Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь, Урал.

Глава третья Хлебозаготовки и продовольственное положение в деревне в 1930-1932 гг.

План хлебозаготовок на 1929/30 г., утвержденный Политбюро ЦК ВКП(б) 12 сентября 1929 г., определял их объем в 812 млн пудов, затем (16 сентября) был увеличен на 5 млн пудов для Центрально-Черноземной области, составив, таким образам, 817 млн пудов[135]. К концу ноября 1929 г. объем планируемых хлебозаготовок был установлен 977 млн пудов, в том числе для РСФСР — 617,2 млн, Украины — 322,6 млн, Белоруссии — 10,7 млн., Закавказья — 5,8 млн. и Средней Азии — 20,7 млн. пудов. Завершить хлебозаготовки предполагалось в январе-феврале 1930 г.

В сентябре 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) создало специальную комиссию по хлебозаготовкам во главе с секретарем ЦК ВКП(б) Л.М.Кагановичем, в которую вошли: М.А.Чернов, Г.Н.Каминский, К.К.Стриевский, Д.Е.Сулимов, И.Е.Любимов, М.А.Трилиссер, П.С.Шушков[136].

Следует заметить, что меньше, чем за три месяца 1929 г. план хлебозаготовок несколько раз менялся, превысив первоначальный план хлебозаготовок на 20,3%, т. е. на 160 млн пудов. В 1928/29 г. планировалось заготовить 600 млн пудов, на 20 мая 1929 г. заготовлено 476,3 млн пудов или менее 80% плана, поэтому заготовки проводились вплоть до уборки нового урожая[137]. В разосланном в августе 1929 г. циркуляре ОГПУ в связи с хлебозаготовительной кампанией 1929/30 г. называлась цифра хлебозаготовок — около 700 млн пудов, утвержденный 16 сентября план был на 117 млн пудов больше. В действительности, к середине 1929 г. было заготовлено почти 770 млн пудов или 94,2% первоначального плана и в 1,6 раза больше, чем за весь хлебозаготовительный сезон 1928/29 г. Тем не менее, заготовки продолжались, в результате чего было заготовлено в 1929/30 г. 943,8 млн пудов (без совхозов и возврата ссуды), в том числе: па Украине — 303,9 млн, Северном Кавказе — 103, 3 млн, в ЦЧО — 106,0 млн, на Нижней Волге — 65,5 млн, Средней Волге — 46,5 млн, в Сибири — 76,7 млн, Казахстане — 37,8 млн, на Урале — 42,4 млн пудов и т.д.[138]

Хлебозаготовки проводились в основном административно-репрессивными методами. ЦК ВКП(б) предлагал всем партийным комитетам обеспечить проведение твердых заданий по продаже хлеба кулацко-зажиточными слоями деревни, применяя к уклоняющимся от выполнения заданий установленные репрессивные меры (пятикратный штраф, 61 статью Уголовного кодекса РСФСР и соответствующие статьи закона по республикам).

ОГПУ поручалось, «не ослабляя развития намеченных мероприятий по Украине и Северному Кавказу, усилить проведение репрессий по всем остальным хлебозаготовительным областям».

Поручалось Наркомюстам РСФСР и УССР дать директиву на места «о проведении в срочном порядке нескольких показательных процессов со строгим наказанием особо злостных кулаков и спекулянтов»[139].

Во исполнение директивы ЦК ВКП(б) от 20 сентября 1929 г. «О мерах по усилению хлебозаготовок» ОГПУ к 4 ноября 1929 г. арестовало 28 344 человека, из них: 4393 на Украине, 4703 — на Северном Кавказе, 3872 — в Сибири, 2881 — на Урале, 2136 — Нижней Волге, 1991 — Средней Волге, 1512 — в ЦЧО, 1208 — в Казахстане. Это значит, что на долю зерновых районов приходилось 80% всех арестованных[140].

Надо сказать, что в ходе хлебозаготовок облагались не только кулацко-зажиточные слои деревни, но и середняцко-бедняцкая часть ее. В оперативной сводке ОГПУ по Сибири отмечалось, что в Иркутском округе (Ижорский район) в одном из сел было переобложено 33 бедняцких хозяйства на 1500 пудов. В Канском округе, в деревнях Полная, Новороссия, Нарь на освобожденных от сдачи хлеба бедняков дано задание в 1400 пудов хлеба.

В сводках о хлебозаготовках в ЦЧО сообщалось, что в Будановском сельсовете Свободненского района Курского округа крестьянин-бедняк, «не имеющий ни одного фунта», должен был вывезти хлеб. Так как он того сделать не мог, то у него отобрали лошадь. В селе Истобном Репьевского района Острогожского округа отобрали у бедняка В.П.Черемихина пять пудов ржи, купленной им для питания, и т. д.[141]

Широко практиковались в хлебозаготовках, как и в налогообложении, твердые задания. Однако вместо 3-5% крестьянских хозяйств фактически облагалось 7-9 и более процентов. В Сибири, например, вянваре 1930 г твердые задания по хлебозаготовкам платили 10-11% (111032 хозяйств), которые сдали 16 843 тыс. пудов, т. е. 112,3% планового задания. Удельный вес этих хозяйств («кулацко-зажиточных») в хлебозаготовках Сибири составил 25,6%. Середняцкие и бедняцкие хозяйства —62,1%, колхозы — 12,3%[142].

О перегибах в связи с хлебозаготовками 1929/30 г. 19 декабря 1929 г. сообщал И.В.Сталину секретарь Казахского крайкома ЦК ВКП(б) Ф.И.Голощекин:

«В последнее время благодаря сильному нажиму, чтобы закончить полностью годовой план хлебозаготовок, ряд округов принял уродливые формы недопустимых извращений, в этом замешан не только низовой актив, но и ряд окружных и центральных работников. Принимаем серьезные меры, привлекая к партийной, судебной ответственности и разъяснению в деревне против этих извращений»[143].

Еще не закончилась хлебозаготовительная кампания 1929/30 г., а Политбюро ЦКВКП(б) приняло новое постановление от 30 мая 1930 г. о хлебозаготовках в 1930/31 г.[144] Согласно этому постановлению, заготовки зерновых и продовольственных хлебов определялись в 1434 млн пудов по всем зерновым хлебам, в том числе по продовольственным культурам — 946 млн пудов. (К продовольственным культурам относились пшеница и роясь, а к зерновым хлебам, кроме этого, овес, ячмень, кукуруза, просо, бобовые культуры).

Распределялись контрольные цифры заготовок по отдельным секторам и источникам поступления следующим образом:

от совхозов — 102 млн пуд.

от колхозов — 602 млн пуд.

от единоличников — 452 млн пуд.

от кулаков — 76 млн пуд.

гарнцевый сбор — 170 млн пуд.

возврат семссуд — 32 млн пуд.

Основная тяжесть хлебозаготовок ложилась на зерновые районы: Украина— 450 млн пуд., Северный Кавказ— 200 млн пуд., ЦЧО — 100 млн пуд., Средняя Волга — 107 млн, Нижняя Волга — 105 млн, Сибирь — 115 млн, Казахстан — 62 млн, Урал — 66 млн пуд. и т. д.

Всего на зерновые районы приходилось 1270 млн пуд., т. е. 88,6% всех заготовок.

В то время как продолжались хлебозаготовки 1929/30 г., крестьяне, единоличники и колхозники, не имея хлеба, а зачастую и скота, буквально голодали — об этом говорят многочисленные сводки ОГПУ, письма и жалобы крестьян и сообщения с мест даже партийных и советских руководителей. Секретарь Средне-Волжского крайкома партии М.М.Хатаевич в письме к Сталину 6 апреля 1930 г. сообщал: «...C хлебом опять таки... очень плохо. Народ во многих местах буквально и форменно голодает, пухнет с голоду. Мы выдаем 15-20 фунтов в месяц беднякам и то не всем, а голодают (едят падаль) и середняки. Мы так обчистили в этих районах мужиков во время хлебозаготовок и затем при сборе семян, что у очень многих действительно не осталось никаких продзапасов. Та прод-помощь, которую мы оказываем за счет имеющихся в нашем хозяйстве ресурсов (10% отчислений от гарнцевого сбора), явно недостаточна и не может создать должного боевого настроения и подъема к севу, а к этому еще надо прибавить полное отсутствие в деревне махорки, крупы и т. д.

...У многих крестьян представление о коллективизации неизбежно связывается с этими трудностями и с усиливающимся финансовым нажимом на деревню. Для кулацкой антиколхозной агитации создавалось, таким образом, благоприятная почва. Если прибавить к этому такие факты как невыдача колхозникам ни одной копейки за работу, делаемую колхозниками по договорам, заключаемыми колхозом на стороне (для железной дороги, лесозаготовки, подвозка стройматериалов), как отказ крестьянину в даче ему обобществленной им лошади для поездки в больницу, как включение десятков всяких «гигантов», как вопиюще невнимательное и мотовское отношение большинства правлений колхозов в выдаче нарядов на всякие работы (а все эти факты имели место в очень многих случаях), то приходится удивляться только долготерпению крестьян, которые до начала марта молча сносили все эти безобразия...»[145]

Об этом же сообщалось и в справках ОГПУ о «продовольственных затруднениях» в СССР. Так, в справке от 2 июня 1930 г. отмечалось, что в Средне-Волжском крае «Положение с продзатруднениями обостряется... Продолжает отмечаться употребление в пищу лебеды, желудей и павшего скота. Отмечено много случаев опухания, заболеваний на почве голодовки. По краю зарегистрировано 12 случаев голодной смерти. На почве продзатруднеий в ряде мест усиливается отлив из колхозов».

Продовольственные «затруднения» имели место в 12 округах Украины, особенно в Артемовском, Луганском и Сталинском округах. Для удовлетворения 1,8 млн бедняцких хозяйств необходимо было 3 млн пудов хлеба, имелось менее половины этого. В Сталинском округе член колхоза «Хорошая жизнь» заявил: «Государство позабирало все и загнало в коллективы, где приходится голодать и не видеть даже хлеба. Скоро придет Махно, начнется бандитизм, надо нам поддержать их».

В Троицком, Ишимском, Курганском, Челябинском, Шадринском и Тюменском округах Уральской области крестьяне испытывали острую нужду в продовольствии. Регистрировались «многочисленные случаи употребления в пищу суррогатов, заболевания и опухания на почве голода».

В Казахстане в Семипалатинском округе: «Употребление в пищу суррогатов и падали приняло широкие размеры. Голодом, главным образом, охвачены бедняки, батраки и колхозники». В Усть-Каменогорском районе голодали 9700 колхозников и 6800 единоличников[146].

На Северном Кавказе «острые продзатруднения» отмечались в целом ряде районов. Голодали бедняки-единоличники и колхозники. Зафиксированы были случаи голодной смерти (Кубань, Армавирский округ). В Павловском районе Кубанского округа в связи с голодом 5049 колхозников подали заявления о выходе из колхозов; в Брюховецком — 4291. В этом же районе из ст. Батуринской 300 в основном бедняцких хозяйств выехали на заработки.

