Голоса в ночи

Глава XIII

Львиносвет потянулся на своей подстилке. Потерся спиной о спину Пеплогривки. Она что-то пробормотала во сне, не открывая глаз. Рассвет едва занимался над лагерем, проливая тусклый свет в просветы между плетеной крышей палатки. Львиносвет не шевелился, стараясь дышать как можно ровнее, до тех пор, пока тени не всколыхнулись вокруг. Дым громко зевнул и вышел из палатки, чтобы отправиться в рассветный патруль. Белолапа села и протянула лапу в гнездышко Бурого.

— Пора вставать, — шепнула она.

Тот проворчал, но поднялся.

— Снег все идет?

— Я еще не выглядывала, — Белолапа прошла мимо подстилок и высунула голову наружу. Потом вышла, снег захрустел под ее лапами.

Львиносвет дождался, когда Бурый покинет палатку, и только потом сел. Он досадовал на то, что Огнезвезд не позволил ему сразиться с лисой накануне, когда полученные хищницей раны были еще свежи. Но слово предводителя — закон для воина.

«Если ты выгонишь ее прямо сейчас, — объяснил Огнезвезд, — наши воители заподозрят, что их обманули, не дав возможности самим постоять за свое племя. Если же ты выждешь время, они скорее поверят в то, что все произошло случайно».

Пеплогривка перекатилась на бок, уши у нее зашевелились, словно ей снился какой-то увлекательный сон. Нежная серая шерстка на ее животе выглядела теплой и легкой, как пух. Львиносвет почувствовал внезапный укол вины. Пеплогривка даже не догадывалась о его особом даре. Он не рассказал ей о пророчестве. Теперь, когда они стали так близки, эта скрытность стала казаться ему ложью. Но как он мог признаться Пеплогривке? Их любовь казалась ему крепкой, но выдержит ли она тяжесть правды?

Львиносвет отогнал беспокойные мысли. Зажмурившись, он глубоко вдохнул теплый, сонный запах Пеплогривки.

«Я прогоню из леса всех лис, ради тебя, Пеплогривка, чтобы ты могла спокойно охотиться в лесу», — думал он.

Он нежно погладил спящую хвостом, встал и вышел из палатки. Ночью выпал свежий снег, поляна стала гладкой, как вода в озере, лишь следы рассветного патруля нарушали ровную белизну. Небо над оврагом тускло розовело, тихий свет лился в лагерь сквозь голые ветви.

Огнезвезд стоял на карнизе, глядя на пустую поляну. Заметив Львиносвета, он сощурился, потом кивнул. Львиносвет взмахнул хвостом и бросился к палатке оруженосцев.

— Голубичка!

Он позвал тихим шепотом, но папоротники тут же зашуршали, и серая ученица выскочила наружу.

— Уже тренироваться? — она вытянула передние лапы и так низко прогнула спину, что зарылась животом в снег.

— Сегодня у нас особое задание.

Голубичка выпрямилась.

— Воробей тоже пойдет с нами?

— Нет, на этот раз его дар нам не понадобится.

«Как и твой», — прибавил Львиносвет про себя.

Повернувшись, он направился к выходу, Голубичка засеменила следом.

— Куда мы идем?

— Узнаешь, когда выйдем из лагеря.

— Хочешь, чтобы я что-нибудь послушала?

— Нет.

Он был не в настроении отвечать на ее бесконечные вопросы. Нужно было сделать все вчера, и одному. Погрузившись в мысли о лисице, Львиносвет шагал по протоптанной тропе. Голубичка заговорила снова, но он не слушал ее. Он вновь видел перед собой заснеженный лагерь, по которому носилась обезумевшая лиса, щелкая зубами на Тростинку, замахиваясь хвостом на Ромашку. Слепая ярость бурлила у него в крови. Как смела эта рыжая тварь угрожать его соплеменникам?

Серая фигурка преградила ему дорогу.

— Куда мы идем?

Раздосадованное мяуканье Голубички заставило Львиносвета остановиться.

— Хочу прогонать лису, — бросил он, потом отстранил Голубичку и зашагал дальше.

Она помчалась следом.

— Только ты и я?

— Только я. Огнезвезд сказал, чтобы я взял тебя с собой на тот случай, если потребуется привести помощь.

— Огнезвезд знает о нас? — изумленно спросила Голубичка.

