холодной, что я чуть не выронила ее. Мурри наклонил свою огромную голову и обнюхал трубку. Я услышала его мысль:

— Она еще живая — но не для тех, кто их носит. Мы должны узнать ее силу.

Я сунула трубку во внутренний карман плаща. Подобрав свою драгоценность, я снова надела цепочку на шею и спрятала подвеску за пазухой.