В Сибири, по данным ОГПУ, «продовольственные затруднения» приняли широкие размеры. Наиболее неблагополучным в этом отношении являлись Рыбинский, Ачинский, Красноярский, Славгородский, Бийский, Новосибирский округа и Ойротская область. «В ряде мест приняло большие размеры употребление в пищу суррогатов и падали... Голодом, главным образом, охвачены бедняки и колхозники», — сообщалось в справке ОГПУ от 27 мая 1930 г.[147]

В Центрально-Черноземной области недостаток хлеба, по преимуществу, у бедняков, ощущался во всех округах области. Особенно тяжелым было положение в Острогожском округе, где в некоторых районах (Вейделевский) 60% населения «сильно нуждалось в хлебе». Во всех округах ЦЧО отмечались случаи питания суррогатами и примеси в хлеб. На этой почве в Моршанской больнице Тамбовского округа 33 человека лежали от истощения. В Россошанском округе, в Ровенском районе, 17784 человека нуждались в продовольственной помощи, имелись пухлые от голода.

Во многих округах области на почве «продовольственных трудностей» произошли массовые выступления. Только за 2 недели мая 1930 г. в ЦЧО зафиксировано 12 выступлений голодающих крестьян с 1448 участников. В хуторе Берестовом Ольховатского района Россошанского округа толпа в 300 человек, преимущественно женщин, разбила склад с семенным материалом и разобрала 300 пудов зерна. В Старо-Оскольском округе, в селе Холодное толпа в 300 человек потребовала от сельсовета хлеба, получив отказ, сломала замок у склада и разобрала 700 пудов зерна. Такие же выступления на почве голода произошли и в других округах ЦЧО[148]. (В скобках замечу, что в это время наша семья — мама, брат 6 лет и я — проживали в Вейделевском районе Острогожского округа и сами пережили то голодное время. — Авт.).

По данным Секретно-политического отдела ОГПУ на почве «продовольственных трудностей» в апреле-июле 1930 г. в СССР произошло 1094 массовых выступления крестьян с числом участников в них не менее 240 тысяч[149].

15 июля 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по докладу А.И.Микояна утвердило годовой план заготовок всех зерновых культур для Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Средней Азии и Закавказья в объеме 424,3 млн пудов.

25 июля план заготовок зерна для ЦЧО, Урала, Башкирии, Татарии, Дагестана, Московской, Западной, Ивановской, Ленинградской областей, Нижегородского края, Украины, Белоруссии и Казахстана был установлен в размере 820 млн пудов.

15 августа Политбюро ЦК ВКП(б) также утвердило годовой план хлебозаготовок на 1930/31 г. по Северному краю, Сибири и Дальнему Востоку в 132 млн пудов. Общий объем заготовок был доведен, таким образом, до 1377 млн пудов.

Не прошло и месяца, как 13 сентября 1930 г. состоялось специальное заседание Политбюро с участием секретарей парткомов основных заготовительных областей (Украины, Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Урала, Сибири и др.). Обсуждался вопрос об увеличении плана заготовки зерна в 1930/31 г. В тот же день поздно вечером (в 22 ч. 45 мин.) В.М.Молотов телеграфировал И.В.Сталину и А.И.Микояну, отдыхавшим на Кавказе, об итогах заседания Политбюро:

«Впервые за все годы никто из областников не жаловался на невыполнение данных им планов... Политбюро приняло сегодня постановление об увеличении заготовительного плана ориентировочно на 100 млн пудов, предполагается также дать такой темп заготовок, чтобы в конце ноября в основном закончить хлебозаготовки»[150].

Сталин остался доволен таким решением и утром следующего дня телеграфировал Молотову: «Приветствую увеличение плана хлебозаготовок»[151].

14 сентября проходило заседание комиссии Политбюро ЦК ВКП(б), в которой приняли участие, кроме В. М. Молотова, Л.М.Кагановича, секретарей обкомов (крайкомов) С.В.Косиора, В.И.Иванова, М.М.Хатаевича, Б.П.Шеболдаева, Р.И.Эйхе, Л.И.Мирзояна, К.В.Рындина, И.М.Варейкиса, также руководители государственных и кооперативных органов — М.А.Чернов, Т.А.Юркин, М.И.Калманович, М.Н.Беленький, М.И.Хлоплянкин, А.И.Минаев, И.Я.Вейцер и другие. Комиссия должна была определить размеры увеличения заготовок по районам.

Материалы заседания комиссии говорят, мягко говоря, о неточности в оценке Молотовым позиций «областников» в отношении увеличения плана хлебозаготовок. Так, секретарь Северо-Кавказского крайкома партии В.И.Иванов на заседании комиссии прямо заявил: «Мы этот план не выполним... 10 млн — нагрузка, которую мы взять ни в коем случае не можем. Мы считаем, что нам нужно внести коррективы не в сторону увеличения, а в сторону уменьшения».

М.М.Хатаевич (Средняя Волга) также заявил, что план хлебозаготовок в 102 млн пудов предусматривает и так «изъятие всех излишков... У нас есть три района, где полная гибель урожая. Это все районы, которые примыкают к Казахстану, там урожай погиб. Можно дополнительно дать нам, но не столько, сколько нам дают. Я со всей категоричностью заявляю, что эти 6 млн для нас непосильны».

С.В.Косиор (Украина) говорил, что нельзя повышать хлебозаготовки «в то время, когда сейчас идут разговоры в деревне о том, что все равно все заберут... Мы вчера считали и пришли к выводу, что предельно мы можем дать сумму в 25-30 млн пудов (а не 50 млн. — Авт.). Больше нельзя».

Р.И.Эйхе (Сибирь) считал, что Сибирь находится в исключительном положении: «В прошлом году мы так изъяли хлеб, что от этого пострадала весенняя посевная кампания. Вы знаете, товарищи, что до уборки урожая (1930 г. — Авт.) у нас были случаи такого голода, что люди ели павших животных, в таких районах, как Каменский, Славгородский, Барнаульский. В этом году надо было дать облегченье... Нам дали 85 млн, а сейчас прибавляют еще 7 млн. Я говорю, что везде по Сибири очень плохо, если мы примем эти 7 млн то вряд ли мы выполним».

Секретарь Нижне-Волжского крайкома ЦК ВКП(б) Б.П.Шеболдаев заявлял: «Я вчера говорил, что план мы выполним и считаем его реальным, именно тот план, который нам дали... Эти 5 млн, которые вы нам предлагаете, в основном, мы дадим колхозам... Для нас это будет политически большой удар». Это скажется на уровне коллективизации.

М.Г.Рошаль (Казахстан) говорил, что хлебофуражный баланс Казахстана дает 42 млн пудов товарного хлеба, а дали план 58 млн «Нажим в кочевых районах не может быть таким же, как в европейских районах, это бесспорная вещь... У нас в Актюбинском районе неурожай, он давал раньше 14 млн пуд., а в этом году мы его совсем освобождаем. Поэтому, как бы мы не хотели помочь, но дать нам 2 млн нельзя».

И.М.Варейкис (ЦЧО) считал, что 110 млн пудов это предел того, что может дать область. План хлебозаготовок и так уже был увеличен на 10 млн пуд. при более низком урожае, чем в 1929 г. Поэтому прибавку еще в 10 млн пуд. трудно будет выполнить.

Даже для Московской области предлагалось увеличить план заготовок на 3 млн пуд. Секретарь Московского обкома партии К.В.Рындин возражал, просил к плановым 27 млн сделать надбавку не более 1,5 млн пуд.

Председатель КолхозцентраТ.А.Юркин, который считал, что для колхозов следует учитывать следующее обстоятельство. В свое время Политбюро ЦК установило для колхозов 20% изъятия валового сбора в счет хлебозаготовок, Наркомторг определил товарность зерна в колхозах 30%. Фактически хлебозаготовки на один колхозный двор втрое выше, чем у единоличника (без кулака). Поэтому необходимо это учитывать.

Бывший председатель Хлебоцентра М.Н.Беленький, по просьбе Микояна переведенный на работу в Наркомторг и отвечавший там за хлебозаготовки, выступил в защиту единоличников. Он считал, что размер хлебозаготовок должен исходить из товарности хозяйства: для индивидуальных хозяйств она установлена 19%, для колхозов — 32%, для совхозов — почти 60%. Из этого исходил Наркомторг СССР.

На это В.М.Молотов заметил: «Вы защищаете индивидуальные хозяйства», «Защитник индивидуального хозяйства, прямо певец индивидуального хозяйства». И далее продолжал: «Вы хотите изменить постановление Политбюро?.. Мы 15 августа приняли решение ЦК, сегодня 14 сентября. Человек сидит специально на выполнении этого плана и целиком проводит обратную линию».

В заключительной части совещания выступили Л.М.Каганович и В.М. Молотов.

Выступление Кагановича было кратким и касалось, главным образом, организационных вопросов. Он считал, что прибавка хлебозаготовок на 100 млн пудов «должна сыграть колоссальнейшую роль в отношении организованности и рассеивания некоторого благодушия... Это благодушие порождается наличием наших колхозов: на колхозы мы нажмем — колхозы сдадут... На местах нет твердой ясной установки применения необходимых мер. То, что мы применяли в прошлом году (чрезвычайные меры. — Авт.), у нас сейчас не применяется, и существует некоторая растерянность». Видимо, считал Каганович, это произошло потому, что были допущены перегибы в коллективизации, поэтому на местах боятся и перегибов в хлебозаготовках. Собрания по плану хлебозаготовок в ряде областей проваливают, против выступают и беднота, и коммунисты. Прибавка 100 млн пуд. должна всех встряхнуть. «То, что предлагают украинцы относительно встречного плана — очень хорошая вещь» (чтобы не пересматривать ранее установленные планы).

Что касается выступления Беленького, то Каганович считал, что он не прав. Если внутри Наркомторга «проявляется такая неясность в вопросах политического характера, то это плохо», — заключил Каганович.

С большой речью на совещании выступил В.М.Молотов. Он сказал, что в этом году урожай на 1 млрд, пудов больше, чем в прошлом году, поэтому и заготовительный план должен быть больше. Однако настроение и секретарей крайкомов и обкомов благодушное, может быть, потому, что «план легкий против того бешенного напряжения, которое мы имели в 1928/29 г.» Вместе с тем план будет очень трудный, если к этому своевременно не подготовиться. «Весь срок хлебозаготовок должен быть два месяца», — говорил Молотов.

Дополнительная прибавка в 100 млн пудов хлеба должна в основном пасть на индивидуальные хозяйства. В связи с этим он подверг критике позицию М.Н.Беленького, который считал, что планировать хлебозаготовки нужно, исходя из товарности хозяйства единоличников, колхозов, совхозов. «Вы, т. Беленький, одного только не поняли, что есть две линии — одна линия за колхозы, другая линия за индивидуалов, одна линия ведет к социализму, другая к капитализму... Если мы колхозы поддерживаем, то именно эти-то преимущества и должны показать индивидуалу, что он должен бросить свое индивидуальное хозяйство и идти в колхоз... Нам могут сказать: как же вы не учитываете, что у меня, индивидуала, меньшая товарность. Мы говорим, что прекрасно это учитываем, но ты можешь пойти в колхоз, и тогда у тебя будет большая товарность. Это будет практическая борьба за коллективизацию сельского хозяйства».