— А почему он не должен знать? — огрызнулся Львиносвет. — Вообще-то, он пока предводитель. Он давно знает о моем даре. Ему известно, что я неуязвим.

— Но ведь нам не для этого дали способности!

Львиносвет остановился и посмотрел на Голубичку.

— Значит, ты считаешь, что мы должны позволить лисе угрожать нашим соплеменникам? Врываться в наш лагерь, пугать беспомощных королев с котятами?

— Нет, я так не считаю, — ответила Голубичка, не отводя глаз. — Я просто хочу сказать, что другие племена справляются с лисами без всяких особых способностей. Зачем в одиночку браться за то, что может сделать хороший патруль обыкновенных воинов?

Львиносвету показалось, что слово «обыкновенных» она произнесла почти с завистью.

— Затем, что так будет проще, — ответил Львиносвет. — И никто не пострадает.

Голубичка отвернулась.

— А по-моему, это неправильно, вот и все! Жульничество какое-то.

Она сорвалась с места и сердито зашагала по тропе, огибавшей заросли плюща.

— Жульничество? — вскипел Львиносвет, бросаясь за ней следом. — Что нечестного в том, чтобы использовать свои способности для защиты племени?

Голубичка не остановилась и не обернулась.

— В племени все заботятся друг о друге. Все друг другу помогают. Это связывает нас, делает нужными. Если ты можешь один выполнять все обязанности, зачем тогда нужны другие воины?

— Затем, что я неуязвим, а они нет!

— Ну конечно, ты лучше всех! Я уверена, Терновник и Дым будут счастливы узнать, что им можно переселяться в палатку старейшин. Зачем они нужны, если есть ты!

— Великое Звездное племя! — простонал Львиносвет. — Ну почему ты всегда все усложняешь?

— Я просто говорю, что думаю, — прошипела Голубичка. — Или уже нельзя, да? Мое мнение никого не интересует?

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — Львиносвет изо всех сил старался оставаться спокойным. Он не понимал, с чего вдруг Голубичка так завелась. Какая блоха ее укусила? — Я не считаю себя лучше всех, и это тебе тоже известно. Я просто хочу сделать так, как проще. Лиса уберется с нашей территории, никто не пострадает, никто не будет ранен. Ведь ты тоже понимаешь, что в пору Голых деревьев нам нужно беречь каждого воина? У Воробья закончились целебные травы, дичи с каждым днем становится все меньше, разве правильно в таких условиях рисковать жизнью и здоровьем наших воинов?

Голубичка раздражено дернула хвостом.

— Жаль, что к Искролапке ты так не относишься! Ее ты совсем не бережешь!

— Причем тут Искролапка?

— А притом, что ты до сих пор не попросил ее перестать ходить в Сумрачный лес! Ты ведь даже не разговаривал с ней, правда?

— Воробей считает, что нам следует подождать.

— Чего? Пока она не проснется калекой? Или с такой раной, что ее уже нельзя будет скрыть от племени?

Львиносвет остановился.

— Послушай, — терпеливо сказал он. — Воробей считает, что если мы будем следить за Искролапкой, то сможем узнать, как коты из Сумрачного леса тренируют своих воинов.

Голубичка посмотрела на него в упор.

— Почему вы прямо не попросите ее рассказать вам?

— Ты думаешь, она согласится?

— Разумеется, согласится! — взорвалась Голубичка. — Искролапка не понимает, что эти мерзкие коты используют ее! Она думает, что они хотят сделать ее великой воительницей.

— В таком случае, не будет большого вреда, если мы немного понаблюдаем за ней, — сказал Львиносвет. Но сомнение уже зашевелилось под его шкурой. Искролапка была всего лишь самонадеянной ученицей. То, что творилось в Беззвездном краю, было далеко за пределами ее понимания.

— А если она покалечится? — взвизгнула Голубичка. — Как ты будешь себя чувствовать, зная, что мог бы ее остановить, но не сделал этого?

Дрожа от гнева, она повернулась к нему хвостом и бросилась бежать по снегу.

Львиносвет не стал ее останавливать. Какой смысл? Голубичка все равно будет думать так, как ей хочется. Они были уже неподалеку от бузинного куста, под которым скрывалась лисья нора. Львиносвет обогнал Голубичку и взмахнул хвостом.

