Голиаф

ГЛАВА 38

Ужин выдался донельзя нудным. Черепаховый суп сменился седлом барашка в соусе bearnaise, а на смену подали грудку рябчика. Далее, когда покончено было с сырами, на десерт последовала «черная корова» — мороженое, громоздящееся пригорком среди чего-то под названием рутбир — шипучего отвара из кореньев и трав, вызвавшего почему-то по-детски озорной восторг у мистера Теслы и мастера Клоппа.

— Думается мне, завтра не избежать занятия фехтованием, — пробурчал граф Фольгер, расстегивая на долгополом кителе пару нижних пуговиц.

— Прекрасная мысль, — одобрил Алек, квело глядя на свой нетронутый десерт, где мороженое превратилось в бесформенную талую массу. Глупо было сразу накинуться на еду, а между тем рефлексы от всех этих званых вечеров и трапез притупляются. Не мешало бы ощутить в руке вес сабли. А вот Адела Роджерс держалась со своим неизменным шармом, распространяясь о том, как Херст умудрился выиграть на спор свою новую киносделку со знаменитым Панчо Вильей. То, что она единственная женщина за столом, нисколько ее не смущало. Кажется, она этим даже бравировала. Лесть Херста и подношения Вилье она подавала как некое романтическое приключение, придавая своей женской точке зрения неоспоримую весомость — прямо истина в конечной инстанции. Алек попытался представить, как подобную стратегию могла бы использовать Дэрин, окажись она когда-нибудь снова втиснута в юбки и рюши. Перешла бы ее слегка развязная молодцеватость в этот тонкий женский шарм, который источала мисс Роджерс? Кто знает, может, и да. Хотя Дэрин, если надо, могла и врезать, причем нешуточно — проверено на себе.

— Ваше ясновельможное высочество? — За плечом стоял слуга, учтиво протягивая на серебряном подносике конверт. — Только что прибыло с курьерским орлом, сэр.

Конверт был яблочно-зеленый, как и вся корреспонденция с «Левиафана», а имя Алека набросано рукой Дэрин. Но ведь она только вчера присылала письмо… Мисс Роджерс приумолкла, а Тесла откровенно ел его глазами, так что Алек извинился кивком и вскрыл конверт. Клок бумаги-миллиметровки был испещрен торопливыми каракулями, еще хуже, чем ее обычный почерк:

«Водоход идет к вам. У вас от силы час. Адмиралтейство козлы, так что мы не будем вмешиваться, пока он не выйдет на берег. Но мы там будем. Остерегись. Дилан».

— Гм, — кашлянул Алек, чувствуя, как заколотилось сердце.

— Что, новости от наших друзей с «Левиафана»? — полюбопытствовал Тесла. — Они, должно быть, уже в Лондоне.

— Нет, сэр. — Видя за столом мисс Роджерс, Алек секунду-другую колебался — а впрочем, не она, так другой какой репортер так или иначе все пронюхает, причем уже скоро. — Они расположились всего в пятидесяти километрах отсюда, у устья пролива Лонг-Айленд.

— Вот как? — удивился Тесла. — Но зачем?

— Все это время они смотрели за нами. Прошел слух о внезапном нападении германцев.

— Внезапном нападении? — переспросил Тесла, а затем чуть насмешливо улыбнулся. — Ваше высочество, — со снисходительным благодушием сказал он, — передайте доктору Барлоу, что она приглашается наблюдать мои эксперименты в любое время, и даже безо всякого повода.

— Боюсь, что речь сейчас не об этом, сэр. — Алек протянул ему письмо. — Их опасения подтвердились. Через час здесь будет германский подводный шагоход.

За столом все разом затихли, гости обернулись к мистеру Тесле. Какое-то время изобретатель оторопело смотрел на Алека, а затем уронил взгляд на стол и стал растерянно перебирать вилки. — Да нет же… Подводный шагоход? Какое абсурдное, ходульное понятие.

— Тем не менее, сэр, они существуют. Наш мастер Клопп видел в свое время действующую модель.

Тесла поглядел на Клоппа, который за английской речью успевал лишь наполовину, после чего его темные глаза снова обратились на Алека:

— Как велика эта машина?

— Во всяком случае, настолько, что уничтожить «Голиаф» ее хватит. Иначе зачем германцам за это браться?

Тесла сердито оттолкнул десерт:

— Прошу прощенья, джентльмены и мисс Роджерс, но если это не какая-нибудь вздорная шутка, я должен немедленно подготовить оборону объекта.

Он порывисто встал, захватив трость. Дружно подскочили и сидевшие за столом инженеры.

— Оборону? — спросила мисс Роджерс.