Не согласился Молотов и с утверждением Шеболдаева о том, что если увеличить план для колхозов, то колхозники скажут, что невыгодно быть в колхозе, и это скажется на развитии коллективизации. Это глубочайшая ошибка Шеболдаева, говорил Молотов: «Если... мы в этом году будем на кулака дьявольски нажимать, не меньше, чем в прошлом году, а это безусловно так и будет, если к этому прибавить, что мы в отношении индивидуалов будем проводить не Беленьковскую философию, а большевистскую, то есть для индивидуалов установим нормы не ниже, чем для колхозников, то есть преимущества колхозов будут явно выступать вперед, несмотря на увеличение плана...»

В заключение своего выступления Молотов выразил уверенность, что при проведении директив партии хлебозаготовки будут выполнены и в ноябре-декабре прилив в колхозы будет даже больший, чем в прошлом (хозяйственном) году»[152].

15 сентября 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о хлебозаготовках, в котором констатировалось, что:

а) урожай хлебов в этом году превосходит урожай любого из прошлых годов;

б) товарность зерновых культур по сравнению с периодом прошлых хлебозаготовок значительно выросла не только вследствие повышенного урожая, но и вследствие мощного размаха колхозного строительства;

в) совхозы впервые выступают в качестве крупного хлебозаготовителя (111 млн пудов против 25 млн пуд. в прошлом году).

«В связи с этим, и в связи с выявившейся полной возможностью выполнения увеличенного хлебозаготовительного плана, ЦК постановляет — поднять общесоюзный заготовительный план на 117 млн пуд. с тем, чтобы годовой план хлебозаготовок был равен 1500 млн пуд.»[153]

Исходя из этого было утверждено увеличение ранее установленного плана хлебозаготовок: для Украины на 50 млн пуд., Северного Кавказа — на 11 млн пуд, ЦЧО — на 10 млн, Западной Сибири — на 7 млн пуд., Средней Волги — 6,5 млн, Нижней Волги — 5,8 млн, Урала — 6 млн пуд. и т. д. Доводы секретарей партийных комитетов регионов в расчет не принимались. Более того, вместо намечавшихся 100 млн пудов был увеличен план хлебозаготовок на 117 млн пудов.

20 сентября 1930 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли специальное постановление о методах заготовки сельскохозяйственных продуктов на 1930/31 г., в котором указывалось, что методы заготовок сельхозпродукции в основном сохраняются прежние (1929/30 г.) «с дальнейшим расширение контрактации».

Признавалось необходимым установление поселенных планов по хлебу картофелю, молоку льну, пеньке, скоту, не допуская доведения планов до двора. Заготовка продукции колхозов производится на основе контрактации. Заготовка сельхозпродукции единоличных хозяйств производится преимущественно по контрактации, а продукции, не охваченной контрактацией, путем купли-продажи. Заготовка продукции кулацких хозяйств производится в порядке дачи твердых заданий.

Заготовителями сельхозпродукции являются: государственные органы, сельскохозяйственная и потребительская кооперация и система промысловой кооперации по отдельным видам сельхозсырья, определяемым Наркомторгом РСФСР[154].

Несмотря на сравнительно высокий урожай в 1930 г., хлебозаготовки 1930/31 г. проходили так же трудно, как и в 1929/30 г. Объясняется это тем, что в результате хлебозаготовок 1929/30 г. во многих районах СССР ощущались «продовольственные затруднения», приведшие к голоду значительные слои крестьянского населения. Для того, чтобы избежать голодания в будущем, не только крестьяне-единоличники, но и колхозы не спешили сдавать хлеб по низким заготовительным ценам. В связи с этим органам власти пришлось прибегнуть, как и в прошлые годы, к административно-репрессивным методам заготовок.

Как сообщал полномочный представитель ОГПУ по Сибири Л.М.Заковский, на местах проявляется тенденция «в первую очередь обеспечить себя продовольствием и фуражом, чтобы не повторить напряженного продзатруднения, наблюдаемого в прошлом году».

В ходе хлебозаготовок, сообщал Заковский, перегибы и искривления не изживаются. «По-прежнему фиксируем многочисленные факты дачи твердых заданий середнякам и беднякам... В последнее время участились факты распродажи середняцких и бедняцких хозяйств за невыполнение твердых заданий (Каменский, Солтонский, Знаменский и другие районы)...

Директива правительства о сдаче колхозами одной трети валового сбора не выполняется, коллективы сдают в обязательном порядке все излишки хлеба»[155].

В Казахстане в связи с хлебозаготовками на 1 ноября 1930 г. было осуждено 1231, арестовано — 718, оштрафовано — 1852 человек, конфисковано — 742, выслано — 118, переселено в другие районы 100 хозяйств[156].

В сообщении начальника Информационного отдела ОГПУ В.И.Запорожца о хлебозаготовках на Украине от 26 ноября 1930 г. говорится, что в одно селение (хут. Ольшанка) Сумского округа «для усиления нажима по хлебозаготовкам» была направлена бригада, которая сразу же приступила к изъятию хлеба у крестьян, забирая полностью пшеницу, рожь и даже муку. Крестьяне оказали сопротивление. Тогда секретарь райкома партии дал указание уполномоченному райкома по хлебозаготовкам «работу необходимо поставить так, чтобы посыпался хлеб, в особенности пшеница». Уполномоченный по хлебозаготовкам приказал председателю сельсовета выслать в Ольшанку 50 верховых колхозников с оружием. Крестьяне, узнав об этом, собрались на окраине хутора с намерением не допустить «ударную бригаду» в селение: «Не ездите к нам, чего вам надо, наш хлеб забирать? Мы его сами вывезем». В ответ на это бригада стала стрелять вверх и стала топтать крестьян лошадьми и избивать их прикладами. Несколько человек было арестовано. Лишь с прибытием уполномоченного Лебединского райисполкома действия отряда были прекращены[157].

О том, что в борьбе с перегибами в хлебозаготовках не были заинтересованы не только местные, но и центральные учреждения, говорит следующий факт. В октябре 1930 г. в Средне-Волжском крае находился председатель СНК РСФСР С.И.Сырцов. В письме от 11 октября он писал секретарю крайкома партии М.М.Хатаевичу: «Уже после заседаний бюро крайкома я просмотрел «Волжскую коммуну» и увидел опубликованное постановление крайкома (принятое Вами во время нашей с Брыковым поездки по селам) по вопросу о выполнении плана хлебозаготовок в первую пятидневку октября. Об этом я с Вами говорил, но считаю нужным подчеркнуть, если не ошибочность, по существу, одного пункта, то, во всяком случае, глубокою ошибочность опубликования его так же, как и пункта о деньгах. В этих пунктах Вы предлагаете всем райкомам и хлебным пятеркам работать на хлебозаготовках при «самом внимательном отношении к заявлениям колхозников о невыполнимости их хлебных планов» и констатируете, «что отсутствие денежной наличности для расчетов с хлебосдатчиками превращается в прямое препятствие для дальнейшего развертывания хлебозаготовок».

Мне кажется, что один намек на невыполнимость хлебных планов дает опору хвостистам и сторонникам самотека, и всем колхозникам претендовать на то, чтобы планы хлебозаготовок рассматривались как преувеличенные и невыполнимые и таким образом это стимулирует сопротивление.

Я считаю, что Вам надо безусловно как-то исправить вредное действие этого пункта».

На письме, хранящимся в РГАСПИ в фонде Сталина, имеется помета: «Тов. Сталину, Кагановичу. Тов. Молотов читал. Поскребышев (секретарь Сталина. — Авт.)»[158].

О том, что установка С.И.Сырцова получила одобрение Сталина, Молотова и Кагановича можно судить по спецсводке ОГПУ о ходе хлебозаготовок в Средне-Волжском крае (31 декабря 1930 г.). В ней сообщалось, что в крае сельсоветы и уполномоченные райисполкомов в погоне за выполнением планов хлебозаготовок устанавливают контрольные задания для бедняцко-середняцкой части крестьянства без учета каких-либо данных о наличии хлеба у них. «Благодаря этому, по некоторым селам Байтугановского района (план выполнен на 100%) в среднем на каждое хозяйство приходилось более 200 пудов, что вызвало изъятие всего валового сбора, не оставив на семена и продовольствие, что не отрицают и сами уполномоченные: у некоторых хлеб вывезен под метелку, не оставлено на семена и еду.

Летом текущего года в Байтугановском районе ощущались острые продзатруднения (употребление суррогатов, опухание на почве голода), и создавшееся положение вызвало резкое обострение в настроении единоличников, которые расценивают хлебозаготовки как грабеж крестьян со стороны Соввласти»[159].

Для форсирования хлебозаготовок сельсоветы и уполномоченные райисполкомов применяли статью 61 Уголовного кодекса к середняцким и бедняцким хозяйствам.

Таким же тяжелым было положение с хлебозаготовками на Северном Кавказе. Здесь еще до принятия дополнительного плана руководящие работники партийных и советских органов считали его не реальным, преувеличенным, о чем говорил в Политбюро ЦК ВКП(б) секретарь крайкома В.И.Иванов, однако это не было принято во внимание и был увеличен и без того большой план хлебозаготовок на 11 млн пудов. В связи с этим местные работники или отказывались его выполнять или самовольно преуменьшали план хлебозаготовок. Например, уполномоченный по хлебозаготовкам в станице Костромский Лабинского района сдал свой партбилет, заявив: «План не реален и в грабеже крестьян я принимать участия не желаю». Председатель сельсовета и секретарь партячейки с. М.-Куракино того же Лабинского района сами уменьшили план хлебозаготовок на 15 тыс. пудов. В станице Касляковской председатель сельсовета, секретарь партячейки и председатель колхоза самовольно уменьшили план заготовки хлеба до 45 тыс. вместо 114,5 тыс. ц.

В других районах бывшего Донецкого, Сальского, Шахтинско-Донецкого округов сельсоветы совместно с правлениями колхозов изыскивали другие пути снижения хлебозаготовительных планов (преувеличение площади гибели посевов, уменьшение результатов пробных обмолотов ит. п.)[160].

В Казахстане в ходе хлебозаготовок 1930/31 г. наблюдались многочисленные случаи «избиения бедняков и батраков уполномоченными по заготовительным кампаниям, ряд случаев раздевания догола на морозе, обливания холодной водой, массовые аресты бедноты с содержанием арестованных в холодных помещениях, без еды и т.п.», — говорилось в справке ОГПУ от 12 января 1931 г.

Беднякам, середнякам и колхозам давались твердые задания, значительно превышающие валовый сбор зерна, причем такие задания давались не только местными низовыми работниками, но и руководителями районов и края.

Так, член бюро казахского крайкома ВКП(б) Галюдов на совещании Пресновского РК ВКП(б) давал указания о нажиме на середняков и обложении их контрольными заданиями с тем, чтобы «за невыполнение штрафовать и судить», а также о нажиме на бедноту, не выполняющую обязательств («нечего церемониться»).