— Спрячься под остролистом и слушай внимательно, — приказал он. — Предупредишь меня, если будет какая-то опасность.

Шерсть у Голубички встала дыбом, все ее раздражение словно лапой сняло.

— Будь осторожен, — прошептала она.

— За меня не беспокойся, но если что-то случиться, немедленно беги в лагерь за помощью!

Она кивнула.

Львиносвет отвернулся и разинул пасть, вбирая в себя лисий запах. Бессмысленный спор с Голубичкой отвлек его, рассеял внимание. «Лиса вторглась на нашу территорию!» — яростно напомнил он себе. Она напала на лагерь. Могла убить котят. Дождавшись, когда пробудившийся гнев вновь забурлит у него под шкурой, Львиносвет юркнул под куст и пополз к лисьей норе.

Первым делом он отметил отсутствие свежих следов, ведущих из логова наружу. Значит, лисица была внутри. Несколько мгновений Львиносвет всматривался в темноту, морща нос от невыносимого смрада. Лапы у него зачесались от нехорошего предчувствия. Отверстие норы терялось в темноте. Каждый волосок на шкуре Львиносвета встал торчком и застыл, как иголка.

Ему придется выманить лису наружу.

Припав к земле, Львиносвет испустил свирепый вой.

Тишина.

Трусиха!

Его обдало волной слепого бешенства, когда он вспомнил, как эта малодушная тварь пыталась напасть на беззащитных котят.

Гнев погнал Львиносвета вперед, не успел он опомниться, как снег под его животом сменился промерзшей землей, а вокруг сомкнулась темнота. Он был уже в норе. Лисий смрад стал удушающим, слезы брызнули из глаз Львиносвета. Задержав дыхание, он полез дальше в кромешную тьму.

Внезапно острая боль обожгла его хвост, чьи-то зубы глубоко вонзились в его туловище и поволокли наружу. Львиносвет заскреб когтями по земле, пытаясь развернуться, но лиса с рычанием вырвала его из норы и швырнула на снег. Львиносвет вскочил и очутился нос к носу с хищницей, выскочившей откуда-то из-под куста. Она разглядывала его в упор, и сама ненависть смотрела из ее маленьких черных глаз. Вся морда хищницы была покрыта шрамами, оставшимися после вчерашней битвы.

Львиносвет крепче уперся лапами в землю и зашипел. Лиса оскалила зубы. В следующий миг она бросилась. Львиносвет едва успел встать на задние лапы, чтобы встретить ее когтями передних. Но тяжесть лисицы опрокинула его навзничь. Львиносвет с глухим стуком шмякнулся о землю, так что дух вышибло вон. Он все-таки сумел извернуться, бешено размахивая хвостом, но тяжелые лапы крепко прижали его к земле. Длинная лисья морда оказалась совсем рядом, острые зубы клацнули над ухом, вонючая слюна брызнула на нос.

Судорожно ловя воздух разинутой пастью, Львиносвет впился когтями в заснеженную землю и рванулся, высвобождая грудь и лапы. Чудом вырвавшись, он вскочил на ноги. Сила лисы ошеломила его, он оказался не готов к встрече с таким противником. Такой силе он мог противопоставить только проворство и ловкость. Значит, нужно действовать намного быстрее. Львиносвет обернулся к лисе и взмахнул когтями.

Слишком поздно!

Дикая боль обожгла его шкуру, лапы сами собой оторвались от земли. Львиносвет в панике забился в воздухе. Лисьи зубы еще глубже вонзились в его плечо. Впервые в жизни Львиносвет понял, что такое страх быть раненым.

Голубичка стояла в трех хвостах от них, широко разинув пасть и вытаращив глаза.

— Я приведу помощь! — провизжала она.

— Нет!

Львиносвет повернулся и полоснул лису лапой, в глазах у него темнело от боли в раздираемой шкуре, но он лишь крепче стиснул зубы. Ликование всколыхнулось у него в животе, когда он почувствовал клочья вырванной шерсти под когтями, а лиса взвыла от боли.

Львиносвет шлепнулся на землю.

Время вновь замедлилось.