— Я отнюдь не наивный человек, юная леди. И отдаю себе отчет, что германцы так или иначе могли что-нибудь против меня предпринять. Зачем, по-вашему, — он махнул рукой в сторону территории, — мистеру Херсту надо было обеспечивать нас тем пинкертоном?

— Но, сэр, — заметил Алек, — эта ваша машина способна защитить разве что от рабочих в пикетах. А против настоящего военного шагохода ей не устоять.

Среди репортеров поднялся нервный гвалт; кое-кто из пишущей братии устремился к дверям на смотровую площадку. Другие набросились на официантов с требованиями отвести их к ближайшему телефону.

Алек встал, размахивая письмом Дэрин:

— Слушайте все! Я уверен, что «Левиафан» уже в пути. Справиться с одним шагоходом ему более чем по силам!

Адела Роджерс на это лишь рассмеялась:

— Ну да, а мы здесь будем сидеть и попивать бренди!

— Вам это никто и не предлагает, — сказал граф Фольгер. — Нам ничто не мешает удалиться отсюда на разумное расстояние, а остальное доделает «Левиафан».

— Это вовсе не обязательно! — сердито крикнул Тесла, который сейчас направлялся к лестнице в аппаратную. — Я всех остановлю сам!

— Господин… — начал было Фольгер, но изобретатель в его сторону даже не глянул.

— Бесполезно, — вздохнул Алек. — Этот человек трех медведей остановил, бойцовых, одной лишь тростью для ходьбы.

— Это тоже как-то не внушает мне доверия, — заупрямилась мисс Роджерс.

— Да и мне тоже, — согласился Алек. — Я с ним поговорю. — Он направился к лестнице. — Хотя б для того, чтобы он не выкинул какого-нибудь безрассудства.

— Ваше высочество, — желчно окликнул принца Фольгер. — Нам все еще не поздно удалиться от этого места на определенную дистанцию, пусть даже для этого нам придется идти пешком.

Алек покачал головой:

— Не нужно, Фольгер. «Левиафан» нас защитит.

Аппаратная гудела звуками раздаваемых приказов и искрящей электрики. Метались по залу инженеры, выстраивая в новую конфигурацию ящики на колесиках. Посреди всего этого стоял Тесла, в каждой руке сжимая по телефонной трубке и еще несколько под мышками.

Одну из них сейчас он прижимал к плечу подбородком.

— Разместить лодки! — кричал Тесла. — Мы уничтожим их, едва они покажутся из воды!

Уронив трубку на рычажок, он воззрился на Алека:

— Как давно вам об этом стало известно?

— Да это были всего лишь слухи, — как мог спокойно ответил Алек. — Мистер Шарп что-то такое слышал две недели назад.

— Как раз когда мы прибыли в Нью-Йорк. — Тесла повернулся к окнам, где в отдалении виднелся океан в лунном плавном колыхании волн. — Надо же: всякий раз, стоит мне оказаться на пороге подлинного открытия, как кто-то непременно пытается мои замыслы сорвать!

— Не стоит волноваться, сэр. Мистер Шарп заверил меня, что «Левиафан» займется этим шагоходом.

— Ну не сейчас, так потом. — Гнев в голосе Теслы поутих, осталась одна лишь печальная усталость. — Все равно они не будут давать мне покоя, так или иначе.

— Вы излишне драматизируете, сэр. Эти самые водоходы — вооружение экспериментальное. Трудно представить, чтобы у германцев его было достаточно много.

— Вы не знаете, на что способны мелкие людишки, Алек. Эдисон, Маркони, теперь вот кайзер. — Тесла взялся раскладывать по рычажкам телефонные трубки, пока в руке у него не осталась последняя. Ее он поднес к лицу: — Котельная? Прошу вас, на полную.

— Мистер Тесла, на сегодня испытание нам следует отложить. Прошу вас!

— Откладываю, откладываю.

— Но ведь вы, — Алек нахмурился, — только что сказали котельной…

— А вы не поняли? Эти людишки, эти жалкие ничтожные личности, хотят разрушить труд моей жизни; лишить мира всего, что когда-нибудь предъявит ему «Голиаф»! Дармовая электроэнергия по всему миру; вся бездна людского знания, свободно курсирующая по воздушным волнам! Я не могу допустить, чтобы все это кануло из-за какой-то там идиотской войны!

Мстительно блестя темными глазами, изобретатель повернулся к окну, и Алек почувствовал, как по спине змейкой сползла холодная струйка пота в тот момент, когда Тесла с неожиданной силой грохнул на рычажок трубку.

— Боюсь, это больше не испытание, — проронил изобретатель.