Голое свидание (СИ)

Эпилог

— А я говорю, тебе не хватает пера вот сюда, и банта вот здесь, — тыкает в меня пальцем Наташка, другой рукой обхватив себя за экватор. Двойню ждет. Сильно ждет. Задолбалась уже таскать такой вес.

— Давай без пера, — умоляю я слезно. — Я и так вся нервах, не хватало, чтоб у меня перед носом еще перо раскачивалось!

— Как вы вообще решили пожениться, — удивляется Катюха, по пятому разу расправляя подол моего свадебного платья, которое оказалось крайне мнущимся. — Вы ж оба уверяли, что свадьба — это не для вас!

— Странно, что вас не вдохновила моя свадьба, — хмыкает Наташа. — Уж вы там так зажгли, что мы с Андрюхой чуть досрочно брачную ночь не начали. А соседнему залу еще лучше слышно было.

— А вам лишь бы все обломать! — огрызаюсь я. — На фига было к нам ломиться?

— Да разве ж это мы? — хихикает Катя. — Это Жанка! Она застукала двоих пацанов подсушивающих под дверью с красными потными рожами и держащимися за ширинки. Она-то и созвала народ. Из зависти, наверно. У ее мужа такой живот огромный, я не представляю, какую позу надо выбрать, чтоб таки все случилось в постели успешно.

— Ой, ничего не говори про живот, — кряхтит Наташка, усаживаясь на банкетку. Еще три с половиной недели. Кошмар какой-то!

— Как твои офисные стервозины?

— Да расслабились совсем, давно я их не кошмарила. Они мне на день конституции подарили наручники в меховой оплетке. Ну я и сказала, мол, к свадебному платью не подходит. Вот у них морды вытянулись, — хихикаю я. — По закону подлости Никитин обнаружил наручники у меня в сумке, когда искал мой зарядник. Чего было… — я мечтательно закатываю глаза.

— Кстати, возвращаясь ко всяким узам. Так чего? Как вы докатились до ЗАГСа-то? — продолжает пытать меня Катя.

— Да так все спонтанно как-то получилось, — пожимаю я плечами. — Он опять спросил меня, как я хочу, а я возьми и ляпни, что хочу в брачную ночь кончить.

— Так! — звонко захлопывает Полина каталог свадебных платьев. — Я, конечно, догадываюсь, зачем вы женитесь. И явно не для того, чтобы яичницу вместе жарить или цветочки сажать. Я даже морально готова к младшему брату или сестре, но когда дело касается моего отца, я предпочитаю не помнить, откуда берутся дети!

Ой, я забыла, что Полина еще тут. Мои знаменитые красные пятна являют миру себя во всей красе.

— А как же рассказать нам, что ты задумала на эту брачную ночь? — канючит Катя.

— Потом поделитесь, когда я свалю в универ! — отрезает грозно Полина, но глаза ее смеются.

В дверь стучат, любопытная Катька высовывает нос в щель:

— Чего надо?

— Дашу позови, — слышу я голос Никитина. Господи, скоро я тоже стану Никитиной!

— Не-а, невесту до свадьбы видеть не положено, — отказывает Катюха жениху в аудиенции.

— Да я ее только утром в душе вые*…

— Папа! — возмущается Полина. — Здесь же дети!

Мы все дружно смотрим на Наташкино пузо. Наташа начинает ржать.

— Вот поэтому и нельзя тебе ее видеть, — вздыхает Катя. — Сейчас все помнешь, прическу испортишь, макияж слижешь…

— Буду знать, как Коршунов женихался. Кать, не нуди. Отдай мне мою невесту! — ругается Сергей.

А у меня внутри все замирает от того, как он говорит «моя невеста».

— Надолго? — подозрительно спрашивает Катя. Мы втроем закатываем глаза.

— Нет, — рявкает Сергей. — На пол шишечки!

Наташка уже не может сдерживаться и хохочет в голос, вытирая слезы.

— Может, поговорите в нашем присутствии? — продолжает издеваться Катюха, она Никитину еще не простила моих слез.

— Я вам с Коршуновым тоже свечку подержу!

Этот довод Катьку пронимает, потому что она отлично помнит как Никитин, собственно, разживался у нее информацией обо мне.