Заснеженная земля ударом обожгла лапы. Пошатнувшись, он замахнулся одной лапой. Широко расставив когти, Львиносвет со всей силы обрушил удар на оскаленную лисью морду. Подушечка на лапе стала скользкой от липкой лисьей слюны, сила удара отшвырнула Львиносвета назад. Но он устоял и увернулся. Потом лисья морда вновь очутилась возле него. Львиносвет встретил ее еще одним яростным ударом. Кровь брызнула ему на щеки, уши заложило от оглушительного лисьего визга.

Рыжая шерсть закрыла ему обзор, весь мир превратился в расплывчатое оранжевое пятно, но Львиносвет крепко уперся лапами в землю, а потом слепо прыгнул — вверх и вперед. Перелетев через щелкающую лисью пасть, он шлепнулся хищнице на загривок. На ощупь лисица оказалась твердой, как теплая земля; она выгнула спину, вскочила на задние лапы, принялась крутиться во все стороны, изгибая шею и щелкая на Львиносвета зубами, она выла и тявкала от бессильной злобы. Но Львиносвет держался крепко и уворачивался от зубов, не давая себя схватить.

Глубже впившись когтями в лисью шкуру, он цапнул свою противницу за ухо и рванул, с жестокой радостью почувствовав, как надрывается плоть. Кровь брызнула ему в пасть. Лиса с воем осела. Львиносвет застыл, не разжимая зубов. Стал ждать.

Лиса не шевелилась, ее бока тяжело раздувались, тихий скулящий вой рвался из глотки. Львиносвет разжал зубы и слез. Присев поодаль, он уставился на лису сквозь кровавый туман, застилавший ему глаза. Та пошевелилась и с трудом приподнялась на ноги. Скуля и потявкивая, лиса побрела в сторону норы. Но Львиносвет был тут как тут. Бросившись вперед, он с рычанием преградил ей путь. Лиса молча уставилась на него огромными испуганными глазами, потом повернулась и побрела прочь. В последний раз взмахнув своим рыжим окровавленным хвостом, она поплелась в сторону папоротников.

Голубичка выползла из-под куста остролиста. Не говоря ни слова, она шуганула лису прочь. С двух сторон подгоняя хищницу когтями, Львиносвет и Голубичка погнали лисицу вдоль границы племени Теней, не давая ей вторгнуться на территорию соседей, и громко рыча всякий раз, когда та пыталась удрать вглубь леса, принадлежавшего Грозовым котам. Так они проводили ее до самого озера и вытолкали с племенной территории.

Когда склон стал круче, и дубы сменились ясенями, лисица со всех лап бросилась вперед и скрылась в зарослях ежевики.

— Ну все, хватит, — пропыхтел Львиносвет, тяжело опускаясь на землю.

Голубичка остановилась рядом и долго смотрела на кусты, слегка вздрагивавшие в том месте, где скрылась лиса.

— Она не вернется, — прошептал Львиносвет, тщетно пытаясь подавить мелкую дрожь в лапах. — Пора возвращаться в лагерь.

Голубичка настороженно посмотрела на него.

— Ты ранен?

— Нет, просто устал.

Битва выжала из него все силы. Встав, Львиносвет пошатнулся и тяжело оперся о бок Голубички. Та молча повела его обратно в лес. Львиносвет не разбирал дороги, перед глазами его все плыло, и он полностью положился на свою ученицу. Только когда запах оврага защекотал ему нос, Львиносвет остановился. Холодный снег приятно остужал его ноющие когти.

— Дай мне… перевести дух, — попросил он Голубичку.

Глаза у нее потемнели.

— Ты уверен, что не ранен? — испуганно пискнула она. — Ты весь в крови.

Львиносвет посмотрел на себя, но тут оглушительный визг прорезал неподвижный воздух. Вздрогнув, он поднял голову и увидел перед собой Пеплогривку. Рот у нее раскрылся в безмолвном вопле, голубые глаза стали огромными от страха.

— Львиносвет!!

Она бросилась к нему, стала лихорадочно обнюхивать.

— Что, что случилось? Ты ранен? Где? — Внезапно она сорвалась с места и бросилась бежать. — Подожди, сейчас я приведу подмогу! — провизжала она через плечо.

Львиносвету хотелось догнать ее, сказать, что это не его кровь, но лапы у него словно приросли к земле, а мысли путались. Кровь капала с его золотистой шерсти, алыми цветами расцветала на белом снегу. Львиносвет понимал, что Пеплогривка сейчас перепугает все племя, но у него не было сил вмешаться.