В Ленинском районе секретарь райкома партии и председатель райисполкома давали указания уполномоченным по хлебозаготовкам: «Долой разговоры о перегибах, меньше разговоров, что будет есть завтра бедняк и середняк, а требовать выполнения данной им цифры».

В Новороссийском районе райпрокурор заявлял: «Теперь будем арестовывать несдатчиков хлеба без разбора. Это раньше в деревне командовала беднота, теперь этому пришел конец»[161].

В ЦЧО, несмотря на удовлетворительный ход хлебозаготовок— на 15 ноября 1930 г. годовой план выполнен на 90% — имели место перегибы с тенденцией их роста. В ряде районов, выполнивших план хлебозаготовок, крестьяне выражали недовольство принятием встречных планов. В с. Ольховка Хворостянского района на почве этого произошло массовое выступление крестьян, в котором приняли участие около 600 человек. Через несколько дней выступление повторилось (400 участников). Ликвидировано силами опергруппы ОГПУ.

Протесты крестьян против непомерных планов хлебозаготовок были и раньше в Панинском, Верхне-Хавском, Глушковском и других районах области. Некоторые советские работники отказывались принимать участие в хлебозаготовках: «Хлебозаготовки могут идти только под нажимом, а нажимать на крестьян нельзя — с них взять нечего». Некоторые работники в Добринском, Грязинском, Панинском, Кирсановском районах отказывались голосовать за план — «он не выполним». И только применение административных и репрессивных мер сказалось на выполнении хлебозаготовок[162].

Завышенные планы хлебозаготовок были настолько очевидны, что 5 декабря Политбюро ЦК ВКП(б) вынуждено было это признать, правда, только по некоторым районам. «В связи с выявившимися неточностями в определении урожайности в отдельных районах Крыма, Северного Кавказа и Средней Волги, повлекшими за собой установление преувеличенных планов для отдельных колхозов в этих областях, — говорилось в постановлении, — снизить планы хлебозаготовок по Крыму на 1,5 млн пуд., Средней Волге — 10 млн пуд. и по Северному Кавказу — на 30 млн пуд., произведя это снижение по плану колхозов».

Вместе с тем ЦК обязывал все ЦК нацкомпартий, обкомы и крайкомы, в особенности Северного Кавказа, Средней Волги, Казахстана и Восточной Сибири, «повести решительную борьбу со всякими проявлениями демобилизационных настроений на хлебном фронте и обеспечить на основе нового подъема полное выполнение плана хлебозаготовок».

Одновременно с этим ЦК предлагал в порядке встречных планов добиться в течение декабря и первой половины января перевыполнения планов по ЦЧО — на 7 млн пуд., Уралу — 8 млн пуд., Западной Сибири — 7 млн пуд., Башкирии — 4 млн пуд и Татарии — 3 млн пуд.

ЦК обязывал Северо-Кавказский и Средне-Волжский крайкомы «добиться немедленного перелома в хлебозаготовках, сосредоточив основное внимание парторганизаций на усилении заготовок в единоличном секторе».

Постановление ЦК ВКП(б) было подписано Сталиным[163].

При анализе содержания постановления ЦК ВКП(б) следует иметь в виду, что при обсуждении плана хлебозаготовок и В.И.Иванов, и М.М.Хатаевич возражали, хотя и робко, против увеличения и так высоких планов хлебозаготовок. Но это не было принято во внимание — в результате пришлось по Северному Кавказу снижать не на 10 млн пуд., как просил Иванов, а на 30 млн пуд., а Средней Волге — не на б млн пуд., а на 30 млн пуд.

В итоге хлебозаготовительной кампании 1930/31 г., несмотря на большие трудности, было заготовлено (без совхозов и возврата семенной ссуды) 1240,8 млн пудов, в том числе по Северному Кавказу — 128,8 млн пуд. вместо установленных планом 191 млн пуд., Нижней Волге — 84,9 млн пуд. (вместо 105,8 млн пуд.), Средней Волге— 72,3 млн пуд. (вместо 113,5 млн пуд.), ЦЧО — 114,1 млн пуд. (вместо 110 млн пуд.), Сибири — 101,2 млн пуд. (128 млн пуд.), Уралу — 74 млн пуд. (72 млн пуд.), Украине — 436,7 млн пуд. (планировалось 500 млн пуд.).

Всего же вместе с совхозами и возвратом семенной ссуды в 1930/31 г. было заготовлено 1374,8 млн пудов, т. е. 91,6% плана (планировалось заготовить 1500 млн пуд.)[164].

В связи с предстоящей хлебозаготовительной кампанией 1931/32 г. Наркомат юстиции РСФСР 17 июля 1931 г. разослал краевым и областным органам юстиции циркуляр № 71 от 17 июля 1931 г. об участии органов юстиции в проведении хлебозаготовок. В циркуляре указывалось, что основной задачей хлебозаготовок 1931/32 г. является «передача в руки государства всей товарной продукции сельского хозяйства». Крайние сроки для заготовки и вывозки хлеба устанавливались для южных и юго-восточных районов 10-15 января, а для северных и северо-восточных районов — 10-15 февраля 1932 г.

Включившись в хлебозаготовительную кампанию, органы юстиции должны следить за своевременным соблюдением темпов и сроков хлебозаготовок, своевременной подготовкой оборудования и складских помещений для хлеба. Необходимо своевременно выявлять кулацко-зажиточные элементы деревни, которым должны даваться твердые задания. В случае невыполнения в срок твердого задания необходимо немедленно привлекать виновного к уголовной ответственности по ст. 61 Уголовного кодекса с применением конфискации имущества, ликвидации кулацкого хозяйства и высылкой кулаков.

Заготовка хлеба у единоличников должна проводиться по контрактации, невыполнение договора по контрактации влечет за собой взыскание хлеба в бесспорном порядке.

Основная масса хлеба должна поступить от колхозов, совхозов и МТС, для которых установлена норма сдачи — в основных зерновых районах от 1 /4 до 1/3 валового сбора, а в незерновых районах —1/3 валового сбора. Эта норма установлена как на обобществленную продукцию, так и на индивидуальные озимые посевы колхозников.

«Требуя соблюдения темпов и сроков в работе от других органов, — говорилось в циркуляре, — прокурорский надзор и суд должны являться образцом соблюдения этих темпов в своей работе. Не должно допускаться никакой медлительности, неповоротливости, а тем более волокиты во всей работе по хлебозаготовкам. В особенности необходимо проявить зоркость, бдительность и решительность в отношении классовых врагов. Удар уголовной репрессией по классовому врагу должен быть нанесен в наикратчайший срок. Только решительные меры судебной репрессии могут в самом начале преодолеть все виды кулацкого сопротивления ...»

Циркуляр подписал народный комиссар юстиции Н.В.Крыленко[165].

24 июля 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) обсуждало вопрос о хлебозаготовках на Урале, Нижней Волге и в Западной Сибири и приняло постановление установить годовой план хлебозаготовок для Урала — 95 млн пуд., Нижней Волги — 125 млн пуд., Западной Сибири — 100 млн пуд.

«Воспретить всякую дискуссию о хлебофуражном плане и плане хлебозаготовок. Преподанный план считать окончательным и воспретить всякие разговоры о пересмотре плана»[166].

Тогда же (1 августа) Политбюро указало бюро Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б) и его секретарю А.И.Егорову «на недопустимость превращения решения ЦК о плане хлебозаготовок в предмет дискуссии» и обязало крайком «принять все необходимые меры для безусловного выполнения задания ЦК о хлебозаготовках на все 100%»[167].

О том, как проходили хлебозаготовки 1931 /32 г. можно судить по Средне-Волжскому краю. В отличие от 1930 г., когда урожай был хороший, в 1931 г. край, особенно Левобережье, поразила сильная засуха. Из 35 районов Левобережья в 23 районах с посевной площадью в 2,9 млн га урожай составил от 1 до 3 центнеров с гектара, поэтому они не только хлебозаготовки не могли выполнить, но и обеспечить себя семенами, не говоря уже о продовольствии и фураже. Без немедленного прекращения в недородных районах края хлебозаготовок и предоставления им семенной, продовольственной и фуражной ссуды, говорилось в постановлении бюро Средне-Волжского крайкома ВКП(б) от 19 сентября 1931 г., неизбежно «значительное сокращение посевных площадей, голодные заболевания среди колхозников, сильное истощение и массовый падеж рабочего скота, остановка и сдвиг назад в развитии всего сельского хозяйства Левобережья»[168].

В связи с этим крайком партии просил ЦК ВКП(б) снизить годовой план до 80 млн пудов (вместо 100 млн); отпустить для недородных районов края семенную ссуду 14 млн пуд. и 4 млн пуд. зернофуража для поддержания рабочего скота; разрешить обратить на оказание продовольственной помощи 50% гарнцевого сбора по краю. Кроме того, крайком просил ЦК дать директиву Наркомснабу о пересмотре и сокращении данных краю «вывозных нарядов на пшеницу и овес с расчетом оставления в крае минимально необходимого количества зернофуража» и семенного материала.

28-31 октября 1931 г. состоялся пленум ЦКВКП(б), на котором обсуждались, кроме вопросов работы железнодорожного транспорта и развертывания советской торговли, вопрос о хлебозаготовках 1931/32 г.

Но еще накануне пленума 25 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о ходе хлебозаготовок и госсортфонде, которое обязывало секретариат ЦК совместно с В.М.Молотовым и А.И.Микояном составить проект телеграммы крайкомам и областкомам о хлебозаготовках. Комитету по перевозкам предлагалось усилить вывозку хлеба из пунктов хранения. Наркомзем обязан был вывести все озимое зерно на склады Союзхлеба (структурное подразделение Наркомснаба СССР, занимавшееся заготовкой хлеба. — Авт.) не позднее 1-15 ноября 1931 г. Запрещался отпуск зерна совхозам для посева без разрешения Политбюро и т. д.[169]

15 октября 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению И.М.Варейкиса отменило все распоряжения Колхозцентра, устанавливающие твердые нормы зерновых для кормов. Запрещалось бронирование кормовых фондов зерна для скота до выполнения плана хлебозаготовок.

В постановлении Политбюро подчеркивалось, что выполнение хлебозаготовок колхозами требует «величайшей экономии и ограничения» в создании и всех других фондов (продовольственных, семенных, страховых)[170].

30-31 октября 1931 г. на пленуме ЦК ВКП(б) выступили А.И.Микоян (Наркомснаб), С.В.Косиор (Украина), Б.П.Шеболдаев (Северный Кавказ), И.М.Варейкис (ЦЧО), М.М.Хатаевич (Средняя Волга), В.В.Птуха (Нижняя Волга) и другие.

С.В.Косиор заявил, что из плана хлебозаготовок 1931/32 г. в 510 млн пуд. Украина уже заготовила 305 млн пуд. (60%). В 1930/31 г. было заготовлено 462 млн пуд. хлеба. Но в связи с тем, что в этом году уровень коллективизации выше, чем в прошлом году (70% против 36%), то и уровень товарности выше. Кроме того, в деревне остались от прошлого года «значительные» товарные излишки. «Если принять во внимание все эти обстоятельства, то план в 510 млн пуд. ...безусловно реальный и выполнимый без всяких особых жертв со стороны крестьянства и нашей украинской деревни вообще», — говорил Косиор.