Оказывается, насмотревшись в выходные на меня в окно «Амандины» и от души попсиховав, Сережа приезжает в понедельник к кафе снова, а меня там нет. И на завтра не появляюсь. Почесав бороду, Никитин вспоминает обстоятельства знакомства и звонит Коршунову, а у того телефон вырублен и автоответчик матерно всех посылает. Да еще и с угрозами. «Любой, кто помешает мне провести неделю Святого Валентина, получит заряд соли в жопу». Это мне Катюха цитировала.

Сережа гонимый плотскими желаниями и ревностью все-таки решается Коршуновых побеспокоить и долго долбится им в ворота, сбивая людей с ритма. Кирилл вообще не собирался даже дверь открывать. Катька психанула и пошла узнавать, кому неймется, и какого рожна этим людям надо. «Вот не е*ётся людям спокойно!» — ругалась она потом, пересказывая мне эту встречу на Эльбе.

Над Никитиным она, конечно, тогда поизмывалась, но, вспомнив собственные терзания в период страдашек по Коршунову, сжалилась и не просто сказала, как меня найти, но и как ко мне подмазаться. Правда, телефон мой не дала и фамилию не сказала. «У тебя есть шанс, вот им и воспользуйся. Сумеешь извиниться, молодец. Нет? Значит, не судьба» — сказала ему злая недотраханная Катя, захлопывая у Никитина дверь перед носом.

Так что план Никитина должен был быть безупречен. И, чтобы попасть в яблочко, он решает меня снова совратить. Засранец! Но у него срабатывает.

Да так, что после Наташкиной свадьбы я уже через неделю перезжаю жить к нему.

Катюха, видимо, не очень ждет Никитина в гости, поэтому нехотя отворяет дверь шире и говорит мне, как надзиратель заключенному:

— У вас пять минут!

Я шуршу к любимому навстречу. Сережа не раздумывая хватает меня за руку и вытаскивает в коридор, так шустро захлопывает за мной дверь, что чуть не прищемляет подол платья. Из-за двери раздается возмущенный Катькин вопль и хохот Наташки.

Никитин затаскивает меня в спальню и запирает ее за собой на замок.

— Это что еще за предосторожности?

— Да ну на хрен! Задолбали! — сердится Сережа.

— Ты чего хотел-то? — спрашиваю, почесываясь там, где плечо натирает жесткое кружево.

Никитин внезапно смущается, у него даже румянец на скулах проступает. Я смотрю на это диво дивное и не знаю, что подумать. Это что же такое хочет этот похотливый развратный матершинник, что даже его в краску бросает?

— Даш, ты меня любишь?

Я даже перестаю чесаться.

Я никогда не признавалась Сереже в любви. У меня вообще с нежностями туго. Иногда Никитин вырывает невнятные сладкие пошлости из меня путем выматывающего секса, когда я уже молю: «Сладкий мой, хороший, горячий… Дай мне кончить!» Но в повседневной жизни у меня как-то язык не поворачивается сюсюкаться с огромным небритым типом, который в любой непонятной ситуации задирает на мне подол.

Впрочем, Сережа тоже ни разу не сказал мне три заветных слова.

Даже предложение руки и сердца у нас прошло не как у людей.

После озвученного мной желания отдаться Никитину в брачную ночь в одной свадебной подвязке и фате, он меня качественно отлюбил, а на следующий вечер подарил кольцо. Ни слова о любви, только жаркая ночь, закрепившая наше взаимное согласие.

А оказывается, он от меня ждал сигнала.

Про себя я давно зову его любимым, а сказать вслух почему-то сложнее, чем признаться в какой позе я мечтаю сегодня под ним стонать.

Похолодевшими пальцами мну подол.

— Я тебя люблю, — выговариваю непослушными губами.

— Малыш, — выдыхает Сергей, подхватывает меня и кружит по комнате. — Девочка любимая.

Остановившись и заглянув мне в глаза, он произносит то, что я так давно жду услышать, но не признаюсь себе:

— Я люблю тебя, Даш.

Нежный почти трогательный поцелуй, и у меня щемит сердце. Неужели, и правда, сбылось мое желание, загаданное на старый новый год?

— Даш? — в голосе Никитина проскальзывает странная настораживающая нотка.

— Что?

— Ты в чулках?

— Нет! Нет, Никитин! Катька нас убьет! Платье помнешь! Ты что делаешь? Перестань расстегивать ремень!

— Даш, просто скажи, как…