— Надо… поторопиться, — только и смог прошептать он.

— Сначала приведи себя в порядок, — посоветовала Голубичка.

Львиносвет попробовал вылизаться, но тут же поперхнулся едким вкусом скользкой лисьей крови.

— Да ты лучше покатайся по снегу, — посоветовала Голубичка.

Львиносвет послушно лег и стал кататься изо всех сил по холодному снегу. Когда он встал, на белой лесной земле появилась широкая алая полоса.

Голубичка беспокойно сорвалась с места.

— Идем скорее, пока сюда не примчался целый спасательный патруль!

Львиносвет почувствовал, как к нему возвращаются силы. Снег освежил его, сердце забилось чаще, когда он представил, как Пеплогривка сейчас с воем бегаем по лагерю, пугая всех рассказом о его страшных ранах.

Спасательный патруль они встретили на склоне возле оврага.

— Ты цел? — воскликнул Огнезвезд, лично возглавлявший патруль. Ежевика, Крутобок и Березовик стояли у него за спиной, прижав уши и помахивая хвостами.

— Великое Звездное племя, что с тобой стряслось? — охнул Крутобок, с тревогой обнюхивая Львиносвета.

— Мы… наткнулись на лису, — пробурчал Львиносвет.

Березовик прижал уши и быстро огляделся по сторонам.

— Где?

— Мы прогнали ее с нашей территории, — поспешил успокоить их Львиносвет. — Она больше не вернется.

Крутобок поманил его хвостом к колючей ограде.

— Давай-ка я провожу тебя в палатку к Воробью. Пеплогривка уже помогает ему отбирать для тебя целебные травы. Видит Звездное племя, она подняла такой визг, что я уж решил, будто ты при смерти.

Львиносвет пошевелил ушами, представив, как Воробей шипит на Пеплогривку, которая требует немедленно приготовить все лучшие травы для врачевания его несуществующих ран.

Огнезвезд посмотрел на Голубичку.

— Ты цела?

Та кивнула.

— Львиносвет один с ней справился, — честно ответила она. — Я только помогла прогнать лису с нашей территории.

— Она не забрела к воинам племени Теней? — дернул хвостом Огнезвезд.

— Нет — заверил предводителя Львиносвет. — Мы выгнали ее в горы.

Он с досадой пошевелил ушами. Когда Огнезвезд перестанет волноваться о чужих племенах? Пусть сами справляются со своими бедами, Грозовые коты им не помощники!

Огнезвезд сощурил глаза.

— Лучше все-таки проверить, — сказал он и повернулся к Ежевике. — Собери патруль и убедись, что эта тварь оставила наши земли.

Ежевика тут же помчался в лагерь.

— Идем, — настойчиво повторил Крутобок, подталкивая Львиносвета к ограде. — Я провожу тебя домой.

Войдя в лагерь, они увидели, что все племя высыпало на поляну.

— Ты герой, Львиносвет! — тоненько взвизгнула Тростинка.

Мышеус восхищенно покачал серой головой.

— Эту историю старики будут рассказывать котятам еще много-много лет после того, как я переселюсь в Звездное племя!

— Как тебе это удалось? — спросила Медуница, с нескрываемым восторгом глядя на Львиносвета.

— Ты очень сильно ранен? — захлопотала вокруг него Ромашка.

Крутобок повел его в палатку целителя.

— Хватит приставать к нему с расспросами, — басовито проворчал он. — Пусть сначала Воробей осмотрит нашего героя, потом будете языки чесать.

Протиснувшись сквозь ежевику, Львиносвет окунулся в блаженный покой полутемной пещеры. Пеплогривка испуганно вскинула на него глаза, куча трав лежала на полу у ее лап.

— Ты цел, правда? — хрипло выдохнула она. — Правда, цел? Я думала, тебя принесут сюда… — Слова застревали у нее в горле, в глазах блестели слезы.

Воробей отстранил ее и подошел к брату.

— Я велел Пеплогривке смешать целебные травы, которые могут пригодиться для лечения твоих ран. — Он посмотрел на серую кошку. — Спасибо за помощь, а теперь иди. Мне нужно осмотреть раненого в тишине и покое.

Пеплогривка повела ушами.

— Я… я могу помочь.