Трудности заготовок, по его мнению, заключаются в том, что как крестьяне-единоличники, так и колхозники утаивают хлеб не без участия коммунистов. Далее Косиор продолжал: «Какие выводы можно сделать из всей нашей обстановки? Я лично на Украине провожу четвертую хлебозаготовительную кампанию, но такой сложной кампании не переживал, когда наших коммунистов приходится с величайшим трудом поворачивать, вышибать из сознания целый ряд гнилых оппортунистических установок, при наличии которых хлеб, конечно, не заготовишь, безобразий не вскроешь и борьбы за хлеб против кулацких элементов не поведешь. В ряде мест придется хлеб отбирать у тех, кто уже получил по 30-50 пуд. на едока, при расчетах на кормежку придется учитывать то, что растащили»[171].

Секретарь обкома ВКП(б) ЦЧО И.М.Варейкис отставание колхозов в хлебозаготовках от единоличников объяснял тем, что местные работники идеализируют колхозы и МТС, считая, что «они сами механически повезут хлеб». Это крупная политическая ошибка, допущенная на первой стадии хлебозаготовок. Недооценка того, что в колхозах объединены различные слои крестьянства, и многие колхозы «засорены чуждыми элементами» — все это сыграло большую роль и отразилось на ходе хлебозаготовок.

Секретарь Северо-Кавказского крайкома партии Б.П.Шеболдаев говорил о недостатке тягловой силы в крае для вывоза зерна (в текущем году на 30-40% уменьшилось поголовье лошадей и волов по сравнению с прошлым годом). «Даже те тракторы, которые дает нам страна, не могут компенсировать той убыли, которую мы терпим в тягле». Б.П.Шеболдаев связал хлебозаготовки с распределением доходов. В крае выдано 15% причитающегося к распределению на трудодни продовольственного фонда. Это стимулировало заготовки, но вместе с тем и сказывалось на темпах хлебозаготовок.

М.М.Хатаевич, секретарь Средне-Волжского крайкома, в отличие от других руководителей парторганизаций, заявил, что он не может заверить пленум ЦК ВКП(б), что

край выполнит план в 100 млн пуд. К тем 56 млн пуд., которые уже заготовили, край может дать «при высочайшем напряжении сил 21 млн пуд., максимум 22 млн пуд.» Но при этом надо считаться с фактом большого дефицита, который остро выявится к весне, дефицита семян, фуража и продовольственно-хлебных ресурсов.

«Мы можем дать в распоряжении тов. Микояна хлеба... приблизительно 57-58 млн пуд. ...Неприятно ставить так вопрос, мне крайне тяжело, гораздо лучше выполнить план, но надо Центральному Комитету партии говорить всю правду. Третий год уже наш край теряет значительную часть хлеба от суховеев и от недорода... Такого суховея не было даже в 1921 г., столь жестокого и разрушительного», — говорил Хатаевич.

Секретарь Нижне-Волжского крайкома партии В.В.Птуха в своем выступлении отметил, что, если в прошлом году план хлебозаготовок составлял 97 млн пуд., в текущем году 120 млн пуд., что является невыполнимым, поскольку урожайность в 1931 г. ниже, чем в 1930 г. — 3,8 ц против 6 ц.

«Сталин. Какая точность!

Птуха. Тов. Сталин, здесь точности нет, потому что мы сделали накидку в 20%. Конечно, точности нет. Но, т. Сталин, неизвестно в какую сторону мы ошиблись.

Молотов. Именно неизвестно.

Сталин. Какими точными стали вы за последнее время.

Птуха. Я думаю, что удивляться такому снижению урожайности на Нижней Волге нет оснований, поскольку мы вспомним ту полосу засухи и суховея, которая очень губительно отразилась на состоянии урожая Нижней Волги».

В связи с этим Птуха поставил вопрос о мероприятиях по борьбе с засухой в Поволжье.

Выступивший А.И.Микоян привел некоторые данные о ходе хлебозаготовок 1931/32 г. На 25 сентября 1931 г. было заготовлено 860 млн пуд. хлеба, т. е. 54,5% от плана, причем совхозы — 40%, единоличники — 55%, примерно столько же — колхозы, не обслуживаемые МТС, и 74% — колхозы зоны деятельности МТС. Отставание в хлебозаготовках, особенно в сентябре 1931 г., по мнению Микояна, объяснялось недооценкой трудностей заготовок в связи с засухой в восточных районах Европейской части страны. Критике были подвергнуты руководители Украины, Северного Кавказа и Средней Волги. «Вопрос не в нормах, сколько останется на еду и прочее — главное заключается в том, чтобы сказать колхозам: в первую очередь выполни государственный план, а потом удовлетворяй свой план...

Сегодня Политбюро ЦК приняло окончательный план хлебозаготовок, выслушав всех секретарей заготовительных районов. Поэтому мы должны сказать: никаких дальнейших пересмотров, никаких обсуждений, каждый район обязан полностью выполнить утвержденный план»[172].

Этот окончательный план, принятый Политбюро, был представлен на утверждение пленуму ЦК ВКП(б). Общий объем хлебозаготовок в 1931/32 г. составил 1491 млн пуд., т. е. на 200 млн пуд. больше, чем в 1930/31 г. При этом, следует заметить, что в ходе обсуждения на пленуме в принятый ЦК план хлебозаготовок были внесены некоторые коррективы: по отдельным районам увеличили план в общем на 30 млн пуд., по другим — уменьшили на 123 млн пуд. (например, Средней Волге — на 22 млн пуд., Нижней Волге — на 32 млн пуд. ит.д.). В целом же хлебозаготовительный план на 1931/32 г. выглядел так:

Украина — 510 млн пуд.

Северный Кавказ — 200 млн пуд.

ЦЧО — 150 млн пуд.

Нижняя Волга — 88 млн пуд.

Средняя Волга — 78 млн пуд

Урал — 55 млн пуд.

Западная Сибирь — 65 млн пуд.

Восточная Сибирь — 36 млн пуд.

Казахстан — 55 млн пуд.

Татария — 34 млн пуд.

Башкирия — 30 млн пуд.

Крым — 17,5 млн пуд.

Нижегородский край — 39 млн пуд.

Московская область — 38 млн пуд.

Западная область — 14,5 млн пуд.

Иваново-Вознесенская обл. — 8 млн пуд.

Ленинградская область — 7 млн пуд.

Северный край — 3,5 млн пуд.

Дагестан — 11,5 млн пуд.

ДВК — 12 млн пуд.

Средняя Азия — 24,5 млн пуд.

Закавказье — 5 млн пуд.

Белоруссия — 10,5 млн пуд.

ВСЕГО — 1491 млн пуд.

Хлебозаготовительный план был настолько высокий, что уже через месяц секретари обкомов и крайкомов партии стали обращаться в ЦК ВКП(б) с просьбой снизить план хлебопоставок.

25 ноября 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о хлебозаготовках в Нижне-Волжском крае в связи с телеграммой секретаря крайкома партии Птухи и председателя крайисполкома Козлова следующего содержания: «Принять предложение т. Птухи и Козлова о снижении плана сдачи хлеба совхозами на 2,3 млн пуд. с тем, чтобы это количество зерна было перекрыто полностью за счет колхозно-крестьянского сектора и чтобы общий план хлебозаготовок по краю (88 млн пуд.) ни в коем случае не был снижен, предупредив крайком, что руководство края будет снято, если выполнение плана по краю потеряет на этой операции»[173].

23 декабря 1931 г. Политбюро, обсудив положение с хлебозаготовками на Украине, поручило комиссии в составе В.М.Молотова, В.П.Затонского, А.И.Микояна и А.И.Зеленского обсудить вопросы о максимальном усилении хлебозаготовок на Украине и максимальном завозе товаров на Украину. Поручалось Молотову «выехать на Украину на помощь ЦК КП(б)У для усиления хлебозаготовок»[174].

29 декабря состоялось заседание Политбюро ЦК КП(б)У, обсудившее сообщение Молотова о мерах усиления хлебозаготовок, признало, что ход заготовок зерна «настолько неудовлетворителен, что создает угрозу провала значительной части большевистских организаций УССР на одном из решающих участков социалистического строительства». Заготовлено 401 млн пуд. или 79% годового плана, т. е. даже меньше, чем в прошлом году на это время. Объяснялось это: слабой мобилизованностью значительной части районов, недостатками организационного руководства делом хлебозаготовок, «успокоением и притуплением большевистской бдительности в отношении классового врага».

Политбюро ЦК КП (б) Украины для достижения решительного перелома в хлебозаготовках и обеспечения выполнения плана в январе считало необходимым немедленно командировать в районы членов Политбюро, ЦК и ЦКК КП(б) (21 человека), а также 300 ответственных работников «для непосредственной работы на селе, в колхозе, обязав всех мобилизованных выехать на места 29 декабря».

ЦК КП(б)У обязывал секретарей райкомов партии в течение января 1932 г. вывезти весь хлеб из глубинок на пункты Союзхлеба, так как согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 12 июля 1931 г. считается заготовленным тот хлеб, который «подвезен к пристанционным пунктам, элеваторам и мельницам»[175].

В январе 1932 г. И.В.Сталин и В.М.Молотов в телеграмме С.В.Косиору, членам Политбюро ЦК КП(б) Украины и членам Политбюро ЦК ВКП(б) указывали:

«Положение с хлебозаготовками на Украине считаем тревожным. На основании имеющихся в ЦК ВКП(б) данных работники Украины стихийно ориентируются на невыполнение плана на 70-80 млн пуд. Такую перспективу считаем абсолютно неприемлемой и нетерпимой.

Считаем позором, что Украина в этом году при более высоком уровне коллективизации и большем количестве совхозов заготовила на 1 января сего года на 20 млн пуд. меньше, чем в прошлом году. Кто тут виноват: высший уровень коллективизации или низший уровень руководства делом заготовок?

Считаем необходимым Ваш немедленный приезд в Харьков (в то время столица Украины. — Авт.) и взятие Вами в собственные руки всего дела хлебозаготовок. План должен быть выполнен полностью и безусловно. Решение пленума ЦК ВКП(б) (октябрь 1931 г. — Авт.) должно быть выполнено.

Сталин. Молотов»[176].

После этой телеграммы насилие и перегибы в хлебозаготовках усилились. Бригада «Правды», побывавшая в Молдавской АССР (входившей тогда в УССР), сообщала Сталину, Кагановичу, Постышеву (10 февраля 1932 г.), что в Молдавии перегибы в хлебозаготовках носят массовый характер. Проводятся повальные обыски у колхозников и единоличников и в случае, если находили хлеб, объявляли их твердозаданцами и отбирали все имущество. Широко практиковались избиения крестьян, нередко с увечьем, производились незаконные аресты и т.п. В результате этого наблюдалось массовое бегство крестьян за границу (в Румынию).