— Нет, — твердо отрезал Воробей. — Спасибо тебе, но ты свое дело уже сделала, теперь моя очередь.

Он пристально смотрел на Пеплогривку своими незрячими глазами, пока оробевшая кошка не попятилась к выходу. Ветви ежевики с шелестом сомкнулись за ее спиной.

Иглогривка пошевелилась на своей подстилке и вытянула шею, чтобы лучше видеть Львиносвета.

— Пеплогривка так кричала, что я подумала, ты умер, — сказала она.

Воробей бросил ей комок мха.

— Чем глупости болтать, лучше займись упражнениями, — пробурчал он.

Иглогривка заворчала, но послушно принялась перебрасывать моховой мячик из одной лапы в другую, каждый раз вытягиваясь все дальше и дальше.

Воробей провел брата в дальний конец палатки.

— Ну что, рад? — сердито прошипел он. — Приятно быть всеобщим героем?

— Но это нужно было сделать, — обиженно огрызнулся Львиносвет.

— Конечно, но совсем не обязательно было делать это в одиночку!

Львиносвет ощетинился.

— Лиса ушла, — прошипел он. — Никто не пострадал! Чего еще надо?

— Мне ничего не надо, — буркнул Воробей. — А вот тебе придется объяснить, как случилось такое чудо.

— Ты не мог бы просто намазать меня какой-нибудь мазью, чтобы выглядело похоже? — спросил Львиносвет.

Воробей вздохнул.

— Видно, так и придется сделать.

Он отвел Львиносвета к лужице у стены пещеры и принялся мыть его мокрым куском мха.

Усталый Львиносвет закрыл глаза, убаюканный бережными лапами брата. Наверное, он уснул бы, если бы не вспомнил о ссоре с Голубичкой.

— Ты уверен, что мы не должны поговорить с Искролапкой начистоту? — шепотом спросил он, косясь на Иглогривку, занятую своим мячом. — Может быть, стоит помешать ей ходить в Сумрачный лес? Голубичка очень беспокоиться за нее.

— Нечего за нее беспокоиться, — ответил Воробей, опуская в лужу свежий комок мха. — Она ни разу не обратилась ко мне со своими ранами, полученными в Сумрачном лесу, и даже не помышляет об измене Грозовому племени. Будем и дальше использовать ее, чтобы следить за Звездоцапом.

— Так давай поговорим с ней, — предложил Львиносвет.

— И что мы ей скажем? — окрысился Воробей, с силой проводя мхом по уху Львиносвета. — Попросим шпионить за котами-изменниками? Ты не забыл, чем закончилось, когда мы попросили Голубичку проследить за соседями? Нет, давай немного подождем, а потом поговорим. Тогда ей будет, о чем нам рассказать, и она не будет чувствовать, будто мы пытаемся ее использовать.

Львиносвет недовольно буркнул, но не стал спорить и закрыл глаза, дожидаясь, пока Воробей закончит мытье.

— Ну вот, теперь наши соплеменники поверят, будто лиса все-таки наградила тебя парой царапин, — проворчал Воробей, втирая кашицу из разжеванных трав в лопатки Львиносвета.

Моховой мячик выскользнул из лап Иглогривки и, пролетев через всю пещеру, остановился у лап Львиносвета. Тот легко подцепил его когтями и бросил обратно.

— Тебе уже лучше? — спросила Иглогривка.

— Я бодр и свеж! — похвастался Львиносвет.

Воробей возмущенно фыркнул и начал убирать травы, вытащенные из кладовой.

— Спасибо, Воробей, — шепнул ему Львиносвет.

Воробей даже головы не повернул.

— Я так понимаю, бесполезно просить тебя в следующий раз вести себя более осмотрительно? — прошипел он. — Мы до сих пор не знаем, насколько далеко простирается твой дар!

Львиносвет снисходительно дотронулся носом до серой макушки брата.

— Ладно-ладно. — Он заторопился к выходу. — До встречи, Иглогривка! — бросил он, раздвигая носом ежевику.

Пеплогривка ждала его снаружи. Едва всколыхнулись ветви, как она бросилась к Львиносвету и принялась обнюхивать его перемазанные лечебной кашицей бока.

— Ох, я не думала, что ты так быстро выйдешь… — ее голос оборвался, она снова уткнулась носом в его шерсть. — Я чувствую только мазь, — медленно прошептала Пеплогривка. — И никакой крови.

Львиносвет отстранился от нее.

— Воробей обработал меня какими-то сильными травами, — нашелся он. — Они заглушают все запахи.

Голубые глаза Пеплогривки округлились.

— Ты говоришь так, будто ничего не случилось! — Львиносвету показалось, будто в ее голосе зазвенело раздражение. — Ты только что победил лису, один! Ты был весь в крови!

Львиносвет как можно небрежнее пожал плечам.

— Меня учили сражаться.

— Но ты выглядел так, словно истекал кровью! — с болью прошептала Пеплогривка. — Я подумала, что потеряю тебя!

Он бросился к ней, прижался щекой к ее щеке.

— Ты никогда меня не потеряешь, — поклялся он, чувствуя, что сердце его вот-вот разорвется от раскаяния.

— Нет! — Пеплогривка отшатнулась от него. — Я не могу так! Я буду умирать от страха каждый раз, когда ты отправишься в бой.

— Не говори так, прошу тебя, — прошептал Львиносвет. — Все воители рано или поздно уходят сражаться. Но это не мешает им любить своих подруг.

— Большинство воителей не бросаются в самую гущу любой битвы и не охотятся на лис, пока все спят!

— Но ведь я цел, Пеплогривка! Посмотри на меня.

— Этого не может быть! — Она с мукой смотрела на него, не в силах отвести глаз. — Столько крови, столько крови… — Хвост ее мелко дрожал.

Львиносвет быстро огляделся по сторонам. Дым собирал охотничьи патрули. Ромашка умывала ноющую Вишенку, а Кротик карабкался на ее широкую светлую спину. Ягодник и Орешница заделывали буковыми ветками дыру в изгороди.

Никто не обращал на них никакого внимания.

— Я должен рассказать тебе кое-что, — шепнул Львиносвет Пеплогривке. Обвив серую кошку хвостом за плечи, он повел ее к зарослям ежевики, росшим за палаткой целителя. Юркнув в гущу ветвей, он поманил Пеплогривку хвостом. Та послушно вползла следом, сверкая разгоревшимся от любопытства глазами.

— Ты должна кое-что знать, — начал Львиносвет, глядя на нее. — Тогда ты больше никогда не будешь бояться, что меня ранят в бою.

Пеплогривка моргнула.

— Я неуязвим, — выпалил Львиносвет.

Она громко фыркнула.

— Тебе просто до сих пор везло!

— Нет! — покачал головой Львиносвет. — Существует пророчество. Очень давно, много-много лун тому назад, его передали Огнезвезду. В пророчестве говорилось о котах, которые будут могущественнее всех воителей во всех племенах.

Пеплогривка внимательно слушала его, склонив голову набок.

— Я — один из этих котов. Меня нельзя ранить. Я неуязвим, и в этом моя сила. Мне все нипочем — битвы, лисы, несчастные случаи. Из любой переделки я выйду без единой царапинки. — Он посмотрел в глаза Пеплогривке, моля понять. Поверить его словам.

Она молча смотрела ему в глаза.

— Пророчество? — еле слышно прошептала Пеплогривка. — О тебе?

Львиносвет кивнул. Она поняла!

— И ты неуязвим. — Пеплогривка перевела взгляд на зеленые травяные пятна на его боках.

— Да.

— Поэтому ты можешь защитить свое племя.

— Да, — он подался вперед, радуясь тому, что она так спокойно приняла это. — Тебе больше не нужно беспокоиться обо мне. — Он потерся щекой о ее щеку, сердце его таяло от ее нежного запаха. — Я всегда вернусь к тебе целым и невредимым.

— Нет! — Пеплогривка отдернулась от него и попятилась из ежевики. В ее глазах была тоска. — Мы не можем быть вместе! Я никогда не смогу быть твоей подругой. Раз Звездное племя дало тебе такой дар, значит, ты должен идти своей дорогой.

Львиносвет похолодел.

— Ч-что ты говоришь? Почему?

— Потому что твоя судьба намного важнее моей! — прошептала Пеплогривка. — Твое предназначение слишком велико для того, чтобы делить его с простой кошкой. Мы больше не должны быть вместе.

Всхлипнув, она повернулась и бросилась прочь.