Сталин разослал это письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б) и Политбюро ЦК КП(б) Украины «для сведения»[177].

Правда. 29 января 1932 г. Политбюро ЦК КП (б) Украины приняло постановление по письму бригады «Правды», в котором отмечалось, что массовые перегибы в АМССР произошли в результате неудовлетворительного руководства со стороны Молдавского обкома КП(б)У хлебозаготовками. «Эти перегибы, — говорилось в постановлении Политбюро ЦК КП(б)У, — являются обратной стороной правооппортунистических настроений в партийном руководстве хлебозаготовительной кампанией. Эти настроения, сопровождающиеся отсутствием действительной борьбы с кулацкими элементами, которые в АМССР при слабой коллективизации и пограничном характере Молдавии имеют еще очень сильные корни, — привели к тому, что вполне реальный план хлебозаготовок к 1 октября был выполнен только на 26,3%».

Перегибы широкое распространение получили в ноябре-декабре 1931 г., но мер никаких не было принято, исходя из этого Политбюро ЦК КП(б)У объявило выговор бюро Молдавского обкома КП(б)У. Был вынесен строгий выговор бывшему секретарю обкома Ильину, председателю СНК автономной республики Дмитриу и председателю ЦИК — Вороновичу.

Предлагалось немедленно провести несколько показательных судебных процессов и укрепить кадрами руководство республики[178].

В то время как усиливался нажим на деревню с массовым применением административно-репрессивных мер зимой 1931/32 г. люди пухли и умирали от голода. Местные сельские работники и рядовые крестьяне обращались в центр, к Сталину, с просьбой оказать помощь им, хотя бы не забирать последний хлеб. Вот одно из писем комсомольца Пастушенко (с. Полонисте Винницкой области) от 10 февраля 1932 г.:

«Добрый день, дорогой секретарь ВКП(б) товарищ Сталин! Вам пишет письмо с Украины из глухого села. Вот такое выслушайте, тов. Сталин! Село выполнило план (хлебозаготовок. — Авт.) на 65%. Колхоз вывез весь хлеб до фунта, все культуры. В селе ежедневно погибает от голода 3-4-6 лошадей, нет ни зернышка. Свиней было 500 штук, уже подохли от голода 184 штуки, едят жом и сечку. И начинают умирать от голода люди, пухнут дети, просят: «хлеба, хлеба». Руководят не рабочие и крестьяне, а помещики и буржуи, так как рабочий не будет высасывать всю кровь из сердца, потому что он понимает голод и холод. Фунта соломы не дают, в хатах холод; раскулачивают бедняков, колхозников исключают из колхоза за то, что хлеб не дают. Зажим — не дают крестьянину говорить на собраниях, сажают в будынок принудительных работ»[179].

Таких писем тысячи посылались Сталину, Калинину, Петровскому (председатель ВУЦИК), Косиору, руководителям республик, краев и областей. Но они оставались без ответа. Даже предложения партийных руководителей об упорядочении дела хлебозаготовок отвергались сталинским руководством. Так, было отвергнуто Политбюро ЦК ВКП(б) предложение С.В.Косиора о порядке хлебозаготовок из будущего урожая с учетом материальной заинтересованности колхозов и колхозников в повышении урожайности. С.В.Косиор в шифровке И.В.Сталину (15 марта 1932 г.) предлагал:

«Объявить от имени союзных организаций о порядке хлебозаготовок из будущего урожая, исходя из тог, что чем больше урожая добьется колхоз и колхозник, тем больший фонд должен быть выделен и распределен на личное потребление. Чем больше трудодней у колхозника, тем больше натуральный фонд потребления должен быть обеспечен для его семьи в установленные сроки, учитывая необходимость создания у колхозника и в колхозах также некоторых запасов.

Этим последним предложением необходимо устранить последствия и предотвратить на будущее время ту вреднейшую уравниловку, которая была допущена в этом году в практике хлебозаготовок, когда в хороших добросовестных колхозах значительная часть хлеба, предназначавшаяся наличное потребление, была изъята по хлебозаготовкам, а те, кто работал плохо, кто утаивал, отделался выполнением только 50-60% плана и фонды личного потребления в таких колхозах сплошь и рядом были выше добросовестных колхозов.

Эта практика подрывает стимул для хорошей работы как колхоза в целом, так и отдельного колхозника»[180].

16 марта 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) сочло нецелесообразным издавать такое постановление и предложение Косиора отклонило, как и раньше, в январе 1932 г., было отклонено предложение председателя ЦКК—РКП Я.Э.Рудзутака (Я.Э.Рудзутак предлагал: планы на сельхозпродукцию давать в начале хозяйственного года, чтобы колхоз имел возможность планировать продажу на рынке части продукции после выполнения государственного задания).

Больше того, Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению А.И.Микояна 11 января 1932 г. приняло постановление, которым обязывало национальные ЦК, крайкомы и обкомы «по выполнении установленного для области (края, республики) годового плана хлебозаготовок продолжать заготовки сверх плана»[181].

На практике это означало изъятие всего хлеба у колхозов и единоличников. Из Ново-Оскольского района ЦЧО комсомолец Иван Литвинов писал в «Известия»: «По всему нашему району каждый день целыми обозами ездят украинские голодающие крестьяне, колхозники и единоличники, за какой-нибудь кусок хлеба они отдают все свое барахло, как-то: обувь, одежду и все что есть. Когда их спрашиваешь, почему вы голодаете, они отвечают: «Урожай у нас был хороший, но Советская власть до тех пор «заготовляла» наш хлеб, до тех пор доводила свои планы и задания до нас, пока не остались без фунта хлеба». Когда их спрашиваешь, а кто этим виноват, — они отвечают: «Советская власть, которая у нас забрала хлеб до зерна, обрекая на голод и нищету — хуже, чем при крепостном праве».

Из Северо-Кавказского края сообщали: «Забрали весь до зернышка хлеб, даже на посев не оставили и перед кошмаром средневековых податей хлебороба ничего не спасет.

Разорили единоличников, запрещают держать свинью для личного потребления. Чем же жить? Кооперация, кроме водки, ничего не продает. Неужели голод и безмерное насилие укрепит Советскую власть? Неужели для социализма нужно безмерное страдание миллионов трудящихся крестьян, их слезы, их проклятия, их смерть?»

Из Западно-Сибирского края (Омский район) писали: «Вы пишите, что Западня Сибирь выполнила хлебозаготовки. В 1931 г. в Западной Сибири был недород, но хлебозаготовки хуже недорода очистили крестьян от зерна и в ряде сельских мест начался голод... На громадной территории Советского Союза, в провинции и деревне, — нужда и разорение, сравнить которое можно только с 1920 г.

В общем, милые товарищи, не пишите об Индии, а загляните поглубже в себя».

«Мы, колхозники, не верим, чтоб высшая власть забирала весь хлеб, даже семенной, — писали крестьяне из Новочеркасского района Северного Кавказа, — ходатайствуем перед РИКом, нас посылают в Новочеркасский район, там и слышать не хотят. Уже начался март (1932 г. — Авт.), а наш колхоз не знает, получит ли хлеба, или нет. Вот тебе и колхоз — без хлеба, без посева! Газета «Известия», не отнимай ты у нас веру в то, что колхозы ведут нас не к погибели, а к лучшей жизни, и что если мы голодаем, не виновата власть, а местные заправилы...»

Но не так наивны были все крестьяне, чтобы беды деревни сваливать на местных работников. Об этом, например, свидетельствует письмо депутата Федоринцевой из Солдатского сельсовета Шаталовского района (ЦЧО) И.В.Сталину:

«Хотя и вы, т. Сталин, есть ученик Ленина, но ваше поведение не ленинское. Ленин учил: фабрики — рабочим, землю — крестьянам — а что вы делаете? Не только землю, но и скотину, хату, скарб отбираете от середняков и бедняков. Если вы выгнали Троцкого и называете его контрреволюционером, то вы, т. Сталин, самый настоящий и первый троцкист, и ученик не Ленина, а Троцкого. Почему? Нас в политкружке учили, что Троцкий предлагал усиленно строить тяжелую индустриализацию за счет мужика. Первоначальное накопление в капиталистических странах происходило за счет обездоленных крестьян, разоренных ремесленников, за счет детей бедняков. А первоначальное накопление у нас происходит за счет миллионов честных трудящихся крестьян, их жен и детей, точь-в-точь по рецепту капиталистических акул, Троцкого и Сталина.

Вы, т. Сталин, наверно, чувствуете всю нелепость этого положения, и проводив политику Троцкого, вы самого Троцкого раздавили, как суеверный человек, который, совершив преступление, обвиняет не себя, а дьявола, который доводит его на преступление. Вы, т. Сталин, должны знать, что союз со 130-миллионной массой крестьян вы разбили и что последствия этого будут самые мрачные для Советской власти. Утерянное доверие масс к Советской власти никогда вам не восстановить»[182].

Обстоятельные сведения о положении в деревне содержит спецсправка Секретно-политического отдела ОГПУ от 1 апреля 1932 г. В ней отмечается, что с конца 1931 г. в ряде районов СССР имели место «продовольственные и фуражные затруднения», убой и падеж скота, выход крестьян из колхозов, неорганизованное отходничество и другие «отрицательные явления».

Так, в ряде населенных пунктов Украины (Харьковской, Киевской, Одесской, Днепропетровской, Винницкой областей) «наблюдаются случаи продзатруднений и голодания колхозных семейств». Зарегистрированы случаи опухания от голода, смертей, питания падалью. «Состояние тягловой силы крайне неудовлетворительное». В колхозах Бердичевского, Николаевского районов, Молдавской АССР падеж лошадей принимает угрожающие размеры, 50% лошадей непригодны к работе. Такое же положение в Зиновьевском, Ново-Одесском, Ново-Пражском, Ставищанском, Добровеличковском и других районах УССР. В пограничной полосе Молдавии отмечены попытки перейти за рубеж (1045 чел.). В течение октября-декабря 1931 г. и января-марта 1932 г. произошло 257 массовых выступлений крестьян, в которых участвовало свыше 23 тыс. человек, из них: около 13 тыс. колхозников. За это же время было арестовано 1163 человека.

В Белоруссии особенно остро ощущаются продзатруднения в Дриссенском пограничном районе, где (сводка на 22 марта 1932 г.) не имеют хлеба 23 колхоза». Семьи голодающих имелись в колхозах Минского пригородного района, Полоцком приграничном районе, Петриковском и Краснослободском районах.

За два с лишним месяца 1932 г. (с 1 января по 10 марта) число колхозов в республике уменьшилось на 242 (7881 хозяйств), кроме того, только по 38 районам из колхозов вышло 9070 хозяйств.

В связи с массовым недовольством крестьян политикой Советской власти в деревне органами ОГПУ по 51 району республики было арестовано 1359 человек «антисоветского элемента».

В Ленинградской области с января по 20 марта 1932 г. развалилось 318 колхозов в результате выхода из них 18 179 хозяйств. В области было арестовано 1638 человек.

Сведения о «продзатруднениях» в ЦЧО стали поступать с середины февраля 1932 г. Особенно тяжелое положение сложилось в Михайловском, Вейделевском, Рыльском, Колпнянском, Ново-Калитвенском, Ольховатском и других районах области. Люди побирались, питались суррогатами, падалью и т.п. На этой почве произошло снижение уровня коллективизации на 1,8%, т. е. на 36 046 хозяйств. Вместе с тем, в связи с хлебо-и скотозаготовками в области произошло 18 массовых выступлений, в которых приняли участие 1860 человек. Органами ОГПУ за январь-март 1932 г. арестован 1281 человек.

Острыми «продзатруднениями» на Северном Кавказе были охвачены уже в январе 1932 г. Лабинский, Миллеровский, Краснодарский, Тарасовский и Майкопский районы. Здесь с начала года было зарегистрировано 1869 человек голодающих, 1100 случаев заболеваний ит. д. По неполным данным, с начала 1932 г. по 76 районам края вышло из колхозов 63870 хозяйств, так как во многих станицах у 70% хозяйств колхозников уже не было хлеба. По 25 наиболее пораженным «продзатруднениями» районам в ноябре 1931 г. — марте 1932 г. ушло на заработки из деревни (станиц) 56 300 человек. Примерно в это же время на почве «продзатруднений», хлебозаготовок и обобществления скота произошло 56 массовых выступлений (7 тыс. человек), по данным 21 района.

В Средне-Волжском и Нижне-Волжском краях сведения об острых «продзатруднениях» начали поступать в декабре 1931 г. — январе 1932 г. Так, в декабре 1931 г. в

45 колхозах Нижне-Волжского края 1230 семей голодало, употребляли в пище разные суррогаты и павших животных. С июля 1932 г. на почве недостатка кормов, плохого ухода и различных заболеваний в 42 районах края пало 62 844 лошади и 19 816 голов молодняка (жеребят). В 62 районах из 263 600 лошадей 122 368 (46,4%) вследствие истощения и слабости были не способны к работе.

В связи с голодом и недоеданием по 42 районам Нижне-Волжского края выбыло из колхозов 34187 хозяйств, что составляло почти 10% хозяйств колхозов. Вместе с тем, 98 808 трудоспособных мужчин (27,4%) колхозов покинули колхозы и отправились на заработки в города и на промышленные стройки.

В октябре 1931 — марте 1932 г. произошло 57 массовых выступления крестьян, в которых участвовало 10670 человек. К апрелю 1932 г. в крае было репрессировано 1498 человек.

Сложным было положение и в Средне-Волжском крае, особенно в районах Левобережья. В связи с этим в декабре 1931 г. — марте 1932 г. деревню покинуло 155 225 человек, уйдя на заработки. Из колхозов в некоторых случаях покидали колхозы до 70-80% их состава. В пищу крестьяне, колхозники и единоличники, употребляли суррогаты (желуди, картофельная кожура, трава, листья и т.п.), а также павших животных. (Только за два месяца— декабрь, январь — пало от истощения и болезней 18 156 голов).

В октябре 1931 — марте 1932 г. в 38 массовых выступлениях крестьян приняло участие 4335 человек, было арестовано 1030 человек и исключено («вычищено») из колхозов 5900 «кулацкого и антисоветского элемента».

В Казахстане, несмотря на тяжелое продовольственное положение, усиленно проводились хлебозаготовки и скотозаготовки. На одном из пленумов крайкома ВКП(б) его первый секретарь Ф.И.Голощекин призывал к усилению хлебозаготовок, не считаясь с перегибами: «Мы имеем в настоящую хлебозаготовительную кампанию новое явление — это боязнь перегибов. Под этой болезнью перегибов скрывается чистейший оппортунизм...»

В телеграмме крайкома окружкомам партии предлагалось: «Наложенные партвзыскания, за неизбежные для успеха хлебозаготовок перегибы, пересмотреть и работников реабилитировать. Окружкомы обязаны обеспечить полное выполнение плана без трусости за ответственность».

Это развязало руки местным органам в применении чрезвычайных мер при хлебозаготовках, хотя Казахстан уже в то время стоял на пороге массового голода.

«Продовольственные затруднения», перераставшие в голод, в Казахстане стали проявляться с октября 1931 г., а к февралю 1932 г. охватили 33 района. «По далеко не полным данным, — отмечалось в спецсправке ОГПУ, — в 32 районах острым голодом охвачено 232 пункта. Во всех пунктах... с декабря 1931г. по 16 марта 1932 г. зарегистрировано 1219 голодных смертей и до 4304 случаев опухания от голода. Большинство умерших и голодающих — колхозники». В Картальском и Павлодарском районах имели место многочисленные факты вымирания целых семейств колхозников. Например, в колхозе «Еренжол» умерло 10 семейств, в ауле № 8 — 7 семей колхозников, в ауле № 13 — 2 семьи, ауле № 6 — 4 семьи, в колхозе Байгунус — 7 семейств. В Чиликском районе голодали 102 семьи колхозников и т. д.

На почве голода в ряде районов, особенно в Иртышском, Энбекти-Казахском, Акбулакском, Федоровском, Кас-текском, Аксуйском, Цюрупинском, отмечался массовый выход из колхозов, доходивший до 70-80%. В Балхашском районе из колхозов, имевших 1500 хозяйств, вышло 1114 хозяйств, в Лебяжском колхозе из 196 хозяйств вышло 130, из колхоза имени Молотова — из 180 хозяйств ушло 100; в Акбулакском районе из колхоза Камышевки из 310 хозяйств вышло 237 хозяйства.

С лета 1931 г. до конца года ушло в Китай до 40 тыс. хозяйств, причем иногда организаторами откочевок были члены партии, комсомольцы, председатели колхозов. Кроме того, казахское население уходило в соседние с Казахстаном районы — на Среднюю Волгу — около 50 тыс. человек, в Западную Сибирь — 16 тыс. хозяйств, в республики Средней Азии — 13 тыс. хозяйств и т. д. Уходили целые аулы и колхозы, поэтому в Павлодарском, Аягузском, Пресновском и других районах осталось менее 50% населения.

Часто откочевники питались различной падалью, отмечались многочисленные случаи, когда колхозники вырывали из земли трупы зарытых павших заразных животных и съедали их. Заразившиеся различными болезнями откочевники разносили заразу в районы Западно-Сибирского края (Славгородский, Баевский, Алейский) — тиф, черную оспу. В Славгородском районе только за один день, 5 марта 1932 г., было зарегистрировано 117 случаев смерти. Такие случаи отмечались среди откочевников и на Средней Волге.

Массовые выходы их колхозов в связи с «продзатруд-нениями» и голодом, а также в связи с перегибами в хлебозаготовках (массовые порки, аресты, пытки) наблюдались в Западно-Сибирском крае, Татарии, на Урале. В январе-марте из колхозов в Западной Сибири вышло более 20 тыс. хозяйств, на Урале — свыше 16 тыс. хозяйств, в Северо-Кавказском крае — около 70 тыс., в ЦЧО — более 36 тыс., в Нижегородском крае — около 35 тыс., Западной области — 16,7 тыс., Московской — 16,8 тыс. хозяйств.

Всего, по неполным данным, в конце 1931 г. — марте 1932 г. из колхозов вышло по 18 районам РСФСР — 250 тыс. хозяйств. За это же время в неорганизованном отходе по 8 районам РСФСР числилось более 550 тыс. человек и на Украине — около 130 тыс. человек.

С октября 1931 г. по март 1932 г. на Украине произошло 257 массовых выступления крестьян (23946 участников) и по 14 районам РСФСР — 254 выступления (31 171 участник)[183].

Наряду с массовыми крестьянскими выступлениями на почве хлебо- и скотозаготовок, осенью 1931 г. — весной 1932 г. усилились хищения хлеба и другого продовольствия. В связи с этим Политбюро ЦК ВКП(б) 13 апреля 1932 г. принимает специальное постановление, которым поручалось комиссии в составе А.Я.Вышинского, Н.В.Крыленко, Г.Г.Ягоды, И.А.Акулова и Я.С.Агранова представить в Политбюро проект организации от 5 до 10 процессов в разных местах СССР, «руководствуясь тем, чтобы — считая организаторов хищения хлеба и товаров врагами народа — приговорить их к высшей мере наказания, особенно виновных в хищениях коммунистов. Остальных участников этих хищений по всему СССР приговаривать к концлагерям на большие сроки, причем попавшим за хищения коммунистам наказание усилить»[184].

Это постановление Политбюро ЦК ВКП(б) явилось предтечей знаменитого драконовского закона от 7 августа 1932 г. об охране социалистической собственности.

Однако продовольственное положение многих районов страны было настолько тяжелым, что вынудило советское правительство принять ряд мер по его облегчению.

22 апреля 1932 г. Комитет заготовок при Совете труда и обороны СССР принял постановление об отпуске продовольственной ссуды колхозам Западной Сибири в количестве 24 тыс. тонн (16 тыс. тонн пшеницы и 8 тыс. тонн проса). Для обеспечения текущего снабжения городов и рабочих центров Западной Сибири предложено Заготзерно по согласованию с Комитетом резервов разбронировать из неприкосновенного фонда внутри края 8 тыс. тонн. Для обеспечения снабжения фуражом до нового урожая важнейших новостроек, Кузбасса и железнодорожного строительства отпускалось 5 тыс. т овса из запасов Комитета резервов[185].

В тот же день заместитель председателя Комитета заготовок при СТО М.А.Чернов в докладной записке В.М.Молотову сообщал, что общая потребность хлеба Украины в апреле-июле 1932 г. составляет 410 тыс. т, или 136 тыс. т на месяц. Ha l апреля 1932 г. Украина имела коммерческих ресурсов 80 тыс.т и разбронированных 55 тыс. т неприкосновенного фонда— всего 135 тыс. т вместо 410 тыс.т.

Председатель СНК УССР В.Я.Чубарь предложил в апреле-мае разбронировать 178 тыс. т, с чем нельзя согласиться, считал М.А.Чернов, поэтому он предлагал обязать ЦК КП(б)У «принять все меры к организации заготовок гарнцевого сбора», который для Украины составляет 100 тыс. т (собрано только 3 тыс. т) «Ввиду крайней меры, для облегчения положения, — писал Чернов, — полагал бы возможным произвести дополнительное разбронирование 20 тыс.т в апреле и 30 тыс.т в начале мая»[186].

29 апреля Политбюро ЦК ВКП(б) предложило Наркомату внешней торговли вернуть из портов в распоряжение Комитета заготовок 15 тыс.т кукурузы и 2 тыс.т пшеницы. Возвращаемую из портов кукурузу и пшеницу «обратить на снабжение Украины, а также завезти на Украину из ЦЧО 4 млн пуд. зерна, сократив соответственно завоз хлеба в восточные районы... Прекратить вывоз хлеба из Украины в Закавказье. Предложить НКВТ из закупок пшеницы в Персии передать Комитету заготовок 3 млн пудов»[187].

8 мая 1932 г. И.В.Сталин шифровкой сообщал секретарю Восточно-Сибирского крайкома партии Ф.Г.Леонову (копии В.В.Куйбышеву и М.А.Чернову): «Уже куплено в Канаде дополнительно 3 млн пуд. хлеба. Хлеб поступит Владивосток для Дальвоста и Востсибири. Свою долю получите. Просьба выполнить наряд на вывоз Запсибирь. И.Сталин»[188].

3 мая 1932 г. заместитель наркома земледелия СССР А.В.Гриневич в докладной записке Я.А.Яковлеву сообщал, что в Зиновьевском районе Украины, по данным 70 колхозов, получили хлеба из урожая 1931 г. по 76 кг на едока, поэтому уже к марту 1932 г. колхозники голодали. Район имеет несколько десятков питательных пунктов для детей, работающим на полях колхозникам отпускается по 200 г хлеба, но и этого хлеба хватит на два дня. За январь-апрель 1932 г. из 100 тыс. населения ушло из района 28,3 тыс. человек. Все это явилось результатом завышенных планов хлебозаготовок: «Хлебозаготовки велись без всякого учета мощности района и его ресурсов. Единственным лозунгом было: «Хлеб есть, все дело в том, что его не умеют взять». Всякие расчеты имеющихся запасов были фактически запрещены». Даже ему, зам. наркома земледелия СССР, заведующий райзо отказался дать такие сведения.

Голодали также Новомиргородский район, а также несколько районов Киевской области. Поэтому, считал A. В.Гриневич, необходимо оказать немедленную помощь этим районам Украины отпуском продовольствия для колхозников и корма для лошадей[189].

23 мая 1932 г. председатель Госплана СССР B. В.Куйбышев в записке в Политбюро ЦК ВКП(б) предлагал ввиду дефицита зерна:

«1. Сократить расход хлеба на целевое снабжение на 4,1 млн пуд.

2. Перенести поставку 1,5 млн пуд. Военведу на июль-август (т.е. до нового урожая. — Авт.).

3. Сократить в июне и июле «нормы индивидуального снабжения рабочих и прочих трудящихся особого и первого списка и всех железнодорожников и водников на 100 г в день...»

4. Использовать дополнительно для примеси при перемоле зерна 1 млн крупы госфонда и 1,5 млн пуд. ячменя.

«Со всей очевидностью, — писал Куйбышев, — я хочу подчеркнуть, что в прошлом году (1930/31 г. — Авт.) было 88,8 млн пуд. на 1 июля, а в настоящем году только 57,7 млн пуд.

Что это значит?

Это значит, что со снабжением хлебом мы можем справиться только путем большой и исключительной организованности»[190].

Между тем крестьяне Украины, Северного Кавказа, Поволжья, Казахстана и других районов СССР уже голодали. Так, крестьяне с. Каменка Самойловского района Нижне-Волжского края писали весной 1932 г. в ЦИК СССР: «В настоящем ходатайствуем перед ЦИКом о спасении Каменского колхоза им. Блюхера, а именно: колхоз не имеет семенного материала ни одного килограмма, как то: овса, пшеницы, проса, кукурузы. Что же касается питания колхозников, то тоже не имеется ни зерна; питание колхозников заключается в следующем: корнеплодами, т. е. картофелем и свеклой, и таковое питание не у каждого, и некоторые даже питаются от голода падалью лошадей и свиней, несмотря на то, что от какой боли животное погибло. Несколько раз было предупреждение колхозникам, чтобы падаль не ели, но они отвечали: «Все равно нам помирать от голода, а употреблять падаль будем, хотя бы и заразная скотина: или же нас расстреливайте, нам жизнь не нужна...»

Просим Центральный Исполнительный Комитет выехать на место Каменского колхоза им. Блюхера для расследования и установления хозяйства в порядок, факты могут доказать подписи».

Далее следовали 62 подписи колхозников[191].

Аналогичные письма поступали в редакции газет «Правда», «Известия», в Наркомзем, ЦК ВКП(б). Корреспондент газеты «За пищевую индустрию» писал Я.А.Яковлеву: «Из районов Винницкой обл. в исключительно тяжелом положении находятся два района— Уманский и Бабанский. В этих районах сейчас подлинный голод: в Уманском районе из 39 сел голодает 36 сел; в Бабанском — весь район.

Голод в этих районах — результат совершенно механического проведения хлебозаготовок, изъятие не только хлебных излишков, но всего хлеба «под метелку», имевшегося как в колхозном, так и в единоличном секторах, вплоть до семян...

Села и деревни пусты. Нельзя услышать даже собачьего лая, ибо собаки уничтожены — съедены. Вырывали павших лошадей и тоже ели»[192].

С Кубани писали: «Рабочие и особенно крестьяне голодают, мрут с голоду массами, гибнут. Виновники этому — Сталин и его вольные и невольные сподручники (Молотов, Калинин и проч. «вожди»). Они душат трудовой народ, исковеркали жизнь миллионам, извратили, опозорили великую идею великого и дорогого вождя Ленина — коллективизацию. Они заклятые враги рабочих и трудящихся крестьян»[193].

Политбюро ЦК ВКП(б) вынуждено было по сообщениям Молотова, Яковлева и Микояна 26-31 мая 1932 г. принять постановление о семенной и продовольственной ссуде Украине, Нижней Волге, а также семенных ссуд с возвратом осенью 1932 г. ЦЧО, Белоруссии, Западной области и Башкирии[194].

Согласно этим постановлениям, Украине была выделена продовольственная ссуда в размере 500 тыс. пуд. (300 тыс. пуд. кукурузы и 200 тыс. пуд. проса). Нижней Волге отпускалась продовольственная помощь в размере 150 тыс. пуд. проса.

Разумеется, это было далеко недостаточно для удовлетворения даже минимальных потребностей названных регионов. Заготовки тем не менее продолжались и в голодающих районах (Украина, Поволжье, Северный Кавказ, Казахстан и др.).

Для понимания механизма планирования хлебозаготовок большой интерес представляет докладная записка начальника Центрального управления народно-хозяйственного учета Госплана СССР В.В.Осинского и его заместителя С.В.Минаева И.В.Сталину и В.М.Молотову (29 мая 1932 г.) о размерах валового сбора хлебов в 1931 г.[195]

В записке указывалось, что исчисление валового сбора хлебов 1931 г. производилось Наркомземом СССР. Свои расчеты Наркомзем производил на основании показаний отдельных колхозов, совхозов и сельсоветов (статуполномоченных). Часть этих данных проходила экспертизу специальных районных и областных комиссий по оценке урожая. В центре эти данные докладывались Наркомземом Совету по оценке хлебофуражной продукции. Предварительный расчет валового сбора основывался на данных, собранных на 1 августа 1931 г. и от имени Госплана СССР докладывался Политбюро ЦК ВКП(б). Доложенный в Политбюро (26 сентября 1931 г.) расчет валового сбора представлялся в следующем виде:

Таким образом, местные расчеты показывают значительно уменьшение валовых сборов зерна в 1931 г. по сравнению с 1930 г. на 151 756 ц и на 96 202 ц по сравнению с предварительным расчетом на 1 августа 1931 г. При этом следует учитывать и то обстоятельство, что расчеты производились о биологической урожайности, а не о фактическом сборе зерна в 1930 и 1931 гг. Планы же хлебозаготовок устанавливались, исходя их биологической урожайности. Особенно тяжелым, можно сказать катастрофическим, было положение на Украине. Там при валовом сборе зерна (биологическом) в 1080 млн пуд. хлебозаготовительный план был установлен в 510 млн пуд., т. е. 50%. Естественно, что весь хлеб, в том числе семенной, продовольственный, фуражный и страховой, был сдан в счет хлебопоставок 1931/32 г.

О динамике размеров хлебозаготовок в 1929/30-1931/32 гг. и планах на 1932/33 г. можно судить по материалам архива Сталина.

Фактические заготовки (без совхозов и возврата семссуды с 90% гарнца) — в млн пудов[196].

Это значит, что с учетом даже преувеличенного (биологического) валового сбора хлебозаготовки (фактические) составляли в 1929/30 г. — 21,9%, в 1930/31 г. — 24,8%, а в 1931/32 г. — 30,1%. С учетом совхозов и возврата семенной ссуды, с 90% гарнца процент изъятия хлеба из деревни возрастает еще больше. В связи с этим в 1931/32 г. во многих районах страны, прежде всего на Украине, Урале и в Поволжье, начался голод.

Это был вынужден признать Сталин в письме Кагановичу и Молотову (для членов Политбюро) от 18 июня 1932 г.: «Главная ошибка нашей хлебозаготовительной работы в истекшем году (1931/32 г. — Авт.), особенно на Украине и Урале, — состоит в том, что план хлебозаготовок был разверстан по районам и колхозам и проводился не в организованном порядке, а стихийно и по «принципу» уравниловки, проводился механически без учета положения в каждом отдельном районе, без учета положения в каждом отдельном колхозе. В результате этого механически-уравнительного отношения к делу получилась вопиющая несообразность, в силу которой на Украине, несмотря на неплохой урожай, ряд урожайных районов оказались в состоянии разорения и голода, а на Урале обком лишил себя возможности оказать помощь неурожайным районам за счет урожайных районов области...

Результаты этих ошибок сказываются теперь на посевном деле, особенно на Украине, причем несколько десятков тысяч украинских колхозников все еще разъезжает по всей Европейской части СССР и разлагают нам колхозы своими жалобами и нытьем»[197].

Что же предлагал Сталин, чтобы «не повторять ошибок истекшего года»? План следует довести до района и колхоза с учетом особенностей каждого из них, но так как «у нас не может быть точного учета этих особенностей», считал он, то надо «допустить надбавку к плану в 4-5%, чтобы создать тем самым возможность перекрытия неизбежных ошибок в учете и выполнить самый план во что бы то ни стало».

В связи с этим Сталин предлагал:

1. Созвать не позднее 26-27 июня совещание секретарей и предисполкомов (председателей СНК) Украины, Северного Кавказа, ЦЧО, Нижней и Средней Волги, Нижнего Новгорода, Москвы, Татарии, Башкирии, Урала, Казахстана, Западной Сибири, Западной области и Белоруссии «по вопросам организации хлебозаготовок и безусловного выполнения плана хлебозаготовок».

2. «Раскритиковать на совещании ошибки нашей хлебозаготовительной практики в истекшем году и наметить пути организации хлебозаготовок с доведением плана до районов и колхозов с учетом положения каждого района, колхоза».

3. «Ответственность за состояние сельского хозяйства (края, области, республики) и за успехи и недочеты хлебозаготовок этого года возложить лично на секретарей Северного Кавказа, Украины, ЦЧО, Нижней и Средней Волги... (далее следует перечисление остальных регионов,— Авт.), что не должно освобождать от ответственности соответствующих предисполкомов и пред. СНК»[198].

Эти положения письма Сталина легли в основу секретного постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «Об организации хлебозаготовок в кампанию 1932 г.», адресованного ЦК нацкомпартий, крайкомам, обкомам и райкомам ВКП(б) от 7 июля 1932 г.[199], но о нем речь пойдет в следующей главе.